Форум » Библиотека-1 » "Памяти Седрика Диггори", R, slash » Ответить
"Памяти Седрика Диггори", R, slash
AesSidhe: Название: "Памяти Седрика Диггори" Автор: AesSidhe Рейтинг: R Герои: ГП, МК и др. Жанр: angst, стеб, боевик, мелодрама. Всего понемножку. Дисклаймер: те, кто имеют, нам все равно не дадут. Отношение к критике: Жду! Размещение в архивах: Да ради бога! Только мне скажите! WARNING: маниакально-депрессивно, жестоко, местами ненормативно. Примечание: Майкл Корнер не есть авторский персонаж, а вполне себе канонический герой Дж.К.Роулинг. Упоминается в книге "ГП и Орден Феникса" как парень Джинни Уизли.
Ответов - 26
AesSidhe: 1. "А ведь ничего и не могло получиться. Просто не имело такого права. Почему? По законам макрокосма, приятель…" -… все мы разные, и каждый неповторим, и в этом заключена великая мудрость мироздания. Но! Сейчас, перед лицом грозящей опасности каждый из нас беззащитен и слаб – пока одинок… "Ой, бли-ин!.." Майкл Корнер (пятнадцать лет; волосы черные, глаза серые, выглядит немного старше своих лет; студент факультета Когтевран; успеваемость средняя, в квиддич не играет. Ничего выдающегося, короче) сидел в восьмом ряду. И на душе у него было, как в совятнике зимой: холодно и погано. - … и узы дружбы, которые завязались между нами в этом году, важны как никогда… "Важны?.. Да, конечно. Очень важны. Мать вашу!!! Дружба…". -… если мы будем помнить об этом, значит, навсегда сохраним в наших сердцах юношу, который был смелым и верным до конца. Значит Седрик Диггори погиб не напрасно!.. "Не-ет!" – тяжело, сипло, даже в мыслях, как будто долго бежал по морозу. Хотелось исчезнуть. Хотелось вернуться в спальню, лечь на кровать, отвернуться к стене… И, наверное, он бы долго лежал, разглядывая эту самую стену, лелея тупую тянущую тоску, но – придя в западную башню, он взял дневник и открыл чернильницу. Ему было плохо. А когда ему было плохо, он улыбался. "… в тот серый весенний день профессор Дамблдор со всегдашним своим вдумчиво-вдохновенным видом втирал прибалдевшим студентам, что, оказывается, надо держать курс на дружбу факультетов. Нет, вы знаете, он это втирал постоянно. После каждой нашей стычки на этой межфакультетской почве, вещал со своей совообразной трибуны: мы должны дружить! Но теперь, когда погиб Седрик …". Майкл откинулся на стуле, посмотрел в потолок. Перечитал написанное и зачеркнул "теперь" "…и профессор снова заговорил о дружбе и единении, он настолько не походил на прежнего доброго дедушку, что все разом поняли: шутки кончились Не знаю, как там другие, но мне было не по себе слушать все эти речи про сердца, бьющиеся в унисон, про узы дружбы. Раньше нас журили. Теперь нам приказали". Он помолчал, покусывая кончик пера, и одними губами повторил: "При-ка-за-ли..." "А хорошо, все-таки, что год кончился, - это уже не в дневник, это – самому себе, - я уеду. И что СОВ отменили. На осень перенесли… Уеду, - уткнулся лицом в ладони. Под веками увидел: Хогвартс-экспресс, стук колес, почувствовал характерный, больше нигде, кроме как в поездах такого не бывает, запах. Спать на верхней полке, отвернувшись к стене. Чтобы никто не трогал до самого Лондона. Терри. Энтони. Ч-черт!.. Представил недоуменные лица друзей. "Эй, Майкл, ты чего?". Как же я вам объясню?.. Что же я вам навру? Надо, надо… Думай, голова, соображай. Чтобы они поверили, с чего мне так погано, - пальцы в волосы. Дернул. Поднял голову. И снова лбом в ладони, с размаху. Сед-рик…
AesSidhe: Лил дождь. Весна выдалась сырая, и все с содроганием думали, во что же может превратиться летний отдых. -… спринтерский заплыв, - сказал Терри. – Стопудово. - И грязевые ванны, - с серьезным видом добавил Энтони. Хохотнули. - Эй, Майкл, - Терри встал, заглянул на верхнюю полку. – Ты как? Жив еще? – он усмехнулся, повернулся к Энтони. Тот дернул углом рта. - Жив, - ответил Майкл, глядя в окно. Поезд входил в поворот. Вагон вдруг перестало качать, и Майкл почувствовал, как его потащило с полки. По столу громко покатились яркие драже "Берти Боттс". - Дьявол! – сказал Энтони, когда "Хогвартс-экспресс" выровнялся. Драже лежали линией у бортика стола. Яркие, кажущиеся пластиковыми, горошины. – А вот у магглов поезда ходят спокойно! – он рубанул ладонью воздух, искоса глянул на Майкла. Корнер лежал на полке, равнодушно глядя в залитое дождем окно. - Чего? – Терри. - Когда он здесь поворачивает, мне кажется, что сейчас сойдет с рельс, - проговорил Энтони, глядя на Майкла. – По идее должен, кстати. Майкл кивнул, потому что он него ждали реакции. "Должен, кстати". Энтони – отличник. Пока не попал в Хогвартс, учился в какой-то маггловской супер-школе, где детям едва ли не с пеленок читали релятивистскую теорию. Чуть что вспоминает физику и начинает втирать про закон сохранения энергии. "А он ведь чертовски умный парень, - думал Майкл, глядя в окно на стекающую каскадом дождевую воду. – Если он говорит, что поезд может рухнуть на этом повороте, если убрать магию…". Какая нужна сила, чтобы стащить эту груду железа с рельс? Кренящийся вагон, драже "Берти Боттс" сыплются со стола, студенты – с полок, крики, ругань и бледное лицо Энтони, который всегда знал, что просто силы тяготения недостаточно. А машинист ведь просто зазевался… Майкл смотрел в ставшее непрозрачным окно, в голове крутились, беспорядочно прыгая, мысли. То банальные и глупые, то претендующие на почти гамлетовский трагизм, но все до одной – пустые и прохладные. Он всегда по-иному представлял себе горе. Ему казалось, почему-то, что, потеряв близкого человека, он не сможет думать ни о чем другом. Что память будет услужливо подкидывать образы, чуть что, возвращая из "сейчас" в "тогда", и что он будет покорно возвращаться, перебирая воспоминания как привезенные с моря камушки. Он думал, что будет больно. Но ему было пусто. Седрик. Где-то когда-то он прочел, что тем, кто уходит всегда легче, чем тем, кто остается. "Легче?" – подумал Майкл. И тут же кто-то умудренный и циничный предложил: а ты с ним поменяйся. Хочешь? "Нет! – он лежал подбородком на ладонях и при всем желании не мог бы сжать кулаки, но руки дернулись при этой мысли. – Нет!!!". Вот видишь, покачал головой тот же мудрый циник, не хочешь. "Я боюсь смерти, - сказал себе Майкл, угрюмо глядя в окно, - я просто боюсь смерти". Дверь купе съехала в сторону, в проеме, слегка покачиваясь в такт вагону, возникла Пенелопа Кристелл. - Корнер, - свела бровки на хорошеньком личике, - ты почему не в вагоне старост? Там у нас... Майкл! Мог бы хоть повернуться! Майкл повернул голову и равнодушно проронил: - Извини, Пенни, я не смогу присутствовать. - Почему? – наверное, он выглядел очень странно, потому что Пенелопа неуверенно шагнула вперед, но как будто передумала и отступала обратно. – Я… Майкл, прости, но ты же староста, и ты мог бы хотя бы прийти в вагон… Что-то эти слова в нем сорвали. Вместо усталости, вместо прохладной пустоты внутри хлынула злость. Майкл сел на полке и, нагнувшись к изумленной девушке, прошипел ей в лицо: "Потому что не хочу!" Простые слова были произнесены так, что Пенелопа ойкнула, схватилась за подбородок и выскочила в коридор. Мгновение было тихо. Вагон качало, открытая дверь проезжала в пазах: туда-обратно, туда-обратно. "Черт! – сказал Терри и выскочил в коридор. Уже из конца вагона друзья услышали: - Пенни! Пенни! Стой! Ты не поняла!". Энтони сидел на нижней полке и молча смотрел на друга. Смотрел с таким выражением, с каким смотрел на Снейпа, когда не понимал чего-то и решал, стоит ли задавать вопрос. "Дьявол! – пробормотал Майкл, упал навзничь на полку и схватился за голову. – О, дья-явол!..".
AesSidhe: 2. "Привык, - думал Майкл, валяясь ночью на кровати и глядя в потолок. – При-вык… Как там любят писать романисты: "зарубцевалась рана, нанесенная сердцу, перестала саднить…". И правда ведь, перестала. А ведь если бы ты не погиб, у нас много чего могло получиться. Наверное, могло", - сглотнул. От этого "бы" становилось сладко и больно. (Ведь могло же быть, могло же! "Пока смерть не разлучит вас". Блин!.. Он был противен сам себе, когда перекатывал это "бы" на языке, наслаждаясь терпким оттенком трагизма: мне было пятнадцать, когда моего любимого убил Волан-де-Морт… Что самое поганое – это было правдой). Он был одним из тех, кто верил Гарри Поттеру. А что, ему, если рассуждать спокойно, оставалось? Единственная разумная и подтвержденная заявлением одного из самых авторитетных магов (Альбуса Дамблдора, бишь) версия была именно такова – лорд Волан-де-Морт во плоти, собственной бесчеловечной персоной. И так было спокойнее. Он подозревал себя в мазохизме, расковыривая этот рубец, но упорно ковырял: "… так ведь проще – думать, что убийца установлен, и что может быть, когда-нибудь я стану достаточно силен, чтобы его убить. Ну а если без мечтаний обчитавшегося Майн Рида школяра – я, по крайней мере, могу мечтать, как когда-нибудь услышу: лорд Волан-де-Морт мертв!" "Да и вообще, - думал он, запахиваясь в одеяло и кулаком подпихивая подушку, - куда проще и приятнее ненавидеть реального человека (человека?) чем абстрактно молиться "покарай убийцу, Господи, за грехи его". И эта сука Амбридж, если подумать, сыграла нам всем на руку – если бы не она, откуда было бы взяться "Отряду Дамблдора". Кстати, неизвестно, была бы вообще эта свистопляска, если бы Седрик не погиб? Ох, - сел на постели, уперся локтями в колени, лицом – в сцепленные пальцы, - получается, - прикусил губу, помотал головой, дергая костяшками кожу на лбу, - что, если бы ты не погиб, мы бы так и оставалась тепленькими и желторотыми. Может, пусть бы и оставались?..". А давай, снова прорезался умудренный циник, посмотрим. Вот представь себе, что сейчас ты можешь выбрать: Поттер первым схватил Кубок, Седрик не погиб, а вы все такие же желторотые несмышленыши. И все снова будет по-старому. (Ты будешь по-дурацки улыбаться безо всякой причины, Бут и Голдстейн будут думать, что ты влюбился, и будут перечислять всех знакомых и полузнакомых девчонок, надеясь, что на одном имени ты не сдержишься и покраснеешь. А через месяц тебе исполниться шестнадцать, и станет наплевать на всех и вся. А Седрику еще в прошлом году исполнилось семнадцать…) И где-то на заднем плане бродит лорд Волан-де-Морт. Хочешь? "Нет! – понял Майкл, пугаясь собственной уверенности. – Не хочу! Не хочу, чтобы мы оставались тепленькими и мягонькими. Не хочу, чтобы мы ходили и не знали, что через полгода, год, а может – уже завтра, всему этому (исписанные парты, то, как они, балдея от собственной наглости, пробовали курить в туалете, первая (и последняя, кстати) любовь женского пола… мысль дернулась, как будто повернули антенну – таймер микроволновки отсчитывает секунды в обратную сторону, на столе учебник Батильда Бэгшот "История магии", несуразно архаический фолиант на фоне никеля и пластика: "Милый, ты будешь чай?" – мама…) всему этому… Всему этому… НЕТ! – во рту мгновенно пересохло, лоб покрылся испариной. – Не надо! Пожалуйста!". Вот то-то же! Ироничный менторский голос прозвучал так явно, что Майкл испуганно вскинулся. Как будто в комнате правда возник кто-то, кто вел душеспасительную (ох, спасительную ли?..) беседу со страдающим бессонницей на нервной почве шестикурсником. Так что Вы, друг мой, как бы ни дергались, все равно же будете улыбаться Джинни, чтобы ни одна сволочь не догадалась, как Вам без него плохо, будете лезть вон из кожи на занятиях у Поттера и до отвращения к жизни зубрить трансфигурацию. Потому что если Вы поднимете лапки, и будете себя жалеть – вот тогда действительно можно будет утверждать, что Седрик Диггори погиб зря. "Дело не в том, - подумал вдруг Майкл, глядя на свои руки, - зря это было или нет. Это было просто... несправедливо".
Algine: Я не знаю, как я могла это пропустить, но мне очень стыдно (( фик на наш с Пёрлой челлендж. Начало мне нравится. Интересная ситуация и интересный, неизбитый герой, которого можно писать самому. Жду продолжения
Масюся: начало понравилось. + очень приятно читать про столь интересного персонажа спасибо, читаем-с!!!
AesSidhe: 3. В Зале почета Школы Чародейства и Волшебства "Хогвартс" была одна мемориальная, установленная не за выдающиеся заслуги в области учебы или спорта, а как дань памяти, доска: Седрику Диггори. Майкл Корнер мог подолгу смотреть на простую металлическую пластинку со скромной надписью. Простоял так, наверное, если все сложить, несколько суток, но что было написано на пластите – не помнил. Прочел он чеканку всего однажды, и был почти оскорблен сухостью шаблонной формулировки, и пафосной до идиотизма фразой про то, что погиб Седрик Диггори не напрасно. Об этой его привычке, подолгу смотреть в отполированный металл и думать о своем, не знал никто. В Зал почета ученики забредали только под конвоем Аргуса Филча – отбывать наказание чисткой призового металла. Однако сейчас у противоположной входу стены кто-то стоял. Майкл умерил шаг, пригляделся, и с изумлением узнал Поттера. Гарри Поттер стоял у доски памяти Седрика Диггори и смотрел в стену. Как подолгу простаивал Майкл. - Гарри! – наверное, следовало бы тихо уйти, но, черт, это была ЕГО привычка! - А, Майкл, - Поттер отвернулся от стены. Он совсем не выглядел удивленным, только немного рассеянным, как и полагалось человеку, размышления которого неожиданно прервали. – Привет. - Привет. Что ты здесь делаешь? – никакой заинтересованности в голосе. Главное, никакой заинтересованности. Так, праздное ленивое любопытство. - Да так, - Поттер неопределенно шевельнул рукой, - думаю. Помолчали. Майкл смотрел в сторону. Гарри Поттер. Мальчик, Который Выжил. Со своими вечно всклоченными волосами, очками в металлической оправе и растиражированным шрамом на лбу. Такой же атрибут школы, как Серая Леди. "Гриффиндор? Это же в Хогвартсе, там же учится Гарри Поттер". Реликт, блин. Что ты здесь забыл, приятель? "Он был там", - сверкнула и погасла мысль. Наверное, надо было промолчать, но: - Ты видел, как его убили? - Что? – Поттер вскинулся, как разбуженный резким звуком. – А… Да, был, - тяжкий вздох; привычным, наверное неосознанным, движением, взъерошил волосы. – Вы ведь были друзьями? Майкл почти вздрогнул. Странная интонация, странное выражение глаз, с которым Поттер задал этот вопрос. На задворках сознания вспыхнуло паническое: "Догадался!". "Да нет, откуда? Глупость. Не мог". - Да, мы были друзьями. Помолчали еще. Гарри покусывал губу, косился на памятную дощечку. - Майкл, - негромко. Он как будто не был уверен, стоит ли задавать этот вопрос: - Почему ты ходишь в ОД? Майкл посмотрел на пятикурсника. Внимательные, не по возрасту серьезные зеленые глаза, черные волосы, шрам этот знаменитый. "А ведь он… привлекательный?.." "Нет! Черт! Как же так?! Что – вот так вот и всё?! Да ты… О, дьявол, он же младше тебя, он же НОРМАЛЬНЫЙ!.. Че-ерт!!! – и некстати, очень некстати, всплыло: - А с Седриком тоже было так – вспышка, муки совести, а потом… Нет, - понял он, сглатывая, здесь "потом" не будет". Наверное, из-за этого внезапно ударившего, неуместного ощущения, он ответил прямо: - Хочу убить… - нет, не так, черт, зачем ты вообще рот раскрыл? Ладно, договаривай, раз начал: - Надеюсь, когда-нибудь убить Волан-де-Морта, - кривая (сам себе он казался самонадеянным до кретинизма) усмешка все же выползла на лицо. "Дурак! Ой, дура-ак!". - Правда? – Поттер не смеялся. Он смотрел так, как будто понимал. "Черт, а ведь правда: он же, наверное, единственный, кто может понять. Если не степень одержимости, то хотя бы саму идею". - Да, правда, - Майкл усмехнулся, как будто ему вдруг стало весело, - сдам ЗОТС с твоей помощью, стану как-нибудь одним из Упивающихся…. - Как-нибудь? – кажется, Поттеру, передалась эта злая напускная веселость, потому что он с кривой усмешкой спросил: – И каков будет твой коварный план?
AesSidhe: - Я сижу с Малфоем на дополнительной трансфигурации, - медленно проговорил Майкл, невидящими глазами глядя перед собой. В голове калейдоскопом развернулись обрывочные воспоминания о бессонных ночах, о циничном внутреннем собеседнике, и последней деталью мозаики вспыхнула мысль, что все это, все, что он говорил сейчас, о чем мечтал полгода, было… реально? – Сближусь с ним, - облизнул губы, все еще глядя в стену, - стану, Упивающимся, а там…, - мысль напугано оборвалась. Как в старой поговорке: «если идешь на охоту, не говори "медведь"». – Там видно будет. Поттер смотрел очень внимательно. Зеленые глаза. Как бутылочное стекло. Темноволосый, и ресницы у него черные и прямые – стрелками. "Не смей!..". – Знаешь, Гарри, - веселость слетела, оставив сухую злость, - конечно, вряд ли я когда-нибудь буду способен убить ТАКОЕ, и, конечно, тебе на роду написано убить Лорда, но (Поттер слушал с напряженным вниманием, как будто что-то для него лично от этих слов зависело) вдруг, вдруг я успею раньше тебя! - Знаешь, - Гарри смотрел без улыбки, - я буду рад. Только… - он на мгновение замялся, не зная, как продолжить, - не втягивай в это Джинни Уизли. 4 "Подонок! – весело сказал он сам себе, глядя в зеркало. В зеркале отражалась бледная и заспанная, наполовину намыленная, физиономия. Снимая бритвой ошметки пены, стряхивая их в раковину, ухмылялся. – Ты же гад, каких поискать! Ты же сейчас хочешь втереться в доверие к Малфою (а ты вотрешься – ты все сделаешь, наизнанку вывернешься, чтобы втереться), а потом… Ты понимаешь, надеюсь, что это за "потом"? Ведь если у тебя все получится, ты станешь потенциальным клиентом Азкабана, - прополоскал бритву под струей воды, бросил в стаканчик, набрал воды в ладони. - Ффр-р-р!.. Прекрасно понимаешь". И с остервенением растирался полотенцем, ухмыляясь своему голому по пояс отражению. И где-то на заднем плане довольно цокал языком умудренный циник. Приближалось Рождество. В кухне пахло сдобой, имбирем и жженым сахаром. Перевитые алой лентой еловые лапы топорщились из венка на двери. Майкл с радостью и возбуждением, каких не испытывал, должно быть с детства, развешивал по елке сусальных ангелов с благостными лицами. Впервые за год, ему не становилось тоскливо от воспоминаний. А воспоминаний было много. Больше, чем казалось сначала. Всплыл, например, почему-то забытый разговор накануне прошлого Рождества. Свистопляска с Балом только набирала обороты, и ученики еще не носились в панике, судорожно соображая, кого же, в конце концов, пригласить. "Да, - улыбался он, пристраивая на ветку миниатюрную стеклянную елочку, - никто еще не носился, но все уже озадачились, а мы тогда прикалывались, что будет, если мы так вот возьмем да и придем на бал вместе. Представляете, - он иронично приподнимал бровь, обращаясь к невидимому собеседнику, - я тогда просто ненавидел Хогвартс. В нем не было места, свободного от посторонних глаз. Вообще. Одни живые портреты чего стоят, - и презрительно передергивал плечами, цепляя к ветке зажим электрогирлянды. – В тот год мне даже начало казаться, что это все не просто так. Что эти портреты развешаны по стенам не просто так, ради вящего эстетизма, а из каких-то стратегических соображений. Ну, типа, следить за порядком, блюсти нравственности. И стучать деканам, если что. А призраки, которые шляются где ни попадя, проходя сквозь стены в самый неподходящий момент?". И почти видел ерническую ухмылку всезнающего циника. Сейчас, когда стало легко и весело, после принятого решения, можно было усмехаться, вспоминая то Рождество. А год назад Майкл бесился, глядя на вездесущие портреты, сжимал кулаки, когда сквозь стену проходил непрошенный призрак (а вообще-то считал, что им еще повезло: чопорная Серая Леди казалась меньшим злом по сравнению с болтливым Монахом или нытиком Ником Мимси). Его раздражали эти вечные соглядатаи студенческой жизни, но не больше, чем парочки, рассыпавшиеся по Хогвартсу после ужина.
AesSidhe: "Слушайте, ну какого дьявола? – писал он тогда в своем дневнике. – Эти размалеванные холстины закрывают глаза на гуляющих после отбоя студентов, делают вид, что все нормально, когда видят лижущихся третьекурсников, но орут "ведите себя прилично"…". Продолжение было вырвано. (Портрет бесполого существа в напудренном парике с мясистыми губами старательно делал вид, что спит, и даже всхрапывал для натуральности, но вида двух обнявшихся парней не стерпел, оскорбленный до глубины своей пуританской души, завизжал: "Что вы себе позволяете?! Я поставлю в известность директора!..". И еще неделю оба нервно косились в сторону Альбуса Дамблдора. Конечно, здравый смысл подсказывал, что, настучи портрет директору, последствия не замедлили бы сказаться, но почему-то на них этот разумный довод не производил никакого впечатления. А еще были индивидуальные муки совести: на Седрике висело задание Кубка Огня. "Он и так занят, у него и так нервы, а тут еще я…"). "А знаешь, - говорил он уже под вечер мрачному цинику, который что-то поутих в последнее время и перестал ставить все с ног на голову, - вот тогда я полюбил совятник. Да, там весь пол испоганен, и стены забрызганы, и воняет, если честно, не дай Бог. А про то, что холодно, дикие сквозняки и каждая сипуха норовит нагадить на голову, я вообще молчу. Но туда невозможно зайти незаметно. Там такая акустика, что тебе еще двадцать ступенек подниматься, а шаги уже слышно". (Под совятник переделали караульную башню, в которой когда-то обвалился пол верхнего этажа. В одном месте остатки перекрытия образовали что-то вроде карниза. Спрятавшись под этот карниз от летящих сверху помета и пуха, стояли, обнявшись…). 5. Его выгнали из ОД. Точнее, наверное, будет сказать – попросили. Все было очень цивилизованно и демократично. И никто не орал: "Убирайся!" – просто вездесущая и всезнающая Гермиона Грейнджер на очередном собрании в Выручай-комнате перебила Поттера, и, презрительно глядя, во всеуслышание поинтересовалась, что это здесь делает друг Малфоя. - Я? – Майкл старательно изобразил изумление. Вокруг него как-то сразу расчистилось пространство, а вот Бут и Голдстейн напротив протолкались вперед и встали рядом. "Спасибо ребята, - сказал он про себя, - Спасибо". - Что здесь делает прихвостень Малфоя? – Звонко повторила Грейнджер. – Шпионит? - Во-первых, - негромко сказал Майкл, - предпочитаю, чтобы обо мне не говорили в третьем лице. Во-вторых, не думаю что я лучшая кандидатура в стукачи. В-третьих, мисс Грейнджер, насколько я помню, уставом ОД не оговаривался выбор друзей. - Какого черта, - бросил Терри Бут, - что у нас теперь Грейнджер руководит ОД? Все разом посмотрели на Поттера. Тот стоял под списком, дальше всех от места назревающего скандала. - Гарри! Он, - прокурорским жестом Грейнджер ткнула в Майкла, - один из свиты Драко Малфоя! Я сама, своими глазами видела!.. - Я тоже, - тихонько перебил Гарри, и Гермиона подавилась концом гневной тирады. – Но устав ОД и правда не предусматривает ограничений в выборе друзей. "Зачем тебе это надо, Поттер? - Майкл почувствовал, что на лицо лезет циничная усмешка. – Плюнь! Выкинь меня из ОД, мне это уже параллельно!". - Гарри, ты, я надеюсь, понимаешь, что он может нас всех выдать Амбридж? - Сильно, - подал голос Энтони Голдстейн. – А основания для такого обвинения у тебя есть? – несколько высокомерный тон, тонкая, едва заметная ирония в голосе. "Прокурор и адвокат, ей-богу! Кто-нибудь, убейте меня!..". - Он спелся с Малфоем, этого достаточно! "О, Уизли прорезался! Самое время". - Что, Корнер, занял место в свите? - Ехидный голос откуда-то сзади. Майкл не стал оборачиваться. Наверняка, кто-нибудь с Гриффиндора. Решил поддержать эту заученную выскочку. – Рокировочка типа? – продолжал паясничать голос. – Слушайте, да ведь это заговор когтевранцев! Эта ваша полоумная, как ее там… - Полоумная Лавгуд, - презрительно хмыкнули сбоку. - Вот! Она соблазняет (взрыв смеха) и устраняет одного малфоевского лба… - Гойла, - снова подсказали оттуда же. - Вот! А другой когтевранец занимает его место. Ребята! Мы раскрыли заговор! Взрыв гогота за спиной. "Дураки…".
AesSidhe: - Заткнитесь, а, - негромко попросил Поттер. Гогот оборвался, сменившись изумленным молчанием. – Я доверяю Майклу, - он поднял глаза, посмотрел на Корнера. Тот ухмылялся, уже откровенно глумливо и зло. "На черта тебе это надо, парень? Погеройствовать решил?". - А я - нет! – Грейнджер выпрямилась, вздернула подбородок, скрестила руки на груди. - И я! Он прихвостень Малфоя, - повторил Уизли, обводя взглядом лица, как будто искал поддержки. – Гарри, ты… - Так! – Поттер сунул палочку в карман. – Прекрасно. И что же нам теперь делать? - Выгоните меня к чертовой матери, - ехидно предложил Майкл. – Наложите обливейт для верности, если уж вам так неймется, мисс Грейнджер. И отпустите на все четыре стороны! - Гермиона, - Поттер, в продолжение этой тирады смотревший на него как-то странно, перевел взгляд на Гермиону, - ты сможешь наложить обливейт? - Не знаю, - Грейнджер как-то сразу растеряла гневный пафос. – Это очень сложное заклятье и… Но, думаю, если посмотреть в книгах!.. - Пока вы ищете книгу, - насмешливо перебил Майкл, - я десять раз успею дойти до Амбридж. - Вот! – Выскочил Уизли. – Видите! Он сам признается! Майкл услышал, как Голдстейн за его спиной произнес: "Идиот!". Корнер не отказался бы узнать, кого имел ввиду его друг, но сейчас было не до того. - Вот что! – Поттер, явно осененный какой-то идеей, подошел ближе. – Решим вопрос голосованием! - Открытым, - ввернул Голдстейн. - Да, открытым, - кивнул Гарри. Прокатился ропот, не столько недовольный, сколько неуверенный. Голдстейн сдерживал ухмылку. Поттер, кажется, слегка недооценил эффект толпы. "Да какая разница", - меланхолично думал Майкл две минуты спустя, оглядывая руки, поднявшиеся на предложение исключить его из ОД. То, что большинство не постеснялось проголосовать "за", было видно невооруженным глазом. Он пожал плечами и полез в карман за заколдованной монетой. Повертел в пальцах блестящий кружок и кинул под ноги. - Прекрасно сделано, мисс Грейнджер, - и кивнул на фальшивый галеон, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что он имел в виду. - Просто отличная, - огрызнулся Терри, бросая свою монету. Энтони вздохнул и с философским выражением лица ("все ценности преходящи…") выронил фальшивый золотой. 6. На ЗОТС у Амбридж было даже не скучно – тоскливо до того, что к концу занятия от сдерживаемых зевков начинала ныть челюсть. Зато она не обращала внимания на остекленелые взгляды и тот факт, что, упершись в книгу, эти взгляды оставались в одной точке до конца занятия. "Уроки чтения" протекали тихо и однообразно. Майкл, под завязку заваленный заданиями, почти радовался этой часовой передышке, во время которой можно было спокойно подумать, не срываясь поминутно в планы "сделать то, списать сё, законспектировать это", и не прогоняя назойливую мысль "спать, спать, как я хочу спать…". Когда он не хотел спать и не думал об учебе, он размышлял о том, что оказался меж двух огней. Хотел того или нет, но в глазах всех он действительно занял место в свите Малфоя. (Что выглядело особенно оскорбительно, если учесть, что Гойлу было "отказано в обществе" после того, как несчастный парень начал гулять с Лавгуд. "Свихнулся, должно быть", - небрежно комментировал ситуацию Драко Малфой). Но на общественное мнение Майклу было как раз наплевать. Его больше занимал сам Малфой. Если откровенно тупую "свиту" можно было еще оправдать оставшейся с первого курса привычкой, то пресмыкающееся поведение Малфоя поддавалось объяснению с трудом. "Единственный сын, - размышлял Майкл, рисуя на полях тетради Кубок Огня, - наследник. Малфой, в конце концов. Это же не какой-то "мистер N", последний отпрыск уже давно нищего, но все еще гордого рода. Это – имя. И так откровенно лизать зад Амбридж…. Только ей, что самое интересное, - думал, подрисовывая Кубку уши и хвост. – Декана своего боготворит, но не стелется. Баллы снимает, главным образом, с Гриффиндора, с остальных – по большой злости, но удовольствия от этого, похоже, не получает. Получает ли удовольствие хозяин, пиная домового эльфа, опрокинувшего чай? Вот, - нарисовал Кубку хитро прищуренный глаз, - привычка к власти. А бесит его не весь Гриффиндор (хотя и весь тоже, если честно). Его Поттер бесит. Это только при нем Малфой срывается в инфантильного подонка. Будь на его месте я – вел бы себя так же… - и тихонько глумливо рассмеялся. – Что за чушь? – усмехаясь, перечеркал подмигивающий кубок. – Что, Малфой хочет Поттера? Однако!..". - Вы что-то очень веселы, мистер Корнер. - Простите, профессор Амбридж.
AesSidhe: "А ведь это все объясняет, - думал, ухмыляясь и ниже пригибая голову, - сначала ненавидел, потом полюбил, с тех пор ходит и мучается. А совладать с собой не может. Вот и ведет себя в присутствии "объекта" как типичный влюбленный пацан. А самому, наверное больно, у него же тонкая душа, - сдерживался, чтобы не рассмеяться, и почти лег лбом на книгу, - ранимая, блин. Какая драма! Какой сюжет!.. Шекспир отдыхает! И тут приходишь ты: главный герой, - продолжал паясничать, уже без всякого смысла чиркая на полях штрихи и галочки, - умный, циничный, так вот сразу понявший, что на душе у героя отрицательного, и сумевший расположить к себе героя положительного, запудрив мозги обоим. А в финале ты их примиришь и вложишь руку одного в ладонь другому. Держите меня: герой-сводник!.. А если серьезно, то какого черта Малфой пресмыкается перед этой пушистой жабой? – искоса глянул на жабу, восседавшую за учительским столом. – Вариант "а" – его привлекает иллюзия власти, - нарисовал на полях витиеватую литеру "а". – Ради этой иллюзии он идет на любое личное унижение. Бред. Он не дурак и не простофиля. Трусоват, есть немного, но не настолько же", – литера "а" скрылась под густой сетью штрихов. "Вариант "б", - под превратившейся в кляксу буквой появилась вторая, - ему нужно любыми путями расположить к себе Амбридж. То есть не Долорес Амбридж лично, а Генерального Инспектора Хогвартса. Вопрос: зачем? Ответ (цитата из личного мнения студента Майкла Корнера, хе…): Малфои семья хотя и уважаемая, но, по косвенным сведениям, замеченная в порочащих связях. И отпрыск, опасаясь, что с родителями может произойти нечто неприятное (и прямо имеющее отношение к Министерству), заранее пытается себя обезопасить. Хотя бы и таким неприглядным путем. (Конец цитаты). А что, - думал он, задумчиво покусывая конец пера и глядя в открытую уже полчаса страницу, - вполне возможно. Только Драко же у нас не дурак. Он не захочет обезопасить себя в глазах министерского работника в ущерб мнению… хм, "порочащих связей". А что это значит лично для вас, мистер Корнер? А лично для вас это существенно повышает шанс быть втянутым в эти самые связи… Ох! Знала бы моя мама!.."
AesSidhe: Algine пишет: quote:неизбитый герой, которого можно писать самому Люблю я издеваться над героями, за которых вступиться некому :) Масюся Спасибо!
AesSidhe: 7 Мама не знала. Мама радовалась успехам сына, отдававшего все силы учебе и не слишком заглядывавшегося за стремительно похорошевших за год сокурсниц. - Ты у меня молодец, - сказала она, разглядывая табель с оценками, и потрепала сына по волосам. Сыну захотелось взвыть. Только стремительно закончившийся учебный год помешал ему (как он считал) стать кандидатом в Упивающиеся Смертью. "Еще неделю! – досадовал Майкл в последнюю ночь в Хогвартсе и со злостью бил кулаком в подушку. – Одну неделю, и я бы!..". Дома, по зрелом размышлении, он пришел к выводу, что ничего эта неделя не изменила бы. Они с Малфоем все так же трепались бы, вызывая косые взгляды и надменное поджимание губ тех, кто входил в ныне ликвидированный ОД. Конечно, сначала вину свалили на него. Конечно, несколько энтузиастов даже подкараулили его в коридоре. Тогда оказалось, правда, что Майкл Корнер не только внимательно слушал Поттера на занятиях, но и не перестал практиковаться, будучи исключен из "клуба". Впрочем, подкарауливать человека в коридоре, имея численный перевес – это трусливо. И Майкл прекрасно знал, что на трусов производит впечатление сказанная нужным тоном банальность типа: "Если хоть раз еще на меня косо взглянешь!.." – после которой следовала еще более банальная пауза, подразумевавшая некие непроизносимые угрозы. "В конце концов, - почти весело думал он, направляясь к спальне от места стычки, - от друга - ах, простите – прихвостня Малфоя можно ожидать такого, что приличные люди себе позволить не могут. Так что вряд ли эти придурки еще раз ко мне сунуться. С другой стороны – теперь Поттер имеет полное право считать меня подонком". "А с чего это тебя так волнует мнение Поттера? – ехидно спрашивал сам себя, падая на подушку (дело было недели за две до окончания экзаменов). – Все еще надеешься на взаимность? Наивный! Он же чистый и светлый, ему же на роду написано убить главную сволочь магического мира. И потом – там же Малфой. Ты думаешь, сможешь тягаться с этим красавчиком-аристократом? А что? – Вспоминал свое отражение в зеркале, когда, голый по пояс, умывался с утра. – Вполне даже ничего. Грудь у меня красивая, - и, не выдержав, прыскал в подушку. – Дурак! Ой, дура-ак! Пижон самовлюбленный. Кстати, по части пижонства мне до Малфоя далеко. Ну, ничего, - и внезапно мысли прыгали с фиглярства в тихую злость, - ничего. Подождите, дайте время. Мне Малфой доверяет. Не зря, не зря же все эти его разговоры про косность взглядов Министерства, про ограниченность учителей ЗОТС. Про возможности. Все это его теоретизирование, что, мол, нет разницы в том, запрещено заклятье к свободному использованию или нет. Что разница в том, как его использовать. Драко, я ведь не дурак. Надеюсь. Ты же не просто так все это говоришь?". Вспоминал, как Малфой развешивал в воздухе доводы, рассуждал, что иногда цель оправдывает средства. Как косился на Бута и Голдстейна. "Вы замечательные, ребята. Но вы – осторожные". С Голдстейном вообще был цирк. Драко его уважал, открыто уважал за ум и какую-то, прямо сказать, слизеринскую гордость – до того уважал, что как-то забыл, что Энтони – наполовину маггл. И все-таки его друзья осторожничали. Им не надо было в Упивающиеся. Они не строили планов и не лелеяли надежд на их воплощение. Майкл их за собой не тащил. Знал, что перегибает, знал, что слишком увлекся, заигрался и скоро сказать: "А может, не надо?" – ему уже никто не даст.
AesSidhe: "Дурак, - наверное, это последняя стадия, когда отводишь взгляд, глядя в зеркало, и бреешься на ощупь. – Идиот чертов. Соображаешь, куда ты их можешь "по дружбе" затащить? – И возражал сам себе: - Они же не дураки. Они не пойдут". Ой ли? Насмешливо выражал недоверие вернувшийся умудренный циник. А если пойдут? Если они такие же прекраснодушные идиоты, как и ты? Ты же идешь мстить за любимого? "Я – другое". Да, другое. ТАКОГО больше точно не делают. А все-таки, циник пожимал плечами и приподнимал бровь, кривя уголки рта, это крайне глупо, мстить за парня, который просто полгода обнимался с тобой в коридорах. А до этого три месяца ломался и ждал, пока ты сам все скажешь. И вот не надо тут красивых жестов и праведного возмущения! Что значит – он нормальный? Он испугался. А почему, скажи мне, на милость, не испугался ты? Почему ты в пятнадцать лет имел смелость признаться, что любишь другого парня, а он в семнадцать – нет? Ты все за него сделал: признался, успокоил, расставил все по местам. А может, он просто сдался? Может просто ему так был легче – не сопротивляться тебе? Об этом ты не думал? И вот сейчас, ради него, который тебя поцеловать-то сам смог только через месяц ваших, с позволения сказать, отношений, ты лезешь, очертя голову, в такую трясину… "Наплевать! – сжимал челюсти, медленно опуская напряженный кулак на край умывальника. Со слипшихся сосульками волос, с ресниц, с кончика носа капала вода. – Наплевать". Да? А ведь знаешь, главная его подлость заключается в том, что он умер. И теперь ты даже разочароваться в нем не можешь.
Black Pearl: AesSidhe Простите меня, что я никак прочитать не собрусь, все-таки на наш челлендж... Как только время появится - сразу прибегу!
Lecter jr: AesSidhe Поднимем-ка тему! Может, автор сделает выводы, что читатели заждались
AesSidhe: Lecter jr Ёжик понял :) В смысле автор добрался до интернета, прочитал и сделал выводы. Продолжение будет не сегодня - завтра. Чесслово!
Aerdin: AesSidhe ух, как мне нравится! буду ждать с огромным нетерпением, нравится мне этот Корнер. Очень! Скажите, а вы учтете 6 книгу у себя в сюжете?
AesSidhe: О, вот и отзывы пошли! :) Шестую книгу учту. Куда ж без нее, родимой?
Aerdin: AesSidhe о, ещё интереснее, если с 6...
AesSidhe: 8. Пришла осень. Кора дерева была холодной и казалась влажной. Майкл сидел, прислонившись спиной к стволу, напротив него, оседлав ветку, устроился Поттер. - Как твой коварный план? – спросил, болтая ногами, Мальчик, Который Выжил. - Чудесно, - Майкл ухмыльнулся. – Мы с Малфоем теперь просто не разлей вода. Если так пойдет дальше, Хогвартс не спасет даже чудо. - Директор говорит, что Хогвартс может спасти только дружба, - задумчиво сказал Поттер, потирая шрам. Замер, поднял глаза: - Что значит, не спасет? Майкл не вздрогнул и даже не отвел взгляда от безоблачной дали, которую меланхолично созерцал последние три минуты. - Если под дружбой факультетов понимать такие, как наши с Малфоем… хм, взаимоотношения, то она Хогвартс точно не спасет. - А ОД? – Поттер не без вызова вздернул подбородок. - А что ОД? – Майкл оторвался от разглядывания горизонта и подался вперед, наклонился, упираясь локтем в ветку. – ОД больше не существует. Забыл? Его сдала с потрохами эта, как ее… Ну да, к черту. Волан-де-Морт, конечно, вернулся, и тебе теперь все верят, и, что называется, встают под твои знамена. Только Малфою верят не меньше. - Да, разумеется, - буркнул Поттер. – Я все не пойму, ты на чьей стороне? – внимательно щурился из-под очков, наклонив голову. Он очень старался выглядеть циничным и равнодушным. Майкл, усмехаясь, откинулся на ствол. - Точно тот же вопрос мне вчера задал Малфой. Слово в слово. Я на своей, Гарри. Знаешь, мне плевать на остальных. На ОД, на Малфоя, на Волан-де-Морта и Хогвартс. И на всю эту идеологию… - повертел пальцами в воздухе, подбирая определение, но только махнул рукой. - А если наплевать, почему ты с Малфоем? – Поттер подался вперед. Майкл молча посмотрел. Распахнутая куртка, зеленый, под цвет глаз, свитер, внимательный, испытующий взгляд. Шрам под непослушной челкой. Сглотнул. - Мне так проще. Я, - усмехнулся, - не хочу никаких великих целей. Мне просто нужно стать Упивающимся. - Это из-за Седрика? - Не только. Хотя и из-за него тоже. Гарри Поттер внимательно смотрел из-под взлохмаченных волос. - Ты так переживаешь из-за его смерти… - Уже нет, - равнодушно перебил Майкл, и понял, что сделал это слишком поспешно. - Зачем тогда? Взгляд. "Странный у него все-таки взгляд… Не детский. Не взрослый, но не такой, какой должен быть у пятнадцатилетнего парня". Он потерял родителей. Помнишь: их убил Волан-де-Морт. Ему был всего год. Ну и что? Он же не мог ничего запомнить. Дети ведь в год себя еще не сознают. Да, но он что-то получил вместе с этой Авадой. Что-то… - Из упрямства, наверное, - усмехнулся Майкл, теребя пальцами "собачку" молнии. – Из тупого упрямства. "Из упрямства", - повторил он, когда, возвратясь в когтевранскую башню, швырнул куртку на кровать. Рухнул рядом, сгреб куртку в охапку. Вкусно пахло новой кожей и дождем. Майкл лежал и созерцал потолок, потом его внимание переключилось на гардину. Тяжелая ткань гербовых цветов Когтеврана: бронза и благородный индиго, метами вытершийся и пыльный в складках. Домовые эльфы халтурили, считая, должно быть, что пыль и так не задержится на бесконечно дергаемых туда-сюда занавесях. Майкл встал, подошел к окну. Западная башня возвышалась над замком Хогвартс, ветер здесь не утихал никогда, но зато из окна спальни открывался роскошный вид. Майкл высунулся наружу – стены были толстенные, и ему пришлось лечь в проем, уцепившись руками за край. Где-то внизу, так далеко, что мгновенно закружилась голова и перехватило дыхание, крепостная стена врезалась в крутой каменистый холм. Ветер налетел, ударил по лицу, растрепал волосы; Майкл нервно вцепился в камень. Внизу и сбоку из-за тела башни выглядывала треугольная крыша эркера. (На самом деле это был не эркер – Майкл, слабо разбираясь с архитектуре и фортификации, предпочитал не затрудняться терминологией – крошечная смотровая площадка с бойницей, которая изнутри выглядела узкой нишей: ее теперь занимали любящие заупокойно хохотать латы). На этом эркере – на его крыше – висел Гарри Поттер, пытаясь дотянуться до метлы, а по тулову башни, цепляясь когтями за старинные камни, ползла с клокочущим рыком хвосторога. Сглотнул. Ветер ударил сверху, заставив опустить голову. С такой высоты основание башни виделось воткнутым в землю острием. Ветер свистел и хлопал. Майкл оттолкнулся руками, падая обратно в комнату; футболка задралась, жесткий старый камень прочертил по животу. Майкл сидел у окна на полу и тер наливающуюся кровью ссадину. Снаружи засвистел ветер, толкнул тяжелую ставню; деревянная створка с грохотом ударилась о раму. Он встал, скривился: ссадина наливалась кровью и припухала; закрыл окно, зачем-то запахнув тяжелые ставни.
AesSidhe: Сразу стало темнее и тише. Косые лучи из витражных стекол отсекали темную трапецию от стены в том месте, где он стоял – спиной к закрытому наглухо окну. В цветных полосах света слабо поблескивала пыль. (…Полтора года назад им несказанно повезло: профессор Мак'Гоннагал собрала школу на "урок танцев". Седрику нездоровилось, и мадам Помфри, под действием скорее всеобщей турнирной паранойи, чем необходимости, велела чемпиону отдыхать и только отдыхать. А Майкл – Майкл просто не явился в Большой Зал. Он чувствовал себя почти счастливым, когда они сидели на кровати, обнявшись – в кои-то веки без курток и мантий, в одних футболках – и Майкла подмывало вообще стянуть этот кусок ткани. И стянул бы, но боялся все испортить: Седрик был не в том настроении. А был он в настроении философствовать и убиваться о несправедливости мира. -… понимаешь, - говорил он, а Майкл не понимал, но соглашался, чтобы Седрик не замолчал, чтобы не перестать чувствовать спиной, как вибрирует от звуков голоса грудная клетка, - я не знаю, как это вообще возможно, какие надо иметь нервы и силы, чтобы улететь от дракона. Он же рисковал больше нас всех, вместе взятых!..– Замолкал, нервно сглатывая, и Майкл боролся с желанием прикоснуться губами к рельефной белой шее. Да что прикоснуться – он бы присосался не хуже вампира, если бы ему позволили. Но Седрику был не до того. – Этот Поттер, он… Я себя сволочью чувствую. Он младше, слабее, сирота, в конце концов!.. "Мать твою, Сед! – Мысленно выл Майкл. – У нас час, максимум – полтора! Мы в кои-то веки одни, и никто сюда раньше времени не ворвется, а ты пытаешься быть святее Иисуса Христа!..") Майкл сполз на пол, уселся, упираясь затылком в стену. Полтора года назад он злился на Седрика за серьезность, иногда перетекавшую – по его, Майкла, сугубому мнению – в бессмысленную тоскливость. А теперь, должно быть, на него вот так же смотрели друзья и недоумевали, и досадовали, не понимая, с чего это вдруг Майкл Корнер впал в непреходящую депрессию. Взрослеете, юноша – усмехнулся умудренный циник. "Опять ты?" – вяло огрызнулся Майкл. Полчаса спустя он бездумно поглощал бифштекс, стараясь не поднимать глаза и ни с кем не разговаривать. Получалось плохо. Терри Бут, похоже, взял на себя ответственность за выведение Майкла из депрессии. Когда доморощенный психотерапевт натянуто рассмеялся над шестым по счету анекдотом, Майкл подумал: "Рассказать им, что ли? Они ведь тогда, скорее всего, пошлют меня к черту…". О, Господи, додумался! – Возвел очи горе вездесущий циник.
AesSidhe: 9. На то чтобы созреть для признания ему понадобилось больше месяца. - Ребята, я гей. Энтони Голдстейн издал сдавленное хрюканье и закашлялся. - Чего? – тупо переспросил Терри. "О, Господи!", - подумал Майкл и повторил: - Я – гей. Взгляд Бута с нездоровой заинтересованностью уперся ему ниже ремня. Майкл переступил с ноги на ногу, не зная, куда деть руки, сунул их в карманы и с вызовом уставился на друзей. - Корнер, - Терри наконец оторвался от изучения майкловой ширинки, поднял изумленные глаза. Одна бровь задралась выше другой, губы скособочило неуверенной усмешкой, - ты сдурел? Голдстейн молчал с выражением живейшей заинтересованности на лице. Майкл косо глянул на друга, ему показалось: тот с трудом сдерживает смех. - Нет, ребята, - сжал кулаки в карманах – перекрещенные пальцы болезненно перекосило – и заявил: - Я серьезно! – голос дал петуха. Голдстейн сдерживал не смех – смехом это назвать было трудно – гомерический, неприличный, неконтролируемый хохот. - Эй! Эй, чел, ты чего?! – Терри вскочил и суетливо забегал вокруг скорчившегося, уткнувшись лбом в колени, отличника. – Ты это… Ты в порядке, парень?! Майкл, чувствуя, как поднимается в нем тихая злоба, набрал в легкие побольше воздуха и рявкнул: - Заткнитесь оба! Повисла тишина. - Все, - четко и спокойно сказал Энтони, вытирая согнутым пальцем выступившие слезы. – Мы поняли. Ты – гей. Это было несколько неожиданно. Прости. - Корнер, - Терри уселся на пол там, где стоял. – Ты что, правда… того?! - Этого! – огрызнулся Майкл. – А теперь слушайте и не перебивайте: я – гей (Энтони сжал губы, мол мы это уже слышали, но под взглядом Майкла промолчал) знаю об этом лет с четырнадцати. Моим первым и последним, - запнулся, - любовником был Седрик Диггори. И теперь я втираюсь в доверие к Драко Малфою только затем, чтобы стать Упивающимся Смертью и иметь возможность отомстить тем, кто его убил. Он и сам не ожидал, что получится так коротко. Думал, что объяснение затянется, много размышлял и подбирал слова, даже репетировать пытался – но не пригодилось. Все уместилось в три предложения, и осталось только стоять и стараться сохранить равнодушное лицо. - Ну, - задумчиво протянул Энтони, - все это, конечно, интересно. И спасибо, так сказать, за доверие. Но вот, - поправил очки на переносице, - зачем ты нам это все рассказываешь? Ох, неспроста этого полумаггла уважал Драко Малфой. В груди потяжелело, и Майкл успел испытать мгновенную вспышку злобы: "Знаешь, гад, куда бить!.." – которой тут же устыдился. Вздохнул, прикусил губу, спохватился и принял безразличное выражение. За грудной костью лежал тяжелый и холодный камень. "Сказать родителям, что я гей, было бы проще…". - Я… - сглотнул и испытал непреодолимое желание опустить голову, - я хочу сказать, что то, что я затеял – опасно. И вы, - давил каждое слово и старательно не отводил глаз, - если не хотите, не обязаны… Вас никто не заставляет идти со мной. Я – сам по себе, вы – сами. Сам не заметил, как опустил голову и поднял плечи. Спохватившись, вскинулся, уставился на лица друзей. - Слышь, ты! – не то изумленно, не то брезгливо бросил Терри Бут и встал с ковра. – Герой-любовник! У тебя крыша уехала?! Майкл попятился. - Все мозги про**ал со своим Диггори?! – продолжал наступать загонщик когтевранской сборной. – В Упивающиеся он хочет! Да черт с тобой – хоти! Пятясь, Майкл глянув на Энтони. Тот сидел, сцепив пальцы на колене и, презрительно сжав губы, смотрел на друга. - Я… - начал Майкл, но не договорил – от удара под дых из легких вылетел воздух, внутренности скрючило, ноги стали ватными, и синий в разводах ковер бросился навстречу. – Ы-ыа-ах! – воздух со свистом продавился сквозь сжавшееся горло, Майкл сжался. Жесткая от постоянных тренировок на ветру рука сгребла его за ворот, встряхнула как кутенка, и очень близко оказались зло сощуренные глаза Бута. - Ты за кого нас держишь? – сквозь зубы осведомился Терри. – Ты думаешь, мы вот так соберем манатки и в кусты, а ты разбирайся, как знаешь?! Уб-блюдок! – выплюнул Терри и отшвырнул Майкла, брезгливо встряхнув рукой. - Я конечно не одобряю рукоприкладства, - донесся полный яда голос Энтони. – Но, в общем и целом, ты этого заслуживаешь. Во-первых, потому, что держишь нас за идиотов, которые до сих пор не поняли, в какие, хм, ряды тебя тянет. И во-вторых, потому что посчитал нас шавками, которые при первом удобном случае бегут спасать свою шкуру.
AesSidhe: Майкл лежал, вжавшись щекой в жесткий ворсистый ковер, и не представлял, как поднимет глаза. До боли в груди хотелось благодарить и просить прощения, но было невыносимо трудно заговорить. Сильные руки взяли за плечи, и Майкл снова очень близко увидел глаза Терри Бута. - Ничего, парень, - жесткая от постоянных тренировок рука потрепала по затылку. – Все нормально. Бывает. - Ребята, - растерянно выдохнул Майкл, переводя взгляд с одного на другого, - я... вы же..., - и вдруг ляпнул, не думая: - Я вас люблю! Честно. - Эй-эй! - Бут резко отшатнулся, усмехаясь во весь рот. - Полегче, а то будешь спать на коврике! - Буду! - радостно согласился Майкл, рухнул на ковер и расхохотался. - Однако, Майкл, твое признание несколько усложнило ситуацию. Хотя и упростило тоже, - рассуждал вечером того же дня Энтони Голдстейн, покачивая бутылкой сливочного пива в "Трех метлах". – С одной стороны, мы теперь знаем, на что идем. С другой, спонтанно действовать было как-то проще. - Угу, - мрачно подтвердил Терри. - Какие будут предложения? – поинтересовался Майкл, зная, что Голдстейн никогда ничего не говорит просто так. - Никаких, - пожал плечами отличник. – Продолжать в том же духе и вести себя, как будто ничего не изменилось. В этом-то и трудность, - сказал он, отставляя полупустую бутылку. Снял очки и проговорил, как будто размышляя вслух: - Как бы Драко не испугался нашего энтузиазма… - Кстати о птичках, - Терри показал бутылкой на вход. В сопровождении поредевшей свиты в "Три метлы" вступил Драко Малфой. - Значит на теорию времени не будет, - заключил Майкл и отсалютовал оглядывающему зал Драко бутылкой. Наследник Малфоев принял приветливое выражение лица и направился к их столику. После традиционного приветствия – с каждым Малфой здоровался лично, отчего маячившая за его плечом физиономия Крэбба не становилась приветливее – Драко рухнул на стул и заказал бутылку пива. Свита рассыпалась по соседним столикам, бросая на троих когтевранцев не самые приветливые взгляды. Малфой выглядел усталым и не выспавшимся. Тени под глазами, покрасневшие белки. Волосы растрепаны. Майкл отхлебнул пива и подумал, что Драко лишился большей части своего лоска после того как Малфой-старший оказался в Азкабане. С другой стороны, Корнер отдавал себе отчет в том, что такой Драко нравится ему существенно больше прежнего. Хотя он никогда и не считал Малфоя просто набриолиненным малолетним подонком. Они пили пиво и трепались ни о чем. Поглядывая поверх бутылки на небрежного и презрительного беловолосого парня, Майкл думал, что от хорька в нем осталось очень мало. Хорек – он маленький и верткий, ему нужна нора, чтобы спрятаться после очередной пакости. А нору у хорька отобрали. Майклу приходилось всего пару раз видеть Люциуса Малфоя, но от этого человека в памяти осталось четкое впечатление чего-то хищного. Продолжая проводить аналогию с животными, Майкл про себя сравнивал Малфоя-старшего с ирбисом. Крупный, верткий, сильный зверь. Теперешний Драко походил на своего великолепного отца куда больше, чем прежний подонистый блондинчик с накрахмаленным воротничком. "Ну, до ирбиса ты, положим, не дотягиваешь, - склонив голову набок, Майкл покачивал на столе бутылку пива, и поверх горлышка любовался скульптурно вылепленным бледным профилем, - грация не та. Но уже не хорек, совсем не хорек. Волчонок в состоянии развития. До волка дотянешь?" – и ухмылялся, удивляясь ходу собственных мыслей.
AesSidhe: To be continued. Правда, не скоро. Заранее хочу извиниться, но в сети я бываю редко и выкладвать главы могу, в лучшем случае, раз в неделю. Но они будут. Честно.
AesSidhe: Автор приносит всем свои извинения и снимает фанфик с челленджа "Дружить домами", по причине нехватки времени на дальнейшее написание и связанную с этим невозможнось уложиться в оговоренные челленджем сроки.
AesSidhe: 10. - Здорово, Корнер. Майкл обернулся на пятках, рискуя полететь с лестницы. На две ступеньки выше стоял, по привычке задрав подбородок, Драко Малфой. Майкл вспомнил, что у него не чищены ботинки, нарочито небрежно сдул со лба совершенно не мешавшую прядь и обронил: - Здорово, Малфой. Драко Малфой приподнял белую бровь, откинул за спину сумку и шагнул вперед. - У тебя трансфигурация? – поинтересовался он, оказавшись с Майклом на одной ступеньке. - Как и у тебя, - Майкл дернул плечом, поправляя сползший ремень, и пошел вниз. - Ну да, конечно, - Малфой досадливо сдвинул брови. Пять ступенек они прошли молча. Майкл прижимал к груди растрепанную стопку тетрадей и, храня на лице выражение полного равнодушия, лихорадочно соображал. "Что тебе понадобилось, Малфой?" – ему не нужно было коситься вбок, чтобы представить в деталях точеный бледный профиль. Профиль малоэмоциональный, но, надо полагать, сказавший бы человеку, знающему Драко близко, о том, что его – профиля – хозяин пребывает в некотором замешательстве. - Корнер, - проговорил Драко, когда они в молчании миновали седьмую ступеньку, - ты ведь разбираешься в артефактах? Майкл ясно представил голодно раззявленную пасть мышеловки и изобразил легкое удивление, чтобы не разъехаться в ухмылке. - Ну, в общем, немного, - презрительно пожал плечами, отчего набитая книгами сумка поползла вниз, и пришлось схватив тетради в одну руку, вторично ловить ее за ремень. – Балуюсь на досуге, - сообщил Майкл, обнимая конспекты. Малфой кивнул, как будто любопытство его было полностью удовлетворено. Майкл вторично сдул со лба волосы и подумал, что лед таки тронулся, и у разговора явно будет продолжение. Оно не замедлило последовать. На дополнительных занятиях по трансфигурации Драко Малфой и Майкл Корнер сидели за одной партой. Профессор Мак'Гоннагал, необычно – даже для нее – прямая и строгая, шествовала между рядами, раздавая пергаменты с самостоятельными работами. "Дело швах, - мрачно подумал Майкл, глянув исподтишка на плотно сомкнутые губы и осанку, являвшую собой мечту ортопеда. – Что ж я там написал-то такого?..". Он покосился на соседа по парте – и мысли об учебе мгновенно вылетели из головы. Драко Малфой сейчас думал о чем угодно – но не об оценках: он нервно гладил пальцами корешок "Transformatio" и смотрел в угол кабинета, где плавал в формалине детеныш вайверна. Но главным было совсем не это – главным было то, что из-под белоснежной манжеты, прикрытой живописными складками тонкого сукна цвета "die wintere Nacht", змеился по коже тонкий, раздваивающийся хвостик. "Не хвостик, - с необычным спокойствием поправил себя Майкл, - язык. Змеиный язык". Тонкие пальцы, гладившие вязь на корешке, сжались в кулак, и Майкл поспешно отдернул взгляд. Вовремя: профессор Мак'Гоннагал подошла к их парте, извлекла из стопки два листа и, процедив: "От вас, молодые люди, я ожидала большего", - прошествовала дальше. Майкл покосился на Драко и с облегчением отметил, что рукав расправился и надежно прикрывает метку Волан-де-Морта. "Я, наверное, должен опасаться, - думал он, глядя между строчек своей работы. – Я, Майкл Корнер, каждый день сижу рядом с Пожирателем Смерти. – От этой мысли грудь стремительно наполнилась расчетливым мрачным ликованием. – Я был прав. Черт вас раздери! Я! Был! Прав!". Прикусил губу, чтобы сдержать улыбку, и сжал кулаки, сминая края пергамента с резолюцией "Выше ожидаемого". -… из чего следует, что ключевым моментом анимагической трансформации является изменение вегетативной нервной системы… Драко Малфой оторвался на секунду от конспекта, оторвал кусочек пергамента и, чирканув по нему пером, толкнул Майклу. -…краеугольным камнем становится распределение энергии, точнее, разница в распределении, существенная у человека и животного… "Про артефакты. Мне надо починить одну вещь. Поможешь?" – прочитал Майкл, и перо замерло, не поставив точку после сокращения "животн". "Помогу, - быстро настрочил он. – Что за вещь?". -…очевидно, что масса, наращиваемая в результате превращение в существо, превосходящее по размерам самого мага, - так называемая "квазимасса". В данном случае – прошу обратить особое внимание! – увеличение массы не означает увеличения энергии. На первый взгляд это противоречит закону сохранения энергии, но при рассмотрении посттрансформного состояния на молекулярном и, в некоторых случаях, атомарном уровне, было установлено, что увеличение потенциальной энергии компенсируется резким уменьшением кинетической, что сопровождается стремительным понижением температуры тела трансформировавшегося. В случае превращения в меньшее существо, соответственно, происходит резкое ее повышение… "После урока расскажу", - ответил Малфой, застрочив в пергамент четырехэтажную формулу. - Что за артефакт? – в лоб спросил Майкл, оказавшись в коридоре. Из класса выходили, переговариваясь, студенты. Драко взял Майкла за сумки и оттащил с прохода. - Сам увидишь, - коротко ответил наследник Малфоев. И замолчал, как будто думал, стоит ли говорить что-нибудь еще. Майкл успел испытать мгновенный укол страха: "Передумает!". Но Драко Малфой скривил губы, подумав о чем-то своем, и быстро спросил: - Про Выручай-комнату знаешь? - Я был в ОД, - криво и цинично усмехнулся Корнер. По холеному белому лицу быстро скользнула усмешка, но так же быстро исчезла, и Драко проговорил скороговоркой: - После отбоя – сразу! – приходи туда. Думай, что тебе нужно что-то спрятать. Перекусить не желаешь? – спросил Малфой, не меняя ни выражения лица, ни интонаций голоса – негромкого, ровного и совершенно безразличного. - Пошли, - дернул плечом Майкл, думая, что до отбоя осталось еще целых шесть невозможно длинных часов. Внутри у него как будто завели тугую пружину, которая хотела развернуться и не могла, и давила изнутри, побуждая к действию. Но действия не было, и он ходил, не зная, чем занять руки, и старательно делал вид, что ничего не происходит. Что все нормально, все в порядке, просто чудесно, черт возьми. До того старательно делал вид, что профессор Стебль, пронаблюдав за учеником весь урок заметила: "Что-то вы, Корнер, сегодня вялый. Не выспались?". А в голове царили хаос, Содом и Гоморра. Пружина переполошила и перемешала мысли так, что он не мог думать ни о чем, кроме Выручай-комнаты и того, сколько осталось до отбоя. Артефакты, о которых он, и правда, знал немало, прыгали в голове как взбесившиеся кузнечики, захоти Майкл вспомнить хоть об одном что-то конкретное – не получилось бы ни в коем случае. Да он и не пытался вспоминать. В месиве случайных мыслей крутились обещание хорошо учиться, данное маме, почему-то сопровождаемое чувством вины, хотя учился он лучше очень многих, там же была тихая, забытая уже, злость к выскочке Грейнджер, злость, которая давно переросла в непонятную брезгливость. И из этой крутящейся массы образов и эмоций постоянно появлялся Седрик Диггори. Появлялся в те моменты их "вместе", когда самой толстой преградой оказывалась мантия, и Майкл вдруг въяве видел перед глазами – прямо поверх страниц и разложенных черновиков – рельефную белую шею, высокие скулы и твердо сжатые губы. Пухлые, несколько даже девичьи губы – Седрик их стеснялся и сжимал, придавая лицу нездешне мужественное выражение. Скоро, думал Майкл, держа перед глазами это красивое лицо со старательно сжатыми губами, скоро… А потом вдруг вместо Седрика Диггори возник Гарри Поттер, со своим шрамом из-под челки. Возник, глянул непонятными – какими они не должны быть в 15 лет – глазами и негромко спросил: "Майкл, у тебя черновика не найдется?". - А?.. Что? – Майкл вскинулся, запоздало поняв, что ушел в себя, и Поттер-то как раз явился ему вполне себе въяве. - Черновика нет? – повторил Гарри. - Держи, - Майкл выудил из сумки чистый лист и сунул в протянутые пальцы. "А если у меня все получится, - подумал Майкл, глядя в спину Мальчику, Который Выжил, - тебя, скорее всего, убьют".
полная версия страницы