Форум » Библиотека-6 » "Переступая через себя", макси, AU, Action/Adventure, PG-13, СС, РЛ, ПП, ДжП, СБ, гл. 3 от 11.09. » Ответить
"Переступая через себя", макси, AU, Action/Adventure, PG-13, СС, РЛ, ПП, ДжП, СБ, гл. 3 от 11.09.
Полётчица: Автор: Полётчица. Бета: она же. Благодарность: моей психике. За то, что она отсутствует))) Дисклаймер: не извлекаю из написанного никакой коммерческой выгоды. Написано по произведениям Дж. К. Роулинг. Жанр: action/adventure. Категория: джен. Если вы их тут увидите – намёки на слэш)). Комментарии: AU. Название: «Переступая через себя». Обращение: Байкер, спасибо огромное за поддержку и некоторые идеи. Без тебя бы у меня вряд ли что-либо написалось. Лисичка, спасибо за то, что ржала над идеей фика. Если бы ты её одобрила, я бы, наверно, вообще не стала писать. Нетопырь, а тебе тоже ОГРОМНОЕ спасибо за: поддержку, название и за то, что тебе идея понравилась. А я-то, дура, боялась, что ты мну убьёшь). Отношение к критике: обоснованная и детальная, но не слишком резкая и оскорбительная – приветствуется! Отношение к слову «Прода»: в очень редких случаях, если вы ПЧ или если все остальные слова иссякли. Пейринг: Снейп, мародёры. Посвящается: Нетопырю. Как главной причине отсутствия моей психики))). Размер: макси. Разрешение на архивирование: пожалуйста, сначала свяжитесь со мной. Рейтинг: PG-13. Саммари: Что важнее: родственные узы или настоящая дружба? Можно ли поскупиться принципами, если нужна твоя помощь? И можно ли сотрудничать с людьми, которые ненавидят тебя? И нужно ли?.. Статус: незакончен.
Ответов - 18
Полётчица: Глава 1, в которой мы отслеживаем разговор двух кузенов в подземельях, видим общие рассказы мистера Люпина и едем в Хогвартс-экспрессе. Быстрые шаги, кашель. - Я и не думал, что ты будешь меня ждать. Я думал, ты… - Думал, да? Ты умеешь? Я не знал. - Вот видишь, как полезно иногда общаться со своим двоюродным братом. Что-то новое узнаёшь… - Хватит играть. Фальшивишь. Что тебе надо от меня? Молчание. - Постоять и помолчать? Удивительно полезное времяпрепровождение, тебе не кажется? - «Фальшивишь», «фальшивишь»… На себя посмотри! - Не хочу. Давай, говори что надо, и проваливай, а то засекут нас, и твои друзья из тебя сделают пирожки с волчатиной. - Вредина. - На себя посмотри. Ну? Молчание. Взгляд в сторону. - Ты прислал мне записку «Давай встретимся в восемь на твоей территории, надо поговорить» для того, чтобы молчать? Теперь молчание называется разговором? - Мне просто… трудно это сказать. - Великие боги, чем я вас прогневал?! - Не строй из себя старшего, у нас два месяца разницы. В общем, я хотел извиниться. Изумлённое молчание, вытаращенные тёмно-тёмно серые, кажущиеся чёрными, глаза. - Извиниться? Хорошо, я извиню. Но только при одном условии. Резкий и даже отчаянный взгляд. Томительное молчание. Усмешка: - Если ты объяснишь, в чём, собственно, виноват, идиот! Вздох. Скрип зубами: - Виноват? В том, что я малодушный придурок. Устраивает? - Нет. Потому что конкретно ты не объяснил. Удар кулаком по стене, тихий вскрик боли: - Когда. Тебе. Надоест. Надо мной. Издеваться?.. Пауза. - Прости. Уж это я точно не должен был спрашивать. - Твой комплекс вины убивает. Смешок: - Ну, это семейное. А я должен был их остановить. - И что? Что бы ты сделал? Вскочил бы и начал орать, что «оставьте его в покое»? Об этом уж позаботилась ваша Эванс. А ты бы и не только… - …друзей потерял, но и тебе бы ещё хуже сделал. Знаю. Мы уже сто раз обсуждали. А я всё равно малодушная сволочь. Молчание. Тихое-тихое шипение будто в себя: - Если ты – ещё – будешь – заниматься – самобичеванием – я тебя лично вверх тормашками переверну. Притом без всяких заклинаний. Глядишь, мозги перетекут из задницы в голову. Пойми уже, мне всё равно, что ты молчишь во время того, как они надо мной издеваются! Изумлённо поднятые брови. Покашливание, усмешка: - Всё равно? Ты это мне говоришь. Ты думаешь, я не знаю, что тебе не всё равно? Злобный взгляд, открытый рот. Упреждающе поднятая ладонь: - Нет уж, помолчи пока. Ты пытаешься и меня, и всех, и самого себя убедить в том, что тебе на всё начхать. А ты ведь… ну скажем так, переживаешь. - Я не переживаю из-за всяких идиотов, мозгов которых хватает только на то, чтобы перевернуть человека вверх ногами. И не переживаю из-за ещё больших идиотов, которые не в состоянии остановить первых идиотов, понятно? Фырканье: - Ты надеялся этим меня задеть? Плохая попытка. И уж если ты так говоришь – точно переживаешь. Тяжёлое молчание, взгляд в сторону, опущенные плечи. Мягкая понимающая улыбка, способная хоть кого вывести из себя, прямой слегка изучающий взгляд, сплетённые на груди руки: - Ты можешь не говорить, что я прав, ты и так это понял. Я только одного не понимаю: если ты общаешься лишь со мной, в неформальной обстановке, зачем ты мне-то эту маску демонстрируешь? Мне… - с запинкой, - человеку, который тебя лучше всех знает?.. И не цепляйся за эту фразу, что «меня никто хорошо не знает». Полностью тебя и впрямь знать невозможно. А твоя маска слишком прилипла к твоему, - насмешливо, - истинному лицу. Взгляд с немым отчаянием. Тихое сипение: - Перестань. Удовлетворённый кивок. Молчание и взгляды в разные стороны. - Ты принимаешь мои извинения? Пауза. Тихое: - Принимаю. - Отлично. Тогда я пойду, если ты не против. Тем же тоном: - Не против. - Замечательно. Спокойной ночи. Без ответа. Разворот, шаги по лестнице наверх. Закушенная губа, неподвижная сгорбившаяся фигура, взгляд в стенку. Абсолютная тишина. *** Едва вылетев из подземелий, прислоняюсь к стене и в который раз за день вздыхаю; совершенно вымотан. Разговор с двоюродным братом, как обычно, отнял энное количество нервных клеток. Да я даже не рискую предполагать, а остались ли у меня ещё нервы. Наши матери – сёстры, родные, но родители Северуса настолько не занимаются им, настолько игнорируют… Я уже лет в семь свыкся с мыслью, что Сев постоянно бывает у нас в доме (притом добровольно – почти никогда: мама практически выволакивала племянника из «отчего дома» и приводила к нам), с огромной неохотой играет со мной в шахматы и менторским тоном, корча из себя старшего брата (хотя старше он был лишь на два месяца), пересказывает мне очередную только что прочитанную научную книжку. И, несмотря на то, что Северус был невыносим – почти всегда – я и вовсе считаю его не кузеном, а родным братом. А потом мы пошли в школу. Первые полтора курса у меня в голове запечатлелись быстрой лентой кадров – собственное поступление в Гриффиндор; брат, распределённый в Слизерин; обретение друзей, негласное условие «скрывать наше родство», ибо Джеймс, Сириус и Питер резко невзлюбили Сева; редкие-редкие разговоры в закоулках подземелий; напряжённые каникулы; издевательства; поездка домой на Рождество – и тот разговор. «Знаешь ли, мне неприятно. А особенно неприятно, что мой брат, который по несчастливому совместительству является ещё и другом этих балбесов, молчит при этих… нападках на меня, как будто его это не касается». Я не помню, как отбивался – то ли тем, что «мы же решили скрывать», то ли тем, что «а что я могу сделать, я не обладаю никакими полномочиями»… но об истинной причине я ему сказать не мог. Ни под каким соусом. Он бы не понял. А если бы понял, то превратно. И возненавидел бы меня на всю оставшуюся жизнь. Моё чёртово дурацкое малодушие – лично мне самая ненавистная черта характера. И за неё я себя постоянно ругаю, из-за неё, как умно говорит Северус, занимаюсь самобичеванием, и прочее, прочее. Но ругай, не ругай, ненавидь сам себя, не делай этого – какая уж тут разница. Неоднократно, много-много раз во мне поднимало голову жгучее желание заорать на друзей, что «оставьте его в покое, он же вам ничего не сделал!», но эта моя… черта меня всегда останавливает. Боюсь их потерять. Из-за моей небольшой особенности друзей у меня никогда не было. Единственным ровесником, до конца меня понимавшим, всю жизнь был Северус, но… он мой брат, и это – другое. И Сириус, Питер и Джеймс – мои настоящие друзья, как бы пафосно и по-дурацки это ни прозвучало. Они меня понимают, они не отвернулись от меня, узнав, что я оборотень, и мы иной раз знаем, кто и что скажет в следующий момент. Сев не понимает всего этого. Точнее, с ним у меня всё то же самое, и даже больше того, но он решительно отказывается понимать, почему я так восторженно и с таким теплом говорю именно о Джеймсе, Пите и Сириусе. «Такого твоего отношения они не заслуживают». Да, ты так считаешь, ты их ненавидишь, и это естественно – отвечаю я, и мы опять ругаемся, ходя вокруг да около одной лишь темы. Правда, это было года два назад, наверное. А потом Северус, похоже, махнул рукой, вдолбил себе в голову, что я «такой вот», и ничего тут не изменишь, что ему плевать и на меня, и на моё малодушие, и теперь пытается сносить все издевательства, но я отлично знаю, что он и злится, и переживает из-за всего этого. Но главным образом не из-за травли, а из-за того, что я не пытаюсь её пресечь. Хотя он пытается донести до меня, что нечего мне себя изводить по этому поводу, и я знаю, что нечего – но как же просто это сказать, и практически невозможно по-настоящему сделать. Ладно. К чему эти вечные отповеди… проповеди… исповеди – неважно. Мне не исповедей, у меня астрономия (да… астрономия…) на носу. И я, чуть встряхнувшись, быстро иду в гриффиндорскую башню. *** - Нет, я точно всё завалил!.. - Пит, - раздражённо отзывается Сириус, - ты уже это сколько сказал? Ты чего от нас ждёшь? Мы тебе уже тысячу раз говорили: всё нормально! Чтоб ты заткнулся, мы должны согласиться с тем, что ты всё завалил? - Хватит, - говорю, - Питер, успокойся, всё ты нормально сдал. Надо верить в себя. Он с сомнением косится на меня, потом улыбается: - Да, наверное… - Не наверное, а точно, - поучительным тоном говорит Джеймс, так же поучительно подняв в воздух указательный палец. – Рем, вот ты в психологи не хочешь? Вздрагиваю: - Нет. Да и психов в психологи не берут. Не мои слова, не мои… Сириус вздыхает и менторски произносит: - Доктор должен быть немного болен, так ему легче понять пациента, Лунатик. Ребята ржут, я как-то потусторонне улыбаюсь. Мимо купе пролетает группка слизеринцев (все в форме…), я вглядываюсь в них – Северуса не вижу. Опять в коридоре, что ли, едет?.. - РЕМУС!!! – орёт Сохатый. Я аж подпрыгиваю: - Ты чего так вопишь? - А ты спокойно не слышишь, - ухмыляется от уха до уха Питер, - мы тебя спрашиваем: ты как насчёт Карты думаешь? Карта. Да, едва ли не два дня назад Сириус и Джеймс загорелись идеей создать карту школы и окрестностей, ибо территорию Хогвартса мы знаем, наверное, лучше всех. «Карту Мародёров», как они выразились. Да ещё чтобы на ней отражались все обитатели замка в тех местах, где они сейчас находятся. Этакий следящий пергамент. «Очень удобно». Я не стал переспрашивать, для чего удобно. Был бы я Севом, предположил бы, что ребятам нужен пергамент для подглядывания за девчоночьим душем. Они бы и сами всё сделали, Джим потрясно рисует, да и чертит тоже, а Сириус лучший по заклинаниям, но… есть одно «но». Нет-нет, дело не в лени – ну не полностью в лени; в ней тоже – но в основном в том, что «только я обладаю максимальной фантазией, точен до предела, смогу сделать всё без единой помарки…» и прочее, прочее. К тому же для этого дела нужен почему-то особо старый и ветхий пергамент, а у меня в доме полно старых листов. И чернила нужны невесть какие… фотографические, что ли, а мой отец весьма и весьма увлекался и черчением, и фотографией, и аж живописью, так что… В общем, отвертеться мне вряд ли удастся. А Питеру «придут в голову интересные идеи относительно того, как можно улучшить Карту». - Думаю? – Я встряхиваюсь. – Я думаю, что это надо сделать, только… - Конечно, не ты один, - Бродяга опять читает мои мысли. Да уж, в нашей четвёрке обмен мыслями происходит чаще всего именно у меня с ним. – Давайте та-а-ак… Ты приезжаешь домой… - …спрашиваю у родителей разрешения взять пергамент и… - Вот ведь! Рем, что, а без разрешения не возьмёшь? Питер возмущённо смотрит на Сохатого: - Джеймс, знаешь, это тогда и вовсе воровство получится! - Ой, да ла-а-адно… - машет тот рукой. – Какое воровство у собственных родителей? Мы с Сириусом уже приучились не спорить. Родители Джима разбаловали его до такой степени, что он свято уверен: в семье можно делать что угодно, и никто тебе ничего не скажет и не сделает. А поскольку он нас всех тоже считает своей семьёй, то иногда нам с ним круто приходится. Но мы ведь все бываем невыносимыми. И только Хвоста до сих пор бесит отношение Джима. Потому что для нас с Питом семья – это самое святое, что может быть, для него даже больше, чем для меня, и потому-то сейчас Пит вскакивает и едва ли не упирает руки в боки: - Понимаешь, Сохатый, есть вещи, которые вообще нельзя поколебать, и одна из них – это когда тебе нужно что-то, что принадлежит твоим родным. Ты обязан спросить разрешения её взять. А если… - Ох, да заткнитесь вы, - похоже, у Сириуса сегодня резко отрицательное настроение. – Пит, ты что, с ума сходишь? Ну когда ты поймёшь, что в этих вопросах Сохатого переубедить не-воз-мож-но? Питер состраивает рожу и садится обратно. Я оглядываю всех по очереди – Бродяга сверх меры раздражён, Хвост надулся, Сохатый безмятежен, как младенец. Открываю рот: - Так что там с Картой?.. …и замолкаю, ибо по коридору, с огромным трудом таща за собой сундук, буквально ковыляет Северус. Хромает. Может, ещё на кого-нибудь из наших налетел? Его полшколы не выносит, и есть за что. Он подходит к нашей двери и замирает как вкопанный. Мы с Питом переглядываемся. Сириус и Джеймс развалились на сиденьях лицами к окну, прислонившись спинами к стенке купе. Дверь не видят. Лично мне не очень хочется, чтобы Сева опять изводили, но Пит может всё испортить за секунду. Потому я толкаю его под рёбра так, что он охает, и бодро вещаю: - Значит, я беру пергамент с чернилами, делаю первые зарисовки, потом… - Хвост, ты чего? - Лунатик, а ты чего глаза таращишь? В восторге от предстоящей затеи, что ли? Я так яростно мотаю головой, что Сев за дверью ухмыляется уголком рта и продолжает шествие, никак не дав мне понять, что принял мою… помощь. - Разве я таращу глаза? Я и не заметил даже… Друзья смотрят на меня с подозрением, а Питер ещё и обиженно. А я состраиваю невинное выражение лица и продолжаю разглагольствовать о Карте, втайне глупо надеясь, что лет через десять Северус вспомнит этот эпизод и ещё скажет мне спасибо.
Фиола: Очень интересно, впрочем, как и всегда. Мне Снейп понравился и согрели душу будущие намеки на слэш. Спасибо =)
Чакра: Полётчица а можно почти оффтопно полюбопытствовать, что такое MWPP
Полётчица: Фиола, гы) Теперь я знаю, млин, что нужно, чтоб согреть тебе душу. Тебе спасибо за отзыв)))
Полётчица: Чакра, это аббревиатура. Moony (Лунатик), Wormtail (Хвост), Padfoot (Бродяга), Prongs (Сохатый). У нас бы это звучало (о ужас!) ЛХБС)))). Кратко обозначет мародёров))
Чакра: Полётчица я так и подумала, но вот Люпин перед мародерами меня смутил...
Полётчица: Чакра, ё-моё... Я его конкретно из шапки убрать забыла. Спасибо, что заметила) Исправила
Полётчица: Глава 2, в которой мы видим общие рассказы мистера Снейпа, сидим в комнате мистера Люпина и читаем письмо. Рем, придурок! Я всё понимаю, но рожи-то зачем корчить? Нет, конечно, если его сейчас там допрашивают с пристрастием – ему полезно, но… Ладно. Будем считать, что он мне помог. На платформе… На платформе мои мать и тётка стоят рядом. Великолепно. Ладно, мать, она меня никогда не слышит, но тётя-то когда-нибудь поймёт, что конспирацию соблюдать надо? Нет, наверное. «Мальчики, а я вообще не понимаю – почему вы всё скрываете?..» И не поймёт. Что мы ей, рассказываем о наших… чрезвычайных обстоятельствах, что ли? Я подхожу к матери, стараясь не смотреть в сторону брата и его дружков. Не смотреть не получается. Петтигрю безостановочно хихикает, периодически хватаясь за рёбра. Нда-а-а… Здорово Ремус ему заехал… Поттер ржёт. Наверно, беспричинно. Кретин. Блэк ухмыляется от уха до уха, хлопая по плечам моего непутёвого кузена и Поттера. Идиот. И что Рем среди них забыл? А он сам улыбается. Потусторонне. Опять дурака валяет. Косится в мою сторону, замечает наших родительниц, таращит глаза… Я демонстративно отворачиваюсь, чуть киваю тёте и быстро иду за матерью. Опять этот… дом. Склеп, если точнее. И что я только тут делаю? Да-да, правильно. Сижу в своей комнате, пишу летние эссе и (чёрт, как трудно даже самому себе признаться…) жду аппарационного хлопка, голоса тёти Лидии и того, что она сейчас схватит меня за плечо и, не желая ничего слушать, потащит к ним. А там Джон пьёт кофе и просматривает «Пророк», с кухни вечно пахнет печеньем или пирогами, а Рем – ну всегда одна и та же картина! – сидит в гостиной и читает. А что читает – да уж наверно, всю семейную библиотеку прочитал и теперь идёт по второму кругу. Семейное у нас с ним это, любовь к чтению. От деда, кажется?.. Мерлин великий, а Ремус ещё себя шпыняет за малодушие! Интересно, как назвать вот это моё качество – страх признаться себе в чём-то хорошем? Да, мне трудно сказать, что… у Люпинов я чувствую себя дома. Какие детские мысли… Чё-ё-ёрт… Здесь – ни слова. Вообще. И на вокзале мать мне, разумеется, даже не кивнула, тут отец и взглядом меня не удостоил… а, плевать. Не собираюсь я думать о всяких пустяках. «Да какие это пустяки, Северус? Ты и впрямь считаешь это пустяками?.. Ладно, ладно, молчу…» Рем! Мало того, что ты и так постоянно глупости говоришь, ещё и в мыслях у меня собираешься? Замолчи лучше, а? …Заклинания. Дурацкий предмет. Сейчас пытаюсь набросать по нему что-нибудь, не получается. Наверно, потому, что он такой дурацкий. Но самое интересное, что и по не-дурацким предметам ничего не выходит. Интересно… «Настроения на работу нет». Сомневаюсь, что причина именно в этом… и хватит там мой внутренний голос изображать, я сказал! Заявиться, что ли, к ним? Всё равно я там почти постоянно штаны просиживаю… но так получается, потому что тётка вытаскивает меня отсюда. А добровольно я туда очень редко заявляюсь. Ладно-ладно, ещё никогда не заявлялся. Так что если я сейчас просто так вывалюсь там из камина, ко мне подлетят все ближайшие родственники, вопя: «Северус, что случилось?!!!!». Не надо мне этого. Вот чёрт, кто-то там в голове усмехается. И чего это он, интересно? «Ты хочешь сказать, что тебе неприятно наше внимание?..» Мерлин. Это лечится? В смысле, то, что голос Ремуса вдруг стал внутренним? Ладно, может, он и прав. Голос. Что нечего тут просто сидеть и тупо пялиться в листок пергамента, всё равно ничего не получится. В гостиной никого нет. Да даже если бы кто-то был, не обратили бы на меня внимания. Им плевать, куда я вдруг собрался с дымолётным порошком в руке. Я не жалуюсь. Я просто констатирую факт. Хм. Странно. В люпиновской гостиной тоже никого нет. Выглядываю в коридор со своей вечной осторожностью – с кухни пахнет чем-то жарящимся, из соседнего кабинета – трубкой (хм, дядя закурил?..), а дверь подвала тихо открывается, и оттуда выходит Рем собственной персоной. В руках какая-то картонная коробка. Я выхожу из гостиной и покашливаю. Братец замечает меня и едва не роняет коробку. Ничего себе бурная реакция. Я, конечно, знаю, что особой красотой не отличаюсь, но не настолько же, чтобы родной двоюродный брат при виде меня таращился от ужаса… - Ты что? Совладал с собой, дёргает плечом: - Ничего. Я за пергаментом спускался и чернилами, мои кончились… Прищуриваюсь. Ну не умеет он врать, гриффиндорец несчастный. Когда сам-то поймёт? - И схватил первую попавшуюся коробку? – с усмешкой спрашиваю я, пока мы поднимаемся в его комнату. – Зачем тебе такое старьё? Иди-ка ты в актёры, Рем. Такой изумлённый взор, обращённый в коробку, не каждый сыграет. Покачивает головой: - Да, ты прав. Я действительно схватил первую попавшуюся коробку. Ладно, что уж теперь менять… тяжёлая… И где логика?.. Ладно, потом выясню, что он там задумал, ненормальный. И уже по обстоятельствам. Надеюсь, он там не собирается вытворять что-нибудь, опасное для него самого. И что я только думаю… - А зачем тебе вообще пергамент? – неторопливо вопрошаю я, сев в кресло. – Ты наконец-то решил взять с меня пример и сразу сделать что-нибудь из заданного? С любым человеком прошло бы. Но Ремус слишком хорошо знает эти мои, если угодно, нокауты. И наверняка их предусматривает; вот уж предусмотрительности ему не занимать. И сейчас он кивает на учебник тех самых дурацких заклинаний: - Ага. Не хочу в конце лета возиться. И да, взял с тебя пример, и перестань, наконец… - Не могу, - глумливо фыркаю, - я хоть на два месяца, но так и так старше… Ремус мученически закатывает глаза, хватает с кровати подушку и швыряет в меня: - Вредина. Наибольшее… скажем, оскорбление, что он позволяет себе в мой адрес. И я привык. Тем более он его изо дня в день повторяет. Изо дня в день… Как бы по-идиотски это ни прозвучало, но я люблю летние каникулы. Ну или, во всяком случае, каникулы я провожу уж точно лучше, чем учебный год. Чёрт. Как же меня бесит наша школьная… ситуация! Меня бесит. А некоторые невесть почему считают себя в ней виноватыми… Кто-то не так давно вывел гипотезу, что для нас, слизеринцев, нет ничего важнее семьи. Вот уж воистину… Мерлин. Ну да, да, в школе. Мне. Не хватает. Разговоров. С братом, всё! Фух. Сам я малодушный кретин… А вообще, чушь всё это. Я говорю, что я малодушен, только сам себе. И то через силу. Рем же признаётся в этом открыто. И не устаёт признаваться. И я иной раз думаю: если человек так себя называет, он уже не малодушен?.. …Я ловлю (пусть и с трудом) подушку и аккуратно кладу её на ковёр. Рем корчит рожу, берёт подушку и кидает на кровать, даже не глядя: - Ты-то сам почему не над учебниками сидишь? Здрасьте приехали. Я что, другим в начале каникул уже заниматься не могу? Видимо, нет… - Я не сижу над учебниками, потому что в данный момент у меня их нет, - спокойно отвечаю я тоном «я-умнее-братец». Интересно, что он ответит… Фыркает и отвечает ведь! Подходит к столу, берёт одну из своих книг, протягивает мне и говорит: - Может, этого пока хватит? Если нет, пойдём в библиотеку. Я очень жалею, что позволил ему убрать подушку. …Убираюсь я от него часа через четыре и всё же сажусь за работы, жалея, что нам не преподают, к примеру, семейную эстетику. По теме «братские отношения» я бы получал, наверно, высшие баллы. *** Прошло три пустых и бессмысленных дня. Я писал эссе, спокойно обходясь домашней библиотекой, написал уже почти все работы. И теперь застопорился на заклинаниях. В нашей библиотеке им, как назло, уделялось меньше всего. И я, разумеется, ничего не могу найти. Приходиться идти к Люпинам, снова пачкаясь в каминной золе. Нет, я, конечно, спокойно пошёл бы и взял книгу, но чёрт меня дёргает подняться и спросить у Рема разрешения. Впоследствии я думал: зря это сделал или правильно? Дверь в его комнату открыта. Он сидит за столом и читает какой-то листок, судя по всему – письмо от кого-то из его гриффиндорских дружков. Изумительно. Почему он не слышит мои шаги, чёрт возьми? Он о-бо-ро-тень, и слух у него в принципе обострённый… хотя если уж он начинает читать, погружается в чтение полностью. Подхожу к брату как могу тихо и вглядываюсь в текст. Зрение у меня отличное, и я спокойно вижу и разбираю мелкий почерк Поттера: «Многоуважаемый Лунатик! Получил твои наброски, пергамент и первую партию чернил. Чёрт, страшно предположить, что бы сделал Филч, узнав про ход! Ладно, не будем о грустном. Будем о деле! Я зарисую поле для квиддича и вообще территорию вокруг. На Сириуса пока повесим Хогсмид, на тебе – Большой зал, вестибюль и подземелья» - к этому пририсована дурацкая ржущая (в представлении этого придурка) рожа. «Рем, ей-Мерлину, меня так греет мысль о том, что мы будем наконец знать, чем там и с кем Нюнчик занимается!» - ну разумеется, без обливания меня грязью он редко обходится – но каким образом они, позвольте, «будут знать»? Так… «Переслал «горячую почту» дальше. Сириус уже вроде как получил и отправил Хвосту». Тут Рем бормочет: «Что он тут написал?..» - наверно, он во-о-от об этом. Что?.. «По дияно»? Мда… Приглядываюсь. Действительно мда. Это «не знаю» на мародёрском? [1] Ремус качает головой и продолжает читать. Я скольжу глазами по строчкам. «Бродяга тебе напишет, заглянет к тебе где-нибудь через недельку, ему будут нужны твои книги» - ещё одна рожа. Тут мой дражайший братец ржёт. Возможно, над этим: «Папа увидел чернила, пергамент и материалы и сказал, что подглядывать за девчачьим душем можно и просто так». А чего Рем ржёт?.. Не понимаю… «У Питера грандиозные планы. Он тебе о них сам напишет. Ладно, Рем, я заканчиваю. Есть хочется. Начинай рисовать парадные помещения. Сохатый». Ремус пару раз фыркает, сворачивает пергамент и откладывает его в сторону; потом берёт из стола лист того самого ветхого, баночку чернил (притом он до сих пор меня не заметил!) и начинает набрасывать на листе какие-то линии и точки, что-то бормоча под нос. Я не понимаю ничего. Кроме того, что обозлён до предела. Делаю шаг назад (а то Рем ведь подпрыгивать будет…), сплетаю руки на груди и тихо-тихо спрашиваю: - И чем это мы тут собрались заниматься?.. ________________________ [1] Я понимаю, на печати это «по дияно» не выглядит как «не знаю», но это выглядело таким образом, написанное почерком автора. И автор решил вставить это в фик)). Извините))).
Полётчица: Товарищи, я очень вас прошу - не надо игнорировать. Если дерьмо, так и скажите, если вам нравится - тоже напишите, пожалуйста. Я же не прошу вас истерить, вопя: "Этот фик самый лучший!!", я хотела бы увидеть любые отзывы. Я могу споконо перенести критику, но игнор перенести я не смогу. Отзывы я почти никогда не клянчила, так что сейчас прошу. Заранее возможное спасибо.
Египетская Мау: Мне интересно. Еще ни разу не встречала Северуса и Ремуса - братьев -). Нравится. Северус у вас правильный - колючий, умный, независимый. Ремус тоже отторжения не вызывает. Любопытно, как к Хижине подведете, и что из всего этого получится.
Полётчица: Египетская Мау, м) Спасибо большое))) Особенно спасибо за то, что сказали о правильном Северусе, это мне очень приятно, ибо он у меня всю жизнь был ООС))) Спасибо ещё раз) Рада, что понравилось)
Полётчица: Простите. Я знаю, что виновата. Я знаю, что не писала почти месяц. Я знаю, что заставляю ждать читателей. И нет мне прощения... ~*~*~*~*~*~*~*~ Глава 3, в которой мы видим общие рассказы мистера Петтигрю, общаемся по камину с мистером Блэком и читаем некий важный список. Я не люблю лето. Потому что летом я нахожусь дома, а дома мне абсолютно нечего делать. Конечно, как говорит Ремус, благоразумно было бы сразу сесть за работы, но, опять-таки, по словам уже Сириуса, чего зря париться. Ну а Джеймс в таких случаях обычно говорит, что всё ещё успеется. Друзья у меня совершенно сумасшедшие – тем не менее, я их обожаю, ибо наша дружба для нас всех невероятно важна, а сумасшествие – да все мы хороши. Меня, к примеру, иногда называют «живым юмором» нашей команды, хотя Рем говорит, что юмор полезен в меру, Сириус сам всё время хохочет, а Джим – он и вывел мне это почти что второе прозвище. Я отчётливо помню, как мы все встретились. В поезде, ехали на первый курс. Я, помнится, жутко волновался и всё время порывался выскочить из купе и начать мерять шагами коридоры поезда (в купе я сидел один, а его размеры выместить волнение не позволяли). Уже почти встал, но в купе ввалился Сириус. Ввалился, грохнул чемодан на полку, рухнул на сиденье и представился. Потом вошёл Рем. Очень чем-то озлобленный и озабоченно потиравший кончик носа. Отстранённо засунул спортивную сумку (!) под сиденье, отрешённо представился и уставился в окно. Я решил его не трогать, но потом Сириус пытался Лунатика разговорить – потом и я подключился, а потом вошёл Джеймс, сходу подключился к нашему разговору, и болтали мы так до самого приезда в Хогвартс. И после приезда в Хогвартс тоже. И они трое – единственные, с кем я могу разговаривать абсолютно на любые темы. Мы все – ну как бы это сказать… разношёрстные (особенно если учесть анимагию), но наша компания не была бы нашей компанией, если бы в ней не было хотя бы одного из нас. Не была бы она возможна без Джеймса – главного заводилы и, так сказать, «основателя»; без Сириуса – главной души компании; без Рема – весёлого дурачка-старосты… Да, Сириус – именно главная душа компании. Потому что Джим говорит, что «у Мародёров две души». Второй душой являюсь я – лестно и приятно, разумеется. Да, я весельчак. Я, по словам друзей, умею и шутить, и подхватывать любую шутку. А ещё всегда могу помочь советом. Ну это ремусова сентенция, а я не знаю… Мы – нерушимая четвёрка, и знает об этом вся школа, - но конечно, как всякие друзья, мы ссоримся; и ссоримся достаточно часто. Притом Джеймс… Единственный, с кем он ругается – это я, но и то, наши ругательства – это просто весёлые споры, с моими вечными шуточками и джимовым бредом. Так что они быстро заканчиваются, ибо я тему сворачиваю. С Ремом Сохатый предпочитает не спорить вообще. Уж не знаю, почему. А если Джеймс ругается с Сириусом – то это… как бы сказать… взаимные доказательства. Они пытаются доказать друг другу своё мнение – и это могло бы закончиться кровопролитием: от своей версии никто никогда не хочет отступать, и мирит их обычно Рем, которому быстро всё надоедает, и который предлагает «каждому остаться при своём мнении». Сам Рем… Мы знаем, что у него есть какие-то слизеринские корни. Кажется, его дед, отец его матери, учился на этом факультете. И от него-то, наверное, Лунатик унаследовал свой вечный сарказм. Весёлый сарказм, да – но иногда (редко, конечно, но…) невыносимый. А я – шутник, как уже понятно. Поэтому, когда мы с Ремусом спорим, обычно получается «кто кого перешутит». Не выдерживаю обычно я, почти ною: «Рем, умерь свой сарказм!!!», он ржёт, и инцидент становится исчерпанным. А вот Сириус… С ним мы и поспорить не успеваем: сразу оба начинаем ржать. Только Бродяга вечно совершает дурацкие и детские (а иной раз и те, и другие одновременно) поступки. Нас это бесит всех, но мы с Джимом смирились. А вот Рем – нет. Конечно, он сдерживается, да и в несерьёзных случаях (а они почти все такие) единственное, что он себе позволяет – закатить глаза. Но если Ремус серьёзно обозлится на Сириуса… Тогда пиши пропало. Врубив на полную мощность свой холодный саркастичный тон (да, и такой у Лунатика тоже есть…), он садится в кресло и спокойно высказывает Сириусу всё, что о нём и его поступках думает. Ей-Мерлину, лучше бы он орал! Сириус всё это выслушивает, кивает, пытается спорить… и не надо бы ему спорить: Рем опровергает каждую его реплику. В итоге несчастный Сириус удаляется в спальню – не знаю, наверно, и впрямь думать над своим поведением – а Ремус сидит, сгорбившись, и минут через двадцать выдаёт: «Как же мне паршиво…». Честно говоря, за это «паршиво» мне просто хочется дать ему подзатыльник и наорать, что «а ты не говори с ним так, чтобы тебе же было паршиво!!!». Но я сдерживаюсь. Если ему и так паршиво, то что я ещё орать буду… Но никто из нас так не переживает из-за ссор друг с другом, как Рем переживает из-за ссор с Сириусом. Кстати, о Ремусе. Наиболее таинственная личность из всех, кого я знаю. Ну о его… сущности я молчу – тут уж он не виноват никоим образом. Но он всю школьную жизнь довольно часто исчезает из гостиной, притом преимущественно по вечерам. Говорит, что в библиотеке. Да и мы не удивляемся: учиться он любит. Но что-то мне подсказывает, что ни в какой он не в библиотеке. Но допрашивать его я не собираюсь. Захочет – сам скажет. А Джим и Бродяга, кажется, искренне верят. Если в поведении Сириуса я чего и не понимаю, так это того, что он так отзывается о своей семье. Какими бы его родственники ни были. Я понимаю, что они пытаются изменить его мнение на своё, да этого бы никто не потерпел. Но орать на всю школу: «Они меня достали, я их ненавижу, я скоро из-за них свихнусь!» - это, знаете ли, не дело. Однако мы уже плюнули. Хотя я, если у нас опять зашёл разговор о родственниках Сириуса, просто ухожу, Джеймс закатывает глаза и молчит, а Рем усмехается, но ничего не говорит. Опять-таки странно. Для него, как и для меня, семья в принципе – самое важное. А если о семье… Один раз я умудрился ляпнуть, что хотел бы иметь брата или сестру. Реакция была разнообразной. Джеймс мечтательно протянул: «Я бы тоже…», Сириус буркнул: «Да на фиг? Одни проблемы с этими братьями и сёстрами…», а Рем промолчал, закусив губу и глядя в сторону. Как всё это понимать, я не знаю, но допытываться не буду – примочки есть у всех, да ещё какие… Их идея с Картой – разумеется, я её поддержал. Конечно, она авантюрна, опасна, безрассудна – но с другой-то стороны, тем и хороша… Мои размышления прерывает вопль: - Пит, где тебя носит? Мне плевать, что ты сидишь перед камином – где ты мысленно? Аж подскакиваю. Закатываю глаза: - Сириус… Вечно ты… Теперь – тут. - А до того? – не успокаивается друг. - До того – эм… В Хогвартс-экспрессе. - Э? – спрашивает Сириус. Экзотический вопрос. В ответ пожимаю плечами: - Про Карту. - А, ну да! – мигом воодушевляется Бродяга. – Слушай, у тебя идеи есть? - Есть, - киваю, - во-первых, надо подписаться прозвищами. - Подписаться? – вскидывает брови Сириус. Вздыхаю: - Да. Что-то типа «Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост с гордостью представляют вам Карту Мародёров…». И ещё – надо её запаролить. Сириус присвистывает: - Питер, ты мудр! Ты весьма мудр! Мы же не собираемся эту Карту распространять, верно? Подмигивает. Улыбаюсь: - Ага. Это ведь нужно только нам. Хотя Джим был бы не против на этом подзаработать… - Своих денег ему мало, - бурчит Сириус, - ладно, проехали. Конечно, запаролим. Типа… м-м-м… «Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего»! Как тебе? - Прелестно, - аплодирую, - а чтобы она потом исчезала… э… к примеру, «Шалость удалась!». Ничего? - За-ме-ча-тель-но! – почему-то по слогам. – Одна загвоздка: мы не помним наизусть все помещения и классы. - Никаких проблем, - я подмигиваю, - наступит учебный год – я пролезу куда хочешь. Бродяга запрокидывает голову и ржёт. Своим неповторимым лающим смехом. Отсмеявшись, качает головой: - Какой же я извращенец… Я вновь закатываю глаза: - Да ещё и идиот. Ты ведь прекрасно понял, что я имею в виду. - Что имею, то и введу, - фыркает Сириус, и я шарахаю кулаком по подлокотнику. Друг вздрагивает: - Ладно, прости. Я забыл, что ты не терпишь извращений. В этом весь Сириус Блэк. О том, что мы не терпим, он забывает, однако если кто-то из нас вдруг осмелится забыть о том, что он терпеть не может – это уже преступление века. - Прощаю, - великодушно киваю я, - всё равно не первый раз, что уж на тебя сердиться… - Ладно, - фыркает Бродяга. – Знаешь, Джим и Ремус уже рисовать начали… И остаток разговора мы просто решаем, что же конкретно мы будем делать с Картой. *** «ОПАСНЫЕ АРТЕФАКТЫ МАГИЧЕСКОГО МИРА». Я в сотый раз вздыхаю и погружаюсь в чтение дурацкого списка. Нет, это надо было – задать несчастным пяти… теперь уже шестикурсникам такую работу по ЗОТС! Хоть бы совесть имели, профессор Колверз!.. 1. Тупой нож смертника – на данный момент эффект артефакта не описан. 2. Любовники смерти: вызывает в жертве любовь к самому ненавистному человеку, в то время как вторая жертва начинает испытывать ровно противоположные чувства. Вскоре душевная боль перерастает в физическую (удушье, эпилепсия, инфаркт). Это приводит к летальному исходу обеих жертв. 3. Ландыш: название получил из-за значения цветка - покорность, смирение. Жертва становится апатичной ко всем трагедиям окружающего мира. Вскоре действие артефакта проходит само по себе. Из-за нахлынувших эмоций сердце человека не выдерживает. Применяется к пожилым, слабонервным и людям военного дела. 4. Клубника со сливками: жертве начинают сниться сны о любви всей его жизни. Сны эти становятся настолько реальными, что вызывают галлюцинации. Вследствие этого жертва впадает в забытье, развиваются болезнь Паркинсона, слепота и паралич. Возможен летальный исход. 5. Омела: пробуждает в жертве вейлу. Однако сразу же после первой трансформации в вейлу-воина жертва остается такой навсегда. 6. Розовые слоники: вызывает эффект сильнейшего Круциатуса у ближайших двадцати человек. Перед смертью жертва видит розовые круги, напоминающие слонов. 7. Книга знаний: человек, начавший читать эту книгу, уже не может остановиться. Может начать читать её справа налево, с середины или с конца. И так до смерти. 8. Колесо удачи: жертва или жертвы (радиус действия семь метров) начинают испытывать судьбу. Азартные игры, экстремальный спорт, необдуманные поступки. 9. Мерлин великий: проявление у жертвы мании величия и ощущения безграничной мощи. 10. Возвращения к истокам: в течение десяти минут человек проживает всю эволюцию человека из обезьяны. В обратном порядке. 11. Человек-невидимка: полное игнорирование жертвы всеми окружающими. 12. Хрустальный шар: жертве или жертвам (радиус действия сто метров) снятся пророческие сны о Третьей мировой войне, гибели Земли и Вселенной. В итоге жертва сходит с ума от шока. 13. Рабочая халатность: жертва погибает из-за ошибки врача, полицейского, аврора, друга, учителя и т.д. и т.п. вследствие нелепого стечения обстоятельств. 14. Зеркальное отражение: вызывает у жертв ярко выраженные приступы нарциссизма 15. Монополия: цепная реакция среди политических деятелей. Они начинают бессовестно манипулировать обществом. Вскоре это приводит к краху империи (правительства, страны, государства). Мда-а-а… Ничего себе так у меня получится курсовик по защите… Только почему-то меня странно беспокоит этот… как его там? Тупой нож смертника. Какое-то у меня нехорошее предчувствие, с ним связанное. Но ладно. К чёрту эти предчувствия. В конце концов, прорицания я не-на-ви-жу. И я с чувством выполненного долга откладываю в сторону законченный курсовик.
Полётчица: Так плохо?..
Лиана МакМайэр: Блин! А я и не знала, что ты его выложила! Копирую - и читать)) Ты только... соррь меня, что тогда с названием всё-таки не помогла :-(
Лиана МакМайэр: Слухай, а ты бы в шапке указала Люпина или на мародёров ещё как намекнула (попроще как-нибудь... а то этот MWPP - гы!)... А то вообще суть не передаётся. Вот народ и не спешит в темку... А мне жаль, что такой фик оригинальный без должного внимания простаивает
Полётчица: Лиана МакМайэр, спасибааа...))) Я исправила, кстати)))
Египетская Мау: Так. Очень уж быстро проглотилось. Короткой показалась третья глава. Уже и продолжения хочется. Кто теперь будет в авторах - Сириус? Джеймс?
Полётчица: Египетская Мау, спойлерыыы хотииим?))) Опять Ремус))) А вот в пятой - Джеймс)))
полная версия страницы