Форум » Библиотека-3 » "Casus Bellae", Беллатрикс Лестрейндж и другие, R, части I-III » Ответить
"Casus Bellae", Беллатрикс Лестрейндж и другие, R, части I-III
rakugan: Название: "Casus Bellae". Автор: rakugan. Бета: Sige. Рейтинг: R (сцены насилия, ненормативная лексика). Герои: Беллатрикс Лестрейндж и другие. Жанр: драма. Дисклеймер: все права принадлежат Дж. К. Роулинг. Аннотация: история Беллатрикс Лестрейндж. Комментарии: название означает в переводе примерно "Дело Беллы" или "Случай Беллы" (с аллюзией на устойчивое выражение casus belli - "повод для войны"). Я исхожу из хронологии HPLexicon с учетом нового генеалогического древа Блэков, т.е. Белла в фике 1951 года рождения (но родилась, скорее всего, осенью, так что в Хогвартс поступает не в 1962, а в 1963 году). Сентябрь 1969 года - начало ее седьмого курса. Я также исхожу из того, что Рудольф Лестрейндж и Ивэн Розье - ее однокурсники. В "ГП и КО" они упомянуты, как часть Slytherin gang, куда входил Снейп в школе, но там же упомянута и Белла, которая, как мы теперь знаем, в школьные годы вообще со Снейпом не пересекалась, так что, мне кажется, можно здесь позволить себе некоторую вольность. Люциус Малфой на момент начала повествования учится на пятом курсе, Андромеда Блэк и Эйвери - на шестом, Нарцисса - на четвертом. Здесь выложены части с I по III. Продолжение - http://fanfiction.fastbb.ru/index.pl?1-0-0-00008382-000-0-1 Часть фика, относящаяся к делу Лонгботтомов (1981 год), выложена как отдельный фик здесь: http://fanfiction.fastbb.ru/index.pl?1-0-0-00008331-000-10001-0-1148039645 Отношение к критике: приветствуется.
rakugan: Исторически так сложилось, что Беллатрикс (Гамма Ориона) использовалась астрономами как стандарт при определении переменной яркости других звезд. Однако позднее было установлено, что яркость самой Беллатрикс непостоянна... Беллатрикс — молодая звезда (около 10 миллионов лет), которая тем не менее приближается к концу текущей фазы своего жизненного цикла. (Википедия) Часть I. Глава I. 1 сентября 1969 года Осень всегда начиналась самым лучшим из возможных запахов — запахом угля — и самыми любимыми звуками — пыхтением и гудками паровоза. Хогвартс-экспресс никогда не был самым чистым поездом в мире — на юбке вечно оставались пятна сажи, — но ничто другое Белла не любила так, как эту суету, свист, пар, окрики, смех и толкотню на платформе. День был прохладный и туманный, так что она застегнула пальто и натянула перчатки. Постаралась как можно быстрее попрощаться с мамой — "Ты все учебники уложила? а мантии? о боже, наверняка забыли носовые платки!", — даже не поцеловала, а скорее ткнулась носом в ее щеку и, таща за собой чемодан, пошла вдоль поезда, пробираясь в толпе, выискивая знакомые лица. Почему-то вдруг стало грустно, и резко расхотелось куда-то ехать. То ли потому, что она вдруг вспомнила — год-то последний... Последнее первое сентября — как странно звучит. Следующим летом они уже будут совсем свободны, им будет открыт весь мир — но Хогвартс уже не будет иметь к ним никакого отношения. Она подумала, что того беззаботного веселья, в каком они провели шестой курс, нечего и ждать теперь — будущее, как тень, нависает над ними уже сейчас. — Белла! Белла! — позвал ее кто-то из вагона. Выскочив на платформу, Ивэн Розье помог ей втащить чемодан в купе. Белла чмокнула его в щеку: — Привет! Как провел лето? Волосы совсем выгорели. — Ага, — он засмеялся. — Все наши уже здесь, заходи скорей. В купе сидела сестра Ивэна, Лена, такая же светловолосая, как он. Она училась на шестом курсе, на год младше Беллы. Ивэн и Лена приходились Белле двоюродными братом и сестрой по матери, и она знала их, наверное, всю свою жизнь. От окна ей помахал рукой темноволосый мальчик — одноклассник Беллы, Руди Лестрейндж. Худой нескладный Тед Уилкс принялся помогать Ивэну укладывать чемодан Беллы на полку. Она сняла пальто и села напротив — между Руди и смешливым светловолосым пятикурсником, которого звали Люциус Малфой. — Привет. Классно выглядишь, — Руди приобнял Беллу за плечи и слегка потерся носом о ее щеку. — Ты тоже. Как лето? Люциус, я так рада тебя видеть! Лена, привет! Как вы все? Она жадно разглядывала друзей — как все изменились, стали выше, загорели. Господи, как же хорошо тут с ними — и всего один год остался... За окном еще суетились люди, громко орали и хлопали крыльями совы. Снаружи махали руками, Белла мельком увидела родителей чуть дальше на платформе — мама разговаривала с кем-то из сестер через приоткрытое окно. Паровоз дал высокий предупредительный гудок — и медленно, почти незаметно поезд тронулся. В купе было жарко, все говорили чуть ли не одновременно. Лена, наклонившись вперед, возбужденно рассказывала Белле, как они ездили летом в Прованс. Люциус расписывал свои успехи на рыбалке в Уэльсе — правда, мельком уточнил он, почти все время лил проливной дождь, и жареная форель быстро превращалась в вареную. В вагоне было шумно, отдельные неприкаянные студенты все еще бродили по коридору в поисках свободных купе. Белла, закалывая волосы шпильками, вспоминала собственное лето — целитель сказал родителям, что ей не хватает морского воздуха, и они ездили на месяц в маленькую деревушку в Бретани, где бродили по дюнам, собирали ракушки, поднимались на маяк. Позже все разошлись. Ивэн Розье вернулся на минутку и опять ушел — как староста школы, он должен был еще проинструктировать старост факультетов. Люциус отправился с ним; Лена ушла к своим однокурсницам; забежала и убежала Нарцисса — из коридора донесся ее звонкий смех. Тед Уилкс углубился в чтение, а Руди принялся показывать Белле черно-белые колдографии, сделанные летом поблизости от его дома в Дербишире. Снимал он хорошо, камера словно выхватывала маленькие отрезки жизни. Быстро взмахивая крыльями, летели вечером на ночлег утки; несся в высокой траве сеттер, смешно разевая пасть, улыбаясь хозяину; стоял прислоненный к ограде забытый велосипед. Белла не раз уже замечала, что Руди снимает в основном животных и ландшафты, очень редко — людей и совсем никогда не снимает свою семью. Возможно, это объяснялось не лучшими отношениями с родственниками. Белла почти ничего не знала о Лестрейнджах, кроме того, что это "хорошая" семья, очень древняя — первые Лестрейнджи пришли в Англию с Вильгельмом Завоевателем, — чистокровная. Несколькими курсами старше их учился и уже закончил Хогвартс брат Руди, Рабастан, но Белле он совершенно не нравился.
rakugan: А может быть, дело было в секретности — ведь отец Руди был, по слухам, тесно связан с тем волшебником, о котором было принято говорить только шепотом и в отсутствие посторонних, детей и слуг... Резонно было предположить, что такие люди не очень стремятся попадать в объектив колдографа или во всяком случае не раздают своих фото направо и налево. Иногда фамилия Лестрейнджа-старшего попадалась в газетах — он был адвокатом и вел дела людей, чьи имена опять же связывали с тем самым волшебником. Но Руди никогда о своих семейных делах не говорил, и хотя Белла частенько приглядывалась к нему — еще бы, шесть лет учиться вместе, — ничего необычного в нем не замечалось. *** Примерно через час после отправления к ним зашли Альма Гринграсс и Лиз Реймонд. Проехала ведьма с тележкой из буфета. Белла и Альма накупили всякой снеди и стали угощать мальчиков. Тед сначала отнекивался, потом согласился — Белла видела, что он на самом деле голоден, но, как всегда, сидит без денег. Лиз тарахтела без умолку, поглощая сладкие пирожки: — Ой, а мы вчера были в Диагон-аллее, видели тебя, Белла, и Нарциссу с тобой, вы заходили к мадам Малкин... — Это меня Цисси потащила, видите ли, завтра ехать, а у нее ничего не куплено. Мы там убили целый день, она перемеряла три дюжины мантий и не купила ни одну, зато на пять галлеонов набрала косметики... — Ого! — Лиз присвистнула. Белла кивнула. — Я думала, что сойду с ума, пока она выбирает. Еще Цисси хотела серьги, но папа заявил, что это только после СОВ, и твердо стоял на своем. Она полвечера рыдала, но ничего не добилась. Сумасшедший дом, да и только... Хоть в Хогвартсе отдохну, — Белла засмеялась. Глядя в полные зависти глаза Лиз ("косметики на пять галлеонов... хорошо некоторым, кто может швырять деньги на ветер"), Белла подумала, что на самом деле Цисси совсем не такая, какой кажется. Несмотря на маску красивой, расточительной и недалекой девочки, у которой на уме одни мальчики да тряпки, младшая сестра Беллы была далеко не глупа и обладала очень сильным характером. Зачем она создавала себе такой образ — бог весть. Сама Нарцисса однажды летом так объяснила это сестре, когда зашла к ней перед сном: — Видишь ли, мужчины боятся умных женщин... — С чего бы? — спросила Белла, причесываясь и заплетая волосы в косу. — Средний мужчина, — наставительно ответила Цисси, усевшись на кровать сестры и обхватив колени руками, — всегда немного глупее средней женщины. Но мужчины самоуверенны и этого не замечают. Если же им попадается действительно умная женщина, которая выше их на голову, — они начинают злиться, потому что чувствуют себя неуверенными и подавленными, и норовят убраться от нее подальше. От этого толку мало. А вот если ты, вместо того, чтобы демонстрировать свой ум, будешь слушать их, открыв рот, смотреть на них во все глаза и всем видом показывать, какие они умные, замечательные и прочее, — тут-то любой мужчина распустит хвост и как миленький сделает для тебя все, что захочешь. — А какой смысл, объясни мне, таким образом завлекать дурака и ничтожество, чтобы он чувствовал себя с тобой умным и делал то, что ты захочешь? — А кто тебе сказал, — Цисси склонила голову набок, — что я собираюсь завлекать дурака и ничтожество? Я-то как раз намерена выйти замуж за умного человека, который сможет многого добиться в жизни. А уж моя задача — внушить ему веру в себя, поддержать, помочь, — она задумалась, — а также очаровывать его партнеров и тех, от кого зависит его успех... замечать недоброжелателей... что еще? а, ну да, помочь расслабиться после трудного дня, с интересом выслушать, ласково поговорить... Ну и, конечно, поддать хлыста и шпор, если станет бездельничать! — она звонко рассмеялась. — Как у тебя все продумано! — теперь и Белла не могла сдержать смех. — Откуда такие тонкости в четырнадцать лет? — В наши дни, — Нарцисса вздохнула, — приходится обо всем заботиться самой, если хочешь чего-то достичь в этой жизни... Ай! Не щекочи меня! Пусти! Она принялась отбиваться от хохочущей сестры подушкой. На том и закончился серьезный разговор. Да, за Цисси можно не бояться — эта своего не упустит, — а вот Энди... Белле стало очень грустно, когда она подумала о средней сестре. Когда-то они очень дружили, но с тех пор, как при поступлении в Хогвартс Энди попала в Рэйвенкло, все разладилось и пошло наперекосяк. Вот и итог — за последнее лето они, хоть и жили вынужденно в одном доме, не сказали друг другу и десяти слов, кроме "Доброе утро" и "Спокойной ночи". В школе же Энди, в этом можно не сомневаться, к Белле не подойдет ни разу за много месяцев. Поезд, поворачивая по широкой дуге, дал длинный гудок. За окном мелькали поля, холмы, местность становилась все более пустынной. Уже север Англии, до Хогвартса осталась пара часов.
rakugan: *** Распределение первокурсников, как всегда, тянулось нечеловечески долго, Шляпа, казалось, по полчаса думала над каждым. Золотые блюда на столах стояли пустыми, отливая металлическим блеском в свете сотен свечей. Есть хотелось неимоверно. Заколдованный потолок Большого зала потемнел, появились первые звезды — снаружи начиналась прохладная осенняя ночь. — Стонтон, Энн! — И эта из маглов, наверное, — лениво заметил Руди, рисуя от скуки ножом узоры на поверхности стола. — Никогда не слышал о Стонтонах. — Маглорожденных легко отличить по форме ногтей, — вмешался толстый, грубоватый Норман Крэбб с пятого курса (Белла его недолюбливала), — мой папа так говорит. Или по запаху. — Это уже выдумки, — сказал Руди. — А их становится больше, вы не заметили? — спросил сидевший напротив Тед Уилкс. Он понизил голос: — Я встретил профессора Рейли в поезде. Она говорит, что в этом году уже больше трети первокурсников — из магловских семей... — Ого, — сказала Альма. — Пока еще не "ого", — ответил Тед. — "Ого" будет лет через семь, когда все они закончат школу. Тогда мы поймем, что доигрались, если еще не поняли. Хотя уже сейчас... У меня мама работает — ну да вы знаете — в больнице св. Мунго, так вот она говорит, что уже сейчас невозможно устроиться даже младшим помощником целителя. Это шинковать ингредиенты для зелий, очищать судна после больных, мыть пробирки... Даже на такую работу не попасть, говорит. А летом мой двоюродный брат хотел поступить на работу в мастерскую ремонта — ну там, чинить прохудившиеся котлы, заново накладывать ослабевшие заклятья на самозаводящиеся часы и всякие чайники со свистком, — так представьте, был конкурс восемь человек на место! и он не прошел. Зато взяли какого-то выходца из маглов, потому что у него, видите ли, было в аттестате десять ТРИТОНов, еще и курсы ремонтников. А чистокровный волшебник остался без работы. Вот так все делается в наши дни, и, честно вам скажу, я не знаю, что буду делать после школы... Тед говорил с горечью, и Белла понимала, почему, — далеко не все слизеринцы, что бы ни говорили злые языки, купались в деньгах, и если для нее самой вопрос с работой был не столь важен, то для Теда, родом из бедной семьи, это была насущная проблема. Конечно, совсем без средств к существованию он не останется, все же слизеринец, выпускники этого факультета всегда помогали друг другу, — и тем не менее... — А сейчас, видите, уже чуть ли не каждый третий новичок из них, — приглушенным голосом продолжал Тед. — С чего вдруг? То ли среди маглов стало рождаться больше волшебников... — Насколько мне известно, — медленно сказал Руди, не отрывая глаз от стола, по которому чертил ножом, — это зависит от политики Министерства. Как ска... то есть, как мне приходилось слышать, раньше были определенные негласные квоты — не более 10%, потом не более 20% от всех первокурсников... Его слушали внимательно — Люциус наклонился вперед и откинул длинную светлую прядь со лба, Альма заинтересованно подняла голову, несколько мальчиков с младших курсов придвинулись ближе. Белла заметила, что прислушивался и кое-кто из-за стола Рэйвенкло. — За маглорожденными, — продолжал Руди, — наблюдали, пока они были детьми, и присылали письма далеко не всем, а только тем, у кого были очень выраженные магические способности и кого оставлять среди маглов было бы просто опасно для нас всех. Остальные так и жили всю жизнь в неведении, ну, может быть, замечали за собой какие-то странности, и все. Сейчас, как я понимаю, квоты повышают — уже процентов до 30, что связано с усилением про-маггловской партии внутри Министерства... Тем временем от учительского стола раздалось покашливание, шорох мантий — один из преподавателей готовился произнести речь. Директор Диппет в последние годы сильно сдал и почти не занимался делами школы, так что всем заведовал его заместитель, которого многие преподаватели все еще по привычке называли "молодой Дамблдор". Вот и сейчас он встал и подошел к кафедре — высокий, прямой, с длинной седой бородой и слегка глуховатым голосом. — Да уж, если этот станет директором, так точно все будет тут кишеть маглами. Он их любит, чуть ли не лижется с ними, — буркнул Крэбб. Руди слегка, незаметно поморщился. Дамблдор тем временем уже что-то говорил. У Беллы вдруг заболела голова. Внезапно ей стало грустно и тошно от всего вокруг и остро захотелось оказаться опять в Хогвартс-экспрессе, смотреть колдографии, следить за бегом сеттера в высокой траве...
rakugan: Глава II. Позже, когда она вспоминала школу, походы в Хогсмид часто казались ей лучшим из всего, что было. В тот день... А вот странно, она не могла вспомнить, что это была за дата. Конечно, воскресенье. Первые выходные в Хогсмиде. Наверное, октябрь... А ведь говорят, что такие дни всегда врезаются в память. Собственно, поначалу они даже не были в Хогсмиде. За годы учебы всем так надоели "Сладкое королевство" и "Три метлы", что не хотелось тратить на них время, и компания решила устроить пикник на окраине деревни, на небольшом лесистом холме. После недолгих поисков нашли подходящую полянку, разожгли костер и принялись пить сливочное пиво и жарить на огне сосиски, удерживая их на нужной высоте над пламенем с помощью Vingardium Leviosa. День был очень теплый для октября. После пива и сосисок хотелось спокойно посидеть на солнышке, и все устроились кто где. Тим Эйвери с Тедом Уилксом отправились в лес, якобы за дровами, но, скорей всего, по другим не менее важным делам. Белла нарезала длинных веток боярышника, покрытых яркими алыми ягодами, и пыталась сплести из них венок. Дело шло туго, даже с помощью палочки. Руди постелил возле толстого дуба плед и уселся на него, опираясь спиной о дерево, закинул руки за голову и смотрел в небо через переплетение веток над головой. Малфой тем временем позволял девчонкам мучить себя — он в последнее время отрастил длинные волосы, и теперь Лена Розье и Нарцисса развлекались, сооружая у него на голове сложные прически, которые украшали лентами и цветными заколками. Люциус терпел их добродушно и спокойно, немного напоминая старого пса, которого треплют за уши щенки. Насколько Белла знала, у него была девушка, и не одна — в основном, с других факультетов, — но ни на посиделки в слизеринской гостиной, ни на вылазки в Хогсмид с компанией Люциус никогда их не брал. Однажды Белла прямо спросила его, почему, и получила спокойный ответ: есть девушки "нашего круга", с которыми дружат и на которых женятся, — а есть те, с кем просто проводят время, и незачем путать одно с другим. Что ж, цинично, зато честно... А вот Ивэн Розье, скрывшись за кустом и пользуясь тем, что Лена его не видит, осторожно вытащил из кармана магловскую сигарету и прикурил от кончика волшебной палочки. Белла видела со своего места, как он глубоко, с наслаждением затянулся и выпустил дым через нос. Курение в Хогвартсе было запрещено. Профессор Слагхорн, поймав кого-нибудь из слизеринцев за этим занятием, обычно долго читал нотацию, бубукал и фыркал: недостойно-де уважающего себя мага попадать в зависимость от растения, тем более используемого таким примитивным образом. Конечно, маглы не способны придумать ничего умнее, как высушить листья и поджечь, — но для волшебника это позор, и если студентам Хогвартса так неймется побаловаться табаком, могли бы, например, потренироваться в изготовлении обезболивающего зелья на его основе. Однако, несмотря на запрет, тайком дымили многие — тем более, что в Хогсмиде нетрудно было купить магловские сигареты, если знать, где и у кого. От листьев боярышника шел горьковатый осенний запах. Воздух был таким чистым, что можно было рассмотреть каждую деталь на много миль вокруг — и темные крыши домов в Хогсмиде, и сов, которые подлетали к почте, и дымок над кухонными трубами школы вдалеке. Хогвартское озеро сияло на солнце так, что глазам становилось больно. Белла отвернулась и поправила шарф. Какой хороший день, как все спокойно. Даже неясно, почему она вчера так сорвалась...
rakugan: *** Накануне она поссорилась с Энди, что само по себе было не в новинку, но, похоже, на это раз вышло совсем серьезно. А началось с дурацкой мелочи, с журнала, который Энди привезла из дома, а Белла хотела взять почитать на выходных. Она подошла к сестре после завтрака в Большом зале — и что было бы просто попросить журнал, развернуться и уйти, а не встревать в этот дурацкий спор о маглах, да еще с толпой гриффиндорцев вокруг? Дура, ругала она себя, дура, смолчала бы и ушла, собака лает — караван идет. Нет ведь... В предыдущие дни она испытывала какое-то странное нервное напряжение, которое теперь вырвалось наружу, и Белла сама не заметила, как уже кричала на Энди: — Ты сама не понимаешь, кого защищаешь! Пойми — они другие! Совсем другие. Они не выросли в нашей культуре, их не учили так контролировать себя, следить за мыслями и поступками, как нас. Это звери, для них самый простой путь решения всех проблем — убийство. Ты что, не знаешь, что они вытворяют друг с другом? Ты хочешь, чтобы они и с нашим миром поступали так же?! — Да что они вытворяют, Белла, что ты несешь, — Энди уже разозилась, что на нее было непохоже, — они такие же люди, как мы... — Такие же?! — у Беллы даже горло перехватило от волнения. — А вот смотри, ну, смотри, — от волнения у нее дрожали руки, и она не сразу сумела вынуть из сумочки и развернуть газету. — Вот, это магловская, это они сами пишут, не я же придумала, правда? Вот смотри, читай. — Она развернула листы, швырнула на стол. — Пожалуйста, например — это только одна статья, заметь: "В США вскоре могут быть предъявлены обвинения в массовом убийстве мирных жителей деревни Мэй Лай лейтенанту Уильяму Колли, отряд которого расстрелял в марте 1968 года все население деревни — около пятисот человек, в основном стариков, женщин, детей... Устав от стрельбы, солдаты в конце просто забрасывали гранатами ров, в который согнали жителей...". И вот фотографии, посмотри, полюбуйся. Нет, ты смотри, — она схватила Энди за рукав, когда та хотела уйти. Фотография и правда врезалась ей в память и не оставляла. С тех самых пор, три дня назад, когда у них был практикум по магловедению. Тогда под руководством профессора О'Флаэрти семикурсники, переодевшись в магловскую одежду, аппарировали в один из ближних магловских городков, где должны были самостоятельно купить что-нибудь в магазине и расплатиться магловскими деньгами. Белла выбрала газетный киоск и была очень довольна собой, потому что сумела правильно отсчитать мелочь, и вообще все прошло без сучка и задоринки — но лучше бы она остановилась на покупке молока, как Альма... Магловские газеты привели Беллу в ужас. Не то чтобы в волшебном мире никто не слыхивал о насильственной смерти — что далеко ходить, последняя война закончилась двадцать с небольшим лет назад, — но в целом маги с детства приучались контролировать свои эмоции и по возможности избегать силовых решений. Об этом различии им говорили и на магловедении, но тогда это воспринималось как оторванная от жизни абстракция. И только увидев фотографию бойни в Мэй Лай, Белла вдруг поняла, как велика на самом деле эта разница. На фотографии расстрелянный ребенок лежал на животе у мертвой матери, раскинув ручки в стороны, такой толстенький, такой красивый, такой спокойный, как будто просто только что отвалился от груди и лег поспать. Фотография была, естественно, неподвижна, как все магловские изображения, — не качалась трава под ветром, не летали насекомые, — и от этого становилось еще страшнее, как будто весь мир остановился навсегда. — Вот представь себе, — говорила Белла, вцепившись в рукав Энди, — что будет, если их станет много среди нас? Людей, у которых сам ход мыслей совершенно другой. Ты хоть представляешь себе, как опасно их допускать в наш мир? Нам-то всем с детства вбивали в голову: волшебников мало, поэтому никогда нельзя, кроме самых крайних случаев, переходить границу, всегда нужно искать другое решение. Даже просто попытайся применить запрещенное заклятие — и все, это Азкабан, навсегда! Потому что так велика цена войны в нашем мире. А маглов — миллионы, вот они и привыкли убивать друг друга, дай только повод.
rakugan: — Белла, Белла, ну подожди, — вмешалась Молли Прюитт, полноватая веселая девушка с Гриффиндора, — ведь и мы не без греха. А то у нас нет войн — да взять хоть Гриндельвальда... — Именно, — повернулась к ней Белла, — именно. Помнишь, что Биннс рассказывал? Как Гриндельвальд еще с двадцатых годов сотрудничал с этим маглом, как его, Гитлером, Гимлером — вечно путаю. Вот наглядный пример, до чего это довело! Вокруг них уже собралась небольшая толпа любопытных, сбежавшихся послушать, о чем крик. — И что, Белла? — Молли, как всегда, старалась всех примирить и утихомирить. — Волшебники тогда убивали друг друга не хуже маглов. Ужас, конечно, но это доказывает, что и мы не лучше, так что нужно просто... — Она права, — вмешался темноволосый старшекурсник из Гриффиндора, Тед Тонкс, — люди везде люди, что маглы, что волшебники, есть хорошие и есть плохие. — Было бы странно, — резко ответила Белла, — если бы грязнокровка сказал что-то другое. — Да ты!.. — Тонкс чуть не задохнулся. — Хотя ладно... Не буду руки марать. Белла даже не взглянула на него — еще не хватало унижаться перебранкой с маглорожденным, — но вдруг увидела выражение лица Андромеды. Сестра смотрела на нее так, как никогда раньше, — словно ее ненавидела. — Не хочу больше с тобой иметь дела, — спокойно сказала Энди и ушла. — Ты что? нельзя так, — побежала за ней Молли. Беллу кто-то потянул за рукав. Обернувшись, она увидела Руди. Взяв ее за руку, он вывел девушку из толпы. — Зачем ты это делаешь? — увещевал ее Руди по дороге в слизеринскую гостиную. — Они все равно ничего не поймут, хоть вывернись перед ними наизнанку. Если люди хотят быть слепыми и глухими — чем мы тут можем помочь? Белла вдруг расплакалась.
rakugan: *** На ужин она потом не пошла. Не то чтобы боялась косых взглядов и шепота "Чокнутая!" за спиной, — к этому любой слизеринец был привычен с первого курса, — а просто так устала, как будто выгорела, что даже думать о еде было тошно. Как же теперь быть с Энди? Почему она вдруг так взвилась, ведь и раньше об этом же спорили, и как-то все обходилось? Альма принесла ей из столовой сока и пирожков, но Белла не стала есть, просто сидела у камина, глядя в огонь. Позже, когда почти все разошлись, к ней подсел Тим Эйвери. — Не грусти. Давай споем, может? Они часто пели и играли на музыкальных инструментах вместе, еще с младших курсов. Тогда Гай Малсибер, высокий, обаятельный семикурсник (Белла даже была влюблена в него), завел традицию импровизированных вечерних концертов — каждый играл на чем был горазд, от ударных до губной гармошки. Засиживались за полночь, то веселились, как сумасшедшие, то ругались вдрызг, обвиняя друг друга в отсутствии слуха и чувства юмора. Так оно и повелось, вот уже который год. Белла кивнула и пошла к себе в спальню за гитарой. Тим сбегал за флейтой, Лена Розье принесла и принялась настраивать вторую гитару. Народ, кто еще не лег спать, стал собираться ближе к камину. — Что спеть? — спросила Белла и подумала, что голос у нее сейчас совсем севший и охрипший. — Грустную, — предложил Тед Уилкс. — Не знаю, может, сейчас не вытяну... Под названием "грустной" у них шла старинная красивая песня, которую Белла долго разучивала на втором курсе. Она перевела дыхание, помолчала и начала: As I was walking all alane...* Ей очень нравилась эта строка, такая незавершенная. Белла всегда делала в конце паузу, чтобы "all alane" повисало в воздухе — тогда на короткое мгновение казалось, что на это все и кончится, что дальше ничего не будет, и неизвестный "он" так и будет бродить по вересковым полям совсем один, потом вернется домой, выпьет чашечку чая... Но и она знала, и все знали, что этого не будет, потому что доли секунды, в которые можно было в это верить, прошли, и вот: I heard twa corbies making a mane... С этого момента уже ничего нельзя было изменить, ничего исправить, беда пришла в мир, вот она, и остается только идти навстречу тому, что ждет тебя впереди: The 'tain unto the tither say, o "Where shall we gang and dine the day, o Where shall we gang and dine the day?" In ahint yon auld fell dyke I wot there lies a new-slain knight Naebody kens that he lies there, o But his hawk and hound and his lady fair, o His hawk and hound and his lady fair... Но, как ни странно, тогда ей совсем не приходило в голову, что это может быть предчувствие. ПРИМЕЧАНИЯ. * Белла поет очень старую шотландскую песню, известную в России в переводе Пушкина — "Ворон к ворону летит". Дословный перевод: Когда я однажды шел совсем один, Я услышал разговор двух ворон. Одна говорила другой: "Где бы нам сегодня пообедать?". "Под той старой насыпью Я видела убитого рыцаря, И никто не знает, что он там лежит, Кроме его сокола, и пса, и красавицы-жены..." Пушкинский вариант: Ворон к ворону летит, Ворон ворону кричит: Ворон! где б нам отобедать? Как бы нам о том проведать? Ворон ворону в ответ: Знаю, будет нам обед; В чистом поле под ракитой Богатырь лежит убитый. Кем убит и отчего, Знает сокол лишь его, Да кобылка вороная, Да хозяйка молодая...
rakugan: Глава III. Внизу в Хогсмиде часы пробили два пополудни. Руди потянулся и встал: — Пора. Люциус встрепенулся. Ивэн сделал последнюю затяжку и взмахом палочки уничтожил окурок. — Тед! Тим! — Мы с Тедом пойдем первыми, потом вы с Тимом через пять минут, потом Люци с Беллой, — распоряжался Руди. — Куда это? — удивилась Белла. — Я же тебе говорил вчера... Действительно, вспомнила она, вечером Руди что-то такое упоминал: дескать, хочет ее с кем-то познакомить после пикника, чтобы она "развеялась". — А почему такая срочность? — Время потому что, — быстро ответил он. — Лена! Пожалуйста, возьми Цисси погулять по Хогсмиду, зайдите в "Сладкое королевство", ладно? Эйвери с Уилксом появились из леса. Все принялись собирать посуду, пледы, тушить костер. Руди и Уилкс уже ушли вниз по извивистой дорожке, вскоре за ними последовали Эйвери и Розье. Люциус взмахом палочки уменьшил пледы и сложил их в корзину для пикника. — Пошли, пожалуй, и мы. Вчетвером они спустились в Хогсмид. Лена и Цисси направились на главную улицу, а Люциус жестом позвал Беллу в переулок. Поплутав в маленьких улочках среди аккуратных домов и садиков, они нырнули во двор за овощной лавкой. Вокруг не было ни души, весь Хогсмид, казалось, дремал, наслаждаясь последним осенним теплом. Люциус открыл неприметную дверь, за которой виднелись в полутьме чисто вымытые каменные ступеньки. На втором этаже обнаружилась довольно большая комната, оклеенная старомодными обоями в цветочек и заставленная громоздкой викторианской мебелью. Их впустил Ивэн; как оказалось, внутри уже было немало народу. Кроме своей компании, Белла заметила с десяток шестикурсников и пятикурсников, в основном слизеринцев, но было и несколько студентов Рэйвенкло. Двое-трое старших юношей показались Белле смутно знакомыми — она вспомнила, что они закончили Хогвартс несколько лет назад. Девушек, кроме нее, не было вообще. Несмотря на толпу, в комнате стояла почти звенящая тишина. Здесь если и переговаривались, то только шепотом. На одном из стульев дремала кошка, ярко горел огонь в камине. Все, казалось, чего-то ждали. Продолжение следует.
пани Ёла: Распечатала. Забрала домой. Я очень люблю Беллу. Поэтому - первичную благодарность можете получить прямо сейчас))). Но, если буду благодарным читателем, то, как следствие - буду и жестоким критиком)))
rakugan: пани Ёла Критика приветствуется :)
пани Ёла: rakugan, супер))) Рада людям с т. зрения схожей с моей)))
assidi: Вот это и называется хороший фанфик, дополняющий канон, которые я так люблю :) Получила несравнимое наслаждение, его читая. Все очень зримо и видишь то, что читаешь. Кончится тем, что я подсяду на Беллу. Я впрочем, и так на нее почти подсела :) А теория о вреде маглорожденных, похоже, витает в воздухе, ибо в каноне я ее не помню, но все хорошие фанфикеры примерно слово-в-влово ее повторяют. А, вот что - одну вещь недопоняла - про Мэй Лей писали целый год? (я, кстати, смутно вспомнила, что я читала об этом в какой-то книге) Это же в 68 году было, а на дворе 69-й. Беллу на встречу с Волдемортом позвали? А почему именно ее? Ее Руди рекоиендовал? И еще - я не думаю, что такая уж безработица была в магловском мире. Хотя если честно, я об экономике не задумывалась.
rakugan: assidi Спасибо :) assidi wrote: А теория о вреде маглорожденных, похоже, витает в воздухе, ибо в каноне я ее не помню, но все хорошие фанфикеры примерно слово-в-влово ее повторяют. Так она логически выводится. Тем более что определенные реальные основания для нее есть. Волшебники действительно должны по логике вещей испытывать и определенные трудности в связи с "нашествием" маглов и культурный шок. Другой вопрос, что проблема не имеет простого решения - ведь точно так же объективно они не могут обойтись без маглов, хотя бы потому, что выродятся через несколько поколений. Вот и идет "утряска" ни шатко ни валко. Ближайшая аналогия - дискуссии вокруг мигрантов в России. assidi wrote: А, вот что - одну вещь недопоняла - про Мэй Лей писали целый год? (я, кстати, смутно вспомнила, что я читала об этом в какой-то книге) Это же в 68 году было, а на дворе 69-й. В 1968 было, а в 1969 начался процесс и вообще шум вокруг этого дела. Причем в Европе раньше, чем в США, - там долго замалчивали. assidi wrote: Беллу на встречу с Волдемортом позвали? А почему именно ее? Ее Руди рекоиендовал? С кем же еще? :) Руди, да. Потом он, мне кажется, сильно об этом пожалеет. Люциус будет умнее - не станет тянуть жену в УПСы. assidi wrote: я не думаю, что такая уж безработица была в магловском мире. Хотя если честно, я об экономике не задумывалась. Даже из описания Роулинг у них видна достаточно ригидная общественная структура - шаг влево, шаг вправо сделать довольно трудно. Частной инициативы мало, примерно 50% магов работают на Министерство или связанные с ним структуры. Ну и плюс, если события в магическом мире действительно как-то коррелируют с нашим (войны точно), то могла быть и как часть общего кризиса - в магловской-то Англии это были очень тяжелые годы. Экономика - это наше все :) Я все мечтаю как раз о том, чтобы какой-нибудь профессиональный экономист заинтересовался ГП и написал книжку. Интересно же, а приличных исследований нет.
Масюся: rakugan Браво. Это вдумчивый, умный, объмный фик. Освещает темные стороны, Белла снова и снова блистает новыми красками. браво. я у ваших ног. и, разумеется, бис!
rakugan: Масюся Спасибо большое! правда, хвалить пока рано - только начало же. Но все равно я это очень ценю и постараюсь не разочаровать.
Sige: Вай, так интересно - просто не оторваться. И очень красиво у тебя описания природы выходят - завидую!
Lidya: rakugan Как интересно и глубоко! Записываюсь ПЧ, буду ждать продолжения, очень хочу увидеть Беллу в дальнейшй жизни,точнее даже в дальнейших обстоятельствах.
Wild Cat: rakugan Интересное начало :) Lidya пишет: Записываюсь ПЧ *присаживается в сторонке и ждет*
rakugan: Белла пробралась в угол и уселась в неудобное кресло с высокой спинкой, обитое выцветшим бархатом. Протянула руку к кошке. Та подняла голову, дернула ухом, принюхалась к пальцам девушки, потом подошла ближе и дала себя погладить. Белла услышала, как сзади возится Люциус, пристраивая корзину для пикника под стулом. Дверь открылась, и вошел Лоренс Толбот, Белла его знала — он закончил Слизерин пару лет назад. — Я поставил сигнальное заклятие на лестнице, — сообщил он Руди. Тот кивнул. Потом они вместе с Лоренсом заперли с помощью волшебной палочки дверь и принялись обходить комнату, накладывая заклятья непроницаемости*. Закончив, Руди отошел к камину и остановился, глядя в пламя. Белла заметила, что он странно напряжен и вытянулся в струнку, будто часовой на посту. Она была так занята, размышляя об этом, что пропустила появление гостя. Не было ни хлопка аппарации, ни зеленой вспышки в камине. Так просто, так естественно: только что это пространство пустовало — и вот там уже стоит, снимая перчатки, высокий волшебник средних лет. Даже если бы Белла уже не догадывалась о том, кто это, она поняла бы все по грохоту отодвигаемых стульев — все вставали с мест. Приглушенные разговоры мгновенно прекратились. Кошка, напуганная шумом, молнией слетела со своего места и забилась под диван. Руди, быстро сделав шаг вперед и опустившись на одно колено, поцеловал руку незнакомца, затем встал и принял у него длинную темную мантию и перчатки. Прибывший был высок, темноволос, двигался легко и бесшумно. Небрежно махнув рукой, чтобы все сели, он подошел ближе к первому ряду стульев. — У нас не так много времени, — произнес он, — поэтому давайте без предисловий сразу перейдем к тому, ради чего мы здесь. Белла жадно разглядывала его, пользуясь тем, что сидит далеко и не привлекает к себе внимания. До сих пор ей приходилось видеть только одну-две смазанные фотографии в "Ежедневном пророке", на которых можно было различить лишь силуэт, да читать описания, рисовавшие нечто среднее между оборотнем и безумцем. Оказалось, что в действительности все совсем иначе. Прежде всего бросалось в глаза, что Темный Лорд казался очень уставшим, но в то же время излучал удивительную внутреннюю силу и уверенность. В нем было что-то завораживающее, отчего, правда, не менее тревожное. Еще Белла заметила простой темный костюм — очень дорогой, судя по материалу, — а из украшений всего одно кольцо с массивным черным камнем. Она подумала, что никогда бы не смогла представить себе, что Лорд Волдеморт будет говорить именно так, — быстро, четко, ясно, глядя в глаза слушателям, слегка раскачиваясь вперед-назад. Время от времени, когда ему надо было проиллюстрировать какое-то положение, он доставал палочку — точнее, она сама как-то оказывалась у него в руках, — и легкими точными движениями рисовал в воздухе светящиеся зеленым светом схемы, которые потом стирал одним небрежным взмахом руки. Белла подумала, что он мог бы стать неплохим учителем — во всяком случае, его слушали очень внимательно. Все, кроме нее, — Белла спохватилась, что, увлекшись наблюдениями, пропустила начало речи.
rakugan: — ... таким образом, — говорил Темный Лорд, — наступил момент, когда магическое сообщество, стремясь решить данную проблему, выбрало самый неверный путь из всех возможных. Тогда еще был шанс установить, как и следовало, контроль над маглами и побудить их выполнять нашу волю. Тем не менее, было решено, что силы слишком неравны, и Международная конфедерация волшебников приняла печально известный Статут секретности, имевший целью скрыть от маглов само существование волшебного мира. Он прошелся взад-вперед. — Так был выбран — крохотной группкой людей, не отражавших желания и интересы всей волшебной общественности, — и навязан всем нам путь поражения, путь бегства, путь отступления. С тех пор и до этого самого дня каждого мага с раннего детства воспитывают в рабской покорности. Мы должны быть осторожны, аккуратны, должны постоянно прятаться, следить за каждым своим движением, каждым шагом — чтобы, боже упаси, маглы чего-нибудь не заметили. Тысячи самых достойных волшебников и волшебниц были отправлены без суда и следствия в Азкабан за то, что посмели, пусть даже случайно, нарушить этот отвратительный Статут. Даже дикие звери в лесу живут свободнее, чем мы, — они хотя бы могут бегать, где захотят, тогда как мы обречены толпиться на крохотных, тщательно замаскированных клочках земли, а чтобы выйти в большой мир, обязаны каждый раз одеваться в нелепую магловскую одежду и соблюдать тысячи других унизительных предосторожностей. Белла обернулась. Большинство слушало Темного Лорда жадно, стараясь не пропустить ни одного слова. Кто-то кивал, соглашаясь. Люциус подался вперед, крепко сжав спинку стула перед собой, Тим Эйвери, не отрывая глаз от Волдеморта, нервно грыз ногти. — Но если бы этим все ограничилось, — продолжал говоривший, — с этим еще можно было бы как-то мириться. Однако и у себя дома мы давно больше не хозяева. Как всем известно, в силу случайности в семьях маглов время от времени рождаются дети со способностями к магии. И вот уже более тысячи лет эти выверты природы, эти ненормальные существа — не маглы и не волшебники — проникают к нам, пользуясь наивностью одних и злым умыслом других. Большинство магических сообществ, включая британское, разрешают им обучаться в наших школах, распространяют на них все права, положенные чистокровным волшебникам, и всесторонне вовлекают их в нашу жизнь. Он помолчал. — Результаты всем известны — их не видит только слепой, ну и еще Министерство магии. Маглорожденных с каждым годом становится все больше. Они захватывают лучшие рабочие места — тогда как чистокровным остается только идти за гроши работать на Министерство, чтобы, если повезет, через двадцать лет стать начальником отдела и получить прибавку в десять галлеонов. Грязнокровки — то есть, маглорожденные волшебники — агрессивны и безнравственны — и частота войн и вооруженных столкновений в нашем обществе за последние сто лет выросла чуть ли не вдвое, тогда как ранее волшебники в самых критических ситуациях умели находить общий язык. А вы никогда не задумывались над тем, как упала продолжительность жизни магов? Еще в прошлом веке достичь возраста в 150-200 лет считалось нормой — а сейчас сплошь и рядом мы видим, как наши родственники умирают, не дожив и до семидесяти. Вам не кажется это странным? Белла прикусила губу. У нее даже мурашки бегали по коже от того, что кто-то на ее глазах так открыто излагал то, что все знали, но не решались обсуждать иначе, как шепотом и только в самом проверенном кругу. — Наша культура в упадке, — быстро говорил Темный Лорд, — наши поэзия, музыка, живопись вытесняются магловскими. Образование, оказавшись в руках грязнокровок, с каждым годом становится все хуже. Многие ли выходят из Хогвартса, владея разносторонними и глубокими знаниями, понимая магию, ее теоретические, фундаментальные основы? Нет! Все, что мы получаем в школе, — это жалкие обрывки не связанных между собой сведений, лишенные прочной основы, системы. Магическая наука в упадке — за последние пятьдесят лет не было сделано ни одного серьезного открытия, зато многое из известного нашим предкам было успешно забыто, а то и запрещено. Может быть, это просто случайность, совпадение? Однако это совпадение слишком выгодно кое-кому. Вот уже почти триста лет мы успешно демонстрируем маглам, что мы их покорные рабы. Неудивительно, что грязнокровки, проникшие в верха Министерства магии, решили, что теперь рабы не нуждаются и в образовании. Достаточно обучить их паре-тройке простейших заклинаний, чтобы умели выполнить распоряжения хозяина-магла, — остальное излишне. Белла крепко сжала руки. Ей стало страшно — так верно, правдиво и оттого так жутко было все, что он говорил. — Многие очень достойные волшебники, — продолжал тем временем Темный Лорд, — до сих пор пребывают в плену иллюзий. "Да, — говорят они, — маглы отличаются от нас, но если мы будем принимать их доброжелательно, учить их, вводить в наш мир, в нашу культуру, они рано или поздно станут такими же, как мы". Однако эти надежды не оправдываются и не могут оправдаться, — он обвел взглядом аудиторию. — Потому что они исходят из предпосылки, будто маглы — такие же люди, как мы. На самом деле это ложь. Они НЕ люди. В комнате стояла такая тишина, что, казалось, можно было услышать дыхание каждого. Кошка, успокоившись, вылезла из-под кресла и сладко потянулась.
rakugan: — Несомненно, маглы похожи на людей, — задумчиво продолжал Темный Лорд, расхаживая перед камином. — Они хитры и сообразительны. Они умнее собак и, я бы даже сказал, по уровню умственного развития находятся где-то между домовыми эльфами и кентаврами. Хитрость и умение приспосабливаться позволяют им успешно имитировать человеческое поведение, человеческие эмоции и рассуждения, так что даже очень проницательные волшебники бывали этим обмануты. Тем не менее, мы должны всегда помнить о том, что это лишь подражание, лишь маскировка. На самом деле любые более-менее сложные идеи маглам и грязнокровкам попросту недоступны. Такие понятия, как "честь", "долг", "верность", "дружба", "любовь", "самоотверженность", "благородство", которые любой волшебник усваивает с молоком матери, для маглорожденных в лучшем случае остаются набором звуков, в худшем — смешны и нелепы. Что же тогда движет ими? Он остановился и поднял глаза на собравшихся, затем тихо, отрывисто проговорил: — Ответ прост: животные инстинкты. Страх. Жажда наживы. Похоть. Темный Лорд помолчал. — Страх — их основная черта, которая побуждает грязнокровок опасаться за свое положение и всеми силами стремиться причинять вред чистокровным волшебникам, вытеснять их из всех сфер жизни, ограничивать, низводить до состояния прислуги. Жажда наживы заставляет искать власти, рваться к высоким постам и тащить за собой себе подобных, так что там, где вы сегодня видите одного маглорожденного, завтра их будет десять. Что касается последнего... — он поднял голову и посмотрел в окно. — Похоть толкает их к тому, чтобы вступать в браки с чистокровными волшебниками и волшебницами. Однако такие союзы недолговечны. Удовлетворив свои животные потребности, грязнокровки с легкостью оставляют семью — ведь, как мы уже говорили, понятия любви и преданности им чужды. От этого страдают их супруги, но особенно страдают дети, которые, конечно же, неповинны в том, что их мать или отец сделали неверный выбор. Такие дети с рождения подвергаются издевательствам родителей-грязнокровок, а то и вынуждены жить среди маглов или — самое страшное — в магловском приюте. Белла от волнения даже не могла дышать. Оглянувшись, она увидела, что и другие взволнованы. Джим Причард, однокурсник Эйвери, сидел, крепко стиснув руки и закусив губу. Белла знала, что он был полукровкой, — его отец-магл через несколько лет после рождения Джима стал пить, избивал его и мать, а потом совсем ушел от них. — Что же мы должны делать, зная это все? — тихо спросил человек, стоявший перед ними. — Не хочу сказать, — он слегка склонил голову набок, — что я сам всегда знал то, о чем только что вам говорил. Однако я очень рано стал задумываться над несообразностями нашего мира. Еще на младших курсах Хогвартса я упорно работал, и в один — не скажу, чтобы прекрасный — день та пугающая картина, о которой мы только что говорили, открылась мне во всей своей неприглядности. Но тогда же я понял, что у меня, у нас всех есть только одна дорога — та, с которой мы когда-то сошли по трусости и беспечности. Это наше бремя, наш долг, наша обязанность, к которой волшебников предназначила сама природа, — контролировать и направлять всех разумных нечеловеческих существ, включая маглов, вводить их поведение в жесткие рамки, ограничивать их ради их же блага. Это, а также знание о том, что я являюсь единственным ныне живущим потомком Салазара Слизерина, помогли мне увидеть мой путь — по которому я иду с пятнадцати лет. Голос Темного Лорда, казалось, звенел от сдерживаемого волнения. — Вы думаете, на этом пути мне никогда не было страшно? — впервые за все время он слегка улыбнулся, и у Беллы сжалось сердце — таким красивым и молодым его сделала улыбка. — Еще как! Сидевшие засмеялись. Напряжение спало.
rakugan: — Еще как страшно, — продолжал он уже серьезно, — потому что, как вы прекрасно понимаете, наш враг не знает человеческих чувств, жалости и благородства. Пытки, которых не способен вынести рассудок; Азкабан; поцелуй дементора, высасывающий душу, — нет такой мерзости и таких издевательств, на которые грязнокровки и их приспешники во власти не были бы готовы пойти в любой момент. Некоторые мои соратники погибли смертью героев — и я всегда помню их имена. Те, кто только что смеялся, резко умолкли. У Беллы озноб прошел по коже. — Как бы далеко я ни ушел по пути знания — а я, думаю, могу сказать о себе, что являюсь сильнейшим из ныне живущих волшебников, и это не будет похвальбой, — но и я тоже человек, — Темный Лорд переплел пальцы рук. Белла заметила у него на запонках изображения серебряных змей. — И я человек, и мне бывает страшно, бывает больно, бывает горько — особенно, когда я вижу, как глупо и беспечно наш мир движется навстречу гибели. Но это мой долг, это мой путь, и я не сойду с него, пока жив. У Беллы защипало глаза и нос. — Я пришел сюда, потому что вы — это будущее, — теперь он говорил быстро и с силой, не спуская с собравшихся глаз, будто для него было жизненно важно их убедить, заставить его услышать. — Не те, кто уже устроился в жизни, забился в свою норку и счастлив, что можно ни о чем не задумываться и, боже упаси, ничего не менять. Но вы — те, кто еще честен, еще искренен, еще не научился лгать и бояться. Мой путь — это не увеселительная прогулка. Это постоянный риск, это борьба, тяжелый труд и каждодневное преодоление себя, это ноша, какую не всякий способен вынести. Я не могу звать вас туда, не имею права. Пойти за мной — значит отрешиться от себя, отказаться от собственной жизни, взглянуть в лицо смерти, стремиться к ней, жить ею, дышать ею. Он умолк. Тишина в комнате стала звенящей. — Но тот, кто все же решится пойти за мною вслед, обретет награду, больше которой нет на свете. На какой-то миг казалось, будто это конец. Но тут вдруг грохнул стул, Тед Уилкс вскочил: — Мы с вами!, — и вот уже в комнате творилось что-то невообразимое, все что-то кричали, Белла плакала, не таясь. Сердце у нее сжималось от сладкой тоски и боли, потому что где-то совсем в глубине души она понимала — вот оно, счастье, именно в этот миг, и другого такого уже никогда не будет. Дальнейшее она уже помнила смутно — как все говорили что-то разом, задавали вопросы, столпившись вокруг Темного Лорда, каждому хотелось спросить о своем, подойти ближе. Ей было хорошо в этом шуме, потому что можно было спокойно вытереть слезы и высморкаться, отвернувшись от остальных, не привлекая ничьего внимания. Белла чувствовала себя так, будто прошла много миль или только что вышла на свежий воздух из подземелья — одновременно опустошенной и счастливой. Потом, вслед за остальными, она подошла прощаться и с колотящимся сердцем впервые в жизни опустилась на колени, чтобы поцеловать неожиданно сухую и прохладную руку с тяжелым кольцом. Щеки пылали, в горле так пересохло, что при всем желании она бы не смогла выдавить из себя ни звука. Потом она наблюдала, как Темный Лорд набрасывает на плечи мантию, пожимает руку Руди: — Спасибо тебе. — Спасибо вам, сэр, что смогли прийти. И вдруг уже все, его нет, и нет ни зеленой вспышки в камине, ни хлопка аппарации. Просто исчез, словно и не бывал никогда в этой комнате, словно все происходившее было сном, видением. Только по часам на каминной полке и солнцу, светившему в окно, было ясно, что они провели здесь намного больше, чем пару минут. Кошка на подоконнике опять принялась умываться. Продолжение следует. ПРИМЕЧАНИЯ. * Заклятье непроницаемости — Imperturbable Charm.
rakugan: Маленькое предупреждение - может показаться, что я сильно идеализирую ТЛ, но я смотрю глазами Беллы, так что иначе просто не получится.
rakugan: Lidya Wild Cat Рада, что понравилось. Очень жду отзывов и критики.
Sige: rakugan пишет: Маленькое предупреждение - может показаться, что я сильно идеализирую ТЛ М-м, мне так не показалось, отнюдь. Мне другое показалось - слишком много ассоциаций с национал-социализмом. Помести его в баварскую пивную, поменяй термины - и, в общем, не отличишь... Это я не в плане критики, просто наблюдение...
rakugan: Sige Sige wrote: слишком много ассоциаций с национал-социализмом. Помести его в баварскую пивную, поменяй термины - и, в общем, не отличишь... На самом деле отличия есть - ситуация совершенно иная... Я очень старалась смоделировать логику ТЛ, не отталкиваясь от нацистов, потому что это не совсем подходит. Но, наверное, не очень получилось. Или логика у всех личностей такого типа одинаковая :)
assidi: Потрясающе! Какой замечательный получился Волдеморт! И как он умеет владеть аудиторией, говоря именно то, что хотят услышать! Насчет национал-социализма у меня тоже была мысль - я вспомнила воспоминания Шпеера о том, как Гитлер говорил с аудиторией на ее языке, и лично он, Шпеер, увидел интеллигентного человека и это его заворожило. Тут примерно то же самое получается. Но это наверное не плохо - общие приемы завоевания популярнои остаются одинаковыми. Волдеморт мог и от Гитлера что-нибудь позаимствовать... тем более что у меня смутное подозрение, что там при чем-тро еще и Гриндевальд, а уж про него Том Риддл наверняка изучил все, до чего дотянулся! Еще и в плане того, как исправить его ошибки. А ты как автор - не боишься, что твои читатели проникнутся Волдемортом? Ты смотришь на него глазами Беллы, но хорошо бы как-нибудь вскользь дать объективную оценку.. лично мне стало несколько страшно, когда я это все читала, потому что я осознала, что если бы я там находилась, я бы тоже могла пойти за ним. Но возможно у тебя это в дальнейшем будет, так что подождем :) А ведь Волдеморт еще относительно молодой, ему 42 года только!
Sige: rakugan пишет: Или логика у всех личностей такого типа одинаковая :) Может быть... Видишь, момент с обвинением в безработице совпадает. Ключевой момент "они похожи на людей, но они не люди" - вообще один в один. От этого и ощущение такое возникло... Но я, наверное, просто слишком поверхностно читаю...
Sige: assidi пишет: А ты как автор - не боишься, что твои читатели проникнутся Волдемортом? Читателям хорошо бы не забывать, что они-то относятся к тем самым "НЕ людям", о который он тут так красиво распинается...
rakugan: assidi assidi wrote: Потрясающе! Какой замечательный получился Волдеморт! И как он умеет владеть аудиторией, говоря именно то, что хотят услышать! Дык :) Насчет национал-социализма у меня тоже была мысль - я вспомнила воспоминания Шпеера о том, как Гитлер говорил с аудиторией на ее языке, и лично он, Шпеер, увидел интеллигентного человека и это его заворожило. Тут примерно то же самое получается. Но это наверное не плохо - общие приемы завоевания популярнои остаются одинаковыми. Волдеморт мог и от Гитлера что-нибудь позаимствовать... тем более что у меня смутное подозрение, что там при чем-тро еще и Гриндевальд, а уж про него Том Риддл наверняка изучил все, до чего дотянулся! Еще и в плане того, как исправить его ошибки. Я очень старалась "отстроиться" от Гитлера, потому что не совсем совпадают ситуации. Но, видимо, не очень получилось. Насчет Гриндельвальда - меня недавно впечатлила теория кого-то с Hp_essays, что ТР мог встречаться с Гриндельвальдом. У Роулинг о нем сказало, что Дамблдор его не уничтожил или убил, а победил (defeated). Тем более что Грендель из "Беовульфа", на которого идет аллюзия, тоже ведь пал не от руки того героя, который его победил. Так что в той теории постулировалось, что Гриндельвальд вовсе не погиб, а скрылся где-то, возможно, в Албании :)), и там его позже разыскал умный мальчик Том. Поучиться, так сказать. А изучив все, что надо, прикончил учителя. Не знаю, насколько достоверно, но мне понравилось. Ты как автор - не боишься, что твои читатели проникнутся Волдемортом? Ты смотришь на него глазами Беллы, но хорошо бы как-нибудь вскользь дать объективную оценку.. лично мне стало несколько страшно, когда я это все читала, потому что я осознала, что если бы я там находилась, я бы тоже могла пойти за ним. /quote] Нет, не боюсь, наверное. Мы-то, в отличие от Беллы, знаем, что будет дальше... И можем увидеть, где он врет - а врет он примерно на 50%. Проблема в другом - что от самой логики мало у кого есть противоядие. Замени в его речи маглов на мусульман (евреев, кавказцев, "нерусских", приезжих - нужное подчеркнуть, недостающее вписать) - и толпы людей с готовностью за ним пойдут. Это же один в один речи наших современных нацистов. Кое-что прямо из ЖЖ. Sige Sige wrote: Читателям хорошо бы не забывать, что они-то относятся к тем самым "НЕ людям", о который он тут так красиво распинается... Как ни странно, это не тот аргумент, который кого-либо останавливает. Каждый ведь примеряет на себя роль, которая ему нравится. За примерами далеко ходить не надо - Гитлер считал славян неполноценными и недочеловеками, но это совершенно не мешает нашим современным нацистам зачитываться Mein Kampf и исповедовать его идеи (только ставя на место "расы господ" себя, а на место "расы рабов" каких-нибудь кавказцев, таджиков и прочую "нерусь"). :(
Lidya: rakugan пишет: Маленькое предупреждение - может показаться, что я сильно идеализирую ТЛ, но я смотрю глазами Беллы После такой речи ТЛ мне может показаться, что он прав... Ведь у каждого своя правда. те слова, которые он говорил имеют огромное значение и в чем-то, наверное, он был прав. Я тоже не идеализирую ТЛ, но если бы я была на месте Беллы... я не думаю, что не приняла бы это с таким же счастье. Спасибо за продолжение. Сильно. rakugan пишет: не отталкиваясь от нацистов, потому что это не совсем подходит. Но, наверное, не очень получилось. Или логика у всех личностей такого типа одинаковая :) а я думаю получилось, мне показалось, что ТЛ делал все на благо иагов, а не из самолюбия или что-то подобного. Что касается нацистов, нельзя их сравнивать с магами и магглами. У националистов проблемы с национальностями, но с такими же людьми, у магов совсем иные. Ведь они очень отличны от магглов, что ни говори.
Sige: rakugan пишет: За примерами далеко ходить не надо - Гитлер считал славян неполноценными и недочеловеками, но это совершенно не мешает нашим современным нацистам зачитываться Mein Kampf и исповедовать его идеи И впрямь... Странно, почему так... Lidya Lidya пишет: мне показалось, что ТЛ делал все на благо иагов, а не из самолюбия или что-то подобного. Это ж демагогия. Ему надо было найти нужные слова, чтобы эти люди за ним пошли, вот он их и нашел. Манипуляция в чистом виде. Lidya пишет: У националистов проблемы с национальностями, но с такими же людьми, у магов совсем иные. Нацисты (не националисты) точно так же считали, что те, другие, - "неполноценные расы" - не люди, хотя убедительно маскируются под людей, и что им неведомы такие понятия, как "благородство", "любовь" и т.д. Вот прям этими же словами и аргументировали. И так же считали, что из-за этих неполноценных полноценным, представителям "высшей расы", не хватает нормальных рабочих мест и т.д.
пани Ёла: rakugan, привет)) Я пришла с обещанным отзывом, но пока только по первой выкладке- от 8 апреля не успела пока. Итак, в целом мне фик скорее понравился, чем не понравился. Похож на историю о школьной дружбе, которая в воспоминаниях выглядит глаже и красивее, нежели была в реальности. Надо ли говорить, что Беллу и компанию я представляю совсем по другому? Ахха, по-другому. Тем интереснее мне прочитать дальше и понять, как же так вышло, что такая хорошая (действительно хорошая!) добрая, думающая девочка стала одержимой упивающейся, преступницей, готовой убивать детей. Да, мне очень интересно. По мелочам: rakugan wrote: даже не поцеловала, а скорее клюнула ее носом в щеку Носом - лучше убрать, потому как "поцелй-клевок" это просто быстрый, легкий поцелуй)) А если иметь в виду то, что Белла просто ткнулась носом в мамину щеку - то лучше заменить "клюнула" на, соответственно, "ткнулась". rakugan wrote: Она жадно разглядывала лица друзей — как все изменились, стали выше, загорели. Так получается, что стали выше и загорели лица друзей, а не сами друзья))). Поменяйте немножко фразу до тире)). rakugan wrote: За окном еще бежали люди, оглушительно орали и хлопали крыльями совы. Ой! Ой! В эвакуациючто ли отправляли? ))) Может "суетились люди", а? Во-первых, чего бежать - из дальнейших фраз ясно, что в ЭТОТ момент поезд еще стоит))), во вторых... да не знаю, куда там бежать , так. чтобы описывать процесс глаголом несовершенного вида? И бежали.. и бежали... И совы орали, навреное, не оглушительно, а просто громко))) Иначе - вовсе безобразие получается))). От фразы остается ощущение сутолоки гораздо БОЛЬШЕЙ, нежели она могла быть на платформе. rakugan wrote: Несколькими курсами старше их учился и уже закончил Хогвартс брат Руди, Рабастан, но Белле он не нравился. Ой, просто пожелание))) вставьсте, пожалуйста, "Совершенно" или "ни капельки" перед "нравился"))). rakugan wrote: Проехала тетенька с тележкой из буфета. Побью!!! Шестнадцатилетняя (семнадцати??) девушка, с хорошим воспитанием, гордая и умная... и вдруг слово "Тетенька"??? А как она к ней обратилась? "тетенька, мне пожалуйста..." леди, колдунья, ведьма, да хоть просто "женщина", но не тетенька ни в коем случае!!! rakugan wrote: Белла засмеялась. Глядя в полные зависти глаза Лиз... Респект))) это уже Беллатрис, проступившая сквозь юную Белочку))))) Я бы даже добавила что-нибудь, иллюстрирующее то, что жестокость-то ей не была чужда... от природы))) Руди, делающий черно-белые колдографии и размышления-рассуждения о возросшем количестве магглорожденных - тоже респект. Люблю, когда за текстом и событиями есть нечто,оворящее "о чем" вообще произведение))) он в последнее время перестал стричься и отрастил длинные волосы. Давайте что-нибудь одно - зачем текст-то перегружать))) или стричься перестал, или волосы отрастил - одно ведь из другого следует))) rakugan wrote: На фотографии расстрелянный ребенок лежал на животе у мертвой матери, раскинув ручки в стороны, такой толстенький, такой красивый, такой спокойный, как будто просто только что отвалился от груди и лег поспать. Не-а, или расстрелянный ТАК, что это было на видно на фотографии (иначе, нафига бы ее в газету помещали), или толстенький и красивый. Или подчеркнуть контраст между разнесенным ввыстрелом тельцем и спокойной мордочкой(( Фу, аж грустно стало(( rakugan wrote: Не хочу больше с тобой иметь дела, иметь с тобой Вот, сейчас пересматриваю и снова гложет - такая хорошая-хорошая, жаль я сама не такая(((... сейчас распечатаю продолжение и заберу домой)) И еще у меня назрел вопрос: откуда взялась Лена Розье? Из канона или сами придумали?
rakugan: пани Ёла Спасибо огромное за такой подробный отзыв!!!! Сейчас внесу исправления. пани Ёла wrote: как же так вышло, что такая хорошая (действительно хорошая!) добрая, думающая девочка стала одержимой упивающейся, преступницей, готовой убивать детей. Да, мне очень интересно. А преступники, к сожалению, часто выходят из хороших людей :(( Благими намерениями вымощена дорога понятно куда. пани Ёла wrote: Не-а, или расстрелянный ТАК, что это было на видно на фотографии (иначе, нафига бы ее в газету помещали), или толстенький и красивый. Или подчеркнуть контраст между разнесенным ввыстрелом тельцем и спокойной мордочкой(( Фу, аж грустно стало(( Здесь не очень согласна... Описывается вполне реальная фотография, там именно так все... И правда грустно, не хочу об этом... Лена - сама появилась как-то. У меня есть на нее некоторые виды, но в общем она скорее появилась сама по себе. В каноне ее нет. Белла для меня не хорошая и не плохая. Просто такая, как есть. Тем более это же подросток. Как раз на перепутье - куда качнет. Она очень преданная и идеалистичная. В Гриффиндор бы ей (куда шляпа, как мне кажется, ей предлагала поначалу) - была бы отличным бойцом Ордена Феникса...
пани Ёла: rakugan, не за что)) Ясное дело, что все в отзыве носит рекомендательный характер)) Про ребенка - если реальная фотография, то я снимаю тапок, но ... мне все равно кажется, что лучше бы подчеркнуть контраст и все такое0) rakugan wrote: Лена - сама появилась как-то. У меня в свое время "появилась сама" сестра Эвана Розье по имени Эдэлен (про себя я ее звала Леной, но в тексте - ни разу). Причем было стойкое ощущение, что я ее откуда-то тиснула (типа генеалогических дерев), но источник так и не нашла. Вот и решила, что может быть один этот самый источник... однако падение сов любопытственное)))) rakugan wrote: Она очень преданная и идеалистичная. Вот тут согласна. Один шаг до одержимости(( Спасибо))
rakugan: пани Ёла пани Ёла wrote: У меня в свое время "появилась сама" сестра Эвана Розье по имени Эдэлен (про себя я ее звала Леной, но в тексте - ни разу). Причем было стойкое ощущение, что я ее откуда-то тиснула (типа генеалогических дерев), но источник так и не нашла. Вот и решила, что может быть один этот самый источник... однако падение сов любопытственное)))) Меня это совершенно не удивляет :) Я вообще придерживаюсь того мнения, что книги не пишут - они сами пишутся. Хотят появиться, что ли. К фанфикам это, судя по всему, то же относится, в чем я убедилась, когда та же Белла буквально свалилась мне на голову в готовом виде на переходе метро между Белорусской-радиальной и кольцевой (это был еще самый первый мой фик о ней, "Письмо, которого не было"). А про Эдэлэн Розье можно почитать где-нибудь?
пани Ёла: rakugan, я к Белле вообще отношусь... не знаю, предвзято-любовно. rakugan wrote: Хотят появиться, что ли. ахха, надо понимать, что Лена очень хотела появиться)) Про Эдэлен - я личкой скину ссылку... не хочу все-таки рекламу разводить))
Lidya: Sige пишет: Это ж демагогия. Ему надо было найти нужные слова, чтобы эти люди за ним пошли, вот он их и нашел. Манипуляция в чистом виде. Да, я,по-моему, сделала акцент на том, что меня впечатлила именно речь Волда, но не идея. А слова ведь верно подобрал, хотя... может он просто обыкновенный псих.
пани Ёла: Пришла без комментариев, но с намерением свистать всех наверх.
rakugan: пани Ёла Непонятно :)
Lidya: пани Ёла пишет: Пришла без комментариев, но с намерением свистать всех наверх. Поддерживаю!
rakugan: пани Ёла Lidya Непонятно, что значит :), но если это насчет продолжения, то оно уже есть, и довольно большое (6 глав), просто сейчас редактируется. Будет завтра или в понедельник.
MMM: rakugan Думаю, это была попытка поднять темку. А на счет продолжения порадовали, бум ждать
rakugan: Часть II. Глава IV. 30 августа 1972 года. Почти три года назад... Она задумчиво накручивала прядь волос на палец. Да, почти три года. С того дня, когда в тесной комнатке в Хогсмиде решилась ее судьба. Так давно. Белла сидела за столиком в кафе Флориана Фортескью и ждала Нарциссу. На стул рядом положила сумочку, поправила широкополую шляпу, защищавшую глаза от солнца. Откинулась на спинку плетеного кресла, сложила руки на коленях и закрыла глаза. Уже давно это было ее любимое занятие — просто сидеть и ничего не делать. Не двигаться, не смотреть ни на что, ничего не слышать, ни о чем не думать. Три года назад... С того самого дня в Хогсмиде она начала обдумывать свое решение и к концу седьмого курса окончательно убедила себя, что права. Она очень остро тогда чувствовала нехватку знаний — а ведь они скоро понадобятся, да еще как, — и училась днем и ночью. Преподаватели считали, что Белла хочет лучше подготовиться к ТРИТОНам... — Что будете заказывать? — услышала она рядом голос и открыла глаза. Милая молодая ведьма-официантка с блокнотом в руках вопросительно смотрела на нее. — Минеральную воду и клубнику со льдом. Нет, больше ничего. Спасибо. *** О своем решении посвятить жизнь служению Темному Лорду она смогла сказать родителям только в конце июля 1970 года, почти через месяц после выпускного. Но такой реакции, признаться, не ждала. Белла всегда знала, что в ее доме к Волдеморту относятся в лучшем случае снисходительно. Обычно о нем отзывались как о талантливом выскочке сомнительного происхождения, который способен на многое, но, конечно, не ровня лучшим семьям. Неудивительно — кое-кто из Блэков учился с Волдемортом в Хогвартсе и знал его еще в те времена, когда он мало что из себя представлял. Тем не менее, ему скорее симпатизировали. Поэтому реакция родителей была для Беллы как гром среди ясного неба. Скандал разразился ужасный. Мама кричала, что Белла сошла с ума, что люди Темного Лорда — не компания для девушки из хорошей семьи, которую не для того воспитывали, чтобы она якшалась с оборотнями и прочей нечистью. И мало ли, что мамин собственный брат — один из ближайших сторонников Темного Лорда! Во-первых, она его никогда полностью не одобряла; во-вторых, он мужчина, а это совсем другое. То, что хорошо для мужчин, не годится для порядочной девочки. Достаточно почитать, что пишут в газетах о тамошних нравах! Потом мама уходила плакать в спальню. Так продолжалось день за днем, с той разницей, что иногда уходила плакать Белла. Нарцисса поспешно уехала погостить к подруге, Энди не выходила из своей комнаты, отец укрылся от бури в кабинете. Под конец лета Белла не выдержала и написала Руди. Он приехал в тот же день и забрал ее к себе в Лондон, где снимал квартиру. (Самое интересное, что до этого они даже ни разу не целовались. Хотя мама была убеждена, что Руди уже давно увлек Беллу на путь порока). Отец был расстроен, но, видимо, посчитал, что спокойствие в доме того стоит. В силу всех этих событий до недавних пор Белла считалась "черной овцой", опозорившей всю семью. Но когда прошлым летом Андромеда сбежала из дома с маглорожденным Тедом Тонксом, роль дочери-преступницы успешно перешла к ней, а Белла вновь оказалась гордостью и надеждой родителей. *** Она открыла глаза. Лед в вазочке с клубникой уже почти растаял. Где же Нарцисса? Кстати, а ведь Руди тогда не хотел ей помогать... Она вспомнила, как расчесывала только что вымытые влажные волосы перед зеркалом. Руди лежал на кровати и смотрел на нее. За окном слышались голоса, стучали каблуки по брусчатке. Волшебный квартал Лондона за Косым переулком — тесный, грязноватый, темный. Аренда крохотной квартирки на верхнем этаже дома здесь стоила целое состояние. — Я даже не подумаю этого делать, — сказал Руди. Взмахом волшебной палочки он подозвал к себе магловские сигареты со стола и закурил. — Почему?! — Служба Темному Лорду — не женское занятие. — А женщины — не такие же люди? Он вздохнул. — Белла, ты сама не понимаешь, чего с таким пылом добиваешься. Тебе кажется, что это все ужасно весело и романтично. На самом деле — можешь мне поверить — ничего подобного там нет. Кровь, грязь, постоянная усталость. Все. — Я могу это выдержать. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Тебе придется, — он запнулся, — делать вещи, от которых человек в здравом уме старается уклониться. — Например, якшаться с оборотнями? — она принялась укладывать волосы и закалывать их шпильками. — В том числе. Но это мелочи по сравнению с тем, что... что может быть. — Объясни мне, — она разозлилась, — зачем ты тогда потащил меня на эту встречу с ним в октябре? Он закрыл глаза. — Дурак потому что. Хотел произвести на тебя впечатление. — Как видишь, произвел. — Да уж. — Если ты не будешь мне помогать, я сама его отыщу. — Как? — Руди развеселился. — Ты думаешь, что адрес Темного Лорда включен в справочник "Кто есть кто в магической Британии"? — Найду способ. Способ она не нашла, конечно, но все же путем просьб, увещеваний, давления за месяц смогла убедить Руди, чтобы он составил ей протекцию. Где же Нарцисса?! Белла подозвала официантку и попросила еще минеральной воды. Рекомендацию она получила от отца Руди — Ранульфа Лестрейнджа. Этот невысокий интеллигентный волшебник, носивший очки в тонкой золотой оправе, был Белле симпатичен. Миссис Лестрейндж тоже относилась к ней очень тепло. Из всей семьи Белла опасалась только Рабастана, но, к счастью, он редко бывал у родителей. В октябре, кажется, ее представили Антонину Долохову — как туманно выразился Руди, "он должен на тебя посмотреть". Долохов Белле не понравился. Высокий, с длинным рябым лицом и неприятным жестким взглядом. Разговаривая с Беллой, он постоянно кривил губы, а потом прямо заявил, что не видит в ее идее никакого толку, но окончательное решение, "естественно, за ним". А через две недели ее попросили навестить Лестрейнджей. Темный Лорд был в кабинете — работал вместе с отцом Руди над какими-то бумагами. Он поговорил с Беллой быстро, но при этом внимательно, глядя ей в глаза. Спросил, твердое ли она приняла решение, осознает ли, что это на всю жизнь. Сказал, что очень рад и выразил надежду на верную службу. Протянул для поцелуя суховатую тонкую руку и сразу же отпустил. Полночи она не могла после этого заснуть. Сидела на подоконнике и смотрела в темноту. Incipit vita nova...* — Белла! Она открыла глаза. Нарцисса, смеясь, уже тормошила и обнимала ее. ПРИМЕЧАНИЯ. * Начинается новая жизнь (лат.). Выражение употребляется в книге Данте Алигьери "Новая жизнь", причем у Данте эпитет "новый" означает не только "обновленный", но также "небывалый, чудесный, преображенный".
rakugan: Глава V. Очень странно было вернуться домой после двухлетнего отсутствия. Белла мельком отмечала то, что изменилось. Не было старой вишни в саду — наверное, окончательно засохла, и ее спилили. В кабинете отца появился новый книжный шкаф, который, как и старые, уже был набит под завязку, так что книги громоздились стопками наверху и рядом на полу. В гостиной заменили шторы на светло-зеленые. Мама поначалу держалась скованно, не знала, как себя вести, но скоро привыкла к новой Белле — другой, взрослой. Все говорила о том, как дочь похорошела, хвалила платье, расспрашивала о здоровье, суетилась — еще чаю? съешь еще печенье? За день Белла так устала от расспросов и рассказов о всех и каждом из знакомых, что вечером была счастлива наконец уйти спать. Ее прежняя спальня осталась такой же, как была, ничего не изменилось. Даже любимый в детстве облезший плюшевый медведь сидел в том же кресле. Приятно пахло свежевыглаженным бельем. Она расчесала волосы и заплела их в косу, потом затушила свет и легла. Сразу же вернулось детское ощущение таинственной ночной жизни. Поползли по стенам тени деревьев, комната словно расширилась. Тревожным холодком, наполненным осенними запахами — цветущих флокс, дыма от тлеющих листьев в соседних садах, — потянуло из окна. Цветы пахли сильно и сладко, к дождю. Звезды на небе казались огромными, слегка размытыми и такими близкими, что, казалось, потянись — и достанешь рукой. Когда Белла была маленькой, то думала, что упала на землю с неба. Имя — Беллатрикс, название яркой звезды в созвездии Ориона, — убеждало ее в этом. Белле нравилось придумывать, будто здешние, земные папа и мама — не настоящие ее родители, а настоящие где-то там, среди иных солнц и планет... *** В дверь тихо постучали. — Ты спишь? — послышался шепот Нарциссы. Сестра на цыпочках вошла и прикрыла за собой дверь. Белла подвинулась: — Садись. Нарцисса устроилась на краю постели, подобрала под себя ноги и укрылась краем одеяла. Совсем как раньше, в детстве, когда они болтали по ночам, — но тогда приходила и Энди. — Слушай, а как у Андромеды дела? — шепотом спросила Белла. — Нормально. Только с мамой о ней не говори, а то начнет плакать. Энди ребенка ждет. — Уже? — Да. В феврале должен родиться. Белла предпочла промолчать. — Тонкс неплохой, — сказала Нарцисса. — И любит ее, во всяком случае, мне так показалось. Я была у них на свадьбе. Белла, а почему вы с Руди не поженитесь? — Я не хочу. — Почему? — Не знаю, — Белла оперлась на локоть. — Мне почему-то кажется, что это... ну, как железная дверь захлопывается, и все. Тем более, что женаты люди или нет — сейчас никого не интересует. Кроме нашей мамы, которая до сих пор живет в девятнадцатом веке. За окном от ветра качались деревья. Нарцисса, тонкая и легкая, словно светилась в темноте. — Я так давно тебя не видела, — тихо сказала она и почему-то вдруг погладила руку Беллы. — Как ты? Мама так беспокоится... — Все в порядке, — Белла улыбнулась. — Ты говорила маме, вас там чему-то учат? — Да, — Белле захотелось сменить тему. — Но я не стала ей рассказывать подробно. Ни к чему. — А мне расскажешь? — Тебе зачем? — Я должна знать, — неожиданно твердо ответила сестра. Поежилась от холода и закуталась поплотнее в шаль, которую принесла с собой. — Ты тоже хочешь... — Нет, нет, — Нарцисса замотала головой. — По другой причине... Я потом скажу. — Ладно, — настороженно ответила Белла. Какое-то время обе неловко молчали, потом Нарцисса спросила: — Так что это вообще за учеба? Что-то вроде школы? — Да, — Белла запнулась. — Просто в свое время ему (она уже привыкла, как остальные, в разговорах называть Темного Лорда просто "он", слегка понижая голос) пришла в голову идея создать... как бы это сказать... такую группу, которая станет ядром организации. Избранных из хороших семей, кто будет не просто рядовыми, а... что-то вроде офицеров в магловских армиях. Кто все организовывает, руководит, — она закусила губу, подбирая объяснение. "Золотая когорта". Это странное название, красивое и непонятное, заимствованное от маглов, придумал в свое время Тед Уилкс, и с его легкой руки так и повелось. Нарцисса кивнула. — Понятно. А кто у вас там? — Да ты всех знаешь, наверное. Руди, Ивэн, Тед Уилкс, Тим Эйвери, Уолли Макнейр... — Уолли? Терпеть его в школе не могла. — Я тоже. Но не я же выбираю. — А потом, — Нарцисса вдруг подалась вперед, — еще кто-нибудь будет? — Не знаю, кажется, да. Вроде бы выпускники этого года. Люци точно, Нотт — скорее всего... — А... — сестра вдруг осеклась. — Ладно, неважно. Чему вас там учат? Белла пожала плечами: — Продвинутое зельеделие и основы колдомедицины — их ведет Малсибер, отец Гая Малсибера... а, ты же не знаешь Гая. Магическое законодательство и основы служения Темному Лорду — это, естественно, отец Руди. Боевые заклятия и темные искусства сначала вел Долохов... — она вдруг замолчала. *** Их "школа", "мини-Хогвартс", как они любили его называть, — хотя то, чему их учили в Хогвартсе, казалось теперь таким далеким и таким простым, — находилась на территории обанкротившегося магловского завода на севере Англии. Белла никогда не интересовалась, что именно там производили. Маглы, оказавшиеся поблизости, увидели бы только высоченный забор с надписями "Вход воспрещен" и заброшенные заводские строения с пустыми темными окнами. Зато в бывшем здании заводоуправления, которого не было видно снаружи, уютно разместился мини-Хогвартс. Огромные цеха со всех сторон закрывали его от любопытных глаз и ушей, а из засыпанного щебенкой двора, где ржавели под дождем останки магловских машин, было очень удобно незаметно аппарировать. Занятия по технике боя проходили в светлой просторной комнате на первом этаже, но для Беллы в первые три месяца учебы это место было немногим лучше камеры пыток. В самих занятиях не было ничего ужасного — разминка, изучение новых заклятий, отработка ("движение палочки идет не от кисти, а от плеча... а здесь резкий щелчок в конце"). Но затем следовал спарринг, в ходе которого Белла всегда без исключения оказывалась партнером Долохова. Впрочем, партнером — сильно сказано. Скорее, грушей для битья. Совершенно не сковывая себя темой занятия, Долохов раз за разом использовал на ней самые разные заклятья, превращая ее к концу урока в отбивную. Сначала Белла думала, что он невзлюбил ее с той самой первой встречи, с "посмотра". Потом поняла, что на самом деле она Долохову симпатична — точнее, отрабатывая на ней боевые приемы, он получает особого рода удовольствие. От чего, конечно, было не легче. Руди несколько раз сцепился с Долоховым, но потом Белла, сама не зная почему, запретила ему вмешиваться. Хотела справиться сама, что ли. Много лет спустя, даже в Азкабане, она все еще вспоминала тот ком в желудке, те ледяные струйки вдоль позвоночника, которые всегда появлялись у нее минут через пятнадцать после начала урока, — когда вот-вот начнется спарринг, и Долохов, как обычно, скривив губы и иронически поклонившись, скажет: "Белла, прошу". Еще она вспоминала самый жуткий, наверное, день однажды в конце февраля, когда первым же заклятьем Долохов сломал ей правую руку, но не разрешил ни прекратить занятие, ни применить чары. Трансфигурировав первый попавшийся под руку учебник, он наложил ей шину, потом посмотрел странным долгим взглядом, кусая нижнюю губу, и резко спросил: "Ну? Чего ты ждешь? Возьми палочку в другую руку и продолжай работать". Впрочем, польза была и от Долохова, хотя Белла поняла это намного позже. Как большинство людей, никогда или почти никогда не дравшихся, она раньше боялась физической боли, боялась агрессии, боялась, что в бою ее убьют или покалечат. Нет, конечно, после Долохова она не стала этого меньше бояться — но когда помнишь, что ты уже преодолевал этот страх, и раз, и два, и три, все становится намного проще. Во всяком случае, она уже не впадала в панику и ступор при виде нацеленной на нее палочки. Месяца через три, когда она научилась более или менее успешно отбиваться, Долохов потерял к ней интерес и переключился на Макнейра. Но тот был не так терпелив, как Белла, и нажаловался их неофициальному "куратору" — Малсиберу, а тот, видимо, переговорил с Лордом, потому что Долохова вскоре сменили. *** — Кошмар! — Нарцисса заглядывала ей в лицо. — Как ты это вынесла? — Да в общем ничего страшного, и потом, это было давно, — Белла откинула волосы с лица. — Сейчас этот предмет ведет Трэверс. А еще есть Мистер Икс... — Кто?! — Да мы не знаем, как его зовут, никто не знает. Просто так прозвали. Он всегда приходит в маске и изменяет голос с помощью волшебной палочки. Он рассказывает нам, как устроено Министерство, какие отделы чем занимаются, чему учат в школе авроров — слежка, наблюдение, разработка, вербовка, задержание и все прочее. Мы думаем, что он сам аврор. — Аврор?! — Ты считаешь, в аврорате нет его сторонников? — Белла улыбнулась. — А... — Нарцисса перевела дыхание. — А сам Темный Лорд чему-то вас учит? Белла закрыла глаза. Ей почему-то стало вдруг и грустно, и легко. — Он редко приходит, мы его почти не видим — у него ведь очень много работы. Но иногда появляется на наших уроках, наблюдает, помогает. Всегда очень терпеливо объясняет то, что непонятно. Знаешь, мне кажется, он был бы отличным учителем. Понимаешь, — она приподнялась на локте, заговорила медленнее, подыскивая нужные слова, — он совсем другой, не такой, как о нем пишут. Когда ты рядом с ним, то чувствуешь, как будто рядом с тобой целая вселенная. Он и сложный, и простой одновременно. И недоступный, и близкий. Ветер за окном, видимо, усилился, потому что занавеска вздулась парусом. Нарцисса вздрогнула, потом влезла под одеяло и устроилась рядом с сестрой. Белла укрыла ее и подоткнула одеяло, как в детстве, потом обняла и легко похлопала по руке. — Послушай, — Нарцисса смотрела куда-то в темноту. — А это правда, что вас учат... ну, убивать людей? — Да, — ответила Белла, помолчав. — А ты сама...? — Нет. Но я видела, как это делается.
rakugan: Глава VI. Это было их первое серьезное "дело". До того случались только отдельные вылазки в магловские районы, сводившиеся к запугиванию и разгону маглов. Это было неопасно и не особенно интересно. Разве что риск не успеть исчезнуть до появления отряда быстрого реагирования из Министерства прибавлял остроты и приятно щекотал нервы. Но не более. Белла не любила эти походы. Магловские районы казались ей грязными, словно все там — люди, машины, деревья — было каким-то засаленным и затертым. К тому же ее раздражала одежда магловских женщин: короткие юбки, туфли на платформе, дурацкие высокие прически-"бабетты". Но в начале мая Малсибер-старший уехал на неделю по делам, а Трэверс, обычно руководивший такого рода походами и любыми другими организованными действиями, получил травму, так что его обязанности временно принял на себя Долохов. На второй же день он объявил, что предстоит выполнить учебный проект. — Здесь — все данные, — объявил он, швыряя в конце занятия на стол толстый свиток пергамента. — Некий Уильям Медоуз, сотрудник отдела соблюдения магического законодательства, имеет сильные позиции в Министерстве, активный противник нашего дела. Задание — разработать и осуществить план захвата и ликвидации. Время на подготовку — два дня. За ним следили последние месяцы, все его передвижения хорошо известны, так что ваша задача очень проста. Следили за Медоузом, видимо, внимательно, потому что подробностей о его жизни в свитке хватало. Он жил в Сассексе, в двух милях от ближайшего магловского поселения, в маленьком коттедже, вместе с дочерью Доркас. Было известно, когда он уходит и когда возвращается, как и где проводит свободное время. Неизвестный наблюдатель отмечал, что Медоуз, направляясь в Лондон и возвращаясь домой из Лондона, редко аппарирует прямо от двери дома, а обычно движется длинным путем — гуляет в небольшом лесочке поблизости, а вечером заходит в магловскую деревню за покупками. На этой детали они решили построить план. Уилкс и Макнейр отправились на разведку, осмотрели окрестности и тропинку, по которой обычно ходил Медоуз, и решили, что местность подходящая — тихая и безлюдная. До этого момента затея еще казалась им забавной и возбуждающей. Да и накануне того дня, когда предстояло ликвидировать Медоуза, Белла еще не волновалась. Для акции они выбрали утро, основываясь на том, что Доркас любит поспать и еще не встает, когда отец отправляется в Лондон. Больше никто в тех местах утром не появлялся. Было начало мая, и очень влажная погода. Если сойти с тропинки, нога погружалась в промокшую землю чуть ли не по щиколотку. Белла помнила это утро во всех деталях — деревья уже полностью в листве, но еще не раскрывшейся полностью, не выгоревшей, изумрудной и свежей. Было очень пасмурно, но тепло, стоял сильный туман. Она прилетела на место на метле и добросовестно спикировала на ней в крону ближайшего каштана. План предполагал, что она обратится к Медоузу за помощью, потому что-де потеряла управление и сломала метлу. На случай, если он наблюдателен, все должно было выглядеть правдоподобно. Получилось отлично — метла треснула посередине под острым углом, сама Белла порвала мантию и поцарапала лицо. Остановив кровь, она устроилась возле тропинки и принялась чинить метлу — неумело и оттого вполне правдоподобно. Когда из-за поворота тропинки показалась фигура Медоуза, Белла попыталась спрятаться — ведь по легенде она не имела права знать, что тут может пройти волшебник, и должна была опасаться маглов. Но ей было и вправду страшно. На какую-то секунду она испугалась, что все их замыслы пошли в тартарары и сейчас появится отряд из Министерства. Так что вздох облегчения, который вырвался у нее, когда она увидела, что идет один-единственный волшебник — и именно тот, кто ей нужен, — был совершенно неподдельным. В горле у нее так пересохло, что, когда Медоуз — сухощавый пожилой человек в очках и с заметной лысиной — спросил, может ли он помочь, Белла поначалу даже не смогла ответить. — У меня... я сломала метлу. Потеряла управление. Не знаю, что делать. Тем более что с аппарированием у меня не очень... Как теперь домой добраться, ума не приложу. Присев на корточки, он осмотрел метлу, покачал головой. — Да, колдоскотчем это не склеишь, — и, поднявшись, улыбнулся Белле. — Но не расстраивайтесь. Я живу тут совсем рядом. Давайте пойдем ко мне. Я разбужу Доркас — это дочка моя, — она вас напоит чаем, подлечит порезы, а потом отправитесь к себе через камин... Она кивнула, сглотнув, но Медоуз вдруг умолк, резко обернулся, однако не успел ничего предпринять — сразу несколько оглушающих заклятий сбили его с ног. — Очень хорошо, — Ивэн наклонился над стариком. Палочкой подняв обмякшее тело Медоуза в воздух, он позвал остальных: — Живо! Белла, метлу убрать не забудь! Ликвидировав все следы "аварии", она, стараясь ступать осторожно и убирая за собой следы, направилась вслед за прочими через кусты к укромной полянке, намеченной заранее. Небо потемнело, казалось, еще больше. Было очевидно, что вот-вот пойдет дождь. Каблуки ее туфель глубоко уходили в землю при каждом шаге. Долохов уже ждал их на полянке с блокнотом в руках. — Карманы! — напомнил он. Уложив Медоуза на землю, они осмотрели его карманы, вынули волшебную палочку, несколько свитков и сложили все в бумажный пакет, который Долохов забрал. — Хорошо. Приступайте к ликвидации. Они переглянулись. — Это ваше задание, — резко сказал Долохов. — Я только контролирую исполнение. — Ладно, — Ивэн покосился на остальных. Все смотрели на него выжидательно. — Раз уж никто... Он шагнул вперед, остановился и вытер руки о мантию. Кашлянул, поднял палочку: — Avada Kedavra! Белла сильно вздрогнула и подалась назад. Она, конечно, знала... но никогда еще не слышала этого вот так, вслух. Из палочки вырвался тонкий зеленый луч и ударил в Медоуза, но ничего не произошло. Старик только резко дернулся, захрипел, открыл глаза и попытался что-то сказать. — Silencio! — крикнул Ивэн. Руки у него дрожали. — Не получается, — он оглянулся. — Руди, иди помоги. Белла только сейчас заметила: она так сильно сжала кулаки, что ногти врезались в ладонь. Все это напоминало какой-то жуткий сон. — Avada Kedavra! Тело Медоуза выгнуло дугой, мышцы лица свело, он словно что-то беззвучно кричал. Из носа вытекла струйка крови. Но он был жив. — Антонин! — Ивэн сделал шаг к Долохову. — У нас не получается, может быть, вы... Пожалуйста. Долохов криво улыбнулся. — Даже не подумаю. Я уже говорил — это ваше задание. Я не виноват, что вы не умеете выполнить простейшее заклятье. Мое дело — проверить результат и сдать отчет. Он кивнул на висевший в воздухе блокнот, по страничкам которого с противным поскрипыванием бегал карандаш, заполняя их ровным убористым почерком. Следующие пятнадцать минут (Белла потом очень удивилась, узнав, сколько прошло времени, ей-то казалось, что минимум сутки) они пытались по очереди и вместе убить Медоуза всеми известными им способами. Но он жил. Зрелище это было так ужасно, что Белла не могла смотреть. Еще недавно чистый и отглаженный костюм Медоуза стал походить на изодранную тряпку, волосы извозились в грязи и с одной стороны слиплись от крови в густую корку, он дышал странными короткими всхрипами, судорожно дергал руками, уже ничего не видел и не сознавал — но жил. Начался дождь. Долохов раскрыл над головой зонт и посмотрел на часы. Белла услышала странный звук и обернулась. Теда Уилкса рвало. — Вы хотите дождаться, пока его хватятся в Министерстве, и тут будет толпа авроров? — спросил Долохов. — Может, мне проще самому их вызвать? Белла будто оцепенела. Она чувствовала, как волосы намокают от дождя, как вода течет по лицу, но не могла даже поднять руку. — Может быть, — вдруг подал голос Уолли Макнейр, — попробовать... ну, магловскими методами? У них же есть способы... Он быстро облизнул губы. — Например, какие? — зло спросил Розье. — Ну, я читал... скажем, задушить его... — Так давай! — Ивэн уже кричал. — Души, раз ты такой умный! Лично я не умею. — Я так просто сказал... я не... — Уолли отступил. Ивэн выругался. Потом быстро подошел к Медоузу, поднял палочку и выкрикнул, казалось, первое, что пришло на ум: — Incendio! Костюм Медоуза загорелся, вскоре по всему телу заплясали языки пламени. Заклятие Silencio все еще действовало, поэтому не было слышно ни звука, кроме потрескивания и шипения огня. Рот Медоуза кривился беззвучно, конечности судорожно дергались, он пытался ползти. Дождь лил все сильнее, огонь стал гаснуть. — Да что вы стоите, как столбы, — крикнул Ивэн, не опуская палочку, — не видите, у меня сил уже нет?! Руди, будто сбрасывая оцепенение, встряхнул головой и направил свою палочку на Медоуза. Огонь разгорелся с новой силой. Медоуз уже не двигался. Повалил черный дым с тошнотворным сладковатым запахом. — Тед, иди убирай дым, а то кто-нибудь увидит и явится сюда, — позвал Руди, не оборачиваясь. Уилкс, пошатываясь, подошел. Дым, до этого стелившийся вдоль земли, изогнулся в его сторону, втягиваясь в поднятую палочку. Через несколько минут Долохов, морщась, сказал: — Кажется, все. Он обошел тело Медоуза, наклонился, присмотрелся. — По-хорошему, надо бы его трансфигурировать перед захоронением... Но вряд ли у вас получится. Ладно, убирайте. — Уолли, давай, — позвал Розье, — ты еще ничего не делал. Беллу будто никто не замечал. Макнейр поднял палочку, наметил схематично на земле контур могилы ("Не здесь, ближе к кустам, чтобы не бросалось в глаза", поправил Долохов), резкими сильными движениями палочки в воздухе стал убирать грунт ("Дерн снять потолще, потом аккуратно положить на место", распоряжался Долохов, не переставая писать в блокноте), пока не получилась довольно большая яма. Совместными усилиями они перенесли в нее по воздуху то черное и скрюченное, что осталось от Медоуза (Белла отвернулась), засыпали, уложили на место куски дерна с травой, убрали черное пятно и сажу в середине полянки. — Подвожу итоги, — Долохов поднял руку. — Подготовка и захват проведены хорошо, мне понравилось. Остальное, как сами понимаете, — он покривился, — просто безобразно. Во-первых... Белла машинально заметила, что, считая, он не разгибает, как все, а сгибает пальцы*. — У вас ушло три четверти часа на то, что делается обычно за пять минут. Думаю, комментарии излишни. Учить вас так называемым непростительным заклятьям — не моя работа, но я доложу Темному Лорду, что ваши преподаватели манкируют своими обязанностями. Далее, — он загнул еще один палец, — естественно, о сигнализации, а также о слежении за обстановкой ни один из вас не позаботился. Появись тут авроры — вас бы взяли тепленькими. Белла вздрогнула. Действительно, никто даже не вспомнил... — Я уж молчу, — продолжал Долохов, заглядывая в блокнот, — о заклятиях-глушилках, не позволяющих отслеживать применение непростительных. Без них об аваде, если бы она вам все же удалась, узнали бы в Министерстве мгновенно. Я поставил все заклятия вместо вас, чего вы, конечно, даже не заметили, но повторяю — это не моя работа. Можете не сомневаться, Темный Лорд сумеет по достоинству оценить уровень вашей подготовки. А сейчас мне пора. Вам тоже советую побыстрее отсюда убираться. Он спрятал блокнот под мантию, сложил зонт и дизаппарировал. ПРИМЕЧАНИЯ. * Англичане считают, сжав ладонь в кулак и разгибая пальцы по одному, а русские — наоборот. Долохов русского происхождения.
rakugan: Глава VII. Быстро переговорив, они решили отправиться — порознь, чтобы не привлекать внимания, — в "наше место". Белла не знала, где это, поэтому аппарировала вместе с Руди, держась за его руку. "Наше место" оказалось баром в Ночном переулке в Лондоне. В помещение вела почти незаметная дверь в стене обшарпанного дома. В здравом уме и при нормальных обстоятельствах Белла никогда бы не сюда не зашла — достаточно было одного взгляда на публику, которая здесь ошивалась. Но сейчас именно это и было нужно. Во всяком случае, никто не стал коситься на них, не обращал внимания на их взвинченность и на то, что они все вымокли до нитки. Хотя нормальный человек задался бы вопросом, что можно делать так долго под проливным дождем. В помещении было темно, только на столах горели толстые свечи, дававшие тусклый свет, да светилась лампа на краю стойки. Они нашли стол в дальнем углу. Бармен протер его грязной тряпкой и принял заказ — пять порций огневиски без льда и воды, и сразу повторить. Белла опустилась на скамью. Ее сильно тошнило и казалось, что она не спала несколько дней. Остальные выглядели не лучше. Руди глядел в стол. Ивэн привалился спиной к стене и закрыл глаза. Его лицо было белым, как бумага, зато светлые волосы потемнели от пота и сажи. Тед вдруг встал и отправился куда-то. Судя по выражению лица, его опять тянуло блевать. Уолли выглядел почти спокойным, только беспрестанно облизывал губы. Бармен принес огневиски. После выпитого маленькими глотками бокала Белле стало легче. Она подумала, что если сейчас сюда придут авроры, ни у кого не хватит сил даже шевельнуть рукой, не то что драться. После третьей порции наступило странное оцепенение. Белла не знала, который час, как долго они сидят тут, не разговаривая и почти не двигаясь. Виски уже совершенно не пьянило, а просто пилось, как вода, и она при всем желании не смогла бы сказать, сколько выпила. Видимо, потом она заснула ненадолго, потому что вдруг встрепенулась и, как это часто бывает, на выходе из сна в явь вдруг со страшной четкостью вспомнила все, что было. Неужели это все произошло еще сегодня?! Ей казалось, что год назад. Внезапно ее охватил панический ужас. Что они сделали? Мерлин, они же убили человека! да еще таким жутким, мучительным способом. Сердце взлетело куда-то к горлу, а потом бешено заколотилось, захотелось бежать куда-то, что-то сделать, как-то исправить — хотя что тут исправишь... Опустив глаза, она быстро соображала. Что делать? Куда теперь идти? К аврорам? Нет, невозможно, ее сразу посадят в Азкабан. Домой? Но родители ничем не помогут. В школу? К профессору Слагхорну? Тоже невозможно, он немедленно испугается и, едва услышав первые слова, тут же замашет руками, выгонит ее, сделает вид, что ничего не слышал. К кому тогда? К Дамблдору? Она вспомнила, как в самом конце седьмого курса он вызывал ее к себе. Уже в директорскую — профессор Диппет недавно умер, и Дамблдор теперь занимал его кабинет. Непонятно и грустно посмотрел сквозь полулунные очки, сказал, что знает, что она намерена делать, и, не надеясь ее отговорить, все же просит помнить — нет такой дороги, с которой нельзя свернуть. Нет такой дороги, с которой нельзя свернуть... Она встала и только тут ощутила, как на самом деле пьяна. Стены и потолок заходили вокруг ходуном, пламя свечи расплылось и превратилось в огненный круг. Пошатываясь, она пошла к выходу. По дороге какой-то отвратительный тип ухватил ее за юбку, но Белла просто вывернулась и побрела дальше, держась за мебель. Сердце сильно стучало, не хватало воздуха. В коридорчике у двери она остановилась передохнуть. Тут ее нагнал Руди. — Куда ты собралась? Белла закрыла глаза, потом открыла. — Я..., — язык распух и поворачивался с трудом, — с меня хватит. К Дамблдору. Я выхожу из игры. Я... Она не смогла договорить, потому что Руди вдруг, перехватив одной рукой ее запястья, другой сильно ударил ее по лицу. Она заморгала. — Белла, — Руди прижал ее к стене, не давая двинуться. Он то ли был намного трезвее, то ли просто лучше держался. — Нельзя делать резких движений. Ты пьяна, ты сейчас не можешь рассуждать разумно. Невозможно выйти из игры. Темный Лорд не принимает прошений об отставке. Возьми себя в руки. Никогда нельзя говорить такие вещи, если хочешь остаться в живых. — А может быть, — сказала она, прилагая колоссальные усилия, чтобы говорить внятно, — я не хочу оставаться в живых... А-ах! Очередная пощечина была такой силы, что у Беллы на какой-то миг все раздвоилось перед глазами. — Эй! — в коридорчик выглянул бармен. — Что тут творится? Леди, он вас обижает? Помощь нужна? — Нет, — ответила она сдавленным голосом. — Все в порядке. Спасибо. Когда бармен, что-то буркнув, ушел, Руди прижал голову Беллы к своей груди и стал гладить ее волосы: — Прости меня, пожалуйста. Я не мог иначе, ты была в истерике, совсем ничего не соображала. Белла, нельзя ничего делать сгоряча. Никто из нас не может повернуть назад, это невозможно, даже не думай об этом. Держись, держись, все получится, мы все преодолеем, вот увидишь, все будет хорошо... Он что-то говорил и говорил, а она плакала навзрыд и не могла остановиться. Дороги, по которым нельзя вернуться назад, все же бывают.
rakugan: Глава VIII. Нарцисса, казалось, даже не дышала. Она сжалась под одеялом и смотрела на Беллу широко раскрытыми глазами. Потом протянула руку и осторожно погладила сестру. — Не представляю, как ты держишься. — Ко всему привыкаешь, — Белла пожала плечами. — А когда это было? — Больше года назад... да, точно, весной прошлого года, потому что тогда с нами еще не было Эйвери и Джагсона — они заканчивали Хогвартс. За окном застучали по подоконнику гулкие капли, зашумели листья — начался дождь. Белла выбралась из-под одеяла, быстро пробежала босыми ногами по холодному полу и опустила раму. — Цисси, давай ложиться... Я уже спать хочу. — Хорошо, — Нарцисса встала и накинула шаль на плечи. Подошла к Белле и поцеловала ее в щеку. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, сестренка. Но и после того, как та ушла, Белла все равно не смогла заснуть. Лежала, натянув одеяло до подбородка, слушала глухой шум дождя и вспоминала. *** Малсибер, вернувшись тогда из деловой поездки и узнав о случившемся, пришел в ярость. Кричал, что это самоуправство со стороны Долохова, что он не имел права ничего такого затевать, что приказа Темного Лорда не было и быть не могло, потому что Темный Лорд никогда бы не позволил отправлять на задание только начавшую обучение, совершенно не подготовленную группу. Подумать только, их же могли всех арестовать прямо на месте! К тому же они наверняка испытали сильное психологическое потрясение. Неудивительно, что теперь никто не может толком сварить зелье. Поэтому он, Малсибер, немедленно напишет докладную записку на имя понятно кого и потребует, чтобы духу Долохова не было в школе. А пока что они займутся приготовлением простейшего настоя, снимающего стресс, а в конце урока он покажет несколько расслабляющих дыхательных упражнений, которые нужно делать каждое утро и каждый вечер. После занятия Белла потеряла из виду Руди и отправилась искать его. Оказалось, что они с Ивэном Розье, укрывшись в закутке у стены одного из заброшенных цехов, курили магловские сигареты (в "мини-Хогвартсе" курение не одобрялось еще сильнее, чем в Хогвартсе большом). Услышав шаги, оба оглянулись. Белла шла к ним, перепрыгивая лужи, перешагивая трещины в асфальте, откуда уже пробились листочки подорожника и молодая трава. — Как Малсибер сегодня добр, правда? — сказал Ивэн, быстро и жадно затягиваясь. — Настой от стресса, расслабляющие упражнения... С чего вдруг? Руди пожал плечами. — Боится, что кто-то сломается и натворит глупостей. — Ах, да, конечно, — Ивэн скривился, — я ведь забыл. Мы же — "золотая когорта". Ценный инструмент, который надо беречь, чтобы не испортился раньше времени. — Пока не отслужит свое, — задумчиво сказал Руди. Через три дня они обедали у Лестрейнджей, и Белла, не выдержав, принялась рассказывать Лестрейнджу-старшему о недавних событиях. — Зачем Долохову это было нужно? Миссис Лестрейндж вздрогнула и быстро встала: — Пойду прослежу за Конни. Как бы она опять не испортила десерт... Мать Руди не переносила разговоров о работе, особенно за столом. — Белла, — мистер Лестрейндж снял очки и принялся протирать их салфеткой, — любую ситуацию, причин которой мы не знаем, мы вынуждены видеть со стороны, так сказать, свернутой. А нужно учиться ее "разворачивать". Например, я много лет знаю Антонина и могу сказать совершенно точно, что он никогда ничего не делает без согласования с Темным Лордом. Так что приказ однозначно имел место. Соответственно, с этого и нужно начинать. Он откинулся на спинку стула и сложил руки на животе. — Не думайте только, что ликвидация Медоуза затевалась специально ради вас. Не такие вы важные птицы. Она планировалась давно, потому что Медоуз, противодействуя нам, оказывал в Министерстве сильное влияние на... Впрочем, это к делу не относится. Однако — здесь я уже вступаю в область предположений — очень вероятно, что, планируя его уничтожение, Темный Лорд обратил внимание на то, что случай достаточно простой, чтобы сделать его учебным. Медоуз жил уединенно, охраны не имел, с возрастом потерял сноровку. Более молодой или лучше охраняемый волшебник уложил бы вас всех на месте, как котят. Руди слушал отца внимательно и напряженно. — Одновременно, я думаю, Темный Лорд преследовал цель посмотреть, кто из вас как ведет себя в экстремальной ситуации. Как реагирует, какие принимает решения, сколько ответственности берет на себя. Но при этом ему было важно, чтобы груз отрицательных эмоций, которые у вас неизбежно возникнут, пал не на него, а на кого-то другого — например, на Долохова, который для таких вещей и существует. Кроме того, Темный Лорд очень внимательно следит за вашим обучением. В последнее время, насколько мне известно, у него сложилось впечатление, что учеба стала для вас слишком комфортной и вы перестали трудиться. Так что самое время было дать вам попробовать немного реальной жизни. Он задумался на мгновение. — Далее, я мог бы предположить, что он хотел указать на место Малсиберу, который с некоторых пор придерживался завышенного представления о своей значимости. Ну и — конечно же! — дать выход давно тлеющему конфликту между Малсибером и Долоховым... Наконец, просто дать Долохову поразвлечься. Все, — он широко улыбнулся и развел руками. — Сразу несколько задач решены одним действием. Вот то, что я называю красивым управленческим решением. — Папа, — сказал вдруг Руди, — вообще-то мы убили человека. И многим из нас, в том числе мне, до сих пор не по себе. А ты говоришь о "красивом управленческом решении"... — Не человека, а врага, — поправил Лестрейндж. Он уже не улыбался. — Да, я понимаю, в первый раз это тяжело. Скажу тебе больше, это тяжело и во второй раз, и в третий. Но, Руди — мы с тобой часто об этом говорили, — есть вещи неприятные, но необходимые. Я не думаю, что в будущем вам придется часто этим заниматься. В конце концов, это работа для низшего персонала. Но вы должны будете, если понадобится, уметь организовать подобного рода операции, а чтобы что-то организовать, нужно сначала научиться это делать самому. — Спасибо, — ответил Руди странным высоким голосом, — я понял. Он встал, отшвырнув нож и вилку, и вышел из столовой. "Теперь у него истерика", отстраненно подумала Белла. Лестрейндж-старший улыбнулся ей. — Не сердись на Руди, он в последнее время немного неуравновешен. — Конечно, — ответила она, глядя в тарелку, — конечно. Все в порядке. Вошла миссис Лестрейндж, осторожно прикрыв за собой дверь. Оглядела комнату, потом, наверное, решила сделать вид, что ничего не произошло, потому что села за стол и заговорила преувеличенно бодрым голосом: — В этом году у меня были прекрасные крокусы, просто удивительно красивые. Белла, детка, у твоей мамы в саду растут крокусы? — Нет, — ответила Белла, не поднимая головы, — только нарциссы.
rakugan: Глава IX. — Белла, детка, — прошептала мама. Это было уже 31 августа, вечером. С утра они с Нарциссой мотались по магазинам в Косом переулке. Как всегда, в последний момент выяснилось, что не куплено то и другое. А сейчас сидели в гостиной. Отец после обеда задремал с книгой в руках, и мама говорила шепотом, чтобы его не разбудить. — Белла, детка, когда же вы поженитесь? — Не знаю, мамочка, потом когда-нибудь. — Но, Белла, ведь пора же подумать и о детях. Неужели мне не дождаться внуков? Самым простым способом ответить на этот вопрос было бы — "А ребенок Энди?". Но мама совершенно не могла слышать упоминания о браке Андромеды. Она так старательно игнорировала эту тему, так успешно убеждала себя, что у нее всегда было две дочери, а не три... Сказать ей, что Андромеда беременна, значило бы прервать разговор эффективно и надолго: мама тут же замолчала бы, отшатнулась, словно ее ударили, потом ушла бы в спальню и там плакала весь вечер. Но Белла не собиралась причинять ей боль, поэтому просто сказала: — Чуть позже, мама, не сейчас. На самом деле — об этом тоже не стоило говорить — детей она не собиралась заводить вообще. Никогда. Впрочем, Белла давно заметила, что у слуг Темного Лорда "второго поколения" с детьми в принципе обстояло неладно. Гай Малсибер, насколько ей было известно, так и не женился, хотя ему было уже под тридцать. Ивэн Розье заводил время от времени мимолетные связи, но создавать семью категорически не хотел. У Тима Эйвери даже девушки не было — впрочем, он так много пил, что вряд ли кто-то захотел бы с ним встречаться. Из всей их компании отцом стал только Тед Уилкс, так ведь он и не был потомственным Пожирателем смерти. Что касается их с Руди, они с самого начала, когда только стали жить вместе, решили, что постараются детей не иметь. Белла не знала мотивов Руди. Впрочем, она предполагала, что те, кто родился в семьях слуг Темного Лорда и с детства знал о своем предназначении, находили таким образом единственную возможность для бунта. Отказывались иметь детей, чтобы тем не пришлось идти их собственной дорогой. Только пока ты не родился, ты свободен. Мама все не унималась. — А когда вы собираетесь устроиться, как люди? — шептала она. — Пора бы подумать о собственном доме, сколько можно жить по съемным квартирам... Белле хотелось закричать: "Мама, в своем ли ты уме?! Я убиваю людей, это моя работа, а ты беспокоишься только о том, когда же у меня будет собственный дом с вязаными салфеточками и фарфоровыми собачками на каминной полке!..". Но она молчала. Ее мать была не первая и не последняя, кто упорно игнорировал род занятий дочери. Этот феномен Белла уже наблюдала неоднократно у других жен и матерей Пожирателей смерти: и у миссис Лестрейндж, и у жены Рабастана Эллы, и у тети Эвелин, матери Ивэна и Лены, и у самой Лены Розье (теперь уже Лены Уилкс). Все они старательно делали вид, что ничего особенного не происходит. Их сыновья и мужья просто каждый день ходят на работу, вот и все. Так, словно мужчины отправляются по утрам в Министерство, где до вечера перекладывают бумажки из одного лотка в другой да распекают подчиненных за поставленную не на место чернильницу. И не более. Никаких ночных рейдов, "ликвидаций", нападений. Белла подозревала, что женщины не просто изображают картину мирной, спокойной жизни — они в нее сами искренне верят. Главное — не задумываться. Совсем как с "бесконечной лестницей", у родителей Беллы была такая, стояла в садовом сарае вместе с лопатами и ведрами. Полезная штука: приставляешь к дереву или стене дома, лезешь наверх, а на последней ступеньке просто переворачиваешь в воздухе — и поднимаешься дальше. Отличное магическое изобретение, но с маленьким "но". Ни в коем случае нельзя задумываться о том, как оно устроено, какие заклятья использованы, как вообще это все работает. Стоит задаться вопросами — и полетишь вниз с верхотуры вместе с лестницей. Чтобы не задумываться, жены и матери Пожирателей использовали множество уловок. Со стороны это было хорошо видно. Одни рожали детей одного за другим и с головой уходили в их воспитание. Другие увлекались садоводством, разводили породистых кошек, изучали живопись. Третьи посвящали большую часть свободного времени покупкам и могли за час потратить среднюю зарплату министерского служащего. И каждая могла говорить о своем хобби бесконечно, казалась веселой, увлеченной, возбужденной — если бы не странная пустота в глазах... Беллу это поначалу раздражало, потом она привыкла и стала понимать их. Более того, она остро чувствовала, что если бы в свое время уступила Руди, не проявила упорства, не настояла, что должна непосредственно участвовать в служении Темному Лорду, — то и сама вела бы себя теперь так же. Была бы готова хоть крестиком вышивать, хоть часами подбирать из ювелирного каталога серьги и колье к только что купленному платью, лишь бы долгими вечерами чем-то заглушать в себе зябкий страх: вот уже одиннадцать вечера, а его все нет... уже двенадцать... уже час, два часа ночи — а ты не знаешь, каким он вернется и вернется ли вообще. *** На следующий день они провожали Нарциссу в Хогвартс, на последний, седьмой курс. Рано утром Белла отправилась по делам, а потом аппарировала прямо на платформу 9 3/4. Погода так и не наладилась. Странно было даже думать о том, что всего два дня назад стояла невозможная жара. Сейчас лил дождь, платформа пестрела зонтами всех цветов и размеров. Совы орали и хлопали крыльями в клетках, укрытых непромокаемыми накидками. Нарциссу с родителями Белла разглядела у одной из колонн, неподалеку от группки явно магловских родителей, отправлявших чадо в Хогвартс. Нарцисса разглядывала их, скривив презрительно губы. Но вдруг увидела сестру, улыбнулась и сразу похорошела. Белла пробиралась к ней, лавируя между тележками с багажом и зонтами. Времени толком поговорить не было — поезд уже дал гудок, оповещая о скором отправлении. Мама почему-то вдруг всхлипнула. В последнее время глаза у нее постоянно были на мокром месте. Отец стал рыться в карманах в поисках носового платка. Нарцисса крепко обняла Беллу и прижалась щекой к ее щеке. — Держись! — Все будет хорошо, не бойся, — сказала Белла, похлопывая ее по спине. — Будь осторожнее, ладно? — Нарцисса тревожно заглянула ей в глаза. — Постараюсь. Потом они махали руками составу, когда тот тронулся с места. Все быстрее мимо проплывали вагоны, слышались восторженные вопли первокурсников. Белле тоже было пора возвращаться в свою школу. В кармане у нее лежало письмо от Люциуса, которое доставила утром сова. Люциус, окончивший в июне Хогвартс, писал, что принят на службу Темного Лорда и скоро к ним присоединится. Был полон энтузиазма. Белла хмыкнула, представив себе, как бы прокомментировали это письмо Руди или Ивэн. "Малыш Люци уже хочет поиграться в страшного темного волшебника. Ну-ну". *** В ту ночь ей (наверное, под впечатлением от вокзала) приснился странный сон. Белла стояла на мосту, высоко над рекой. Впереди были устье и море, неразличимое, но остро пахнущее солью. Ей было сыро и зябко даже в пальто. Внизу в тумане двигались магловские пароходы, перекликались, невидимые друг для друга, высокими тревожными свистками. Мост гудел под ветром, тяжело, надрывно. А она стояла и думала, что совершенно не знает, куда ей идти дальше. Продолжение следует.
assidi: У меня сработал очередной закон Мерфи - сеть начинает глючить как раз тогда, когда появляется продолжение любимого фанфика :) Но я все-таки преодолела глюки сети и сюда добралась. Потрясающе! Читается на едином дыхании. Все персонажи такие живые... Но не слишком ли они у тебя пушистые получаются? Или это издержки возраста?
MMM: Спасибо за продолжение! Все-таки странно видеть Беллу в таком свете. Отдельное спасибо за цитаты из творчества Данте. Дико извиняюсь, что не написала полноценного отзыва, но обещаю исправиться. Просто после такого чтения впечатление, отношение к героям все-таки неоднозначно. Но уже сейчас могу сказать, что идея и стиль изложения мне очень нравится.
Lidya: Намек был понят правильно! Насчет продолжения! Спасибо за такой огромный кусь! Действительно на одном дыхании читается. Интересно, интересные у них занятия, мне понравилось, что это описано в фике, ну и конечно же, чувтсва и эмоции Беллы. MMM пишет: Все-таки странно видеть Беллу в таком свете. ппкс. Странно, но однозначно увлекательно, открываю много нового для себя об этом персонаже
rakugan: assidi MMM Lidya Спасибо! я очень рада, что нравится. assidi wrote: Но не слишком ли они у тебя пушистые получаются? Или это издержки возраста? Ты знаешь, никто же не становится так сразу монстром... Да я бы и не сказала, что они монстры. В каноне, в отличие от фанона, особых нечеловеческих зверств не видно. Убийства - да, но это часть такого рода деятельности. Мало чем отличается от ИРА, скажем. Т.е. в порядке нормы для террористической организации. Я просто пыталась написать, чтобы это было реально. Все люди, идущие по такому пути, проходят какие-то барьеры. Убить взрослого - один барьер, убить ребенка - другой. И они никогда не проходятся все сразу. "Убийство гораздо сложнее, чем кажется невинным". Естественно, нужно время, чтобы перешагнуть барьер, нужна внутренняя ломка. Сорри, что мрачно, но персонажи-то такие...
MMM: Вверх!
Wild Cat: rakugan Ну, во-первых, мне очень нравится, спасибо автору за такую замечательную идею:))) Фик еще интересен тем, что мы смотрим на те или иные вещи с другой стороны. В каноне, к примеру, не говорится о том, почему же так получилось, с чего все начиналось, и уж тем более, почему герои себя так повели. Здесь же очень подробно, с самого начала, нам дается представление. Повествование ведется от лица Беллы, описываются все ее чувства и эмоции, переживания. И действительно, видно, что та же Белла - ни какой-нибудь зверь, а обычная девушка, которая, возможно, просто оступилась один раз. Не найдя в себе сил свернуть с этой дорожки, продолжала нести свой крест. Может быть после прочтения Вашего фика, и на Упиванцев по-другому будут смотреть. Вон Лорд какие речи-то толкает, оказывается. Послушаешь, и правда ведь, он реальные вещи говорит, хотя и не во всем с ним можно согласится:))) Герои получились очень объемными, хоть трогай *тянет руки, чтобы потрогать* А Белла, такая замечательная, что я невольно начинаю ей симпатизировать:)))) P.S. А сцена с расправой над Медоузом, заставляет почувствовать себя не в своей тарелке. Так что не все у этих Упивающихся чики-чики=))) P.P.S. А сколько глав ожидается, если не секрет?
Lidya: Wild Cat пишет: В каноне, к примеру, не говорится о том, почему же так получилось, с чего все начиналось а надо бы!!! Wild Cat пишет: А сцена с расправой над Медоузом Мне снилась в моих снах, что я сама его там убивала и жгла
Wild Cat: Lidya пишет: а надо бы!!! ну, вот не говори прям, опять накололи, блин! Lidya пишет: Мне снилась в моих снах, что я сама его там убивала и жгла мне его уже жалко:))), только я что-то смутно помню, чем он на не угодил?
rakugan: Wild Cat Wild Cat wrote: А Белла, такая замечательная, что я невольно начинаю ей симпатизировать:)))) Меня это скорее пугает... Не хотелось бы. Серьезно. Насчет глав - не знаю. Очень тяжело дается этот фик, если честно. Мне иногда кажется, что писать о таких героях вообще аморально... Глав 35-40, по моим прикидкам. Следующий большой кусок будет около 1 мая.
Lidya: Wild Cat пишет: мне его уже жалко:))) а мне-то как жалко, у меня сны обычно ооочень кровавые rakugan пишет: Насчет глав - не знаю. Очень тяжело дается этот фик, если честно. Мне иногда кажется, что писать о таких героях вообще аморально... Глав 35-40, по моим прикидкам. Следующий большой кусок будет около 1 мая. Почему аморально? Будем ждать 1 мая! Праздник вдвойне. Однозначно.
Wild Cat: rakugan пишет: Меня это скорее пугает... Не хотелось бы. Серьезно. а кто ж Вас просит так писать, чтобы она становилась симпатична? Наверное, я какая-то испорченная, раз у меня такая реакция Lidya пишет: Почему аморально? поддержу вопрос. Почему аморально, если хорошо получается?:)))) Lidya пишет: Будем ждать 1 мая! Праздник вдвойне. Однозначно. угу, будем:))) Местечка не найдется?:)))*присаживается рядышком*
Lidya: Wild Cat пишет: угу, будем:))) Местечка не найдется?:)))*присаживается рядышком* Всегда рада!
Wild Cat: Lidya ну, хоть кто-то мне рад:)))) А главное хоть с чем, хоть с Лимонными маньяками, хоть с УПСами=)))
Lidya: Wild Cat пишет: ну, хоть кто-то мне рад:)))) А главное хоть с чем, хоть с Лимонными маньяками, хоть с УПСами=))) Конечно. А продолжению будем радоваться вместе
assidi: rakugan wrote: Мне иногда кажется, что писать о таких героях вообще аморально... Не сказала бы. Понять - не значит простить и оправдать. Сама пишу о таких героях и не чувствую себя апоральной. Просто я знаю, что я не стала бы делать тот выбор, что делает персонаж. Вот не стала бы - и все. Может быть мне его даже и не предложили бы. Так что жду продолжения с нетерпением!
Wild Cat: Lidya пишет: А продолжению будем радоваться вместе предложение принято:))))
Wild Cat: что-то продолжения так долго нет
Sad: rakugan Спасибо вам большое за ваш фик. Мне очень нравится идея и исполнение, ведь вы пишете одна, без беты и очень грамотно, четко, выразительно. Я дочитала не до конца тот текст, который выложен. Когда дочитаю - напишу о впечатлениях от сюжета. :)
rakugan: Wild Cat Скоро будет :) Sad Большое спасибо! Очень жду отзыва. Критика приветствуется :)
Wild Cat: rakugan Что-то я даже не ожидала... Прекрасная новость Ждем-с...
Lidya: О, какие хорошие новости!
Wild Cat: Lidya а то! Наши с тобой стенания не остались не замечеными
MMM: rakugan пишет: Скоро будет :) А скоро - это когда?
Sad: rakugan пишет: Но она молчала. Ее мать была не первая и не последняя, кто упорно игнорировал род занятий дочери. Этот феномен Белла уже наблюдала неоднократно у других жен и матерей Пожирателей смерти: и у миссис Лестрейндж, и у жены Рабастана Эллы, и у тети Эвелин, матери Ивэна и Лены, и у самой Лены Розье (теперь уже Лены Уилкс). Все они старательно делали вид, что ничего особенного не происходит. Их сыновья и мужья просто каждый день ходят на работу, вот и все. Так, словно мужчины отправляются по утрам в Министерство, где до вечера перекладывают бумажки из одного лотка в другой да распекают подчиненных за поставленную не на место чернильницу. И не более. Никаких ночных рейдов, "ликвидаций", нападений. Какое тонкое психологическое замечание. У Роулинг УС и их семьи - слепые фанатики, а у вас - они настоящие живые люди. Вот это да. Здорово написано, ничего не скажешь. Меня очень тронул этот момент. Wild Cat пишет: Фик еще интересен тем, что мы смотрим на те или иные вещи с другой стороны. В каноне, к примеру, не говорится о том, почему же так получилось, с чего все начиналось, и уж тем более, почему герои себя так повели. Здесь же очень подробно, с самого начала, нам дается представление. Повествование ведется от лица Беллы, описываются все ее чувства и эмоции, переживания. И действительно, видно, что та же Белла - ни какой-нибудь зверь, а обычная девушка, которая, возможно, просто оступилась один раз. Не найдя в себе сил свернуть с этой дорожки, продолжала нести свой крест. Подписываюсь под вашими словами. У Роулинг в этом месте явно недоработка, как фактическая, так и теоретическая, а этот фик как бы заполняет этот пробел. Насчет Беллы. Не могу сказать, что этот персонаж как-то особенно привлекателен. В ней как бы нет ничего особенного, никаких ярких черт, как мне показалось, она не слишком выразительна. Она обыкновенная. Ну, почти обыкновенная. НО: в вашем произведении акцент смещается с изображения героини как таковой на изображение ее взгляда на жизнь, её точки зрения. Точка зрения здесь ИМХО важнее, чем изображение Беллы каким-то сверхчеловеком, ярким, прописанным персонажем. Мне очень хотелось бы узнать, каков ваш замысел? Ну, наверное, это станет ясно только к концу фика. Но всё-таки... Вы хотите изобразить, как обыкновенная мечтательная девушка по имени Белла превратится в того кровожадного фанатика, которого представила нам Роулинг?? Или вы хотите открыть в этом кровожадном фанатике какое-то двойное дно, и ее поступки приобретут другой смысл, чем у Роулинг? Я просто задала вопросы, на которые автору, наверное, не стоит отвечать конкретно. Не раскрывать же концепцию в самом начале фика?! В любом случае, спасибо вам, rakugan, за ваш фик! Чем бы он не закончился, буду его читать. Мне интересна ваша идея, глубина изложения и неожиданная точка зрения. ИМХО.
rakugan: Sad Огромное спасибо за подробный отзыв! Sad wrote: Вы хотите изобразить, как обыкновенная мечтательная девушка по имени Белла превратится в того кровожадного фанатика, которого представила нам Роулинг?? Или вы хотите открыть в этом кровожадном фанатике какое-то двойное дно, и ее поступки приобретут другой смысл, чем у Роулинг? Скорее, ни то, ни другое... Я просто хочу... как бы это сформулировать... написать версию, в которую я могу поверить. Я видела подобные вещи, видела вблизи такого рода организации, было дело. И поэтому я знаю более-менее, как эти люди думают, чувствуют, ведут себя. Поэтому мне интересно написать, как бы оно было на самом деле, если бы это была реальность - ну, с учетом магического мира. Показать, скажем так, "развертку" тех ситуаций, которые Роулинг показывает нам снаружи и "свернутыми" :)) Такую развертку, в которую я сама могу поверить. Знаете, бывает такое состояние, когда ты понимаешь, что очень хотел бы прочесть определенную книгу, но ее нет в природе. Вот и приходится самому писать :) А к чему оно все придет, я и сама еще не знаю точно. Следующая порция (7 глав примерно) будет уже совсем скоро, через пару дней, она сейчас редактируется. Там почти сплошная политика :) Приходите! Буду очень рада Вашему мнению.
Sad: rakugan Спасибо аз пояснения. Мне будет очень интересно почитать, что же у вас получится!
Wild Cat: Sad пишет: У Роулинг в этом месте явно недоработка, как фактическая, так и теоретическая, тётя Ро решила не размениваться на такого рода мелочи. Хотя с другой стороны, книга-то детская. Зачем детей пугать всякими кровожадными подробностями из жизни упиванцев:)))) Для того фики и придумали, чтобы подробности прописывать вместо всяких там недобросовестных писательниц rakugan пишет: 7 глав примерно) о, вот это да:)))))
MMM: rakugan пишет: 7 глав примерно Ничего себе! Нам, неизбалованным такими порциями, и не верится даже.
Lidya: rakugan пишет: Следующая порция (7 глав примерно) будет уже совсем скоро, через пару дней, она сейчас редактируется. Там почти сплошная политика :) Приходите! Буду очень рада Вашему мнению. Ого, мы придем
Wild Cat: Lidya пишет: Ого, мы придем да нам и приходить не надо, мы всегда здесь:)))) Только поманите
Lidya: Wild Cat пишет: да нам и приходить не надо, мы всегда здесь:)))) Только поманите ага, мы просто затаились
Wild Cat: Lidya пишет: ага, мы просто затаились и ждем своего звездного часа...
MMM: Lidya пишет: ага, мы просто затаились В порядке исключения - не всегда же с ножом у горла автора стоять
Lidya: MMM пишет: В порядке исключения - не всегда же с ножом у горла автора стоять Конечно, авторов беречь надо. Но напоминать о бедных читателях, жаждущих продолжения, тоже надо. В порядке исключения
rakugan: MMM Lidya Wild Cat Скоро будет. Честно. Уже готово, но редактируется. Там 80 тыс. знаков, я не могу так быстро :)
Wild Cat: rakugan Да Вы не торопитесь:))) Мы дождемся
Lidya: rakugan Конечно дождемся. Вот всегда так бывает: оттягиваешь что-то, мучительно ждешь, а когда получаешь, такой кайф... (замечталась, отвлеклась )
Wild Cat: Lidya пишет: Вот всегда так бывает: ага, почаще бы так
rakugan: Ну, поехали дальше. Вывешиваю пока две первых главы из части III. Совсем скоро будет еще. Теперь у меня есть бета, чудесная Sige, которой огромное спасибо!!! Часть III. Глава X. 22 июня 1979 года. — А я утверждал и продолжаю утверждать — никакой подпольной организации так называемых темных волшебников не существует! Во всяком случае, пока никто еще не представил убедительных доказательств! Ранульф Лестрейндж выпрямился за трибуной и с вызовом посмотрел на Бартемиуса Крауча. Зал Визенгамота был полон. Такой толпы здесь, должно быть, не видели уже несколько столетий. За неделю до заседания Лестрейнджу удалось добиться в судебном порядке проведения открытого процесса, и теперь, помимо членов верховного суда, в зале собралось около сотни зрителей. Пресса — около пятнадцати человек — разместилась в отдельной, отгороженной барьерами ложе. На задних рядах сидела группа рядовых Пожирателей, естественно, без каких-либо опознавательных знаков вроде масок или балахонов. Просто большая и на удивление слаженная компания крепко сбитых парней. Руководил ими Тим Эйвери, скромно устроившийся на откидном сиденье сбоку. Белла знала, что еще около трех дюжин Пожирателей сейчас рассредоточены в коридоре возле зала заседаний и в Атриуме Министерства, на нулевом уровне. Цепь приставов Визенгамота в черной униформе отделяла публику от членов верховного магического суда. Белла видела их слева и сверху — ряды пожилых волшебников и ведьм в темно-вишневых мантиях с вышитой на них буквой W. Заседание вел глава Департамента магического законодательства Бартемиус Крауч — средних лет волшебник с неестественно ровным пробором в волосах и тонкими усиками щеточкой. Председательствовал Альбус Дамблдор. Откинувшись в кресле, он внимательно слушал Лестрейнджа, глядя на него сквозь полулунные очки. — Лестрейндж, перестаньте паясничать, — Крауч уже явно выходил из себя. — Если ее не существует, кто же эти молодчики, которых вы регулярно защищаете на слушаниях в нашем Департаменте?! — Ах, Мерлин, — Лестрейндж звонко рассмеялся и, сняв очки, стал вытирать глаза платком. — Ну, если мы каждого выпускника Хогвартса, который от избытка энергии и недостатка интеллекта решил похулиганить, станем записывать в темные волшебники... Думаю, тогда ваш Департамент сделает план по их поимке на десять лет вперед! — И вы хотите сказать, будто не слыхали ни о каких Пожирателях смерти? — Почему же, слыхал, — Лестрейндж водрузил очки на нос и воззрился на Крауча. — Даже читал о них в бульварных газетках, в промежутке между сплетнями о звездах квиддича и гороскопом на завтра. В тех разделах, куда обычно сваливают всякий бред, рассчитанный на неразборчивого читателя. Посудите сами — что это за организация, о которой даже слышать нельзя без смеха? Надо же, имечко какое придумали. Пожиратели смерти! Стало быть, они едят смерть, нет, прямо-таки пожирают. А как? С помощью вилки и ножа? Под яблочным соусом или, может быть, мятным? Вот что я бы очень хотел узнать. Но, как назло, — он развел руками, — среди моих знакомых нет ни одного так называемого Пожирателя, и мне некому задать столь животрепещущие вопросы. Где они, эти Пожиратели? Покажите хотя бы одного! В зале засмеялись. — В зеркало посмотри! — крикнул кто-то. — Если я посмотрю в зеркало, — мгновенно парировал Лестрейндж, — то увижу только старого и уставшего от жизни волшебника, который уже отчаялся отстоять здравый смысл среди того моря абсурда, в котором мы тонем. Среди того моря лжи, вымысла и пугающих слухов, которыми беспринципные политики пользуются в своих целях... И низлу было бы ясно, что он намекает на Крауча. — А как же Тот-Кого-Нельзя-Называть?! — совсем потеряв терпение, крикнул Крауч. — Вы имеете в виду лорда Волдеморта? — любезно осведомился Лестрейндж. По помещению пронесся шум, и наступила внезапная тишина. Все словно оцепенели при таком прямом и даже бесстыдном произнесении этого имени. Кто-то из членов Визенгамота так резко отодвинулся назад, что чуть не упал со скамьи. Крауч дернулся. Один только Дамблдор совершенно спокойно наблюдал за Лестрейнджем, сложив вместе кончики пальцев. — Если да, то что же — я расскажу вам, кто такой лорд Волдеморт. Белла подалась вперед. Что он такое говорит?! Руди, сидевший рядом, закусил губу, не сводя глаз с отца. — Но сначала, — Лестрейндж, казалось, чувствовал себя в настороженно затихшем зале, будто на дружеской вечеринке в своем клубе, — если позволите, маленькое отступление. Что поделаешь — мы, старики, склонны к сентиментальным воспоминаниям о прошлом. Он обезоруживающе улыбнулся окружающим. — Так вот, когда я был маленьким, папа и мама говорили мне, что в чулане с метлами живет злая Бука. И если я полезу в чулан, чтобы в отсутствие родителей тайком полетать на метле, то Бука схватит меня и съест. Представьте себе, — он усмехнулся, — я даже в это верил. Правда, боюсь, не так долго, как хотелось бы родителям. Он поправил очки. — Но потом я стал старше, поумнел, набрался жизненного опыта и понял, что никакой Буки в чулане для метел нет. Более того, я понял — чем очень расстроил отца, — что ее нет и в шкафчике, где хранится виски... По рядам публики прокатился смешок. Нервное напряжение спадало. — Так вот, — Лестрейндж внезапно выпрямился и заговорил совсем другим тоном, звонко и громко, — мы все, здесь присутствующие, когда-то верили, что в темном коридоре таится чудовище, а за шторой прячется злой лорд Волдеморт или как-его-там. Но не пора бы выйти из младенчества? Не пора ли перестать верить в эту чушь? Может быть, довольно позволять Министерству запугивать нас несуществующими угрозами, когда единственная реальная угроза — это беззаконная диктатура самого Министерства?! В зале, казалось, поднялась буря. Журналисты скрипели перьями, как безумные, ослепительно вспыхивали аппараты колдографов. Люди Эйвери по его едва заметной команде вскочили на ноги и устроили овацию. Судебные приставы ринулись их утихомиривать, Крауч что есть сил забарабанил молотком по столу. — Тишина! Тишина в зале! Иначе публика будет удалена! Эйвери кивнул стоявшим рядом с ним парням — видимо, командирам подразделений, — и его гвардия смирнехонько расселась по местам. — Лестрейндж, мы выслушали достаточно, — Крауч побагровел и, казалось, даже говорил с трудом. — Если вам есть что сказать по существу своей позиции, говорите, или я лишаю вас слова. — Очень хорошо, давайте по существу... Собственно, это я и собирался сделать с самого начала, если бы вы не начали повторять вымыслы о каких-то Пожирателях, против которых якобы направлен данный законопроект. Он зашуршал бумагами.
rakugan: — Итак, на рассмотрение Визенгамота предлагается проект так называемого Регламента 18С. Регламент, как сообщается нам в проекте, направлен на предотвращение "действий, угрожающих безопасности магической общественности", а также против деятельности организаций и/или лиц, угрожающих таковой безопасности. Его положения предусматривают, что лица, признанные угрожающими безопасности магического общества (далее именуемые "особо опасными"), могут быть задержаны аврорами без постановления суда, в любом месте, где бы они ни находились, и интернированы в Азкабан на неопределенный срок без суда или предъявления обвинения. В зале теперь стояла напряженная тишина, только от стола секретаря Визенгамота и журналистской ложи доносился скрип перьев. — Что это значит, проще говоря? — спросил Лестрейндж. — Это значит, что любой, подчеркиваю, любой волшебник или ведьма, независимо от его реальной вины, в любой момент, без всякого суда и следствия, без соблюдения законной процедуры, без предъявления обвинения, без права на адвоката — может быть объявлен "особо опасным", схвачен на улице, в Министерстве, у себя дома и посажен в Азкабан на любой срок, какой будет угоден властям. — Не передергивайте! — выкрикнул Крауч. — Процедура выдачи постановления на арест разработана... — Да, но как она выглядит?! Вот, — Лестрейндж встряхнул листками, — здесь говорится, что постановление на арест "особо опасных" волшебников будет выдавать специальный Комитет при Департаменте по соблюдению магического законодательства, причем сам ордер с указанием причин ареста задержанному никто не покажет, так как там могут содержаться — цитирую — "сведения, составляющие тайну Министерства магии". Это значит, что человек даже не сможет узнать, в чем его, собственно, обвиняют! — Есть право на апелляцию... — Конечно, как же! Апелляцию — но только перед тем же Комитетом! Без адвоката! Без права представить свидетелей в свою защиту! Да и что это за апелляция, если обвиняемому неизвестно содержание обвинения?! Если данный Регламент будет принят, он позволит арестовать кого угодно, независимо от того, виновен он или нет, — ведь, согласно законопроекту, достаточно, чтобы Комитет "усмотрел достаточные основания для задержания". Можно посадить в Азкабан хоть ребенка, хоть беременную ведьму! У арестованного все равно фактически не будет возможности защититься или добиться снисхождения. — Лестрейндж, у вас еще одна минута... — Этот законопроект, — Лестрейндж теперь говорил так громко, что, казалось, мог бы перекричать любой шум, — нарушает такие основы нашего законодательства, как презумпция невиновности и Habeas Corpus Act, предоставляющий суду и только суду право контроля за законностью задержания и ареста граждан. Уважаемые члены Визенгамота, неужели никто в этом зале не понимает, какие возможности для вопиющего беззакония открываются с принятием Регламента?! Какие перспективы расправы с политическими противниками, конкурентами в бизнесе, да просто неугодными? После принятия Регламента никто, повторяю, никто не сможет быть в безопасности. Это путь к всевластию Министерства в его самом отвратительном виде! — Прения завершены! — Крауч ударил молотком по столу так, словно собирался его проломить. — Хватит! Лестрейндж, это все слова, это все отговорки! Никто не собирается преследовать невиновных, новый закон направлен против преступников и убийц, таких, как вы и ваши дружки! — Довольно, — сказал вдруг Дамблдор. — Прения, как вы верно отметили, завершены. Итак, мы выслушали свидетельства сторон по делу "Ранульф Лестрейндж против Департамента по соблюдению магического законодательства". Напомню, что истец оспаривал разработанный Департаментом проект Регламента 18С. Теперь я как председатель Визенгамота объявляю голосование. Он помолчал. — Кто за принятие законопроекта о введении в действие Регламента 18С? Тишина стояла такая, что можно было бы услышать и муху. Большая часть членов Визенгамота подняла руки. Сам Дамблдор — тоже. — Кто против? Часть волшебников подняла руки, но их было заметно меньше. — В иске отказано. Законопроект принят. Согласно установленной процедуре, он должен быть теперь подписан министром, зарегистрирован в Министерстве и вступит в действие с 1 июля текущего года. Лестрейндж, который все это время простоял, наклонив голову и закрыв глаза, теперь перевел дыхание и сказал негромко, но так, что все услышали: — За всю свою адвокатскую практику я не видел настолько омерзительного и откровенного попрания закона. Что ж. Вы хотели войны — вы получите войну.
rakugan: *** Его слова люди Эйвери встретили шумом и топотом ног. Крики эхом отдавались от каменных стен, в зале стоял оглушительный гам. Охрана Министерства образовала живой коридор, чтобы дать пройти членам Визенгамота. Белла поднялась со своего места. Каменные скамьи пустели, Лестрейндж сошел с трибуны, Рабастан за адвокатским столом собирал бумаги. По каменным ступенькам медленно и спокойно, даже не трудясь подобрать полу мантии, спускался Дамблдор. Уже внизу его остановил Лестрейндж. — Альбус, на два слова. — Мне казалось, мы все и так обсудили. — Еще минутку, — Лестрейндж говорил быстро и с силой. — Альбус, неужели вы сами не понимаете... То, что вы сегодня сделали, когда-нибудь обернется и против вашего так называемого Ордена. Да, да, не думайте, пожалуйста, что мы слепы и глухи, и ничего о нем не знаем. Ваш Орден — такая же антисистема, как и мы, для Министерства он немногим лучше, и придет время — с вами расправятся тем же оружием, созданию которого вы сегодня способствовали. Я, конечно, понимаю, что с точки зрения Ордена Феникса цель оправдывает средства, но... — Хорошо. Я понял твою мысль. А теперь прости, мне пора. — Как угодно, — Лестрейндж пожал плечами. — Только не говорите потом, что вас не предупреждали. За выходом из зала заседания группка журналистов уже осаждала Крауча, остальные бросились с вопросами к Лестрейнджу. Белла слышала мельком обрывки его слов: "Министерство окончательно продемонстрировало сущность своего режима... магическая Британия погружается в пучину беззакония и произвола... однако мы продолжим борьбу, мы не собираемся сдаваться...". Перья скрипели вокруг так громко, что почти заглушали речь, от вспышек магния подземелье озарялось нееестественным белым светом. Внезапно Руди шепнул ей на ухо: — Улыбайся! — и, прежде чем она успела что-то понять, развернул ее в сторону журналистов. От вспышки аппарата колдографа перед глазами поплыли пятна. В Атриуме их ждала толпа молодых Пожирателей. Появление членов Визенгамота они встретили шумом, свистом и угрожающим ритмичным пением, хлопая в ладоши. Белла знала эту песенку, она вообще, в отличие от большей части верхушки организации, любила проводить время с рядовыми Пожирателями. Ей нравились их речевки и песни, которые тот же Руди считал дурацкими, нравилось ходить с ними в балахоне и с факелом. В другое время она бы с радостью присоединилась к ним, но не сейчас. Члены Визенгамота по образованному охраной коридору поспешили покинуть Атриум. Посетители, выходившие из каминов, при виде толпы в здании испуганно жались по углам или бочком пробирались к лифтам. Белла разглядела Тима Эйвери — он переходил от одной группки своих людей к другим, видимо, давая указания. Наконец в сопровождении Рабастана и журналистов появился Лестрейндж. Толпа приветствовала его выкриками, аплодисментами и вскинутыми вверх руками. Лестрейнджа в этой среде любили — он постоянно защищал рядовых Пожирателей по обвинениям в хулиганстве и нападениях на маглов и умудрялся "вытаскивать", казалось бы, самые безнадежные дела. Здесь его называли "наш адвокат" и верили в его безграничные возможности. То, что сегодня они потерпели сокрушительное поражение, из рядовых, видимо, пока мало кто понял. Лестрейндж засмеялся и поднял вверх два пальца — V, "виктория", победа. Но, подойдя к Белле, вдруг сказал ей совсем тихо, едва шевеля губами: — Пожалуйста, помоги мне аппарировать, я сам не сумею. Подставив свекру локоть, она почувствовала, что пальцы у него совсем ледяные. Руди быстро подошел к отцу и поддержал его с другой стороны, стараясь, чтобы это выглядело легко и естественно.
rakugan: *** Как только они покинули Атриум, Лестрейндж, казалось, потерял все силы. На ногах он держался с большим трудом. Аппарировав на лужайку перед домом, они с Руди почти внесли его в холл и усадили в кресло. Белла быстро вынула из кармана свекра бутылочку с зельем, которую он всегда носил с собой, и, создав взмахом палочки стакан с водой, принялась отсчитывать нужное количество капель. В воздухе сильно и едко запахло настойкой наперстянки. Руди, наклонившись над отцом и взяв его за руку, считал пульс. В холле было очень светло — было всего около шести пополудни, — и в ярком солнечном свете, падавшем через высокое окно, было отлично видно, как у Лестрейнджа синеют губы. Сверху по лестнице сбежала миссис Лестрейндж, кинулась к мужу. Поддерживая его голову, Белла уже поила того лекарством из стакана. Руди покачал головой. — Мне все это очень не нравится. Вызвать целителя? Лестрейндж вдруг открыл глаза и пристально посмотрел на сына, потом с трудом сказал: — Никаких целителей. Нам нужна вечеринка. — Что?! — Вечеринка, — он сделал глубокий вдох и задержал дыхание, потом медленно выдохнул. — Уже получше. Вечеринка — вот что нам нужно. И очень быстро. Мы сейчас не имеем права демонстрировать слабость, а то эта свора нас загрызет. Так что мы устроим вечеринку, чтобы всем показать, что мы не считаем случившееся поражением, а, наоборот, празднуем его как победу. Ты меня понял? Максимум народу. Максимум публичности. И быстро, чтобы это успело попасть в завтрашние газеты. Руди кивнул. — Никаких сложностей. Сейчас будет. Но, пап, ты уверен, что справишься? — Конечно, — он тяжело поднялся, обнимая жену за плечи. — Я в свой кабинет. Когда Рабастан появится, пускай сразу идет туда.
rakugan: ПРИМЕЧАНИЯ. На описанную в главе сцену меня натолкнули некоторые странности в описании суда по делу Лонгботтомов в "ГП и КО". По тексту совсем не похоже, чтобы там был нормальный состязательный процесс, с полноценной защитой и проч. Скорее, обвиняемых судили в ускоренном порядке, по аналогу наших "троек" или "особых совещаний" в ОГПУ или военных трибуналов. Однако в истории магловской Британии имеется практически точный аналог — т.н. регламент (regulation) 18В от 1940 года, который давал право интернировать врагов государства на неопределенный срок без предъявления обвинения и постановления суда. По этому регламенту, в частности, был интернирован лидер британских фашистов Освальд Мосли и многие другие. Я позволила себе предположить, что в магическом мире в какой-то момент должен был быть принят аналог этого регламента, чтобы обеспечить ускоренные процессы над Пожирателями смерти - ну и вообще всеми, кто не нравится Министерству... По моим прикидкам, это должно было произойти около 1979 года, т.к. анализ канона заставляет предположить, что реальный накал "боевых действий" припадает на 1980 год. Соответственно, принятие регламента и другие действия Министерства могли быть подготовкой к масштабной войне. Цитируемые Лестрейнджем положения в большинстве своем списаны с исторического магловского регламента 18B 1940 года.
rakugan: Глава XI. У Лестрейнджей было всего три домашних эльфа, и, конечно, самостоятельно они бы не смогли приготовить пирушку за такой короткий срок. Впрочем, в магической части Лондона имелся очень дорогой ресторан, где можно было заказать все нужное. Час Белла провела в переговорах с управляющим ресторана, потом поднялась наверх переодеться. Выбрала открытое светлое платье с длинными, намного выше локтя, перчатками, чтобы скрыть Метку. Хотя будут все свои, демонстрировать ее на людях считалось дурным тоном. Руди исчез куда-то и вернулся около восьми, когда дом уже был полон народу, с Ритой Скитер и еще несколькими журналистами. К Рите, их бывшей однокурснице — правда, она училась в Рэйвенкло, — Руди всегда относился хорошо. Периодически они обедали вместе, обмениваясь тщательно дозированной информацией. А вот Белла ее недолюбливала. В школе Рита была тихой девочкой в очках, старательной отличницей, и ее превращение за последние годы в острую на язык, не чуравшуюся скабрезностей журналистку было почему-то неприятно. Впрочем, каждый зарабатывает на жизнь, как может и считает нужным. По-настоящему Беллу злило то, что года три назад Рита написала о ней статью в "Ведьмополитен", где более чем прозрачно намекала: героиня материала — любовница Темного Лорда. Руди тогда, помнится, очень веселился, наблюдая за яростью Беллы. — Ну, и что ты собираешься делать? — спрашивал он. — Разнесешь в щепки редакцию? Прикончишь Риту? Молодец, это будет лучший способ убедить всех, что написанное там — правда. Зато если не обращать внимания, через неделю уже никто ничего не вспомнит. Впрочем, статьи с намеками с тех пор появлялись приблизительно раз в полгода, и вскоре Белла заподозрила, что Руди сам же за них и приплачивает — после того, как заметила, что из образа мужа-рогоносца он извлекает несомненную выгоду. Во всяком случае, число высокопоставленных лиц, желающих снабжать его информацией или финансировать через его посредничество проекты Темного Лорда, заметно выросло. В конце концов она добилась ответа.
rakugan: — Ты же отлично понимаешь, что никому, кто лично знает Темного Лорда, такое и в голову не может прийти. А остальные — это люди, не способные мыслить самостоятельно, которым нужна картинка, иллюзия. Почему бы не показать им картинку? Они жаждут заключить сделку, получив твое покровительство взамен на свои деньги или сведения. Вслух, естественно, это не говорится... Заметь, я играю честно — я действительно помогаю им решать вопросы, по своим каналам, конечно же. И все счастливы. — Ты ведешь себя, как сутенер! — кричала Белла. — Отчасти, — весело поправил он. — Только отчасти, потому что продаю-то я все-таки не тебя, а легенду. Историю. Картинку. Кроме того, за свою жизнь я три... нет, четыре раза был в роли убийцы, время от времени — в роли шпиона и намного чаще в роли вербовщика шпионов. Почему бы для разнообразия не попробовать что-то новое? Он закурил. — Белла, пойми, наконец, одну простую вещь. Чем меньше правды знает о тебе противник, тем лучше. Скажем, твой дядя Колин в последнее время сильно сдал и все больше дел передает мне. На мне уже сейчас вся наша чертова агентура, — он затянулся, — по всей чертовой Британии. И мне совершенно не хочется, чтобы кому-то пришло в голову вытаскивать из меня эти сведения клещами. Я, конечно, не думаю, что попаду в аврорат, но всякое может случиться. Естественно, я, как весь разведотдел, каждые несколько месяцев прохожу тренинг на сопротивление Crucio, Imperio и всему прочему, что только можно придумать. Но знаешь ли, после трех суток беспрерывного допроса любой тренинг пойдет коту под хвост, и я поневоле выложу все, что знаю. Именно поэтому никто не должен догадываться — понимаешь меня? — что я это знаю. И не только это, кстати. А еще и много чего другого, что опять же посторонним знать не обязательно. Кому надо, и так осведомлены. Он затушил сигарету и тут же закурил другую. — Так что меня вполне устраивает та картинка, которую я показываю миру, — муж-подкаблучник, размазня, который подкладывает жену под Темного Лорда, чтобы сделать карьеру. — Продавец иллюзий... А тебе не кажется, что эта картинка очень опасна для меня? — Кажется, — ответил он серьезно. — Можешь поверить, я делаю очень многое, чтобы тебя защитить. Хотя ты этого, возможно, и не видишь. Белла смотрела на него задумчиво. — У вас, Лестрейнджей, все так сложно... Мне кажется, я никогда не привыкну. — А, каких-нибудь двадцать-тридцать лет, и ты сама так научишься, — он отмахнулся. — Кстати, о подкаблучнике... Мне только что пришла в голову отличная мысль. Почему бы не пустить слух о твоих, скажем так, садистских наклонностях? Можно было бы через ту же Риту. Это бы дополнило картинку и, — он повертел в пальцах сигарету, — придало бы тебе такой чувственный оттенок опасности... — Слушай, может быть, ты уймешься?! — Не кричи на меня. А то доиграешься, и я для дополнения картинки подарю тебе на день рождения хлыст и наручники. — И как я буду их использовать? Это его почему-то очень развеселило. — Белла... Ты не понимаешь. Нет, ты просто ничего не понимаешь, — он подошел к ней и нежно поцеловал в лоб. — Их буду использовать я.
rakugan: *** Из-за всего вышеописанного Белла с радостью уклонилась бы от общения с Ритой, но момент был явно неподходящий. После того как Руди представил Риту матери, Белла подошла, протягивая обе руки и улыбаясь: — Рита, дорогая, как я рада тебя видеть... Они расцеловались, впрочем, касаясь губами только воздуха. Взяв коктейль, Рита с интересом оглядывалась по сторонам. Она явно никогда не была в таком месте и теперь удивлялась несоответствию реальности своим ожиданиям. Дом Лестрейнджей, светлый, теплый и, в общем, вполне дружелюбный, слишком уж отличался от описаний жизни Пожирателей, которыми пестрели бульварные газеты. Там-то каждый корреспондент считал своим долгом изобразить — причем так уверенно, будто видел собственными глазами, — зловещие старинные замки, где непременно имелся мрачный сырой подвал, а хозяева проводили большую часть времени за оргиями и пытками. У Лестрейнджей подвал, конечно, тоже был, но сухой и аккуратно выбеленный — там хранились бутыли с домашним вином, всякие припасы и не нужный в хозяйстве хлам. Места же для пыток было определенно маловато. Что касается оргий, то за то время, что Белла прожила в этом доме — они с Руди переехали к Лестрейнджам три года назад из соображений безопасности, — ей не пришлось видеть ни одной толковой оргии. Если говорить совсем честно, то вообще ни одной. Что и неудивительно — рабочий день Темного Лорда начинался в пять-шесть утра, и его подчиненным поневоле приходилось подстраиваться, так что заветным желанием почти любого Пожирателя высшего эшелона было не предаться грязным забавам с пленницей-маглой, а просто-напросто выспаться. Белла повела Риту по залу, прикидывая, с кем бы ей было интересно познакомиться. У открытого окна стояли Уилксы — наверное, оставили детей с няней, раз смогли прийти. Лена Уилкс, беременная четвертым ребенком на большом сроке, сильно раздалась и погрузнела. Она была погружена в несомненно очень содержательный разговор с Нарциссой. Нарцисса тоже была беременна, но пока об этом никто не знал, кроме Люциуса и Беллы. Предудыщие попытки заканчивались выкидышами, и Белла понимала, что сестра очень нервничает. Может быть, надеется услышать от Лены что-то полезное? Оглядевшись, она нашла Люциуса — тот беседовал в дальнем конце комнаты с Лестрейнджем-старшим, сидевшим в кресле. Люциус в чем-то его горячо убеждал, а свекор Беллы кивал, покусывая перо и время от времени делая какие-то пометки. Он выглядел лучше, чем несколько часов назад, но все равно очень уставшим и измученным. Белла заметила, что Руди, который у камина разговаривал со своим непосредственным начальником — Колином Розье, — тоже время от времени обеспокоенно оглядывался на отца. Впрочем, через четверть часа, когда ей уже удалось отделаться от Риты, оставив ее на попечение Нотта, Лестрейндж даже сказал короткий тост — о том, что сегодняшнее формальное поражение лично он считает большой моральной победой. Все поаплодировали, Рита строчила пером по пергаменту с безумной скоростью. Потом пришел Рабастан, и они с отцом удалились в кабинет, откуда потом Рабастан выходил только время от времени, чтобы принести из библиотеки очередной фолиант — сборник прецедентов или толкований на тот или иной пункт. К ним протолкался Ивэн Розье: — Руди, твой папа просто прелесть. Когда он спрашивал: "Кто такие Пожиратели, покажите хоть одного?" — при том, что чуть ли не вся семья носит Метку, — я чуть не умер от смеха. — Тише говори, здесь далеко не все свои. — Вообще он отлично выступал... А кто? Руди показал глазами на Риту Скитер. — О! Сейчас пойду с ней поздороваюсь. Через минуту Ивэн уже обнимал Риту за талию: "Ты прекрасна, как всегда", — а та, звонко смеясь, оставила на его щеке четкий след губной помады. — Ивэн, все такая же зайка... Чем ты сейчас занимаешься? — Как всегда, бездельничаю и прожигаю жизнь. Ну, если участие в боевой группе можно назвать бездельем... Хотя Рите об этом знать совершенно не обязательно. — Рита, — Ивэн уже тянул ее за руку в сторону танцевального зала, — давай я тебя научу классному магловскому танцу, называется самба. У тебя каблуки какой высоты? Три дюйма? Отлично, как раз подойдет... Замечательно. Все довольны, и Рита при деле. Из Ивэна она вряд ли что-то вытянет, зато повеселится.
rakugan: *** Шум голосов становился все громче, за окном уже темнело. Эльфы сбились с ног, разнося напитки. В соседней с гостиной комнате танцевали. Поскольку далеко не все присутствующие были из чистокровных семей, где знали старинные танцы, то вместо традиционных — гальярды, морески или паваны — музыкантов попросили играть что-нибудь более современное и даже, может быть, магловское. Белла чувствовала, что веселье, поначалу немного искусственное, все-таки становилось неподдельным. Видимо, не только у нее одной было ощущение, что груз неопределенности, подспудного напряжения, который чувствовался весь последний год, все же спал, что теперь, наконец, все стало ясным, четким, открытым. Война так война. Будем воевать, что же теперь делать? Она постояла у окна, глядя в сад, вдыхая аромат цветов и нагревшейся за день земли. Остро хотелось смеяться, танцевать, жить — кто знает, много ли еще осталось... Но миссис Лестрейндж уже ушла к себе, и Белле приходилось выполнять обязанности хозяйки, так что было не до танцев. Она кружила по залу, улыбалась, спрашивала собеседников о здоровье жен и детей, выслушивала шутки, знакомила, начинала и поддерживала разговоры. Издалека ей помахал рукой Ивэн — он куда-то исчез ненадолго и вернулся с девушкой, которую звали, кажется, Марта. Впрочем, всех девушек Ивэна все равно не упомнишь, он сам постоянно путал их и, чтобы не попадать в неловкое положение, старался обходиться без имен, называя всех подряд "детка". Но новенькая Белле понравилась — тоненькая, светловолосая, совсем молодая. Видимо, только что закончила Хогвартс или даже еще учится. А народу между тем все прибывало. Охранные заклятья с входной двери были демонстративно сняты, да и сама дверь чуть ли не нараспашку. Это было забавно, но и немного тревожно. Поколебавшись, Белла около одиннадцати вечера отправилась искать Руди. Кстати, неплохо было бы, если бы он ее сменил — до того она устала. Но Руди оказался в библиотеке с Ритой Скитер. Усевшись в кресло, журналистка быстро писала в блокноте, а Руди, пристроившись рядом на подлокотнике, что-то ей негромко рассказывал. Увидев Беллу, он слегка покачал головой — дескать, занят, потом, потом. К полуночи появился Тим Эйвери, весь заляпанный грязью и измученный. — Лорд решил, что нужно провести в связи с заседанием акции, чтобы показать, что мы не опасаемся Министерства. Вот я и мотался по всей Англии. Еще одна аппарация — и меня стошнит. В восьми местах одновременно, представляешь? — Ого! Неудивительно, что ты еле стоишь на ногах... Белла повела его в столовую. Малсибер и Нотт, которые что-то обсуждали в дальнем углу, обернулись и тут же опять углубились в разговор. — Все в порядке, обошлось хоть без сложностей? — Почти, — Эйвери жадно запихивал в рот тарталетки. — В трех местах нас чуть не накрыли министерские отряды. В Лестере одного парнишку арестовали, ну, я Рабастана попрошу с утра подать протест. В Ливерпуле два идиота не надели маски. Надеюсь, их никто не опознал. Завтра я им головы поснимаю. — А результаты? — Да ничего серьезного, — он отхлебнул вина. — Так, пошумели. Попугали маглов, сожгли сколько-то домов. Пускай уж Министерство подсчитывает ущерб, им все равно теперь всю ночь работать, обливиаторам во всяком случае. Завтра в газетах напишут. Он широко зевнул. — Спать хочу, просто с ног падаю. Когда нам на совещание к Лорду? — К семи утра. — Ох, нет! — он содрогнулся. — Можно у вас переночевать? Я сейчас домой не доберусь. — Конечно. Она подозвала эльфиню Конни и попросила приготовить одну из гостевых спален.
rakugan: *** Почти сразу же после этого ушли Уилксы — им было пора домой, чтобы сменить няню. Затем цепочкой потянулись к выходу и остальные гости. Ушли Малфой с Нарциссой — Люциус поддерживал жену под локоть так бережно, словно она была стеклянная. Жена Рабастана, Элла, решила вернуться к себе, не дожидаясь мужа. Впрочем, ни для кого не было секретом, что они давно не живут вместе, и Рабастан обычно проводит время у одной из своих любовниц. Их было три, в разных местах Англии, причем одна, по слухам, магла. Родители Ивэна Розье аппарировали домой, а сам он попросил разрешения остаться ночевать вместе с девушкой. Впрочем, Ивэн так часто бывал у Лестрейнджей, что ему даже отвели свою комнату. Руди, проводив Риту Скитер, вернулся. — Устала? — спросил он, гладя руку Беллы. — Пойдем потанцуем? Я тебя весь вечер почти не видел. Музыканты уже собирались уходить, но Руди попросил их поиграть еще немного. Они начали медленную, тягучую магловскую мелодию — кажется, это называлось танго. Белла знала его плохо, но муж шепотом подсказывал ей, как двигаться. Уже давно она не танцевала с таким самозабвением, полностью отдаваясь томительной и тревожной музыке, так, словно была с мужем одним целым, единым существом. Как знать, может быть, в последний раз, думалось ей. К двум часам ночи почти все разошлись. Тишина после многочасового шума голосов казалась странной, неестественной, а столовая и гостиная — непривычно пустыми. Суетились эльфы, убирая посуду и снимая скатерти, ночной ветер в открытом окне раскачивал занавески. Из ресторана прибыл человек со счетом в три фута длиной, и Руди, мельком просмотрев его, выписывал чек. Лестрейндж-старший и Рабастан, видимо, не собирались прекращать работу — в кабинете горел свет, и Динни, дочка Конни, носила туда-сюда подносы с чаем. Наконец все дела были закончены, и можно было идти спать. Эльфы, оторвавшись от уборки, пожелали им спокойной ночи. Руди пошел впереди со свечой, Белла поднималась следом. Ей так хотелось спать, что она шла с закрытыми глазами. Сзади семенила Динни. Из-за двери комнаты Ивэна слышалось ритмичное поскрипывание кровати и очень выразительные стоны. Видимо, девушка была хоть и молоденькая, но вполне отзывчивая. Руди покосился на Динни и пробормотал: — Ведь сколько раз просил — ставь заглушку на дверь! Взмахнул палочкой, и стало тихо. В их собственной спальне окно было открыто настежь. С улицы тянуло прохладой и сильным, насыщенным запахом листвы и трав от темной громады ближнего леса. Букет фрезий на столике уже осыпался. Когда-то в этой комнате была детская, и на стенах до сих пор остались смешные обои с медвежатами. Динни расстелила постель и принялась было помогать Белле раздеваться, но Руди, поставив свечу на стол, отпустил эльфиню и принялся сам расстегивать крючки платья, одновременно быстро и легко целуя шею и плечи жены. Белла попробовала спорить: — Уже три часа ночи, а в семь нам надо быть у Лорда... — Тогда тем более нет смысла спать, — весело ответил он.
rakugan: *** Как выяснилось позже, в эту ночь еще кое-кто не спал. Ранним утром на столе в Ставке уже лежал специальный выпуск "Пророка", полностью посвященный вчерашним событиям. Редакционная колонка, комментарии экспертов, большое интервью с Краучем и на целую полосу — с Лестрейнджем, под шапкой "Особое мнение". Сообщение о погромах. Подробный отчет о вечеринке у Лестрейнджей с особым упором на радостную, победную атмосферу. Колдографа на вечеринку Рите не разрешили привести, поэтому колдографии были только из зала суда, зато отборные: недовольно кривящийся Крауч, пламенно что-то говорящий Лестрейндж — и на полполосы снимок самой Беллы, сделанный после вчерашнего заседания. На снимке она смеялась, полуобернувшись к объективу, а Руди, обнимая ее за талию, вскидывал вверх руку со сжатым кулаком. Уже к полудню новости перепечатали несколько других газет, и можно было не сомневаться, что в Министерстве магии успели разобрать их по косточкам и проанализировать вдоль и поперек. Однако те, кого это касалось, с первых же минут отлично поняли смысл послания. Сдаваться никто не собирается. Перчатка поднята, вызов принят. Продолжение следует совсем скоро. Дальше будет совещание у Волди, заметки о структуре организации Пожирателей, Каркаров, Барти Крауч и др. Оставайтесь с нами :))
MMM: Потеряла дар речи. Столько сразу и все можно прочитать - вот, оно, счастье! Спасибо! (когда приду в себя смогу написать что-нибудь членораздельное)
пани Ёла: Забежала, забрала читать. Подробный отзыв по-прежнему за мной.
Sad: rakugan Блин, как это я вчера пропустила, ведь полночи в интернете просидела. Почитаем... Спасибо!
Sad: rakugan Меня приятно порадовала детальная разработка продвижения законопроекта, поведение Лейстранджа-отца и ссылки на маггловский Регламент. Четко проработано и очень выразительно написано. Идея с созданием садистского имиджа Беллы хороша. Ну, это к вопросу о том, что меня сильнее всего интересует в этом фике, как я вам писала... Вы собираетесь решить это именно так?... Спасибо вам огромное. Мне очень нравится, как вы пишете, и исполнение, и сюжет.
rakugan: Sad Спасибо! я очень-очень рада, что понравилось. Sad wrote: Идея с созданием садистского имиджа Беллы хороша. Ну, это к вопросу о том, что меня сильнее всего интересвует в этом фике, как я вам писала... Вы собираетесь решить это именно так?... Не совсем. Там все немного сложнее. Дальше будет :) Этот кусок еще пока такой легенький, потому что я на нем отдыхаю... Дальше-то будет сплошная война и прочая всякая гадость.
Wild Cat: rakugan Огромное спасибо за продолжение:) Я еще сначала не поняла, вроде как время не то, но потом удосужилась взглянуть на дату)
Lidya: Спасибо за продолжение! Я, блин, опять немного запоздала Очень интересно и... мноого!
Wild Cat: Lidya пишет: Очень интересно и... мноого! о, мечта идиота У меня такая же, так что мы с тобой обе такие:)) Но, если не хочешь, я буду пребывать в гордом одиночестве
MMM: Wild Cat пишет: я буду пребывать в гордом одиночестве Боюсь, не получится, здесь таких немало, даже если и не признаются (и я в том числе)
Sad: rakugan пишет: Не совсем. Там все немного сложнее. Дальше будет :) О! Чем сложнее - тем интереснее! Чую, будут всякие психологические завороты. Ням-ням. Я бы расстроилась, если бы весь беллин садизм свелся к имиджу. Рада, что все будет сложнее. :) Wild Cat MMM Да, читателей много. Я увлеклась серьезно. Подсела, так сказать.
Villainess: rakugan Я оторваться не могла, когда читала) Просто божественно! Sad О да,я тоже подсела :)
Lidya: Wild Cat MMM Sad Villainess Давайте организуем ассоциацию жаждущих продолжения
MMM: Lidya пишет: Давайте организуем ассоциацию жаждущих продолжения Да легко! (это от жажды деятельности)
Летучая Мышь: прочла запоем все за один сегодняшний вечер... шикарно, слов нет...
Lidya: MMM пишет: Да легко! (это от жажды деятельности) Начнем проводить агитацию?
rakugan: Летучая Мышь Спасибо! Я очень рада, что понравилось :) MMM Lidya Все еще будет :) Все работа, будь она неладна. Начальство не понимает, как важно написание фика, и отвлекает :)
Летучая Мышь: на мыло такое начальство Lidya пишет: Давайте организуем ассоциацию жаждущих продолжения мона и я к вам?
Wild Cat: Lidya О, мы опять за своё Конечно, организация такой ассоциации просто необходима:) К тому же, у меня уже есть опыт в таких делах, правда там была партия... Летучая Мышь Чем больше ,тем лучше
MMM: Wild Cat пишет: правда там была партия... Расширяем свою деятельность. Можно я опять вербовать новеньких буду?
Lidya: Wild Cat пишет: К тому же, у меня уже есть опыт в таких делах, правда там была партия... Гы, я тоже об этом подумала Все добровольцы милости просим!!!!! rakugan rakugan пишет: Все работа, будь она неладна. Начальство не понимает, как важно написание фика, и отвлекает :) О, как я понимаю... Только у меня учеба
Villainess: Wild Cat пишет: Конечно, организация такой ассоциации просто необходима:) ППКС :)) ждем-с...
Wild Cat: Lidya пишет: Гы, я тоже об этом подумала ну, как ты знаешь, не в обиду нам будет сказано, у дураков мысли схожи Lidya пишет: Только у меня учеба Учеба - страшный зверь Villainess Вот он - наш доброволец MMM Приступайте!
Lidya: Wild Cat пишет: ну, как ты знаешь, не в обиду нам будет сказано, у дураков мысли схожи Точно. Господа и Дамы, мы очень хорошую вещь придумали про партийную организацию! Но вот*шепотом* автор нас прибьет за флуд. А может и нет:) но знайте,rakugan, мы исключительно с добрыми намерениями
Wild Cat: Lidya пишет: мы исключительно с добрыми намерениями А то! Флудят-то только с ними родимыми А автор убьет нас ап стенку
Villainess: Wild Cat пишет: Villainess Вот он - наш доброволец Доброволец говоришь? Что то я уже баюсь:))) MMM пишет: Можно я опять вербовать новеньких буду? Только помните главное не количество а качество:))))
MMM: Wild Cat пишет: А автор убьет нас ап стенку Villainess пишет: Только помните главное не количество а качество:)))) А то ж! Каждый новый доброволец будет проходить жесточайший отбор! Надо еще процедуру принятия в партию продумать. Идеи есть?
Villainess: MMM пишет: Идеи есть? Ну посвящение должно быть как в студенческих братствах присягу давать
Wild Cat: Villainess пишет: Ну посвящение должно быть как в студенческих братствах присягу давать А Вы кто у нас будете собственно? *официально*
Sad: Lidya пишет: Давайте организуем ассоциацию жаждущих продолжения Ну, по собственному опыту знаю, что автора лучше не торопить - это может плохо сказаться на качестве конечного продукта. Однако, "ждать продолжения" надо. И вдохновлять автора своими отзывами. :) И просьбами :)
rakugan: Lidya Wild Cat Villainess MMM Sad Sad wrote: И вдохновлять автора своими отзывами. :) И просьбами :) А меня на самом деле очень вдохновляет. Честно. Спасибо вам огромное! :)
Villainess: Wild Cat пишет: А Вы кто у нас будете собственно? Я то? Да я почетный член партии
Wild Cat: rakugan А мы и рады стараться Villainess Да? Это что-то новенькое...Ну с почином тогда:)
MMM: rakugan пишет: А меня на самом деле очень вдохновляет Рады стараться!
Lidya: Villainess пишет: Ну посвящение должно быть как в студенческих братствах присягу давать Э-э-э, а как на слет, т.е. съезд партии будем собираться? Может метку какую?
MMM: Lidya пишет: Может метку какую? Э-э.. Что-то вы меня пугаете. Надеюсь, не на коже? А то я, знаете ли, татуировочки не очень жалую..да и плагиат получится
Sad: rakugan :)
Wild Cat: MMM пишет: плагиат получится о, плагиат - это подсудное дело, надо как-то без него выкрутиться
Villainess: Lidya пишет: Может метку какую? Нет спасибо)) мне уже одной хватает Но придумать что-нибудь обязательно надо:)
Lidya: Villainess пишет: Нет спасибо)) мне уже одной хватает Будем думать, товарищи! Какие предложения?
Wild Cat: Villainess пишет: Нет спасибо)) мне уже одной хватает Lidya пишет: Какие предложения? А чем больше, тем лучшее...гы...главное-то, чтобы качество было, а остальное...
Lidya: Wild Cat пишет: А чем больше, тем лучшее...гы...главное-то, чтобы качество было, а остальное... Тоже верно... Надо искать компромисс
MMM: Lidya пишет: Надо искать компромисс 2 метки!! Переплюнем Темного Лорда!!
Wild Cat: Lidya пишет: Надо искать компромисс О, компромиссы - это точно не к нам, скорее к Упиванцам Мы ищем не компромиссы, а то, что выгодно именно нам:) Вот такие мы расчетливые
Lidya: Wild Cat пишет: Мы ищем не компромиссы, а то, что выгодно именно нам:) Вот такие мы расчетливые Что ж ты право... компромисс у нас только такой может быть, я не стала упоминать просто
Lidya: MMM MMM пишет: 2 метки!! Переплюнем Темного Лорда!! Для симметрии
MMM: Lidya
Sad: Wild Cat MMM Lidya Как вы весело тут оффтопите :)!
MMM: Sad пишет: Как вы весело тут оффтопите Мы не оффтопим, мы темку поднимаем. Присоединяйтесь.
Lidya: MMM пишет: Мы не оффтопим, мы темку поднимаем. Присоединяйтесь. Вот! Sad Мы за правое дело боремся! Не хотите в партию?
Wild Cat: Lidya Sad Где флуд? Кто посмел!?
MMM: Wild Cat пишет: Где флуд? Кто посмел!? Да это Sad с непривычки, наверное
rakugan: Lidya Wild Cat Sad Villainess пани Ёла и не только, конечно :) Простите, что неприлично навязываюсь :) Но, если можно, зайдите сюда, пожалуйста: http://fanfiction.fastbb.ru/index.pl?1-0-0-00008331-000-0-0-1147851661 Мне очень важно ваше мнение. Серьезно.
Wild Cat: rakugan А что там? Я любопытная до жути, так что уже одной ногой там...
MMM: rakugan Уже, но могу, конечно и еще чего-нибудь добавить
rakugan: MMM Было бы здорово :) Мне правда интересно, что люди думают по этому поводу. Wild Cat Там? О-о... Там ужасы всякие :)
Wild Cat: rakugan Я обязательно прочту, но только не сегодня, спать очень хочется, вставать завтра рано... *припасла на завтра*
Lidya: MMM пишет: Да это Sad с непривычки, наверное rakugan Всенепременно-с прочтем-с
XSha: rakugan Прочитала с огромным удовольствием. У вас очень приятный язык - легкий, живой, богатый. И в нем есть характер, он самобытный, несмотря на то, что в фике нет никаких стилистических вывертов. Это я бы назвала "аурой" тескта. ЗдОрово:) Потом мне очень понравилось как вы пишете своих персонажей. Знаете, что мне это напомнило? "Крестного отца". Вот сидишь, смотришь и думаешь: "Они все преступники" Но видишь их семью, видишь цветы в вазе, видишь их напряжение и их покой - и встаешь буквально за их спинами. Они и не родные, не становятся гроями, которые как семья, но и не чужие - они просто очеловечиваются. Со всеми ужасами и ошибками, но становятся такими... человеками %)))) Замечательно, честное слово.
Lecter jr: rakugan Мне повезло - я прочитала столько и сразу. Почти что сражена наповал;) Давно не читала мастшабных фиков про Беллатрикс.
XSha: Вопрос. А где был Снейп? Они с ним не дружили, он был младше, в рядовых УпСах, засекречен? Или просто "ну его нафихх"?
rakugan: XSha Спасибо огромное за подробный коммент и похвалу! Я правда очень рада узнать Ваше мнение. XSha wrote: Знаете, что мне это напомнило? "Крестного отца". Одна из моих любимых книг :) Наверное, это заметно... XSha wrote: А где был Снейп? В 1979? в упсовской учебке :) Нет, не в рядовых - для высшего состава. Он будет, но совсем немного. Lecter jr Спасибо!! :)
assidi: rakugan, и не надо Снейпа :) Лучше про Барти! А то про Снейпа пишут все, кому не лень, а про Барти, кроме меня, никто *хлюп*. Хочу вербовку Барти!
rakugan: assidi Будет :)
Wild Cat: assidi пишет: Хочу вербовку Барти! Поддержу. Тожа хочу:)
MMM: assidi пишет: Хочу вербовку Барти! Что-то и меня заинтересовало! Наверное, это заразно...
Lidya: MMM пишет: Что-то и меня заинтересовало! Наверное, это заразно... Точно заразно...
MMM: Lidya пишет: Точно заразно... Ко всем своим *ненормальностям* старательно приписываю еще и эту
Lidya: MMM пишет: Ко всем своим *ненормальностям* старательно приписываю еще и эту Давно пора Я тоже, пожалуй, запишу
Sad: Ой какие тут активные заказы и просьбы к автору. Я согласна на все, что автор сочтет нужным нам предложить, не буду просить никаких излишеств :)
rakugan: Sad О, автор предложит... :) Персонажи на самом деле совсем распоясались, творят, что хотят. Я их уже не контролирую, просто наблюдаю со стороны :) Все будет, и уже скоро. ОФФ Не хочу показаться навязчивой :), но Вы обещали прочесть "Дело Лонгботтомов"... Я понимаю, что очень нехорошо так напрашиваться, но мне правда очень интересно Ваше мнение.
Wild Cat: Sad Обязательно прочтите, это очень хорошая часть фика :) rakugan пишет: Все будет, и уже скоро. *не лопни от радости, детка* УРА!!
MMM: rakugan пишет: просто наблюдаю со стороны Дайте и нам понаблюдать, а?
rakugan: Wild Cat MMM Lidya Sad и др. Дорогие читатели, осталось совсем немного. Третья часть практически готова, нужно только переписать сцену совещания у Волди (но она уже полностью есть у меня в голове), плюс дописать еще одну сцену насилия к уже имеющимся двум :), потом отредактировать (это быстро), дать почитать бете (тоже быстро) - и все. Фигня вопрос, что называется :) Все будет, и очень скоро. Только не торопите меня, ок? А то я начинаю нервничать из-за невыполненных обещаний. Спасибо за доверие! С любовью :) P.S. Сцены насилия, правда, не страшные, а такие... технологичные, что ли. Примерно как в случае с Медоузом или в "Деле Лонгботтомов". А то страшные я не умею. Ничего?
MMM: rakugan пишет: Все будет, и очень скоро. Урра! rakugan Мы вас не торопим, просто не даем о себе забыть
Летучая Мышь: rakugan пишет: осталось совсем немного и мы очень и очень этому рады
Lidya: Урааа! Скоро будет всем щщщщастье!
Летучая Мышь: Lidya бааальшооое прибааальшооое!
XSha: rakugan пишет: Дорогие читатели, осталось совсем немного. Третья часть практически готова, А сколько всего планируется?
rakugan: XSha XSha wrote: А сколько всего планируется? Сейчас подумаю... Третья - это до конца 1979 года. Четвертая - 1980-81, до катастрофы. Пятая уже есть - это "Дело Лонгботтомов". Шестая... Азкабан писать не буду, скорее всего, так что она начнется, наверное, сразу с 1995 года. Шесть или семь, получается.
Летучая Мышь: rakugan обчитаемся я так рада, прям так рада, вся аж извелась
Lidya: Летучая Мышь пишет: бааальшооое прибааальшооое! А как же!
XSha: rakugan, какая захватывающая перспектива :)))
Wild Cat: Lidya пишет: А как же! только так и не иначе ;-)
Sad: Поднимаем :)
Lidya: Sad пишет: Поднимаем :) Угу, а то совсем затерялась! Мне ж надо, чтоб на видном месте все было, а то забываю, ага... сахара надо больше есть.
rakugan: Начинаю понемногу выкладывать дальше третью часть, то, что пришло от беты. Чудесной Sige еще раз огромное-преогромное спасибо за правку!! Глава XII. Совещательная комната в Ставке — тесная, поскольку большая ее часть была занята огромным столом и стульями, — была в семь утра полна народу. Почти все зевали, а Тим Эйвери спал, положив голову на руки. Эльфы поставили на отдельном столике чайник и чашки и еще притащили высокий кофейник, но кофе не особенно помогал. Яркое утреннее солнце уже пробивалось через неплотно задернутые зеленые шторы. Еще пару часов, и оно будет слепить глаза. Разбившись группками, люди негромко переговаривались или листали специальный выпуск "Пророка", только что привезенный из типографии. Лестрейндж-старший что-то писал в блокноте. Белла сидела, прислонившись к спинке стула и закрыв глаза. Ей удалось поспать часа два, но этого было мало — под глазами появились мешки. Еще и горло болело. Не надо было оставлять на ночь открытое окно. Открылась и закрылась дверь, разговоры мгновенно стихли, послышался грохот отодвигаемых стульев. В комнату вошел Темный Лорд. Те, кто оказался к нему ближе, поспешно преклонили колени. Нотт толкнул Эйвери, и тот вскочил, непонимающим взглядом обводя комнату. Взмахом руки прервав изъявления преданности, Темный Лорд прошел к своему месту и сел, после чего расселись и все остальные. Лестрейндж на минутку оторвался от блокнота, чтобы подвинуть Белле стул. — Рад всех видеть, — Темный Лорд обычно не тратил времени на предисловия. — Для начала о вчерашнем. Прежде всего, я хотел бы поблагодарить Ранульфа за отличное выступление в суде, — он слегка наклонил голову в сторону Лестрейнджа. — Хотя мы не достигли того, к чему стремились, но было сделано все возможное. Красивая работа. — Благодарю вас, милорд. — Далее, мне понравилось, как справились твои люди, Тим. Министерство получило сильную головную боль. Были отдельные недочеты, но в целом неплохо. Подводя итоги, я бы сказал, что вчера мы все потрудились очень хорошо. Но, как вы понимаете, это не более чем первый раунд. Все молчали. — Сейчас мы должны обсудить, как быть дальше. Для начала я хотел бы выслушать ваши мнения. Как вы видите положение дел, какие меры стоило бы принять, и прочее. Это было непривычно, но, в общем, понятно. Естественно, его интересуют в первую очередь не их мысли. Он хочет понять, кто и на что готов... — Ранульф, с тебя начнем, наверное. Темный Лорд откинулся на спинку кресла и склонил голову набок. — Боюсь, что я могу сказать только о том, что касается юридической стороны вопроса, — Лестрейндж выглядел очень уставшим и говорил тихо. — Разумеется, смысл принятого вчера Регламента не столько в возможностях, которые он дает Министерству, сколько в том, что нам полуофициально объявлена война. Проведенные вчера акции не дали возможности Министерству приступить к немедленным действиям, но, насколько мне известно, была предпринята попытка штурма дома Ноттов. Успешно отбитая. Я не думаю, что на этом закончится. Даже несмотря на то, что формально Регламент вступает в действие только с первого июля. — Понятно. Что мы, на твой взгляд, можем и должны сделать со своей стороны? — С сожалением должен признать, — Лестрейндж задумчиво смотрел в пространство, — что нам, видимо, придется совершенно отказаться — на время — от легальной политической деятельности. Мы говорили с вами о создании открытой оппозиции, — Темный Лорд кивнул, — и даже о возможности переговоров с Министерством, возможно, с привлечением профессионального медиатора. Но, по моим последним наблюдениям, сейчас это вряд ли реально. Министерство очень уверено в себе, особенно Департамент по соблюдению магического законодательства. Они надеются покончить с нами одним ударом. Так что, боюсь, нам придется предпринять некие... силовые действия, чтобы вынудить их пойти на попятный. Хотя лично мне неприятно такое развитие событий. Он поправил очки. — Естественно, мы вынуждены отказаться от судебной защиты членов организации, будь то верхушка или рядовые исполнители. Соответственно, я бы предложил, во-первых, усилить меры безопасности, особенно в том, что касается семей. Перейти на нелегальное положение. Во-вторых, как можно лучше подготовить низший персонал к возможным арестам. Они должны понимать, что мы не сможем отныне вытаскивать их из тюрьмы, и знать, как себя вести. В-третьих, — несмотря на обстановку, — я все-таки выступаю за то, чтобы очень осторожно вести и далее переговоры с Визенгамотом и Министерством. Хотя война будет продолжаться какое-то время, нужно уже сейчас готовить почву для перемирия. Собственно, у меня все. Темный Лорд кивнул, потом обвел взглядом собравшихся. — Мнения? Я сейчас ничего не оспариваю. Пока что хочу выслушать всех. В комнату бочком пробрался домашний эльф и поставил перед Волдемортом высокую чашку. — Ваш шоколад, милорд. — Спасибо. Итак, я жду. Все молчали. — Мне кое-что не нравится, — внезапно сказал Долохов. Он обернулся к столу у себя за спиной и принялся наливать себе чай из заварного чайника. — Чего ради сходу задумываться о перемирии? Это никуда не годится. Мы, конечно, куда слабее Министерства, но если напрячься, можно сейчас с ними справиться. Именно сейчас. Что будет через полгода — никто не предскажет. Так что говорить надо, я считаю, о захвате власти, а вовсе не о том, как с ними договориться. Темный Лорд наклонился вперед и, сцепив пальцы, оперся на них подбородком. — Антонин, это глупость. — Малфой, сидевший слева от Волдеморта, легонько поморщился. — Какой захват власти, о чем вы? Не хватит ни людей, ни средств, ни времени. Что, у нас под командой армия? Мы с одной вашей боевой группой пойдем штурмовать Министерство? Даже если мы соберем всех, кто только способен держать палочку, все равно сколько их — двести человек? триста? Смешно. — Да-да, — поддержал его Эйвери. — Нужно начинать переговоры. — Нет, — сказал Рудольф. Все уставились на него. — Я согласен с Антонином. У нас маловато сил, но это еще не значит, что мы проиграем. Вопрос в том, как ими воспользоваться. Попытаемся вести классическую, регулярную кампанию — от нас быстро останется мокрое место. Но можно попробовать способ... как бы это сказать... неравнозначного ответа. Министерство станет играть по старой, проверенной схеме: аресты, обыски, физическое уничтожение наших. Зато мы можем ответить массовым террором, и Министерству поневоле придется отвечать на сто булавочных уколов одновременно, так что их люди собьются с ног. Тогда власти быстро потеряют преимущество. Я имею в виду, что нужно создать управляемый хаос... — Ой, только попроще, — скривился Долохов. — Мы тут люди темные, словечек ваших не знаем. Пристрастие разведотдела к красивым и непонятным выражениям давно стало притчей во языцех. Белла помнила, как когда-то Фред Уиган — ведущий аналитик разведотдела, скромный худой полукровка лет сорока, — даже ей пытался что-то разъяснить о теории катастроф и графах. После окончания Хогвартса он успел поучиться в магловском колледже и с тех пор сохранил любовь к высшей математике. В теории катастроф Белла не поняла ровным счетом ничего, а графы представлялись ей чем-то вроде дерева расходящихся тропинок, каждая из которых ведет к собственному варианту будущего. — Смысл в том, — Руди быстро рисовал схему на листе пергамента, — что Министерство поневоле вынуждено отвечать на любую нашу акцию, даже мелкую. Значит, рано или поздно их возможности исчерпаются и они просто не смогут как следует управлять страной. Если перемежать крупные акции, скажем, раз в несколько месяцев, с мелкими — раз в неделю... И чтобы они были как можно более странными, непредсказуемыми. Например, все ждут нападения на министерский патруль. Но никто не ждет взрыва в кафе, или на производстве котлов, или в магазине метел, или... Ну, понятно. А влияние может быть куда больше. Стоит одновременно подорвать несколько крупных оптовых складов зелий — и с десяток производств прекратит работу... Люциус презрительно фыркнул. — Не вижу, какой в этом смысл. Малсибер слушал внимательно, но, кажется, заинтересовался только тогда, когда речь пошла о зельях. Эйвери пожал плечами — вот, мол, завелся теоретик, — и подмигнул Белле. Зато Долохов резко подался вперед, так, что расплескал чай. Вынимая палочку, чтобы убрать лужу на столе, спросил: — Хорошо, хорошо, это понятно, а что это нам даст? — Если мы будем сочетать разные виды действий... Первое, и самое простое — разгон маглов, "шумовые" акции. Второе — нападения на волшебников, чтоб жертв было поменьше, зато Министерству приходилось каждый раз начинать следственные действия и отвлекать на них силы... Третье — меры устрашения. Как только арестовывают кого-то из организации или проводится рейд, мы отвечаем немедленными ударами по семьям министерских работников. — Самих министерских не трогаем? — Думаю, нет. Семьи — это эффективнее… Чем быстрее, тем лучше, и чем больше жестокости, тем скорее до Министерства дойдет. Взамен получаем переполох в верхах. Они будут вынуждены работать по двадцать четыре часа в сутки, так что перестанут справляться и окончательно потонут в потоке событий. Тогда мы сможем стать ведущими в этой игре. — Он оглянулся на Темного Лорда. Тот кивнул: — Я помню, читал твою докладную записку. Дальше. — Одновременно через газеты мы начинаем критиковать каждый шаг Министерства, просто-таки любую ошибку. Это даст не особенно много, но позволит раскачать общественное мнение. Цель — добиться, чтобы все хором требовали отставки министра. Дальше, скажем, через полгода, займемся Визенгамотом, чтобы продвинуть своего человека на министерский пост. Две пятых Визенгамота сейчас и так на нашей стороне, около одной пятой придется выбить, остальных можно убедить или запугать. Ну, а после того, как мы поставим своего министра, нужно будем взять под полный контроль всего два направления: финансы — таможня, налоговая служба, и силовой блок — Департамент по охране магического законодательства. Этого достаточно. Вот, в общем, все... — Давно не слышал такой чуши, — подвел итоги Люциус. — Да, что-то ты... — Колин Розье неуверенно покачал головой. — Руди, что-то тебя занесло... Ты бы сначала со мной обсудил. Руди раздраженно дернул уголком рта. — Хорошо. Да, это чушь. С удовольствием послушаю другие мысли. — А я — за, — неожиданно сказал Долохов. — Я за. В этом что-то есть. Хотя, конечно, так сыграть сложновато, но, по крайней мере, это не избитый путь... Что скажете, милорд? Темный Лорд улыбнулся. — Пока ничего. Я слушаю. У кого еще есть мысли? — Нам нужно прежде всего уничтожить ключевых лиц в Министерстве, — вмешался Нотт. — Начиная с Крауча. — Нынешние хороши уже тем, что предсказуемы, — возразил Лестрейндж. — Те, кто придет им на смену, могут оказаться намного хуже... — Как хотите, а мне нравится идея управляемого хаоса, — задумчиво сказал Малсибер. — Так мы сможем задействовать оборотней и великанов, которыми занимается Уолли. В остальном-то от них проку мало... — И что мы получим от этого самого хаоса? — едко спросил Малфой. — Захватить власть, создав как можно больше неразберихи! Есть более простые и легкие пути. — Конечно, Люциус, — окрысился Долохов. — Например, всем смыться за границу, как ты собираешься сделать. — На такие необоснованные подозрения я не считаю нужным даже отвечать. — Вот и чудесно. Темный Лорд похлопал в ладоши. — На мой взгляд, мы уже переходим на личности. К делу. Тони, что у нас со вторым и третьим составом боевой группы? — Ничего хорошего, — Долохов уже злился. — То есть второй состав, который берет Трэверс, почти полностью сформирован. А вот группа, которая делается под Розье... Людей нет совершенно. Взять некого. — Что, у нас никто не выпускается в этом году в мини-Хогвартсе? — Там не на что смотреть. Неправда. Долохов так говорил каждый год — и каждый год кого-нибудь брал в группу. — Не знаю, кто у нас дает рекомендации в учебку, но такого сборища тыквоголовых кретинов я еще не видел... Ага, это уже камушек в ее огород. Отбором в "золотую когорту" занималась Белла. — Ничего, найдешь кого-нибудь. — Темный Лорд не был настроен выслушивать жалобы. — И очень быстро. Группы должны еще сработаться, а у нас впереди дел по горло... Кстати, что там у вас за раскол из-за Каркарова? — Разве? — Долохов удивился. — Представь себе. Ты считаешь, я не догадываюсь, почему ты выделяешь в отдельные группы именно Трэверса и Розье? Да потому, что они отказываются иметь дело с Игорем. — Милорд, это... — Тони, я не хочу сейчас касаться данной темы. Пришлось к слову, вот и все. Но позволь напомнить, что историю с Каркаровым затеял ты. И пока я не вижу никакой отдачи, вообще никакого толку. Он поднял руку, показывая, что обсуждение этого вопроса завершено. — Далее. Что касается безопасности... Мы занимались этим последние три месяца, так что сейчас, насколько я понимаю, дома у всех защищены заклятием Fidelius либо семьи перевезены в безопасное место. Верно? Это же касается лаборатории, Даррен. Эйвери, твои люди и раньше, как считалось, не имели к нам отношения. Теперь они должны удвоить осторожность. Защитить от тюрьмы мы больше никого не сможем. Для остальных — в общественных местах не появляться, иначе как под охраной или под оборотным зельем, а лучше вообще сейчас свести до минимума связи с окружающим миром. — А как быть, — Долохов поднял руку, — с теми, у кого дети школьного возраста? У Трэверса, например, дочка учится в Хогвартсе. Всю семью-то он спрятал, но что с девочкой... — Я встречался с Дамблдором, — неожиданно заговорил Лестрейндж-старший. — Неофициально, естественно... Он пообещал, что не позволит никого из детей арестовывать или интернировать. В обмен на наш отказ от любых акций в Хогвартсе или Хогсмиде. Воцарилось молчание. — Мне. Очень. Не. Нравится, — Темный Лорд говорил медленно, четко разделяя слова. — Что ты встречаешься с Дамблдором у меня за спиной, без согласования. Я тысячу раз просил... Ну ладно, сейчас не в этом дело. Просто мне не хотелось бы повторения. — Простите, милорд. — Насколько мы можем положиться на слово Дамблдора? — Он действительно не позволит трогать детей. — Руди поднял голову и почему-то улыбнулся. — Проверено. — Да, я помню ту историю, — Темный Лорд кивнул. — Но вопрос в том, сколько еще осталось самому Дамблдору? Помнится, я просил подумать, можем ли мы сейчас попытаться его убрать... После короткой паузы Розье и Долохов ответили почти одновременно: — Нет. Последствия невозможно предсказать... — Нет. Это очень сложно, мы угробим массу людей. — Да, пожалуй. Хорошо, оставим это на будущее. Теперь дальше. — Темный Лорд заглянул в свои записи. — Тед, как у нас с "чистым" жильем и прочим? — Около двадцати домов и квартир, где можно пересидеть в случае чего. Кроме того, в ближайшее время для всех, начиная с уровня смотрящих и выше, будут готовы мобилизационные предписания — где и как получить в случае чего деньги и документы прикрытия. — И когда это ближайшее время? — Дней через пять. — Стоило бы быстрее, ну да ладно. Люциус... На какой бюджет мы можем рассчитывать? Малфой задумался, разглядывая набалдашник трости. — Полагаю, около трех миллионов. — Всего? — удивился Долохов. — Во время войны деньги уходят, как вода... И почему так мало? По моим подсчетам, должно быть хотя бы в четыре раза больше. — С каких пор, Антонин, вы занимаетесь финансами? — Люциус холодно посмотрел на него. — Позвольте напомнить, что я отчитываюсь не перед вами, а перед, — он слегка наклонил голову в сторону Темного Лорда, — первым лицом. — Да что ты говоришь, — начал было Долохов, но Волдеморт остановил его. — Подробнее, Люци. — Деньги со счетов организации переведены на номерные счета, известные лично мне и первому лицу, в гоблинском банке Цюриха. Туда же я постепенно перевожу личные счета присутствующих, — он покосился на Долохова. — В Британии у меня работают три "серых" конторы по обналичке. Кроме того, контрольные пакеты всех наших компаний внесены в инвестфонд, который, в свою очередь, принадлежит нескольким офшорам, в основном на Виргинских островах, перекрестно владеющим акциями друг друга... — А в итоге акции принадлежат опять же тебе? — не утерпел Долохов. — Удобно устроился! Если что-то случится с организацией... — Конечный бенефициар там я, Тони,— Темный Лорд уже не улыбался. — Неважно, под каким именем я прохожу... Меня устраивает отчетность Люциуса. Бюджет действительно невелик, поэтому будем стараться обходиться собственными силами. В конце концов, операции денег не требуют. — Они не требуют, а мои люди — требуют! Им надо есть и пить, у них семьи! — И мои, у них мизерные оклады, — присоединился Эйвери. — Да, а лаборатория у нас работает в промышленных масштабах, — поддержал его Малсибер, — это большие расходы... — "Чистое" жилье и документы тоже кой-чего стоят, — вставил словечко Нотт. — Как вы все оживились, когда пришло время делить деньги, — Темный Лорд мило улыбнулся. — Когда мы обсуждали необходимые меры, я почему-то не видел такого рвения. Все расходы сейчас урезаем, насколько можно. Эйвери, мы повышали оклады рядовому персоналу дважды в этом году. Придется потерпеть. Пройдет война — всем будет легче. Что касается работы по сбору пожертвований... Речь шла о суммах, которые вносили на нужды организации — неофициально, естественно, — крупные промышленники, симпатизировавшие делу. — Белла? Она вздрогнула. — Это, кажется, твоя обязанность? Ты сможешь продолжать — при условии повышенных мер безопасности, естественно? — Да, я могу. Я справлюсь... Только, милорд, я бы хотела... если можно... перейти в боевую группу. Темный Лорд удивленно поднял брови. Кажется, она только что сказала глупость... Потом он пожал плечами. — Как ты собираешься совмещать эти занятия? Впрочем, если хочешь, и если Тони согласится тебя взять — я не возражаю... Но учти, деньги все равно нужны. В этом году ты должна собрать не менее ста тысяч. Да, вляпалась так вляпалась. Найти в военное время даже такую небольшую сумму... Она поймала укоризненный взгляд Лестрейнджа и пожала плечами. — Хотя я ценю, — насмешливо продолжил Темный Лорд, — твою готовность послужить общему делу. Если хочешь, нужную сумму можешь набрать просто… э-э… силой. От моего имени. Он бросил взгляд в бумаги. — Эйвери... Мне очень не нравится то, что творится с твоими людьми. Дисциплина упала до нуля. Никто ничего не делает, только постоянно выпрашивают вознаграждение. Толку от того, что вы называете "акциями", очень мало. В половине случаев Министерство ничего о них не знает — а ведь их смысл заключается именно в том, чтобы Министерство распыляло ресурсы, посылая туда обливиаторов и авроров. Просто так разгонять маглов бессмысленно. Их миллионы, всех не разгонишь... Так что как знаете. Хоть сами каждый раз посылайте сову в Министерство. — Мы... — Не перебивай меня. Дальше — мне не нравятся настроения в этой среде. Твои люди убеждены, уж не знаю почему, что их прогулки в балахонах и прочие развлечения — это и есть самое главное в организации. Приказам они не подчиняются, готовы чуть ли не взбунтоваться в любой момент, действуют абы как, не по плану — скольких у тебя вчера арестовали, кстати? — и к тому же не умеют держать язык за зубами. — Это все поправимо, и... — Я просил помолчать. Последовала долгая пауза. — Поэтому, во-первых, — Темный Лорд опять посмотрел в свои записи, — нужно как можно крепче вбить им в головы, что хорошо и почетно пострадать за организацию. Даже если они попадут в Азкабан, то в любом случае ненадолго — максимум на два-три года; зато потом их нужно сильно поднимать по карьерной лестнице, чтобы все видели, что это честь. Семьям арестованных — вспомоществование и постоянная опека. Они должны видеть, ради чего это все делается. Люциус выделит тебе на это определенный фонд. Скажем, тысяч двести. Для начала. Малфой тяжело вздохнул и посмотрел в потолок. — Но одновременно, — Темный Лорд поднял глаза на Эйвери, — они должны понимать, что любое нарушение будет жестоко караться. Должны усвоить: кто проболтается под следствием, с этой минуты становится смертником. То же самое — за своеволие и невыполнение приказа. Им следует бояться нас больше, чем всех авроров, вместе взятых. Я пришлю к тебе в помощь кого-нибудь из боевой группы, — он задумался, — скажем, Розье, чтоб подтянуть дисциплину. Конечно, стоило бы этим раньше заняться, но что уж теперь... А дольше ждать нельзя. — Милорд, я справлюсь сам, мне не нужны помощ... — Ты считаешь? А вот мне так не кажется. Я вижу, что тебе нужна помощь. И заметь — я даже не делаю из этого никаких неприятных выводов, просто предлагаю поддержку. Это понятно? — Да. Благодарю вас. — Несчастный Эйвери смотрел в стол. — С мелочами, кажется, на этом закончили. Что еще? В разведотделе все по-прежнему... Лаборатория — меры безопасности и режим работы мы с тобой, Даррен, утвердили... Это понятно... Мини-Хогвартс придется закрывать, мы не сможем обеспечивать безопасность, да и людей отвлекать тоже, так что нужно как можно быстрее распределить выпускников... Он задумчиво повертел в пальцах золотой медальон. — Теперь об общей картине. Что мне понравилось из услышанного сегодня... Во-первых, мысль Антонина о том, что, нацелившись на перемирие, мы изначально проигрываем. Во-вторых, замысел управляемого хаоса... Так что их мы, я думаю, и примем, с определенными поправками. Нам понадобится, — он задумался, — основная, скажем так, программа... Тони, как часто мы можем проводить акции имеющимися силами? Долохов пожал плечами. — Смотря о чем речь. Для операций средней степени сложности, ну там, убийство группы людей, взрыв с небольшим количеством жертв, я не знаю, — где-то раз в месяц. Если в сочетании с "шумовыми" акциями... Распугивание маглов, поджоги, даже банальная массовая драка... Тогда раз в две недели. — Чаще можно? — Можно, но не нужно. Пожалуй, один Долохов и мог себе позволить так разговаривать с Темным Лордом... — Акция каждую неделю — это очень тяжело, это работа на износ. Разведка не будет успевать собирать сведения, я буду ошибаться при планировании, группа пойдет на дело, не отработав сценарий. Докатимся до провала, не сегодня, так завтра. Это же только кажется, что акция — штука простая. Пришел, дескать, заавадил, ушел... Да там одной разведподготовки самое меньшее на пару недель, а бывает, что и на год, смотря, опять же, что... — Хорошо, я понял. Раз в две недели. Меня устраивает. Нам будет нужен единый план акций, твой и Эйвери. Пока в общем виде. Основная цель — как можно больше загрузить Министерство, чтобы не давать им ни охнуть, ни вздохнуть. При этом беречь собственные силы... Соответственно, будем чаще атаковать маглов, чем, скажем, авроров — это проще. Скорее устраивать взрывы, чем убивать отдельных людей — опять же легче, при этом больше шума, больше жертв. И так далее. Проявите фантазию. Он помешал ложечкой остывший шоколад. — Кроме этого, нам нужен план экстренных действий на случай чрезвычайного положения. Например, если попытаются арестовать кого-то из здесь сидящих или кого-то из боевой группы, лаборатории, разведотдела... В этом случае мы должны нанести мгновенный удар и его острие направлять против семей министерских чиновников. Будем каждый раз уничтожать кого-то из близких родственников тех сотрудников Министерства, кто повинен в действиях против нас. Чтобы отпала охота играть с нами в игры. Он помолчал. — Ну, на этом и остановимся. Не будем усложнять решения без необходимости. Так поработаем полгода, потом уже можно будет заняться Визенгамотом. Это я возьму на себя. — Я могу помочь, — неожиданно для себя сказала Белла. — Да? — Темный Лорд покосился на нее. — Я рад... Тони, по твоим оценкам, как много времени у нас займет вся кампания? Долохов задумался, кривя губы. — Около года. Если не справимся за год-полтора, можно смело складывать руки — дальше уже смысла не будет. — Хорошо. Я понял. Собственно, у меня все. Есть вопросы? — Да, милорд. — Нотт осторожно посмотрел на него. — А вот если... ну... должен же быть какой-то план на случай, если вас, ну... убьют? Видимо, сегодня утро неудобных вопросов и неудобных ответов. Но Темный Лорд неожиданно засмеялся. — Тед, видишь ли, меня нельзя убить... Это попросту невозможно. Но ты совершенно прав, что нужен план на самый крайний случай... например, моего исчезновения. Такой план сейчас готовится. Кроме того, возможно, мы будем переносить Ставку. Или не будем. Я еще не решил. Он отставил в сторону чашку и сложил свои записи стопкой. — Сейчас я должен принять еще нескольких человек... Люциус, останься и подожди, я хотел бы потом поговорить с тобой. Розье, Долохов, Эйвери, я жду от вас к вечеру примерный план скоординированных акций и то, как вы собираетесь налаживать взаимодействие в новых условиях между рядовыми ячейками, разведотделом и боевой группой. Хотя бы в общем виде. Кроме того... Он задумчиво обвел взглядом присутствующих. — Антонин... И Рудольф, да. Зайдите ко мне сейчас, мне нужно поговорить с каждым из вас отдельно. Это ненадолго. Остальные свободны. Заскрипели отодвигаемые стулья, зазвенели чашки, зашуршала бумага. Явились эльфы, чтобы собрать грязную посуду. Темный Лорд остановил Беллу, когда она подошла попрощаться. — Меня несколько удивила твоя готовность поработать и с денежными мешками, и с Визенгамотом... Он смотрел на нее, иронически прищурившись. — Нет, я только рад, конечно. Но не могу отделаться от мысли, что для того, чтобы заставить тебя потрудиться, нам каждый раз придется затевать маленькую победоносную войну. Она не знала, как ответить. Впрочем, он был, видимо, в хорошем настроении, потому что добавил: — Я хотел бы видеть тебя завтра... скажем, в восемь вечера. Нужно кое-что обсудить. — Конечно, милорд. Она быстро коснулась его руки губами.
rakugan: Глава XIII. Через четверть часа Белла отправилась поговорить с Долоховым и нашла его во второй переговорной. Развалившись в кресле, он с наслаждением пил темное чешское пиво и был, судя по всему, почти в хорошем настроении. Это приятно. Белла всегда нервничала, если приходилось иметь дело с Долоховым, хотя, в общем-то, с чего бы... По старой памяти, наверное. — Антонин, я хотела спросить вас... — Я понял, — он кивнул, не глядя на нее. — Ты все-таки хочешь в боевую группу? — Да. — Лично я, — Долохов пожал плечами, — не понимаю, зачем это нужно. Все, о чем мы говорили раньше, остается в силе. Но если уж ты так настаиваешь... Только я тебя не возьму. Если согласится Розье — пожалуйста. — Он отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. Розье согласится, тут можно не сомневаться. Она едва удержалась, чтобы не выбежать из переговорной вприпрыжку. Сегодня хороший день. Спустилась было в разведотдел, но резко остановилась, услышав разговор на повышенных тонах в коридоре. — ...я только не понимаю, почему через мою голову... — Я же не знал, как Темный Лорд отнесется к докладной записке и не хотел вас подставлять. — Посмотрите, он не хотел! Да что там, все понятно. Растем по карьерной лестнице, да, Рудольф? Идем по трупам? — Ничего подобного, сэр. — Ладно врать. Хотя что уж... Молодые волки, мать вашу. Сами виноваты, раз таких воспитали... Белла осторожно попятилась и ушла. Она была тут явно лишняя. Скандала, впрочем, следовало ожидать, все к тому шло. Хотя Колин Розье формально оставался главой разведотдела, после сегодняшнего совещания ясно, чей голос там будет решающим. Впрочем, это ее не касается. Помахав дежурному в приемной, она вышла из здания и пешком пошла в сторону улицы. Раннее утро. Можно погулять в одиночестве, особенно если держаться подальше от волшебных кварталов. Пока что это безопасно. Пока. *** Ставка Темного Лорда располагалась, должно быть, в самом непредсказуемом месте в Британии. В самом что ни на есть магловском районе, неподалеку от одного из вокзалов. Там, где никому не пришло бы в голову ее искать. На задворках вокзала, куда отгоняли поезда в депо, находился когда-то маленький музей железнодорожного дела, от которого теперь остался только большой ангар. Там до сих пор стояли старинные паровозы, всегда напоминавшие Белле Хогвартс-экспресс, а по стенам были развешаны схемы железных дорог пятидесятилетней давности и фотографии давным-давно умерших инженеров-изобретателей. С магловских карт это место в свое время незаметно исчезло; лишь иногда на него натыкались гуляющие парочки и от нечего делать заходили поглазеть. Никто им не препятствовал. От ближайшей улицы Ставку отделял сквер, скрывавший музей от случайных взглядов, и сбившиеся в кучку магазинчики, торгующие всякой всячиной. На дорожке, ведущей в глубь сквера, почти постоянно сидели разного рода сомнительные личности — опухшие от постоянного пьянства, одетые в тряпье, коротавшие время за обследованием мусорных баков или сбором окурков. На самом же деле это была магическая группа слежения, внимательно наблюдавшая за обстановкой вокруг Ставки. Руди тоже когда-то сиживал здесь на асфальте. В свое время, когда он только пришел работать в разведотдел, Колин прогнал его по всем ступенькам снизу вверх, начиная с наружного наблюдения. Проходя мимо, Белла тогда с трудом верила, что синюшного цвета тип, от которого несло, как от помойки, ей знаком; в этом убеждало только легкое подмигивание. Зелье-ароматизатор с острым запахом мочи, которым поливались в группе слежения, чтобы больше походить на бродяг, потом не отмывалось никакими средствами... К счастью, Руди и дома тогда почти не бывал, ночевал прямо в сквере на картонной коробке. Дерзость, с какой Ставка расположилась чуть ли не под носом у Министерства, была лучшей защитой от тех, кто пытался бы ее разыскать. За сквером и паровозным музеем находился неприметный внутренний дворик, обсаженный каштанами, куда было удобно аппарировать, не попадаясь никому на глаза. Здесь же была скромная некрашеная, вечно запертая на висячий замок дверь в стене, с надписью "Служебное помещение". Дверь впускала только тех, кто носил Метку или приходил в сопровождении кого-то из высшего персонала. Это и был вход в Ставку. *** Организация, в которой Белла оказалась девять лет назад, была устроена и просто, и сложно одновременно. Начавшись с группки единомышленников, задумавших изменить мир, она развивалась, как любой живой организм, и оттого многое в ней было слишком сложно, несообразно, нелепо или ошибочно. Тем не менее она жила. Основу организации составляли рядовые Пожиратели — "низший персонал", как любил их называть Лестрейндж. Как правило, совершенно обычные люди, они после вербовки продолжали жить той же жизнью, что и раньше, просто периодически собирались, чтобы, переодевшись в балахоны и маски, отправиться разгонять маглов. Их почти ничему не учили — ничего подобного мини-Хогвартсу для них не было. Просто натаскивали около месяца, и все. Поэтому и толку от них было мало. Самое большее, на что они были способны, — избить кого-нибудь или что-то поджечь. Эта публика, общее число которой по всей Британии составляло около трех сотен человек, была объединена в пятерки или десятки, во главе которых стояли командиры. За теми, в свою очередь, следили смотрящие по регионам: Средним графствам, Уэльсу, Шотландии и прочим. На эти должности назначались уже выпускники мини-Хогвартса, и, начиная с этого уровня, члены организации получали Метку — предмет зависти и вожделения низших слоев. Вся эта рать в целом подчинялась Эйвери-старшему, который, впрочем, в последнее время почти не занимался ими, передав дела сыну Тиму. Среди верхушки организации к низовым слоям относились с легким презрением; Ивэн Розье именовал их не иначе как "сброд". Впрочем, три или четыре раза в год всем Пожирателям высшего уровня полагалось поучаствовать в низовых акциях. Считалось, что это подает хороший пример и укрепляет дисциплину. Хотя именно на основе рядовых Пожирателей с их шумными акциями обыватели строили свое мнение об организации, на самом деле реальная работа делалась совершенно не здесь. За фасадом, создающим впечатление хаотичной, жестокой и тупой силы, скрывалась целая машина принятия и исполнения решений. Для более сложных задач, чем что-либо поджечь, в организации существовала боевая группа, небольшая, но очень успешная. Костяк ее составляли Долохов и Трэверс, а дополнительно туда набирали выпускников мини-Хогвартса, причем Долохов подходил к отбору очень придирчиво, предпочитая тех, кого учил сам. Группа выполняла задания самого разного рода — от ликвидации авроров или хорошо охраняемых лиц до похищений и допросов, — работала очень осторожно, стараясь не оставлять свидетелей, и ее точный состав был известен только верхушке организации. Балахонов ("идиотских", по мнению Долохова) здесь, естественно, никто не носил — сложно представить себе боевое столкновение в таком виде. Да часто и масок не надевали — свидетелей-то все равно не остается. Помимо боевой части, в организации имелся разведотдел, известный также, как "ведомство Розье" или попросту "контора", которая объединяла в себе, выражаясь магловским языком, разведку и аналитический отдел. Именно сюда стекались самые разные сведения: полученные от командиров пятерок на местах, от собственной засекреченной агентурной сети, от множества сочувствующих организации, а также из открытых источников, из которых, как известно, любая разведка получает 90% информации. Финансирование организация получала за счет нескольких собственных инвестиционных компаний, но в основном за счет крупных пожертвований от сторонников. У Темного Лорда были и свои представители или источники в Министерстве, в частности, в аврорате, а также связи с великанами, гоблинами и оборотнями. В Министерстве, конечно, если не знали, то догадывались, кто именно входит в управляющий слой организации — достаточно было бы взглянуть на список однокурсников Темного Лорда по Хогвартсу. Но никаких доказательств у властей не было. Формально все — и Розье, и Эйвери, и Лестрейнджи, и Малсиберы, — были приличными людьми и аккуратно платили налоги. В целом, система была достаточно громоздкой, многие элементы дублировались, а другие, наоборот, несли слишком высокую нагрузку. Тем не менее она работала, пускай со скрипом и давала нужные результаты. Прорехи в структурном устройстве, как объяснял когда-то Белле Лестрейндж, были вызваны тем, что изначально организация строилась не в соответствии с функциями, а под конкретных людей. Отсюда родились и уязвимые точки — перегрузка, которую постоянно испытывали ключевые сотрудники, и "замыкание" на отдельных людей целых больших сфер деятельности, которые в случае ареста или гибели высокопоставленных Пожирателей оказались бы парализованными. Чтобы решить проблему, был, в частности, придуман мини-Хогвартс. Однако "расшивка" узких мест пока шла ни шатко ни валко. *** Возможно, поэтому за первый выпуск мини-Хогвартса развернулась борьба. Досье на выпускников переходили из рук в руки, психологические портреты зачитывались до дыр. К изумлению всех, Долохов мертвой хваткой вцепился в Розье, убеждая его перейти к себе в боевую группу. — Да я даже аваду толком выполнить не умею, — отбивался Ивэн. — А я тебя научу, — обещал Долохов, улыбаясь ему нежной улыбкой безумца. — К тому же и Трэверс, и Толбот проголосовали за тебя. Они видели тебя в деле. В конце их второго курса Трэверс сумел организовать учебную операцию — заманить в ловушку двух авроров, прикончить которых позволил группе, как лиса притаскивает полузадушенных, но еще живых зайцев, чтобы дать лисятам возможность поучиться охоте. Белла только тогда поняла, насколько авроры серьезные противники — они впятером едва справились. Было, правда, еще трое "взрослых" — Долохов, Толбот и Трэверс, — но те не вмешивались, наблюдая со стороны. Должно быть, тогда и присмотрели себе Ивэна. Наконец, тот уступил напору Долохова и согласился. Чуть позже, в Ставке, Белла случайно стала свидетелем обрывка разговора между Долоховым и своим дядей, старшим Розье. В переводе на литературный английский, от которого в беседе остались разве что предлоги, это звучало примерно так: — Ты сошел с ума? Зачем ты его сманиваешь? У вас там гибнет каждый пятый! — Ну, не каждый же первый, — беззаботно отмахнулся Долохов. — К тому же, не забывай, что я всегда могу получить на него приказ у Темного Лорда, и тогда ему будет некуда деваться. А так я по крайней мере дал мальчику возможность думать, что он сделал самостоятельный выбор... Что будет дальше, Белла не стала дожидаться и тихонько ушла. До смертоубийства вроде бы не дошло, но с тех пор Розье ни разу не сказал с Долоховым и слова, кроме как по рабочей необходимости. С собственным сыном он, кстати, тоже около года не разговаривал. Был обижен, что своим поспешным согласием Ивэн лишил отца возможности апеллировать к Темному Лорду. В это время передаточной инстанцией между дядей Беллы и его "беспутным сынком" служил Руди, который уже со второго курса мини-Хогвартса понемногу работал в "конторе". Ивэн, однако, действительно сработался с остальными, и совсем неплохо. Поскольку он был младше всех в группе, Трэверс и Толбот взяли в привычку поддразнивать его, воспитывать и учить жизни. К счастью, характер у Розье был легкий, так что его это только забавляло, а не раздражало. В группе ему придумали прозвище "Малыш", которое так пристало, что, даже когда появились несколько человек помладше, Ивэн остался Малышом. *** В этом сложном и пестром мире Лестрейнджи занимали особое место. В свое время, очень давно, именно Ранульф Лестрейндж первым из всей хогвартской компании решил сделать ставку на темноволосого странноватого однокурсника, и именно он первым перестал называть своего будущего повелителя "Том" и стал обращаться к нему "милорд". Это был очень смелый, но и очень спорный шаг, и поначалу даже ближайшие друзья отказывались понимать, чем он вызван. Кроме того, Лестрейнджи, в отличие от большинства остальных Пожирателей, были публичными фигурами, чем-то вроде вывески организации. Вряд ли это могло быть иначе, учитывая род занятий старшего Лестрейнджа, который вел все юридические споры — защищал низовой персонал по обвинениям в хулиганстве и нарушении Статута секретности, оспаривал решения Министерства, а также подавал иски о защите чести и достоинства, если в газетах вдруг кого-то впрямую называли Пожирателем смерти. О нем самом обычно журналисты аккуратно писали как об "известном адвокате, чье имя часто упоминают в связи с Тем-Кого-Нельзя-Называть". Рабастан к тому времени уже закончил изучать право и стал вполне успешным практикующим адвокатом. К Руди же никто вне организации серьезно не относился – в обществе его считали самым обычным легкомысленным представителем «золотой молодежи», усердно прожигающим папины деньги. На работе у Рудольфа, в "конторе" Белла бывала часто. В просторной комнате на втором этаже Ставки под потолком висели облака сигаретного дыма и каждые десять минут заваривался новый чайник чаю на континентальный манер — крепкого до черноты и без молока. По воздуху с шорохом проносились туда-сюда папки с делами, со свистом пролетали ящики картотеки. Если утратить бдительность, таким ящиком можно было здорово получить по голове. На полу и столах валялись вперемешку "открытые источники" — газеты и журналы, от самых низкопробных до "Биржевого пророка" и "Вестника Гринготтс". Во втором, внутреннем помещении без окон располагалась святая святых "ведомства Розье" — картотечная. На широких стеллажах здесь аккуратными рядами стояли папки с досье. Многие известные волшебники и ведьмы Британии были бы потрясены, узнав, какие интимные сведения о них содержатся в этих папках. Днем картотечная была вечно открыта настежь, но на ночь закрывалась тяжелыми стальными дверями и запиралась такими мощными заклятиями, что двери от них начинали тихонько гудеть, и подходить к ним на расстояние вытянутой руки было небезопасно. Неудивительно, что место так охраняли — информация, которая тут хранилась, стоила, пожалуй, больше всего остального, что было в Ставке. *** Окончив в свое время мини-Хогвартс, Белла очень надеялась попасть в боевую группу. В конце концов, у нее были отличные результаты, а по боевым искусствам — столько же выпускных баллов, сколько у Розье... Но Долохов отказался ее брать. — Это потому, что я женщина? — спросила она прямо, пытаясь не разреветься. — Нет, — он скривил губы. — Женщины воюют не хуже, если не лучше, мужчин. Но у тебя все слишком зависит от настроения. Ты легко теряешь голову, если что-то идет не так. Нервничаешь, делаешь ошибки, утрачиваешь самообладание. А кто будет за тобой переделывать? Он был, конечно, прав, но... — К тому же у Темного Лорда на тебя свои планы. Что за планы, она узнала очень скоро, когда Темный Лорд вызвал ее в Ставку. Она тогда очень волновалась — еще не привыкла к нему и побаивалась. — Белла, — говорил Волдеморт, расхаживая по кабинету, — я думаю, что мы найдем тебе лучшее применение, чем нападения на авроров. Ты умная и красивая женщина. Ты привлекаешь людей. Твое обаяние действует очень сильно — на мужчин, естественно. К тому же ты из хорошей семьи, Блэки известны в обществе, у них широкие связи. Так что... Как ни завуалированно он высказал свою мысль, но в итоге роль, предназначенную Белле, можно было описать одним коротким и емким словом. Вербовщица. Организация и в самом деле очень нуждалась тогда в вербовщиках, особенно высшей категории. На низовом уровне работать было несложно — желающие удовлетворить наконец свои потайные желания и отомстить всему миру за реальные или вымышленные обиды шли в Пожиратели потоком. Без особого труда удавалось набирать и новеньких из числа тех, кто еще учился в Хогвартсе, благо система была отлажена годами. Но вот вести работу среди высокопоставленных сотрудников Министерства или членов Визенгамота, представителей делового сообщества было очень сложно. Фактически этим занимались только Лестрейндж, Малсиберы, отчасти Колин Розье и — очень редко — сам Темный Лорд. А именно это и было ох как нужно. Организации требовалась политическая поддержки — и деньги. В первые несколько лет Белла свои обязанности ненавидела. Впрочем, не настолько, чтобы открыто возражать. Решения Темного Лорда, единожды принятые, оспаривать было не принято. Но ее натуре — прямой и бескомпромиссной — политические игры были противны, а еще более противен был тот откровенно сексуальный подтекст, который скрывался в ее роли. Не счесть, сколько раз за эти годы она чувствовала себя манекеном. Когда надевала перед зеркалом неброские серьги авторской работы со скромными маленькими бриллиантами, стоившие полугодовой зарплаты министерского служащего. Когда стояла в примерочной известного частного дизайнера, пока на ней подгоняли и закалывали булавками очередное платье — непременно с закрытыми рукавами... Надеть его в общество можно будет только один раз, после чего наряд демонстративно продадут с благотворительного аукциона в пользу больницы святого Мунго — нужно ведь создавать впечатление, что у Лестрейнджей денег куры не клюют. Впрочем, все "производственные расходы" оплачивались за счет организации. В конце года Белле предстояло возместить их из собранных для Темного Лорда пожертвований. Что-что, а деньги считать в организации умели... Собственно, вся ее работа мерялась в цифрах. Число полученных голосов в Визенгамоте. Суммарный объем заключенных с компаниями Темного Лорда договоров. Количество проведенных поправок в законопроектах. 10, 20, 50 тысяч галлеонов пожертвований. Десять, двадцать, тридцать строк в досье относительно того или иного "объекта". Два, три, четыре, пять решений, принятых на основе добытой ею информации... От слова "отчет" ее тошнило. В самом начале Колин Розье провел с ней несколько занятий, объясняя основы вербовочной работы, а дальше ее выпустили "в поле". Поначалу, впрочем, только с партнером. Самостоятельно она тогда — да и сейчас — справлялась не ахти. Зато работать "под партнера" привыкла довольно быстро, почти машинально подыгрывая ему. Научилась играть в "распасовку", подогревать аудиторию, провоцировать. Ее красота и вправду действовала очень сильно, особенно почему-то тогда, когда Белла злилась. Чем большую ненависть у нее вызывали очередные денежные мешки, с которыми приходилось иметь дело, чем активней она представляла, как применяет к ним Crucio или с помощью режущего заклятия медленно, по квадратным дюймам, снимает кожу, отрезает пальцы, вспарывает живот, — тем сильнее почему-то было влияние. Тем дольше на нее смотрели, тем глупее улыбались, теряя волю, тем охотнее, словно не очень понимая, что делают, подписывали бумаги, пока тот же Лестрейндж, мило улыбаясь, нашептывал объекту на ухо: "Давайте сейчас набросаем проект договора, просто чтобы закрепить то, о чем мы с вами говорили, очень быстро, буквально на пару минут"... Собственно, она играла роль тарана, который выбивает ворота противника, давая возможность войскам войти в крепость. Таран. Грубая, тупая сила. Хорошее сравнение. Чаще всего она работала в паре с Лестрейнджем-старшим или Гаем Малсибером. Время от времени с Люциусом и в самых редких случаях — с Темным Лордом. В Люциусе ей не очень нравилась холодность и отстраненность. С Гаем было куда забавнее. У Темного же Лорда была, пожалуй, самая завораживающая манера вести переговоры — змеиная, чуть ли не гипнотизирующая. Собственно, он так легко "взламывал" противника, что и в Белле-то особо не нуждался. Брал ее с собой, чтобы не скучать. Она часто думала, что у них мог бы получиться отличный тандем. Если бы... Если бы. А интереснее всего было с Лестрейнджем. Тот никогда не жалел времени, чтобы объяснить ей, до или после встречи, всю систему политических интриг и хитросплетений, стоявшую за данными конкретными переговорами. Почему тот сказал то, а другой сделал это. Баланс сил, интересы, противоречия, уязвимые точки... Imperio Лестрейндж не одобрял, считая, что так невозможно добиться прочного долговременного результата и что это путь для неумех. У Беллы голова шла кругом от этого всего. Чтобы научиться толком разбираться в политике, нужно было бы, как Рудольф, вариться в этом котле лет с шести-семи. Но она так привыкла и привязалась к этим разговорам, что уже не могла без них обходиться. С собственным мужем было сложнее всего — впрочем, они и работали-то в паре редко. Руди и без того было чем заняться; к тому же в то время они с Беллой так часто ссорились и мирились, что совместная работа могла закончиться непредсказуемо, от головокружительного успеха до полного фиаско. Зато с ним было весело. После встреч он тащил Беллу, прямо в вечернем платье и драгоценностях, в какой-нибудь ужасающий бар в Ночном переулке, где она смотрелась настолько же дико, насколько райская птица — в грязном курятнике у фермера-неудачника. Но там было просто, легко, можно было наконец сбросить маску и не строить из себя королеву. Пить огневиски хоть стаканами. Руди в это время быстро и жадно курил — во время переговоров он не позволял себе этого, — и, весь окутанный клубами дыма, вульгарно, по-магловски держа сигарету большим и указательным пальцами, докуривая до самого фильтра, смеялся и спрашивал ее: — Ну что? Раскупорили мы их, скажи? В такие минуты ей казалось, что она его почти любит. *** Попутно Темный Лорд передал ей все дела по Хогвартсу. Чтобы тренировалась, так сказать. В ее обязанности входило отслеживать возможные кандидатуры среди старшекурсников и встречаться с ними, чтобы определить, кому предстоит стать рядовым бойцом, а кому — пойти в мини-Хогвартс. Последних бывало на курсе обычно один-два человека. Такого рода "посмотры", как она теперь понимала, начались уже давно. Сейчас при взгляде со стороны ей стало ясно, почему Гай Малсибер, например, продолжал приезжать в Хогсмид еще несколько лет после окончания школы. Корни этого уходили в специфику Слизерина. Слизеринцы всегда и везде поддерживают друг друга. Это им внушали еще в раннем детстве (у многих родители тоже учились в Слизерине), а после поступления в Хогвартс настойчиво вбивали в голову старшекурсники и декан. Слизеринцы всегда заодно. Если тебе во взрослой жизни нужна помощь, обратись прежде всего к другому слизеринцу. Когда ты достиг определенного положения и есть возможность кому-то помочь — например, устроить на работу, ссудить деньгами, — помоги прежде всего другому слизеринцу. Это удерживало факультет невидимыми скрепами, создавало ощущение комфорта, — ты не один, что бы ни случилось, тебе всегда помогут, — но в то же время стеной отделяло слизеринцев от всех прочих. Белла считала, что причиной тому было исключительно лицемерие прочих факультетов — ведь и там выпускники вели себя так же, пускай и не столь последовательно и масштабно. Гриффиндорцы, например, явно отдавали предпочтение своим, да и выпускники Рэйвенкло поддерживали однокашников — часто с одного этого факультета комплектовались целые отделы в Министерстве или исследовательские компании. Организация следила за учениками Хогвартса внимательно, хотя и незаметно. Причем не только за слизеринцами — досье составлялись и на перспективных студентов Рэйвенкло и Хаффлпаффа, а то и Гриффиндора. Вербовать их было просто — на мальчиков-подростков обаяние Беллы действовало безотказно...
rakugan: Глава XIV. Сейчас она улыбалась, вспоминая об этом. Шла, куда глаза глядят, обходя редких прохожих, аккуратно останавливаясь на переходах и дожидаясь зеленого сигнала светофора. Гулять по магловским районам она научилась от мужа, уже очень давно. Поначалу никак не могла понять, как он переносит такие толпы маглов, пока Рудольф не объяснил: — Я здесь отдыхаю. Никто меня не знает, никто ничего от меня не ждет. Маглы живут себе своей жизнью, а я просто смотрю на них со стороны. Думаю: вот они суетятся, бегают, я ничего не понимаю, а для них-то в этом есть смысл... Все равно, что наблюдать за животными. Люди ведь кормят уток, например, хотя пользы от этого никакой. Побродив по улицам в центре, она нашла знакомый переулок, свернула в магловское кафе. Порывшись в сумочке, набрала мелочи — хватило на чашку чая. Официантка покосилась на нее. Должно быть, с магловской точки зрения Белла и вправду выглядела диковато. Красивая, молодая, но, очевидно, совсем на мели — иначе с чего бы выскребала мелочь. В мешковатой одежде, вышедшей из моды лет двадцать назад. Хотя не хватало ей еще следить за магловской модой... По радио какие-то неизвестные ей исполнители бодро пели: "By the rivers of Babylon, there we sat down, yea, we wept, when we remembered Zion...". Она не знала, о чем идет речь. Вавилон? Кажется, это что-то по истории магии. Но песня была более чем уместна. "Плакали, вспоминая Сион". Когда-то и она так же плакала в этом самом кафе. Вряд ли кто-то ее помнит с тех пор — почти четыре года прошло. И, кажется, за этим самым столиком... *** Это был январь 1976 года — они еще жили тогда в съемной квартире недалеко от Косого переулка в Лондоне, — и в ее жизни все шло наперекосяк. Началось, впрочем, не тогда, а примерно за год до того, когда она поняла, что влюбилась. В каком-то смысле это была первая любовь в ее жизни. Рудольфа она не любила. Была влюблена, конечно, особенно поначалу. Все-таки первый мужчина — это многое значит для женщины. Тем более если он же и единственный... Не то чтобы Белла придавала уж такое значение верности или ни разу не хотелось попробовать что-то новое — просто ей никто не нравился настолько, чтобы рискнуть. Кроме разве что Ивэна Розье. Но, учитывая, что и для нее, и для Руди он был близким другом, это создало бы такие сложности... В итоге, когда она все же влюбилась, то выбрала худший из всех возможных случаев. Прямо-таки фатальный. Уж лучше бы это был Розье. Началось все в феврале 1975 года, когда Темный Лорд решил учить ее легилименции. — Вряд ли тебе это очень пригодится в деле, — пояснил он, — но и не помешает. А окклюменция так просто обязательна. Разумеется, они изучали в мини-Хогвартсе легилименцию — в составе курса по управлению сознанием, который читал Гай Малсибер. Но очень недолго и в ограниченном объеме, да и ни у кого ничего толком не получалось. В ее же нынешней работе это и вправду было бы не лишнее. Как она ни ненавидела свою роль красивой и равнодушной куклы, но тем не менее старалась играть ее хорошо. Поначалу Белла ужасно боялась этих занятий. К Темному Лорду она тогда еще не привыкла и испытывала рядом с ним ужас, смешанный с восторгом. Оцепенение, подобное тому, что мелкие зверушки, говорят, чувствуют под взглядом кобры. У нее ничего не получалось, раз за разом она сбивалась и нервничала, доходя чуть ли не до слез, но страшась это показать в его присутствии. Тем не менее Темный Лорд оказался терпеливым и спокойным учителем, и постепенно у нее стало выходить все лучше и лучше. Заодно она стала задерживаться у него все дольше и дольше, потому что после урока они разговаривали. Разговоры эти теперь вспоминались со сладкой и мучительной тоской. Тогда уже наступила весна, и в распахнутые настежь окна Ставки вместо паровозного дыма и холодного ветра проникал запах цветущих деревьев, вызывающий непонятную тревогу, ожидание чего-то чудесного и неповторимого. Поначалу Темный Лорд занимался с ней по вечерам, но потом у него перестало хватать времени и занятия сдвинулись на глубокую ночь. Обычно он вызывал ее в два или три пополуночи, а заканчивали они к шести утра, когда совы уже доставляли первые письма и появлялись первые посетители. Кто-нибудь из эльфов приносил ему горячий шоколад, а ей — чай, и Белла усаживалась на ковер, чтобы видеть его и одновременно быть чуточку ниже. Темный Лорд любил рассказывать ей всякие забавные истории, чтобы повеселить — ему нравилось, как она смеется. Сам он улыбался редко, зато в такие минуты его красота становилась еще ярче, он словно расцветал, лучился ярким внутренним огнем. Иногда он казался, наоборот, очень уставшим, и у нее болезненно сжималось сердце. Вся организация, огромная, работающая, как часы, машина зависела от его воли, от его решений. Он был ее сердцем, неустанно бьющимся, не останавливавшимся ни на минуту, и жизнь и судьба сотен людей зависела от движения его руки. Белла даже представить себе не могла, как он справляется с этой ответственностью. Ее он расспрашивал о детстве, о семье. Блэков и сам знал неплохо — все же со старшими вместе учился в Хогвартсе, — и потому очень интересовался их делами. Особенно часто спрашивал об Альфарде и — как ни странно — о Сириусе. Род занятий, характер, привычки, склонности... Сириуса Белла когда-то пыталась вербовать… Но то был такой провал — ох, лучше и не вспоминать о нем. — С тобой легко разговаривать, — однажды сказал ей Темный Лорд, — ты умеешь слушать. И засмеялся: — Если захочешь, конечно. Когда он был в таком настроении, то даже делился с ней своими идеями и планами. — Одержать победу над смертью... Самая возвышенная и невозможная задача в человеческой истории. Как люди всегда боялись смерти — даже волшебники! Сколько безумных идей, теорий, религий родилось из одного только этого страха. Чуть ли не вся наша культура замешана на страхе смерти и осознании непрочности бытия. Представляешь, каково было бы перешагнуть и этот порог? Как изменился бы мир для того, кто бессмертен... Наверное, в нашем языке нет слов для описания этого. Но мне, кажется, удалось. Или почти удалось. Она и верила, и боялась поверить одновременно. — Когда близко подходишь к смерти, узнаешь, какова она на самом деле. Одновременно и та, и не та, что в наших страхах. Но для этого нужно очень близкое, особого рода соприкосновение. Глубочайшие, почти никому недоступные разделы магии. Просто наблюдать или даже причинять смерть, пожалуй, недостаточно, чтобы ощутить ее во всей полноте. А со мной это было. Он задумался. — Как бы тебе объяснить... Это очень тяжело описать, в нашем языке не хватает понятий. Самое странное, что смерть ощущается физически. "Проходит рядом" — это не метафора. Словно поблизости от тебя вспухает огромный пузырь абсолютной пустоты, ничто, и ты оказываешься на самой его кромке. Почти ощущаешь, как где-то открываются врата... Да, там есть врата, и есть некий путь, такой страшный и чуждый нам, что живой человек не может себе этого даже представить. Тем не менее он есть, и его можно пройти — и выйти с другой стороны... "Коридоры смерти" — совсем не зряшное выражение. Огромное, бесчеловечное пространство, которое однажды — если я окажусь прав, — мне удастся преодолеть и вернуться. Ее пробирала дрожь. Утреннее пение птиц, запах цветущей вишни во дворе и отдаленное шаркание дворницкой метлы об асфальт казались звуками из иного мира, неуместными здесь. — Интересно, — спросил он, глядя на нее смеющимися темными глазами, — а ты бы согласилась? Ты бы не побоялась? Пошла бы за мной коридорами смерти, держась за полу моей мантии? Не было ничего такого в ту минуту, чего бы она побоялась... В то время она, казалось, только и жила, что там, в этом кабинете, в его присутствии — была счастлива, как глупый молодой щенок, весела, полна сил. Потом, когда уходила и отправлялась бродить по улицам, — все равно куда, не глядя, — ей казалось, что она не идет, а летит, что вместо листьев на деревьях кто-то развесил зеленые фонарики, а мысли в голове сами собой складываются в гекзаметр. "... Но ведь, всходя на корабль, обязательно должен был жертву Зевсу и прочим богам ты принесть, раз хотел поскорее По винно-чермному морю вернуться в родимую землю..." Возвращаться получалось не так уж часто — он звал ее, только когда бывал свободен, что случалось все реже. В остальное время она передвигалась, как сомнамбула, и лишь отсчитывала часы до очередного урока. Все, ради чего приходилось выходить из сонного состояния, раздражало до ненависти. Любые дела, разговоры, встречи с людьми из Министерства... И Рудольф. Она сама не могла понять, как еще в силах его переносить. *** Он никогда не любил ее, думала Белла. Всегда просто использовал. Медленно, постепенно, незаметно лепил из нее такую женщину, какая была ему нужна, мягко, но настойчиво преодолевая сопротивление, устраивая так, чтобы она сама сделала первый шаг. Еще с Хогвартса. А она-то всегда удивлялась, почему он не играл с ними в "бутылочку" по ночам в слизеринской гостиной; почему никогда не переходил определенных рамок, не прикасался к ней иначе, чем по-дружески, даже тогда, когда они вели длинные ночные разговоры о жизни на шестом курсе. В то самое время, когда с Ивэном она целовалась напропалую, и в этом был острый, возбуждающий привкус запретного — после того-то, как мама прожужжала Белле все уши об опасности кросс-кузенных браков... А Лестрейндж ни разу не попытался ее поцеловать. Вообще не проявлял эмоций. Так не походил на остальных. Тогда она ценила эту деликатность, считала ее признаком аристократизма. Теперь же поняла, что это была осознанная и хорошо продуманная стратегия. Настоящий дрессировщик никогда не подойдет к животному первым, иначе зверь просто испугается и убежит. Вместо этого дрессировщик сядет на корточки, держа кусочек сахара в протянутой руке, и будет так сидеть полчаса, час, два, неподвижно, терпеливо, пока зверь, движимый любопытством, не подойдет наконец и ухватит сахар, а потом убежит скорее в свою норку и затаится. Но вскоре опять выйдет, за новым кусочком, и вернется еще и еще. А дальше сам не успеет понять, как уже будет выполнять команды — лазать по лесенке, прыгать через огненное кольцо... Вот так и ее подманили, приучили, приручили. Дура. Он никогда не любил ее. И не ценил. Темный Лорд относился к ней, как к равной, и делился с ней сокровенным, а этот только посмеивался, смотрел на нее иронически и свысока, как на избалованного ребенка. Постоянно заставлял делать то и другое, таскал с собой на омерзительные встречи с министерскими, вынуждал читать досье... Что хуже всего, Темный Лорд это одобрял. Во всяком случае, однажды спросил ее ни с того ни с сего: — Как вы ладите с Рудольфом? Она почему-то смутилась. — Все хорошо. — Я рад, — он кивнул. — Ты очень помогаешь Лестрейнджам в работе. А она уже с ума сходила от ощущения, что на всю жизнь прикована к Лестрейнджам и ее воспринимают как приложение к ним. Так и подмывало спросить, не пора ли ей окончательно смириться и начать носить паранджу. Но момент был явно неподходящий. В то время они с Руди уже на самом деле далеко не ладили. Началось, как ни странно, с проблем в постели. Белла никогда бы не подумала, что может испытывать такое отвращение к интимной стороне жизни. Конечно, она была девочкой из хорошей семьи, и мама успела прочно вбить ей в голову, что леди не должны испытывать удовольствия от "всего такого", поскольку это нужно лишь мужчинам для удовлетворения их животной натуры, а женщины вынуждены это терпеть ради рождения детей и спокойствия в семье... Тем не менее раньше "это" ей почему-то нравилось. Теперь же она вдруг полюбила жесткий и грубый секс, лишь бы все скорее кончилось. И то с трудом удерживалась, чтобы не посмотреть на часы. А потом, едва ее оставляли в покое, тут же уходила в ванную. Почему-то одна мысль о том, чтобы хоть малейший след его присутствия, хотя бы запах остался на ее теле, приводила в ужас, казалась кощунственной. А вдруг ее вызовет Темный Лорд? Она казалась сама себе грязной, оскверненной и каждый раз долго отмывалась, натирая мочалкой кожу до ссадин. Потом Руди это надоело, и он вообще перестал к ней прикасаться. Так они и прожили несколько месяцев — как совершенно чужие люди. Притом что продолжали спать в одной постели, но теперь между ними будто пролегал невидимый барьер, который исчезал только во сне. Тогда обиды забывались, раздражение уходило, и они просыпались, как раньше, в обнимку, однако тут же, словно с омерзением, отодвигались подальше, чтобы даже случайно не коснуться друг друга. Белла подозревала, что он ищет развлечений на стороне — во всяком случае, он стал часто уходить куда-то по вечерам и поздно возвращаться, — но так было даже лучше, потому что так они хотя бы не ссорились. Она достаточно трезво оценивала свое поведение, чтобы понять, что сама же ищет ссоры. Но ничего не могла поделать. Цеплялась к каждому его слову, каждому жесту, везде выискивала двойной смысл, хоть какой-то повод, чтобы устроить скандал. Все, что бы он ни говорил и ни делал, выводило ее из себя. Особенно то, что он ей не отвечал. Просто уходил от темы или смеялся. Однажды, разозлившись на очередную шуточку, она хлестнула его заклятием по лицу и тут же сама перепугалась и остановилась, тяжело дыша. Руди только удивленно поднял брови и сказал: — Не делай так больше. Белле немедленно захотелось повторить, но она сдержалась. У него был такой странный взгляд, что переходить рамки стало страшновато. Конечно, он не так воспитан, чтобы бить женщину, да и она способна за себя постоять, но все-таки лучше не устраивать проверок на прочность... А потом в ноябре он ушел от нее. Так просто и обыденно, что именно это и было непереносимо. Расхаживал по квартире, собирая вещи, и объяснял: — Я злой, жестокий, бесчувственный, эгоистичный... Что еще? Забыл. Ах, да — не воспринимаю тебя всерьез, пытаюсь тобой командовать. Ужасно веду себя в постели, заставляю тебя делать вещи, которых не делают даже проститутки, — вот можно подумать, ты имеешь об этом хоть какое-то представление... Какой тогда смысл навязывать тебе мое общество? С голоду ты не умрешь, квартира оплачена на полгода вперед. В конце концов, можешь вернуться к родителям. Белла настолько не ожидала такого развития событий, что не знала даже, что сказать. — Ты ведь говорил, что любишь меня! — Все отношения рано или поздно приходят к логическому концу. Первые два дня она еще ждала, что он вернется. В конце концов, такое бывало и раньше. Остынет, успокоится и придет. Но он не приходил, а если им случалось встретиться в Ставке или где-то еще, так равнодушно с ней здоровался, словно они были едва знакомы. Несколько раз она пыталась с ним поговорить, но наталкивалась на глухую стену — "Извини, у меня нет времени". Даже странно — она так мечтала от него избавиться, а теперь вдруг обнаружила, что не может без него обходиться. Это была, конечно, не любовь, нет, но сильная зависимость, привычка постоянно чувствовать его руку, на которую можно было опереться, случись что. А теперь не с кем было и поговорить... То ли от нехватки его советов, то ли просто от расстроенных чувств она начала делать ошибки в работе. Две встречи с очень важными шишками в закрытом клубе закончились туманными обещаниями, то есть, по сути, ничем. Еще пару встреч она просто отменила, решила отложить на потом. Не было ни сил, ни желания никого видеть. *** Теперь в жизни не осталось совсем ничего, кроме встреч с Темным Лордом, но и те почти прекратились. Он был слишком занят и вызвал ее к себе только зимой, вскоре после наступления нового, 1976-го года. Незадолго до того Белла вернулась в Лондон после грустного Рождества, проведенного с родителями, под аккомпанемент маминых причитаний, советов, наставлений и упреков. Она так спешила в Ставку, что почти бежала бегом, но, едва войдя в кабинет, поняла, что что-то очень не так. Темный Лорд, правда, как обычно, поднялся ей навстречу, но сесть не предложил и сам остался стоять. Смотрел на нее прямо и без улыбки. Потом спросил: — Что с тобой происходит? — Ничего, — торопливо ответила она. — Не лги. — Со мной все в порядке. — Белла попыталась отвести глаза в сторону. — Если так, то скажи, как идут дела с Фергюсоном? Ох, черт, Фергюсон... Она так долго откладывала встречу, что почти забыла о нем. — Я еще не разговаривала с ним... но в ближайшее время... — Когда я дал это поручение? — В ноябре. — А сегодня... — Седьмое января, — почти прошептала она. — Понятно. А Деймонд? Она молчала. — Ревир? Ответить было совершенно нечего. — Подойди сюда. Когда она подошла, еле передвигая ноги, Темный Лорд жестко взял ее за подбородок, поворачивая лицом к себе: — Смотри мне в глаза. Она была совершенно не готова... Могла бы упорядочить мысли, спрятать лишнее, но не успела, и в калейдоскопе картинок, который пронесся сквозь ее глаза, было кое-что, что показывать бы никоим образом не хотелось. Темный Лорд оттолкнул ее, как ей показалось, с отвращением. Отвернулся, отошел к окну. — Молодец... Белиберды хватило бы на пяток романов. Может, тебе переквалифицироваться в авторы "Ведьмополитена"? Резко обернулся. — Белла, мне нужны люди для работы, а не для беспочвенных фантазий! Какой с тебя был прок за последние несколько месяцев? Ты не выполнила ни одной моей просьбы! Заметь, я никогда тебе не приказываю, я только прошу. Но, кажется, ты не способна оценить хорошее отношение к себе. Вместо этого ты предаешься мечтам Мерлин весть о чем... Что ж, попробуем по-другому. Он взял со стола и бросил ей свиток пергамента. — Вот десять человек, с которыми ты должна встретиться. Сейчас пойдешь в разведотдел, получишь досье на них и технические задания — что и от кого нам нужно. Пока не отработаешь весь список, мне на глаза можешь не показываться. И еще... Я понимаю, что все десять встреч не могут привести к положительному итогу. Но я готов принять — скажем, пять неудач из десяти. Если их окажется больше, будешь наказана. Все. Можешь идти.
rakugan: Глава XV. Она спускалась по лестнице в разведотдел, готовая разрыдаться. Доигралась? Сама виновата. Что она накрутила, что навообразила себе? Чего, интересно, ждала? Что тот, кто стоит настолько выше любого из живущих ныне людей, обрадуется ее чувствам, будет счастлив, что его низводят до такого примитивного уровня? Да как она вообще могла настолько сойти с ума, что позволила себе... Ну, вот и получай. Поставили тебя на место? Будь довольна Еще и пообещал, что она будет наказана. Вот так-то. Вообразила себя уникальной, особенной... Ничего, дождешься, что тебя посадят на гауптвахту, как последнего раздолбая из наружного наблюдения, который упустил объект слежки. И поделом будет. Ей было мучительно стыдно. Вместо того чтобы работать день и ночь, оправдать его доверие, — о чем она только думала? Какой чушью была забита ее голова? В то же время совершенно непереносимо было думать, что для него она всего лишь рабочий инструмент. Как все прочие. И не более. Мерлин, как плохо. Хоть бы Рудольфа не встретить... Но, конечно, он именно там и был. Видимо, тяжелый день не собирался так просто заканчиваться. Впрочем, Руди, кажется, собирался уходить, потому что уже надевал магловскую куртку, одновременно разговаривая с Колином Розье. Кроме них двоих, в разведотделе никого не было — поздний вечер. В непривычной тишине странно громким казалось шипение газовых ламп. Дверь в картотечную открыта настежь, но там было темно и тихо. Когда она вошла, оба оглянулись. — А, привет, Белла, — сказал Руди равнодушно и сразу же сделал шаг к выходу: — Я пойду, с вашего позволения? Мне нужно повидать пару человек в Ливерпуле, а потом — к Монагану. Раз уж он наконец согласился со мной встретиться... — Это которого ты столько обрабатывал? Из этой, как ее, временной ИРА? — Да, из магического крыла. Колин покосился на Беллу. Она быстро сказала: — Я зайду тогда в другой раз. Розье подумал, потом отмахнулся — ничего, мол, — и сказал, обращаясь к Рудольфу: — Все-таки мне не по душе то, как они плотно сотрудничают с маглами. Конечно, при их желании во что бы то ни стало отделиться от нашего Министерства все средства хороши, но тем не менее... — А, — Руди мотнул головой, — это же ирландцы. Они всегда относились к этому проще. Там и Статут о секретности толком не соблюдается. — Но, насколько я знаю, они не очень-то разделяют наши цели и задачи. Мягко говоря. — Пока у нас общий враг, это не имеет значения. — И когда ты появишься? — Не знаю, сэр. Как пойдет. Может, даже завтра утром, если мне не удастся с ним договориться. Но я не уверен, что смогу оттуда выйти на связь. — Когда устанавливаем контрольный срок? — Недели через три, наверное. Он быстро нацарапал что-то на листочке бумаги и протянул Колину. — Вот. Это где я с ним встречаюсь. Колин внимательно прочел написанное и, прикоснувшись палочкой, сжег листок. — Ну, ты нашел время тащиться в Ольстер. Они же на грани разрыва перемирия. Там третий день идут бои. В его осведомленности не было ничего удивительного — разведотдел всегда был более или менее в курсе того, как идут дела в магловском мире. — А мне как раз того и надо. Я хочу посмотреть, как они воюют. Они теперь используют новую тактику — мобильные самостоятельные боевые бригады из пяти-шести человек. Там, — Руди кивнул в потолок, — велели изучить и написать докладную записку. — А-а... Только ты будь осторожнее. — Естественно, — Руди по-прежнему обращался только к Колину и вел себя так, будто Беллы вообще не было в комнате. Он сунул палочку в нашитый на джинсы узкий длинный карман и выпрямился. — Я похож на магла? — В общем, да, — Колин окинул его взглядом. — Стой! Кольца сними. — Да, точно. У маглов мужчины не носят украшений. Вечно забываю. Белле всегда нравилось, что Руди носит серебряные кольца. Всего их было четыре, из них одно с гербом Лестрейнджей, другое — на левой руке, в виде двух переплетенных змей — несло на себе защитное заклятие. Когда она смотрела, как он быстро снимает одно за другим, сердце почему-то болезненно сжалось. — Обережное-то оставь, — посоветовал Колин. — А, какая разница. Он сунул кольца в карман и забросил на плечо небольшой походный рюкзак. — Все, я пошел. До свиданья, сэр. — Помогай Мерлин. Руди повернулся и легким шагом вышел из разведотдела. На Беллу он даже не посмотрел. Зато Колин почему-то внимательно оглядел ее и тяжело вздохнул: — Ну, давай, что там у тебя... *** Время шло, а Рудольф все не появлялся. Белла выискивала в газетах упоминания об Ирландии, но ничего утешительного не находила. Перемирие-таки было разорвано. На юге графства Армаг — как раз там, где он должен был встретиться с Монаганом — выставили армейские блокпосты на дорогах и каждую неделю кого-то расстреливали, якобы при попытке сопротивления. Помимо магловских вооруженных сил и дополнительного подразделения SAS — Специальной Воздушной Службы, — в Армаг были направлены два отряда боевых волшебников из Министерства магии. Впрочем, дела у них, кажется, шли ни шатко ни валко. Волшебное крыло ИРА успешно маскировалось под маглов и не сидело, сложа руки, так что министерские несли потери. В разведотделе, кажется, особо не беспокоились. Правда, точно она не знала — ей никто ничего не говорил. Белла старалась отвлечься, уйдя с головой в изучение досье, выданных Колином. Но и тут все шло хуже некуда. Настроение было таким тяжелым, что она совершенно ничего не могла делать. Провела и провалила три встречи, одну из них важную, с членом Визенгамота. Ничего не добилась, кроме вежливых и уклончивых ответов. Число ошибок приближалось к критической цифре. Наконец через три недели, на следующий день после истечения контрольного срока, она зашла в разведотдел за дополнительными материалами — чтобы отвлечься и в надежде что-нибудь услышать. Колин только посмотрел на нее искоса, но ничего не сказал. Джим Причард попытался найти нужные ей бумаги поисковым заклятием, но оказалось, что метки проставлены неправильно, и нашлось совсем не то, что нужно. Скрипя зубами, он двинулся в картотечную — искать вручную. Белла пошла вслед за ним. И уже оттуда услышала, как открылась дверь. Колин радостно сказал: — Наконец-то! Вернулся, гулёна... А мы уже решили, что тебя потеряли. — Куда я денусь, — весело ответил Руди. У Беллы безумно заколотилось сердце, и она еле сдержалась, чтобы не побежать туда бегом. — Ну, и как там? — В целом, хорошо. Конечно, помочь они нам сильно не помогут, да и вообще не в восторге от наших целей. Но будут синхронизировать операции, чтобы отвлечь Министерство — это выгодно и им, и нам. Но то, как у них все организовано... Класс! А еще, — Руди так торопился рассказать, что, видимо, еле отвлекся, чтобы зажечь сигарету, — я там участвовал в боях. Палочки нельзя было использовать из-за конспирации, так что я научился стрелять из магловского автомата, вот. — Совсем обмаглился, — смеялся Колин. — Нет, вы не понимаете. В магловском оружии есть что-то такое животное, примитивное. Зато инстинкты просыпаются будь здоров, чувствуешь себя, как в средневековье. Но вообще я не завидую маглам, у них все так неудобно. Для того же автомата нужно таскать патроны на себе, представляете? Но в магической ИРА они все это умеют, считают, что это важно — мало ли что случится, вдруг нельзя будет использовать магию... Белла вышла из картотечной с папкой в руках, безуспешно пытаясь не улыбаться. Однако Руди, увидев ее, вдруг быстро сказал: — Ладно, мне еще кое-что надо сделать, скоро приду. Потом в отчете все напишу подробно. И вышел. Вся ее радость тут же погасла, словно кто-то окатил ее холодной водой из ведра. Впрочем, Белла успела заметить, что кольца он все-таки надел. Почему-то от этого ей стало легче. *** А еще несколько дней спустя она сидела в этом самом магловском кафе и плакала. Сама не могла понять, почему именно здесь, в самом неподходящем месте, накатило вдруг такое отчаяние. А может быть именно потому, что кафе магловское, и район магловский, и вокруг одни маглы. Ни малейшей опасности встретить знакомых. Никому до нее нет здесь дела. Плакала, отвернувшись от зала и глядя на свое отражение в темном окне. А ведь летом все еще было относительно хорошо... Конечно, они уже тогда постоянно ссорились, но по крайней мере еще держались в каких-то рамках. И постоянно зазывали к себе кого-нибудь из знакомых, потому что при посторонних было легче не проявлять враждебности по отношению друг к другу. В тот раз у них гостил Ивэн, и все шло почти хорошо, если не считать того, что Белла была очень взвинчена — Темный Лорд не находил для нее времени вот уже три дня, значит, возможно... Так оно и вышло. Около двух часов ночи Метка отозвалась жжением, да так сильно, что левая рука чуть не онемела. Вскочив, Белла принялась лихорадочно одеваться в темноте. Потом забежала на минуту в ванную умыться и при свете свечи рассмотрела себя в зеркало — глаза огромные, чуть не в пол-лица, зрачки расширены. Сама себе она сейчас напоминала постоянного покупателя "дури" из Ночного переулка, спешащего за очередной порцией зелья. Когда уже выходила, услышала, как Ивэн возится на диване в гостиной. Потом спросил: — Куда это она? В спальне вспыхнул огонек сигареты, и равнодушный голос Руди ответил: — В Ставку. — А часто так? — Бывает, что и каждую ночь... Дальше она уже не слушала и ушла, демонстративно хлопнув дверью. Вернулась на рассвете, счастливая и окрыленная, но, войдя, услышала голоса и сразу разозлилась. Эти двое сидели на кухне. Неужели всю ночь ей кости перемывали? И уже, кажется, изрядно пьяны... — Белла, привет, — Ивэн помахал ей рукой. — А мы тут это... завтракаем. Судя по почти пустой бутылке огневиски и горе окурков в пепельнице, завтрак был тот еще. Впрочем, ее хорошее настроение даже этим было не испортить, и Белла согласилась посидеть с ними, налив себе в бокал сухого вина. Говорили, как выяснилось, о Малфое, и это было замечательно. Люциус — отличная, благодатная тема для разговора, когда хочется выплеснуть раздражение, но нельзя ни с кем ссориться... Кто такие Малфои, никто на самом деле не знал. Люциус любил напускать туману, намекая на исключительную древность своего рода, но тетя Вальбурга, которая ложилась спать и вставала со "Справочником лучших магических семей Британии" под подушкой, утверждала, что о Малфоях там нет ни полсловечка. Как звались представители этой семьи до того, как придумали себе якобы французское прозвище, скрывалось во мраке неизвестности. Так же как и то, на чем именно дед и отец Люциуса сделали первоначальный капитал. Но уж деловая хватка у Люци была совершенно несомненная, что он и доказал с блеском. Едва закончив мини-Хогвартс в 1974 году, Люциус придумал план быстрого обогащения — который все сочли совершенно бредовым, — и представил его на рассмотрение Темного Лорда. Тому план, как ни странно, понравился, и Малфою выдали из средств организации приличных размеров кредит всего под 2% годовых, предупредив, что за невозврат он ответит головой. Не своей, конечно, — зря, что ли, столько учили, должен еще отработать. Головой матери, например. План Люциуса, как он тогда еще объяснял Белле, состоял в том, чтобы воспользоваться экономическим кризисом, очень кстати разразившимся в магловской Британии. По всей стране сотнями разорялись компании, закрывались заводы и шахты, маглы бастовали и стояли в очереди на бирже труда, чтобы получить хоть какую-то работу или пособие. Цены на недвижимость сильно упали — не было спроса, — и в маленьких городках дома шли по бросовой цене. В то же время волшебный мир нуждался в свободных площадях остро, как никогда, а из-за необходимости защищать дома от маглов новое строительство всегда обходилось дорого. Соответственно, цены на недвижимость, особенно в магической части Лондона, были запредельно высокими. Получив кредит, Люциус поставил дело с размахом — скупал недвижимость у маглов не то что домами, а целыми кварталами, причем чуть ли не за гроши. Как именно это ему удавалось, никто толком не знал. То ли маглы, доведенные до отчаяния кризисом, были рады получить хоть какие-то деньги, то ли, как поговаривали злые языки, Люциус и вправду вовсю пользовался Imperio... Так или иначе, сделки никто не оспаривал. Получив в свое распоряжение очередной квартал, Малфой декартировал его, устанавливал защиту от маглов, ремонтировал, а то и переделывал целиком, пристраивал магические аптеки и совятни, подключал к каминной сети, — за немаленькую мзду, естественно, — и потом продавал или сдавал в аренду за приличные суммы. Дело шло настолько успешно, что через два года он не только полностью вернул кредит и проценты, но и очень неплохо заработал. Во всяком случае, на его свадьбу с Нарциссой денег было потрачено столько, будто женился наследник Слизерина. Однако, хотя Люциус не жалел средств, обеспечивая себе покровительство в Министерстве и дружбу высокопоставленных людей, его недолюбливали. Должно быть, от того что Малфой хотел казаться аристократом больше самих аристократов. Даже Беллу в последнее время начинало выводить из себя то высокомерие, с каким Люциус к ней относился. — Увидите, — сказал Ивэн и икнул, — скоро малыш Люци потребует, чтоб мы целовали ему руку. Как Темному Лорду. — Тем более, — добавил Руди, — что он покупает замок. Почти как у короля. Вот. — Да ты что? — Ну. Присмотрел себе старую развалину где-то в Уит... черт... Уилтшире. Выкупит его, сделает дворец и будет там жить. А называться будет Малфой-мэнор. — Как?! Название почему-то показалось Ивэну таким забавным, что он чуть не свалился со стула. Белла тоже смеялась — от бокала вина натощак голова кружилась, и на какое-то время ей показалось, что все опять хорошо. — Ну, все, — Ивэн вытирал слезы, — теперь Люци вообще с нами перестанет общаться. — Почему же? — Руди попытался разлить остаток огневиски по бокалам, но промахнулся. — У аристократов же принято делать... как его... ну, вроде бесплатного обеда раз в год. Для арендаторов, прислуги и прочей сволочи. Может, он и нас пригласит. — Ага. Только через черный ход, чтоб не топтали в холле... Белла, ты не обижаешься, что мы так про твоего свата... то есть зятя? — Ни капельки. Меня саму высокородный Люци иногда раздражает. — А ты зря смеешься, — Руди наконец посмотрел на нее. — Люци теперь при деньгах, так что свободно купит себе родословную. От Вильгельма Завоевателя. — Нет! — Ивэн замахал руками. — Ты что?! Это только такие олухи, как мы с тобой, — от Вильгельма. А у Люци будет сразу от Мерлина! Чтоб не того... не мелочиться. Он потер глаза и зевнул. — Белла, а как Нарцисса его терпит вообще? — Нарцисса, — неожиданно сказал Руди, вынимая из буфета новую бутылку огневиски, — очень умная женщина... Просто очень. Одна из немногих женщин, которых я уважаю. "И к которым я не отношусь", — подумала Белла.
rakugan: Глава XVI. Сидя в магловском кафе и тоскливо пялясь на свое отражение в стекле, она вдруг вспомнила этот разговор, и ее озарило. Конечно же! Нарцисса! Нарцисса может с ним поговорить... Она вытерла глаза и позвала официантку, чтобы попросить счет. Не глядя, бросила крупную купюру, чтобы не мучиться с фунтами и шиллингами, вышла на улицу и, едва подвернулся подходящий укромный дворик, аппарировала. Дом Малфоев — тогда они еще не переехали в Малфой-мэнор — всегда казался Белле слишком новым. Все там было как с иголочки. Блестящее, яркое, без помет времени: патины, царапин, вытертостей, следов починки. Наверное, от этого и сам дом, и его хозяева казались немного нереальными, словно колдографии из "Ведьмополитена". Сейчас она чувствовала это особенно остро, потому что на фоне вышитых шелком обоев ручной работы и ковров, в которых нога тонула по щиколотку, показалась сама себе ужасной. С опухшими глазами. В старомодной магловской одежде, на которую Люциус покосился неодобрительно. Ботинки забрызганы грязью. Она почти чувствовала, как оставляет следы на обивке кресла в гостиной. Зато Нарцисса была здесь на своем месте — безукоризненно одетая, легчайший макияж подчеркивает фарфоровую белизну кожи, немногочисленные украшения подобраны со вкусом. Она принялась показывать сестре колдографии будущего поместья. Люциус, минут пять из вежливости побеседовав с Беллой, ушел в кабинет, окинув на прощание невестку еще одним критическим взглядом. Против воли Белла заинтересовалась Малфой-мэнором — громада из серого камня, даже с провалами на месте разрушенных стен и деревьями, выросшими на крыше, производила сильное впечатление. Интересно, как они собираются зимой протопить эдакую махину? Согревающие заклятья тут придется подновлять каждые несколько часов, а если полагаться на камины, то угля не напасешься. Хотя Люци теперь такой специалист по отоплению и канализации — придумает что-нибудь. — Сколько же нужно эльфов на такую громадину? — Не знаю, — Нарцисса пожала плечами. — Парочку. — Не может быть. У нас дома двое, и те не справляются... — Это потому, что мама их избаловала. Ну да ладно. Давай, рассказывай, что у тебя случилось. Я же вижу... Все еще переживаешь, что Руди от тебя ушел? — Откуда ты знаешь? — Белла, ты сама наивность. Давным-давно все знают. Это из-за твоих отношений с Темным Лордом? — У меня нет с ним никаких таких отношений! — Не кричи на меня. Я тебе верю, но слухи ходят разные. Люди уже делают ставки, если хочешь знать... Белле стало совсем плохо. Зачем она сюда явилась? Толку все равно не будет, надо встать и уйти. Вместо этого она стала рассказывать сестре о том, какой дурой была, как скандалила, и все прочее, и вот теперь он ушел, и все стало совсем плохо... Сил сказать о том, как обошелся с ней Темный Лорд, она в себе не нашла. Слушая ее, Нарцисса вынула из серебряного портсигара длинную тонкую сигарету и закурила. Какие у нее красивые руки... Белла машинально покосилась на свои — дрожащие от волнения и покрасневшие от холода. Она так нервничала последнее время, что забывала надевать перчатки, выходя на улицу. — Какой дурак, — с чувством сказала вдруг Нарцисса. — Кто? — Кто-кто... Рудольф. Нет, он просто идиот. Я была о нем лучшего мнения. Пустоголовый, безответственный кретин! — Почему? — Белла даже оторопела. — Потому. Я знаю, — Нарцисса вдруг заговорила тише, — что ты недолюбливаешь Люциуса. Но позволь тебе заметить, что у него по крайней мере хватило ума не тащить свою жену в дерьмо. А этот... Сам же тебя привел в организацию, а теперь еще недоволен. Истерики закатывает, посмотрите на него... — Ты не понимаешь. Это я во всем виновата. — И ты хороша... Так что от меня-то хочешь? — Понимаешь, он так к тебе относится... считает тебя умной женщиной... Вот я и подумала, что если бы ты поговорила с ним... Сестра смотрела на нее странным долгим взглядом. Не согласится. — Отлично, — вдруг сказала Нарцисса. — Я с ним поговорю. Прямо сейчас. Восемь вечера... Он дома? — Не знаю... Наверное. — Вот и хорошо. Пойду вправлю ему мозги. Она резко поднялась. Белла схватила ее за рукав. — Цисси, подожди! Не надо ему ничего такого говорить! Он не станет даже слушать... — Белла, — сестра снисходительно улыбнулась, — только не учи меня, как нужно обращаться с мужчинами. Извини, но в этих вопросах ты совершенно не разбираешься. Она позвонила в колокольчик, чтобы эльфы приготовили теплую мантию. — Цисси, — окликнул ее Люциус из кабинета, — ты уходишь? — Да, милый, — ответила она высоким певучим голосом. — Я ненадолго. К Лестрейнджам. Миссис Лестрейндж обещала дать мне новый журнал по вышивке. — Тебя проводить? — Нет, спасибо, любимый. Я скоро вернусь. Они вышли вдвоем и аппарировали — Белла в Лондон, а Нарцисса в Дербишир, к Лестрейнджам. *** Прошло часа три, и, совсем изведясь от ожидания, Белла решила ложиться спать. Но как раз когда она расчесывала волосы, в окно заколотилась сова. Трясущимися руками подняв раму и уворачиваясь от острых когтей, она отвязала письмо. "Только что вернулась. Не знаю, что из этого выйдет, но он обещал прийти с тобой поговорить. Нарцисса P.S. У них в оранжерее неплохие анемоны, его мать обещала дать мне несколько клубней для сада в Малфой-мэноре". Только дочитав до конца, Белла позволила себе выдохнуть. Почему-то ей стало легче. Конечно, неизвестно, что выйдет из этого разговора, может быть, они только сильней рассорятся, но... Надо завтра встать пораньше, наверное, он будет в Ставке. Она надела ночную рубашку, закрыла газовые краны в лампах и уже заплетала косу, когда вдруг нежно зазвенела сигнализация. Через несколько секунд послышался стук в дверь, настолько тихий, что если бы она уже спала, то могла бы и не услышать. Почему-то вдруг стало страшно открывать... На какое-то мгновение захотелось сделать вид, что она спит. Но тут же от этой мысли стало еще страшнее, и она принялась торопливо надевать халат, путаясь в рукавах. Вдруг не станет ждать и уйдет? Схватив свечу, побежала в прихожую, трясущимися руками сбросила цепочку, сняла заклятья и отперла замок. Руди вошел, не глядя на нее. Закрыл дверь и прислонился к ней плечом, явно даже не собираясь снять запорошенную снегом мантию. Посмотрел на Беллу в упор, без улыбки. — Я пришел, потому что обещал Нарциссе поговорить с тобой. Так что вот я здесь. Давай, говори, что хотела. Она молчала. — Ну? А то я ухожу. — Сейчас, подожди... Она никак не могла собраться с мыслями. Потом принялась сбивчиво, путано рассказывать, как у нее все идет плохо, как ничего не получается, как она провалила все задания Темного Лорда. При упоминании его имени заболело сердце. — Хорошо, а я-то тебе зачем нужен? Как мастер на все руки, который за тебя сделает твою работу? Или как жилетка, чтобы выплакаться? — Нет, нет, ты не понимаешь... Она собралась с духом и сказала, глядя в сторону: — Я очень виновата. Я вела себя ужасно. Мне теперь очень стыдно. Прости меня, пожалуйста. Никогда не умела просить прощения. Вот и сейчас это далось со страшным трудом, будто с кровью выдирала из себя эти слова. И сразу насторожилась, ожидая, что он в ответ скажет какую-нибудь гадость. Но Руди, похоже, оттаял. — Ладно. Это я должен извиняться. Сам виноват, вовлек тебя в это все, Нарцисса права... Значит, все-таки она ему сказала! — А потом разозлился на пустом месте. Ты меня простишь? — Конечно. — Она осторожно сделала шаг вперед, поставив свечу на столик, и неловко обняла его. Мантия промокла от растаявшего снега, но касаться ее почему-то было удивительно приятно. — Мне так без тебя было плохо, — сказала она. Он зарылся лицом в ее волосы. — А мне-то без тебя... *** Намного позже — было уже, наверное, около трех часов ночи, — она лежала в кровати, уставшая и разнеженная, обняв Руди и положив голову ему на плечо. Глаза слипались, а мысли текли сонно и лениво. Как здорово заниматься любовью прямо в прихожей, не раздеваясь, прижавшись спиной к двери... почему же им раньше не приходило в голову... правда, свечу уронили, и ковер чуть не сгорел... к тому же не подумали наложить заглушающее заклятие, так что она своими криками, наверное, перебудила всех соседей... завтра явится домовладелец с претензиями — ну и черт с ним... ох, а она ведь совсем не помнит, какой сейчас день цикла, и уже давно не пила зелье — незачем было, — так что вполне может оказаться, что... ладно, это уже совсем неважно... Тут она вспомнила, что хотела спросить. — Ты спишь? — Почти. — Сходишь со мной на закрытую встречу в деловой клуб? Дня через три? А то я боюсь, что одна опять не справлюсь. Он зевнул. — Ладно, пойду. Только услуга за услугу. Научи меня окклюменции. — Ты же умеешь! — Она даже проснулась от неожиданности. — Плохо умею. А последний тест на работе вообще провалил начисто. То ли перенервничал, то ли устал... Это становится опасным. Забавно. Хоть чего-то он не умеет... Встреча в клубе промышленников оказалась чуть ли не самой странной в ее практике. Белла даже не стала никак особенно одеваться для нее — надела простое темное платье, в глаза закапала чуть-чуть белладонны, чтобы зрачки были расширены, а волосы небрежно закрутила в узел. Ей было так хорошо все эти дни, что она без всяких усилий чувствовала себя уверенно. За неприметной дверцей, ведущей в клуб с Косого переулка, их встретил эльф и сообщил, что все уже собрались. Держа Беллу за руку, Руди довел ее до зала переговоров — в клубе было так тихо, что их шаги гулко отдавались в коридоре, эхо отражалось от обшитых черным деревом стен, — и вдруг остановил эльфа, уже собиравшегося открыть дверь. Спросил, глядя ей в глаза: — Ты готова? Ты настроена? — Да, — счастливо ответила она. Тогда он резко сказал, будто давая сигнал к началу спарринга: — Ну, поехали! И тут же втолкнул ее в зал переговоров и захлопнул за ней дверь. Белле показалось, что она задыхается, будто ее с размаху швырнули в холодную воду. Она почти влетела в эту комнату, где на нее сразу уставились десять пар глаз, — совсем одна, без поддержки, без партнера. Мерзавец! Она так разозлилась, что нужно было немедленно выплеснуть раздражение. Не обратив никакого внимания на приветствие, прошла к свободному креслу, села — спина прямая, подбородок поднят, — и, с отвращением оглядев изумленно уставившихся на нее мужчин, сказала: — Садитесь. А когда они молча расселись, Белла, пристально глядя на того, кто был здесь важнее прочих, сказала: — Темный Лорд недоволен тем, как мало вы на данный момент сделали для него. В душе сама ужаснулась собственной наглости — насколько она помнила из досье, все присутствующие пока еще только обдумывали возможность помочь организации и, в общем, не обязаны были ничего для нее делать. Но отступать было поздно, к тому же она с ума сходила от злости и хотела только одного — скорее выйти отсюда, чтобы разобраться с Рудольфом. Возможно, поэтому и дальше взяла такой жесткий тон, что собравшиеся — в основном крупные промышленники, производители метел и котлов — так ни разу и не сумели ей возразить. Через час, отказавшись от провожатых, она уже выбегала из клуба в наспех наброшенной мантии и с чеками на восемьдесят с лишним тысяч галлеонов в кармане. Руди она увидела почти сразу же — он сидел у окна в кафе Флориана Фортескью. Белла бегом влетела в помещение, хлопнув стеклянной дверью так, что та чуть не разбилась. В кафе было почти пусто, время близилось к закрытию. Официанты уже переворачивали стулья, а пожилая, беспрерывно зевающая ведьма, управляя палочкой, левитировала в зал ведро с водой, швабру и тряпку. Быстрым шагом подойдя к столику, Белла размахнулась и попыталась влепить Руди пощечину, но он ловко нырнул под стол. — Сволочь! Замахнулась снова, но он, смеясь, перехватил ее руку. — Ну, ты же их сделала, скажи? — Да. Но как ты мог... — На сколько раскрутила-то? — На восемьдесят три тысячи, — ответила она шепотом, — и еще двести в течение недели, а потом сколько-то ежемесячно. Он присвистнул. — Ого, как я тебя завел... Сам не ожидал. Она хотела сказать ему, что он все-таки сволочь, но вместо этого вдруг наклонилась через стол и поцеловала его в щеку. *** Следующие несколько месяцев можно было бы назвать медовыми, настолько они были непривычны и удивительны. С той разницей, что во время медового месяца люди обычно занимаются чем угодно, но не окклюменцией. А они делали это каждую ночь. Как странно это, наверное, выглядело бы со стороны. Люди укладываются в постель, обнявшись, — и вместо того, что должно следовать по логике вещей, целый час, а то и дольше, пока не станет больно, неотрывно смотрят другу другу в глаза. Поначалу преодолевать сопротивление было легко, и от моря секретной информации, прокручивавшейся в ее мозгу за секунды, у Беллы кружилась голова. Но постепенно пошло все лучше и лучше, защита усложнялась, ей требовалось все больше усилий, чтобы проломить серую стену, закрывавшую то, чего никому постороннему знать не полагалось. Через две недели Руди уже научился ее атаковать, правда, не особенно уверенно, но по крайней мере дело сдвинулось с мертвой точки. Как и в случае с Темным Лордом, окклюменция сближала гораздо сильнее, чем секс. А уж выматывала точно больше. Через каждые полчаса они делали перерывы, чтобы отдохнуть и промыть глаза — без зрительного контакта Белла тогда еще не умела работать. Потом научились для развлечения произвольно обмениваться воспоминаниями, "показывать картинки". Именно так она узнала, что же он, собственно, делал в Ирландии. ...ты лежишь на земле в кустарнике, в редколесье и смотришь, как поднимается над тобой из-за края неба магловский вертолет, с грохотом, напоминающим тысячекратно усиленный стук человеческого сердца, — звук, из-за которого, наверное, вертолет кажется самым прекрасным и самым ужасающим из всех магловских изобретений, — как проплывает над тобой его кажущееся беззащитным железное брюхо, мечутся ветки деревьев, и вихрем закручиваются сухие листья; вслед за ним взлетают осветительные ракеты, заливая лес ослепительным белым светом, и ты вжимаешься в землю и чувствуешь такой панический ужас, как никогда в жизни; остро видишь каждый клочок тени, каждый корявый ствол дерева, каждый куст и пытаешься переползти туда, исчезнуть, слиться с густой грязью, укрыться в траве; потому что ты не можешь не то что подняться, чтобы аппарировать, а даже применить разиллюзионное заклятие; потому что вслед за маглами, прочесывающими лес, идет боевой отряд Министерства с датчиками магии, и им-то того и надо, они только того и ждут, когда у кого-то из вас сдадут нервы; так что ты открыт, ты беззащитен, тебе кажется, что тебя видно за милю, распластанного по земле, как лягушка, и тебе страшно до ледяной дрожи... Маглы идут через лес густой цепью, к счастью, это не SAS, от тех так просто не отделаешься; всего лишь армейское подразделение, UDR, Полк обороны Ольстера; ты уже видишь их силуэты в камуфляже, и если сейчас тебя найдут, это и будет последнее, что ты увидишь в жизни, так что закрываешь глаза и стараешься ни о чем не думать, чтобы они, со своей звериной магловской чувствительностью, как-нибудь не услышали твои мысли; тебя нет, ты становишься этим обрывком темноты, этой травой, этой грязью, этим деревом над головой, ты не существуешь; и когда слышишь автоматную очередь, то проходит несколько минут, прежде чем позволяешь себе поверить, что это не в тебя... А маглы уже проходят, углубляются дальше в лес, но ты по-прежнему ни о чем не думаешь, ты лежишь и ждешь; министерские появляются минут через десять, их не видно под разиллюзионным заклятием, но можно различить движение воздуха, искажение ландшафта, словно от дыма или через линзу, там, где они проходят; они знают, кого ищут, но слишком беспечны, слишком полагаются на датчики магии в руках, потому что им неизвестно, как ты за эти дни отлично научился обходиться без магии и использовать для укрытия чуть ли не каждую лужу... И ты лежишь, и не дышишь, и смотришь в небо, чтобы мысли были пустыми-пустыми, и когда цепь проходит мимо, министерских ждет неприятный сюрприз — появляющиеся словно из-под земли, точнее, из земли, из грязи, в которой ты ползаешь, кажется, уже целую вечность, — черные силуэты... Ты стреляешь туда, где видишь ближайшее искажение, реакция у боевых волшебников хороша, слов нет, один запускает в тебя парализующим заклятием — как странно, когда луч бьет из пустоты, — и одновременно ставит щит; да ну, ребятки, ни один щит не выдержит автоматной очереди в упор, расход энергии несопоставимый потому что; автомат — чертовски неудобная железная штука, отдача бьет тебя в живот, автомат дергается, и его трудно удержать в руках, да уж, это не волшебная палочка; а там, где только что была воздушная линза, уже виден министерский, как он странно, медленно падает, и не он один, сколько их всего — семь? восемь? вот и пусть валяются, чтобы потом маглы ломали себе голову, откуда они здесь; ты выпускаешь за несколько секунд весь рожок с патронами, тебя трясет то ли от отдачи, то ли от нервов... Надо еще задержаться, хотя необходимости уже нет, группа дает еще пару очередей по кустам, потому что нужно отвлечь военных, их цепь должна услышать и вернуться, чтобы у магловского подразделения ИРА впереди было время уйти; Мерлин, кто бы тебе раньше сказал, что ты будешь помогать маглам; начинается ответная стрельба; кажется, проходит сто лет, а лес превращается в нашпигованный железом частокол, прежде чем звучит-таки сигнал к аппарации... А через пять минут ты уже входишь с остальными в паб, далеко-далеко, в паре десятков миль от того леса; Мерлин, весь в грязище и прямо с оружием; хотя это же Кроссмаглен, оплот, так сказать, сопротивления, здесь вид человека с автоматом никого не удивит, даже, пожалуй, нальют кружку за счет заведения; закуриваешь, не столько чтобы ощутить вкус сигареты, сколько чтобы почувствовать себя живым; руки дрожат, пламя спички вздрагивает, отражаясь мелкими бликами от серебра, ты ведь опять носишь кольца, Колин был не прав, здесь война, и всем — и маглам, и волшебникам — совершенно пофиг, как ты выглядишь, потому что есть проблемы поважнее; а Монаган хлопает тебя по плечу и говорит: "Ну, теперь можешь прибавить еще одно колечко"; а ты думаешь, что если так дальше пойдет, то у тебя не хватит пальцев на руках, и отвечаешь: "Лучше серьгу", — и пытаешься улыбнуться...
rakugan: Глава XVII. Как странно было, сидя в магловском кафе жарким июньским утром, вспоминать о событиях трехлетней давности... Свою работу она с тех не стала меньше ненавидеть, но свыклась. К тому же теперь война — значит, будет все-таки возможность повоевать. Почувствовать себя наконец человеком. Никуда не делась и глупая влюбленность в того, кого любить не следовало бы, да и было просто опасно. Она сама понимала, что Темный Лорд просто играет с ней, как кошка с мышью, — то приблизит, то оттолкнет. Но ничего не могла с собой поделать и, если не видела его хотя бы неделю, уже начинала тосковать и мучиться. Правда, со временем свыклась и с этим, научилась почти спокойно жить в промежутках от дозы до дозы. Каждый раз, когда она беседовала с ним наедине, то думала, что Темный Лорд похож на запах жасмина летней ночью. Сладкий и тревожный, надрывающий сердце, но в то же время неуловимый — только попробуешь вдохнуть поглубже, как его уже нет... *** Когда она наконец аппарировала домой, уже почти в полдень, то нашла там только эльфов и Ивэна. Тот, удобно устроившись в большом кресле в библиотеке, пил чай и читал спецвыпуск "Пророка". — А где твоя девушка? — Отправилась домой. Она-то сказала родителям, что идет в гости к подруге... Так что там было на совещании? Белла налила себе чаю и коротко пересказала, о чем шла речь. Потом подошла и села на поручень кресла. — Ивэн, зайка, а ты возьмешь меня в боевую группу? Темный Лорд не возражает... Он тяжело вздохнул. — Зачем тебе это? Беспрерывная мясорубка... А когда пойдут, если я правильно понял, акции устрашения — знаешь, какое это дерьмо? Трэверс, например, против этого. Говорит, что мы бойцы, а не живодеры. — Пожалуйста. — Раз Темный Лорд так хочет, я возьму и черта... А тебя тем более. Только сделай милость, сядь подальше. — Почему? — она удивилась. Ивэн посмотрел на нее снизу вверх, и она в очередной раз подумала, какие у него светлые, чуть ли не прозрачные глаза. И ресницы длинные-длинные, как у девушки. Они очень похожи с Нарциссой — сестренка пошла в породу Розье... — Потому что я сейчас начну грязно домогаться жены своего лучшего друга. В его собственном доме, заметь. — Ладно, ладно. — Она отошла к книжным полкам. — Так нормально? — Вполне. — Слушай, расскажи мне, что это вообще за Каркаров, которого там упоминали? Я о нем столько слышу... — Да никто толком не знает. Долохов полгода назад ездил в Советский Союз. Вернулся полный энтузиазма. Говорит, что у нас тут все совершенно безобразно в плане организации и секретности, а вот у русских — да. Еще бы. По секретности русские лучшие в мире специалисты, все как один параноики. И Каркарова оттуда привез. Носится с ним, как с писаной торбой. А этот... Игорь, — в голосе Ивэна прозвучало презрение одновременно и к Каркарову, и ко всем иностранцам, вместе взятым, — просто ничтожество. Трус, каких мало, ничего не знает, ничего не умеет, зато постоянно рассказывает, как у них все чудесно в России и в частности в Дурмштранге. Так и хочется сказать ему, чтоб валил обратно, раз там так все замечательно. Долохов еще повадился таскать его на боевые задания — однажды это плохо кончится. Как можно брать человека, которому никто не доверяет?! — А почему Долохов так держится за него? — Понятия не имею. — Кто он вообще такой? — Говорю же, не знает никто. — Может, — Беллу озарила догадка, — это сын Долохова? — Да брось. Антонин не женат. — Внебрачный. Сколько Долохову лет? — Пятьдесят с чем-то. — А Каркарову? — Тридцать или около того. — Вот видишь. Вполне может быть. — И где этот сын был все время? — сомневался Ивэн. — Может, Долохов не догадывался о его существовании. Съездил тридцать лет назад в Россию, а потом и знать не знал... — Ну, Белла, это уже какая-то мелодрама с продолжением из "Ведьмополитена"... Не знал, потом узнал... Да если б у Долохова обнаружился внебрачный сын, он бы его первым делом заавадил на всякий случай. Нет, скорее, это игры с Кэй-Джи-Би. — Что такое "Кэй-Джи-Би"? — Типа нашего аврората, только у маглов. У них в России магическое сообщество подчинено маглам, в отличие от нас. При Джозефе Сталине был народный комиссариат, или как-то так, по делам магии, а сейчас вот это Кэй-Джи-Би. Говорят, Игорь оттуда. — Зачем это все нужно? — Понятия не имею. Наверное, Темный Лорд рассчитывает на какую-то пользу от русских, раз дал добро на эту авантюру. Но, если хочешь знать мое мнение, толку не будет. Русские все равно не пойдут на соглашение с нами, хоть у них и холодная война с нашим Министерством. А вот Игорь легко может засыпаться, он очень неосторожен. Тогда еще, того гляди, сдаст всех нас. — Если его арестуют, может быть, это русское Кэй-Джи-Би его выкупит или обменяет. — Русские никогда так не делают, — Ивэн покачал головой. — Если что, они заявят, что знать не знают никакого Каркарова. А его самого еще и объявят изменником родины и применят аваду, если только он вернется в СССР... Ну, это уж пусть у Долохова голова болит. Они выпили еще чаю, потом Ивэн ушел, сказав на прощание: — Завтра утром приходи на тренировку. Посмотрим на тебя в работе. Если все будет нормально, и Долохов с Трэверсом проголосуют за, получишь медальон. Она потом еще долго сидела, вертя чашку в пальцах, и думала, права ли она. Если все пройдет хорошо, завтра у нее станет еще на одну степень свободы меньше. Медальон. Трехминутная боевая готовность в любое время суток, приказы не оспариваются — это же не совещание в Ставке. Мясорубка... И туда она рвется с такой радостью. *** Рудольф вернулся совсем поздним вечером, уставший, но, кажется, довольный. Сразу отправился на кухню и, махнув рукой эльфам, чтоб не беспокоились, принялся рыться в буфете в поисках чего-нибудь на ужин. Они с Беллой уже разделили пополам мясной пирог и уселись за стол, когда послышались шаги, и в кухню в халате спустился Лестрейндж. Видно, он уже собрался спать, но поднялся, чтобы встретить сына. Руди вскочил. — Добрый вечер, пап. — Пойдемте ко мне. — Лестрейндж обвел их взглядом. — Поговорим. А? Тарелки можете взять с собой. Прихватив впридачу блюдо с яблоками и бутыль тыквенного сока, они отправились в кабинет. — Садись. — Лестрейндж кивнул сыну на стул, а сам тяжело опустился в кресло. — Белла, пожалуйста, налей нам что-нибудь выпить. Поправив накинутый на плечи платок, она принялась разливать по бокалам каждому свое: Лестрейнджу — коньяк, Руди — виски, разбавленный водой. Себе, поколебавшись, налила сухого вина и уселась на ковер рядом с креслом Лестрейнджа. Руди, устроившись за столом, с безумной скоростью поглощал еду. — Ну и денек был... Пока согласовали план действий, я чуть с ума не сошел. Переругался и с Долоховым, и с Эйвери. Потом еще Темный Лорд решил обсудить со мной нашу новую пресс-концепцию. Я уже думал, что засну прямо там, на каминном коврике... Пап, что ты обо всем этом думаешь? — Что тут думать... Слишком рано начинается эта проклятая война. Нам бы еще пару лет... А так, как сейчас — Антонин прав, дольше года мы не продержимся. Истощим силы. Так что нужно сейчас или быстро пройти в дамки, или... Не знаю даже что. — А, — Руди отмахнулся, — справимся. Лично я уверен, что года хватит. Заключим пари? — Нет уж. Пари на такие вещи — дурная примета... Кстати, я хочу знать, что тебе говорил Темный Лорд. Вот эти "пару слов отдельно". — Ты знаешь... Что-то такое странное. У меня не было времени толком подумать, так что я еще пока и сам не знаю, что это было. То ли предупреждение, то ли шуточка в его стиле. — А именно? — Сказал, что в целом ему понравилась нарисованная мной стратегия. "Но, — говорит, — ты же понимаешь, что если мы выиграем по такому сценарию, то треть организации пойдет под отстрел? Просто потому, что они не смогут приспособиться к новым условиям". — Даже так... И что? — "Понимаю", говорю. Тогда он спросил: "А ты не боишься оказаться в этой трети?". Я говорю: "Риск есть всегда, милорд, но посмотрим, как оно пойдет". — Что он ответил? — Да ничего. Посмеялся и сказал: "Ты хорошо играешь в покер, но иногда слишком агрессивно блефуешь". И все. Больше мы к этому не возвращались. Лестрейндж задумался. — Да нет, это не предупреждение... И не шутка. Он ведь сейчас тебя поднимает на ступеньку вверх — вот и объясняет новые правила игры. Не более. — Вот и отлично. — Покер упомянул... Значит, речь идет о том, что в нашей нынешней игре, как в покере, цепочка правильно принятых решений еще сама по себе не гарантирует выигрыша. И наоборот. Игра-то на длинной дистанции, да еще с большой долей случайности... Кстати, о решениях — ты прокололся сегодня на совещании. Сам-то понял, где именно? — Почувствовал. Но, говорю же, еще не думал об этом. Сейчас. — Руди отложил нож и вилку и уставился в потолок. — Да. Про смену министра и ключевых постов в Министерстве, вообще про захват власти. Не надо было. — Правильно. Темный Лорд с легкостью принимает от других тактические решения, если считает их стоящими, но почти никогда не принимает стратегические. Разве что сам спросит. И тем более не публично. Это понятно? — Да. — Ты слишком торопишься. Все идет хорошо, только не спеши так. С Розье тоже было неправильно. Я понимаю, что сейчас просто формализуется существующее положение вещей, но нужно было дать ему возможность сохранить лицо. — Это я и сам понял. Ну, ничего, мы с ним уже помирились. — Тем не менее не спеши. Это твоя всегдашняя ошибка. Учти это. Особенно сейчас, когда меня уже очень скоро не станет, чтобы тебе подсказывать. — Пап, не надо... — А какой смысл, — Лестрейндж засмеялся, — прятать голову в песок? Мне осталось два-три месяца, от силы полгода. Ты это знаешь, я это знаю. Зачем отворачиваться от неизбежного? Белле стало вдруг очень холодно. — Во всяком случае, Рудольф, — Лестрейндж наклонился и погладил Беллу по голове, — я оставляю тебя в надежных руках. Это еще вопрос, кто тут в чьих руках... — В любом случае, — Лестрейндж задумчиво перекатывал в ладонях бокал с коньяком, — я не могу умереть прежде, чем допишу эту проклятую книгу о необходимости разделения ветвей власти в магическом обществе. Конечно, никто ее не опубликует, во всяком случае сейчас, но я не могу лишить себя удовольствия на прощание пнуть Министерство... Так что не бойся. Время у нас еще есть. — Пап, ты считаешь, мне от этого легче? — Что же я могу поделать... — И Розье сильно сдал, и Эйвери, отец Тима... Что с вами со всеми творится? — Политика, сынок. Просто политика. Она разъедает человека, как раковая опухоль. Пожирает изнутри. Ты тоже это почувствуешь на себе, хотя мне бы хотелось, чтобы это случилось не скоро. — Прекрати. А то мне уже совсем тоскливо. — Ничего... Когда вы с Беллой собираетесь переезжать в безопасное жилье? — А вы с мамой? — Я-то никуда не поеду. Дом под Fidelius, к тому же неплохо защищен, так что взять его можно только штурмом. Останусь здесь. Я слишком стар, чтобы прыгать туда-сюда. — Ну, и мы, значит, останемся. — Белла, а твои родители? — Они сейчас у Нарциссы. — В этом... как его... Малфой-мэнор? — Лестрейндж хмыкнул. — Вроде бы там безопасно... Да и Люциус никогда не афишировал отношений с нами, так что, скорее всего, его пока трогать не будут. Ну, ладно. — Он с трудом поднялся. — Мне пора спать. Это был тяжелый и длинный день... Дай Мерлин, чтобы все последующие были легче. *** — Знаешь, мы сегодня согласовывали "листы ожидания"... Это было поздно ночью, когда они лежали в постели, обнявшись, и Белла уже почти спала. — Знаешь, что это такое? Еще бы не знать. "Лист ожидания" — это хранящийся в твоем досье список самых близких тебе людей — жены, дети, родители, друзья, — которым предстоит расплатиться за твою ошибку. Если речь идет о сотрудниках Министерства, то список включает тех, кого будут уничтожать в отместку за действия данного человека против организации. Но и на любого из Пожирателей такой лист тоже был заведен. Собственно, это была старая, как мир, система заложников. Что бы ни случилось с тобой, — арест, пытки, провокация, угроза смерти, — ты будешь молчать в аврорате и не выдашь никаких тайн организации, не переметнешься к врагу, не станешь предателем, если знаешь, что в наказание твои близкие будут закопаны живыми в землю — в самом буквальном смысле слова. Правда, пока таких случаев не было, но принцип сам по себе работал как отличная гарантия. Белла знала, что в "листе ожидания" Рудольфа номером первым стоит она сама. Но не наоборот. Руди и его семья были слишком ценны для организации, поэтому за предательство или ошибку Беллы, если что-то такое случится, пришлось бы расплатиться ее родителям. Но если у них с Руди родится когда-нибудь ребенок, то — вслед за полагающимся в таких случаях торжеством, поздравлениями лично от Темного Лорда и щедрыми подарками от организации — новорожденного включат в список для них обоих. Верхней строкой. Дети — идеальное средство давления... — И что? — Так вот, там был Барти. На тот случай, если Крауч начнет переходить рамки... Темный Лорд, кажется, очень зол на него. Но я уговорил убрать Барти из списка. Сказал, что мальчик нам нужен, он у нас в разработке. — Спасибо. Белла перевела дыхание. Эта мысль ей уже приходила в голову. — Белла, а он действительно в разработке? Как у нас с ним дела? — Ты разве не читаешь моих отчетов? — Я не могу все читать. Вот буду писать техническое задание на его ликвидацию, тогда и почитаю. Она резко отодвинулась. — Это было жестоко и неумно. — Ладно. Прости. — Я-то думала, ты хорошо относишься к Барти. — Я к нему прекрасно отношусь, но окончательное решение принимаю не я. А Темный Лорд, похоже, не верит, что вербовка Барти может принести плоды. Я понимаю, что нельзя торопить события, но... Боюсь, если он не увидит результатов через два-три месяца, то может и передумать. Белла долго молчала. — Хорошо. Я постараюсь. Потом решила сменить тему, вспомнив, что ее заинтересовало на совещании. — А о чем, связанном с Дамблдором, ты сегодня говорил? Что за "та история"? Руди стал искать сигареты на столике, подсвечивая себе волшебной палочкой. — Ой, это было так давно... Я тебе рассказывал, как меня забирали в аврорат, еще в школе? Черт, рассыпал пепел... В конце пятого курса. Выдернули прямо из Хогсмида. Подошли на улице двое, показали удостоверения, все чин чином, дескать, пройдем с нами. Аппарировали к ним в аврорат, я еще сам не умел, естественно. Изъяли у меня палочку. Я им сразу с порога выложил: согласно Кодексу о несовершеннолетних волшебниках, вы не имеете права меня допрашивать в отсутствие родителей или преподавателя Хогвартса. Они говорят: а мы тебя не допрашиваем, мы просто разговариваем. Я отвечаю: это неважно, есть законные представители моих интересов, с ними и разговаривайте. Но потом сделал ошибку. С ними надо себя вести вежливо и отстраненно, что ли. А у меня сдали нервы, и я им нахамил... Он помолчал. — Тогда один говорит: "Ах, ты так? Ну-ка, руки за голову и лицом к стене", — и второму: "Оформляй протокол обыска". Я так перепугался, когда до меня дошло, что это значит... Потому что понял, что сейчас начнут обыскивать и ведь точно что-нибудь найдут — не в карманах, так за подкладкой мантии. Какой-нибудь жуткий запрещенный темномагический артефакт. У них всегда в шкафчике есть такое барахло про запас, чтоб было что находить. И буду я потом доказывать, что это не мое и я его в глаза не видел. Уже понятые пришли, тоже из министерских, ну, эти засвидетельствуют что угодно. А для меня все кончилось бы отчислением из Хогвартса и сломанной палочкой... — Ты мне никогда об этом не рассказывал. — А ты и не спрашивала. Хотя нет, конечно же, не в этом дело. Просто не люблю это вспоминать. Такой панический ужас — потому что все понимаешь, но совершенно ничего не можешь сделать... Стою там, смотрю в эту стенку, а в голове только одна мысль: "Ну вот и все, ну вот и все". Наверное, так бывает перед поцелуем дементора. Его передернуло. — Вдруг слышу — дверь захлопала, как-то они засуетились, стали шепотом переговариваться. Потом вернули мне палочку и говорят: все, иди, ты свободен, за тобой приехали из Хогвартса. — Кто? Профессор Слагхорн? — Да нет, конечно. Это же ты была у Слагхорна в любимчиках, а таких, как я или Ивэн, он на дух не переносил. Он же боялся всего, связанного с Темным Лордом. Нет, ради меня Слагхорн и с места бы не сдвинулся... Дамблдор приехал. Уж не знаю, откуда он узнал. Но был в ярости — я его никогда таким не видел. Сказал, что не позволит никому трогать учеников, что дети не виноваты в том, кто их родители. Руди глубоко затянулся сигаретой. — Потом у нас был долгий разговор. Он меня все убеждал, что выбор отца не обязан быть моим, что каждый волен сам найти свою дорогу, ну, такое прочее. А я ему пересказал то, что в аврорате творилось. "Неужели, — спрашиваю, — профессор, при вашем жизненном опыте вы никогда о таком не слыхали?". Он, видно, слыхал, потому что так грустно посмотрел на меня через эти свои смешные очки... Сказал, что ему очень жаль, что в наше время дети вынуждены так рано узнавать о темных сторонах жизни. А я ему заявил, что жизнь надо принимать такой, какая она есть. И что вообще по средствам и методам их сторона мало отличается от нашей... — Что он ответил? — А что он мог ответить? Что методы отличаются? То-то я в этом убедился... Я уже как раз начинал отходить от шока. Руки так тряслись, что не мог удержать чашку с чаем. Дамблдор спросил, не отвести ли меня в больничное крыло. Я ответил: нет, спасибо, все в порядке. Пошел на факультет, и там уже в спальне у меня началась истерика... Хорошо хоть, никто не видел. Он затушил сигарету. — Вот, собственно, и все. Отец потом приезжал в Хогвартс поблагодарить Дамблдора. С тех пор считал своим долгом всегда о нем хорошо отзываться, а если сталкивались по судебным делам — то идти ему навстречу, договариваться. Правда, как видишь, Темный Лорд этим недоволен... Ну, да ладно. Но на Дамблдора можно положиться. Какой бы он ни был, но свои представления о порядочности у него есть, и он не даст факультет в обиду... Белла сонно кивнула. За окном уже светало. Длинный июньский день незаметно переходил в следующее утро.
rakugan: Глава XVIII. Следующий месяц прошел относительно спокойно. Министерство попыталось поначалу действовать в лоб — были арестованы несколько рядовых из организации, а их семьи интернированы. В ответ боевая группа провела нападения на семьи нескольких чиновников Министерства. Обошлись, впрочем, без жертв, мягко — захватив очередной дом, главу семейства обездвиживали, а потом у него на глазах аккуратно и неспешно ломали одну за другой конечности его жене и детям. Очень впечатляюще, но практически безопасно — позвоночник не трогали, а руки и ноги можно вылечить недельным приемом костероста. Тем не менее, и этого хватило. Атаки почти прекратились, Министерство в основном ограничивалось громкими заявлениями. Никто, правда, этим не обольщался. Было очевидно, что власть просто готовит силы для масштабной схватки. В воздухе пахло грозой. Ивэн Розье тем временем мотался по Англии, инспектируя рядовые пятерки. Вернулся уставший и злой. — Такое впечатление, что их набирают исключительно с Хаффлпаффа... Ну, ничего, я их немножко подтянул. Начал с лондонских — там у нас шесть групп, и все чувствуют себя столичными штучками, страшно высокого о себе мнения. Явился к одним — никакой дисциплины. Веселятся, зубоскалят, дескать, проверяй-проверяй... Ничего. Я отобрал у них палочки и говорю: "Разыгрываем ситуацию. Вы арестованы, идет допрос, я — аврор". Выбрал самого наглого и спрашиваю: как твое имя? Отвечает. Как, спрашиваю, имя командира группы? Он возьми и ляпни. Смотрит на меня и лыбится. Я вынимаю палочку и говорю: "Авада Кедавра"… — Вот так просто? — засмеялась Белла. — Да... Они обалдели. Даже слова сказать не могли. Наверное, не сразу поверили, что это все по-взаправдашнему. А я им начинаю грузить: дескать, если вы на реальном допросе или где-то начнете распускать язык, то вас вот так же покарают ваши товарищи. То же самое за нарушение приказа и несоблюдение дисциплины... Дал им три дня, чтобы очухались, потом провел повторную проверку — порядок был уже идеальный. С остальными все прошло намного проще, те-то уже были наслышаны... — Эйвери, небось, не счастлив. — Меньше всего меня волнует, что думает Эйвери. Саму Беллу в новом порядке больше всего угнетала невозможность свободно перемещаться. Выбираться куда-то приходилось под оборотным зельем. Даже аппарировать в магловские районы, чтобы дойти пешком до Ставки, уже было нельзя — приходилось пользоваться камином у Лестрейнджей, напрямую связанным со Ставкой. На деловые встречи она отправлялась с массой предосторожностей, и только с чьим-то сопровождением. Работать с Ивэном тоже оказалось гораздо сложнее, чем она предполагала. Ее смущало их взаимное притяжение, которое грозило, того и гляди, вылиться во что-то серьезное. Белла очень боялась этого, потому что сомневалась, что сможет держать себя в руках. А допустить какие-то отношения было бы подобно смерти. Руди за эти годы изучил ее поведение от и до. Он мгновенно догадается, если что-то пойдет не так, даже никакой легилименции не понадобится. И что она будет делать, если он опять уйдет? Еще раз подослать Нарциссу уже не получится... Зато ей теперь открылся в своей полноте сложный и работающий, как часы, мир боевых операций. Это только со стороны кажется, что проводить их просто. На самом деле за каждой операцией стоит серьезная подготовка. В сравнительно простом случае она занимает недели две, а в сложном — например, если речь идет об убийстве хорошо охраняемого министерского чиновника, — может растянуться на несколько месяцев. Сначала в действие вступает разведотдел, который выясняет все об объекте предполагаемой операции. Если это человек — его обычные передвижения в течение дня, привычки, склонности, то, насколько хорошо он защищен, и при каких обстоятельствах эта защита слабее всего. Если речь идет о территории — в какое время суток и как распределяется там человеческий поток, как она охраняется, как быстро могут появиться представители правопорядка, каковы пути отхода, и многое другое. Затем на основе полученных сведений планируется операция. За несколько месяцев работы в боевой группе Белла научилась очень уважать Долохова. Она по-прежнему недолюбливала его, но не могла не оценить мастерства, с каким он распределял ресурсы, двигая все три боевые группы, как фигуры на шахматной доске, достигая наибольшего эффекта наименьшими средствами. Группу Ивэна пускали в дело реже всего — она была не "сработана", члены группы не притерлись друг к другу, не имели необходимого боевого опыта, не научились понимать друг друга с полуслова и полувзгляда. Поэтому, не считая нескольких экстренных вызовов, когда нужно было срочно обеспечить подкрепление в бою, они за июль и начало августа провели всего две акции. И на обеих Белла проявила себя не лучшим образом и чувствовала себя потом ужасно. Неудачница. Долохов был прав. В первый раз, когда нужно было оставить начиненную гвоздями бутылку с наложенным на нее взрывным заклятьем в Косом переулке, она разнервничалась, увидев министерский патруль, и привлекла к себе внимание. Правда, ей удалось сбежать, да и опознать ее никто бы не смог — операции проводились под оборотным зельем, — но все равно дело провалилось. Хорошо еще, что бутылка не взорвалась у нее в сумочке. Во второй раз, при нападении на патруль, она зазевалась и чуть не упустила появление министерского подкрепления. Ивэн потом наорал на нее: — Да ты понимаешь, что хронометраж рассчитывается посекундно?! Ты ставишь под угрозу всю группу! Еще раз такое повторится — выгоню к чертовой матери! Сказать на это было нечего, и она ответила только, разглядывая стену: — Да, сэр. Что ж, по крайней мере, сейчас он не намерен за ней приударять... — Можешь называть меня "Малыш", если хочешь, — ответил он, чуть поостыв, — и вообще как угодно, лишь бы ошибок не делала. Затем, смилостивившись, предложил: — Эйвери послезавтра проводит шумовую акцию. Если хочешь, сходи с ними, развеешься. Заодно понаблюдаешь, как они работают. *** В день, на который была назначена акция, стояла ясная, жаркая погода. Действовать предстояло в магловском городке на юге Англии, а местом и временем проведения выбрали пешеходную торговую улицу в центре, в восемь вечера накануне выходного дня. Удобное время — магазины еще не все закрыты, и народу много. На сбор перед операцией явились уже в масках и балахонах, поэтому Белла обнаружила, что почти никого не узнает. Кроме Эйвери, естественно, который весело похлопал ее по плечу. Еще раз повторили, ориентируясь по подробному плану городского центра, кто куда аппарирует и куда движется. Перед операцией, как полагается, сели и с минуту просидели молча. Эйвери встал первым. — Помогай Мерлин. Все, пошли. Белле никогда еще не приходилось аппарировать прямо в толпу маглов, и она немного нервничала. Но оказалась точно на месте, чуть ли не с точностью до фута. Серия негромких хлопков — и улица перекрыта цепью людей в белых балахонах и масках с прорезями для глаз. Стоявшие рядом маглы шарахнулись, но особого ужаса не проявили — просто застыли, недоуменно переглядываясь. Должно быть, решили, что идут съемки очередного их "кино". Идиоты... Эйвери поднял руку с палочкой и дал сигнал к началу. Заклятие, как хлыстом, полоснуло по фонарям и окнам близлежащих домов. Второй белый луч ударил по толпе маглов. Раздались крики, толпа стала отступать, еще не очень понимая, что происходит. Какой-то магл попытался ввязаться в драку, но заклятие отбросило его назад. Цепь в балахонах медленно двинулась вперед, подхлестывая толпу ударами. Идущие по краям поджигали деревья и скамейки, одинокие машины, прицельно расстреливали витрины, фонари и окна в домах. В некоторых окнах за занавесками Белла заметила любопытные лица маглов, высовывающихся, чтобы посмотреть, что происходит. Мерлин, неужели они совсем кретины? Есть же верное правило: услышал подозрительный шум — прячься и не отсвечивай. Нет, они и вправду животные, любопытные, как сороки, это их и губит... Между тем среди маглов впереди началась паника. Люди побежали, бросая вещи и крича. Чуть дальше вверх по улице те, кто еще не понял, что происходит, наоборот, старались пробраться к месту происшествия, чтобы поглазеть на происходящее. Образовался затор, маглы сбивали друг друга с ног, все что-то нестройно орали, шум стоял страшный. В воздухе, дымном от подожженных машин и деревьев, уже сложно было что-то разглядеть. Часть маглов попыталась броситься в боковые улочки, но там уже заранее были расставлены люди Эйвери, которые отгоняли бегущих обратно в основной поток. Она никогда не могла понять, почему появление Пожирателей внушает маглам такой панический ужас. Со стороны, конечно, выглядит страшновато... Но ведь это просто люди в белых балахонах, и люди далеко не всесильные, несмотря на наличие волшебной палочки. Впрочем, если бы маглы были способны мыслить рационально, они бы не были маглами. Эти существа живут собственными примитивными инстинктами, страхами, иллюзиями. В своих забавных маленьких ящиках — "ти-ви" — они смотрят картинки и свято верят в них, как в реальность, смеются и плачут вместе с несуществующими героями. Маглы любят все сентиментальное. А еще они любят бояться. Это и есть самое странное и непонятное в их поведении. Говорят, они снимают целые "кино" о страшном: о монстрах, зомби, нападениях инопланетян... Исключительно чтобы пугать самих себя. Ну что ж, маглы, вот вам и подарок. Бойтесь на здоровье. В толпе Белла успевала разглядеть только отдельные экземпляры. Женщина в перемазанной сажей куртке бежит, рыдая и размазывая по лицу тушь для ресниц. Кто-то пытается позвонить в полицию из телефонной будки — от удара заклятием трубка разлетается на куски у него в руках, магл хватается за лицо, кровь течет между пальцами. Магла уронила сумку с покупками и, видимо, совсем обезумев, среди бегущей и вопящей толпы пытается собрать рассыпавшиеся яблоки — ну, здесь и заклятия не понадобилось, маглы сами сбили ее с ног и пробежали по ее телу. Несколько мужчин — смотри-ка, какие храбрецы, — вооружившись невесть откуда взятыми железными прутьями и разломанными скамейками, пытаются организовать сопротивление. Но их левикорпусом поднимают в воздух, и какое-то время они кружатся там, как большие куклы, а потом, когда наложившему заклятие это надоедает, падают вниз головой с высоты, и толпа в ужасе — нет бы попытаться затормозить падение, маглы все-таки идиоты — разбегается в стороны, и слышно, как череп одного из упавших с тошнотворным звуком раскалывается о мостовую... Только маглов с маленькими детьми старались не трогать — в таких случаях Эйвери подавал знак, и цепь в балахонах расступалась в стороны и обходила их. От всего происходящего у Беллы росло странное возбуждение. Ей почему-то стало вдруг невероятно весело и захотелось сделать что-нибудь особенное. К тому времени все уже развлекались, как могли, взрывая над головами бегущих маглов фонари, швыряя в них цветочными горшками с окон, поднимая в воздух урны для мусора, чтобы те сыпали на маглов отбросы и объедки. А впереди росла громада торгового центра, замыкавшего собой улицу, и маглы уже бестолково метались, как в ловушке. Белла в очередной раз подивилась тому, как они плохо соображают. Если бы они бросились на людей в балахонах всей толпой, то с десяток человек, конечно, пострадали бы от заклятий, но основная часть толпы просто смяла бы цепь, никакой щит не удержал бы эту колоссальную совокупную массу. Однако, похоже, ни на какие совместные действия маглы были просто не способны. Ей очень понравился торговый центр — огромный, весь словно из голубого стекла. Внутри виднелись аккуратные ряды полок с товарами, манекены, рекламные плакаты. Центр уже был закрыт и казался удивительно спокойным во всеобщем хаосе, словно из другого мира. Маглы, вне себя от ужаса, разбивали витрины первого этажа, ломали дверь, прорывались внутрь, стремясь спастись, и в давке топтали и отталкивали друг друга. Белла разглядывала здание, прикидывая про себя общую площадь окон. Похоже, что получится... Если слегка усложнить взрывное заклятие... Она подняла палочку и дернула за рукав Эйвери: — Смотри! Потом сосредоточилась и произнесла нужные слова. На секунду или две ей показалось, что ничего не выйдет, но затем из здания послышался гул, из внутренних помещений рванулась воздушная волна. Все стекла фасада одновременно вылетели, разбитые на мелкие кусочки, взорванные чуть ли не в стеклянную пыль. Белла подняла палочку еще выше, и масса стекла, послушная ее воле, устремилась в небо и зависла сверкающим хрустальным куполом. Это было так красиво и нереально, что ей захотелось то ли плакать, то ли смеяться, и она все держала и держала из последних сил этот купол, так что еще совсем светлое, ясное небо над торговым центром вдруг стало напоминать огромную сверкающую хризантему... Заметила, что маглы тоже запрокидывают головы, недоуменно рассматривая хрустальный купол, и тогда вдруг резко расслабила руку с палочкой. Купол завис еще на мгновение, а затем, набирая скорость, стал падать вниз и напоминал теперь уже хрустальный дождь или чудом разделившийся на отдельные капли и мгновенно затвердевший водопад. Сверкающая масса стекла неслась вниз с устрашающей скоростью, и Эйвери закричал: — Назад! И уже через мгновение стеклянный водопад достиг маглов и обрушился на них всем своим устрашающим весом. Среди надрывного крика и звона стекла маглы бросились врассыпную. Цепь разошлась, пропуская их. Пускай бегут. Задача и так выполнена, да и время на исходе. Вдали уже завывали полицейские сирены. Эйвери поднял руку с палочкой и выкрикнул: — Morsmordre! Знак организации — огромный зеленый череп со змеей — расплылся в небе над толпой маглов. Он казался странно бледным в ярком свете и слегка колебался от ветра. Эйвери засвистел в свисток, подавая сигнал к аппарации. В суматохе и панике лишь немногие маглы заметили, как призраки в белых балахонах внезапно исчезли. *** Последовавшее сборище Белла запомнила плохо. Была слишком возбуждена и счастлива, так что все вокруг будто расплывалось в тумане. Когда все сняли балахоны, оказалось, что часть присутствующих ей знакома — Норман Крэбб и Грегори Гойл, "смотрящие", соответственно, по средним графствам и Уэльсу, брат и сестра Кэрроу... Алекто Кэрроу, плотная девица лет двадцати, разбитная и вульгарная, ей не нравилась. Особенно то, как она заигрывает с Эйвери, а еще — как пожирает глазами саму Беллу, как набивается в подруги, пытается завести доверительный разговор. Будто Белле больше делать нечего, как хранить тайны каждого встречного-поперечного. Вообще девушек среди участников акции оказалось две или три. На низовом уровне женщин было много, не то что наверху. Много здесь было и полукровок. Официальная политика организации вполне допускала их прием. "Дети не ответственны за ошибки родителей, — любил говорить Темный Лорд, — наоборот, мы даем им возможность эти ошибки исправить". Тем не менее на высшие уровни иерархии ни один полукровка не имел шансов подняться, а уж в боевую группу, скажем, не мог попасть в принципе. Не из-за предрассудков. Просто, как считал Долохов, чистокровные волшебники более или менее предсказуемы. Их поведение в разных случаях можно с определенной степенью вероятности предвидеть, можно предугадать, когда и на чем они сломаются, где проявят слабость. Тогда как с полукровкой все становится слишком неопределенным, а в условиях боевой группы, где жизнь всех и успех дела зависят от ювелирной точности работы каждого, это было бы гибельно. Она еще немного посидела с Эйвери, дожидаясь, пока вернутся несколько человек, оставленных на месте акции — в магловской одежде, слившись с толпой, они должны были проследить, что происходит, и доложить. Вернулись наблюдатели примерно через два часа и сообщили, что все идет отлично. Министерство, видимо, узнало о происшествии из магловских новостных лент, потому что на торговую улицу, где уже работала полиция и "скорые" развозили раненых, прибыли наконец обливиаторы и магическая следственная бригада. Наверное, маглам скажут, что над городком прошел ураган... Веселье среди собравшихся нарастало, все пили пиво, смеялись, кто-то играл на гитаре. Алекто, уже порядком пьяная, обнимая Беллу за талию, пыталась расспросить ее о Темном Лорде, многозначительно поднимала брови — дескать, мы-то понимаем, о чем идет речь... Белла брезгливо отстранилась. Ей не хотелось пива, не хотелось петь, а хотелось только сохранить в себе, не расплескать удивительной красоты видение хрустального купола, которое по-прежнему неотрывно стояло перед глазами. Около полуночи, попрощавшись с Эйвери — Алекто теперь уселась к нему на колени, — Белла аппарировала домой. *** У Лестрейнджей было темно и тихо. Все уже спали, но Руди дома не было. Поначалу ее это не особенно обеспокоило — в последнее время он часто не возвращался домой ночевать, оставаясь в Ставке сутками. Но ведь сегодня обещал быть... Наверное, что-то срочное. Она была не в силах ждать, так хотелось рассказать ему о хрустальном куполе и прочих событиях вечера. Прошла в кабинет и села на подоконник открытого окна — отсюда была хорошо видна дорожка к дому среди зарослей акации. Было уже около трех ночи, и ей стало совсем не по себе, когда на тропинке наконец появилась знакомая фигура в темной мантии, и Белла еле удержалась, чтобы не выбежать навстречу. Но шел он как-то странно — медленно, опустив голову, будто ужасно устал. Она вылетела в прихожую, как раз когда открывалась входная дверь, и ужаснулась, увидев, какое у него подавленное, словно мертвое выражение лица. — Что случилось?! — Да влетел я. — То есть... — Вот то и есть. Ходил сегодня на встречу с Макферсоном, редактором "Вечернего авгура". Взял с собой Толбота для подстраховки. А сам еще считал, идиот, Макферсона таким надежным... Мы там были под оборотным зельем, естественно, — рассказывал он бесцветным голосом, снимая мантию. — С самого начала уже как сердцем чувствовал, что что-то не то. Макферсон все ерзал, в глаза не смотрел. А минут через пятнадцать сказал, что идет в туалет. Мне стало совсем не по себе. Говорю Лоренсу: "Пора уходить, тут хрень какая-то". Но куда уходить, уже ввалилась туча авроров, и явно, сволочи, знали, кого искать... В общем, отбиться не удалось. Я ушел, а вот Лорри они взяли... — Ох! — Белла перепугалась. — А почему ты боевую группу не вызвал? — Смысла не было... Авроров чертова гибель, да они и подкрепление бы наверняка обеспечили на такой случай. Мы бы только зря людей положили. Так что я отправился прямиком в Ставку, отчитываться... — И что Темный Лорд? — Да он-то ничего, сказал, что это обычные случайности, провалы бывают у всех. Будь осторожнее, мол, и все. Но то, что Толбота задержали... Мы ведь даже не можем подать иск теперь, вообще ничего не можем. Херово. А все я виноват. Белла не знала, что ответить. Руди от усталости еле держался на ногах и, поднявшись в спальню, мгновенно упал на кровать и уснул. Белла принялась его раздевать, обнаружила несколько синяков и едва затянувшихся шрамов — следы пропущенных боевых заклятий. Полчаса залечивала их, а он даже не почувствовал, только вздрагивал во сне. Потом укрыла мужа одеялом и опустила оконную раму. Дни все еще были жаркие, но ночами уже становилось холодно. Осторожно легла рядом с Руди, чтобы не потревожить его, обняла одной рукой, уткнулась лицом ему в плечо. Хрустальный купол в ее памяти обрушился на землю и погас. *** Через три дня стало известно, что Лоренс Толбот умер в следственном изоляторе аврората. Официально сообщалось, что от острой сердечной недостаточности, но всем было и так совершенно ясно, что именно вызвало остановку сердца... Руди теперь не приходил домой — работал по двадцать четыре часа в сутки, чтобы хоть как-то оправдаться. У Толбота остались родители и младший брат — уже переправленные в надежное место, — и беременная невеста. Естественно, организация окажет им щедрую материальную помощь; девушка будет наблюдаться и рожать у очень дорогого частного целителя, не склонного к излишней болтовне; да и потом ни она, ни ребенок, ни семья Толбота никогда не будут нуждаться. Но Лоренса-то этим не вернешь. Причем нельзя сказать, чтобы счет был совсем "всухую". На месте стычки остался труп аврора, еще один аврор умер по пути в больницу св. Мунго, а трое получили тяжелые ранения. Что касается журналиста, сдавшего Руди, то через несколько дней его подчиненные, явившись утром на работу, увидели на месте редакции обгорелые головешки, а самого редактора — повешенным на фонарном столбе перед входом. Реакция прессы на случившееся была неоднозначной. С одной стороны, убили коллегу. С другой стороны, он сам явно нарушил профессиональную этику. Часть газет после этого наотрез отказалась сотрудничать с Руди, но около трети СМИ все же удалось сохранить — видимо, он все же не зря обрабатывал их несколько лет до введения чрезвычайного положения. Темный Лорд отнесся к случившемуся очень спокойно, зато Долохов устроил безобразный скандал прилюдно, прямо в Ставке. — Конечно, — орал он на Рудольфа, — разведотдел же у нас белая косточка, аристократия, небожители... А мы что — мы мясники, на нас можно наплевать! Можно и подставить ради того, чтобы окрутить очередного писаку! Когда ты уймешься, игрок херов? Когда ты поймешь, что не все в жизни сводится только к словам? А? Что молчишь, б..? — Да что тут скажешь, — Руди пожал плечами. — Вы правы. Я же не спорю. Вина моя, и только моя. — Ах, спасибо! — Долохов ехидно поклонился. — Ах, как благородно! Только не жди, что я тебе в ножки упаду. Понял? Без письменного приказа оттуда, — он мотнул головой в сторону кабинета Темного Лорда, — больше ни одного человека не дам. Выкручивайся, как знаешь. Своих бери. Может, если кому-нибудь из ваших драгоценных аналитиков высадят мозги, до тебя что-то дойдет! Развернулся и ушел. Белла попыталась заговорить с мужем, но тот только махнул рукой — не до того, — и отправился в разведотдел. Она не особенно и настаивала. Без того была совсем измотана после ночного дежурства в Ставке и спешила домой, чтобы хоть чуть-чуть поспать. Вчера пришла сова от Барти, в три часа дня он должен появиться. А беседовать с Барти — конечно, не то же самое, что вручную снимать часовое взрывное заклятие, но почти... Продолжение следует. Очень скоро, как только придет от беты.
Lidya: rakugan Спасибо и rakugan и Sige! это ж какое счастье привалило! Но..но существует такая вещь как сессия. И вот ты в перерыве от зубрежки лекций заходишь в нет, тут такооое, а прочитать некогда, вот что обидно,блин. Но зато я буду жить с мыслью, что на ЗФменя ждет продолжение:) С меня отзыв (э-э-э, в четверг... если выживу)
Lecter jr: rakugan Без преувеличения, ваши фики - лучшее, что я о Беллатрикс когда-либо читала. Ныне и присно, и во веки веков.
assidi: Присоединяюсь! Это что-то потрясающее... И с нетерпением жду про Барти :)
rakugan: Lidya Удачной сессии!! ни пуха ни пера :) Lecter jr Спасибо :) *смущенно* assidi Все будет :)
Летучая Мышь: rakugan очень приятно было обнаружить сразу ТАК много убегаю читать...
Bristow: Начала вчера читать ваш фик... и не смогла оторваться - великолепно! Белла у Вас такая реалистичная, вызывает и симпатию и неприязнь одновременно. Еще не читала "Дело Лонгботтомов", но думаю там характер Беллы раскрывается еще больше. Всё, пошла читать
rakugan: Летучая Мышь Bristow Спасибо! очень рада, что понравилось :)
Sad: rakugan Спасибо за продолжение. Я его, увы, еще не прочитала, времени нет, но предвкушаю :) Забежала отметиться - я по-прежнему тут, с вами! Когда прочитаю, поделюсь впечатлениями :) Чесслово.
Lecter jr: rakugan А вы не смущайтесь, когда маниаки вас хвалят. Потому что маниаки зря не хвалят. Писать джен - занятие трудное, и весьма. Почему? А потому, что в джене нет "отвлекалочек" вроде неземной страсти между персонажами, главное - сюжет, стиль исполнения. Не все выдерживают такое испытание.
rakugan: Sad Спасибо! буду ждать :) Lecter jr Спасибо за поддержку еще раз! я очень ее ценю. Lecter jr wrote: в джене нет "отвлекалочек" вроде неземной страсти между персонажами Ну, в этом куске у меня есть про неземную страсть... Я не хотела об этом писать, но нужно было для понимания характера.
rakugan: Еще две главы. Исключительно о Барти Крауче. Глава XIX. С Барти она познакомилась два года назад, в 1977 году, на приеме у министра. Даже помнила, как была тогда одета. Темно-вишневое платье, с длинными рукавами, естественно, и широкой, шурщашей юбкой. — Дорогая Милли, — Лестрейндж наклонился, чтобы поцеловать руку министру, — вы, конечно, знакомы с моей женой и младшим сыном, а это его невеста, мисс Блэк... Несколько лет назад в происходящем она увидела бы только внешнюю сторону — сотни ярко горящих свечей, красивые женщины, шум голосов, хаотичное перемещение гостей, пронзительная музыка... А теперь привычно различала то, что скрывалось за бестолковой, на первый взгляд, суетой. Каждый торопится здесь решить свои вопросы и уладить дела. Почти никто не ест, зато все много пьют. Эльфы снуют в толпе, разнося коктейли и бокалы с вином. Женщины в основном скучают или кокетничают, зато мужчины то и дело выходят в соседние с залом кабинеты, на балкон, в оранжерею, приглушив голос, обсуждают что-то. В стороне кто-то уже подписывает бумаги. Работа. Большая часть гостей здесь на работе. Как и они сами. Белла играла свою роль почти машинально, не задумываясь. Познакомилась с полной, коротко стриженной, решительного вида ведьмой с моноклем. Амелия Боунз, заместитель главы Департамента соблюдения магического законодательства. Как изящно выразился Лестрейндж, "с Амелией мы часто встречались по разные стороны судейского стола, но как бы ни были противоположны наши позиции, мое уважение к ней остается всегда неизменным...". Потом с ними коротко, сквозь зубы поговорил глава Департамента. Старый знакомый, Бартемиус Крауч. Сероватое лицо, кислая улыбка, аккуратные усики щеточкой. Чуть позже она решила отдохнуть в тишине и нашла удобное место в самой темной комнате, но, как оказалось, оно было уже занято. Забившись в глубину кресла, там сидел худенький светловолосый мальчик лет пятнадцати в мешковатой синей мантии. Белла села напротив. Молчание затягивалось. — Нас, кажется, не представили друг другу. Меня зовут Беллатрикс. Беллатрикс Блэк. — Бартемиус Крауч, — ответил он. Я знаю, малыш. Читала досье на тебя — кое-кто со старших курсов Рэйвенкло давно и внимательно за тобой наблюдает. Скромный, тихий подросток. Отличник. Много читает, умудряется помимо школьной программы изучать восточные языки. Ведет себя замкнуто, близких друзей нет... Симпатичный, подумала она, разглядывая его. Даже странно, что у Крауча такой милый сын. — Да, я знаю твоего отца. — Все знают, — ответил он с неожиданным раздражением, — и всех интересует только то, что я сын Крауча! Должно быть, он давно ждал случая поговорить, а может быть, впервые в жизни выпил алкоголь. Так или иначе, мальчика словно прорвало, и он принялся рассказывать ей все подряд — и о том, что отца интересуют только оценки, и о том, что у него ничего не получается, что многие набиваются к нему в друзья, но только из-за отца, а он хочет быть собой, а не абстрактным "сыном Крауча"... — Ты хочешь быть особенным? — спросила она. Малыш, малыш... — Так стань им. А он все говорил, а она все слушала и слушала, пока не отметила краем сознания голос его матери, которая искала сына. Вообще-то работа с сыном Крауча даже не планировалась... Ну да ладно. Чего не сделаешь ради удовольствия насолить главе Департамента... Она улыбнулась, вынула из сумочки чистый лист пергамента и написала адрес. — Барти, присылай сову и приходи в гости. Там и договорим. Потом встала и ушла. *** Собственно, тогда она Барти почти не запомнила. Гораздо сильнее врезался в память разговор со старшим Лестрейнджем чуть позже в тот вечер, когда они остались вдвоем, — миссис Лестрейндж отправилась спать, а Руди ушел через камин в Ставку на ночное дежурство. Переодевшись в домашнее платье, Белла привычно спустилась в кухню. Эльфы уже спали в своей каморке. Конни попыталась было встать, но Белла, отмахнувшись — "Я сама, спи", — с помощью палочки вскипятила чайник, заварила крепкий индийский чай в фарфоровом чайничке и, поставив его на поднос вместе с чашками и молочником, поднялась наверх в кабинет. — У меня сложилось ощущение, — сказала она, разливая чай, — что Крауч с радостью отправил бы нас в Азкабан прямо с приема... — Конечно, — ответил, улыбаясь, Лестрейндж. — Но он не может, в этом-то и загвоздка. Пока. — Пока что? — Пока между нами и Министерством существует своего рода равновесие сил. Сейчас никто из сторон не может полностью уничтожить или подчинить себе другую без таких потерь, которые бы сделали победу бессмысленной. Поэтому действует своего рода негласный договор, не позволяющий ни нам, ни им переходить определенные рамки. — То есть группа Долохова может сколько угодно уничтожать авроров, но если речь идет о высокопоставленных служащих Министерства... — Именно. На них Долохов не получит приказ о ликвидации, даже если она очень необходима. С другой стороны, Министерство может проводить рейды и ловить рядовых, но не позволит арестовать, скажем, меня. Потому что это было бы объявлением войны, а Министерство сейчас не уверено, что сможет ее выиграть, даже при условии напряжения всех сил. — Вопрос только в том, долго ли продлится это равновесие. — Пока одна из сторон не усилится настолько, чтобы приемлемой для нее ценой победить вторую. Или пока не станет понятно, что само терпение угрозы, независимо от того, реализуется она или нет, уже чревато системным кризисом и гибелью. Хотя бы по той причине, что ресурс, затрачиваемый на сдерживание угрозы, непомерно велик, а к тому же она деморализует общество... Лестрейндж остановился и засмеялся, видя выражение ее лица. — Я, наверное, непонятно объясняю. Сейчас попробую иначе... Предположим, рядом с нами живет злобный великан. У него не хватает сил, чтобы разнести мой дом в щепки, потому что дом хорошо укреплен, а у меня есть волшебная палочка, которой у великана не имеется. Но в целом количество времени и сил, затрачиваемых мною на защиту от великана, рано или поздно становится непереносимо, потому что отнимается от более важных дел. Рано или поздно я понимаю, что не смогу так жить дальше и должен колоссальным напряжением всех сил уничтожить великана. Шансы погибнуть остаются, естественно, и в этом случае, но зато есть вероятность победы. А вот если я буду терпеть великана и дальше, то мне конец. Примерно это я имел в виду. Понятно? — Более-менее. — Есть угрозы, которые разрушают уже самим фактом своего существования. Одни этого не понимают, — как, например, министр Бэгнолд, которая уверена, что, избегая открытого столкновения, можно протянуть как угодно долго. Другие понимают — тот же Крауч. Если кто и начнет войну против нас, то, скорее всего, он. Его бы стоило уничтожить, но это было бы тем же объявлением войны, а сейчас не ко времени... Она и сама тогда уже чувствовала первое приближение схватки, отдаленные раскаты грома. Началось еще весной, с изобретения веритасерума — сыворотки правды. Лестрейндж тогда подал иск против Министерства, пытаясь доказать незаконность нового зелья. "Применение веритасерума, — утверждал он, — противоречит самим основам уголовно-процессуального законодательства, так как нарушает презумпцию невиновности, а также снимает самоконтроль у допрашиваемого и не позволяет ему воздержаться от свидетельств, которые могут ухудшить его положение. Собственно, в этом аспекте действие веритасерума ничем не отличается от Imperio, которое, как известно, запрещено". Впрочем, в магической Британии всегда считали законным то, что было выгодно Министерству... — Хотя это все равно бы произошло, — задумчиво сказал Лестрейндж, протирая очки. — Нарушение равновесия? — Скорее, появление второй силы... Видишь ли, у нас ведь совершенно нет возможностей для легальной оппозиции. В отличие от магической Франции, например. Там имеется парламент, принято разделение ветвей власти — ну, это наследие революции, естественно. А в Британии Министерство узурпировало все: и исполнение законов, и их принятие — Визенгамот только утверждает, — и суд… Любая попытка серьезно заняться политикой быстро приводит в тюрьму. Впрочем, как любит говорить Колин Розье, раз уж мы живем в такой стране, где всякий порядочный человек имеет шанс попасть в Азкабан, тут нечего бояться или стыдиться… Он надел очки. — Так что, как ни крути, а когда-нибудь рвануло бы. Не будь нас, появилась бы другая организация, неважно, с какими идеями. Если поставить котел на сильный огонь и плотно закрыть его крышкой, он рано или поздно взлетит на воздух. Лестрейндж вздохнул. — Впрочем, это неважно... Я хотел сказать о другом. Ты знаешь, что я никогда не вмешивался в вашу жизнь. Но сейчас, похоже, наступил момент, когда я вынужден просить тебя выйти замуж за моего сына. Она оторопела. Столько лет всех все устраивало... — Почему именно сейчас? — Как ты знаешь, по закону человек имеет право не свидетельствовать против самого себя и своих близких. То есть если тебя будут допрашивать в отношении мужа, то следователь не имеет права, скажем, вызвать легилимента... Белла напряглась. — Вы считаете, такое вообще возможно? — Мы же говорим о нарушении равновесия. У меня есть основания предполагать, что в ближайшие год-два... Конечно, я уверен, что это мы будем судить их, но всякое может случиться в жизни. Она задумалась. — А если Рудольф не захочет на мне жениться? — Девочка, не говори глупостей. *** Свадебный наряд Белла не стала шить. Смешно надевать нечто белое, воздушное, похожее на торт, да еще с фатой и флер-д'оранжем — символами невинности, — если вступаешь в брак с человеком, с которым семь лет спала в одной постели. Поэтому замуж она выходила в простом светлом, кремового оттенка платье. Свадьбу решили устроить скромную — только ближайшие родственники и друзья. Но и то набралось под сто человек. Существовала опасность, что событием заинтересуются — еще бы, такое сборище ближайших сподвижников Темного Лорда, отличная возможность устроить рейд, — поэтому, чтобы зарегистрировать брак, Руди привез чиновника Мерлин знает откуда, из глухой магической деревушки на Оркнейских островах. Дряхлый волшебник в порыжевшей мантии постоянно запинался и забывал слова церемонии. Он явно боялся всех вокруг, но в то же время был воодушевлен перспективой бесплатной еды и выпивки. Взяв руки Руди в свои, Белла повторяла за стариком: — Рудольф Лестрейндж, я беру тебя в мужья перед Богом и людьми... Какая архаичная формула. — ...и обещаю любить... Нет, это было бы на самом деле нечестно, поэтому эти слова она так скомкала, что их было еле слышно. — ...и почитать тебя до конца своих дней. Потом все хлопали, открывали шампанское, в воздух взлетали фейерверки. "Красивая пара", заметил кто-то из Буллстроудов. Мама тогда, помнится, даже всплакнула, потом опять заговорила шепотом о внуках. — Я уже отчаялась. Бедная Цисси никак не может выносить... Белла не знала, что ответить. С того самого памятного дня примирения в 1976 году они как-то незаметно перестали предохраняться, но время шло, а ничего не происходило. Постепенно она пришла к мысли, что бесплодна. Что было бы неудивительно — после такого количества травм и нервного напряжения. Впрочем, в преддверии войны это даже к лучшему... *** А от Барти она тогда совершенно не ждала отклика. Но, как ни странно, через три дня после приема он действительно прислал сову. Экзамен на аппарирование он еще не сдал, а камина, подключенного к общей сети, у Лестрейнджей не было, поэтому Белла договорилась встретиться с ним в неприметном кафе недалеко от Косого переулка. Оттуда, крепко взяв мальчика под руку, аппарировала к Лестрейнджам, предварительно аккуратно и незаметно проверив Барти на наличие следящих заклятий-"маячков". Чисто. Дома никого не было. Белла попросила Конни принести чай в библиотеку, оставила там Барти и поднялась на минуту наверх, чтобы снять шляпу и причесаться. Когда спустилась, он листал какую-то толстую книгу. — Оказывается, — сказал он со смущенной улыбкой, — не я один люблю японскую поэзию. — Да, — сказала Белла, — я тоже. А кто тебе больше нравится? — Ёса Бусон, и еще Басё. Вот это особенно: Летние травы Там, где исчезли герои... Она закончила, глядя в окно: Как сновиденье*. Барти просиял. — Здорово! Значит, и тебе это нравится! Но мне еще далеко до того, чтобы читать их в оригинале. — Ты знаешь японский? — Пока только учу. Японский и китайский. — Не может быть! — Она, конечно, знала об этом из досье, но верила с трудом. — Это же так сложно! — Японский как раз просто. Это очень легкий язык в плане фонетики и грамматики, китайский намного сложнее. У японцев трудность представляет только письменность. Видишь ли, у них используется сразу три знаковые системы... Белле, на удивление, это оказалось интересно. Как и глубокие познания Барти в литературе. Она вдруг с удивлением обнаружила, что ей давно не хватало интеллектуального общения. Лестрейнджей никто бы не назвал глупыми людьми, и они лучше большинства — лучше Беллы, во всяком случае, — разбирались в политике, психологии, методике управления. Но говорить с ними о книгах было почти бесполезно. А Барти мгновенно улавливал каждую мысль, находил неожиданные аллюзии и ассоциации, цитировал наизусть целые куски стихотворений из самых разных авторов и эпох. Она и сама не заметила, как проболтала с ним три часа. Вечером появился Руди и стал уговаривать Барти остаться на ужин. Белла была напряжена, но вскоре успокоилась. Разговор шел гладко, никаких опасных тем не затрагивали. Рассказывали разные смешные случаи из школьной жизни, обсуждали нового хогвартского егеря — Хагрида. Этот диковатый нечесаный верзила в те времена, когда Белла училась, был помощником Огга, а теперь, с уходом того в отставку, решил, видно, сделать карьеру… Потом Белла отправилась тем же путем проводить Барти в Лондон. — А ты говорил родителям, куда идешь? — Нет, — он замялся. — Я подумал, что... Она кивнула — дескать, все правильно. — Я сказал, что иду к Бобу Перкинсу, это мой однокурсник. Мама так радуется, что у меня есть друзья, поэтому даже не спросила, кто это такой. А папе, — он помолчал, — все равно. Да его и дома почти никогда нет. За лето они еще несколько раз так встречались. Сидели в библиотеке, пили чай, болтали о книгах, то и дело вскакивая и разыскивая нужный том на полках, чтобы проверить ту или иную цитату. В последнюю встречу в августе Барти вдруг спросил: — Ты приедешь проводить меня в Хогвартс? — Боюсь, что нет, — мягко ответила Белла. — Видишь ли... если твой папа увидит меня с тобой, он, скорее всего, расстроится. Потому что... — Я знаю, — прервал он ее. — Белла, а это правда, что вы с Рудольфом работаете на Понятно-Кого? — Правда, — спокойно ответила она. — Так странно, — сказал Барти, вертя в руках чашку. — Никогда бы не подумал... Она засмеялась. — Что мы можем быть нормальными людьми? — Да, — он кивнул. — Вы такие веселые, умные, с вами так легко. И ничего ужасного не делаете, во всяком случае, при мне. А взрослые говорят, что... — Люди не могут быть все одного мнения, Барти, — осторожно сказала она. — То, что люди не согласны друг с другом, — это в порядке вещей. Здесь нет ничего плохого. Было бы гораздо страшнее, если бы все были одинаковыми... *** Потом Барти писал ей из Хогвартса, почти каждый день, отправляя письма на вымышленный адрес и имя Боба Перкинса, — сова все равно найдет, если ей объяснить. Описывал школьную жизнь, рассказывал всякие забавные случаи, делился мыслями обо всем на свете. Белле разрешили не сдавать письма в разведотдел, где бы их подшили в досье. Она хранила их в сейфе у Лестрейнджей, а в Ставку отправляла только ежемесячный краткий отчет. Собственно, пока и речь о вербовке не шла — считалось, что она просто осторожно наблюдает за мальчиком. В конце ноября Барти написал для нее хайку. В утреннем свете Твой силуэт. Ночной цветок складывает лепестки. "Это потому, что ты мне кажешься такой ночной, лунной, — писал он. — Прозаический свет дня, суета, скучные обязанности тебе не подходят". Хайку с точки зрения как метафоры, так и размера явно хромало, но Беллу очень тронуло. Пытаясь определить свои отношения с Барти, она приходила к выводу, что это похоже на платонический роман. Платонический — потому что, даже будь Барти рядом, что может быть между ней и мальчиком на десять с лишком лет моложе? Но почему-то она была невероятно счастлива, весела и даже опять стала петь, чего не делала уже несколько лет. Оказалось, что распеться заново довольно сложно, а ведь когда-то у нее были две с половиной октавы... *** Когда в следующем году начались летние каникулы, Барти с матерью уехал на море, но потом, в августе, почти переселился к Лестрейнджам. Дома всем говорил, что бывает у Перкинсов. Белле становилось то жутко, то весело при мысли, что бы почувствовал Крауч, узнав, где именно пропадает его единственный сын. — А твой папа не интересовался, что это за Перкинс? — как-то спросила она. — Папу интересует только то, сколько СОВ я получил, — коротко ответил Барти. Они хорошо проводили время тем летом. Гуляли, купались, болтали о ерунде. По утрам уходили в окрестные леса, где Руди провел детство и знал каждый куст и каждый поворот тропинки. Залезали в самую глушь, в удивительные, странные места — например, в пещеру под корнями старой вербы, на обрывчике у ручья, куда надо было спускаться по веревке, привязанной к стволу дерева. Возвращались к обеду с охапками трав для зелий, грязные, голодные, но очень довольные. Потом, в более тяжелые дни, Белла часто вспоминала, как они втроем сидели где-нибудь на пригорке, греясь под солнышком. Они с Барти обычно болтали, торопливо, перебивая друг друга, смеясь, — вспоминали то одно, то другое место из недавно прочитанных книг и, как мячиком, перебрасывались сравнениями. Руди наблюдал за ними, лежа на пледе и покусывая травинку. Должно быть, ему было немного смешно, но он относился к их играм снисходительно, как старый пес наблюдает за возней щенков. Белла всегда отдавала себе отчет, что Рудольф, хотя младше ее самой на полгода, психологически намного старше. Что и неудивительно, учитывая, каким было его детство. В семь лет он уже окончательно понял, что является сыном врага магического сообщества — un ennemi du peuple**, или как там это называлось во Франции? — уже видел обыск в своем доме, уже выучил назубок, что нужно делать и говорить (и чего, соответственно, не делать и не говорить), если арестуют отца или произойдет что-то другое, не менее страшное. Наверное, поведение Барти казалось ему нелепым и детским, но он этого не показывал. Они никогда не говорили о работе, и Барти быстро понял, что об этом спрашивать бессмысленно. Впрочем, оба вели себя деликатно, чтобы мальчик понял: дело не в том, что ему не доверяют, а в том, что есть правила, запрещающие обсуждать служебные дела с посторонними, кто бы они ни были. Зато о Темном Лорде Белла соглашалась рассказывать, понемногу и так, словно это все происходит где-то далеко-далеко.
rakugan: Глава XX. Но то было прошлым летом. На этот раз Барти пришел сам — он уже сдал экзамен на аппарацию, а две недели назад ему осторожно передали листок бумаги (с просьбой немедленно после прочтения сжечь), на котором был записан адрес Лестрейнджей. Дом был под Fidelius, и без записки от тайнохранителя Барти его бы просто не увидел. Когда он появился, Белла как раз работала в саду, помогала миссис Лестрейндж пропалывать клумбы. Увидев мальчика на дорожке, она помахала ему рукой и побежала в дом — снять фартук и перчатки и умыться. Когда спустилась в библиотеку, Барти осторожно и неловко поцеловал ее в щеку и тут же покраснел. Белла, смеясь, разглядывала его. Вырос... И похорошел. Растрепанные соломенные волосы, ясные серые глаза, на молочно-белой коже пламенеют веснушки. — Как у тебя в школе? — Все в порядке. — Он пожал плечами. — Я лучший студент курса, все мною не нахвалятся... Но это неинтересно. — Ты ведь уже на седьмой перешел? Решил, что будешь делать после Хогвартса? — Папа хочет, чтобы я поступал в школу авроров... — А ты сам? — Не знаю. — Барти нахмурился. — Нужно получить не меньше пяти ТРИТОНов, в том числе по зельям — ну, это легко, — трансфигурации, защите от темных сил... Еще там, говорят, тяжелые вступительные тесты. Кандидат должен уметь сопротивляться Imperio, действовать под давлением и в неблагоприятных обстоятельствах. Мне рассказывал Фрэнк Лонгботтом — это молодой аврор, папин подчиненный, он у нас часто бывает дома. Но дело даже не в тестах. Я боюсь, что... Он прикусил губу. — Боишься, что узнают о нашем с тобой знакомстве? — Да. Белла задумалась. — Вряд ли. Насколько мне известно, на вступительных тестах в аврорат не применяют легилименцию. В любом случае тебя не станут проверять — все же из такой семьи... Барти досадливо дернул подбородком. — То же самое все говорят. Ты из такой семьи, у тебя такой папа... Как бы я хотел стать никем. Чтобы не слышать больше: "Ты обязан то-то и то-то, потому что ты, видите ли, Крауч…". Он встал и подошел к окну, отодвинул кружевную занавеску. — Такое солнце... Пойдем погуляем? — Нельзя, Барти. Дом невидим для посторонних, но район примерно известен, так что окрестные леса прочесывают и датчики наверняка стоят. Особенно не погуляешь. — Ох, я ведь совсем забыл, — он поморщился. — Вы же теперь... — Именно. — Папа упоминал, что Рудольф чуть не попался. Это правда? — Было такое. — Белла, — он посмотрел ей в глаза, — тебе не страшно? — Иногда, — честно ответила она. — Но это жизнь. Нужно просто делать, что должен, а там будь что будет... — Сложность в том, — Барти вертел в руках чайную ложечку, — что я сам не знаю, что я должен... Мне так бывает тяжело от того, что вы рискуете, вы в розыске, а я даже не решаюсь папе возразить, когда он начинает говорить о вас и о мистере Лестрейндже гадости. — И правильно поступаешь. Наше дело требует очень большого терпения. Если бы я обращала внимание на все, что обо мне говорят... — Ты говоришь: "наше дело". Значит... ты считаешь, что я тоже мог бы... Она напряглась. — Барти, это тот выбор, где я не имею права тебе что-то советовать. Каждый делает его сам. Хотя не буду скрывать, что я была бы рада... Он явно колебался, кусая губы. Потом вдруг решился и спросил: — А я могу увидеть Темного Лорда? Белла хотела уже ответить, что это невозможно, но вдруг кое-что вспомнила. — Может быть, удастся... Я спрошу. На середину августа намечен большой общий сбор. Возможно, Барти разрешат прийти. *** Относительно необходимости сбора у многих были сомнения. Не самое удачное время... Но Темный Лорд не собирался отменять решение. Считал, что рядовых нужно воодушевить, и, возможно, был не так уж не прав. Разведотделу и боевым группам полагалось быть на месте чуть ли не с самого утра, и весь день они провели под палящим солнцем. С вершины холма в Уэльсе открывался вид на громадную, вогнутую чашей долину и далекие горы в дымке. Удобная и неприметная лощина на одном из склонов позволяла без помех скрыть от посторонних взглядов несколько сот человек, а большего и не нужно было. По всей долине разведка расставила сигнализацию, а на холме установили защиту от маглов и датчики аппарации. Сидя на траве у обрыва, Белла разглядывала далеко внизу магловские строения, четко видимые в прозрачном, уже почти осеннем воздухе. Дома, шоссе, бензоколонка. В нескольких милях отсюда проходила железная дорога, ветер доносил наверх пронзительные гудки локомотивов. По рельсам медленно полз казавшийся на таком расстоянии игрушечным товарный поезд. Вот так же и мы, подумалось ей, медленно-медленно вползаем в войну... Ближе к вечеру она аппарировала в соседний магловский городок с непроизносимым уэльским названием, чтобы встретить Барти. Когда они вдвоем вернулись на холм, лощина уже заполнялась людьми в масках и балахонах. Барти был в мантии с низко надвинутым капюшоном. — Лучше, чтобы никто не видел твоего лица, — сказала ему Белла. — Чтобы не было лишних вопросов... Датчик аппарации сработал, и к ним подошел Долохов. — Привет. Кто это? — Он со мной. — Разрешение есть? — Да. — Белла протянула ему листок с подписью Колина Розье. — Хорошо. Ты отвечаешь за него. Они пошли краем лощины, высматривая Руди. Тот спокойно курил, сидя на траве под кустом боярышника, и разглядывал толпу. Барти тоже украдкой озирался. Было видно, что он не представлял себе действительного числа людей в организации, и увиденное его поразило. Белла пригляделась к веткам боярышника. В детстве она любила собирать и есть эти сладкие, вяжущие ягоды... Но сейчас еще рано, наверное. Зашуршала трава, и, срывая на ходу соцветия пижмы, к ним подошел старший Малсибер. Руди встал. — Добрый вечер, профессор. — Добрый, добрый, — рассеянно ответил Малсибер, растирая желтые цветы в руках. — Вот, привел своих. Он кивнул на группку подростков в масках — студентов мини-Хогвартса, — стоявших чуть поодаль. Малсибер оглядывал их с гордостью и тревогой курицы-наседки, которая впервые вывела в большой мир своих цыплят. — Распределение уже все прошли? — спросила Белла. — Еще не очень ясно со Снейпом... Рудольф, так вы берете его в разведотдел? — Не знаю, сэр. — Руди потер лоб. — Собеседование он прошел неплохо, и Колин за, а вот меня что-то смущает... — У него тяжелый характер, — со вздохом признал Малсибер. — Это-то как раз неважно — разведчик не обязан быть ангелом. Он способный, неглупый, наблюдательный, хороший окклюмент... Сам не понимаю, что мне не нравится. Но я привык доверять интуиции. К тому же он полукровка, так что мы все равно никогда не сможем предложить ему карьерный рост и вообще доверить что-то серьезное. Не могу пока сказать окончательно. — Я был бы только рад, если б вы его не взяли. — Малсибер улыбнулся. — Я, конечно, понимаю, что разведка имеет приоритет, но лично мне хотелось бы забрать его в лабораторию. Снейп очень хороший зельевар, даже удивительно для его возраста. — Кстати, а что с набором этого года? Их куда? Школу-то расформировывают... — Там уже почти все решено. Регулуса Блэка вроде бы берет Розье, да, Белла? Это как раз было еще не решено. Ивэн резко воспротивился, когда Долохов попытался навязать ему Регулуса. "Группа и так новая, еще притираться и притираться друг к другу, куда мне необученного пацана!" Но, видимо, Долохову все же удастся настоять на своем. Если так, Регулусу придется тяжело. Проучился бы он хотя бы год... Но двоюродный брат Беллы только в этом году закончил Хогвартс и всего месяц, как принес присягу. Проклятая война. Ни на что нет времени. — Ивэн еще не решил, сэр. — Должен же кто-то присмотреть за ребенком... Внезапно послышался шум, все вокруг заволновались, по толпе словно пронесся порыв ветра. — Все, я пошел. — Малсибер быстро двинулся к своим. Прибыл Темный Лорд. *** К тому времени уже совсем стемнело, и в глубине лощины зажглись факелы. В их свете был четко виден тонкий, легкий силуэт человека, поднимающегося на возвышение. Как всегда, без охраны, без сопровождения. Вся толпа, как один человек, опустилась на колени. Белла потянула Барти за мантию, и он, поколебавшись, присоединился к остальным. Темный Лорд взмахнул рукой, показывая, что можно встать. Послышался шум, шелест веток, шорох мантий, но, когда все поднялись на ноги, в лощине, заполненной людьми, стало так тихо, что было отчетливо слышно каждое потрескивание факелов. Темный Лорд заговорил. Он говорил медленно и спокойно. О чести, долге, доблести. Говорил так, словно стремился проникнуть в каждое сердце. Так, будто обращался к каждому здесь лично. Как никогда, они все были в эти минуты единым целым. "Братья и сестры, — подумала Белла. — Братья и сестры". Голос Темного Лорда то поднимался ввысь и звенел, то становился глухим и глубоким. У нее сильно болело сердце. А он говорил о том, что нет большей чести, высшего доказательства верности, чем умереть за друзей. Стать тем, кто закроет собой остальных. Пожертвовать собой. Высшее проявление любви. Вдруг на высокой ноте его голос оборвался. Стало так тихо, что, казалось, слышно было каждое биение крыльев ночного мотылька, летящего на свет. Потом Темный Лорд вдруг спросил негромко и так обыденно, словно предлагал чашку чая: — Смерть? — Да! — криком взорвалась лощина. Белла кричала вместе со всеми, и по ее лицу текли слезы. Если я умру за него — как скоро он меня забудет? Она оглянулась. Барти молчал, опустив голову, но она отлично знала, что он сейчас чувствует. *** Вскоре все закончилось, и Темный Лорд отправился в Ставку, взяв с собой нескольких человек, с которыми хотел поговорить. Лощину заполнил шум голосов и хлопки аппарации. Несколько групп отправлялись на рейды, остальные — кто куда: одни домой, другие, сняв балахоны и маски, — отдохнуть в паб, как законопослушные граждане. Склон холма быстро пустел. Скоро и им можно будет уйти... Белла оглянулась и увидела Ивэна, который шел к ним быстрым шагом, раздвигая высокую траву. — Привет! Ну, как вам? Умеет старик зажечь аудиторию, правда? — Еще бы… А ты почему без маски? — Да меня и так каждая собака теперь знает. А сами-то... — Ивэн, познакомься, это Барти. — Барти, привет! — Ивэн смотрел на мальчика, улыбаясь. Интересно, догадается ли? — Пошли к нам, — предложил Руди. — Выпьем чего-нибудь. Барти, тебя дома пока не ждут? — Нет, я сказал маме, что буду поздно. Ивэн оглянулся на них, стоя на краю обрыва: — Да не спешите... Смотрите, какая красота. Внизу долина сверкала огнями. Магловские автомашины на шоссе казались движущимся ожерельем. — Так бы раскинуть руки и полететь... Без метлы, без ничего. Как птица... Они еще немного постояли, глядя в ночь, потом аппарировали. *** Вернувшись домой, Белла ушла переодеться и причесаться. Когда наконец спустилась вниз, бутылка огневиски была на треть пуста. Барти пил медленными глотками. Впрочем, кажется, он не чувствовал себя неловко и был, как ни странно, погружен в беседу с Ивэном. — А что ты... что люди чувствуют в бою? — Как тебе сказать. — Ивэн крутил в пальцах бокал с огневиски и несколькими кубиками льда. — В самом-то бою ничего. Там уже срабатывает чистое рацио. Думаешь только о том, как атаковать, как защититься, как уйти. А вот перед боем... Тогда бывает такое странное состояние, будто ты одновременно и спокоен, и напряжен, понимаешь? Как будто видишь и чувствуешь одновременно все: вот эту стену дома за тобой, и ветер, и мох под ногами, и облака над головой. Становишься как бы сразу всем. Противника еще нет, еще даже хлопка аппарации не было, а ты уже его предчувствуешь, за мгновение, по тому, как ветер изменился или трава иначе качнулась... — Я никогда не смогу этого даже вообразить, — сказал Барти. — Сможешь, еще как! Ты ведь наверняка из старинной семьи? Барти кивнул. — Вот видишь. У нас это в крови. Вот, например, его предок, — он показал на Рудольфа, — командовал одним из отрядов на левом фланге нормандской армии в битве при Гастингсе***. А мой предок был под его началом... Вот попробуй себе это представить, Барти. Как ты сидишь в седле, и у тебя за спиной — нормандская конница. Как ты поднимаешь руку в перчатке, и вокруг становится тихо-тихо... Только лошади всхрапывают и переступают с ноги на ногу. И вот ты в эту минуту не видишь, не слышишь, а как-то сам становишься всем, что есть вокруг. И этой долиной у Гастингса — там был такой пологий-пологий уклон вниз, — и метелками травы, — она уже пожухлая, потому что октябрь месяц, да? — и инеем на земле, и солнцем, алым-алым, которое еще только встает над горизонтом... Белла слушала, открыв рот. Она не представляла себе, что Ивэн может быть таким поэтичным. А тот продолжал говорить, мечтательно глядя куда-то в пространство, будто был уже не в этой комнате, а далеко, на поле боя девятисотлетней давности. — И вот — Барти, представляешь, да? — ты краем глаза видишь, как справа — ну, там, где герцог Вильгельм, — медленно-медленно, как во сне, опускается копье с флажком... И ты сам опускаешь руку и сразу, просто касанием колен, без шпор, пускаешь лошадь в галоп. В атаку всегда идут в галоп, чтобы успеть набрать скорость... И человеческая масса у тебя за спиной — она вся приходит в движение, и уже летит, как стальной шар, все быстрее, быстрее. А впереди вырастает стена саксов с топорами — у них были такие длинные боевые топоры, — там, кстати, где-то были и предки Беллы, на той стороне... Он улыбнулся и отхлебнул виски. — Понимаешь, Барти, ты уже ничего с этим не поделаешь, если это у тебя в крови. Потому что ты этим живешь, ты этим дышишь. Ты слышишь внутри себя этот стук копыт, этот гул, которым промерзлая земля отзывается, когда по ней идет конница. Подумай сам — те же Лестрейнджи десятки поколений воевали за королей Англии... Руди, когда ваши отделились от маглов? — В конце пятнадцатого века. У нашей семьи были сложные отношения с Тюдорами. — Это уже неважно. Главное, что воевали. Самое меньшее — лет шестьсот подряд. А потом началось: Статут о секретности, Министерство, контроль... Мы сами себя загнали в ловушку, понимаешь, Барти? В нашем мире запрещено все, что только можно запретить. Как живут люди вокруг? По будням работа, по выходным квиддич — и ничего больше! Попытаешься сделать шаг влево или вправо — получишь по голове... А как быть таким, как мы? Как Лестрейнджи, Розье, Эйвери или Блэки? Вот и получается, что нас просто загоняют в подполье, потому что в нынешнем мире нам нет места. Ты это тоже почувствуешь наверняка, Барти, если еще не почувствовал... *** Барти молчал, глядя на Ивэна широко открытыми глазами. — Ладно, — тот засмеялся, — а то сейчас будет совсем грустно... Давай мы тебя повеселим. Что бы такое показать? Хочешь "огненную змею"? — Хочу, — Барти кивнул, — а что это? — Сейчас увидишь. Руди, поможешь мне? — Только ковер уберу, чтоб не загорелся. Он взмахом палочки свернул и отодвинул в сторону ковер. Ивэн встал после прямоугольника каменного пола, огляделся. — Давай! Руди взмахнул палочкой — из ее конца вырвалась длинная огненная змея, хлестнувшая Ивэна по ногам. Но она задела лишь воздух, потому что Ивэн мгновенно взлетел вверх, сгибая колени, и приземлился в полуметре в сторону. Змея пронеслась совсем рядом, чуть не коснувшись его волос, но Ивэн легким танцевальным движением отклонился и, смеясь, подмигнул Барти. А темп все нарастал. Змея стегала, как хлыстом, полоска огня с шипением рассекала воздух. Но Ивэн, казалось, без всякого труда уходил от нее, ныряя, подпрыгивая, падая и перекатываясь по полу. Огненная лента двигалась все быстрее и быстрее, так что ее контуры уже становились смазанными, превращались в сплошную гудящую стену пламени. Но человеку как-то удавалось оставаться невредимым, пока вдруг он не остановился, зашипев от боли. — Ай! Достал-таки. — Пятьдесят баллов со Слизерина, — быстро ответил Руди. — Сейчас залечу. — Не надо, я сам, — Ивэн уже, наклонясь, водил палочкой над бедром, где штанина была рассечена и вздувался волдырь от ожога. Потом, слегка прихрамывая, вернулся за стол и плеснул себе огневиски. — Это было круто, — сказал Барти, восхищенно глядя на него. — А, — Ивэн беззаботно махнул рукой, — разве это круто? Это же разминочное упражнение, мы его делаем в начале тренировки, чтобы окончательно проснуться. Вместо чашки кофе. Собственно, его полагается уметь делать с завязанными глазами, на слух. — Он приподнял бокал. — Твое здоровье, Барти. Белла видела, что Барти очень хорошо сейчас с ними. И неудивительно. Мальчик, который вырос с мамой и бабушкой и толком не видел мужчин, у которого в школе не было настоящих друзей, — впервые в жизни попал в нормальную мужскую компанию, где к нему относились дружелюбно и почти как к равному... Барти спросил: — А у вас никто не погибает? — Очень редко, — Ивэн покачал головой. — Правда, недавно мы потеряли одного парня. Он был сильно ранен, и его не сумели отбить. Умер потом в следственном изоляторе аврората. Не выдержал Crucio, сердце остановилось. Барти вдруг стал белым, как стенка. — Не выдержал Crucio? А там разве... Там пытают? — Ивэн, — предостерегающе сказал Руди. Но тот будто не слышал. — Барти, ты с луны свалился?! Пытают, конечно. С тех пор, как старый Крауч разрешил применение непростительных заклятий к подозреваемым, в аврорате все как с цепи сорвались... — Ивэн! Он встряхнул головой. — А я что-то не то говорю? — Я не знал, — медленно сказал Барти. — Я... Папа никогда не говорил, что у них на работе... — Ох, — Ивэн, казалось, только сейчас понял, в чем дело. — Прости, пожалуйста. У тебя отец работает в аврорате? Я не знал. Извини, Барти. Мне бы не хотелось говорить плохо о... — Нет, ничего, — Барти встал. — Мне пора уже идти, а то родители забеспокоятся. До свидания. — Он направился к двери и на пороге обернулся к Ивэну. — Спасибо. Белла вышла проводить его. — Ты сам доберешься? — Да, конечно, — ответил он странным невыразительным голосом. — Барти, с тобой все в порядке? — Да. Белла, я... — он запнулся, — я, наверное, больше не приду. — Почему? Что случилось? Ей даже не нужно было наклоняться, чтобы посмотреть ему в лицо, — Барти был с ней уже почти одного роста. — Ивэн... Он теперь будет думать, что я... Ну, не захочет со мной общаться. Из-за отца. — Глупости! — искренне ответила она. — Все отлично понимают, что ты — это одно, а отец — это другое. Ты за него не в ответе. Потом добавила медленно и четко: — Барти, ты взрослый человек. У тебя своя жизнь. Он кивнул: — Спасибо. Сделал несколько шагов и аппарировал. Когда Белла вернулась в гостиную, Руди с Ивэном уже разливали последние капли огневиски из бутылки. У нее почему-то щемило сердце. — Вы бы хоть меня предупредили, что собираетесь его разрабатывать! — А никто не собирался, — весело ответил Ивэн, глядя ей в глаза. — Честно. Я по ходу дела решил притвориться, что не понимаю, кто он и что он. Но если бы Барти не стал спрашивать — я бы ничего и не говорил. Он отхлебнул из бокала. — А вообще мальчик ничего, неглупый. Из него может выйти толк, мне кажется. Белла перевела дыхание. Да, скорее всего, так оно и было. Чистая импровизация. Ивэн притворился, что не понимает, кто перед ним, а Руди подыграл ему своими одергиваниями, сосредоточивая внимание Барти на том, что говорится. А Белла сама уже "дожала" мальчика, произнеся на прощание ключевые фразы, которые после всего случившегося должны впечататься в память Барти, как в мягкий воск. Причем сделала это совершенно машинально, как опытный официант, не задумываясь, кладет на место недостающий прибор. Профессионалы, Мерлин бы нас всех побрал. *** Расчет оказался верен. Через неделю Барти опять появился и, очень волнуясь и запинаясь, сказал, что хотел бы чем-нибудь послужить делу. Правда, не мог придумать, как. Может быть... у отца в кабинете есть бумаги с работы... но там заперто, и он не знает, как их достать... — Тебе ничего и не надо доставать, — Руди улыбнулся. — Дом под Fidelius? — Да, но у меня есть записка от хранителя. — Охрана? — Нет. — Ты можешь в один из ближайших дней сделать так, чтобы никого, кроме тебя, не было дома? — Конечно. Послезавтра мама пойдет в женский клуб — они готовят благотворительную ярмарку, так что это надолго. А Винки я отправлю с каким-нибудь поручением. — Вот и отлично. К тебе придут. В назначенное время Барти, отослав Винки во "Флориш и Блоттс" за книгой, которой, как он точно знал, не было не только там, но и во всех книжных магазинах Лондона, осторожно отпер дверь дома. Выпустил на улицу кошку и одновременно впустил двоих спрятанных под разиллюзионным заклятием сотрудников разведотдела. Оказавшись в доме, они быстро и аккуратно, работая в перчатках, вскрыли дверь кабинета. Потом с лупой проверили ящики письменного стола на предмет сигнализации и "закладок", после чего стали открывать их отмычкой один за другим и просматривать бумаги, складывая все потом в том же порядке на место. Через час двое так же незаметно ушли, унося с собой копии тридцати с лишним страниц документов. Ничего особенно полезного там не нашлось — Крауч важные бумаги дома не держал, — но, по крайней мере, теперь было что написать в отчете касательно Барти. Мальчик начал приносить пользу. Значит, в "лист ожидания" он попадет только в отдаленном будущем или не попадет вовсе. *** В конце августа Барти зашел попрощаться перед отъездом в Хогвартс. Белле подумалось, что за этот летний месяц он стал как-то старше. Глаза смотрели жестче, тонкие скулы выделялись под кожей. Они стояли рядом у окна и не смотрели друг на друга. Было почему-то неловко. — Я вот думал, думал… — Барти тяжело вздохнул. В руках он нервно комкал носовой платок. — Белла, как ты считаешь, я... мог бы вступить в организацию? И без уточнений было ясно, о какой организации речь. — Ты уверен, что хочешь? Это очень ответственный шаг. — Я понимаю... — Точно? Барти, это же на всю жизнь. Ты не сможешь пойти на попятный. И у тебя уже никогда не будет своей воли. Мы отдаем ее Темному Лорду, мы выполняем приказы. Как на войне. — Я знаю. Она обернулась и посмотрела на него. Барти выдержал взгляд. — В любом случае тебе нужно закончить Хогвартс. Если до тех пор не передумаешь — я дам тебе рекомендацию, и тебя приведут к присяге. Он как-то рассеянно кивнул. — Все, мне пора. Сделал шаг вперед, посмотрел на нее широко распахнутыми глазами, дернулся, будто хотел — что? Сказать что-то? Поцеловать? Потом вдруг отвернулся, засуетился. — До свидания. Спасибо тебе. Белла вышла в сад проводить его. Солнце уже садилось. Яркий предвечерний свет заливал дорожки, заросли акации, яблони, клубнику и сгибающиеся под тяжестью роскошных цветов кусты рудбекии — "золотого шара". Барти помахал ей рукой и пошел прочь, не оглядываясь. Глядя ему вслед, Белла остро, как никогда, поняла — что бы ни ждало их впереди, она всегда будет вспоминать его таким. Cветловолосый мальчик, уходящий от нее по тропинке, среди цветов золотого шара, в сторону заходящего солнца. Конец третьей части. ПРИМЕЧАНИЯ * Хайку Мацуо Басё "На поле битвы", пер. В. Марковой. ** «Враг народа» (фр.), выражение времен Великой Французской революции. *** Битва при Гастингсе (1066 год) – одно из важнейших событий в средневековой истории Англии. По итогам этой битвы герцог Нормандии Вильгельм, более известный как Вильгельм Завоеватель, победив саксонского короля Гарольда, получил контроль над Англией. Есть версия, что именно с Вильгельмом Завоевателем в Англию пришли предки будущих чистокровных волшебных семей, французских по происхождению, такие, как Лестрейнджи (Л’Эстранжи), Розье, Эйвери (Авери) и др. Особенно это касается Лестрейнджей – это реальная семья, история которой (во всяком случае, магловской ее части) очень хорошо документирована. Продолжение - еще несколько глав, уже из четвертой части - будет дня через три.
Летучая Мышь: rakugan только что буквально дочитала предыдущее обновление, а тут еще две главы... супер!!!
rakugan: Летучая Мышь Очень надеюсь, что понравится. Напишите потом впечатления, если будет время, хорошо? :)
Летучая Мышь: rakugan впечатлений море!!! я вообще Вами восхищаюсь и втайне поклоняюсь ТАК все расписать про организацию УпСов... тут надо действительно быть Мастером. Порой над Вашим фиком плакать хочется, до того Беллочку жалко наверно я слишком уж впечатлительная даже чересчур
Bristow: Конец третьей части я расспечатала, чего со мной отродясь не случалось. Знаете, в печатном виде ваш фик воспринимается еще лучше - настоящая художественная литература. Очень нравится ваше описание героев и то как они пришли к своим воплощениям в каноне - так и хочется перевести на английский и отправить Роулинг, потому что ваше произведение отлично дополняет канон.
пани Ёла: rakugan, прошу прощения за дурацкий вопрос. Вы дайри не ведете? если да, дайте адрес, пожалуйста.
Sad: пани Ёла У rakugan точно есть ЖЖ, он указан в профиле. Если бы удалось найти ее на дайри, я сама была бы страшно рада. :) Присоединяюсь к вашей просьбе.
rakugan: пани Ёла Sad Дайри мое вот: http://www.diary.ru/~karigane/ только я там почти ничего не пишу а пишу здесь: http://rakugan.livejournal.com/ заходите в гости :)
rakugan: Летучая Мышь Спасибо :) Летучая Мышь wrote: Порой над Вашим фиком плакать хочется, до того Беллочку жалко А вот этого как раз не стоило бы... Не за что их жалеть. Они-то точно не жалеют никого. Bristow Спасибо!!! только насчет перевода лучше не надо :) Бедная Роулинг, я думаю, ей хватает и того, что пишут по-английски :))
Летучая Мышь: rakugan пишет: А вот этого как раз не стоило бы... Не за что их жалеть. Они-то точно не жалеют никого. так не надо уподобляться
Sad: Хм, а кто-нибудь не мог бы прислать мне весь текст, который есть на мыло? Вдруг кто-то его собирает по кусочкам? А то у меня время интернетное сильно ограничено. Или может быть фик где-то архивируется, где его можно скачать из одного окна? Silver_sad@list.ru.
rakugan: Sad Я пришлю. Только не сегодня, а 13-го где-то - я тогда буду вывешивать еще одну часть, и пришлю уже все скопом. "Лонгботтомов" надо?
Sad: rakugan пишет: "Лонгботтомов" надо? Надо! А как же! Дома на ноуте я быстро читаю, а на компе с подключением к интернет меня постоянно сгоняют :( Спасибо!
rakugan: Часть IV. Глава XXI. 8 октября 1979 года Имя аврора, пытавшего Толбота, они узнали в середине сентября. Еще три недели ушло на подготовку акции, которой Долохов решил заняться лично. И вот теперь, серым октябрьским утром, Белла прогуливалась недалеко от бакалейной лавки в маленьком городке на севере Англии. На рассвете прошел дождь. Скамейки и качели на детской площадке все еще были мокрыми, отчего облупившаяся краска на них казалась непривычно яркой. Газоны покрывал толстый ковер опавшей, уже побуревшей листвы, а на мостовой растеклись грязные лужи, которые Белла осторожно обходила. В лужах мелькало ее непривычное отражение. Оборотное зелье превратило Беллу в светловолосую молодую женщину с узким лицом и острым носом. Волосы закручены в густые локоны, глаза густо накрашены, на ногах дешевые туфли. По виду не то продавщица, не то служащая мелкой фирмы. Вдобавок пришлось надеть очки — женщина, волосок которой был использован для оборотного зелья, видимо, была очень близорука. Поблизости, неудобно устроившись боком на мокрой скамье, читал книгу темноволосый паренек. Ивэн Розье, тоже под оборотным зельем. Подстраховка. Белла шла вдоль магазинчиков, притворяясь, что разглядывает витрины. Потом зашла в телефонную будку и, сделав вид, что набирает номер, украдкой осмотрелась. Ага, вот и "объект". Та, кого она ждала, как раз выходила из бакалеи с двумя плотно набитыми пакетами в руках. Белла подождала немного, потом вышла из будки и медленно двинулась вперед по улице, так, чтобы женщина оказалась в нескольких шагах позади. Ей даже не нужно было оглядываться, чтобы знать, что та сейчас будет делать. За несколько недель наблюдения и репетиций Белла узнала об "объекте", казалось, все возможное и чуть ли не сжилась с ней. Жена того самого аврора, который допрашивал Толбота. Сорок лет. Склонна к полноте. Любит готовить. Обожает мороженое и песни Селестины Уорбек. Читает любовные романы и журналы по кулинарии. На ночь намазывает лицо кремом и накручивает волосы на бигуди. Дети учатся в Хогвартсе, без них она скучает. Любит посплетничать, относится подозрительно ко всему, что выходит за рамки обыденного, склонна к сентиментальности... Пройдя несколько шагов, Белла вдруг пошатнулась и оперлась о стену дома. Потом стала медленно сползать вниз. Закрыла глаза. Послышалось учащенное дыхание, рядом с ней на землю кто-то осторожно поставил пакеты. — Что случилось? Вам плохо? "Объект" склонился над ней. Белла приоткрыла глаза. Сквозь очки она теперь могла четко рассмотреть женщину — слегка обвислые щеки, губы накрашены ярко-розовой помадой. Запахло дешевыми сладкими духами. — Да, — сказала она слабо. — Я... Понимаете, — попыталась улыбнуться, — я на втором месяце... — Ох, боже мой! Как и следовало ожидать, "объект" немедленно заинтересовался. — Бедняжка! Вот так и я падала в обморок, особенно со старшеньким. Сейчас, сейчас... Она вытащила из пакета бутылку с минеральной водой. — Вот, попейте. Потом помогла Белле встать. — Давайте, я вас провожу. А то, неровен час, опять упадете... Белла попыталась возразить, но слабо — так, чтобы только раззадорить "объект". Как и предполагалось, женщина решительно отвергла ее сомнения и, подхватив левой рукой свои покупки, правой взяла Беллу под локоть. — Пойдемте, пойдемте... Вам куда? Белла принялась показывать дорогу. Словоохотливая собеседница тем временем жадно ее расспрашивала — старалась вызнать как можно больше деталей, чтобы было о чем посплетничать вечером с подругами. Белла старательно излагала заранее заготовленную версию и рылась в памяти, припоминая подробности беременностей Нарциссы и вообще все, вычитанное по этому поводу. — А сильно вас мучает токсикоз? Ох, бедненькая... И особенно по утрам? Да-да, у меня точно так же было. А вы знаете, что очень помогает, если рано утром, не вставая с постели, съесть сухарик? Обязательно попробуйте! Вот увидите, это подействует. Меня с младшеньким ужасно тошнило, я ничего не могла есть, мужа выгоняла из дома после ужина, чтобы не слышать даже запаха пищи. Но сухарики очень помогли... Куда теперь? Белла свернула в тупик между двумя домами, по дороге скороговоркой повествуя о своем состоянии, чтобы женщина не успела удивиться. Краем глаза заметила, как по другой стороне улицы прошел, не глядя на них, паренек с книгой в руках. Оказавшись в тупичке, она, не переставая болтать, незаметно вынула палочку из кармана, поднесла ее к женщине и шепотом произнесла: — Imperio. Между ними будто пронесся легкий ветерок. Женщина слегка, удивленно вздрогнула. Белла осторожно взяла у нее из рук пакеты и поставила возле мусорного бака. Какой-нибудь нищий подберет. Потом увела свою спутницу подальше вглубь тупичка и, крепко взяв ее под руку, аппарировала. *** Временная штаб-квартира группы располагалась в сотне миль от этого места. Крохотный уютный домик, стоявший на отшибе от соседних и отделенный от улицы вязовой аллеей. Белла с "объектом" аппарировали на задний двор, и дверь им навстречу открылась сразу же — сработала сигнализация. На пороге стоял Долохов. Он впустил их в дом, потом, натолкнувшись на взгляд Беллы, скривился, но помог-таки ей снять пальто. Освободил от верхней одежды и "объект", попутно вынув у женщины из кармана палочку. Провел их обеих в гостиную. Жена аврора, стоя посреди комнаты, с интересом оглядывалась. И было от чего. Обычная аккуратная комната с вязаными салфеточками на мебели и семейными портретами на стенах (Белла иногда от нечего делать задумывалась, куда делись изображенные на них люди и что вообще случилось с хозяевами дома) превратилась в подобие фотостудии. Окна были зашторены, но ярко горела осветительная лампа, одна из стен была задрапирована однотонным материалом, создавая фон, рядом был раскрыт зонт-отражатель со вспышкой, а на штативе стоял фотоаппарат. Руди разглядывал все это хозяйство, задумчиво покусывая нижнюю губу. — Не знаю, не знаю, как оно получится... Надо же, как профессионально подошел к делу. О том, что роль колдографа в операции исполнит ее муж, Белла узнала всего два дня назад и не сразу поняла, почему он согласился. Неужели нечем заняться, или больше никто не умеет делать колдографии? Но Руди ответил коротко: — Я должен Толботу. Впрочем, она подозревала, что было и еще кое-что, о чем он умолчал. Темный Лорд всегда ценил тех, кто, несмотря на статус, не чурается грязной работы... Руди провел женщину к ее месту. — Стойте здесь. Отошел назад, оценивая освещение. Опять открылась и закрылась входная дверь — видимо, появился Ивэн. — Все, Белла, — Долохов уже вошел в комнату с палочкой в руках, — можешь отправляться домой. — Я подожду. — Тогда завари чаю. Начинаем? — Это уже к Руди. — Сейчас. — Тот возился с колдографом. — Слушай, сними с нее Imperio. — Это еще зачем? — Расскажешь ей, что мы будем делать. Я хочу заснять выражение лица... Долохов пожал плечами и взмахнул палочкой. Женщина вздрогнула, будто просыпаясь ото сна, и изумленно огляделась по сторонам. Поначалу она, кажется, даже не слишком испугалась. Только непонимающе начала: — Что... — Вы — миссис Хоумер? — перебил ее Долохов. — Да. А что... — Жена Гарольда Хоумера? — Да. Но я... — Дело в том, что ваш муж, — Долохов не давал ей и слова вставить, — полтора месяца назад применил в ходе допроса пытки к одному нашему товарищу. Который от этих пыток умер. Поэтому, — он мило улыбнулся женщине, — сейчас мы будем вынуждены повторить все то же самое с вами. Это послужит уроком... Женщина, кажется, не сразу осознала, что он говорит. — Это... это какой-то розыгрыш... При этом она схватилась за карман и, кажется, только теперь почувствовала неладное — палочки не было. — Ничуть. — Долохов уже проявлял нетерпение. — Мне очень жаль. Руди, начинаем уже? — Подождите! — Женщина закричала. — Вы не можете... Я же ничего не сделала... Она лихорадочно оглядывалась вокруг, потом вдруг рванулась к двери. Долохов небрежным движением палочки вернул ее на прежнее место. — Осторожно, не сверни зонт! — прикрикнул на него Руди. — Да, начинаем. Короткими отрезками, чтобы я успевал менять ракурс. Женщина вдруг заметила Беллу, стоявшую в дверях. — Пожалуйста! — закричала она. — Пожалуйста, скажите им! Вы ведь должны понять... Белла пожала плечами — дескать, ничего сделать не могу. Долохов медленно поднял палочку. Глаза миссис Хоумер широко распахнулись в ужасе, щеки обвисли, рот раскрылся. Ослепительно вспыхнул магний. Первый кадр сделан. — Crucio, — сказал Долохов. Женщина, пронзительно крича, рухнула на пол. Белла вышла и прикрыла за собой дверь.
rakugan: Глава XXII. На кухне за столом уже сидел давешний паренек и читал книгу — какой-то фантастический роман в мягкой обложке. Волосы у него светлели на глазах, видимо, действие оборотного зелья заканчивалось. Белла уже и сама почувствовала знакомое покалывание в пальцах, а потом сильную боль в глазах и головокружение. Торопливо сняла очки — возвращалось нормальное зрение. Локоны пропали. Тяжелые, длинные волосы волной рассыпались по плечам. — Хорошо сработано, — сказал Ивэн, поднимая голову от книги. — Все было чисто, никто ничего не заметил. Она поставила чайник на плиту. Ивэн перевернул несколько страниц, потом вдруг позвал ее. — Слушай, я хотел тебя попросить... Ты сможешь больше времени проводить с Регулусом? Мне не очень нравится то, что с ним творится. Я даже побаиваюсь за него. — Не хочешь брать его на акции? — На акции-то понятно, что еще минимум полгода его брать нельзя — он ведь не готов совершенно. Но дело даже не в том, что он не умеет драться или что-то такое. У него психологическое состояние не очень... Во-первых, если я правильно понимаю, дома не все ладно. — Угу. Там атмосфера всегда была тяжелая. — Да, я помню твои школьные рассказки про безумную тетку Вальбургу. Отрубленные головы эльфов... Бр-р! Неудивительно, что старший брат — как его? Сириус? — попал в Гриффиндор... Хотя Регулус вроде нормальный. — Сириус потом вообще из дома ушел. — А когда это было? — Сейчас вспомню... Года три или четыре назад. Он еще в школе учился. — Интересно, и куда же он подался? — Наш дядя Альфард ему дал денег, а потом оставил дом по завещанию. — Удобно... А Регулус до сих пор переживает? — Да. К тому же родители болеют. У тетки астма, и приступы все чаще. В общем, сейчас весь дом на нем. Сириус-то молодец, хлопнул дверью, и ни до чего ему дела нет. Ну, он всегда был эгоистом, плевать на всех хотел... — Ясно. Еще у Регулуса, похоже, ломка начинается. Не может принять то, что мы делаем. Ну, это в общем-то нормально, у всех бывает. Просто сейчас война, и нет времени спокойно через это проходить... Понятно? Что ж тут непонятного. Все они проходили, кто раньше, кто позже, через период яростного отторжения, ненависти ко всему, что делала и олицетворяла собой организация. Белла сама отлично помнила свое состояние, тогда, много лет назад. Сейчас, став старше, она поняла, почему на ломку у молодежи смотрели сквозь пальцы, а то и негласно поощряли. Тот, кто не прошел через это состояние, никогда не сможет стать по-настоящему преданным делу. Нужно отмучиться сомнениями, чтобы организация стала для тебя чем-то глубоко личным, выстраданным. Частью твоего "я", лучшим и худшим в твоей жизни. — Поговоришь с ним, ладно? — Да, конечно. Она сняла чайник с огня и принялась заваривать чай. — А у тебя самого когда была ломка? — О, у меня-то еще в шестнадцать лет. Я тогда так с отцом ругался... Он, наверное, и не думал, что я знаю такие выражения. А я был уверен, что никогда, ни за что, ни под каким видом не пойду в организацию. — Правда? — Ага. Я так все это ненавидел... — Интересно, — сказала она, наливая ему чашку чая. — А если бы и вправду отказался — что было бы? Ивэн задумался. — Да ничего особенного, наверное... Силой загонять бы точно никто не стал. Но из дома бы выставили, факт. И с работой было бы трудно. Представляю, — он развеселился, — прихожу я в Министерство и говорю: "Знаете, моя фамилия Розье, возьмите меня на работу". Вот они бы обрадовались! Хотя нет, нашлись бы, конечно, и такие, кто бы обрадовался, но это были бы такие типы — уж лучше сразу к Темному Лорду, чтоб не менять шило на мыло... В общем, пришлось бы, наверное, ночевать под мостом — не у всех же есть дядя Альфард. Да ладно, это не главное. А вот то, что пришлось бы порвать с семьей, с родителями, Леной, со всеми друзьями... Нет, я бы не смог. — Зато жил бы нормальной жизнью. Женился бы, ребенка завел... Он раздраженно отмахнулся. — Белла, я же не спрашиваю, почему вы с Рудольфом не заведете ребенка. — А тут все просто, — ответила она и улыбнулась. — У меня не может быть детей. — У тебя или у него? — Не знаю. Скорее, у меня. Ивэн вдруг взял ее за руку и, притянув к себе, усадил на колени. — А вот я бы мог стать отцом, — сказал, глядя куда-то в стену. — Весной была одна девушка... Там еще и срок был немаленький, она, дура, отчего-то тянула, не сказала мне сразу. Знаешь, я так мучился тогда... Неделю решал, как поступить. Руди знает. Он меня еще уговаривал оставить ребенка. Убеждал, что мы их спрячем, все будет шито-крыто... А я думал-думал, но потом все-таки отправил ее в клинику святого Мунго. Слишком рискованно. Вдруг бы что-то всплыло — и чтоб ее беременную или с ребенком прессовали потом в Министерстве, вынуждая меня сдаться... Нет уж. Он посмотрел Белле в глаза. — Если хочешь знать, поэтому я и не завожу длительных связей. Бывают хорошие девчонки, но чего ради им жизнь ломать? А так, если что, они всегда смогут с чистой совестью сказать на допросе — дескать, случайное знакомство. Встретились, потанцевали, трахнулись, и все. Даже имени, мол, не знаю... Белла погладила его по голове. — Я же не смогу постоянно жить в страхе за семью, как Трэверс, например, — Ивэн явно говорил о наболевшем и не мог остановиться. — Он жену и детей спрятал незнамо где, у черта на куличках. Появляется там раз в месяц, на два часа. Боится навести на след. А как мы его дочку везли в Хогвартс в этом году — это была эпопея... Потом расскажу как-нибудь. Чуть ли не горными тропами, — он засмеялся. — Да и вообще в этот раз с факультета разве что треть ехала в Хогвартс-экспрессе, остальные добирались кто как, на перекладных. Еще бы — на платформе 9 3/4 авроров в штатском было чуть ли не больше, чем пассажиров... Он протянул руку и взял чашку с чаем. — А в самой школе что творится! Мне рассказывал Джон Толбот, ну, младший брат Лоренса. Мы с ним переписываемся понемножку, на чужое имя, естественно, — он неопределенно повел рукой в воздухе. — Такие бои идут... Половина факультета в больничном крыле. — Что тут нового? Мы тоже дрались постоянно. — Не до такой степени. Чтобы младших приходилось водить под конвоем в столовую и на занятия — отродясь такого не было. Но ты же знаешь манеру гриффиндорцев — выбрать кого послабее и скопом наброситься. Вот ребятам со старших курсов и приходится их охранять... А Слагхорн не вмешивается, будто и не его дело. Боится, сволочь. Ничего, говорят, он последний год деканом, уходить собирается. Ивэн вдруг мечтательно улыбнулся. — Знаешь, мне так иногда хочется взять боевку и заявиться в Хогвартс... Нет, я понимаю, что никакую акцию там проводить нельзя. Руди прав — мы только подставим факультет, да и негласный пакт с Дамблдором нарушится. Но вообще было бы здорово. Без жертв, без ничего такого — просто сбить слегка спесь с Гриффиндора. Хорошая трепка им бы не помешала, а то привыкли с детьми воевать, герои... Он вдруг осторожно снял Беллу со своих коленей и встал. — Кстати... Что-то они там долго. Прошел по коридорчику и открыл дверь в гостиную. — Тони, тебя сменить? — Нет, мы уже заканчиваем, — послышался голос Долохова. — Всего один кадр остался. Будь другом, открой мне пиво, а то руки заняты. Белла подошла и через плечо Ивэна заглянула внутрь. Женщина лежала на полу, не открывая глаз, но была, скорее всего, в сознании. Дышала тяжело, будто каждый вдох давался огромным трудом. Юбка на ней задралась, открывая толстые ноги в плотных чулках, косметика размазалась по всему лицу и оставила черные потеки. В комнате остро пахло рвотой и потом. — Ну все, давай теперь без остановки, — сказал Руди, аккуратно наводя резкость. Долохов кивнул и поднял палочку: — Crucio. Потом обернулся, не отводя палочки, и левой рукой взял откупоренную бутылку с пивом. Женщина уже почти не кричала, а только хрипела. Ее тело сотрясали корчи, ноги беспорядочно дергались. Дыхание стало совсем сбивчивым, грудная клетка поднималась судорожными рывками. Вспыхнул магний, щелкнул затвор колдографа. Женщина дернулась в последний раз и обмякла. — Все, — Долохов отложил палочку и встряхнул рукой. — Уф... Малыш, сможешь это убрать? Руди выключил осветительную лампу и ушел в ванную — проявлять пленку. Белла помогла Ивэну трансфигурировать тело женщины в груду костей и тряпок, которые затем сложила в картонную коробку. Ивэн понес коробку в подвал. — Цемент там приготовлен, — крикнул Долохов из кухни. *** Через полчаса снимки уже были готовы и разложены на столе в гостиной. — Можете посмотреть, только руками не трогайте, — позвал их Руди. Сам он был в перчатках. Все сгрудились вокруг стола. — Да, — только и смог сказать Долохов. — Да... Колдографии были отличные, что и говорить, — четкие, так что каждая деталь видна, выразительные, без единой лишней детали в кадре. Тело женщины билось на них в судорогах, рот раскрывался в крике, и от того, что не слышалось ни звука, становилось совсем жутко. — Бр-р. — Ивэн дернулся. — Ну, у вас и нервы. На это смотреть-то тошно... — А мне что? — Руди пожал плечами. — Я думал только о ракурсе и выдержке. — Тошно, не тошно. — Долохов разозлился. — Дело, прямо скажем, грязноватое, но кто-то же должен его делать. Нужно учиться разделять работу и жизнь, Малыш, мы сто раз об этом говорили! Руди тем временем отодвинул в сторону часть колдографий и проявленную пленку. — Тони, тебе для отчета... Потом, по-прежнему в перчатках, отобрал пять или шесть наиболее выразительных снимков и уложил их в простой конверт из плотной серой бумаги. Написал на листке печатными буквами "За Толбота", взмахнул над ним палочкой, изменяя до неузнаваемости почерк, и сунул туда же. Заклеил конверт и надписал имя адресата — мужа той женщины, которую только что запытали до смерти. — И что теперь, сову пошлешь? — с интересом спросил Ивэн. — Зачем? Сам отнесу. Он вынул из кармана фляжку с оборотным зельем и пробирку, внутри которой виднелся человеческий волос. К стеклу была приклеена бумажная полоска с надписью "Муж., 45, 5 ф. 5 д., светл., сер., лыс., сутул.". Бросив волосок во фляжку, Руди взболтал ее и сделал большой глоток. — Ох... Сколько ни пей, все равно никак не привыкнешь к этой дряни. Его руки уже вздрагивали, по телу будто пошли волны, волосы на глазах укорачивались и светлели, от темени расползалась лысина. Через минуту перед ними стоял уже совсем другой человек — невысокий, сутуловатый, тревожный и суетливый. Человечек рассмотрел себя в зеркало, подвернул обшлага брюк, которые теперь были ему длинны, затем, порывшись в шкафу, нашел подходящую одежду — мятый серый плащ и кепку. Сунул в карман конверт, захватил палочку убитой женщины. — Мало ли, вдруг придется регистрироваться в Министерстве... Потом, если успею, зайду во "Флориш и Блоттс" — отец просил посмотреть кое-какую юридическую литературу. А потом в Ставку. Белла, ты домой? Я поздно буду. Она отправилась проводить его и у двери поцеловала в лысину. Так странно было целовать чужого, непривычно пахнущего мужчину и знать, что это твой муж.. — Будь осторожен. — Конечно. И ты тоже. Человечек слегка коснулся губами ее щеки и вышел. Через несколько секунд со двора послышался хлопок аппарации. *** Через десять минут человечек в мятом сером плаще и мятой же кепке уже входил в Министерство. Он назвался вымышленным именем, а в Атриуме успешно смешался с толпой служащих, спешивших на обед, и так избежал регистрации. Доехав на лифте до второго уровня, человечек вошел в коридор, который вел к Департаменту соблюдения магического законодательства. Еще через минуту, остановившись у секретарского стола, он вступил в разговор. Нервничая и ежеминутно вытирая пот клетчатым мятым платком, человечек жаловался секретарше Департамента на своих соседей. Видит Мерлин, эти ужасные люди не дают ему ни минуты покоя. Мало того, что они преднамеренно каждую ночь включают громкую музыку, чтобы не давать ему спать. Мало того, что они передвинули свою ограду на фут, лишив его значительной доли участка. Так ведь они еще беспрерывно насылают на его дом пока не известные магической науке темные заклятья, от которых он сам начал лысеть, у кошки, вне зависимости от сезона, беспрерывная весенняя истерика, а деньги стали тратиться прямо-таки с волшебной скоростью. Очевидно, говорил человечек, ломая руки и глядя на секретаршу умоляющим взглядом, что его соседи — опасные темные маги, так что его гражданский долг — как можно скорее сообщить об этом главе Департамента лично. Такого рода назойливые, но безобидные психи появлялись в Министерстве минимум раз в неделю, поэтому секретарша давно наловчилась с ними справляться. Вот и сейчас она, улыбаясь, убедила человечка написать заявление, в котором подробно будут изложены все обиды, и клятвенно пообещала сразу же передать бумагу главе Департамента в собственные руки. Пока гость, немного успокоившись, корябал пером по пергаменту, секретарша отошла к окну и принялась подкрашивать губы. Поэтому она не заметила, как посетитель сначала аккуратно прикоснулся палочкой к листу, на котором писал, а затем извлек из кармана плаща серый конверт и сунул его в кипу бумаг, громоздившихся в лотке для входящей корреспонденции. Когда десять минут спустя человечек, исписав убористым почерком весь свиток и раз сто поблагодарив за понимание, наконец ушел, секретарша с чистой совестью разорвала его заявление и бросила в мусорную корзину. Потом посмотрела на часы. До перерыва еще пять минут, можно успеть разнести почту по отделам. Быстро и привычно, не вникая в суть бумаг, она зарегистрировала входящие письма, проставила на каждом — в том числе и на сером конверте — номер и дату, а затем отправилась обходить Департамент, задерживаясь везде ровно настолько, чтобы успеть бросить послания на стол адресата. После чего зашла в туалет, поправила прическу и отправилась на обед. Еще через пятнадцать минут с обеда, в свою очередь, вернулся Гарольд Хоумер. Прошел в свою кабинку в штаб-квартире авроров. Работать не хотелось, так что он, наклонившись через перегородку, еще несколько минут поболтал с коллегами о последнем квиддичном матче. Человечек в мятом сером плаще в это время уже подходил к кассе во "Флориш и Блоттс". Затем Хоумер наконец собрался с духом и, преодолевая послеобеденную истому, решительно потянул к себе серый конверт. Наверное, из лаборатории прислали результаты, которые обещали еще неделю назад... Ему понадобились три минуты, чтобы осознать увиденное и еще столько же — чтобы убедиться, что это не чья-то дурацкая шутка. Преодолевая страшную дрожь в руках, он попытался позвать кого-нибудь, но получился только всхлип, и прошла еще пара минут, прежде чем кто-то из сотрудников, заметив его странное состояние, кинулся к нему бегом, отшвырнув стоящий на пути стул. А через полчаса в Департаменте уже царил переполох. В дом Хоумеров послали группу, но обнаружили там только полный порядок и полное отсутствие миссис Хоумер. Колдографии спешно отправили на экспертизу, которой, впрочем, не удалось выяснить ничего, кроме того, что конверт — самый обычный, куплен на самой обычной почте и старательно зачищен магическим способом от любых следов. Колдографии сделаны, опять-таки, на самой обычной колдофотобумаге, но, похоже, в профессиональной студии, хотя невозможно установить, где именно. Надпись на конверте выполнена от руки, стандартными чернилами, печатными буквами, измененным почерком. Перепуганная и заплаканная секретарша, глотая успокоительное зелье, давала показания, а заодно вспомнила и о странном посетителе. Кинулись было искать оставленное им заявление, чтобы сравнить почерк, но на дне мусорной корзины обнаружилась лишь горстка пепла — видимо, пергамент был заколдован на самоуничтожение. Министерство обыскали, но без особого усердия — и так ясно было, что человечек в мятом плаще здесь надолго не задержится. Его действительно давно уже не было ни в Министерстве, ни во "Флориш и Блоттс", ни, в определенном смысле, вообще нигде. Серые плащ и кепка, отыгравшие свою роль и трансфигурированные в груду тряпья, нашли свое упокоение в мусорном баке очень далеко от места событий. А сам человечек, уже совершенно в другом обличье, стоял сейчас у окна в Ставке, курил и смотрел на струи холодного осеннего дождя, заливавшие стекла. *** Белла в это время, плотно застегнув пальто и прихватив зонтик — небо заволокло тучами, надвигалась непогода, — бродила по улицам в магловской части Лондона. В толпе ее охватило спокойствие, к тому же, когда она двигалась, думалось всегда лучше. Женщину, конечно, было жалко, но не особенно. Совершенно чужой ей человек, как Белла ни сжилась с ней за недели подготовки. Но страшно было даже предположить, что бы могло случиться, если бы летом им не удалось побудить Барти сделать решительный шаг. У Темного Лорда могло бы кончиться терпение, и Барти мог сейчас оказаться на месте жены Хоумера. Конечно, в этом случае ни Руди, ни она сама, ни даже Ивэн к убийству бы касательства не имели. В конце концов, в организации работали не звери, а нормальные люди. Их чувства бы пощадили. Кто-нибудь другой под вымышленным предлогом остановил бы Барти на улице во время очередного визита в Хогсмид и наложил бы Imperio. Кто-нибудь другой перемещался бы вокруг него, снимая пытку в разных ракурсах. Кто-нибудь другой трансфигурировал его неподвижное тело, упаковал в картонную коробку и залил цементом. Кто-нибудь другой отнес бы письмо в Департамент... А они, вдвоем или втроем, в это время сидели бы дома и методично накачивались виски, глядя на дождь за окном. Хорошо все-таки, что тогда, в августе, дерево расходящихся тропинок увело Барти в другую сторону… Продолжение следует через несколько дней.
Lidya: rakugan Только я пришла читать то, что обещала:) а тут уже новое!!! Спасибо. Ну, что хочу сказать, Вы неподражаемы! Я лично не встречала фанфиков, где бы так была расписана история УПСов, все их собрания. Это что-то. Описания замечательны просто, затягивают оч! Как выше сказала Lecter jr, ваши фики о Белле лучшие (какие мне встречались) ЗЫ: и опять я в бой, теперь уже с экзаменами.
Летучая Мышь: rakugan подсела я на Вашу Беллу... готова ночь не спать, но "дозу" с форума скачать
Lidya: Летучая Мышь пишет: готова ночь не спать, но "дозу" с форума скачать
Летучая Мышь: Lidya
assidi: Про себя я вообще молчу :) Это не фик, это больше чем фик, это нечто грандиозное... Меня особенно последний кучочек про Барти переехал. Я до сих пор не могу в себя придти.. в общем если что - в моей смерти прошу винить сами-знаете-кого :)
snilek: Какой ужас, как нелепо и страшно вот так закончить свои дни по чьей-то злой воле. rakugan, спасибо за этот кусок, настолько мастерски написано, что просто бросает в дрожь. Скажите, как вам это писалось? Как же это жестоко - бить не по тому, кому хочешь отомстить, а по дорогим ему _невинным_ людям
rakugan: snilek snilek пишет: Как же это жестоко - бить не по тому, кому хочешь отомстить, а по дорогим ему _невинным_ людям С точки зрения темной логики-то как раз все совершенно правильно. Удар по семье устрашает куда сильнее. Уничтожить семью одного аврора - десять других задумаются. Логика войны такая. Писалось тяжело, даже очень. Сцены насилия вообще тяжело писать - ты же их через себя пропускаешь. Прямо как выдираешь с кровью.
snilek: А по-моему логики-то все равно нет. Ну ударили по семье одного, другие в шоке и ужасе, стараются спрятать своих подальше (хотя их все равно найдут), но работать-то они все равно должны. Никто же не надеется, что после того, как жену одного замучили, аврорат перестанет выезжать на теракты и боевые действия. Это заколдованный круг, приносящий, как верно соображает ваш Муди, только жертвы с обеих сторон. Это как у О'Генри - ветви обоих генеалогических деревьев отсекаются с бешеной скоростью. Да что там писать, война она вообще алогична. rakugan пишет: Сцены насилия вообще тяжело писать - ты же их через себя пропускаешь. Много еще черненького будет? Дело ведь все ближе к концу близится, в смысле, чем дальше в лес, тем больше крови... Интересно, как вы опишете "озверение", или как хотите называйте, Беллы. Или м.б. у вас иная точка зрения на ее душевное состояние в конце ГП-ой эпопеи.
rakugan: snilek Да нет, логика есть. Во-первых, все же устрашение идет. Поневоле многие начинают осторожничать. Но главное - создание хаоса. Перегрузка настолько, что система перестала справляться с управлением. Собственно, это то, что с большим или меньшим успехом делают террористы во всем мире. Называется "теория насыщающего воздействия". Черненького - много... :((( Белла будет очень ожесточенная уже после Азкабана. Просто очень. А вообще там сложно. У меня по ходу написания многое меняется радикально. Я заранее никогда не знаю даже, к чему очередная часть придет. Кое-что есть у меня в ЖЖ, заходите http://rakugan.livejournal.com
rakugan: Тема уже слишком велика для комментариев, так что четвертая часть перенесена сюда - http://fanfiction.fastbb.ru/index.pl?1-0-0-00008382-000-0-1
полная версия страницы