Форум » Библиотека-6 » "Северус Снейп и Солнечная кошка"СС/ГГ/ожп, PG-13, action, макси, конец 7 гл от 24/11 » Ответить
"Северус Снейп и Солнечная кошка"СС/ГГ/ожп, PG-13, action, макси, конец 7 гл от 24/11
Младшая: автор: Младшая aka Aile название: Северус Снейп и Солнечная кошка бета: нет (а кстати, не помешала бы, особенно по части некоторых сюжетных моментов) рейтинг: пока PG-13, однако все возможно. пейринг: СС/ГГ/ожп, омп и др. жанр: скорее, Action/Adventure, после выхода 6 книги - AU (хотя некоторые спойлерные мелочи есть) дисклаймер: Все, Что Принадлежит Роулинг, Принадлежит Роулинг. Некоторые цитаты и сюжетные моменты имеют своих авторов, каковым я очень благодарна и непременно упомяну всех в «Эпилоге»… ну если доживу, конечно. А вот этот Северус, кажется, принадлежит не только Роулинг, но и авторам прекрасных фиков: R1312, Gabrielle Delacour, Миднайт, Аластрионе, Naisica, Hedwig и много кому еще… саммари: Если ты понимаешь, что твой затянувшийся сон уже и не сон вовсе… Главная героиня (Мери-Сью? Ну допустим, хотя это скорее Мурка-Сью) попадает в Хогвартс не по своей воле и никакого особого восторга от этого не испытывает. Потому что разобраться надо и с миром, и с собственным раздвоением личности и потерей памяти в одном флаконе… а тут еще и Снейп появился на горизонте, и ужасно мешает сосредоточиться на насущных проблемах. предупреждение: есть несколько боевых сцен и сцен насилия, небольшие спойлеры к 6 книге. Автор когда-то изучала криминалистику, так что некоторые описания могут показаться слишком натуралистичными… отношение к критике: Спокойная и аргументированная, естественно, приветствуется.
Ответов - 71, стр:
1 2 3 All
Младшая: Первые 4 главы выложены на «Сказках» http://www.snapetales.com/index.php?fic_id=1058, но на всякий случай запощу их и сюда. Мало ли, может, у кого-нибудь тапки припасены… Глава 1. Яркие сны снились ей всегда, сколько она себя помнила – с самого раннего детства. Иногда это были кошмары, иногда – и, по правде сказать, чаще всего, - какая-нибудь житейская суета, наподобие уроков в давно законченной школе, а иногда – что-нибудь красивое и удивительное. Однажды ей приснился чудесный остров в море, недалеко от берега. Она как будто бы смотрела на него с какого-то возвышения на берегу, и солнце стояло у нее за левым плечом. Море было ярко-синее, и казалось теплым даже на вид. Остров представлял собой округлый холм с раздвоенной вершиной, то ли сложенный белыми известняками, то ли покрытый белым песком. На склонах холма росли какие-то деревья с темно-зелеными кронами, слегка отливающими синевой – то ли потому, что это была голубизна хвои, то ли яркое небо отражалось в глянцевой листве. И глубокие тени под деревьями и в ложбине между двумя вершинами острова тоже были синими. Вот и все, что было в этом сне, никаких событий, ничего интригующего, просто остров, море и небо, но она запомнила его на всю жизнь… А этот сон начинался совсем по-другому. Смутно, как бывает в обычных снах, она увидела себя читающей какое-то странное письмо – написанное от руки, красивым старомодным почерком с завитушками. Письмо было предназначено ей, и содержало непонятное приглашение в неизвестное место – однако в письме достаточно обстоятельно объяснялась дорога. Она не собиралась никуда ехать и вообще что-либо предпринимать, просто бездумно брела по улице незнакомого города, засунув распечатанный конверт с гербом в карман куртки. Где-то рядом слышался шум вокзала и гудок отходящего поезда, а вокруг тянулись, сменяя друг друга, малолюдные улочки, старые дома с облупившейся штукатуркой, мусорные ящики, здания складов и просто заборы. Погода стояла солнечная, но солнце светило тускло и болезненно, как будто в воздухе висел туман или дым, и ветерок, шевеливший отклеившуюся афишу на противоположной стороне улицы, не мог его разогнать. Она хотела выбраться из этого неинтересного района и погулять по более красивым местам, но никак не могла сориентироваться. Кроме того, ее мучило какое-то неопределенное беспокойство, тревога, и похоже было на то, что по логике сна вся эта мнимая безмятежность собирается преобразоваться во что-то более угрожающее. Шагов за спиной она не услышала, просто увидела на потрескавшемся асфальте тень идущего за ней человека. Ей не хотелось ни с кем разговаривать, да и тревога вдруг обострилась, и она, не оборачиваясь, поспешила свернуть за угол ближайшего забора. Там начиналась унылая кирпичная стена, а с другой стороны тянулся забор, ограждающий строительную площадку, потом она нырнула в дощатый переход, который, по всей видимости, должен был защищать проходящих мимо стройки пешеходов, перешла по мосткам озеро жирной грязи, свернула еще раз и в растерянности остановилась. Дорога завела ее в тупик, крохотный замусоренный дворик, образованный двумя глухими стенами промышленных зданий и все той же кирпичной стеной высотой в два человеческих роста, выветрившейся от ветра и времени. Издали доносился грохот какой-то строительной техники. Она резко обернулась и увидела, что человек не отстал. Он входил в тупик следом за ней, и выглядел как-то не слишком успокаивающе - длинный черный плащ с капюшоном скрывал фигуру и закрывал лицо. Она собралась задать ему какой-то вежливый вопрос, чтобы рассеять атмосферу сгущающегося страха и напряжения, но тут следом за ним во дворик вошли еще четыре человека, одетых точно так же. Она отступила к стене и подумала, что сон совершенно перестал ей нравиться.
Младшая: Первый из преследователей остановился в трех шагах от нее и медленно откинул капюшон. Она сперва онемела от ужаса, потом поняла, что неподвижное белое лицо с пустыми глазами и неподвижным ртом – только маска, и, осознав это, испугалась еще сильнее. - Рудольф, - глухо донесся голос из-под маски, - смотри, как это делается. Во-первых, сделай так, чтобы не было слышно ее крика. Второй высвободил из-под плаща руку с зажатым в ней продолговатым предметом и сказал что-то вроде «Силенцио, иммобилис». Девушка, наблюдавшая за ним расширенными глазами, невольно подумала, что латинские слова слышатся ей взамен какого-нибудь итальянского. - Во-вторых, нужно установить жертвенник и обратиться к Темному Лорду. После этого все, что она будет чувствовать, превратится в Силу и впитается в жертвенник. В-третьих, постарайся не наносить смертельных ран прямо сразу, сначала несколько неглубоких надрезов, чтобы выплеск Силы был более продолжительным. Эрик, покажи, как ставится жертвенник. Спокойно-деловитый лекторский голос объясняющего сам по себе был нестерпимо страшен, но когда некто, названный Эриком, молча кивнул и стал раскрывать некую конструкцию, она едва не умерла от ужаса, и, хуже того, от невообразимого отвращения. Сатанисты, или кто-то в этом роде… Вспомнив, наконец, что нужно делать, она с огромным трудом заставила подняться окаменевшую руку и шевельнуть непослушным языком, и, перекрестившись, прошептала: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня грешную». Она зажмурилась, пытаясь прогнать кошмар и проснуться, но, когда ее глаза открылись, страшный мир вдруг вспыхнул, становясь непреложной реальностью. Зябкий ветерок шевелил ее волосы, от мусорного ящика пахло отбросами и кошачьей мочой, а от людей в черном исходил как будто бы даже и приятный запах каких-то ритуальных благовоний, от которых, тем не менее, все ее внутренности едва не завязались узлом в сильнейшем рвотном спазме. В этот момент «лектор» прыгнул вперед и цепко схватил ее за локоть. Наконец-то обретя голос, она отчаянно завизжала, и здоровенная рука тут же зажала ей рот. - Рудольф, - недовольно воскликнул главный, перебарывая ее отчаянное и неумелое сопротивление, - да что это за заклинания?! Немедленно заставь ее замолчать! «Господи, помилуй!!!» - билась в голове одна-единственная мысль. Она каким-то чудом вывернулась, стукнула Черного пяткой по ноге, промахнулась и закричала снова, судорожно отбиваясь от захвата – действие, совершенно бессмысленное и безвредное для нападающего . И тут случилось нечто непонятное. Собственное тело показалось ей одновременно очень тяжелым и очень легким. Движение не стоило никаких усилий, однако неожиданно сильная инерция так крутанула ее на месте, как будто ее рука была тяжелее ртути. Кисть унесло в непредсказуемый взмах, распрямленные пальцы коснулись шеи человека в черном, его голова откинулась назад, как подпружиненная крышка шкатулки, и в тот же миг он отлетел и стукнулся о стену наподобие отброшенной пластиковой куклы. Она дернулась к другой безликой фигуре, чтобы сорвать эту ужасную маску – каков бы ни был ужас, ему нужно было глянуть в лицо, чтобы не сойти с ума, - но отброшенная маска и сорванный черный плащ полетели ей в голову. Она перехватила их в воздухе, мимолетно удивившись их невесомой легкости, отбросила в сторону, и невольно обернулась назад, чтобы понять, какая опасность за ее спиной заставила так исказиться бледное лицо. Тут же ее щека и подбородок онемели от тяжелого удара. Она ахнула, от боли вздергивая голову кверху и не в силах сообразить, где прятался враг и каким образом он сумел ударить ее кирпичной стеной. Четверо оставшихся пятились к выходу из тупика, сгрудившись вместе и направляя на нее все те же странные предметы, похожие на короткие жезлы, она замерла, не зная, что делать, и тут у одного из нападавших сдали нервы. Он развернулся и с воплем бросился бежать. Волна гнева и чего-то наподобие охотничьего азарта ударила ей в голову, и это ощущение сорвало ее с места. Она прыгнула следом, прямо на трех мужчин, по пути наступив на первого, лежащего у стены и услышав под ногами мерзкий мокрый хруст, она без труда опрокинула двух из троих, как парикмахерские манекены, но кричали они откуда-то снизу как живые люди, третий успел отскочить и тоже бросился бежать, но она каким-то образом дотянулась и ударила его под лопатку, проламывая что-то непрочное, как мокрый картон, успевая услышать, но не успевая осознать жуткий оборвавшийся крик, она вскрикнула от того, что правую ногу чуть ниже колена обожгло чем-то вроде кислоты и ужаснулась собственному голосу, ставшему на пару октав ниже обычного, она настигла последнего беглеца одним прыжком, и только тогда, сбивая его с ног, поняла, что отталкивается от непривычно мягкой земли четырьмя лапами, и что ей приходится вставать на дыбы, чтобы освободить переднюю для нанесения удара. Сознание не выдержало последнего открытия и погасло, как задутая свеча.
Младшая: Глава 2. В следующий раз она пришла в себя в поезде. Она смутно помнила, что куда-то едет, что вполне осмысленно вела себя, выбирая место, и, по всей очевидности, купив билет, - во всяком случае, у нее было чувство, что она имеет полное право здесь находиться. Она погладила мягкую обивку сиденья, принюхалась к неповторимому аромату поезда – судя по отсутствию табачного перегара, вагон был для некурящих, глянула в окно на проплывающие зеленые луга, перегороженные стенами живых изгородей. Солнце стояло не слишком высоко, хотя время было где-то близко к полудню, и в его свете присутствовал спокойный и прохладный оттенок близкой осени. Внезапно вспомнив кошмар, слишком яркий, чтобы быть просто сном, она вздрогнула всем телом и больно закусила губу. Боль была настоящая. Она заставила себя дышать спокойно, и когда сердце перестало колотиться где-то в горле, прочитала про себя «Отче наш». Слова молитвы не путались, не сбивались и давали ощущение чего-то намного более надежного, чем солнечные дали за окном. После этого она расстегнула ворот блузки и достала цепочку с нательным крестиком, внимательно ее рассматривая. Слава Богу, крестик был тоже настоящий, ее собственный, надетый во время крещения. Значит, чем бы ни являлся этот мир – сном или явью, дьявольским наваждением он не был. На это и следовало опираться. Она не просила ни духов, ни мнимых ангелов, ни инопланетных пришельцев, чтобы ее сюда перенесли, она попала в непонятное место явно не по своей воле, но здесь можно молиться и носить на шее неискаженное изображение Распятого Господа – значит, как бы она тут ни оказалась, по Божьей воле или по Божьему попущению, она будет жить здесь, пока не вернется в свой собственный мир таким же образом. Она встала на колени лицом к закрытой двери купе (судя по солнцу, поезд шел на север, значит, восток был слева по ходу движения) и помолилась о своей матери, находящейся где-то далеко (странно, она почему-то не беспокоилась ни о маме, ни о том, что не сможет к ней возвратиться, словно бы тихий голос в глубине сердца шепнул, что все будет хорошо), и о себе, находящейся в странствии. Имя матери она помнила, а своего, как ни странно, вспомнить не смогла. Когда она поднималась с колен, правую ногу ни с того ни с сего ожгло болью. Так... вот оно. Сцепив зубы, она медленно зажмурилась и заставила себя разжать кулаки. Воспоминания о предыдущем дне... яркие, но совершенно бредовые. Иногда такое бывает, если психика не может справиться с каким-то страшным воспоминанием, всеми силами защищаясь, например, от памяти об изнасиловании. А ведь есть простой способ это проверить. Она помедлила, не решаясь взглянуть на свои ноги - чувства были примерно такие же, как будто ей предстояло собственноручно перевязывать себе гноящуюся рану - а потом повернула ручку вагонной двери, надеясь, что запирает ее, а не наоборот. Решительно подтянула вверх юбку. Кстати, в прошлый раз на ней были брюки? Впрочем, по сравнению со всем прочим - неважно. Так... слава Богу, характерных синяков на бедрах нет. Ссадина на колене... ерунда... стоп. На правой икре - длинный ожог исключительно пакостного вида, извилистый, как след от поверхностного пулевого ранения, красные воспаленные края. И боль, и слабость - отсюда. Что за дрянь? Жертвенник? Похоже. Она вспомнила треск под ногой, непередаваемое ощущение прикосновения ядовитой мерзости... кстати, не факт, что не ядовитой на самом деле... прыжок... собственный боевой клич... И тут ее заколотило так, что она скорчилась на полу вагона, в пятне солнечного света - и все равно холод отпустил не сразу. Что это вообще было? Она боязливо высвободила руку, помахала перед глазами. Ничего необычного - ни тяжести, ни легкости, ни каких-то других странностей. А ну... стисни зубы и выпрями спину, дочь осени, негоже устраивать здесь истерику. Некрасиво и невовремя. Ступая осторожно, как будто пол вагона был тонким, как первый лед на реке, она подошла к двери. Рядом с дверью она заметила нечто вроде шкафчика, и стоило проверить, не умывальник ли это. Точно. По обычным меркам, удобства для поезда были просто выдающиеся - купе с краном и даже небольшой раковиной, прочие удобства, выезжающие, если нажать педаль, но сейчас главное - вот это зеркало в простой деревянной рамке над умывальником. Лицо в зеркале оказалось и знакомым, и немного чужим, память упорно отказывалась проясняться и сообщать, что же изменилось по сравнению с ее настоящей физиономией. Разве что возраст... казалось, что ее пятнадцать-семнадцать лет миновали уже довольно давно. Личико, впрочем, отражалось довольно заурядное - можно сказать, никакое. Русые волосы, не особенно пышные, нос, рот, подбородок... совершенно незапоминающиеся черты. Только глаза противоречили этому впечатлению простоты и незаметности - в их разрезе просматривалось нечто хищное. Да и цвет неприятный. Желтенький. Короткие прямые ресницы, довольно темные, намного темнее волос, это только подчеркивали. Ладно - уж с собственной-то рожицей мы как-нибудь управимся..
Младшая: Она пошарила на полочке умывальника, и нашла не только расческу, но и резиночку для волос. Торопливо причесалась, потом зачесала волосы назад, открывая уши, и заплела подчеркнуто школьную косичку. Ну вот - разве этот ребенок с торчащими ушами может выглядеть хищно? Надо сказать, успела она вовремя. В дверь постучали, как будто стучавший терпеливо дожидался окончания ее парикмахерских опытов. - Войдите, - сказала она немного писклявым от волнения голосом, поворачивая ручку. - Мисс Рей-Норт? - с некоторым сомнением поинтересовалась вошедшая девушка. Тоже лет пятнадцать, но глаза более взрослые. Кстати, девушка симпатичная: в растрепанных каштановых кудрях сразу запутались лучи солнечного света из окошка, привлекательное сочетание живости и ума на физиономии, а тонкие брови могли выражать и печаль, и иронию, и кокетство... Да, только что прозвучавшее имя было её, во всяком случае, здесь она каким-то образом имела на него право. - Это я, - кивнула она. - только не Рей-Норт, а Ольга Рей Норт. - Красиво, - похвалила девушка, - а меня зовут Гермиона Грейнджер, и я староста. Профессор Дамблдор попросил, чтобы я ехала в Хогвартс вместе с вами - на случай, если что-нибудь понадобится объяснить или показать. Вообще, нам положено свое купе, но если хотите, я переберусь прямо сюда. - А вас это не затруднит? - Ни капли, - улыбнулась Гермиона. - Если честно, я терпеть не могу Панси, так что ехать с ней в одном купе - удовольствие сомнительное, и пропустить такой удобный предлог мне бы не хотелось... Так что я попрошу друзей, чтобы они помогли мне перенести вещи - вы не возражаете? - Нет, конечно. И, Гермиона... может быть, для удобства перейдем на "ты"? - Да запросто, - ее карие глаза заискрились. - Я сама хотела предложить, но вдруг бы ты обиделась? Уже иду. Ольга улыбнулась в ответ, чувствуя, как понемногу отпускает напряжение. Что, впрочем, не помешало ей после ухода новой знакомой наклониться и вытащить из-под сиденья дорожный чемодан. Это был ее чемодан, вне всякого сомнения, хотя она не помнила, как упаковывала вещи - а на лимонно-желтой наклейке красовались крупные черные буквы "Ольга Рей Норт".
Младшая: Глава 3. «Разыгрался кот, разорвал браслет, И в ковре утонула бусинка…»(Е. Павшук) - Ольга Рей Норт, - прочитал вслух негромкий мужской голос. Правда, происходило это несколькими днями раньше и несколькими десятками миль севернее. Но надпись была похожа – четкие темные буквы на странной… то ли стене, то ли завесе, то ли ширме, при взгляде на которую у стороннего наблюдателя немедленно закружилась бы голова – от попытки угадать, мерещится или существует на самом деле многоцветная рябь и мелкие острые вспышки в полупрозрачной толще. О стене потом, а вот эти голоса определенно стоило послушать. Причем послушать внимательно, не отвлекаясь на лица и имена владельцев, потому что оба они были на редкость выразительны – каждый в своем роде. И очень, очень много могли поведать чуткому слуху. - Красивое имя, хотя на редкость помпезное, - отозвался другой голос, несколько раздраженно. – Родители явно ждали от дочери чего-то выдающегося. Вот увидите, Альбус, девица окажется либо серой мышкой, не примечательной ничем кроме чудовищного комплекса вины и груза несбывшихся родительских ожиданий, либо наоборот – самоуверенной посредственностью с завышенной самооценкой, претензиями и истеричными попытками обратить на себя внимание. Мало нам Поттера… В случае особого везения оба варианта будут сочетаться в одной персоне. Голос, впрочем, звучал красиво (скорее, шелк, чем бархат) и очень подходил какому-нибудь киношному злодею. Сочные, мурлыкающие, немного металлические нотки прекрасно подчеркивали присущую ему язвительность. Человеку хватало дыхания на длинные фразы, а произношение было тщательно выверено и отработано до последней крохотной паузы, выдавая то ли полемический талант, то ли большой опыт произнесения публичных речей. И в то же время - явно чувствовалось, что говоривший умеет наслаждаться вкусными словами и оборотами и ценит возможность побеседовать. Можно было услышать и жизнелюбие этого человека, и даже толику кокетства, тщательно скрываемую от посторонних, а, может, и от себя самого.
Младшая: - Северус, что бы вы делали, если бы в Хогвартсе не было Поттера, - усмехнулся первый. – вот, возьмите, у вас нить кончается. - Спасибо. Увольте, Альбус, в этом месте никогда не переведутся ученики, которые помогают мне не скучать. Их обычно раз в шесть больше, чем мне требуется для поддержания нормального преподавательского тонуса. Впрочем, опять же в случае особого везения – а я везучий человек, как вы понимаете – среди них встречаются настоящие жемчужины, каждая из которых по части борьбы со скукой стоит трети очередного гриффиндорского выводка… Кстати, о жемчуге – передайте, пожалуйста, вот тот, речной. - Белый или розовый? Молчание. Неуверенно: - Пожалуй, я хотел бы белый. Нет. Может быть, серо-стальной морской? У нас такой есть? - А перламутр подойдет? - Да! Именно. Именно этого здесь и не хватало. Странно, сегодня под руку все время попадаются морские минералы. Жемчуг, янтарь… Это случается не так уж часто. Молчание. Шелест, тихое-тихое постукивание чего-то наподобие четок, шорох шерстяной одежды. Досадливый возглас, постукивание чуть более громкое, это веселое цоканье подпрыгивающей на полу крупной жемчужины. Настоящий жемчуг, в отличие от стеклянной имитации, несколько раз высоко подпрыгнет, если упадет на пол. - И все же я не понимаю, почему вы решили ее пригласить. - Северус, когда у вас такое выражение лица, мне так и хочется предложить вам что-нибудь вкусненькое. Но сладкого вы не любите, а для бокала красного вина все же рано, вы не находите? Вы же понимаете, что имена не появляются на стене просто так. И если оно здесь, значит, она на нашей территории, и мы должны послать ей приглашение. - Должны? - Скорее, «имеем право», чем «должны», согласен… но, по некоторым причинам, я предпочел бы не оставлять ее ни Дурмштрангу, ни Бобатону, ни… Человек замолчал, но сделал это так мастерски, что впечатления незаконченности не осталось. Скорее, наоборот, в последнюю фразу он влил неожиданную убедительную силу. Он тоже умел управлять своим голосом. Обычно обладателям низкого голоса легче говорить внушительно, но у него был не бас и даже не баритон, а тенор, правда, довольно красивого и редкого тембра – тот мягкий тенор, который при разговоре не кажется пронзительным и не раздражает собеседников, но не теряется даже среди громкого шума (это свойство называется «полетностью голоса»). Приятный голос, обаянию которого не вредило даже то, что это обаяние было прекрасно рассчитано и пускалось в ход при первой же необходимости. Человек не то чтобы постоянно лицемерил, но он отлично знал, как и что надо говорить, чтобы слова и интонации звучали очень по-доброму, очень умиротворяюще и внушали всяческое доверие. И еще было в этом голосе нечто трудно передаваемое… та самая внутренняя мощь, которая время от времени в нем сквозила, и те нотки, которые, ничем не напоминая старческое дребезжание, были все-таки свойственны очень и очень немолодому мужчине, вместе производили довольно странное впечатление. Ощущение силы характера, которая никак не связана с телесными силами, с молодостью, со страстями, ощущение легкости, и свободы, и некоторой отрешенности. Да, говорившему очень хотелось верить – и тогда, когда он выступал в привычном облике доброго дедушки, и тогда, когда сквозь уютную маску проступали более древние и более суровые черты. Скрип пододвигаемых кресел. - Отдохните, Северус, по-моему, у вас устали глаза. Чаю, кофе или все-таки немного вина? - С вашего позволения, крепкого чая без молока. - Да, так вот о нашем предмете спора. Понимаете, всякий маг – ценность. Даже если он магглорожденный. Даже если это испуганный озлобленный ребенок, который всю жизнь провел в приюте, ничего не зная о своей магической силе, зато набравшись там неимоверно вредных представлений о жизни и людях. Я не совсем понимаю, почему эта Норт никак не проявилась раньше, по всем признакам, ей явно больше одиннадцати. - Так она магглорожденная? Фамилия совершенно незнакомая и не связанная со старинными семьями. - Не могу понять, - со вздохом признался тот, кого называли Альбусом. – Я так и не смог ее увидеть, а это бывает нечасто… Впрочем, это выяснится, когда она приедет. Даже если она не захочет о себе рассказывать, и даже если сама этого не знает… вы же понимаете, Северус, что магическая сила, происхождение и степень чистоты крови мага по внешности определяются достаточно достоверно. Это первокурсники не отличают мага от маггла, а сквиба могут принять и за того, и за другого. Я думаю, что Норт – латент, что, в сочетании с ее странным появлением… - Хаффлпафф? - А куда же еще. Там даже на старших курсах есть пара латентов, никак не проявивших свои способности. И я даже думаю, что она будет не ученицей, а вольнослушателем, это поможет решить некоторые проблемы с Министерством Магии.
Младшая: - Ну, это хотя бы разумно. И все же – зачем она вам сдалась? Ведь дело, похоже, не только в латентных способностях. Только не надо говорить мне, что вы делаете это для ее же блага. В наше время оказаться в Хогвартсе – далеко не лучшее, что этим детям может предложить судьба. Как показал прошлогодний опыт, стены, укрепленные древними заклятьями – это еще не все, и мы еще не знаем, что нас ждет впереди. - Мальчик мой, - просто сказал пожилой. – Уж лучше им оказаться у нас, чем где бы то ни было еще. Я не доверяю Каркарову ни на волос, и даже если он действительно скрылся, все преподаватели Дурмштранга были приняты на должность им, и только им одним. Преподаватели, сотрудники, программа подготовки, отношения между старшими и младшими курсами, вся атмосфера… Вы же видели, что это такое. Там готовят Темных, и никого другого. Что же касается Бобатона… Мадам Максим, при всем моем к ней уважении – это не Минерва и даже не наша добрейшая Спраут. История с Турниром Трех Магов показала, сколько у французов уязвимых мест. Понимаете, Северус… Они не умеют думать, все время заменяя здравый смысл эмоциями и предрассудками… - О да, ни один из наших Домов не обладает подобными недостатками… - Настолько – нет. Гриффиндорцы имеют склонность прошибать стены лбом, но по крайней мере, сначала как следует их ощупают, осмотрят и подумают, в каком именно месте стоит начинать бить. И на удивление быстро соображают в критической ситуации, если опасность пришла совсем не с той стороны, с какой они ожидали. Нет, в Хогвартсе учатся реалисты, и хотя это не гарантирует от неприятностей, тем не менее, это их дополнительный шанс выжить. А ведь есть и другая возможность, кроме этих магических школ, и она самая неприятная. Северус, я не хочу отдавать им ни одного – ни одного ребенка с магическими способностями, ни одного латента и даже ни одного сквиба. И ради их самих, и ради того, чтобы не усиливать его позиции. Я бы и магглов ему не отдавал… но у меня не хватит сил защитить всех. Только своих. - По-вашему, девица-латент может серьезно усилить его позиции? - Северус, посмотрите на ее имя, - спокойно кивнул собеседник. – Посмотрите внимательно.
Младшая: Молчание. Стена вблизи – зрелище еще более завораживающее, чем издали. От пола до потолка, от стены до стены, не меньше пяти дюймов толщины, и все же – полупрозрачная, свет из окна проходит сквозь ее толщу, иногда вспыхивая цветными искрами. И вся эта громада – сплетена из бисера, бусин, драгоценных камней, цветных и прозрачных стекляшек, кусочков камня, металла, крохотных серебряных колокольчиков, миниатюрных раковин, монеток, даже, кажется, деревянных и резных костяных пуговиц в самых невероятных сочетаниях. Конечно, нити, на которых все это держится, - из лучшей закаленной стали, и даже не всякий булат способен нести такую тяжесть. Причем нитей очень много, и все они закреплены на потолке и стенах независимо друг от друга, и все равно непонятно, каким чудом удалось создать это немыслимое сооружение. Чудом – возможно, но магию вблизи этой штуки применять нельзя, это одно из необходимых условий ее существования. Ольга Рей Норт. Буквы возникли как бы сами собой, в падающем сверху свете светильника, трепещущем отблеске свечи (хотя сейчас утро) и проходящем сквозь стену солнечном свете. Так всегда случается. Смотришь на переплетение и вдруг видишь, что драгоценные камни или простые стеклышки не случайно оказались рядом друг с другом, а образуют надпись. Имя. Имя того, кто может стать новым учеником школы чародейства и волшебства Хогвартс. - Странно, - нарушил молчание Северус. – Необычное сочетание. Гранит, базальт, песчаник даже… вот это зеленоватое… мрамор?… горный хрусталь. Янтарь, золото…. Золота немного. Еще какие-то кристаллы, явно не драгоценные, и какой-то металл. Сплав, это не серебро и не железо. Так, вот несколько голубых… это не сапфир, это что-то необычное, типа эвклаза, камень редкий, но ценности почти не имеет... а это что? Послушайте, Альбус, это не ртуть? - Ртуть, в стеклянных шариках. Кстати, в твоем имени она тоже встречалась. Смотри дальше. - Опять янтарь и опять какие-то горные породы. Нет, вот еще семечко какого-то растения в золотой оправе. То есть… погодите. Я не очень-то умею толковать эти сочетания, но получается, что… - Именно. У нее нет или почти нет собственной магии, но зато на нее очень слабо действует чужая. Это не слишком мощное оружие, зато оно непредсказуемо. Кроме того, если ее способности все-таки раскроются… Ты чай-то не забывай, остынет ведь. Никаких драгоценных камней в имени, зато сплошные горные породы, причем прочные и плотные. Материковые. То есть, для хаффлы такая связь с землей – это очень даже неплохо… - У Того-Кто… - Северус отхлебнул теплого чаю, - такого артефакта нет. Несмотря на отсутствие видимой связи с предыдущим разговором, Альбус его понял. - Да, это нас и спасает. Эту вещь нельзя сделать с помощью магии, даже самой сильной – ее можно сплести только вручную. За много поколений. Те, у кого есть собственные дети, те, кто все время имеет дело с чужими, учителя, целители, бабки-повитухи, люди, делающие игрушки или пишущие детские книги… Иначе ничего не получится. У Волдеморта (при этом имени Северус поморщился) такой возможности вроде бы нет, поэтому он вербует своих сторонников только из числа тех, кого уже отыскали магические школы. Но наткнуться на кого-то случайно – он вполне способен. Кроме того, я не могу предугадать всех его сюрпризов, он на редкость изобретательный противник. Северус, я не хочу рисковать. Конечно, ты сейчас втихомолку сравниваешь меня с Хагридом, который непременно хочет завести любого зверя, который хоть чем-то примечателен, и почему-то чем это создание опаснее, тем… Ну и что смешного я говорю? - Не смешного, а точного. - Для этого вовсе не нужно уметь читать мысли, поверь. Так вот, лучше пусть она живет здесь. Она, скорее всего, ничем себя не проявит, и это не худший вариант, но зато Волдеморт не попытается ее использовать против нас. Не сделает своим орудием. В этом смысле наши и ее интересы, как мне кажется, полностью совпадают. - Ну и?.. Альбус, вы же все равно уже отправили ей сову. - Отправил, - признался тот. – Я не советуюсь с вами и не изображаю, что это наше общее решение, но мне хотелось бы, чтобы вы… меня поняли. - Я вас понял, - пожал плечами Северус. – И не злюсь, просто плохо выспался и вообще не очень люблю ваших экспериментов. Уж очень они непредсказуемо заканчиваются. Но в любом случае, возиться с вашим питомцем будет Спраут. Давайте, я вот этот кусочек доплету, и закончим с этим на сегодня.
Младшая: глава 4. Нечто важно и непреложно Грядет из тьмы, еле звуча пока, Когти пробуя осторожно, Как сонный зверь, спущенный с поводка…Михаил Щербаков. До возвращения Гермионы оставалось минут десять, и Ольга провела их над собственным раскрытым чемоданом, задумчиво изучая аккуратно сложенные вещи. Хотелось бы знать, кто их собирал – что-то было упаковано вполне в ее собственном вкусе, а что-то совсем иначе. Сам по себе набор предметов сомнений не вызывал, разве что был слишком нейтрален, не говоря о своей владелице совершенно ничего личного и нестандартного. Жалко, что не нашлось ничего похожего на аптечку, она чувствовала себя не совсем здоровой. Голова кружилась, немного знобило, и почему-то очень неприятным казалось ощущение гулкой пустоты под полом вагона. Но в коридоре уже слышались шаги, и Ольга, вытащив из чемодана сверток с какой-то темной шерстяной одеждой, поспешно повернулась к двери. Друзей у Гермионы оказалось трое. Долговязый рыжий парень, чем-то неуловимо напоминавший одного хорошего актера, вечно игравшего пьяниц и дураков, рыжая девушка, определенно на него похожая, только маленькая и хрупкая, и невысокий темноволосый подросток в круглых очках, который почему-то выглядел измученным и усталым. Рыжий нес в руках небольшой дорожный саквояжик, у брюнета был школьный рюкзачок, у девушки полотняная сумка с парой книг. Похоже, Гермиона нахально использовала «помочь с вещами» как предлог. - Ольга, знакомься: это Джинни и Рон Уизли, а это… - она запнулась на мгновение… - Гарри Поттер.
Младшая: Ольга удивилась тому короткому неприязненно-настороженному взгляду, который метнул в нее Гарри. - Ну, будем знакомы, - неуверенно улыбнулась она, запахиваясь поплотнее в ту вещь, которую извлекла из собственного багажа. Непонятная такая штука, не то длинный плотный халат, не то вообще мантия. Кстати, смотреться должна довольно эффектно, наподобие черного плаща…. – Может, сядем? Ехать-то еще долго? - Больше суток, приедем поздно вечером, - сказала Гермиона с непонятным облегчением. – Так ты, получается, про Хогвартс ничего не знаешь? - Пока нет. - Ну вот, а я думал, может, ты новый преподаватель Защиты от Темных Искусств, - выпалил Рон, и девчонки фыркнули от смеха, а Гарри поморщился. – А ты вообще-то кто, если не секрет? При мне директор Дамблдор еще никому сопровождающих не назначал… Ольга замялась – она и сама хотела бы это знать. Но врать не хотелось. - Ну, я точно не преподаватель, - осторожно начала она. (Простите, защиты ОТ ЧЕГО?!). – Уж не знаю, как этот ваш Дамблдор про меня узнал и зачем я ему нужна, но это только он сам и может сказать. Так что… пока вот с вами еду. Лица ребят говорили, что объяснение в высшей степени неубедительное, но что было делать? - Ольга, - Гермиона слегка покраснела, - так я понимаю, ты не из семьи магов? Магглорожденная? - Миона, - Рон покраснел, ярко, как все рыжие. - Ну и что, я не считаю, что это бестактный вопрос, мои родители тоже магглы. Так все же? - Магов я в своем семействе не знаю, это точно, - кивнула Ольга, приняв вопрос за шутку. – А что? - Со слизеринцами могут быть проблемы, они магглорожденных не любят. И это еще мягко сказано. - Ну и что, Амбридж выгнали, а слизеринцы без нее - тьфу. Гермиона, они магглорожденных не любят уже лет триста, и никого это не напугало. - А слизеринцы – это кто? - Это один из факультетов. У них герб змея, и сами они такие же. Почти все Темные Маги там учились, в общем, ничего хорошего я про Дом Слизерин не знаю. А вообще это к Мионе, она «Историю Хогвартса» наизусть знает, - хмыкнул Рон. Джинни тем временем молча откинула и закрепила столик, протерла его добытой откуда-то из кармана бумажной салфеткой, отобрала у Рона саквояжик Гермионы и сунула в сетку для багажа, расстегнула свою собственную сумку и достала оттуда большой сверток в промасленной бумаге. - Как раз на пятерых, - заметила она. – мать, кажется, на этот раз сделала с сыром и кетчупом. А сладости все равно повезут не раньше пяти вечера. Ольга, будешь? - Буду, - смущенно отозвалась Ольга. Она не успела проголодаться, но не поддержать компанию было бы невежливо. Подростки оказались довольно симпатичные, обижать их не хотелось. Тем более, что вели они себя как-то не так. Словно бы висели между ними какие-то невысказанные напряжения. Неловкость Рона, немного неестественное оживление и болтовня Гермионы и темные круги под глазами Гарри определенно говорили о чем-то неправильном. Жаль, что совместное чаепитие от этого вряд ли помогло бы… - А у меня, кажется… - Ольга опять раскрыла чемодан, - Вот, пачка сока. - Тыквенный? – оживился Рон. - Нет, вишневый. А ты что, тыквенный любишь? Мне кажется, это что-то невкусное… - Да ну, нормальная штука, его в школе часто дают. Но вишневый я тоже люблю. Джинни, а стаканчики у нас есть? - У меня три, Миона, мы с тобой будем по очереди, а Ольга… - А я прямо из пакета. Рон разлил сок, стараясь сделать это поровну. - Да, так насчет Хогвартса, - Ольга, кивнув, взяла у Джинни немного помятый бутерброд. – Чему там учат? - Ну как же, - удивилась Гермиона. – Это же было написано в письме, которое ты наверняка получила. Хогвартс – Школа чародейства и волшебства, лучшая в Европе, а Альбус Дамблдор ее директор. Слегка поперхнувшись при слове «волшебство», Ольга посмотрела на собеседников – не затянулась ли шутка. Да нет, они и вовсе не шутят. Не может быть.. (Так, не забывать про беззащитную улыбку. Плечи держать мягче, спину чуть ссутулить, не переигрывать!) - И что?.. – она выжидательно посмотрела на Рона и Гермиону, отхлебывая сок.
Младшая: *** …Они болтали, потом замолкали, отдыхая, потом пили чай с купленными у разносчицы шоколадками, потом Ольга, извинившись, на пару минут вызвала Миону в коридор и спросила, как они устроятся на ночь. Та на секунду отвернулась к ночному окну, где стелились темные, смутно различимые поля и леса, и только изредка проносилась горстка огней какой-то маленькой станции. Окно в купе было закрыто ставнями уже пару часов назад. - Извини, - тихо произнесла она, поворачиваясь обратно. – Ты устала, наверно, а мы сидим и сидим.. Понимаешь… честно говоря, нам порознь очень страшно. - Страшно? – переспросила Ольга. - Два года назад, как раз ночью, поезд обыскивали дементоры. Это… - Ольга нетерпеливо кивнула, показывая, что запомнила это слово из пары наиболее страшных историй. – Гарри очень плохо их переносит, потому что… впрочем, неважно. А сейчас, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть, вернулся, - она помолчала, собираясь с силами, - в общем, война уже началась. Нам всегда говорили, что Хогвартс самое безопасное место, но если бы нападение планировала я, то выбрала бы именно поезд. Никакой охраны здесь нет. - Стоп, а еще кто в поезде? - Другие ученики, - пожала плечами Гермиона. – Все, кто можно, предупреждены, и спать сегодня, наверно, никто не будет. В купе, где едут младшие, обязательно есть двое-трое наших старшекурсников, мы нарочно так подгадали, хотя обычно едем порознь. Просто… такое уж наше с Гарри везение, что если что-то где-то случается… Так что мы, на самом деле, компания довольно опасная. - Так, - медленно сказала Ольга. – А если бы не я, как бы вы поступили?
Младшая: - Под любым предлогом я оставила бы Джинни в купе для старост, а ребята не спали бы всю ночь и были бы где-то поблизости. Или, если бы мы почувствовали что-то угрожающее, я пренебрегла бы обязанностями старосты, и мы тоже ехали бы в одном купе, не раздеваясь, и по очереди караулили бы. Положим, от серьезного нападения нам четверым не отбиться, хотя… Этим летом мы выжили в такой переделке, что лучше не вспоминать. Там у Гарри крестный погиб, он до сих пор не может смириться с его смертью. - Ах вон что… Слушай, а как Дамблдор тебя просил – охранять меня, или просто проводить и все показать? - Нет, охранять специально не велел, но я думала - это само собой разумеется. - Ну и ладно, - подытожила Ольга. – Значит, никаких особых мер безопасности он для меня не планировал. Давай тогда так и будем действовать. Честно говорю – колдовать я не умею и не собираюсь учиться, но сплю чутко, а если нужно, то могу вообще не спать. Отдохнем потом. - А ты не боишься вообще-то? - Боюсь, - созналась она. – Но делать-то нечего. Будем решать проблемы по мере их поступления. Гермиона не то фыркнула, не то всхлипнула. - А мы в основном так и живем. Ладно, кажется, с принципалом* мне повезло. Пошли. - Эй, Миона, - из двери купе высунулась голова Рона. – Вы уже идете? Подожди, нам с тобой еще к Невиллу нужно. Ольга вернулась в купе, села и откинулась назад, прижимаясь затылком к полированной деревянной обшивке стены. Правда, устала, непонятно с чего. Вдруг совсем близко, над ухом, зазвучали голоса, Ольга оглянулась испуганно – ага, вот, отверстие в стене, что-то вроде дыр от вынутого гвоздя. А за стенкой купе, наверное, что-то вроде тамбура. - Миона, ты зря с ней откровенничаешь. Она непонятно кто, никто не сказал, что она на нашей стороне, а слушает все очень внимательно, и рожа у нее хитрая. - Рон, - усталый, немного раздраженный тон старшей сестры. – Я и не говорю, что полностью ей доверяю. Но к Каркарову Дамблдор меня не послал бы. Или, вернее сказать, послал бы не меня. И потом, я же ничего секретного ей не рассказываю, только то, что Сам-Знаешь-Кто и без меня знает. А все другие могут прочитать в «Пророке». И нормальное у нее лицо, перестань наговаривать. - - Ну ладно. Может, ты знаешь, что делаешь, но давай уж поосторожнее, что ли. Ладно, иди, к Невиллу я сам загляну.
Младшая: За ночь ничего не случилось. Ольга почувствовала, что за ставнями рассветает, потянулась, разминая затекшие мышцы, и, приоткрыв окно, впустила в купе немного свежего утреннего воздуха. Стало еще холоднее, задремавшая было Джинни проснулась и зябко поежилась, теснее прижимаясь к Гермионе. Она, как самая маленькая, сидела посередине, а Гермиона заняла место ближе ко входу. Гарри, вместе с Роном устроившийся на сиденье напротив, не спал, сейчас была его очередь караулить, однако, похоже, он за всю ночь не сомкнул глаз. Еще через пару часов в купе заглянул какой-то прилизанный блондин с противной ухмылкой, заикнулся насчет нарушения правил и снятия баллов, но мрачная заспанная Гермиона так на него посмотрела, что он замолчал и быстро ушел. До Хогвартса оставалось несколько часов пути. * принципал – это охраняемый по отношению к своему телохранителю.
Лиля: почитаемс
Sky: Младшая... Знаете, это..что-то. Завораживает.По-другому не скажешь. Хочется распечатать и перечитывать на бумаге-и не раз, а такое, если честно, возникает редко. Спасибо.
Аола: С удовольствием прочитала, сразу заинтересовалась, вот только боюсь подсаживаться, если продолжения долго не будет.
Младшая: Sky, oгромное спасибо за добрые слова! Аола,честно признаюсь: в Инете появляюсь эпизодически, поэтому… боюсь, продолжение будет появляться не слишком регулярно. ..
Младшая: Глава 5. Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести; ибо Господня земля, и что наполняет ее. Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести. Но если кто скажет вам: это идоложертвенное, -- то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести. Ибо Господня земля, и что наполняет ее. (1 послание к Коринфянам, гл.10, 26-28) "А вас, Штирлиц, я попрошу остаться..." - Приехали, - с большим облегчением сказала Гермиона, глядя в окно. – Ужасно непривычно ехать два дня вместо одного, как было раньше. Эти меры магической безопасности… Заметили, как медленно шел поезд? Рон, наверно, тебе лучше вернуться в вагон для старост, может быть, ты кому-то понадобишься. Если что – позовешь. - Да ну, кому понадоблюсь – найдут, я сказал, где буду. Ольга открыла глаза. Хогвартс-экспресс замедлял ход, приближаясь к небольшой платформе, темной из-за высокого забора вдоль перрона и густой зелени столетних вязов над ним. Желтоватые фонари, уже зажженные, только подчеркивали вечернюю синеву воздуха. Рон снова открыл окно – подышать? Полюбоваться? – впрочем, нет, он зорко окинул взглядом глубокие тени за перроном, и его рука лежала на рукоятке волшебной палочки. Вверху слева звякнул невидимый колокольчик, и усталый женский голос сказал: - Через пять минут поезд прибудет на платформу "Хогвартс". Пожалуйста, оставьте багаж в купе и багажном вагоне, ваши вещи доставят в школу отдельно. - Пошли, - мотнул головой Гарри. – Девчонки, ваши сумки оставим, или заберем с собой? - Я только эту возьму, - Гермиона показала на полотняную. – Ольга, ты?.. - Оставлю. Как думаете, что-нибудь потеплее надеть не надо? - Ах да, ты же не в курсе. Сейчас мы должны переодеться в наши мантии, это форменная одежда. В них тепло будет. Ольга, внутренне усмехнувшись, помяла в руках то самое одеяние, которым укрывалась ночью. Ишь ты, так это и вправду мантия. Забавно. Легко качнувшись, поезд остановился. Колокольчик прозвонил три раза, и в голове поезда раздался пронзительный шипящий свист спускаемого пара. Ребята вышли из купе в коридор и почти сразу заговорили с кем-то из знакомых (коридор быстро наполнялся голосами и шумом шагов), Гермиона перед зеркалом поправляла мантию, у Джинни в последний момент расстегнулась и улетела в угол заколка, и ей пришлось приглаживать волосы заново. Ольга стояла в дверях, чуть ли не приплясывая от нетерпения – ей было одновременно страшно за предстоящий разговор и почему-то ужасно хотелось наконец выйти на улицу. Может быть, просто занудилась за долгую дорогу. - А ты бы оставила распущенными, - посоветовала она, наблюдая за девочкой. – Лежат нормально, в глаза не лезут… - Да ну, нас встречать наверняка Снейпа пошлют. Он почему-то любит насчет моих волос гадости говорить. У самого-то… тьфу. Ладно, я готова.
Младшая: Выйдя из вагона на перрон, Ольга почувствовала такое пронзительно острое облегчение, что чуть слезы из глаз не хлынули. Странно… она умом понимала страх Гермионы, серьезность положения, возможную опасность – особенно если учесть, что в случае нападения или магического поединка ее собственные возможности были равны нулю – но не могла воспринять всё это как реальность. Дементоров не бывает. Школьники, которые горячо спорили по поводу шансов выиграть кубок по этому их квиддичу и всерьез воспринимали местные игры со снятием баллов, просто не могли по-настоящему сражаться с отрядом черных магов, убийц по убеждению, не могли по-настоящему оплакивать убитых друзей и ожидать следующую смертельную битву. Не с восторгом сопляков, недоигравших в войнушку, а с обреченностью и решимостью стоять до конца. По-настоящему. Такой реальности просто не может быть… Но если эти рассказы, эта бессонная ночь так и не смогли убедить ее в реальности надвигающейся войны, то почему ей было так не по себе в этом окаянном вагоне?!… - Ольга, погоди, за зверьем сходим, - окликнула ее Гермиона. – У тебя фамилиара нет? Ах да, ты же не… - Вон, ребята уже оттуда, - сказала Джинни. Вдруг над ее головой метнулась из темноты белая беззвучная тень и резко ушла кверху от выброшенной в защитном жесте Ольгиной руки. – Эй, тихо ты! Это наша сова, все в порядке! - Это моя сова, ее зовут Хедвига, - мрачно добавил Гарри. – Невилл, на твоем месте я сунул бы Тревора в клетку и не доставал, пока не приедем. - Нам сюда, - произнес Рон, возглавивший их маленькую группку, и ткнул пальцем в сторону - Погоди, - сказал Гарри, - с Хагридом поздороваемся, вон он идет. В дальнем конце перрона воздвигся весьма колоритный дяденька ростом с водонапорную башню и примерно такой же комплекции. Он нес над головами зажженный фонарь и выкликал зычным голосом: - Первоклашки, все ко мне! Я вас, значит, до школы буду сопровождать! Не отставать! – Эй, Гарри! Гарри пошел к нему, лавируя в толпе взбудораженных, слегка испуганных, возбужденно галдящих одиннадцатилеток, Рон шагнул за ним, Гермиона переглянулась с Джинни, и тут чей-то голос над ухом мягко проговорил: - Добро пожаловать в Хогвартс, мисс Норт! Здравствуй, Джинни… Гермиона, я тебе очень обязан. Все ли было в порядке?
Аола: Ой, на таком моменте! Чей это голос, а? Я сначала подумала. что Снейп, но он не стал бы называть по именам. Может, Драко? Я мучаюсь догадками, приходите побыстрей с продолжением, пожалуйста
Младшая: Аола, - Да, сэр, - Гермиона, радостно улыбаясь, склонила голову в вежливом приветствии, Джинни сделала то же самое, и было очевидно, что они обе действительно рады, а не просто соблюдают этикет. Ольга медленно повернулась, уже понимая, кого сейчас увидит. Да. Даже в сумерках было видно, какие синие у него глаза. Яркие, ясные, зоркие, совершенно не старческие. На переносице – след от очков, улыбка доброго дедушки, длинная-предлинная седая борода поверх плаща. Капюшон откинут за спину. Именно так надо было гримировать Гэндальфа. Хотя никакой грим не передаст ни этого мощнейшего обаяния, похожего на включенный пятисотсвечовый прожектор, ни этого ощущения внутренней силы. Перед этим человеком хотелось не то что склониться, а присесть в низком почтительном реверансе. Для него хотелось рисовать наивные рождественские открытки, вязать теплые носки или дарить свеженькие, только что изданные книги с собственными стихами, любовно продумывая дарственную надпись. Как-то он умел дать понять, что готов растрогаться и обрадоваться от каждого пустяка, и ни в коем случае не посмеется над чьей-то наивностью. Казалось, что он вот-вот улыбнется и протянет, угощая, пакетик со сладостями. Директор школы Хогвартс Альбус Патрик Дамблдор. С ним не хотелось враждовать. Собственно, с ним, наверное, было очень страшно враждовать, но ему не хотелось возражать просто потому, что его не хотелось огорчать. Но Ольга понимала, что неприятного разговора не избежать, как это ни тяжело. Она собралась с силами и кивнула величайшему из магов современности, постаравшись выразить и этим простым движением, и выражением лица, что приветствие адресовано не могущественному магу и не будущему, так сказать, сюзерену, а почтенному, но совершенно постороннему человеку. Он понял, конечно. Усмехнулся в бороду – ах, какие замечательные друзья и какие легендарные враги получаются из людей, умеющих так улыбаться! – и, проказливо подмигнув Ольге, достал из кармана пакетик с мармеладом. - Барышни, как вы насчет традиционных лимонных долек? - С удовольствием! Большое спасибо, - в один голос сказали Гермиона и Джинни. Ольга поблагодарила, но брать ничего не стала. - Ну и славно. Кареты вас уже ждут, но вас, мисс Норт , я попрошу остаться – всего на пару слов. - Пока, увидимся! – прошептали ободряюще девушки, и Джинни украдкой пожала ледяную Ольгину ладонь.
Ollnik: Так все многообещающе загадочно... Мням. Я записываюсь в читатели и с места в карьер начинаю клянчить продолжение. МуркаСью? Ну-ну М-мм особенно если учесть, что в случае нападения магического поединка ее собственные возможности были равны нулю Кажется, тут где-то пропущена запятая, нет? Как-то странно звучит.
Аола: О, Дамблодор. Странно, я о нем не подумала Кто же все-таки эта Ольга? Теряюсь в догадках и снова жду продолжения!
Младшая: Ollnik пишет: цитатаособенно если учесть, что в случае нападения магического поединка ее собственные возможности были равны нулю Кажется, тут где-то пропущена запятая, нет? Как-то странно звучит. Ой, вы правы. Спасибо.
Младшая: Оттягивая начало разговора, Ольга посмотрела им вслед – туда, где за темными деревьями была пыльная дорога, на которой машина, наверно, стала бы большей экзотикой, чем конный экипаж. Оказывается, старших учеников ждали кареты. Только лошади какие-то странные… Приглядевшись внимательнее, она ахнула от ужаса и закричала: - Гермиона, стой!!! Та оглянулась испуганно. - Все в порядке, - благодушно заметил Дамблдор. – Гермиона, просто наша гостья видит тестралов. Девушки понимающе кивнули и пошли дальше – к каретам и впряженным в кареты тварям, которые были похожи на жуткие белоглазые гибриды лошадей с ящерицами. - Вот уж чего предпочла бы не видеть никогда, пакость какая, - пробормотала себе под нос «гостья». - Многие предпочли бы их не видеть. Особенно если учесть, что видят их только те, кому приходилось своими глазами наблюдать чью-то смерть. Но они очень полезные звери, с покладистым характером и прекрасной памятью, обучать их легче легкого. Итак, мисс Норт, я вижу, что вы хотите что-то сказать и не знаете, с чего начать? - Знаю, но очень не хочется. Впрочем, это все равно неизбежно. Уважаемый профессор Дамблдор, я должна поблагодарить вас за приглашение, за гостеприимство и охрану – и на этом позвольте с вами попрощаться. Магия запрещена моей верой, и у меня нет ни малейшего желания нарушать запрет. - Да, - сказал маг негромко. – Кажется, я наконец понял, кто вы и как будете реагировать на мои слова. В этом смысле вы предсказуемы, как подводное течение. Итак, мисс Норт, я знаю, что если я предложу вам пищу, кров или помощь, вы вежливо откажетесь. Если предложу доставить вас в более удобное для беседы место или просто в замок Хогвартс, откажетесь категорически и будете всеми силами этому препятствовать. Особенно если это будет карета, запряженная тестралами, аппарирование или другое магическое перемещение. Любые деньги и любую вещь, которую я вам дам, вы бросите прямо на дорогу, а вернее всего, просто не возьмете в руки. - Именно так. - И, кроме того, вы плохо представляете, как попали в эту неприятную и неудобную ситуацию. Возможно, ощущение провала в памяти или длительной болезни, или чего-то наподобие тумана в голове. Но, поскольку мне вы не верите, то и мои объяснения для вас мало что значат. - Мне очень жаль, господин профессор, но вы правы. О вас тепло отзывались ваши ученики, и, возможно, я не вправе их судить… но моего отношения к магии это, опять же, не меняет. Дамблдор помолчал. Вокруг него вилось какое-то насекомое, сначала Ольга подумала, что это ночная бабочка, но потом услышала гудение и поняла, что это припозднившийся шмель. Он рассеянно подставил шмелю палец, и когда тот сел, запустил другую руку в карман. Неужели опять за лимонными дольками? - Кажется, вы из другого мира, - тихо сказал он. – Поэтому ваше имя возникло на Стене совсем недавно. Кстати, наши ученые говорят, что есть миры, лишенные естественной магии, где можно колдовать только с помощью сверхъестественных сил или существ. Возможно, вы именно оттуда – тогда понятно, почему у вас так строго запрещают волшебство. У нас этого запрета нет. - Это что-нибудь меняет? - Для вас, наверно, нет. Но на самом деле, я не имел в виду учить вас магии. Тем более, что у вас, судя по некоторым признакам, почти нет нужных врожденных способностей. Ольга кивнула. Это был непривычный ход в разговоре – обычно экстрасенсы уверяют неофитов в том, что они, неофиты, обладают необыкновенной чувствительностью к тонкой духовной реальности, особой восприимчивостью, и чем там еще… - Думаю, что про войну с Вольдемортом мои ученики вам уже рассказали. Основное ваше свойство – это как раз невосприимчивость к большинству разновидностей магии. Так получилось, что сейчас Вольдеморт или кто-то из его приближенных активно занимается этим свойством, и вы, как носительница, в большой опасности. Он постарается вас найти и использовать в своих интересах. Поверьте мне на слово, он маг, причем темный, и он не будет спрашивать вашего согласия. - Значит, я постараюсь избежать его внимания, а если нет… - …то ваша участь будет весьма плачевна. Не буду врать, защитить вас от Волдеморта я постараюсь, но не уверен, что это удастся. Но в Хогвартсе есть несколько человек, представляющих для него куда бОльший интерес, поэтому в этой компании вас он, скорее всего, просто не заметит.
Младшая: Ольга поглядела, как Дамблдор предлагает шмелю крошки сахара, выбранные из мармелада. Самое смешное, что вместе с лимонными дольками в пакете лежали ржаные сухарики - то ли на особого любителя, то ли директор Хогвартса в некоторых вопросах отличался большой непринужденностью и непредвзятостью мышления, чтобы не сказать хуже… - И все же… - Ну а если вы откажетесь, - легко продолжил он ее невысказанную мысль, - то ради вашей безопасности я пошлю за вами своих людей, которые будут за вами следить, а в случае опасности - защищать. Для этого не обязательно пользоваться магией… кроме того, некоторые виды магии ваше присутствие вполне переносят. Это весьма неудобно, да и небезопасно ни для вас, ни для них, это отнимет время и силы нескольких опытных сотрудников, но иначе нельзя. Сумерки. Удаляющиеся фонари на запятках карет – как золотистое ожерелье огней на дороге. Затихающий стук колес, уханье совы где-то в ветвях вяза, зудение комара. Ольга прислушалась к теплому ветерку, неожиданно дохнувшему нагретой за день сосновой хвоей и вереском, поглядела на свои потрепанные осенние туфли и подумала, что пора идти, чтобы успеть отыскать пристанище на ночь. - И кроме того, я все это время буду мучаться совестью, зная, что девушка, совершенно не приспособленная к нашему миру, испытывает на себе все его опасности, да и прочие тяготы… Словом, мисс Норт, Христа ради, примите наше гостеприимство и не ставьте старика в это дурацкое положение. Обещаю вам, что сами вы иметь дела с магией не будете, если не захотите. А наши убеждения оставьте нам… Она подняла голову и долго-долго смотрела ему в глаза. Потом сказала: - Вы нашли нужный аргумент, чтобы меня убедить. Этим Именем люди вполне способны солгать, но вот использовать Его при колдовстве и наведении чар невозможно, если я правильно понимаю. - Правильно. Собственно, именно поэтому мы в первую очередь приучаем неопытных магов в обычных разговорах упоминать Мерлина, а не Бога. Потому что имя Мерлина, употребленное в ругательстве, шутке или пустой клятве, даже во время плетения заклятия, относительно безвредно. А вот от божбы эффект может быть непредсказуемый… Мерлин был вполне приличный человек, да и маг не из последних, но никто из нас и не подумает ему поклоняться. - Что ж. – Ольга, не таясь, перекрестилась и подала ему руку. – Будем считать, что вы предлагаете мне сесть за столом с язычниками… - «Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести», - с улыбкой процитировал Дамблдор, осторожно пожимая ее руку. – Мисс Норт… кстати, а по имени вас можно называть?… Ольга, а верхом на лошади вы ездить умеете? - В смысле, на обычной лошади? Ну… если она смирная, то можно попытаться. - Вот и славно, а то до замка пешком довольно далеко. Нам сюда, пойдемте.
Ollnik: О, как у Вас изящно с божбой получилось. Здорово.
Младшая: Ollnik пишет: цитатаО, как у Вас изящно с божбой получилось. Здорово. Ну… мне казалось, что частые упоминания Мерлина у Роулинг выглядят как-то искусственно. Как вариант, это могло насаждаться для того, чтобы магглорожденные маги лучше почувствовали, что попали в новый мир. Как бы границу провести между старой и новой жизнью. Все другое, одежда другая, говорят по-другому…
Ollnik: М-мм, не лишено смысла, но беднягам и так достается с границами. А вот то, что имя Божие, всуе помянутое, может привести к непредсказуемым последствиям... Мне определенно нравится. Как и вообще идея столкнуть мир магии и христианские догматы. Очень... скользко, опасно и сложно. Удачи Вам.
Младшая: Ollnik пишет: цитатаУдачи Вам. Thank's
полная версия страницы