Форум » Библиотека-6 » Контракт Смертников. миди. Подарок для Нати, Анжелики Вегерле и Виолы ко дню Св. Валентина. » Ответить
Контракт Смертников. миди. Подарок для Нати, Анжелики Вегерле и Виолы ко дню Св. Валентина.
Пелегрин: Автор: I`am, по-человечьи - Пелегрин Название: Контракт смертников, миди. Рейтинг: G Жанр: черт знает что, но в трех частях. Пейринг: Все до кучи. Бета: Нари Диклаймер: Каждому свое, а иным… чужого не надо. Все украла. Все сперла. И даже не стыдно. Намерения снискать прибыль и признание – отсутствуют напрочь. Саммари: Если вы не побоялись открыть «Контракт Смертников», не испугайтесь и выполнить фант… Иначе умрете. Что ж… игра началась. Комментарий: Подарок ко Дню Святого Валентина для дорогих мне Анжелики Вегерли, Виолы и Нати. Солнышки мои, с праздником. У пусть у вас все будет! Статус: Закончен
Ответов - 90, стр:
1 2 3 All
Мэг: ООО!!! Как удачненько я зашла! Прода!!!! Пелегрин wrote: В какую бы страшную передрягу ты ни влип, какое бы опасное решение ни принял и как бы ни была близка ужасная смерть – помни, в любой момент все может обернуться еще хуже. Шутка Вот уж точно! шутка. Нати, совершенно с вами согласна - шикарно! Пелегрин wrote: – Я присоединяюсь к приветствию и хочу только добавить, что мы не нуждаемся в компании кретинов. Как они их, а те их. В общем, поговорили, вот и славненько!
Мэг: Пелегрин wrote: Если бы я шутил, – усмехнулся Драко, смотря Поттеру в глаза, – я бы сказал: даже самый последний дементор побрезговал бы поцеловать грязнокровку Грейнджер. Пелегрин wrote: О, гриффиндорец, зубрежкою живущий! – хохотнул Драко. – Читай устав на сон грядущий. И утром, ото сна восстав, читай усиленно устав! Пелегрин wrote: Поттер же гриффиндорец, а гриффиндорцу только скажи, что он струсил. Гриффиндорец сравняет Хогвартс с землей, лишь бы доказать, что он не струсил, а очень даже наоборот. и жду проду!!! Что-то будет * потирая ручки*
Пелегрин: Нати пишет: Пасибо тебе, зая!!!! И тебе спасибо! Нати пишет: Эпиграф шикарныыыыый!!!! Нати пишет: Продолжение замечательное!!!! рада, что нравится!
Пелегрин: Мэг пишет: и жду проду!!! Мэг, спасибо! А вот и прода!
Пелегрин: – Рон!!! – взвизгнула Гермиона, чуть не плача. – О, Уизли! Первая дельная мысль! – Драко хлопнул Рона по плечу. – Да ты, оказывается, не так безнадежен, как я думал. – Не смей обо мне думать, хмырек! – огрызнулся Рон. В бешенстве сбросил руку слизеринца с плеча и забрал у Гарри волшебную палочку. Гермиона резко за шарф развернула Рона к себе лицом – А тебе не приходила в голову мысль, что правила придуманы для того, чтобы оградить таких олухов, как ты, от неприятностей? – Эта мысль, конечно, приходила мне в голову, но только для того, что бы там умереть. -Уизли, пять баллов! – зааплодировал Драко. Кребб и Гойл дружно загоготали. Приготовления были недолгими. Драко бросил свою палочку Гойлу, забрал у своих пажей метлы, и они с Гарри взмыли в вечернее небо. – Да не переживай ты, Герми! – сказал Рон. – Вот увидишь, им все равно все с рук сойдет! – Но правила… – Послушай, Герми! – не выдержав, воскликнул Рон. – Неужели непонятно, почему придуманы все эти правила? – Почему? – сощурилась Грейнджер, поджав губы. Ууух, как же Рон ненавидел, когда она так делала. – Да только потому, что шагу ступить нельзя, что бы даже случайно не нарушить хоть одно правило. И вот вам бесплатная рабсила. Гермиона хмыкнула неодобрительно, развернулась и быстро пошла в сторону станции. – Что будем делать? – спросил Рон, догоняя ее. – Надо подумать, – буркнула Гермиона, не сбавляя шага. – Может, Дамблдору расскажем? – Извини, Рон, но я сказала, что надо подумать! – А может, ну их? Лучше пойдем пиво пить. А с ними ничего не случится. – Ты что, действительно думаешь, что им это с рук сойдет? – спросила Гермиона, резко останавливаясь. – Конечно! Ты подумай, кто они! Один Серебряный принц, другой Мальчик-Которому-Все-Прощается. За все это время они такого наворотили, о чем другие даже мечтать стесняются. И вот ведь учатся до сих пор. – Рон, ты хоть иногда бываешь серьезным? – Когда говорю, что люблю тебя.
Пелегрин: Гарри с трудом различал фигуру Малфоя в густом сумраке. Ледяной ветер свистел в ушах, хлестал по щекам, и откуда-то издали доносился голос слизеринца: – Поттер, не отставай! Чтобы Поттер отстал? Никогда! Гарри ниже пригнулся к метле… и вдруг в груди не стало сердца. В один миг, когда он услышал крик, полный ужаса и боли, почти девчоночий крик Драко Малфоя. Все внутри ухнуло в какую-то бездну, и Гарри закружился в бесконечном падении. Хруст веток, сильный удар о землю. Такая тьма, что хоть глаз выколи. От этой перспективы уберегли очки. Вот когда можно сказать спасибо уродливым окулярам. Гарри осмотрелся. – Малфой! – тихонько позвал он. Но в ответ только тихий голос леса - шорох травы и шелест листвы. Гарри уговорил себя не поддаваться панике и на ощупь пошел в ту сторону, где, как ему казалось, должен был упасть Малфой. Через несколько шагов он споткнулся и упал на что-то мягкое. – Эй, Малфой! – Гарри осторожно дотронулся до ... это была мантия, вот рука, плечо, голова. Волосы мокрые. Гарри склонился над Драко, осторожно за плечо перевернул на спину. Тот не издал ни звука, не шевельнулся, и у Гарри сердце оборвалось. Разве кто-нибудь из них еще пять минут назад мог предположить, что все закончится вот так глупо? И он понял, что навсегда запомнит это лицо. Влажные волосы цвета белого золота были растрепаны, и в прядках запутались веточки и травинки. На лице не было и тени обычного презрения и враждебности. В скупом лунном свете оно казалось очень бледным и неживым, с листочком на щеке. Гарри протянул руку и отклеил этот листочек. И тут он испугался не на шутку. Схватил слизеринца за плечи и стал трясти, выкрикивая: – Малфой, Малфой, не будь скотиной! Не смей умирать! Малфои просто так не умирают! Какое это по счету у тебя чертово правило?
Пелегрин: Крепко шлепнул по бледной щеке. Драко тихо простонал. – Малфой, если ты жив, скажи хоть что-нибудь! – Хоть что-нибудь, – простонал Драко. Живой!!! Живой! Гарри хотелось обнять Малфоя по поводу этого счастливого события, но он сделал иначе. Он процедил зло: – У, крысеныш! – Чего? – Белобрысый, породистый, чистокровный крысеныш! – Я тебя просто убью! – еле выговорил Драко, пытаясь приподняться с земли. – Да ты все только обещаешь! – огрызнулся Гарри, помогая Малфою сесть и еле сдерживаясь, чтобы не очень крепко прислонить спиной к дереву этого хмырька. – Заткнись, Поттер! – Сам заткнись, Малфой! – Придурок гриффиндорский! – Да я тебя по стенке размажу. – Не получится, при всем твоем желании. Здесь нет стенок. – Я тебя живьем в землю закопаю! – А вот это уже больше похоже на прав… И действительно Золотой мальчик чуть не закопал в землю Слизеринского принца. Только тот вдруг дико заорал, и Поттер тут же пришел в себя. – Ты чего? – Поттер, ты идиот. Тупая скотина! У меня же все кости переломаны. – Сволочь ты, Малфой! Решил отмазаться от справедливости? Типа, извините, руки-ноги сломаны, ничего не знаю! – Нога… и кажется ребра… Драко заскулил в тихом злобном шоке. Хотелось плакать, но нельзя. Потому что есть пятое правило Малфоев, согласно которому Малфои не плачут. А тут еще такое! Драко всегда беспокоился о чистоте своей одежды, о том, как выглядит. А сейчас он выглядел, надо признаться, не лучшим образом. Весь в грязи, мантия порвана, руки… Драко увидел кровь. И после увиденного ему стало худо. Последним осмысленным движением было обтереть руку о траву, после чего он отключился. -Малфой!... Эй, Малфой…– звали откуда-то издали. – Малфой, ну что ж ты за сволочь такая, а? И это надо ж было, угораздило тебя свалиться. А я думал, что тщеславие перенесет тебя над Запретным лесом, как на крыльях. «Интересно, долго я вот так отдыхал на куче… непонятно чего?» – подумал Драко. – Минуты три, сколько можно повторять?
Пелегрин: Драко вздрогнул. – Дурак ты, Поттер. – Хорек!!! Осторожно ощупав челюсть – цела ли, Гарри легонько похлопал Малфоя по щеке. – Малфой, заканчивай прикидываться. Малфой! Я ж тебя почти не задел! Гарри осмотрелся по сторонам, его не покидало чувство, что он что-то забыл. – Где твоя метла? – вдруг спросил он Малфоя. – Я не знаю. А твоя? – Потерял ее где-то… когда за тобой приземлялся. Может, она в ветвях застряла. Угораздило же тебя в такой чаще свалиться! – И тут Гарри осенило. – Послушай, ты идти-то можешь? Нам надо как-то выбираться отсюда. – Нам? Но ты-то идти можешь, вот и иди. Что смотришь? Ах, да! Я совсем забыл, ты же гриффиндорец! И хватит на меня пялиться, Поттер… О, Мерлин, я так и знал, что все закончится паршиво. – Но это же была твоя идея, Малфой. Если тебе не нравятся твои собственные идеи, лучше бы не выдвигал их. Что? Чем я заслужил этот взгляд? – Твоя идея лететь без волшебных палочек тоже отдает дерьмом. Теперь мы даже не сможем определить, куда идти… если нам вообще придется куда-то идти. Так что заткнись. Я умираю… – Ничего подобного. – Я хочу жить. – Это конечно лучше, чем умереть. – Но иногда мне хочется умереть. – Это, конечно, проще, чем жить. – Как будто мне есть, что терять в этом мире, кроме моей ненависти к тебе? – Душу, например. - Поттер, ты идиот или прикидываешься? – Малфой, одно удивляет, как тебя до сих пор не разорвало от стольких эмоций? – Ты меня убиваешь, Поттер. – Убить, – невозмутимо и флегматично сказал Гарри, – это значит пырнуть ножом, удушить, вбить гвоздь в ухо, подсыпать яду в еду или заавадить. – Мы погибнем здесь, – захныкал Малфой. – Мы просто сдохнем, или нас сожрут. Ты ведь знаешь, такое иногда случается, и всем известна вежливая форма извещения о трагической гибели…
Gloria Griffindor: *завывая от восторга* Дальше, дальше хочу! А в шапке написано - статус: закончен... Какие все симпатичные и настоящие!
Пелегрин: Gloria Griffindor пишет: Какие все симпатичные и настоящие! Gloria Griffindor, старалась. И потом, я этих двух очень люблю, особенно когда они вместе собираются Спасибо. Gloria Griffindor пишет: Дальше, дальше хочу! А в шапке написано - статус: закончен... Да, закончен. Только немного бета со мной не согласна. Сегодня выкладываю продолжение
Gloria Griffindor: Пелегрин пишет: Да, закончен. Только немного бета со мной не согласна. Сегодня выкладываю продолжение Ура! *нервно заглядывает на форум каждые десять минут*
Пелегрин: Gloria Griffindor пишет: Ура! *нервно заглядывает на форум каждые десять минут* Gloria Griffindor, извольте!
Пелегрин: – Может, нас уже ищут? – Ха, – оскалился Малфой. Ох уж этот всепобеждающий гриффиндорский оптимизм.– Ищут, да… оборотни, чтобы сожрать. – Тоже юмор. Не смешно. – Это не юмор. Поэтому не смешно. Ой! Убери локоть, придурок! – От придурка слышу! Они оба вздрогнули и тут же заткнулись испуганно, услышав вой. Очень далеко. Полный такой невыразимой злобы и тоски, что мальчишки невольно прижались друг к другу. Они непременно дали бы стрекача, громко вопя, если бы не сломанная нога Малфоя, который мертвой хваткой вцепился в мантию Гарри. – Поттер, что это? – Я н-не знаю… – Ну, уж если Великий Поттер не знает, значит, дело дрянь. В светло-серых глазах слизеринца злость сменилась тревогой, а потом и вовсе ужасом. На бескровном лице проступили капли пота, и Гарри вдруг почувствовал, что эту гадину бьет дрожь. – Может, это птица? – зачем-то сказал он. – Здравствуйте, меня зовут Логика, – прошипел Малфой. Как видно, страдания не прибавили ему благости. – Вообще-то меня здесь не должно быть, но маразм заболел. Ты вообще иногда думаешь, прежде чем сказать что-нибудь? Птица! Тоже мне… Гарри промолчал, насупившись. Так они сидели и молчали, довольно долго. – Ты боишься смерти, Поттер? – вдруг спросил Драко. – Я не думал об этом. А ты? – Возможно, это даже счастье… умереть молодым. Помолчали, тревожно прислушиваясь к звукам леса. – Поттер, у меня к тебе серьезный разговор, – прошептал Драко. – Нашел место. – Поттер, тебе этого не понять… Но я должен, я обязан тебе это сказать… – Ты вообще много чего мне должен. – Да заткнись ты! Слушай… Ты много раз бывал в таких переделках… ну, как бы смотрел смерти в лицо и все такое… А я не хочу подыхать тут… понимаешь? – Ну... суть ясна. – Ни черта ты не понимаешь! – Тогда скажи по-человечески, что ты все как… я прям не знаю! – Я скажу, когда ты заткнешься! В общем… Я хочу сказать… Ну, когда я предложил над лесом лететь, мне надо было с тобой наедине остаться… А потом я испугался… – За кого? За меня или за себя? – Да… заткнись ты! Я… Я хочу сказать… – Ну, так говори уже! – Поттер, заткнись! Или я сейчас потеряю сознание, как еще не терял… черт, не о том… Короче слушай. – Я слушаю. – В общем… – Ну? – Я не знаю, с чего начать… – С начала. – Да заткнешься ты, наконец? – Как хочешь, – обиженно пожал плечами Гарри, – когда придумаешь, с чего начать, дай мне знать. Я на связи. – Ну… не психуй, Поттер! Думаешь, мне легко? – переведя дыхание и тут же ойкнув, Драко собрался с силами и, кажется, даже зажмурился, прежде чем выпалить: – Я всегда хотел быть твоим другом, Поттер.
Пелегрин: Повисло молчание. Штамп из дурного романа. Никто и никогда не видел, как молчание висит. А этим двоим повезло. Оно именно висело голубоватым сырым туманом и чуть серебрилось в лунном свете. – Да. Это так. Я выбрал тебя еще тогда, в магазине. Помнишь? Я начал с тобой разговаривать, я ты… Что сделал ты? Ты просто сбежал от меня… то есть от разговора. И вот тогда я понял, что мы не станем друзьями, потому что ты на тот момент выбрал Хагрида. Хотя позже я опять сделал попытку, а ты выбрал… Мерлин, смешно сказать! Ты выбрал Уизли! А потом я вынужден был все время наезжать на тебя, потому что иначе ты бы меня даже не заметил и не обратился первым, ибо Малфой неприятен и хронически игнорируется великим Гарри Поттером. И мне все время хотелось заорать тебе: «Ненавидь меня, презирай, убей, но только заметь!» Я гонялся за тобой, как влюбленная девица, проходу не давал, только чтобы ты признал меня равным. Желательно другом. Единственным и до гроба… До чего я докатился?! Я – Малфой! Ты знаешь, о чем гласит первое правило Малфоев, Поттер? Малфои никогда не заводят друзей, а с врагами они как-нибудь справятся. Я унижался, ища твоей дружбы, а ты все искал, с кого бы сделать свою жизнь. И нашел ведь… С Уизли. Ха… Ну почему ты такой придурок, а, Поттер? Ты так и не сумел понять, что именно я к тебе чувствую. – Подожди… – Не перебивай меня! – Ты просто шутишь! – заявил Гарри, твердо уверенный в том, что падение негативно сказалось на голове Малфоя. И ведь у него еще впридачу болевой шок. – Если бы я шутил, Поттер, я бы сказал: вопреки советам знаменитых колдунов никогда не закрывайте глаза и не убегайте прочь от Авады Кедавры, ибо в любом случае вы видите это шоу первый и последний раз в жизни. А так я говорю тебе, Поттер, что всегда хотел быть твоим другом. Гарри помолчал, с трудом переваривая услышанное. – Но… так не выражают желание дружить… – Уж извини, Поттер. Как умел, так и пытался обратить на себя твое внимание, доказать, что я лучше твоих друзей, которые все время тебе твердят: «Не обращай на него внимания. Просто не обращай, и все!». Я пытался заставить уважать себя, считаться с собой. А уж потом, быть может, наказать негодяя, посмевшего пренебречь дружбой человека из семейства Малфоев. – Ну, знаешь ли, Человек-Из-Семейства-Малфоев! – возмутился Гарри. – Есть вещи, которые для тебя недоступны ни за какие деньги и ни при каких обстоятельствах… если только ты сам кардинально не переменишься. – Ни фига ты не понимаешь в оскорбленных чувствах, Поттер. Ни в малейшей степени не интересуешься их воплями. Придурок ты, Поттер. Ты даже не смог понять, что я тебе завидовал с первой минуты пребывания в Хогвартсе. И сейчас завидую. – Как можно мне завидовать? – ошеломленно прошептал Гарри, до конца не веря в то, что говорил Малфой. Разве можно верить Малфою? – Ты не можешь мне завидовать! Ты же Малфой! Выше тебя только звезды… и те под ногами! Ты богат, ты слизеринец, ты самодостаточен, ты носишь дорогую одежду, ты никогда не голодал, у тебя есть родители. Это тебе впору завидовать! Любая твоя прихоть исполняется.
Пелегрин: – Как видишь, далеко не любая… – очень грустно проговорил Драко, опустив голову, – Что хорошего в том, что я слизеринец? Слизерин – самый отвратительный факультет во всей школе. Интеллектуальное развитие не заходит дальше опускания гриффиндорцев. Одно сплошное хвастовство богатством и влиянием своих родителей. Поговорить не с кем. Поговорить о чем-то, кроме отцовских денег. Лично я не вижу смысла убеждать кого-то в том, что мой отец всех круче и я лучше остальных. Я и так это знаю. А правила Слизерина? Самые дебильные правила на свете… Что хорошего в том, что я Малфой? По крайней мере, ничего интересного. На Рождество, когда я возвращаюсь домой, я всегда знаю, что меня ждет. Огромная пустая комната, гора подарков, камин, пламя которого не греет…и одиночество длиною в две недели. А летом это одиночество длится два месяца. Но к этому быстро привыкаешь. Нужно лишь вежливо отвечать на вопросы, не смеяться за обеденным столом и не плеваться вишневыми косточками, потому что для вишневых косточек есть специальные ложечки. Да, все очень просто. Только и следи, как бы не опорочить фамильную честь… Поттер, ты вообще задумывался когда-нибудь, что за этим стоит? Что значит быть Малфоем… Нравится тебе это или нет, но ты должен, обязан быть Малфоем. В радости и в горе, покуда смерть… я иногда мечтаю о его смерти. – О чьей?... – очень тихо спросил Гарри и затаил дыхание. – Моего отца, – тоже очень тихо ответил Драко. – Я ненавижу его. Он отвратителен. Он диктует правила и не терпит ни малейшего неповиновения. Для него не существует мнения окружающих. Добиваясь своего, он ничем не гнушается. Для общества он – Люциус Малфой, неважно какой, обычно неподражаемый. Для меня – страх. Добиваясь ответа, он упирается тростью в подбородок так, что зубы трещат. Но иногда ему достаточно одного взгляда, одного слова… и я не знаю, что хуже… Он всегда мне внушал, что Малфои не могут идти на поводу у своих чувств. Всегда и во всем, в любви и в ненависти должен быть холодный расчет. Это называется четвертым правилом – Гордость Малфоев. И я все эти годы послушно сдерживал свое бешенство, зависть, отчаяние. Он запрещал чувствовать. Я почти научился. Я привык. И у меня не осталось ничего. Даже ненависти к тебе, Поттер. Ничего. Пустота. Это хуже всего, потому что к боли и страху привыкнуть нельзя. Пустота, боль и страх – вот что значит быть Малфоем… Так что нечему тут завидовать… Гарри с тихим замешательством слушал Малфоя, не сводя с него глаз. Глядя на всегда самодовольного, надменного, холеного, сдержанного, иногда насмешливого Драко Малфоя, мог ли он подумать, что тот живет в аду? Не зря все же у Малфоев есть кодекс и отец учит его сдерживать свои чувства, не давать волю эмоциям, не позволять людям читать по лицу и в сердце. – Но ты должен понимать, Поттер, что это касается только тебя и меня… И тут Драко издал такой звук, что Гарри без слов обнял его и прижал белобрысую голову к своей груди.
Пелегрин: А Драко плакал и был благодарен Поттеру за то, что тот молча гладил его по голове и не говорил холодно и презрительно, как отец: – Малфои не плачут! Еще как плачут. – Это слабость, недостойная Малфоя. Это слабость достойного простого человека. Человека, каким хотелось быть Драко. Простым человеком, а не Малфоем. У Гарри стало так тоскливо на душе… словно дементоры высосали всю радость… нет, где-то он это уже слышал. Ему стало тоскливо от сознания, что все очень плохо, раз он слышит такое признание от Драко Малфоя. Честно говоря, Гарри начал догадываться, что Малфою настолько плохо, что тот просто бредит. И только сейчас он осознал всю гибельность ситуации. Нет, он должен выбраться из этого треклятого леса, потому что он не хотел умирать и потому, что ему еще столько предстояло сделать. Дамблдор говорил... Хотя, кое-что он мог сделать прямо сейчас… – Эй, Поттер! – встревоженно вскинулся Драко. – Ты куда? – Надо как-то возвращаться, – сказал Гарри. – Может, нас уже ищут? – с робкой надеждой в голосе предположил Драко. – Рассчитывать надо только на себя, Малфой. Поднимайся. – Ты что, дурак? – почти истерично воскликнул Драко, посмотрев на Гарри, как на психа. – У меня нога сломана… и ребра. Я не могу! Никуда я не пойду, ты понял? Я не стану делать то-то и так-то только потому, что того желает Великий Гарри Поттер. Я вообще, кажется, уже умираю. – Солнце восходит и заходит не по твоему желанию, Малфой! Если у тебя есть план получше, давай действуй! – Эй! Ты что делаешь? – зашипел Драко. – Руки! Руки убери, извращенец!!! – Мне не с руки здесь с тобой за компанию подыхать. Я должен сохранить себя для спасения мира. Обхвати меня за шею… Ох, полегче! – Ой, осторожнее… Вот придурок, а? Но знаешь… мне где-то льстит, что спасение мира ты начал с меня.. ойййй! Все-таки жизнь мне к лицу, – безрадостно буркнул Драко. И он подумал, что никогда не забудет этого взгляда, не наполненного к нему ненавистью… Да, это стоило сломанных костей. – Больно? Ну, потерпи… Даже если бы ему было не больно, он бы стал утверждать, что ему больно, чтобы Поттер смотрел на него вот так… без ненависти. – Потерпи. Мы скоро доберемся. Вот увидишь, к рассвету доберемся. Драко кивнул, хотя уже не был уверен, что рассвет для него когда-нибудь наступит. Гарри, спотыкаясь, потащил Драко по какому-то бурелому. Малфой то и дело стонал, крепко сжав зубы. Им обоим показалось, что они тащатся, пошатываясь и чуть не падая, целую вечность…
Мэг: Gloria Griffindor wrote: Какие все симпатичные и настоящие! Вот уж точно!!! И Рон, и Гермиона, особенно мне Драко нравится. Все в своих характерах! Пелегрин wrote: Я слушаю. – В общем… – Ну? – Я не знаю, с чего начать… – С начала. – Да заткнешься ты, наконец? – Как хочешь, – обиженно пожал плечами Гарри, – когда придумаешь, с чего начать, дай мне знать. Я на связи. Обожаю вот такие вещи. Моя валяется!!! А вообще супер конечно - признание Драко!!!! И грустно как-то. Трогательно. Проды!!!!
Gloria Griffindor: Спасибо за обещаный кусочек! Какая прелесть! Малфой - просто чудо. Гарри тоже очень душевный получился. Жутко интересно, как они будут выбираться. *робко заглядывает в глаза* А Снейпа еще немножко будет?
Пелегрин: Мэг пишет: Обожаю вот такие вещи. Моя валяется!!! Спасибки Gloria Griffindor пишет: Спасибо за обещаный кусочек! Какая прелесть! Малфой - просто чудо. Гарри тоже очень душевный получился. Жутко интересно, как они будут выбираться. Ой, Gloria Griffindor, вы меня совсем засмущали. Спасибо! Gloria Griffindor пишет: А Снейпа еще немножко будет? Я подражая тетке Ро делаю большие глаза: "Да! Ой, боюсь, не слишком ли я много рассказала?"
Пелегрин: – Осторожно, ты растрясешь меня… Чего лыбишься. – Ты по-хорошему заткнешься, или тебя к дереву приложить? И почему ты только такая сволочь, Малфой? – Стиль у меня такой, – горячо, прерывисто дышал в ухо Поттеру Драко. – Все, больше не могу. Отпусти меня, Гарри… Брось здесь и выбирайся один. – Что ты сказал? – переспросил Гарри. – Брось меня здесь. Этот поход меня убьет. – Нет… Как ты меня назвал? Драко не ответил, всей тяжестью навалившись на худенькое плечико Гарри. Но он устоял на ногах, поудобнее вскинул слизеринца себе на спину, и, закусив губу, пошагал вперед. Лес закончился совершенно неожиданно. Гарри поднял голову и увидел огонек в хижине Хагрида. Добрались! Неужели добрались? Но почему-то совсем не весело. Как тяжело и пусто на душе и хочется плакать. И Гарри сел прямо на землю, рядом с бесчувственным Драко, и заплакал. И вдруг яркий свет ударил в глаза и кто-то сильно затряс за плечи. – Поттер? Что случилось? Где вы были? Что с Малфоем, Гарри?! – С Малфоем? – тупо переспросил Гарри, и вдруг ему стало смешно. – Вы не поверите. Он пытался сделать тройное сальто, но упал и ушибся… А потом все погасло. Сквозь невесомую дрему Гарри слышал, как мадам Помфри бродит по палате, не приближаясь к койке больных, и бормочет: «Что за идиотизм?» и «Черт знает что такое!». Она уронила ложку, подняла, тихонько выругалась и вышла из лазарета. Драко пришел в себя, когда мадам Помфри уронила серебряную ложку. Именно этот бренчащий звук вывел его из небытия. А потом возникло чувство чьего-то осмысленного взгляда. Он повернул голову, вернее, перекатил ее с затылка на ухо, и посмотрел на Поттера. Но Гарри смотрел вверх, глаза его были неподвижны и блестящи, как влажное зеленое стекло. – Ээ, – тихо позвал Драко. – М-м, – благосклонно отозвался Поттер, взглянув на Малфоя. – Пить? – понял Гарри по шевельнувшимся губам. Драко моргнул. Стакан, который Поттер поднес к его губам, легонько стукнул о зубы. Но вода – истинное блаженство. Гарри аккуратно и терпеливо держал стакан, пока Драко неуклюже отхлебывал, чуть ли не захлебываясь – такое странное чувство, как будто горло пропало. И руки не поднять, что бы поддержать стакан. – Ну, ты как? – осторожно спросил Гарри. – Паршиво, – ответил Драко осипшим шепотом. И все же он оказался пригодным к общению. – Голова болит.
Пелегрин: – А еще? Нога, ребра? – Нет. Ничего…– Драко закашлялся, перевел дыхание, – ничего не чувствую. – То, что ты мне сказал в лесу… – начал было Гарри. – Забудь… – грубо оборвал его Драко. – Но то, что ты сказал… – Поттер, ты должен понимать, что ты не тот человек, перед которым мне хотелось бы превратиться в слезливую размазню… И наверное, ты сейчас задаешь себе вопрос, с какого перепугу Малфой бредит откровениями? И не надо на меня так смотреть! Просто я должен был это сделать, понял?! – Нет. – Поттер, ты непроходимый идиот. – Возможно, раз хочу сказать тебе, что мне тоже грустно от того, что мы не друзья. – Я не требую от тебя признаний! – Малфой… – Заткнись, Поттер. И забудь, что я тебе сказал. Это был всего лишь фант. Гарри заморгал часто-часто. – Прости, что это было? – Хорошо! – буквально прорычал Драко. – Шестое правило Малфоев гласит – Малфои не подвергают себя необоснованной опасности. Ты что же, думаешь, я весь этот полет задумал ради твоих прекрасных глаз? Или, быть может, ты полагаешь, что мой расчет был таков – пусть я сам сгину, но и Поттер сдохнет? Нет, слизеринец не будет своей жизнью рисковать. Он на это не способен физически, ибо всех героических натур Шляпа отправила в Гриффиндор. Слушай внимательно, Поттер, и запоминай. Третье правило – Малфои всегда отдают себе отчет в том, что делают. И я это сделал, потому что должен был выполнить фант. В какой-то момент я испугался и чуть не отказался от затеи… и тут же поплатился за это. Так что мои желания останутся при мне, потому что они противоречат кодексу Малфоев. Считай, что все это было бредом. Или вообще за… Драко не успел договорить. Гарри соскочил со своей койки и с бешеным воплем вцепился Малфою в волосы, потом в горло. Орал что-то невнятное с одним желанием – разорвать гадину. Драко из последних сил пытался столкнуть с себя взбесившегося Поттера. И в бессильной ярости укусил его. Поттер взвыл. – Ты мне за это ответишь! – проорал Гарри, отскакивая. – За что же? – уточнил, задыхаясь, Малфой. – За все! За то, что играл моими чувствами. Какая же ты сволочь, Малфой! – Стараюсь, – зло усмехнулся Драко и добавил: – Придурок! – Подумал и уточнил: – Лохматый Гриффиндорский очкаристый придурок! – Перевернулся на другой бок, морщась от внезапной боли под ребрами. Но ничего не заставит его изменить позу. – Придурок! – и свое мнение. – А ну повернись ко мне, Малфой! – процедил Гарри. – Я к тебе обращаюсь, хорек! Повернись ко мне и отвечай, что это за фант такой? – Тебе не понравится, Поттер, – буркнул Драко. – А это не тебе решать! – Гарри сам обошел койку слизеринца и предстал перед ним во всем своем гневе и в пижаме. – Ну, смотри… сам напросился, – как-то очень легко уступил Драко. – Иди, поищи в моей одежде… там должен быть пергамент. Нашел? Гарри недоуменно покрутил в руках кусок плотного пергамента, аккуратно свернутого вчетверо. Вопросительно и недоверчиво глянул на Драко. – Это «Контракт Смертников». Слыхал о таком?.. Вот и я не слыхал… до поры. Он выдает каждому смельчаку, открывшему его, фант, выполнение которого обязательно. Иначе – смерть. – Бред! – мотнул головой Гарри. – А ты проверь, – предложил Драко. Гарри неуверенно закусил губу, не решаясь развернуть пергамент. – Ооо, да оказывается, Мальчик-Который-Всех-Превсех-Победил просто трус! – издевательски протянул Малфой. – Не смей называть меня трусом! – огрызнулся Гарри. – Что ты дергаешься? Давай, разверни Контракт и докажи, что я не прав! – Ты не прав, Малфой! Гарри нервно развернул пергамент. Какое-то время ничего не происходило и Гарри даже хмыкнул, как вдруг на пустом листе проявились слова, начертанные чем-то темным, похожим на кровь: «Поздравляю. Ты заключил Контракт Смертников. Выполни фант, если ты такой смелый… или умри». Буквы растаяли, и тут же на их месте появились другие: «Даже смерть не освободит тебя от выполнения условий, Гарри Поттер. Лови фант». От пергамента отслоилась бумажка, и на ней проступили слова: «Я думаю». Гарри как-то ошалело посмотрел на Малфоя, потом показал ему фант. Малфой удовлетворенно усмехнулся. – А что будет, если я откажусь выполнить фант? – спросил Гарри. – Когда, – поправил его Драко.
Пелегрин: – Что когда? – Ты неправильно ставишь вопрос, Поттер. Не если, а когда. А вот когда ты откажешься выполнять фант, ты умрешь. Потому что это такое предложение, про которое говорят – от него нельзя отказаться. Ты видел, что со мной произошло? Я передумал, всего на краткий миг передумал… Или я похож на идиота, который ради забавы в деревья врезается? – Вообще-то да… если влип в такое дерьмо… Ты вообще откуда это взял? – Стащил у декана, – честно признался Малфой. – И какой же был у тебя фант? – Отвратительный. – А точнее? – Ты что, так и не понял, Поттер? Ну, ты редкостный придурок! Эта тварь заставила меня признаться Гарри Поттеру в своих чувствах. – Значит все, что ты сказал – правда? Тогда чего ты выпендриваешься? Я же не против. – Ну, ты невозможный придурок, Поттер! Он не против, смотрите на него! А ты о других подумал? Я не могу, не имею права вызывать в тебе хороших чувств, иначе что мне тогда придется делать со своими? Когда дернулась дверная ручка, Гарри юркнул в свою койку, по уши закрывшись одеялом. Мальчишки переглянулись и дружно притворились спящими. Дверь лазарета с шумом распахнулась. – Притворяйтесь сколько угодно, только вам придется выслушать то, что я сейчас скажу! – Северус, будь снисходителен. – Я могу быть снисходителен с Лонгботтомом, Альбус, разбившему все колбы в моей лаборатории. Но к двум великовозрастным олухам, которые никак не хотят прекратить этой бессмысленной грызни, я снисходительным быть не могу! Малфой, Поттер, вы сейчас же дадите объяснение своей выходке. – Извини, Северус, ты, конечно, можешь требовать объяснений от мистера Малфоя, но от Поттера ты ничего требовать не можешь! – яростно возразила МакГонагалл. – Пока что я декан Гриффиндора! – Я могу требовать объяснения от кого угодно, если этот кто-то подвергает опасности жизнь моего студента! – холодно парировал Снейп. Гарри выполз из-под одеяла и нацепил очки на нос. Драко тоже открыл глаза. Притворяться спящим в данной ситуации не имело никакого смысла. В палате стояли четверо. МакГонагалл выглядела сердитой, Помфри встревоженной, Дамблдор озабоченным. То и дело он что-то искал в карманах. Снейп выглядел как… Снейп. – Итак, – проговорил директор, ласково поглядывая на ребят, – не хотят ли юные джентльмены рассказать нам, что же приключилось? Драко и Гарри переглянулись. – Мы.. эээ… Мы просто… – замялся Драко. – Мы просто … тренировались перед матчем, – ляпнул Гарри.
Пелегрин: – Вы сами-то верите, в то, что говорите? – строго спросила МакГонагалл. – Говорите все, как есть. И не заставляйте нас иными методами добиваться истины! – О, истина! – Дамблдор был непрошибаем и отличался благодушием от прочих горячих, пылких натур. – Самое загадочное из слов. И самое отвратительное во лжи то, что она маскируется под истину – Мы поспорили о том, кто первый найдет астрала, – выпалил Гарри, виновато улыбнувшись. – Какой позор, мистер Поттер! – взвизгнула МакГонагалл. – Подвергать свою жизнь опасности ради забавы – это недостойно гриффиндорцев. «Конечно, подвергать свою жизнь опасности ради спасения мира – намного достойнее», – зло подумал Гарри и мысленно скривился. – Их надо наказать! – прошипел Снейп, сердито запахнувшись в мантию и скрестив руки на груди. – Чтобы раз и навсегда отбить всякое желание искать кого бы то ни было в Запретном лесу! – Странно, – капризно хмыкнул Драко, – то нас наказывают походом в Запретный лес, то за то, что мы в Запретный лес пошли. Определитесь уже… – Закрой рот, Драко! – рявкнул Снейп. – Ах, Северус…– ласково заворковал Дамблдор, вывернув левый карман, и, убедившись, что тот пуст, заправил его обратно. – В последние годы мы столько раз закрывали глаза на нарушения нами же придуманных правил, что, я полагаю, нам надо хоть в чем-то сохранить постоянство. Тем более что молодые люди, оказавшись в весьма неприятной ситуации и чуть не погибнув, тем самым уже сами себя наказали. Юные джентльмены, я беру с вас слово, что этого не повторится впредь. Видишь, Северус, они раскаиваются! И я уверен, что с радостью дают это слово. А сейчас – спать и набираться сил. – Скажите спасибо профессору Дамблдору, что так легко отделались! И учтите, – не сдавался Снейп, – если повторится что-нибудь подобное, я превращу вас в слизняков. Выражение профессорского лица не оставляло никаких сомнений, что он приведет в исполнение свою угрозу. Даже руку протянул. А Дамблдор тут же перехватил эту руку и прижал к своей груди. – О, юность… – сказал директор, хлопнув себя по карманам, и за стеклами очков блеснули слезы умиления. – Как они милы в своем юном невежестве. Дорожить всем, чем угодно, кроме быстротечной и неверной жизни, на это способны немногие. Чем старше становишься, тем крепче цепляешься за блага жизни. Эх, молодость. Ей многое позволяется… А теперь спать, спать, спать… Пойдемте… Минерва, Северус. Поппи, оставляю наших незадачливых героев на ваше попечение. И надеюсь, завтра они уже встанут на ноги. – Учтите, – пригрозил Снейп, буквально силком уволакиваемый из лазарета, – только внезапная смерть освободит вас от экзаменов. И позволю себе напомнить, что вы, Поттер, до сих пор не сдали сочинение… А вечером в лазарет пришел мистер Люциус Малфой. Драко тут же соскочил со своей койки и в пламенном порыве сделал шаг к отцу. Но Люциус надменно протянул руку, отстраняя сына. Голубые глаза тут же подернулись изморозью. – А вот этого не надо, – усмехнулся мистер Малфой, и по лицу скользнуло такое знакомое с детства выражение презрения. – Просто пожмем друг другу руки. Ты здоров? Хорошо… Все такой же ласковый, как кошка. Запомни, наконец, Малфои не должны выставлять напоказ свои чувства… Этот спит? – Да, папа… – погас вспыхнувший было огонь. – Все же выйдем… Странно, подумал Гарри, до чего же порой мерзкое нутро у тех, кто так безупречен, вежлив, обходителен в обществе. Они ведут себя безукоризненно, однако в глубине души… Нет, не стоит думать об этом… А ведь Драко приходится с этим жить…
Пелегрин: Драко вернулся. Постоял некоторое время у койки, а потом забрался с ногами на широкий подоконник и притих. – Эй, Малфой, – позвал Гарри. – Чего, – беззлобно отозвался Драко. – А какое второе правило Малфоев? – Малфои никому не доверяют, – охотно ответил Драко, и усмехнулся. – Впечатляет, правда?
Пелегрин: ЧАСТЬ 3. Трубадур поневоле, или Это смешнее, чем вам кажется Самый быстрый способ стать мертвым! Что такое глинтвейн? Если вы полагаете, что это просто подогретое вино со специями и цитрусом, то вы знакомы только с химической частью напитка. Хорош тот глинтвейн, который греет помимо желудка и крови еще и душу. А знать рецепт и согреть жидкость вовсе не достаточно для разлива тепла душевного. Необходимо еще и священнодействие шестой степени магичности или шаманский танец, неизвестный науке. Начнем с навивания атмосферы таинственности. Для начала повелительно и грозно сообщаем о том, что этим вечером просим нас не беспокоить, и запираемся в своей комнате. Чем озадачиваем всех обитателей Хогвартса. Ибо подобное предупреждение, как правило, сопровождается запиранием в лаборатории. Презрительно фыркаем в лицо тому, кто осмелится изобразить на этом самом лице хоть признак недоумения и, резко поменяв мимику лица, поворачиваемся в сторону тех, кто изображает мнимое понимание. И с этой самой мимикой окатываем человека с ног до головы своим снейповским презрением. После чего степенно, но в то же время довольно быстро удаляемся, спрашивая с должной интонацией древнегреческой мудрости у тех, кто это видел: «Еще вопросы есть?» Вопросов последовать не должно.
Gloria Griffindor: Ох, как мне нравится... Причем все нравятся: Дамблдор - навеяло что-то про доброго дедушку Ленина , Малфой - старший - такая классная холеная сволочь (в этом фике, похоже, беспросветная. Ну что ж, хозяин-барин) Кусочек с внутренним диалогом Снейпа оч. понравился. Театр одного актера, блин. А про контракт как вы заинтриговали! Страшно интересно, что Гарику достанется.
Мэг: Надо чаще появляться
Мэг: Пелегрин wrote: Живой!!! Живой! Гарри хотелось обнять Малфоя по поводу этого счастливого события, но он сделал иначе. Пелегрин wrote: – С Малфоем? – тупо переспросил Гарри, и вдруг ему стало смешно. – Вы не поверите. Он пытался сделать тройное сальто, но упал и ушибся… хотя плакать хочется Еще очень понравились правила Малфоя. И что самое причтное - все в тему! Пелегрин wrote: ласково заворковал Дамблдор, вывернув левый карман, и, убедившись, что тот пуст, заправил его обратно. Бедненький сладкоежка
Мэг: Пелегрин wrote: – Стащил у декана, – честно признался Малфой. Моя валяется!!! СНЕЙП ВЛИП!!! Теперь я хочу посмотреть, как он выкрутиться и что собственно ему досталось. Пелегрин, ПроДЫЫЫЫ!!!
Мэг: Ах, да! Мне очень понравилось признание Драко. такое душещипательное, слезопробивающее, до мурашек. Какая же Люциус сво! А вот этот фрагмент Пелегрин wrote: Сквозь невесомую дрему Гарри слышал, как мадам Помфри бродит по палате, не приближаясь к койке больных, и бормочет: «Что за идиотизм?» и «Черт знает что такое!». Она уронила ложку, подняла, тихонько выругалась и вышла из лазарета. Драко пришел в себя, когда мадам Помфри уронила серебряную ложку. Именно этот бренчащий звук вывел его из небытия. А потом возникло чувство чьего-то осмысленного взгляда. Он повернул голову, вернее, перекатил ее с затылка на ухо, и посмотрел на Поттера ценю за художественность. И ... что же такое глинтвейн? Требую рецептуру!
полная версия страницы