Форум » Библиотека-2 » Сказ о Никодиме, Кондратьевом сыне, G, AU, OOC, для valley » Ответить
Сказ о Никодиме, Кондратьевом сыне, G, AU, OOC, для valley
Loy Yver: Title: Сказ о Никодиме, Кондратьевом сыне Author: Loy Yver Beta-reader: Algine Rating: G Personage: Малфой, Лестрандж, Ни... пардон-пардон! ОМП! Genre: Попытка юмора. Feedback: Пинать здесь. Disclamer: Азкабан, дементоры, Лестрандж и, как ни прискорбно, Малфой-старший принадлежат маме Ро. Кондратий Филимоныч, Кощей и Тридевятое царство - русскому фольклору. А вот Никодим Кондратьич и матушка его - мне! Summary: О тяжкой доле командированного дементора. AU, OOC. A/N: Когда-то, пожалуй, больше года назад я взялась за весьма трудную, как оказалось впоследствии, для себя задачу, а именно: написание на заказ драбблов и стихов. Часть "слонов" я раздала. А часть... нет, право слово, я не забыла, я просто отложила в долгий ящик. Вот, теперь потихоньку вытаскиваю, пишу или дописываю и выкладываю. Заказ от Вэл был такой: "Я не хочу драббл. я хочу маленький фик. странички на три. о том, как повязанным в министерстве упсам живется в азкабане во время шестой книги. юморной и добрый неприменно. чтобы им там было лучше, чем в поле зрения Лорда. вот. ключевые слова "карты, деньги, два ствола". Покаюсь сразу, что о ключевых словах забыла напрочь и не использовала их в процессе. А когда увидела, было поздно.
Ответов - 52, стр:
1 2 All
Loy Yver: [align:right]Я вчера закончил ковку, Я два плана залудил, - И в загранкомандировку От завода угодил. В.Высоцкий. "Инструкция перед поездкой за рубеж, или Полчаса в месткоме" 1974[/align] Ну эта... Меня Никодимом кличут. А по батюшке - Кондратьевичем. Токмо батюшка на родной земле остался, а меня, значит, бусурманы из волшебной тайной канцелярии услали в комар... кумун... тьфу ты, мать честная! В ко-ман-ди-ров-ку. Эвона как. Батюшка мой, Кондратий Филимонович, сказали, что честь мне оказана: ехать в земли аглицкие, да узнавать, как у них там наше душегубское житье-бытье. Определили, значит, меня в главный ихний каземат следить за преступниками государевыми. А их там видимо-невидимо, да все больше по политической части. Прям как у нас. Ну я-то наших не видал, а вот батюшка сказывали, что у нас завсегда больше по этой самой политической части. Равно и простой люд, и волхвы. А еще у них тут, в земле-то аглицкой, вообще лихие дела делаются: в думе-то волхвской одни мздоимцы сидят - и снова равно как у нас, да еще и один лиходеец, с глузду съехавший, до власти рвется. Да так, что щепки летят. Не выходит у него, правду сказать, ничегошеньки, половину сотоварищей пересажали вот, а все лезет и лезет, сладу нет. Ну сумасшедший, что возьмешь? Каземат ихний Азкабаном зовется. Вот в нем я теперича и обретаюсь вдали от матушки да батюшки. Да, забыл совсем! - а ведь навроде и не старый - всего-то ничего - восемьсот мне стукнет через пару десятин годин, - волхвов-то оне здесь магами кличут. Простой люд - магглами. А нас, эх, лихо-лишенько, душегубцев-то! Прям как ругаются – де-мен-то-ра-ми. Эвона как. И вообще, они тут странные какие-то. Все. Нет, я, стало быть, понимаю, что чувства-то людские или волхвские зело вкусные и питательные, но на свете и повкуснее вещи есть. Ну взять хотя бы водку нашу руссийскую или коньячок армянский... или чачу... А иногда, быват, выловишь какого-нибудь гуляку подвыпившего, да припугнешь малость... ощущаешь себя... этим, как его?.. О! Гурманом, вот! Я, правду сказать, не особо этим увлекаюсь. А вот батюшка любит. Подойти да приобнять. А матушка Аграфена Андревна вообще это дело на денежну основу поставила: за мгновенное снятие хмеля и естественную очистку организма червонец золотой берет. От страждущих отбоя нет. А батюшка матушке пеняет, что та до любодейства охоча, вот и лезет целоваться ко всем. Матушка смеется только. И то верно - без золотых червонцев никуда. Даже в школу приличную не попадешь. А меня вот отправили. На те самые червонцы. Правду сказать, токмо какого лешего я торчу на чужбине? Эх ма... *** - Тебе, Никодим, - без экивоков начал старший дементор, - сегодня в дежурство идти. - Никодим степенно кивнул. - И в непростое, - старший воздел длань к потолку, - а в двадцать седьмой сектор. Никодим взвился до потолка и заметался. - Ой, не вели казнить, вели миловать, - заголосил он, - только не в двадцать седьмой! Лучше домой без... без энтих... ракомен... ракомендаций! Или в карцер!!! - Отставить хныкать! - рявкнул начальник, и Никодиму отчаянно захотелось вернуться домой в Московию. К батюшке с матушкой. Пускай даже и без рекомендаций. Вообще, русскому дементору в Азкабане приходилось несладко. Никодим никак не мог взять в толк, почему все здесь были такими мрачными, почему все узники до судорог боялись его и его сослуживцев и буквально вжимались в дальние стены камер, когда он один или с коллегами проплывал по мрачному коридору каземата. В Московии, конечно, тоже боялись душегубцев, но по большой части, именно Кондратия Филимоновича - родителя нашего Никодима - тот затейник был знатный. Никодим же был тихим и уважительным душегубцем. Без надобности ни к кому целоваться не лез и на родине, а уж в Англии, куда его отправили перенимать прогрессивный опыт работы западных коллег, и вовсе предпочитал сидеть в дежурке, да потягивать скотч, к которому привык удивительно быстро. И пусть скучал порядком по напитку, столь любимому в родной земле, но ведерную бутыль, сунутую заботливой Аграфеной Андреевной ему в торбу в самый последний момент, пока берег – авось пригодится для какого дела. И вот сегодня, когда ему пришлось собрать всю волю в кулак (или что там у дементоров вместо пальцев?) и пойти на дежурство, Никодим не раз и не два задумался: не почать ли ему матушкин гостинец? Ну, чтоб не нервничать на дежурстве. *** Ну, в общем, отправили меня на дежурство в этот самый треклятый двадцать седьмой. А я с детства не люблю этот нумер! Уж на что батюшка у меня, Кондратий Филимоныч, душегубец знатный, и то сторонится, ежели где ему такая цифирь выпадет. У нас в Рассее всю жизнь в Тридевятом Царстве безобразия всякие творились. Один Кащей чего стоит. Смерть его до сих пор ищем. И до сих пор уразуметь не можем – помер он, али живой. Али просто нежить. А у них тут ничего, чистенько так. И светло. И тепло. Мух, опять же, нету... Иду, значит, по коридору, рассматриваю таблички на дверях. Я, правду сказать, не особо хорошо по-аглицки разбираю. Уж больно буквы у них смешные, а то и вообще быват написано одно, а рекать надоти по-иному. Так... это у нас кто? Ой, что за буква-то? Ах, да... Ру-доль-фус Ле-стран-дж. Так, это у нас кто? А-а-а! Так это все по политической. Так я и знал. А ведь говаривал мне батюшка, чтоб пуще шоколаду с какавою бежал политики, да преступников государевых по энтой части. Я тут шаги заслышал да резво на звук обернулся. Это что еще за дела интересные? - По коридору прогулочным шагом, освещая себе дорогу факелком смоляным, двигался заключенный нумер... В общем, самый главный. Ну, самый важный государев преступник. Он с тем самым, с глузду съехавшим, якшался. Наперсником, судачат, евонным был. Ну, энтого, Темного Морда... Ой, не так его кличут, чтой-то я путаю... Ну да не суть. Так вот, доякшался, значится, этот наперсник за нумером нуль-нуль-два... До каземата. Токмо, как это знать-понимать? Это по какой милости он по коридорам расхаживает? Да еще с таким видом, будто по Тверской-Питерской променад совершает? Не больно-то он на каторжанина похож... И до того я задумался, что в нише-то и не успел схорониться! Вот тут на меня оне и натолкнулись. Хорошо так, развесисто. С полного, стало быть, ходу. - Ой-ей-ей! Барин... – только и пролепетал я, сползая по стеночке. *** Люциус Малфой с удивлением смотрел на дементора, распростершегося перед ним на полу в глубоком обмороке. - Руди, - он обратился к выскользнувшему из-за его спины человеку, - я так подурнел?!! Рудольфус Лестрандж подошел ближе и слегка пнул Никодима ногой. - Нет, Люциус, не думаю, тебе просто солнца не хватает. Малфой озабоченно посмотрел на свояка. - Тогда почему, ради Морганы, этот дементор упал в обморок, когда меня увидел? Лестрандж ухмыльнулся. - Ну, я думаю, что это тот самый горе-дементор, присланный по обмену из России. Малфой воздел очи горе. - Это я знаю!.. Вопрос в том, что мы будем делать? Если сейчас появятся авроры, три пожизненных нам живо заменят страстным поцелуем нашего чувствительного приятеля, - он брезгливо покосился на все еще пребывавшего в обмороке Никодима. - Люци, мне кажется, что ты стал какой-то нервный, - скептически глядя на свояка, сказал Лестрандж. – Во-первых, если бы стража должна была появиться, она бы уже появилась. Во-вторых, если бы собратья, – Рудольфус кивнул в сторону дементора, - этого чудища что-то почуяли, то нас бы давно уже облобызали и оставили двумя довольными жизнью овощами. - И что это меняет? - Ну, у этих русских все не как у... - Да знаю я! – раздраженно махнул рукой Малфой. – Каркаров рассказывал: белые медведи, развесистая клюква, водка, баня и разврат... Кстати, о разврате. – Малфой воздел указующий перст к каменному своду коридора. – А не навестить ли нам прекрасную Беллу?.. Руди... я же пошутил... Следующим событиям стал свидетелем уже пришедший в себя Никодим: Лестрандж от души впечатал в стену свойственника, вызвав у того весьма жалобный стон от столь неделикатного обращения, и, прошипев: "Узнаю, что ты ошиваешься возле моей жены, поцелуй дементора покажется тебе величайшей наградой...", удалился. "Матерь честная! – подумал Никодим, приближаясь к оглушенному Малфою. – Что ж мне с ним теперь делать?" - Барин, а барин, - с опаскою позвал он политзаключенного. Политический преступник приоткрыл глаза и, увидев дементора, заботливо склонившегося над ним, окончательно потерял сознание. - Эх барин, барин... – покачал головой Никодим. *** Конец дежурства Никодим встретил в укромном уголочке тридевятого сектора в компании политзаключенного под номером "ноль-ноль-два", который, откушав живительного напитка, сготовленного матушкой Аграфеной Андревной, вещал на манер одной персидской молодки, что вот "темнейшество" какое-то как выпрыгнет, как выскочит, полетят... хрррр... После этого случая Никодим Кондратьич никогда не отказывался от дежурств в двадцать седьмом секторе, а матушка Аграфена Андревна не успевала отправлять с дипломатическими филинами очередную порцию "аква витае". ...А жизнь и нежизнь шли своим чередом. Fin
LonelyStar: Чумовая штучка. Колоритная! И вода жызни у них правильная=)))
Irana: Вот здоровый взгляд на предмет! (с) Loy Yver пишет: - Руди, - он обратился к выскользнувшему из-за его спины человеку, - я так подурнел?!! Павлины о своем, о самом важном А новый персонаж получился дико колоритным и таким родным))) Спасибо за порцию здорового смеха!
Loy Yver: LonelyStar, Пасиб, солнц. Дык, а какая ж может быть неправильная вода жизни, ежели самогон, что слеза чистый? Irana, Тебе спасибо. Рада, что понравилось.
Beetle: А батюшка евойный - это тот Кондратий, что на Руси-матушке всех посещать любит ? Дивно.
Loy Yver: Beetle, Естественно! Посещать, да хватать почем зря.
Malice Crash: Везет же Люцику))))
Изумрудная Змея:
Оле-Лукойе: Loy Yver Так вот ты какой, Кондратий-свет-Филимонович... Дивный фик, заряд позитива хорош..)))
KIMIrsen: Классно%). Мне давно уже хотелось чего-то подобного, связанного с русским фольклором; спасибо. Один Кащей чего стоит. Смерть его до сих пор ищем. И до сих пор уразуметь не можем – помер он, али живой. Али просто нежить. Ну прямо Волдеморт до ГПиФК%).
gretthen: Какой милый, какой хороший дементор! И мамаша у него, и папаша. И бутыль ведерная, понятное дело, он же большой.
Loy Yver: Malice Crash, В смысле, что ведерную бутыль на двоих с ним делили? Изумрудная Змея, Оле-Лукойе, Пасиб. KIMIrsen, Спасибо. KIMIrsen пишет: Ну прямо Волдеморт до ГПиФК Нет уж! Это Волдик подкапывается под славу "Костюшеньки" (с) gretthen, Да, Никодимушка такой. Душенька.
Дориана Грей: Loy Yver , какая прелесть!!! Бедный Никодим)))
Malice Crash: Loy Yver , ага.. Я завидую...
Loy Yver: Дориана Грей, Пасиб, солнц. Ничего он не бедный. В землях-то заграничных обретаться, да еще и в таком обществе.
Loy Yver: Malice Crash, Я тоже. Только шшшш! - это секрет.
MMM: Loy Yver Спасибо, порадовали! Смешной, неизбитый и такой родной фик получился!!
Loy Yver: MMM, И Вам спасибо. Рада, что понравилось.
Зелёный чай: Общее впечатление после прочтения: Люблю, когда наши показывают ихним кузькину мать...
Sundari: Бурные продолжительные аплодисменты!!! Еще никто дементора гурманом не называл и не отправлял "перенимать прогрессивный опыт работы западных коллег".
Loy Yver: Sundari, Спасибо, спасибо! Рада, что понравилось.
Lecter jr: Loy Yver Loy Yver пишет: горе-дементор, присланный по обмену из России. Вот кого надо присылать из России вместо мерисьюх!
Loy Yver: Lecter jr, Угу. Только потом придет кто-нибудь и скажет, что это - Марти-Стю.
Lecter jr: Loy Yver Марти-Стью - это Горепотер с изумрудными глазами, али Малфой со "стальными блюдцами", наряженные в шелковые красные рубашки а-ля мачо
Malice Crash: Loy Yver Ну, Марти-Сью - это страшно. Сама пишу один по Толкину.
Loy Yver: Malice Crash, Эк тебя, мать, занесло. Неее... Я профессора люблю, но писать фики по его миру - нетушки. Ты герой. Я вот Никодимушку написала, да и будет.
Malice Crash: Лой, могу дать в личку ссылку на первую часть. Если вы "Сильм" читали, ибо это по Сильму, а не по ВК)))
Anna from Cambridge: Loy Yver
Loy Yver: Malice Crash, А мы разве не на "ты"? *бухнулась со стула* Дай ссылку, пожалуйста. "Сильмарилльон" я, пожалуй, больше "ВК" люблю. Anna from Cambridge, Большое спасибо!
Malice Crash: Loy Yver Дык, я уже послала... А я больше Сильма только ЧКА люблю)
Loy Yver: Malice Crash, Получила. Прочитала. Пришла к выводу, что, кроме всего прочего, надо перечитать "Сильмарилльон".
Malice Crash: Loy Yver Ну, Мелькор у меня получился вполне каноничный, Намо - скорее Ниэнновский. А насчет Саурона даже не знаю...
Malice Crash: Лой, почта глючит, так что говорю сюда: сайт восстановили, фик скоро закончу...
Loy Yver: Malice Crash, Отлично. Буду ждать.
Netl: Боги великие! Как можно было пропустить это чудо! Loy Iver У меня просто НЕТ СЛОВ Персонажи великолепны. И Люциус свет Малфой, и Никодим с евонным семейством... Про "аква витае" я вааще молчу Loy Yver пишет: Тебе, Никодим, - без экивоков начал старший дементор, - сегодня в дежурство идти. - Никодим степенно кивнул. - И в непростое, - старший воздел длань к потолку, - а в двадцать седьмой сектор. Этот момент особо понравился. Атмосфера напоминает анекдоты из жизни Минас-Моргульского гарнизона
Loy Yver: Netl, Большое спасибо! Мне очень приятно. Рада, что тебе понравилось. (Я не помню, переходили мы на "ты" или нет? Мне кажется, что уже пора. ) Вэл отдельное спасибо, что на такие мысли натолкнула. Netl пишет: Атмосфера напоминает анекдоты из жизни Минас-Моргульского гарнизона Ммм? Не слышала... кажется.
Malice Crash: Я слышала, но знаю только один...
Loy Yver: Malice Crash, А именно?
Malice Crash: Тот, что процитирован в предисловии к ЧКА...
Loy Yver: Malice Crash, Слушай, либо я жутко торможу, а склероз - мое второе имя, либо я не знаю, что такое "ЧКА"...
Malice Crash: Черная Книга Арды...
Loy Yver: Malice Crash, Тогда точно не знаю. Хотя другие вещи автора читала. Это же Некрасова, так?
Malice Crash: Это - Васильева с Некрасовой...
Loy Yver: Malice Crash, Угу. Буду знать.
Malice Crash: Я могу прислать, если что))
Loy Yver: Malice Crash, Спасибо!
Malice Crash: Правда, у меня без картинок.(
Netl: Malice Crash, А к Черной книге картинки и не нужны. Принципиально! Ее героев каждый видит по-своему, тем более что визуальный ряд там прописан на "пять с плюсом". Кстати, а как Вам "Звирьмаррилион" Свиридова?
Malice Crash: Лучше оригинала, определенно. Просто иллюстрации к тому изданию, что по 50 долларов книга, сами по себе произведения искусства... И карта там есть.
Loy Yver: *тихонечно так* Хорошо что я равнодушна к подобного рода книгам. Мне бы si-fi какую-нибудь...
Rendomski: Кондратий и его родня вписаны в мир Роулинг просто замечательно! А в корпусе номер 27 аж посидеть захотелось . Вот только махонький тапочек: Белле в Азкабане в то время находиться никак не полагалось.
Loy Yver: Rendomski, Спасибо. Очень приятно. Rendomski пишет: Вот только махонький тапочек: Белле в Азкабане в то время находиться никак не полагалось. Принято. Надо в "шапку" поставить AU. Забыла. Mea culpa.
полная версия страницы