Форум » Библиотека-1 » "Записки сумасшедшего". Часть 1. Миди, PG, Барти Крауч-младший. Закончен 16.03 » Ответить
"Записки сумасшедшего". Часть 1. Миди, PG, Барти Крауч-младший. Закончен 16.03
assidi: Автор: Ассиди Бета: Sige Рейтинг: PG Пейринг: Барти Крауч-младший Жанр: Drama Дисклеймер: Не мое и не надо. Саммари: Записки Крауча-младшего. Август 1994 - июнь 1995. Комментарии: Возможны мелкие несовпадения с хронологией Роулинг, потому как хронология у Роулинг зачастую сама с собой не совпадает. Так, я полагаю Мародеров 1959 года рождения, Регулуса Блэка 1960, а Барти Крауча-младшего 1962. Кроме того, две недели в конце августа я превратила в три, ибо за меньший срок Оборотное Зелье просто не сварить. К фанфику я нарисовала еще несколько иллюстраций. Или просто картинок в тему. http://assidi.ramot.ru/pictures/azkaban.jpg - Родители Барти навещают его в Азкабане http://assidi.ramot.ru/pictures/crouch_wormtale.jpg Барти и Петтигрю в доме Краучей http://assidi.ramot.ru/pictures/progulka.jpg Регулус Блэк и Барти Крауч на прогулке. На заднем плане - Сириус Блэк и Джеймс Поттер http://assidi.ramot.ru/pictures/barty.jpg - Барти в Азкабане Приношу глубокую благодарность Иве за сыгровки и консультации по Сами-Знаете-Кому.
Ответов - 42, стр:
1 2 All
assidi: rakugan wrote: А можно дать ссылку на тот фик? я его не читала, но мне очень интересно. А вот http://users.livejournal.com/trelawney_/42707.html Возможно, это не последний вариант, но пара запятых или еще чего особого значения не имеют. Собственно говоря, персонаж у меня все тот же, возможно добавились детали и что-то увиделось четче. А еще есть лог словески разговора Крауча с Волдемортом. http://users.livejournal.com/trelawney_/60926.html Я не стала включать это в фанфик, ограничившись краким описанием. Мне эта игра очень помогла увидеьт образ Волдеморта.. потому как сама я его очень плохо вижу и не могу описать.
Anastasiya: Эх, не успеваю всё прочитать...А так интересно...
assidi: * * * Когда Темный Лорд посвятил меня в план, я согласился не раздумывая. Я бы в тот момент согласился на что угодно – хоть целый год изображать домового эльфа Корнелиуса Фаджа! Под видом Аластора Хмури преподавать Защиту от Темных искусств, провести Гарри Поттера в число участников Турнира Трех Волшебников, помочь ему выиграть турнир, а потом отправить к Лорду? Да раз плюнуть! В ту ночь я был способен на все. Ночь прошла, наступил день, за ним – другие дни, и я стал думать над планом. Нет, я не мог подвергнуть его сомнению, хотя бы потому, что это был план Темного Лорда. Я пытался хотя бы осознать, зачем нам это нужно. По пятам за мной ходил Хвост и постоянно повторял, что без Поттера мы можем обойтись, что можно взять любого другого волшебника, хоть моего отца, раз он тут у нас под рукой. Не понимаю, зачем Хвост твердил это мне, если Темный Лорд уже давно сказал ему «нет». Не то он считал, что я заставлю Лорда переменить план, не то просто хотел выговориться. Вот честное слово, если бы он действительно выговорился, то есть сказал все, что хотел, и замолчал – я был бы счастлив. Но разве от Хвоста дождешься молчания? Он будет по несколько раз повторять одно и то же, совершенно не задумываясь, желают ли его слышать. Из-за постоянного нытья Хвоста я сам начал сомневаться в плане. Нет, не в том, что нам нужен именно Гарри Поттер, а в способе, каким мы собираемся его заполучить. А если мне не удастся пропихнуть его в Турнир? А если меня разоблачат раньше? А если победит кто-нибудь другой? Почему нельзя было подсунуть Поттеру портал на том же Чемпионате Мира? Или в школе? Зачем непременно нужно его участие в Турнире? Исчез бы он, допустим, потроша для Снейпа каких-нибудь рогатых слизняков, и никто бы не подумал на меня. Все бы подумали на Снейпа. Хвост на моем месте стал бы ходить вокруг Лорда и канючить – зачем такие сложности, не проще ли пройти в мантии-невидимке в Хогвартс и там Поттеру портал подсунуть. Но я не Хвост. Вместо того чтобы канючить, я стал думать. Не делясь с Хвостом – он начнет ныть. Не делясь с Лордом – незачем ему демонстрировать свою недогадливость. Я должен сообразить сам и быстро. Пусть не так быстро, но я догадался. Если Поттер исчезнет в школе, причину исчезновения будут искать в школе. А если я туда проникну не под видом Хмури, а в мантии-невидимке, тот же Хмури меня и засечет. Если Поттер исчезнет на заключительном этапе Турнира, причиной объявят опасность самого Турнира. И раньше такое случалось, что на Турнире гибли люди. Погибнет еще один. Поттером больше, Поттером меньше... А результатом исчезновения Поттера будет дискредитация не только Хогвартса, но и Министерства Магии вообще. Устроили Турнир для упрочнения мира и взаимопонимания между странами – и вдруг погиб ученик. И хорошо, если только один. Впрочем, я постараюсь, чтобы только один. Мне не нужны лишние жертвы, кем бы они ни были. Кроме того, исчезновение Поттера послужит дискредитации мистера Бартемиуса Крауча-старшего лично. Он явно хотел вернуться на свою старую должность, и тому немало свидетелей. Я читал в газетах, как рьяно он отреагировал на появление Черной Метки, когда еще не знал, чьих это рук дело. Можно будет подстроить так, чтобы обвинили отца – и в запуске Метки, и в исчезновении Поттера. Зачем Краучу-старшему запускать Метку? Да хотя бы чтобы спровоцировать Упивающихся Смертью и посмотреть на их реакцию. Если все пойдет, как задумано, Поттер окажется в могиле, а мой отец – в Азкабане. Хорошо бы еще – в той самой камере, где умирал я. Это будет справедливо. А еще – Темный Лорд сказал, что когда-то сам хотел преподавать в Хогвартсе Защиту от Темных Искусств. Пусть не он, пусть его верный последователь под чужим обличьем – но такое исполнение желания лучше, чем никакое. То, что должность проклята, меня ничуть не пугает. Я и так не собираюсь оставаться на ней дольше года.
assidi: * * * Мне стыдно за свое поведение на суде. Несмотря на то что оно было спланировано заранее. Сейчас я стыжусь того маленького мальчика, которым я когда-то был. Мальчика больше нет. Мальчик умер. Умер в Азкабане. От него ничего не осталось, кроме воспоминаний, которых я стыжусь. Они появляются в самый неподходящий момент и выбивают меня из реальности. Арест, допросы, суд, а потом – Азкабан... Перед судом нас заперли в какой-то тесной каморке в Министерстве. Я Министерство знаю, как свои пять пальцев, но не смог определить, где это. Где-то в самых нижних уровнях, едва ли не ниже зала суда. Там было темно и дико холодно. Не то из-за глубины, не то из-за дементоров, которые охраняли нас снаружи. В кромешной тьме я не видел лица Беллы, но чувствовал, как она спокойна и уверена в себе. Ее спокойствие передалось и Руди с Рабастаном. За то время, что мы сидели в этом подземелье, я от них ни звука не слышал. Хотел бы я быть таким спокойным! Я плакал навзрыд, уткнувшись носом Белле в колени, она гладила меня по голове и говорила что-то вроде: «Мальчик мой, не плачь». А как было не плакать? Тогда я еще мог плакать, это в Азкабане быстро перестал. – Какая ты спокойная, Белла, – говорил я сквозь слезы. – Я так не могу. Я ведь не должен себя так вести? Я ведь не должен плакать? – Нет, Барти! – Я не видел ее лица, но чувствовал, как оно озарилось пришедшей мыслью. – Именно так ты и должен себя вести! Ты – маленький мальчик, взятый случайно и за компанию. Что может такого мальчика связывать с Упивающимися Смертью? Насчет маленького мальчика она права. В свои девятнадцать лет (а в конце июня мне двадцать будет, между прочим!) я выглядел на шестнадцать. В августе прошлого года я пришел во «Флориш и Блотс» за словарями, и незнакомый продавец попытался всучить мне учебники для пятого курса. Это при том что школу я год назад окончил. А словарей там и половины не было из того, что мне нужно, пришлось заказывать. Пусть я не маленький мальчик. Пусть я действительно Упивающийся Смертью. Но Визенгамоту зачем об этом знать? Если они увидят шестнадцатилетнего мальчика, несчастного и ни в чем не виновного... ну неужели ни у кого не дрогнет сердце? – Я скажу, что я не виноват... – робко проговорил я, – и мне поверят? – Поверят! – убежденно произнесла Белла. – Твой отец тебя ни в грош не ставит, но остальные-то должны пожалеть! – Белла... – я посмотрел ей в лицо, хотя в темноте никакого смысла в этом не было. – Но вас-то никто не пожалеет... – За меня не волнуйся, – голос Беллы был все так же тверд. – Я дождусь Темного Лорда и в Азкабане. А ты поможешь ему вернуться. Перспектива в одиночку возвращать Темного Лорда меня ничуть не пугала. Если бы меня выпустили на свободу, я бы смог и не такое. Особенно зная, что Белла в Азкабане. Как вообще там можно выжить? Меня и сейчас-то трясло, а что там будет... – Белла, я в Азкабане не выдержу, – я опять начал плакать. – Ты не должен туда попасть, мой мальчик. Ты останешься на свободе. А потом Темный Лорд освободит нас. Честно говоря, я слабо верил в свободу. Рядом с дементорами было трудно в нее верить. Рядом с ними вообще было трудно на что-то надеяться. Но вдруг действительно? Неужели я не изображу невинную жертву? Неужели я не вызову жалость присяжных? Неужели кто-то сможет отправить в Азкабан маленького запутавшегося мальчика? А еще – как бы ни повернулся суд, мой отец никогда не станет Министром Магии. Нам это весьма на руку.
assidi: * * * В коробке с письмами, полученными мною в Хогвартсе, я нашел последнее письмо от Регулуса Блэка. За два года мы, хоть и редко, но переписывались. Последнее письмо пришло перед самыми экзаменами, и было оно такое странное, что я ответил немедленно, хотя обычно несколько дней обдумывал ответ. Сейчас, перечитывая письмо, не могу сказать, что именно мне тогда показалось в нем странным. Туманные намеки в адрес родственников, предложение напиться до потери сознания после окончания школы, оборванное на половине рассуждение о жизни после смерти или же неровный почерк и оторванный кусочек пергамента внизу листа? Мне даже показалось, что он писал его, будучи нетрезвым, что на Регула не очень-то похоже. Хотя, может, после школы он и пристрастился к выпивке, кто знает... но все равно не похоже. Ответа на свое письмо я не получил. А уже после экзаменов узнал, что Регул погиб при невыясненных обстоятельствах. Сириуса я спрашивать не хотел. Пытался расспросить на эту тему Беллу, но она заявила, что Регул идиот и собственный идиотизм его погубил. Я узнал только то, что Регул был из наших... а потом что-то случилось, о чем даже Белла вспоминать не хотела. Не то чтобы мне его особо не хватало, я и другом его не мог бы назвать... но если бы он остался жив, мне было бы проще. Познакомились мы с ним на третьем курсе. Конечно, мы и раньше были знакомы, я знал в лицо всех слизеринцев, кого-то – и по фамилии, но мало с кем общался, только с одноклассниками и только по учебе. А тут – оказались в одном купе в Хогвартс-Экспрессе и разговорились. Я прекрасно помню этот Хогвартс-Экспресс. В то утро настроение у меня было не самое лучшее, как бы мама ни пыталась его скрасить. Отец недавно стал главой аврората, и, видимо, это помешало ему прийти на ужин накануне моего отъезда в школу. Это к старшим курсам я привык, а на третьем – огорчился. Отец утром появился в камине, пожелал мне удачного семестра и исчез. Маме я виду не показал, но, по-моему, она поняла, что я обиделся. Всю дорогу объясняла, что у отца много дел, что мы с ним еще успеем увидеться на каникулах... По-моему, она сама не верила тому, что говорила. Еще я тогда не совсем привык к министерской машине и аврору, которой сопровождал нас до самого поезда. Сейчас уже не помню, кто это был, хотя наверняка кто-то знакомый. Тогда я еще все Министерство по именам не знал, только курсу к шестому выучил. Регула я приметил на платформе, когда стоял у двери вагона и прощался с мамой. Мы уже занесли вещи в купе, их было два огромных чемодана и сумка, и я радовался тому, что нести вещи от поезда – не моя забота. Мне хотелось поскорей засесть в купе и остаться одному, ибо еще пять минут – и я бы вообще никуда не поехал. Я оглядывался по сторонам, прежде всего чтобы убедиться, что на нас никто не смотрит. Сначала я увидел Поттера с компанией. Они над чем-то дружно смеялись, а потом зашли в вагон. А Регул стоял чуть в стороне и смотрел на них очень странным взглядом. На них обычно смотрели либо с восхищением, либо со страхом, а во взгляде Регула ни того, ни другого не было. А еще мне показалось странным, что он был один, его никто не провожал. Прозвучал сигнал к отправлению, я в последний раз поцеловал маму и вошел в вагон. Увидев, что Регул ищет себе место, я позвал его в свое купе. Хотя минуту назад хотел остаться совсем один. Мы заговорили не сразу. Сначала оба смотрели в окно. Потом друг на друга. Потом я наконец не выдержал и спросил: – Тебя что, никто не провожал? – Никто, – почти весело ответил Регул. – Я сам, пешком дошел. Видимо на моем лице отразился ужас, потому что он поспешно добавил: – Мы в Лондоне живем, до вокзала идти минут двадцать. У нас дома такое творится... В общем, я утром взял чемодан и пошел. – А что у вас творится? – А у меня старший брат из дома ушел. Ты видел его, наверное, он на шестом курсе, в Гриффиндоре. Мать все лето успокоиться не может, вчера опять раскричалась, так в результате сегодня с утра лежит с больной головой, отец бегает вокруг и поит ее зельями, а они не помогают. Смотрел я на это, смотрел, да и пошел пешком. – Твой брат – Блэк? Сириус Блэк из Гриффиндора? – Ну да, – согласился Регул. – И у нас уже пять лет не прекращаются скандалы из-за того, что он в Гриффиндоре, а не в Слизерине. Года три назад еще один скандал был, когда наша двоюродная сестра замуж за маглорожденного вышла. А расхлебывать это все теперь должен я. Я некоторое время осознавал услышанное. Чего никогда не мог себе представить – как я совершаю что-то противное воле родителей.
assidi: – У нас никогда скандалов не бывает, – наконец произнес я. – А если бы ты не попал в Слизерин? Я пожал плечами: – У меня мама в Равенкло училась. Не думаю, что отец был бы особо недоволен... – Тебя ведь не отец провожал? – неожиданно спросил Регул. Он все-таки это заметил. – Отец занят... – смущенно ответил я, – он не смог прийти. Прислал кого-то из министерства... Регул заметил мое смущение и перевел разговор на другую тему. – Это что – все твои вещи? Зачем тебе столько? – Там книжки. И теплая одежда на всякий случай. Одежда была в сумке. И немного в чемодане, но большую часть вещей составляли все-таки книги. Меня нельзя пускать в книжный магазин. И в отцовскую библиотеку тоже нельзя пускать. К каждому учебнику я купил еще штук пять книжек дополнительно, а с учетом того, что предметов у меня прибавилось, чемодан с книгами стал совершенно неподъемным. – Ты что, собрался изучать все, что только можно? – Ну да, – пожал я плечами, – может, мне все потом пригодится. Мы заговорили об учебе, обсудили преподавателей, потом, как всегда вовремя, приехала тележка с едой и мы скупили чуть ли не половину, ибо проголодаться успели изрядно, особенно Регул. С этого момента мы и стали общаться с Регулусом. Не очень часто – обычно по выходным, да и то не всегда. И я, и он ценили одиночество, да и учеба отнимала очень много времени. Но в Хогсмид обычно ходили вместе. Мама даже предлагала мне пригласить его с нами на лето в Испанию. Я предложил, но Регул отказался. Я не особо и огорчился, все-таки, как Регул мне ни был симпатичен, за месяц мы друг другу бы надоели. А потом он окончил седьмой курс, а я погрузился в учебу с головой. Вспоминал Регула и надеялся, что когда я окончу школу, мы наконец-то увидимся и напьемся. Чего ради он так подбивал меня напиться – не знаю, ему прекрасно было известно, что я непьющий. И не встретились. И не напились. Что-то он мне хотел сказать последним письмом, а я так и не понял. И не пойму. * * * Никогда в жизни мне не было так весело, как в тот день, когда мы с Хвостом отправились в Малый Хэнглтон. Может, в детстве и было, но я этого не помню. Мне надо было всего-навсего глянуть на место, для которого мне предстоит создать портключ. Не могу же я отправить Поттера сам не знаю куда. Больше от нас ничего не требовалось. Но стояла такая удивительно солнечная и теплая погода, что я просто не мог заставить себя вернуться домой. Несмотря на Темного Лорда и гору интересных книг, ожидающих меня дома. Опять запирать себя в четырех стенах? Знаю, что рано или поздно придется, но почему бы не урвать пару часиков прогулки? Хвост, конечно, был недоволен, но довольный Хвост – это явление настолько редкое, что его и в расчет принимать не стоит. Если бы мы сразу вернулись, он бы тоже был недоволен. Зато я был доволен. На меня напал приступ неудержимого веселья. Он начался еще тогда, когда мы только собрались выходить из дома и я придирчиво оглядывал Хвоста и себя. Но дома я еще сдерживался, а на кладбище, только глянув на Хвоста, начинал безудержно хохотать. Он и вправду забавно выглядел в драных джинсах и сером потрепанном свитерке с заплатками на локтях. Не знаю, что делала эта магловская рвань в отцовском шкафу, но на Хвоста она подошла. Чуть-чуть пришлось уменьшить длину штанов, чтобы они до земли не доставали. Сам же я был одет с иголочки – светлый в клеточку пиджак, серые штаны и безупречно-белая рубашка. Наряд дополняли замшевые туфли, коричневый в полоску галстук, светло-серая шляпа, тросточка и кожаный портфель. Кроме того, я изменил себе цвет волос и обзавелся усами и бородкой. В одном внутреннем кармане пиджака у меня лежала волшебная палочка, в другом – бумажник с магловскими деньгами. Я был похож на преуспевающего коммерсанта (или как это там называется у маглов), а вот Хвост – на бродягу. Вдвоем мы смотрелись весьма забавно. Конечно, я мог отправиться в мантии-невидимке, а Хвост – в облике крысы. Но не знаю, как Хвосту, а мне мантия-невидимка смертельно надоела, и я предложил одеться по-магловски и чуть изменить внешность. Хвост внешность менять отказался, но, думаю, его никто бы и не узнал. Кому он нужен, этот Хвост. Разве что Блэку с Люпином, но вряд ли они станут его искать именно в этом месте и именно в этот день. Когда мы внимательно осмотрели кладбище и пару раз обошли вокруг могилы семейства Риддлов, я предложил Хвосту пройтись по деревне. Хвост тут же начал причитать, что нас немедленно обнаружат, на что я предложил ему заткнуться и изменить облик, если он так уж боится.
assidi: Хвост заткнулся. Не сразу после моей рекомендации это сделать, а минутой позже, что тем не менее было удивительно. Более того – он посмотрел на меня с диким страхом, как будто увидел позади меня если не Василиска, то отряд авроров с дементорами за компанию. Я оглянулся. Позади меня стояла собака. Обыкновенная рыжая дворняга. Она подошла ко мне и придирчиво обнюхала. А Хвост так и стоял с широко распахнутыми глазами, полными ужаса. Я не выдержал и расхохотался. Так я, наверное, не смеялся никогда в жизни. Пять минут я истерически хохотал и только собирался что-то сказать Хвосту, как меня одолевал новый приступ смеха. Не знаю, как я на ногах удержался. Собака от такой реакции несколько оторопела, переводя взгляд с меня на Хвоста и обратно, а потом развернулась и не спеша направилась в сторону деревни. – Хвост! – произнес я, обретя дар речи. – Это не Блэк! Это дворняга! Простая дворняга! Хвост все еще пялился на меня расширенными от ужаса глазами. – Хвост! – продолжал я сквозь смех. – Анимаг не меняет вид и породу животного, в которое превращается! Если Блэк – большая черная овчарка, он не станет мелкой рыжей дворнягой! Хвост все еще не верил. Смотрел вслед собаке с таким страхом, как будто она сейчас вернется и еще друзей с собой приведет, включая Джеймса Поттера. Требовались решительные действия. И я их сделал. Смерил Хвоста презрительным взглядом и сказал: – Я пошел в деревню, а ты как хочешь. Разумеется, он побежал за мной, по дороге превратившись в крысу. В этом облике он меня больше устраивал. Я полюбовался домом Риддлов, который горделиво возвышался на холме, и направился на поиски местного кабачка. В каждой деревне обязательно должен быть кабачок. Кабачок нашелся. За стойкой скучала девушка, в первую секунду показавшаяся мне копией Берты Джоркинс в молодости. Присмотревшись пристальнее, я увидел, что не так уж она на Берту и похожа – чуть постройнее, лицо не такое округлое, нос чуточку длиннее, а волосы покороче. Но сходство было, скорее не внешнее, а внутреннее. Еще не обмолвившись с девушкой ни словом, я знал, что она мне выложит все, что знает, а так же и то, что не знает. Я заказал себе пива и принялся его пить с нарочито скучающим видом. Разумеется, девушка не могла смотреть спокойно на такого симпатичного и прилично одетого молодого человека, как я. Так стреляла в мою сторону глазками, что я заговорил первым: – Скучно тут у вас. – Не скажите, – девушка вся расцвела от того, что наконец-то нашла собеседника. – К нам недавно полиция приезжала – Фрэнк Брайс бесследно пропал... Ах да, вы же не знаете, кто такой Фрэнк Брайс! Неправда. Я знаю, кто такой Фрэнк Брайс. Я даже знаю, куда он исчез. Но девушке, похожей на Берту Джоркинс, знать это совсем не нужно. Его, конечно, искали, но как-то вяло. Кому нужен старый садовник, если даже дом никому не нужен? Полиция как приехала, так и уехала. Если человек семидесяти семи лет пропал, это вовсе не означает, что его кто-то убил. Может, забрел куда-нибудь и умер себе спокойно. – ...А моя бабушка рассказала мне, что пятьдесят лет назад всех трех Риддлов нашли мертвыми и обвинили в этом не кого иного, как Фрэнка. Он тогда с войны пришел – по инвалидности демобилизовали. Подержали его в участке да отпустили. А бабушка все равно уверена, что он Риддлов убил. И сейчас они пришли за ним и забрали с собой! – Вы что, в привидения верите? – скучающим тоном спрашиваю я. – Привидений не существует. А ваш садовник просто от старости помер. – Приведений не существует? – Девушка аж раскраснелась от возмущения. – А что же тогда несколько дней назад в доме Риддлов свет горел? Я сама его видела! Какие, однако, тут маглы наблюдательные. Хорошо хоть, вся деревня в гости не заявилась, а только садовник, который и так на последнем издыхании был. Маглы, кажется, дольше семидесяти и не живут. Некоторые все-таки живут, но недолго. – А что же полиция его отпустила, если он Риддлов убил? – Они заявили, что нет никаких признаков насильственной смерти. Да что они понимают, эти полицейские! Я делаю вид, что мне интересно. Мне на самом деле интересно вычленять крупицы полезной информации из потоков болтовни, исходящей из пухлого ротика девушки. Внешне она все-таки не так похожа на Берту Джоркинс, как показалось вначале. Но по характеру – родная сестра. Я не буду с ней поступать, как Темный Лорд с Бертой Джоркинс. «Обливейт» будет достаточно. А пока пусть болтает и очаровывает меня. Я могу даже сделать вид, что очаровался.
assidi: – А про Тома Риддла бабушка рассказывала мне такую историю... Я вздрогнул и чуть не пролил пиво. Про какого Тома Риддла? – Он убежал из дома с дочерью старого Гонта, тот был совершеннейший псих, и сыночек его тоже, а дочка небось наврала ему, что ребенка от него ждет, ума не приложу, как она его окрутила. А ведь он собирался жениться, но так и не смог, – говорил, что после этой истории его от женщин воротит. Так и прожил до самой смерти с родителями один... Осушаю свою кружку до дна. Ну конечно же. Отца Тома Риддла тоже звали Том Риддл. Я видел его могилу на кладбище. Хорошее место это кладбище – и деревня близко, и не видно из-за деревьев и холма. Маглы на шум не прибегут. – Красавица, можно мне еще пива? Посижу еще полчасика в кабаке, а потом пройдусь вокруг деревни, и можно будет возвращаться. Хорошо, что, кроме магловской полиции, здесь никого больше не было. Даже если бы они заставили маглов все забыть, я бы почувствовал. Я ничего не почувствовал. Значит, Министерство не догадалось. И не догадается. * * * Довольно быстро я установил себе определенный режим. По прошествии одной недели мне казалось, что я всегда так жил, а к концу второй – что еще долго проживу в том же ритме. Я даже к Хвосту на второй неделе привык, хотя как он был мне противен с первого дня, так и остался. Тем не менее живем мы в одном доме и служим одному и тому же хозяину, так что надо сохранять хотя бы видимость хороших отношений. Вставал я рано утром одновременно с отцом. И пока он завтракал и собирался на работу, я устраивался в гостиной и внимательно изучал свежий номер «Ежедневного Пророка». Если бы я вставал позже, я остался бы без газеты, потому что отец имел привычку уносить ее с собой. Конечно, вечером он принесет ее обратно, чтобы присоединить к подшивке «Пророков» в библиотеке, но лучше я проснусь рано утром, чем буду ждать газеты до позднего вечера! Дочитав газету, я клал ее на полочку в прихожей и дожидался ухода отца. Утром я обычно с ним не разговаривал. Однажды он забыл какой-то свиток пергамента, и я, разумеется, не преминул его развернуть и изучить. Это оказалась длинная и весьма нудная докладная записка отцовского подчиненного Перси Уизли о международных стандартах на различные виды котлов. Может, кто другой на моем месте бросил бы ее, прочитав первую пару фраз. Но я, улыбаясь сначала скептически, а потом с искренним весельем, дочитал это до конца, а потом взял перо и стал править. Пока правил, сам удивлялся, сколько всякой ерунды я помню. Только закончив работу, я осознал, какую глупость сделал. Нет чтобы переписать заново! Впрочем, - успокоил я себя, - будем считать, что это правил отец. Если он стал так рассеян, что забывает документы дома, то вполне может забыть, вносил он в них правку или нет. А я получил удовольствие от проделанной, пусть и бесполезной, работы и от чувства, что помню положения международных стандартов лучше, чем этот Перси Уизли. И кто только в нашем отделе не работает... Когда отец наконец-то уходил, я отправлялся наверх будить Хвоста. В первые дни эта процедура была весьма неприятной. Хвост никак не мог понять, почему он не может спать до полудня и зачем вообще я им командую. Но постепенно я его приучил. Пригрозил, что оставлю без завтрака, если он сейчас же не встанет, и он стал вставать вовремя. За завтраком мы обычно не разговаривали, а если разговаривали – то исключительно на бытовые темы. Приучал я его дня три, разумеется, он был недоволен, но в итоге смирился. Хотя каждый раз, когда я ему поручал помыть посуду, убраться в кухне или что-нибудь еще, он пытался жаловаться на жизнь. Я привычно пропускал его жалобы мимо ушей, завершал завтрак, желал Хвосту приятного дня и уходил к себе в кабинет. Всю первую половину дня я работал у себя в кабинете. Читал книги, делал выписки и составлял планы уроков (хотя имел в виду, что, возможно, придется их корректировать). Всю библиотеку я бы за три недели не осилил, но я выбрал то, что могло мне пригодиться. Пригодиться могло на самом деле все... Но я успокаивал себя тем, что в Хогвартсе библиотека не меньше, чем наша, тем более что мне будет открыт неограниченный доступ в Запретную Секцию. Я хотел дать себе компенсацию за все одиннадцать лет, что я провел без книг, хотя понимал, что это невозможно: три недели – слишком малый срок. Зато, соскучившись по работе, я за неделю прочитал столько, сколько в прежнее время не успел бы за месяц.
assidi: Заработавшись, я обычно забывал про обед и вспоминал лишь, когда Хвост за мной заходил. Я приучил его не садиться за стол без меня и только благодаря этому не оставался без обеда. После обеда я отправлялся гулять по парку. В мантии-невидимке. Хотя посторонних в нашем парке отродясь не было, а Берта Джоркинс - единственная и неповторимая, больше таких любопытных в Министерстве не водится. Хвоста я с собой никогда не брал. Если ему захочется прогуляться – пусть бегает в крысином облике, а мне надо побыть одному и подумать. Я и раньше любил гулять один. Иногда меня сопровождала Нагайна. В первые дни я ее боялся, а потом привык. Специально для нее блюдце с молоком на кухне оставлял. И во время прогулок она мне не мешала. Гулял я не дольше часа, потом возвращался домой и продолжал работать. Сначала я заходил в лабораторию проверить, как там мое оборотное зелье, потом в библиотеку – листать подшивку старых «Пророков». Я не ставил перед собой задачу изучить газеты за все двенадцать лет – хотя бы за последний год. И еще не удержался – посмотрел газеты времен моего ареста. Читал со скептической усмешкой. В одной из газет обнаружилась даже фотография Беллы. Я смотрел на нее минут десять, наверное. Единственная ее фотография в этом доме. Те, что были у меня, не сохранились. И письма ее тоже. Только этот старый газетный лист. Я вырвал его из подшивки и отнес в свою комнату. Обычно я сидел над газетами около часа, потом возвращался в свой кабинет и работал там до ужина. А вот после ужина можно было и поговорить. В первые дни я просто расспрашивал Хвоста о событиях в Хогвартсе, потом вспомнил, что есть такая вещь, как легилименция, и дело пошло быстрей. Первый раз я немного перестарался, но быстро привел Хвоста в чувство, у меня как раз на этот случай общеукрепляющее зелье было. Из тех, что всегда надо иметь под рукой. Кроме разговоров мы еще в заклятьях практиковались. Что он, что я двенадцать лет не имели такой возможности. Я достаточно быстро все вспомнил, у Хвоста получалось чуть хуже, но тоже получалось. Ему доставалось больше, чем мне. А когда он пытался начать ныть, я угрожал ему испробовать на нем Круцио. Но только угрожал. На нем так и не испробовал. Боялся перестараться. Хвост нам все-таки живой нужен. Лучше я на мухах буду тренироваться. Или на пауках. Поздним вечером с работы приходил отец. Я сидел с ним на кухне, пока он пил чай и расспрашивал о происходящем в Министерстве. Мне не очень-то хотелось с ним разговаривать, но только он мне мог сообщить то, чего не было в газетах. Я отводил отца в его спальню и шел говорить с Лордом. Хотя мы находились с ним в одном доме, общались мы не больше пары часов в день. Мне больше и не надо было. Я и так ощущал его присутствие каждую секунду. Он был частью меня. Мне вовсе не обязательно было бегать к нему каждую минуту за советом, тем более что в скором времени я должен буду остаться совсем один. Надо было привыкать. И я привык. А эти час-два вмещали в себя столько, сколько не вместит и год обычной жизни. Потом я шел сразу спать. И спал как убитый. И никогда не видел снов. Что к лучшему...
assidi: * * * Я уже не падаю в обморок при слове «Азкабан». Даже сам могу его произносить. Правда, думать об Азкабане, как о чем-то отдельном от себя, не получается. Не думать вообще – тоже не получается. Получается – оставаться относительно спокойным, когда все внутри сжимается. Я несколько раз шокировал Хвоста таким спокойствием – он-то до сих пор без дрожи о Блэке не может говорить. Как ни странно это звучит, я должен быть благодарен Азкабану за то, чем я стал. Я ведь чуть не сломался тогда. Если бы меня отпустили сразу или даже после суда, смог бы я выполнить обещание, данное Белле? Смог бы я жить один? Боюсь, что нет. Тот перепуганный маленький мальчик, которым я тогда был, – точно бы не смог. Даже сейчас, когда тот мальчик давно умер в Азкабане, мне от некоторых воспоминаний делается не по себе. Но это только в первые три дня. Сейчас я уже знаю, кто я и какая у меня цель. А вот тогда... Тогда я вел себя как совершенный ребенок. Конечно, я хотел вернуть Лорда, и поскорее, но зачем я согласился на предложенный Беллой план, если знал, что мне это не под силу? Может быть, еще пара месяцев сидения над книжками и копания в архивах, в том числе и зарубежных, дали бы мне ответ. Но Белле хотелось поскорее, а я был готов сделать все, что она мне прикажет. Кто ж знал, что она перестарается и мы так ничего и не узнаем? Я этого не хотел! Но уговорить Беллу остановиться было невозможно. Я вмиг забыл, что бросил пить, и тоже перестарался. И убежать не смог. Белла смогла, но ее все равно быстро разыскали. Интересно, кто помог? Явно не я, я без чувств дня три провалялся. Попались мы тоже по-глупому – кто знал, что к Лонгботтомам вдруг заявятся Скримджер и Хмури и, не найдя их дома, отправятся ко мне? А кто мог предположить, что, найдя три почти бесчувственных тела, Хмури сразу определит, кого надо в Мунго, а кого в Министерство под стражу? Я уж не говорю о том, как я вел себя на суде. Боюсь, что если бы мне поверили, если бы отпустили, я бы так и остался тем ребенком, который со слезами на глазах уверял всех в своей невиновности. Это Снейп сделал вид, что покаялся, а покаялся он или нет – даже он сам толком, наверное, не знает. Тот мальчик, которым я был, точно бы покаялся. И как бы я теперь жил со всем этим, когда Лорд вернулся? Я не могу сказать, что в Азкабане я что-то обдумал, что-то решил... это не то место, где можно решать или обдумывать. Там можно только умереть. О чем-то думать я смог, только когда вернулся домой. В те краткие промежутки, когда я мог осознать себя, а не находился в блаженном полусне, в котором держал меня отец. Я ненавидел отца за то, что он сделал со мной. За то, что мама была вынуждена пожертвовать жизнью ради меня. Я хотел ему отомстить. Все, что у меня оставалось, – верность Лорду и Черная Метка. И, сидя за закрытыми дверями в спальне в мантии-невидимке, я понял, что у меня есть только один путь и я с него никогда не сверну. В первые три дня мне было тяжело. Я еще не вполне осознавал, кто я, и пытался вспоминать себя прежнего, умершего в Азкабане. Незначительная мелочь могла выключить меня на пару часов из жизни. Сейчас все прошло. Я могу говорить об Азкабане, как о чем-то отдельном, я могу смотреть старые фотографии, я даже принес в спальню и поставил себе на тумбочку фотографию мамы. Рядом с вырванной из газеты фотографией Беллы. Рамочку под нее не нашел, так и оставил газетный лист.
assidi: * * * Оборотное зелье готово. Сегодня утром я пошел в лабораторию и добавил в зелье златоглазок. Все получилось, как и должно было получиться. Сегодня последний день. Ночью нам предстоит отправиться к Хмури. А завтра с утра - в Хогвартс. Я не волнуюсь. Абсолютно. Утром я встал, как будто это самый обычный день и работал до обеда. Даже не верилось, что завтра я уже не проснусь в своей постели и не пойду, как обычно, в свой кабинет. О тот, что нам предстояло сделать, я почти не думал. Все, что можно было сказать, уже сказано. Дома у Хмури я один раз был, Хвост, как выяснилось, тоже. С какой стороны мы подойдем и как войдем, мы уже обсудили, а дальше действовать надо по обстановке. Но Хвост никак не мог успокоиться. Он и так смертельно надоел мне за последние три недели, а сегодня просто побил рекорд невыносимости. Потащился за мной в лабораторию, ходил кругом вокруг котла, порывался понюхать зелье и отстал лишь тогда, когда я предложил ему попробовать. Отстал ненадолго. За обедом пристал ко мне с кучей совершено ненужных вопросов – сколько я ему оставлю денег, что делать с моим отцом, буду ли я приходить сюда из Хогвартса и так далее. Денег я в самом начале дал ему столько, что на год бы хватило. Не знаю, что он с ними делает. И не вижу проблемы – если они вдруг кончатся, надо послать моего отца в Гринготс, только и всего. Когда я все ему объяснил, настолько вежливо, насколько смог, он спросил, что мы будем делать, если не сумеем одолеть Хмури. Таких вопросов мне лучше вообще не задавать, ибо неверие в себя – это первый шаг к провалу. И рассуждения на тему «получится – не получится» - тоже. Не надо рассуждать – надо делать. Это я ему и объяснил. Предельно спокойным тоном. После такого объяснения обычно говорят «Круцио», если до сих пор непонятно. Хвост на два часа успокоился. И оставил меня в покое, пока я складывал книги. Книг набралось много и я не мог сразу сообразить, как их складывать. Потом решил оставить вопрос на завтра, когда узнаю, сколько вещей у Хмури. В Хогвартс я пойду с его вещами, а не со своими. Наверняка найдется, куда пристроить книжки. Хотелось взять как можно больше, но на всякий случай я все-таки разделил их на три части – те, что точно возьму, те, что возьму скорее всего и те, возьму, если влезут. Точно так же маленький я собирался в школу. С двумя чемоданами книг. И сейчас я собираюсь в ту же школу и тоже с двумя чемоданами. Только провожать меня никто не будет. Последний раз я вышел прогуляться по парку. Дошел до маминой могилы.. несмотря на то, что она пуста, я именно так ее и называю. Постоял там минут пять, потом пошел дальше. Пока гулял, пошел дождь, я весь промок, но возвращаться не торопился. Как только я вернулся в дом, Хвост опять стал приставать ко мне с вопросами. На этот раз он заявил, что нам непременно нужны черные плащи и маски. И мы прямо сейчас должны их достать. Почти весь вечер он за мной ходил и надоедал этими масками. Лично мне никакой разницы, в чем мы пойдем. Если Хмури успеет нас увидеть, он узнает нас и в масках и без масок, своим волшебным глазом он даже сквозь стены способен видеть. Я на допросе в этом убедился. К ужину Хвост довел меня до того, что я не мог выносить самого его присутствия. Своей суетой он мне совершенно опротивел. Ужинать я не стал, взял чай и сандвичи наверх в кабинет и посидел еще немного над книгами, чтобы успокоиться. Через несколько часов - начало главного дела в моей жизни, а меня раздражает суетящийся Хвост. Если можно было его не брать, я бы не взял. Но Лорд сказал – мы должны идти вдвоем. Я понимаю, что вдвоем лучше, чем в одиночку, но с таким партнером, как Хвост... Я отложил книгу, которую читал. Еще успею перечитать. Там, в Хогвартсе. Пошел в мамину спальню и тщательно закрыл дверь на заклятие. Хвосту туда ходить незачем, а отец обойдется. К тому же он там не бывает. Спустился вниз и сказал Хвосту, чтобы шел спать. Хотя бы полночи нам поспать надо. А потом я возьму с тумбочки фотографии мамы и Беллы и закрою на заклятие свою спальню. Завтра, когда мы вернемся сюда, будет некогда. Завтра времени хватит только на то, чтобы забрать книги и отправиться в Хогвартс. Наверное, я все-таки волнуюсь. Но я знаю, что у меня получится. Я верю в это. Я верю в себя. * Конец первой части *
Lecter jr: assidi wrote: Через несколько часов - начало главного дела в моей жизни, а меня раздражает суетящийся Хвост. Если можно было его не брать, я бы не взял. Мы тоже знаем все у них получится, а герои пусть побеспокоятся пока. Им так положено. Очень хорошо написано. Достоверно так. Такой недооцененный фикрайтерами персонаж, как Крауч-младший, достоин своих "15 минут славы", а получит он куда больше. С вашей помощью, разумеется
полная версия страницы