Форум » "Весёлые старты" 2012 » ВС 2: "Немагическое волшебство", НТ, КШ, НМП, драма, юмор, джен, PG-13 » Ответить
ВС 2: "Немагическое волшебство", НТ, КШ, НМП, драма, юмор, джен, PG-13
ИнТОНКСикация: Название: Немагическое волшебство Автор: Шестой Рыжий и Фокси Бета: Фокси Герои: Тонкс, Кингсли Шеклболт, НМП Жанр: драма, юмор Категория: джен Рейтинг: PG-13 Размер: мини (3 214 слов) Саммари: Впервые такое волшебство сотворилось у Тонкс давным-давно. Тогда в Лондоне тоже шел дождь, а в Магической Британии было очень неспокойно Дисклаймер: Мы ничего не трогали! Оно само! Примечание: фик написан на конкурс «Веселые старты 2012» на Зеленом форуме, тема - «Из любви к искусству»
Ответов - 23
ИнТОНКСикация: Казалось бы, и откуда взяться сквозняку под землей?! Однако ж взялся, и, ничуть не смущаясь собственной неуместности, свободно гулял по большой комнате, по-маггловски разделенной тонкими перегородками на отсеки. Магическое окно над столом дежурного исправно показывало карибский пейзаж с раскачивающимися пальмами (выпросил же кто-то у настройщиков такую экзотику!), иногда с той стороны даже долетали плеск волн и крики чаек, но отнюдь не тропический сырой холод никуда не девался. Любой из сотрудников аврората мог бы поклясться, что последние несколько дней атмосфера в управлении очень точно отражает погоду наверху — зябко и ветрено, разве что дождь на головы не льется. То ли лондонское небо тому виной, то ли свежая сводка происшествий, то ли постные рожи вокруг… — Уилкс, забодай тебя гиппогриф! Я когда-нибудь дождусь вчерашних покойников?! Низкорослый аврор с потной лысиной и напряженным лицом высунулся из дальнего отсека. — Если тебя устроит без комментариев, можешь забирать прямо сейчас, — раздалось в ответ и над крайней от двери перегородкой показалась всклокоченная голова на тонкой шее, перемотанной нелепым апельсинно-оранжевым шарфом. — Но если подождешь минут двадцать, я успею все дописать. — К гоблинам комментарии, мне колдографии нужны! — Ну, как скажешь… Уилкс на мгновение скрылся за перегородкой, потом снова появился, уже с палочкой в руке, и через комнату не спеша поплыли несколько черно-белых снимков, мало чем отличающихся от неподвижных маггловских фото. На всех кроме одного — застывшие серые лица с совершенно одинаковым выражением ужаса в широко раскрытых глазах. — Четверо из них магглы. Всех оформили как инфаркт, я проверял. Остальные маги… Там с обратной стороны указаны места обнаружения тел… — А этот что? — коротышка взмахнул пойманным снимком, единственным, на котором лица не было — запечатленное на нем тело представляло собой разрозненные фрагменты, разбросанные по клумбе в каком-то парке. — Этого пока не опознали. Пробиваем по базе заявлений об исчезновениях. — Ну так забери его назад, а мне кинь еще снимки за прошлую неделю. Снимок с неопознанным телом взвился в воздух и полетел обратно. Уилкс поймал его над своим столом и выслал взамен десяток других, снова с лицами убитых. Колдографии послушно двинулись в путь, но где-то на середине комнаты вдруг замерли, сбились в стопку и снова устремились к намеченной цели, но уже на гораздо большей скорости. И, сразмаху врезавшись в стену, обрушились на лысую голову того, что так их ждал. Тот немедленно выскочил из отсека, гневно сверкая глазами и размахивая палочкой: — Какая скотина… — Мортимер, тебе что, лень встать и дойти до Уилкса?! Над перегородкой в центре зала возвысился очень мрачный мужчина средних лет с темными пятнами вокруг злых холодных глаз. — А в чем дело, Рольф? — Либо ты прекратишь левитировать колдографии трупов над моей головой, либо я тебя самого левитирую в атриум через вентиляцию! Не могу их больше видеть. — Тоже мне… — лысый Мортимер, презрительно фыркнув, принялся собирать с пола разлетевшиеся снимки. — Ты в аврорате работаешь или в Хогвартсе! Рольф невесело усмехнулся: — Я тут не работаю, я тут живу. Я, если хочешь знать, сына месяц не видел! Я лицо жены уже с трудом вспоминаю, а ты тут со своими покойниками. — Это не мои покойники, это наши нераскрытые дела! И если ты думаешь, что мне приятно по сто раз на дню все это разглядывать, так я… — Тихо! Окрик Уилкса заставил всех напряженно замолчать. В наступившей тишине стали явственно слышны быстрые шаги за дверью и голос уборщика, отчаянно крывший кого-то не совсем приличными словами. Кто-то из авроров саркастически хмыкнул, некоторые зачем-то принялись сгребать бумаги со столов. Кто-то у самого входа поднял руку над перегородкой и, загибая пальцы, начал обратный отчет: — Пять, четыре, три… В тот момент, когда пальцы сжимаются в кулак, с треском распахивается входная дверь. Тут же что-то рушится, а над перегородками, разбрызгивая во все стороны холодные капли, пролетает зонтик-трость и, раскрывшись, черной кляксой размазывается по карте Лондона на противоположной стене. — Здравствуй, Тонкс! — вразнобой раздается сразу с нескольких сторон. — Привет, ребята! — отзывается сдавленный женский голос. Его обладательница судорожно пытается выбраться из-под вороха одежды, обрушившегося на нее вместе со сбитой вешалкой. Из ближайшей кабинки высовывается Уилкс с самым озабоченным выражением на конопатом лице: — Тебе помочь? Или не мешать? — С-сейчас я ее сама, — пыхтит девушка, доставая палочку. Естественно, не из рукава или из-за пояса, как все нормальные маги, а из заднего кармана джинсов. Что-то неразборчиво бормочет, одновременно стягивая зубами перчатку — и вот уже по офису скачет нечто среднее между обычной многорогой офисной вешалкой и гигантским пауком. А за ним гонится Тонкс с огромными, прямо-таки лезущими на лоб, глазами и конопатый Уилкс. Во все стороны разлетаются сброшенные плащи и куртки, металлические ножки пауковешалки выстукивают по камню пола какую-то бравурную мелодию, гнутые рожки мотаются во все стороны, то и дело грозя кого-нибудь зацепить... А суровые авроры, высунувшись поверх своих перегородок, свистят и улюлюкают, с азартом маггловских футбольных фанатов подбадривают участников погони: — Ага! Вон он! — Загоняй! Загоняй! — Куда! Там же шкаф с посудой, обратно гони! — Да вот же! Вот! — Лови! — Глуши его! — О нет! Только не туда! Последний вопль относится к закрытой двери в кабинет Кингсли, которая, впрочем, немедленно распахивается — внутрь, чего с ней отродясь не случалось, — под могучим ударом пауковешалки, Тонкс, с буквально вылезшими на лоб глазами, и Уилкса. А еще через пару мгновений все трое выкатываются обратно — вешалка в своем обычном виде, Уилкс — потирая свежую ссадину на лбу, а Тонкс — отчего-то вся зеленая и с носом, уползшим на правую щеку. За ними следует сам хозяин кабинета, и вид у него такой, что воображение окружающих тут же дорисовывает озаряемые молниями тучи, клубящиеся над бритой начальственной макушкой. Торчащие над перегородками головы мгновенно исчезают, хотя кое-где все еще слышится предательское похрюкивание. — Первый курс на прогулке! — мрачно изрекает Кингсли, озирая разгромленный офис. Похрюкивание испуганно смолкает. Шеф аврората в два взмаха палочки приводит офис в относительно нормальный вид и молча удаляется обратно в свой кабинет, который так просто не восстановить. Мгновение напряженной тишины — и офис сотрясается оглушительным шквалом хохота. Начальственная дверь снова приоткрывается, и Кингсли с очень — прямо таки смертельно серьезным — выражением лица спрашивает: — Кстати, Тонкс, чем вы ее так? Тонкс смотрит на него виновато, одновременно пытаясь рукой перетянуть сбитый нос на место… и не выдерживает — буквально сгибается пополам от хохота. И этот хохот столь заразителен, что успокоившиеся было коллеги снова начинают гоготать... — Вдоволь навеселились? Шеклболт стойко дождался, пока подчиненные прекратят истерично ржать и примут наконец-таки вертикальное положение, и только тогда задал свой вопрос. Те в ответ уверенно закивали. Кто-то сдавленно хрюкнул в кулак, но тут же взял себя в руки и следующий смешок беззвучно проглотил. — Тонкс, если ваша программа катастроф на сегодня выполнена, займитесь графиком дежурств. Рольфа и Кэмерона в одну смену не ставьте, мне нужно, чтобы кто-то из них все время был здесь. В Косой переулок меньше пяти человек не отправлять. И… В этот момент всеми забытый зонтик с шумом захлопнулся, весьма невежливо перебив начальство, и рухнул на пол, по пути сшибив стопку папок с ближайшего стола. В том месте, где он воткнулся в карту, теперь была аккуратная круглая дырка. — И потрудитесь вернуть собор Святого Павла на прежнее место, — Кингсли все-таки позволил себе сдержанную усмешку. — Ну или разнесите само здание, если вам так проще. Тонкс виновато улыбнулась в ответ и, ничего не сказав, небрежно махнула палочкой в сторону карты — уж Репаро-то она может наложить с закрытыми глазами, натренировалась за столько лет. Подобрала зонтик и очень осторожно, стараясь ничего больше не опрокинуть, пробралась на свое рабочее место. Работа предстояла долгая и скучная, но улыбка по-прежнему не желала сходить с губ, и чувство какой-то безбашенной детской радости так и распирало изнутри, словно это в ее темном закутке магическое окно показывало море и пальмы, не давая подвальному холоду и недоброму ветру пробраться в душу. Нет, Тонкс отнюдь не каждый рабочий день начинала с подобных представлений. Обычно все ограничивалось чем-нибудь куда менее разрушительным. Например, неудачной метаморфозой в виде большого уха, торчащего из розовых прядей где-то в районе макушки, или «забытыми» на ногах домашними тапочками — розовыми в желтую полоску, со здоровенными синими помпонами. А еще можно было «очень вовремя» зевнуть, поймав ртом пролетающий мимо самолетик-письмо, как бы невзначай прожечь сквозную дыру в перегородке или выплеснуть на себя фальшивое море из фальшивого окна. И каким-то особым образом ощутить, как вдруг теплеет вокруг от невольных улыбок и усмешек. Да, все это — глупое дурачество, клоунада! Да, авроры — серьезные взрослые люди, давно вышедшие из того возраста, когда до колик смеются над соседом по парте, покрытым копотью от рванувшего котла, размазывая по лицу все ту же копоть. Но когда в Лондоне идет дождь, когда ветер воет в трубах, щелях и в людях, когда в Магической Британии творится черт знает что и уже месяц как аврорат переведен на усиленный режим несения службы, когда напряженные злые лица коллег вгоняют в тоску, а атмосфера в офисе напоминает искрящуюся молниями грозовую тучу, — в такие моменты почему-то безумно хочется учудить что-нибудь эдакое, и хоть на минуту сделать мир прежним — добрым и уютным. И она делает. А суровые, усталые мужчины начинают сдержанно улыбаться, а потом и заходятся смехом. Они не говорят об этом — но для каждого из них бесконечно ценна любая возможность просто посмеяться. Хотя бы незамысловатым шуткам вот этого несуразного розововолосого недоразумения. И Тонкс это чувствует и делает свои невинные глупости чуть чаще, чем они случались бы сами. Совсем чуть-чуть. Можно сказать из любви к искусству. К искусству делать мир немного светлее и теплее — без всякой магии. Ну, то есть почти без всякой... Впервые такое волшебство получилось у Тонкс давным-давно. Тогда в Лондоне тоже шел дождь, а в Магической Британии было очень неспокойно… впрочем, откуда знать об этом семилетней девочке, даже если она уже почти совсем настоящая волшебница? Дора — свое полное имя она терпеть не могла уже тогда, но не заставишь же родителей называть себя по фамилии — и не знала. Только видела порой очень грустные лица папы, мамы, и их друзей, которые теперь совсем редко заходили в гости. А если и заходили, то вели скучные и долгие взрослые разговоры, в место того чтобы, как раньше, веселиться, петь песни под папину гитару и наколдовывать для маленькой Доры всякие чудесные и небывалые картины, долго еще не таявшие потом под потолком гостиной в маленьком доме посреди вересковых пустошей. Потом друзья и вовсе исчезли, да и папа стал довольно часто пропадать где-то допоздна, а мама часами просиживать у окна, глядя на дальние холмы. Они стали совсем-совсем не похожи на себя. Маленькой Тонкс было от этого грустно и даже немного страшно. И почему-то холодно. Там, внутри. Будто злой осенний ветер, завывавший ночами в высокой трубе, мог пролезть сквозь щели не только в их уютный маленький дом, но и прямо к ней внутрь. Будто в ней самой, в папе и маме тоже появились щели для осеннего ветра. В тот день ветер совсем обнаглел и завывал в трубе уже с полудня. Дора играла с любимым плюшевым мишкой на ковре в гостиной, мама сидела у окна, папы дома не было. Поэтому, когда кто-то позвонил в дверной колокольчик, они обе, наверное, решили, что это он пришел. Оказалось — нет. Оказалось, что это один из родительских друзей, хотя Дора и с трудом его узнала. «Наверное, у него слишком много трещинок внутри», подумала она, подглядывая за гостем из-за портьеры в прихожей. Дальше прихожей он и не пошел. Просто сказал маме несколько слов, так тихо, что Доре нипочем было не услышать, и вышел обратно в ветер. Смотрящей ему вслед Доре показалось, что она и вправду видит в его сутулившейся спине сквозные щели, как в старой рассохшейся двери сарая, куда ей так нравилось забираться, когда мама не видит. Сейчас мама тоже как будто ничего не видела. Затворила дверь, даже не поглядев на стоящую уже посреди прихожей Дору прошла на кухню, налила воды в высокий прозрачный стакан, но пить не стала, просто поставила на стол, а сама опустилась подле на плетеный стул и замерла, глядя перед собой, но все еще не видя. Ветер завыл уже не в трубе, а прямо в сердце у Доры. Наверное, настоящие волшебники знали целую кучу всяких заклинаний, чтобы выгнать вон этот страшный холодный ветер, но Дора была еще только почти. А иногда бывает так, что почти — это как будто и вовсе не считается. Она тихонько вышла обратно в гостиную, постояла немного, крепко прижимая к себе большого неуклюжего Тедди с пуговицами вместо глаз. Постояла-постояла и начала тихо, и очень немузыкально, напевая что-то себе под нос, кружиться все так же в обнимку с медведем. Неуклюже переваливаясь по пушистому ковру, то и дело путаясь в болтающихся медвежьих лапах, а то и в собственных ногах. Комната плыла перед глазами. Раз, два, три, дверь. Раз, два, три, окно. Раз, два, три, диван и комод. Раз, два, три, другое окно. Раз, два, три, снова дверь. Раз, два, три, снова окно… И так по кругу. …Раз, два, три, мама. Стоит в дверях, смотрит на нее. И выражение лица какое-то очень странное. Как будто она хочет рассмеяться, но у нее что-то во рту застряло. Например, большое яблоко. Дора останавливается и тут же плюхается на ковер, во-первых, потому что комната все еще продолжает плыть перед глазами, а во-вторых, потому что очень сложно стоять, когда у тебя не ноги, а лапы, да еще плюшевые. И сам ты весь плюшевый или просто очень на то похожий. Дора ойкает и возвращается в себя, только выскакивает из копны темно русых волос непослушный розовый завиток. И тут мама начинает смеяться. «Наверное, смех — это такое особое заклинание от щелей в людях», думает Дора. Дальше — больше. В Хогвартсе Тонкс если и не первый заводила, — есть же Чарли Уизли с Гриффиндора, а его, попробуй, переплюнь, — то уж точно первый клоун не только на факультете, но и, пожалуй, на курсе. Она от природы страшно неуклюжая, так что большая доля ее выходок и вправду чистая случайность. Но иногда очень уж ко времени и месту приходятся все эти «несуразности» и «ошибки». А впрочем, в школе, из-за возраста ли или из-за особой атмосферы самого замка, любые печали и горести проходят быстро и сами собой, да и ветер воет только щелях между камнями. Без особого искусства. А потом СОВы и гордо решительное «Я хочу быть аврором!», от которого даже на вечно сжатых в тонкую линию губах профессора МакГонагалл мелькает легкая улыбка. Но Тонкс упрямства, как и решительности, не занимать. Кажется, именно на нем ей удается попасть на спецкурс профессора Снейпа и сдать ТРИТОНы на выше ожидаемого, а заклинания на отлично, и пройти все тесты в Аврорате, и… и остаться все той же нескладной и немного бестолковой Дорой, пусть и зовущейся теперь аврором Тонкс. Потому что, оказывается, у авроров, которые должны хранить и защищать, тоже бывают щели, в которых легко может проникнуть ветер. Она очень хорошо поняла это прошлой зимой, как раз перед Рождеством. Тогда в Лондоне даже не было дождя — на город падал непривычный, празднично-нарядный снег. На щербатые камни Косой аллеи, на вовсе не дырявую крышу «Дырявого Котла», на башни все еще не думавшего падать Тауэрского моста, на Эбби-роуд и Харли-стрит. На монумент адмирала, которого по дурацкому совпадению фамилий все вечно путают с изобретателем оборотного зелья. И на лицо Энди Торхейма. Вообще, конечно, его всего уже изрядно присыпало к тому времени, когда они с Уилксом туда добрались, но Тонкс почему-то очень четко запомнила именно нетающие снежинки на лице аврора Торхейма. И еще руки, неловко засунутые в карманы брюк. Перчатки он вечно забывал, они и в ту ночь так и остались валяться на его столе в офисе. А он сидел тут и смотрел на красиво запорошенную снегом и немного похожую на елочную игрушку Национальную Галерею. Смотрел не мигая, и снежинки оседали на его ресницах. Пока Уилкс наконец не закрыл ему глаза и не смахнул с мертвого лица весь этот дурацкий праздничный снег. На расследование тогда было брошено немало сил, но убийцу так и не нашли. Убийцу, прикончившего аврора в самом центре магловского Лондона! Искали вот уже почти целый год, но так и не нашли — времена наступали неспокойные. Об этом говорили все, но это как-то не утешало. Да, авроры гибли и прежде. Последний раз лет так пятнадцать назад. А еще они не были твоими друзьями. С ними ты не ходил в субботу в "Посох Мерлина", не сидел в мокрой подворотне, выслеживая торговца темномагическими артефактами, не уплетал за обе щеки на ночном дежурстве свежайший пирог, испеченный их мамой. Прошел уже месяц с похорон, а в отделе все ходили, как пришибленные. Стол Энди стоял непривычно пустым, только валялись на краю проклятые перчатки. Все прочие вещи упаковали в пару картонок и отдали родителям Торхейма, а перчатки каким-то образом остались. Тонкс их ненавидела, они просто сводили ее с ума. Она уже почти физически чувствовала, как от них тянет холодом, и почти слышала завывание ветра. Ветра задувающего в человеческие щели, которых за этот месяц в них всех образовалось немало. …Сначала Дора будто невзначай выплеснула на них несколько чашек кофе, которые вечно болтались то тут то там в воздухе над столами, потому что на самих столах для них места уже не осталось. На нее косились, но что возьмешь с девицы, которая способна спросонок сунуть обе ноги в один сапог? — Завтра она вовсе без головы на работу, видать, явится, — ворчал кто-то из стариков. Потом Тонкс повадилась ходить туда-сюда мимо злополучного стола и каждый раз непременно цепляла и роняла перчатки, причем так неудачно, что они улетали под кряжистый кривоногий шкаф в углу. И каждый раз Уилкс вздыхал, поднимался со своего места в другом конце отдела и шел их вызволять и возвращать на место. Девушка никак не могла взять в толк, зачем он это делает и сильно подозревала, что спроси она Уилкса напрямую, он бы нипочем не смог ответить. Но в те дни в отделе вообще мало говорили не по работе. И Тонкс чувствовала, что и сама почти увязла в этом молчании, в котором так хорошо слышен вой ветра в щелях. Но однажды молчание все же было нарушено, причем именно Уилксом, укоторого попросту лопнуло терпение: — Мантикраб тебя дери, Тонкс! — зло бросил он, в очередной раз выбираясь из-под шкафа с перчатками наперевес и пытаясь стряхнуть с мантии особо прилипчивый кусок творения жившего за шкафом здоровенного паука. — Сколько можно?! Я их сейчас приклею! Девушка на мгновенье замерла прямо с поднятой ногой и чашкой кофе у губ, а потом вдруг вспыхнула из уже привычного темно русого в бешеную фуксию. — Ща я их! — и, выхватив у не успевшего ничего возразить Уилкса перчатки, ринулась к столу. — Точно! Это должно подойти! Мама им всегда клеит папину любимую чашку с тех пор как на нее перестало действовать Репаро. И та еще ни разу не побилась по старым трещинам! — торжествующе заключила Тонкс, вынимая палочку. В отделе повисла нехорошая тишина, из-за перегородок повысовывались головы любопытствующих. Девушка подняла палочку и начала на распев произносить заклинание. — Тонкс, нееет! — заорал отмерший наконец Уилкс и ринулся к ней. Никто бы потом не поручился, успел ли он сбить руку с палочкой и куда, или все дело было исключительно в неуклюжести Тонкс. Которая, конечно, все знала и была страшно довольна своей идеей. Но ничего не сказала бы уж точно. Особенно в тот момент. Потому что стояла согнувшись с приклеенным к столешнице языком и повисшими на волосах на подобии ушей домовика перчатками. Уилкс же, наверняка, хотел бы сказать многое, но не мог. Потому что смеялся. Громко, заразительно, только что не похрюкивая. Пару раз он попробовал успокоиться, но едва его взгляд падал на Тонкс, как его снова складывало пополам. Постепенно смех волной раскатился по всему Аврорату. Едва не падая со стульев, ржали молодые приятели Тонкс. Похохатывали в усы старожилы. Даже вышедший на этот шум Кингсли сперва довольно выразительно хмыкнул, а уже потом пошел вызывать колдомедиков. Кончилось все выговором аврору Тонкс, безнадежно испорченным колдомедиками столом и перчатками, обзаведшимися опушкой цвета бешеной фуксии. Но главное, в отделе больше не гулял ледяной ветер. Перчатки же, ставшие теперь совершенно не страшными, Тонкс хранила в одном из многочисленных ящиков стола. Правда, она довольно быстро забыла, в каком именно. А сегодня в Лондоне снова шел дождь. И оперативные сводки не предвещали ничего хорошего, в том числе выходных в ближайшие две недели. А потому было самое время для всяких несуразностей, глупостей и неловкостей. Из любви к искусству борьбы с щелями и сквозняками немагическими методами.
reader: Очень симпатичная зарисовка с очень симпатичной лукавостью:-) Хотя мне кажется, что с такой героиней, как у вашей команды, энергетики можно было бы дать и побольше:-) Хотя, возможно, вы ее в более лирическом ключе видите ИнТОНКСикация пишет: а мне кинь еще снимки за прошлую неделю. Если бы бы разбили все абзацы пустыми строками, читать было бы намного, намного проще!
Бледная Русалка: ИнТОНКСикация Очень тяжело читать, когда текст идет сплошняком. Пожалуйста, разделите абзацы.
kos: Очаровательно! 10/10
Katariana: Забавно. Но если бы вы выложили отбеченный текст, то было бы лучше. Извините. 9/6.
yana: Трогательно! 9/9
Злая Ёлка: Очень мило и симпатично, очень по-тонксовски. А мелкие погрешности спишем на магию главной героини Но дополнительно отбетить и правда не помешало бы
Mellorin: Тонкс умничка) 10/10
xenya: 10/9
dakiny: 9 7
Джекки: Какая живая Тонкс, как безумно жаль, что с ней расправилась Ро... 10/10
Карта: Хехе, забавная Тонкс, радующая авроров в суровые времена! Курсив внезапен и совершенно не нужен. И разве не Скримджер был начальником аврората? 1. 8 2. 9
Ф@ТА: Правда, а зачем курсив? 10/8
Alix: 10\10
ИнТОНКСикация: reader Бледная Русалка kos Katariana yana Злая Ёлка Mellorin xenya dakiny Джекки Карта Ф@ТА Alix Благодарим за оценки и отзывы!
кайенна: Очень живая и настоящая Тонкс. Даже не заметила никаких ошибок, так легко все прочиталось. 10\10
кыся: а мне вот как то грустно... 9/9
ИнТОНКСикация: кайенна кыся Спасибо!
Amaiz: 8/8
Самира: 7 8
mila_badger: 7/7
Eva999: 7 7
swWitch: 10/9 Тонкс я откровенно недолюбливаю, но ваша героиня заставляет задуматься, что я в ней что-то упустила. http://www.hogwartsnet.ru/hf2/index.php?showuser=6295426
полная версия страницы