Форум » Библиотека-1 » "Записки сумасшедшего". Часть 1. Миди, PG, Барти Крауч-младший. Закончен 16.03 » Ответить
"Записки сумасшедшего". Часть 1. Миди, PG, Барти Крауч-младший. Закончен 16.03
assidi: Автор: Ассиди Бета: Sige Рейтинг: PG Пейринг: Барти Крауч-младший Жанр: Drama Дисклеймер: Не мое и не надо. Саммари: Записки Крауча-младшего. Август 1994 - июнь 1995. Комментарии: Возможны мелкие несовпадения с хронологией Роулинг, потому как хронология у Роулинг зачастую сама с собой не совпадает. Так, я полагаю Мародеров 1959 года рождения, Регулуса Блэка 1960, а Барти Крауча-младшего 1962. Кроме того, две недели в конце августа я превратила в три, ибо за меньший срок Оборотное Зелье просто не сварить. К фанфику я нарисовала еще несколько иллюстраций. Или просто картинок в тему. http://assidi.ramot.ru/pictures/azkaban.jpg - Родители Барти навещают его в Азкабане http://assidi.ramot.ru/pictures/crouch_wormtale.jpg Барти и Петтигрю в доме Краучей http://assidi.ramot.ru/pictures/progulka.jpg Регулус Блэк и Барти Крауч на прогулке. На заднем плане - Сириус Блэк и Джеймс Поттер http://assidi.ramot.ru/pictures/barty.jpg - Барти в Азкабане Приношу глубокую благодарность Иве за сыгровки и консультации по Сами-Знаете-Кому.
Ответов - 42, стр:
1 2 All
assidi: Пролог Профессор МагГонагалл стояла в дверях кабинета Хмури, не решаясь войти внутрь. Стояла и смотрела на того, кто находился в кабинете. Ему было безразлично, войдет она или нет. Ему все было безразлично. – Минерва! МагГонагалл обернулась и увидела идущего по коридору Дамблдора. Вместо того, чтобы войти, она сделала шаг назад и сначала пропустила директора в кабинет, а потом вошла сама. Руки ее чуть заметно дрожали. – Я помню его, когда он еще был школьником, – произнесла она. – Кто бы мог подумать... Такой умный мальчик... – Том Риддл тоже был умным мальчиком. И тоже окончил школу с отличием, – отозвался директор. Тому, о ком они говорили, наверное, сравнение показалось бы лестным. Если бы он его слышал. Профессор МакГонагалл посмотрела на Дамблдора, собираясь что-то спросить. Но так и не решилась. Вместо этого подошла к открытому сундуку Аластора Хмури и стала вытаскивать из него вещи. – Надо это разобрать, – пояснила она свои действия. – Надо, – согласился Дамблдор. Последующие десять минут директор Хогвартса и его заместитель занимались тем, что вытаскивали из сундука и выкладывали на стол, стулья или просто на пол сломанные вредноскопы, книги, пакетики с сушеными травами, котлы, какие-то пробирки и еще кучу разнообразных предметов. – А с этим что делать, Альбус? – спросила МакГонагалл, доставая из очередного отделения стопку исписанных листков пергамента. – Что это? – Дамблдор протянул руку. Внимательно посмотрел на первый лист, чуть заметно усмехнулся, быстро пролистнул стопку и ответил: – Это я возьму себе. – А Фадж?.. – МакГонагалл не завершила фразу, но вопрос был и так понятен. – Если он не поверил моим словам, он не поверит и письменному свидетельству. Скажет, что записки сумасшедшего свидетельством быть не могут. – Это его записки? – профессор МакГонагалл бросила быстрый взгляд в сторону сидящего у стены. – Да. С прошлого лета до вчерашнего дня. – Что ты собираешься с ними делать? – Я не буду сейчас давать их Гарри, если тебя беспокоит это. Прежде всего, прочитаю сам. – Альбус, ты отвечаешь на вопросы, которые я только собираюсь задать, – улыбнулась Минерва. – Все никак не могу к этому привыкнуть. Дамблдор улыбнулся в ответ. – А с остальным что делать? – Когда Аластор встанет, он заберет свои вещи. Может, ему нужны сломанные вредноскопы, хотя лично я никакой ценности не вижу. – Надо бы пойти навестить его, – спохватилась Минерва. – Ты пойдешь со мной? Она так и не задала главного вопроса – что делать с тем, кто так и сидел у стенки. С тем, кто еще сутки назад был человеком. С Барти Краучем-младшим. Бывшим Барти Краучем-младшим. Она не спросила – а Дамблдор не ответил. Несмотря на то, что всегда имел обыкновение отвечать на незаданные вопросы...
assidi: Часть 1. Такое короткое лето * * * Мне тридцать два года. Большую часть этого времени я прожил в доме своего отца. И большую часть этого времени я там не жил. Даже в то время, когда я жил в родном доме, – был ли этот дом для меня родным? До одиннадцати лет я действительно жил дома. Не считая того, что каждое лето мы с мамой куда-нибудь уезжали. На море, где у нас был еще один дом, позже – во Францию или в Италию. Не помню, ездил ли с нами отец. В недрах маминого шкафчика я обнаружил фотографию, где отец с мамой стоят на побережье, мама держит на руках меня, а мне года два, наверное. Отец такой молодой, что даже не верится, что это он. Оба улыбаются, а я изо всех сил машу рукой. Очень трогательно. Но я этого не помню. Раньше, может, и помнил, а сейчас все мои сознательные воспоминания начинаются с Хогвартса. Из детства помню только то, что вспоминал позже. Не сами воспоминания, а отголоски их. Скажем, то, что читать я научился в три года, я помню только потому, что мама неоднократно мне это повторяла. К школе я прочитал столько, что хоть прямо сейчас СОВу сдавай. Но я этого тоже не помню. Потому что учился так же, как и все... может быть, потому что читал раза в два больше, чем все? Сколько себя помню – свободно читал не только на английском, а еще и на немецком и французском. И всю жизнь языки продолжал учить. В том числе и в школе. Школу я помню. Хорошо помню. Школа стала мне настоящим домом, и я был бы рад оставаться там еще и на каникулы, но не мог. Только с четвертого курса стал оставаться на пасхальные, иначе подготовиться к экзаменам не было никакой возможности. Странно – я всегда любил одиночество, а в школе его не было. Но я привык. В общей гостиной у меня был любимый уголок, где все семь лет сидел только я. Никто другой на этот уголок не покушался. Мог бы заниматься и в библиотеке – но там слишком уж много было народу. В гостиной хотя бы все свои. Я набирал гору книг и садился в угол. Я никого не замечал, и меня, в общем-то, никто не замечал. Этакое украшение слизеринской гостиной – Барти Крауч-младший за уроками. Еще я любил бродить по коридорам Хогвартса, выбирая наиболее безлюдные места. Когда идешь по пустынному коридору, кажется, что замок принадлежит только тебе. Только для тебя он открывает двери и выводит потайными лестницами туда, куда ты хочешь попасть именно сейчас. На каникулы я приезжал домой. На рождественские всегда, на пасхальные – до четвертого курса. Утром я выходил к воротам, где меня поджидал министерский автомобиль. Мама и слышать не хотела о «Ночном Рыцаре» и других способах возвращения домой. Она бы и к первому сентября привозила меня на машине, но я сам отказался. Хогвартс-Экспресс – это не просто транспорт, это такая часть учебного процесса. Учебный год начинается на платформе 9 и 3/4, как я мог остаться в стороне? Так что меня довозили только до вокзала. Отец провожал и встречал меня раза два, не больше, на первом курсе, кажется. Обычно маму сопровождал кто-нибудь из авроров, поначалу меня это раздражало, а потом я привык. Даже не замечал, что в машине есть кто-то, кроме нас с мамой. Тут же принимался ей рассказывать все школьные новости, даже те, о которых уже писал в письмах. Это было самым приятным из всех каникул. Ибо дома спокойной жизни у меня не было. Стоило только уютно устроиться в библиотеке, которую отец предоставил в мое полное распоряжение, как на пороге появлялся домашний эльф и, поклонившись десять раз и извинившись двадцать, звал меня в столовую. И я плелся к гостям, изображая из себя послушного мальчика и гордость семьи, а все мысли были в недописанном реферате по истории магии или трансфигурации. Хорошо хоть, спать я шел достаточно рано, а просыпался, как привык в школе, – в семь часов, так что все утро и весь день были в моем распоряжении.
assidi: На летних каникулах мы с мамой непременно куда-нибудь уезжали. Один раз даже в Китай. Пару недель я себе оставлял для летних домашних заданий и подготовки к школе. Дом для меня был не домом, а промежуточным пунктом перед Хогвартсом. Я писал домашние работы, разбирал книжку, складывал мантии, бегал на Диагон-Аллею за необходимыми вещами и мыслями был уже в школе. Чем дальше, тем все больше и больше времени уходило на учебу, но я привык. Я умудрялся даже не пропускать прогулок в Хогсмид и вечеринок у Слагхорна. Я не любил засиживаться в «Трех Метлах», обычно покупал себе что-нибудь и отправлялся бродить по улицам, добираясь иногда до самого подножья холма, а однажды зашел и дальше. Иногда один, иногда – с Регулусом Блэком. На пятом курсе отец поставил мне условие – если я получу меньше десяти СОВ, на хорошую работу могу не рассчитывать. Я получил двенадцать. Это оказалось не так сложно, как можно было ожидать, хотя я был уверен, что уход за магическими существами я точно завалю. Я прекрасно разбирался в теории, но на практике любые живые существа крупнее кошки вызывали у меня панический страх. Лето после окончания школы я провел дома. Единственное лето, на которое мы никуда не уехали. Хотя мама предлагала хотя бы на пару недель отправиться на море, я отказался. Мы только на следующий год уехали, да и то потому, что мама очень из-за нас с отцом переволновалась и ей надо было отдохнуть. Следующие полтора года я тоже жил дома. Если это можно было так назвать. Отец дома не появлялся вообще, я появлялся вечерами, да и то не каждый день. Сначала мне просто хотелось жить одному, и я переселился в наш второй дом, ставший моим. Потом я стал пропадать у Лестранжей, где мне было гораздо уютнее, чем дома. Даже когда Белла занималась своими делами, а я сидел в библиотеке за очередным переводом. А потом... То, что было потом, вспоминать не хочется. Когда меня арестовали, я был в состоянии ненамного лучшем, чем Лонгботтомы. И пребывание под охраной дементоров улучшению моего состояния явно не способствовало. Потом – год в Азкабане, перечеркнувший не только всю мою прошлую жизнь, но и будущую. И одиннадцать лет дома. Одиннадцать лет, проведенные в сладких снах, когда я не осознавал себя. Я их почти не помню – только отдельные детали. Книг мне не давали. Я валялся на постели в своей спальне, сидел на кухне в компании Винки, которая закармливала меня сладостями, иногда гулял с ней по парку. В мантии-невидимке – с ней я не расставался даже в собственной спальне за закрытыми дверями. Когда в первый раз увидел себя в зеркало после долгих лет – я себя не узнал. Всегда выглядел моложе своего возраста, а тут – на все тридцать пять. И сейчас этот дом, в котором я большую часть времени не жил, снова стал моим. Полностью моим. Но именно тогда, когда это мне и не нужно. В оставшиеся три недели до начала учебного года у меня есть и другие занятия. * * * Пробуждение от сна всегда требует некоторого времени. Просыпаясь, чувствуешь себя на грани, когда еще не совсем ушел сон, но явь уже требует свои права, и, сколько бы ты ни цеплялся за обрывки сна, вернуться к нему все равно не сможешь. Но можно ли говорить о пробуждении, если сна не было? Было время вычеркнутое из жизни, может быть, день, может быть, полгода. Только что я стоял за деревом и любовался Черной Меткой – плодами рук своих, как вдруг оказываюсь в собственной спальне лежащим на постели. Никакого сна нет и не было. Рядом с кроватью стоит незнакомый мне низенький волшебник с палочкой в руках. Он мне сразу не понравился. В моем доме он выглядел чем-то чужеродным в своей слишком уж поношенной и грязной мантии. И постоянно озирался вокруг, как будто что-то искал. Чем-то он походил на крысу. Большую такую, разжиревшую помойную крысу. Кто он? И что делает в нашем доме? Он даже не помог мне подняться, я сел на кровати сам. Голова немного кружилась, наверное от голода, но я не чувствовал себя голодным. Почему-то я совсем не удивился. Или удивился так, что не осознал этого? – Ты Барти Крауч-младший? – спросил гость. Я кивнул. А что, тут можно было кого-то еще увидеть? – Спускайся вниз. Тебя ждет Темный Лорд. Что? Выражение моего лица в тот момент, наверное, было очень любопытным. Жаль, я не мог видеть себя, но я видел, с каким интересом смотрел на меня пришелец. Ему явно было приятно наблюдать мою растерянность и чувствовать себя хозяином положения.
assidi: – Ты можешь не торопиться, – тут же успокоил меня он, глядя на мои попытки подняться с кровати. С первого раза мне это не удалось. – Ты кто? – спросил я первое, что пришло в голову. – Питер Петтигрю. Еще лучше. Моя голова окончательно отказывалась переваривать данный ей объем информации. – Тебя же Блэк убил! – А ты в Азкабане умер, – парировал Петтигрю. Да, действительно. Я в Азкабане умер. Там мое тело осталось. А Петтигрю убил Блэк, и от него остался только палец. Я глянул на его руки – на правой одного пальца недостает. Ладно, кто кого убил и за что Блэка упекли в Азкабан, разберемся потом. С Азкабаном точно разберемся потом. Хотя именно в этот момент мысль об Азкабане прошла мимо меня. Может, шок от неожиданного пробуждения был слишком силен, что перешиб собой все. – А Темный Лорд... – я не знал, как закончить фразу, но Петтигрю закончил ее за меня: – Ждет тебя внизу, в гостиной. Очень содержательно. Наверное, я сошел с ума. Темный Лорд меня ждет в гостиной, а мою комнату хозяйским взглядом осматривает Петтигрю, который тринадцать лет как мертв. Хочется пить. Очень сильно хочется. Есть не хочется, хотя не ел я очень давно. Сколько времени прошло с Чемпионата Мира, я не знаю, но, кажется, там, вечером в палатке, я поел последний раз. – А где Винки? – Кто? – Домашний эльф! – Я возмущен непонятливостью Петтигрю, и от этого мой голос становится почти нормальным. – Здесь не было никаких домашних эльфов! Как это не было? Как может в доме не быть Винки? Дом без эльфа – это не дом, это некоторое количество стен и крыша. Не говоря уж о том, что кто-то должен нам готовить еду. – А где мой отец? – В своей комнате. Лорд велел ему сидеть там. – Раздобудь мне стакан воды! – повелительным тоном говорю я. Я знаю, что не имею права приказывать, но этот Петтигрю из тех, кому подчиняться просто невозможно. А приказать может каждый, кто ощутит это право. И действительно – он не препирается, взмахивает палочкой и преподносит мне стакан. Я залпом выпиваю его и, несмотря на то что это простая вода, а не какое-нибудь зелье-от-всего-на-свете (так мы с Руди называли наше антипохмельное зелье), в голове немного проясняется. – Темный Лорд вернулся? – Почти. Я его нашел! Он говорит это с такой гордостью, какой явно не заслуживает. Откуда вообще взялся этот Петтигрю? Я же его помню – он из поттеровской компании. Хоть и не узнал сразу. Последний раз мы виделись в 81 году у Лонгботтомов на дне рождения Невилла, когда из всей их компании пришли только он и Люпин. Я тогда был в ударе и весь вечер увлеченно рассказывал о чудесно проведенном отпуске у моря. А Петтигрю был какой-то пришибленный, но я не обращал на него внимания. Я наконец-то смог встать с кровати. Подошел к зеркалу. Критически оглядел себя. Рубашка мятая, волосы всклокочены, где моя мантия, знает только Винки, а где Винки, знает мой отец, если только он ее не выгнал. Придется обойтись без мантии. В любом случае выгляжу я приличнее, чем Петтигрю. По мне нельзя сказать, что предыдущие две недели я провел на помойке. Я повернулся к Петтигрю, желая что-то у него спросить. И поймал его торжествующий взгляд. Все-таки хочется ему чувствовать себя хозяином положения. Ну уж нет. В моем доме ты хозяином не будешь никогда! Даже если им не буду я. – Идем, – говорю я так просто, будто мы идем обедать, а не говорить с Темным Лордом. Петтигрю явно хотел что-то сказать, но потерял дар речи. Он просто поворачивается и семенит к двери. Я, внешне оставаясь совершенно спокойным, иду за ним.
assidi: * * * Когда я пытаюсь вспомнить разговор с Лордом нынешней ночью, память мне отказывает. Равно как и ощущение реальности. В эту ночь нереальным было все, начиная с пробуждения. Собственный дом воспринимался чем-то чужим и невероятно далеким. Возможно, поэтому я и не испугался сразу. Даже Нагайны не испугался, хотя громадная змея – это последнее, что я хотел бы видеть в своем доме. Я даже собак побаиваюсь. Сам Темный Лорд тоже был совершенно нереальным. Но почему-то в тот момент меня его обличье не удивило. Сам факт того, что он в моей собственной гостиной и я могу говорить с ним, был нереален настолько, что все остальное было уже несущественно. Главное – это был он, Темный Лорд. Я его ощущал именно тем, кем он был. Он спросил меня, что я могу для него сделать. Я был не готов к ответу. Я вообще был ни к чему не готов. Знал, что сделаю все, что хочет от меня Темный Лорд, но самому сообразить, что именно он хочет... Это было для меня не под силу. Но Лорд требовал ответа... и неожиданно для себя самого я вспомнил. Вспомнил один древний обряд, про который я читал в одной из книжек, взятых у Беллы. Если я вспомнил правильно, то именно он поможет Лорду обрести настоящее тело. Для него нужны кость отца, плоть слуги и кровь врага. Где взять кость отца, Лорд, наверное, знает сам. С плотью слуги проблем тоже нет – есть Петтигрю. Еще один палец себе отрежет. А вот кровь врага... Какого, интересно, врага, у него вся Англия - враги. Если это Альбус Дамблдор, то я не смогу ничего сделать. Нет. Не Дамблдор. К счастью. Всего лишь Гарри Поттер. Тот самый мальчик, которого Лорд не смог убить. Мальчику сейчас четырнадцать. И он, разумеется, в Хогвартсе. Куда я должен отправиться под видом Аластора Хмури преподавать защиту от темных искусств и обеспечить Поттеру победу в Турнире Трех Волшебников. Разумеется, я согласился, даже не осознав толком, что мне следует делать. В первую очередь надо было приготовить оборотное зелье, и начать это прямо со следующего дня, а в оставшееся время - подготовиться. Осознание, к чему именно готовиться, я тоже оставил на завтра. В эту ночь мне было достаточно того, что Лорд вернулся и я смогу сделать то, чего мы добивались много лет назад. Белла была бы мною довольна. И будет – когда узнает. * * * Я отвык просыпаться по утрам в собственной постели. Несмотря на то что одиннадцать лет только там и просыпаюсь. В первое утро я, проснувшись, не сразу понял, кто я и где. А потом вскочил так резко, что закружилась голова. Испугался, что опоздаю. Я собирался с самого утра отправиться с отцом на Диагон-аллею. Конечно, ему на работу надо еще раньше... но ничего не случится, если он опоздает. Я, помнится, лишний месяц в отпуске гулял. И никто мне ничего не сказал. И тем более никто не посмеет ничего сказать моему отцу. А на возмущенные письма по поводу происшествий на Чемпионате Мира пусть Уизли отвечает. Видел я этого Уизли. Похож на моего отца в молодости. Будем надеяться, что хотя бы он семьей не обзаведется. Спустившись вниз, я обнаружил Петтигрю спящим на диване в гостиной. Прямо в обуви и мантии не первой свежести. Когда я его растолкал, он посмотрел на меня очень недовольным взглядом, а когда я отправил его умываться, еще и попытался протестовать. Я оборвал его протесты, пригрозив оставить без завтрака, и буквально втолкнул в ванную комнату. Сам я уже умылся, нашел чистую рубашку и даже мантию. Посмотрел на себя в зеркало и остался доволен. Добропорядочный министерский служащий, только вот седины в волосах для моего возраста многовато. Но это почти незаметно, если не присматриваться. Только придя на кухню, я понял, как голоден. Просто чудовищно голоден. Стал готовить то, на что хватило моих познаний в кулинарии, – яичницу и сосиски. Петтигрю смотрел на меня жадными голодными глазами, но помочь не пытался. Хотя он с палочкой, а я нет. Сидел и наблюдал, как я готовлю и накрываю на стол. А я старался все делать со вкусом и основательно, как всегда водилось у нас в доме. Скатерть, чашки из сервиза, обязательно салфетки, сливки к кофе... Было бы побольше времени – попросил бы Петтигрю мантию сменить. Своим потрепанным видом он портил мне кухню. Но с мантией я решил подождать, сначала – на Диагон-аллею.
assidi: Я наливал себе кофе, когда Петтигрю спросил меня: - Барти, ты не слышал – что про меня говорили в Азкабане? Бац! Кофейник вырвался у меня из рук и с грохотом шлепнулся на пол, оставив брызги на скатерти и на моей свежевыстиранной мантии. Я застыл на месте, даже не заметив, что натворил. Все вокруг стало бесцветным, глаза заволокло серой пеленой, стены сомкнулись, я почувствовал дикий холод, исходящий изнутри... и больше не чувствовал ничего. Пустота. Очнулся я, лежа на полу, рядом с кофейником, из которого натекла изрядная лужа. Встал, все еще дрожа. Петтигрю даже не пытался мне помочь. Смотрел на меня с нескрываемым любопытством, еще и с улыбочкой. - Убери это, - повелительным тоном сказал я, указывая на лужу. - А почему я? – попытался протестовать Петтигрю. - Потому что у тебя есть палочка. Или ты колдовать разучился? - А ты не разучился? Он еще огрызается! - Тогда дай палочку, и я тебе покажу, как навести порядок. У меня мало времени, - добавил я, видя, как он колеблется. Ответа я не дождался и палочки тоже. Налив себе в чашку то, что осталось от кофе, посмотрел на Петтигрю и лениво сказал: - Я сейчас ухожу на Диагон-Аллею. К моему возвращению наведи здесь порядок. Если тебе нравится без магии, можешь и без магии. Небось научился мыть полы в Хогвартсе, когда вас с Поттером и Блэком оставляли после уроков! Сказал я наугад, но попал в самую точку. Со стула Петтигрю не свалился, но побледнел, весь затрясся и начал быстро-быстро что-то бормотать. Я не разобрал и половины. Впрочем, той половины, что я разобрал, мне хватило. Вкупе с тем, что я знал раньше. Знал я то, что было в газетах и о чем говорили в Министерстве, – Блэк выдал Темному Лорду местонахождение Поттеров, а на следующий день убил Петтигрю и вместе с ним двенадцать или пятнадцать маглов, имевших неосторожность оказаться поблизости. Но Петтигрю не убит. И в то, что Блэк был Упивающимся Смертью, мне как-то не верится. Белла бы точно знала. Значит, это не Блэк предал Поттеров. Непонятно только, почему Петтигрю так боится Блэка. Он же в Азкабане... На этот раз я схватился обеими руками за край стола и не упал. Мысленно пообещав себе купить столько шоколада, сколько я смогу унести, я обратился к Петтигрю: - А чего ты так испугался? Блэка здесь нет, и никуда он из Азкабана не денется. - Он уже делся! Он оттуда сбежал! - Как сбежал? Петтигрю опять быстро что-то забормотал. Сейчас мне было просто некогда его слушать, и я перебил на середине: - Ты мне все расскажешь, когда я вернусь. Да, вот вернусь с горой шоколада, тогда и расскажешь. Сейчас одна только мысль о Блэке вызывала тошноту. Я встал из-за стола и направился к себе наверх, за чистой мантией. В шкафу их было штуки три. Несмотря на то что я собирался быть невидимым, выйти из дома в грязной мантии я просто не мог. Я не Петтигрю. * * * Я стоял возле магазина Оливандера и ждал отца. Мантия-невидимка надежно укрывала и меня, и котел с только что купленными компонентами для зелий. Тяжелый котел оттягивал руки, но тяжесть была приятной. Я предпочел покупать с запасом, пусть останется лишнее - всяко лучше, чем в последний момент обнаруживать нехватку какой-нибудь лягушачьей печени и сломя голову нестись на Диагон-Аллею. Как бы я хотел совершать все покупки сам! Зайти во «Флориш и Блотс», посплетничать с продавцом о последних книжных новинках, приструнить расшумевшихся школьников и выйти из магазина с внушительной стопкой книг и довольной улыбкой на лице. Поторговаться до хрипоты в аптеке, выгадать несколько сиклей, а потом пропить пару галеонов в каком-нибудь кафе. Чего-чего, а денег мне было не жалко, все равно отец не умеет их тратить. И больше всего на свете мне хотелось зайти в магазин Оливандера самому. А ведь мог бы. Изменить внешность, надеть мантию, менее всего подходящую мне, и отправиться на Диагон-аллею самостоятельно, а не с отцом. Но это было слишком рискованно. В магловские кварталы я бы пошел, но не туда, где полно волшебников и вполне может оказаться кто-то из Министерства. Может быть, они и потеряли хватку, но в мое время любой незнакомый волшебник казался подозрительным.
assidi: Да и сам Оливандер может меня заподозрить. Он помнит каждого, кто когда-либо покупал у него полочку, а меня вспомнить не сможет. И какую легенду ему придумать? Что я приехал из-за границы и потерял палочку в Лондоне? А смогу ли я соврать так убедительно, чтобы мне поверили? Никогда врать не умел. Приходилось не раз, но каждый раз боялся, что ложь разоблачат. Поэтому предпочитал не лгать, а недоговаривать. Так что лучше пусть палочку выберет отец, он лучше, чем я, способен что-нибудь придумать. А я тут постою. Я беззвучно рассмеялся. Два дня назад мечтал о том, чтобы иметь хоть какую-нибудь волшебную палочку, хоть чужую, хоть на пару часов, а теперь, когда появилась возможность обзавестись своей, захотелось самому ее выбрать. И так всегда. Человек никогда полностью не бывает доволен своим положением, и я не исключение. По сути дела, оставшиеся дни до первого сентября можно было провести и без палочки. Но без палочки я чувствовал себя неполноценным. Где-то в недрах нашего дома хранится мамина волшебная палочка. Но я бы скорее одолжил палочку у Темного Лорда, чем притронулся к маминой. Я только один раз держал ее в руках – когда мы покидали Азкабан. Да и то я ничего не помню. Тогда бы я все равно не смог ею воспользоваться, даже на простой Люмос меня бы не хватило. Зачем я об этом подумал! Второй раз за день черная пелена накрыла меня с головой и я потерял ощущение реальности. Очнулся только тогда, когда в меня врезалась какая-то девчонка. К счастью, она была так возбуждена, что не поняла, что с ней произошло, решила, видимо, что просто споткнулась. Судя по всему, она попала на Диагон-Аллею первый раз в жизни. Каштановые волосы, завязанные в два хвостика, пестрая футболка, шортики выше колен – сразу видно, что из маглов. Тьфу. Не люблю грязнокровок. В школе не обращал на них внимания, а теперь – не люблю. Подошла невысокая худенькая женщина примерно моего возраста, в магловской одежде – видимо, ее мать. Вид уставший, глаза испуганные. Да, маглу на Диагон-аллее с непривычки сложновато. – Натали, ну куда же ты так бежишь, за тобой не угнаться! Что нам еще нужно купить? – Волшебную палочку, и все! А давай потом в кафе-мороженое сходим? Мать устало вздыхает и заходит в магазин Оливандера вслед за дочерью. Я делаю шаг назад и прислоняюсь к стенке. Я тоже за покупками к первому школьному году пришел на Диагон-аллею с мамой. И после покупки волшебной палочки мы пошли в кафе Фабиана Фортескью есть мороженое. Только я не носился по улице, сшибая прохожих и натыкаясь на стены, а чинно шел рядом с мамой, гордясь тем, что наконец-то дождался заветного письма из Хогвартса. А книг мы тогда накупили столько, что пришлось договариваться в магазине о доставке, ибо мы просто не могли их поднять. Странно... я вспоминал все это, но воспоминание было отдельным от меня, будто бы это произошло с кем-то другим, а я это прочитал. Или услышал. Прошлое оказалось отделенным от меня словно бы какой-то завесой, туманной дымкой, прозрачной, но вместе с тем непроницаемой. Нет, я не буду думать про Азкабан. Ну вот, наконец-то и отец. С палочкой. Почти такая же, как у меня была, разве что чуть покороче. – Отец, я бы хотел мороженого... Никаких возражений. Покорно поворачивается и направляется в сторону кафе. Зачем мне это мороженое? Все равно оно мне не вернет даже воспоминания о прошлом. * продолжение следует*
Lecter jr: assidi Вы верны себе в пристрастии к Краучу-младшему. Это меня радовало раньше, радует и теперь. Потому что персонаж весьма достойный, а ему мало кто уделяет должное внимание. А он достоин внимания. Хотя бы за свою одержимость.
Масюся: assidi Ай, как вы меня порадовали! тема-то, тема... спасибо, с нетерпение буду ждать продолжения!!
rakugan: Ой, как я рада, что это нашла! (простите, только сейчас увидела) срочно распечатаю и пойду читать. спасибо!
gorlum: Здорово получилось, спасибо. И Крауч такой каноничный... в него веришь. Кстати, мне ещё Питер очень понравился. Не верю я, что Лорд отдал крысика Снейпу в рабство; скорее, Питера просто послали следить за Снейпом, который воспользовался слабохарактерностью Петтигрю и стал всячески его эксплуатировать. У Вас слабоволие Питера прекрасно описано.
assidi: Lecter jr, да я ему верна. Или он мне. Пока я это не допишу, он от меня не отстанет. Мне уже друзья шлют смс-ки типа "Как дела в Азкабане?" Масюся, rakugan, gorlum - спасибо! Продолжение непременно будет, у меня написано некоторое количество разрозненных кусочков, которые надо собрать и может быть кое-что дописать. Может быть в выходные, может быть через неделю. По карйней мере первая часть у меня более-менее вырисоыввается. Вот вторая пока что еще довольна туманна, но надеюсь, что после первой я смогу разобраться и со второй. Меня мучает один вопрос - знал ли Дамблдор, кто бросил имя Гарри в кубок? Есть версия, что не только знал, но и сам этого хотел... А не разобравшись с версиями, я не могу писать про Крауча в Хогвартсе.
Монета: assidi очень интересно, захватывающе. У вас хорошо получается прописать характер и ощущения Крауча-младшего. буду ждать продолжения.
assidi: * * * Весь первый день у меня ушел на наведение порядка в доме. Перво-наперво я организовал что-то, отдаленно похожее на лабораторию, в одной из комнат первого этажа, стащив туда все, купленное на Диагон-Аллее, стопку книг по зельеварению, включая мои школьные конспекты, пару котлов, оказавшихся в моем кабинете вместе с весами, и еще кучу всяких нужных и ненужных мелочей. Хвост больше мешал, чем помогал, и мне стоило большого труда не запереть его в комнате. Мы должны работать вместе. Несмотря на то что толку от него никакого. Покопавшись в гардеробной, я нашел мантию для Хвоста, потому как своей он раздражал меня до крайности. Мантия была отцовская и очень старая, Хвосту длинновата, но я решил закрыть глаза на такие мелочи. Главное, что чистая. Тем более что основная задача на день была – начать варить оборотное зелье. Я думал, я все забыл. Оказывается, не все. Тем не менее, перед тем как начать, я раза четыре перечитал книжку, а когда залил воду в котел, вдруг засомневался и еще раз бросился читать. У меня всегда так. Даже зная твердо наизусть способ приготовления зелья, я буду держать перед носом книжку. На всякий случай. Хвост попытался было надо мной смеяться, но когда я спросил у него полный перечень компонентов для оборотного зелья, оказалось, что он половину забыл. А я не забыл ничего. Хоть и сомневался. И делал все раза в два медленнее, чем нужно. Но пара лишних минут значения не имела. Главное – сделать правильно, а не быстро. Закончив с зельем, я обошел дом и определил Хвоста в одну из гостевых комнат второго этажа. По назначению они никогда не использовались, тем не менее там было чисто и довольно-таки уютно. Осмотр библиотеки я оставил на завтра и подробный осмотр остальных комнат тоже. Как-то подозрительно быстро я утомился. Надо было еще что-то поесть и поговорить с Хвостом. - Как вы меня нашли? – спросил я, допивая чай. Памятуя случившееся за завтраком, я сначала поел (те же сосиски, ибо ничего более интересного в доме не было), а потом уже начал разговор. - Берта Джоркинс. Я случайно встретил ее в Албании... Что? Та самая Берта Джоркинс, от которой стонало все министерство? Я ее прекрасно помнил. Такое не забывается. Когда я пришел в Министерство, она работала в отделе связей с маглами, и, по-моему, это был самый подходящий для нее отдел. Вообще не понимаю, как ее взяли в Министерство, – кажется, по протекции. Она не маглорожденная, полукровка, вот кто-то из родни и постарался. А все Министерство от нее страдало. Пользы – никакой, а вреда... Мне она с первого взгляда не понравилась – не люблю, когда ко мне подходят незнакомые люди и начинают говорить, не думая, хочу я с ними общаться или нет. Оказывается, она поехала в отпуск, столкнулась в каком-то кабачке с Хвостом, сразу его узнала... это при том, что я не смог узнать Хвоста, пока он сам не представился. Я более чем уверен, что она не просто так она в отпуск в Албанию поехала. Давно ходили слухи, что Темный Лорд скрывается именно там. Берта любила совать нос куда не надо, вот и доигралась. Да и тогда в наш дом она пришла не случайно. Что могло быть срочного в тех документах, что надо было бросать все и отправляться к отцу домой? Как человек, полтора года проработавший в отделе Международного Сотрудничества, отвечу – ровным счетом ничего. Если бы он за границу тем же вечером уезжал – другое дело. Да даже и тогда он бы до последнего момента просидел в кабинете, собирая необходимые бумаги. Нет – ей захотелось посмотреть на «того самого Крауча, который сына отправил в Азкабан, а жену – в могилу» в домашней обстановке. Вот и посмотрела. А я-то откуда знал, что в доме кто-то есть? Я сидел на кухне и ждал, когда Винки мне горячий шоколад приготовит. А после шоколада меня, как обычно, потянуло на воспоминания. Если бы я знал, что меня подслушивают! Прикончил бы на месте и отобрал палочку. Но я не знал. Зато она узнала про меня. Какой она скандал отцу устроила – даже я слышал. Ей отец стер память. А мне – запретил выходить из дома даже в парк. Я мог теперь только сидеть у открытого окна в своей спальне. Как я возненавидел эту спальню, кто бы знал! Равно как и Берту Джоркинс. - Где она сейчас? - Темный Лорд ее убил. Он сказал, что она больше ни на что ни годна, и даже память ей нельзя было изменить... Да уж, после того раза...
assidi: Об ее смерти нисколько не жалею. Сам бы убил на месте, если бы смог. Меня другое беспокоит. Сотрудница Министерства не вернулась из отпуска. Никого не предупредила. Людо Бэгмена порядок никогда не волновал, но у других-то есть головы на плечах! А ну, вдруг кто-нибудь свяжет ее исчезновение с Темным Лордом? А ну, вдруг кто вспомнит, что с тех пор, как ее перевели к Бэгмену в отдел, у нее стало что-то с памятью? Впрочем, в этом случае если кого-то и заподозрят – то моего отца. Мало ли чем ему Берта насолила. Я сам, помнится, очень хотел, чтоб ее в Азкабан отправили во время шпионской лихорадки. Желание вполне понятное. * * * Что меня раздражает в Хвосте – так это привычка погребать нужную информацию под ворохом ненужной. Говорить он может долго и ни о чем. А у меня нет столько времени. Мне надо перечитывать гору книг, практиковаться в основных заклятьях, варить оборотное зелье и, наконец, говорить с Лордом. Что не в пример интереснее и полезнее, чем с Хвостом. Но есть вещи, о которых мне может сообщить только Хвост. Два дня я вытягивал из него информацию о Блэке и Люпине. Не полных дня, разумеется, – вперемешку с другими делами. В первый день мне рассказали много историй о том, как в школе Блэк, Поттер и Люпин ни в грош не ставили бедного маленького Питера, как они брали его с собой, только чтобы было кому смотреть им в рот. А после школы сразу же забыли. Я терпел. Весь вечер терпел, потом сбежал спать. На второй день снова завел разговор о Блэке. Только Хвост начал по новой жаловаться на то, как его забивали и не давали сказать ни слова, я перебил его: – Хвост, а помнишь, как Блэк спустил меня с лестницы, когда я был на втором курсе, а вы на пятом? – С какой лестницы? – Он явно не ожидал от меня не только этого, но вообще каких-либо вопросов. – С обыкновенной лестницы. В Хогвартсе. Я шел из библиотеки со стопкой книг, на полпути засомневался, ту ли я книгу взял и не надо ли было захватить еще одну. Остановился прямо на ступеньках лестницы и стал перелистывать книгу. А вы мимо шли – Блэк, Поттер и ты. Люпина, кажется, с вами не было. Блэк сказал что-то про слизеринских заморышей и чем-то в меня запустил, так что я упал и книги выронил. А вы все трое стояли наверху и смеялись. И ты смеялся вместе с ними. По тебе не было видно, что ты недоволен их обществом! – Я не помню, – забормотал Хвост, – это так давно было, я мог и забыть, что было в школе. А ты разве в Слизерине учился? Разумеется, он не помнил. Он и меня не помнил, будет он помнить какого-то слизеринца младше себя на три курса! Зато я их помнил. Такое забыть невозможно. К счастью, ко мне они цеплялись немного – тот случай на лестнице, и еще курсе на четвертом мы с Блэком серьезно поцапались из-за того, что он что-то сказал про Регула, а я проходил мимо и услышал. Вряд ли они знали, как меня зовут. Знали бы – не полезли. А я потом намекал отцу, что таким, как Блэк, в аврорах делать нечего. Почему я не забыл тот случай с лестницей? Наверное, потому, что горькие воспоминания, даже незначительные, остаются в памяти более отчетливо, чем счастливые. До сих пор. – Хвост, – сказал я, глядя ему прямо в лицо. Он этого страшно не любил и пытался не просто отвести взгляд, но и отвернуться. – Вернемся к Блэку. Еще раз и с самого начала – как ему удалось бежать из Азкабана, что он делал целый год и куда мог деваться сейчас. Мне приходилось чуть ли не каждую минуту перебивать его и задавать конкретные вопросы. Плохо было то, что я не мог их задавать, не зная ситуации в целом, а чтобы узнать ситуацию, надо было расспросить о ней Хвоста. Получался заколдованный круг, который нельзя было расколдовать даже с помощью волшебной палочки. Что-то меня в этой истории смущало. Что – не мог понять. Я так много сил потратил на разговор, что на какие-то выводы их уже не хватало. Сириус Блэк бежал из Азкабана, пользуясь тем, что он анимаг. И выжил он там только поэтому. На этот моменте мне пришлось прерваться и полезть в буфет за шоколадом, ибо обсуждать Азкабан и способы побега оттуда было для меня еще сложнее, чем для Хвоста – перестать жаловаться на жизнь. Блэк выдержал двенадцать лет, потому что он анимаг. Я не анимаг, я бы и года не протянул. Лестранжи тоже не анимаги. А прошло уже двенадцать лет. Даже больше.
assidi: Потом Сириус бегал вокруг замка, окруженного дементорами (тут я опять потянулся за шоколадом), и один раз через потайной ход умудрился в замок проникнуть. Но Хвосту повезло – в гриффиндорские спальни Блэк не попал, ибо не знал пароля. Он попал туда во второй раз, но Хвост предусмотрительно сбежал, инсценировав собственную смерть. Два раза считаться умершим – это уметь надо, у меня вот только один раз получилось. – Как он прошел в спальню? Кто сообщил ему пароль? – Кот Гермионы, они с Блэком сговорились, чтобы поймать меня. Он с лета за мной охотился! С лета они не могли сговориться за неимением поблизости Блэка, а вот история с паролем меня смущала. – Как кот сообщил ему пароль? Он же в спальне сидел, а пароли каждую неделю менялись! – Он стащил их с тумбочки Невилла Лонгботтома. Я так испугался тогда – думал, он меня сейчас съест, но, к счастью, он прошел мимо и меня не заметил. Сначала я вообще подумал, что это Блэк... Хвост еще что-то говорил, но я уже не слушал, а попытался осознать услышанное. Услышанное осознаваться не хотело. Какой-то подозрительно умный кот. Еще и Невилл Лонгботтом в том же классе. Интересно, какой он сейчас? Когда я видел его в последний раз, он и на ногах-то твердо не стоял, только по полу ползал. – Ладно, Хвост, на сегодня хватит. Завтра ты мне расскажешь, чем это все кончилось, сегодня мне еще надо с Лордом поговорить. Хвост что-то неразборчиво пробормотал про меня и Лорда, но я привычно пропустил это мимо ушей. Не нравилась мне эта история с Блэком. Очень не нравилась. * * * Никогда не думал, что приготовление еды – такой сложный процесс. Я могу сварить хоть оборотное, хоть приворотное зелье, знаю массу заклятий, включая непростительные, но приготовление простого супа вводит меня в ступор. Интересно, чем отец собирался меня кормить, когда выгнал Винки? Или он хотел уморить меня голодом? Ведь если бы не Лорд, я бы так и провалялся в оглушенном состоянии в своей спальне. В первый день и утром второго питались хлебом и сосисками. Потом я понял, что мне для поддержания нормального физического и умственного состояния необходима более полноценная пища. А готовить я не умею. Ситуация просто абсурдная – в доме трое взрослых мужчин, и ни один не знает, с какой стороны подходить к плите. . Отцу проще всего – он может пообедать в Министерстве, что и делает. Лорду наша пища не нужна. Да и Хвост, честно говоря, может в облике крысы прожить. Так он, кстати, гораздо приятнее. А мне что делать? В кухонном шкафу я нашел кулинарную книгу и начал внимательно изучать. Оказалось, что кулинария куда проще зельеварения, потому как не надо ничего рассчитывать с точностью до грамма и необязательно при варке супа мешать его строго по часовой стрелке. Можно и против. Я воодушевился, выложил на стол продукты, вооружился ножом и только собрался резать овощи для супа, как дернул меня черт полистать книгу еще. И на одной из страниц я обнаружил сделанную мелким почерком приписку на полях «Добавить щепоть корицы, так вкус становится лучше». Книга выпала у меня из рук, и когда час спустя Хвост вошел в кухню, он обнаружил меня, сидящего на стуле, смотрящего куда-то в пол и не реагирующего на внешние раздражители. В тот день мы так и остались без супа. А потом я преодолел себя и приноровился готовить. Оборотное зелье варить не в пример сложнее.
assidi: * * * Наверное, это было чистой воды ребячество – выпускать Черную Метку на Чемпионате мира. Скорее всего, будь у меня хоть час на размышление, я бы этого не сделал. Но у меня не было часа на размышление. Я вообще не размышлял. Я как будто спал. И мне снились сны. Сны были разные. Чемпионат мира по квиддичу был самым счастливым сном. Настолько счастливым, что я не выдержал и проснулся. Нельзя испытывать столько счастья сразу. Я проснулся... и обнаружил, что это не сон. Я сижу на самой верхней трибуне, рядом со мной Винки закрыла руками лицо – бедная, она боится высоты, но тем не менее меня оставить не может, вокруг полно волшебников... знакомые все лица. Фадж, Малфой с женой и сыном, Людо Бэгмэн, болгарский министр магии (сменился за последние двенадцать лет, но все равно лицо знакомое)... а отца нет. Все завороженно следят за полетом болгарского ловца. Я сам едва сдержал восхищенный возглас, глядя, как он пикирует чуть ли не к самой арене. Чуть привстал, чтобы лучше видеть... и тут мой взгляд упал на палочку, торчащую из кармана мальчишки, сидящего в первом ряду. Откуда столько детей прямо передо мной? Это что, те самые семь детей Уизли? Их даже больше чем семь, – видимо, лохматый черноволосый мальчишка и девчонка-грязнокровка – приятели кого-то из них. Что они здесь делают, в министерской ложе? Бэгмен продал половину билетов неизвестно кому? Да в мои времена этого Уизли и близко бы к министерской ложе не подпустили! Я вдруг вспомнил Шизоглаза Хмури, который любил повторять: «Не кладите волшебную палочку в задний карман, без задницы можете остаться!». Беззвучно рассмеявшись, я произнес одними губами: «Мальчик, не клади палочку в задний карман! Останешься без задницы! Или без палочки». Никто не видел, как я протянул руку и осторожно вытащил палочку из кармана мальчишки. Наверное, если бы я произнес это в полный голос, никто бы не обратил на меня внимания, криков – как восхищенных, так и возмущенных – было предостаточно. У меня возникло искушение опробовать палочку прямо здесь и сейчас, но я сдержался. С трудом, но сдержался. В присутствии элиты министерства, включая Фаджа (волшебник он, честно говоря, неважный, зато администратор хороший), на самом верху стадиона, забитом волшебниками, среди которых полно министерских дежурных (и опять знакомые лица) применять какое-либо волшебство не следовало. Следовало ждать. И насладиться квиддичем по-настоящему, а не во сне. Я еще не знал, что буду делать с палочкой, когда мы вернулись в палатку. Для меня главным было сохранить ощущение яви, а не сна. Да и при Винки я не хотел ничего делать. Хотя когда она высунула нос из палатки посмотреть, не идет ли отец, я тихонько сказал: «Акцио, чашка!» Когда Винки вернулась, она застала меня жутко довольного и с чашкой чая в руках и, разумеется, ничего не заподозрила. Важность самых необходимых вещей замечаешь только тогда, когда их лишаешься. А когда приобретаешь вновь, то становишься самым счастливым человеком на свете. Всего одно простенькое заклинание наполнило меня гордостью и радостью, и я воодушевленно стал рассказывать Винки о сегодняшнем матче. А потом в палатку вбежал отец, даже не посмотрел на меня, отрывисто спросил у Винки, все ли в порядке, и убежал снова. Я почувствовал исходящее от него волнение, и я причиной этого волнения не был. Что-то случилось. И я должен сидеть в палатке, в ясном сознании и с палочкой, не зная, в чем дело и чем так взволнован отец? Я высунулся из палатки и увидел их. В плащах, в масках, капюшоны надвинуты на лица, они идут тесной группой, а над ними в воздухе болтаются фигурки маглов... В руке я все еще сжимал почти пустую чашку, и мне показалось, что там вовсе не чай, и я не в палатке, а в особняке Лестранжей, а оживленная Белла, разливая по рюмкам вино, рассказывает мне: «И тогда я подняла этого магла в воздух, он так забавно там болтался, дергал руками и ногами и что-то кричал, впрочем, я его быстро заткнула, и так чуть пол-Лондона не сбежалось...». Вспомнили, значит, старые развлечения? Малфой небось тоже там, куда же он денется, я его даже под маской почувствую. Пальцем не пошевелил, чтобы спасти министерскую шпионскую сеть, чтобы помочь нам найти Лорда... а теперь развлекается! Белла в Азкабане, я под домашним арестом, а он развлекается! Ну что же, Малфой, развлекайся, я тоже развлекусь. С тобой. Министерские дежурные куда-то подевались, ах нет, вот они, бегают вокруг, как трусливые щенки вокруг разъяренного волка. Маглов, что ли, задеть боятся? Забыли старые времена, когда десяток случайных жертв на одного Упивающегося считался хорошим результатом? Я маглов задеть не боюсь. Маглом меньше, маглом больше...
assidi: Резким движением я отдернул полог палатки и сделал шаг вперед. Шаг в новую жизнь. И тут же почувствовал, как мне вцепились сзади в мантию. Крепко так вцепились. Домашние эльфы только на вид хрупкие. – Винки, отпусти немедленно! Домовик не имеет права ослушаться прямого приказа. Но Винки не послушалась. – Хозяин не должен идти! Хозяин должен сидеть в палатке! – Винки, пусти меня! Я тебе приказываю! Я обернулся и пристально посмотрел на Винки. Ее глаза расширились на пол-лица, в них колыхался отблеск пламени, что в сочетании с неизменным чайным полотенцем делало ее облик несколько комическим. Она жалобно смотрела на меня, но мантию продолжала держать. – Винки не может отпустить хозяина! Винки обещала хозяйке, что будет следить за молодым хозяином! Винки обещала хозяйке, что не даст молодому хозяину стать гадким черным магом! «Где она таких слов нахваталась, интересно?» – подумал я. А потом до меня дошел их смысл. Она обещала моей маме... Домовому эльфу не надо давать Нерушимую Клятву. Достаточно одного приказа. Особенно, если этот приказ – последний. Языки пламени в ее глазах стали еще ярче. Я повернулся снова – и увидел, что неподалеку уже вовсю полыхает и огонь, того и гляди, доберется до нас. – Винки! Ты хочешь, чтобы я тут сгорел? – Винки не хочет, чтобы молодой хозяин сгорел! Шальная искорка приземлилась возле моих ног и тут же погасла. – Тогда бежим! Я хотел направиться в сторону Упивающихся, но Винки потащила меня к лесу. Вырваться из ее цепких пальчиков было невозможно. Мы бежали и бежали, ряды палаток кончились, но столпотворение продолжалось и в лесу. Я чуть не налетел на каких-то детей, кажется, тех же самых, которые сидели передо мной на трибуне, а Винки наткнулась на древесный корень и чуть не навернулась вместе со мной. Но я сумел удержаться на ногах. Мы остановились перевести дух. Один я бы мог пробежать дольше и больше, но не тогда, когда тебя держит за мантию существо намного меньше тебя ростом. Приглушенная быстрым бегом ярость вскипела вновь. Я должен показать этим трусливым идиотам, что они трусливые идиоты! И мне не помешают ни Винки, ни Министерство магии в полном составе! Винки наконец-то отцепилась от моей мантии и стала рассматривать ссадину на коленке. Здорово она приложилась о тот корень. У меня есть пара минут... что за такое время можно сделать? На таком расстоянии я не достану Малфоя. Я его даже не вижу. Был бы здесь Темный Лорд, прикоснулся бы к Метке... К Метке! Эй, Люциус, ты еще не забыл, что такое Черная Метка? Так я тебе сейчас напомню! Тут еще какие-то дети на поляне... интересно, в лесу есть хоть одно место, где их нет? Ничего они не сделают, они меня и не увидят в мантии-невидимке. Выпрямляюсь во весь рост, вскидываю палочку... – Морсмордре! Из палочки вырывается сноп зеленых искр. Их все больше и больше, они взмывают над лесом, складываясь в громадную Метку... Получилось! У меня получилось! Мало того, что это первое нормальное заклинание за двенадцать лет (не считая «Акцио, чашка!»), так это вообще моя первая Черная Метка. Не был я ни на одной вылазке. Заклинание, конечно, знал, – его все знают, у кого Метка есть. Но ни разу не использовал. И теперь, глядя на громадный светящийся череп, я чувствовал себя властелином всего происходящего. Мертвенный зеленоватый свет медленно заливал весь лес, дети на поляне всполошились, а я стоял в мантии-невидимке и любовался. Думаете, нас так легко уничтожить? Думаете, никто не остался – кого не убили, тот в Азкабане, а кто не в Азкабане, те перестали быть Упивающимися Смертью, попрятавшись по углам? Так смотрите же! Смотрите на Метку, которой не было видно уже почти тринадцать лет! Винки выхватила у меня палочку, а я даже и не попытался отобрать. Она была в таком шоке, что не могла сказать ни слова, а в глазах ее читались ужас пополам с отчаянием. Да, то, что я сделал, с наказом мамы явно не соотносится. Мама не знала, что для меня это значит. Не могла знать. Нам надо было скорее убегать. Но убегать мне за сегодняшний вечер уже надоело. И когда на поляне раздались хлопки и появилось два десятка министерских дежурных, я так и остался стоять за деревом. И упал под то же дерево, когда одно или даже несколько Оглушающих заклятий срикошетили в мою сторону. И как они только друг в друга не попали... Я потерял сознание. И не приходил в себя до тех пор, пока Лорд не явился за мной. *Продолжение следует*
assidi: * * * Простое слово «воспоминание» не имеет для меня никакого смысла. Вернее, имеет совсем не тот смысл, который обычно в него вкладывают. Для меня воспоминание – либо подернутая серым туманом цепь бессвязных картинок, либо черная пропасть отчаяния, в которой можно сгинуть без следа даже здесь и сейчас. Я должен был с этим бороться. Чтобы меня не выводила из себя каждая мелочь. Хвост уже подсмеивался надо мной за моей спиной, хотя сам при упоминании Блэка начинал жалобно скулить и пытаться спрятаться под стол. Я получал искреннее наслаждение от вида Хвоста, когда я его расспрашивал о Блэке, до тех пор пока меня не настигло воспоминание о том, что в Азкабане Блэк сидел в соседней камере. Наверное, Хвост получил наслаждение еще большее, чем я. Но его лица я не видел, я вообще ничего не видел в тот момент. Хорошо, что я очень быстро приучился всегда иметь под рукой шоколад. За все школьные годы столько шоколада не съел, сколько за этот август. Даже Хвосту что-то перепадало, хотя будь моя воля, я бы вообще его в своем доме не кормил. Ему-то зачем столько шоколада? Подумаешь, один раз с дементорами в поезде столкнулся. Так еще неизвестно, от чего он пришел в больший ужас – от дементоров или от присутствия в купе старого друга Люпина. Между прочим, Хвосту сильно повезло, что Уизли его тогда из кармана вынимать не стал. Если Блэк даже в Азкабане, на фотографии узнал школьного друга, то Люпин точно бы не обманулся. Кроме бесед с Хвостом, у меня было еще одно занятие, более приятное, но тоже чреватое воспоминаниями. Надо было разобраться в библиотеке: отобрать книги, которые необходимо прочитать прямо сейчас, книги, которые я возьму в Хогвартс, книги, которые могут пригодиться Лорду, и книги, в которые можно уткнуть носом Хвоста, чтобы он не шастал зря по дому. Приступил я к этому занятию не сразу, долго собирался с духом. Потом начал. Начал я с отцовского кабинета, он же библиотека. Нашел столько всего интересного, что пропустил обед, ужин и очнулся только тогда, когда Лорд вызвал меня по Метке – иначе до меня было не дозваться. Не знаю, что он думал, но, увидев мою счастливую физиономию и стопку книг в руках, сменил гнев на милость и попросил почитать что-нибудь интересненькое. Не думаю, что ему это было нужно, но это нужно было мне. На следующие три дня Хвосту была вручена книга «Темные Искусства: руководство по самозащите», и я облегченно вздохнул. Оказалось, зря. В закрытом на два замка и одно заклятие шкафчике в библиотеке обнаружились три шкатулки с письмами – моими из Хогвартса и родительскими мне. Маминых было раз в пять больше, чем отцовских. Я, изобразив на лице скептическую усмешку, даже прочитал одно свое письмо, с третьего курса – о том, как я первый раз ходил в Хогсмит и наслаждался жизнью, сидя с охапкой леденцов на поваленном дереве на окраине деревни. В «Три Метлы» я зашел, но там была уйма народу, а мне хотелось побыть одному. Письмо я дочитал до конца, запечатал, положил обратно в конверт, убрал конверт в шкатулку, шкатулку – в шкафчик, запер замки, восстановил заклятья и продолжил разбирать книги. Только сосредоточиться никак не мог и в итоге рухнул на пол вместе с двумя книжными полками. Хвост, разумеется, прибежал на грохот и обнаружил меня, закопанного в книги в буквальном смысле с головой. Я даже палочку свою не мог найти. Какое торжество стояло у него в глазах, когда он вручил мне мою палочку и вернул полки на место! Книги расставлять я ему не доверил. Я не ожидал, что найду хоть что-то в своем кабинете, думал, что все мало-мальски существенное отец выбросил. Оказывается, нет! Мало того, там стояла мамина защита, которую я мог бы снять за две секунды, но два часа ходил вокруг и медлил. Потом все-таки снял.
assidi: Все, что я собирал сам во время работы в Министерстве, стояло в рассортированном виде на полках в шкафу. Пару книг оттуда можно было без сомнения направлять в министерский спецхран, а одна вообще была взята из библиотеки Министерства для проверки, не стоит ли ее поместить в спецхран или уничтожить. В нее был вложен кусок пергамента, на котором я начал писать заключение по поводу этой книги. Начал, но не закончил. Не успел. Во время шпионской лихорадки в Министерстве на меня повесили проверку иностранного отдела библиотеки. Заведующего библиотекой арестовали, и, честно говоря, я был только за. Может быть, в шпионаже он виновен и не был, но в иностранном отделе развел такое! Я за голову схватился, когда увидел. В разделе китайской литературы половина книг была на японском, русским было обозвано все, написанное кириллицей, в немецком обнаружилась книга на языке, который вообще никому не известен, и в довершение всего какая-то книга из арабского раздела чуть не откусила мне руку. Часть книг я взял домой для проверки и кое-что интересное успел не только перевести, но и скопировать для Беллы. И одна даже оказалась здесь... Не ее ли я читал в ожидании Фрэнка? Не этот ли лист пергамента заполнял, когда он пришел на последнюю встречу со мной? Вообще-то это было маловероятно и нелогично, но в себя я приходил долго. Утешало одно – со временем приступы слабости становились все короче и реже. К первому сентября их совсем не будет. По крайней мере, я на это надеюсь. * * * Рецепт горячего шоколада был записан маминой рукой. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, несколько раз напомнив себе, кто я такой, несколько раз открыв и закрыв книгу, я взял себя в руки и сумел его приготовить. Предстоял еще один тяжелый разговор с Хвостом, и я был полон решимости довести его до конца. Причем не до своего. – Расскажи мне, пожалуйста, как вы столкнулись с Блэком. Ты сказал, что он тебя чуть не убил. Как это было? – Они с Люпином меня чуть не убили! – затараторил Хвост. – Я так испугался! Если бы не полнолуние, они бы притащили меня в замок и отдали дементорам! – А кто тебе мешал сбежать раньше? Сразу, как ты узнал о побеге Блэка? Что тебе мешало раньше прийти к Лорду? Первый раз за все время нашего общения я задал этот вопрос. Я прекрасно знал, что вразумительного ответа не услышу. Но Хвост мне так надоел своим нытьем, что хотелось ударить его как можно больнее. Разумеется, и в этот раз я не услышал ничего, кроме обычного нытья. Минут десять я терпел, потом прервал: – Ты мне уже десять раз это говорил, Хвост. Мне нужно знать события той ночи. С самого начала. Что-то я начинал себе представлять. Больше угадывая, чем слушая. На месте Блэка я бы задушил эту тварь сразу, не отвлекаясь на объяснения и не дожидаясь, пока в Воющей Хижине соберется пол-Хогвартса. Снейп, Люпин... хорошо хоть Дамблдора не притащили за компанию! Хвост тоже хорош – если уж тянул до последнего, то мог бы сбежать под шумок, пока Снейп выяснял отношения с Блэком и Люпином. Или того лучше – превратился бы в человека и, пока присутствующие медленно приходили в себя, рассказал бы все, что знает про Снейпа. Если после такого Снейпа не прикончили бы на месте, то я хаффлпафец. – А потом Блэк сказал мне, что слышал в Азкабане, как про меня говорили... – Что он слышал в Азкабане? Хорошо я сделал, что обеспечил себя шоколадом! Хвост даже ничего не заметил. Еще немного – и я при слове «Азкабан» и вздрагивать перестану. Оказывается, Блэк в Азкабане слышал, что Упивающиеся Смертью винили Хвоста в гибели Темного Лорда. Замечательно. Так вот кто вот всем, оказывается, виноват! А еще можно обвинить Снейпа. И меня за компанию. И половину наших. Интересно, почему я ничего подобного в Азкабане не слышал? Потому что я не анимаг. Мне не до того было. Пью шоколад и смотрю на Хвоста почти веселым взглядом. – Я думаю, что наши, по крайней мере те, кто сидит в Азкабане, а не отрекся от своего пути, презирают тебя за то, что ты трус. У тебя хватило смелости только на то, чтобы подставить Блэка и удрать в канализацию.
assidi: «Там тебе самое и место» – добавляю я про себя. Почему Блэк не с нами? А если он не с нами – почему до сих пор жив? Кстати, непонятно, почему его тогда не схватили, если вокруг замка было полно дементоров. Про это Хвост не знал – у него наконец-то хватило ума удрать. Лучше поздно, чем никогда, называется. По газетам я знал, что, хотя Блэка не поймали, дементоров из Хогвартса, слава Мерлину, убрали. Интересно, куда он делся? Сидит где-нибудь под забором в собачьем облике? Наверняка ведь будет поддерживать связь с Поттером! Не знаю, чем оно мне поможет, но Блэка надо иметь в виду. Он опасен. Я это чувствовал. Снейп тоже опасен. Еще больше, чем Блэк, потому что Снейп на виду. И он многое знает. Ненавижу Снейпа. Еще больше, чем Блэка. Блэк – просто враг, а Снейп еще и предатель. – Барти! Ты меня не слушаешь? Я его еще слушать должен? – Я тебя слушаю очень внимательно. Так что Поттер сказал Блэку, когда они с Люпином хотели тебя убить? Честное слово, лучше бы меня кто-нибудь убил. Так гораздо легче, чем ждать по полчаса ответа на элементарные вопросы. А шоколад вкусный получился. Даже лучше, чем в кафе мадам Паддифут. Умеет же мама готовить! * * * Мне не хватает Винки. Мне очень не хватает Винки. Дело не в том, что я не в состоянии готовить еду и прибираться в комнатах. Я только первые два дня был не в состоянии. Потом приспособился. Научил Хвоста покупать продукты в магловских магазинах, каждый раз в разных. Именно покупать, а не тайком утаскивать с полок. Зачем создавать лишние проблемы, если есть деньги? Авроры имеют тенденцию появляться на месте преступления совершенно неожиданно. Вот я и заставлял Хвоста продукты именно покупать, как последний магл. А готовил я сам. Получалось если и хуже, чем у Винки, то ненамного. Мне ее не хватало не потому, что она готовила лучше меня. Она была частью дома. Душой дома. И памятью о маме. Восстанавливая по крупицам те одиннадцать лет после Азкабана, я осознавал, что Винки всеми силами пыталась заменить мне маму. Она выполняла мамину последнюю просьбу – заботиться обо мне. И заботилась. Когда я начал вставать на ноги, она каждый день выводила меня на прогулку в парк. Шоколада ее стараниями я съел столько, что «Сладкое королевство» могло открыть еще один филиал за наш счет. Каждый день рождения она устраивала мне грандиозное пиршество, по сравнению с которым ежегодный пир в Хогвартсе по случаю начала учебного года кажется легкой закуской. Отец обращал на меня внимание только, чтобы проверить, не вышел ли я из-под его контроля. Он даже моих дней рождения никогда не праздновал. А Винки была рядом всегда. Я говорил с ней почти как с равной. Почти как с мамой. Потому что мама завещала меня ей. Я бы мог позвать ее. Даже сейчас, после того как отец ее прогнал. Винки откликнется. Она не может не откликнуться. Но и я не могу, не имею права ее звать. Потому что мама просила ее проследить, чтобы я снова не стал Упивающимся Смертью. Винки не поймет, что мне это надо. Винки будет выполнять мамину просьбу, что сильнее приказа. И кончится это тем, что либо Темный Лорд ее убьет, либо она сойдет с ума, либо с ума сойду я и не смогу выполнить то, что Лорду от меня нужно. Если уж я отрекаюсь от прежней жизни, отрекаться надо полностью. Мне жалко Винки. Но освобождение избавляет ее от выполнения приказа. Так будет лучше и для меня, и для нее. Пусть найдет своего приятеля Добби, бывшего малфоевского домовика. Вдвоем им будет веселее. Я этого Добби тоже видел. Забавное создание. Винки с ним скучать не будет. А я – не буду скучать без нее.
assidi: * * * На первый взгляд у нас с Хвостом похожие судьбы. Мы оба долгое время считались мертвыми. Я – до сих пор считаюсь. Мы оба ни в чем не подозревались, я – до самого ареста, он – пока не попался на глаза Блэку. И мы оба предали своих друзей. Но это только на первый взгляд. Начнем с того, что Хвост действительно Поттера предал. Он выдал его местонахождение Темному Лорду, он и только он. Еще и Блэка при этом подставил. А я Фрэнка не предавал. Во-первых, он не был моим другом. Если я с ним периодически встречался, то только потому, что так положено. Надо же мне с кем-то было дружить. А известный аврор – хорошая пара для сына Крауча. Я же Фрэнка своим другом не считал. Руди мне был куда больше другом, чем он. С Руди я был откровенен, с Руди я мог расслабиться, из-за Руди я мог даже поспорить с Беллой на предмет вредности или полезности употребления алкогольных напитков. Разве мог я из-за Фрэнка хоть слово сказать Белле? Самое большее, что я тогда смог, – это отвернуться и не смотреть. Ненадолго. Потом повернулся обратно. Во-вторых, я по большому счету его не предавал. Поттера предали, да – Темный Лорд явился туда, где его не ждали, явился безо всяких предупреждений. Я же изначально хотел расспросить Фрэнка по-дружески. Если бы он мне по-дружески ответил, ушел бы спокойно домой к Алисе и Невиллу и ничего бы не заподозрил! Сколько важной информации, обсуждаемой в дружеских разговорах и услышанной в коридорах Министерства, я передал Белле! Тем не менее меня даже во время шпионской лихорадки никто не тронул. Даже Хмури, хоть и допрашивал тогда. И что мешало Фрэнку мне по-дружески, между делом, рассказать то, что мы хотели? Или даже тогда, когда я позвал Беллу? Мы же не собирались их убивать! Нам нужна была только информация! Хвост знал, что Темный Лорд хочет убить Поттеров, даже маленького Гарри. А если бы Белла посягнула на Невилла, она бы получила его только через мой труп. Я знал, что его нет, что он с бабкой, да и при бабке бы у меня не получилось выманить Алису из дома, когда Фрэнк уже лежал без сознания. Так что не предавал я Фрэнка, не предавал. Что бы там Хвост ни думал. В этом пункте у нас с ним ничего общего. И в других – тоже. Мы оба умерли для мира. Но как умерли? Он погиб как герой от руки страшного злодея Блэка и посмертно даже орденом награжден. Я умер в Азкабане, и вряд ли меня там дементоры похоронили. Делать им больше нечего, как похороны организовывать. Интересно, видел ли Блэк, как я умер? Расспросить бы его... В отличие от меня, Хвост был свободен. Он мог прийти, не вызывая подозрений, к кому угодно, хоть к Малфоям, хоть в Отдел Тайн! Руквуд бы его в кармане пронес. Или я, на худой конец. Нет, он предпочел быть домашним любимцем семейства Уизли, где на лишнюю игрушку для семерых детей не хватает средств и приблудившаяся крыса как раз кстати. Хоть бы он что полезное от этих Уизли узнал! Ровным счетом ничего. Он бежал к Лорду в самый последний момент, когда никакого другого выхода уже не было, когда иначе спасти свою шкуру было невозможно. А я свободен не был. Отец держал меня под Империо, а Винки не отпускала от себя. Если бы я был свободен и знал куда идти, я бы сам разыскал Темного Лорда! И что после этого у меня с Хвостом общего? Ровным счетом ничего.
assidi: * * * Аластора Хмури я знал. Не очень хорошо, но знал. Его знал любой, имеющий хоть какое-то отношение к Министерству. Да и не имеющий тоже. Я его не любил и даже боялся. Он меня недолюбливал. С момента нашей первой встречи, когда я был чистеньким, как хаффлпафский первокурсник. Меня привел к нему Фрэнк, когда я готовился к экзаменам в аврорат. Должен был отец, но у него, конечно же, не хватило времени и он спихнул меня на Фрэнка. Уже много позже я размышлял, с чего ради я так стремился стать аврором. Еще с первого курса. На первом курсе все мечтают стать аврорами, если уж не получится пробиться в Министры Магии. Я как на первом начал мечтать, так до седьмого с этой мечтой и дошел. Хорошо хоть ума хватило не мечтать о министерском посте даже на первом курсе. У меня отец есть, он и станет министром рано или поздно, мне-то зачем? А вот аврором – другое дело... Отец воспринял мое желание как само собой разумеющееся и свел меня с Фрэнком. Тот отнесся ко мне, как к младшему братишке, что меня, честно сказать, напугало. Надоело быть маленьким. Тем не менее мы сошлись, настолько, насколько можно сойтись при нашей разнице в возрасте. Фрэнк меня к Хмури и повел. Долго перед этим распинался, какой Хмури замечательный и как много он всего умеет. А мне он не понравился. Посмотрел на меня – как наизнанку вывернул. И сразу с порога: – Значит, аврором хочешь стать? А зачем тебе это? Я в ответ забормотал что-то невнятное. Фрэнк попытался меня поддержать, но и у него ничего вразумительного не вышло. Зачем я хочу в аврорат? А зачем солнце каждый день встает? Зачем дети в Хогвартс поступают? Откуда я знаю – зачем? Хмури так ничего от меня и не добился, пригласил пить чай, и все чаепитие они с Фрэнком обсуждали свои дела. А я привычно изображал из себя мебель. Экзамены я завалил, и Хмури явно приложил к этому руку. Отец нисколько не удивился и буквально в тот же день принес бумагу, в которой значилось, что мистер Бартемиус Крауч-младший назначается в отдел международного магического сотрудничества на должность референта-переводчика. Фрэнк огорчился, но встречаться со мной не перестал. Даже несмотря на то, что у него ребенок в конце июля родился. Не знаю, почему Хмури меня невзлюбил. Подозревать меня тогда он точно не мог, не в чем было. Даже когда появилось в чем – все равно не мог. Если даже Фрэнк до последнего момента ничего не подозревал (а в последний момент был уверен, что я под Империо), то уж Хмури – тем более. Время от времени я встречал Хмури в Министерстве, но близко мы не сталкивались. Следующий раз, когда нам пришлось пообщаться, был во время шпионской лихорадки в Министерстве после ареста Руквуда. Он сам явился в наш отдел и сразу прицепился ко мне – а что ты знаешь, а не общался ли с Руквудом и что это у тебя за книга? К счастью, пришел он не в первый день, когда я пугался каждого шороха, а на четвертый, когда я наглухо укрылся за броней наивного спокойствия. Нет, я ничего не слышал, Руквуда знаю только в лицо, а книжка называется «Высокогорные растения Тибета», попалась мне под руку, решил перевести – надо же в языке поупражняться! Я был чист, как полупрозрачный цветок на вершине самой высокой горы Тибета, смотрел на Хмури честными глазами добросовестного министерского служащего (Белла не зря учила меня окклюменции) и Хмури наконец-то от меня отстал.
assidi: Тогда в нашем отделе арестовали двоих. Одному дали год, другому полгода. Я сильно сомневался в их виновности, и не только я. По всему Министерству ходил анекдот: «Министерская инспекция в Азкабане. Спрашивают заключенного: «Какой у тебя срок?» – «Три года». – «А за что сидишь?» – «Ни за что». – «Врешь, ни за что шесть месяцев дают!». Этих двоих я недавно видел на Чемпионате Мира. Со значками министерских дежурных. По глазам и не видно, что в Азкабане были. Впрочем, осужденным на маленькие сроки там легче. Последняя моя встреча с Хмури была такой, что лучше не вспоминать. Когда нас взяли, он лично меня допрашивал. И в глазах его стояло торжество – я же говорил, что ему нельзя доверять! Как будто он ждал – и дождался. Не знаю, что было легче переносить – нахождение под охраной дементоров или допрос у Хмури. Я толком говорить не мог, или молчал, или плакал, или бормотал что-то совсем невнятное. Сейчас мне за это стыдно. И за допрос у Хмури, и за поведение на суде, где я устроил форменную истерику. Хоть оно и предполагалось заранее, но не до такой же степени! Раньше я никогда не устраивал истерик, даже когда на третьем курсе один противный гриффиндорец опрокинул пузырек чернил на мою контрольную работу по истории магии. Я даже Хмури истерик не устраивал, хотя он убежден в обратном. Все, что было против меня – что мы находились у меня дома. Но это не значит, что я виновен! Может, мы с Фрэнком сидели вместе, как старые друзья, а потом ввалились неизвестно кто... Может, я под Империо был! Фрэнк и Алиса до последнего момента были в этом уверены! Это Хмури в Империо не верил. Он с самого начала, видите ли, не сомневался, что я пойду по скользкой дорожке. Через час после начала допроса я мечтал отправиться обратно к дементорам. Через два – чтобы меня убили прямо сейчас, на месте. Потом, в Азкабане, я не раз вспоминал этот допрос. И сейчас, возвращаясь к нему, тут же вспоминаю и Азкабан. Вот почему о последнем разговоре с Хмури мне думать не хочется. * * * Азкабан я помню одной сплошной черной полосой. Нет, не полосой – пропастью, заманивающей и затягивающей в себя. Это можно сравнить со сном, но сном кошмарным, не приносящим отдыха, а приближающим к бездне, откуда нет возврата. Тот день, когда этот сон закончился и начался другой, не такой страшный, но тоже затягивающий, я не вспоминаю. Он сам приходит ко мне, настигая в самый неподходящий момент. Тогда я очнулся оттого, что стало чуть легче дышать. Черная мгла вокруг чуть прояснилась, холод изнутри немного отпустил, и можно было почувствовать себя собой, а не пылинкой на краю пропасти. – Мама, – пробормотал я сквозь сон. – Мамочка... И вдруг услышал: – Я здесь, Барти! Я здесь! Какой хороший сон... Мне снится мама, я звал ее, и она пришла ко мне... Я ее так давно звал... – Мама, не уходи, – прошептал я. – Не уходи... Меня взяли за плечи и одним рывком посадили. Кто это? Что это? – Барти! – резкий окрик отца вывел меня из блаженного сонного состояния. Перед глазами все плыло, тело казалось полупрозрачным, сознание балансировало на грани пустоты, но это был не сон. Это была явь. Сидеть было трудно, даже опираясь на стену. Мама обняла меня, и я увидел, какая она изможденная. Совсем как я. Неужели – она тоже?.. – Мама, – язык плохо меня слушался, а все слова тонули в черной пустоте. – Как ты сюда попала? – Все хорошо, сынок, мы пришли за тобой. – Как? – сказанное мамой не хотело укладываться в моей голове. Как это – пришли за мной? Я же осужден на пожизненное заключение! Отец никогда бы не смягчил приговор!
assidi: Я посмотрел на отца. Тот с деловым видом доставал из-под мантии пузатую флягу и два стакана. Скептически оглядел камеру, выбирая место, где все это поставить, наконец с видом человека, которому все равно деваться некуда, поставил их на пол возле моей... ну, скажем так, кровати. Мама гладила меня по волосам, тихо всхлипывая. Я плакать не мог – слезы кончились еще в первые дни. Отец тем временем поднял флягу, открутил крышку и аккуратно стал разливать по стаканам тягучую клейкую жидкость. Жидкость эта тут же вызвала в моей памяти моржовые усы профессора Слагхорна. При чем тут Слагхорн? Разлив жидкость по стаканам, отец достал из складок мантии маленькие изящные ножницы и протянул их маме. – Бери с запасом. Чтобы дольше хватило. – Мне много не надо. Мерлин, да что происходит? – Что... – я хотел было спросить, но тут мама аккуратно взяла левой рукой прядь моих волос, а правую, с ножницами, поднесла к моей голове. Они что, подстричь меня пришли? Остриженную прядь мама передала отцу, а сама взялась левой рукой за свои волосы... И тут до меня дошло, что за жидкость в стаканах. Долго же я думал... А ведь когда-то «Превосходно» было по зельеварению! – Мама! – мне показалось, что я закричал во всю силу своего голоса. Даже испугался, что в соседних камерах услышат. Но судя по реакциям отца и мамы – не услышали. – Я хочу, чтобы ты жил, сынок. Мне уже немного осталось. – Мама, не надо! – откуда-то взялись слезы. – Не оставляй меня! – Тише! – вполголоса, но грозно произнес отец. – Пейте! Стоп, – перебил он сам себя, – сначала переоденьтесь. Что? Мама отпустила меня, и я стал медленно сползать по стенке. Она не могла справиться с застежками на мантии, и отец ей помог. А я смотрел, не осознавая увиденного, пока не сполз окончательно на то, что служило мне ложем. – Давай раздевайся, живо! То тряпье, что на мне, нужно снять. А как оно снимается? Я уже забыл. Дернул за ворот так, что рука заболела, а материя треснула. – Помоги же ему! Отец рывком поднял меня на ноги и вытряхнул из мантии. Именно вытряхнул. Как только он меня отпустил, я упал обратно, еще и затылком об стену приложился. Когда я открыл глаза, мама уже переоделась. Моя, с позволения сказать, одежда, была ей явно велика. – Ну! – прикрикнул на меня отец. – Одевайся! – Пусть сначала выпьет, – возразила мама. – Боюсь, платье будет ему мало... – Мама... – произнес я и сделал движение к ней. Она протянула руку и погладила меня по плечу. – Все будет хорошо, Барти. Все хорошо. Я бы влез сейчас в ее платье. Разве что оно мне коротко было бы. Похудел я так, что дальше только привидения. А мама-то как похудела! Она и раньше была хрупкая, а сейчас – просто былинка. На том самом краю пропасти, откуда вытащила меня. – Пей! – отец всунул мне в руку стакан. – Быстро! Я выпил. Краем глаза увидел, как мама тоже пьет, и повалился ничком на кровать. Один раз я это уже пил. На зельеварении у Слагхорна. Как же звали того парня, с которым мы это пили на двоих? Эндрю, кажется. Забавно было смотреть на свое лицо в чужой мантии, да еще и с равенкловским галстуком. Весь класс тогда друг над другом смеялся. Надеть мамино платье я тоже был не в силах. Отец меня в него впихнул. И в платье, и в мантию. – Мама... – найдя в себе неизвестно где какие-то силы, я бросился маме на шею. – Мама... – Идем! У нас мало времени. Вторую порцию я тебе не дам. Я сделал шаг к двери, опираясь на стенку. Если я сейчас упаду, то точно не встану. Мама, глядя на меня, улыбнулась. Так странно было видеть мамину улыбку на своем лице... – Барти, береги его, – я не сразу понял, что мама обращается к отцу. Отец подошел к маме и обнял ее. Крепко-крепко. Меня он никогда так не обнимал. – Все, идем, быстро! Он крепко взял меня под руку и резко распахнул дверь камеры. *продолжение следует*
rakugan: assidi Прошу прощения, успела прочесть только часть, потому что стараюсь читать внимательно. assidi wrote: Нет – ей захотелось посмотреть на «того самого Крауча, который сына отправил в Азкабан, а жену – в могилу» в домашней обстановке. Вот и посмотрела. Какая классная деталь! такая маленькая черточка... assidi wrote: Я воодушевился, выложил на стол продукты, вооружился ножом и только собрался резать овощи для супа, как Мне кажется, он скорее бы палочкой воспользовался, как Молли Уизли... или нет? assidi wrote: Не был я ни на одной вылазке. А как же Лонгботтомы? И еще я не поняла, зачем он так усиленно распрашивает Петтигрю про Блэка. Но в целом фик отличный. Очень насыщенный, детальный. Взгляд глазами Барти Крауча - редкий, очень интересный подход. Потому и читаю медленно, чтобы ничего не упустить. Такое жалко было бы просто пробегать глазами :)
Sige: assidi пишет: «Там тебе самое и место» – добавляю я про себя. Ассиди, я тебе тут запятую пропустила! После последних кавычек, разумеется.
rakugan: assidi wrote: По всему Министерству ходил анекдот: «Министерская инспекция в Азкабане. Спрашивают заключенного: «Какой у тебя срок?» – «Три года». – «А за что сидишь?» – «Ни за что». – «Врешь, ни за что шесть месяцев дают!». Вообще должно быть наоборот - срок "ни за что" превышает названный первоначально, в том-то и соль :) Традиционно это звучало так: "Какой срок? - Десять лет. - А за что сидишь? - Ни за что. - Врешь, ни за что пятнадцать дают".
assidi: rakugan wrote: Мне кажется, он скорее бы палочкой воспользовался, как Молли Уизли... или нет? Вот тут я, честно, не продумала. Может, он еще не приспособился с палочкой на кухне :) Во второй-то день. Потом-то он точно палочкой орудовал, я это еще напишу. rakugan wrote: А как же Лонгботтомы? А тогда у них без Черной Метки обошлось. Они ж никого не убили. Вообще-то историю с Лонгботтомами я в этом фике описывать не собираюсь, ибо один раз уже описывала..хотя этот фик не является прямым продолжением того, возможны расхождения в деталях, которые позже мне увиделись по другому или дополнительно. rakugan wrote: И еще я не поняла, зачем он так усиленно распрашивает Петтигрю про Блэка. Ну во-первых, он изучает возможных противников. Блэк для него может быть опасен тем, что не на виду. (Снейп - еще один противник, один из самых опасных, и надо этому тоже кусочек посвятить, но пока что у меня он еще не сложился). А, во-вторых, я человек, испорченный "Большой игрой" и Крауч у меня пытается понять, есть она или нет. Хотя он статьи не читал, но нюхом чует, что что-то тут нечисто. Спасибо за отзыв! Там еще кое-что написано, но хочу еще написать перед тем, как выкладывать. Вот почему-то концовку первой части могу написать хоть прямо сейчас. А несколько кусочков недостающих вообще не вижу. rakugan wrote: Вообще должно быть наоборот - срок "ни за что" превышает названный первоначально, в том-то и соль :) А мне казалось, что наоборот :) Уже не помню. У меня еще были какие-то министерские анекдоты, переделанные из советских, но я их уже не помню.
rakugan: assidi Вчера как раз дочитала до конца то, что выложено. Отличный фик! понравилось, как легко и точно переданы характеры. Деталь с Бертой Джоркинс - "посмотреть ближе на того, кто отправил сына в Азкабан" - одной фразой передает весь ее характер. И сцена, когда родители приходят в Азкабан, - очень сильная. Понравилось, что он так хорошо относится к Винки. Очень реалистично получились детали о работе в министерстве - и "спецхран", и разговоры мимоходом в коридоре... assidi wrote: Вообще-то историю с Лонгботтомами я в этом фике описывать не собираюсь, ибо один раз уже описывала. А можно дать ссылку на тот фик? я его не читала, но мне очень интересно. assidi wrote: Ну во-первых, он изучает возможных противников. Блэк для него может быть опасен тем, что не на виду. (Снейп - еще один противник, один из самых опасных, и надо этому тоже кусочек посвятить, но пока что у меня он еще не сложился). А, во-вторых, я человек, испорченный "Большой игрой" и Крауч у меня пытается понять, есть она или нет. Хотя он статьи не читал, но нюхом чует, что что-то тут нечисто. Ага, поняла. Здорово! Вообще очень хорошо удалось раскрыть характер персонажа, о котором нам очень мало известно. Очень жду продолжения :)
полная версия страницы