Форум » Библиотека-3 » Надо просто верить в чудеса, джен, ЛЛ, PG, мини. » Ответить
Надо просто верить в чудеса, джен, ЛЛ, PG, мини.
Moura: Название: Надо просто верить в чудеса. Автор: Moura. Размер: Мини. Персонажи: Луна Лавгуд. Рейтинг: PG. Жанр: Общий. Саммари: Разочарования постигают всех. Впрочем, если верить в чудеса... Дисклэймер: Всё принадлежит Джоан Роулинг, я лишь пожинаю плоды. Размещение: Разрешено, только сообщите.
Ответов - 6
Moura: Белые разводы на синем фоне. Тонкая серая линия пересекает лит бумаги по диагонали. Это – небо. Немножко странное, немножко авангардное, немножко – не такое, как у всех. Но ведь и она – не как все. Подумаешь, ожерелье из пробок. Подумаешь, такая наивная вера в существование морщеногих кизляков, подумаешь – чудачка... Зато она счастлива, и её счастье – в самой этой жизни. Жизнь – величайшее чудо, океан неизведанного, океан мечтаний и иллюзий, целый ворох маленьких миров... Белая, полупрозрачная линия на белоснежном же листе бумаги почти незаметна, только светлый влажный след от кисточки отражает тусклый свет догорающей свечи. Подумаешь, она любит Его. Кого это должно волновать?.. А он... он такой... он – нечто новое, яркое и загадочное в её жизни, что – она еще сама не поняла до конца. Он вообще очень и очень непонятный. А вроде – все в нём ясно с первого взгляда, но она-то знает, что все не так просто. Не может он действительно быть таким, каким хочет казаться... блажь, иллюзия, он играет роль... всего лишь роль. Уж она-то видит его насквозь. Она знает: на самом деле он вовсе не жесток, и не язвителен, и ни льстив, не циничен, не зол. Маска, всего лишь маска. Это они, они все сделали его таким. Они так повлияли на него, они заставили его спрятать все хорошее, что в нем было, глубоко в себя... Кто такие «они», она даже не представляет. Просто ей очень нравится говорить «они», и представлять под этим словом каких-нибудь злодеев. Может быть, даже его однокурсников на факультете. Тонкие серо-голубые полоски еле заметно заштриховывают верхний левый угол листа. «Полоумная Лавгуд!..». Режущий, колющий, злой, злой, злой смех... Нет! Дрогнула рука, и тонкая линия прекратилась в непонятной формы кляксу. Это он не всерьез, это шутка, просто злая шутка капризного избалованного ребенка. Разумеется, у него и в мыслях никогда не было её обидеть. Он просто не может быть плохим. Ведь она рисует его. Рисует аристократично-жемчужным его лицо, прозрачно-серым – дыхание, серебристым, с голубыми искрами – глазам. Платиновым – волосы, а тонкой розово-алой линией – изогнутую в упрямой усмешке линию губ. Четко очерченных губ, с которых так часто срывалось – с умыслом или без умысла… «Полоумная Лавгуд!». Яд, яд, яд... А на самом деле, он никогда по-настоящему не желал этого говорить. На самом деле он добр и, конечно, нежен. Намного проще представить его глаза полными ласки, чем насмешки. Но, увы, в них всегда – только насмешка. Коралловая линия, чуть пересекая линию так схожую с собой, разрывает теплым оттенком холодную гамму рисунка. Она никогда не подойдет к нему и ничего ему не скажет. Зачем? Он все увидит и поймет сам, ведь он так восприимчив, так чувствителен, да, она знает, чувствителен - её не обмануть циничными усмешками или резкими, злыми словами, ей-то виднее – он просто прячется под маской холодной жестокости... А завтра – уже сегодня... – Рождество. Она полюбила этот праздник за то, что он так напоминает ей Его – холодный с виду, но на самом деле – родной, близкий, теплый... Изумрудно-зеленая линия по нижнему краю листа. Со временем все придет. Он поймет, что не нужно прятаться, и станет таким, какой он есть на самом деле. Они будут счастливы – ведь только в ней он сможет найти истинную Любовь – такую, которая обожествляет человека... И не будет большего этого злого, неприятного, убийственного... «Полоумная Лавгуд!..». Конечно, не будет... Светлые, пепельные пряди. Ожерелье из пробок. В папке подмышкой – рисунки. Акварелью и восковыми мелками. Мелками – морщеногие кизляки и желтоухие хатоморики. Акварелью – он. Тяжелые книги, отсутствующий взгляд, мечтательная улыбка на губах – она рисует его в своих мыслях. Смех. Злой, пронзительный, резкий... Кто-то толкнул, упала... рассыпались книги... рисунки выпали из папки, разлетелись по коридору... цветные пятна мелков, светлая акварель... Голос... - Полоумная Лавгуд! – Смех. – Смотри куда идешь, ненормальная! – Злость, яд, желчь... Зачем, зачем, зачем?.. Милый, родной, зачем? Ты же не такой, ведь нет, нет, нет... Она же знает, она видит, она чувствует... Неправда, все неправда. Зачем ты прячешься?.. - Идиотка! – Громко фыркнув, взглянув на рисунок акварелью. – Какая убогость! Ну-ка, повеселимся... Крэбб, Гойл! - Две пары глаз без единого следа мысли, тупые лица, походка вперевалку. – Возьмите это. – Небрежно швыряя им рисунок. – Пускай все посмеются. – И напоследок: - Полоумная Лавгуд! Смех. Колкий. Ледяной. Такой злой... Об обиды, от жгучей боли где-то в груди, слезы чертят на щеках прозрачные влажные дорожки. Она все еще сидит на холодном полу, даже не пытаясь встать. Мимо проходят студенты – кто-то посмеивается, глядя на неё, у кого-то во взгляде жалость, у кого-то – просто безразличие... Уж лучше так, чем как он... Какие-то первокурсницы, две черноволосые девочки, жалостливо глядя на Луну собирают и подают ей её рисунки. Она не берет. Ей не до них и не до рисунков. Девочки кладут рисунки рядом, на пол. Кто-то кладет ей на колени её папку – кажется, какой-то парень курса с седьмого, хаффлпафец. Все неважно, все так блекло, неважно, серо... Все не имеет значения. Зачем, зачем так, милый?.. Как же ей теперь жить?.. Как рисовать?.. В конце коридора появляется знаменитая тройка друзей. Шепот, непонимающие взгляды, бег. - Луна, что, кто, как, Луна... Можно немного поплакать навзрыд. Совсем чуть-чуть, впервые в жизни. Как страшно разочаровываться. Теплые руки прижимают её голову к груди, пышные кудрявые волосы щекочут ноздри – это Гермиона, обняв, шепчет ей на ухо что-то успокаивающее. Гневный голос. Это Рон что-то говорит о нем... что-то плохое, плохое, плохое... Плохое! Линии – серые, голубые, синие – на белой бумаге. Яркие пятна-кляксы - красные, желтые, бирюзовые. Она рисует его смех и его голос. Потому что все у неё еще будет хорошо. Потому что все еще просто будет. Потому что завтра – Рождество. А на Рождество всегда происходят чудеса. И на этот раз тоже обязательно произойдет чудо. Она еще не знает – какое. Знает только, что оно будет. Но ведь нет ничего лучше предчувствия счастья, не так ли?.. Праздники хороши тем, что срывают маски... Линии – золотая, серая, платиновая, коралловая... Все еще будет хорошо. Надо просто верить в чудеса. - Лавгуд!.. С Рождеством, слышишь?.. Обернулась. Никого. О, чудеса бывают... и на её долю еще хватит. Улыбка. Взмах кистью. Вера в чудо...
Marymeul: Эмоций нет, слов тоже. Даже мыслей нет. "Только грусно... немножко..." (с)
Nadalz: Moura Чуточку наивно, прозрачно и грустно. Хотя *шепотом* я сначала подумала, что она о Снейпе.
Moura: Marymeul Грусть - это тоже чувство. Эмоция). Nadalz Снейп - это мысль...) Любопытный пейринг получится при случае). Спасибо).
Nadalz: Moura Да-да, редкий, но меткий
Marymeul: Moura Moura пишет: Грусть - это тоже чувство. Эмоция). ОЧень даже может быть...
полная версия страницы