Форум » Библиотека-6 » "Год, какого еще не бывало", AspenInTheSunlight, пер., PG13, СС/ГП/ДМ gen, главы 23-24 от 11/10 » Ответить
"Год, какого еще не бывало", AspenInTheSunlight, пер., PG13, СС/ГП/ДМ gen, главы 23-24 от 11/10
Мерри: Название: "Год, какого еще не бывало" (A Year Like None Other) Автор: Aspen In The Sunlight Оригинал: здесь yahoo-group: http://groups.yahoo.com/group/ayearlikenoneother/ Перевод: главы 1-9 - Comma & Мерри, 10-18 - Мерри, с 19 - Ira66 и Мерри Бета переводчика: Altea Разрешение на перевод: получено Рейтинг: PG-13 (авторский) Герои: ГП, СС, ДМ Жанр: Драма, gen Отказ: HARRY POTTER, characters, names, and all related indicia are trademarks of J.K.Rowling & Warner Bros. © 2001. Аннотация: В начале шестого курса Гарри неожиданно получает письмо из дома, которое переворачивает всю его жизнь... Начало: архив "Джен из бутылки" (http://genpub.alfaspace.net/fics/aspen001.htm) Глава 16 - здесь. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: в 20 главе присутствует неграфическое описание пыток.
Ответов - 91, стр:
1 2 3 4 All
Nora: С ужасом представляю, что Гарри там увидит. Может не надо было ему это показывать?
ники: Если бы еще только у себя... -да,Снейпу можно только посочувствовать-по второму кругу такое пережить да ещё и при 16-м подростке...хоть и в воспитательных целях старается,но всё равно профессору тут придётся нелегко.Но и Гарри тоже можно понять: Значит, вы просто стояли себе в сторонке, а Волдеморт ничего и не заметил? -мне тоже показалось бы маловероятным,если честно. Хотя,конечно,парень и перегнул палку,но всё ж таки всё в подробностях открывать слишком жестоко,а ведь так Снейп и поступит,чует моё сердце. Спасибо вам за такой хороший перевод!!!
Мерри: Глава 21. Думосброс Гарри не знал, что именно собирается делать Снейп, пока они не спустились в кухню и он не увидел посредине стола думосброс. Днем его еще не было. Наверное, Снейп принес думосброс с собой, когда пришел через камин – должно быть, для очередного занятия окклюменцией. Но раньше зельевар никогда не появлялся на площади Гриммо до сумерек. – А почему вы сегодня так рано пришли? – Мое расписание мы обсудим после того, как вы все узнаете, мистер Поттер, – скривился Снейп, вытаскивая палочку из кармана мантии и поднося ее к виску. Появившаяся серебристая нить, кружась, поползла вниз, и зельевар яростно тряхнул палочкой, сбрасывая воспоминание в каменную чашу. Гарри попятился. Ему вовсе не хотелось видеть последнюю встречу Упивающихся Смертью. Ему даже слушать о ней не очень-то хотелось, как бы там Снейп ни считал. Он всего лишь хотел узнать, что именно его учитель думает о... методах Волдеморта. – Вернитесь немедленно! – рявкнул Снейп, извлекая из памяти еще одно воспоминание. Гарри не подчинился. – В этом нет необходимости, профессор, – возразил он, стараясь говорить как можно проникновеннее. Может, удастся успокоить разгневанного преподавателя? – А по-моему, есть – не вы ли заявили, что должны все знать о Темном Лорде? – Ладно, ладно, – завопил Гарри, обхватывая себя руками. – Я просто пытался сбить вас с толку. Хотите – можете сказать «соврал». Я не хотел, не хотел слышать то, что вы мне рассказали! Просто должен был понять, могу ли я вам доверять! – Из вас бы получился никудышный слизеринец, – усмехнулся Снейп, продолжая наполнять думосброс своими воспоминаниями. – Доверять! Вам настолько важно доверять человеку, что вы сочли себя вправе пренебречь моей недвусмысленной просьбой не обсуждать вчерашние события, не правда ли? Что ж, будь по-вашему, как я и сказал. Вы увидите встречу, мистер Поттер. И раз и навсегда научитесь не ставить под сомнение мои слова и действия! – Слушайте, – Гарри предпринял еще одну попытку. – Вы сердитесь. Я бы на вашем месте тоже сердился. Мне стыдно, что я спросил, и стыдно, что я усомнился в вас. Просто... ну трудно мне это, понимаете? Я... я теперь к вам совсем по-другому отношусь... хорошо... ну, в основном, по крайней мере. Не могу же я разорваться, чтобы одна часть меня не обращала внимания на то, что знают остальные части! Но я не хочу, чтобы все поменялось и снова стало так, как раньше... – Хватит болтать! Смотрите в думосброс! – Не буду! Снейп, оскалившись, шагнул к нему и процедил: – Загляните в думосброс, мистер Поттер, или я запихну вас туда силой! И, увидев, что Гарри подчиняться не собирается, сжал пальцами его загривок и потащил к кухонному столу. Гарри вырывался изо всех сил, но не мог совладать со взрослым человеком и потому попробовал сделать единственную вещь, способную помочь в таких обстоятельствах. – Ремус! – завопил он во все горло – так, что легкие чуть не разорвались от крика. – Ремус! РЕМУС! РЕ-Е-ЕМУС!!!! Снейп только хрипло рассмеялся и стиснул пальцы еще сильнее. – Вашего обожаемого оборотня нет дома. Он ушел покупать вам мороженое. Думает, вероятно, что вы – ребеночек, которого нужно защищать и опекать. Но вы ведь не ребенок, верно? Вы достаточно взрослый для того, чтобы спорить со мной. Вы достаточно взрослый для того, чтобы все знать. Чувствуя, что Снейп снова без всякого сострадания тащит его к кухонному столу, Гарри отчаянно закричал: – Я просто не хочу опять оскорбить вас! И не хочу лезть в ваши воспоминания! Зельевар, услышав это, разжал хватку – настолько неожиданно, что Гарри не удержался на ногах и врезался в стол. Жидкость в думосбросе взвихрилась, но не выплеснулась. Выпрямился, боясь шелохнуться – неужели Снейп действительно его отпустил? – и осторожно покосился на своего учителя. Тот все еще был взбешен, но, похоже, уже взял себя в руки. Призвал стул, уселся – подальше от думосброса – и смерил Гарри яростным взглядом. Правда, почти сразу же отвел глаза и нахмурился. – У вас есть выбор. Вы можете сидеть дожидаться Ремуса с мороженым, – усмехнулся он, – или доказать, что вы действительно взрослый человек, и докончить то, что начали. Гарри, которого даже подташнивало от облегчения, тоже подтащил к себе стул и плюхнулся на него. – Да причем тут взрослый я или нет? Почему это я взрослый, если увижу такое? Я же сказал, что не хочу снова вас оскорблять! – Вы меня уже оскорбили – во время разговора в вашей комнате, – тон снова был ледяным. – Когда потребовали изложить вам события вчерашнего вечера, прекрасно зная, что я предпочитаю об этом не говорить. Не говоря уже о том, что вы в открытую заявили, что не доверяете мне. – Кажется, вы сказали, что вам безразлично, доверяю я вам или нет! – Мне безразлично, – рявкнул Снейп, снова сжимая руки в кулаки и отворачиваясь. – Но, к несчастью, ты должен мне доверять – для того, чтобы иметь возможность сразиться с Темным Лордом. Мы впустую потратили весь прошлый год, мистер Поттер. Вы не понимали, чего я добиваюсь, сомневались в моей верности – а кончилось все это гибелью Сириуса Блэка! И у Ордена стало на одного бойца меньше. Я не позволю, чтобы подобное произошло вновь! – Да верю я вам, верю! – взмолился Гарри. Отчаяние охватило его – даже когда Снейп угрожал силой окунуть его в думосброс, было не так страшно. – Не верите, – зельевар снова смотрел ему в глаза и говорил тем самым холодным, твердым тоном, который Гарри ненавидел. – Попросту не можете. Доказательство тому – наш разговор наверху. Вам нужно увидеть все собственными глазами. Тоже верно, хоть Гарри и заливался краской стыда при мысли о том, что не способен поверить учителю на слово. – Так ты мужчина или ребенок? – насмешливо протянул Снейп. Гарри молча подтянул к себе думосброс, наклонился над ним, притронулся... и воочию увидел то, о чем ему рассказывали. И это оказалось куда страшнее, чем все, что он был в состоянии представить. * * * Снейп снова положил руку ему на шею – только на этот раз схватил за шиворот – и резко дернул. Гарри, потрясенный, растерянный, все еще захваченный открывшимся ему зрелищем, попытался вырваться, но зельевар был сильнее и легко вытащил его наружу. – Пей, – велел он, отодвигая думосброс в сторону, и с грохотом поставил на стол стакан с какой-то прозрачной и вязкой жидкостью. Гарри покорно проглотил предложенную гадость, по вкусу напоминавшую подгнившую дыню. Тошнота отступила, но не исчезла совсем – еще бы, после того, что довелось увидеть. Как выяснилось, во время предыдущего разговора Снейп едва лишь дал понять, через что пришлось пройти жертвам. Реальность оказалась куда хуже – намного хуже. Гарри чувствовал себя грязным. Испакощенным. Провонявшим тем, что видел. – Мне так жаль, – прошептал он чуть слышно. Из-за горького комка в горле говорить было трудно. – Ничуть не сомневаюсь, – отозвался зельевар ледяным тоном. Впрочем, в его голосе уже не было прежней ужасающей ярости. – Я... – Гарри сглотнул, не зная, что именно сказать. – Можно мне еще зелья? – Вас тошнит? – прищурился Снейп. – Ну, кажется, нет, но живот все еще... крутит, – Гарри решил не говорить всей правды и только обхватил себя руками. Тут ему в голову пришла еще одна мысль: – Вы мне зелье дали! А я думал, что, пока моя магия не вернется, мне нельзя принимать волшебные лекарства! – Я неоднократно и безуспешно пытался вам объяснить, что она уже вернулась. Просто пока вы не можете применять ее – за исключением некоторых вещей. – Да, конечно, – пробормотал Гарри, передернув плечами. Спорить, доказывать что-то просто не было сил. Увиденное в думосбросе все еще стояло перед глазами; самые отвратительные сцены просто въелись в мозг, а к горлу то и дело подкатывал едкий комок. Он попытался проглотить этот комок и закашлялся. – Так можно мне еще зелья? Ну пожалуйста. Зельевар покачал головой, потом склонил ее на бок, словно пытаясь как следует обдумать эту просьбу. – Вы выпили достаточную дозу зелья, чтобы прийти в себя. Следовательно, в настоящее время вы способны усваивать волшебные лекарства, но действуют они не столь эффективно, насколько должны были бы. Интересно, весьма интересно. Честно говоря, в эту минуту Гарри было наплевать на эффективность зелий. Но хорошо хотя бы, что размышления о любимом предмете успокоили Снейпа. Терпеть кислый привкус во рту и комок в горле не было сил, поэтому Гарри заставил себя подняться, налил полный стакан воды, снова сел и, громко вздохнув, осушил его одним глотком. – А где вы достали зелье от тошноты? – спросил он. Главное сейчас – говорить о чем-нибудь безопасном. Хотя болтать со Снейпом не так-то просто, особенно после того, как пара непродуманных слов вызвала такую бурю. Черт, ну когда уже Ремус вернется? – Сотворил, – коротко ответил зельевар. – Вот как, – это Гарри в голову не пришло. – Ну... а почему мы тогда должны их варить – вместо того чтобы просто научиться создавать их? Так же быстрее. И грязи меньше. «И взрывов заодно», – добавил он про себя. На лице Снейпа явственно читалось: «Каким же идиотом нужно быть, чтобы задать подобный вопрос». – Материализовавшееся тут зелье появилось из моих личных запасов, а не из воздуха, – протянул зельевар. – Вот как, – повторил Гарри, понимая, что на этом беседа о зельях закончена. И вряд ли начнется снова в обозримом будущем. – А теперь можете задавать вопросы, – скучным тоном – что, мол, поделать, уж потерплю – предложил Снейп. – О чем? О зельях? – вскинул глаза Гарри. – Упаси Мерлин, – нараспев произнес преподаватель, щелкнув пальцем по думосбросу. – Нет, разумеется. Об этом. О том, что вы видели. – У меня нет вопросов, – запротестовал Гарри. – Вашу неспособность убедительно лгать мы обсудим как-нибудь в следующий раз, о достойный представитель Гриффиндора. А пока спрашивайте. – Я просто пытаюсь прилично себя вести, – огрызнулся Гарри. Тошнота наконец-то унялась. – Вы же не хотели говорить об этом, помните? Вот я и собираюсь уважать ваши желания. – А, так вы все-таки умеете убедительно лгать? – поддел его Снейп. Больше всего сейчас Гарри хотелось рявкнуть: «Да пошел ты!..», но он сумел сдержаться и вместо этого произнес: – Где там Ремус со своим мороженым, интересно? Потерялся на Диагон-аллее? – Хватит увиливать! Спрашивайте уже, черт бы вас побрал! – Ладно, ладно, – Гарри поднял руки, словно пытаясь предотвратить новый всплеск раздражения. – Раз уж вы так настаиваете. Почему Волдеморт позволил вам просто стоять и наблюдать? Ведь все остальные Упивающиеся... делали все, что он велит, – и содрогнулся, подумав о том, что именно делали Упивающиеся Смертью. – Все остальные Упивающиеся? – с издевкой повторил Снейп. – Я неудачно выразился, – отмахнулся Гарри. – Не делайте вид, что вы меня не поняли. Я же знаю, что поняли. – Я смотрю, вам уже лучше, нахальный мальчишка, – скривил губы его учитель. – Ну и радуйтесь: я вам доверяю настолько, что позволяю себе нахальничать, – огрызнулся Гарри. – Я, знаете ли, не совсем дурак, как бы вы меня ни называли. И никогда бы не сказал то, что у меня на уме, если бы не чувствовал себя в безопасности. – Это многое объясняет, – парировал Снейп. Он явно злился, судя по тому, как раздувались у него ноздри. – В таком случае, я, кажется, понимаю, почему вы столь непростительно грубы с Люпином. Должно быть, чувствуете себя рядом с ним в абсолютной безопасности. – Да, вообще-то, чувствую. Так как насчет моего вопроса? – Ах да, Темный Лорд, – Снейп уселся поудобнее и сотворил себе чашку с чаем. – Видите ли, мистер Поттер, варить необходимые ему зелья он доверяет лишь мне. И что бы вы там ни думали, не все эти зелья имеют отношения к Темным Искусствам. Напротив, большую их часть несведущие люди склонны отнести к так называемой «Светлой магии», – он остановился, чтобы отпить глоток чая. – Много лет назад, еще во время первого возвышения Темного Лорда, я убедил его, что не смогу готовить определенные эликсиры, если замараю свои руки кровью. – И как же вы смогли его убедить? – рискнул поинтересоваться Гарри. Может, Снейп и прав, и он действительно ничего не смыслит в зельях, но уж явное вранье распознать в состоянии. – Мне помогло то, что я считаюсь одним из лучших зельеваров Британии, – Снейп гордо задрал подбородок. – И то, что большую часть этих зелий я же и изобрел. Никто другой приготовить их не в состоянии, так что Темный Лорд не смог возразить мне, когда я говорил, как именно их нужно варить. – И то, что вы умеете закрывать сознание, и лгать, и сбивать с толку, – добавил Гарри. – Вы считаете, что все настолько просто, мистер Поттер, – усмехнулся зельевар. – Я не ломаюсь под Круциатусом, и это, больше, чем все остальное, убедило Темного Лорда в правоте моих слов. Он призывал меня каждый вечер в течение недели и накладывал на меня пыточное заклятье – используя все свои силы. И когда я и после этого продолжал настаивать, он сдался и позволил мне не принимать участие в его развлечениях. – Круциатус? Каждый вечер неделю подряд? – ахнул Гарри, прикрывая глаза. Он вспомнил Лонгботтомов, запытанных до безумия, и понял, что уважение, которое он хоть когда-то испытывал к Снейпу, стало намного больше – он и не предполагал, что настолько. – Правда, мне уже было не четырнадцать, – негромко добавил зельевар. – Это... ну... – Гарри прокашлялся. – А почему вы ему не сказали – ну, тогда, когда говорили об этом, – что вы и наблюдать за этим не должны? – Какой толк от шпиона, который не присутствует при встречах? – сухо отозвался Снейп. – Кто поручится, что Темный Лорд не сообщит о своих планах и намерениях во время одной из этих... встреч? Он считает их развлечением; или ваш жалкий гриффиндорский умишко не способен это осознать и после того, что вы видели? – Да, это я понял, – только и сказал Гарри, решив не обращать внимания на оскорбления. – А когда он в хорошем настроении, то может и проболтаться, – с видимым отвращением продолжил зельевар. – К примеру, о том, что собирается достать некое пророчество, он сообщил как раз во время одного из нападений на магглов. Для того чтобы слышать подобные вещи, я должен быть там. Гарри мотнул головой и сглотнул. – Но... – к глазам подступили слезы, и он отвернулся, стараясь, чтобы Снейп ничего не заметил. – Но неужели вам не хочется остановить это, спасти их?.. – Мне ничего не хочется, – голос Снейпа звучал ровно, и глаз он не отвел. – Я не могу позволить себе подобного. Я закрываю свое сознание таким образом, чтобы он видел лишь жажду крови и ненависть, а также испытываемое в глубине души сожаление, что я не могу повеселиться вместе со всеми остальными. – Да как же у вас получается – испытывать чувства, которые вы на самом деле не испытываете? – ошарашенно прошептал Гарри. Теперь на лице Снейпа было написано явное отвращение к себе. – У меня есть память, мистер Поттер. И я умею ее использовать, в отличие от вас. – Вам нравилось смотреть, как пытают, как рвут на куски людей? – Что у вас за привычка все упрощать?! Должен заметить, кстати, что это – основная причина ваших постоянных промахов на уроках зельеварения, – язвительно усмехнулся преподаватель. – Ладно, попробую объяснить так, чтобы даже вы поняли. Некогда я был озлобленным юнцом, и Темный Лорд этим воспользовался. И прежде чем вы, с присущим вам гриффиндорским благородством, решите идеализировать меня, как и прочих его жертв, позвольте сообщить вам горькую правду: я целиком и полностью разделял его взгляды на чистоту крови. – Он выкрутил себе пальцы, и хруст суставов в тишине казался почти взрывом. – Я не стал бы колебаться ни секунды, убивая вашу матушку, и тем более не задумался бы, убивая вас. Лишь через какое-то время Гарри смог выдавить: – И что же изменилось? – Меня возмущали казни «предателей крови», как называл их Темный Лорд, – нахмурился Снейп. – Любой глупец способен был понять, что чистокровных магов и так слишком мало, чтобы их убивать. – И это все? – тихо спросил Гарри. Услышанное ему не слишком понравилось. – Вначале – да. Но это привело меня к другим открытиям и другим заключениям, – Снейп вздохнул, подпер голову рукой; глаза его затуманились. – Я начал изучать генеалогические древа и, к ужасу своему, обнаружил, что все, что мне было известно о магическом мире, базируется на ложных предпосылках. Мы все не чистокровные – по крайней мере, не в том смысле, который я вкладывал в это слово. У всех нас есть предки-магглы – просто между мной и моими предками лежит больше поколений, чем между вами и вашими. И сказать, что только мы настоящие люди, – значит абсолютно исказить действительность. У нас как раз есть предки-нелюди – отсюда и магия. – Так я и знал, что в роду Малфоев были вейлы, – слабо пошутил Гарри, проглотив продолжение шутки – что Снейпы уж точно ведут свой род от какого-нибудь вампира. – Сто поколений назад, а может, и больше, – отмахнулся зельевар. – Поэтому и появляются магглорожденные волшебники: время от времени гены, хранящие способность к магии, полностью проявляются. Чистокровность – попросту миф; вы такой же маг, как и я, а ваша матушка была целиком и полностью ведьма. – И все-таки, насчет встреч Упивающихся... – Гарри беспомощно всплеснул руками. Ну как объяснить, что он действительно не может этого понять, как ни пытается?! – После всего... когда вы возвращаетесь к себе в подземелья и притворяться больше не нужно... неужели вам и тогда не хочется их спасти? Снейп так стремительно поднялся на ноги, что опрокинул стул. – Я не могу никого спасти. Это не в моих силах. Рядом со мной стоит десяток, а то и два, Упивающихся Смертью, и каждый готов убивать – это как минимум. Если я хотя бы попытаюсь кого-нибудь спасти, – он усмехнулся, – то ничего не добьюсь. И пожертвую своим преимуществом, ничего не получив взамен! – Я знаю, что вы не можете их спасти, профессор, – пробормотал Гарри. В словах Снейпа сквозила боль – боль, которую тот тщательно скрывал. – Мне очень жаль, что вам приходится все это видеть. И я правда прошу прощения, что спросил вас об этом. Вы очень храбрый человек. Снейп резко отвернулся, обхватив себя руками, но ответить не успел – именно в эту секунду в дом вошел Ремус, таща в руках большой белый пакет, на котором были нарисованы вафельные рожки с мороженым. – Полакомиться кто-нибудь хочет? – Ну, я вообще-то не голодный, – отказался Гарри. Честно говоря, о еде даже думать не хотелось. – Но все равно спасибо, Ремус. Мне очень приятно, что ты обо мне заботишься. – А ты, Северус? – Я собирался позаниматься с мистером Поттером окклюменцией, но сегодня я определенно не вполне в форме, – фыркнул Снейп. И, не добавив ни слова, вышел из кухни. Раздавшееся через секунду гудение пламени в камине возвестило о том, что он ушел. – Что это с ним? – спросил Ремус, ставя сумку на стол, рядом с думосбросом. – Я спросил у него, что произошло вчера вечером, – признался Гарри, чувствуя себя совсем несчастным. – Ясно, – Ремус не стал заявлять, что заводить подобный разговор не слишком умно, просто предложил: – Хочешь об этом поговорить? «Хорошо, что он не стал упрекать меня или, того хуже, расспрашивать, о чем мы говорили», – подумал Гарри. Ни того ни другого он бы не вынес. Сейчас он действительно чувствовал себя «глупым ребенком», как называл его Снейп. Гарри снова сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле, и решил сменить тему. – Знаешь, давай лучше поговорим о моих снах. Я тут задремал над Гермиониными записями, а когда Снейп разбудил меня, то сказал, что я кричал на змееязе. Сам сон я, правда, не помню. – Тебя беспокоит твоя способность говорить со змеями? – вытаращил глаза Ремус. – Не очень. Раньше беспокоила, да – и очень сильно. Но и тогда я больше волновался о том, что скажут люди. То есть, половина школы считала, что добра от этого не будет, а вторая половина просто не доверяла змееустам – в принципе. Потому, наверно, я изо всех сил пытался забыть, что могу говорить на змееязе. Но сейчас... я с Сэл все время болтаю... и со Снейпом мы тоже много говорили об этом... нет, сейчас я считаю, что тут все в порядке. – Ну, тогда не знаю, – признался Ремус. – Может, тебе просто кошмар приснился. – Может быть, – согласился Гарри, хоть в действительности так и не считал. Этот сон что-то значил – так же, как и другие его сны. Но знание ускользало из рук, и мучительно казалось, что еще чуть-чуть – и он поймет, в чем суть. – Кстати, а где Сэл? – Я ее весь день не видел, – сообразил Гарри. Неужели Снейп прав? Не могла же змейка на него обидеться. Или могла? Он ведь всего-то велел ей перестать постоянно задавать вопросы о том, кто его отец. – Ладно, вернется, когда захочет, – заявил он, поднимаясь и прихватывая пакет с мороженым со стола, чтобы спрятать его в морозилку. Холодильник в точности напоминал маггловский – просто работал от магии, не от электричества. – Ладно, раз уж урока окклюменции сегодня не будет, – заявил он, – давай мы с тобой немножко поработаем над моей магией. Беспалочковой, в смысле. Может, проблема в моей палочке – или просто в палочке, – и если это так, то тогда мы сможем справиться. – Ты раньше мог накладывать заклятья без палочки? – ахнул Ремус. – Не-а, нисколечко, – отозвался Гарри, пытаясь настроиться на веселый лад. – Специально, в смысле. Случайная магия не считается – она у всех детей бывает, и Снейп сказал мне, что это нормально. Не думаю, что мы сможем взять ее под контроль, но нужно же попытаться еще что-нибудь попробовать. – Ладно, – согласился Ремус и взялся за думосброс, собираясь отодвинуть его в сторону. – Не смотри туда, – быстро предупредил Гарри. – Он полный. – Это твои?.. – Ремус, судя по выражению лица, собирался предложить что-то, что ему не нравилось, но казалось необходимым, поскольку Снейп внезапно ушел. – Помочь тебе вернуть воспоминания на место? – Это не мои, – отозвался Гарри. Пусть Ремус сам догадывается. – Знаешь, пойдем в ту комнату, где мы обычно со Снейпом занимаемся. И Мерлина ради, Ремус, не бойся ты использовать передо мной магию. Ничего страшного в этом нет. И все со мной в порядке. И вышел из кухни, даже не взглянув на оставшийся на столе думосброс. TBC
Полётчица: Я во время прочтения немного чая на клавиатуру расплескала, руки дрожали. Но до чего же потрясно сделано... Гарри просто ин керактер - но ин керактер по этому фику - т. е., автор не увела его характер в сторону. Снейп - это Снейп. Тут не нужны комментарии. А Ремус опять играет в плохого психолога ("Хочешь об этом поговорить?")). И - образно. Как всегда. Мерри, спасибо за перевод. Огромное. З. Ы. И слава Слизерину, что мы не увидели описание того, что узрел Поттер в Думоотводе...)
Nadalz: Мерри Спасибо за эту главу! Снейп снова вызывает восхищение своей каноничностью. Очень понрвилось то, как он у Лорда от грязной работы отмазался =) Грамотно :) Но вот что-то меня сильно беспокоит, так этот забытый думосброс... Ох, не к добру это. Хотя - кто еще может быть в Доме на Гамаулд, кроме Рема, Гарри и Снейпа? Разве что ОФ-цы, которые могут увидеть все это...
Мерри: Nadalz Ну, они же не Гарри! Никто туда не полезет. Это только наш мальчик - любитель совать нос куда не надо :)
Nadalz: Мерри Ну, слава Богу! =) Хотя у нашего мальчика есть не менее любопытные друзья, но их, вроде как, пока туда не пускают :)
Irana: Мерри Сильное продолжение и психологически правильное. Все ведут себя так, как и должны в подобной ситуации, характеры хорошо выдержаны. Гарри пытается понять, но ему сложно, не хватает опыта и знаний. Вообще, у меня сложилось впечатление, что Гарри всегда сначала пытается понять сердцем, чувствами, но не умом, оттого им так тяжело со Снейпом. И по поводу необдуманного желания Гарри знать все. Я не могу сказать, что он 100% неправ. По форме - да, тут без вариантов, в таком тоне разгвоаривать со Снейпом и тем более требовать что-то, он не вправе. Но по сути... он должен это знать. И для того, чтобы окончательно поверить Снейпу (верить на слово такому человеку как Снейп... Я бы не поверила) и просто для того, чтобы понять, с чем он борется, почему и ради чего. Ему говорили, но это слова, это проскальзывает мимо сознания, "картинки" не проскользнут. Хотя похоже, это авторский (или читательский) взгляд на ситуацию, для Гарри важен первый пункт и ну и плюс любопытная и неугомонная натура. Но сцена написана здорово, очень правдиво, очень сильно, читается на одном дыхании. Еще хотелось бы отметить, понравившийся момент. У автора замечательная, продуманная, логичная и от этого очень достоверная история колдовского мира. Браво! Мерри пишет: У вас есть выбор. Вы можете сидеть дожидаться Ремуса с мороженым, – усмехнулся он, – или доказать, что вы действительно взрослый человек, и докончить то, что начали. А вот это удар ниже пояса. Гарри никогда не откажется Но именно отличие этой фразы и фразы Рема "Хочешь поговорить об этом?" лучше всего показывают их отношение к Гарри. Спасибо за шикарный перевод!
Мерри: Irana Я долго думала, почему Гарри так поступает, и мне кажется, поняла. Вообще, у меня сложилось впечатление, что Гарри всегда сначала пытается понять сердцем, чувствами, но не умом Умом-то он понимает, но ему этого мало. А вот чтобы еще и прочувствовать ситуацию, ему не хватает жизненного опыта, эмоциональной зрелости, какой-то эмпатии. Вот он и просит доказательств, которые можно "пощупать", которые впрямую бьют по чувствам.
Полётчица: Мерри пишет: просит доказательств, которые можно "пощупать", которые впрямую бьют по чувствам Бить-то они бьют, но он же и впрямь чувствует. То есть вскоре из мальчика будет сделан конченый псих) И он сам же будет в этом виноват...
Мерри: Полётчица Беда Гарри еще и в том, что момент он выбирать "умеет". Думаю, в другое время и в другой ситуации Снейп прореагировал не менее язвительно, но более спокойно. А так, представьте себе: он провел ночь за всем этим ужасом, с утра доложился Альбусу, потом еще ПРОВЕЛ УРОКИ целый день - и пришел учить этого балбеса. А тот после этого задает ему подобные вопросы и требует оправданий. Беда Гарри, как и многих подростков, в том, что когда он полностью поглощен своей проблемой, он не задумывается об окружающих и не просчитывает свои действия... и их последствия. Ну, научится...
Irana: Мерри Беда Гарри, как и многих подростков, в том, что когда он полностью поглощен своей проблемой, он не задумывается об окружающих и не просчитывает свои действия... и их последствия. Что да, то да. Он совершенно не думает об уместности своих действий и слов. Не старается выбрать правильный момент, не оценивает состояние собеседника, хотя здесь, тесно общаясь со Снейпом, начинает немного этому учиться. Но это приходит только вместе с опытом, через ошибки и их последствия.
Полётчица: Irana пишет: это приходит только вместе с опытом, через ошибки и их последствия. Ох, боюсь, что этих ошибок и последствий будет большая чёрная туча...
Irana: Полётчица Он сильный мальчик, он справится. И умный, когда возьмет на себя труд подумать))
Sectumsempra: Никак не могу найти 15 и 16 главы - хоть ты тресни!
Irana: Sectumsempra Вот тема с главами 13-16
Полётчица: Irana, в том и проблема, что он редко берёт на себя этот труд)))
Мерри: Глава 22. Дадли Снейп не появлялся целых три дня. Думосброс с его воспоминаниями так и остался на столе в кухне. Гарри настолько не хотелось его видеть, что он просто перестал заходить в кухню и совершенно забросил готовку. К его огромному облегчению, Ремус молча взял эти обязанности на себя, не задавая лишних вопросов. Ели они теперь в столовой – даже завтракали там. С беспалочковой магией ничего не получилось, и поскольку ни ему, ни Ремусу ничего не приходило в голову, уроки они почти забросили. Гарри писал письма, учился, занимался окклюменцией и искал Сэл: змейка с тех пор так и не появилась. А еще он нашел время и силы снова позвонить на Тисовую. Спустился в сырой, промозглый подвал и, привычно оглядываясь - не появится ли где Сэл? - выудил из кармана телефон и набрал номер. Затаил дыхание и прислушался к длинным гудкам, дожидаясь, кто поднимет трубку. – Алло? – ответил мужской голос. Гарри чуть было не отключился, но успел вспомнить, что решил не давать дяде себя запугивать. «Надо только помнить, что я это решил», – подумал он. – Дадли Дурсля, будьте добры, – вежливо попросил он, понимая, что этим дело не обойдется. Конечно, он оказался прав. – Кто это? – рявкнул дядя Вернон. «Успокойся, – велел сам себе Гарри. – Сглотни и дыши ровно. Он ничего тебе не может сделать. Даже из дома и то выгнать не может. Все это мы уже проходили...» – Это Гарри. Из трубки полился такой поток ругательств, что Гарри невольно отшатнулся: так и оглохнуть недолго. Держа телефон на расстоянии вытянутой руки, он все равно разбирал обрывки вроде «Неблагодарный урод!» или «Да утопить тебя надо было, еще когда тебя нам подкинули, сопляка этакого!». – Дайте мне поговорить с Дадли, – наконец рявкнул он, прерывая дядину тираду. – Да пошел ты к черту, щенок! – Или вы дадите мне поговорить с Дадли, или я заявлюсь к вам лично, – пригрозил Гарри, и это сработало. Ясное дело, дядя Вернон и на сотню миль не хотел подпускать племянника к своему дому. – Привет, Гарри, – хмуро поздоровался Дадли. – Дядя Вернон! – в ярости воскликнул Гарри, отчетливо слыша дыхание двух человек. – А ну повесьте вторую трубку! – Как ты догадался?.. – А вы как думаете? – Гарри изо всех сил старался подражать ледяному тону, каким Снейп разговаривал со студентами, чтобы запугать их насмерть. – Повесьте трубку и дайте мне поговорить с Дадли. И, раз уж на то пошло, выйдите из дома! – Думаешь проклясть его, да? У меня неделю голова болела после того, что ты устроил на кладбище, паршивец! Подумать только – на могиле Петунии, упокой господи ее душу! Стыда у тебя нет! – Это был не я! – рявкнул Гарри. – А мой учитель, потому что он приличный человек – в отличие от вас. Представляете, он решил, что дать вам запинать меня насмерть – не очень хорошая идея. Особенно если учесть, что я всего-навсего хотел оплакать свою тетю! – Да тебя мало насмерть запинать, выродок! – взвыл Вернон. – Ты убил мою жену! – Никого он не убивал, – наконец вмешался Дадли. Голос у него был невеселый, но не такой унылый, как раньше. – Он просто хотел помочь маме. – Ты вообще соображаешь, а?! Думаешь, он не знал, что делает? Да черта с два! – Дядя Вернон! – вмешался Гарри. – Выйдите из дома и дайте нам с Дадли поговорить. – Да кто ты такой, чтобы мне указывать, что мне делать в собственном доме! Бог свидетель, это уж слишком! Гарри вздохнул. И почему он с самого начала знал, что до этого дойдет? – Я волшебник, дядя. И, того и гляди, стану Очень Сердитым волшебником! Угадайте, что тогда будет! Помните тетю Мардж? А теперь повесьте трубку! Вместо ответа дядя Вернон с грохотом швырнул трубку на рычаг. Чуть погодя Дадли тихо произнес: – Гарри, он ушел. – Хорошо, – коротко ответил Гарри, пытаясь успокоиться. – Как ты там, Дадли? – И ради этого ты звонишь? – Дадли явно был озадачен. – Ага. Как у тебя дела? Я знаю, как это нелегко. – Я так по ней скучаю, – пожаловался его кузен. Гарри не знал толком, что на это ответить. Сказать «Я тоже» означало соврать, а этого ему никак не хотелось. – Это правда сделал твой учитель? – спросил Дадли. – Ну, с папой, я имею в виду? – Да. – Но я же слышал, как ты кричал! – возразил Дадли. – Было похоже на... не знаю, заклинания, что ли. А потом как грохнет, как рванет, и... – Послушай, Дадли, – оборвал его Гарри, стараясь объясниться. – Ты был прав, когда сказал мне не ходить на похороны. Думаю, дядя Вернон и вправду собирался меня убить. Даже если бы я использовал магию, это все равно была бы самозащита. Но я не колдовал. – Но ты выкрикивал заклятия, Гарри, – упорствовал Дадли. – Откуда ты знаешь, что это не ты?.. Гарри не собирался вдаваться в подробности. – Дадли, я просто хотел его напугать, – ответил он. – Но дядя Вернон был в такой ярости, что ничего не слушал. Так что моему учителю пришлось вмешаться. – Значит, твой учитель тоже волшебник. В другой ситуации Гарри, пожалуй, рассмеялся бы. Дадли утверждал очевидное с такой интонацией, будто только что разгадал загадку сфинкса или еще что-то подобное. Но смеяться он все-таки не стал: настроение было неподходящее. – Да, он волшебник. – А ты говорил, что нет. Ты соврал папе. – Да брось, ты сам ему врешь по сотне раз в неделю, – заметил Гарри. – Не вру я! – А сколько раз ты таскал сладкое и говорил, что ничего не трогал? Дадли громко вздохнул. – Я уже давно ничего не таскаю. Знаешь, Гарри, я теперь совсем есть не хочу. Похудел стоуна* на два с тех пор, как мы виделись. – Слушай, ну есть все-таки надо. Не мори себя голодом, – озабоченно сказал Гарри неожиданно для себя самого. – А ты как? – поинтересовался его кузен. Удивленный Гарри – он совсем не ожидал такого вопроса – скрестил ноги и прислонился к стене. – Да вроде ничего. После операции было плоховато поначалу... Дадли со свистом втянул ртом воздух. – Ох, да. Я забыл. Глупо, да? – Совсем не глупо, – возразил Гарри. – У тебя куча своих проблем, и твоя мама... – Угу, – согласился Дадли. – Но папа так до сих пор и не понял, что ты сделал. Точнее, что ты пытался сделать для нее. Знаешь, это просто ужасно. Я тогда об этом не думал, но я бы точно боялся такой операции, а ты меня еще и младше, а папа даже не пошел с тобой туда – ну посидеть там или еще что. Даже если бы он отказался, я мог бы сам пойти, но, честно говоря, мне это даже в голову не пришло, пока ты не уехал. Прости, Гарри, ладно? Ошарашенный, Гарри не сразу нашел нужные слова. – Ну, со мной был мой учитель, так что все в порядке. Не расстраивайся, Дадли. Ты был там, где надо, – рядом с мамой. – Она так и не проснулась! – воскликнул Дадли. – Я даже не... н-не... п-попрощался! – Я очень сочувствую, – все, что смог выдавить Гарри в ответ. Ему почудился легкий шорох, и он глянул в ту сторону, надеясь разглядеть Сэл, но ничего не увидел. – И ты тоже не попрощался с родителями, просто не мог, да ведь? – произнес Дадли медленно и очень грустно. – Знаешь что, Гарри? Мне очень стыдно, что я так с тобой обращался. Ну, в смысле, дразнил тебя за твой шрам и обзывал сироткой... И злился, когда мама с папой переселили тебя из чулана, и не поздравлял с днем рожденья... «Кто ты такой и что ты сделал с Дадли Дурслем?» – вертелось у Гарри на языке, но он удержался и только спросил осторожно: – Слушай, Дадли... А чего это ты вдруг такой добрый? Дадли тяжело вздохнул. – Гарри, ты помнишь эти... штуки? Ну, которые были на аллее? Я их не видел, но чувствовал, все ближе и ближе... а потом совсем рядом. – Угу. Дементоры. Я помню. Гарри поежился. – Э-э... Я сначала думал, что ты приказал им на меня напасть, – признался Дадли. – Я долго так думал, и только когда ты уже уехал в эту свою школу, до меня дошло, что ты их остановил. Интересно, кому Дадли обязан этим откровением, подумал Гарри. Особенно если учесть, что, по мнению дяди Вернона, это он, Гарри, «вызвал демонов, чтобы убить Дадли»? Почему-то он сомневался, что тетя Петуния думала иначе. – Да, я их остановил, – согласился он. – Этой своей... волшебной палочкой, да? И этой... серебряной штукой, которая прискакала? – прошептал Дадли. – Да. Это был мой Патронус, – пояснил Гарри. – Это э-э... волшебный защитник, что ли. Я не знал, что ты его видел. Честно говоря, я вообще не знаю, могут магглы его видеть или нет. Дементоров же ты не видишь. – А я не знаю, видел я его или нет, – сказал Дадли. – Но я знаю, как он выглядит. Странно, да? – Да. Странно – это точно. – Тут такая штука, – начал Дадли. – Мама... – у него перехватило голос. – Мама обо мне очень беспокоилась тогда. Я спал не больше двух-трех часов в ночь, и мне снились жуткие кошмары. Как будто я больше никогда-никогда не буду радоваться. Не знаю, как объяснить, на что это похоже... – Не нужно, – пробормотал Гарри. – Я и так знаю. Слушай, ты до сих пор так плохо спишь? – Есть немного, но это потому, что я по маме скучаю, – Дадли всхлипнул, но через несколько секунд снова взял себя в руки. – А ужасы эти дикие сниться перестали, когда мама сводила меня к... к психологу. Мама с папой тогда страшно поругались. Папа говорил, что все это глупости и что из меня вырастет неженка, но мама настояла на своем. – И правильно сделала, – заверил его Гарри. – Тебе же стало легче, правда? – Угу, – пробормотал Дадли и замялся, как будто думал, что сказать дальше. – Меня... это... загипнотизировали. И тогда я вспомнил, что ты сделал с этими... штуками на аллее. Не знаю, видел ли я этого твоего серебристого зверя взаправду, но под гипнозом вспомнил. Очень непонятно выходит? Слушай, а все волшебники могут такое? – Не все, – признался Гарри. – Ага, вот и психолог то же самое говорила. Сказала, ты могущественный волшебник и мне повезло, что ты смог меня спасти. И еще – что эти жуткие твари хотели высосать мою душу и мне никто не помог бы потом, если бы не ты. Гарри уронил телефон. – Гарри? – донесся из динамика голос его кузена. Гарри поднял аппарат. – Я здесь. Извини, это я от неожиданности. Значит, ты ходил к... к психологу, которая знает про... про таких, как я? – Ага. Миссис Фигг посоветовала. Она сказала маме отвести меня к тому, кто поймет, что случилось, потому что иначе они решат, что я совсем чокнулся, и упекут в дурдом. Маме это все очень не понравилось, но когда я совсем перестал спать по ночам, она решила, что миссис Фигг права. Папа опять шумел, но ты же знаешь, мама может... – он снова всхлипнул, – мама могла настоять на своем, когда хотела. Что верно, то верно. После истории с дементорами дядя Вернон, будь его воля, вышвырнул бы племянника на улицу. Ведь именно тетка тогда – правда, после вопиллера от Дамблдора – решила, что Гарри останется у них... – Хорошо, что тебе помогли, Дадли, – искренне сказал Гарри. – Надеюсь, дядя Вернон тебя не очень донимает? – Не-а. Ну, пока я то и дело называю тебя уродом, он думает, что все в порядке. Но я теперь не всерьез, честное слово. Я рад, что ты маг и что у тебя хватает силы, чтобы справиться с этими... ну, ты понял. И мне стыдно, что я тогда наорал и обвинил тебя во всем, хотя по-хорошему надо было сказать тебе спасибо. Гарри не сдержал смешок. – Такое ощущение, что ты совсем другой человек, Дадли. Здрасте, меня зовут Гарри Поттер. Приятно познакомиться. – Я еще в больнице хотел тебе сказать, – признался Дадли. – Но с папой... подумал, что не стоит. – Правильно подумал, – одобрил Гарри. – Зачем выводить его из себя? – И я предложил тебе шоколадку, думал, что ты догадаешься. «Для Дадли, – подумал Гарри, – это очень сложный ход мысли». – Спасибо, я так и понял. Дадли откашлялся. – Знаешь, мне так плохо из-за мамы... Не только потому, что я скучаю, а потому, что... ну, это же я папе сказал, что нужно попросить тебя попробовать... магию. Когда ты справился с этими штуками, я решил, что ты все можешь. – К сожалению, нет, Дадли. Ты же понимаешь, да? Я очень хотел помочь, но есть вещи, в которых от магии никакого толку. – Да, я понимаю, но от этого не легче. В смысле, ну есть у нас в семье волшебник, а мама все равно... Только не обижайся. – Конечно нет. – Хуже всего, что это я заставил папу тебе написать. Он сначала совсем не хотел... А потом... - Дадли громко сглотнул, - потом ты попытался сделать то, что мог, и предложил пересадку, но все было напрасно, и мама все равно умерла! Выходит, это я виноват - не уговорил бы я папу тебе написать, ты бы не узнал и не приехал! – Ох, Дадли, – вздохнул Гарри, с легкостью узнавая это ощущение, когда кривая логическая цепочка приводит к явно неверному выводу. – Дадли, ну нельзя же так! Ты ни в чем не виноват! Тогда уж можно сказать, что твой отец прав и что это моя вина. Ведь это мой костный мозг ей пересадили! – Но ты пытался ее спасти! – тут же возразил Дадли. – И ты тоже, – спокойно ответил Гарри. – Угу, – с явной неохотой согласился Дадли. – Я сам себе это повторяю. И вроде как знаю, что ты прав, но в то же время думаю, что нет, и это все вертится и вертится в голове... Понимаешь, да? «А то, – подумал Гарри. – Еще как». – Марша мне здорово помогла, – продолжал Дадли. – Это мой врач. Я злиться перестал. И с диетой стало полегче. Я... слушай, я жутко рад, что ты позвонил. Папа все твердит, что если ты заявишься, он тебе покажет, что почем, и я так думаю, что после похорон лучше тебе не появляться тут, и на лето тоже, и вообще не стоит... но знаешь, я боялся, что вообще тебя больше не услышу и не увижу. – Я постараюсь не пропадать, – пообещал Гарри и сам удивился своей искренности. – Ты еще ходишь к Марше? Ну, чтобы справиться... после того как твоя мама?.. – Папа знает, что она со мной разговаривала насчет... таких, как ты, так что теперь, когда мамы нету, он даже упоминать Маршу не велит, – безнадежным голосом сообщил Дадли. – Хмм. Послушай, дай-ка я попробую его уговорить. В трубке было отчетливо слышно, как Дадли сглотнул. – Гарри, по-моему, не стоит тебе так вот запросто угрожать людям. – В твоих устах звучит сильно, – холодно парировал Гарри. – Да, но... – Никаких «но», Дадли. Для тебя эти консультации очень важны. И вот еще что. Если я не смогу звонить какое-то время, ты не волнуйся. У нас тут в школе много уроков и при этом нет ни телефонов, ни нормальной почты. Только совиная. – А как ты мне тогда звонишь? – Долго рассказывать, – ответил Гарри. – Да и нельзя мне. – А, значит, ты прячешься. – Можно было представить, как Дадли кивает. – Папа говорит, что тебя кто-то пытался убить. Волшебник, да? Очень злой. На минуту Гарри удивился, откуда дядя Вернон знает про Волдеморта. Потом вспомнил, что после нападения дементоров про это пришлось говорить прямо-таки в гостиной Дурслей. – Послушай, что я скажу, Гарри, – продолжал Дадли глухим испуганным шепотом. – Папа на стенку влезет, но я все равно скажу. С самых похорон он все ходит и говорит, как был бы рад помочь этому самому как-его-там. Говорит, что поделом тебе. И что пусть хоть за тобой сам дьявол охотится, он бы с радостью помог, только бы от тебя избавиться... насовсем. Гарри чуть было опять не уронил телефон, но в конце концов выдавил: – Э-э... спасибо, что предупредил, Дадли. Я, правда, не знаю, что такого дядя Вернон мог бы сделать. Этот злой волшебник вряд ли начнет расспрашивать магглов насчет меня. Слушай, может, тебе стоит предупредить отца, чтобы он держался от Волдеморта подальше. Он очень опасен, знаешь ли. Магглов убивает только так. – Угу. И ты тоже будь поосторожнее, ладно? – Ага, – пообещал Гарри. – Дай отцу трубку, ладно? – Не пугай его только. – Не больше, чем он меня, – мрачно ответил Гарри. Как ни странно, Дадли его понял. – Да уж, что есть то есть. Ладно. Увидимся еще? – Гарри услышал, как кузен положил трубку на стол, потом его голос стал тише: Дадли явно отошел от телефона. – Пап! Гарри хочет с тобой поговорить. Ну пап! Иди сюда! Мгновение спустя дядя Вернон проревел в трубку: – Ну что еще?! – Как вы думаете, что с вами сделает проклятие Incendio? – вкрадчиво вопросил Гарри. – А Petrificus Totalus? Тогда на кладбище я старался не причинить вам вреда, так что вас вырубил мой учитель. Но если вы попытаетесь помочь тем, кто хочет меня убить, я сдерживаться не буду, так и знайте. Вернон начал что-то бормотать, явно брызгая слюной, но Гарри его оборвал. – И не смейте срываться на Дадли за то, что он об этом рассказал! Скажите спасибо, что у него хватает ума понимать, что такое семья! И еще одно, дядя Вернон... На том конце провода повисла мрачная пауза. – Вы позволите ему ходить к Марше, пока он этого хочет. И не смейте донимать его на этот счет. Ни слова, слышали меня! Вернон явно был напуган, но не настолько, чтобы смолчать. – Что-о?! Да ты кто такой, чтобы указывать, как мне воспитывать собственного сына?! – Мне приходит в голову, – холодно протянул Гарри, старательно подражая Снейпу, – что стоит проклясть вас прямо по телефону. В конце концов, почему бы и нет? Пожалуй, начать можно с Alohomora. И поверьте, результат вам не понравится. – Да пусть он ходит к своей психиаторше, ради бога! – истерически завопил дядя Вернон. В голосе его страх мешался с яростью. – Вот и отлично, – ответил Гарри. – Я еще позвоню, чтобы убедиться, что все в порядке. До свидания, дядя Вернон. Вместо ответа раздался грохот: дядя, очевидно, швырнул трубку на рычаг, и что-то треснуло. Гарри вздохнул. Дядя, похоже, был разъярен - и глуп! - настолько, что и в самом деле мог выдать племянника Волдеморту. Знать, что твой собственный дядя может выдать тебя смертельному врагу, было противно. Хорошо хоть, Вернон не был родным Гарри - не на самом деле. Он просто когда-то женился на тете Петунии. А вот Дадли... с Дадли теперь все было иначе. Во всех смыслах. * * * Гарри наконец продрался через Гермионины конспекты по чарам и трансфигурации. Он как раз складывал их стопочкой и разбирал написанные за последние дни письма, когда снизу донеслись голоса Снейпа и Ремуса. Настроение сразу испортилось. Так паршиво ему было только в прошлом году – когда пришлось идти на зельеварение после злополучной истории с думосбросом. Хотя нет: в этот раз, пожалуй, было еще хуже. В том году он без спросу влез в воспоминания учителя, а теперь... теперь вроде бы как предал друга. Ну почему, почему он не остановился, когда Снейп не захотел ничего обсуждать? Почему не поверил, что тот не принимал участия во всех этих ужасах?! «Да потому, – был вынужден признать Гарри, – что я и в самом деле не поверил. Снейп был прав: мне было нужно увидеть самому. И я этим не горжусь...» Что теперь оставалось делать? Ничего. Только спуститься вниз и расплатиться за свое решение. Гарри сгреб свитки пергамента и письма – и отправился в гостиную. * * * – Добрый день, мистер Поттер, – ровным голосом поздоровался Снейп. Его интонации не выдавали никаких эмоций; впрочем, Гарри ничего и не ждал. – Здравствуйте, профессор, – кивнул он. Казалось, что они на сцене и разыгрывают какую-то викторианскую пьесу, где все чрезвычайно чопорны и официальны. Однако он ничего не мог с собой поделать. – Я написал друзьям, вы не могли бы передать? Если вас не затруднит, конечно. Снейп взял письма, даже не взглянув в его сторону. – Северус спрашивал про твои сны, – попытался завязать разговор Ремус, переводя взгляд с одного на другого и постукивая ногой по полу: похоже, он был недоволен тем, что видел. – Мне пришлось сказать, что ты не рассказывал ничего нового. – Это потому, что мне ничего такого не снилось, – объяснил Гарри. – Или я не помню. – Так же, как не помните, что кричали на змееязе? – ледяным тоном спросил Снейп. – Ну что я, виноват, что не помню? – вздохнул Гарри. Продолжать не хотелось, но и молчать тоже явно было нельзя, учитывая обстоятельства. – Такая штука... в общем, вам, наверное, обоим надо знать. Может, и Ордену тоже, не знаю. Я тут разговаривал с Дадли, сегодня утром в подвале... по телефону, в смысле... и вот... – Вы когда-нибудь перейдете к делу, Поттер? Гарри глубоко вдохнул, пытаясь привести мысли в порядок и одновременно не выдать что-нибудь насчет язвительных сволочей. – Дядя Вернон говорит, что выдаст меня Волдеморту при первой же возможности, – сухо сообщил он. – Я попытался разубедить его, но зная, что он за человек... скорее всего, он сделает по-своему и плюнет на последствия. – Какие такие последствия? – спросил Ремус. Гарри прикрыл глаза: ему до смерти не хотелось признаваться, особенно при Снейпе. – Ну... я пригрозил, что применю к нему Алохомору. – Алохомору, – повторил Снейп, презрительно скривив уголок рта. – Послушайте, он же не знает, что это значит! – огрызнулся Гарри, устав быть вежливым. – Что я, по-вашему, должен был пригрозить ему Авадой Кедаврой?! Очень мило! И не надо мне говорить, что я должен всерьез хотеть использовать это проклятье! Потому что с дядей Верноном у меня может и получиться! – А ну уймитесь оба, – рассердился Ремус, грозно зыркнув на Гарри. – И не упоминай всуе Непростительные заклятья, Гарри. В твои годы это непристойно. Тебе и думать-то о таких вещах не следует! – При чем тут мой возраст! Что, Волдеморт, что ли, меня пожалеет и избавит меня от Авады? Да вам следовало бы учить меня Непростительным, потому что иначе я, считай, конченый человек! Или вы думаете, что я исполню пророчество с помощью каких-нибудь там веселящих чар? Может, мне вообще ему конфетку предложить, и все получится?! – Поттер, у вас истерика, – холодно сообщил Снейп. – Да нет, я просто жить хочу, спасибо! – Гарри, сядь, пожалуйста, – вмешался Ремус и, едва Гарри повиновался, повернулся к зельевару: – И ты, Северус, тоже. Дождавшись, пока Снейп сядет, Ремус сел тоже. – Вот что, – начал он. – Речь не о том, Гарри, что мы будем делать, когда твоя магия вернется полностью. Нам нужно понять, представляет Вернон Дурсль угрозу для тебя или нет. Снейп фыркнул и сцепил пальцы. – Заклятие Fidelius говорит само за себя. Поттер не Хранитель этого дома, хотя особняк и принадлежит ему. Он не может сказать Дурслю, где находится, ни намеренно, ни случайно. Отсюда следует, что пока Поттер в состоянии делать, что ему говорят, и не высовывать носа наружу, он здесь в полной безопасности, что бы там ни затевал его дядя. – Гарри? – Я не доверяю дяде Вернону, – поморщился Гарри. – Но, как и профессор Снейп, думаю, что вряд ли дядя сможет причинить мне вред. Я просто решил, что стоит об этом сказать. – И хорошо, – похвалил его Ремус. – Я дам Альбусу знать. А теперь, если ты не возражаешь, Гарри, я пойду. Тебе нужно заниматься окклюменцией. Гарри чуть было не попросил его остаться – и устыдился собственной трусости. Проводив глазами уходящего Ремуса, он повернулся и выжидающе уставился на Снейпа. Тот пристально смотрел на него и молчал. Гарри не выдержал первым. – У вас есть для меня письма? Снейп извлек из-под мантии пакет, чуть наклонился и, не сказав ни слова, протянул ему. Гарри вздохнул. Ладно, никто и не обещал, что будет легко. Можно, конечно, плюнуть на это молчание и просто начать читать, но лучше от этого точно никому не будет. – Простите, а? – выдавил он наконец, откладывая пакет в сторону. – Надо было мне вам поверить, и все. Зельевар сощурился так, что его глаза превратились в узкие щелочки. – Этого недостаточно, мистер Поттер. – Недостаточно? В каком смысле? – Недостаточно, – повторил Снейп. – Неудовлетворительно. Неприемлемо. Неполно. Не соответствует целям; ущербно; не отвечает требованиям поставленной задачи... – Да знаю я, что это значит! – взорвался Гарри. – Возможно, тогда не следовало задавать вопрос о значении этого слова. «Ну что за человек! Рехнуться можно!» – подумал Гарри и процедил сквозь зубы: – А что вы хотите услышать, профессор? Давайте, вы мне скажете, я повторю, и все! Да, толку-то от этого... Снейп смерил его презрительным взглядом и ничего не ответил. – Да ну, к черту, – Гарри сдался. – Ладно, хотите сердиться – сердитесь на здоровье. Я все равно привык, что вы меня ненавидите. Он очень надеялся услышать что-нибудь вроде: «Я тебя совсем не ненавижу, Гарри. Что касается твоего отвратительного поведения накануне...» Да хоть что-нибудь, лишь бы Снейп разговорился! Но тот, увы, на провокации не поддавался. – Ну тогда начнем, что ли, – сдался Гарри. – Давайте, доставайте палочку, кричите Legilimens, а я буду сопротивляться. Я тренировался, но без противника очень трудно понять, делаешь ты это правильно или нет. Снейп резко вдохнул и, к радости Гарри, немного – самую чуточку – расслабился. – Вы ничего не забыли? Гарри нахмурился. – Кажется, нет. Снейп пробормотал что-то себе под нос. Гарри не понял, что именно, но был уверен, что разобрал слова «глупый» и «гриффиндорец». – Принесите думосброс, мистер Поттер. Взяв думосброс в руки, Гарри содрогнулся, но все же принес его из кухни и поставил на обычное место – на столик возле дивана. Он молча наблюдал, как Снейп произносит латинское заклинание, прикасается палочкой к виску и переносит собственные мысли в думосброс. Затем зельевар, как и много раз до того, сделал то же самое для Гарри: – Pensare non pensatum. Решив рискнуть, Гарри подумал, насколько он сожалел о том, что вынудил Снейпа рассказать о собрании Упивающихся Смертью. – Еще? – Нет. – Он отодвинулся от касавшейся виска палочки. – Хорошо. – Отойдя на несколько шагов, Снейп предупредил: – Теперь будет труднее, Поттер. Всякий раз, как вы вытесните меня из своего сознания, я буду атаковать сильнее. Сосредоточьтесь на пламени. Legilimens! * * * Урок вышел тяжелее, чем все предыдущие. К концу занятия Гарри обливался потом и только что с ног не валился от усталости. Когда Снейп наконец опустил палочку, Гарри рухнул на диван, задыхаясь, откинулся на подушки и закрыл глаза. – С ним будет хуже, – счел нужным предупредить Снейп. – Много хуже. – Да я уж догадался, – простонал Гарри. – Теперь я понял, как нужно делать, и буду заниматься. – Уж будьте любезны, мистер Поттер. Снейп отряхнул мантию, словно собираясь уйти, потом подошел к думосбросу и принялся читать заклинания, чтобы вернуть Гаррины воспоминания на место. – Погодите, – устало выдохнул Гарри. Снейп вопросительно поднял бровь, дожидаясь разъяснений. – Я... мне... – Да? – мрачно уточнил Снейп. Голова была точно каменная, но Гарри все-таки поднял ее и заглянул зельевару в глаза. – Вы сказали, что моего извинения недостаточно. Может, и так, я не знаю. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы его приняли. Пожалуйста... Я думал, мы... не знаю... друзья? В каком-то смысле. Нельзя было сказать, что Снейп смягчился, но и гнева на его лице видно не было. Гарри нашел в себе мужество продолжить: – Пожалуйста, загляните в думосброс. Там мои извинения. Может, на этот раз их хватит... Снейп слегка вздохнул. – Это необязательно. – Да, я знаю. Но я этого хочу. Пожалуйста, профессор... Снейп покачал головой. – Я принимаю ваши извинения, Поттер. Остановимся на этом. – Но я хотел, чтобы вы... – Сделайте одолжение, хоть на сей раз уважьте мои желания... – Мне следовало это сделать с самого начала, – признал Гарри, наконец понимая, что к чему. – Да, конечно. Спасибо, сэр. Снейп снова вздохнул. – Учитывая все обстоятельства, я, пожалуй, предпочитаю дерзость вашему послушанию. – Я приложу все усилия, – Гарри слегка улыбнулся, старательно делая вид, что все в порядке. Может, если вести себя как обычно, Снейп тоже наконец расслабится? – Кстати, я хотел спросить... Если я опять лезу куда не надо, вы просто пошлите меня куда подальше, и я отстану, честное слово. Я хотел спросить, почему вы вообще пришли сюда в Хэллоуин. Вы же знали, что он вас позовет. Вы хотели... не знаю, хотели, чтобы я видел, как это случится? Ответом ему было ошарашенное выражение лица. – Да, наверное, нет, – задумчиво сказал он. – Я просто не мог взять в толк, зачем вы хотели меня видеть, но вы же слизеринец... ну, я и решил, что вы чего-то такого хитрого добиваетесь. – Вряд ли, – возразил Снейп, однако оскорбленным он ничуть не выглядел. Судя по всему, обвинение в хитрости он дурным не считал. – В Хэллоуин и Самайн Темный Лорд обычно призывает нас в полночь. Я собирался уйти за час до того. – В Самайн? – День точно посредине между осенним равноденствием и зимним солнцестоянием, – буркнул Снейп. – Право же, Поттер, это основы астрономии. Вы должны были это знать еще до того, как переступили порог Хогвартса! – Да, только меня вырастили магглы, – протянул Гарри. – Помните, да? Большинство из них и думать забыли про такие вещи и вообще про кучу всего, что, по мнению наших учителей, мы должны знать. Думаете, почему у меня столько проблем с учебой? – Я не заметил, чтобы мисс Грейнджер это мешало, – парировал Снейп. – Не можем же мы все быть гениями, – улыбнулся Гарри. – Но я передам ей ваш комплимент, профессор. – Она все равно не поверит, что я это сказал, – равнодушно заметил зельевар. – Думаете? Не, своему брату-гриффиндорцу она поверит. К разочарованию Гарри, в ответ на поддразнивания Снейп и бровью не повел. Вот зараза! Мастер Зелий ограничился кивком в сторону думосброса. – Думаю, стоит вернуть ваши воспоминания, мистер Поттер, пока не прошло слишком много времени. Стойте смирно. Когда с этим было покончено, Гарри, не выдержав, спросил: – А почему тогда вы оставили здесь свои воспоминания на три дня? Снейп чуть сощурился. – Мне не слишком хотелось то извлекать их, то снова забирать. Куда проще было оставить их здесь, пока с ними не ознакомятся все заинтересованные лица. Гарри наморщил нос. – Чего? Последовал долгий вздох. – Альбусу тоже нужно было их просмотреть, на случай, если я что-то пропустил. А поскольку воспоминания в думосбросе нельзя перемещать магическими средствами, ему пришлось прийти сюда. И только вчера у него нашлось на это время. Гарри уставился на учителя, чувствуя, что вот-вот взорвется от злости. – Директор был тут вчера вечером? И не нашел минуты, чтобы со мной увидеться и поговорить? Что, он думает, Волдеморт и здесь может через меня добраться до него? Даже здесь?! – Альбус поступает так, как считает нужным, – ответил Снейп. – Не знаю, почему он избегал вас в последнее время, но, кажется, могу попробовать догадаться. Гарри осознал, что тоже может, если чуть-чуть задумается. – Угу. Он хочет, чтобы мы с вами поладили. – Полагаю, он скорее хочет... чтобы вам было к кому обратиться, – пояснил Снейп. – В прошлом году вам хватило ярости, чтобы разнести в клочья его кабинет, так что он не ждет, что вы доверитесь ему. Но вам нужен кто-то рядом, особенно теперь, когда... когда Блэка нет. Гарри закрыл глаза, потом крепко зажмурился, и стало чуть-чуть полегче. – У меня есть Ремус, – выдавил он. – И Рон, и Гермиона. – Учитель, который, по вашим же словам, не желает признавать, что вы взрослеете, уже не говоря о том, что болезнь регулярно делает его недееспособным, и подростки, которые не в состоянии понять ни груз вашего прошлого, ни бремя вашего будущего. – Вот спасибо. Теперь мне кажется, что я вообще один. – Вы не один. Гарри наконец открыл глаза. – Да уж, конечно. Так и представляю, как я бужу вас среди ночи, потому что мне приснился кошмар. Или потому, что очередной разговор с Дадли совсем сбил меня с толку. Вам-то нету дела до всего этого. – Можете будить меня в любое время, когда я вам понадоблюсь, – спокойно объявил Снейп, не выказывая при этом ни грана сочувствия, а просто констатируя факт. – Что бы ни произошло. И, спрашивается, с кем еще вы можете поговорить о своем кузене? Невзирая на вашу веру в Люпина и своих друзей, вы не посвятили их в то, как вам жилось на Тисовой улице. – Да, но вас я тоже не посвящал, между прочим. – Неважно. Важно, что мы разделяем это знание, – Снейп помедлил. - Могу я спросить, что вы имели в виду насчет вашего кузена? – Да ничего, – отмахнулся Гарри и только потом сообразил, что как раз со Снейпом и можно поделиться своей тревогой. – Просто мне начинает казаться, что Дадли... может, он захочет мне помочь, как бы ни протестовал дядя Вернон. Но это не его дом. Это имеет значение? – Имеет. – Так я и думал. Ну и ладно, я все равно не хочу туда возвращаться. – Даже если бы чары были в полном порядке, вам нельзя возвращаться в дом, чей хозяин готов вступить в сговор с Темным Лордом. – Жалко, что дядя Вернон раньше об этом не сказал, – съязвил Гарри. – Я бы с удовольствием провел хоть одно лето с Сириусом. – Блэк был бы рад, – признал Снейп. – Он не раз просил об этом Альбуса. Слышать это было приятно – и больно. И горько – потому что это напоминало обо всем, чего он лишился. Гарри скрипнул зубами и, только чтобы отвлечься, спросил: – Так когда Самайн? – Через три ночи, – Снейп выплюнул эти слова, как что-то омерзительное. – И, прежде чем начинать беспокоиться о том, что произойдет, примите к сведению: Самайн в представлении Темного Лорда – время ритуалов, а не развлечений. Гарри пробрала дрожь. Что Волдеморт понимает под ритуалами, он тоже уже видел. «Кровь врага, кость отца, жертва слуги...» – Ой, фу... Это, по-моему, еще хуже. На это Снейп не ответил – просто сменил тему разговора. – Завтра меня здесь не будет, однако если вам что-нибудь понадобится, попросите Люпина связаться со мной по каминной сети. «Я не буду спрашивать, – сказал Гарри сам себе. – Не буду, и все. Да мне даже не интересно...» И тут же услышал собственный голос: – А почему? – По той же причине, по которой я не приходил последние три ночи. Варил Волчье зелье для вашего блохастого приятеля. Гарри ахнул. – Это настолько сложно? На лице Мастера Зелий появилось странное выражение, которое Гарри даже понять не мог, пока тот не произнес: – Первая порция, к сожалению, была испорчена. – Вы ошиблись при варке зелья?! Снейп нахмурился. – У меня было другое на уме. Не спрашивайте. На сей раз у Гарри хватило ума промолчать. И уж точно не повторять то, что Снейп не раз говорил в классе: «Человек, который может делать все правильно только тогда, когда его ничто не отвлекает, попросту некомпетентен!» – Хорошо, – пробормотал он, глядя, как Снейп идет к камину. – Значит, увидимся послезавтра? – Да. Поздно вечером, – подтвердил Снейп. – А пока продолжайте заниматься, мистер Поттер. Гарри кивнул, глядя, как Снейп уходит. И только потом осознал, что за весь вечер зельевар так ни разу и не назвал его по имени. Похоже, «Я принимаю ваши извинения» и «Вы не один» значили не так уж много. Хмурый и задумчивый, Гарри отправился в постель. * Два стоуна – около 12,5 кг. TBC
Nora: Здорово и спасибо за главу. Надеюсь дяде Вернону достанется на орехи за предательство Гарри.
Полётчица: Почти впервые вижу нормального Дадли. Его поведение порадовало больше всего. Если бы так на самом деле было... Мерри, . Cпасибо за главу.
Nadalz: Мерри Огромное спасибо за главу! Очень нравится тут Дадли... Прям заметно, как мальчик повзрослел и начал меняться... Почему-то очень жаль, что Сел потерялась... А вот с Севом Гарри все никак не может снова надалить отношения... Да и слишком он задел Снейпа, чтобы тот сразу мог простить такое...
Полётчица: Подниму-ка тему...
outside flo: а еще будет?
Мерри: Глава 23. В поисках Сэл – Снова неудачно? – спросил Ремус на следующий день, заходя в комнатку на первом этаже, которую Гарри выбрал для занятий. – Снова неудачно, – согласился Гарри, морщась и откладывая палочку в сторону. – А ведь я и вправду думал, что у меня получится, представляешь? Что если я поработаю один – так, чтобы сосредоточиться, закрыть как следует сознание, – если смогу воспользоваться темными силами, которые у меня еще остались... – он хрипло рассмеялся и стиснул посильнее зубы. – Ну ладно. По крайней мере, теперь можно не переживать, что я так отстаю по трансфигурации. – Так ты трансфигурацией все это время занимался? Даже есть не стал. – Да не голодный я, – Гарри, насупившись, оглядел деревянные ложки, принесенные с кухни.. – Ага, трансфигурацией. Хотел попробовать самое простое – Макгонагалл бы с таким на раз справилась. Чтобы просто форму поменять, без изменения самой вещи. Ложку в половник превратить – ну что проще? Так и это не вышло. – Может, в упрощении и кроется проблема? Ты не пробовал сделать что-нибудь посложнее? – Пробовал – когда меня уже тошнить от этих ложек начало. И тоже без толку. – А если что-то темное попробовать? – Это ты о чем? – моргнул Гарри. – Точнее, то, что прочие маги считают темным. Ты не пробовал, Гарри? – Ну-у... – он призадумался, потом продолжил: – Способности, которые у меня остались... их почти все темными считают, но это же не значит, что я какие-нибудь темные заклинания учил. Я вообще только раз Непростительное заклятье наложить пытался, и у меня ничего не вышло. Да и кто его знает, как должна выглядеть темная трансфигурация... или... или ты о том говоришь, что мне нужно попробовать превратить что-то хорошее в плохое? – Я просто предложил, – пожал плечами Ремус. Гарри передернуло. – Я... не могу. То есть – что бы я мог сделать, даже если бы сумел? Зло в людях – это я понимаю. Но какой предмет может нести зло? ПрОклятая вещь какая-нибудь? Ну... Темная Метка? Ремус только смотрел на него, не произнося ни слова, пока Гарри снова не заговорил, на сей раз более уверенно: – Я не могу. Если все, что я смогу делать с оставшейся у меня магией, – это заниматься Темными Искусствами, то... тогда я, наверно, вообще не хочу колдовать. – Ты же знаешь, что твой змееяз – это не Темные Искусства. И сны твои, по-моему, тоже. – Да, – согласился Гарри, вставая и потирая шею. – Просто я... запутался как-то. И кстати о змееязе – пойду-ка я Сэл поищу. Если она там, где ее вообще найдешь, конечно. Он спрятал палочку и поплелся в подвал, гадая по пути, может ли темная магия действительно возродить его силу. * * * – Сэл, – прошипел Гарри, стараясь представить себе змейку и надеясь, что звуки, слетающие с его губ, – это змееяз. Потом оглядел полутемный подвал. Эх, и почему тот, кто зачаровал эти светящиеся стены, не выбрал что-нибудь помощнее Lumos’а? – Сэл, вылезай. Ну где же ты? Извини, что накричал на тебя из-за отца. Просто понимаешь – я знаю, что отца у меня все равно не будет... но иногда до слез хочется, чтобы был! Ну вылезай же, Сэл... я не обижался на тебя, честно... До него донесся слабый шорох. – Сэл? Ответа не последовало, но шорох раздался снова – даже слабее, чем раньше. Гарри застыл на месте, прислушался. Ага, вот откуда идет звук – из-за того ветхого буфета. Он попытался сдвинуть буфет, но тот оказался слишком тяжелым, да и простоял тут слишком долго – ножки практически вросли в грязный пол подвала. Попытка навалиться плечом тоже ни к чему не привела. Но сдаться просто так – да ни за что! Можно ведь поступить так же, как он поступал, когда тетя Петуния требовала от него передвинуть что-то слишком тяжелое для его роста. Ключевое слово тут – «рычаг». Гарри уселся на пол, прижался спиной к стенке и уперся обеими ногами в стенку буфета. Глубокий вдох... И буфет сдвинулся на несколько сантиметров. Через пятнадцать минут между буфетом и стеной было уже достаточное расстояние для того, чтобы разглядеть дыру в стене. Гарри не удивился: такие же отверстия – для вентиляции – были и на Тисовой. Но это явно было очень старым – бетон вокруг практически раскрошился, засыпав все цементной пылью. Прямо за воздуховодом открывалось пространство побольше, почти сразу тонувшее в темноте. И никаких следов Сэл. Гарри все равно засунул туда голову и снова попытался представить себе змею. Хуже всего было то, что он не знал, на змееязе ли говорит... – Сэл! Ну вылезай же, Сэл... я же извинился. Ты тут? Ни шороха, ни звука... нет, какой-то звук все же до него донесся. Очень слабый, правда. Может, это змея так дышит? Если да, то дыхание было быстрым... и очень неровным. Вот теперь Гарри испугался по-настоящему. Все это время он считал, что Сэл просто разобиделась на него за то, что он сорвался из-за «отца». А оказалось, что со змейкой что-то не так. Ранена, может быть, или больна – и у нее просто не хватило сил выползти из подвала и добраться до теплых комнат наверху. – Все в порядке, Сэл, – отчаянно зашептал он, вытягивая вперед руку. – Замерзла, да? До руки моей дотянешься? Просто обернись вокруг запястья – как ты всегда делаешь. А я тебя заберу наверх... и разожгу камин пожарче... хорошо? Единственным ответом на его слова был все тот же звук затрудненного дыхания. Гарри, вздохнув, отодвинулся от дыры и, подождав чуть-чуть, заявил: – Нужно сделать эту дыру пошире – чтобы я мог забраться внутрь и помочь тебе. Будет шум, так ты не пугайся. С этими словами он подхватил обломок кирпича и принялся осторожно расширять дыру. Работал он медленно и осторожно, боясь, что от резкого удара случайно отлетевший осколок бетона может задеть Сэл. – Все, Сэл, я уже иду, – заявил он, когда в отверстие пролезла не только голова, но и плечи, хоть и с трудом. Эх, суметь бы еще заклятье наложить, чтобы увидеть, где могла спрятаться змея, а то тьма вокруг просто кромешная. – Сэл? Молчание. Снова – только звук дыхания. А вот и легкий шорох – откуда идет, точно не скажешь, но Гарри все-таки сумел понять, что Сэл должна быть чуть дальше. Он прополз немного вперед, сам чувствуя себя в некотором роде змеей, и осторожно провел рукой, стараясь нащупать Сэл. Пальцы натолкнулись на что-то странное. «Только бы она меня не укусила, – неожиданно подумалось ему. В обычном состоянии змейка ни за что бы такого не сделала, но сейчас, когда она больна и испугана, все может случиться. – Нужно продолжать говорить...» Он подтянулся, полностью влезая в воздуховод, прополз еще чуть-чуть вперед, продолжая искать ощупью и приговаривая: – Сэл, это я, Гарри... ты только не бойся... И наконец наткнулся на змейку, лежавшую перед ним. Осторожно взял ее в руки, поднес к лицу. Похоже, он уже приспособился к темноте, потому что смог разобрать слабое золотистое мерцание. Попытался отогреть Сэл своим дыханием и прошептал: – Все в порядке, Сэл. Сейчас я тебя вытащу. Вот только выберемся отсюда – и сразу пойдем в тепло, ладно? Он почувствовал, как приподнялась крохотная треугольная головка, как коснулся его кожи раздвоенный язычок. – Гарри? – слабо спросила Сэл. Для Гарри ее шипение звучало обычными человеческими словами. – Да, это я, – повторил он, снова пытаясь отогреть ее дыханием. Змейка даже вздохнула от удовольствия и обмякла в его руках. Гарри осторожно переложил ее на ладонь, чтобы освободить одну руку, а то иначе из воздуховода было не выбраться, продолжая бормотать: – Ну ничего, ничего, малышка... вот еще чуточку – и наверх придем... а там тепло... Тут-то все и случилось. Вообще-то, Гарри даже не понял, что именно случилось. Да и как поймешь – секунду назад его окружали тишина и темнота, а в следующую секунду весь дом содрогнулся до самого основания, окружавшие воздуховод стены разорвались, точно бумажные, а от деревянных подпорок брызнули во все стороны щепки. Гарри инстинктивно прикрыл голову руками, не забыв закрыть Сэл. Привыкшие к темноте глаза нещадно резал яркий солнечный свет. А потом кто-то раскатисто рассмеялся, и перед глазами появились блестящие черные ботинки. Гарри, ошалевший от грохота и яркого света, прищурился, стараясь хоть как-то вернуть резкость зрению, но перед глазами по-прежнему все расплывалось, и картинка напоминала мираж. Он потянулся за палочкой, но выхватить не успел. Его рывком поставили на ноги, чья-то жестокая рука впилась в плечо – да так, что ногти прорвали ткань рубашки и впились в кожу... и через секунду некто высокий, холодный, от кого за милю веяло смертельной опасностью, рванул его к себе – да как! Куда там Снейпу... В голове чуть-чуть прояснилось; Гарри дернулся изо всех сил, снова потянулся за палочкой – сработал инстинкт, заставивший позабыть, что толку от нее сейчас всего ничего. Но человек был намного сильнее и легко сумел удержать его, выдернув из сжатых пальцев бесполезную палочку. – Ну уж нет, мистер Поттер, – раздался хорошо поставленный голос. – Темный Лорд не собирается устраивать еще одну дуэль. Совершенно не собирается. Он нашел вам куда лучшее применение. – Малфой, – ахнул Гарри, разглядев наконец бледно-золотистые волосы. – Драко будет так счастлив увидеться с тобой в Самайн, – протянул тот чуть ли не в ухо Гарри. – Он просто забросал меня письмами, в которых плакался на твое таинственное исчезновение из школы. Гарри разжал руки, выпуская Сэл. – Найди Ремуса, – прошипел он на змееязе, не слишком надеясь, впрочем, что заболевшей змейке удастся выполнить его просьбу. – Ради меня. Проберись через развалины и вернись туда, где тепло. Быстрее! – Пытаешься меня напугать? – ухмыльнулся Малфой, услышав шипение. – По-моему, это вам следует бояться меня, мистер Поттер. Рванул, прижимая еще ближе к себе – лицо Гарри уткнулось в бархатную мантию так, что перехватило дыхание... а потом они аппарировали, и мир вокруг рассыпался на куски. * * * На сей раз результат был куда хуже, чем тогда, со Снейпом. Намного хуже. Придя в себя, Гарри понял, что стоит на четвереньках, в каком-то подземелье, и его тошнит – как будто организм хотел расстаться со всем, съеденным за последние три дня. Даже когда в животе ничего не осталось, Гарри продолжали сотрясать сухие спазмы, пока он едва не потерял сознание. «Это из-за того, что моя магия спряталась куда-то, – подумалось ему, пока он корчился от скручивающей внутренности боли. – Оттого так и плохо». Судороги наконец стихли, сменившись мелкой муторной дрожью. Гарри заставил себя сесть, прижал колени к груди и постарался осмотреться. Он оказался в комнате с каменными стенами, но не в той, что ему снилась; эта была больше, хотя и тут не было ни окон, ни даже двери. Лишь тяжелые каменные плиты смыкались с шести сторон, да слабо мерцал в воздухе освещавший комнату магический луч. Нет, комната точно не та – там он был один. А тут рядом с ним стоял Люциус Малфой, с демонстративным равнодушием изучая холеные ногти и дожидаясь, пока Гарри придет в себя. – Ну что, получше? – чуть усмехнулся он после того, как Гарри задышал ровнее. – Да ты, оказывается, непростительно слаб. Драко уже в девять лет не реагировал на аппарацию подобным образом. Сообразив, что Малфой пытается его спровоцировать, Гарри зажмурился и попытался спрятать свои мысли в глубине – там, где бушевало пламя. Может, Люциус и не знает легилименции, но лучше не рисковать. А для легилименции необходимо смотреть друг другу в глаза – это обязательное условие для всех, кроме разве что Волдеморта. – Но Драко, разумеется, происходит из достойного семейства, – теперь в протяжных интонациях ясно слышалось презрение. – А от отродья грязнокровки вроде тебя иного ждать не приходится. Полагаю, что Северус прав – ты дожил до этого дня лишь потому, что тебе везло. Гарри ничего не ответил, хотя упоминание о Снейпе вернуло его к реальности. Что бы ни случилось, что бы ни должно было случиться, нельзя выдать, кому на самом деле верен его учитель. А ведь зельевара может выдать даже эта мысль... Гарри тут же принялся вспоминать все свои причины ненавидеть Северуса Снейпа, старательно помещая эти мысли сверху и пряча остальные за стеной. «...Снейп, скользкая сволочь, гад, ехидина... специально зелье уронил, чтобы еще один ноль поставить... двадцать баллов с Гриффиндора... вон, требует для Сириуса Поцелуя, да как – чуть не с пеной у рта... «Особой разницы не вижу» – и из глаз Гермионы брызжут слезы... «Когда мне захочется, чтобы вы начали нести чушь, Поттер, я заставлю вас выпить Болтливую Болтушку...» – Что, сказать нечего? – издевательским тоном осведомился Малфой, шагнув ближе. – И дневника нет, чтобы вернуть? Кстати, за мной должок, мистер Поттер. Никто не посмеет сказать, что Малфои не платят свои долги. С этими словами он замахнулся и ударил Гарри в лицо. Кольцо-печатка рассекло скулу. Резкая боль чуть не вышибла Гарри из-за окружавшей сознание огненной стены, но он без труда сумел удвоить усилия и устоять. «Все тренировки – закрывать сознание, когда я чищу зубы, ем, даже читаю... – эта мысль тоже была надежно спрятана в глубине, где ее никто бы не услышал, – ...все эти тренировки... помогли. Меня не отвлечь, я устою, удержу щиты, что бы они ни делали. Они не узнают того, что знаю я; я им не позволю...» Но даже за защитной стеной Гарри не посмел произнести, что именно не узнают враги. «Соберись, соберись», – твердил он себе, уставившись в пол и вытаскивая на поверхность сознания образы, которые можно было без опаски показать Малфою – Хогвартс, квиддич, ненависть к Снейпу, гигантский кальмар... Рон, смеющийся с набитым ртом... Добби... Малфой замахнулся снова... и замер от прозвучавшего рядом ворчливого: «Люциус, Самайн». Гарри осторожно глянул сквозь ресницы. Появившегося рядом с Люциусом человека он не знал. – Да, действительно, – протянул Малфой, опуская руку. Скривился брезгливо, указал палочкой на пол, пробормотав презрительное «Scourgify», а потом направил палочку на Гарри. Гарри, ожидая Legilimens, прижался к стене, поглубже спрятал и без того скрытые мысли, но Люциус просто очистил заклинанием его одежду, хоть и не озаботился убрать кровь, сочившуюся из разбитой скулы. Еще одно заклятье – и в каменной стене за спинами Упивающихся появилась узкая щель. Люциус взмахнул рукой, выписывая замысловатую петлю, прежде чем спрятать палочку в элегантную трость. – Ваши апартаменты, мистер Поттер. Надеюсь, что гостеприимство нашего повелителя соответствует высоким стандартам, к которым вы привычны. Гарри даже не шевельнулся. Он все равно не собирался добровольно подчиняться ни одному слову Люциуса Малфоя. – Ну что же ты? – Ох, как же он ненавидит этот насмешливый протяжный голос. – Ты ведь не боишься замкнутых пространств – после всех тех лет, что тебя запирали в чулане? Гарри невольно поморщился. – О нет, все же боишься, – в притворной задумчивости произнес Люциус. – Бедняжка, ты же настоящий комок страхов. Просто позор, что твои родственники понятия не имели, как дОлжно растить мага... боюсь, правда, что такова участь отпрыска матери-грязнокровки, – с этими словами он ухватил Гарри за расцарапанное плечо и втолкнул в оказавшуюся за щелью комнатку, куда меньше той, где они находились. – Будешь ждать Темного Лорда здесь, – прошипел он и добавил: – Кстати, мистер Поттер, почему бы вам не поразвлечься пока, гадая, что еще мы узнали от этого жирного увальня – вашего дядюшки? Да-да, мистер Поттер, мы многое узнали о вас. Ужасно, должно быть, когда твои родственники столь вульгарны... да еще и магглы, вдобавок ко всему. Гарри от резкого тычка потерял равновесие, споткнулся и рухнул на колени, повторяя про себя: «Пламя. Пламя... пламя-пламя-пламя...» Но даже окклюменция не помешала ему услышать то, что Люциус сказал мгновение спустя. – Главное, не забыть поблагодарить Драко за то, что он дал мне знать о твоем исчезновении из Хогвартса, – протянул тот. – Интересно, что же подойдет лучше всего? Может, новую метлу, как по-твоему? Или собственного домовика? Ну да ладно, – Люциус отвернулся ко второму Упивающемуся. Теперь в его голосе не было и следа насмешки: – Уничтожь дом по Тисовой, 4. Глава 24. Чему быть... Именно эта каморка ему и снилась. Как только Малфой втолкнул его внутрь, щель сомкнулась. Гарри, понадеявшись, что твердость камня – всего-навсего иллюзия, всем телом навалился на стену. Разумеется, безрезультатно: Малфой никогда не оставил бы ему возможности сбежать. «Что ж, пора и осмотреться», – подумалось Гарри. Осматривать, правда, было особо нечего. Камера – это слово подходило для места, в котором он очутился, куда лучше – была настолько тесной, что даже сидеть в ней было можно, лишь поджав ноги. От стен, правда, исходило мягкое свечение, так что видеть он мог, несмотря на то что дневной свет сюда не проникал – в камере не было ни окон, ни дверей, ни малейшей щелки. Лишь камни толщиной в несколько футов – если судить по щели, через которую его втолкнули. И уж конечно, на его тюрьму были наложены антиаппарационные заклятья... хоть он все равно не мог аппарировать самостоятельно – да что там, понятия не имел, как это вообще делается. Но заклятья там были – чтобы никто не смог его спасти. Волдеморт наверняка блокировал и порт-ключи – пусть даже сюда могли попасть только ближайшие сподвижники Волдеморта. Ближайшие сподвижники... Стоп! Даже закрывая сознание – хоть и не так яростно, как раньше, – не стоит думать о том, что может выдать... кого-нибудь. Ни имени, ни намека на того, с кем он связывал теплившийся в нем крохотный огонек надежды. Впрочем, лучше было вообще не надеяться – а вдруг одного этого окажется достаточно, чтобы все рухнуло? Гарри попытался сосредоточиться и обдумать свое положение. Даже и теперь он с крайней осторожностью скользнул за воздвигнутую в сознании стену: а вдруг Волдеморт незаметно для него пытается прочесть его мысли? А вдруг этот гад настолько хорошо владеет легилименцией, что даже не глядя в глаза, даже издали способен узнать самые потаенные мысли? Гарри не знал наверняка, но отчетливо помнил, что всего несколько месяцев назад враг смог попросту завладеть его сознанием. Конечно, тогда Гарри блока не ставил, но все-таки... Лучше не рисковать – а значит, нечего и думать об утерянной магии. Вместо этого Гарри специально вытолкнул на поверхность мысль: «Я остался без палочки – ее Малфой забрал» – и больше ничего. Он принялся систематически прощупывать и простукивать окружающий его камень – насколько мог дотянуться – в поисках слабины. Слабины – вот же гадство! – не было; физической, по крайней мере. Интересно, а как насчет магической? Палочки, правда, нет, но ведь в детстве у него получалось творить магию без палочки. Стихийная магия – обычная вещь для любого ребенка-волшебника. Все, что нужно, – это вспышка эмоций и яростное, безотчетное желание сделать что-то. Гарри прикрыл глаза, пытаясь изо всех сил вызвать чувство ярости, отравившее его детство. Перебирая воспоминания – из тех, что можно было показать Волдеморту, – он старался воскресить захлестнувшее его некогда бешенство, разбившее стекло на всех фотографиях Дадли. Бешенство, благодаря которому ему удавалось даже заткнуть тетю Петунию... или сорвать с петель дверь ненавистного чулана. Темные мысли, темные воспоминания, темная часть его души – та, что он скрывал ото всех, та, что начала стремительно расти после того, как пришлось увидеть гибель Седрика... Гарри погрузился в эти темные воды, миновав ограждающую их стену пламени. Погрузился в поисках силы, в поисках спрятавшейся магии. Она должна быть здесь, это точно – та самая магия, питавшая чуть не каждую ночь его сны. По окружавшим его каменным стенам пошла рябь – точно по водной глади, в которую бросили камень. Закрывший глаза Гарри этого не видел. Но чувствовал – чувствовал, как поднимается магия из глубин его души. Он нырнул еще глубже, стараясь вызвать чувства еще темнее гнева или ярости: жажду убить, уничтожить, растоптать – как топтали его все эти годы, день за днем... У него никогда не было семьи, не было дома; никто не заботился о нем, никто не дарил любви, о которой каждый ребенок – даже жалкий уродец – молит всей душой... «Уничтожь дом по Тисовой, 4», – как наяву услышал он голос Малфоя. Гарри рассмеялся – хриплый смех куда больше подходил выжившему из ума старику, чем шестнадцатилетнему мальчишке – и открыл глаза. Воздух вокруг дрожал от вышедшей из повиновения магии; по стенам снова пробежала рябь, потом они замерцали, светлея на глазах, становясь прозрачнее, – казалось, что можно проникнуть взглядом в самое сердце камня. Но на этом силы Гарри, увы, совершенно иссякли. Ноги подогнулись; он привалился к стене и мешком рухнул на каменный пол, хватая ртом воздух. Тело болело так, словно он добрые сутки не слезал с метлы, а мозг, казалось, превратился в какую-то кашу – об окклюменции не было сил и думать. Ему все же удалось кое-как воздвигнуть стену огня – за миг до того, как он потерял сознание и голова его с отвратительным стуком ударилась об стену. * * * Разбудила Гарри мысль, к огню не имеющая никакого отношения. Пить. Ужасная, иссушающая жажда, пробравшая его до самых костей. Сколько же времени он уже заперт в этой клетке, сколько времени провалялся в беспамятстве?.. Он вдруг подскочил, поняв то, что должен был понять давным-давно: «Мои сны! Ремус ошибался – никакие они не символы. И не имеют отношения к «двойственному восприятию» и к тому, что «в эмоциональном плане я заперт во тьме»... хотя сейчас я действительно в ней заперт. Но мои сны не об этом – они и впрямь вещие, они сбудутся на самом деле...» На грани паники, он укрепил стену пламени, поместив поверх нее чувство одиночества и отчаяния, – чтобы получить возможность спокойно обдумать свои сны. «Уничтожить дом по Тисовой, 4… наверно, это уже произошло… Малфой давно уже это велел – иначе бы не хотелось так пить. А с Дадли что – спасся? Когда дом рухнул, внутри его не было, но это ничего не значит… Поляна, и кто-то приближается… или что-то – наверно, я видел место встреч Упивающихся… Клетушка, и пить страшно хочется… все, все правда! И что же случится потом?» Ответ должен был напугать Гарри – уж слишком страшным он получался. Но почему-то не напугал. Наоборот, придал сил. «Я выживу, – понял Гарри. – Выживу – что бы ни произошло в Самайн. Окажусь в Хогвартсе... в больничном крыле. Я буду слеп, у меня все будет болеть, но это не навсегда – я уже выздоравливал, выздоровею и теперь. Видел же я, что со мной все в порядке... вот только почему-то живу не в Башне вместе с друзьями, а в подземельях – причем вполне там прижился... ой, зараза – так значит, и это правда?! И то, что бью Рона за то, что он оскорбил слизеринцев, и то, что смеюсь, услышав от Малфоя: «Мы с тобой братья»... да не ехидно смеюсь – ты что, мол, рехнулся? – а от радости: ну конечно же, братья... И то, что кричу как одержимый, кричу на змееязе – этот сон тоже был вещим...» В памяти всплыли слова, произнесенные некогда Трелони: «Сны показывают нам, что может быть, а не то, чему быть непременно...» Гарри даже застонал вслух. Ну почему именно сейчас пришло в голову, что, возможно, его преподавательница все-таки знала толк в прорицаниях?! Нет, уж лучше слепо верить, что его сны сбудутся, даже если несколько последних и смущали его теперь куда больше. С ними он потом разберется. А пока нужно сосредоточиться на самых первых снах... и верить, обязательно верить: какую бы гадость ни замыслил Волдеморт, сам Гарри все равно выживет. Мысль помогла – отчасти, по крайней мере. Его будут пытать, но не убьют. Он сумеет сбежать – хоть и ослепнет. Как-то сумеет. И нечего зацикливаться на том, как и что произойдет, или гадать, как избежать опасностей. Все, на что он сейчас способен, – это как можно лучше приготовиться к тому, что его ожидало. Чем больше знаешь заранее, тем легче, – а потому стоит обдумать, что же именно узнал о нем Волдеморт. Тут не только сны, но и язвительные замечания Люциуса Малфоя о чулане и о том, что еще сообщил Упивающимся дядя Вернон. Дядя Вернон, который все бы отдал за смерть Гарри. Дядя Вернон, который сам уже мертв – лишь потому, что выбрал не тех союзников в своей борьбе с племянником. Гм, и о чем же, кроме чулана, мог рассказать им Вернон Дурсль? Ну, может, не совсем рассказать – Люциус и с помощью легилименции мог бы все выяснить, – но разницы особой в любом случае нет. Дядя Вернон все равно хотел причинить Гарри как можно больше вреда. Так что же по-настоящему опасного он мог сообщить? Гарри осознал, что ослабил защиту, и поспешно снова укрепил стену пламени, прикрыв ее воспоминаниями об учебе в начальной школе. Сам же, укрывшись за стеной, продолжил свои размышления. Самое смешное, что Люциус решил напугать его чуланом. Ну и дурак ведь! Хотя... некоторые люди... слышавшие о его детстве, тоже считали, что он должен бояться закрытых тесных пространств. Странно все же жизнь оборачивается. Ну да, конечно, несколько раз он взрывал дверь чулана, но вовсе не потому, что боялся тесноты и темноты, – просто хотел показать дяде Вернону, за кем осталось последнее слово. А сам чулан был совсем даже неплохим. Уютным. Когда Гарри был помладше и до одури хотел, чтобы его обняли, он забирался под одеяло и фантазировал, что стены специально придвинулись поближе, чтобы утешить и убаюкать его. Да и вообще: заканчивался день, и он был по-настоящему счастлив, сидя у себя и играя сломанными игрушками, найденными среди мусора.... и никто туда не заходил – а значит, некому было назвать его уродом, неизвестно чьим упущением появившимся на свет. И чулан вовсе не был тюрьмой – его же не все время запирали. Чаще всего он уходил туда по своей воле – потому что по сравнению с домом, полным Дурслей, собственный уголок был настоящим раем. Так или иначе, решение Люциуса, что заключение в тесной клетушке способно сломать дух Гарри, оказалось ошибкой. Конечно, удобной эту камеру не назовешь, но плохо ему тоже не было... если не считать необходимости сидеть и ждать, пока Волдеморт что-то решит. А что тот, кстати, может решить? Вот в чем вопрос... Что сказал ему Люциус? И что такое на самом деле Самайн? Обругав себя – стоило быть повнимательнее на истории магии! – Гарри попытался припомнить, что именно Биннс говорил о днях Перелома* вообще и о Самайне в частности. Вроде бы раньше так называли Хэллоуин, нет? Кажется, да.... да, когда магглы ввели постоянный календарь, перестав полагаться на звезды, канун Дня Всех Святых стали отмечать в один и тот же день. А вот у Самайна точной даты все еще нет – хотя символизирует он почти все то же самое. Смерть, в частности. Огонь, кажется, тоже как-то связан с Самайном, но как именно – неясно. Жалко, что у Биннса настолько скучные уроки, что слушать его просто невозможно. Впрочем, в этом году их и не придется слушать – кто же станет усиленно изучать предмет, за который на СОВах получил «Тролля»? Так что еще мог сказать Люциусу дядя Вернон? Непонятно. Чего именно, по мнению дяди, мог бояться Гарри? Ну, чулана, а еще? Вряд ли кто-нибудь из Дурслей мог бы решить, что Гарри боится оскорблений или тяжелой работы. И хоть он был достаточно умен, чтобы стараться всеми силами избегать порки, истерики у него она тоже не вызывала. Была, правда, одна вещь, при виде которой он впадал в истерику... по крайней мере, когда-то. Хотя в последний раз он держался неплохо. Правда, тогда он был не один, но все равно в конце концов справился с собой. Вот только дядя Вернон этого не знал. Зато дядя знал, что еще совсем маленьким Гарри до полусмерти боялся игл – а ведь он тогда даже не понимал, что это такое. Но этого страха хватило для всплеска стихийной магии – стоило ему увидеть иглу в руке медсестры. Иглы. Он даже ахнул от ужаса. Можно поклясться чем угодно, что они воспользуются иглами. Он вдруг совершенно отчетливо понял, как именно его ослепят. Гарри сглотнул заполонившую рот горечь и теснее прижался к стене, стараясь поудобнее устроить ноги. Больше всего на свете хотелось бежать, выбраться отсюда, прежде чем произойдет то, что должно произойти, но ничего не выйдет. Сны оказались истинными – все до одного. Ему суждено ослепнуть, и суждено так или иначе вытерпеть эту муку. Вот только терпеть не хотелось. Совсем даже не хотелось. Можно было снова вызвать ту темную вспышку – даже сильнее прежнего – и попробовать не просто повредить каменные стены, а раздробить их, расплавить, уничтожить... И тогда он сможет выбраться и бежать – бежать, насколько сил хватит. Но надежды не было – это он знал точно, и дело даже не в снах. Просто первая попытка выплеснуть всю свою силу ни к чему не привела, а вот ослабила здорово. А сила ему сейчас нужна – в этом Гарри был уверен: иначе просто не выдержать то, что уготовил Волдеморт. А сейчас нужно перестать думать об иголках, о слепоте, о том, что он станет наполовину слизеринцем и влепит как следует лучшему другу... Гарри сильнее прижал колени к груди, прикрыл глаза и закрыл сознание так, чтобы за стеной огня не осталось ни одной мысли. Он позволил себе соскользнуть в пламя, в ничто, туда, где нет ни тревог, ни страха. Позволил себе просто отдохнуть. Чтобы быть готовым к тому, что должно случиться. * * * Свет в камере изменился, став чуть ярче, но тут же снова притух. Гарри открыл глаза и взглянул на вновь появившуюся в стене щель. По ту сторону обнаружился Упивающийся при всем параде, в плаще и маске. Общее впечатление было отвратительным. Гарри уставился на него мутным взглядом. Впрочем, он достаточно проснулся, чтобы сообразить, что уже успел машинально закрыть сознание. Упивающимся оказался Малфой – это стало ясно еще до того, как сладкоголосая гнида раскрыла рот. – Что мистер Поттер, от слабости встать не можете? Гарри рывком поднялся на ноги и пошатнулся. Он не знал, сколько именно времени прошло, – знал только, что мучившая его жажда перестала быть острой. Язык распух и напоминал терку, но плохо уже не было. Просто очень, очень хотелось пить, но он это переживет – как и все остальное, уготовленное ему Волдемортом. И не потому, что он – Гарри Поттер, Мальчик-Который-Никак-Не-Сдохнет, нет. Потому лишь, что его магия по-прежнему в нем. Эта магия, питавшая его сны, не могла ошибаться – она никогда не ошибалась, никогда его не подводила, пусть даже он не всегда это понимал. И даже считая, что она исчезла, Гарри все равно чувствовал где-то глубоко в себе ее слабый огонек. Она подарила ему сны, которые помогут ему сохранить рассудок и душу, – пусть даже на тело обрушатся чудовищные пытки. – Пошли, – поманил его Люциус. – Пора. Гарри не сдвинулся с места, но это ничего не меняло. Малфой втиснулся в камеру и, как ни странно, провел затянутой в кожаную перчатку рукой по грубой царапине оставшейся на скуле Гарри после удара. Потом склонил голову на бок и уставился на плечо Гарри. Кровь, выступившая из исцарапанного плеча, испачкала ткань. – Ай-я-яй, – заметил Люциус, покачав головой. – Никуда не годится. – Вытащив палочку, он выволок Гарри наружу и принялся вертеть, оглядывая со всех сторон. – Contusio evanesco, – проговорил он, прикоснувшись палочкой к шишке, вскочившей, когда Гарри ударился головой о стену. Потом описал палочкой дугу и добавил: – Lavare. Sanare. Ощущение бегущих по коже мурашек сменилось болью, когда чары добрались до царапины на скуле и ранок на плече. Люциус, покончив с заклинаниями, снова заговорил: – Рубашка могла бы быть и поприличнее, – он чуть усмехнулся. – Ну да Темный Лорд все равно предпочтет, чтобы ты снял ее. И кроме того, если я не ошибаюсь, она все равно скоро будет в совершенно непотребном состоянии. Так что снимайте-ка ее, мистер Поттер. Гарри вновь не подчинился – и вновь это ничего не изменило. Короткий взмах палочки – и прохладный камень коснулся его голой спины. Люциус притянул его ближе – в какую-то пародию на объятье – и насмешливо прошептал: – Гарри Поттер, почетный гость Лорда в Самайн. Кто бы мог подумать? Мир исчез, растворившись в уже знакомом, но от этого не менее отвратительном ощущении. ----------------- * Перелом - вольный перевод несуществующего в русской традиции термина cross-quater day: это дни точно между астрономическими солнцестояниями и равноденствиями. Таких дней в году четыре, и именно на них приходятся все главные кельтские праздники: Самайн – середина между осенним равноденствием и зимним солнцестоянием, Имболк (Имволк) – середина между зимним солнцестоянием и весенним равноденствием, Бельтайн – середина между весенним равноденствием и летним солнцестоянием, и Лугнасад – середина между летним солнцестоянием и осенним равноденствием. С вхождением в общий быт календаря праздники привязались к датам (1 ноября, февраля, мая и августа соответственно), но на самом деле вычисляются астрономически и слегка сдвигаются каждый год. Поэтому Самайн и День Всех Святых, которые изначально совпадали, у Аспен вполне справедливо оказались разнесены. TBC
outside flo: ух ты... перевод классный, если бы не знала, ни за что бы не заподозрила, что это перевод. а фик вообще... словами не передать!
Июльская Гроза: Продолжение! Наконец, то! За это надо выпить!
Дориана Грей: Ура)) Как мне безумно нравится этот фик... а уж перевод... мурр, скорее бы еще...
Nari: Затаив дыхание, ждет продолжения
Apple: Мерри Потрясающий фик! Очень приятно читать действительно качественный перевод. Очень хорошо прописаны характеры героев. Автор, вы просто молодец! А когда продлжение? Умоляю, не затягивайте!!!
Apple: Что-то так давно не было продолжения! А так хочется получить еще один кусочек этого замечательного произведения!
полная версия страницы