Форум » Библиотека-6 » "Ошибки" СС/ГГ, СС/о.ж.п. PG-13 Продолжение от 22 февраля » Ответить

"Ошибки" СС/ГГ, СС/о.ж.п. PG-13 Продолжение от 22 февраля

Миледи : Автор: Миледи Название: Ошибки Бета: Algine Рейтинг: PG-13 Отказ от прав: чужое останется чужим. Саммари: все мы совершаем ошибки, но иногда предоставляется шанс все исправить... Предыдущие части этой истории на Сказках "Визиты" http://www.snapetales.com/index.php?fic_id=768 "Выбор" http://www.snapetales.com/index.php?fic_id=892 http://fanfiction.fastbb.ru/index.pl?1-0-0-00007879-000-0-1-1136446158 Большое спабиво всем кто напоминал, ждал и вдохновлял. Я все таки это сделала.

Ответов - 70, стр: 1 2 3 All

Миледи : Не буду бить и флудить. НО ты льстишь безбожно.

Монета: Миледи пишет: ты льстишь безбожно. фигня - со стороны виднее

Миледи : Монета, поверю на слово.


Миледи : *** Вечер спустился на замок как обычно быстро и неожиданно. Последние лучи солнца вспыхнули на оконные переплетах и пропали. Северус Снейп сидел в библиотеке и пытался найти определение тому, что сегодня произошло. Определение «неудачная шутка зарвавшегося молодца» отпало в первые же полчала. Теперь события дня Снейп был склонен классифицировать как крушение своих надежд и ожиданий, десять лет, потраченных впустую, как предательство дочери. Он воспринимал Эмилию как лучшее свое творение, как продолжение самого себя. Она была слишком хороша, слишком умна, изящна и совершенна, была слишком похожа на него, для того чтобы предать отца. По-другому это внезапный и наглый в своей скоропалительности поступок Снейп назвать не мог. Можно бы было списать неосторожность Эмилии на дурное влияние её матери, но он прекрасно знал, дочь принимает решения взвешено и только сама. Снейп не раз и не два упрекнул себя за каждый промах, каждую вольность, позволившие Эмилии стать настолько дерзкой. С одной стороны он отдавал себе отчет, что выбор, сделанный дочерью, не настолько плох, и Блейн мог оказаться хорошим мужем и отцом, заботящимся о благополучии семьи. Снейп видел в докторе большой потенциал, напор и умение достичь своей цели. Но с другой стороны, пройдут годы прежде чем его дочь станет по-настоящему блистать в свете, станет истинной чистокровной леди, такой, как сестры Блек. Он твердо знал, каждая женщина хочет иметь такую возможность: быть шикарной, неприступной и безумно женственной. Снейп помнил, как страдала от невостребованности своей женственности его мать, как она ценила каждое платье, нитку искусственного жемчуга или пару туфель. Она была бы счастлива видеть, как воплотилась её мечта, пусть даже и в жизни внучки. Эмилия, так много получившая сразу, не смогла оценить масштабов его замысла, отказалась довериться ему настолько, чтобы принять его правоту. Снейп взял из стола черновик письма, составленный им вчера, пробежал глазами отточенный текст и сжег. Блистательный Альфонсо Мансилья никогда не станет его зятем, его дочь не будет женой Министра Магии, фамильные изумруды, привезенные конкистадорами не будут сиять у неё на груди. Снейп, к своему величайшему сожалению, прекрасно понимал, сила воли досталась дочери от него и сломить её будет нелегко. Снейп повернулся к окну и посмотрел в ясное звездное небо. Каждый раз видя россыпь светящихся точек над головой, он задавал себе один и тот же вопрос: «Неужели кто-то в здравом уме может думать, что наши судьбы настолько важны, чтобы быть записанными небесными телами?» Ответ каждый раз был разным. Дверь тихо скрипнула, впуская Анриетту в библиотеку. Неверный свет тонкой витой свечи выхватывал то лицо, то шею в обрамлении тусклого шелка халата. - Северус, - сказала она, подходя ближе. – Пойдем наверх. Тебе надо поужинать, ты устал, сейчас ничего нельзя решить. - Я побуду здесь. Иди спать, - ответил он, повернувшись к ней. – Мне еще надо подумать. Я приду поздно, не жди меня. Анриетта поставила подсвечник на подоконник и обняла его, положив голову ему на плечо. Они долго стояли так: он, опустив руки, вытянувшись, как каменный истукан, и она, обвив его руками, пока Снейп не смог, повинуясь какому-то внутреннему порыву, обнять её в ответ. - Завтра будет день, будут заботы, будут проблемы, но это будет завтра, Северус. - Завтра ничего не изменит, меня предала дочь, - глухо сказал Снейп. - Вряд ли Эмили хотела тебя оскорбить, а тем более предать. - Она сегодня доказала, что я для неё пустое место.

Миледи : - Это слишком сильное обвинение, требующее достаточной доказательной базы. Не бросайся такими словами. Такие страшные слова потом ничем не смыть. - Это не слова, а факт. - Северус, неужели сегодня у тебя впервые просили руки Эмили? Ты разговаривал с девочкой? - Да, разговаривал, - сказал он после паузы, и Анриетта почувствовала, как он напрягся. - Не кричал, так что стены тряслись, не обвинял её во всех смертных грехах, а просто поговорил? Ты же не дал ей возможности доказать свою точку зрения. Все еще можно исправить, нужно только время. - Твоя вера в чудодейственную силу времени меня пугает, - усмехнулся Снейп куда-то ей в волосы. - Я попытаюсь поговорить с Эмили. Но только после того, как буду уверена, что ты принял душ и поужинал. - Анриетта, - начала он, потом осекся и замолчал. - Ты же знаешь, я не смогу заснуть, зная, что внизу ты меряешь шагами коридор и страдаешь от бессонницы. Снейп ничего не ответил, протянул руку, взял с подоконника подсвечник, и они направились к выходу из библиотеки. *** Внезапная, на взгляд Анриетты, напряженная ситуация никак не вписывалась в её планы. Следуя законам логики, ей и Северусу надо было бы появиться на нескольких светских вечерах, чтобы развеять слухи о её кончине. Но вместо этого им придется, здесь Анриетта поправила себя, ей придется, брать на себя роль миротворицы и матери семейства. К последнему она не была готова. Если бы Гермиона Грейнджер была адекватней и могла повлиять на ситуацию, Анриетта вызвала бы её немедленно. Но, увы, бывшая жена Северуса с ним почти не общалась, а Эмили не считала мать авторитетом для себя. Анриетту забавляло, насколько изменилась её жизнь с того момента, когда она небрежно дала обещание Северусу быть наставницей его дочери. Она медленно и достаточно болезненно привыкала к тому, что рядом с ней был еще один человек, с которым необходимо было общаться не только на рабочие темы, к которому можно обращаться в минуты слабости. Последние годы она прожила в мягком кресле у камина, бывшем её рабочим местом, постелью, будуаром и салоном одновременно. Редкие выходы в свет, лекции или вынужденная поездка в Тибет ненадолго перемежали монотонность её жизни. Горький привкус счастья скрашивал эти месяцы медленного умирания, счастья, на которое она не могла рассчитывать. Северус принял её болезнь и слабость как данность, а она жила от одного его приезда до другого, заполняя время работой, думами и наставничеством. Работа была для неё очень важной частью жизни, без которой существование теряло свой смысл. В её годы было поздно менять ценности и ориентиры. Она слишком хорошо знала своего бывшего любовника, чтобы поверить ему безоглядно, каждый раз перед его приездом она с замиранием сердца ждала слов, ставящих все на свои места. Анриетта прекрасно понимала, в этой любви была большая примесь жалости, слишком часто Северус видел её беспомощной и больной, а это не вязалось с её привычным обольстительным обликом.

Миледи : Впрочем, как любовница она представляла сейчас слишком малую ценность. Редкий и недолгий секс, после которого Северусу приходилось отпаивать её восстанавливающими зельями быстро сошел на нет. Иногда они напоминали Анриетте старых супругов, которые по привычке засыпают вместе. В последние годы кровать для неё ассоциировалась только с Северусом, когда его не было, она спала в кресле, боясь большой холодной постели, видевшей её любовные утехи и напоминающей о теперешней беспомощности. Анриетта была благодарна ему за это счастье, как и за Эмили. Ученица вызывала у нее слишком противоречивые эмоции, слишком она была похожа на своего отца и на неё одновременно. Анриетта понимала, Северус слишком много сил приложил к воспитанию дочери, к тому, чтобы она была изысканной, умной, талантливой, одним словом, чистокровной волшебницей, такой, какой была сама Анриетта во времена их молодости. Анриетта отчетливо понимала, Эмили могла быть их с Северусом дочерью, и такой дочерью она бы гордилась. Теперь, получив возможность прожить еще несколько десятков лет, Анриетта остро чувствовала, что впервые в жизни ей хотелось, чтобы у неё была семья. Сохрани её Святая Женевьева от мокрых пеленок, детских болезней и разбитых коленок, рожать ребенка она не хотела. Скорее было желание прожить остаток жизни рядом с близким человеком, продолжить неконченые исследования, засыпать не в холодной постели и медленно просыпаться, зная, что заботы можно разделить на двоих. Надеть венчальное платье или обручальное кольцо в её возрасте, это уже дурной тон, но жить рядом с партнером, с которым связывает не только взаимное уважение, но и привязанность честнее и проще. На это она была готова согласиться. Но это возможно только в том случае, если она сможет помочь Северусу и Эмили, как если бы она была женой и матерью. Ради них, ради себя, ради спокойствия. Рассуждая так, Анриетта остановилась около двери, ведущей в комнаты Эмили, дверь была закрыта не только на замок: под дверью стоял Стюарт МакХьюиш, пытавшийся битый час уговорить дочь впустить его в комнату. - Она отказывается отвечать, - прокомментировал он ситуацию. - Мне откроет. Я все еще остаюсь ей наставницей и хозяйкой этого дома, - ответила Анриетта. – Амели, откройте, откройте немедленно, - сказала она и постучала рукояткой палочки в дверной косяк. Дверь скрипнула и отворилась. На пороге стояла Эмили в том же платье, что и утром, немного помявшемся, но еще сохранившем свой вид, усталая и злая, но готовая к борьбе. - Вы сегодня не ужинали, - сказала Анриетта, входя и левитируя перед собой поднос с чайником, пирожными и каким-то блюдом, спрятанным под баранником. Эмили опешила от такого поведения наставницы, но быстро сориентировалась и захлопнула дверь перед самым носом отца. - У меня к тебе есть пара вопросов, для начала, - сказала Анриетта, расставляя ужин на столике около незажженного и закрытого экраном камина. - Я готова на них ответить всегда, - натянуто улыбнулась Эмили, наблюдая за тем, как наставница наливает чай в две чашки.

Миледи : - Пока не начали разговор, спасибо за пирожные. Ужинай, ночь может быть очень длинной, а будить экономку для того, чтобы поужинать в три часа, просто невежливо. Эмили пододвинула стул и села, не решив еще для себя, как реагировать на такой поворот событий, между тем, Анриетта, как ни в чем не бывало, была поглощена выбором пирожного на блюде. - Как вы себя чувствуете, - спросила Эмили, не зная, с чего начать разговор. - Вполне сносно. Твой отец сказал, что ты выходишь замуж. Я его знаю? - Да, он ваш лечащий врач, - Эмили упорно делала вид, что этот разговор ничем не отличается от любого другого за ужином. - И он повод для ссоры с отцом? - Вот именно, повод. Наши с отцом взгляды на мое будущее немного разошлись за последние пару лет. Он хочет видеть меня светской пустышкой, я же планирую продолжить научную карьеру. - Я сомневаюсь, чтобы твой отец отказал бы тебе в праве продолжать научную карьеру. Тем более что он приложил к этому все усилия. Ты заблуждаешься. - Мне тоже этого бы хотелось. Но, увы, я думаю, что он уже все решил, мне осталось только ждать предложения руки. Еще недавно я согласилась бы с выбором отца. Но я влюбилась, и теперь брак, такой брак, какой предлагает отец, - уточнила Эмили, – мне уже не нужен. Я хочу любить и быть любимой. Даже если для этого мне придется немного себя ограничить. - Никогда не думала, что рай в шалаше это про тебя, - Анриетта с интересом следила за ученицей. - В шалаше? Я? – Эмили рассмеялась, но в этом смехе слышалась резкая истеричная нотка. – Благодаря вам я имеют хорошую репутацию, и у меня в кармане контракт на работу, которая принесет очень неплохой доход, позволяющий жить в собственном доме, более удобном, нежели шалаш. - Это, конечно, хорошие новости. Но твой избранник не богат и может оказаться охотником за приданым. - Все вторые сыновья – охотники за приданым, это для меня не новость. Но даже без денег отца он сможет содержать семью, а, работая, вдвоем мы будем зарабатывать очень прилично. В моем расположении еще лет сто двадцать - сто тридцать для того, чтобы носить фамильные изумруды, жемчуга и бриллианты. А второго шанса полюбить мне может не представиться. - Эмили, - Анриетта внезапно почувствовала зависть к этой молоденькой девочке, которая осознала свою влюбленность и со всем пылом юности защищала свою любовь. Как воспримет избранник такой пыл, не скажет ли с едким сарказмом в лицо, что именно она виновата в его неуспехе. Анриетте хотелось, чтобы эта девочка была счастлива. – Ты уверена в себе? У тебя не было ни одного серьезного романа, ты не знаешь мужчин, брак это не только влюбленность и деньги. Я не верю в скоропалительные браки, когда супруги не узнали друг друга, не были любовниками. Твой муж может оказать плохим и нечутким в постели, и в этом случае даже самый лучший брак потерпит крах. Ты молода, еще не знаешь себя, сейчас не викторианская эпоха. Пойми, милая, сейчас твой отец будет говорить важные, на первый взгляд, слова о невинности, таинстве брака, верности. Все то, что родители должны говорить детям перед свадьбой. Но есть еще одна правда, твоя мать вряд ли сказала тебе о ней. - Еще раз о контрацептивах ? – усмехнулась Эмили. - Нет, о твоем праве распоряжаться своим телом. Тело принадлежит тебе, не твоему отцу, не твоему мужу, тебе и только тебе. Каждому мужчине внушали, что он должен получить в жены девственницу, девственность товар, и товар ходкий. Каждому хочется быть уверенным, что рожденные дети только его, что жена верна, потому что не знала другого мужчины. Но ты тоже имеешь право получить мужа, который устраивает тебя, лучше выяснить это до брака.

Миледи : - А если… - Эмили на секунду задумалась. - Он не захочет? - Значит, он что-то скрывает или сноб. А это тебе нужно? - Нет. - Легче вылечить сердце от любви, чем душу от неудачного брака. - Я никогда не пожалела о своем праве любить того, кого считаю нужным. Но я знаю многих, пожалевших о скоропалительном браке. - Почему это говорите мне вы? - Почему? Потому что этого не сделала твоя мать. Это она должна сидеть здесь и говорить с тобой. Она должна уговорить твоего отца остыть, она должна была бы уже познакомиться с потенциальным зятем. Но она в силу каких-то своих причин не сделала этого. - Я всегда /подозревала о вашей нелюбви к маме. - Видит Мерлин, я не недолюбливаю твою маму. По одной, но очень веской причине. Не приложив никаких усилий, просто но забывчивости или недальновидности, Гермиона Грейнджер получила то, к чему я стремилась очень долго. Видишь ли, ты могла бы быть моей дочерью. Эмили не знала, что ответить и как себя вести с наставницей дальше. - Вернемся к твоим проблемам, - продолжила Анриетта. – Ты считаешь, что Блэйн будет тебе верным мужем, что через несколько лет ты вновь достигнешь того положения, которое имела, живя в родительском доме? - Я надеюсь на это, но брак мне так же даст свободу и возможность быть независимой. Для меня это не менее важно, чем быть любимой. Я хочу идти по жизни рядом с человеком, который не мешал бы моему карьерному росту. Мне не нужен папенькин сынок, просаживающий все состояние на скачках гиппогрифов или проигрывающий в карты и рулетку. - Я посмотрю, что можно сделать. Но как бы не повернулась ситуация, Амели, помни, твой отец тебя любит даже в те минуты, когда тебе кажется, что это не так.

Монета: Браво, Миледи. Это просто прекрасный кусочек (и не думай, я вовсе не льщу тебе ) Анриетта просто умничка, но я в этом не сомневалась. Она действительно поможет разрядить обстановку и найти приемлемое для большинства решение проблемы. Миледи пишет: - Почему это говорите мне вы? - Почему? Потому что этого не сделала твоя мать. Это она должна сидеть здесь и говорить с тобой. Она должна уговорить твоего отца остыть, она должна была бы уже познакомиться с потенциальным зятем. Но она в силу каких-то своих причин не сделала этого. а сколько раз также в нашей жизни место родителей занимали друзья, старшие знакомые... и всегда возникает вопрос - а почему не мои родители говорят мне это, почему они не могут ТАК понять меня? Так что за поднятие этого вопроса огромное тебе спасибо, подруга

Миледи : Монета, наверное, потому, что жизнь такая странная.



полная версия страницы