Форум » Библиотека-1 » "Крестная", СС/ГП/ожп, General, PG-13, закончен 18/04/08 » Ответить
"Крестная", СС/ГП/ожп, General, PG-13, закончен 18/04/08
Alasar: "Крестная. Часть 1" АВТОР: Alasar БЕТА: Keoh РЕЙТИНГ: PG-13 ПЕЙРИНГ: ГП, СС, ожп ЖАНР: General ОТКАЗ: Если Ро попросит – отдам. ЦИКЛ: Крестная [1] АННОТАЦИЯ: Самое оригинальное саммари – см. сабж. КОММЕНТАРИИ: «Мою скверность твоею святынею очисти, хранителю мой» Псалтырь, П4, «Ангелу» Спасибо Коте, с тебя, сестренка, все началось. Спасибо Коре, за терпение. Спасибо Keoh, ты мой Светлый ангел. Отдельное спасибо Чакре. NB: AU? Фик рассчитан на вдумчивых, терпеливых и умеющих сопереживать читателей. :) КАТАЛОГ: Нет ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Нет СТАТУС: Закончен ВЫЛОЖЕН: 05.02.2008
Ответов - 34, стр:
1 2 All
Alasar: Глава 1 За 50 лет до описываемых событий, где-то в албанских лесах Несколько людей в темных плащах не отрываясь смотрели на огонь, вытянув руки и шепча странное заклинание на древнем языке. Чуть поодаль стояла женская фигура, с ног до головы укутанная в темное одеяние. Было заметно, что ее обуревает нетерпение. Девушка притоптывала ногой, скрестив руки на груди. Наконец она не выдержала, на секунду задумалась, улыбнулась и махнула палочкой так, что огонь, на который «молились» мужчины, погас. Они недовольно зашептались. «Главный» повернулся к девушке и сказал: - Кто посмел? Потом, узнав ее, умоляюще протянул, бросая быстрые взгляды на остальных: - Алазар… Девушка сняла капюшон и ответила, состроив смешную рожицу, явно копируя кого-то, и капризно растягивая слова: - Мне надоело ждать. Томми, ты скоро? - Зара… - мужчина повернулся к девушке, стараясь не нарушить сакральный круг. Но Алазар притянула его к себе за рукав длинной мантии, вырвав из магической цепи. - Том, нам нужно поговорить, – тон ее изменился, став жестче. Мужчина осуждающе посмотрел на девушку. Она сделала вид, что не заметила. - Я знаю, Том, я все знаю. И я против. Я сюда только за этим и пришла, чтобы сказать, что… Я имею ввиду… Если ты только на второй ступени посвящения, это еще не значит… То есть, я хочу сказать… Ведь тебя еще можно будет спасти. Ты же не поднялся выше второй, правда? Правда, Том? – девушка попыталась заглянуть в глаза молодого человека, но он отвел взгляд. - Я… на седьмой, Зара, – прошептал он. - Что? Что?! Том! Как ты мог?! – девушка отшатнулась, бросила испуганный взгляд на пожилых людей, которые уже сбросили капюшоны и, все еще держа магический круг, строго и осуждающе смотрели на нее. Она покачала головой, с ужасом смотря на молодого человека, и резко бросилась назад. - Зара! – крикнул Том, но остановить ее было нельзя. Он бежала все быстрее и быстрее, не останавливаясь и не оглядываясь, убегая все дальше и дальше от места проведения древнейшего ритуала посвящения... - Так решила судьба, – громко сказал пожилой мужчина, выступая вперед. - Судьба… - прошептал Том, опуская взгляд на чужую палочку, которую держал в руках. ~~~ - Куда же я ее дела? Куда? Куда?! Вот черт!.. Лежала же она в левом рукаве! – Алазар остановилась только на опушке леса, растеряно хлопая себя по карманам в поисках своей волшебной палочки. И вдруг, остановленная какой-то невиданной силой, девушка замерла и посмотрела на восходящее солнце. Вздохнув, она прошептала: «это конец, конец…» Начинался новый день. *** Наши дни, Шотландия, Хогвартс Вот и подошла очередь Гарри на церемонии распределения. Гермиона уже сидела за столом Гриффиндора, а Рон совершенно не беспокоился насчет будущего факультета. Вся его родня носила красные эмблемы на своих школьных мантиях, так зачем ему волноваться? - Поттер, Гарри! Профессор Макгонагалл надела шляпу на Гарри так, что она закрыла мальчику глаза. Ему показалось, что свет совершенно погас, хотя это было невозможно – свечей в воздухе летало столько, что ими можно было бы осветить целую улицу. Древний артефакт ничего не говорил. Мальчик не понимал, почему Шляпа напряженно молчит и так долго думает. «Куда же, куда же мне направить наследника…» - услышал он тихий голос в своей голове. «Только не в Слизерин, только не в Слизерин!». Гарри на секунду зажмурился. «Там ты будешь в безопасности»… «Нет, нет, пожалуйста, только не в…» Неожиданно резкий порыв ветра погасил все свечи. В зале воцарилась тишина. Не то, чтобы все испугались, но такого не было со дня основания школы, чтобы специальным образом заколдованные свечи одновременно гасли. В ту же секунду раздался резкий хлопок. В абсолютной тишине послышался слабый, но насмешливый голос: - Дамблдор, школа так сильно нуждается, что ты экономишь на освещении? Несколько голосов, сбросив оцепенение, одновременно пробормотало «Lumos». Зал осветился множеством маленьких огоньков на концах волшебных палочек, и раздался удивленный шепот. Недалеко от дверей стояла фигура, с ног до головы закутанная в темную робу. Никто не мог бы точно сказать, мужского или женского пола эта фигура. Гарри было плохо видно, да и шляпа закрывала ему обзор, а поправить ее он не осмеливался. Но древний артефакт, на секунду замерев, вдруг заверещал: - Вернулась, вернулась, она вернулась! Гарри поразился той радости, которая исходила от древней Шляпы. Мальчик робко повернул голову и увидел каменно-холодное лицо директора волшебной школы Хогвартс Альбуса Дамблдора. У незнакомки была неестественно выпрямлена спина. Лица не было видно: она вся была укутана в черный плащ. Девушка медленно подняла руку, словно она была чужой, и потянулась снять капюшон. Но замерла на полпути, а потом и вовсе прижала ее к ребрам. Незнакомка охнула. Альбус тяжело поднялся со своего места. Старый директор был настолько изумлен, что казалось, что он не знает, что сказать. Его голубые глаза за стеклами очков-половинок словно помутнели. - Что ты здесь делаешь? – неожиданно зло сказал он. – Зачем ты вернулась? Девушка усмехнулась. - Хогвартс – мой… дом, – казалось, что девушка пробовала на вкус каждое произнесенное слово, хотя и говорила словно нехотя, через силу. – Я имею на него право… Я здесь, потому что он призвал меня. Альбус покачал головой: - Я так не думаю. Ты должна уйти. Тебе здесь не место… После всего… - голос его потух. Незнакомка встрепенулась. Она воинственно вскинула голову, гордо выпрямила спину еще больше, если это было возможно, и прошипела: - Не в твоей власти указывать мне, Дамблдор, – вскинулась девушка. Она медленно, через силу повернулась к дверям и подняла голову. Над ними висел огромный герб Хогвартса. Такой же был расположен на стене за учительским столом. Девушка протянула руки к нарисованным на нем животным, громко и нараспев шепча заклинание на древнем языке. Под ее взглядом барсук, змея, лев и орел словно ожили, зашевелились, а по замку пронеслась волна магии, заставившая воздух сгуститься; яркие всполохи начали кружить по всему залу, а старые стены словно заговорили, зароптали, потемнели. Капюшон спал, открывая спутанные черные волосы, зажатые темным грязным плащом так, что длина была неизвестна. Руки, протянутые к гербу, были спрятаны за перчатками, такими же грязными, как и остальная одежда. Вокруг незнакомки словно закружилась первозданная, мощная, стихийная магия – магия Хогвартса. Постепенно все стихло, но школа словно очнулась от сна. Появилось ощущение того, что старые стены – живые. Ветер трепал волосы учеников. Яркие полосы света расползались по стенам и полу, словно разноцветные змейки. Красные искры потухли последними. Секунду стояла полная тишина. А потом девушка покачнулась и упала. Профессор Спраут вскрикнула. Профессор Вектор и профессор Флитвик вскочили со своих мест. На лицах остальных преподавателей был испуг. Дамблдор медленно осел в свое резное директорское кресло и наклонился к Снейпу, что-то ему растеряно шепча. Профессор Макгонагалл начала действовать первой: кинулась к девушке, горя желанием помочь. Но неожиданно для всех ее опередил профессор Снейп, который с явным недовольством на лице левитировал незнакомку в больничное крыло. Церемония распределения была продолжена, но Макгонагалл была растеряна, в ее голосе не слышался прежний металл, учителя возбужденно перешептывались, директор хмурился, а столы приветствовали новичков не так бурно, как всегда. *** Школа взволнованно гудела еще недели две. Но незнакомка больше не появлялась, учителя никак эту ситуацию не комментировали, случались новые интересные события, и постепенно разговоры стихли. Жизнь возвращалась в прежнее русло. Прошло немало времени, прежде об этом происшествии вспомнили еще раз… Общеизвестно, что против троллей нужна очень сильная магия. С ними невозможно договориться, ими очень сложно управлять. Заклинаний, способных остановить разъяренного тролля, очень мало. И все они, как назло, относятся к высшей магии. Неудивительно, что заплаканная Гермиона и напуганные Рон и Гарри не знали, что делать с горным троллем, неожиданно встреченным ими в женского туалете на первом этаже во время праздника всех святых. Они с огромным трудом, невообразимым шумом и ужасно нервничая, кое-как левитируя тяжелые предметы, смогли усмирить страшное существо. Даже лежащий на полу, тролль вызывал у детей невольный ужас. Мальчики продолжали бить его наиболее тяжелыми обломками, чтобы точно знать, что он больше не опасен, пока их не остановил стальной голос: - Прекратите! Прекратите немедленно! Дети замерли. К ним приближалась незнакомка, неизвестно как оказавшаяся рядом в эту минуту. Она шла из противоположного двери угла и осуждающе смотрела на Гермиону. Потом закутанная в плотный черный плащ фигура повернулась к троллю и… зарычала. Этот звук, больше напоминающий перестукивание камней в бурной горной речке, эхом пролетел по туалету. Тролль открыл маленькие глазки, чуть повернул голову и ответил. Они переговаривались еще несколько минут, пока незнакомка не сказала: - Он не хочет говорить, кто его привел, – задумчивый взгляд на лежащего тролля. - Вы можете идти, он больше не причинит никому вреда. Троица уже хотела бежать со всех ног, забыв про разногласия, которые и привели их в этот туалет, но в дверях уже стояли их декан, профессор Снейп и сам директор. Им предстояло многое объяснить… *** Часы в Главном холле пробили два раза. Гарри с друзьями впервые крались в библиотеку под мантией-невидимкой. Им оставалось совсем немного дойти до поворота на нужный коридор. Но они одновременно услышали тяжелые шаги школьного завхоза, Аргуса Филча, и его голос, кличущий свою помощницу – миссис Норрис. Слава Мерлину, что кошка, видимо, была в другой части замка и не слышала хозяина. Троица замерла, когда завхоз проходил мимо них, бормоча: - Это не школьники… Малолетние преступники… Хулиганье!.. Подвесить бы парочку за ноги в кандалы… На ночку… Смутьяны! А все директор не позволяет… Такая дисциплина бы была… Железная… В ответ ему послышался голос, который «Золотое трио» моментально узнало. - Аргус, я не позволила бы физические наказания, даже если бы дети разнесли всю школу! Заслышав это, завхоз словно ожил, глаза его радостно засияли. Он распрямил плечи и быстрее зашагал туда, откуда слышался этот мелодичное меццо-сопрано. - Алазар! Девочка моя! Где же ты была!… Мы так по тебе скучали! – впервые в жизни троица видела старого завхоза таким счастливым. Из тени выступила Алазар. Это была та самая незнакомка, но теперь ее волосы были чистыми и ухоженными: на голове ее была сложная прическа. У нее неожиданно оказалось красивое, но бледное лицо и неестественно белая кожа. Гарри жалел, что в темноте незаметно, какого цвета глаза… Ему показалось невероятно важным узнать, какого они цвета. Ее руки в черных перчатках были сложены на груди, а на плече сидела миссис Норрис и довольно урчала. Алазар посмотрела на Аргуса, тепло ему улыбнулась, а потом подняла глаза на троицу и покачала головой. Они теснее сжались, ожидая наказания, но вызвали этим только еще одну усталую улыбку. Девушка перевела взгляд на Аргуса: - Пойдем, дядя, поговорим, мне есть, что тебе рассказать. Мы же так давно не виделись… Филч неловким движением утер набежавшие слезы и прошептал что-то похожее на «десять». Завхоз громко выдохнул и хриплым голосом спросил: - Где ты была, милая? - Лучше тебе не знать, дядя. Но знаешь, хорошо, что я оттуда вернулась… - Откуда, Алазар, откуда? – Филч не по-мужски всхлипнул. Алазар тепло улыбнулась, положив руку ему на плечо. Они медленно двигались в сторону Главного холла, тихо переговариваясь. Когда они скрылись за поворотом, Гарри и Гермиона удивленно переглянулись. А Рон с ужасом прошептал: «Дядя?» Кажется, он как никогда был близок к обмороку. *** - Нет, ну если это ее дядя, то я не знаю, - с набитым ртом говорил Рон на следующий день за завтраком. Вчера они вернулись очень поздно, обсудить произошедшее у них сил уже не было. – Как теперь быть? Еще один Цербер типа Филча, - Рон понизил голос. - И в школе будет не продохнуть! Мало нам Норрис и Снейпа, так и еще одна будет следить за каждым нашим шагом. - Рон, сначала прожуй, потом говори, – копируя профессора Макгонагалл, сказала Гермиона. – Кстати, вам не показалось, что она увидела нас под мантией-невидимкой? – уже шепотом продолжила она. – Если так, то… - Если так, то жизни нам больше не будет. – Горестно вздохнул Рон. Гарри согласно покивал, накладывая себе побольше яичницы с беконом. - Я стараюсь найти что-нибудь о ней в библиотеке. Если она сказала, что Хогвартс – ее дом, значит, она его закончила и должна быть в списках выпускников. Я просмотрю их сегодня до ужина. - А если она его не закончила? Просто это ее дом… Ну, если другого нет. Филч же здесь живет. - Рон, это как в арифмантике. Я проверю обе версии, но моя логичней, потому что исходя из второго уравнения относительности вероятностей и учитывая многовариантность решений поставленного вопроса… Гарри и Рон синхронно вздохнули, закатывая глаза: - Герми, ты неисправима! Гермиона посмотрела на мальчиков и назидательно покачала головой. Впрочем, в ее глазах мелькнула гордость и чувство собственного превосходства, хотя она была недовольна, что ее перебили. - Поторопитесь, мальчики, у нас сдвоенное зельеварение со Слизерином. - О Мерлин, за что? – одновременно застонали ребята.
Alasar: Глава 2 Профессор вошел со звонком, взмахнув полой мантии, словно черным крылом. Стремительно «взлетев» на кафедру, он осмотрел класс, слегка сощурив глаза. Всем стало не по себе от его взгляда, первокурсники никак не могли привыкнуть к тяжелому характеру этого профессора. Между тем, довольный произведенным эффектом, профессор Снейп хмыкнул и продиктовал тему урока. Отработанный взмах палочкой – и все ингредиенты в правильной последовательности появились за его спиной на классной доске. - Приступайте, – этот преподаватель был немногословен. Класс беспрекословно подчинился, стараясь не шуметь лишний раз. Похоже, все старались даже дышать тихо. - Железная дисциплина, как я посмотрю. Но способствует ли это пониманию основ зельеделия? – насмешливый голос разорвал тишину кабинета. Снейп вздрогнул. - Не Ваше дело. Что вам нужно, госпожа? – Левая бровь профессора саркастично поднялась именно так, чтобы как можно ярче показать, что именно он думает о таком вопросе и о человеке, задавшем его. Последнее слово он произнес, словно это было ужасное ругательство. - Мне до всего есть дело, Снейп, – Профессор поморщился от такой фамильярности, но ничего не сказал. – Это первый курс? Снейп медленно кивнул. - Змейки и львята в одном кабинете? Чем думал составитель расписания? Впрочем, догадываюсь, чем, не стоит отвечать, здесь дети. И кто же этот гений? Они посмотрели друг на друга, и она совершенно непочтительно хмыкнула: - Глупый вопрос, право. В этой школе только один человек настолько… ммм… оторван от реальности. – Сама Алазар смеялась, но ее глаза оставались холодными. Их цвет нельзя было определить, даже вглядываясь, как это делал Гарри. Она обвела глазами учеников, словно в первый раз заметила, что они здесь есть. - Так, так, так… - Гриффиндорцы вздрогнули, потому что она сказала это в очень похожей на Снейпа манере. – Малфой. Драко, кажется, если я правильно помню. Сразу видна порода… – короткий насмешливый кивок в сторону светловолосого мальчика. – Дедушке передай, чтобы явился пред мои темные очи. Пусть зайдет на чашечку чая, скажем, во вторник. Следующий вторник, естественно. В этот у меня встреча с министерскими, – Драко удивленно кивнул в ответ. – Кребб, Гойл, кого я вижу… Паркинсон сразу видно, ты похожа на своего отца. И Забини здесь… Знакомые все фамилии. Когда-то я уже видела подобное сборище. И ни к чему хорошему это не привело, – Алазар кинула насмешливый взгляд на профессора Снейпа. Он хмыкнул в ответ и чуть пожал плечами. – А кого я вижу среди наших храбрых львят? Вижу рыжую гриву Уизли, – слизеринцы захихикали. – Передай своей маме привет. Кстати, сколько вас теперь? На моей памяти вас было шестеро, и все мальчишки… Покрасневший до кончиков волос Рон униженно выдавил: - Семеро… - Ого! Вот не умеют же некоторые люди вовремя остановиться… - смех слизеринцев стал совсем уж неприличным. Но одного взгляда их декана хватило, чтобы они успокоились. – Любовь к разного рода удовольствиям вас погубит. И что, еще один пацан? - Нет. Джинни… То есть… Я хотел сказать… Джиневра – девочка… - Ну, то, что Джинни – женское имя, я знаю. Не станут же так сына называть. Впрочем, ваша семья всегда была такой… необычной, - усмехнулась Алазар. Рон побелел. Веснушки на его добром лице выделялись так ярко, словно их давным-давно нарисовали близнецы особыми несмывающимися чернилами и теперь каждый день обновляли. Алазар бегло посмотрела на остальных гриффиндорцев, но ни один не вызвал у нее даже тени эмоций. Гарри внутренне готовился к тому, что она отпустит унизительный комментарий и в его сторону, но этого не случилось. - Лонгботтом? Невилл, если мне не изменяет память? – Невилл, до этого скорбно смотрящий в свой котел, поднял на Алазар удивленный взгляд. – Не изменяет. Она у меня вообще очень верная, – с грустной улыбкой закончила девушка, разглядывая русоволосого мальчика. После паузы она с трудом, подбирая каждое слово, продолжила. – Скажи бабушке… Что я вернулась. Просто напиши, что я вернулась, хорошо? Она поймет, – дождавшись смущенного кивка, Алазар медленно повернулась к Снейпу и на прощание кивнула ему. Но у самых дверей ее остановил насмешливый голос профессора зельеварения. - А почему вы не поздоровались с Поттером? Спина Алазар на секунду напряглась, но потом она с усилием опустила плечи. - Каким еще Поттером? – фальшиво-спокойно переспросила она, даже не потрудившись повернуться к профессору Снейпу. - Поттером. Гарри Поттером, – Снейп, казалось, с нетерпением ждал какой-то реакции, которую, как он знал, должны были вызвать его слова. Алазар очень медленно обернулась. Ее глаза горели такой первозданной ненавистью, что даже Снейп отшатнулся. Голос ее был тих и обманчиво спокоен, ярость выдавали только шипящие нотки: - Если ты, слизеринский василиск-недоросток, при мне еще раз произнесешь это имя, то, клянусь бородой старика Мерлина, я вымою твой грязный рот с очищающим зельем! Трижды! Снейп нахмурился. Алазар презрительно фыркнула, пытаясь восстановить свое показное спокойствие, и ушла. Профессор усмехнулся своим мыслям, несколько секунд постоял, обдумывая произошедшее, потом развернулся к замершим ученикам и с неизменным сарказмом прошипел: - Вы все готовы сдать мне свои зелья? Сомневаюсь. Тогда почему вы смотрите на меня, а не в свои котлы? Дети как по команде опустили глаза. Только Драко пораженно прошептал, глядя на своего декана: - Но мой дед же умер… Еще до моего рождения… Как… - и под взглядом мастера зелий поспешно замолчал. Остаток урока прошел в абсолютной тишине. *** В зал влетели совы. Почта, как всегда, прибыла вовремя: все уже позавтракали, но еще имели несколько спокойных минут, чтобы прочитать пришедшее письмо. Среди всеобщего шороха вскрываемых конвертов раздался обреченный вскрик: - Нет! Мерлин, нет! Невилл Лонгботтом держал на вытянутых руках письмо с таким обреченным видом, что становилось ясно: ему писала бабушка. О бабушке Невилла был наслышан весь факультет. Она когда-то была аврором, но ушла на заслуженный отдых после падения Гриндевальда, в котором, по слухам, принимала живейшее участие, а после беды, произошедшей с сыном и невесткой, занялась воспитанием внука. Поговаривали, что она дружит с профессором Дамблдором, но точно утверждать никто бы не взялся. Еще говорили, что даже Сам–знаете–кто боится подходить к миссис Лонгботтом. Можно сказать, что бабушкой Невилла пугали первокурсников, ведь она была как живая легенда. - С… с… сюда… - Невилл от волнения начал заикаться. – П… приезжает б… б… б… б… ба… Гриффиндорцы дружно охнули. - Б… бабушка, – закончил Невилл. Пораженный вздох. - Сегодня, – обреченно простонал Невилл. За учительским столом зорко наблюдавшая за своими подопечными Минерва Макгонагалл охнула и прижала руку ко рту, кинув быстрый взгляд на директора. Весь оставшийся день Гриффиндор провел в ожидании приезда миссис Лонгботтом. Невилл стал звездой. Не проходило и минуты, чтобы к нему не подходили с вопросами о его бабушке. Он, краснея, с удовольствием отвечал на них, радуясь такому вниманию. Но к вечеру его радость по этому поводу очень стихла: приближался назначенный час расплаты за каждый снятый на зельях балл. Во время ужина Лонгботтом ронял вилки, чашки и стулья. Наконец дверь открылась перед пожилой женщиной, на которую внешне очень похож Невилл. Ее внук вжал голову в плечи. - Алазар! – и бабушка Невилла пробежала мимо ошеломленного внука к стоящей около окна девушке. - Августа! Рада тебя видеть в стенах своего замка живой и здравствующей, – Алазар чинно протянула руку для рукопожатия. Но миссис Лонгботтом отвергла протянутую руку - она порывисто прижала девушку к себе. - Мой внук написал мне, что ты вернулась, и я немедленно приехала повидаться… - Да, я просила его написать об этом. - Как ты? Как Академия? Как девочки? Как Пабло? - Я в порядке, об остальных мне ничего не известно. - Как? Разве вы не общаетесь? Ты не связалась с девочками? Даже Пабло не написала?.. Как ты могла?! Они же переживают! Волнуются! Мы все это время думали, ты погибла! А ты сидишь здесь, не желая даже элементарно написать, что жива! - Августа, я в состоянии отвечать за свои поступки. Я не писала, потому что не могла. Кэйтлин заперта в Либре, а Говард находится в Министерстве, как особо опасная тварь, подлежащая изучению. Я собираюсь в ближайшее время заняться их освобождением. - И обычную сову ты отправить не в состоянии, да? – обиженно протянула миссис Лонгботтом. - Нет. У моих писем довольно специфические… спецэффекты. Мне жалко птиц. Бабушка Невилла, сильная и волевая женщина, вглядывалась в лицо Алазар, ища там следы десяти лет ужасной пытки. Но не нашла. Девушка хорошо выглядела – как всегда. Но что-то в чертах ее лица, в выражении глаз говорило опытной женщине, что все далеко не в порядке. - Ты изменилась… - разочарованно протянула она. Алазар только хмыкнула. – В тебе больше проступили черты слизеринки, чем гриффиндорки. - Я никогда не была гриффиндоркой, Августа. Я жила с гриффиндорцами, общалась с гриффиндорцами, работала с гриффиндорцами. Но всегда оставалась слизеринкой. Посмотри правде в глаза. - Я смотрю в твои глаза, Алазар. И не вижу там тебя. - Может, ты не туда смотришь? - Не хами и не увиливай от ответа! - Ты не задала вопроса. - Задала! Задала, Мерлин тебя побери! Что с тобой произошло? Почему ты отреклась от девочек и открестилась от Пабло? Почему ушла с работы? Алазар чуть опустила голову. - Я не намерена это обсуждать, миссис Лонгботтом. Сейчас и впредь - учтите это. Если Вы хотите поговорить об успеваемости Вашего внука, Вам необходимо подойти к его декану – профессору Макгонагалл. А сейчас, если Вы позволите, я занята. Миссис Лонгботтом горько покачала головой. Она отошла на несколько шагов от отвернувшейся к окну Алазар, потом повернулась, прижала руки к груди в отчаянном жесте и прошептала: - Прости нас, девочка. Прости меня, Альбуса, Лидию… Мы не должны были… Ставить над твоей душой эксперименты… Прости… И она ссутулившись пошла в сторону гриффиндорского стола. - Мне не за что тебя прощать, Августа, ты мне ничего не сделала. - Хотя должна была, – Августа даже не обернулась, чтобы сказать это. От моложавой, яркой женщины не осталось и следа: перед друзьями внука была бабушка, загруженная своими проблемами и сгорбившаяся от пережитого; лицо ее прорезали глубокие морщины, а походка уже не была летящей. - Привет, ба… - растеряно пробормотал Невилл, и гриффиндорский стол вразнобой и комкано поприветствовал живую легенду. - Здравствуй, милый. Как дела? Какие оценки по зельеварению? – спросила она более сурово, все больше и больше приходя в себя, и Гриффиндорцы дружно опустили глаза. - Ну, хоть здесь ничего не меняется! – чуть напряженно рассмеялась миссис Лонгботтом. – Когда у вас следующий матч? Можно я сяду? С кем играете? А потом? Когда? Кто в составе команды? Здорово! Молодцы, так держать! Грифы всегда лучшие! - Да! Да! – и зал опять зашумел, зазвенели бокалы, заговорили в полный голос дети. Только несколько человек в зале заметили, как Алазар докурила сигарету и ушла через боковую дверь, не оглядываясь.
Alasar: Глава 3 Гарри никогда не думал, что его метла может вести себя так… непредсказуемо. Ее крутило и разворачивало, он еле держался. Все это напоминало ему одну сцену из странного кино, которую он случайно увидел, где мужчина пытался справиться с железным быком, а тот сбрасывал наездника. Но Гарри не мог позволить выиграть слизеринцам. В следующую секунду ему показалось, что он упадет и разобьется насмерть. Но инстинкт ловца брал верх над паникой, и мальчик продолжал борьбу, пока это было возможно: пока метла еще слушалась. А потом он плавно соскользнул с нее, понимая, что падение с высоты ста футов будет очень болезненным. Толпа ахнула, когда ловец команды Гриффиндор, юный Гарри Поттер, повис на одной руке, а потом и вовсе отпустил метлу и полетел вниз. Черная вспышка – словно огромная птица – пронеслась над полем. Гарри падал, и каждая секунда его полета без метлы казалась ему вечностью. Он успел обдумать, что случилось с его метлой, решить, что это слизеринцы заколдовали ее, чтобы выиграть, посмотреть на замерших болельщиков, отыскать взглядом Рона, Гермиону, Дамблдора, Макгонагалл, Хагрида… и упасть на что-то мягкое, черное и отчаянно матерящееся знакомым голосом. А потом он потерял сознание. Проснулся Гарри в Больничном крыле. Вокруг него толпилась вся команда. Все они были грязные, растрепанные, пылающие праведным гневом по отношению к нечестной игре слизеринцев и очень грустные. Когда Гарри открыл глаза, близоруко сощурился и потянул руку к тумбочке, раздался оглушительный вопль: - Очнулся! Поттер очнулся! Гарри, ты наш супер – ловец, поймавший снитч в падении! – близнецы, Анджелина, Кэти, Рон, Гермиона, даже Оливер Вуд, всегда сдержанный капитан их квиддичной команды, прыгали от счастья и трясли его за руки. Гарри тоже был счастлив: впервые за много лет Гриффиндор выиграл у Слизерина. Мадам Помфри, проходившая мимо, посмотрела на все это безумство со странным выражением лица, но ничего не сказала, потому что торопилась в соседнюю комнату с бинтами и зельями в руках. Гарри вспомнил, что должен был упасть прямо на землю, но его кто-то поймал. - А кто…? Все замерли. Потом переглянулись между собой, словно решая – говорить или не надо. Лицо Рона запылало. Гермиона наоборот побледнела. Они смотрели друг на друга, ни слова не говоря. - Ну кто? Кто меня поймал? Оливер, ты? Фред? Джордж? Энджи, Кэти, вы? Мерлин, неужели какой-нибудь слизеринец? Ну кто?! - Эта… Алазар, – мрачно сказал Рон. Все замерли, отводя от Гарри глаза, словно он совершил что-то непреступное, но мерзкое. - А как она оказалась на поле? - Это и есть самое странное, Гарри, – Гермиона оказалась в своей стихии. – По международным правилам квиддича, утвержденным в 1749 году Ольденом Нутом, во время матча стадион окружается специальными чарами, которые пропускают в воздух только пятнадцать метел одновременно. Четырнадцать игроков и судья. Но мисс Алазар прилетела на метле. Более того, общеизвестно, что самой быстроходной метлой на данный момент является Нимбус-2000. Партию этих метел даже заказала сборная Англии! А метла мисс Алазар была в несколько раз более быстрой, чем твоя. Настолько, что она успела поймать тебя задолго до падения. Рон и близнецы сжимали кулаки каждый раз, когда Гермиона говорила это имя, девушки кивали, а Оливер задумчиво смотрел в окно. - При таком падении она могла сломать себе позвоночник, – тихо сказал их капитан. - Поделом, – припечатал Рон. – Ничего, мадам Помфри даст костерост, а эта переживет. - Рон, ты что, не знаешь, что сломанный позвоночник не лечит ни одно зелье? Костерост тоже. Если волшебник ломает позвоночник, то надолго поселяется в больнице… - Надолго? - Обычно – до самой смерти. Все снова замолчали. - Но зачем? Зачем ей было спасать меня? Ее же вообще на матче не было! – Гарри отчаянно мечтал, чтобы его разыгрывали. - Мерлин знает, Гарри! Не столь важно! Главное, мы выиграли! – подпрыгнул Рон от радости. Его сейчас не волновало ничего, кроме победы и самочувствия друга. Остальные отвели глаза и промолчали. В комнату вошел мрачный профессор Снейп с несколькими десятками зелий в руках. Он фыркнул, увидев их компанию, позвал мадам Помфри, потребовал, чтобы «эта антисанитария» убиралась из Больничного крыла. Мадам Помфри, естественно, с ним полностью согласилась, и уже через несколько минут палата Гарри опустела. С ним остались только Рон и Гермиона, которые в игре не участвовали, хотя они едва ли были чище, чем остальные гриффиндорцы: погода не могла порадовать учеников. Из соседней комнаты доносились тихие голоса: возмущенный шепот мадам Помфри, язвительный – Мастера Снейпа и взволнованный – профессора Макгонагалл. Последняя через несколько минут вышла из соседней палаты, обеспокоенная и растрепанная. Она подошла к камину, вызвала директора, а потом только обратила внимание на Гарри. - Как Вы себя чувствуете, мистер Поттер? - и, не дождавшись ответа, поспешила обратно. Все это было чрезвычайно странно. Через несколько минут в Больничное крыло вошел и Директор, кивнул ребятам, спокойно поздравил Гарри с победой и прошел в ту палату. Но тишина длилась не долго. Уже через мгновенье оттуда раздался отчаянный вопль: - Да пошли вы все! К Мерлину! Флоббер-червей кормить! Руками! – и ребята услышали странные звуки, словно что-то разбилось, шуршание, негромкие ругательства – и все опять стихло. Гарри слез с кровати и подошел к открытой профессором Дамблдором двери. Его друзья шли на цыпочках рядом с ним. Картина, представшая перед ними, могла бы поразить воображение самого сумасшедшего художника – карикатуриста. Профессор Снейп был похож на мумию: все бинты, которые принесла медсестра, были разноцветными от зелий и туго затянули его грудную клетку, привязав руки к туловищу. Светлая мантия мадам Помфри вся была в разводах, а с волос текло. Директор отплевывался, стряхивал с плеч медикаменты и пытался прикрыть интенсивно синеющее пятно, появляющееся под правым глазом. Профессор Макгонагалл стояла в углу, пытаясь пригладить свою прическу, или хотя бы снять с нее ошметки чего-то мерзкого, но, несомненно, очень полезного - из запасов школьной медсестры. Посреди всего этого безобразия стояла кровать, на которой, откинувшись на подушки, полулежала Алазар. Судя по ошарашенным лицам преподавателей, она уже выдохлась, а до этого здесь была большая заварушка. Несколько бутылочек с зельями еще плавало в воздухе. Больная открыла глаза, посмотрела на окружающих ее людей, словно в первый раз их видела – и снова потеряла сознание. Мадам Помфри вскрикнула, начала выгонять директора и профессоров из палаты, чтобы оказать Алазар помощь. Гарри, Рону и Гермионе пришлось поторопиться, чтобы их не заметили. Друзья задумчиво помолчали вместе, потом Рон и Гермиона попрощались и ушли. А еще через пару дней Гарри выписали. *** - Ничего. Вообще! В библиотеке нет ни одного упоминания о Алазар, какая бы у нее фамилия не была! Я перерыла все списки выпускников за последние двести пятьдесят лет! Нашла даже профессоров! Но ни-ка-кой Алазар там нет! Версию о том, что она старше двухсот пятидесяти, не рассматриваем, – Гермиона только что вернулась из библиотеки. Последние дни она пропадала там, пытаясь разгадать тайну Алазар. Но безуспешно. Гарри и Рон вздохнули. Они действительно надеялись, что Гермиона что-нибудь найдет. Странная реакция Алазар на имя Золотого мальчика напугала и насторожила их. - Может, стоит спросить учителей? – с надеждой спросил Рон. – Они должны знать! - Ты еще Филча спроси, – мрачно ответил Гарри. Троица растеряно молчала. Вдруг лицо Гермионы просветлело. - А Хагрид? Хагрид должен знать! – мальчики подпрыгнули на месте. *** Укрывшись мантией-невидимкой, троица шла по засыпанным снегом тропинкам к домику лесника. Им довольно долго пришлось дожидаться, пока все заснут, и если бы Гермиона не была столь предусмотрительной и серьезной, из-за своего нетерпения мальчишки давно б уже бежали к Хагриду со всех ног, привлекая ненужное внимание. Лесник обрадовался их приходу. Он налил им чай и угостил своим «зубодробительным» кексом. Почему-то все сказались не голодными. Рон нетерпеливо ерзал на своем стуле, взглядом торопя Гермиону, которая по предварительной договоренности должна была выведать у Хагрида всю интересующую их информацию. Но как только она попыталась спросить об Алазар, Хагрид стал странно серьезным, и, покачав головой, отказался что-либо рассказывать. Потом он посмотрел на Гарри, словно извиняясь, начал было что-то говорить; но потом и вовсе вконец замолчал. В очаге весело горел огонь, кекс красиво лежал на большом блюде, но в комнате висела напряженная звонкая тишина. Спустя какое-то время Хагрид тяжко вздохнул, махнул рукой, словно отгоняя непрошеные мысли, и достал носовой платок, который можно было бы легко использовать как скатерть для журнального столика, если у кого-нибудь возникла такая идея. - Идите уже, вас в замке ждут. Да и неспокойно сейчас на улице-то в такой час бродить. Эх… Да… - Хагрид поднялся, выпроваживая гостей. Обратно ребята возвращались удрученными. Что же за загадка таилась в этой странной женщине? Почему она так отреагировала на имя Гарри? Почему директор так негативно к ней относится? Где она была все это время, что даже не знает, когда родилась Джинни? Почему она видела их под мантией-невидимкой? Вопросов было больше, чем ответов. Расстроенные, они вяло пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим спальням, так и не ответив ни на один интересующий их вопрос. *** За окном светило робкое весеннее солнышко. Словно спрашивая разрешения, оно заглядывало в окна кабинета Трансфигурации. Но первокурсники старались превратить спичку в иголку, и на него никто не обращал внимания. Профессор Макгонагалл ходила между рядами и показывала каждому правильное движение палочкой при такой трансфигурации. Гермиона, которая уже все сделала, внимательно рассматривала свою иголку, ища изъяны. Рон, прикусив кончик языка от усердия, очень сильно махал палочкой, и у него не получалось. Игла Гарри только начала заостряться на концах, но уже имела стальной цвет. Гермиона неодобрительно посмотрела на результат друзей, но ничего не сказала. В этот момент дверь в класс приоткрылась, и в проеме показалась Алазар. Она улыбнулась профессору и, получив молчаливое разрешение, вошла. Девушка оглядела весь кабинет, рассматривая его так, как если бы это был дом, в который она вернулась после длительного отъезда: чуть отстраненно и будто открывая для себя знакомые вещи заново, очень радуясь этому. Макгонагалл одобрительно наблюдала на ней. Наконец их взгляды пересеклись. Профессор чуть наклонила голову и спросила: - Как ты, Элли? Алазар пожала плечами: - Не знаю. Все будто чужое. Только у тебя все по-прежнему, да у дяди. Так странно… После всего, что было в последние годы быть… дома… – Алазар опустила глаза. – Страшно привыкать к этому. - Почему? – Минерва удивилась. - Я знаю, как неожиданно это может кончиться, – Алазар смотрела в пол. Справиться с нахлынувшими эмоциями и воспоминаниями было сложно. – Мне тут все напоминает о Ли. Это… нелегко. Макгонагалл понимающе кивнула. - Если тебе понадобится моя помощь… Или ты просто захочешь поговорить… Ты знаешь, где меня найти. - Спасибо... Спасибо, Минни. Алазар вышла. Оставшееся время прошло в полной тишине. Что-то в изменившемся выражении лица профессора Макгонагалл говорило ученикам, что ее лучше не трогать. Но, как это ни странно, к концу урока иголка получилась почти у всех. *** - А это кабинет защиты от темных искусств, – в класс с достоинством зашел Кровавый Барон, бряцая цепями. - Кто сейчас преподает? Я его знаю? – вслед за ним зашла Алазар, правда, через дверь. - Да какой-то хиляк, я не запомнил его имени. Вот в мое время были истинные мастера… Хотя то время ты и сама знаешь, не хуже этого зануды Биннса. Да и зачем мне имя, если к концу года его здесь уже не будет? - С каких это пор ты нанялся на должность прорицателя? – Алазар улыбнулась. Барон расхохотался. - Это традиция последних лет, Алазар. С тех пор, как ты ушла из Хогвартса, эта должность не бывает занятой долго. Профессор Квирелл не решался остановить диалог стоящих посреди класса Алазар и Барона, хотя они бесцеремонно прервали его, когда он объяснял новый материал. Девушка огляделась вокруг, потом ее взгляд замер на преподавателе. Она нахмурилась, резко вытащила руки из карманов и стала держать их перед собой. Прищурив глаза, она в упор смотрела на профессора Квирелла. Он поежился под ее тяжелым взглядом, отвел глаза и повел плечами. Алазар отвернулась. - М…м…меня з…зовут п…п…п…профессор К…квирелл, – но он так и не был удостоен ответа. Алазар посмотрела на Кровавого Барона, он кивнул, и они направились вон из класса. В дверях Алазар остановилась и через плечо бросила профессору: - Вам лучше уйти самому, не дожидаясь своего увольнения или… участи худшей. Не делайте глупостей… Я буду смотреть за Вами. Эта странная пара вышла. Квирелл вжал голову в плечи и, кажется, даже стал меньше ростом. Пока он собирался с мыслями, Гермиона развернулась к Рону и Гарри и уверенно прошептала: - Она слизеринка. Только со слизеринцем будет разговаривать Барон. Рон в ответ закатил глаза: - Это было и так понятно, Герм. У нее же явно ядовитый характер! Посмотри, какой вид у бедного Квирелла или вспомни, как она отвечала Снейпу… Гарри покачал головой, соглашаясь с другом. Слишком много в этой Алазар непонятного и настораживающего.
maniago: интересно! не люблю мери-сью, но вы меня заинтриговали =)
Alasar: maniago То ли еще будет, ой-ей-ей! (с) ))
Alasar: Глава 4 Вот иду сейчас по этим камешкам старым, касаюсь любимых стен, вдыхаю этот пропитанный магией воздух. Незабываемо. Это то, чем я жила последние годы. Пусть по официальной версии их всего десяток. Минуты пусть бюрократы считают… Уж лично я-то знаю, как я просуществовала это время, а больше это и не касается никого. Может, начать дневник? Ага, по системе Брайля. Хотя – почему бы и нет? У меня больше нет собеседников, с кем бы я могла поделиться. Да и делиться-то нечем… Что за придурь, черт возьми, Алазар, какой дневник?! Стареешь, видимо. Накатывает что-то лирическое и ностальгическое, не отделаешься. А некогда мне заниматься самокопанием. Что бы там со мной судьба не вытворила, Хогвартс должен быть охранен. Это время без фактической защиты и так сильно ударила по всем уровням. И восстановить – не восстановишь, а снять и полностью заново – боязно. Мало ли кто придет, а Хог обнаженный. Открой мне. Библиотека… Люблю книги. Успокаивает. Я тут еще со школьных времен все штаны просиживала. А теперь ни разрешение не нужно, ни знаний. Хех… Конченый я человек… Хорошо быть хранителем. Вот захожу в Запретную секцию, ничего не надо – скажу только «открой мне», и все. И так везде. Замок ведь как щенок: игривый, шалопутный и бесконечно верный… Хочу умереть здесь. Ничего не надо, только пусть похоронят на границе. Как жила беспутно, так и могила, если она вообще будет, пусть между двух Миров расположится. И акацию Руби пусть посадит… Она будет так красиво цвести, а осенью желтые цветы и зеленые листья будут опадать на землю, и запах будет стоять упоительный… Да, пусть Хагрид посадит над моей могилой куст акации. А вот камня не надо. Лицемерие это. Не осталось у меня человека, кто бы искренне что-то мог написать. Разве что Минни… Да и не надо. Что за могильный камень: ни имени, ни даты рождения точной… Ерунда какая. Пусть уж лучше акация. Что-то мысли мои как гиппогрифы перескакивают с одного на другое. Что с защитой-то делать? А кто ж подскажет… И спросить некого. Хогвартс, а Хогвартс, что мне с тобою делать, родимый? Как уберечь и защитить? Где взять силы?.. Может, и правда дневник завести? Ага, как у Тома. И с теми же заклинаниями. Как говорит современная молодежь – баян это, дорогуша. И без дневника обойдешься. Странно, почему так мало людей ходит в библиотеку. Гриффиндорцев меньше всего. Странно, а Лил так любила читать… Господи, я прекращу когда-нибудь истязать себя мыслями о Ли?! Сколько же можно?.. Я помню все: каждый ее шаг, каждый миг, каждый вдох, но вспоминая – схожу с ума. Словно вся жизнь на одном человеке сосредоточилась. Впрочем, чего уж там… Так оно и было. Лучше займусь делом, чем засорять голову. Мне нужен ежедневник. Может, попросить Минни… Не хочу идти за покупками. Люди… Они все еще пугают меня. Я так и не привыкла к обществу. Дети… Дети все еще вызывают подспудный, панический ужас, особенно если выбегают из-за моей спины. Теперь вообще не разоружаюсь. Пусть для этих людей война кончилась – у меня своя война. Кстати! У меня кончилось серебро. Купить, купить срочно. Или нет, лучше заказать – пришлют. «Уважаемый м-р Айвор, Сообщаю Вам, что мне безотлагательно необходимы серебряные пули и ультрафиолетовый порошок, а так же список того оружия, что я приложу к письму. Будьте любезны, вышлите мне это незамедлительно. Думаю, на все пяти сотен галеонов хватит. Если нет – известите меня письмом, я пришлю еще один чек. С почтением, А.» Иногда полезно иметь полукриминальное прошлое. Это бодрит. И знакомых остается много. Куда не тыкни – везде есть связи, со всеми можно договориться, если знаешь цену. Такое дорогого стоит. Впрочем, «полукриминальное прошлое» всегда стоит чертовски дорого. Письмо – в камин. Ну нет у меня совы! А школьные и трех метров не пролетают: падают насмерть. Что за ерундень – не понимаю, но пытаться отправлять письма с ними больше не хочу. Жалко птиц. Вот Говарда бы сюда… Или Кэйтлин… Мечты, мечты. М-да… Вернулась – а словно и не исчезала. И не было моей клетки, и серых плесневелых стен, и дементоров за стенами, и обнаглевших крыс, и персонифицированных самим Главой Визенгамота заклятий и проклятий… Все те же дела, все те же заботы. Однако… Я научилась бы ценить жизнь… Если бы чувствовала себя живой. Я научилась бы любить, если бы остался в живых хоть один человек, достойный этого. Я научилась бы прощать… Если бы кроме мести меня двигало вперед что-то еще. Все это несбыточно, нереально, как майская роса, а я все грежу. И в самых серых, удушливых обмороках является мне настоящая жизнь. И еще долго я боюсь и не хочу открывать глаза, а когда все-таки делаю это, закрываю их тут же снова: та, настоящая, - эфемерна, а реальна эта – мучительная, бессмысленная, исковерканная. Ненавижу себя за эту слабость. Как выяснилось, девочка с надеждой на лучшее, когда-то нашедшая в Хогвартсе подругу, любовь и себя, сильнее всех прочих чувств теперь умеет ненавидеть. Смешная шутка судьбы – а я уверяла Лил, что ради нее никогда не всколыхну болото своей ненависти снова. А вот сейчас… Это самая безнадежная пучина. И я утонула, растворилась в этом едком растворе без надежды на обратную реакцию восстановления… Ненавижу Альбуса за все, что он сделал. Ненавижу Минерву, что всю жизнь позволяет ему командовать и прощает, хотя он не заслуживает. Ненавижу Лил, что умерла и оставила меня одну. Ненавижу Поттера, что украл у меня Лили задолго до ее смерти. Ненавижу Тома, потому что украл у меня Лили навсегда, а меня обратил в рабство. Ненавижу и будущее, которое все равно наступит, и время, которое идет, и боль, что прогрызает меня изнутри. Но больше всего я ненавижу себя. За то, что выжила. За то, что не уберегла. Что наделала ошибок. Что не хотела, а предала. Что теперь ничего от меня той не осталось, все умерло, все погребено вместе с Лил и сынишкой. А ведь я даже не видела, как их хоронят. Просто – связь оборвалась, и все… И все… И все! Все! Все! Черт… ~~~ Терпеть не могу Хэллоуин. Праздник всех Святых… Что эти святые не оберегли две дорогие мне невинные души, когда много лет назад они погибли?! Не люблю тыквы. Что за дурацкая идея: запихать в пустую тыкву свечку и радоваться, как стайка имбецилов?! Какой высокоморальный и важный праздник, е-мое. Тоже мне. Я провожу его на крыше Астрономической башни, впервые с тех самых пор, когда… Ну, тогда. Крыши – это хорошо. У Хогвартса крепкие и прочные крыши, а значит – мне несложно накладывать заклинания высшего уровня. Защита от всего. Кольцевая. Саморегулирующаяся. Замкнутая на мне. Снять все, на доли секунды оставить Хог беззащитным, чтобы потом одеть его в семикратный утепленный защитный купол. На большее меня все равно не хватит. Сквиб новоявленный, смотрите, любуйтесь, кто попадет камнем в голову – десять очков! Остатки былого величия, осколки самомнения, пыль былой силы – вот она я!.. Только бы не заплакать… Никто не осознает, насколько они важны… Насколько они облегчают нам жизнь. Насколько освобождают… Слезы… Я бы многое отдала за возможность пролить их. Как-то мне сказали, что слезы – это божественное прощение. И пусть даже вечность в чистилище – я бы плакала по себе, по своей загубленной жизни, и с каждой слезинкой бы чувствовала себя чуточку прощенной… Еще одна несбыточная мечта. Все что осталось – мечтать. Дерьмо. ~~~ Моя комната мало изменилась. Книжки, книжки, книжки – все мое богатство на месте. Зеленый кожаный диван – подарок Семерки на крестины малыша. Малыш… Нет, нельзя о нем думать, вообще о них нельзя, иначе раздавит, и я сломаюсь. И тогда… Лучше бы меня дементор поцеловал, ей-Мерлин. ~~~ Минерва постарела. Нет, я понимаю, прошло десять лет, а не минут, но сдала она сильно. Ее силы истощаются, хотя она все так же полна энергии. Дорогая, дорогая моя Минни… Дядя не изменился. Конечно, его жизнь нельзя назвать легкой, но ни он сам, ни Клара (ох, она теперь миссис Норрис, простите великодушно) ни капли не поменяли свой образ жизни. Могла ли я предположить, даря дяде котенка, что это чудо теперь – гроза Хога почище Снейпа? Хотя быть почище Снейпа несложно. Он совсем себя запустил. Нет, я не сужу по его внешнему виду – не могу, это понятно – но запах… Что за дерьмовым мылом он моет голову?! Зельевар, блин. Не может себе шампунь назельеварить. Ну да и Беллиом с ним. Хагрид все так же беспечно – наивен, Синистра доверчиво – жалостлива, а Вектор – суха и сдержана. Ничего не меняется. Я без ума от Хога. ~~~ Сейчас смогла создать фантом. Продержался он, конечно, не очень долго, но это уже – Результат! Горжусь собой. После того, что я и «люмос» не могла вызвать, фантом – это уже ого-го! Альбус злится. Не понимает, почему, если я очень слаба, защита воздвигается с такой скоростью… Это же элементарно! Во-первых, я скорее умру, чем оставлю Хогвартс в том состоянии, в каком он был без меня. Во-вторых, я восстанавливаю его не магией в общепринятом смысле этого слова, а внутренними, душевными силами через наши мысленные и физические связи. И, наконец, в-третьих. Для меня гораздо проще ставить защиту, чем лечиться или атаковать. Поднаторела в этом. Даже концентрации пока никакой особой не надо: одиннадцатый уровень всего-навсего. Пока. Я рассчитываю, что смогу двадцатый – двадцать пятый осилить. А там – как получится. ~~~ Сижу у себя, на подоконнике, мерзну. Зима… Снег, наверное, уже окутал Хогвартс с самого высокого шпиля до подножья. Я люблю слушать звук падающих хлопьев, это так успокаивает… И сразу вспоминаются наши веселые игры в снежки с Лил… И все очарование момента вмиг пропадает, сменяясь мерзким ощущением вины и бессилия. Хреново, однако… простите за мой французский. А где-то в этот момент кто-то борется с крысами и персонифицированными пытками… Как же хорошо, что для меня уже все прошло!.. А скоро Рождество… ~~~ Альбус выдвинул идею. Гениальную. Очередную. Что у меня амнезия, поэтому я не хочу рассказывать, как я сняла персонифицированные чары, когда была в Азкабане. Минни хихикала долго и от души, а я обиделась. Еще чего! Рассказать ему! Ему! Хорошо, что хоть не поставил диагноз «шизофрения». То же мне, умник. ~~~ А я обижалась на амнезию! Этот старый маразматик решил меня отправить на принудительно - воспитательное лечение! Щаз! Тут уже я смеялась, а Минерва обиделась. Вместе показали Альбе, почем фунт лиха и где русалки зимуют. Веселюсь. Завтра в школе праздник. Не пойду, даже носа не высуну. Страшно и холодно. ~~~ Поговорила со Снейпом. Пока – только насчет Квиррела. Ничего путного этот слуга двух господ не сказал. Его мысли сказали мне больше. Он не знает, что там за зверек у этого косорукого в голове прячется, но на всякий случай его опасается. Логично. Это, наверное, одно из того, почему я его уважаю. Наверное. ~~~ На ночь глядя мне вспомнилась моя камера за Порогом. А именно – заклятья, которые там были. Думала-думала, вот результат: некая очень активная и неспокойная часть моего тела влечет меня на крышу, поставить еще один уровень. Зачем? Почему именно сейчас? Почему не из своей комнаты? Спросите ту самую часть моего тела, я лично не знаю. ~~~ Вместе с дровами в камине спалила всю гостиную Минервы. А она рада. Считает, что я очухалась от тюрьмы. Вроде бы так. Пьем чай с лимоном и укрепляющие зелья – празднуем. ~~~ Слетала в Запретный лес. Состоялся тяжелый разговор с Берном. Хм, выбора у него изначально не было. Опять подчинился, голубчик. Потом определяла границу внешней выносной защиты, поэтому до рассвета промоталась по лесу. Вымокла, замерзла, и, похоже, простыла. Бедный Сев. Ему же лечить. Мы вроде помирились. По крайней мере, вчера напились вместе до состояния нестояния. Отмечали Новый год и день рождения Помоны. Филиус свалился первым: физиология подвела, гномы много пить не могут. Остальные продержались дольше. Лидировала, как ни странно, Сибилла. Но она, как оказалось, каждый день пропускает стаканчик, и у нее иммунитет. Из общего зачета ее исключили, поэтому Снейп победил. Он же, как самый трезвый, растаскивал всех по приемлемым для сна горизонтальным поверхностям. Правда, недолго. Альбус демонстративно ушел к себе, а мы все остались у Помоны. Зато было веселое пробуждение, наверное. Я же ближе к трем пополуночи смылась в лес, результат – пятнадцатый уровень защиты замка, а теперь и части леса тоже. Радуюсь. ~~~ Летала в Годрикову лощину. Уже третий раз за этот месяц. Наконец-то нашла в себе силы приземлиться. Нашла могилу. Малыша, видимо, похоронили с ней, и даже надпись не выбили. Или я мерзлыми пальцами не нашла ее просто. Поттер лежит рядом. Решила посидеть немного… Вернулась только на следующий день. Как раз в это время дети играли в квиддич. Чуть не поубивали друг друга. Дурацкая игра. А мне показалось, что Лил меня чуть-чуть простила… ~~~ Погода меняется: у меня болят ребра. Конечно, Снейп их залечил, когда в начале года меня собирал как мозаику, но я уже девочка немолодая, на мне все так быстро не заживает. Болят ребра, и поясница, часто тяжело дышать, и плююсь я кровью, левая рука все еще плохо меня слушается, поэтому защита пока стоит (дальше обязательно нужны обе руки), а головная боль уже не проходит постоянно. Я уже устала держать ментальный блок: после одиночки под Азкабаном такое количество детских эмоций убивает быстрее цианистого калия. Минерва послала меня к Помоне, та вручила какую-то траву, я ее засушила и выкурила. Потом выяснилось, что надо было пить настой из зверобоя (так вот что это было!..), но мне уже все равно. Снейп, конечно, все понял, и теперь усмехается, зараза. Ничего, на ближайший праздник пришлю ему бутылочку Архейского коньяка. Если уж эта забористая дрянь не свалит нашего зельевара с ног, то я не понимаю, почему он стал под знамена Лорда. Мог бы сам в Лорды баллотироваться, с таким здоровьем все по плечу. Хотя, он определенно что-то выпивает перед пирушками. Из своих запасов. Надо бы подловить и тоже из командного зачета исключить. Нечестно же. ~~~ Видела Клемента. Дай мне сил, Боже. ~~~ Первый выход в Темную Аллею закончился неудачно. Если бы не Темная Аллея и камин в магазине Тинатина, меня бы убили, наверное. Показала, на что способна, разбросала Авроров, как кутят. До Хога еле доползла, замяли с трудом, но больше не полезут. То-то же. ~~~ Моя первая весна. Первая за многие годы. Обнюхиваю все, что можно и нельзя. Яблони цветут… Время сажать розы. К осени они как раз принимаются, а иногда даже цвести начинают. Мы с Ли каждый год сажали розы, она их так любила… И тигровые лилии, на которые у меня аллергия. Она приносила весь инвентарь и заставляла меня «работать руками». Будто я без того ими не работала! И мы с утра до вечера копались в земле. Но скучно не было. С ней вообще никогда скучно не было… Смеялись, болтали, Ли пела. Она так любила петь и обожала, когда я это делаю. А я не умею, никогда не училась и не буду. И голос у меня отвратительный. И слух. А она вот любила… Но мы слушали настолько разную музыку, что единственной общей песней для этих садово–огородных подвигов был гимн Хогвартса. Джеймс возвращается с работы, а там – картина маслом: беременная жена сидит на грядке, вся перемазанная землей, и поет гимн школы. А рядом я, такая же «чистая», сажаю эти, будь они неладны, розы. И тоже горлопаню эту песенку… Моя первая весна. Первая, когда я не сажаю розы. ~~~ Сижу под березой. Жду заката, у меня встреча с главным мермадом озера назначена. Очень хочется закурить, но они этого не переносят. Тут Клемент с кровавой дыркой в груди падает прямо на меня. Пока лечила, пока то да се, солнце село, момент прошел. Черт. Оказалось, это орки наглеют. Уже напрямую нападать начали. Вот безмозглые твари. Ночью пришлось через силу ставить защиту от орков. Конечно, их в этой параллели не бывает, но береженого, как известно… ~~~ В школу явился Алирох. Мне потребовались все силы и все самообладание, чтобы не сбежать позорно. Обошлось… Поговорили. Понял. Простил. Пожалел. Принял. Вот за что я люблю своего начальника – так это за то, что после десяти лет отсутствия меня на боевом посту (без всякого предупреждения об уходе), он все равно меня извинил. Я в нем души не чаю. Теперь я опять в Совете, пока только как консультант. Впрочем, старая моя должность пустует, так что… Скоро опять буду работать. Только теперь, чур, по уму. Без крайностей. А то у меня бывает… А, ладно. ~~~ Алирох, как оказалось, пришел не один. А пришел с папой. Пока Али заговаривал мне зубы, мой дорогой отец промывал мозги Альбусу. Теперь зеркало почему-то из директорского кабинета было перенесено, феникс сбежал (!), а Альбус стал еще более агрессивен и угрюм, чем обычно. Гаденько хихикаю и радуюсь. Так ему, так. Чтобы не зазнавался. ~~~ Минерва по секрету объяснила, что за история с зеркалом. Оказывается, папа пришел через Еиналеж, вот Альба и беспокоится, что у него (какая неожиданность, конечно, я об этом не знала! Хех…) уже черти сколько стояла зеркальная дверь в другие Миры. Вот он его в спешном порядке и убрал куда подальше, с глаз долой. Чтобы всякие там отцы Алазар туда-сюда без разрешения не ходили. Логично, на самом деле. Запретила же я приходить в гости всем, кто не относится к Хогу впрямую. Все равно смотрю на Дамблдора и хихикаю. Он бесится, а я хихикаю еще больше. ~~~ Северус пожаловался, что какие-то неугомонные грифы могут полезть за камнем. Проверила. Конечно, они уже там. С Пушком общались. Недолго думая, захотела узнать, чем закончится, невидимой, конечно. Брр… Узнала. А Томми-то, того, живой… Придется зарываться в фамильную библиотеку, чтобы поставить на Хогвартс такую защиту, чтобы клейменные и Томми не пролезли. Черт, а как же Сев?! Блин… ~*~*~*~*~*~*~*~ - Ты уверен в том, что мы делаем, Гарри? - Ну… да. Да, конечно. Именно сегодня Снейп украдет философский камень. Он же зельевар, так? Вот и сварит из него какое-нибудь мерзкое зелье, чтобы стать бессмертным… - Что-то мне не по себе. Рон, ты знаешь, что делаешь? - Я хорошо играю в шахматы, Герм. Не бойся. Мы просто остановим этого гада и все. - Остановим… преподавателя… - Гермиона зажмурилась от ужаса, представив, как борется с профессором Снейпом. Рон нервно хохотнул без особой уверенности: - Не страшнее, чем с троллем, Герм. - Нет, Рон, Снейп – страшнее. Ребята переглянулись и засмеялись. Спустя час - Герми, иди, помоги Рону, дальше я пойду один. - Ты уверен, Гарри? - Да. Да! - Хорошо… Гермиона, постоянно оглядываясь, ушла. А Гарри вошел в комнату, посредине которой стояло уже знакомое ему зеркало. Несколько минут спустя он очень пожалел, что умницы Гермионы нет с ним рядом. Особенно страшно ему стало, когда заикающийся профессор стал разматывать свой фиолетовый тюрбан. В кармане брюк уже лежал философский камень, но мальчик был твердо уверен, что отдаст его только директору… Или своему декану. В зеркале он видел отражение уродливого лица, принадлежащего, без сомнения, Воландеморту. Тот начал произносить речь, но мальчик не слушал. Он смотрел на зеркало, чья серебряная гладь помутнела. По нему пошли волны, которые собирались в изображение человека… Женщины. Через секунду Гарри с изумлением узнал Алазар. Она улыбнулась ему, и он, неожиданно для себя, успокоился. В его сердце поселилась уверенность, что все закончится хорошо. - Одна голова – хорошо, а две – результат неудачного эксперимента? – хмыкнув, Алазар изящно выбралась из зеркала, как будто это было для нее привычным делом. Воландеморт был шокирован. Его серые глаза широко раскрылись, на серой коже появилась пародия на румянец. - Ты? – прохрипел он. - Я, – почти гордо ответила девушка. – Давай разберемся без посторонних? Зачем тебе ребенок, ты же пришел сюда не за ним. А тут я. Сядем, зелий каких-нибудь восстанавливающих выпьем за встречу, поговорим о жизни, – короткий взгляд с головы до ног на тело Квирелла. – Или о смерти – эта тема для тебя более актуальна. Воландеморт взревел. - Ты же должна быть мертва! Мертва! – он дико вращал глазами. Гарри показалось, что если бы он начал сейчас петь рождественские гимны и пародировать учителей, то Воландеморт бы не заметил. Все его внимание было сосредоточено на Алазар. - Мертва. И что? Ты тоже должен быть мертв, – Алазар широко улыбнулась. Воландеморт опешил. Ему стоило больших усилий вспомнить, зачем он изначально пришел в эту комнату. – Тебе же смерть не мешает охотиться на детей и единорогов, почему мне должно мешать спокойно жить дальше? – между тем, на одной ноте продолжала разговор Алазар, медленно обходя Воландеморта и приближаясь к Гарри. Но он разгадал ее маневр и стремительно бросился к мальчику, ревя: - Отдай, отдай мне камень! Гарри в инстинктивном порыве защитить глаза от ударов вскинул руки вверх. Злой маг замахнулся ударить его, но не смог. Он выхватил палочку, но она лишь искрила и отказывалась повиноваться. Тогда он просто схватил Гарри за школьную мантию. Мальчик резко отшатнулся, пытаясь одновременно снять мантию и отскочить подальше. Но Воландеморт не останавливался. Алазар кинулась на него, шипя, как разъяренная кошка, проклятья в его адрес, вспоминая и весь род, и родителей, и самого Воландеморта, и отдельные его части... Тот скинул ее с себя, отбросив в сторону зеркала. Все-таки он был умопомрачительно силен. Но это дало Гарри возможность отбежать подальше, выхватить палочку из потайного кармана и теперь мучительно вспоминать заклинание посильнее, теряя драгоценные секунды. Алазар упала на зеркало так сильно, что оно оглушительно разбилось, осыпая ее градом осколков. Воландеморт замер. На его лице, похожим на плохую маску, было выражение крайне тяжелой внутренней борьбы. Но жажда достижения своей цели, такой близкой и такой далекой одновременно, пересилила все остальные чувства. Гарри на миг показалось, что Алазар погибла. Но она как ни в чем ни бывало вскочила, наскоро отряхнулась от осколков стекла, и напала на Воландеморта снова. Но он был уже совсем близко к мальчику, почти касался его руки. Все закончилось тихо и быстро: Алазар что-то прошептала, повела руками в каком-то сложном, но красивом жесте, и Гарри почувствовал, что горит. Огонь был приятным, мягким и обволакивающим. В ту же секунду руки Квирелла коснулись мальчика, и его тело загорелось, как старая бумага. Мгновение – и от него не осталось даже пыли. А вот темный дух Темного Лорда несся прямо на них, но, отпрянув от огненной защиты Гарри, растворился в воздухе. Поттер с минуту потрясенно смотрел перед собой ничего не видящим взглядом, потом достал из кармана острый кроваво-красный камень, обрезался об него, посмотрел на свою первую царапину, которую получил в этой схватке, на Алазар, с виска которой лилась темно-красная кровь, и… истерически засмеялся. Девушке оставалось только покачать головой и прошептать сонное заклинание. Гарри окутала уютная тьма.
Alasar: Глава 5 Слух вернулся первым. Еще до конца не очнувшись, он слышал голоса мадам Помфри, директора, профессора Макгонагалл. Темнота вокруг него была такой теплой, почти живой, что прощаться с ней совершенно не хотелось. Он не разбирал слов, только интонации, да и то не вслушивался. Наконец открыв глаза, он увидел прямо перед собой Алазар. Она напряженно молчала. Ее руки находились у него над животом, из них лился красивый золотой цвет. Этот цвет был теплым и мягким, Гарри физически ощущал, как боль и усталость отступают, в голове проясняется, а желудок возвращается на место. Ее глаза смотрели прямо на него, но он с удивлением осознал, что Алазар его не видит. Зато сейчас он мог сказать с абсолютной уверенностью, что ее глаза темно-зеленого цвета, но настолько темного, что даже вблизи кажутся черными. А вот когда на них падает солнечный лучик, как сейчас… Гарри повернул голову. На соседней кровати сидел Рон. Он с удовольствием ел шоколад и радостно смотрел на друга. Гермиона, Гарри был уверен, лежала по другую руку, но поворачивать голову и смотреть он не хотел. Так Гарри и заснул. Проснулся мальчик из-за громких голосов. В соседней комнате кто-то спорил. Гарри посмотрел на друзей - они спали. Он прислушался: ссорились двое, и, судя по всему, уже давно. Дверь была приоткрыта, полоска яркого желтого цвета красиво контрастировала с темнотой их временной спальни. Гарри надел очки и слез с кровати. Босые ноги гулко шлепали по холодному полу, но ему было все равно: спорщиками были Алазар и профессор Снейп. - Ты с ума сошла! Он не успокоится, пока не достанет тебя! - Или не убьет. - Или не убьет! Ты что, не понимаешь? Ты не должна была… - Что не должна? Что не должна? Защитить ребенка не должна? Дать ему отпор не должна? Спасти Хогвартс от него не должна?! Думай, что говоришь и кому говоришь, Снейп! - Ты невыносима! – профессор Снейп был в ярости. - Ты идиот и перестраховщик! – парировала Алазар. - Ты переходишь на личности! – зашипел он. - Личность здесь одна и это явно не ты! - А ты не видишь дальше собственного носа! Что теперь будет… - Я вообще больше ничего не вижу, Снейп, – Алазар бесцеремонно перебила профессора. – Я лишилась возможности видеть. В ту ночь. И мой нос тут совершенно не при чем, – спокойно, как о погоде, сказала она, безразлично глядя в окно. - Я не знал… – Снейп не мог найти слов. Гарри впервые слышал такие интонации в его всегда уверенном, хорошо поставленном преподавательском голосе. - Ты ведешь себя так… По тебе не скажешь… Но как? - Неважно, – голос Алазар смягчился. - Прости. - Что я слышу? – Алазар явно решила уйти от опасной темы. – Передо мной извиняется сам профессор Снейп, ужас Хогвартса, гроза учеников и гениальный отшельник! - Это комплимент? – Гарри мог поспорить на десять галеонов, что Снейп саркастично повел бровью. - Это цитата из твоей рекомендации. - Какой рекомендации? - Которую ты получишь, если не прекратишь со мной пререкаться! Вместе с выходным пособием и приказом об увольнении! Пойми ты, наконец, я не могла поступить иначе! Это ребенок! Ученик! Он мог погибнуть! - Это Поттер! Ему не впервой, – хмыкнул Снейп. На минуту в комнате воцарилась тишина. Потом раздался едва слышный свистящий шепот: - Гарри мертв. Гарри Поттер умер десять лет назад. Не береди мои старые душевные раны, Снейп. Это слишком больно… Гарри забыл об осторожности. Он хотел заглянуть Алазар в глаза, найти там подтверждение ее слов… Он, забывшись, выступил вперед, в полоску яркого света, коснулся заскрипевшей двери… и уже через секунду перед ним стоял профессор Снейп – взбешенный и явно не выспавшийся. - Поттер! – прошипел он. На его лице отражалось все, что он думает о Гарри. - Заходи, мальчик, – Алазар была спокойна, будто разговор шел о ценах на Нимбусы в Австралии пару лет назад. Ее голос был тих и ровен. Гарри зашел в комнату и поморщился от яркого света. Ноги замерзли, но он боялся, что его выгонят, если он покажет это. А любопытство, вызванное последними словами Алазар, было очень сильным. - Снейп, возьми плед и укутай ребенка, он замерз. Гарри тут же решил, что Алазар умеет читать мысли, и испугался. Он совсем не хотел, чтобы рядом был человек, который может знать все его мысли. Но она лишь отрицательно покачала головой: - Я умею… умела читать мысли. Но для этого нужно… - она на секунду замешкалась,- … нужно видеть, а я… не могу. Или касаться. И сосредоточиться. Я сейчас только чувствую чужие эмоции. Сильные эмоции. Да и то… Не всегда. Не бойся. Гарри кивнул, потом понял, что Алазар этого не видит, и пробормотал вслух: «Эээ… хорошо». Девушка сидела на подоконнике, окно было открыто, и она курила, жадно вдыхая и сигаретный дым, и ароматный летний воздух. Снейп размеренно ходил по комнате, очевидно нервничая и злясь, но ни один мускул на его лице при этом не изменял своего положения: на лице застыла маска надменной скептичности. Он прошел к дивану, взял с него плед и укутал мальчика с большей заботой, если это слово можно употребить относительно профессора, чем когда-либо кто-либо до него. Он также сотворил теплые шерстяные носки, заставил Гарри их надеть, принес мальчику лекарства (укрепляющее и бодрящее зелья), а Алазар все сидела и молча курила. У нее были красивые тонкие черные сигареты. Их дым был не похож на табачный, скорее, на цветочный. Но Гарри мог ошибаться: как ни прискорбно было это сознавать, но профессора Спраут он слушал в пол-уха. Следующее протянутое Снейпом варево вкусно пахло, и Гарри с удивлением отметил, что это горячий шоколад, а не очередное зелье. - У тебя есть ко мне вопросы, мальчик? – Гарри поднял глаза на Алазар, но она все так же безразлично смотрела в окно. - Есть, мисс… миссис… профессор… - Алазар. Меня зовут Алазар, – она даже головы не повернула. - Алазар, – Гарри замер, не зная, о чем спросить. Вопросов было много, но все они казались не существенными. – Почему Вы считаете, что я мертв? - Давай на «ты», мальчик. - Почему ты… - Ты – можешь быть кем угодно, мальчик, но я знаю, что Гарри Поттер погиб в канун дня всех святых в возрасте полутора лет от непростительного заклятья около десяти лет назад. - Но… - Послушай, - перебила Алазар,- мальчик. Я эти десять лет провела под землей, погребенная заживо, потому что мой сын погиб. Я ослепла, защищая его, но не смогла… Я чувствовала, как уходит жизнь… Если бы не зов Хогвартса, я до сих пор была бы там, и, поверь, там мне было бы спокойнее, потому что там темно и относительно тихо. Только крысы… Но это ерунда. Я не смогла защитить собственного сына. И я еще помню затихающий стук сердца… Ты все еще имеешь смелость утверждать, что ты – мой Гарри? Сказать, что мальчик был в шоке – это не сказать ничего. Алазар была совершенно не похожа на его мать. Он представлял ее совсем другой... И потом, он знал, что Лили Поттер мертва. Как и его отец… Они погибли, но он-то жив! Все его мысли разбегались, как шустрые муравьи. Гарри было не по себе. Нечасто тебе говорят, что ты был убит, а твоя мать – не та, которую ты всю жизнь считал матерью, а совершенно другая женщина. - Как это сын? – все, что смог выдавить из себя Гарри. - Мой сын, – в ее спокойствии было что-то неестественное и болезненное. Казалось, что Алазар на самом деле где-то высоко, парит, только оболочка и осталась. Показалось, или Снейп сочувственно посмотрел на Гарри? Наверное, показалось. Не мог же он в самом деле… Гарри и сам не понял, как опять заснул. *** - …Но самое сложное – это бороться с друзьями. Я присуждаю за это Невиллу Лонгботтому 10 очков. Итак, думаю, пришло время сменить цвет нашего зала на красный… - Какая жалость, что я так не думаю. Все обернулись к Алазар, которая стояла у окна справа от учительского стола и курила. - Понимаешь, Альбус, - продолжила она без всяких эмоций, бесцветным, спокойным голосом, даже не отводя взгляда от пейзажа за окном. – Красный совершенно не идет к моей сегодняшней мантии. Поэтому я против присуждения Кубка школы львятам. Прости, Минерва. Все с непониманием уставились на нее. Алазар была одела в тяжелое черное платье, скрывающее даже шею от посторонних взглядов. Платье – а не мантию! - Я, хранитель школы Хогвартс, в чьих жилах течет кровь вампиров, оборотней, демонов, ангелов, хранителей, старейшин, русалок, шивани, сирен, фениксов, единорогов, но остающаяся мираклой навеки, Глава Департамента Охраны Детства из «Совета Семнадцати», старшая из Семи, высший воин Света, принцесса Эльсинорская Алазар… Эту часть пропустим, у меня более пятисот титулов и должностей… Присуждаю 20 баллов Драко Малфою за умение хранить традиции, чтить своих предков и семейную гордость, – монотонно перечисляла Алазар, делая паузы, чтобы затянуться. - Присуждаю 20 баллов Панси Паркинсон за желание сделать мир вокруг лучше и красивее, даже просто начиная с самой себя. Я присуждаю 20 баллов Маркусу Флинту за порыв приобщить друзей к спорту. Присуждаю 20 баллов Грегори Гойлу и Винсенту Креббу за умение ценить дружбу, быть верными ей в любой ситуации и быть готовыми отстаивать честь друга до конца. Мне продолжать? Вся школа шокировано наблюдала за ней и Альбусом. Даже слизеринцы сняли маски надменных и высокомерных аристократов и ошарашено смотрели то на своего декана, то на Алазар, то на декана Гриффиндора, то на Дамблдора. Директор побелевшими губами выдавил: - Спасибо, не стоит, мы поняли, – и униженно замолчал. Минерва Макгонагалл обиженно смотрела на темноволосую девушку из-под стекол своих очков, воинственно поблескивающих из-за такой несправедливости. Алазар не обращала на это никакого внимания. Профессор Снейп, чуть привстав, наклонил голову, иронично выражая благодарность и почтение. - О, спасибо, госпожа, за Вашу милость, – сарказмом, которым была пропитано каждое его слово, можно было бы отравить всех гоблинов во всех отделениях Гринготтса. – Но мы не можем принять Ваш дар, потому что недостойны такой милости, - слизеринцы зароптали, но он успокоил их одним лишь взглядом. – и потом, мой факультет никогда не принимает подачек, – «змейки» поддержали декана одобрительным гулом. – Мы умеем проигрывать, потому что того, что у нас есть по праву, не отнять. Достойно принять поражение смогут только сильнейшие, а мои подопечные впитывают понятия чести и гордости с молоком матери. Пусть другие дети, лишенные этого, получат такие наивные радости, как преходящий Кубок Школы. Положение слизеринцев, веками являющихся примером образцового поведения и снисходительности к слабым, от этого не изменится. В конце концов, настоящие аристократы не должны отказываться от благотворительности. Один из пяти столов, сервированный серебряно-зелеными приборами, взорвался бурными аплодисментами. Алазар оглянулась, с потерянным видом смотря на слаев, и тоже пару раз бесшумно соединила ладони. Наверное, поэтому Маркус Флинт, только что получивший двадцать баллов, осмелился задать ей вопрос, подбадриваемый всеми слизеринцами. - Алазар, а Вы на каком факультете учились? - На «ты», – автоматически поправила она. - Ну так на каком? Весь зал замер в ожидании ответа. Целый год на эту тему спорили и делали предположения, вся школа гудела, а Фред и Джордж даже заключили пари. Алазар усмехнулась: - По-моему, это очевидно. Слизерин, – зеленый стол второй раз за вечер радостно зашумел. Но она продолжила: - Хотя жила в гриффиндорском общежитии. Зал замер. Отовсюду послышался удивленный шепот: «это невозможно!», «запрещено!», «как это?», «а мне так можно?», «я тоже хочу!». Несколько сотен глаз обратилось к учителям, которые сидели с такими хмурыми лицами, что сразу становилось понятно: как-либо комментировать это они не хотят. - Я отвечу на ваши вопросы, юные леди и господа, но только если вы зададите их вслух. Со всех сторон посыпались разнообразные вопросы, кто-то даже выкрикнул «Всего же все равно не расскажете!». Алазар улыбнулась. На ее лице, сейчас напоминающем маску, проявились тени эмоций, но… ненадолго. - Никто и никогда не объяснит вам всего. Вы должны научиться самостоятельно искать истину. Но сегодня я готова честно ответить на все ваши вопросы. Но будьте милосердны, не спрашивайте про мой возраст! Все девушки в зале захихикали, несколько молодых людей покраснело, они явно собирались начать это неожиданное интервью именно с такого вопроса. Гермиона посмотрела сначала на Гарри, потом на Рона. Они ободряюще улыбнулись ей. Рон даже сжал ее локоть в жесте дружеской поддержки. Она решительно встряхнула кудрявой головой и резко подняла вверх руку. Алазар хмыкнула. - Спрашивайте, мисс Грейнджер. Гермиона четко спросила в почти полной тишине: - Почему я не смогла найти о Вас…тебе никаких упоминаний в библиотеке? Даже в списках выпускников? На лице Алазар мелькнула тень улыбки. На миг Гарри показалось, что маска спала, и она начнет говорить свободно, без внутренних запретов, расскажет все, поверит в его существование… Его мама? Он не думал об Алазар, как о матери. Он был почти уверен, что она заблуждается… Почти. Где-то в глубине души жила предательская вера в то, что если он докажет ей, что он истинный Гарри Поттер, то жизнь изменится, а они будут счастливы… Вместе. Это будет настоящая семья, его семья. - Мисс Грейнджер, Вы уже знаете сигнальное заклинание огненных букв? – дождавшись кивка, Алазар с возрастающим интересом продолжила. – Попробуйте написать мое имя. Гермиона кивнула, сосредоточилась, произнесла заклинание, махнула палочкой, но… Ничего не произошло. Она попробовала еще раз, рассчитывая на то, что где-то ошиблась, но и во второй, и в третий раз перед ней не появилось ни одного пламенеющего символа. За спиной девочки уже хихикали слизеринцы. Несколько человек с других курсов тоже попробовали, но и у них ничего не вышло. Все растеряно смотрели на Алазар, но та только улыбалась уголками губ. - Мое имя невозможно написать. И невозможно произнести в заклинании. Можете попытаться на досуге еще раз, хотя вряд ли что-то изменится. - Как получилось, что ты жила в чужом общежитии? – Захария Смит противно растягивал гласные, когда говорил. - Слизеринское общежитие было переполнено. По официальной версии. - А по неофициальной? - Их много. - А почему у тебя нет фамилии? – Пенелопа Кристалл, девушка Перси, подняла руку. - Ну… Вообще-то есть. Даже не одна. Но я их не использую. - Почему? – весь факультеты спросили почти хором. - У меня есть фамилия, с которой я пришла и отучилась в Хогвартсе, но она ненастоящая – Прайтт, Алазар Прайтт. Есть фамилия моего отца, но он отказался от меня, и ее я использовать не хочу. А в моей нынешней семье нет фамилий. - Как такое возможно? – Драко Малфой удивленно поднял брови. - Мои родные живут там, где их невозможно ни с кем перепутать. Фамилия в таком обществе не нужна. Есть родовое имя, я его сегодня уже называла, но его не говорят после имени. - А где они живут? – второкурсница из Равенкло, девочка восточного типа, чуть покраснела от собственной смелости. - Далеко. Очень далеко. К счастью, у моих родных достаточно магических сил, чтобы в случае необходимости найти меня, где бы я не находилась. - Поисковые заклинания? – Перси поправил очки. Это была тема его возможной будущей зачетной работы, и он очень интересовался этим вопросом. Но Алазар отрицательно покачала головой: - Меня невозможно найти с их помощью. У моих родственников совсем другой источник силы, они черпают магию не из палочки, да и заклинаний у нас нет. - В библиотеке есть что-то о Ваших родных? – Глаза Гермионы засверкали от предвкушения. - Едва ли. Плечи гриффиндорки грустно поникли. Но уже через мгновение она расправила их, твердо решив разгадать, хотя бы частично, природу магии Алазар, ее загадку. Тихий бархатный голос заставил вздрогнуть добрую половину школы. Они забыли об учителях, которые тоже с интересом слушали этот разговор. - Где ты была все это время? Алазар резко выдохнула: - Какое тебе дело? Но Снейп не хотел отступать. - Ты бросила школу, бросила своих друзей, даже собственного Поттера оставила в одиночестве. Ты подставила сотни людей, которые на тебя надеялись. Мне есть до этого дело. И я имею право спрашивать, Алазар. Дамблдор беспокойно поднял на нее глаза, но причину его волнений никто не понял, даже когда она ответила. - Я… - Алазар на секунду закрыла рукой лицо, пытаясь справиться с эмоциями. – Я была за Порогом Смерти. Профессор Вектор вскрикнула, прижав руки ко рту, очки профессора Макгонагалл сползли на самый кончик носа, даже на лице Снейпа читался ужас. Директор смотрел на девушку со смесью уважения и брезгливости. - Но как? – Профессор Макгонагалл впервые на памяти учеников не могла справиться со своим голосом. – Как ты вернулась? Живой? Алазар убрала руки от лица, выпрямила спину, гордо вскинула подбородок. Глаза ее зло сверкали. - Я бы умерла. Я даже хотела этого. Я искала смерти. Она дала бы мне освобождение. Но меня позвал Хогвартс. Он считал, что дети в опасности… И не ошибся, – Алазар уже не говорила, а хрипела. – Я его Хранитель, я не могла не придти на Зов. Я сидела в своей клетке, этой чертовой камере, полной крыс, и слушала капли склизкой воды, текущей по стенам. Мне казалось, что я уже сошла с ума: изо дня в день слушать эти капли, без еды, без сна, без надежды. Я была там не десять лет, а целую жизнь!.. До сих пор привыкнуть не могу, что здесь можно стоять в полный рост или не надо ждать нападения голодных озверевших грызунов… Но Хогвартс просто вырвал меня оттуда, - голос ее от напряжения сел. Она шумно вдохнула воздух, закашлялась, отвернулась к окну и снова закурила. Алазар продолжила говорить только через несколько минут, и ее уже не волновало, слушает ли ее кто-нибудь или нет. – Я заслужила все это. Каждую минуту, каждый миг чертовой камеры я заслужила. И я бы вернулась туда, если бы смогла. Искупить мою вину невозможно, но попробовать стоит... Хотя бы так. В зале воцарилась гробовая тишина. Алазар докурила, аккуратно потушила сигарету, зло посмотрела на Снейпа из-за плеча и бросила: - Доволен? Ты такой ответ ждал, Снейп? А правда такова, что у меня не было выбора. И рядом никого не было. Только дебильные капли и крысы. И все. Профессор Синистра всхлипнула. Алазар поморщилась, будто съела лимон: - Не надо. Мне в детстве рассказывали, что каждая чужая слеза, пролитая из-за человека, добавляет тому век пребывания в Чистилище. Синистра изумленно уставилась на Алазар, забыв про слезы, а потом и вовсе поспешно их вытерев. - Думаю, на сегодня вечер воспоминаний можно закончить, - и Алазар исчезла.
Chessi: Интересно! Меня очень увлекло! Буду ждать продолжения.
Alasar: Chessi будет. фик уже дописан, осталось выложить, то есть - дело за малым ;))
Chessi: Alasar здорово! не люблю читать незаконченные фики!
Alasar: Chessi Обещания надо выполнять. Читай ;)
Alasar: Глава 6 Гарри больше не мог терпеть издевательства Дурслей. Они не имели никакого права так себя вести! Он жил у них всего три недели. За это время он успел постричь всю траву на лужайке, прополоть все клумбы, которые необходимо еще и дважды в день поливать, починить крыльцо и подстричь живую изгородь. Вечером он смотрел на свои руки и боялся, что пальцы потеряют чувствительность от такого обращения, и он не сможет правильно обращаться с палочкой. Гарри надеялся, что в субботу Дурсли куда-нибудь уедут и оставят его в покое. Терпеть больше не было сил. Во время завтрака звякнул специальный маленький колокольчик, извещавший о приходе почтальона. Гарри уныло поплелся забирать письма. Их было несколько: увесистая стопка, связанная специальным образом; обычно по субботам Дурслям приходили счета. Но в этот раз одно письмо, черного цвета, было крупнее остальных стандартных конвертов и очень бросалось в глаза. Мальчик поправил очки и, предварительно оглянувшись и прислушавшись, стал разглядывать конверт внимательнее. - Мамусик, папусик, Гарри роется в почте! – противный голос кузена заставил мальчика беззвучно застонать. - Ах ты, гаденыш! – дядя Вернон взревел. – А ну подойди сюда, чего ты там застрял! Гарри поплелся на кухню. Его уже ждал подзатыльник и плошка жидкой овсянки, которую он терпеть не мог. Петуния выхватила у него из рук почту, начала быстро просматривать. Гарри искоса поглядывал на нее. Наконец она дошла до странного конверта. Гарри замер. Губы его тети задрожали, глаза расширились от страха. Она трясущимися руками попыталась вскрыть его, но у нее ничего не вышло. Дядя Вернон забрал у нее конверт и молча открыл его, но читать не стал, просто отдал его Петунье. Она уронила остальные письма, которые разлетелись по всей кухне, и держала в руках неестественно белую, почти прозрачную бумагу. Ее глаза быстро летали по строчкам; по мере прочтения она успокаивалась, хотя сильная тревога не до конца ушла из ее глаз. - Сейчас приедет, – Петуния повернулась к мужу, – хочет поговорить. Что делать, Вернон, что нам делать? Дядя Вернон в панике заметался по кухне. Мертвенно-бледная тетя, удивленный и испуганный Дадли – они производили гнетущее впечатление. Беспорядочные движения мужчины остановила требовательная трель дверного звонка. Тетя и дядя в ужасе переглянулись, потом одновременно повернулись к Гарри, и уставились на него так, как если бы на голове у него выросли ветвистые рога. - Запереть? - Узнает – убьет. - А если не узнает? Да и откуда? - Ну… Ты же сам понимаешь… Странный диалог родственников не пугал Гарри, хотя он еще никогда не видел дядю таким красным, а тетю такой бледной. Усы Вернона смешно топорщились, от волнения встав параллельно полу, словно всеми силами хотели убежать от Дурсля. Гарри хмыкнул от подобной мысли. Убегающие от дяди Вернона усы – это совсем не то, о чем нужно думать во время завтрака. В дверь еще раз позвонили. Вернон шумно вздохнул и сам поплелся открывать. Гарри так и остался сидеть в кухне. Он так и не узнал бы, кто пришел, если бы не случайность. Дядя встречал утреннего гостя в коридоре, тетя суетилась с приготовлением кофе. Гарри быстро отправили в свою комнату, но на первой ступеньке он поскользнулся и чуть не упал. Его поддержала чья-то магия. Он обернулся, заливаясь румянцем. - Спасибо, – пробормотал Гарри прежде чем поднять взгляд на гостя… Гостью. Перед ним стояла Алазар. Она внимательно смотрела на него, словно не зная, что делать. Петуния, закончившая церемонию приготовления кофе, замерла в дверях. Ее взору открылась довольно странная картина: ее племянник стоял на лестнице, держась за перила, а эта стояла и смотрела на него. Выражения лица этой не было видно, но миссис Дурсль не сомневалась, что у них будут неприятности. - Не за что. Что ты здесь делаешь? – Алазар была очень удивлена встретить в доме старшей сестры Ли этого бедного ребенка, который пытался выдать себя за ее Гарри. Петуния встретилась взглядом с племянником и, поджав губы, сурово покачала головой. - Иди к себе, Гарри, – тетя была непреклонна. - Кто этот ребенок? – спросила Алазар, садясь в большее кресло в темной гостиной Дурслей. - Это… друг Дадлика… Эээ… Гэри… П… Питерс… Он… Странный… Неправильный… - Петуния смущалась, краснела, сбивалась и презирала себя за это. Она всегда подсознательно боялась эту, хотя и без повода - Он маг? – Алазар было интересно, что еще придумает Петти, чтобы не говорить правду. - Нет, нет, - слишком торопливо ответил Вернон. – Совсем нет. Алазар никогда не нравилось бывать здесь. Ли не любила это место, бежала от него, но всегда была вынуждена возвращаться. Сейчас здесь было душно, от Вернона дурно пахло, а их сын слишком боялся ее. Его эмоции были такими сильными, что ей даже пришлось ставить барьер, чтобы не ощущать их. Это была маггловская семья. Алазар остро чувствовала, как она отличается от окружающих ее сейчас людей. Словно они были слеплены из разного теста. Впрочем, так оно и было. Руки очень мерзли. Алазар знала, что чашка должна греть, но тепла не чувствовала. Только холод, каменный холод. - Петуния, я хотела бы поговорить с тобой… Наедине. Вернон и Дадли ушли из комнаты подозрительно быстро для людей своей комплекции. Петуния проводила их глазами и взяла в руки маленькое кухонное полотенчико. - Не лги мне, Пет. Я видела этого ребенка в Хогвартсе. Впрочем, ваши дела меня не касаются. Скажи… Как ни старался Гарри услышать хоть что-то, но даже Дадли ничего не было слышно из коридора. Ни единого звука. Петуния вышла из гостиной только через час. Губы ее дрожали, глаза были мокрыми, а руки тряслись так, что Вернону пришлось поить жену успокоительным, так сильно она нервничала. Но на все вопросы она только мотала головой, не отвечая ни слова. *** - Гарри, я хотела поговорить с тобой. Мальчик отложил секатор в сторону и поднял взгляд на свою тетю. Все утро он подстригал кусты, и теперь был рад передышке. - Помнишь ту женщину, которая приходила к нам три дня назад? Гарри кивнул. Петуния, сглотнув, продолжила: - Это… Лучшая подруга твоей матери. Она должна была позаботиться о тебе, если с моей сестрой что-то бы случилось. Но твой директор решил иначе… Ей… Она… Мы… Короче, Гарри, ты можешь положиться на нее, если… у тебя возникнут… проблемы, – комкано закончила миссис Дурсль и поспешно ушла, опасаясь расспросов. Но их не было. *** Маленький будильник с фиолетовым медведем Дадлик однажды выбросил в окно, не желая вставать в школу. Тонкое стеклышко треснуло, и Дадли вообще отказался держать эти часы в своей комнате. Гарри сейчас порадовался этой черте кузена. Он смотрел на розовую стрелку, которая медленно ползла к цифре 12. Каждый год он находил возможность наблюдать в этот день за часами, будто ждал чуда. Но стрелки сходились, потом расходились, а чуда все не было. До конца предпоследнего дня июля оставалось меньше двух минут, и он вновь гипнотизировал часы. - Они отстают, – раздался тихий голос слева от мальчика. Он почти не испугался. Алазар на его памяти всегда появлялась неожиданно и ниоткуда. - Тетя сейчас спит. - Я пришла к тебе… Гарри. Он молча смотрел на ее распущенные чуть вьющиеся волосы, бледную, как у вампира с иллюстраций в учебнике по ЗОТИ, кожу, сложенные на коленях руки. Она нервно теребила юбку около колен, не зная, что сказать. Гарри был уверен, что она смущена и растеряна, будто он сам чувствовал это. Алазар низко опустила голову. Потом отвернулась. Волосы занавесили ее лицо, но Гарри знал, что она плачет. Он протянул руку и коснулся ее плеча. Она вздрогнула и повернулась к нему. И все-таки Гарри испугался: по белой щеке Алазар ползла кровавая слеза. *** Он говорил с Алазар до утра, сначала осторожно, потом свободней, а потом заснул прямо у нее на руках. Гарри казалось, что это глупо и очень по-детски, но он так радовался ощущению кольца дружественных рук, обнимающих его, дарующих защиту и покой, что остальное испарялось в этом восхитительном чувстве. Всю ночь Алазар провела, держа сына на руках. Утро наступило для Гарри позднее, чем обычно. Он проснулся потому, что ему было слишком уютно. Замерзая из-за плохих окон и тонкого одеяла, Гарри сейчас чувствовал тепло. Он нехотя открыл один глаз, зажмурился, открыл оба глаза, зажмурился снова. Это было совершенно невозможно, но, тем не менее, мальчик лежал на большой кровати, укутанный легким мягким одеялом, а над его головой был темно-зеленый полог. Как выяснилось через пару секунд, Гарри оказался в удивительно уютной комнате: она была больше его комнаты у Дурслей, но все равно небольшой, и была очень домашней. Около окна стоял большой письменный стол, рядом с которым был тяжелый дубовый книжный шкаф. Все книги, пергаменты и перья были аккуратно сложены на его полках. Посредине комнаты находился маленький столик, на котором сейчас стояла ароматная чашка кофе и пепельница. Рядом с ним было два мягких кресла, в одном из которых сейчас сидела Алазар и читала утреннюю газету. Спустя пару секунд Гарри заметил еще одну дверь, которая была приоткрыта. Она вела в ванную. Тут же высился огромный платяной шкаф. В воздухе витал приятный аромат засушенных цветов. Алазар еще не заметила, что он проснулся, и Гарри мог понаблюдать за ней. Теперь ее волосы были собраны в крупный тугой пучок, а щеки не имели синеватого оттенка. Она вся казалась более живой. Гарри даже подумал, не привиделось ли ему, но он был уверен в том, что видел. Алазар оторвала взгляд от газеты, которую читала, водя пальцами по буквам, и едва улыбнулась. - Доброе утро, Гарри. - Доброе… - мальчик только сейчас заметил, что одет в мягкую темную пижаму. – А где мы? – он потер кулачками глаза. - Прайветт-драйв, четыре, если я не ошибаюсь, - еще раз чуть напрягала мышцы для улыбки Алазар. - Но… Как такое возможно? – он подошел к окну. Вид из него – дорога и соседские газоны – совершенно не изменился. – Неужели это моя… моя комната? – пораженно спросил мальчик. - Твоя и только твоя. Даже если Дурсли зайдут сюда, то увидят только ту твою убогую комнатушку. Гарри крутил головой из стороны в сторону, осматривая свои новые владения. - Это… это поразительно… Это лучший подарок на день Рождения, – радостно запрыгал мальчик. - Это еще не все. Не думаю, что смогу быстро наверстать десять лет, в течение которых меня не было рядом… Но я бы очень этого хотела, – босые ноги ребенка утопали в мягком ковре с очень длинным ворсом. Алазар посмотрела на маленькие ступни, худые ножки, растрепанные волосы мальчика. Он смотрел так доверчиво, как могут смотреть только дети в определенном возрасте. Гарри ждал чуда – и этим чудом была она, Алазар. - Иди в душ, потом быстренько позавтракаем и пойдем гулять. - Куда? – зеленые глаза засияли, аура ребенка вспыхнула радостью предвкушения. - Сюрприз! Если ты будешь так медлить, мы не успеем. А ну быстро в душ! - и Гарри с выражением ожидания на своем личике выскочил из комнаты. - Дите малое, – усмехнулась девушка, снова утыкаясь в газету.
Alasar: Глава 7 Это был самый счастливый день в жизни Гарри. Только он начался, как рядом с ним оказалась Алазар, а потом она преобразила его комнату. Они позавтракали дома – теперь его можно было так назвать без натяжки – и поехали в Лондон. Это было настоящее безумие: вместе они обошли множество магглских магазинов, накупили ему огромное количество красивой одежды, обуви, даже специальные мужские духи! Вдвоем они пошли кататься на Лондонском Оке – и на самой верхней точке дыхание у Гарри перехватило. Он впервые узнал о том, что такое аттракцион на самом деле. Это было совершенно не похоже на полет на метле, но он не сказал бы, что это хуже. - Уф! Это было здорово! Классное колесо подозрения! – ошибся он, заранее предугадывая реакцию. - Обозрения, Гарри, обозрения! – Алазар раскусила его маневр и с усмешкой поправила его. Гриффиндорец уже понял, что улыбалась она редко, и каждая улыбка, вызванная его поступком, была для Гарри как драгоценная жемчужина. Они держались довольно сковано, особенно Алазар, но уже почти подружились. В любом случае, Гарри был рад, что у него появился взрослый друг, пусть и такой… специфический. Весь день они дурачились, кормили уток и белок в зеленых парках города. Он и вообразить себе не мог, что магглский Лондон может стать таким захватывающим. Они вернулись поздно вечером, когда над Прайветт-драйв уже ярко светила луна. Но окна дома Дурслей ярко горели. Алазар нахмурилась. Гарри чуть сильнее сжал ее руку. Она повернулась к нему и успокаивающе улыбнулась, одними губами прошептав: «все хорошо, не бойся». Гарри улыбнулся в ответ. Рядом с ней у мальчика возникало ощущение защищенности. Дверь открылась перед Алазар без единого звука. Они тихо вошли в ярко освещенный холл. Сколько Гарри себя помнил, его родственники всегда экономили на электроэнергии. В доме было подозрительно тихо. Не работал телевизор, не грохотал дядя Вернон, не смеялась противным голосом тетя Петуния. Даже Дадлик не играл в свои шумные игры. Гарри продолжал крепко держать Алазар за руку. Во время поездки он постоянно тянулся к ней, преодолевая смущение, и она спокойно и с радостью ему отвечала. Они вместе зашли в гостиную, где сидели на одном диване, тесно друг к другу прижавшись, Дурсли. Улыбка сползла с лица Гарри. Они были связаны. Чарами. Неожиданно для Гарри раздался низкий красивый мужской голос: - Элла, а мы уж подумали, что ты решила сбежать домой. - Обычно убегают из дома, а не домой, Коул, – Алазар не показала своего удивления, если оно и было. Она махнула левой рукой, освобождая от невидимых пут родственников Гарри, щелкнула пальцами так, что в них появилась уже зажженная сигарета, - все это она делала, не отпуская от себя Гарри, а он был только рад. Сказать по правде, ребенок вцепился в нее со всей силой, на которую был способен. Он очень боялся, что что-нибудь случится. - Это ты уже проворачивала на моей памяти. Поговорим? – мужчина был бы красив, если только его бы не портили слишком яркие, темные глаза; они лихорадочно, по-звериному, горели, их блеск был ненатуральным, вызывающим страх. Гарри посмотрел на Алазар: она была спокойна, будто эта ситуация не вызвала у нее никакого удивления. Более того, поймав взгляд Гарри, она успокаивающе кивнула. - Твой клан мне должен, Коул, я помню об этом. Но требовать сатисфакции я пока не намерена. Я тебя не вызывала. Нам не о чем говорить. - Мне… - мужчина отвел взгляд, – нужна… помощь. - Хм. И причем тут я? Я вне игры. И ты это знаешь. Пошли на кухню, – Алазар пошла в сторону другой комнаты, так и не отпустив руку мальчика. – Не мешайте нам, – в сторону Дурслей. И опять этому мужчине: – Коул, я не срочная магическая помощь для заблудших душ. Я не проповедник и даже не праведница. Почему, когда тебе нужно отпущение твоих многочисленных грехов, ты бежишь ко мне? - Я не могу быть заблудшей душой, потому что у меня ее нет, – Мужчина поморщился. - Забыла, – Алазар хмыкнула так, что сразу стало понятно, что если она что-то забыла, то только не это. – Гарри, ты чай будешь? Я пирожные купила. С кремом, – получив радостный утвердительный кивок, она повернулась к мужчине. – Садись и рассказывай. Выслушать-то я тебя выслушаю. Но помощь не гарантирую. Ты не попадаешь в категорию магов, которых защищает Детский сад. Коул засмеялся. - Да, я несколько более… ммм… дай подумать… темный и взрослый, да? Гарри решительно ничего не понимал. О чем его Алазар говорит с этим «Коулом»? Но, признаться, пирожные занимали его куда больше. Тем более, он чувствовал, что незнакомец не причинит им вреда. - У меня проблемы, Алазар, и я впервые в жизни не знаю, что делать. На меня открыли охоту, и подозреваю, что заказал меня кто-то из наших. - Кто? После секундной паузы: - Родригес, больше некому. Мы все сами по себе, ты знаешь, но ему мои лавры спать спокойно не дают. - Ну-ну. Что-то вы совсем распустились. Что ему надо? - Крови моей ему надо. И памятник гранитный – посмертно… - Не знала, что кто-то додумался ставить гранитные камни на могилы демонов высшего уровня. А у вас они вообще есть? Хотя, быть может, пока я отсутствовала… Коул отрицательно покачал головой и повертел в руках чашку с чаем. - Он хочет отобрать у меня мою девушку, Алазар. Если он это сделает, я убью его… - И нарушишь Закон, ведь Фиби не твоя жена. Коул обреченно кивнул. Алазар задумчиво посмотрела в окно, где жаркий июльский день сменялся ласковой, но душной ночью, с ее прозрачным, манящим, терпким воздухом и фиолетово-синим небом… День сложился так удачно: они провели его вместе, вместе с ее Гарри… Но проблемы нашли ее даже здесь, в Литтл-Уиннигсе. - Он не тронет ее. Родовая магия не даст. Да и сестры… - Он украдет ее, чтобы шантажировать меня! И вынудить… - Коул вскочил, не в силах больше сдерживать тревогу. - Сядь и заткнись, – он послушно осел на стул, опуская глаза. – Такая глупая импульсивность больше свойственна наивным людям, но никак не демонам, Коли. Мужчина сморщился, потом тяжело вздохнул: - Она делает меня человеком. Человеком, представляешь? Я чувствую… Мне… Голос в моей голове, говорящий, что этого делать не надо… Её голос. Он словно шепчет мне в ухо «не надо, Коул …» - Этот голос называется совестью. Не думала, что когда-нибудь найду ее у демона. - Мне страшно. Алазар, я раньше не знал, что это такое. А теперь… Если он что-нибудь ей сделает, я его… убью. Растерзаю без магии, забыв о Законе. Клянусь… - Этого не нужно. Я в состоянии решить эту проблему. Но мне кое-что понадобится, ты же понимаешь… - Что угодно. Глаза Гарри слипались. Часы тихо пробили полночь. Первое время он старался вслушиваться, потом решил, что в этом нет никакой необходимости… А под конец он просто откровенно зевал. Алазар это заметила и быстро завершила разговор, пообещав Коулу свою помощь. Уже залезая в кровать Гарри подумал, что никогда не видел, чтобы Дурсли так беспрекословно слушались кого-то. И еще что Коул был совсем не похож на демона из книжки: он не был маленьким, покрытым серой кожей уродцем, заключающим сомнительные сделки, цель которых – человеческая душа, а выглядел как красивый молодой мужчина. Решив спросить об этом Алазар, сейчас сидевшую в кресле, завтра и еще раз широко зевнув, ребенок уснул. *** Алазар хохотала так, что стены маленького аккуратного дома на Прайветт-драйв сотрясались. - Маленький серенький попрошайка? Гарри, ты что? Ты сам это выдумал? Юный мистер Поттер непонимающе посмотрел на свою родственницу (степень их родства до сих пор оставалась для него загадкой). На следующее утро после прихода Коула он долго формулировал корректный вопрос. Потом ждал подходящего момента. И вот теперь, когда он должен был доедать омлет, а Алазар допивать кофе, она сидела и смеялась над ним. Странно, но Гарри это совсем не обидело, скорее, еще больше заинтриговало. - Гарри, дорогой, я не знала, что ты настолько незнаком с демонической иерархией, прости меня за такой непочтительный смех, – она успокоилась и отпила еще кофе. - Если кратко, то демоны условно делятся на несколько групп–кланов. Они все очень разные, но подчиняются единому Хозяину. Им становится высший демон, сумевший захватить власть и удерживать ее достаточно долго до признания его авторитета. Коул относится к высшим демонам, но он полукровка, ему будет сложно завоевать симпатии… при случае. Кроме высших, есть демоны низшего и среднего уровня. Твои «маленькие–серенькие» относятся к низшим. Демоны бывают наблюдателями, искусителями, защитниками, воинами, коллекционерами, искателями, даже хранителями… Это все разновидности высших способностей. Как человеческий облик. Хотя… Вот Коулу не составляет труда поддерживать это обличье, он таким родился, а для других это – целая проблема. Каждому свое, как говорится. - Почему он обратился за помощью именно к тебе? - Я могу восстановить справедливость, не нарушая Закон. - А что это? - Ты действительно не знаешь? А почему на Истории магии вам не рассказывают? Понятно… Хорошо, слушай. Древние существа вели непрекращающуюся бойню, веками истребляя друг друга. Никто не помнит, как и почему началась Великая война, но точно известно, что союзников не было – только одни непримиримые враги. Каждый сам за себя. И один из двадцати семи Древних Королей в битве потерял своего единственного наследника. Он созвал остальных, потребовал оставить оружие на Пороге Мира, и они вместе на восемь недель заперлись в Храме Правды. Когда они вышли, то огласили Закон, единственный и неприкосновенный. Нарушить его – значит развязать новую войну, которую Мир не переживет. - Почему? - Прошло много времени. Каждый из двадцати семи древнейших орденов много лет копил силы. Начнись война – и они просто убьют друг друга. И это было бы еще ничего, ведь многие из них прогнили, стали недостойными воевать за свою правду, а за ними рухнет и весь Мир… Это недопустимо. - Какой ужас… Это хуже Воландеморта! Он хотя бы один… - они понимающе улыбнулись друг другу. - А что такое Порог Мира? - Знаешь, там, где живет моя семья, считают, что он существует, но я в это мало верю. Это место, где по преданиям начинается Мир. Вне него – пустота и вечность. Но это легенда. Просто старая красивая легенда. - А ты видела Закон? - Нет, его никто не видел. Все о нем слышали, он передается из уст в уста со времен Двадцати Семи Королей, все его чтят, но найти его невозможно. А у нас свой Закон. - У кого это «у нас»? - Не слишком ли много вопросов для одного утра? Твой омлет совсем остыл! Ешь, хватит разговаривать! *** - Алазар, а ты помогла этому… Коулу? - Да, малыш, помогла. - А как? - Устранила проблему… Ты уверен, что тебе это необходимо знать? - Угу. - Не говори с полным ртом. Коул просил у меня защиты для его девушки. Я позаботилась о том, чтобы демон, от которого исходила угроза, перестал интересоваться этой… проблемой. - И что? - И все. Ничего интересного, правда. - А где теперь этот Родригес? - Вот это у тебя память! Где-где… Откуда я знаю, где демоны находятся после смерти? Я же не демон, в конце концов. Не сиди с открытым ртом, Гарри, это не красиво. Если ты закончил, то пойдем, нам еще в музей мадам Тюссо успеть надо… *** Весь август Гарри провел с Алазар. По правде сказать, они целыми днями пропадали в Лондоне. Алазар водила его в библиотеки, театры, художественные галереи, даже кино. Мальчик был в восторге. Единственное, что его удивляло, - что все их развлечения были маггловскими. Алазар почти не пользовалась магией с его дня Рождения, а магических районов словно избегала, не желая даже говорить на эту тему. Изредка она пропадала, но потом обязательно возвращалась, иногда поздно, и с каким-нибудь милым подарком, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Гарри никогда не уделяли столько внимания. Дурсли старались не попадаться им на глаза, ел Гарри теперь отдельно, и жизнь его была легка и беззаботна. Он совсем не получал писем от друзей, что его очень огорчало, но скучно ему не было. Он уже сделал все домашнее задание, а Алазар его проверила и исправила. Книги, которые приносила девушка, прочитывались мальчиком очень быстро. А вечерами они вдвоем сидели и пили чай, обсуждая все, что интересовало Гарри. - А ты можешь видеть под мантией-невидимкой? - Ты же знаешь, что могу. - А почему? - Я не вижу лиц, но вижу… некое подобие так называемой ауры, Тонкие миры, магию во всем и всех. У меня есть дар видеть скрытое. Поэтому я не вижу лиц, но вижу… назовем это сущностью. - Алазар, - Гарри задумался и замялся. Имел ли он право спрашивать? Но она ободряюще кивнула, и… - А почему ты потеряла зрение? - Это долгая и малоинтересная история. Когда-нибудь я обязательно расскажу ее. А сейчас тебе пора спать. - Алазар, а когда спишь ты? - Я не сплю, – сказала Алазар, укладывая ребенка в кровать и накрывая его одеялом, – после… своего заточения. Отвыкла. - Отвыкла спать? Как это? - Не приведи Мерлин тебе узнать, как это, малыш.
Alasar: Глава 8 - Гарри Джеймс Поттер? - Да. - Защитник? - Альбус Персиваль Уильфрик Брайан Дамблдор, директор школы Хогвартс. По залу прокатился шепот. Стало понятно, что это дело заранее проиграно. Министр испуганно повернулся к своим помощникам, но те только покачали головами. - Министр, так ли необходимо приковывать ребенка? - Мистер Дамблдор! Это стандартная форма! Мы не можем… - Хорошо-хорошо. Начинайте. В тот момент, когда министр зачитывал обвинение, называл дату и точное время применения несовершеннолетним магии, двери в зал вдруг резко распахнулись. - Кто посмел? – вскричал министр. - Извините, господа заседатели, опоздала. Носик пудрила – увлеклась, - в зал влетела Алазар. Мантии на ней, как всегда, не было, зато она была одета в черные обтягивающие брюки и тугой корсет. Более длинные, чем обычно, волосы развевались за ней, напоминая своеобразную мантию. Гарри хмыкнул, он-то прекрасно знал, что она никогда не пользуется косметикой, потому что не видит, куда что надо наносить. Ее появление принесло ему такую радость, что он готов был петь от счастья, прекрасно понимая, что теперь его не смогут наказать – как бы министр этого не хотел. - Итак, господа заседатели, кого приговариваем? О, ребенка! Остальных уже пересажали? Правильно, не просто же так вам зарплату платят, – не переставая болтать ни на секунду, приводя этим министра и присутствующих в ужасное замешательство, Алазар поднялась на трибуну. Там над столом она повела левой рукой, вызывая необходимые бумажки и подавая их министру со своими комментариями. По ее словам выходило, что она пришла проведать дорогую приятельницу, Петунию Дурсль, использовала магию, потому что забыла купить подарок, а без него идти в гости – ну вы сами понимаете, господа присяжные заседатели! И вот сейчас неожиданно оказалось, что в доме живет волшебник, обвиненный в том, чего не совершал, и почему? Потому что двум девушкам на ночь глядя захотелось полакомиться шоколадным тортом, а ведь именно его презентовала Алазар своей закадычной подружке Петунии. Ну разве это преступление? Тем более что лишние калории они уже давно сожгли, а то, что они ни с кем не поделились – имели право, в конце концов. Девичник же! В этом месте зал уже откровенно потешался над растерянным видом министра, до которого наконец дошло, что осудить Поттера сегодня не получится. - Оправдан! – красный как рак министр Фадж поспешил покинуть трибуну, под аккомпанемент «приглашений на торт» Алазар. Такого веселья старые министерские стены давно не видели! *** В Косом переулке Гарри хотел подождать Уизли. Алазар не возражала. Правда, он заметил, что она напряжена чуть больше обычного, но объяснил это себе тем, что они впервые за это лето оказались в магической части Лондона. Алазар была опять укутана в черный плащ, скрывающий лицо, но Гарри это уже почти не удивляло. Шумная рыжеволосая толпа, как это ни странно, заметила Гарри первой. Они с радостными воплями бросились к мальчику, и он побежал им навстречу, совсем позабыв об Алазар. Спустя несколько минут, вдоволь посмеявшись над подросшим Роном, значком и выражением лица Перси, приколами близнецов, смущением Джинни, и уже дойдя до книжного магазина Флориш и Боттс, он ахнул и оглянулся по сторонам. Но ее нигде не было. Через полчаса, книжный магазин Флориш и Боттс Перед ними был Малфой. Длинные блондинистые волосы, прямая спина, выражение крайнего презрения на лице. Мистер Уизли побледнел. Люциус уже достаточно долго издевался над бедностью и многочисленностью этой семьи, а Артур ничего не мог поделать. Он лишь смущенно краснел, не зная, как прекратить жестокие насмешки. Джинни, которой больше всего досталось, стояла чуть не плача. - Так, так, так. Люци… В книжном магазине. Случайно заглянул? А, дверью ошибся! Или заблудился? Со мной поздороваться зашел? Как мило! Малфой медленно обернулся. Позади него стояла Алазар, скрестив на груди руки, и насмешливо смотрела на него, нетерпеливо постукивая по полу каблучком, и Люциус во всем шумном магазине слышал только этот проклятый стук. Он со странным выражением лица посмотрел на Драко и подавил тяжкий вздох. - Простите, госпожа, мое непочтение, – Люциус, покрываясь неровными красными пятнами, опустился на одно колено. Алазар хмыкнула. - Ну что ты, Люци, за твои белые локоны я готова простить тебе даже такое вопиющее… недоразумение. Она посмотрела на бледного Драко, который непонимающим взглядом уставился на коленопреклоненного отца, на красных Уизли, на бледного Гарри, который не хотел драки… - Если вы все купили, то будет лучше, если мы выйдем из магазина, не создавая пробок. Рыжее семейство кивнуло, но с места не сдвинулось. Слишком удивителен был вид Малфоя, стоящего на коленях и униженно просящего прощения. Потом взгляды медленно поднялись на Алазар, терпеливо ждавшую, когда они наконец соизволят очнуться. Но это ей быстро надоело, и, взяв Гарри за локоть, она вывела его из книжной лавки. За ними медленно вышли и шокированные Уизли. - Я должна кое-что купить у Борджина. Постарайся больше не попадать в неприятные ситуации, хорошо? Алазар, закутанная во все черное, поспешила в сторону Дрян - аллеи. Люди обходили ее стороной, но ей не было до этого ровным счетом никакого дела. Близнецы очнулись первыми. - Гарри, ты что, знаком с этой…? Гарри потер переносицу. Отвечать на вопросы совсем не хотелось. У Алазар явно была какая-то тайна, а выдать ее случайно… Нет, он лучше постарается увести разговоры в другое русло. - Ага, немного. Бедный Малфой. Жалко даже. - И совсем этого мантикраба не жалко! - Да он Джинни такие гадости наговорил! - Папа, надо было его вообще в кузнечика превратить! - И Снейпу продать! На ингредиенты! - Я так мороженого хочу. Пойдем? Уизли тоже решили, что в жаркий августовский день нет ничего лучше, чем мороженое. Мальчик уж было решил, что буря миновала. Но Рон шепнул ему: «Потом объяснишь, ладно?» Гарри не оставалось ничего другого, кроме как обреченно кивнуть в ответ. *** - Рассказывай! - Я не могу, Рон. Правда. Да и нечего… - Я же твой друг! Или нет? - Рон, ты мой лучший друг… Но я не могу рассказать. Это тайна. Извини. - А потом? Потом сможешь? - Хорошо. Я постараюсь. Если мне разрешат. - Мне не нравится, что вокруг тебя ходит эта… ведьма. Она не принесет тебе ничего хорошего. Кстати, мы так и не выяснили, почему ты упал тогда с метлы. Вполне возможно… - Рон, она спасла меня, зачем ей меня перед этим скидывать с метлы? - Чтобы потом выглядеть героиней и спасительницей самого Гарри Поттера! - Это глупо и слишком хитроумно! - В самый раз для слизеринки! - Рон!.. - Гарри, нам пора, – Алазар как обычно подошла незаметно. - Да, да, конечно. Пока, Рон… Увидимся в поезде! - Пока, Гарри… *** И зачем Гарри согласился с Роном и залез в этот Фордик? Достаточно было позвать Алазар, и она перенесла бы их в любую точку мира. Правда, Гарри был не уверен, что она взяла бы с собой Рона. Но он бы попросил ее… И надо было рассказать ей об этом чокнутом домовике, а не молча «спасать» его от ее гнева. А теперь они разобьются, точно разобьются, ведь Рон даже не знает, как управлять этой машиной, а лететь им до севера Шотландии… Нет, они точно не долетят. Ну, да, долетели. Посадка могла быть гораздо мягче, конечно, но они живы и здоровы – а это уже о многом говорит! Молодец, Рон! Эээ… Здравствуйте, профессор Снейп… Два растрепанных и испуганных мальчика сидели в подземелье, в плохо освещенном классе, и ждали слов Снейпа, как приговора. Оба были почти уверены, что если их еще не исключили, то сейчас-то Снейп побеспокоится, чтобы это недоразумение исправили. - А сову вы отправить, конечно, не догадались, мистер Уизли, мистер Поттер? Ну что ему на это ответить? Нет, не догадались. Им обоим было так страшно, что… Да мыслей-то вообще никаких не было, только стремление как-нибудь добраться до родной школы. В руках учителя появилась газета, и он зашипел так, что они испуганно вжимали головы в плечи: - Семь магглов! Семь! Видели, как им кажется, что по небу летел Форд Англия! Как вы это объясните? - Я бы объяснила это плохой работой обливиаторов. Алазар пришла очень вовремя. Хотя Гарри не был уверен, чей гнев он пережил бы проще. - Госпожа… – Снейп поморщился, поняв, что она не даст даже отругать их. Впрочем, наказать их он может всегда – мальчишки ни клопкопуха не смыслят в зельях. - Снейп, – Алазар не удостоила того взглядом и смотрела на Гарри, недовольно покачав головой. Он тяжело вздохнул, ожидая наказания. – Ну почему ты меня не позвал? Гарри еще раз вздохнул. Он хотел, но в этот момент они уже летели в машине, и он не был уверен, что Алазар сможет аппарировать в движущийся предмет. - Разве я не говорила, что стоит лишь тебе позвать меня, как я появлюсь, независимо от того, где ты будешь находиться? – Рон бросил быстрый взгляд и удивленно поднял брови, словно говоря «как это понимать?». - Разве я не просила звать меня в любой сложной ситуации? А что было бы, если бы я не отклоняла от вас ветки ивы? Мальчишки удивленно подняли глаза на говорившую волшебницу, потом обреченно вздохнули и опять уставились в пол. - Снейп, покорми их. Я пойду за Минервой. Профессор саркастично поднял бровь, словно спрашивая «А ты не боишься, что я их отравлю ненароком?», но Алазар сделала вид, что не заметила этого, и вышла. Профессор мрачно посмотрел на учеников, хмыкнул, позвал домовика и потребовал, чтобы их накормили. Спустя несколько минут Поттер и Уизли уже вовсю уплетали бутерброды, опасливо косясь на профессора. В кабинет торопливо вошла профессор Макгонагалл, бегло посмотрела на своих подопечных и взволнованно обратилась к коллеге: - Ива не пострадала? Снейп, который за несколько минут до прихода Алазар прочитал двоим провинившимся короткую, но содержательную лекцию о вреде звездной болезни и о ценности этого дерева (про себя изрядно посмеиваясь), удивленно посмотрел на вошедшую. Зачем так беспокоиться о бывшем пристанище оборотня? Неужели Альбус собирается использовать иву еще раз? Упаси Мерлин. - Нет, слава богам, она смогла себя защитить. Минерва успокоено выдохнула. В душе Снейпа поселилась мерзкая мысль, что он был прав. - Церемония закончилась? - Да, да, – Минерва растеряно смотрела на своих подопечных, которые сидели как нахохлившиеся воробьи, готовясь к самому худшему – исключению. - Тогда приведите директора, пусть он с ними разбирается. - Я уже здесь, Северус, – Директор с достоинством вошел в темный кабинет. Вокруг него тьма словно расступилась, стало светлее. Гарри и Рон, смотря на добрую улыбку и смеющиеся глаза директора, почти успокоились. - Я тоже, – Алазар вошла, прикрыла дверь и скрестила руки на груди. Директор посмотрел на нее, и его губы скривились в недовольной усмешке. Алазар приподняла одну бровь, и Альбус отвернулся. Дамблдор с мягкой улыбкой смотрел на детей. Гарри не знал, как к нему относится. С одной стороны, он видел добрые лучистые глаза и свет, исходящий от Директора. С другой, Алазар и Директор явно недолюбливали друг друга, и Гарри не знал, чью сторону выбрать. - Профессор Дамблдор, - начала декан Гриффиндора. – Думаю, нам следует наказать мальчиков, но не исключать… - Я настаиваю на обратном, – Снейп стоял в самом неосвещенном углу и очень напоминал паука. Рона передернуло. - Ну что ж… - Директор посмотрел на всех присутствующих, кроме Алазар, своим все понимающим взглядом. – Я согласен с Минервой. Гарри и Рон облегченно выдохнули. - Я не согласна, – с лиц детей моментально ушла вся краска. - Мистер Поттер и мистер Уизли не должны быть даже наказаны, – еще два облегченных выдоха и три непонимающих взгляда. – В том, что произошло, нет их вины. Дамблдор должен лучше следить за барьером. Его смог закрыть какой-то глупый домовик, – директор удивленно вытаращился на говорившую, но та смотрела в единственное окно, около которого стояла. – Если наказание так необходимо, пусть отбудут с одним из их деканов, но не дольше двух недель. Поттер и Уизли быстро посмотрели на Снейпа и ужаснулись своим мыслям. Словно подтверждая их худшие опасения, Директор повернулся к преподавателю зельеварения…
Alasar: Глава 9 - Ну что вы такие сонные, пойдемте скорее, у нас сейчас Защита! Гермиона тащила двоих упирающихся друзей, которым вчера досталось от Снейпа, в сторону кабинета Защиты от темных искусств. Мальчики весь вечер мыли пробирки в ледяной воде, начищали до блеска котлы, мыли пол… И это все без магии! Естественно, что они устали и не выспались. Больше всего их сейчас манила постель, а не новый учитель. Локхарт казался Гарри глянцевым. Конечно, если знать, что описано в книгах, то он, несомненно, очень сильный колдун, но в его поступках было слишком много показного. Урок был бы интересным, если бы они с Роном так не хотели спать. А ведь после этой пары еще и трансфигурация! Мерлин, спаси и помилуй! В класс без стука вошла Алазар. После представления год назад, когда даже сам Снейп вынужден был ее выслушать, все приготовились к феерическому зрелищу, каждый в тайне надеясь на то, что его минует острый язычок этой женщины. - Уизли, Поттер, на выход. Класс даже разочарованно вздохнул, когда она ничего не сказала Локхарту. А тот только проводил ее удивленным взглядом, потом наклонился к сидевшей перед ним Лаванде и очарованно спросил: - Кто это? Лаванда лишь пожала плечами. Если уж заучка ничего не нашла в библиотеке об этой волшебнице, то что уж говорить об остальных? Ну живет и живет. Хогвартс большой, почему бы и нет? За этот урок Гриффиндор набрал больше 70 баллов, и, кажется, совершенно влюбился в учителя. *** - Идите спать, от трансфигурации я вас отпросила, вот домашнее задание. - Но… Как? И профессор Макгонагалл отпустила? А защита? - Еще пара вопросов, и я верну вас в класс. К ужину они выспались и были веселы как никогда. Даже грядущая отработка со Снейпом их не пугала. Она была последней за поломанную иву, а больше они пока не получили. Настроение было великолепным. Даже Рон, кажется, совершенно простил Алазар прошлогодний выпад в сторону его многочисленной семьи. Хотя Гарри до сих пор не мог понять, зачем Алазар это сделала. Впрочем, не в ее привычках было объяснять свои поступки. За столом их уже ждала Гермиона. - Где вы были? Что случилось? Профессор Макгонагалл даже не удивилась, когда увидела, что вас нет, представляете? Что произошло? - Нет, нас отпросили, чтобы мы могли выспаться! Представляешь, и в этой чокнутой чернокнижнице есть что-то хорошее! Гарри передернуло. Он не считал Алазар мамой, но… Слова Рона больно задели его. - Она не чокнутая, Рон, – удивительно, но Гермиона поддержала Гарри, даже не зная этого. - А ты как считаешь, Гарри? – Рон повернулся к другу, но увидев странное выражение его лица, поспешно пробормотал: - Ну как не чокнутая, если это Филчево отродье?.. И вообще, чернокнижникам и приспешникам Сами–знаете–кого не место в школе! Ну, Гарри, Герм, вы ведь согласны… Сами же тогда, когда в библиотеку ходили, так говорили. - Спасибо на добром слове, мистер Уизли, – Рон отчаянно покраснел, а Гарри стало очень стыдно за друга. Они никогда не говорили так экспрессивно, но думать – думали. И он так считал, пока не узнал ее лучше. Не узнал, какая она. Пока она его не признала и не подарила самое счастливое лето во всей его жизни. Пока она не научилась улыбаться, пусть и с трудом, криво, но искренне – а потому бесценно… Алазар стояла рядом с ними, делано равнодушно смотря на Рона. Еще секунда – и она повернулась к Невиллу, протягивая запечатанный конверт. – Ваша бабушка прислала Вам письмо, мистер Лонгботтом. Но сова не выдержала весь путь и свалилась в озеро. Возьмите. Отдав смущенному Невиллу, бормотавшему слова благодарности, письмо миссис Лонгботтом, Алазар резко развернулась на каблуках и прошла к своему излюбленному окну. Гарри украдкой наблюдал за ней. Она закурила, тяжело опершись на подоконник, и невидящим взглядом смотрела вперед. Обычно она создавала иллюзию вокруг своих глаз, «чтобы не пугать никого». Сердце Гарри защемило. - Вот, я же говорю, Сам–знаешь–чье отродье… Надо ж было так тихо подобраться, прямо как этот Снейп… - Рон, заткнись! – странно, но это сказали сразу два голоса: Гарри и Гермионы. - Вы чего, ребята? – Рон искренне недоумевал. - Почему вы так вспылили из-за вонючих слизеринцев? Они же далеко и не слышат! - Она провела со мной все лето, Рон! И если ты еще раз скажешь о ней плохо, то, клянусь, ты перестанешь быть моим другом! - Гарри выскочил из-за стола, не замечая ни ошарашенного взгляда Рона, ни понимающего – Гермионы. Он летел в сторону небольшого окна, около которого стояла женщина. Несколько секунд назад он легко бы назвал бы ее матерью, хотя знал, что это не совсем так. Они не были похожи так, как бывают похожи близкие родственники. Хотя… У нее были тоже черные непослушные волосы, которые она каждое утро посмеиваясь заплетала в сложную прическу, потому что они топорщились и мешали, но к вечеру вся конструкция распадалась, и ей приходилось терпеть длинные раздражающие пряди; ее глаза были зелеными, зелеными – как у Гарри! – но темнее, гораздо темнее. И, в конце концов, когда она была рядом, ему становилось спокойно и радостно на душе. Ему было светло рядом с Алазар, даже несмотря на то, что у нее было очень много тайн и секретов. Они у всех есть. Она обернулась. Гарри стало больно, такие грустные у Алазар были глаза. «Прости меня, прости» - хотел сказать ей Гарри, но не смог. Она остановила его властным жестом. Взгляд стал жестче. Она словно закрылась от него, от всех. - Что вам нужно, мистер Поттер? У Вас или у Ваших друзей есть что-то еще, что вы хотите мне сказать? Гарри споткнулся. Вся школа заинтересованно ловила каждое слово, хотя Алазар говорила тихо. Она всегда говорила тихо, но ее слушали. Даже если не хотели. Он удивленно понял, что она действительно темный маг, что ее стоит бояться. От Алазар веяло холодной силой. Он понял Малфоя, который, преодолевая гордость, склонился перед ней. Даже такая – обиженная, шокированная, расстроенная – она вызывала уважение и страх. - Я… Простите меня. - Я уже просила называть меня на «ты», мистер Поттер. Будьте любезны впредь слушать меня более внимательно. Минус 10 баллов с Гриффиндора, – и она отвернулась, давая понять, что обсуждать произошедшее она не будет. Гарри не хотел садиться за стол, слушать Рона… Он развернулся и пошел в спальню. Запахнув полог, он открыл подаренный Хагридом альбом, надеясь найти Алазар. Ее нигде не было. Но некоторые фотографии были странные: почти на каждой было свободное место, словно там кто-то стоял, но ушел. Особенно одна фотография почти в самом конце альбома: массивное кресло, пушистый зеленый ковер, камин на заднем плане… И все. Человека на ней не было. *** Гарри никогда до этого момента не было так стыдно. Раньше они спокойно обсуждали, например, профессора Снейпа, и не всегда их фразы были уважительными. Они не имели права так говорить. Не зная всего, они судили о преподавателе только по его внешности. А ведь Снейп действительно требовал от них знаний… Гарри даже захотелось пойти и извиниться перед учителем зельеварения, но порыв он постарался подавить: неизвестно, как это воспримет саркастичный Мастер Зелий. Гарри хотелось поговорить с человеком, который поймет, почему мальчику так плохо. Слова Рона словно всколыхнули стыд с такой силой, что ему нужно было отпущение грехов. Алазар позвать он боялся: вспоминался ее взгляд в зале… Ему станет еще более стыдно. Жаль, что он не знает пароль в комнаты директора. Да и обсуждать Алазар с директором было бы странно, зная, как они друг к другу относятся… Гарри и сам не помнил, как в итоге все-таки оказался в подземельях. Кажется, он подумал, что ему нужно, чтобы кто-нибудь накричал на него, чтобы очнуться от дурмана угрызений неожиданно проснувшейся совести. Снейп подходил на эту роль лучше всего. - Войдите. Мистер Поттер? Мастер Снейп сидел за своим столом, окруженный горой свитков с их сочинениями. Мальчику показалось, что в голосе профессора была такая вселенская усталость, что уже не важно, кто пришел, зачем пришел и что ему надо. Гарри замялся. - Я… Профессор Снейп… - Нет, Поттер, это я профессор Снейп. Что Вы хотели? Гарри поднял удивленный взгляд на своего учителя. Действительно, или Снейп пошутил? Нет, показалось, наверное. - Извиниться, сэр. - Что Вы натворили на этот раз, Поттер? - Ничего, – Снейп приподнял одну бровь, явно не веря. – Правда, ничего. Просто мне захотелось… - Проспорили? – тон Снейпа стал жестче. - Нет, сэр. Друзья не знают, что я здесь. Я ушел… от них. - И пришли в подземелья? Извиняться передо мной? Странно. Вас не заколдовали, случайно? - Нет. Просто мне стало стыдно… сэр. - А вы знаете, сколько сейчас времени, мистер Поттер? Через полчаса отбой. Сколько Вы собираетесь извиняться? Гарри помотал головой. Его никто не понимал. Даже Снейп, который тоже был в некоторой степени изгоем. Неожиданный шорох заставил Гарри поднять голову. Снейп потянулся, разминая спину. Еще бы, гора сочинений была внушительной. - Чего Вы от меня хотите, Поттер? - Ээ… – он и сам не знал, чего хотел. – Не знаю, сэр. Извините, профессор. Я пойду, – и Гарри развернулся, чтобы уйти, ожидая услышать привычное «двадцать баллов с Гриффиндора, Поттер!», но услышал лишь усталое «подождите». Гарри развернулся и посмотрел на учителя. Странно, что они раньше не замечали, что мастер Зелий живой человек. Наверное, ученики его достали. Зельевар выглядел очень уставшим. Профессор Снейп скрестил пальцы и смотрел прямо перед собой. - Вы хотите чая, Поттер? Гарри показалось, что он ослышался. - Что? Сэр? - Чая, Поттер, чая? Лично я - да. Работы вашего курса – это такой невозможный бред. Среди них нет ни одной достойной даже «У». Отвратительно. Гарри показалось, что он слышал стук камней, свалившихся с его плеч. Да, он действительно хотел горячего чая, в подземельях всегда холодно, но еще больше он хотел поговорить. И пусть Снейп отпускает саркастичные реплики – это будет подтверждением тому, что хотя бы здесь все осталось по-старому. Гарри не знал, чем вызвана такая апатия. - Садитесь, мистер Поттер. Что привело Вас в подземелья после ужина, когда Вы должны в своей гостиной строить планы очередной глупости? – О да, Снейп не меняется. Совершенно. - Я действительно хотел извиниться, профессор. - В таком случае, я Вас слушаю. - Я часто отзывался о Вас непочтительно, сэр. Извините меня. И часто не слушал. Пререкался. Простите, – странно, но с каждым словом Гарри становилось легче. Он отпил еще из чашки. - Допустим, я поверю, что Вы пришли сюда по своей воле… чтобы извиниться. Но почему вдруг? – это было похоже на допрос. И слава Мерлину. - Я хотел поговорить с человеком, у которого нет друзей. Потому что, кажется, у меня их тоже теперь нет. - Вот как, – Снейп задумчиво замолчал. Гарри посмотрел в свою чашку, догадываясь, что там какое-то зелье кроме чая, но ему было все равно. - Вы действительно хотите поговорить, Поттер? - Да, мне нужен совет взрослого, сэр. - Почему Вы не пошли к директору? - Он плохо относится к Алазар… - А Вы хотите поговорить о ней? - Да. Снейп откинулся в своем кресле, задумчиво вертя в руках перо. - Хорошо, я поговорю с Вами. Возможно, даже отвечу на несколько Ваших вопросов, Поттер. Но потом сотру память, если мне что-то не понравится в Вашем поведении. Гарри кивнул, не замечая ехидной ухмылки мужчины. В сущности, какая разница? Попросить, чтобы и сцену на ужине профессор тоже стер? Но ничего же не изменится. - Сэр, Вы хорошо знакомы с Алазар? Я знаю, что да. Расскажите мне о ней. Пожалуйста. Снейп устало потер глаза, потом отодвинул свитки. Махнул палочкой, вызывая эльфа, попросил кофе. Подумал, покосился на Гарри и заказал бутербродов. - Директор против того, чтобы Вы что-то знали об Алазар, Поттер. Но я считаю, что Вы должны знать Ваших защитников в лицо, – Снейп замолчал. - Почему они недолюбливают друг друга? Снейп саркастично усмехнулся: - Да они ненавидят друг друга, Поттер! Всю жизнь, сколько я знаю обоих, я ни разу не слышал от них даже нейтрального слова в адрес оппонента. Мне иногда кажется, что Алазар ненавидит Альбуса даже сильнее, чем Лорда. А директор… А Мерлин их разберет! Я не знаю, почему они враждуют, Поттер. Но, поверьте мне, эта вражда вечна. Меня это вопрос тоже очень интересует… Хотя при Вас Алазар, надо отдать ей должное, сдерживает себя, как умеет. - Профессор, а почему… - Нет, Поттер, теперь моя очередь спрашивать. Что случилось на ужине, что Вы прибежали за собеседником аж в подземелья? - Рон плохо отозвался об Алазар… - А Вы не рассказали друзьям, кем она Вам приходится? - Нет, но я скажу им, что она моя мать, чтобы Рон больше не обзывал ее. - Зачем лгать друзьям, Поттер? Вы не перестаете меня удивлять. - Я бы не солгал, сэр! Алазар сказала… - Алазар, - перебил профессор, – воспитывалась в совершенно другой среде – и вот итог! Она Вам настолько же мать, насколько Минерва, простите, профессор Макгонагалл для нее. - А где она воспитывалась? - А Мерлин ее знает, где. Но результат очевиден. Лично я никогда не видел, чтобы слабая женщина уничтожила Темного Лорда одним взглядом, чтобы не дать ему убить ее ребенка. Гарри надолго замолчал. Потом несколько кусочков мозаики сошлись для него в более-менее ясную деталь картины: - Это не я отразил смертельное проклятье Воландеморта, да? - При всем моем почтении Вашим бессмертным подвигам, мистер Поттер, - профессор усмехался, но Гарри чувствовал, что он чем-то доволен. – Годовалый ребенок не может отразить смертельное проклятье. Никто не может его отразить. - А Алазар? - Она поклялась защищать Вас. Под защитой, видимо, подразумевалось, что она встанет между заклинанием и Вами. - Но почему тогда я «Мальчик-который-выжил»? Оба синхронно скривились. - Потому что Алазар слава нужна как флоббер-червю мозги. Да и ее сразу же осудили как опасную преступницу, а что с ней было дальше – никто не знает. Корнелиус Фадж решил, что она опасна для общества. - Почему? Что она сделала? - Вы так и не догадались, Поттер? Не поняли, почему я или даже Малфой называем ее Госпожой? Гарри отрицательно помотал головой. Если у него и были мысли на этот счет, то озвучивать и даже обдумывать их он не хотел. - Алазар является единственной и бессменной Госпожой для всех темных магов, вставших под знамена Темного Лорда в те годы, Поттер. Дальше додумывайте сами, я сказал Вам даже больше, чем хотел. Гарри поблагодарил и на ватных ногах пошел к выходу. Лучше бы он не спрашивал. Незнание – это так спокойно.
Isabell: Alasar мне понравилось))) Очень здорово, прямо зачиталась!
Alasar: Isabell спасибо)) раз в неделю буду глав по 4-5 выкладывать стабильно)) и буду ждать твоих отзывов))
Alasar: Глава 10 Гарри благословлял воскресенье, когда на следующий день пропустил завтрак, продремав до самого обеда. Друзья, наверное, ушли на улицу, радоваться последним лучам сентябрьского солнца, а Гарри не хотел их видеть. Он никого не хотел видеть. Но грандиозным планам «пообедать – и в библиотеку до ужина» было не суждено сбыться. Его остановила профессор Макгонагалл. - Мистер Поттер, Вас ждет директор. Пожалуйста, поторопитесь. Пароль - «брусничный кисель». Гарри нехотя развернулся, последний раз бросил взгляд на двери Большого зала, попрощался с мыслью об обеде и пошел в сторону Горгульи. - Пароль! – проскрипела старая статуя пару минут спустя. - Брусничный кисель, - сказал Гарри и скривился. Настроение было паршивым. Он не хотел сейчас видеть директора. Впрочем, друзей тоже. Единственные, с кем сейчас он был бы рад поговорить, как это ни странно, - профессор Снейп и Алазар. Но их поблизости не наблюдалось. - Профессор, Вы меня вызывали? - Да, Гарри, мой мальчик, входи, – Директор гладил большого красного феникса по голове. – Это Фоукс, - объяснил Дамблдор. - Красивый… - Гарри было все равно. Но с каждой секундой росла необходимость попросить прощения у Алазар. - Гарри, есть ли что-то, что ты хотел бы мне рассказать? Обращение на «ты» резануло. Гарри так называла Алазар. И его друзья. И сейчас он бы даже «Вы» от Снейпа услышал с большим энтузиазмом. Что-то в груди возмущенно поднялось и словно лопнуло. Напряжение последних дней спало, Гарри стало легче дышать и думать. - Нет, профессор. Нет. - Гарри, послушай. Тебе нужно помириться с друзьями. - Конечно, профессор. - И если что-то будет происходить подозрительное… - Я расскажу Вам, профессор. - Хорошо, Гарри. Иди. - До свидания, сэр. В гостиной его ждали. Рон, нервно теребивший свою школьную мантию, и непреклонная, решительная Гермиона. Гарри с неожиданным умилением посмотрел на них. «Какие же мы все-таки еще дети»… Он вспомнил их совместную прогулку в Запретную секцию той осенью, и настроение его резко пошло вверх. «Надо заканчивать хандрить!» - решил он. Это были его друзья, и он нуждался в них. А в свете последнего разговора со Снейпом – очень нуждался. Он улыбнулся – искренне и открыто. Подходя к ребятам, он уже успокоился, вспомнив, что Рон ничего не знал об Алазар. И потом, она действительно посмеялась над его семьей, Рон имел право на негодование. Камни на его плечах заметно полегчали, и их незаметно унесло ветром. «Вот я дурак!...» - Привет! – Гарри улыбнулся. - Привет, Гарри. Прости, я не должен был… Папа же объяснял, что тебя будут защищать, но на нее я как-то не подумал. Гарри сделал себе мысленную отметку обдумать это и ухватился за эту версию. - Все нормально, Рон! Ты же не знал. - Я должен был догадаться, особенно после того, что случилось в Флориш и Боттс. - Да ладно, Рон, все в порядке. - Правда? – Уизли просиял. - Правда. Пошли к озеру сходим? Герм, ты идешь? - Конечно, мальчики. Пошли, я только учебник возьму. - Герм, зачем тебе на прогулке учебник? – оба мальчика переглянулись и засмеялись. - Я хочу прочитать следующую тему по зельеварению. Кажется, у нас заживляющие зелья скоро. - Неисправима, – шепнул Рон Гарри. Тот лишь улыбнулся. *** Гарри не спалось. Стоило закрыть глаза, как он видел суровое лицо Алазар. Он явно чувствовал, что что-то случилось, что-то ужасное, необратимое, но помочь не мог. Это изводило. На завтрак он пошел нехотя, пытаясь не заснуть по пути. Ну почему ночью в постели он спать не мог, а стоило из нее вылезти, как сон начал упорно его накрывать? Невыносимо. Алазар стояла у окна. Гарри, удостоверившись в этом, потерял интерес к окружающему его миру. Ему кто-то что-то говорил, но он не слушал. Как он виноват… Надо же было попросить прощения! А еще сын называется… - Гарри, знаешь… - Рон толкнул Гарри локтем, чтобы привлечь к себе внимание. – Ты знаешь, я хочу перед ней извиниться. Я погорячился тогда. Мама прислала мне письмо. Так вот, там… В общем, если вкратце, то мама говорит, что Алазар должна всегда поддерживать маску этакой… чернокнижницы. И мама ее знает и очень гордится дружбой с ней. И советует мне никогда ей не перечить, что бы ни случилось. И еще, что она спасла Чарли жизнь, когда он был совсем маленький, а близнецы бы не родились без ее помощи. В общем, скажи Алазар, что я очень извиняюсь, ладно? Рон доверчиво смотрел на Гарри, ожидая, что тот как всегда кивнет и улыбнется. Но Гарри кинул быстрый взгляд на фигуру у окна, опустил глаза и горько усмехнулся: - Увижу наедине – скажу. ~~~ В этот момент в Большой зал вошел высокий мужчина. В его руках была дорогая черная трость, которая ему была не нужна, но он любил ею красоваться. Годы и образ жизни оставили на его лице отпечаток, но лишь сделали его более мужественным и элегантным. Мужчина умел держать себя в руках, несомненно, принадлежал к древнему аристократическому роду и невероятно этим гордился. У него была прекрасная жена, с которой он был знаком со школы… И он был Хранителем самой сильной ведьмы во всем Мире. Пабло Моресетти шел к ней после десяти лет «обоюдоострого» молчания. Со времени их последней встречи, когда она пообещала, что сразу позовет, если ей понадобится его помощь, многое изменилось. У него появился второй ребенок - сын. Микаэль Моресетти – они с Марианной долго не могли определиться с именем. Дома непоседу называли просто Микки. Он был ласковый, еще совсем домашний и глупый, и любил слушать «сказки» о «той самой» Алазар. Но Пабло просто нечего было ответить на вопрос ребенка «а где она сейчас?». Она не звала, а сам найти ее не смог. Он провел восемь лет в беспрерывных поисках своей подопечной, но не нашел ее... А теперь она сама написала ему. И, признаться, он очень боялся этой встречи. Утром Марианна, поправляя мужу галстук, шепнула заклинание: «Да охранит тебя любовь миа». Пабло горько подумал, что его подопечную не охранила от бед никакая любовь. - Здравствуй, Алазар. Она повернулась – гордая и прекрасная, холодная и прямая, как лучевое заклинание, укутанная в свой вечный траур, с сигаретой в левой руке – и чуть не упала, увидев его. Он поддержал ее, как поддерживал не раз, в любую минуту, в любое время суток, с того самого момента, как эта девочка сделала первый шаг. Обнял ее, а она уткнулась носом в его шею и тихонько, чтобы никто не слышал, завыла. Пабло гладил ее волосы, твердя, что все будет хорошо, а Алазар только прятала лицо в складках его плаща и скулила, как побитый щенок. - Все будет хорошо… Все будет… - горло сжали предательские тиски. Он знал, когда ей было больно, холодно и плохо. И сейчас он чувствовал, как болит и мечется ее израненная душа в поисках поддержки. Пабло посмотрел на учительский стол. С идеально прямой спиной за ним восседал Альбус Дамблдор, насмешливо поджимающий губы, и Минерва, приветственно кивающую ему и сочувственно смотрящую на Алазар. Остальных Пабло или не знал, или не помнил. Мужчина еще раз посмотрел на директора, случайно чуть почувствовал его злорадство и негодующе выплюнул: - Ну и дерьмо же ты, Альбус. И он перенесся с Алазар к себе домой, где их ждала Марианна, дети и жасминовый чай.
Alasar: Глава 11 Алазар только вечером вернулась в замок, где ее ждала ошеломительная новость. Ее сына поймали около стены, расписанной всяким бредом. Она неслась в сторону учительской, осознавая, что разорвет на части любого, кто посмеет обвинить в чем-то ее Гарри. Буря эмоции осложнялась полнолунием, которое Алазар по сути своей должна была проводить максимально далеко от людей. Зря они обвинили ее мальчика, зря… Она влетела в учительскую, громко шарахнув дверью и довольствуясь произведенным эффектом и ощущением страха, которое поплыло к ней от некоторых присутствующих. - Какого вурдалака здесь происходит?! Причем тут какое-то подобие маггловских граффити и конкретно эти дети?! - Какое еще гра… грахи… - Магглские рисунки на стенах. Ваш выдумщик писал яркой светящейся краской. Осмотрите их руки – на ладонях должна была остаться краска. Если нет, отпускайте спать, у них завтра зельеварение с утра. Филч недоверчиво посмотрел на гриффиндорцев. С одной стороны, его кошку поразили неизвестным заклятьем несносные дети, будь они трижды прокляты. А с другой, раз Алазар говорит, что они не при чем… - Пусть объяснят, зачем им потребовалось туда идти! Алазар пожала плечами и ответила, будто несмышленому ребенку: - Я хотела с ними поговорить и выбрала укромное место, а сама опоздала. Заговорилась с Пабло. Такое объяснение было достаточным для Филча. Но из полумрака комнаты раздался знакомый старческий голос, заставивший Алазар непроизвольно нахмуриться. - О чем поговорить? Алазар недовольно повела плечами: - Не ваше директорское дело, Дамблдор, обсуждать планы второкурсников на лето. Хочу позвать эту троицу в незабываемый круиз по Тихому океану. - До лета еще больше полугода! - И что? Его что, нельзя обсуждать? Где письменно оформлен этот запрет? Беседа зашла в тупик. Рон и Гермиона удивленно поглядывали то на одного, то на другого говорившего. Они не впервые стали свидетелями совсем не дружеских отношений между Алазар и профессором Дамблдором, но так близко столкнулись с этим противостоянием в первый раз. Но еще больше их поражало то, что она врала и не краснела, на ходу придумывая какую-то невероятную историю. Алазар закурила. Макгонагалл смотрела в окно и нервно теребила мантию. Снейп задумчиво уставился в камин, всем своим видом показывая, что он здесь из уважения к коллегам, иначе его бы здесь не видели. Флитвик вздыхал в углу, осматривая миссис Норрис. Филч тяжело опустился на стул и замер. Дети молча разглядывали своих профессоров в такой обстановке. Директор первым нарушил создавшуюся тишину. - Что происходит? Алазар хмыкнула: - Это не мое дело. Хогвартс спокоен, чужих нет, свои все на месте… Остальное меня не волнует. - Как? Но ты же сама говорила… - Я никогда не подвергалась заклятьям типа Обливиате, так что я прекрасно помню, о чем мы говорили. Напомню: я отвечаю за безопасность некоторых детей и замка. Ты – за все остальное. Ни дети, ни замок сейчас не находятся в опасности. Остальным занимайся сам. Меня это не интересует. Филч расстроено наклонил голову, но ничего не сказал. Зато высказался Снейп: - А за безопасность преподавателей кто отвечает? - Хочешь знать, к кому бежать в случае опасности? К хозяину своему беги. - Алазар! - Что, Минерва? Мне лично меченые в Хогвартсе радости не прибавляют. Да еще и среди преподавателей. Алазар резко потушила сигарету и повернулась к профессору Дамблдору. - Разбирайся сам. Потом расскажешь, кто так глупо шутит. Кстати, о каком наследнике идет речь? - Слизерина, естественно. У тебя есть кто-то еще на примете? – невероятно ехидно ответил директор. - У всех основателей были наследники. У одного Годрика было детей двадцать от разных женщин, вам теперь что, всех искать? Вот вы безумцы! - У тебя есть другие идеи? - Миссис Норрис можно расколдовать, вот и займитесь этим. Это как раз по тебе работенка. А в остальном… Если это то, что я думаю – нам остается только ждать. - А что ты думаешь? - Неуемное любопытство, Дамблдор, оправдывает убийство. Особенно для того, на кого это любопытство направлено. Доброй ночи. Поттер, Уизли, Грейнджер, идите за мной, я провожу вас до гостиной. Никто в этой комнате не заметил, что параллельно Алазар безмолвно поговорила с Северусом, и что их маленькая комедия перед Директором была обговорена за несколько секунд до. Конспирация. Зачем Дамблдору знать о дружественных отношениях декана нелояльного в большинстве своем к официальной власти факультета и хранителя всей школы, больше известного в некоторых кругах как особа, весьма приближенная к самому Темному Лорду? Совершенно незачем. Когда они почти дошли до портрета Полной Дамы, Алазар остановилась и окружила их красным огненным кругом. - Рассказывайте. Троица пересказала события сегодняшнего дня. - Вы точно не при чем? Ну и слава Мерлину. Постарайтесь не ввязываться в приключения, ладно? Я понимаю, что это сложно для вас, но очень надеюсь, что это не невыполнимо. - Алазар, я хотел… - Гарри, не извиняйся, все в порядке. Просто я рассчитывала на более высокий уровень уважения со стороны учеников моей школы, и конкретно друзей моего… Из темноты раздался насмешливый голос: - Эл, не забывай, они еще дети! Алазар обернулась и радостно протянула руки к говорившему. Он прошел сквозь круг, и огонь осветил его лицо. - Гарри, Рон, Гермиона, это Пабло. Он мой Хранитель. - Приятно познакомиться. - А что такое хранитель? – Рон так беззастенчиво пялился на мужчину, что даже Гермиона почувствовала себя неловко. - Хранитель – это я, – Пабло рассмеялся, но из глаз не пропадала настороженность. Хогвартс ему явно не внушал доверия. - Рон, ты не знаешь, что такое ангел-хранитель? Чему тебя мама в детстве учила? У каждого сильного волшебника в идеале должен быть хранитель. Пабло, например, заменяет мне совесть. А вообще, он единственный, кто может меня лечить. Настоящий ангел, – они тепло улыбнулись друг другу. - А разве Хогвартс – волшебник? Раз у него есть хранитель? – Гермиона с азартом кладоискателя вслушивалась в сказанное. - Нет, но на его территории проходит Трансферт. А он угрожает безопасности учеников. И вообще, Хогвартс разве не достоин персонального хранителя? - Достоин, конечно… - Вот-вот. А теперь идите-ка уже спать. Могу поспорить на двадцать галеонов, что завтра Снейп спросит вас первыми. Троица в ответ усмехнулась. Если бы нашелся простофиля, согласный спорить на это и совсем не знающий Снейпа, они были бы богаче Малфоя. *** - Ты проспорила! – встретив непонимающий взгляд, Гарри радостно затараторил. – Помнишь, ты сказала, что Снейп вызовет нас первыми? Все получилось совсем иначе! Первым и последним демонстрировал свое зелье Невилл. Он сейчас у мадам Помфри. После того, как он начал задыхаться от собственноручно приготовленного раствора, Снейп был вынужден отвести его в Больничное крыло! И нас не спросил! Они сидели в библиотеке, кроме них никого не было. Даже миссис Пинс ушла по делам, недовольно покосившись на Гарри. Он бы точно заскучал сидеть здесь в одиночестве, но домашнее задание по трансфигурации он не успел сделать из-за тренировки – и выбора у него не было. Гермиона списать не дала, мотивируя это ее желанием заставить мальчиков учиться самостоятельно, а Рон решил делать ночью. Конечно, в глубине души Гарри признавал, что она права, но ни за что не сказал бы это ей. А пару минут назад из Запретной секции вышла Алазар, и Гарри понял, что жизнь наладилась. - А что ты искала? - Да так… Точные пропорции одного зелья… - Какого? - Оно называется «Серебряный луч», – название ничего Гарри не говорило. Но дальнейших объяснений не последовало, и он спросил: - Нашла? - Ага. Теперь бы еще уговорить Снейпа сварить его… - мысли Алазар витали далеко от библиотеки. - А почему он может тебе отказать? – Гарри отложил сочинение. В конце концов, у него появилась достойная альтернатива этой писанине. - Почему он может отказаться варить запрещенный и крайне опасный яд? Понятия не имею! Даже вообразить не могу, - Алазар улыбнулась. Гарри рассмеялся в ответ. - Алазар… А почему ты тогда, когда мы нашли надпись, была такая странная? - Ты часто будешь видеть меня странной, малыш. Я буду уходить и возвращаться, а потом опять уходить. Привыкай. Я живу на несколько домов. Но ничего, скоро, даст Мерлин, все кончится… Все будет хорошо, Гарри, я обещаю. В душе мальчика надежда уже не теплилась. А горела уверенным и сильным пламенем. Пусть Алазар и не его мама. Но с ней ему хорошо, спокойно и светло. Даже несмотря на то, что она возможная племянница Филча. *** Алазар не было в школе с того самого дня, когда они разговаривали в библиотеке. Гарри очень беспокоился. Он даже хотел обратиться с вопросом к профессору Снейпу, но передумал. Тем более, что профессор Локхарт решил устроить дуэльный клуб. Гарри хотел учиться дуэлям. Он знал, что ему когда-нибудь снова придется встретиться с Воландемортом лицом к лицу, и вряд ли в этот момент они будут обмениваться любезностями. В назначенный день Гарри с Роном и Гермионой пришли в Большой зал. Гарри даже не удивился, увидев кроме профессора Локхарта, носившегося по залу как снитч, профессора Снейпа. Он стоял на специальном помосте, похожий на черного ворона, и следил за учениками. Под его внимательным взглядом все строились рядом, громко никто не разговаривал, а враждующие факультеты вели себя подобающе. - А ведь Снейп и Макгонагалл – единственные, у кого на уроках идеальная дисциплина. Странно, правда? – прошептал Рон на ухо Гарри, пока Локхарт суетился, переколдовывая помост под цвет своих глаз. - Итак, дорогие друзья! – наконец начал он. – Вы все, конечно, знаете, кто я! Аплодисментов не надо, – впрочем, пока еще никто не аплодировал, но Локхарту, по-видимому, это не мешало. – Я решил устроить для вас всех дуэльный клуб. Может быть, кто-нибудь из вас, хорошо занимаясь здесь, станет таким же хорошим дуэлянтом, как я. Но на титул «Мистер Лучшая Магическая Улыбка» претендовать вы все равно не сможете! – и он рассмеялся над собственной шуткой. – Мой ассистент, профессор Снейп, любезно согласился нам помочь, – как профессору Снейпу удается одним движением брови показать свое отношение к происходящему? Уму не постижимо… - Не мог же я биться с зеркалом, не так ли? Оно бы сразу проиграло! – и Локхарт снова засмеялся над собственным остроумием. Снейп сморщился, будто съел тухлый лимон. Светловолосый профессор защиты от темных искусств разглагольствовал еще несколько минут, пока недовольный Снейп не кашлянул. – Ах, да! Сейчас мы устроим показательную дуэль, и вы сами все увидите!… Раз! Два! Три! Начнем! И Локхарт первый раз полетел в сторону. Потом второй. А потом и третий. Снейп так с места и не сдвинулся. Гарри захотелось научиться так сражаться. Спокойно, с достоинством истинной силы, изящно. Профессор Снейп напоминал огромную кошку. Гарри вспомнил миссис Норрис и усмехнулся собственным мыслям. - А теперь ваша очередь! Давайте посмотрим, что вы умеете! Мистер Уизли, мистер Поттер! - Нет, профессор Локхарт, эти все время вместе. Вы позволите? Мистер Поттер, мистер Малфой! Подойдите сюда. Разрешено использовать только простейшие заклинания, чтобы домовым эльфам не пришлось отскребать вас от стен из-за неудачно наложенного проклятья, – профессор шепнул что-то на ухо слизеринцу, тот кивнул, и Снейп громко отсчитал. - Раз! Два! Три! Начали! - Rictusempra! - Serpensortia! На Гарри смотрела черная змея с желтыми немигающими глазами. Она медленно развернулась и поползла к замершим зрителям. - Отойди от них! Пошла вон! Вон! Не трогай их! – Гарри чувствовал, что с голосом что-то не так… Истерика, наверное. - Как скажешь, хозяин. И змея отползла от них подальше, играть со своими кольцами: то скручивая их туго, то, наоборот, расслабляя хватку. Потом она встала, будто готовясь напасть, и даже Драко отшатнулся. - Finite Incantatum! – Снейп не терял здравомыслия. – Мистер… - но его перебили. - Мистер Поттер, мистер Уизли, мисс Грейнджер, пройдемте со мной, – в другой ситуации Гарри бы пел от радости. Позади отпрянувшей толпы стояла Алазар, чересчур ровно держащая спину. У нее было нечитаемое выражение лица, а глаза горели лихорадочным огнем. Гарри спрыгнул с помоста. Толпа отпрянула. Он шел к Алазар, обходя всех, но ребята и так резко отдалялись от него, если он проходил поблизости. Когда они вчетвером вышли из зала, Гарри бросился к Алазар с вопросами. - Где ты была? Что случилось? Тебя не было так долго! Скоро Рождество! Я так ждал… Остальные стояли и смотрели в пол, смущенные силой эмоций Гарри и абсолютным равнодушием Алазар. - Я уезжала по делам. Успокойся и прекрати прыгать, как молодой единорог по весне в поисках подружки! Мальчик сник. - Я забрала вас, чтобы отдать вам это, – в ее протянутой вперед руке было несколько кулонов. – Наденьте и не снимайте даже ночью. Возьмите тот, который нагреется от вашего прикосновения. Все молча повиновались. - Возвращайтесь. И спрячьте кулоны под одежду. Нечего выставлять на всеобщее обозрение результат использования запрещенной магии. Она развернулась и пошла в сторону библиотеки. - Ушла… - прошептал пораженный, но внутренне к этому готовый Гарри. – Опять ушла. В Большой зал они больше не вернулись.
Alasar: Глава 12 Он видел Алазар. Она улыбалась и махала рукой кому-то за его спиной. До нее идти было все ничего – шагов десять – но он не мог сдвинуться с места. Потом она уткнулась в книгу, и он с удивлением понял, что она выглядит как-то по-другому. Ее волосы были заплетены в косы, лицо не было таким бледным, а одета она была в школьную мантию с гербом Слизерина на груди, и в руках держала раскрытый толстый учебник. Рядом на траве лежала сумка, из которой выглядывала тетрадь в неяркой обложке. Гарри через силу оглянулся. Была весна, видимо, она готовилась к экзаменам. Интересно, сколько ей здесь лет? Алазар попыталась пригладить непослушные волосы назад, чтобы их не трепал ветер. Они очень мешали ей читать. Такой знакомый жест! Он видел тысячу раз, как она так нетерпеливо отбрасывала пряди назад. Как же он здесь оказался? Почему Алазар его не замечает? К ней быстрым шагом шел черноволосый парень, его мантия была украшена так же, как и у Алазар – изображением зеленой змейки и значком старосты, который Гарри не заметил сразу. - Привет, Зара! Давно ждешь? - Не дольше смерти. Как дела? - Отлично! Профессор Слагхорн кое-что мне рассказал, хочу обсудить. Да, кстати, что ты придумала? - Ну… Да. Если ты хочешь больше слизеринской символики, то… на, сам смотри, – и Алазар протянула юноше тетрадь. Гарри с большим трудом удалось подойти к странной парочке. Юноша был ему совершенно незнаком, а Алазар вела себя очень необычно. Мальчик заглянул в тетрадь в руках слизеринского старосты. В ней было исписано много листов, но тот безошибочно открыл последнюю страницу, на которой закончила Алазар. Гарри присмотрелся к рисунку, который теперь внимательно рассматривал слизеринец. У мальчика перехватило дыхание. С белой бумаги на него смотрела зеленая змея, вылезающая из черепа. - Как тебе? - Это шедевр, Зара. Я в восторге, – у Гарри подкосились ноги. Неужели ужасная метка вышла из-под пера Алазар? – Мы с мальчиками обязательно используем это! Ты чудо. - Что не сделаешь за возможность пользоваться Запретной секцией круглые сутки! Оба весело рассмеялись и одновременно открыли свои учебники. Тетрадь была убрана обратно в сумку Алазар. Странная парочка еще долго сидела около озера, кормила хлебом гигантского кальмара и обсуждала перемены в современном зельеварении. У Гарри ужасно закружилась голова, и он наконец-то проснулся. *** - Алазар! Алазар! Алазар! – Гарри задыхался, на всех парах сбегая по лестнице в гостиную, чтобы там поговорить. - Да не кричи ты так, я прекрасно тебя слышу! – Алазар стояла внизу, около лестницы и тревожно на него смотрела. Глаза ее в темноте чуть светились, как у вампира. - Ты на шее носишь мою кровь, в себе носишь мою кровь, как я могу тебя не услышать? Услышу, даже если ты просто подумаешь обо мне! Что случилось? Она могла показаться очень рассерженной, если бы Гарри не знал, что она напугана его криками и беспокоится за него. - Эээ… - Боевой запал Гарри как-то сразу исчез. – Мне просто приснилось… - Ты увидел кошмар? И решил, что это стоит обсудить? Хорошо. Успокойся, сядь. Горячий шоколад будешь? Что ты видел? Гарри взял в руки протянутую чашку и начал греть об нее руки. Что ему сказать? Что он видел, что это она придумала метку? А что, если это неправда? И ему лишь пригрезилось, потому что слова Рона о «чернокнижнице» не выходили из головы? Гарри вздохнул. Он не мог рассказать это Алазар. Он обидит ее. Его «мать» разожгла камин и закурила. По комнате поплыл легкий цветочный запах, совсем не похожий на табак. Интересно, что она курит? - Почему Малфой тебе кланялся? Алазар удивленно посмотрела на Гарри и спокойно ответила: - Выражал свое уважение, я полагаю. Гарри не стал спрашивать дальше. Он не знал, как узнать все, не подставив профессора Снейпа. - Гарри, если ты хочешь что-то узнать, спроси. Я всегда отвечу. По крайней мере, я постараюсь. - Ты темный маг? - И да, и нет. Я достигла того уровня волшебной подготовки, когда это уже не имеет особого значения. Если я использую свои силы во вред, меня посчитают темным магом, помогу добру – светлым. Но это все очень относительно. - То есть? - Нельзя четко судить, кто добро, а кто зло. Непонятно? Как бы тебе объяснить… Вот, например, падение Воландеморта привело к массовым арестам его приспешников. Для мирных граждан это хорошо? - Конечно! - А для семей этих людей? Для их детей, жен? Матерей? Добро? - Ну… Нет… Наверное… - он помолчал, обдумывая следующий вопрос. - Ты лично знакома с Воландемортом? - Мы были знакомы. Довольно близко… Когда-то. В камине мерно горел ровный огонь. Дым сигарет Алазар плыл по комнате сизым облачком. Они вдвоем сидели в креслах, а вокруг создалась почти домашняя обстановка, как у Дурслей в преображенной комнате. - Это ты придумала метку? – Гарри замер. - Я. Но когда я ее рисовала, я не знала, как ее будут использовать. Я думала, что это будет лишь знак отличия, «клановости», не более. - Кем ты приходишься Воландеморту? - Гарри, ты уверен, что хочешь знать? Хотя, будет лучше, если я тебе скажу, – она опустила глаза. Гарри нетерпеливо поерзал в кресле. Алазар как-то нервно закурила четвертую сигарету. - Я его невеста… - мир не рухнул, Гарри не убежал с криками, но она все равно боялась повернуться к нему. - И буду ей еще как минимум год, после чего чары спадут, и я буду свободна. - Что за чары? – признаться, Гарри ожидал чего-то подобного. Просто так ведь в тюрьму не сажают, ведь так? Хотя… Невеста? Ужасно… - Клятва. Давай пока не будем об этом? Я расскажу, когда придет время. Через год, точнее. Ты хочешь еще что-нибудь спросить? - Да. Еще два вопроса. Почему ты так не любишь профессора Дамблдора и кто такие «девочки», о которых говорила миссис Лонгботтом? - Дамблдор когда-то бросил своего ребенка. Этого я понять не могу. Меня по-другому воспитали. И на работе я борюсь с такими, как он, ублюдками. Но тему Дамблдора тоже обсудим позже, ладно? А девочки… Давай я лучше расскажу тебе о своей работе, так будет понятнее, кто они, хорошо? Гарри сел поудобнее в кресле, готовясь слушать. Удивительно, но шоколад в чашке не кончался. Хотя – ничего удивительного. Это же Алазар его призвала. - Много лет назад мой приемный отец, которого я почитаю за своего, познакомил меня со своим другом. Его звали Алирох, и он произвел на меня неизгладимое впечатление. Он и рассказал мне, что люди живут не только на этой планете, разных Миров очень много. Каждый Мир называется параллелью. За всеми ними надо смотреть. Существуют два древних Ордена, занимающихся этим. Один из них называется Либра, но там сидят одни бюрократы и идиоты, по моему мнению. Но это довольно объективно. А второй называется Советом Семнадцати, там я и работаю. Все решают семнадцать человек, по количеству тех Древних Королей, которые защищались, а не нападали; за каждым из них закреплен так называемый «Департамент». Каждый Департамент занимается своим делом и по возможности не лезет в дела соседей. Я работаю в «Департаменте охраны детства и наказания противоправного отношения к потенциальным и развивающимся магическим талантам». Длинно, долго и скучно. Поэтому его кратко называют «Детским садом». А либристы – «адом». Но они вообще практически все – полные придурки. Я не слишком сложно объяснила? – Гарри отрицательно помотал головой. – Но в одиночку сложно было справиться со всеми проблемами, дети есть везде, поэтому кроме меня есть еще шесть «девочек», которые уже давно не девочки, а полноценные девушки. Одна даже замуж вышла и мамой уже стала. А Алирох, кстати, глава Совета Семнадцати. По его приглашению я там и оказалась. Между Либрой и Советом вечное соперничество, прямо как между вашими факультетами, только гораздо серьезнее… Но мы неизменно выигрываем, естественно. Вот и все. Не устал меня слушать? - Нет, конечно. А что за Трансферт, угрожающий безопасности Хогвартса? - Все параллели связаны между собой. Есть несколько «лифтов»… Ты знаешь, что это? Хорошо. Есть несколько «лифтов», пронзающих все параллели, - так называемых Трансфертов. Кроме хороших существ по ним могут подняться и плохие. Хогвартс стоит на месте, где эту параллель пронзает Трансферт. Поэтому здесь есть я. - Да, ты говорила, что ты его охраняешь… А твои родные живут в другой параллели, поэтому о них никто ничего не знает, да? - Наши родные, Гарри, наши. Я обязательно вас познакомлю, но сначала ты должен немного подрасти. А то скажут, что я тебя голодом морила, – они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Дрова в камине мирно потрескивали. Скоро камин потухнет, комната погрузится во тьму. Но это не пугало – даже наоборот. Сидеть так было уютно и спокойно. Жаль, что рассвет так скоро… Гарри помотал головой. Умиротворяющая обстановка, горячий шоколад и Алазар – все это, без сомнения, успокаивало. Мальчик собрался, протер глаза, чтобы не заснуть, и спросил: - А Пабло тебе зачем? - Если я получу травму, он ее вылечит. Больше же никто не сможет. - Почему? - Это особенности моего рода. И твоего, кстати, тоже. Просто ты еще юн, очень юн. На тебя пока действуют зелья этого Мира. А для меня самое простое зелье, даже идеально приготовленное, может стать настоящим ядом. Анти-похмельное, например. Да, кстати, у тебя тоже когда-нибудь обязательно будет Хранитель. Когда подрастешь и Академию закончишь, например. Пока я являюсь твоим магическим опекуном и Хранителем. - Что закончу? - В обязанности «детского сада» входит и патронаж учебных заведений. Хогвартса, например. А лучшее из них – Академия Высшей Магии – курируется мной лично. Туда очень сложно поступить, так как принимаем экзамены мы всем Советом. Но закончившему ее уже ничего не страшно. Там лучшие преподаватели со всех Миров. - Я смогу туда поступить? Или они примут «Золотого мальчика» просто так? – Гарри нахмурился. - Гарри, это другой Мир. Там ничего не известно о твоей «позолоте». И спрашивать с тебя будут, как со всех. А может, даже строже, ты же мой сын. – Гарри решил отложить вопрос о родстве еще на год, тем более его все устраивало. А через год Алазар расскажет все еще и о профессоре Дамблдоре, тогда об этом и поговорим. - А ты ее закончила? - Основной курс – да. Но сейчас я взяла несколько дополнительных факультативов для углубленного изучения, например, Боевой магии. Для меня смертельна потеря навыков. Вот и поддерживаю там форму. - Ты как Гермиона! – улыбнулся Гарри. - О! Я хуже, поверь. Я одновременно и преподаю, и работаю, и учусь, поэтому устаю и ничего не успеваю. Мои учителя ставят мне незачеты, а я кидаюсь на своих студентов. Да я зверь просто, а не какая-то Гермиона! - она тихо засмеялась. Гарри счастливо улыбнулся в ответ. Уже засыпая, он подумал, что хотел рассказать Алазар о странных голосах, которые больше никто не слышит. *** Завтрак – это наказание для человека, который почти до самого рассвета обсуждал прошлое своего хранителя. Рон и Гермиона тоже выглядели недовольными жизнью в целом и этим утром в частности. За учительским столом не было директора, а у окна не курила как всегда Алазар. «Спит, наверное» - сначала решил Гарри. Потом вспомнил, что она никогда не спит, и еще больше нахмурился. Шумный гриффиндорский стол молчал и старался не производить громких звуков. У большинства не сегодня-завтра были контрольные зачеты по основным предметам. Голова не болела пока только у первокурсников, но они тоже под влиянием общего настроения напряженно молчали. Пробил колокол. Большой зал пустел. В этот момент в зал влетел огромный черный сокол - сапсан, сделал несколько кругов и уселся на один их флагов факультетов. Зеленый. С секунду он молчал, а потом пронзительно крикнул. Малыши вынуждены были закрыть руками уши. Старшие недовольно кривились. Сокол повторил свой пронзительный крик под тихое негодование учеников. Учителя хмурились. - Говард! – посредине зала из неяркой вспышки появилась Алазар и протянула руки навстречу птице. Сокол взлетел и камнем кинулся к девушке. Секунда – всем показалось, что огромная птица разорвет несчастную – но кандидатка на страшную экзекуцию смеялась и уже прижимала к себе крылатого друга. – Говард! - Как ты, хороший мой? Что ты принес, милый? – сокол наклонил голову, словно кланяясь. Он сидел на левой руке девушки, до крови сжимая ее, но Алазар словно не замечала этого. Свободной рукой она отвязывала письмо от лапы сапсана. - Ого! Кто пожалует! Ну что ж, встретим. Встретим же, а, Говард? Они тебя не сильно обижали? – птица покачала головой из стороны в сторону, заслужив еще один довольный смешок. – Ладно, солнышко мое почтовое, отдохни пока с дороги. Говард мощно взмахнул огромными крыльями, отталкиваясь от своей опоры, и взлетел в небо. Уже через полминуты его уже невозможно было разглядеть в небесной выси. Алазар довольно улыбалась, перечитывая письмо. - Это должно быть довольно захватывающим зрелищем… Да-да… Она еще раз взглянула на письмо, торжествующе усмехнулась и опять исчезла. - Аппарировать здесь нельзя! Это еще в «Истории Хогвартса» написано!.. – ошарашено прошептала Гермиона. - Правила всегда пишутся для большинства, Гермиона, – назидательно сказал Рон, копируя интонации учителя Трансфигурации, и этим вызвав довольный смех, однако, слабый – головы все также болели от страха перед близящимися зачетами. - И все-таки… - в глазах Гермионы зажглись огоньки крайнего любопытства. - Все знать нельзя, но очень хочется, да, Герми? – близнецы подмигнули брату и его другу. *** - Рон, мне кажется, или меня все сторонятся? - Гарри, ты же понимаешь… - Вообще-то, не очень. Гарри и Рон сидели в хижине Хагрида, сам лесник ненадолго ушел, но оставил им чай и печенье. Мальчики ждали Гермиону, которая в последнее время пропадала в библиотеке больше обычного. За окном шел мелкий противный дождик вперемешку со снегом, серые тучи висели так низко, что, казалось, цеплялись за шпиль Астрономической башни. Непогода наложила свой отпечаток даже на настроение: было как-то тоскливо и грустно. - Гарри, понимаешь… - Рон замялся, чуть покраснел и выдавил из себя, избегая встречаться с другом глазами. – Салазар Слизерин говорил на языке змей. А та надпись… В общем, тебя считают чуть ли не наследником Слизерина… - Кого? Меня? Рон, ты что? Это же смешно! Да какой из меня наследник! И я в Гриффиндоре, между прочим! - Не горячись, Гарри. Просто умение говорить со змеями – очень редкий дар, обычно передающийся по наследству, – в хижину вошла Гермиона. Пока она отряхивала свое пальто, снимала красно-желтый вязаный шарф и наливала всем новую порцию чая, Гарри и Рон напряженно молчали. - Но… Мои родители не говорили со змеями! Они были гриффиндорцами, и вообще! – Гарри стало страшно. Неужели его лучшие друзья не верят, что он никакой не наследник? - Гарри, успокойся. Эта способность могла перейти к тебе, когда Сам–Знаешь–Кто пытался тебя убить… - Вот какое наследство ты имеешь в виду, да, Гермиона? Да не надо мне такого наследства! Гарри схватил свой плащ и вылетел из уютного домика. Сзади что-то кричал Рон, но мальчику было все равно. Он не хотел этой славы, не хотел этого внимания, а теперь все будут пялиться на него из-за того, что он умеет говорить со змеями и, возможно, наследник Слизерина… Озеро еще не замерзло, но гигантский кальмар уже впал в спячку. Природа, как и настроение гриффиндорца, была унылой и серой. Близкое серое небо, мерзлая и серая земля, серая водная гладь… Гарри посмотрел вокруг: ни души. Он был один, и ему казалось, что рядом с ним больше нет близких людей, одиночество и горечь захватывали его все сильнее. Мальчик сел на корень старой березы, растущей недалеко от озера. Да, это было то самое дерево, под которым Алазар из его сна общалась с тем молодым человеком. Интересно, кто это? Хотя… Какая разница… - Поттер! Поттер! Проснитесь! Вы что, с ума сошли! Заснуть зимой на улице! Поттер! Кто-то настойчиво тряс Гарри за плечи. Но спать было так здорово, так спокойно… Нет, Гарри определенно не хочет просыпаться. Тряска закончилась. «И слава Мерлину» - устало подумал ребенок, чувствуя, что мир вокруг покачивается, колеблется и дрожит. *** Гарри открыл глаза в незнакомой комнате. Она была обставлена со странным аскетизмом, несвойственным Хогвартсу: кровать, тумбочка и небольшой шкаф. Шторы на единственном окне были плотно задернуты, и Гарри не мог рассмотреть цвет окружающей мебели. Но это не спальня в общежитии, это точно. - Гарри, ты проснулся? Ну слава Беллиому! – в комнату бесшумно вошла Алазар. – Мы уж решили, что ты хотел покончить жизнь самоубийством… И даже успешно, - она села на кровать рядом с ним. – Как же ты меня напугал, малыш, – ведьма сжала его руку. Гарри стало тепло и уютно. Он развернулся и положил голову ей на колени. - Где я? – он чуть поерзал, устраиваясь поудобнее. - В покоях профессора Снейпа. - Где?! – сонливость как рукой сняло, мальчик подпрыгнул и сел в кровати. Гарри искал на лице Алазар улыбку или намек на шутку. Но она была серьезна. – Но… Как я здесь оказался? - Северус принес тебя сюда, – Алазар поежилась от холода и тени страха, который она испытала, когда зельевар принес ее сына, а пульс ребенка почти не прощупывался… – Ты заснул прямо на улице, очень замерз, и мы боялись, что не откачаем тебя… Как же ты меня напугал, малыш… Не делай так больше, хорошо? – она ласково потрепала его по щеке, но в темно-зеленых глазах Гарри увидел неподдельную тревогу. - Хорошо… - вздохнул он. - Прости меня. - С каких это пор я стал Северусом? – профессор Снейп вошел в комнату стремительно и вызывающе повел плечами, подходя к широкому подоконнику, на котором стояли колбы и склянки. - С тех самых пор, как спас жизнь моему сыну, – Алазар встала и подошла к зельевару. Он возился с зельями и демонстративно не замечал ни ее, ни ребенка. Волшебница потянула руку к его плечу, пытаясь привлечь внимание, потом передумала и вздохнула. Гарри был уверен, что услышал в этом вздохе горестное «прости». Но уже через секунду она словно встрепенулась, выпрямилась, гордо повела плечами и добавила: - Долг жизни Вам, профессор, выплачу я, так как я являюсь хранителем мистера Поттера. Обращайтесь в любое время. Всего хорошего. Алазар развернулась, чтобы подойти к Гарри и забрать его, правда, сам Гарри не представлял, как она это сделает, потому что самостоятельно идти он не мог. Он чувствовал такую слабость, что больше всего на свете хотелось лечь обратно и заснуть. - Подожди… те, – Снейп не повернулся, смешивая что-то в специальной плошке. – Я, Северус Снейп, освобождаю Алазар от долга жизни. Теперь можете идти. Алазар прищурила глаза, напоминая Гарри дикую кошку. - Не стоит, мистер. Я плачу свои долги. - Вы моя госпожа, не забывайте об этом. Я не могу требовать у Вас долг, – голос Снейпа был приглушенным, словно он говорил через силу. - Это не имеет значения. - Имеет, – он не оборачивался, разговаривая через плечо. - В любом случае, я помню об этом. Но отказ не приму. Спасибо за помощь, - с невыразимым сарказмом. - Я передам жениху, что Вы помогали мне. Плечи Снейпа как-то странно дернулись, потом медленно опустились. Он обернулся, держа в руках кубок с зельем. На лице, чуть более бледном, чем обычно, застыла нечитаемая маска. У Алазар была примерно такая же. Гарри решительно ничего не понимал. Что происходит? Снейп протянул Гарри кубок, в котором было согревающее зелье, и ушел, когда мальчик его выпил. Уже у самых дверей он бросил, не замедляя шага: - Я лелею надежду спать сегодня в своей кровати, – и, посмотрев на Алазар, добавил. – И в одиночестве. - Да нет проблем, Снейп, – к Алазар вернулся обычный саркастичный тон. – Я попрошу домовиков сменить постельное белье и проветрить здесь, когда мы уйдем. Вот они порадуются – хоть раз за последние двенадцать лет им будет дозволено это сделать. Снейп бросил на нее яростный взгляд и вышел, громко хлопнув дверью. Девушка поежилась, как от ветра, и вновь посмотрела на Гарри. - Ты себя нормально чувствуешь? - Да, - сказал он в ответ, зевая. - Тогда давай уходить отсюда, – она обняла его, и вдруг мир завертелся, цветные картинки заплясали перед глазами мальчика, но длилось это всего секунду. Спустя еще мгновенье Гарри уже спал, окутанный специально наложенными на него чарами, в своей кровати. *** - Какого лешего?! – громко, страстно, вращая для верности глазами a-la рассерженный Снейп, с оглушительным стуком двери об косяк. - Не кричи, Алазар! – Дорогая моя Минерва, да кто здесь кричит? Я лично не кричу. И ты не кричишь. Значит, Альбус. Действительно, кто ж еще?! Да не обращай внимания, он всегда такой… особенный. Пусть кричит на здоровье. Больным вообще мешать вредно, вот и не мешай Дамблдору кричать… - Какого лешего?! – шепотом, иронично, с шелестом больничного халата на вешалке, колышимого ветром от стремительных шагов. Это чтобы Альбусу кричать не мешать. Я тише – ему свой крик лучше слышно. Пусть наслаждается. - Мы не знаем, кто или что это сделало. Одно понятно: нам не снять проклятье до созревания мандрагор… - Удивил единорога размером… рога. Я всегда знала, что ты ничего не смыслишь в настоящей жизни. Хотя… Молодец, что сознался. Я давно этого ждала. - Не удивлена. Вы, Альбус, никогда ничего точно не знаете! Одни сладости вместо мозгов! – как у тебя глазки-то за очками повылезали… Смотри, не урони случайно. И руками лучше придержи – а вдруг упадут? - Без оскорблений, я попрошу! – Ой, как глаза-то засверкали! Но на место так и не вернулись… Красота! Минерва, этот дед опять кричит! А мне плевать, он мне никто, борода лохматая, так что слушай… - А что, я кого-то оскорбила этой констатацией фактов? – сделав невинное личико и мило поморгав. На тебе русалку в собеседники, ловелас ты наш престарелый!.. - Прекратите! Оба! – Макгонагалл раздраженно теребила перо в руках. Как оно оказалось в больничном крыле – непонятно. Может, Минерва в тайне очень любит щекотку? Надо будет спросить… Знаю одно заклинание… Если и правда любит – это будет восторг! И несложно совсем, четвертый уровень всего… - Он первый начал! – по-детски надую губы. Спорим, сейчас Минерва выдаст что-нибудь стандартное? - Будь умнее, остановись первой… - тут же отреагировал педагог со стажем в душе Макгонагалл, потом она поняла, что говорит это мне о своем директоре ненаглядном. Ой, как смутилась! Ха! - А я и так умнее… - весело у них тут. Мне нравится. Да, да, Дамблдор, я умнее, сильнее и лучше тебя, гриффиндорский очкарик–сладкоежка! Ой, нет, у меня сын тоже в очках… Тогда так: лимонодольковый вечногрыз! Давай, прочитай эти мои мысли, на большее тебе все равно рассчитывать не приходится… Альбус хмуро посмотрел на обеих и отвернулся к окну. - У нас еще одна окоченевшая жертва, Алазар. - Я знаю, – спокойно, затягиваясь любимой сигаретой. Этот вкус и запах могут свести с ума настоящего ценителя! Впрочем, Альбус к таким не относится, хотя с ума уже чем-то сведен. Безмозглый вечногрыз–переросток, новый вид. Бедная Минерва, ты-то что так переживаешь? Успокойся! Хотя, я тебя понимаю… Рядом с этим длиннобородым фавном на выгуле я бы тоже нервничала! Так что там она от меня хочет? - Что?! Ты знаешь?! И так спокойна? В школе паника! Все обвиняют Гарри в совершении этого… эээ… - Гарри здесь совершенно не при чем! А кто обвиняет – тот полный…<…> ! - Еще чего! Мой сын! Мой! Я захочу – я обвиню! А другим – клобкопуха в ухо… И еще куда-нибудь… - Алазар! – Макгонагалл смущенно покраснела. Вот наивная! Твое счастье, что ты не читаешь моих мыслей, как Дамблдор. Уж ему сейчас нелегко меня чем-нибудь тяжелым не ударить… А нельзя! Я ж отвечу! Ха! Представила, что получится… Мне нравится. Хорошая, кстати, идея… - Минерва, не в твоем возрасте краснеть от каких-то слов. Ладно, вы здесь оставайтесь, а я пойду Говарда проведаю. Давно мы с ним не летали… - Да-а… Летать, летать… - А как же Джастин? - Какой еще Джастин? Минерва, как давно тебя стали интересовать столь молодые мальчики? Ах, это только ученик? Жалко… Тебе же скучно наверняка с сумасшедшим сладкопоедателем, я уверена! Да, эту мысль ты тоже можешь прочитать, Альбус. И не надо так краснеть, чай, не маленький. Некоторые мужчины могут предложить девушке не только лимонную дольку… - А Джастин, к твоему сведению, спит и ни клобкопуха не колышется. Его жизни, опять же, ничего не угрожает. Так что разбирайся сам, мне некогда. – Я хочу летать! Летать! А не дышать тут мерзкими мыслями противного вонючего старикашки… Читай, Альбус, читай, на здоровье… И как, нравится? И Алазар с гордо выпяченным вперед подбородком вышла из больничного крыла. Лекарство давало о себе знать: немного наглости, немного вседозволенности, немного сарказма – чуть больше обычного, но в пределах нормы. Почти у порога, вполоборота: - И, Альбус, узнай, наконец, когда у Снейпа день Рождения. Последний раз ты его еще в школе поздравлял, и то только после подсказки Слагхорна. И пропей зелий от маразма и склероза – тебе будет полезно. – И вот красней теперь, красней! Откуда я это взяла? Про день Рождения? А Мерлин меня знает… Летать хочу.
Alasar: Глава 13 Гарри опять снилась Алазар. Теперь-то он понимал, что это сон, очень реалистичный, страшный, бессмысленный, но сон. Всего лишь сон… Страх, комком вставший в горле, паника, захлестывающая его все больше и больше, ужас, парализующий и лишающий зрения – все это ядовитым коктейлем держало мальчика на месте, принуждая смотреть. Он пытался закрыть глаза, пытался отвлечься, не обращать внимания, дождаться утра и звона магического колокола… Но все его попытки разбивались о происходящее вокруг него. Вокруг него были люди. Хотя… Не всех присутствующих Гарри мог бы назвать бы людьми. Эти существа скорее напоминали демонов ада. Они собирались около костра, ярко горевшего посреди густого леса. Ночь была тихая, но воздух не был прозрачным, как бывает в это время года. Весна… Раньше Гарри очень любил весну. Но сейчас он не помнил ничего из этого «раньше». Он весь состоял из раскаленных нервов, готовый плакать от собственной неподвижности и паники, которую не мог подавить, к стыду своему. Гарри уже понимал, что в этих отвратительных снах его никто не видит, но это не помогало успокоиться. Существа не разговаривали, только очень громко дышали. Не у всех лица были скрыты капюшонами, и Гарри видел грубую, раскрашенную красками кожу, горящие фанатичным светом глаза… У некоторых были рога. Если бы Гарри представлял себе дьявола, то тот выглядел бы примерно так же. Тела демонов в неверном свете костра казались размытыми и фантасмагоричными, и это пугало ребенка еще больше. - Приветствую всех собравшихся, - в круг вошел высокий красивый молодой мужчина. Он не прятал лицо, и Гарри с удивлением разглядывал черные кудри, темные глаза и светлую кожу говорившего. Его внешность так резко выделалась на фоне остальных, что казалась лишь маской, которую мужчина в скором времени снимет, чтобы соответствовать своим собеседникам. Громилы чуть наклонили головы в ответ. - Позвольте представить вам вашу новую госпожу, – черноволосый кивнул кому-то за спиной Гарри, и оттуда немедленно послышались какие-то странные звуки. Возня, сопение, тихая ругань. Перед собравшимися предстала Алазар. Она очень отличалась от той Алазар, которую почти каждый день видел Гарри. Эта была истощена, скулы очень сильно выделялись на бледном лице, а кисти рук, выглядывающие из бесформенной холщовой тряпки, в которую девушка куталась, были настолько тонкими, что, казалось, просвечивали. Огромные зеленые глаза отчаянно горели и словно искали поддержки. Густые черные шелковые волосы, которые, как знал Гарри, были предметом тайной гордости девушки, были спутанными и грязными, а главное – были пострижены тупыми ножницами; пряди топорщились и были разной длины, но даже самые длинные едва доставали до плеч. Босые ноги были темными от синяков. Алазар напоминала эльфа-домовика, принадлежавшего очень жестокому хозяину. Она смотрела на костер, губы ее дрожали, словно она боролась с подступающими слезами и пыталась согреться. Гарри ужаснулся. Несомненно, эта худенькая девушка – Алазар… Но мальчику совершенно не хотелось знать, что привело ее сюда, и каким образом она выберется. - Зара, это мои друзья и деловые партнеры. С ними ты проведешь ближайшее десятилетие, а может быть, даже больше. Будь вежливой. Поздоровайся. Алазар поежилась, подошла на шаг ближе к огню, но на слова никак не отреагировала. - Ну же, Алазар, не заставляй нас ждать. Поприветствуй моих друзей. Немедленно! Хрустальная слеза едва не скользнула по щеке. Хорошо, что выдержки хватило, чтобы ее остановить! Алазар огляделась. Тяжелый вздох был подавлен. Изумрудные глаза потемнели, их заволокло туманом, и Алазар… запела. Гарри и не подозревал, что у его родственницы такой сильный и красивый голос. Плач, скорбь, слезы, обида, прощение – все было в этом мотиве. Язык, на котором сейчас пела девушка, Гарри никогда не слышал до этого момента, но это было божественно... Огонь, словно отвечая на песенный призыв, взметнулся до небес, стал захватывать все больше и больше пространства, подступать к размытым фигурам. Некоторые из них уже кричали, извиваясь и пытаясь скинуть горящую одежду. Алазар же стояла на единственном пятачке земли, куда огонь не направлялся. Скоро почти все демоны были объяты пламенем. Казалось, что прошло несколько минут, но Гарри знал, что на самом деле это заняло не больше 30 секунд. Черноволосый мужчина очнулся от ступора, навеянного пением Алазар, первым. - Что ты творишь, безумная? Petrificus Totalus! Crusio! Алазар закончила петь, пошатнулась, и весь мир для Гарри пошатнулся вместе с ней, закачался, затрещал и разорвался на миллиарды разноцветных осколков, больно впившихся в голову мальчика. - Тише, тише, мой хороший! Все закончилось! Проснись! – чьи-то пальцы массировали виски Гарри. Головная боль потихоньку отступала. - Что случилось? – Гарри словно говорил после тяжелого гриппа: хрипло, шипя и очень тихо. - Все прошло, малыш, все закончилось! Мальчик мой, прости меня… Гарри открыл глаза. Он был в светлой комнате, несомненно, не являющейся его комнатой в факультетском общежитии. Прямо перед ним сидела Алазар с таким виноватым и грустным выражением лица, что Гарри вновь стало страшно. - Что случилось? – он повторил свой вопрос гораздо более уверенным голосом. Мир постепенно возвращался на место – чуть расплывающийся, цветной, интересный. Алазар подала сыну очки и отвернулась, а потом и вовсе встала и отошла к большому окну. - Ты каким-то образом пробрался в мои воспоминания. Гарри, помнишь, тогда, когда ты спрашивал меня о метке, Воландеморте и моей роли во всем этом, ты сказал, что тебе приснился кошмар? Расскажи мне сейчас о нем. И сегодняшний сон расскажи. Я должна знать, с чем бороться. - Как я здесь оказался? – спросил Гарри через несколько минут. Он выложил ей все, как есть, и она молча курила у окна, за что мальчик был несказанно благодарен. Ему почему-то было очень стыдно. - Ты так кричал во сне, что я перенесла тебя сюда, чтобы не беспокоить твоих соседей, – растеряно ответила ему Алазар. - Спасибо… А где я? - Это мои апартаменты в Хогвартсе. Мальчик огляделся. Он лежал на зеленом диване посреди большой круглой комнаты. Вдоль стен стояли книжные шкафы, полностью заполненные книгами. Их было столько, что Гарри показалось, что вся школьная библиотека смогла бы уместиться в одном из этих шкафов. - Это только тридцатая часть моей коллекции, - отвлеченно прокомментировала взгляд мальчика Алазар. Гарри ничего не оставалось, как изумленно присвистнуть. - Скоро завтрак. Ты пойдешь или тебе здесь накрыть? – мысли Алазар явно были очень далеко от еды. - Нет, я пойду. Рон и Гермиона будут волноваться… Спасибо, – Гарри был растерян. Он ожидал, что она поругает его за то, что он влез в воспоминания, не предназначенные для чужих глаз. Но Алазар молчала. - Почему мне там было так страшно? – перед самым уходом он решил узнать правду. - Эти существа… Всегда вызывают у человека страх. - Кто это был? - Тени. И не люди, и не демоны, как ты заботливо окрестил их. Они живут на границе, в мире полутонов, в сумраке. Знаешь, почему предрассветный час всегда самый темный? Потому что это обычное время охоты теней. Они питаются желаниями, стремлениями человека, его болью, мечтами, радостью – всем. Тени бесчувственны, и они каждый день хотят попробовать почувствовать живые, настоящие эмоции. Но их никогда не хватает надолго – и они вновь идут на охоту. - А человек… Волшебник… Он как-нибудь чувствует тень? - Нет. Чуть притупляется острота ощущений… Но взрослые люди и так стараются скрывать свои эмоции, поэтому не замечают «работу» тени. Кстати, ты однажды уже встречался с тенью – когда я услышала от Рона, что я чернокнижница. Ты тогда еще по школе бродил, вот и наткнулся… А в кабинете Дамблдора феникс, рядом с ним вся «теневая» работа на нет сводится. - Помню… А ты? Как ты на них реагируешь? – сердце Гарри замерло и пропустило удар, когда ему вспомнилась тоненькая девичья фигурка, отчаянно поющая заклинание, чтобы огонь защитил от теней. - А я… А я сейчас сотрудничаю с ними. Работаем мы вместе… Так что все нормально. - Это хорошо, – мальчик сосредоточенно кивнул. – А они боятся огня? Света? Чего-нибудь? Их можно убить? - Местного солнца боятся очень многие. Оно безжалостно. Даже я терпеть его не могу. Но теням все равно. Не знаю, как их убить. Да и не пыталась ни разу… - и они надолго замолчали. - Ладно, я пойду… - Гарри пошел к двери. - Подожди, – Алазар все так же стояла около окна, кусая губы. – Я должна объяснить… Этой ночью я испытывала очень сильные эмоции, вызванные приемом лекарства… Ты уловил это. Обещаю, такая ситуация больше не повторится. - А тогда? - В тот раз мне пришло письмо с очень хорошими вестями. Я так бурно радовалась, что ты зацепил это настроение. Но этого больше не повторится, я гарантирую. - Алазар… - Что, малыш? - В том сне ты метку сделала из-за библиотеки… Я так и не понял… - Ах, да… Скажем так: у того молодого человека было пустое разрешение на Запретную секцию. Я тогда очень стремилась к знаниям, поэтому мечтала о том, чтобы туда забраться. Но при Диппете это было невозможно: заклинания накладывались куда более сильные, чем сейчас. Вот и все, собственно. Гарри кивнул и вышел в маленькую дверь. Лестница, представшая перед ним, была старенькой, деревянной и висела в воздухе. Стен не было вообще. Гриффиндорец с изумлением рассматривал Хогвартс с высоты птичьего полета. Дверь за его спиной растворилась, отрезая ему путь к отступлению. С каждым шагом пройденная ступенька исчезала. Гарри было, откровенно говоря, не по себе. Благополучно добравшись до площадки на крыше школы, он вышел в маленькую дверь, и оказался… прямо перед портретом Полной Дамы. - Пароль? - грозно спросила она, неодобрительно глядя на него. - Храбрый змеелов. - Входи. *** Весть о том, что Джастин с непонятной болезнью попал в Больничное Крыло, разлетелась по школе со скоростью цунами. Не было ни одного ученика, не строившего всевозможных версий. Однокурсники Джастина были удручены, но считали, что он скоро поправится. Гарри молчал о своей ужасной находке: почерневший Ник и окоченевший Джастин так и стояли у него перед глазами. Когда же мадам Помфри категорически запретила навещать больного, а Гриффиндор заметил пропажу своего прозрачного покровителя, шума в коридорах заметно прибавилось. По природе своей азартные близнецы Уизли даже хотели устроить тотализатор, но отказались от этой заманчивой идеи под внимательно-строгим взглядом Перси. Алазар не было в Большом зале, но Гарри, наученный горьким опытом, не беспокоился больше обычного. Ее частные отлучки он воспринимал как некую работу… Вот только мысли о Коуле и «помощи» Алазар несколько смущали. Слишком буднично и спокойно они разговаривали об этой самой «помощи». Неужели для нее чужая смерть – это вот так просто? Даже думать об этом не хочется. За ужином директор объявил, что Джастин заболел, заразен и сейчас спит, что беспокоить его не стоит, а Ник отправился к друзьям во Францию и скоро вернется. Эту версию все восприняли без особых эмоций, а близнецы моментально начали выдумывать, что за болезнь подкосила беднягу. *** - Через 10 минут я заберу ваши работы. Надеюсь, вы готовы, – профессор Снейп, оправдывая свое имя, был суров и строг. Кроме Гермионы, спокойными выглядели только слизеринцы, и то не все. Гарри посмотрел на Рона: друг мешал зелье красивого сиреневого цвета. Кажется, оно было лишь чуть светлее, чем необходимо. У самого Гарри зелье получилось на редкость хорошим, и он с полным правом надеялся на хорошую отметку. - Снейп? – в класс вошла Алазар, чуть кивнула Гарри и прошла к учительскому столу. - Профессор Снейп, – автоматически поправил ее преподаватель зельеварения, обводя недовольным взглядом своих учеников, и повернулся к своей собеседнице. Но та лишь понимающе хмыкнула. Алазар выглядела отдохнувшей. Если бы Гарри не знал, что она все это время провела в Хогвартсе, то решил бы, что на курорте. Нет, она нисколько не загорела, одета была как всегда, но ее глаза насмешливо блестели, сама она улыбалась, и даже Снейп, кажется, чуть растаял. На ней была красивое черное платье, украшенное утонченной вышивкой и отдаленно напоминающее сюртук Мастера Снейпа своей закрытостью: оно полностью скрывало шею и руки, но красиво подчеркивало болезненную стройность девушки. Из маленького кармана на поясе Алазар вынула флакон, наполненный кроваво-красной жидкостью, и протянула его зельевару. Снейп внимательно посмотрел на нее, не торопясь брать сосуд в руки. Многие ученики исподтишка наблюдали за ними. Гарри еще раз вгляделся в лицо своей хранительницы и, успокоившись, занялся зельем. - Вот. Это последний ингредиент, – Алазар первой нарушила тишину. - Я вижу, – профессор Снейп протянул руку и, чуть помедлив, взял флакончик. - А когда оно будет готово? – Алазар нетерпеливо выдохнула. - Через три-четыре месяца. - Так долго… - казалось, волшебница очень разочарована. - А быстрее нельзя? - Нет! Как ты это себе представляешь? - Я могу поколдовать над временными потоками… - Не над зельем такого уровня! - Зануда, – разочарованно огрызнулась Алазар, впрочем, без особой страсти. - Знаю,– неожиданный ответ заставил ведьму очнуться, улыбнуться в ответ, поблагодарить и уйти. Снейп ехидно кивнул на прощание и вернулся к расслабившимся ученикам. - Кто-то отменил ваше задание? Почему я не в курсе? Займитесь, наконец, делом, у вас не так много времени! *** - Гарри, после того, как Алазар подарила нам эти кулоны, я стал лучше спать. Мне перестали сниться кошмары про Джинни. Передай ей спасибо, ладно? Кстати, а что за зелье профессор Снейп готовит для Алазар? - Понятия не имею. А что, есть какие-то предположения? - Ну… Не знаю… Я не думаю, что это зелье сна без сновидений, – Гермиона задумчиво подперла голову рукой. - Ну, естественно! Герми, если даже Снейп скривился, то это наверняка что-то ужасно мерзкое и отвратительное. Он специально что-нибудь портит, чтобы Алазар почаще приходила к нему на уроках. Вот он вроде с кем-то и общается, паук подземельный. Брр! - Рон, я не была бы столь категорична. Профессор Снейп – настоящий профессионал, у него же великолепно получаются сложнейшие составы! В конце концов, после каждой тренировки, драки или ошибки Невилла вас лечат зельями, приготовленными профессором! А зельеварение вообще располагает к тишине, созерцанию, сосредоточенности и, конечно, некоторой нелюдимости! – два заслуженных удивленных мальчишеских взгляда на упрямую и порозовевшую подругу. - Кхм–кхм… Я передам ему, Гермиона. Думаю, он очень удивится такой характеристике, – Алазар, как всегда, оказалась рядом бесшумно. Гермиона подпрыгнула от неожиданности и густо покраснела. Рон был с ней солидарен, заливаясь краской и размышляя, слышала ли Алазар его слова, и если да, то как она к этому отнесется? Не напишет ли матери? Гарри, в отличие от друзей, был искренне рад видеть Алазар. Он-то был уверен, что она никогда их не выдаст, даже если они признаются, что хотят ограбить Гринготтс. – Гарри, можно с тобой поговорить? - Конечно! Они молча вышли из замка, повернули к хижине Хагрида, прошли до озера и остановились недалеко от огромной старой березы. - Гарри, мне пришло очень важное письмо… - ветер трепал черные волосы, выбившиеся из прически. - Я тебе уже рассказывала про Либру и противостояние между ней и Советом. Так вот, меня официально восстановили в должности, давно уже… и я должна уехать, чтобы разобраться с делами. Сам понимаешь, за тринадцать лет там накопилось огромное количество корреспонденции, прошений и заявок, – она закатила глаза, показывая свое отношения к этим бумагам. - Мне еще нужно будет получить согласие Либры на перемещения без дополнительного разрешения в любую точку Мира. Это долго и нудно. Я, скорее всего, не вернусь до июня, – она нахмурилась. В голове крутились все монстры этой параллели, которые могут напасть на ее сына. И, хотя защищен этот ребенок лучше, чем Гринготтс и Хогвартс вместе взятые, она беспокоилась, последние дни только и размышляя, можно ли по-другому. - Прошу тебя, не ввязывайся в какую-нибудь передрягу! Я боюсь, что не услышу тебя, если что-то случится. Обещай мне, что если произойдет что-то экстраординарное, ты расскажешь об этом Минерве или Снейпу, но сам в пекло не полезешь! Обещай! – чуть истерично закончила она. - Хорошо, Алазар… Но почему так долго? - Бюрократы и перестраховщики, Гарри, сильно тормозят любой процесс. Они проведут мою переэкзаменовку, состоящую из нескольких частей, и дадут добро на перемещения, по-другому и быть не может. - Это что-то вроде лицензии на аппарирование? - Это круче, малыш, – Алазар, чуть прищурив глаза, внимательно посмотрела на сына. – Если у тебя есть, что сказать мне сейчас, то говори. Вся эта волокита начинается завтра с рассветом. - Я буду скучать… - и мальчик обнял Алазар, уткнувшись носом ей в плечо. После секундного промедления она робко прижала его к себе в ответ. - Я тоже. Гарри, если что-то случится, ты всегда сможешь переждать это в моих комнатах. - Не буду я забираться на крышу еще раз! – Гарри замотал головой, не убирая рук. - И не надо! Просто открой любую дверь, представляя, что ты у меня. Это не сложно. Обещай мне, что все будет хорошо, а я могу не беспокоиться, что ты опять из-под земли достанешь Воландеморта! – оба хихикнули. - Обещаю, обещаю… Они еще долго стояли, обнявшись, и смотрели на озеро. Когда же похолодало, Алазар проводила ребенка до портрета Полной Дамы. - Я не задержусь там и на секунду сверх того, что потребуется, обещаю. Ты даже не успеешь соскучиться! Гарри почувствовал, что в носу противно защипало, и яростно потер глаза. - Хорошо, хорошо. Удачи тебе там, в этой Либре! Возвращайся скорее… Алазар снова прижала его к себе, поцеловала и растворилась в темноте коридора. - Пока… - грустно пробормотал в пустоту Гарри.
Alasar: Глава 14 - Отойди, Дамблдор. Это моя подопечная, ты не имеешь права не пускать меня к ней. Гарри сонно потер глаза. События последних дней вспоминались с трудом. Единственное, что он помнил очень четко, это разозленное лицо Алазар, истекающий чернилами дневник Тома Риддла, красные перья феникса и Джинни, лежащую без сознания на каменном полу Тайной комнаты. - Сам напросился! – и Гарри услышал грохот открываемой специальным заклятием двери. - Где она? – в комнату влетел Пабло. Гарри плохо видел выражение его лица, а очков не было. Подошедшая Минерва Макгонагалл растеряно подала их ему, Альбус так и остался стоять около дверей, а разозленный донельзя хранитель Алазар кинулся к соседней кровати. Гарри с трудом повернул голову налево. На кровати лежала Алазар. Выражение ее лица он не видел, но безжизненно свисающая рука говорила о многом. Темные длинные волосы разметались по кровати. Гарри присмотрелся повнимательней, ощущая, как замерло в страшном предчувствии сердце. Удостоверившись, что Алазар дышит, хоть и слабо, он успокоился и откинулся на подушки. Рядом с ним рассеянно теребила простыню его декан. - А где Рон и Джинни? – он с возрастающим волнением взглянул на профессора Макгонагалл гриффиндорец. - Они лежат в соседней палате. Мы решили положить вас двоих отдельно, чтобы вы могли отдохнуть, – женщина со вздохом посмотрела на Алазар. – Гермиона, то есть мисс Грейнджер уже пришла в себя, Вы сможете увидеть ее, когда Вас выпишут. - Хорошо, спасибо, – и взгляд Гарри снова приковала Алазар. Пабло на соседнем столике раскладывал какие-то флаконы, снимал черные кожаные перчатки и плащ, готовясь лечить ее. Когда же хранитель поймал обеспокоенный взгляд Гарри, то ободряюще улыбнулся уголками губ и кивнул. Мальчик успокоился. Странным образом он сразу проникся к мистеру Моресетти доверием. Этот мужчина был единственным, кто мог помочь Алазар, поэтому Гарри сейчас почти молился на него. Пабло смешал несколько зелий, аккуратно влил эту смесь в рот Алазар, а на молчаливое удивление Гарри тихо ответил: - Восстанавливающее. Гарри кивнул. Пабло поправил одеяло, подоткнул его под подушку, положил руку Алазар поверх белого кружева. Гриффиндорец удивленно посмотрел на свое постельное белье: оно явно было не больничным. - Из личных покоев госпожи, – мальчик снова кивнул Пабло. Как он, занимаясь Алазар, видит и Гарри? Или, может быть, хранитель читает мысли? Мальчик кинул на мистера Моресетти настороженный взгляд, но тот сделал вид, что не заметил этого. В самом деле, руки Пабло уже светились мягким золотым светом. Гарри помнил, как точно также Алазар лечила его после встречи с истинным лицом профессора Квирелла в прошлом году. А сейчас она сама оказалась на месте пациента, и, судя по напряженным лицам профессоров, ее состояние было тяжелым. - Как она? – спросил Гарри, когда свечение иссякло, а Пабло устало потер виски. - Жить будет. Но такой всплеск неконтролируемой силы не пройдет бесследно. Зная ее, я мало верю, что она проведет в кровати хотя бы четверть предписанного для восстановления времени. В любом случае, ей придется беречь себя, хочет она того или нет. - Не хочет… – Гарри радостно улыбнулся на этот слабый комментарий Алазар. Она открыла глаза и устало поморщилась от боли. - Алазар! Как ты себя чувствуешь? – Гарри, наплевав на предписание мадам Помфри, вскочил с кровати и подлетел к своей хранительнице. Он залез с ногами на ее кровать, ожидая, что его отругают за такое своеволие, но под ее тяжелым взглядом никто не решился делать Гарри замечание. - Замечательно. Но еще лучше я бы себя чувствовала, если бы ты не лез на рожон и выполнял свои обещания. Гарри улыбнулся еще шире. Алазар не ругала бы его таким тоном. Она вообще его еще ни разу не ругала. Хотя следовало бы, конечно… - Вот скажи мне, сын, на кой ляд ты поперся в Тайную комнату? - Ну… Там была Джинни. Мы хотели ее спасти!.. - О Мерлин! Логика у тебя, конечно!.. Хромает. Тогда в следующий раз сам себя вытаскивай с друзьями из всяких дыр. У Салли тут около сорока таких тайных комнат, ты что, все проверять будешь? Жизни не хватит. - Сколько?! – в разговор вступил пораженный профессор Дамблдор. - Сколько-сколько… Много. Гарри, как ты, ребенок? - Я уже не ребенок! Нормально. - Ну конечно! Только «не ребенок» мог совершить такое безрассудство! - Ну почему? Обычно этим грешат все гриффиндорцы, вне зависимости от возраста. – вошедший профессор Снейп, как всегда, был в отвратительном расположении духа. – Гм, моя помощь нужна? - Нет, я уже все сделал. Теперь только на внутренние силы уповать, да на время, – Пабло подарил подопечной долгий проникновенный взгляд. - О! Они уже подружились! Наверняка специально, чтобы доводить меня до желтых двурогов! – Алазар со стоном откинулась на подушки, изображая крайнюю степень ужаса. *** Пабло и профессор Снейп переглянулись и синхронно хмыкнули. - Может, вы объясните мне, что случилось? – Пабло взмахом руки наколдовал себе кресло около кровати подопечной. – Я, как вы понимаете, появился уже под занавес. - Не думаю, что Вы много пропустили, – Снейп повторил этот маневр, создавая уютное зеленое кресло. Чуть подумал и передвинул его поближе к окну. - Курить хочу! Ничего не расскажу, пока не дадите! – голосом капризного ребенка потребовала девушка. - Ни за какие короны, Алазар! Нельзя! - Па-абло! - Нет! - Ну пожалуйста! - Нет, я сказал! - Жадина и вредина. Ничего вот не скажу, – и Алазар, надувшись, отвернулась к двери. Гарри поймал ее веселый взгляд, и она ему подмигнула. - Ты не скажешь, Поттер расколется, – Снейп ехидно хмыкнул и вытянул свои длинные ноги, устраиваясь поудобнее. – Да, Поттер? - Ну… - Гарри посмотрел на Алазар, она кивнула, все еще изображая обиженную девочку, и заговорил.- Ну, когда мы узнали, что Джинни в Тайной комнате… - Кстати, как вы узнали, Поттер? - Ну… Э… - Гарри не мог выдать секрет своей мантии-невидимки. - Тайна, Снейп! Раз не дали мне сигареты, это мы вам не расскажем! – Алазар улыбнулась во все 32 зуба. - Допустим… Мы все равно узнаем. Продолжайте, Поттер, нам всем очень интересно. Гарри подозрительно посмотрел на профессора зельеварения, но тот сделал вид, что говорил невзначай и без сарказма. Гриффиндорцу не оставалось ничего, как продолжить. - …Вот. И там я увидел Джинни. Она была без сознания. Я подошел к ней, отложил в сторону палочку… - Сделав таким образом невероятную глупость… - Северус, прошу тебя, не перебивай! - Хорошо, господин директор, просто уж очень сложно удержаться, когда слышишь о такой беспечности. - … чтобы проверить, дышит ли она. За мной появился этот парень… Он забрал мою палочку… - Которая, как нам стало известно, просто лежала на полу… - Северус!.. - … и объяснил мне, откуда появилось это имя – Воландеморт. Он еще долго рассказывал о себе, о своих целях, о Джинни… А потом выпустил василиска. Тут прилетел Фоукс и принес мне распределяющую шляпу. Я смог вытащить из нее меч. Фоукс выколол василиску глаза, а я убежал… - О храбрости гриффиндорцев чуть ли не легенды слагают, мы все об этом помним... - Снейп, еще слово и я тебя!.. - Что? – заинтересованно приподнялся из своего кресла профессор Снейп, хитро смотря на Алазар. Перепалка доставляла им какое-то особое удовольствие, понял Гарри. Снейп специально 'цепляет' Алазар, чтобы она пришла в себя. Ну тогда пусть хоть вообще не слушают, лишь бы она поскорей встала на ноги. - … Убью на месте. - Мне не страшно. - Это пока. - … А он полз за мной… - Странно, что не летел. - Снейп!! - … Я бы еще долго там бегал, если бы не услышал в своей голове… - Неужто голос разума? Вы меня бесконечно радуете, Поттер! - …голос Алазар… - На безрыбье, как известно… - Снейп, достал! - …Она помогла мне справиться с василиском. Когда я вернулся в зал, то там Риддл уже пытался убить Джинни, но что-то ему мешало. - Просто легенькие оградительные чары, не более, – Алазар с интересом вслушивалась в то, что рассказывал ее сын. - Потом Алазар появилась прямо перед носом этого Риддла, он опешил, она ударила его каким-то синим лучом, а я смог проткнуть дневник зубом василиска. - Не синим лучом, а парализатором третьего уровня. В остальном все верно. - Из дневника полилась черная жидкость, страшная такая… - Так называемые чернила. Вы их боитесь, Поттер? Поэтому домашнее задание не делаете? - Отстань от моего сына, противный зельевар! Гарри, все чернила, которые когда-либо попадали в дневник, вылились из него, когда ты нарушил защиту зубом василиска. Дальше я еще немного разрушила ее, и дневник умер. Он слишком много сил потратил на Тома. - Алазар, это же дневник! Он неживой, он не может умереть или тратить силы на Риддла! - Еще как может, малыш. Если бы он был «неживой», как ты говоришь, то Тома там бы не было. - Да?.. Ну ладно. В общем, я отключился, а очнулся уже здесь, больше ничего не помню. - Я перенесла тебя и Джинни сюда, а потом вернулась за Роном. - А профессор Локхарт? - Этот му… кхм… мужчина? На… кхм… зачем он мне нужен? - Так он еще там? – глаза Гарри пораженно засверкали. - Я вытащил его оттуда, Гарри. Но профессор немного не в себе, поэтому мы с Минервой, то есть профессором Макгонагалл отправили его в больницу, – директор вздохнул. - Алазар, - мальчик подпрыгнул на месте. Его энергия била через край, – а ты получила лицензию? - Какую лицензию, малыш? – Алазар устало нахмурилась. - На аппарирование. В Либре. - Не успела немножко, – Алазар недовольно поджала губы. - Ага, конечно. С самого последнего экзамена, с самого важного, сорвалась с места с криком «мне Гарри помочь надо!» и улетела. Либристы до сих пор в шоке. Гадают, что это за Гарри, ради которого она так на всех наплевала. Наверняка решили, что это любовник! – Пабло насмешливо улыбался. - Да ладно, Пабло, сдам я этот экзамен… Самочувствие сына для меня важнее. - Как? Так ты не сдала его? Как же… - голова Гарри расстроено поникла. – Ты опять уйдешь, да? Тебя не было так долго!..– тяжкий вздох. Пабло не выдержал и расхохотался. - А ты говоришь «не скучает он, некогда!». Смотри, как переживает пацаненок! Алазар нежно потрепала черные волосы сына. - Нет, Гарри, на такой долгий срок я больше не уйду. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы к Дурслям заехать в июле… В конце июля. Или в начале августа? А остальное время провести в Лондоне… Или еще где-нибудь… - глаза Алазар задорно сияли. – И вообще, у меня для тебя сюрприз. Согласен? - Конечно! – Гарри снова подпрыгнул на месте, радостно обнял девушку, повернулся, довольно посмотрел на быструю улыбку, скользнувшую по губам всегда такой сдержанной Макгонагалл, недовольное выражение лица профессора Дамблдора и спокойный взгляд слизеринского декана. Пабло в ответ на пытливый взгляд зеленых глаз только улыбнулся. - Папа! – посредине комнаты появилась черноволосая девчушка и бросилась к Снейпу. Те, кого видел Гарри перед собой, включая Снейпа, опешили. – Папочка!
Alasar: Глава 15 - Папа! – и девчонка, проскочив мимо Снейпа, на лице которого читалось явное облегчение, подлетела к Пабло. – Папочка! - Кристина?! Как ты здесь оказалась? Что ты здесь делаешь? Ты не должна… Девочка упала на руки Пабло и засопела. Худенькие плечики подрагивали. - Что-то… - голос мистера Моресетти неожиданно сел. – Случилось дома? - Нет, нет. Это я… Я виновата. Я взяла твою шкатулку. Открыла, – девочка всхлипывала. - А она перенесла меня сюда. Я так испугалась! А там мама и Микки! Они наверняка меня ищут! Я так долго летела сюда… - Кристина! Я же запрещал! - Пабло, не кричи на ребенка. Лучше иди и скажи Марианне, что все в порядке. А Кристину оставь, пусть придет в себя после первого самостоятельного перемещения, – Пабло кивнул Алазар и моментально исчез. – Кристина, иди сюда. Не бойся. Садись. Помнишь меня? - Да, конечно! Вы папина подопечная, госпожа Алазар. - Просто Алазар. А это мой сын, Гарри, знакомься. Гарри, это Кристина, старшая дочка Пабло. Вы ровесники, кстати. - А почему Кристина не учится в Хогвартсе? - Я дома учусь! – слезы уже высохли. - Меня папа учил. А теперь, когда Алазар вернулась, мне наняли преподавателей. Только папа все равно лучше объяснял, – девочка успокоилась, глубоко вздохнула, глубже села в кресло, а потом взмахом руки поменяла его размер на более маленький и, соответственно, более для нее удобный. Гарри удивленно рассматривал эту Кристину. Такая маленькая, меньше его на голову, а уже умеет колдовать руками, без палочки! У Кристины были яркие голубые глаза, она вся была как маленький солнечный зайчик: не могла усидеть без движения, все время что-то делала, подпрыгивала на месте, разглядывая Алазар и Гарри. Остальные ее интересовали мало. - Э… Здравствуйте, мисс Моресетти, – Дамблдор вспомнил о том, что он здесь директор. - Здравствуйте, – очень вежливо ответила Кристина. Черные волосы вились и лезли ей в глаза, она постоянно их поправляла и смешно хмурилась. В общем, Гарри показалось, что она училась бы в Гриффиндоре, если бы ее отправили в Хогвартс. - Кристина! – высокая женщина, появившаяся посреди комнаты, кинулась к девочке. - Мама… Привет. Я не специально, честно! - Кристина… - женщина прижала девочку к себе. – Как же ты нас напугала! Кто же так делает? А если бы Алазар была на нижних параллелях? И тебя бы туда перенесло? Как ты нас напугала, доченька моя… - Здравствуй, Марианна, – Алазар приподнялась, чтобы поздороваться. Секундой позже в комнате появился Пабло, держа на руках шестилетнего мальчика, очень на него похожего. «Сын» - сразу понял Гарри. - Доброе утро, Микаэль, – Алазар вспомнила о своих обязанностях как хозяйки дома. Удивительно, но в ворохе кружевных подушек, слабая и уставшая, она смотрелась как царица на троне. - Здравствуйте… - мальчик рассматривал подопечную отца во все глаза. Он был очень похож на Пабло, такие же черные волосы, карие глаза, но в них, в отличие от отца, не было настороженности. Микаэль был доверчивым, любознательным и милым. Гарри с удивлением заметил, что очки ребенка очень похожи на его собственные. - Микки очень хочет быть похожим на вас, мистер Поттер, – пока Пабло говорил, Микки ярко краснел. – Он давно мечтает с вами познакомиться. – глава семьи опустил мальчишку на пол. Тот неуверенно подошел к Гарри и чуть поклонился. Гарри удивленно повторил этот жест. - Здравствуйте, мастер Гарри, – чуть запинаясь сказал мальчик. – Для меня большая честь познакомиться с Вами. Меня зовут Микаэль Моресетти, но Вы можете называть меня Микки, меня так мама зовет, – смущенно закончил он. Гарри улыбнулся, глядя на растрепанную шевелюру Микки. Самое поразительное было в том, что младший Моресетти ничего не подозревал о Воландеморте, о прошлом Гарри, а интересовался им, потому что Гарри был сыном Алазар. Вообще, поклонение этой семьи Алазар несколько смущало гриффиндорца. Он посмотрел на нее. Его хранительница устало опиралась рукой на кровать, но совсем ложиться не хотела, по-видимому, считая это невежливым. Поведение Микки не вызвало у нее удивления. Ну конечно, она наверняка привыкла к этому. - Пабло, останьтесь в школе на пару дней. Учебный год кончился, и я заберу Гарри. Хочу начать знакомить его с Миром. - Можешь начать экскурсию с поместья Моресетти. - Спасибо, я рассчитывала на тебя. Микки восторженно покивал. Кристина, сидя на подлокотнике кресла около матери, радостно улыбнулась. Миссис Моресетти согласно кивнула и сложила руки вместе. Гарри был поражен тому искреннему воодушевлению, которое вызвал этот разговор у семьи Пабло. Ему и его Алазар действительно были рады. Сам мальчик больше был рад хорошему настроению и самочувствию Алазар, потому что еще не осознавал, как и где он проведет свои каникулы. *** 31 июля 1991 года; 00:04. - Как тебя зовут на самом деле? - Алазар. Гарри, я не лгу тебе. И не собираюсь. Я слишком долго считала, что потеряла тебя и теперь не позволю, чтобы ты считал какие-либо мои слова неискренними… Слишком больно было терять тебя в прошлый раз… Долгое молчание. ~~~ - А почему ты теперь… поверила? - На этом очень настаивал один человек. Он требовал, чтобы я удостоверилась, что ты и есть мой Гарри, а не человек под специальным зельем, замаскированный под моего сына… Чтобы он успокоился и отстал от меня, проверила. Извини, что не сделала этого раньше… - И давно… ты знаешь? - Результаты я получила ровно час назад. - А потом? - Потом устроила Дамблдору классическую истерику с битьем стекол, метанием тяжелых предметов, непечатными словами и проклятиями… Успокоилась и пришла к тебе. Он сейчас воздвигает стены кабинета заново и терроризирует Поппи, чтобы дала ему лекарства. - За что?! - Он скрывал тебя от меня. Ему достаточно было отправить феникса с сообщением, что ты жив, и я бы вернулась. Фоукс нашел бы меня, где бы я не была… А Альбус зачем-то отправил тебя к Петунии. - А ты смогла бы? Выбраться? Если бы узнала раньше? Оттуда же невозможно уйти… - Если бы я знала, что ты жив, я бы нашла способ. Надолго те стены меня бы точно не удержали… Да что толку сейчас это обсуждать. Ничего не изменишь. – Вздох. ~~~ - А кто тот человек, что попросил тебя проверить? - С твоего позволения, я пока не назову его имени. Сам понимаешь, безопасность превыше всего – твоя и его. - Да… Воландеморт… - Он самый. Молчание. ~~~ - А что у тебя со слезами? Они красные… - Это кровь. - Откуда? – секундная пауза. Огонек понимания в изумрудных глазах. – Какой ужас… Это из-за того дня, да? - Малыш, я думаю, что это не та тема, которую следует обсуждать матери и сыну, которые встретились после десятилетней разлуки. ~~~ - А ты и правда… моя… - Мать? Правда. Но, Гарри, я понимаю, что ты привык считать своей матерью Лил. Ничего для тебя не изменится, если ты не захочешь, просто теперь я буду рядом с тобой. - Изменится, – довольное сопение. - Лил? Ты имеешь в виду Лили? - Ну, да, а кого же еще? У тебя есть на примете еще одна Лили? – смешок. – Ты не замерз? – обеспокоено. - Нет… Наоборот, мне жарко. - А так? - Ой, а как ты это сделала? - Магия, малыш, как это ни парадоксально звучит, творит чудеса, – пауза.- Ты не против? - Чего? - Я буду называть тебя так. Молчание. Радостный выдох. - Нет, я не против. Мне нравится. - Я рада. Вновь тишина спящего магглского дома. ~~~ - Сын? - У? - Можешь называть меня… как захочешь. - Хорошо… Алазар. ~~~ Через несколько минут. - Алазар? - Да? - А что у тебя с лицом? И с волосами? - А что с ними? - Ну… Лицо у тебя сейчас синюшное, очень бледное, без единой кровинки, и очень сильно глаза выделяются… На Снейпа немножко похоже. – приглушенный хохот в ответ. – А волосы… Их длина все время меняется. То они по плечо, то по пояс… - Сейчас около полуночи, чуть больше. Самое время охотиться, – смешок. - Ты… вампир? - И это тоже. - То есть? Как это? - Я чистокровна. Мои предки свято хранили наш род от грязных чужаков. Поэтому нестранно, что во мне сочетаются черты всех известных чистых родов. Непонимающее сопение. - Я и вампир, и оборотень, и эльф, и шивани, и ведьма, и человек, и демон, и… еще много чего. Всего по капле. Но прежде всего я миракла. И, к моему вящему сожалению, у такой смеси есть свои минусы. - Какие, например? - Сам подумай. Вот например… Ночью вампиры охотятся, так? - Да, кровь пьют… - Не все. Но в целом верно. А оборотни как часто это делают? - Мы еще не проходили… - Сам как думаешь? - В полнолуние. В кино видел. - Умница. Вот полнолуние, ночь. Кто я? - Ого… Пауза. ~~~ - Алазар, а ты чью кровь пьешь? В смысле, ну, предпочтения там… - Я еще ни разу не пила кровь, если ты об этом. И в ближайшее время не собираюсь. - О… Молчание. За окном переговариваются ночные птички. ~~~ - Алазар… А ты надолго? - Ты хочешь, чтобы я ушла? - Нет, нет, наоборот! Наоборот! - Уф, а то я уж подумала, что Петуния превратилась в нормального человека, а тебе здесь нравится! Испугалась даже! Звонкий детский смех. - Нет, совсем нет! То есть, здесь, конечно… Но я… Просто… - Я понимаю. У Дурслей Поттеру хорошо быть не может. - Ну… да… они же… хм… - Они – магглы, именно поэтому магам в этом доме не место. - Ну, да… - зевок. Сонное дыхание ребенка. Вялое уханье совы в клетке. Тишина. ~~~ - Гарри, спасибо тебе… - За что?! - За то, что ты выжил. Теперь и у меня есть шанс… - Какой? – шепотом. После долгой паузы: - Воскреснуть…
Rendomski: Не знаю, что означает пометка «Не МС» в шапке, потому что такую мерисьюшную Мери Сью, как Алазар, ещё поискать надо. Пересказ канона с её участием нахожу на редкость скучным. Единственное, что понравилось, – это реакция Снейпа на дополнительные баллы. Да, и с чисто формальной стороны, – в шапке неплохо было бы проставить пометку «АУ». Засим позвольте откланяться.
Alasar: Rendomski Поставлю. Спасибо за критику.)
Gaira: Неплохо. Довольно интересно. Читала всю ночь, утром на работу… Блин… Отмечу мелкие огрехи, раз уж все равно заметила. «Потаенный карман» (не помню где) – лучше «потайной» Глава 10: Дремав до самого обеда – продремав Их по близости не наблюдалось – в данном случае «поблизости» - слитно Чуть более крупный косяк: сцена появления Пабло – стоит как-то выделить смену точки зрения, потому что до того мир виден глазами Гарри, а потом без перехода – глазами Пабло. Может, просто поставить пару Enter’ов и три звездочки? Глава 14 Снейп специально выводит Алазар из себя, чтобы она пришла в себя. – не звучит, повтор. Я из-за Вас опять не выспалась!!! Да, и в целом остается легкое очучение «едва намеченности», непрописанности многих сюжетных линий. Этакий конспект. Но это на будущее.
maniago: а почему Гарри не расспрашивает ее?
Alasar: Глава 16 - Ничего себе! И это твой дом! Целый дворец! - Это ты еще подземелья не видел! Папа их несколько лет чистил. Зато там теперь играть в прятки можно. Ты умеешь? - Конечно! - Сыграем сейчас? Кто проиграет, пойдет управлять подготовкой обеда! - Кристина, ну-ка прекрати немедленно! Ты хозяйка дома, а пытаешься заставить гостя заниматься твоими обязанностями! - Мам, я всего лишь хотела поиграть в прятки! - Миссис Моресетти, я с удовольствием помогу Вам накрыть на стол! Давайте, что отнести в столовую? - Эээ… Сэр, Вам это не положено по статусу… Этим в приличных домах занимаются слуги, хозяева только составляют меню для гостей, - широко раскрытые от удивления глаза Кристины и спокойное выражение лица ее матери, уже принимавшей Алазар у себя в доме много лет назад. – Кстати, Ваша мать когда-то предложила мне тоже самое… - Простите, я не знаю этих правил, – Гарри отчетливо почувствовал, что сел в лужу. Сын Алазар – и не знает элементарных законов! Марианна бросила быстрый взгляд на дочь, та понимающе кивнула и увела Гарри из зала в свои «комнаты». Так она назвала огромные покои, располагающиеся сразу на двух этажах, где была личная библиотека, небольшая столовая «для завтраков», читальный зал, синяя гостиная, спальня и ванная комната. Гарри с изумлением осознал, что территория Кристины в этом доме по площади равна половине гриффиндорского общежития. - У Микки такие же, но в другом крыле. Мама и папа занимают весь четвертый этаж, а Алазар обычно располагается на пятом. Тебе должно там понравиться, там очень светло и просторно. Ты знаешь, как пользоваться дверьми? Гарри отрицательно помотал головой, заслужив еще один тщательно скрываемый удивленный взгляд. - Просто представь, куда ты хочешь попасть, и открой дверь, вот и все. Это несложно. - Хорошо, спасибо, – и Гарри, зажмурившись и четко представив Алазар в каком-нибудь интерьере, открыл дверь. - Гарри? Что-то случилось? – Алазар сидела в глубоком зеленом кресле с высокой спинкой, рядом с ней стояла пепельница, уже до отказа забитая черными окурками. Пабло сидел за красивым дубовым столом, уронив голову в ладони. Лица его не было видно. Тяжелые портьеры были тщательно задернуты, по комнате плыл уже очень сильный запах дыма ее сигарет. - Нет, просто Кристина учила меня пользоваться дверями, и я решил найти тебя… - Что я тебе говорила, Пабло? Мой сын найдет меня даже в комнате, не имеющей двери! - Ты должна ему объяснить, Эл… - Со временем. Сейчас ни он, ни я не готовы заново переживать и переосмысливать свое прошлое. - Тогда когда? Ты не боишься, что будет слишком поздно? Особенно теперь, – Пабло, похоже, не заметил прихода Гарри, продолжая прерванный разговор. - А что «теперь»? Что «теперь»? Я восстановлена в должности, и… - Слаера! – Пабло перебил, импульсивно взмахнув руками. – Слаера! Что может быть более унизительным для ангела?! - Пабло, мне нужны деньги, а слаер я профессиональный, всю жизнь этим зарабатывала. Тем более, я имею право выбора, смогу работать и там, и там… - И еще в Хогвартсе порядок наводить? - И еще там. - Сумасшедшая… - Пабло, я «не первый раз замужем» – знаю, что значит быть слаером. - Ты же убьешь себя! Тебе нужен отдых! Ты на минимуме своих сил! Проклятье!.. Как ты не понимаешь?! Эта клятва тянет из тебя все силы! Тебе нельзя сейчас заниматься такой деятельностью. Он просто оставит тебя без защиты. Свяжет так, что ты же не найдешь лазейку! Гарри стоял ни жив ни мертв. Алазар и Пабло настолько увлеклись спором, что забыли про него. Он бы давно ушел, чтобы не мешать, но двери здесь не было, и он вынужден был переминаться с ноги на ногу, стараясь потише дышать. - Ничего он мне не сделает, – Алазар устало откинулась назад. – Том хочет претендовать не только на мое тело, ему нужна душа… - Для опыта! Очередного глупого эксперимента! - А какая, к лешему, разница? Меня совершенно это не волнует… - Не волнует?! – Пабло привстал из своего кресла, почти крича. – Ты в опасности! Гарри в опасности! Хогвартс в опасности! А тебя это не волнует?! Еще одного нападения ты не переживешь! Со стороны виднее, Алазар, и я чувствую, как уходят из тебя все силы. С каждым заходом солнца ты все слабее и слабее… Побереги себя! Не надо безрассудства! Я дам тебе любые деньги!.. Я знаю, что ты вернешь мне их… потом. Сейчас отдохни!.. Ты можешь погибнуть, Элли… Пожалуйста… У тебя же теперь есть сын! Хотя бы ради него ты можешь… - Нет. Пабло, прости меня, но нет… А теперь, извини нас, я провожу Гарри в его комнату. Она резко встала, потушила последнюю сигарету и взмахом руки очистила пепельницу. Гарри выдохнул. Алазар была чернее тучи, Пабло отвернулся, но в его позе было столько скорби, печали и негодования, что Гарри посочувствовал ему. - Пойдем, – она подала мальчику руку, приняв которую Гарри моментально оказался в красивых зелено–серебристых покоях. Одна из стен была полностью стеклянной, и из нее открывался шикарный вид на сад и даже ворота. - Стандартно – красный? – усмехаясь спросила Алазар. Гарри непонимающе поднял брови. В ответ она повела руками, словно очерчивая вокруг себя витиеватую фигуру. Стены моментально стали приятного красного цвета, вся отделка вместо серебра моментально покрылась позолотой, а темно-зеленый ковер на полу стал бордовым, как вино. Привычная гриффиндорская обстановка радовала Гарри. Но, признаться, Алазар в ней смотрелась нелепо, словно зашла по ошибке. - Располагайся. В этих комнатах достаточно пожелать вслух, нет никаких слуг. Дверей тоже нет, захочешь в ванную или спальню – озвучь свое желание. Мне нужно уйти. - А куда? Надолго? - Сдать последний либрийский экзамен. Час – два, не больше. К ужину буду. - Хорошо, – секунда, и Алазар исчезла. Гарри устало вздохнул, сел на красное мягкое кресло и… заснул. *** Замок был воистину огромен. Гарри был в восторге. Но мальчику не было скучно. Особенно после того, как он объяснил Кристине правила квиддича, и она потребовала устроить ей поле и купить метлы. Они целыми днями проводили время в воздухе, изучая новые финты и тренируя уже знакомые. Алазар то появлялась, то исчезала, Пабло тоже пропадал на работе, Марианна, как оказалось, была адвокатом в Совете, а Микки проводил почти все время в библиотеке. Он хотел поступать в школу при Академии, но туда берут только самых сильных и подготовленных. Вот он и корпел целыми днями над книгами. Алазар иногда появлялась под вечер, брала сигареты и набор для пикника и шла с ребятами в ближайший лес. Он был совсем не похож на Запретный – светлый, солнечный, совсем не опасный. Даже Микки спокойно отпускали туда одного. День Рождения Гарри тоже было решено отпраздновать там. По указанию Алазар утром Гарри получил только поздравительные открытки. Большую небесного цвета с очень нежными словами – от четы Моресетти, золотую – со снитчем и озорными стишками – от Кристины, наивно-детскую, нарисованную вручную – от Микки. Алазар прислала большой черный конверт. Он уже видел такой в руках тети Петунии, поэтому не удивился. Внутри лежал витой тяжелый серебряный ключ, чуть потускневший от времени. Гарри, не долго думая, убрал ключ в карман, уверенный, что вечером Алазар все ему объяснит. Завтрак прошел спокойно: все, в том числе и Гарри, делали вид, что это обычный день, хотя в воздухе была разлита атмосфера праздника. Алазар ушла сразу после того, как последний – Микки – закончил завтракать. Пабло остался дома, но сел на веранде читать какой-то древний манускрипт. Марианна отправилась на кухню, составлять меню для пикника, хотя человек должно было быть всего шесть. Кристина, Микки и Гарри остались одни и решили сыграть в прятки. Спустя несколько часов - С вами невозможно играть! Вы же замечательно знаете дом! - А что ты хотел? Всю жизнь на его тщательное изучение потратили! Детский заразительный хохот. Перемазанные ванильным кремом лица (прятаться на кухне и ничего не стащить – грех!), радостный блеск глаз. Небольшая, но шумная компания появилась на веранде, желая поваляться на креслах, подурачиться и устроить бой подушками. Программа была продумана и проделана уже не раз, хотя взрослыми, конечно, не одобрялась. Поэтому троица тихо-тихо прошла в заветную, далекую от основного используемого пространства красивую комнату, запечатала дверь несколькими заклинаниями, чтобы их вскрики и боевые кличи не услышали родители, и с разбега попрыгала на диваны. - Чур я буду Алазар! – голубые глаза Кристины сияли от радости. - Я буду Алирохом! – Микки поправил очки и серьезно сдвинул брови. - А я… - Гарри растерялся. – А я… - А ты будешь либристом! – Кристина задорно засмеялась. – Защищайся, презренный! В ход пошли подушки, цветовые заклинания и воинственные вскрики. За несколько минут они умудрились разгромить всю комнату, кроме одного кресла, повернутого к окну. - Оттуда ты меня ни за что не достанешь, Яков! – Микки радостно засмеялся и не глядя прыгнул в кресло. – Ой! Бой мгновенно остановился. Спинка, обитая темной кожей, была слишком высокой, чтобы рассмотреть то, что так напугало Микки. Кристина и Гарри, переглянувшись, медленно пошли к креслу, готовые защитить Микки и позвать на помощь. - У! – Микки выпрыгнул из-за кресла, свалился на ребят сверху. Его противники вскрикнули от неожиданности, а потом безоговорочно капитулировали, признав победу Микаэля. - Как тебе это удалось? – отдышавшись, поинтересовалась «Алазар». – Ты же подлетел на футов на шесть! - Папа помог, – спокойно ответил «Алирох». - Папа? – озорное выражение лица Кристины немедленно превратилось в испуганное. - Папа, – из-за кресла донесся спокойный, но сонный голос Пабло. – Кристина, подойди. Девочка вжала голову в плечи и подошла к креслу, по пути тяжело вздыхая. - Ой! – в нее полетела маленькая желтая водяная бомбочка, разлетевшаяся на множество маленьких шариков около Кристины и окрасивших ее одежду в яркий желтый цвет. - Папа! – взвизгнула девочка и ответила зеленой бомбочкой. Пабло отклонил ее и отправил Микки. Микки – Гарри. Кристина отправила еще несколько: красную, несколько зеленых, фиолетовую… Импровизированное поле боя уже превратилось в полотно импрессиониста. - Дети! Дети! Сдаюсь! – Пабло хохотал, оттирая с волос оранжевую краску. – Позвольте узнать, - продолжил он. – Кому же я проиграл? - Алазар! – гордо подала руку Кристина. Потом показала на Микки, пытающегося очистить очки. - Алирох! И Яков, – Гарри поднял голову, встречая обеспокоенный взгляд Пабло. - Почему Гарри играет за Якова? - Ну… - Кристина замялась. – Просто больше ролей не осталось, и мы решили… - Вам лучше не упоминать Якова в своих играх, дети, – Пабло комично смотрелся в разноцветном сюртуке, но его взгляд не оставлял сомнений, что говорит он очень серьезно. – Не накличьте его в дом. Несколько минут все молчали, занимаясь только уборкой комнаты. Совместными усилиями были очищены стены, отмыты стекла, удалена краска с пола и потолка, а мебель поставлена на место. Уставшие, но довольные собой, они расселись перед панорамным окном с видом на лес и вызвали чай с печеньем. - Маме не рассказывайте, – засмеялся Пабло. – А то мне попадет. - Ммм... Пап? – Кристина смахнула с щеки крошки. – А почему вы с Алазар так не любите Якова? Он же всего лишь начальник отдела в Либре! - А какого отдела, Крис? – в темных глазах Пабло сверкали добрые огоньки. - Контроля над исполнением инструкций и наказанием превышения должностных полномочий… - заученно ответила девочка. - Вот-вот. Естественно, что Яков, стараясь убрать Алазар с должности, постоянно изводит нас проверками и подозрениями, прикрываясь своим отделом. Последнее время он затаскал нас по судам. Достал уже! – Пабло сделал неопределенный жест рукой. – Ну да и Мерлин с ним! - Отец, а что будет, если перемещаться с помощью мира теней вдвоем? – Микки поправил съехавшие на нос очки. - Расход сил – в два с половиной раза больше, расчет конечной точки в двойном объеме, искривление пространственных кривых тоже… Подожди, а перемещение при наличии или отсутствии физического контакта? - Первое. Бесконтактное перемещение – это двадцать четвертый уровень Силы, а я только на первом. - Ну, вообще-то ты и контактное еще в полной мере выполнить не сможешь, начнем с этого, – Пабло широко улыбнулся. – Это сложная магия. Ты должен представлять не только где хочешь оказаться, но и с кем. И очень образно. Перемещения, - очень строгий взгляд на потупившуюся Кристину, – лучше изучать с очень опытным в этом человеком. Как и все остальное, впрочем. Гарри во все глаза рассматривал окружающих его людей. Они все очень друг друга любили, помогали, поддерживали в сложную минуту и были счастливы. Эта почти идеальная семья вызывала в душе мальчика сложные и противоречивые чувства: с одной стороны, он был рад за них, а с другой… Рядом с Кристиной или Микки он остро чувствовал, что сам он не имеет семьи. Алазар, конечно, старалась стать для него другом… И стала им. Но домом для него до сих пор оставался Хогвартс - школа. Это угнетало. - Гарри, твоя очередь, – донесся до него голос хранителя Алазар. Когда Пабло понял, что Гарри не понимает, о чем речь, он пояснил. - У нас есть такая игра. Каждый задает вопрос. Какой хочет. Я объясняю или говорю, где найти ответ. У тебя есть вопросы? Гарри задумался лишь на мгновение: - Нет. Но у меня есть просьба… Расскажите мне о Хранителях.
Alasar: Сегодня "Крестной" ровно год. С удовольствием благодарю ~ всех читателей, которых уже больше 850, ~ свою бету, которая может выиграть "Мисс Терпение и Доброе Сердце" на конкурсе "Бета-2008", ~ свою Котьку, которая регулярно мешает мне спать)), ~ Чакру за замечательный сайт, ради которого захотелось творить, ~ и свою музу, которая явилась ко мне 5 марта 2007 года, нагло хлопнула дверью и потребовала начать работать. Конечно, я считаю, что читать надо до конца, и, пока фик не выложен полностью, на комментарии особо не рассчитываю. Но все равно, спасибо огромное всем, кто высказал свои мысли. Надеюсь, конец вам понравится. С уважением (и широченной улыбкой), Alasar
Alasar: Глава 17 - Мы все здесь не для того, чтобы пить пунш или рассказывать старые анекдоты о бороде Алироха, друзья! – пожилой волшебник, взобравшийся на стул, тряс в воздухе своим бокалом. – Тут праздник! Великий день! У нашей всеми уважаемой Алазар родился сын!.. И не просто сын – мальчик! А посмотрели бы вы на ее фигурку – только из дома матери, а тоненькая, как всегда! Гости засмеялись в голос. Повсюду слышался звон бокалов, тосты, смех и негромкая музыка. - Роди, слезай, ты пьян! Юному принцу уже тринадцать! О чем ты говоришь?! – полная женщина, одетая в мантию странного кроя, стояла перед волшебником, уперев руки в бока. – А ну слезай немедленно, старый ты негодник! - Изабелла, нежный цветок наших бесконечных коридоров… - волшебник попытался обнять собеседницу, но хмель ударил в голову, и он чуть не упал. Женщина поддержала его, помогла слезть со стула и увела подальше от стола с напитками. - Родерик всегда напивается первым… Таковы особенности физиологии лесных гномов, – шепнул Пабло виновнику торжества. – Ты не скучаешь? Гарри отрицательно покачал головой. На маленький, изначально семейный праздник пришло около трех десятков гостей. Они все знали Гарри, но не навязывали свое общество, и он был этому бесконечно рад. Это позволило ему спокойно познакомиться со всеми и наслаждаться обществом. Младшие Уизли, Гермиона и, к вящему удивлению Гарри, профессор Снейп были перенесены порталом одними из первых. Конечно, это был очень приятный сюрприз. Еще более приятным сюрпризом стало то, что зельевар поздоровался и ушел, не докучая своим обществом и не изводя детей постоянными насмешками. Гарри уже надарили множество подарков, пожелали ему счастья бессчетное количество раз и подняли в его честь бокалы, а Алазар все не было. Гарри смотрел на Пабло, который спокойно ждал свою подопечную, веселился со всеми и не выказывал удивления. Джинни и Рон нашли приятную компанию в лице Кристины, Гермиона уже увлеченно разговаривала с Микки, гости тоже разошлись по группкам. Скучно никому не было. Волшебники устраивали конкурсы, танцевали, пели, вовлекая всех в свои развлечения. Гарри никогда не смеялся так, как над шутками рыжеволосого Яцека и не краснел так, как от внимания прекрасной Анны. Какого же было его удивление, когда он узнал, что весельчак Яцек – чистокровный оборотень, а Анна – шивани – ведьма, владеющая цыганской магией! Начинало темнеть, и сумерки плавно и нежно окутывали красиво украшенную поляну на опушке леса. На деревьях зажглись приготовленные фонарики, в траве тоже были магические светлячки. Несмотря на количество гостей, праздник был воистину семейным. - Смотрите! Смотрите! – приглашенные удивленно смотрели в сторону дома. Гарри с этого расстояния мог разглядеть только неясную тень, а человек, стоящий рядом, уверенно произнес: - Алотхо. Музыка стихла. Незримая, магия ощутимо заструилась вокруг собравшихся, опутывая всю территорию вокруг, готовая защитить и помочь. Гарри напрягся. Конечно, ему представили всех присутствующих, да и подойти спросить имя зазорным не считалось, но своего соседа он не помнил. На вопросительный взгляд тот тихо ответил, сосредоточенно глядя вдаль: - Александр Владислав. Рад знакомству с Вами, принц. Гарри кивнул, в который раз за вечер слыша это обращение – «принц». Объяснений он мог потребовать только у Алазар, да и то – нескоро. Неясная тень тем временем оказалась очень высоким светловолосым молодым человеком. Он был силен и скор – Гарри видел стальные мышцы под легкой кольчугой. Длинные волосы не были стянуты в хвост, и гриффиндорец почти не удивился, увидев, что они достают почти до пояса. Такие прически были у некоторых гостей. Невероятно быстро Алотхо добрался до поляны, но дыхание его оставалось ровным и глубоким. За плечами его был лук из светлого дерева, а на ремне – ножны. «Воин» - с тревогой подумал именинник. - Приветствую тебя, принц, – Алотхо чуть наклонил голову. – Позволь назвать тебе мое имя. Опешивший Гарри пробормотал что-то невнятное. Воин принял это за согласие и с достоинством произнес: - Алотхо Ветро, к Вашим услугам. У меня дурные вести! – обратился он ко всем, благо голос позволял. - Только что воры попытались проникнуть в хранилище, – Александр Владислав чертыхнулся сквозь зубы. – Да, Лекс. Они взломали защитную систему… Хорошо, Алирох был там. Он восстановил чары, но презренные успели сбежать,– в голосе Алотхо был металл. Шумная компания веселящихся людей моментально превратилась в собранную и готовую мини-армию. Гарри почувствовал, как изменилось настроение: от добродушно-расслабленного до сосредоточенно- разъяренного. Эти люди умели отдыхать, но работа всегда была и будет на первом месте. Александр подошел к Алотхо, положил ему руку на плечо, и они долго смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова; потом, развернувшись, побледневший молодой человек поклонился Гарри на прощание и исчез. Алотхо налил себе немного глинтвейна и подошел ближе к имениннику. - Поздравляю Вас с днем Таинства, принц, – воин еще раз поклонился, отчего его волосы упали на лицо, и он был вынужден откинуть их нетерпеливым жестом. Гарри напряг память, пытаясь понять, у кого он видел похожий жест, но сразу вспомнить не смог. Праздник продолжился, и спустя несколько минут Гарри и сам не понял, как оказался вовлечен в удивительный танец. Калейдоскоп лиц, движений, теней, окружающая обстановка – все это приводило мальчика в восторг. Для него еще никогда не устраивали такой праздник. Он потанцевал с Гермионой, Кристиной и Джинни, потом его пригласила светловолосая Триша, и он не чувствовал себя неуклюжим мантикрабом, как всегда. - Триша, а Вы давно знакомы с Алазар? – Гарри захотелось узнать что-нибудь, а обстановка располагала к этому. - У меня не настолько высокий чин, чтобы говорить мне «Вы», – Гарри смущенно посмотрел в синие глаза девушки. - Достаточно давно, принц. Меня рекомендовала Изабелла, она была моим учителем, и уже больше двух лет я служу госпоже Алазар. - А кто из гостей… - Гарри замялся, – тоже работает с Алазар? - Все, – Тришу удивил вопрос. – Здесь все либо из «детсада», либо из Совета, принц. - А из Либры есть? – с замиранием сердца спросил «принц». - Нет, и не должно быть. А Вы хотели бы видеть на празднике этих презренных? Скажите Алотхо, и он приведет сюда этих воров, когда их поймают. - А это либристы взломали хранилище? – если бы Гарри знал, что за хранилище и почему все так напряглись… - Конечно! Они всегда хотели дотянуться до… В этот момент раздался хлопок – негромкий, но достаточно резкий. Появившиеся люди не стали церемониться – в празднующих были посланы сотни маленьких искрящихся шариков. Триша сбила Гарри с ног и заклинанием прижала к земле, одновременно накладывая на него чары невидимости. Изабелла мгновенно уложила на землю девочек, укрывая их защитным куполом. Пабло специальным заклинанием опустил на землю Рона и Микки, даже не поворачиваясь. - Кто такие? Назовитесь или уходите! – Пабло уже стоял перед новоприбывшими. Рядом с ним моментально появился Алотхо и еще несколько мужчин, отличающихся особо развитой мускулатурой. Увидев их вместе, в специальном клинообразном построении, Гарри понял, что эти ребята сработались вместе, а приглашены они были не только для знакомства с «принцем», но и для защиты последнего. «Если это и есть «сюрприз», Алазар, то… и правда сюрприз…» - подумал мальчик, наблюдая за пришедшими и отползая к друзьям. В ответ «черные капюшоны» рассмеялись и выпустили еще несколько сотен сверкающих шариков, легко отбитых «Алотхо и командой». Завязалась потасовка. «Капюшонов» было больше, но гости Гарри были куда быстрее и сильнее. В сгущавшихся сумерках дети видели только тени и вспышки. «Мамочки» - всхлипнула Джинни, когда лихой огненный шарик, отраженный кем-то, маленькой молнией упал на землю рядом с ее головой, поджигая траву. Кристина и Микки же, наоборот, совершенно не реагировали на происходящее. «Не в первый раз» - пояснил Микки. «Кто это?» - шепотом поинтересовался Гарри, кивая на пробежавшего рядом человека в черной мантии. «А кто знает» - ответила Кристина, гася еще один приземлившийся огненный шарик. – «Знаешь, сколько народа хочет свести счеты с Алазар или другими начальниками департаментов? Тьма!». Гарри вздохнул. Бумажный фонарик, любовно повешенный Марианной над столом с напитками, был сейчас перевернутым и чуть подпаленным, загорелся и оторвался от дерева. Его короткий полет сопровождался вздохом Кристины и вскриками поверженных «капюшонов». Довольно быстро незваные гости были оттеснены от поляны и поодиночке разбиты. Алотхо подошел к детям и снял с них заклинания, помог встать и отряхнул от земли Микки. - Целы? – в его манерах чувствовалась военная выправка. - Мы-то целы! – с неудовольствием ответила Кристина, разглядывая большое пятно на подоле. – А вот мое платье нет. – Огорченно признала она через несколько секунд. Алотхо хмыкнул и повел рукой над пятном – оно пропало. В ответ на радостный благодарный возглас он только усмехнулся. Подошла Триша, так же грустно рассматривая свой наряд, точнее то, что от него осталось. - Вот Вам Ваши либристы, принц, – усмехаясь, указала она на прожженную дыру на плече. - Алотхо! – рядом с ними появилась рыжеволосая красотка. Она испуганно посмотрела на разгромленную поляну и, всхлипнув, бросилась ему на шею. - Элеонор… - дети во все глаза уставились на сурового воина, нежно прижимающего к себе девушку. – Что ты здесь делаешь? Ты же должна быть дома! В ответ она что-то тихо залепетала, но смысл был понятен. Дети переглянулись и пошли к дому. - Это его невеста, – Кристина, хихикая, стрельнула глазками в сторону парочки. – И она о-о-очень не нравится Алазар. - Почему? – Гарри вытащил из шевелюры Гермионы травинку, а она дала ему платок, чтобы протереть очки. - Она глупенькая совсем, – Кристина вприпрыжку скакала вокруг всей компании. – Наивная, как дитя. - Зато Алотхо нравится, – философски заметил Микки. - Рыжие локоны и тонкая талия кому захочешь понравятся, - ответила Кристина. – А сил у нее все равно, как у комара. Он теперь вынужден ее постоянно охранять и от всего оберегать... Она даже готовить не умеет! - Алазар тоже не умеет готовить, только это большой-большой секрет, – подмигнул ребятам Пабло, незаметно подошедший сзади. – Элеонор очень мила. А со всеми проблемами Алотхо сам справится. Не маленький. Неожиданно небо разорвала яркая вспышка. Она с огромной скоростью неслась к земле, с каждой секундой в своем падении сокращая роковое расстояние. Еще секунда – и она врезалась в землю, подняв столп пыли. «Квиддичная площадка» - с болезненным спокойствием констатировал Гарри. Сердце в груди сжималось от нехорошего предчувствия. Мальчик с трудом повернул голову, и его взгляд наткнулся на Пабло. Мужчина посерел, с его лица в один миг сошла вся краска, глаза в страхе были широко раскрыты, а бескровные губы что-то прошептали. Гарри не расслышал, что именно. Но уже спустя миг он понял… «Алазар» - мелькнула последняя мысль перед тем, как он потрясенно осел на землю. *** Ему потребовалось очень много времени, чтобы прийти в себя. Он встал, на негнущихся ногах медленно пошел к квиддичной площадке. Посредине яркого желтого пятна – песка – было одно черное. И ему не хотелось думать, как чувствует себя человек, упавший с такой высоты на такой скорости. Он видел перед собой цель. Просто дойти. Шаг. Еще. И еще. Перед ним мелькали испуганные лица с шевелящимися губами. «Они что-то говорят!» - понял он спустя несколько минут... А может, часов. Но что именно – он не понимал. Все внимание было сосредоточено на черном пятне на площадке для квиддича. Даже когда эта девушка… Кристина, кажется… схватила его за рукав и что-то говорила, долго, слишком долго, его взгляд был устремлен только туда. Темное пятно, так выделяющее на светлом фоне… Удивительное небо. Разве мог он предположить, что бывает такое небо? Никогда. Вон там оно уже совсем почернело, ночь вступила в свои права. А над поместьем оно еще нежно-голубое, с розовыми всполохами, с мягкими облачками… Сказочное небо. Как же можно упасть с такого неба… и… разбиться? Нет, нельзя. Нельзя! Небо, не дай ей умереть! Он столько раз поднимался к тебе и благословлял тебя, разве ты не сможешь один–единственный раз помочь? Небо… Скорее, скорее… Шаг, еще, еще… Времени не было совсем. Нет. Оно вдруг стало бесконечным. Можно было ускорить его, а можно – остановить. И картинки сменялись перед его глазами с бешеной скоростью, не достигая его ума, не затрагивая его сердца. Испуганные лица девочек, сжатые кулаки Микки, замерший Алотхо, одинокая слеза Кристины… Весь мир остановился. Замер. Рон, милый Рон, помогший ему встать, поддерживающий в любую трудную минуту. Кажется, он запретил девчонкам плакать. Она давно сказала, что нельзя из-за нее плакать. Нельзя. Нельзя! И хочется кричать на весь мир, чтобы взлетели с деревьев птицы, чтобы содрогнулась земля, но она услышала. Ему не было так страшно никогда в жизни. Вся его жизнь, самое бытие, казалось, зависело только от сбивчивых быстрых шагов к полю. Он слышал глухие удары – то быстро-быстро, в очень рваном ритме, а то медленно, замирая, пропуская ожидаемый стук. «Сердце… Мое сердце. Бьется...» А может ли биться сердце человека после падения, такого падения? Неизвестно. Шаг... Еще шаг. «Не надо останавливать меня. Я же иду. Иду!» И еще шаг. Ноги сами несли его туда. Удивительно, но он подошел первым. Неужели никто больше не видел эту черную вспышку? Или этого контрастного пятна на песке? Или никто не захотел делать эти отвратительно тяжелые шаги? Неужели никто не переборол ужасную боль, ледяной рукой хватающую за горло, сжимающую огненным кольцом голову, протыкающую виски, и не идет? Неужели никто не чувствует, как потрясенно бьется сердце, как оно хочет выскочить из груди от страха? И он один? Один… Совсем один… Нет! Пожалуйста, нет!.. Он медленно осел на колени перед распластанной черной мантией. Вот рука. Пальцы, длинные белые пальцы. Они поддерживали его, перебирали с такой нежностью его волосы, когда он засыпал, сжимали его локоть в жесте поддержки и защиты… Ее пальцы. И кольцо... Он знает это кольцо. Она рассказывала ему о нем. Родовая печать. Она никогда ее не снимала, это ее личный оберег. Перчатка вот порванная. Порвалась… Но зашить можно… Надо только отдать домовикам. Они сделают, очень быстро сделают. Только выживи… Не умирай! Пожалуйста... Он растерянно поправил перчатку. Пряжка на сгибе локтя. Змейкой. Серебряная. Красивая. Ну конечно, ты же слизеринка. И пусть! Да он перейдет в этот чертов Слизерин, поцелует Милисенту, подружится с Малфоем, только выживи, выживи, пожалуйста! Не умирай… - Зачем такие жертвы, малыш? Целовать Милисенту? Упаси тебя Мерлин… - Эти глаза. Ее глаза. Темные, почти черные. Но он знает, что внутри у них горит маленький зеленый огонек. Они живые. Живые. Что же еще нужно в этой жизни, когда эти глаза живы? Он не одинок, а она жива. Жива! Темнота. *** Возня. Шорохи. Звук льющейся воды. Гарри открыл глаза. - Проснулся, соколик, – перед ним был высокий седоволосый волшебник. Он быстро смешивал какое-то зелье и одновременно цепким взглядом осматривал ребенка. – Как самочувствие? Голова болит? Мальчик помотал головой. - Эх, молодо-зелено, впечатлительный какой! – в его голосе не было осуждения, скорее, наоборот, волшебник с потаенной гордостью говорил о Гарри. – Подумаешь, Алазар с неба свалилась! Будто первый раз! Гриффиндорец удивленно захлопал глазами. Произошедшее постепенно вспоминалось, и мальчик все больше пугался картинкам, всплывающим в памяти. - Да жива она, жива. Упала сильно, конечно, но… Говорю же, не в первый раз. Вылечим. Зря что ли мы Пифию сюда вызвали? – и она по-мальчишески подмигнул Гарри. За дверью послышались звуки спора, потом борьбы, вызвавшие у старого волшебника неодобрительный вздох. - Да пусти ты! – и в комнату ворвалась Алазар. Вид у нее и правда был не очень: правая рука была на перевязи, сквозь больничную робу были видны бинты на груди, а на виске была большая ссадина. Увидев Гарри, Алазар облегченно выдохнула и улыбнулась. Следом за ней вошла красивая пожилая волшебница, очень недовольная поведением Алазар. Это легко читалось в сложенных на груди руках, сжатых губах и морщинке на лбу. - А вот и наша Пифия! – радостно возвестил волшебник, целуя ей руку. Та растаяла и перестала хмуриться. Пока незнакомые Гарри волшебники здоровались и вполголоса обменивались новостями, Алазар тихо села около кровати мальчика. Глаза ее были где угодно, но не на его лице. - Алазар… - протянул он к ней руку. - Малыш… - она тяжело вздохнула, принимая протянутую ладонь. – Кто ж знал, что в тебе есть все способности для эмпатизма? - С такой-то наследственностью? Это было несложно предположить, – Пифия усмехнулась, напоминая этим профессора Снейпа. - Как ты? – Алазар наконец заглянула ему в глаза. - В порядке. А ты как? – он выразительно посмотрел на повязку. Она проследила за его взглядом и ответила: - Ерунда. До вечера уже буду как новенькая. - Ну еще бы! – Пифия расхохоталась. – После семидесяти трех целебных зелий и почти часа лечения переливанием магии! Еще бы ты не была как новенькая! Гарри с неудовольствием посмотрел на эту женщину. Она была полноватая, невысокого роста, годы оставили на ней ощутимый след. Но, с другой стороны, она словно светилась изнутри. Ее карие глаза смотрели на Алазар, как на непослушного ребенка, и Гарри с изумлением понял, что Пифия очень любит девушку, а эта ехидца в голосе – своеобразное проявление заботы. Алазар только вздохнула. - Знакомься, Гарри, это Пифия, моя тетя, а это Алирох… - тот опять подмигнул. – Мой начальник. В невысоком смешливом старике было сложно признать Главу Совета, но Гарри с почтением поздоровался еще раз. Он чувствовал исходящую от пожилых волшебников силу. - Хороший у тебя пацан, Алазар. Приводи его к нам, лет через десять, конечно. - Посмотрим, – осторожно ответила ему девушка. – Ему еще вырасти надо. Пусть сам выберет дорогу. - Какая она у нас умница выросла, а, Пиф? – Алирох подмигнул Пифии, потом ущипнул ее… куда точно, Гарри не видел, но та неожиданно залилась краской и заявила, что он порочит ее честное имя. Алирох в голос засмеялся и заявил, что готов жениться. Так, препираясь, они вышли из комнаты. Алазар проводила их долгим нежным взглядом. - Это сестра моего отца, – пояснила она. – Пифия является Хранительницей Огня в Ордене Розы. - Что это? – Гарри подвинулся, предлагая Алазар сесть к нему на кровать. - Древнейший Орден. Единственный у меня дома. Девушки Ордена в основном занимаются целительством. А Пифия – лучший лекарь во всем Эльсиноре. - Где? – Гарри почувствовал, что засыпает. - Эльсинор – это огромная страна. Эллинор – ее столица. Я оттуда родом… И ты тоже. - А когда мы туда поедем? – Гарри был уверен, что она говорит это не просто так. - Следующим летом, даст Мерлин, выберемся, если ничего не случится. Гарри уже не услышал ответ – он заснул.
полная версия страницы