Форум » Библиотека-2 » «Дар» («The Gift»), Северитус, Pg-13, макси, 12 глава » Ответить
«Дар» («The Gift»), Северитус, Pg-13, макси, 12 глава
Julia W: Название: Дар (The Gift) Автор: Indarae (сайт автора: http://www.indarae.morning-frost.net/) Ссылка на оригинал: http://www.fanfiction.net/s/1697810/1/ Перевод: Julia W Пейринг: ближе к концу немного Луна/Гарри. Рейтинг: Pg-13. Категория: джен, немного ангста. Предупреждение: AU, написано до 6 книги, 5 книга учтена частично, упоминается смерть персонажей. Саммари: вызов Северитус. Близится последняя битва. Смерть Альбуса Дамблдора оставила массу вопросов. Вместе с Луной, Джинни, Роном и неожиданной помощью со стороны слизеринцев Гарри узнает, что ответы часто приводят к жестокому разочарованию. Диклеймер: ни на что не претендую. Отношение к критике: всегда пожалуйста.
Ответов - 45, стр:
1 2 All
Julia W: Пролог 6 октября, 1980 года. Северус Снейп вновь преклонил колени рядом с парой могил у старой ивы, на границе территории Хогвартса. Он приходил сюда последние три месяца. С этого места было хорошо видно озеро: именно так нравилось Бет. Она любила это озеро, ее страстью было изучение существ, живущих в магической экосистеме в толще воды. Русалки, кальмар, тихомолы и малюсенькие рыбки, у всех своя цель в жизни… Она однажды сказала, что это придает смысл ее собственной жизни… С помощью могилы на берегу Северус хотел дать своей возлюбленной последнюю возможность принести пользу – именно так, как она бы хотела: чтобы ее прах дал жизнь почве и питательные вещества - озеру, как и прах маленького Уильяма, так и не увидевшего белый свет. Раздавшийся за спиной голос удивил его, но после долгих месяцев отчаяния апатия уже настолько сильно захватила Северуса, что никакие эмоции не разглядеть было за его внешним безразличием. - Так больше не может продолжаться, - проворчал Альбус. – Старик осторожно опустился на колени рядом с Северусом, опираясь на надгробие Уильяма. Северус мрачно глядел на это осознанное неуважение к его сыну. - У меня ничего не осталось. Когда я служил Темному Лорду, у меня, по крайней мере, была семья, к которой я мог вернуться. - Ты не виноват в их смерти, - резко возразил Дамблдор. Северус уже не помнил, когда в последний раз Альбус выходил из себя, но разочарование наставника не тронуло его сердца, погруженного в печаль. - Бет не следовало позволять рожать здесь. Ее нужно было отправить в Сент-Мунго, к квалифицированным специалистам. Ребенок уже был мертв, и она потеряла слишком много крови - ее было не спасти. Даже магия не помогла бы! Я скорблю о твоей потере, Северус, но ты не можешь перестать жить. - Мне незачем жить, - просто ответил Северус. Он протянул руку и, не сдержав слез, медленно обвел буквы, выгравированные на мраморе: «Элизабет М. Поттер, 7 января, 1961 - 29 июля 1980». – Она была еще так молода. Мы должны были быть осторожнее. Это была моя вина, во всем виноват я, если бы я присутствовал при родах, возможно, я смог бы… Старик фыркнул и посмотрел на него. - Ты не смог бы сделать ничего. Она умерла. Ребенок умер. Я дал тебе второй шанс, и ты теперь у меня в долгу. Пора прекратить оплакивать мертвых. Палец Снейпа замер над буквой «б» в ее имени. Бет. Его любимая, очаровательная, прекрасная Бет: - Я никогда не перестану ее оплакивать. - Я не для этого спас тебя от Азкабана, - недовольно произнес Дамблдор; старческая рука потянулась и оторвала руку Северуса от надгробия. – Твоя жизнь принадлежит мне, пока долг не будет оплачен. У тебя есть обязанности по отношению ко мне, а не к мертвой женщине или мертвому ребенку. Есть другие дети, которые находятся в огромной опасности, Северус… их жизни стоят не меньше, чем жизнь твоего сына… они пока живы, а он нет. «Твоя жизнь принадлежит мне», - он слышал эти слова не в первый раз, хотя его последний хозяин был вдвойне требователен и вдвойне ужасен. Каждое слово было правдой, как ни тяжело это признавать. - Моя жизнь принадлежит вам, директор. Я приступлю к своим обязанностям завтра. Если Лорд Волдеморт не убьет меня, когда я появлюсь у него, я приду к вам с докладом сразу после возвращения. – Он чувствовал, как его сердце сковало холодом при мысли о том, чтобы оставить Бет встречать рассвет в одиночестве, пусть даже она больше не могла видеть свет. И Уильяма… который так его и не увидел. - Я буду ждать с нетерпением. Мы в ответе за многие жизни. – Дамблдор поднялся и ушел, прежде чем Северус успел ответить. «Жизни более важные, чем твоя». Эти слова не были произнесены, но Северус услышал их в оттенках голоса директора. Любая жизнь была важнее, чем жизнь Северуса, но если он умрет в сражении, то, по крайней мере, Бет и Уильям будут ждать в конце. Постепенно он создавал новую маску, за которой можно спрятаться: холодную, бесчувственную и суровую. Он никогда больше не позволит себе стать настолько уязвимым. Все карты сейчас были у Альбуса, и старик это знал. Волдеморт ждал. Северус вынул палочку из кармана и прикоснулся ее кончиком к земле между двумя могилами: - Флорис, - прошептал он, и из замерзшего грунта появилась веточка. Она сразу покрылась бутонами, которые распустились в бледно-розовые розы. Они будут всегда цвести тут, где покоится его семья, а однажды он присоединится к ней. Маска прочно легла на свое место. 18 декабря, 1997 г. Минерва МакГонаголл опустилась на колени, чтобы посадить первый цветок мака. Здесь, на поле между лесом и школой, маки будут вечно цвести в память о жизни Альбуса Дамблдора. Вместе с остальной школой Гарри Поттер также встал на колени и посадил распустившийся цветок мака, магически выращенный профессором Спраут. Похороны вспоминались Мальчику-Который-Выжил как в тумане, поскольку он снова и снова переживал тяжелейшую битву двухдневной давности. Волдеморт пробрался в школу, используя тот самый проход из Хогсмида, который Гарри отказался раскрыть на третьем курсе, и незаметно направился в гостиную Гриффиндора. Была ночь, Гарри должен был спать - идеальная мишень - но каким-то образом Дамблдор узнал, что Темный Лорд планирует это убийство, и Гарри поджидал его. Тонкс, Ремус Люпин и Хагрид. Битва дорого им обошлась. Они сражались… Тонкс была тяжело ранена Пожирателем Смерти. Ремус был поцарапан серебряной рукой Хвоста и, возможно, не выживет. Хагрид погиб от руки Люциуса Малфоя. И, наконец, Гарри оказался один на один с Волдемортом. Теперь не было Приори Инкантатем, чтобы спасти его. И когда Гарри оказался уязвим, а остальные уже не в состоянии были что-либо сделать, Дамблдор бросился на Волдеморта, и все кончилось. Волдеморт не умер… но умер Альбус Дамблдор. Он погиб, вынудив Темного Лорда уйти из Хогвартса, оставив Гарри подбирать обломки. Вот почему в снежный день в начале декабря все студенты Хогвартса столпились на пустом поле вокруг свежей могилы, сажая волшебные маки. Похороны Хагрида состоялись всего лишь несколькими часами раньше; его похоронили в саду за хижиной - один навеки со своим любимым лесом. Тонкс хромала рядом с Гарри; одна ее нога, вся в шрамах, была покрыта повязками, и, скорее всего, была теперь бесполезна из-за поразившего ее неизвестного проклятья. Люпин не смог прийти, он все еще лежал без сознания в больничном крыле. За один день вся жизнь Гарри перевернулась с ног на голову так же жестоко, как однажды ночью 1981 года. Дамблдор подарил Гарри второй шанс, шанс уничтожить зло навеки… но этот дар оказался бессмысленным: у них не было ни какого-либо плана, ни надежды на успех. Гарри было безразлично, что вся остальная школа видела слезы на лице Мальчика-Который-Выжил. - Не теряй надежду, - прошептала Джинни ему в ухо, взяв его за руку и притягивая к себе. – Он умер не напрасно. - Хотелось бы верить, - пробормотал Гарри в ответ. Но была еще и Тонкс, которая до сих пор страдала от боли и навсегда была обезображена шрамами, и Ремус Люпин, находящийся на грани смерти из-за человека, которого когда-то называл другом. Гарри переплел свои пальцы с пальцами Джинни и положил голову ей на плечо. Рон хлопнул его по спине – эта медная вспышка, которую он заметил краем глаза, мог быть только Рон – и Гарри вытер слезы свободной рукой. - Пошли внутрь, приятель, мне холодно. Все уже уходят… Гермиона ревет на плече Симуса. Мы сможем увидеть цветы из Общей гостиной, если захочешь. - Не все, - буркнул Гарри. Он увидел высокую темную фигуру, промелькнувшую мимо Тонкс, которая тем временем, сражаясь с костылями, пробиралась по глубокому снегу. – Рон, Джин, вы не могли бы помочь Тонкс? Я хочу посмотреть, что задумал Снейп. Джинни посмотрела на него, но Рон кивнул и помчался на помощь по усыпанному цветами полю. - Оставь его в покое, Гарри. Кто знает, как сильнó его горе? Если бы не Дамблдор, профессор Снейп оказался бы в Азкабане вскоре после твоего рождения. Ты заметил, как Снейп вел себя рядом с ним? Они напоминали отца и сына. - Я не собираюсь ему мешать, - возразил Гарри. Он слабо улыбнулся Джинни. – Не волнуйся, он меня не заметит. Он просто идет в лес – я уверен, туда, где было найдено тело Гойла. Вокруг, наверное, находится еще много Пожирателей Смерти: ждут возможности переманить на свою сторону побольше слизеринцев. - Не только слизеринцев, - перебила Джинни, после чего повернулась и гордо пошла прочь. Гарри вздохнул. Она сказала правду (Эрни МакМиллан исчез вместе с отступившими Пожирателями), но именно поэтому быть другом Джинни было вдвое труднее, чем объектом ее страсти – для нее были характерны смены настроения и странности, к которым он и не надеялся когда-либо привыкнуть. Тем временем Снейп ушел далеко вперед, и Гарри медленно потрусил по заледеневшему полю. Снейп по-прежнему хромал, рука его все еще висела на перевязи, а на лице был синяк: все это были следы неведомых пыток, которые ему пришлось пережить от рук Волдеморта, прежде чем он смог сбежать в ту же ночь, когда напали на школу. Он был пленником неделю — но никто об этом не знал. Дамблдор был мертв к тому времени, когда Снейп добрался до Хогвартса, земля которого к этому времени уже пропиталась кровью студентов. Снег громко хрустел под ногами, и Гарри боялся, что Снейп услышит его шаги. Если это и было так, профессор никак не показал этого. Дойдя до озера, Снейп пошел вдоль кромки замерзшей воды до леса, а затем еще немного по краю лесного массива, остановившись у трех снежных холмиков под ивой. Гарри произнес заклинание, делавшее шаги неслышными, и притаился за деревьями, так что Снейпа было едва видно. Он никогда здесь не был – это было слишком близко от леса, а Джинни была права насчет угрозы ПС – но в день похорон Дамблдора казалось особенно странным, что Снейп оставил себя настолько беззащитным перед возможным нападением. Профессор смахнул снег с двух камней – надгробий – и тщательно счистил его с куста, усыпанного розами, цветущими, несмотря на мороз. Покончив с этим, он поднялся - Гарри съежился за деревом, испугавшись, что его увидят - и вдоль берега пошел обратно к школе. Искушение оказалось слишком велико, и когда Гарри решил, что берег чист, то выбежал из-под прикрытия деревьев и направился к открытому месту на берегу озера. Сначала он проверил куст: как и маки, посаженные на поле для Дамблдора, он был зачарован цвести вечно и не зависеть от времен года. Затем Гарри осмотрел надгробия, которые Снейп не расчистил так хорошо, как можно было ожидать. Не обращая внимания на холод, он опустился на колени перед самым большим из двух надгробий и смел снег, с трудом подавив возглас удивления: – Поттер? – пробормотал он про себя, после чего более пристально посмотрел даты на камне. Женщина, кто бы она ни была, умерла всего за два дня до его рождения. Если надпись на первом надгробии ошеломила Гарри, то надпись на втором, после очистки ее от снега, изменила его жизнь. Не веря своим глазам, он прочитал свистящим шепотом: - «Уильям Поттер Снейп. 29 июля 1980… умер до первого вздоха». Гарри изумленно раскрыл рот и повторил имя, которое только теперь обрело для него смысл. Здесь лежал сын Снейпа… старше Гарри на два дня… и его мать была из рода Поттеров. Внезапно ненависть между Джеймсом Поттером и Снейпом обрела новое значение, значение, которого Гарри раньше не замечал, и от которого его сердце сжалось. Он помчался обратно в школу.
Tali: Julia W Северитусы - моя слабость Спасибо за начало нового перевода Удачи Вам
Июльская Гроза: И моя тоже! Так что присоединяюсь всеми шестью!
Груни: Julia W В этой главе вроде есть еще пара абзацев А так мне тоже нравится
Julia W: Груни пишет: В этой главе вроде есть еще пара абзацев Да нет. Это, вроде, все. Посмотрите дальше, может вы имели в виду уже 1 главу? Tali, Июльская Гроза Спасибо. Буду стараться.
Julia W: Глава 1. Скелеты в шкафу. 19 декабря, 1997 г. Гарри целый день молча просидел у постели Ремуса, прежде чем собрался с духом и задал Тонкс свой вопрос, хотя она даже не знала его отца. Но, даже получив ответ, он не признался в том, что видел в лесу. - Отец был единственным ребенком? – спросил Гарри без вступления, откладывая в сторону сочинение по Истории Магии о появлении волшебного правительства в Канаде. Тонкс захлебнулась чаем. - Нет… не был.., э-э…, почему ты спрашиваешь? Гарри спохватился: ему не хотелось признаваться, что он шпионил за Снейпом. Тонкс была аврором, в конце концов, а не просто незнакомой тетушкой. Если она узнает правду, Гарри, скорее всего, придется отбывать наказание со Снейпом: - Ну, я просто подумал про лето. Мне не обязательно больше жить у Дурслей. Дамблдор отправил меня к ним из-за кровных уз, но если у папы есть родственники, почему бы мне не пожить у них? Он ждал признания о могилах на берегу озера. Но услышал он даже больше, чем рассчитывал. - Дамблдор не хотел говорить тебе, - нерешительно начала Тонкс, потирая лицо. – Ну, Ремус тоже не хотел, а Ремус всегда делал, как просил Дамблдор… Они думали, что эта информация может исказить твои представления о войне – и они, возможно, правы – но, по-моему, ты заслуживаешь правды. Видишь ли, Гарри… у Джеймса были брат и сводный брат, Генри и Джулиус. Джулиус был намного старше Джеймса; он был всего на несколько лет младше твоей бабушки, а Генри был на два года старше Джеймса. Они оба перешли на сторону тьмы еще до моего рождения. - Какие они были? Почему никто о них не рассказывает? – и почему не прозвучало имя Элизабет, которая похоронена у озера? Гарри сложил книги на столе рядом с постелью Ремуса и устроился поудобнее, чтобы выслушать историю – она обещала быть интересной, судя по тому, как неловко Тонкс заерзала в кресле. - Не знаю, как бы получше рассказать… никто не говорит о них, потому что они были Пожирателями Смерти, Гарри. Оба. Поэтому я о них знаю - это входит в программу подготовки авроров. – Тонкс подняла руку, сдерживая поток вопросов, которые хотел задать Гарри. – Пожалуйста, перед тем, как беспокоиться из-за этого, позволь мне немного рассказать тебе о маме Джулиуса. Она была слизеринкой из семьи Эйвери. Джулиус родился спустя всего несколько месяцев после того, как твой дедушка закончил Хогвартс. Мне говорили, что обе семьи были потрясены этим неблагоразумным поступком. Джулиуса воспитывала его мать, и он попал в Слизерин. Генри был гриффиндорцем, но, когда он закончил Хогвартс, Джулиус взял его под свое крыло. Меня там не было, но Сириус рассказывал, как он изменился, как перешел на сторону тьмы. Это было ужасно. Но, в конце концов, они сами себя погубили. Джулиус пытался избавиться от помощника Волдеморта – его правой руки - и когда Темный Лорд об этом узнал, то убил Джулиуса, его жену и сына. Это было в 1976 году. В следующем году при передаче нам сведений поймали Генри. Похоже, он перешел на нашу сторону после убийства Джулиуса. Генри тоже погиб от руки Волдеморта. Так что, видишь… Генри искупил свои грехи. Он не был законченным негодяем. Гарри некоторое время переваривал информацию. Казалось, все сходится. В конце концов, вся школа охотно поверила, что Гарри был наследником Слизерина, когда стало известно, что он змееуст. А после смерти Седрика долгое время ходили слухи о соучастии в этом Гарри. - Хагрид сказал мне однажды, что все плохие волшебники были из Слизерина, - угрюмо заметил Гарри, слишком занятый своими мыслями и не осознававший, что говорит вслух. – Он, конечно, был неправ. Тонкс кивнула, ее голос оторвал Гарри от размышлений: - Помимо Петтигрю, Генри Поттера и того рейвенкловца, которого после битвы нашли мертвым, он забыл, что несколько слизеринцев были на нашей стороне. Снейп, в первую очередь. И все молодые слизеринцы, которые спрятались, когда их звал Волдеморт. - Гойл. Флинт. Монтегю. Паркинсон. И Драко Малфой, в конце. Я слышал, как Филч говорил профессору МакГонаголл, что кровь Малфоя не отмывается с камней. Не могу поверить, что он противостоял… - Гарри покачал головой. Воспоминание об этом будет преследовать его не меньше, чем смерть Хагрида или Дамблдора. После того, как раненый Волдеморт сбежал, Гарри помчался за помощью в больничное крыло. И там, в коридоре перед портретом Толстой Леди, он споткнулся о труп Драко Малфоя, все еще теплый, в луже крови, на его лице застыло выражение решимости. Гарри не осознавал, что плачет, пока Тонкс не подхромала к нему и не обняла: - Мы во многом ошибались, - призналась она шепотом. – Шизоглаз нашел сегодня утром тело Люциуса Малфоя. - Что? – прохрипел Гарри, вырвавшись из успокаивающего объятия Тонкс. – Волдеморт его тоже убил? Если он будет так обращаться со своими сторонниками… - Нет, - прервала Тонкс и выразительно покачала головой. – Он повесился в собственной гостиной, в его кармане была фотография Драко. Профессор МакГонаголл рассказала мне за завтраком. Это определенно было самоубийство, проклятия не применялись. Похоже, они ошибались во всем. Гарри со вздохом вытер слезы. Было время обеда, но он не хотел оказаться возле почти пустого слизеринского стола, не хотел видеть затравленные лица первокурсников, когда они смотрели на пустые стулья за преподавательским столом. Прошло три дня, а Ремус все еще в коме. Дамблдор мертв. И Хагрида больше нет. – Мы можем поесть здесь? – тихо спросил Гарри. – Я бы хотел побольше услышать о семье моего папы. Кто-нибудь из них еще жив, или все умерли? - Тебе надо поесть в Большом Зале, Гарри, - проворчала в ответ Тонкс. Она потянулась за костылями и похлопала Люпина по руке (безрезультатно), после чего неловко поднялась: – Твои друзья очень сильно о тебе беспокоятся, а Рон уже не знает, как еще оградить Джинни от истерики. Он и сам плохо выглядит… и Гермиона не вылезает из библиотеки, правда, я подозреваю, что это для нее обычное дело. Она сказала, что найдет там решение … но она просто пытается справиться с горем. Я не могу ее винить. И Минерва подумывает о том, чтобы пораньше закончить семестр и отправить всех по домам. Боюсь, многие не вернутся. – Тонкс заковыляла к двери. – Я расскажу тебе о семье твоего папы по дороге. Все, что мне рассказал Ремус. Это займет немало времени. Гарри поспешил открыть дверь перед Тонкс: - Ну, и каким был мой дедушка? У него была большая семья, как Уизли? У папы были повсюду двоюродные братья или сестры, как у Рона? - Несколько, вроде бы. Я точно не знаю, - призналась Тонкс. – По-моему, большинство из них погибли до моего рождения. Отца Джеймса звали Генри. Твоего дядю назвали в его честь. Он был очень уважаемым аврором, о нем написано во всех учебниках. У него был брат-близнец - они были как Фред и Джордж Уизли - но Ремус сказал, что твой двоюродный дедушка Эдуард умер, когда Джеймс был совсем маленьким. У Эдуарда была дочь Элизабет и сын Уильям, который тоже был аврором и погиб при защите МакКиннонов в 1975. Он не был так известен, как его дядя, а Элизабет умерла при родах как раз перед твоим рождением. Вот оно что – она была его кузиной. Гарри попытался не показывать интереса слишком явно, но не мог сдержать энтузиазма: – При родах? Так ее ребенок еще жив? - Он родился мертвым, - мягко сказала Тонкс. – Ремус рассказал мне о твоем рождении, когда мы были вместе на площади Гриммо. Он сказал, что Элизабет и Лили обе были беременны и прятались здесь, в Хогвартсе, раз уж они не могли делать ничего полезного для Ордена. Мне было семь лет тогда, и я помню, что тоже пряталась со своей семьей. Ремус сказал, что после смерти Элизабет и рождения у нее мертвого ребенка Джеймс страшно испугался за Лили и за тебя. Видишь ли, его не было в Хогвартсе. Ремус и Джеймс были на каком-то задании, потому что Лили должна была родить не раньше середины августа. – Они брели медленно, Гарри помогал бывшей аврорше спускаться по лестницам. – Ремус сказал, что Лили до смерти боялась, как бы и ты не родился мертвым. Ты не плакал и не подавал никаких признаков жизни, но Дамблдор унес тебя, а когда принес обратно, ты улыбался и орал во все легкие. Гарри позволил Тонкс опираться на себя, пока они шли к преподавательскому столу, изо всех сил стараясь не обращать внимания на приглушенные разговоры и горстку студентов за слизеринским столом: - А имя для меня к тому времени уже выбрали? – спросил он с любопытством. - Бог мой, нет, - засмеялась Тонкс. – На самом деле, Ремус думал, что родится девочка. Лили хотела назвать тебя Кэролайн, а Джеймсу нравилось имя Грейс. По словам Ремуса, это имя матери Джеймса, а Кэролайн - имя матери Лили. В конце концов, ты стал Гарри, наверное, потому что это было уменьшительное имя отца Джеймса. Я не знаю точно. Пока Гарри помогал Тонкс сесть рядом с МакГонаголл, новая директриса улыбнулась ему. - Слушаешь историю о своем чудесном рождении? – ласково спросила она. – Всего через два дня после смерти Бет – такая трагедия, что… она не хотела признаваться, кто в этом виноват, а потом было уже поздно, - тихо добавила МакГонаголл. Гарри бросил взгляд на Снейпа; голова сурового мастера зелий была наклонена, и он смотрел на директрису из-под опущенных век. - Такой скандал, - продолжала профессор МакГонаголл. – Она всего за месяц до этого окончила Хогвартс. - Ему достаточно семейной истории на сегодня, - твердо сказала Тонкс. – Я вижу, на нас смотрят Гермиона, Джинни и Рон. Тебе нужно побыть с ними. - Ладно, - пробурчал Гарри, безуспешно стараясь не покраснеть. Кивнув профессорам, он пошел к своим друзьям, и уселся на место рядом с Роном. - Есть новости? – спросила Джинни, накладывая вилкой немного гороха на тарелку. Гарри к еде не притронулся. - Нет, - прошептал он. – Прошло уже три дня… Джин, а что если он не придет в себя? Джинни посмотрела на него, потом протянула руку и сжала его ладонь. - Значит, он умер, спасая тебя. Он любит тебя как сына, Гарри. Он провел последние несколько месяцев здесь, с тобой. Он всегда хотел этого, даже если не мог усыновить тебя из-за своей лунной болезни. И кто знает, может быть, завтра он очнется и с улыбкой потребует полный английский завтрак. Он ведь пока не умер. - Пока нет, - приглушенно сказал Гарри. Он закрыл лицо руками и попытался заставить уйти сомнения, боль и вихрь мыслей, вызванные кратким рассказом об истории своей семьи. По крайней мере, Джинни по-прежнему была рядом… как и улыбка Рона, безумные теории Луны и энтузиазм Гермионы. Они все были вместе. *** - Нам придется отправить студентов домой портключом и в разное время. Экспресс сейчас слишком опасен, - объясняла профессор МакГонаголл. Гарри слушал вполуха, поскольку ничто не могло заставить его поехать к Дурслям на эти каникулы, независимо от обстоятельств. Они ясно дали это понять, когда выпроводили его в августе. Не возвращаться, не связываться, ничего. – Остающиеся должны записаться в список, - продолжала МакГонаголл, - но, в отличие от прошлых лет, вам придется получить разрешение у профессора Снейпа или у меня. Всем, кому есть, где жить на каникулах, придется уехать. Гарри – как и все в Зале, судя по внезапному прекращению шума - обратил внимание на Снейпа, который поднялся с места и произнес свою первую речь в качестве заместителя директора. Кровоподтеки поблекли, но левая рука его по-прежнему оставалась неподвижной, и он во время разговора поддерживал край перевязи здоровой рукой. - Выжившим ученикам Слизерина рекомендовано остаться. Показав, на чьей вы стороне, вы рискуете вдвое больше, чем любой из студентов Рейвенкло или Хаффлпаффа в этой комнате. Рон фыркнул и прошептал: - Гриффиндорцы ведь тоже рискуют, разве нет? Джинни слегка улыбнулась и шлепнула его по руке. Вместо того, чтобы высказать одобрение, Гарри впервые за последнюю неделю внимательно посмотрел на стол Слизерина: «Двенадцать», - посчитал он. От всего гордого Дома, известного тем, что из него вышли наиболее утонченные – но и самые коварные – представители волшебного мира, в Хогвартсе осталось двенадцать человек. Сам того не желая, Гарри поймал взгляд Блейза Забини. Слизеринец серьезно кивнул, после чего повернулся, чтобы поговорить с первокурсником. Это было их самое цивилизованное общение за все время учебы. Каким бы кратким оно ни было, Гарри сразу вспомнил сотни взглядов других слизеринцев – в основном враждебные, и в основном – Малфоя. Драко Малфоя, чья кровь все еще покрывала коридор у Гриффиндорской Башни. Или Монтегю, последнего из шестикурсников, чье тело нашли в коридоре возле Больничного крыла: там, где разветвлялся основной коридор. Он, скорее всего, побежал за помощью, но некоторые Пожиратели Смерти заметили это, и Монтегю погиб от обычного Убийственного проклятья. Или Панси Паркинсон, которая лежала с перерезанным горлом в нескольких метрах от Гарета. Пятно ее крови также еще оставалось там, и Гарри отворачивался каждый раз, когда шел навестить Ремуса. Однако не замечать крови Малфоя он не мог, как не мог забыть его мертвых глаз, затуманенных и печальных. Гарри никогда не забудет этих глаз. - Не думай об этом, - прошептала Гермиона, обхватив под столом запястье Гарри. – Ты не виноват. – Удивительно, как хорошо она чувствовала его настроение, но ему как раз это и было нужно. Не обращая внимания на полный непонятного отвращения взгляд Симуса, Гарри положил голову на плечо Гермионы и закрыл глаза. МакГонаголл заговорила снова: - И, наконец, тем, кто останется в школе, придется поработать. Каникулы не будут для вас обычным отдыхом. Попечители школы примут решение о том, кто займет место директора Дамблдора. После него осталось множество документов, и некоторые из вас займутся изучением его писем и бумаг. Нужно также переустановить охранные заклинания, а мистеру Филчу всегда пригодится помощь в закрытии неиспользуемых комнат и улучшении защиты помещений. Мы вместе будем этим заниматься. Подойдите ко мне или профессору Снейпу до пятницы, и к понедельнику будет готово расписание работ для студентов. Пожалуйста, не забудьте об этом. Когда еда появилась на столах, Гарри прошептал: - Ты поедешь к родителям, Рон? Тот покачал головой: - Перси и Билл приедут на каникулы. – Рон все еще сердился, когда произносил имя Перси, однако признание Министра Магии, что Волдеморт возродился, давно уже открыло Перси глаза. Что ж, Рону всегда с трудом давалось прощение. – Думаю, Билл может временно занять место… место Хагрида, но он великолепно разбирается в охранных заклинаниях и проклятьях, так что мы могли бы его использовать. Мама, папа и близнецы пока скрываются. Дамблдор сказал, что для нас слишком опасно ехать к ним в этом году – уверен, то же самое он сказал и МакГонаголл. - А что с Чарли? – спросил Гарри. - Он в Бобатоне, - скривившись, коротко сообщила Джинни. – Наверное, Максим использует драконов для защиты школы. Он там занимается тем же, чем и Хагрид. Уверена, он ужасен – не знает ни слова по-французски. Гермиона посмотрела на нее, слегка толкнув Гарри, так что тот снова сел прямо: - Джинни, как ты можешь говорить такое о брате! К тому же, есть дюжина заклинаний для перевода, и они легко могут… - Ох, прекрати, - прервал ее Рон. Он обменялся взглядами с чрезмерно покровительственным Симусом, ожидая, когда парень Гермионы сделает что-нибудь, но тот, к счастью, промолчал. Споры в течение года становились все громче и жестче. Гарри надеялся, что на каникулах все немного остынут. - Наверняка все слизеринцы останутся, - сказал Симус, бросая самодовольный взгляд на Рона, после чего перестал обращать на него внимание. – Их двенадцать? Шесть первокурсников, трое из второго, по одному из четвертого и пятого и Забини. Сколько погибло во время атаки? Сколько сбежали? - Семнадцать погибли, - ответил Гарри, надеясь, что его голос не был таким нерешительным, как ему казалось. – Малфой, Гойл, Паркинсон, Монтегю, Ле Фай, Бэддок, Джордан… Гермиона затрясла головой и застонала: - Пожалуйста, не надо называть их всех. Я не могу слышать это снова. Как он мог убивать детей собственных сторонников? Воспоминания о затуманенных печалью мертвых глазах Малфоя, смирении Паркинсон, отчаянии Монтегю проносились в сознании Гарри. - Жаль, мы не знаем, что там произошло. Зачем убивать их вот так? Наверное, Малфой сказал что-нибудь оскорбительное, и Сами-Знаете-Кому это не понравилось, - предположил Рон. – Он… он умел оскорблять людей. Никогда бы не подумал, что Малфой будет подчиняться чьим-то приказам. - Он выглядел вызывающе, - прошептал Гарри. К нему подошел Симус, и Гарри ощутил дружеское похлопывание по плечу, но воспоминание о мертвых глазах и сейчас было невыносимым. - Малфой зашел слишком далеко… и его отец не смог бы его спасти на этот раз. Поэтому Люциус пошел домой и повесился. Еще я читал, что нашли его мать. Пока не ясно – или об этом не хотят сообщать – почему она умерла, было это самоубийство или убийство. - Убийство, - раздался голос из-за плеча Гарри. Все, кто сидел за столом, повернулись к Блейзу Забини, стоявшему за спиной у Гарри. – Говорят, на ее коже была выжжена Темная Метка, а горло было перерезано. Думаю, Темный Лорд не мог позволить выжить последней из Малфоев… Это Драко сказал мне спрятать первогодок. Без его предупреждения никто из нас не выжил бы. Наверное, Темный Лорд узнал об этом. - За этим заявлением последовало молчание, во время которого Блейз обвел взглядом окружающих, а затем отошел в сторону. Гарри не воспринимал ничего из того, что происходило дальше – он думал о глазах своего однокурсника, таких же омертвевших и потемневших от потерь, как и те, что он каждое утро видел в зеркале. Темный Лорд и сейчас не давал им покоя.
Sad: Julia W Очень интересное и многобщающее начало. Завязка есть. Таинственные родственные связи и любовные истории, два враждующих рода. Приятно, что не учитывается шестая книга. Хочется чего-то простого и понятного, без размышлений на тему: предал или нет? Качество перевода на хорошем уровне, ну, разве что стиль можно бы было еще чуть-чуть причесать... Спасибо, буду вас читать!
Nora: Очень хороший северитус. А скоро Северус узнает, что его сын жив?
Julia W: Sad Спасибо, буду стараться. Насчет простого, не знаю, я только в родственных связях долго разбиралась. По поводу стиля, поскольку беты нет, то причесывать некому. Может, посоветуете, что именно, по вашему, стоит сделать? Или покритикуете. Буду рада. Nora Узнает в 5 главе.
Июльская Гроза: Многообещающе...Столько родни повсплывало... Мне понравилось!
Sad: Я могу поднапрячься и покритиковать вас, но лучше найдите бету во избежание разных неприятных казусов, которая сделает это профессиональнее, чем я.
Julia W: Глава 2. Откровения дневника. 21 декабря 1997 г. - Я пришлю тебе подарки совой! - пообещала Гермиона, которая чуть не плакала, стоя с чемоданом у школы. Пока Гермиона прощалась, шмыгая носом, Симус играл роль поддержки и не обращал внимания на мрачные взгляды Рона. – И я продолжу поиски! Уверена, где-то спрятан ответ, и я обещаю найти его! Вернусь в январе, даже если кроме меня никто больше не приедет! Группа Гермионы последней отправлялась портключом на Кингс-Кросс. Оставшимся идти было некуда. - Наверняка, нам придется часто сидеть в библиотеке, - сказал Гарри. – Тонкс вечно нужна новая информация. Они посменно сидели у постели Ремуса: МакГонаголл, Тонкс, Гарри и даже Снейп. Одновременно нужно было изучить множество защитных заклинаний: Тонкс обещала обучать им вместо домашней работы. Шпионы Дамблдора сообщали о возможном нападении в период Рождества-Нового Года, когда защита замка будет обновляться к следующему году. Новые назначения среди персонала шли полным ходом, и многие друзья Дамблдора из числа авроров обещали помощь в охране замка. Школьные попечители еще не сказали своего слова, но все думали, что директрисой станет МакГонаголл, а ее заместителем - Снейп. Этого хотел бы Дамблдор. - Мы будем писать, обещаю, - сказала Джинни, положив руку Гермионе на плечо. – Занимайся поисками как можно лучше, и мы сделаем, что можем. Уверена, профессор МакГонаголл найдет нам занятие, связанное с защитой замка. - Поезд сейчас отходит, - прервал Симус, дергая Гермиону за руку. – Невилл занял нам места в купе. Увидимся в январе, обещаю! Рон хмыкнул, Гермиона расплакалась и позволила увести себя. - Если он не вернется, я не буду жалеть, - проворчал Рон, но его уже не услышали. - Сам виноват, что не стал с ней встречаться, - огрызнулась Джинни. – Слушал бы меня, Рон, не ныл бы сейчас из-за… Гарри слегка толкнул Джинни в плечо, покачав головой. Не время было спорить. - МакГонаголл ждет нас, чтобы раздать задания. И разве Перси не приезжает примерно через час? - Ага, - рассеянно сказал Рон, не отрывая взгляда от уходящей группы, – он, наверное, придет из Хогсмида. Мы с ним не виделись с прошлого февраля, когда он уехал в Египет. - Пошли, - Гарри оставил Рона наедине с его мыслями и обратился к Джинни и Луне, которая до сих пор молчала, уткнувшись в книгу о вампирах. Теперь она, наконец, подняла глаза, увидела, что Гарри и Джинни уходят, и поспешила за ними. - Перси нравится в Египте? В смысле, у него не было особого выбора после этой истории с Фаджем, но… Джинни пожала плечами: - Думаю, он рад вернуться домой. Он отнесся к увольнению тяжелее, чем мама ожидала, но, по-моему, не жалеет, что остался с семьей. И Билл хороший учитель: держу пари, Перси теперь спец по снятию заклятий. В школе Билл всегда был лучшим по всяким древним штучкам. - Я рада, что он извинился перед вашим отцом, - промолвила Луна. – Ваша мама была такой печальной, когда я видела ее. Ей уже лучше? - Намного, - ответила Джинни. – Думаю, из-за того, что он далеко, все стало проще. Помните, как он отослал свитер, мамин подарок на Рождество. – По сердитому взгляду на ее лице казалось, что это было еще хуже, чем сотрудничество с Фаджем. Они брели по Большому Залу, где на каникулы остался один-единственный стол. Стулья были расставлены напротив мест учителей за преподавательским столом: потеря Дамблдора и Хагрида оставила много свободного пространства. - А Перси вернется в Египет, когда мы здесь все закончим? - Мама сказала, что у него еще есть дела. Больше она ничего не написала, на случай, если письмо перехватят, - ответила Джинни. Ее лицо потемнело при упоминании об опасности, угрожавшей ее семье, и она быстро сменила тему: – Давайте посмотрим, кто остался на каникулы? Все двенадцать слизеринцев, так? И всего трое из Гриффиндора… Перси и Билл… Джастин Финч-Флетчли и Филиппа Паркер из Хаффлпаффа… А из Рейвенкло только ты, Луна, и Нора Робертс? Я никого не забыла? - Ремуса, - добавил Гарри. – Он не студент, но и не учитель. Хотел бы я знать, сообщит ли МакГонаголл о нем кому-нибудь. Она очень внимательно следит, кто заходит в дальнюю часть больницы – думаю, она боится, что скажут студенты, если узнают, что там лежит оборотень. Когда следующее полнолуние? - 29 декабря, - тут же сообщила Луна, взмахнув книгой. – Это не проблема, если он будет спать. Гарри обратил внимание на двенадцать слизеринцев, собравшихся у камина боковой стены Зала: в центре – Забини, словно лорд, и его вассалы… или пастух с овцами. Или, может, отец, успокаивающий детей. Слизеринцев, как правило, гордых и шумных, когда они собирались группой, сейчас было едва слышно. - Я присоединюсь к вам за столом через минуту, - прошептал Гарри Луне и Джинни, - мне нужно кое о чем спросить Забини. Джинни уставилась на него – она ненавидела, когда ее оставляли в стороне от чего-либо – но повернулась и направилась прочь, Луна пристроилась сзади. Увидев слизеринцев всех вместе, Гарри вспомнил, что хотел узнать у них кое-что, и поскольку он уже все равно находился рядом – двенадцать пар глаз подозрительно уставились на него – он не мог не спросить. - Э… Забини, можно тебя на пару слов? – неуверенно проговорил Гарри. Взгляды одиннадцатилеток по-настоящему смущали его, особенно потому, что еще недавно он был одним из них. Шесть с половиной лет… как много горя пережито с тех пор. Забини коротко кивнул и повернулся к самому старшему из остальных - пятикласснику, которого Гарри узнал только после того, как снова получил право играть в квиддич: - Сет, отведи всех наверх. Думаю, МакГонаголл скоро придет. Нам нужно много чего перенести. – Сет кивнул и начал отдавать приказы младшим студентам, в то время как Забини последовал за Гарри: – Да, Поттер? В чем дело? - Вы… вы переезжаете? Куда? – тихо спросил Гарри. Он услышал лишь половину ответа, потому что его вниманием завладел вошедший в комнату Снейп. Профессор все еще болезненно хромал, что было особенно заметно теперь, через две недели после его возвращения в школу, когда даже Тонкс вылечилась от своего проклятья. Волдеморт применил что-то, из-за чего раны никак не заживали, а когда использовалась такая магия, с повреждениями было трудно справиться. - …не можем оставаться в подземельях, конечно, - говорил Забини. – Общая гостиная… испачкана. Трое первокурсников, все второкурсники, кроме трех, и весь третий курс погибли там. Мы спим в комнатах директора - там много свободного места, и их никто не использует - но профессор МакГонаголл настаивает, чтобы мы после каникул разместились в другом месте. Однако я сомневаюсь, что ты об этом хотел спросить. Это насчет Драко? - Откуда ты знаешь? – удивился Гарри. Забини пожал плечами: - Это всегда насчет Драко. Так и раньше было. - Ну, это касается всех вас, - неуверенно произнес Гарри. – Э…я – мы хотели узнать, что там произошло? Как двенадцать из вас успели спрятаться? Ты сказал, что Мал… Драко как-то связан с этим… Я думал, он поддерживал своего отца, а раз его отец был Пожирателем Смерти… - Гарри неуверенно замолчал. - А я думал, когда же ты спросишь, - усмехнулся Забини. – У нас заранее был готов план. Мы знали о нападении, только не знали точного времени. Видишь ли, Драко знал, где профессор Снейп… - А почему он никому не сказал? - резко спросил Гарри. – Может быть, это спасло бы жизни! Блейз скрестил руки на груди и прислонился к стене у камина. - Поттер, я не обязан тебе обо всем рассказывать. Так что заткнись и слушай. Драко знал, где профессор Снейп. Он рассказал Дамблдору, но у него не было точных сведений и даты, так что эта информация была почти бесполезной… Поэтому мы придумали систему. Клэр, третьекурсница, должна была поднять тревогу, когда появится Он… мы бы защитили некоторые места… но потом Он пришел, когда мы этого не ожидали. Клэр подала сигнал заклинанием, но большинство слизеринцев были в Общей комнате, делали домашние задания. Я был наверху в спальне, ходил за пером… Я услышал заклинание и поспешил к первым и вторым курсам – их спальни над шестыми и седьмыми курсами – и повел их в укрытие. Сет и Мэтт уже были там… и никто не присоединился к нам. Мы прятались несколько часов. А когда все успокоилось, я вышел первым… - Он умолк и, уставившись в пол, яростно потер глаза. – Мы бы не смогли это остановить, но… Бог мой, они все были такими молодыми, и Он просто выстроил их в линию, прошел вдоль ряда и… там была кровь, - Блейз задохнулся и замолчал. - Мне жаль, - прошептал Гарри. Он снова вспомнил глаза Малфоя, мутные и обвиняющие. Именно Гарри должен был спасти их всех, но не сумел. Снова. Он вздохнул и вернулся к своему вопросу: – Почему Малфой хотел помочь Дамблдору? Я не понимаю. - Снейп, - просто ответил Блейз. – Они захватили Снейпа. В одном из писем к Драко, написанных после побега из Азкабана, мистер Малфой намекнул, что они с ним сделали, и Драко не мог с этим смириться. Он сказал…он сказал, что Снейп был ему бόльшим отцом, чем когда-либо будет мистер Малфой. Драко планировал, когда Он появится, пойти и освободить профессора Снейпа. Впрочем, Снейп и сам справился. Гнев захлестнул Гарри, и он прислонился к стенке, чтобы успокоиться. - Значит, ему не обязательно было умирать, - пробормотал он, почти не осознавая, что говорит вслух. - Монтегю отправился за помощью. И я не знаю, почему они убили Панси, но ее кровь была по всему коридору. Я… - Гарри содрогнулся и закрыл глаза, чтобы сдержать слезы отчаяния. Его удивило ощущение мягкой руки на плече. - Никто из них не должен был умирать, - прошептал Блейз, - и никто из оставшихся не умрет, даже если мне придется встать и сражаться самому. Я знаю, ты гриффиндорец, и, наверное, даже мысли не допускаешь о хорошем слизеринце, но ты также и Поттер, а Поттеры бывали не меньше слизеринцами, чем моя семья. Ты мне поможешь? Я знаю, Уизли не захочет в этом участвовать… и ты не представляешь, как трудно просить тебя об этом… но мне нужна помощь, чтобы они были в безопасности. - Я помогу тебе, - медленно сказал Гарри, открывая глаза и встретившись взглядом с Забини. – Не важно, на каком я факультете – больше не важно. Забини задумчиво кивнул и, сделав шаг назад, по-дружески протянул руку. Гарри стоял, уставившись на этот жест. - Ма… Драко предлагал нам стать друзьями, однажды. Мы были в поезде, - вспомнил Гарри. – Он мне сказал тогда, что мне следует быть более осторожным в выборе друзей. - Что ж, он был прав, не так ли? – прошептал Блейз и вздрогнул. – Если бы ты выбрал тогда другой путь… может быть, попросил Шляпу отправить тебя в Слизерин с твоим новым другом… ты был бы теперь одним из погибших. Его рука по-прежнему висела в воздухе. Поколебавшись секунду, Гарри пожал ее. - Мистер Поттер? Мистер Забини? – позвала МакГонаголл со стороны преподавательского стола. Забини виновато дернулся назад, но Гарри сжал плечо слизеринца: пусть другие видят – пришло время отложить разногласия в сторону. – Пожалуйста, идите сюда и займите места. Нам нужно обсудить следующие несколько недель, раздать задания и бумаги… Осталось много свободных стульев, поскольку Перси и Билл еще не приехали, но Гарри сел на место, которое заняла для него Луна, а Блейз удивил его, заняв место слева. Рон посмотрел на это предательство, сидя за столом между Джастином Финч-Флечли и свободным стулом, но Гарри предпочел не обращать на него внимания. На споры еще будет время, когда слизеринцев не будет рядом. Как только Блейз уселся на место, профессор МакГонаголл коротко кивнула: - Ладно, здесь не все, но у нас много срочной работы. Во-первых, объявление: в ближайшие несколько дней вы все переберетесь в спальни Рэйвенкло. Ваши вещи будут там к тому времени, когда мы здесь закончим. Охранные заклинания нужно усилить вокруг спален Гриффиндора и Хаффлпаффа; Слизерин в следующем году останется не занятым. Как только защиту восстановят, вы переедете обратно в спальни Гриффиндора, после чего начнется укрепление защиты Рейвенкло. Пока вы там будете жить, пароль в обе комнаты - «Феникс»; он будет изменен, когда приедут остальные студенты, а вы вернетесь в общежитие своего факультета. Есть вопросы? Один из слизеринцев – первокурсник – тут же заговорил высоким голосом: – Где мы будем жить? Я хочу сказать, когда приедут остальные? Я не хочу возвращаться в наши комнаты – но мы не можем жить у директора… - Вас не пересортируют, мистер Пеннингтон, если вы это имеете в виду, - ответил Снейп. Он откинулся назад на своем стуле, его рука безвольно лежала на коленях, а на лице отсутствовало обычное выражение недовольства. – Мы уже точно знаем, что, по крайней мере, двое студентов не вернутся в следующем семестре. Вы займете пустые кровати – факультет и курс не имеют значения. На мой взгляд, директор просчитался, когда сосредоточил наши военные приготовления в школе – и после этих каникул подобное больше не никогда не повториться. Летом мы построим для Слизерина новое здание. Старое будет закрыто… мемориал, в каком-то смысле. – По его лицу пробежала дрожь – была ли это печаль? – которую снова сменило нейтральное выражение. МакГонаголл решительно кивнула: - Больше нет вопросов? Что ж, теперь о некоторых заданиях по изучению документов. – Она порылась в кармане, вынула стопку крошечных книг, и, направив на нее палочку, произнесла: – Энгоргио. Это дневники директора. Он вел подробные записи с 1883 года, примерно тогда он закончил Хогвартс. – Дневники, увеличенные и сложенные друг на друга, по высоте превышали клетчатую шляпу МакГонаголл. Она взяла несколько книг сверху и развернула короткий свиток пергамента. – Я пыталась распределить по датам, чтобы никто из вас не смог узнать ужасные вещи о своих учителях… прочитав между строк. Я буду читать дневники, относящиеся ко времени между 1934 и 1948 годами, поскольку только я имею право знать, что он думал обо мне как о студентке и молодом учителе… - И, как подумал Гарри, она очень внимательно выбрала те годы, когда в школе учился Том Риддл. Без дальнейших уточнений, МакГонаголл начала раздавать дневники студентам. Все первокурсники получили по одному году, но более ранние дневники Дамблдора были намного толще, чем поздние. Гарри не удивился, когда обнаружил, что держит годы с 1976 по 1982 - последние два года, когда родители ходили в школу, и дальше до их смерти. Странно, но казалось, что 1980 был намного более значимым для упоминания, чем пресловутый 1981. Подняв взгляд, Гарри успел заметить, как профессор МакГонаголл передала один-единственный том Снейпу. - 1899? – пропищал кто-то из первоклассников. – А что случилось в 1899, профессор Снейп? - Вы узнаете об этом на 5 курсе Истории Магии, мисс Уолтерс, - бросил тот. - Ага, но она этого не запомнит, - прошептал Блейз, и Гарри слегка ему улыбнулся. Это было правдой, учитывая, как учил Биннз - Гарри тоже не помнил эту дату. Судя по хмурому виду Снейпа, страшный профессор их услышал: - Я воздержусь от оскорбления других профессоров, но уверяю вас… он был интереснее до своей смерти в 1979. Поскольку вы спросили, мисс Уолтерс, пусть все слушают. 1899 год был чрезвычайно важным годом, учитывая трагические события того времени. В апреле 1899 года Темный Лорд - предшественник Лорда Волдеморта… - многие из студентов вздрогнули, - … напал на Косой переулок. Сомневаюсь, что у кого-то из вас хватило ума поинтересоваться, почему здания в Косом переулке намного моложе, чем в Лютом – и, да, мистер Пеннингтон, я в курсе вашей увеселительной прогулки туда этим летом – но весной того года, Темный Лорд Гермес Поттер возглавил армию из ста пятидесяти трех темных волшебников… - Подождите, вы сказали Гермес Поттер? – вмешался Рон. Гарри внезапно понял, что все сидящие за столом уставилиь на него. Он повернулся в сторону Рона и еле заметно кивнул. Он, конечно, ничего этого не знал, но именно такую информацию Ремус и Дамблдор так старательно могли скрывать от него. Уроки Биннза немало способствовали этому: он проспал собтвенную историю… - Да, я сказал Гермес Поттер, - резко сказал зельевар. – И да, он прапрадедушка этого Поттера и, если я не ошибаюсь, профессор Дамблдор был женат на его племяннице. Что ж, я объясню простыми словами, специально для вас, мистер Уизли: Поттер напал на Косой переулок. Несколько сотен волшебниц и волшебников погибли. Он был схвачен и умер два года спустя, в Азкабане, хотя, смею заметить, он уже был совершенно безумен к тому времени, как попал туда. Его сын – присутствовавший при нападении, и, несомненно, его активный участник – позже передал свои знания по Темной Магии некоему Густаву Гриндевальду. Улисс Поттер погиб в 1919 году от рук Дамблдора, бывшего тогда аврором. Есть еще вопросы, почему именно я должен буду читать об этом нападении? - Что случилось с моим дедушкой? – выпалил Гарри прежде, чем успел захлопнуть рот и сесть на свое место. Многочисленные взгляды вновь обратились на него, и он отчаянно покраснел, смущенный незнанием истории собственной семьи. Снейп с трудом поднялся, его левая рука по-прежнему бессильно висела. - Это не урок по семейной истории, Поттер! – буркнул он. – Нам нужно работать, и некогда терять время на ваши жалкие… - У Улисса было двое сыновей, - внезапно вмешалась МакГонаголл. – Генри и Эдуард. Их воспитал профессор Дамблдор. А теперь за работу. Снейп зарычал - действительно зарычал, так что двое слизеринцев, находившихся поблизости, тут же испарились – и ударил кулаком по столу, после чего угрюмо упал в кресло. Гарри бросил взгляд на Джинни, которая уставилась на него разинув рот, а затем повернулся к Блейзу. - Почему мне никто не сказал? – прошептал он. Это, однако, было недостаточно тихо: Гарри следовало понять, что его услышат, поскольку в Зале стояла мертвая тишина. - Я думала, ты знаешь, - искренне ответила профессор МакГонаголл. – Я бы поговорила с Альбусом… но, безусловно, у него были причины. Они всегда у него были. Уверена, Северус не намеренно привлек к вам внимание, мистер Поттер… – Гарри же, напротив, был уверен, что Снейп именно этого и добивался, но заглушил эту мысль и сосредоточился на указаниях МакГонаголл: – Вы - не ваши предки, так же как я - не мои. Так вот, учителя вместе со мной, как я говорила, будут восстанавливать охранные заклинания. Вы, по мере возможности, делайте заметки о том, что покажется вам важным – нам понадобится полный список тем, описанных в каждом дневнике, прежде чем мы займемся большим количеством писем и юридических документов из его кабинета. Все эти сведения конфиденциальны – пожалуйста, используйте личную информацию из ваших томов только в крайнем случае. Просто запишите, о чем там говорится, и передайте результаты мне. Она продолжала говорить о грядущем триумфе - победе над Волдемортом и других подобных вещах – но Гарри перебрал журналы на коленях и открыл 1976 год, стараясь отогнать видение о том, как волшебник, похожий на него самого, и сто пятьдесят всадников врываются в Лондон, уничтожая все на своем пути. «28 июля 1976. Мне тяжело писать, мысли путаются… и их так непросто выразить словами. Мой сын Генри мертв, и Джулиус тоже. Я ходил опознать тела… Генри казался спящим, хотя теперь он, наверное, рядом с Эдуардом. Жаль, что их разлучили так рано… У Джулиуса была Метка, о которой предупреждал меня Генри. Но меня это не волнует. Все мои дети мертвы, и сын Генри тоже. Боюсь, Генри-младший пошел по пути тьмы, как и Джулиус, а Джим сейчас на пятом курсе. Теперь, когда Грейс нет, они совсем осиротели. Мне ничего больше не хочется, кроме как оплакивать их, но я нужен маленькому Джеймсу». - Гарри? – прошептала Джинни, ощутимо ударив его по ребрам. – Мы сейчас переезжаем в общежитие Рейвенкло… Что это? Что ты нашел? - Первая запись о моем дедушке, и моем дяде, - пояснил Гарри, его голос прерывался от эмоций. – Они умерли, когда папа был на пятом курсе. Я этого не знал. Джинни обеспокоено предложила: - Послушай, может тебе стоит поменяться с… - Нет, - резко возразил Гарри. – Это единственный шанс что-то узнать. Они слишком долго скрывали все это. Я не знал о Гермесе или Улиссе, или Апрельской резне, или Гриндевальде, и я не знал, что Дамблдор убил моего прадедушку, воспитал моего дедушку. Должна быть причина, почему он скрыл это от меня, и я найду ее во что бы то ни стало. Думаю, это все есть здесь. – Он слегка хлопнул по кипе журналов, после чего взял всю кучу в руки. – Твои братья скоро прибудут, а Рон снова на меня злится. Пожалуйста, вразуми его. - Он не единственный, кого надо вразумить, - раздосадованно сказала Джинни, но, тем не менее, ушла, ухватив Луну за руку и уводя ее с собой. Гарри вздрогнул – в следующие недели придется не раз выслушать, как ужасно он ее унизил, но Гарри был слишком растерян, чтобы следить за языком. Он выругался сквозь зубы. - Ты, правда, не знал про 1899 год? – спросил Блейз из-за плеча. – Боже… прости. Я думал, все знают об Апрельской резне… Знаешь, члены моей семьи тоже были там. С обеих сторон. Вот, что такое семья слизеринцев… никогда не знаешь наверняка, где встретишь свою фамилию. Например, на надгробии возле озера, куда Снейп ходил отдать дань умершим. - Ага, - согласился Гарри. – Как никогда не знаешь, кто именно ужалит тебя в задницу. Или погубит. Блейз ухмыльнулся довольно злобно, напомнив Гарри, из какого он факультета. - Ну, не скажу, что ты этого не заслужил… да, ладно, Поттер, в этих дневниках скрыты грязные тайны учителей, и мне не терпится использовать такую возможность для пожизненного шантажа… Гарри фыркнул и последовал за Блейзом – и одиннадцатью другими слизеринцами – из зала. Как это мерзко сказано. А с другой стороны, он сам виноват, что подружился со змеей. «18 декабря 1976. Я поговорил с Младшим на следующий день. Он утверждает, что работает на Департамент Тайн, но я, конечно, не могу проверить, так ли это. Боюсь, он пошел по пути тьмы, как и Джулиус. Вся семья Джулиуса была уничтожена – я не представлял себе, до какой степени жестокости могут дойти Пожиратели Смерти, пока не увидел разорванное на куски тело маленького ребенка. Мне тяжело говорить о зверствах, которые они совершали… и я очень боюсь за Младшего. Мне показалось, что он едва держится на ногах от усталости и истощения». «20 января 1977. Мои худшие опасения оправдались. Генри-младший мертв. Джим сейчас снаружи у двери – я не могу дальше писать, скажу только одно: Младший погиб при передаче Неописуемым информации о планах Волдеморта. Он отдал жизнь, но он не был потерян…» Гарри строчил по пергаменту, стараясь не замечать Луну, свернувшуюся в клубок на краю его постели. Она тоже читала – 1984 год – и, казалось, не осознавала, что ее ступни лежали на его ноге, в довольно неловком месте. Они были не одни: Блейз, Рон, Джастин и Сет развалились на своих временных кроватях (Джинни устроилась на краю постели Рона) и тоже делали записи, но, поскольку никто из них не обращал особого внимания, Гарри не возражал. Он почувствовал, как горит лицо, когда одна из ее ног передвинулась. - Э… есть что-нибудь интересное? – спросил он быстро, надеясь обратить внимание Луны на неудобную ситуацию. - Здесь говорится о профессоре Снейпе, как он присоединился к составу профессоров, - объяснила Луна. – Я закончила сентябрем. Думаю, был скандал – как и с профессором Люпином. Родители не хотели, чтобы их детей учил судимый Пожиратель Смерти – даже если он был оправдан. – На беду Гарри, ее ноги остались на месте. - Он очень беспокоился, что ты должен прибыть сюда, Поттер, - сказал Блейз, махнув 1991 годом. – Он постоянно упоминает Джима – это твой папа? - Я ни разу не слышал, чтобы его звали Джим, - признался Гарри. – Не думаю, что ему это нравилось. - Он боялся, что ты попадешь в Слизерин, - ухмыльнулся Блейз. Гарри выдавил из себя улыбку, надеясь, что Луна не почует его смущения… в конце концов, именно так едва и не получилось. - Ага, я в Слизерине… отличная шутка. Но, все равно, это о моей семье. Для меня это по-настоящему интересно, хотя вряд ли это поможет делу. Джастин сел на кровати, спустив с нее ноги и потянувшись: - Точно, по крайней мере, твой том интересный. Насколько я могу сказать, в 1964… или в 1965, или в 66 не происходило вообще ничего. Ну, я узнал, что Дамблдор был фанатом «Битлз». Эй, вы знали, что Маккартни - сквиб? Рон фыркнул: - Конечно, знали. Я думал, все это знали. – Он тоже сел, придерживая на коленях том 1972 года. – Послушай-ка, Джин: «Аргус опять поймал на Астрономической Башне этих семиклассников-гриффиндорцев: Ф.Лонгботтома и М.МакДермитт. Если я что-нибудь не придумаю, нам придется иметь дело с очередной беременностью. Я думал, они все кое-чему научились после несчастного случая с мисс МакДугал в ’65». Ух ты. Думаете, это родители Невилла? - Почему бы тебе не помолчать об этом? – недовольно спросила Джинни. – Сомневаюсь, что ему захочется читать о подобном… - Внезапно она замолчала, в панике схватила запястье Рона. – Постой. Мисс МакДугал? Рон, это мама! Рон застыл с открытым ртом. Очень осторожно он положил дневник на синее одеяло Рейвенкло, высвободился из хватки сестры и встал. - Простите, меня сейчас вырвет. – Он повернулся и вихрем вылетел из комнаты. Джинни громко фыркнула: - Ну, ведь Билл должен был как-то родиться. Снова повисла тишина. Луна, наконец, убрала свои ноги, а Гарри вернулся к болезненным воспоминаниям, появляющимся каждый раз при упоминании об отце. Даже громкие вопли Рона откуда-то из общей гостиной его не беспокоили. «25 января 1977. Джим и Сириус Блек теперь постоянно живут в Хогвартсе, так как мистер Блек оставил дом своих предков около года назад и переехал жить к Джеймсу и Грейс. Минерва обеспокоена этим решением. Я – нет: Джим и мистер Блек и раньше были как братья; теперь они братья по-настоящему, хотя я уже давно не подхожу на роль отца». «4 марта 1977. Девушка из Австралии оказалась настоящей провидицей! Я писал о ней вскоре после ее рождения – по-моему, в ноябре 1957. Я думал, она мошенница, потому что рожденные под созвездием Скорпиона обычно обладают меньшими способностями, чем Львы или Стрельцы, но во время поездки в Сидней друг познакомил меня с ней. На мой взгляд, она полностью погружена в себя, делая всякие фальшивые предсказания, но как только я вошел в комнату, она застыла и предупредила меня, что Волдеморта уничтожит ребенок, рожденный в конце июля, и что Волдеморт отметит его. Я записал полное пророчество в нескольких вариантах, но, по-моему, я все понял верно. Джим считает, что я спятил, однако его отец тоже не верил в предсказания. Она - истинный пророк, хотя и слабый. Может, стоит предложить ей работу». - Ого, вот забавно – Трелони наняли из-за единственного пророчества, которое, как считал Дамблдор, может оказаться верным, - сообщил Гарри с ухмылкой, затем спохватился, осознав, что это то самое пророчество, из-за которого год назад погиб Сириус. Он поднял глаза и встретился с внимательным взглядом Луны. Она отложила свой дневник и неуклюже похлопала его по коленке. Блейз корото кивнул: - Конечно. Ну, я не знал, что именно Трелони его сделала, но ребенок - это ты, Поттер. Когда сообщили, что ты пойдешь в Хогвартс, газеты цитировали его, и дядя Янус сказал, что запомнил пророчество только потому, что его печатали каждый день в ноябре 1981. Все делали ставки, то значит «отметит», пока «Пророк» не показал снимок твоего шрама. Гарри пожал плечами, стараясь показать, что все это на него не повлияло. - Я не знал, что я волшебник, пока Хагрид не принес мне письмо… - Он замер, пытаясь отогнать мысли о полугиганте, похороненном возле его хижины. - А там есть про смерть Биннза? – спросил Джастин. – Хочу посмотреть, что Дамблдор писал про старого идиота, который пошел учить и забыл свое тело! Это должно быть интереснее, чем писульки про песенки «Биттлз». - Конечно, - сказал Гарри, вытаскивая из середины стопки журнал 1979 года и бросая его Джастину. – Только скажи, если найдешь что-нибудь о свадьбе моих родителей, это должно быть где-то там. Гарри посмотрел вниз и обнаружил, что 1980 выпал из стопки у него на коленях, раскрывшись на многократно читанной странице. Ему еще до этого года несколько лет… но, посмотрев на дату, Гарри решил, что они подождут. «30 июля 1980. Сегодня меня ждала потеря. Ребенок пока жив, но нельзя позволить Северусу его воспитывать. Он еще не пришел в сознание после рейда 27 числа, но уверен, первая его мысль при пробуждении будет о Бети. Мне страшно рассказывать ему о ее смерти… но их сын опасен для всех нас. Если Северус увезет его из Шотландии, как он грозился, Британия погибнет. И Лили здесь – рожает. Если ее ребенок - девочка, как я боялся, все пойдет неправильно. Молюсь, чтобы ее дитя был здоровый мальчик, или мы все прокляты». «31 июля 1980 год. Джеймс, мой мальчик, прости меня за то, что я сделал. Пророчество верно – и я решил пойти на обман. Мои опасения подтвердились: это девочка, и она родилась мертвой…» - Что там? – спросила Луна, привстав, чтобы заглянуть в книгу. Хотя книга была повернута к ней задом-наперед, Гарри отчетливо помнил перевернутый вверх ногами «Правдобор». Испугавшись, Гарри захлопнул книгу: - Ничего. Я ее даже не читал еще. Упала. Не стоит читать заранее, - задыхаясь, лепетал он. Ее глаза сузились: - Ты это о чем? Точно, все в порядке? Вот, дай мне… Она потянулась к дневнику, но Гарри отпрыгнул назад, невольно прижимая его к груди. - Здесь ничего нет. Оставь. МакГонаголл сказала, что мы не должны пересказывать… - Ну, именно ты отдал один из своих дневников Джастину, - беззаботно возразила Луна и вернулась к просмотру 1984 года. – Честно, Гарри, если не хочешь, чтобы я читала о твоем рождении, я не буду, но вряд ли это настолько ужасно, как можно судить по твоему выражению. Интересно, что она успела увидеть, кроме даты? - Я хочу есть, - внезапно произнес Гарри. – Пойду на кухню. Принести что-нибудь? - Можешь принести какой-нибудь пудинг? – спросил из-за синих рейвенкловских штор Сет, пятикурсник из Слизерина. – Было бы здорово поесть горячего хлебного пудинга? Гарри подтвердил, что все понял, и убежал. *** - Я боюсь это читать, Ремус, - прошептал Гарри. Сет, наверное, ждал свой пудинг, но Гарри было не до еды. Безмолвный и бледный как смерть Ремус не ответил. Гарри, тем не менее, взял руку друга своего отца и присел на краешек постели. - Наверное, Дамблдор не хотел поднимать шум, но за последние дни я столько всего узнал, что жалею об этом. Мои дяди были Упивающимися Смертью. В нашей семье был Темный Лорд. И теперь это… зачем ему врать? Гарри замолчал; тишину в комнате нарушало лишь затрудненное дыхание Ремуса. Гарри не сомневался, что Ремус был еще жив только благодаря заклинанию. Не произнеся больше ни слова, он свернулся в клубок рядом с Ремусом и снова раскрыл дневник. Ему не обязательно было читать дальше, он и так знал, что в нем говорится – но здесь, возле Ремуса, пусть даже полумертвого, он надеялся, что сможет справиться с самыми страшными фактами. «31 июля 1980. Джеймс, мой мальчик, прости меня за то, что я сделал. Пророчество верно – и я решил пойти на обман. Мои опасения подтвердились: это девочка, и она родилась мертвой, а Джим даже не смог присутствовать при родах. Впрочем, так все стало даже проще. Только акушерка знает, что ребенок, которого она приняла, это мертворожденная девочка, в то время как матери отдали здорового мальчика. Если Джеймс узнает… но он не узнает. Когда пророчество исполнится, я сожгу эти записи. Джеймс не узнает, Лили не узнает, и, самое главное, Северус будет считать, что его сын похоронен с Элизабет. Джеймс и Элизабет одна семья, но они простили бы меня, если бы знали, каковы ставки. Элизабет, дитя мое, покойся с миром, твой сын в безопасности. Джеймс, сынок, этот мальчик отчасти Поттер. Береги его, и он спасет всех нас, хотя мне и суждено потерять тебя. И если кто-нибудь прочтет это…если я умру, прежде чем работа будет выполнена, позаботьтесь о мальчике. Лили хотела назвать его Генри, как моего Генри, отца Джеймса. Берегите Генри Поттера – каким бы ни было его имя – от всех зол, любой ценой. Пророчество говорит, что он спасет всех нас, а оно пока не обманывало». Гарри заставил себя еще раз прочитать запись. Но дальше читать он не мог. Уткнувшись лицом в плечо Ремуса – теплое, и, слава Богу, живое - он заплакал.
Июльская Гроза: Обана! Сколько интересного можно узнать, прочитав чужой дневник!
Julia W: Глава 3. Недалеко от правды. 22 декабря, 1997 год. - Поттер? – кто-то потряс его за плечо, и Гарри проснулся, моргая покрасневшими от слез глазами. Он долго не мог понять, где находится – в больнице, задремал у постели Ремуса – а еще через минуту на него обрушились воспоминания о вчерашнем дне. Он снова надолго плотно закрыл глаза, стараясь сдержать слезы. Снейп – Северус Снейп, сальный ублюдок и незаурядный шпион – был его отцом. Словно кошмар наяву. Гарри сделал длинный, медленный вдох и открыл глаза. Кошмар не прекратился. У кровати склонился не кто иной, как Снейп. Он держал в здоровой руке дневник Дамблдора за 1980 год. – П-профессор, - заикаясь, проговорил Гарри, выпрямившись так быстро, как мог. – Я тут… этот дневник – я читал некоторые записи о… - голос прервался от испуга, и он замолчал, стараясь взять себя в руки. Что скажет Снейп? В глазах профессора виден страх… Он прочитал запись, ведь так? И теперь знал правду: его сын - гриффиндорец, и Снейп будет по-прежнему его ненавидеть, а Гарри теперь не сможет просто сесть и представить, каково это было бы, жить с Лили и Джеймсом Поттером, потому что знал, что они не его настоящие родители. Гарри закрыл лицо руками, чтобы успокоиться, но это не помогло. Он не думал, что выдержит, если от него опять откажутся. - Простите, - прошептал Гарри, спрашивая себя, что Снейп – нет, его ОТЕЦ – скажет, если он ударится в слезы и начнет жаловаться на вселенскую несправедливость. – Простите… я должен был… но я не знал, я ничего не мог сделать… - Нет. Это я должен извиняться, - глухо сказал Снейп. Гарри умолк, изумленно подняв глаза. Значит, еще не поздно? Многообещающий образ семьи вернулся – даже если это будет несколько более грязная семья, чем Гарри себе представлял. Но теперь, когда Ремус находился на грани жизни и смерти, Гарри нуждался в любой поддержке. - Почему вы просите прощения? – тихо спросил Гарри, проклиная дрогнувший голос. Снейп со вздохом положил книгу Гарри на колени и – с большим трудом – уселся на кровать рядом с Ремусом. - Мне следовало сказать тебе раньше. Я не должен был скрывать от тебя информацию о твоей семье. И я не должен был винить тебя за то, что ты жив. Я просто… Я не мог… - Снейп снова вздохнул, потирая лицо здоровой рукой. Хрупкая надежда Гарри рухнула. Снейп не знал. Ужасное откровение находилось в простой, красной книге у него на коленях. - Вы не виноваты, - неловко произнес Гарри в надежде, что правильно оценил ситуацию. - Судя по твоей… растерянности, ты дочитал до твоего рождения. Я надеялся успеть раньше… Я собирался жениться на двоюродной сестре твоего отца, По… Гарри. Мы не могли, пока шла война. Она была слизеринкой, но открыто сражалась на светлой стороне. Это подвергло бы опасности мое положение. Но мы были неосторожны; она никому не говорила, что я отец ребенка, которого она ждет, поэтому меня не было с ней, когда начались роды. Я был тяжело ранен во время одного рейда, а когда очнулся… она была мертва, и мой сын был мертв. А ты родился… живым. – Снейп перешел на шепот, уставившись на свои колени, грязные пряди волос скрывали выражение его лица. - Она была слизеринкой? – запинаясь, сказал Гарри. Не удивительно, что Сортировочная Шляпа хотела отправить его туда – ОБА его родителя были слизеринцами. У Шляпы, должно быть, выдался нелегкий денек, если она поддалась желанию Гарри попасть в Гриффиндор. Пристальный взгляд Снейпа Гарри видел даже сквозь занавес волос. Отец громко фыркнул: - Да, Поттер, твоя семья - отъявленные слизеринцы. Разве ты не понял этого из лекции за обедом? - После этого Снейп замолчал, снова потерев лицо. – Прости. Мне пора перестать вести себя так, но, сколько я не напоминал себе, что ты не виноват в смерти моей семьи, я не могу перестать винить тебя – и твоего отца, и твою мать – за то, что ты выжил. И каждый раз, как кто-нибудь произносит твое имя, это причиняет боль, каждый раз, когда тебя называют «Мальчик-Который-Выжил», я вспоминаю, что мой мальчик умер… Прости, Поттер, но я не могу этого изменить. Я просто… Я просто подумал, что тебе следует знать. - Снейп резко встал и поспешил уйти так быстро, насколько позволяли его раны. Но, подойдя к двери, он обернулся: - Я хочу прочитать этот дневник, когда ты закончишь. Я должен знать, что случилось с Бет. Ты принесешь мне его? Пожалуйста? Просьба прозвучала настолько искренне, что Гарри оставалось только согласиться. Однако, как только Снейп ушел, он понял, на что согласился. Снейп рассчитывает получить дневник через несколько дней. Он узнает правду, и поймет, что Гарри скрыл ее в их разговоре, он будет вынужден воскресить старую ненависть… он никогда не полюбит Гарри, он только что сам так сказал… Снейп не должен узнать. Неважно, на что ради этого придется пойти. Снейп не должен узнать. Пока Гарри плакал, дневник лежал у него на коленях, серебристая дата ярко блестела в свете, льющемся из окна, словно в насмешку над его открытиями. Ремус не реагировал на новый поток слез, как не реагировал он и на влагу, намочившую его плечо, и на теплое тело, которое свернулось на краю кровати и вскоре погрузилось в утомленный сон. *** Когда Гарри опять проснулся, солнце светило сквозь высокие, сводчатые окна дальней палаты больницы. Он быстро сел и осмотрелся в замешательстве – он больше не спал на кровати своего крестного. Кто-то приходил и перенес его на соседнюю постель… Дневник был аккуратно положен на стол рядом с кроватью, а очки, которые он тут же схватил, лежали поверх книги. Простыни Ремуса тоже сменили: вместо белых постелили простыни нежно-голубого цвета, каких Гарри раньше не видел. Мастер маскировки, Нимфадора Тонкс, ссутулилась в плетеном кресле между кроватями, тихо похрапывая, на коленях у нее лежала раскрытая книга по чарам. Ремус, конечно, не двигался. Гарри на мгновение запаниковал, когда не услышал затрудненного дыхания приемного дяди – он спрыгнул в проход между кроватями и проверил пульс, но все было в порядке. Ремус не умер ночью. Тихий храп Тонкс прекратился, и Гарри ощутил прилив вины за то, что разбудил ее – хотя кровоточащие разрезы были вылечены, она все еще была в плохом состоянии и очень нуждалась в отдыхе. - Что-нибудь случилось? – требовательно спросила Тонкс. Гарри поспешно затряс головой: - Нет, ничего не изменилось. Я просто подумал, что он не дышит… но нет, я просто не расслышал. Он в порядке. – Гарри пригладил спутанные черные волосы Ремуса. – Я хочу сказать, ему не стало хуже. Он повернулся и встретился взглядом с Тонкс, которая положила руку ему на плечо. - Гарри, вчерашний вечер для меня закончился тем, что у моих дверей появились двое очень обеспокоенных гриффиндорцев, студентка из Рейвенкло и один раздраженный слизеринец. Они сказали, ты что-то прочел в одном из дневников Дамблдора и выбежал из спальни, словно на хвосте у тебя сидел Волдеморт. Было не трудно найти тебя – я бы привела твоих друзей, но мистер Забини не знает про Ремуса, разумеется, а я хотела знать, что случилось… - Тонкс умолкла, а на лице ее появилось сострадание. Гарри больше всего на свете сейчас нужна была помощь, но, не желая рассказывать правду, он пожал плечами: - Я просто много читал о своих родителях. Это оказалось нелегко. – По крайней мере, это было правдой. К тому же, он хотел прочитать остальные дневники, чтобы как можно больше узнать о темных годах Снейпа и родителях Элизабет, да и вообще о чем только возможно. Тонкс сочувственно кивнула, поскольку не знала истинной подоплеки дела. - Минерва думала, что ты захочешь почитать о Джеймсе и Лили… это ничего, если ты не будешь спешить. Если бы речь шла о моих родителях, я бы вряд ли смогла заставить себя к ним прикоснуться. Гарри мрачно кивнул, радуясь перемене темы. - Это все нелегко, ты знаешь? Дамблдор ушел, и нам придется справляться без его поддержки, а я вряд ли сейчас способен победить Волдеморта. - Ну, во всяком случае, он выиграл для нас немного времени. Пройдут месяцы, прежде чем Волдеморт восстановит силы, потраченные на битву с Дамблдором, и найдет новых последователей вместо тех, которые погибли в сражении или были убиты им самим. У него сейчас не так много последователей, как в прежние времена – он уже не устраивает нападений на Министерство, а только на сторонников Дамблдора и на тебя. По-моему, его сила уже не та, что раньше. По крайней мере, я так думаю. Один бог знает, что у него на уме. Впрочем, у нас есть время. Нам придется искать ответы на многие вопросы. - Что, если этих ответов не будет среди вещей Дамблдора? – Гарри тряхнул головой, чтобы отвлечься от столь мрачной картины, пока она не усугубила его и без того подавленного настроения. - Будут, - убежденно отрезала Тонкс. Гарри не понимал, как она может быть так уверена в этом. Ему казалось, что у Тьмы будут все шансы отпраздновать победу, если Волдеморт нападет завтра. У них нет плана. - Ну а теперь, - сказала аврор, натянуто улыбаясь, - Тебя ждут твои весьма обеспокоенные друзья. Я пока останусь с Ремусом. Гарри поблагодарил ее, схватил ненавистный дневник и прокрался мимо кабинета мадам Помфри в коридор. Было еще рано, коридор был пустынным. Гарри рассматривал портреты, попытаясь вспомнить, какой из них вел в гостиную Рейвенкло: принцессы или фрейлины, но потом заметил кипу книг и птицу, мелькнувшую за окном на портрете фрейлины. В гостиной его ждали двое рыжих, блондинка и брюнет. Рон и Блейз радостно – и громко - спали; впрочем, возможно, это был только Блейз, потому что Гарри, проведя с Роном в одной комнате шесть лет, ни разу не слышал, чтобы тот храпел. Луна свернулась в клубок в кресле; в свете огня камина ее волосы казались золотыми. Только Джинни бодрствовала, читая что-то. При звуке открывающегося портрета она отложила книгу в сторону, пронеслась через всю комнату и, подбежав к Гарри, ткнула пальцем ему в грудь. - Выйдем. Сейчас же, - прошипела она, и Гарри не посмел ослушаться. - Ну, прости, - пробубнил он, когда они оказались снаружи, а портрет вернулся на место. Однако Джинни определенно не собиралась оставлять его в покое. - Не смей больше так делать никогда! – бушевала она, напомнив Гарри ни больше, ни меньше, как Вопиллер, полученный Роном после того, как они врезались на фордике «Англия» в Дракучую Иву. – Мы были уверены, что ты ушел подальше, чтобы выплакаться, а Ты-Знаешь-Кто появился и убил тебя! - Я уходил не для того, чтобы выплакаться, - прервал Гарри, свирепо зыркнув на Джинни. Конечно, она была права, но его гордость не позволяла признаться в этом. Мужчины не плачут. Джинни сердито посмотрела на Гарри и прижала его к стене, уперев руку ему в грудь. - Не перебивай меня, Поттер. Это не шутки. Меня не волнует, что было в той чертовой книге, но это не дает тебе права подвергать себя опасности! Замок будет уязвимым до Нового Года, когда новая директриса усилит чары в первый раз! Ты что, ничего не слушал за обедом? Нет, конечно, нет. Он читал первый из дневников… впрочем, он не осмелился признаться в этом, поскольку Джинни была вне себя от ярости. - Я был не один, - запротестовал Гарри. – Я навещал Ремуса... - О, и он смог бы тебя защитить? – рявкнула Джинни. Гарри вздрогнул при этих словах, а его плечи поникли. Она была права… Ремус не смог бы его спасти. Ремус даже не мог откликнуться на его боль. Ремус был не намного живее Сириуса. При виде его отчаяния Джинни сделала шаг назад, прикрыв рот рукой. - О, Гарри… Прости, я не то хотела сказать… Я просто имела в виду, что ты не должен бродить повсюду без Луны или Рона, или даже слизеринцев. Рон еще ревнует, но Блейз казался искренне взволнованным. Мы боялись, что придем сюда утром, и ты будешь… как Малфой… Гарри втянул в себя воздух и крепко зажмурился, стараясь забыть яркий образ: остекленевшие глаза Малфоя, расплывшаяся на полу лужа крови и зияющая рана – разрез от уха до уха. - Прости. Я не хотел вас тревожить, - прошептал Гарри. – Я только хотел побыть один – я кое-что читал… - Кое-что, о чем он не собирался рассказывать никому, даже друзьям. Казалось, Джинни не возражала. Извиняясь, она обняла Гарри. - Гарри, не смей больше никогда так меня пугать. Я уже сказала: мне все равно, что ты там вычитал, все это давняя история. Мне плевать, что сделал Гермес Поттер, плевать, что Дамблдор растил твоего отца, и уж точно плевать на события 1980, которые так на тебя повлияли, если не считать того, что это причинило тебе боль. Меня волнуешь ты, Гарри, ты, а не твоя семья. Она не могла знать, но именно это ему и нужно было услышать. Гарри покраснел от смущения и отцепил ее руки. - Знаешь, ты должен радоваться, что Дин не остался на каникулы. Он бы взбесился, если бы увидел, как ты меня все время обнимаешь. Джинни ухмыльнулась: - Что ж, тебе это нужно больше, а девушка, которая хотела бы сделать то же самое, боиться и слово сказать. Не успел Гарри потребовать объяснений, как Джинни открыла портрет и, словно лягушка, прыгнула внутрь. *** Рон провел остаток утра, подозрительно поглядывая то на Гарри, то на свою сестру, хотя оба они вернулись в общую гостиную до того, как Рон проснулся. Впрочем, во время проповеди Рона о безответственности (к которой ему самому не мешало бы прислушаться), Джинни стояла за спиной брата вместе с Луной и корчила смешные рожи, отчего Гарри с трудом удерживался от смеха. Разговор прервался, когда все пятеро отправились на завтрак, а потом они вернулись в спальню для семиклассников в Башне Рейвенкло, чтобы продолжить исследования. И лишь вопрошающие взгляды Рона – а также то, что ноги Луны вновь каким-то образом оказались на его коленях – не позволили Гарри потерять самообладание после всего, что открывал ему дневник. «17 февраля, 1978. Думаю, целая группа молодых слизеринцев присоединилась к Риддлу. Игорь Каркаров их лидер, хотя мозгами, скорее всего, являются Северус Снейп и Искариот Лестрейндж. Я все время спрашиваю себя, мог ли я сделать хоть что-то, чтобы этого не случилось… Они еще не приняли метку Риддла – я бы это почувствовал – но все они вчера вечером исчезли из школы на несколько часов. В Хогсмиде был убит один магглорожденный. Против них нет улик. А милая малютка Элизабет по-прежнему глаз не сводит с Уилкса. Или на этой неделе это был Розье? Не представляю, что сделать, чтобы она не общалась с ними: она не должна повторить путь Джулиуса и Младшего. Я поговорю с ее матерью, но она уже на пятом курсе, скоро перейдет на шестой. Боюсь, она примет свое решение». «22 мая, 1978. Джим объявил о своем обручении с очаровательной Лили Эванс, старостой школы! Они поженятся, как только закончится семестр – Генри и Грейс так гордились бы ими обоими. Думаю, друг Джима Сириус будет шафером, а Ремус Люпин выступит в роли ближайшего родственника Джима. Лили же любезно пригласила Элизабет быть подружкой невесты, потому что она единственная оставшаяся в живых кровная родственница Джима. Меня пропросили провести церемонию. Такое счастье! Счастье, омраченное лишь новыми нападениями. Те слизеринцы, о которых я волновался, действительно на стороне Риддла – и не Розье или Уилкса мне следовало бояться, когда речь шла о Бетти. Ее внимание явно приковано к этому парню, Снейпу. Надеюсь, она забудет свое увлечение, когда он окончит Хогвартс в следующем году». А потом Гарри прочитал о свадьбе, о нападениях с применением химической взрывчатки и других веществ, в которых такой специалист по зельям, как Снейп, должен был хорошо разбираться. К тому времени, когда Гарри закончил 1978 год, ему было о чем подумать… хотя до ответа на вопрос об исчезновении Волдеморта было еще далеко. - Джастин, ты делал заметки по 1979 году? – поколебавшись, спросил Гарри. В 1979 году много чего должно было произойти. Например, переход отца на сторону Света, сообщение, что его мать беременна, и… и кто отец ребенка… Гарри замер в ожидании ответа. Вместо ответа Джастин спросил ничего не выражающим голосом, который сам по себе говорил достаточно: - Гарри, мы можем где-нибудь поговорить? Здесь есть кое-что о… о твоей семье… Гарри осмотрел присутствующих. Рон и Джинни казались растерянными, Блейз, похоже, даже не удивися, Луна едва обращала внимание, а Сет храпел во сне. Оставалось надеяться, что все они заслуживают доверия, потому что еще немного информации – и они поймут, в чем дело. - Я знаю, чтó там, Джастин, - сказал Гарри. – Э… наверное, всем вам стоит послушать. Отчасти, именно это вчера на меня повлияло. – Что ж, «отчасти» это было правдой. Всю правду снова придется скрывать. – Видите ли, Снейп и кузина моего папы… встречались. Я этого не знал, пока один из дневников не упал, и я не прочитал раскрывшуюся страницу. Ее звали Бет, она забеременела, а потом умерла за несколько дней до моего рождения. Ребенок тоже умер. Снейп знает, что я знаю, но будет лучше не говорить ему, что вы тоже знаете, а то он, наверное, здорово разозлится на меня, что я все рассказал. Лица Рона, Джинни и Блейза выражали изумление, а глаза Джастина слегка сузились: - Это не все, о чем здесь пишет Дамблдор. Он говорит, что, согласно предсказанию, ты должен был быть девочкой; он описывает пророчество, о котором говорили вы с Блейзом. И еще он говорит, что твои родители ходили на ультразвук – по крайней мере, я думаю, что он это имел в виду. Он точно не запомнил названия… но тот тоже показал, что ты будешь девочкой. Он сделал вычисления и рассчитал, с учетом пророчества, что ты умрешь, а сын Снейпа выживет. - Ну, вы же знаете, насколько неточны предсказания, - с трудом выдавил Гарри. – Можете себе представить, как я рад, что он ошибся… а то вы бы говорили сейчас с Генриеттой Поттер, правда? После долгой паузы Блейз расхохотался, затем послышался знакомый смех Рона и хихиканье Джинни. Однако на лице Луны было такое же задумчивое выражение, как на лице Джастина. Гарри натянуто улыбнулся ей, потом дотянулся до дневника за 1980 год и отвернулся, чтобы она не могла его прочитать. Он был проклят. «19 июня, 1980. Скоро закончится еще один год, но, боюсь, ассистенту моей преподавательницы зелий пришлось шпионить раньше, чем мы думали. Военные действия начались, хотя я не стану писать здесь об этом подробно на тот случай, если дневник кто-то увидит. Достаточно сказать, что меня могли бы приговорить к Азкабану за то, что я заставил его делать. Все наши жизни висят на волоске. Бетти должна родить не раньше, чем через полтора месяца, но я ужасно боюсь, что он к этому времени не вернется. Мне придется доверять новостям, полученным из третьих рук. Лили и Джим ходили на еще один из этих ультразвуков, но он лишь подтвердил мои опасения. Судя по сделанным снимкам, их первый ребенок – девочка. Она выглядит здоровой, но я предчувствую, что ей понадобится много сил, чтобы выжить. Она не справиться. И пророчество говорит о мальчике, который выживет и уничтожит Риддла. Я снова сделал расчеты – никогда не был силен в арифмантике – но получил те же числа. Боюсь, я потеряю обоих внуков Генри». Днем, когда он читал в одном укромном уголке гостиной Рейвенко, к нему сзади подошел Блейз. - Что ты от меня скрываешь? – спросил он, встряхнув Гарри за плечо. – Я мастер обмана – и я могу сказать, когда меня обманывают. - Мастер обмана? – фыркнул Гарри. – Вряд ли. Ты хитрый и коварный, каким и должен быть, но я бы не назвал тебя мастером. - Ага, не стану спорить, - пожал плечами Блейз, обойдя Гарри и заняв место напротив него. – А теперь хватит уходить от темы. Сегодня утром ты испугался. Что происходит? Это не может быть связь Снейпа с твоей кузиной. - Но так и есть, - правдиво ответил Гарри, захлопнув книгу у себя на коленях. – Впрочем, не уверен, поймешь ли ты. Даже я почти ничего не понимаю. У озера похоронены два человека, мои родственники, но не в том смысле, как я думал. И, прочитав все это, я не могу больше воспринимать Лили и Джеймса Поттеров по-прежнему… как и Дамблдора. Он был мастером обмана, Блейз, ты бы не поверил, что он сделал… Блейз выхватил дневник из руки Гарри и бросил его себе на колени, не замечая, что книга раскрылась на многократно читаной странице: – А ты попробуй. Гарри застыл, когда его глаза заметили дату «31 июля 1980». - Отдай мне книгу, Блейз. - Честно, Гарри, здесь просто слова! Они не могут причинить тебе вред! – Блейз поднял дневник и помахал им, а затем поднес к глазам. – Ладно, слушай и верь мне… посмотрим «Элизабет, дитя мое, покойся с миром, твой сын в безопасности. Джеймс, сынок, этот мальчик отчасти… Поттер…», - Блейз разинул рот, его глаза просматривали остальную часть записи. Гарри ухватился за книгу, но было слишком поздно. Вред причинен. – О, Господи… Поттер, ты… ты не Поттер, ты… Гарри зажал рот Блейза рукой. - Пожалуйста, не произноси этого, - сказал он. - Никто не должен знать! И я не должен был знать! Блейз отвел в сторону руку Гарри, не отпуская его запястья. - Гарри, черт возьми, он твой отец! Он всю жизнь прожил, думая, что ты мертв и похоронен! Ты не можешь держать такое в тайне! - Еще как могу! – огрызнулся Гарри. – Я наложу на тебя чары Памяти, если придется, но это останется тайной! Он меня ненавидит – он показывал это дюжину раз. Он даже сказал мне, что винит меня в том, что я выжил, и он испытывает боль каждый раз, как слышит мое имя. Когда закончится этот семестр, ему больше не придется думать обо мне, и он будет в порядке… - И по-прежнему будет оплакивать мертвого сына, хотя у него есть живой! – Блейз яростно встряхнул Гарри, словно пытаясь его образумить. Все, что ему удалось, так это стукнуть гриффиндорца головой о стенку. Гарри свободной рукой нащупал свою палочку. - Клянусь, Блейз, я наложу на тебя заклятие Забвения, а я совершенно не представляю, что из этого выйдет! - Я не выдам твой секрет, раз тебе так хочется, Поттер, - бросил Блейз. – Господи, мне казалось, ты хотел иметь семью, и вот, пожалуйста, ты выбрасываешь свой шанс на помойку, просто назло! Я скорее могу представить, что это делает Малфой, но не ты – он был талантлив и имел представления о морали, но все равно он был мерзавцем. Я думал, ты лучше понимаешь, что правильно, а что - нет. Черт возьми, Поттер, ты и вправду попал не на тот факультет – ты вдвое больше слизеринец, чем я. По крайней мере, у меня есть совесть. – Блейз еще раз тряхнул его о стенку, развернулся и ушел. Гарри потер голову, желая, чтобы в глазах прекратило щипать, а руки перестали трястись. У него есть совесть – и прямо сейчас она взывала к тому, чтобы он отнес дневник Снейпу и принял все, что бы ни случилось. Но страх перед неизвестным удерживал его. Жизнь, безусловно, не была добра к нему, но, по крайней мере, он был жив, и мог рассчитывать на поддержку друзей. А если вмешается Снейп… Впрочем, Блейз дал слово: он сказал, что не расскажет Снейпу. Но можно ли доверять слизеринцу?
Julia W: Июльская Гроза пишет: Обана! Сколько интересного можно узнать, прочитав чужой дневник! Это верно.
Lenny_r: Можно понять, почему он боится - обычно все резкие перемены для него не были приятными. Но он поймет со временем... и расскажет. Хотя пронырливый профессор может и сам все это откопать. Тем более что хочет почитать дневник. Ну не будет же парень страницы вырывать... :)
Sad: Очень интересно в смысле развития событий. Вот только я не поняла, с какой целью учителя раздали ученикам куски дневника Дамблдора. Чтобы все прочитали и доложили? Хм, странно... А как же информация, которую ученикам лучше не знать? Или оставшихся в живых так мало, что все нужны, и их можно посвятить во все детали. И еще повторю свой совет насчет беты. Мне очень понравилось, спасибо. Будет жалко, если тему такого замечательного фика закроют из-за проблем с грамотностью.
Sad: Julia W пишет: Джнни ухмыльнулась: Джинни. Опечатка. Julia W пишет: она не должна повторить путь Джулиуса и Младшего. Долго не могла понять, что это за Младший, а потом сообразила, что это скорее имя собственное - Джуниор. Помню, была такая тупая американская комедия, где главным героем был как раз Джуниор - очень трудный ребенок. Так что Джуниор - это вполне нормальное имя, его ИМХО не следует переводить дословно. Альфа, ну, пожалуйста, найдите бету! У вас есть переводческий потенциал, но нужен кто-то, кто подправил бы текст.
Tali: Интересно, в этом фике Лили - слизеринка. Вот только Лили в хаффлпафе ни разу не была. Спасибо за скорое продолжение и на мой неискушенный вкус оно (продолжение) вполне качественное
Июльская Гроза: Дасс...Идти или не идти - вот в чём вопрос...
Julia W: Глава 4. Быть Малфоем. 23 декабря, 1997. «13 августа, 1979. Сегодня у меня в кабинете появился Северус Снейп и попросил отдать его дементорам. Хотел бы я знать, почему он так изменился. Его накидка была покрыта кровью и жутко воняла… Не представляю, скольких он убил, но я предложил ему убежище, в котором он нуждается. Я не брошу мальчика - не теперь, когда он пришел, признался во всем и открыл свое сердце. Я надеялся, он поймет, что справедливость на стороне Света… Мне крайне необходим шпион, с тех пор как был разоблачен Джордж МакКиннон. У Джорджа была семья, и она пострадала из-за его обмана, а у Северуса никого нет. Возможно, если я не предложу ему выбора, он станет моим шпионом. Он мог бы, конечно, где-нибудь укрыться - вряд ли он настолько важен для Риддла, чтобы тот стал тратить время на поиски. Но не думаю, что это придет Северусу в голову. О, и я, наконец, убедил Сибиллу Маргарет Трелони присоединиться к преподавательскому составу. Она не помнит сделанного ею в тот день пророчества, что это заставляет меня еще больше верить в его точность. Впрочем, она смогла довольно правильно истолковать карты таро для человека, рожденного 24 августа 1869 года – она считает, что у меня была весьма интересная встреча с козой. Если бы только она знала Аберфорта. Может быть, однажды я скажу ей настоящую дату своего рождения». Гарри снова пристроился возле Ремуса. На коленях у него лежал дневник 1979 года, а 1980 он для сохранности спрятал под одеялом. После того, как Блейз узнал правду, Гарри не доверял никому настолько, чтобы оставлять дневник лежать на виду. Снейп был слишком занят, расхаживая – точнее, хромая - по замку на своей изувеченной ноге, и не вспоминал об обещании Гарри. У Тонкс тоже было много дел, и у нее не было времени присматривать за своим ни на что не реагирующим другом. Чары на замок начнут накладывать через полторы недели или около того. Он даже еще не видел Билла и Перси. Они остановились в крыле для персонала, а обедали в «Трех метлах» в Хогсмиде. Подозрения Джастина по поводу записей 1979 казались весьма обоснованными. Дамблдор разложил пророчество на фрагменты, используя арифмантические символы и расчеты – Гермиона заложила бы душу, чтобы только взглянуть на них – и выдал прогноз, что сын Снейпа выживет, а дочь Джеймса Поттера умрет. Поскольку Джастин был магглорожденным, его едва не убедили данные ультразвука: там, где любой чистокровный посмеялся бы над маггловской наукой, Джастин готов был ей верить. Вслед за ним Джинни, Рон и Блейз обратили бы на эту информацию больше внимания и… Гарри, определенно, был рад, что этого не случилось. Интересно было читать и о смерти Биннза. Аврелий Биннз, родившийся в 1837 году, заснул в комнате отдыха для сотрудников на куче непроверенных сочинений… и на следующее утро оставил свое мертвое тело, став призраком. Конечно, это был слух, а слухи в Хогвартсе были более удивительными, чем факты. Странно для Хогвартса, но смерть Биннза не была связана с преступлением; он просто не готов был прекратить преподавать… вот и не прекратил. В дверь больницы просунулась рыжеволосая голова, оторвав Гарри от книги. - Привет, Гарри. У меня перерыв, я решил посмотреть, как ты поживаешь… - Перси? – спросил Гарри, снимая очки и потирая уставшие глаза. Но, нет, его первое впечатление было верным: у Перси Уизли, бывшего старосты Хогвартса, бывшего прихвостня министра магии Корнелиуса Фаджа волосы были завязаны в хвост, на нем были весьма модные очки и очень тесные брюки. Прошло не меньше минуты, прежде чем Гарри связал человека у двери со старостой Хогвартса, а тем временем Перси прошел через комнату и плюхнулся (отнюдь не грациозно) на кровать рядом с креслом Гарри. Он скорчил забавную физиономию и подергал себя за волосы. - Дело в хвостике, верно? Билл придумал. Знаешь, сначала я жил в его квартире, потом позаимствовал его одежду, а теперь это. Маму удар хватит, когда она это увидит, если, конечно, она еще со мной разговаривает. - Ух, ты. Значит, Египет пошел тебе на пользу? – Казалось, веснушек у него прибавилось, но он был счастлив – а только это по-настоящему имело значение. Оставив министерство и Пенелопу Клируотер, он совершенно пал духом, но сумел собраться и теперь выглядел похожим на человека, с которым сам Гарри не прочь был бы подружиться. Перси ухмыльнулся и поправил очки. - Да, мне там нравится. Я скучал по дому, но Билли всегда рядом, когда мне нужен старший брат. А ты… что ты собираешься делать после окончания Хогвартса? - Не знаю, - честно ответил Гарри. На самом деле, он не верил, что доживет до окончания. - Мммм… ладно, ты всегда можешь приехать на работу в Египет, - подмигнул Перси, хлопнув Гарри по плечу. – Хотя, в отличие от меня, ты скорее загоришь, чем покроешься веснушками. Тебе стоило бы попробовать такую прическу, как у Билла – тебе она, наверное, пойдет больше, чем мне. - Нет, тебе идет, - заверил его Гарри. – А я бы выглядел просто уродом. Мои волосы вечно торчат во все стороны, независимо от длины. Перси снова ухмыльнулся, потом ненадолго стал серьезным. - Я просто хотел сказать тебе, как мне жаль твоего крестного и профессора Люпина… но, вспомни, что случилось с Чарли. Он весь обгорел и попал в больницу, а теперь он в Бобатоне, общается с драконами, как и раньше. Выше голову – с ним все будет в порядке. - Хотелось бы верить, - пробормотал Гарри, бросая взгляд на Ремуса. Все было так же, как и при последней проверке. Ремус не двигался ни разу с той роковой ночи, когда его сюда принесли; слышно было лишь его дыхание. - Джинни рассказала мне, что случилось с Малфоем и другими. Мне тоже жаль. Как, по-твоему, что было у него на уме? – Перси уперся каблуками в металлический край кровати и задумчиво положил руки на колени. – Я не понимаю, зачем Сам-Знаешь-Кому было тащить Малфоя до гостиной, только чтобы убить. Восковые мертвые глаза, лужа крови, покрывающая коридор, и зияющая дыра от уха до уха… - Я бы все отдал, чтобы знать… но там никого не было. Мы все ждали внутри, - Гарри сжал безвольную руку Ремуса, стараясь не думать о том взгляде. - Толстая Леди тоже ничего не знает? – нахмурившись, спросил Перси. – Как странно… Не может быть, чтобы Ты-Знаешь-Кто настолько повредил портрет: он был в неплохом состоянии… - Я… я ее не спрашивал, - неуверенно проговорил Гарри, мысленно выругав себя за глупость. Конечно, она должна была видеть – она видела все, что происходило в коридоре! – Эй, Перси, было здорово поговорить с тобой, но мне пора… Перси кивнул, поспешно поднимаясь на ноги. - Иди. Просто скажи мне потом, ради чего погиб Малфой – мы все хотим знать. Он, возможно, заслужил, чтобы его помнили не только потому, что ненавидели. Гарри кивнул и бросил оба дневника на стол возле кровати Ремуса. - Я вернусь за ними, ладно? Мне их дали для работы, - дождавшись терпеливого кивка Перси, он со всех ног кинулся к двери. Гриффиндорский коридор был пуст, как и предвидел Гарри. Может, ему не следовало бродить в одиночку по коридорам, но сейчас был день, и ему уже семнадцать. - Простите? – обратился Гарри к портрету, тяжело дыша после пробежки по замку. – Я хотел спросить – вы видели, что здесь произошло? В ту ночь, когда погиб мальчик? Величавая дама медленно кивнула, затем присела у края картины: - Я видела все. Я слышала все. Мне никто пока не задавал вопросов, так что спрашивай. Что ты хочешь узнать? Взгляд Гарри метнулся к пятнам крови на полу. - Расскажите мне все. Расскажите, почему он погиб. - Он несколько недель тайком шнырял вокруг, - призналась Толстая Леди, - прятался за теми доспехами в конце коридора. Уверена, он знал пароль к тому времени, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть пробрался в школу. Думаю, он должен был сообщить мой пароль Темному Лорду. - Но он не сказал, - прошептал Гарри. Она покачала головой: - Нет, не сказал. Он пришел сюда во главе Черных Мантий. Темный Лорд – у него такие ужасные глаза – шел за ним. Я спряталась за креслом, вот этим, но я поклялась выполнять свои обязанности: если бы у него был пароль, мне пришлось бы его впустить. И он спросил пароль у мальчика. А мальчик повернулся к нему и заявил: «Я дам вам пароль, если вы пообещаете убить только Поттера. Пусть остальные останутся в живых». Жизнь Гарри никогда не значила много для его заклятого врага… но безопасность гриффиндорцев? Всех? - А потом Волдеморт схватил его и убил? - О, нет, это не было так безболезненно, - драматическим голосом прошептала Толстая Леди, выпучив глава. – Нет, Темный Лорд ударил мальчика о стену, там, под цветами, и начал угрожать. А потом один из Черных Мантий вышел вперед и умолял мальчика согласиться. Но он им не поддался, настаивая, чтобы убили только тебя, и, может быть, охранявших тебя учителей; он был очень упрям насчет жизней глиффиндорцев. Значит, Люциус Малфой был там, пытался отговорить сына от верного самоубийства. Странно, но Гарри не возражал, что Малфой торговался за его смерть. Если бы его требование было принято, хотя бы Рон и Гермиона остались в живых. Толстая Леди продолжила рассказ, не обращая внимания на задумчивое выражение на лице Гарри и его взгляд, прикованный к пятнам на полу. - Темный Лорд вынул палочку и сказал мальчику: «Если ты не расскажешь мне все по-хорошему, то расскажешь по-плохому». Он бросил мальчика на середину комнаты и держал под Круциатусом четыре или пять минут, пока мальчик, наконец, не сдался. Он выкрикнул пароль, и мне пришлось открыть вход… о, мне было так жаль его. Он старался изо всех сил, но почти невозможно сопротивляться Темному Лорду. - Что случилось потом? – спросил Гарри, когда Толстая Леди на минуту прекратила рассказ. - Раз он добился своего, зачем было убивать Малфоя? - Он послал первый отряд в гостиную – держу пари, ты это помнишь, потому что я слышала внутри звуки боя. Остались он, Черная Мантия и мальчик, а в стороне держались еще около дюжины Черных мантий. «Пусть это послужит вам уроком, - сказал он Черным Мантиям. – Я – Темный Лорд, и я не потерплю неповиновения». А потом он вынул жуткий кинжал, покрытый рунами и кровью. Он поднял мальчика на ноги. Черная Мантия рядом с ним упал на колени и начал умолять пощадить ребенка, но он схватил мальчика за волосы, дернул его голову назад и перерезал ему горло. О, кровь была везде… она до сих пор везде. Бедный мальчик… он так старался, дорогой. - Что сделал Люциус Малфой? Черная Мантия, тот, кто просил за жизнь мальчика? – Он умер несколько дней спустя, наложив на себя руки, а в кармане лежала фотография Драко. Казалось, Толстая Леди сейчас расплачется. - Он кричал, как от боли… такого крика я не слышала с 70-х. Мальчик был уже мертв, но он держал его тело, пока остальные Черные Мантии сражались. «Он был слаб, - сказал Темный Лорд, - и нам следовало избавиться от него несколько лет назад». Потом Темный Лорд тоже вошел внутрь. Я закрыла вход, но, несмотря на скрип, слышала, что сказал Черная Мантия. Он сказал: «Я отомщу тебе, ты слышишь? Он будет отмщен». А потом он убежал, оставив тело. И глаза мальчика… они весь день смотрели на меня. Не могу забыть эти глаза. - Я тоже не могу, - прошептал Гарри. Его ошеломили слова Люциуса, но угроза оказалась бессмысленной: Люциус и Драко Малфои умерли, мать Драко тоже. Никто не будет отмщен. - Ты не должен быть в коридоре, дорогой, - пожурил портрет, поднося к глазам цветастый платок. – Возвращайся к себе в Башню. Отдохни и не думай о бедном мальчике, который погиб здесь. Смею сказать, он показал храбрость, достойную грифиндорца. Гарри поблагодарил ее и побрел обратно в направлении гостиной Рейвенкло с ее высокими сводчатыми потолками и мирными синими росписями, забыв о дневниках, лежащих на кровати Ремуса. Драко перевернулся бы в могиле после такого. Храбрость гриффиндорца? Нет… скорее, он показал преданность и решимость Слизеринского Дома. Он придумал хитроумный план, как сделать потери минимальными… он дал слизеринцам время спрятаться… и, поступив так, он отдал свою жизнь. Гарри скорее заткнул бы себе рот, чем признал это вслух, но Драко Малфой был героем. *** - Гарри, мы идем обедать, - крикнула Джинни, когда Гарри пролез через отверстие за портретом Рейвенкло. – Где ты был весь день? Если сказать ей правду, что он сидел на краю Северной Башни и смотрел на закат, размышляя обо всем, что узнал, то они снова поссорятся из-за его ночных прогулок и опасностей, которые те за собой влекли. Закат был особенным, тем более для этого времени года. Лучи заходящего солнца окрашивали деревья насыщенным красным цветом, напоминавшим цвет крови Малфоя на полу коридора. Но закат угасал: красный цвет сменили нежно-оранжевые и розовые краски, а потом все вокруг стало черным. Краткий, волнующий – он ушел в одно мгновение. - Ходил в гости, - невнятно промямлил Гарри в надежде, что она уловит намек. Казалось, все молодые слизеринцы расположились в гостиной, у каждого был дневник и блокнот. Нóра, третьеклассница из Рейвенкло, была среди них как дома. Старшие студенты собрались в дальней части комнаты, кроме одного: не было Забини. Рон, казалось, не замечал отсутствия слизеринца. Он швырнул дневник, который читал, на стол и мгновенно оказался возле Гарри. - Как он, приятель? – спросил Рон, понизив голос, чтобы не слышали слизеринцы. - Без изменений, - уныло сообщил Гарри. И вряд ли они произойдут. Если бы Ремус пришел в себя, Гарри сообщили бы первому, где бы он в это время ни находился. – Вычитал что-нибудь интересное? - Почти закончил со своей партией, - сообщил Рон. – Похоже, твой папа и Сириус причиняли не меньше неприятностей, чем мои братья. Иногда жуть берет – я все прочитал про то, как Люпин чуть не убил Снейпа. Ты знал, что Дамблдор хотел исключить Сириуса? Но твой дедушка убедил его не делать этого. - Не знал, - признался Гарри. – Ну, я тоже почти закончил со своими томами. Собираюсь приступить к 1981 году, а ‘82 совсем тонкий. Мне как-то не по себе из-за того, что придется читать о событиях… ну, знаешь, на Хэллоуин… - Знаю, - кивнул Рон. Он хлопнул Гарри по плечу. – Ну, а теперь пошли есть? Профессор МакГонаголл сказала мне, что она заказала индийские блюда для всех нас: она послала Перси и Билла в Лондон, вместе с Тонкс. Вроде бы, она сделала себя похожей на еще одну Уизли. Надеюсь, она не забудет купить нан*. - Звучит заманчиво, - ухмыльнулся Гарри. – А где Блейз? Он идет? Луна склонила голову, преспокойно взяв Гарри под руку. Он застыл, не зная точно, что именно рейвенкловка хотела этим сказать. - Он был наверху весь день. Он очень серьезно относится ко всему этому исследованию. - Что ж, он последний из своего курса. Исследование поможет ему пережить это… как и всем ученикам первого и второго курса. Он хочет много узнать, и, возможно, найдет ответ в тех томах, которые ему дали, - сказал Гарри, пожимая плечами. - Он сам будет виноват, если пропустит обед, - проворчал Рон. – Пошли! Черт, я цéлую вечность не ел настоящую английскую индийскую еду. - Рон, следи за своим языком! – рявкнула Джинни, толкая брата в плечо. – Мама вымоет твой рот с мылом! - Только после того, как вымоет твой, - пренебрежительно возразил Рон. – Как ты назвала Снейпа недавно? Долбаный су… - Рон! Ты не должен повторять это! Хотя он и сам раньше говорил множество неприятных вещей о профессоре зельеварения, этот комментарий странным образом уязвил Гарри. Он ускользнул от Луны, пока та была занята, наблюдая за ссорой Джинни с братом. - Продолжайте, - сказал Гарри, достаточно громко, чтобы привлечь внимание. – Я пойду искать Блейза. Не ждите меня. Ему показалось, что Рон спросил, все ли в порядке, но он уже мчался по лестнице башни, прягая через две ступеньки. Он не хотел видеть, что такое семейные узы. Может быть, Блейз был прав. Он и вправду хотел семью больше всего на свете, а отказался от нее только потому, что Снейп это Снейп. Он был вечно недовольным и неухоженным, но это не означало, что он не заботился бы о своем сыне. Гарри подумал о Люциусе Малфое и вспомнил историю смерти Драко, которую рассказала Толстая Леди. Даже Люциус Малфой заботился, в конце концов. - Ты там, Забини? – позвал он, открывая дверь в их спальню. Тот не сидел на кровати. На самом деле, возле вещей Блейза его самого не было. Скрестив ноги, Блейз сидел на полу у открытого сундука Гарри. А самое ценное из имущества Гарри – фотоальбом, который много лет назад дал ему Хагрид, - лежал раскрытым на его коленях. - Знаешь, рыться в чужих вещах обычно считается невежливым, - резко произнес Гарри. Он стремительно подбежал к Блейзу и постарался выхватить альбом. Блейз удерживал его вне досягаемости. - Я видел, как ты просматриваешь его после того, как мы переехали сюда. Перестань вести себя как идиот и смотри. Вместо того чтобы спорить – Блейз, несомненно, выиграл бы драку, а Гарри не хотел повредить альбом – он сел рядом со слизеринцем. - Это была их свадьба, - неуверенно сказал он, словно жениха и невесты в центре снимка было недостаточно, чтобы это понять. – Эту снимал профессор Люпин. Вот здесь, позади них, их шафер… а в углу, видишь, Дамблдор? Эй, МакГонаголл плачет – не замечал этого раньше. – И действительно, взволнованная декан Гриффиндора прикладывала платок к глазам, а Хагрид хлопал ее по плечу. - Не они. Она, - Блейз указал на стоящую в углу фигуру, немного в стороне от толпы. – Это твоя мама. Гарри выдернул книгу из рук Блейза, и на этот раз тот не стал мешать. Гарри наклонился, чтобы лучше видеть. Она была одета, как и другие подружки невесты, в бледно-лиловое, а ее густые черные волосы были сколоты булавками и свисали красивыми локонами. У нее были очки, как и у Джеймса, а в улыбке ощущалась некоторая неловкость, если сравнивать с улыбками Сириуса, Джеймса и Лили. Трудно было судить по такой крохотной фотографии… но ее глаза казались зелеными. Не ярко-изумрудными, из-за чего многие сравнивали глаза Гарри с глазами Лили… но все-таки зелеными. Как у Гарри. - Я похож на нее, - тихо сказал он. - Ну, можно, конечно, надеть на тебя парик с локонами, чтобы быть уверенными, - хмыкнул Блейз, - но я бы сказал, ты прав. Этот подбородок… твой подбородок не такой, как у Джеймса, но точно как у нее. Хотя, возле глаз… Я вижу твое сходство с ним. Это не слишком заметно, но оно есть. Ты, определенно, сын своего отца. - Ты хочешь заставить меня сказать ему, - обвиняющее сказал Гарри, но это прозвучало без особого энтузиазма. – Как ты думаешь, что бы он сказал? - Не знаю, - честно ответил Блейз, пожимая плечами. – Ты мог бы просто дать ему дневник и пусть прочитает, пока ты стоишь рядом. Эй, худшее, что он может сделать, это оттолкнуть тебя – а он и так не раз это делал, разве нет? Гарри не удержался от улыбки. - Верно. Каждый понедельник, четверг и пятницу в три часа. – Он снова посмотрел на снимок. – Прости, что я угрожал стереть тебе память. - Да, ладно, забудь, - сказал Блейз. – Это обычная угроза в гостиной Слизерина, я привык. Знаешь, иногда легко забыть, что ты достойный гриффиндорец. - Также легко забыть, что ты никчемный слизеринец, особенно когда ты такой милый со мной, - не остался в долгу Гарри. Он замолчал. – Блейз… я говорил сегодня с гриффиндорским портретом… - запинаясь, начал он. Когда от Блейза не последовало ядовитого комментария, он продолжил: - Она видела убийство Драко. Радость исчезла с лица Блейза. - Рассказывай, - приказал он. - Я не могу повторить все. Это и в первый раз тяжело было слушать; ты можешь пойти и спросить ее сам, если тебе действительно нужны эти отвратительные подробности… но она сказала мне, что Волдеморт использовал Драко как шпиона… он узнал пароль Гриффиндора, спрятавшись поблизости, и должен был впустить туда Волдеморта. Но Драко отказался дать ему пароль. Он хотел заставить Волдеморта пообещать, что остальным гриффиндорцам не причинят вреда… Я бы погиб, но все-таки я не могу понять, почему Драко не хотел смерти остальным гриффиндорцам. Какой бы ни была причина, Волдеморт пытал его, пока не получил пароль, а потом убил, чтобы преподать урок другим. – Гарри вздохнул, стараясь сосредоточиться на снимке своей мамы, чтобы не вспоминать кровь и невидящие глаза. Краем глаза он заметил, что Блейз кивнул: - Думаю, ему нравилась Парвати Патил. Или, может, ее сестра. Но в любом случае, смерть Парвати, наверное, убила бы Падму. А может, дело вовсе не в этом. Может, Снейп попросил его сохранить как можно больше жизней учеников. Или, возможно, он чувствовал вину. - Каждый ответ порождает еще больше вопросов, - с горечью сказал Гарри. – Но, он… умер ради чего-то большего, чем он сам. По-моему, это стоит помнить. - Его будут помнить, - сказал Блейз. – Я спрошу другие портреты о том, что произошло с остальными слизеринцами. Это была отличная идея. А потом, в память о них мы можем записать их истории. - Это не моя идея, - признал Гарри. – Она принадлежит Перси. Мне бы это и в голову не пришло. Блейз слегка улыбнулся. - Что ж, в этом разница между гриффиндорцем и слизеринцем… ты признаешь, что это не твоя идея, а я бы приписал ее себе. Чья бы она ни была, идея отличная. Я не хочу, чтобы их забыли. - Их никогда не забудут, - поклялся Гарри. – Когда все это закончится… кто-нибудь об этом позаботится. – Он медленно закрыл альбом и отложил в сторону. – Рон сказал, что Перси, Билл и Тонкс аппарировали в Лондон за едой. Ты когда-нибудь пробовал маггловские индийские блюда, Блейз? - Нет. Вырос с домашним эльфом, - покачал головой Блейз. – Мама и папа убили бы меня, если бы знали, что я ем маггловскую еду. Но их уже нет, так что они никак не могут это услышать. - Твои родители… Прости, я не знал, - стушевался Гарри. Блейз поднялся на ноги и предложил Гарри руку. - Я здесь не случайно, знаешь ли. И именно поэтому я считаю, что ты должен поговорить со Снейпом. Я просто знаю, что именно ты упускаешь. Посмотри, что случилось с ним, когда Ты-Знаешь-Кто схватил его? Если Темный Лорд еще раз его поймает… у тебя не будет отца, которому можно что-то сказать. До Большого Зала они дошли молча, но в согласии. И хотя Снейпа там не было, Гарри принял решение: до Нового Года он расскажет правду. Только ему сначала нужно привыкнуть думать о Снейпе, как об отце. И лишь много позже он вспомнил, где оставил дневники. Нан* - индийская лепёшка (из пшеничной или гречневой муки). Часто подается на стол в дополнение к карри.
Julia W: Tali пишет: Интересно, в этом фике Лили - слизеринка. Вот только Лили в хаффлпафе ни разу не была. Лили здесь не слизеринка, слизеринка - настоящая мать Гарри, но это не Лили. Sad пишет: Долго не могла понять, что это за Младший, а потом сообразила, что это скорее имя собственное - Джуниор. Помню, была такая тупая американская комедия, где главным героем был как раз Джуниор - очень трудный ребенок. Так что Джуниор - это вполне нормальное имя, его ИМХО не следует переводить дословно. Нет, Джуниор - в данном случае не имя собственное. Просто Генри Поттеров было двое: старший, аврор, которого воспитывал Дамблдор. А у него было трое сыновей (Джулиус, Генри и Джеймс Поттеры). Вот среднего, Генри, Дамблдор и называет младшим. Он стал Пожирателем. Если все время просто упоминать некоего Генри, то много путаницы. Поэтому второго Генри зовут Младший. Sad пишет: Вот только я не поняла, с какой целью учителя раздали ученикам куски дневника Дамблдора. Чтобы все прочитали и доложили? Хм, странно... А как же информация, которую ученикам лучше не знать? Или оставшихся в живых так мало, что все нужны, и их можно посвятить во все детали. Работы у всех много, времени не хватает, вот и попросили. Хотя, сомневаюсь, что в реальности такое возможно.
Julia W: Sad пишет: Мне очень понравилось, спасибо. Будет жалко, если тему такого замечательного фика закроют из-за проблем с грамотностью. А в чем вы видите проблемы с грамотностью? Много грамматических ошибок? Или дело в другом? Мне как раз интересно переводить самой, чтобы научиться и понять, могу ли я сама это делать (не всегда можно рассчитывать на помощь беты). Естественно, я не выкладываю фик сразу после перевода, он еще 3-4 раза вычитывается (если надо, то и больше) и не в течение одного дня. И я хочу понять, что не так с текстом. Ведь фики на форум выкладываются в том числе и для того, чтобы читатели оценили и могли высказать замечания. А есть вещи, которые никакая бета не исправит, например, мой собственный стиль перевода. Если с этим все не так, то никакая бета не поможет. Потом, я не могу не учитывать оригинал. Если там стиль сложный, многие фразы не сразу понятны (а этот фик я отношу к таким), то и перевод будет соответственным. Конечно, где-то я могу ошибаться из-за незнания правил языка, поэтому мне так и важны замечания. Бета тоже человек, может их не заметить или чего-то не знать. А читатели смотрят сразу с нескольких точек зрения. И уж, во всяком случае, на конкретное замечание проще ответить, почему здесь так переведено, а не иначе. Возможно, мне показалось, что такой перевод более адекватен. Поэтому, пожалуйста, буду рада любым замечаниям по переводу. А опечатку я исправила, спасибо.
Sad: Julia W Спасибо за подробный ответ и объяснение насчет Младшего. Я постараюсь в ближайшее время собраться и конкретизировать свои замечания в подробном отзыве. Это конечно будет мое скромное мнение (потому что читатели, как и беты, тоже люди и склонны ошибаться). :) Я не буду касаться соответствия русского и английского текста - это уже высший пилотаж. Я постараюсь рассмотреть только русский текст - итог перевода.
Julia W: Sad пишет: Я постараюсь в ближайшее время собраться и конкретизировать свои замечания в подробном отзыве. Это конечно будет мое скромное мнение (потому что читатели, как и беты, тоже люди и склонны ошибаться). :) Я не буду касаться соответствия русского и английского текста - это уже высший пилотаж. Я постараюсь рассмотреть только русский текст - итог перевода. Спасибо, буду ждать.
de Movi: Стиль изложения действительно сложный, но раз переводчик хочет быть как можно ближе к оригиналу, то это его право (переводчика). Julia W Спасибо за перевод. В "бету" берут умных и талантливых , мне всеже кажется они вам смогут помоч более профессионально чем обычные читатели. (От меня по крайней мере мало толку, увы). Очень хочется узнать как отреагирует Снейп , с нетерпением жду следующую главу.
Julia W: de Movi пишет: Спасибо за перевод. В "бету" берут умных и талантливых , мне всеже кажется они вам смогут помоч более профессионально чем обычные читатели. (От меня по крайней мере мало толку, увы). Очень хочется узнать как отреагирует Снейп , с нетерпением жду следующую главу. Спасибо за отзыв. Вы, конечно, правы, хорошая бета - это было бы неплохо, но я хочу переводить, не рассчитывая, что все исправит бета. Потому что тогда я сама начну делать перевод более небрежно. Это я по себе знаю.
Julia W: Глава 5. Уловки слизеринцев. Снейп в столовой так и не появился. - Должно быть, не любит карри, - предположила Джинни. - Ну, да. Ему наверняка приходится класть в зелья столько всякой дряни, что он уже не отличит одного блюда от другого, - съехидничал Рон, желая повеселить студентов. Но ничего не вышло, только МакГонаголл неодобрительно нахмурилась. - Эй, Пип, передай нан – попросил Гарри. Прошла долгая минута, прежде чем девочка из Хаффлпаффа – пятиклассница, которую на самом деле звали Филиппа - поняла, что обращаются к ней, и быстро подтолкнула тарелку в его сторону. Она, как и большинство других девушек-студенток, мечтательно уставилась на обоих Уизли - Билла и Перси. Два года назад Гарри не поверил бы, но, похоже, до неприличия тесные брюки приводили девушек в совершенный восторг, отвлекая от происходящего вокруг. Гарри, конечно, счел их идиотками. Когда Джинни увлеклась разговором с Роном, Блейз наклонился к Гарри: - Ты поговоришь с ним после ужина? - Не сегодня, - Гарри еле заметно покачал головой, - сначала я дочитаю дневники. Знаешь, перед тем, как все ему рассказать, хочу проверить, может, они утаили еще что-нибудь. Хочу сначала прочитать… о той ночи. Покончить с этим. Чтобы не пришлось возвращаться к этому снова. - Вряд ли тебе захочется делать это, когда столько людей рядом. Хочешь, чтобы я выгнал всех из комнаты? – предложил слизеринец. – Подожди секунду. – Он повернулся и глянул на первокурсницу, сидевшую рядом с ним. – Марин, тебе обязательно подслушивать наш разговор? Я знаю, что ты считаешь себя хитрой, но если ты будешь хихикать и бить меня по ноге, у тебя ничего не выйдет. - Ничего подобного! – запротестовала маленькая брюнетка, но моментально убрала свой стул подальше от Блейза и надулась. По крайней мере, первогодки-слизеринцы, в отличие от гриффиндорцев, прислушивались к старшим представителям своего факультета. Блейз фыркнул и снова повернулся к Гарри. - Малявка уже давно этим занимается. Так, послушай, приятель, я это сделаю, если тебе нужно побыть одному. - Да нет, по правде говоря, - усмехнулся Гарри, - я хочу, чтобы кто-нибудь был рядом. Может, не Джин или Рон – он поведет себя как настоящий ублюдок, если я выйду из себя – но я не хочу быть один. – Улыбка быстро погасла, и он понизил голос еще больше. – Даже если они не – ну, знаешь, не мои родители – они все равно умерли ради меня. Они любили меня как сына, потому что для них я и был сыном. Я боюсь читать, что он скажет о них. - Я буду рядом, - пообещал Блейз. *** И он сдержал слово. Когда все пришли в Башню Рейвенкло – они жили там всего один день – Гарри сразу направился в спальню. Несколько минут спустя появился Блейз. - Все готово. Они здесь не появятся, пока я не скажу, что все нормально. – Он запрыгнул на свою кровать и вытащил один из дневников. - Что ты им сказал? – спросил Гарри. – Обычно Джинни не обращает внимания на такие просьбы. - О, я просто сказал им, что мы собираемся потрахаться вволю. – А когда Гарри начал шипеть от негодования, Блейз рассмеялся, махнув рукой. – Я шучу, Поттер! Шучу! Я им сказал, что ты будешь читать о смерти родителей, а я буду сидеть и смотреть. У них хватило ума понять, что тебе нужно немного покоя… - Что ж, спасибо… - Гарри печально улыбнулся. – Как раз то, что нужно. Мне не помешает немного юмора сегодня ночью. А что ты читаешь? - А, старый добрый 1994... Просто чтобы ты знал, Поттер, Дамблдор на самом деле понятия не имел о том, что было связано с Турниром Трех Волшебников. Он был в ужасе, когда появилось твое имя. Это единственный раз после записи в твоем дневнике, когда он говорит о твоем отце как об отце: «Если бы существовал способ разорвать волшебный контракт, я бы освободил Гарри от него. Все, ради чего мы работали, будет напрасно, если он погибнет. И мне остается только гадать – если бы Северус воспитывал мальчика, каким бы он стал? Опасные мысли, лучше не писать об этом здесь». Шутник, да? Он думал, что ты чересчур важен. – Блейз подчеркнуто потянулся и взбил подушку. – Я пока почитаю. Скажи, если тебе что-то понадобится. Гарри слабо улыбнулся и схватил с пола 1981 год. Он пролистал его: там не было записи о самом Хэллоуине, но следующий день был описан очень подробно. «1 ноября, 1981. Пророчество свершилось, мальчик отмечен. Мой маленький Джим мертв… и его жена ушла вместе с ним. Я верю, что именно ее жертва, в конечном счете, дала маленькому Гарри возможность выжить. Риддл проклял его, но смертельное проклятье отскочило и рикошетом ударило по Темному Лорду. Риддл, я рад сказать это, пропал, - пропал, но не умер, поскольку метка Северуса осталась на месте (он показал мне ее всего час назад), – а малютка после этого испытания получил шрам. Вечером я отправлю его в дом родственников Лили, но сейчас последний отпрыск Поттеров спит у меня на коленях. Мне повезло, что он так сильно похож на мать, и так мало – на отца… Никто не должен узнать об обмане, поэтому магглы лучше всего подходят на роль опекунов. Я верю, что он нам нужен, чтобы уничтожить Риддла. У него есть темная сторона, я ощущаю ее, даже когда он спит. Боюсь, что связь с Риддлом испортит мальчика. Хотя жить с магглами для него не менее опасно, чем с любым волшебником с улицы, все знают о силе кровных уз, и поэтому никто не осмелится напасть на него там. Ведь, в конце концов, именно магия крови защитила его: мать умерла, давая ему жизнь; дядя умер, защищая его, в каком-то смысле, а Лили – она верила, что она его мать, и тем самым магически связала себя с ним, добавив последнюю необходимую частицу любви. Думаю, в этом разница между Гарри и детьми МакКиннона. Хотя их мать и отдала жизнь, она была одна, в то время как защитниками Гарри были трое. Чтобы по-настоящему уничтожить Риддла, может понадобиться второй, более мощный вариант отскочившего смертельного проклятья. Если Гарри будет взрослым, жертвы его отца и моей (потому что я теперь породнился с ним из-за привязанности к моим дорогим ушедшим Генри и Эдуарду) может оказаться достаточно, чтобы ситуация изменилась в нашу пользу. А если жертв будет еше больше, Гарри ничто не сможет повредить, и Риддл падет». Запись продолжалась еще на нескольких страницах, где описывалась ярость по поводу осознания предательства Сириуса, но Гарри уже не воспринимал их. Задыхаясь, он схватил кусок пергамента со стола у постели и скопировал третий параграф, изменив всего несколько слов. Он сомневался, что Снейп когда-нибудь согласится умереть ради Гарри… но ведь Дамблдор уже это сделал. Защита была на месте. Сколько еще потребуется жертв? - Что там? – спросил Блейз, подняв любопытный взгляд от своего дневника. – Это о твоем отце? - Это теория, - сбивчиво пояснил Гарри. – Я иду к МакГонаголл. Я вернусь. – Он не стал дожидаться ответа Блейза, а со всех ног помчался по ступенькам сквозь переполненную гостиную. Его не остановили ни тревожный возглас Джинни, ни темные коридоры школы, не предвещавшие ничего хорошего. Однако его остановил некто высокий, жуткий, одетый в черное, застывший в оцепенении за углом и ничего не замечавший. Это было как в плохой комедии: Гарри завернул за угол и, уткнувшись в нечто черное, растянулся на полу. Первым, что он увидел, была пара знакомых потертых ботинок, на которые Гарри глазел не раз во время многочисленных уроков по зельям, избегая смотреть в глаза их обладателя. - Ох! Профессор Снейп… Простите, я не хотел… Мне нужно найти профессора МакГонаголл, это срочно… Снейп поднялся на ноги и отряхнул мантию здоровой рукой; его искалеченная рука, до сих пор висела на черной перевязи, хотя хромать он почти перестал. - В семнадцать лет пора смотреть, куда идешь. К вам это особенно относится. За углом может поджидать что угодно. Гарри покраснел и схватил листок пергамента, упавший на пол вместе с ним. Отряхнув колени, он начал было подниматься на ноги, но тут увидел две тонкие книги, лежащие на месте падения Снейпа. - Профессор, вы уронили это… - начал он, поднимая книги, но резко замолчал, когда при свете факела ярко вспыхнула надпись «1980», вытесненная на обложке книги. Его окатило волной ужаса. – Г-где вы их нашли? – прохрипел он, рука невольно задрожала от страха. - На постели Люпина. Я пошел за зельем. Для моей ноги. Поппи сказала мне, что я должен принимать его каждый день… оно помогло… - пробормотал Снейп - это, скорее, напоминало лепет. Он замолчал. Гарри не мог заставить себя посмотреть отцу в глаза. - В-вы п-прочитали их? – запинаясь, спросил он, не отводя глаз от сверкающих цифр. Гарри прижал книги к груди, на тот маловероятный случай, если он не читал. Он всегда мог заявить, что еще не закончил с дневниками… Но он ведь закончил, и уже решил, что все скажет Снейпу; просто сейчас, когда шанс сам плыл ему в руки, это оказалось намного труднее, чем он представлял. Повисла долгая неловкая пауза. Гарри не решался двинуться и показать профессору, насколько ему было не по себе: он до сих пор боялся увидеть выражение лица Снейпа. Однако Гарри ощущал на себе взгляд мастера зелий. Казалось, прошла вечность, прежде чем отец ответил низким голосом, в котором невозможно было расслышать каких-либо эмоций: - Почему ты не сказал мне раньше? Ты знал? - Н-нет, пока не прочитал дневник. Я не знал… Я даже не знал, что мой… что у Джеймса был кузен. Я, наконец, вынудил Тонкс рассказать мне о семье Джеймса, но я не думал… за-зачем он так поступил? Разве он не на стороне С-Света? Благородный. И честный, и… - Гарри понял, что еще немного, и он разревется словно ребенок: можно представить, какое впечатление это произведет. - Почему ты не сказал мне, когда прочитал об этом? – монотонный голос отца прервал лепет Гарри. Гарри глубоко вздохнул, обдумывая, что сказать. Правду – вот все, что пришло ему в голову… и не важно, насколько по-детски и не по-гриффиндорски она прозвучит. - Я боялся, - прошептал он. – Я боялся, что ты не… что ты все равно будешь ненавидеть… - Он умолк, не способный закончить предложение, не потеряв при этом самообладания. Как сильно Гарри ни старался, он не мог заставить себя посмотреть на профессора. Молчание затянулось, и Гарри не сдержал слез. Но не успел он рукавом смахнуть их, как твердая рука прикоснулась к щеке, а большой палец стер с нее слезу. И Гарри совсем расклеился. Он не мог смотреть на Снейпа – не теперь, посреди такого стыда – но он постарался плакать молча. Этому научили его одиннадцать лет, которые он провел в чулане под лестницей, травимый своими жестокими родственниками. - Я не знаю, почему он это сделал, - послышался голос профессора, казавшийся более мягким, но одновременно и более жестким, чем раньше, - но если бы он не умер, я бы убил его за это. Я семнадцать лет оплакивал без нужды. – Его голос сорвался на последних словах. Теперь Гарри, наконец, нашел в себе смелость украдкой взглянуть на отца. Увиденное ошеломило его: глаза Снейпа покраснели. И, словно он только и ждал возможности увидеть глаза сына, он легонько взял юношу за подбородок и посмотрел на него. - Ты не виноват, Гарри. Я не смог бы ненавидеть тебя из-за того, что произошло. Я могу ненавидеть Альбуса, и я его действительно ненавижу, и я могу понять твой страх, ведь я всегда только и делал, что отвратительно себя вел, но ты не виноват. Гарри громко шмыгнул носом: ему не хотелось, чтобы сопли текли из носа и делали все еще хуже, но тут он почувствовал, как его крепко, одной рукой, заключили в объятие. Оно было одним из немногих, полученных им за семнадцать лет жизни, и, хотя Гарри был уверен, что Джеймс и Лили Поттеры обнимали его, пока были живы, но вот родители его не обнимали ни разу. Это потрясло его, он ответил тем же. Он не имел представления, сколько времени прошло, прежде чем отец отступил назад и вынул из кармана платок, который Гарри принял с благодарностью. - Ты говорил кому-либо еще? - Я не говорил, но Блейз знает. Он вырвал у меня дневник и начал его читать. Думаю, Джастин и Луна подозревают, что что-то не так, но Рон слишком простодушный, чтобы… - он икнул и, покраснев, умолк. Снейп слегка улыбнулся – это была не ухмылка, а настоящая, хотя и напряженная, улыбка. Так, возможно, он не улыбался много лет. - Давай найдем тебе что-нибудь поесть. Думаю, у меня в кабинете найдутся чай и бисквиты. Вряд ли тебе захочется возвращаться к себе в комнату в таком виде. Гарри кивнул и снова икнул; Снейп осторожно положил руку ему на плечо и повел за собой. Молчание между ними было немного неловким, поэтому Гарри искал какую-нибудь умную тему для беседы. Однако то, что пришло ему в голову, и что он выпалил, не успев подумать, умным назвать было трудно: - П-почему я в Гриффиндоре? – он опять икнул, замолчав и страшно смутившись от глупости собственного вопроса. Снейп фыркнул: - Судя по твоему выражению, сомневаюсь, что тебе нужен мой ответ. Но я отвечу, тем не менее. Да, часто дети оказываются на том же факультете, что и родители, но это вопрос воспитания, а не происхождения. Те магглы, у которых ты жил, они были семьей Эванс, и я уверен, что они заботились о тебе лучше, чем смог бы бывший Пожиратель Смерти… - Ничего подобного, - искренне, насколько это было возможно, если все время икать, прервал его Гарри. – То есть, я могу понять, что люди так считали, но это неправда. Дурсли были ужасны – я их ненавидел. Они заставляли меня спать в чулане с пауками, а после того, как Хагрид сказал мне, что я волшебник, они приделали решетки на окно, чтобы не дать мне вернуться в школу на второй год, и Дадли размером с маленького кита, поэтому его посадили на диету из грейпфрутов, и я тоже вынужден был их есть, только мне доставались маленькие куски, чтобы он не злился… - Гарри замолчал. – Прости, я заболтался, - прошептал он. Рука на его плече напрягалась при каждом упоминании нового издевательства. - Если бы он не был мертв, я бы его убил, - сквозь зубы процедил Снейп. – Я бы его убил. 29 июля! – рявкнул он. Гарри недоуменно поднял глаза, успев заметить только, как распахнулась дверь в кабинет Снейпа. - Пароль – это день, когда моя мама… - Да, - коротко ответил Снейп, провожая Гарри внутрь. – И день, когда ты родился. День, когда, как я считал, ты умер... - при этих словах голос Снейпа прервался, его пальцы взъерошили волосы на затылке Гарри: он словно старался уверить себя, что Гарри и вправду существует. – Я не хотел забывать, - пояснил он. Гарри сел на стул, к которому подвел его Снейп и молча икал, пока перед ним не возник огромный стакан чая, а из ящика стола не появилась пачка печенья с шоколадной глазурью – Гаррины любимые, в жестяной коробке. - Что теперь будет? – спросил он. - Я не знаю, - ответил Снейп. – В данный момент я стараюсь решить, плюнуть или нет на его могилу. – Наливая чай, он заколебался. – Ты х-хочешь сказать всем? Неуверенность в голосе и дрожание руки Снейпа, когда он передавал Гарри чашку и блюдце, явно показывали, насколько важен этот вопрос для зельевара. - Ну, Блейз знает, - неуверенно произнес Гарри, понимая, что это не ответ на вопрос. Снейп не смотрел на него. Гарри сделал глоток. – Н-ну, нам н-наверное сначала надо сказать профессору МакГонаголл. То есть, если кто-то и должен знать… если ты этого хочешь… - Гарри запинался, отчаянно пытаясь угадать настроение отца. - Я шел искать тебя сегодня, - признался Снейп. Гарри молчал: он был уверен, что кажущаяся непоследовательность этих слов не случайна. - Я прочитал дневник после обеда, и мне понадобилось немало времени, чтобы взвесить, захочешь ли ты признать меня или нет. В конце концов, вряд ли из меня получится хороший родитель. Я до смерти перепугался, когда Бетти сказала, что беременна, и мне было страшно каждый раз, когда я стоял перед Волдемортом, потому что я знал, каково ей придется, если он узнает. Но в тот миг, когда я очнулся 30 июля, и Альбус сообщил мне, что я потерял вас обоих… Я оплакивал вас семнадцать лет, и я не упущу ни малейшей возможности быть твоим отцом, если ты не откажешься от такого родственника, как я. Если… если ты не хочешь никому говорить, я… я сделаю вид, что никогда не читал этого. Если ты этого хочешь. – Рука Снейпа дрожала так сильно, что чай выплескивался из кружки, которую он крепко сжимал. Что Гарри мог сделать? Он поставил на стол свою чашку и, протянув руку, вынул кружку из руки отца и убрал ее в сторону, смахнув рукавом обжигающую жидкость с его мозолистых пальцев. - Я хочу рассказать МакГонаголл, - тихо сказал Гарри. Он услышал, как Снейп облегченно выдохнул. – Не знаю, когда будет подходящее время сообщить Рону и Джинни. Не знаю, как они себя поведут. Н-но я знаю, что Блейз рад, и… и это уже что-то, правда? Снейп сильно сжал руки Гарри. - Если она действительно любит тебя, ей будет все равно, кто твоя семья. И если он не примет тебя таким, какой ты есть, то он ничего не стоит как друг. - Легко сказать, правда? Но не так легко принять, - горько усмехнулся Гарри. - Не важно, насколько это трудно, важно это помнить, - ответил Снейп. Он снова поднес руку к щеке Гарри. Гарри и представить не мог, что этот жест может быть таким успокаивающим. – Теперь… разве ты не говорил в коридоре, что собираешься встретиться с МакГонаголл? Гарри подпрыгнул, как от удара. - Ой! Как я мог забыть! В дневнике Дамблдора – за 1981 год – он написал, что меня, возможно, спасла общая жертва моей… моей матери, Джеймса и Лили. Эти три жертвы сильнее, чем одна. И он думал, что, может быть, если повторить события 1981 года, и если будет достаточно жертв, то отразившееся проклятье будет в два или три раза мощнее и уничтожит Волдеморта полностью… - Он замолчал, размышляя над сказанным, потом покачал головой. – Не то, чтобы у нас раньше был лучший план. Я такой дурак: должен был понять, что к этому все идет. Но даже если Дамблдор уже принес себя в жертву, это не значит, что и все остальные… - Гарри, - твердо сказал Снейп, прерывая его, - даже эта теория может нам помочь в конце. А теперь пошли к профессору МакГонаголл. Возьми дневник 1980. Думаю, проще всего будет, если она просто его прочитает. - Да, сэр, - пробормотал Гарри, все еще переживая о том, что кому-то придется отдать жизнь, чтобы он, Гарри, выжил еще раз. Снейп отставил чашку с чаем в сторону, обогнул стол и помог Гарри подняться на ноги. Гарри шел за ним, не глядя, позволяя руке на плече вести себя. Это был не сон – и в то мгновение, когда МакГонаголл узнает правду, это станет реальностью навсегда. Нелегко было даже представить себе такое. Снейп был его отцом. Профессор Северус Снейп, бывший Пожиратель Смерти, был его папой. И Северус Снейп, слизеринец и недавний враг, любил его мать очень сильно и семнадцать лет горевал о погибшем сыне. У него был папа, и он любил его. Почему-то, это значило все на свете, даже если это был Северус Снейп, бывший Пожиратель Смерти и слизеринец.
Июльская Гроза: Ваххх!!!! "В данный момент я стараюсь решить, плюнуть или нет на его могилу." Плюнуть! Три раза!
Julia W: Глава 6. Тартановые грезы. 23 декабря, 1997 год. Профессор МакГонаголл, несомненно, только что проснулась. Дамблдор сумел бы не показать вида, но когда Снейп постучал в ее дверь (Гарри переминался с ноги на ногу возле отца), новоявленная директриса возникла в дверях в тартановом* халате, тартановом колпаке и шлепанцах, разумеется, тартановых. Гарри с удивлением заметил, что они на меху. - Это срочно, - рявкнул Снейп, прежде чем МакГонаголл успела наброситься на них за то, что ее разбудили. Она внимательно на них посмотрела, кивнула и отступила назад, пропуская к себе в комнату. Гарри никогда не был в личных комнатах ни у одного профессора, поэтому с минуту разглядывал все вокруг. Единственным домом волшебников, который он знал, был дом Уизли. МакГонаголл оказалась заметно аккуратнее, чем члены семьи Рона и Джинни. Почти все было отделано красным и золотым; цвета здесь были ярче, чем в гриффиндорской гостиной после победы над слизеринцами, а это говорило о многом. Гарри очень любил цвета своего факультета… но у МакГонаголл их было слишком много. Возникало ощущение, что здесь пробежала облитая ярко-красной и золотой краской кошка, которая, отряхнувшись, забрызгала все вокруг. - Пожалуйста, садитесь, - предложила директриса, махнув рукой в сторону стульев и дивана у позолоченного камина. - Что случилось? Обивка дивана оказалась из шотландки. Когда МакГонаголл села в кресло напротив, у Гарри закружилась голова – вся одежда директрисы идеально гармонировала с обивкой кресла. - Гарри кое-что обнаружил, когда читал дневники Альбуса… - начал отец. Гарри с трудом оторвался от созерцания цветистого убранства. Он был горд собой, оттого что его до сих пор не стошнило. - Я… ну, я разбирал кипу журналов, и дневник за 1980 год упал и раскрылся… Я прочитал запись в том месте… э… - он сглотнул, не представляя, как объяснить эту запутанную ситуацию. Сдвинутые брови и насмешливое фырканье Снейпа, которые Гарри так часто видел в классе, странным образом успокаивали. - Продолжай. Дай ей дневник. Гарри лихорадочно кивнул, раскрыл дневник и передал его МакГонаголл. Пока она читала, несомненно, с начала страницы, Гарри заметил, как нервно трясутся его руки. Отец тоже это заметил и, протянув здоровую руку, ободряюще сжал гаррину ладонь. Было несложно понять, когда именно МакГонаголл дошла до откровенной записи. Она пораженно, как-то по-кошачьи, взвизгнула, поднесла руку ко рту, и, широко раскрыв глаза, уставилась на страницу. - О, Альбус… о, как ты мог, - бормотала она. – Это… это правда, ведь так? Это не какая-нибудь шутка? - Я убедился в этом сегодня после обеда. Если Альбус не решил сбить всех нас с толку своим дневником… тогда да, это правда. Уильям не умер. – При этих словах голос Снейпа сорвался, он почти неосознанно стиснул руку Гарри в поисках поддержки. – Т-так мы хотели назвать тебя, - прошептал он мальчику, совершенно не обращая внимания на МакГонаголл. – Имя выбрала Бетти. В семье дедушки твоей матери было традицией называть детей по именам королей: Эдуард, Генри, Джеймс, Элизабет, Уильям… Если бы ты родился девочкой, тебя назвали бы Анной. – Гарри не мог не улыбнуться при виде серьезного выражения на лице зельевара. - Северус, - прервала его МакГонаголл, - я уверена, что все это очень интересно Гарри… э… Уильяму – как бы его ни звали – но это очень, очень серьезно. Это опасно. Снейп стал втрое или вчетверо бледнее обычного, хотя Гарри считал подобное невозможным. - Почему это опасно? Он… он мой сын, но он по-прежнему Поттер. Это ничего не меняет. - Это меняет все, - бросила МакГонаголл. – Если хоть один из тех мерзких репортеров прослышит об этом… Северус, тебя судили как Пожирателя Смерти. Гарри Поттер не может быть связан с Пожирателем Смерти! Общественность уже теряет доверие… - К черту общественность! – взорвался Снейп. – Я отдал Альбусу восемнадцать лет жизни! Теперь он мертв, а я больше не шпион. Он украл у меня сына, и я с радостью плюну на его могилу за это, но я не хочу страдать ради блага общественности! Рот МакГонаголл широко открылся. Она была слишком шокировна, чтобы ответить, поэтому Гарри, наконец, решился вставить слово. - Не важно, чей я сын, разве нет? В смысле, это не меняет того, что я должен сделать, так почему это так опасно? - Нам нужна поддержка публики, - сумела-таки ответить МакГонаголл, все еще бросая гневные взгляды на Снейпа, - чтобы мобилизовать сторонников, необходимых для битвы Ты-Знаешь-С-Кем. Смерть Альбуса нанесла большой урон, но он оставил мне множество планов сражений, тайных контактов и разную полезную информацию. Он по-прежнему поведет нас к победе. Но победа зависит от тебя, Гарри. Ты сможешь объединить людей, если будешь для них Мальчиком-Который-Выжил. Им нужен символ, а сын Пожирателя Смерти не может быть героем. Так вот что означал на самом деле маленький параграф в дневнике 1981 года: если Гарри окажется в каком-нибудь сражении магов, и тысячи солдат принесут себя в жертву ради него… тогда в конце победит Свет. Он передал ей кусочек бумаги, пока не забыл. - Я нашел такую запись. Это было частью плана Дамблдора, - уныло сообщил он. МакГонаголл кивнула, даже не читая. - Вы не должны никому рассказывать. Ни один из вас. Мне следовало, наверное… я не могу стереть память вам обоим, это незаконно, но, ох…, все может погибнуть, если такое выйдет наружу. Вы не должны рассказывать ни одной живой душе! Отец нахмурился и приготовился биться до конца, но Гарри стиснул ему руку и покачал головой. Снейп обиженно замолчал. - Когда мы победим… я смогу рассказать, кому захочу? Кому мы захотим? – требовательно спросил Гарри. – Когда Волдеморт умрет, будет неважно, кто об этом знает. - Конечно, - сказала МакГонаголл, - но не раньше. Это слишком опасно для всех. Снейп выглядел так, словно вот-вот то ли заплачет, то ли броситься в драку. - Гарри? – прошептал он, в его голосе явно слышались боль и слезы. - Мы должны победить, - оправдываясь, объяснил Гарри. – Если нет… то будет неважно, кому мы скажем, потому что Волдеморт убьет нас обоих, как только у него появится такая возможность. Разве ты не видишь? Я… я не хочу умирать, а такое решение дает нам шанс. - Хорошо, - Снейп немного помедлил. – Я никому не скажу. Я… я буду обращаться с тобой, будто ты… его сын. Ты доволен? Гарри не был уверен, кому адресован этот вопрос, но ответил, как можно искреннее: - Нет. Я не доволен. Но Дамблдор все отдал ради победы. Думаю, он просто манипулировал мной все время, но он спас меня от Дурслей. Я обязан ему за это. Снейп сквозь зубы проворчал: - Ты бы не жил с Дурслями, если бы не этот гребаный… - Северус! – воскликнула МакГонаголл. – Он мертв! По крайней мере, имей уважение! - Мне пора. - Гарри вскочил на ноги. – Я должен вернуться в общежитие. Блейз знает, профессор: он выхватил дневник у меня из рук, и прочитал его прежде, чем я смог ему помешать. Мне придется его припугнуть, чтобы заставить молчать. - Припугнуть? – в ужасе воскликнула МакГонаголл, но отец только кивнул. - Если он тебя не послушает, я поговорю с ним. – Снейп встал и снова обнял Гарри, пока тот не убежал. Это все еще казалось странным. – Приходи ко мне в кабинет попить чаю в Рождество. Ты можешь сказать остальным, что я поймал тебя в коридоре и наказал. Знаю, я не могу… не могу вести себя как твой отец, но что бы она ни говорила, нам не обязательно переставать видеться… - Я приду, - пообещал Гарри, прервав отца, пока тот не оскорбил новую директрису. – Блейз будет меня искать. - Иди. - Снейп освободил Гарри и слегка подтолкнул к двери. Гарри старался не замечать взгляда, которым МакГонаголл одарила отца, и поспешил уйти от подавляющих цветов и эмоций, переполняющих комнату директрисы. И хотя Гарри определенно был полон надежд на будущее, чего ему так долго не хватало, сердце его разрывалось при мысли о том, что ему предстоит сделать. 24 декабря, 1997. Никто его не ждал, так что Гарри насладился целой ночью отдыха – шрам не болел, сон был хорошим и даже раскатистый храп Сета Грегори не мешал спать. Однако рано утром сон был прерван: Блейз сильно ударил Гарри в плечо и накрыл ему рот рукой. Это заглушило крик боли. Блейз подмигнул, заставив Гарри замолчать. - Ты встречался со Снейпом, так ведь? – еле слышно спросил Блейз. – Из-за того, что ты так быстро умчался отсюда, твоя подружка боялась, что тебя легко будет убить. Верит Луна в твои способности, правда? Гарри сел и оттолкнул руку Блейза. - Она просто беспокоится, и она не моя подружка, - сердито прошептал он в ответ. – Может, слизеринцам и нет дела, что их друг стал мишенью Темного Лорда, а вот гриффиндорцам не все равно. Ах, подожди – слизеринцы становятся Темными Лордами, так ведь? – Но тут Гарри внезапно замолчал, осознав смысл сказанного: Блейз и остальные и в самом деле были мишенями… и все они противостояли Темному Лорду, как и гриффиндорцы. Он начал извиняться, но Блейз насмешливо покачал головой. - Ты учишься, Поттер, а если нам еще удасться избавить тебя от комплекса вины, ты с радостью начнешь оскорблять всех подряд. А теперь пошли вниз, пока Уизли не проснулся. Расскажешь мне, что случилось. - А если я не хочу рассказывать? – огрызнулся Гарри и раздраженно фыркнул, но все равно выбрался из постели. Когда ноги коснулись холодного каменного пола спальни Рейвенкло, Гарри зашипел. Он не мог дождаться, когда вернется обратно к чудным маленьким коврикам возле каждой кровати в собственной спальне. Как только они вошли в гостиную, Блейз схватил Гарри за плечи и усадил в кресло. - Ладно, - сказал он, и, зайдя Гарри за спину, положил подбородок на спинку кресла. - Выкладывай. Все. Что он сказал? Спорить с ним казалось бесполезным, но Гарри определенно не собирался сообщать Блейзу обо всем, что произошло. - Я столкнулся с ним в коридоре, когда шел к кабинету МакГонаголл. Э… я не говорил ему, Блейз. Он нашел дневники. Я, э… оставил их в больнице вчера. - В больнице? - нахмурился Блейз. – Почему ты там был? Ах, плохой Поттер порезался? – съехидничал Бейз. Гарри закатил глаза, молча выругав себя за забывчивость – Блейз не знал о присутствии Ремуса. - Меня послали туда с поручением, - сказал он. – Это неважно. В любом случае, я тупой придурок, и случайно оставил там дневники. И он нашел их там, так что он все знал, когда мы встретились в коридоре. Он меня обнял, - Гарри недоверчиво покачал головой. – Он обнял меня, и сказал, как сильно он сожалеет, и он здорово обругал Дамблдора. Мы пошли к нему в кабинет и пили чай, и я чувствовал себя немного неловко, потому что когда я в прошлый раз был в его кабинете, меня чуть не исключили – но он продолжал просить прощения. Никогда не думал, что придет день, когда Северус Снейп извинится перед кем-нибудь. - И когда ты расскажешь Уизли? – хитро улыбнулся Блейз. – Не терпится посмотреть, как он это воспримет. Как думаешь, он упадет в обморок или набросится на тебя? Ставлю три галеона, что упадет в обморок… - Блейз, - разозлился Гарри, - это смешно. Я не буду заключать пари на реакцию Рона. Я даже не скоро узнаю ее. Я не собираюсь ему рассказывать. Глаза слизеринца, казалось, вот-вот выскочат из орбит. - Что? – потребовал он. – После всего – извинений и все такое – ты не позволишь ему быть тем, кто он есть?! - Нет, - возразил Гарри, - все было не так! Мы пошли к МакГонаголл, и она сказала, что слишком опасно сообщать об этом кому бы то ни было. Ты тоже не должен никому рассказывать, ладно? Она сказала, что я символ, а символ не может быть сыном Пожирателя Смерти. – Гарри резко откинулся на спинку кресла и подтянул колени к груди, признавая поражение. – Знаешь, я хочу иметь семью. Даже в виде Снейпа. Мне не нравится Снейп, но он мой отец. Может, он будет ужасным отцом, но… но, может, у меня будет вечеринка на мой восемнадцатый день рождения. Или мы могли бы пойти посмотреть фильм в маггловском кинотеатре. Может, он хотя бы постарается стать мне папой, но я не узнаю этого сейчас, ясно? - Эй, не сдавайся, - ответил Блейз, положив руку Гарри на плечо. – Она сказала, ты будешь символом? Ну, тогда убей Ты-Знаешь-Кого. Могу спорить, после этого ты сможешь рассказать, кому захочешь? Это будет скоро. При этих словах Гарри ощутил раздражение. Он зарычал и отбросил руку Блейза. - Думаешь, это так просто? Я, конечно, могу поболтаться по Хогсмиду, пока меня не заметит какой-нибудь Пожиратель Смерти, и меня наверняка отведут прямо к Волдеморту – но на этом все. Я не знаю, как его убить! Я не могу его убить! Он убьет меня, как убил Джеймса, и Лили, и Хагрида, и Дамблдора, вот и все! Конец пути! Как я могу уничтожить того, кто убил Дамблдора?! Блейз схватил его за плечи, не позволяя встать с кресла. Гарри слышал шаги на лестнице, но уже не мог контролировать себя. - Гарри, успокойся. Ты всех разбудишь. МакГонаголл и Снейп что-нибудь придумают, вот увидишь. - Они понятия не имеют, как победить - я говорил с ними прошлой ночью! Ты знал, что нынешний план состоит в том, чтобы как можно больше волшебников позволили заавадить себя ради моей защиты? И дальше останется только надеяться, что их фанатизма хватит, чтобы эта защита оказалась не слабее той, которая была у меня, когда я был младенцем. И тогда, если Волдеморт ударит меня Смертельным проклятьем, оно снова отрикошетит! Как тебе такой план?! Если они хотят, чтобы я покончил с собой, я пойду и брошусь с Астрономической Башни прямо сейчас – так будет быстрее, чище, и тогда ОН точно меня не победит! Как тебе нравится, Блейз? Думаешь, мне стоит броситься с Башни? – Гарри толкнул Блейза в надежде встать на ноги. В отражении зеркала над камином он увидел двух маленьких второклассниц-слизеринок, Тал и Мэнди, жавшихся друг к другу на лестнице. - Гарри, - прошипел Блейз, - перестань! Ты же знаешь, что я вовсе не хочу, чтобы ты пошел и… - Не хочешь? – возразил Гарри, понижая голос и стараясь утихомирить свою ярость. – Может быть, именно поэтому ты единственный, кто выжил из слизеринцев своего курса? Может быть, это твоя задача - подобраться ко мне поближе и предать, когда придет время? Моих родителей предали, знаешь. Это сделал Дамблдор. Он лгал всем. Он заставил страдать моего отца. Он знал, что Джеймс и Элизабет умрут, но ничего не сделал, чтобы это предотвратить! Есть ли пророчество о том, что будет со мной? Может, об этом говориться в одном из твоих дневников, но мне никто не скажет. Твой хозяин знает об этом, Блейз? Он знает, какими были глаза Малфоя, когда я нашел его тело в коридоре? Или глаза Паркинсон, или Монтегю, или остальных? Блейз осторожно вынул свою палочку и отвел в сторону, чтобы Гарри мог ее видеть. Словно Гарри был опасным преступником – или животным. - Ты знаешь, что я не Пожиратель Смерти. Я никогда не предам тебя. Ты - единственный друг, который у меня теперь есть. Гарри снова зарычал, схватил Блейза за руку с такой силой, что наверняка будут синяки, и дернул к себе. - Есть только один способ узнать. – Он вывернул запястье Блейза – тот замычал от боли, но выдержал – и отдернул рукав. Темной Метки не было. У локтя был небольшой шрам и темные веснушки. - То, что я слизеринец, не значит, что я последователь Тьмы, - прошептал Блейз. Гарри отступил назад, освободив руку Блейза, и рухнул на пол. - Прости, - пробормотал он. Злость внезапно ушла, и Гарри почувствовал, как его начинает трясти, но поделать с этим ничего не мог. – Прости, я не должен был говорить… ты бы не пошел за Волдемортом, и не предал бы меня, я просто… не в себе, - выдавил он, закрыв лицо руками. Но это не помогло скрыть слезы горечи, катившиеся по щекам. Блейз опустился на колени и неловко, как-то не по-мужски, обнял Гарри. - Да, ничего. Я тебя не виню, - еле слышно выговорил он. – Просто… просто не делай так больше, ладно? Ты здорово меня испугал – был так похож на Снейпа целую минуту, вот. Гарри попытался засмеяться, но не хватило сил. - Да, я такой – мини-Снейп. - Мэнди, Тал, возвращайтесь наверх, - приказал Блейз поверх плеча Гарри. Он держал Гарри в объятиях, сидя на полу. – Ну, вот. Они ушли. Здесь больше никого нет. С тобой все будет в порядке, Гарри Поттер, слышишь меня? Это не конец пути. Гарри кивнул, стараясь взять себя в руки: - Мы попробуем. И мы победим, верно? - Да, - тихо ответил Блейз, - мы победим. Они долго сидели так: Блейз укачивал Гарри, не мешая ему плакать у себя плече. Ранний свет пробивался в гостиную. Скоро спустятся остальные, без сомнения, разбуженные устроенной Гарри суматохой. - Я не он, ты же знаешь, - наконец прошептал Гарри. - Не кто? – спросил Блез. Он прекратил укачивать Гарри и отодвинулся назад, чтобы посмотреть тому в глаза. - Не Гарри Поттер, - ответил Гарри. Когда Блейз нахмурился, Гарри пожал плечами. – Ты сказал «с тобой все будет в порядке, Гарри Поттер». Ну, я не Гарри Поттер, не совсем. Он сказал, меня хотели назвать Уильямом. И они собирались пожениться. Я был бы Уильям Снейп. Ты… как думаешь, это хорошее имя? - Очень хорошее, - улыбнулся Блейз. Он встал и отряхнул фланелевую пижаму, потом подал Гарри руку, которую тот с радостью принял. – Ну, Уильям Снейп, думаю, мы достаточно развлеклись этим утром, - продолжил он. – Кроме того, скоро завтрак, и нам придется переезжать в старую вонючую Гриффиндорскую Башню, чтобы можно было усилить охранные заклинания здесь. Нам нужно успеть там прибраться, - подмигнул он. - Эй, ты говоришь о моем старом вонючем факультете, - усмехнулся в ответ Гарри. Он обхватил Блейза за плечи, и они вместе пошли в спальню. – Надеюсь, тебе нравится красный. Там много красного… но не так много, как в комнате МакГонаголл. Мы вчера ночью сообщили ей новости, и видел бы ты, как отделана ее комната… У нее клетчатый плед на диване… *** - И комната МакГонаголл еще хуже? – спросил Сет. Он с отвращением оглядывал гриффиндорскую гостиную, держа дневники под рукой. История быстро распространилась: сначала Гарри повторил ее за завтраком, а к вечеру она уже обросла детальными подробностями. К тому времени, когда ученики покинули библиотеку, чтобы перебраться в гриффиндорское общежитие, слышно было, как Нора Робертс объясняла Перси, что камин МакГонаголл был золотого пуха и горел тартановым пламенем. Но когда они прибыли в спальню, пустые разговоры прекратились. Оказавшись на враждебной территории, которая на время станет их домом, слизеринцы первого и второго курсов снова сбились в кучки. Блейза эта ситуация забавляла, с раздражением заметил Гарри, а Рон следил, чтобы Мэттью Эк, слизеринец с четвертого курса, не напал на кого-нибудь. - Общежитие Хаффлпаффа было бы более дипломатичным выбором, - заметила Джинни. - Более дипломатичным, может быть – но кому-то из этих бедолаг, возможно, придется здесь жить, если некоторые из наших одноклассников не вернутся. Я знаю, что родители Симуса едва не забрали его в конце прошлого года. - Гарри отошел в сторону, а потом обернулся к Блейзу: - Взгляни на светлую сторону, приятель – по крайней мере, братья Рона закончили школу два года назад. Будь они здесь, вам бы не поздоровилось. - Ага, - усмехнулся Блейз, - Не поздоровилось бы. Боже мой, неужели и туалет здесь отделан красным? – спросил он, входя в боковую комнату. Гарри, не выдержал и рассмеялся. - Не весь, Забини, не преувеличивай. Эй, Сет, это мое кресло – найди себе другое. – Он пересек комнату, чтобы выпроводить блондина-слизеринца. – Я застолбил это кресло в прошлом году, чтоб ты знал. - Было ваше - стало наше, - ответил Сет, задрав ноги на ближайший от мягкого кресла стол. – Оно будет твоим в следующем семестре, когда я перееду в новое общежитие. Хотя… если я останусь жить здесь, думаю, кресло станет моим. Оно довольно милое. Как раз возле камина. - Лучшее место в гостиной, - подтвердил Гарри, невольно улыбаясь. Было здорово оказаться дома. После отсутствия поблекшие гобелены казались вдвое красивее. – Мы, наверное, будем жить в моей спальне. Она наверху по этой лестнице, - указал он. – Но тебе лучше не спускать глаз с кресла. Я украду его обратно при первой возможности, будь уверен. – Сет хмыкнул и, схватив журнал, открыл его, не переставая самодовольно улыбаться. Гарри же вновь присоединился к Блейзу и Луне. - Готовы увидеть место, которое на несколько недель станет вашим новым домом? Могу спорить, у слизеринцев нет круглых спален. - Э…, Гарри, - прервала Луна. Она еще не забыла, как он убежал прошлой ночью, но хотя бы не перестала с ним разговаривать. – Рон сказал, что хотел поговорить с тобой. Если ты не очень занят. Гарри бросил взгляд на Блейза, который пожал плечами: - Я и сам могу осмотреть комнату, Поттер. Потом меня, скорее всего, потащат туда, где разместят первоклашек. Думаю, Марин или Джулиэн будут сильно огорчены, что придется здесь жить. Гарри не замечал, как другие покидали комнату, направляясь вверх по лестницам. - Ну, ладно, я скоро буду. – Гарри заметил Рона, который стоял у окна, скрестив руки, и ковырял ногой пол: – Эй, Рон! В чем дело? – спросил Гарри, засунув руки в карманы и направившись к своему лучшему другу, в то время как Блейз и Луна, а за ними и Джинни, ушли из гостиной. – Ты в порядке? Рон скривился, переменив ногу. Его уши медленно заливались ярко-красной краской - верный признак, что он смущен. - Гарри… ты не… ты не встречаешься с Джинни, правда? - Что? – Гарри моргнул. – Э… Рон, не думаю, что смогу обсуждать с тобой свои отношения с твоей сестрой. То есть, даю слово, мы ничего не делали – особенно учитывая, что она до сих пор встречается с Дином, - и она сказала мне, что я ее не интересую, но это, и вправду, не твое дело… - Нет, - огрызнулся Рон, - Я не это хотел сказать. Ну, - исправился он, снова нервно поменяв ногу, - это не совсем то, что я хотел сказать. Ну, э…, я имел в виду – Гарри, ты… хм… ты, э…, играешь за другую команду? Гарри снова моргнул, молясь, чтобы на него снизошло озарение. Оно не приходило. - Рон, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Рон кинул многозначительный взгляд на Сета, который единственный оставался еще в гостиной, и понизил голос: - Я хотел сказать… спрашивая про Джинни, я хотел сказать… - Он прокашлялся, шеки покрывались красными пятнами, и он отвел глаза, словно не решался встречаться с Гарри взглядом. – Тыголубой? – неразборчиво пробормотал он. Гарри издал неопределенный звук и раскрыл рот. Он был в шоке от вопроса и не знал, что ответить. - Что? – резко спросил он. – Ты о чем это? Почему ты так решил? - Ну, я… - Рон снова прокашлялся, размазывая по полу несуществующую грязь. – Я спустился вниз в гостиную сегодня утром, и там вы с Забини, э…, обнимались, и я подумал, может, - ну, ты знаешь – может быть, тебя, э… соблазнила Темная сторона, или вроде того. И… и это объяснило бы, почему ты последнее время не общался со мной и Джинни. Она не слишком-то рада, знаешь. – Как и Рон, судя по его виду. - Я уж точно не голубой! – взвился Гарри, покраснев при одной мысли об этом. – Просто мне вчера нелегко пришлось – я вроде как вышел из себя и начал орать на Блейза, а он помог мне успокоиться. А потом я… - он опустил глаза, не решаясь посмотреть другу в глаза. – Я начал плакать. Это было глупо. Просто на меня сразу много навалилось, и Блейз дал поплакать у него на плече. Мне это было нужно. Рон вздохнул, и Гарри посмотрел на него. - Ты мог бы использовать мое плечо, ты знаешь, - тихо прошептал Рон. – Раньше ты говорил мне обо всем, что происходит. - Этого я не могу тебе рассказать, - правдиво ответил Гарри, надеясь, что Рон поймет. – МакГонаголл сказала мне, что, если я расскажу кому-нибудь, то окажусь в смертельной опасности. - Но Блейз знает, - зло возразил Рон, снова свирепо посмотрев на Гарри. – Ты проводишь с ним круглые сутки. Знаю, в прошлом семестре я вел себя не как лучший друг - из-за квиддича, и проклятой Гермионы, и того тупого идиота, но я больше не собираюсь бегать за ней. Обещаю. Мы снова можем вместе проводить время, как раньше. Гарри покачал головой и со вздохом склонился над краем подоконника. - Ты по-прежнему единственный, кто знает про Ремуса. И Джинни, конечно. Об этом я не могу сказать Блейзу, как не могу поделиться с тобой чем-то другим. Но сейчас – именно сейчас – мне действительно нужна помощь Блейза, потому что он уже знает, и я не могу ничего с этим поделать. Это серьезно, Рон. Я хотел бы, чтобы ты понял, насколько серьезно. - Я понимаю, что значит серьезно! – запротестовал Рон. – Почему ты мне не доверяешь? Черт, Гарри, ты знаешь все мои секреты! Я думал, мы лучшие друзья! - Так и есть, - ответил Гарри, - но тебе просто надо понять, что есть вещи, которые я не могу рассказать, и это – одна из них. Рон покачал головой: - Нет. Может быть, я покажусь тебе сопливым идиотом, но дело не только в страхе перед недоверием. Когда-нибудь ты пойдешь и встретишься лицом к лицу Ты-Знаешь-С-Кем. Когда ты пойдешь туда, кто-то должен быть рядом. И кого ты предпочтешь, Гарри? Меня или его? Кому ты доверишь быть твоим Хранителем Секрета? - Это разные виды дружбы, - возразил Гарри. – Он мой друг, потому что, кроме меня, у него никого нет. Он будет с гордостью сражаться на нашей стороне из-за того, что он видел. Я тоже это видел. Все погибшие… тебе повезло не испытать такого. Но именно поэтому я не могу поделиться с тобой некоторыми вещами: потому что ты никогда не ходил по чужой крови. Ты не терял родителей. Ты не смотрел злу в лицо. И слава богу, но это значит, что я не могу делиться с тобой чем-то подобным. Ты просто не поймешь. Не сказав ни слова, Рон повернулся и с горящим лицом помчался вверх по лестнице. Со своего кресла у камина Гарри слышал, как Сет перевернул страницу. - Ты все испортил, приятель, - объявил слизеринец. - Ох, отвали, - огрызнулся Гарри. Он хотел побежать за Роном, но вместо этого присел на подоконник. Он решил подождать и дать Рону время успокоиться. Гарри пренебрегал Роном последние дни, но все, сказанное им, было правдой. Он и Блейз испытали то, чего, даст бог, никогда не испытает Рон. Гарри сгорбился на подоконнике и задумчиво уставился в окно. Он и впрям все испортил, и, что еще хуже, сейчас был Сочельник. Что за Рождество будет без Рона? Он сомневался, что Рон простит его в ближайшем будущем. * тартан – клетчатая ткань (шотландка).
полная версия страницы