Форум » Архив "Весёлые Старты" 2009 ВС 1-12 » ВС 10: "Рождение силы", Геллерт Гриндевальд, НП, PG-13, джен, миди, общий » Ответить
ВС 10: "Рождение силы", Геллерт Гриндевальд, НП, PG-13, джен, миди, общий
Дурмштранг: Задание 10. Авторский фик «Так далеко они еще не заходили». Название: Рождение силы Автор: donna_Isadora бета: ВедЪма Герои: Геллерт Гриндевальд, много НП Жанр: общий Рейтинг: PG-13 Саммари: Инструкция по выведению Темных Властелинов... Дисклаймер: все украдено до нас Примечание 1: фик написан на конкурс «Веселые старты» на ЗФ, тема «Так далеко они еще не заходили». Примечание 2: в тексте использованы некоторые артефакты и магические реалии из книг А. Сапковского, М. и С. Дяченко, Г. Лавкрафта, О. Пройслера. Автор благодарит суровых магов севера за дружескую поддержку и сплоченность в борьбе за всеобщее благо.
Ответов - 40, стр:
1 2 All
Дурмштранг: 1. - Очевидно, что только полное объединение германских волшебников способно дать нам порядок в стране. Сейчас же мы видим, как государство становится все более похожим на беззубого паралитика, одолеваемого паразитами. Вы только взгляните на состав нашего Министерства! Геллерт отвернулся от глазка, откуда было видно отцовский кабинет. «Каждый раз одно и то же. Им самим это не надоело?» - подумал он. Жидкий тенорок Отто Гриндевальда еще доходил до слуха Геллерта, но тот уже не прислушивался к словам и направился в свою комнату. Несмотря на живость характера, младший Гриндевальд никогда не скучал в одиночестве, он находил особую прелесть в изучении старинных книг и проведении магических опытов. Это качество было приобретено в этих стенах и здесь же находило себе наилучшее применение. Мрачный дом, окруженный рвом, забором и посадками непроходимого кустарника был похож на замок спящей красавицы с той лишь разницей, что красавицы здесь как-то не приживались. Мать Геллерта умерла, когда ему было десять лет. С тех пор Отто пытался жениться дважды, но каждый раз что-то мешало. Суеверный и подозрительный, он считал это проделками духа покойной жены, чей призрак иногда замечали прогуливающимся в анфиладах. Отто мечтал сделать свой дом идеальной крепостью, но так и не смог освоить заклинание, делающее жилище ненаносимым. Доверить же это другим волшебникам он боялся. Но больше всего старший Гриндевальд страшился магглов, этот иррациональный страх был вызван семейной легендой, согласно которой его предок был жестоко наказан за свою нелюбовь к магглам. Ему, то ли пришлось исполнять их желания, то ли пасть жертвой их побоев, Геллерт точно не помнил. Зато он прекрасно знал, что думают о его отце местные жители. В отличие от родителя он не гнушался посещать ближайшие деревни и общаться с ними. Магглы обходили дом Гриндевальдов стороной, даже не зная о том, что хозяева – маги. Крестьяне из Козельбруха считали Отто выжившим из ума идиотом, и хотя никто его толком не видел, рассказывали о выходках «сумасшедшего Гриндевальда» такое, что даже сам Геллерт, присутствуя в харчевне при пересказе очередной байки, долго смеялся. Но потом, когда все потянулись к выходу, он ударил рассказчика невербальным заклинанием так, что того хорошенько приложило об стену. Вот уже несколько недель объектом изучения Геллерта был Корактор – памятник средневековому чернокнижию, который нашелся в тайнике отцовской библиотеки. Судя по количеству пыли на книге, Геллерт понял, что Отто забыл про нее, а значит, можно было не ожидать наказания за взлом тайника. Корактор оказался очень полезным. Наивная предметная магия, старонемецкий язык и латынь, причудливость оформления книги манили его и иногда даже умиляли. Перелистывая страницы из человеческой кожи, на которых буквы при прикосновении к ним загорались кроваво-красным светом, Геллерт переживал давно забытое ощущение чуда. Это чувство будило в памяти полузабытые эпизоды из детства, когда мать, чтобы угомонить его перед сном рассказывала сказки и создавала призрачные фантомы персонажей прямо перед глазами Геллерта. Несмотря на то, что многие формулы из книги безнадежно устарели, он все-таки выписал оттуда пару интересных техник, которые надеялся усовершенствовать и применить на практике в Дурмштранге. В изучении Корактора Геллерт продвинулся достаточно далеко, ему оставалось прочитать лишь последнюю главу о смерти. Гриндевальд специально оставлял это «на сладкое», поскольку питал к этой теме особый интерес. С большим предвкушением перевернул он страницу с готической надписью «Смерть». Вначале шли рассказы о знамениях смерти, которые Геллерт прочитал, не особенно внимательно, поскольку был слишком молод, чтобы умирать, а чужая смерть его не волновала. Тут его взгляд застыл на заголовке «Как победить смерть». Под заголовком он увидел странный знак – вписанный в треугольник круг, рассеченный пополам вертикальной чертой. В груди что-то приятно сжалось при виде рунического письма. Он жадно глотал строчки, лишь краем сознания отметив, как изменился не только язык, но и стиль повествования. Это была сказка о Дарах Смерти, которую раньше он никогда не слышал. Впрочем, неудивительно, ведь после смерти матери он сказок не читал, а та рассказывала сплошь истории про прекрасных ведьм, единорогов, драконов и смелых волшебников, спасающих своих возлюбленных от врагов – словом, сентиментальный женский бред. Самого же его всегда более волновали не сказки, а рассказы о магических войнах и жизни великих волшебников. Геллерт дорого бы отдал, чтобы услышать эту сказку раньше. Еще не дочитав сказку до конца, Гриндевальд понял, что обладатель Даров Смерти может покорить смерть. Эта мысль зажглась в голове, едва он только прочитал о Старшей палочке, Воскрешающем камне и Мантии-невидимке. Для него стало совершенно очевидно, что эта сказка – послание, направленное самой Судьбой и указывающее ему путь к великим свершениям. Геллерт переживал какое-то мистическое чувство узнавания, словно бы он всегда знал о Дарах Смерти, но забыл, а теперь вспомнил. Охваченный новой идеей, он перечитал сказку и сопроводительный текст еще раз, вскочил с кресла и принялся метаться по комнате. Мысли путались и сменялись одна другой. - Очевидно, что Дары дают власть не только над смертью, но и над жизнью. Ведь будучи неуязвимым для смерти, - бормотал он, - я смогу придти к власти… и никто мне не сможет помешать! Конец дня и начало следующего Геллерт провел в поиске информации о Дарах Смерти среди книг отцовской библиотеки. Перерыв кучу фолиантов он нашел нужное ему в небольшой книжке, посвященной магическим артефактам. Сведений оказалось до обидного мало, о Камне и Мантии-невидимке не было почти ничего, о Старшей палочке сведений было больше. Геллерту стало ясно, что не только его из всех Даров Смерти больше всего манил именно этот. Впрочем, автор книги словно нарочно не раскрывал карт, писал вскользь и лишь о тех владельцах Старшей палочки, что давно уже почили в бозе. Сведения обрывались на некоем Локсии, который жил и умер в прошлом столетии. Что за человек этот Локсий, из какой страны он был, и кто стал его приемником, оставалось неясным. Впрочем, такая сомнительная и неполная информация лишь раздразнила интерес Геллерта. К тому же, он убедился, что Дары Смерти – не плод воображения автора Корактора и не ошибка переписчика его текста. Вечер Геллерт потратил на то, чтобы уложить чемоданы для поездки в школу. В этом году, как и во всех предыдущих он радовался скорому отъезду: дома простора для общения и опытов практически не было, отец не доверял ему, не разрешал колдовать, и следил за каждым шагом Геллерта, как параноик. И если бы не частые тайные собрания, которые любил посещать и устраивать отец, Геллерту и вовсе пришлось бы туго. Но этот отъезд все-таки оказался не вполне обычным. Во-первых, впервые Геллерт был так захвачен новой идеей и потому с особенным нетерпением ждал, когда сможет вырваться из-под опеки Отто. Во-вторых, отец вызвал его для беседы в свой кабинет, что не было традицией, поскольку это помещение было запретной территорией, куда мог ступать лишь хозяин замка. Геллерт с любопытством оглядел комнату и нашел ее слишком запущенной и темной. Впрочем, отец сразу приступил к разговору, и у сына не нашлось времени для детального осмотра помещения. - Геллерт, ты идешь в шестой класс. - Да, отец. - Не перебивай. Внимательно меня послушай. Я не в силах сказать тебе обо всем прямо, однако… Тут Отто замялся и кинул быстрый взгляд на какой-то портрет на стене. Тот внимательно следил за разговором. Если Геллерт верно узнал изображенного, это был бывший директор Дурмштранга Ласло Вебер. - Геллерт, ты мой единственный наследник, и я хочу, чтобы ты сделал правильный выбор в жизни. Отец многозначительно посмотрел на сына, но тот пока не понимал, что все это значит. - Я знаю, что ты силен в рунах, зельях и боевой магии. Все это залог успеха, я уверен, что ты сможешь попасть… Тут раздалось тихое покашливание, Отто метнул взгляд на портрет и замолчал. Геллерт тоже посмотрел на картину, и увидел, что директор Вебер сдвинул брови и сурово глядит на его отца. - Э… словом, Геллерт, доверяй своим инстинктам! Следуй за знаками. В конце концов, ты Гриндевальд! Ступай! Геллерт поднялся и вышел из кабинета. Несмотря на бредовое содержание отцовских речей, он понял, что тот хотел сказать нечто очень для него важное. Покопавшись в памяти, Гриндевальд пришел к выводу, что отец, скорее всего, говорил о вступлении в Руническое общество, в котором состоял сам. Только к чему такая таинственность? То, что все Гриндевальды были членами этого сборища демагогов, ни для кого вроде не было секретом. Да и тайной организацией его назвать было сложно, иначе бы его члены не носили на мантиях серебряных брошей в виде руны Тейваз. «Наверное, отец совсем уже впал в паранойю», - подумал Геллерт. Размышление об этом предмете ненадолго перебило не оставляющие его в последнее время мысли о Дарах Смерти. Засыпая, он представлял себя одетым в Мантию-невидимку, крепко сжимающим в руке Старшую палочку, а его карман приятно утяжелял возвращающий мертвецов Камень.
Дурмштранг: 2. Второй день в школе всегда труднее, чем первый. Если первое сентября учителя считают праздником, и что греха таить, любят пропустить пару стаканчиков после торжественной линейки в главном зале, то во второй день они серьезны и строги, как никогда. Геллерту года два назад пришло в голову, что они просто дружно болеют с похмелья. Однако какова бы ни была причина строгости преподавателей, с ней приходилось мириться. Вот и сегодня, стоя вместе со своим давним приятелем Винсентом Нуаром перед расписанием занятий, он услышал страшную ругань профессора Климкина. Парни не стали испытывать судьбу и бесшумно растворились в плохо освещенном коридоре за лестницей. - Ты запомнил, куда нам идти? – спросил Винс. - Руническая практика, если я не спутал нас с седьмым курсом. - Не спутали, Гриндевальд, - послышался за спиной у парней вкрадчивый, но приятный голос. - Здравствуйте, мастер Одинсон. - Геллерт широко улыбнулся и слегка наклонил голову. - Здрасьте. - Еле слышно сказал Винс. - Нуар, не прячься за Гриндевальда, ты тоже продолжишь изучать руны в этом году. - Я знаю, мастер. Просто недоумеваю, зачем ВАМ это нужно. Геллерт рассмеялся. За что он любил Винса, так это за его обезоруживающую откровенность, граничащую с явной дуростью. - Мои мотивы не должны вас интересовать, Нуар. Надеюсь, вы помните, что занятия будут в пятой темнице? - Конечно, мастер, - хором ответили парни. - Ну-ну, - скептически сказал Одинсон и пошел в противоположном от темниц направлении. - Вот клянусь тебе, Геллерт, у учителей есть тайный лифт, - выпалил Нуар. - Люфт? - Лифт, темнота. Эта такая штука, которая возит людей между этажами. Я такую у магглов в Берлине видел. - Будь проще, Винс, у них просто портал в учительской, - рассмеялся Геллерт. - Идем навстречу знаниям, мой юный рунист, а то опоздаем. Они пошли в сторону темниц. - Нет, все-таки здорово было бы на их лифте покататься… - Ты бредишь, Винс. - Ты бы видел, как эта штука работает! Там стоит такой лакей и… Винс был идеальным другом для Гриндевальда. По крайней мере, так считал сам Геллерт. Во-первых, Винс был патологически необидчивым, и оттого с ним было очень легко и весело. Во-вторых, стремление к соперничеству в нем отсутствовало напрочь, он был равнодушен к учебе, все, что составляло его страсть – это красивые и необычные вещи. Может быть, поэтому все, чем он мог похвастаться в плане изучения магических наук – это умение создавать красивые амулеты и талисманы. Правда, искусство составления подобных артефактов уже выходило из моды, и все ученые маги, за исключением разве что рунистов, считали его разновидностью художественного промысла. Этот факт совсем не смущал Нуара, тот мог часами корпеть над очередной красивой безделушкой, которую тут же надевал на себя, едва та была готова. Он ходил обвешенный своими талисманами, как йольская елка, ничуть не смущаясь того, что над ним потешалось полшколы. Словом, Винс был чем-то вроде бесплатного приложения к Геллерту, что устраивало обоих. *** Руническая практика сегодня был единственным интересным для Геллерта уроком. На занятии по астрономии он совсем заскучал, ибо ничем кроме повторения названий кратеров лунной поверхности, изученных еще в прошлом году, они не занимались. Глядя на помятое лицо преподавателя, Геллерт понял, что тот просто не в состоянии после вчерашних возлияний что-то преподавать. А ответы заучек, способных вспомнить все эти лунные топонимы, его приятно убаюкивали. Поняв, что ничего не потеряет, если слиняет с урока, Геллерт воспользовался чарами невидимости и тихо шмыгнул к двери. К счастью, его исчезновение никто не заметил. Довольный собой, Гриндевальд двинулся в сторону библиотеки. Его удивило то, что вместо обычного беспорядка в книгохранилище он увидел идеальную чистоту и прямо таки немецкий Ordnung. И это Геллерту не сулило ничего хорошего. Стало ясно, что веселого поляка – всезнайки и пропойцы – архивариуса в школьной библиотеке больше не было. И доказательством тому служил возникший перед ним словно из воздуха незнакомый рыжий мужчина в серой мантии. - Почему не на уроке? – спросил он на немецком с явным баварским акцентом. - Уважаемый герр… - Мюллер. - Уважаемый герр Мюллер, я узнал, что теперь вы взяли на себя труд заниматься устройством этого хранилища знаний и решил выказать вам свое почтение, - очень уважительно и, тщательно имитируя баварский акцент, сказал Геллерт. - Весьма похвально, герр… - Гриндевальд. - Однако это не освобождает вас от необходимости посещать занятия. Геллерт понял, что этого рыжего сухаря лестью так просто возьмешь. Придется действовать по правилам, по крайней мере, на первых порах. - Герр Мюллер, вы правы, как никогда, и я немедленно отправлюсь обратно. И лишь хотел поинтересоваться, надолго ли нас покинул герр Ковальски? На лице рыжего библиотекаря показалось выражение презрения, и Геллерт сразу понял, что допустил ошибку. - Пан Ковальски покинул нас навсегда. Если вы настолько сентиментальны, чего я по вашему виду сказать не могу, можете справить тризну на его могиле. - На Острове? – спросил Геллерт, стараясь не выдать своего волнения и разочарования. - Разумеется, - сухо ответил Мюллер и всем своим видом показал, что дальнейшую беседу вести не намерен. Геллерт развернулся и направился в сторону темниц, и как только удостоверился, что рыжий за ним не следит, свернул к боковому выходу в сад. Там он нашел знакомую тропинку и пошел по ней до своего любимого места уединения – зарослей тиса. Геллерт чувствовал досаду на то, что его планы по поиску информации о Старшей палочке и непосредственно о Локсии – последнем известном ему хозяине Палочки – натолкнулись на неожиданные препятствия. Уходя из библиотеки, он заметил большие замки, висящие на всех мало-мальски интересных ему отделах библиотеки. Очевидно, что его туда просто так теперь не пустят, а умением быстро и бесшумно взламывать магические запоры он пока не мог похвастаться. Тем более что после этого пришлось бы перерывать бесчисленные тома, на что ушла бы масса времени и сил. К тому же Геллерту совсем не хотелось быть пойманным этим рыжим библиотекарем с лицом инквизитора. Задавать вопросы о Дарах Смерти учителям Геллерт не хотел. Он считал поиск своей личной тайной. Необходимо было придумать другой путь поиска сведений. В крайнем случае, он мог выпросить у самых лояльных к нему преподавателей разрешения на посещение необходимых секций. Но этот способ ему не нравился, хотелось получить все и сразу и не тратить время на чтение старых книг ради толики нужной информации. Как же не вовремя отправился на тот свет пан Ковальски! Этот милый старый пропойца был готов за пару пинт пива выболтать все, что бережно хранила его прекрасная память. И он никогда не задавал ненужных вопросов, никогда не контролировал и не докладывал руководству, кто и что читает в библиотеке. Вдруг Геллерт понял, что его путь к нужным сведениям может быть гораздо короче, чем кажется.
Дурмштранг: 3. - Ты с ума сошел, Геллерт, я тебе это уже говорил? - Раз восемь, не меньше. Они шли в сторону озера, было воскресенье, а значит, можно совершенно свободно заниматься своими делами. У причала Винс застыл, как жена библейского Лота. Видя это, Геллерт повернулся и подошел к нему вплотную. Он говорил тихо и мягко, но при этом так, что возражать Винсу совсем расхотелось. - Винс, если бы я смог провернуть это дело в одиночку, ты бы об этом бы даже не узнал. Разве я тебя так часто о чем-то прошу? Здесь лишь на тебя я могу положиться, поскольку уверен, что ты меня не заложишь преподавателям. Если ты пойдешь со мной этой ночью на Остров, клянусь, я выполню любую твою просьбу. Геллерт испытывающе посмотрел на Винса. Тот подумал, что единственная просьба, которая ему приходит в голову, это то, чтобы Гриндевальд больше не вспоминал ни об Острове, ни о каких бы то ни было некромантских опытах. Но глядя в холодные злые глаза Гриндевальда, он лишь нервно сглотнул и неуверенно кивнул. Геллерт мгновенно оттаял и расплылся улыбке. Это вновь был лучший приятель Винса Нуара, живой и веселый Геллерт. - Сейчас мы плывем лишь на разведку, - деловито сказал он, ступая в лодку и садясь на весла. – Нужно посмотреть, где что находится, чтобы впотьмах потом не блуждать и не вызвать кого-нибудь не того. Винс не ответил, а лишь кутался в свою шерстяную мантию. Сентябрьский вечер был, впрочем, довольно теплым для этих мест. Плыть до Острова было недолго, Геллерт даже не пользовался магией, заставляющей весла грести. Каменный клочок суши состоял из базальтовых глыб, речной гальки и относительно ровного участка суши в середине. Неизвестно, кому пришло в голову сделать из Острова местный некрополь. Возможно, он был тут изначально, еще до постройки школы. Впрочем, могил было немного, здесь находили свой покой лишь те, кому Дурмштранг был единственным домом, у кого не было ни родных, ни близких, готовых предоставить для новопреставленного семейный склеп или просто место на ближайшем кладбище. Пан Ковальски как раз был из тех горемык, которые не нажили ни семьи, ни друзей за стенами своей альма-матер. Его могила была скромной даже по местным меркам, просто холм с насыпью из круглой озерной гальки и небольшой католический крест, словно в напоминание о том, что пан Ковальски был не только поляком, но полукровкой. Пока Геллерт по-деловому осматривал место захоронения архивариуса, Винс с несвойственной ему тоской глядел в сторону школы и крутил в руках один из своих талисманов. Вернувшись в замок, они условились встретиться у причала после отбоя. Геллерт сознавал, что принятое им решение многие волшебники сочли бы безумием. Но помимо стремления побыстрее обрести Дары Смерти его переполняла жажда действий, он хотел попробовать почерпнутые в книгах знания на практике. И более подходящего для этого момента он ждать не собирался. Вечер выдался ветреный, темнело рано, но как это бывает на севере, сумерки растянулись надолго. Геллерт под покровом невидимости шел к причалу. Если все шло по плану, Винс должен был со всем реквизитом уже ждать его там. Геллерт же нес самое ценное – книги, без которых ни о каком взывании к душе усопшего не могло быть и речи. Гриндевальд под тяжестью этих знаний уже был готов проклясть тех древних авторов и переписчиков, что предпочитали записывать ценные сведения на человеческой или звериной коже, а не на бумаге или папирусе. И тут его привлекло мелькание света со стороны болот, оно словно манило и звало его к себе. Приглядевшись, он увидел, что огоньки складываются в руну Тейваз. На минуту Геллерт даже забыл о цели своего путешествия, остановился, а потом направился в сторону манящих огней. Его спас Корактор, выскользнувший из рук и ударивший его по ноге. Геллерт очнулся, поднял с земли бесценный гримуар. Когда он снова посмотрел в ту сторону, где недавно светилась руна, то увидел лишь разрозненные вспышки света, похожие на обычные болотные огоньки. Отделавшись от наваждения, Гриндевальд понял, что теряет время, и быстрее пошел к причалу. Винс стоял уже там, судя по его виду, он неплохо подготовился к операции. На нем был непромокаемый плащ, в одной руке был мешок со всем необходимым для ритуала, в другой – метла. - А метла-то зачем? - Это единственный надежный способ быстро исчезнуть с Острова. - С несвойственной ему серьезностью ответил Винс. – И еще, вот, возьми талисман. Он, конечно, сырой, но у меня было слишком мало времени для работы над ним. Геллерт взял в руки обычный булыжник с дыркой, куда была продета тесьма. На камне была сложно интерпретируемая руническая вязь. - Э… ты считаешь, мне это пойдет? – насмешливо спросил Геллерт, даже не пытаясь скрыть неприязнь к предложенному артефакту. - Ты его просто надень и все. - Ладно, - легко согласился Геллерт, уже решив, что тихо «потеряет» подарок по дороге. Когда они приплыли к Острову, почти совсем стемнело. - Не думаю, что надо ждать полуночи. Честно говоря, не очень-то я верю в то, что именно тогда наступает лучшее время для призвания усопших. - А я не думаю, что для этого вообще существует лучшее время, - кисло ответил Винс. - Тут ты не прав, вот, например, в полдень даже наши привычные школьные привидения почти не видны. Как объясняет это Абдул Альхазред в своем Некрономиконе… - Геллерт, у меня и так все трясется при мысли, чем мы будем заниматься, и твои цитаты из запрещенных книг меня совсем-совсем не радуют. - Ладно, действительно, не будем терять времени. Геллерт расчертил вокруг могилы архивариуса правильную пентаграмму, пока Винс подсвечивал ему заклинанием Люмос. Когда Гриндевальд расставлял свечи по лучам получившейся звезды, он услышал, как Винс стучит зубами. И чем дальше он готовился к ритуалу, тем слышнее становилось это клацанье и тем больше оно раздражало. Он посмотрел на приятеля. Впрочем, ругаться с Винсом не следовало, ибо тот был при метле и мог со страху улететь отсюда еще до начала процедуры. А Геллерту надо было, чтобы тот остался. - Скажи мне, чего ты боишься? Что пан Ковальски вылезет из могилы и треснет тебя по голове бутылкой лимонной настойки? Ты что, привидения ни разу не видел? - Привидений я видел не меньше, чем ты. Но для этого мне не приходилось чертить на их могилах всякие интересные фигурки и зажигать такие вот симпатичные черные свечечки. К тому же в это время суток я предпочитаю свою спальню, сырому каменному погосту. - Эх, Винс, нет в тебе духа приключений. - Усмехнулся Геллерт, которого уже просто распирало от желания испробовать заклинания из прочитанных им книг. - Я предпочитаю более безопасные приключения, - кисло ответил ему Винс и сам стал готовиться к ритуалу. Он насыпал вокруг себя круг из соли, распахнул плащ, и оказалось, что у него на шее висят не только его многочисленные амулеты, но и вязанка чеснока. - Суп варить собрался? – засмеялся Геллерт. - Как бы из нас суп не сварили. Кто знает, кто еще тут похоронен. Может, вампир? - А соль то зачем? – спросил Геллерт. - Не помешает, - отрезал Винс и вцепился в один из своих талисманов, нашептывая ему что-то очень важное. Геллерт отвернулся и решил, наконец, заняться ритуалом. Он сконцентрировался на том, что надеялся получить в итоге. Итак, ему нужно вызвать дух архивариуса Ковальски, чтобы узнать, кто такой Локсий, от чьей руки он умер. Ну и помимо этого нужно было расспросить привидение о Дарах Смерти вообще. Вполне возможно, что старина Ковальски даст ему гораздо более ценную информацию, чем просто рассказ об этом никому неизвестном Локсии. Вряд ли эти сведения пригодятся покойному архивариусу, да и не проболтается он теперь, так что можно было спрашивать обо всем безо всякого стеснения. Геллерт зажег свечи и стал читать заклинания из книги. Уже в самом начале он пожалел, что не прочитал текст хорошенько заранее. В длинном заклинании вызова покойника, латынь то и дело смешивалась с арамейским и греческим. Часто попадались малознакомые слова. Геллерт пытался сосредоточиться на тексте, но уже к середине ритуала он почувствовал, что что-то идет не так. Сначала для такого чувства не было основания, не происходило ровным счетом ничего. Ни тумана над могилой, ни шевеления земли, ни замогильных голосов – ничего из того, что было описано в книгах как признаки появления вызываемого покойника. На погосте стояла полная тишина, которую прерывал звучный голос Геллерта и стук зубов Винса. Когда чтение заклинания закончилось, Гриндевальд посыпал могилу пеплом орешника и громко призвал покойного к ответу. И опять ничего не произошло. Геллерт был крайне разочарован. Он вновь и вновь призывал пана Ковальски, но все было напрасно. Тогда Геллерт в бешенстве стал листать книгу в надежде найти то, что сможет ему помочь осуществить задуманное. Он открыл отложенный на крайний случай Некрономикон, нашел подходящую, как ему показалось, формулу, стал произносить ее вслух. И тут началось…. Сначала с другого конца кладбища послышался звук разламывающегося гроба, потом то же самое стало происходить повсюду. Покойники полезли со всех сторон. Геллерт судорожно начал читать Некрономикон, чтобы понять, что он сделал не так и как вернуть все обратно. Винс же просто впал в оцепенение от ужаса. Его глаза были расширены и практически не мигали, в лице не было ни кровинки. Нуару как никогда захотелось убежать отсюда куда подальше, но страх сковал настолько, что он был не в силах пошевелиться. Между тем мертвецы «жили» какой-то своей «жизнью». С некоторым облегчением Геллерт заметил, что они вообще не замечают присутствующих здесь живых. Один покойник прошел совсем близко от Геллерта, но даже не посмотрел в его сторону. На некоторых мертвецах не осталось ничего, кроме полуистлевших остатков одежды, висящих на голых костях. Иные были похожи на египетские мумии. Все они потянулись к центру погоста, где стоял одинокий черный камень. Передвигались мертвецы очень медленно, поэтому их можно было легко разглядеть даже при лунном свете. Собравшиеся в центре кладбища они взялись за руки и стали водить что-то вроде хоровода, сначала очень медленно, а потом все ускоряя темп. Геллерт с трудом продирался сквозь наполовину непонятный и видимо не слишком хорошо переведенный текст Некрономикона. Ему со всей очевидностью стало ясно, что он совершил ошибку, смешав два совсем разных ритуала из различных источников. Геллерт с зарождающимся ужасом понял, что не знает, что делать дальше и как исправить ситуацию. Он не знал, как вернуть мертвецов в могилы, не знал смысла творящегося в центре кладбища хоровода и совершенно не был уверен в том, что, соберись они с Винсом удрать отсюда, покойники их так легко отпустят. Впрочем, последнее можно было легко проверить на опыте. А когда у тебя нет шансов свернуть дело так, чтобы не наломать еще больших дров, то лучше всего быстро смыться с места преступления. Именно эта светлая мысль пришла в голову Геллерту и, подмигнув посиневшему от страха Винсу, он начал собирать свои вещи, чтобы покинуть Остров. И тут зашевелилась могила архивариуса. Озерная галька стала рассыпаться с могильного холма в разные стороны, совсем скоро обнажив руку мертвеца. Запахло тухлятиной. Винс взвыл от страха, но по-прежнему не пытался убежать. За рукой пана Ковальски из могилы следом показались и все остальные части тела. И все они сразу потянулись ни куда-нибудь, а к Геллерту. Покойник завыл и произнес что-то нечленораздельное. Гриндевальд обратился к нему громко и властно, как учили книги: - Ковальски, я вызвал тебя и хочу, чтобы ты ответил мне… Но бывший архивариус не собирался разговаривать. Все, что его интересовало – это горло Геллерта, на котором он хотел сжать окоченевшие пальцы. Гриндевальд попытался оттолкнуть его, но тот крепко вцепился в его мантию и продолжал тянуться к шее парня. Геллерт крепко пнул труп, выхватил палочку и ударил его заклинанием Impedimenta. Будь Ковальски живым человеком, он отлетел бы от места своего упокоения метра на два, не меньше. Но он был мертвым - безнадежно и окончательно. И потому заклинание, действующее на живых людей, на нем сработало едва ли ни в четверть силы. Сопротивление же разозлило его, как живого. Он зарычал, вытаращил мутные глаза, обнажил полусгнившие желтые зубы и кинулся на Геллерта. Он вцепился в его ногу мертвой хваткой. Тот снова откинул его заклинанием, на этот раз, снабдив для верности заклинанием Petrificus Totalus. Казалось, что эти чары подействовали на восставшего из могилы архивариуса в полной мере. Теперь он лежал, как и положено покойнику, смирно, руки по швам. Сейчас только хоровод из покойников - эта пляска смерти, кружившийся за спиной у Геллерта, нарушал тишину. Кости скрипели и клацали на ветру. Гриндевальд увидел, что хоровод постепенно приближается к нему, и следовало бы уже уйти отсюда, пока ничего непоправимого не произошло. Однако соблазн допросить мертвого архивариуса возобладал над здравым смыслом. Геллерт не простил бы себе столь бездарно упущенный шанс приблизиться к заветным Дарам Смерти. Он подошел к мертвому архивариусу, освободил его от парализующего заклятия, и, не опуская палочку, громко сказал: - Кто такой Локсий? Что ты знаешь о Дарах Смерти? Отвечай! - Убийцы, - медленно проговорил Ковальски. - Кто его убил? - Отравили… отравили бедного Ковальски… За что? Бывший архивариус зарыдал. Геллерт просто взбесился, он еще раз сильно пнул труп и направил на него волшебную палочку. - Отвечай! Говори, все, что ты знаешь о Дарах Смерти! И тут к ним приблизилась сама смерть, вернее, хоровод мертвецов. Геллерт в ту же секунду вспомнил, что он читал про это явление. Totentanz, хоровод смерти, увлекающий за собой и не оставляющий шансов на спасение. Он, было, побежал к Винсу, чтобы поскорее удрать отсюда, но его крепко держал бывший архивариус. Руку Ковальски уже схватил другой мертвец, увлекая за собой их обоих в хоровод. Геллерт дернулся, едва не выронив палочку, и попытался сотворить заклинание, но тут им стал овладевать не столько страх, сколько чувство абсолютной обреченности. Он уже словно был частью этого хоровода, несущегося навстречу смерти и состоявшего из мертвецов. Его уже практически увлек этот поток, когда Геллерт увидел Винса, который что-то кричал ему прямо в ухо и тянул за собой. Но Гриндевальд ничего не слышал, он шел за тянущим его бывшим архивариусом, а совсем рядом стоял другой покойник, который этот круг готов был замкнуть. Геллерт почувствовал безразличие ко всему, мертвое спокойствие как-то сразу овладело его душой. Ему было непонятно, зачем Винс что-то орет, куда-то тянет его из хоровода, который должен продолжаться. Обязательно должен продолжаться. Танец, который длится веками… Totentanz. Когда Геллерт был всего лишь в мгновении от того, чтобы навсегда погрузиться в Пляску смерти, что-то крепко дернуло его за шею, а потом ударило по подбородку. Что-то тяжелое и каменное, похожее на булыжник. Винс, оказывается, схватился за веревку, на которой висел подаренный им амулет. На секунду Геллерт пришел в себя, и ее вполне хватило, чтобы он вцепился в Винса, который со всей силой тащил его из круга смерти. Мертвецы не хотели упускать свою добычу, они крепко вцепились в Гриндевальда. И у него практически не оставалось шансов на побег, если бы у Винса не было с собой метлы. Получившая команду «вверх», она вытянула парней из хоровода. Поднявшись над Островом, они быстро, насколько это возможно на одной метле, полетели к школе. На Острове осталось все – бесценные гримуары, свечи, плащ Геллерта, который он сбросил перед началом Вызова. Но вернуться туда, чтобы забрать все это и замести следы, было совершенно невозможно. Гриндевальд и не думал об этом. Он вообще сейчас плохо соображал и все еще не пришел в себя после хоровода смерти, куда он чудом не угодил навсегда. Сердце сжималось при мысли о том, что жизнь его могла бы кончиться так рано и так глупо. Впервые Геллерт ощутил себя смертным. Чудовищно, непоправимо и окончательно смертным. И это простое открытие вызвало у него волну животного страха. Он подумал о том, что из-за нелепой случайности может лишиться всего – планов на блестящее будущее, достижений в магии, власти над людьми, самого себя – всего того, что было ценно в его жизни. Какой-то пустяк: случайное заклинание, ошибка переписчика старинной книги заклинаний, дурная болезнь, драконья лихорадка, яд от завистника, кирпич с крыши, в конце концов, все что угодно может прервать его земное существование. Совершенно очевидно, что необходимо найти способ обезопасить себя от смерти. Сегодня ты властитель мира, а завтра противники пляшут на твоей могиле. «Да, все снова возвращается к Дарам Смерти, именно они помогут мне обмануть смерть», - думал Геллерт, крепко держась за Винса, управляющего метлой, несущей их к замку.
Дурмштранг: 4. На следующее утро Геллерт проснулся с незнакомой ему доселе головной болью. Сил не было даже для того, чтобы просто встать. Пришедшая школьная медсестра, молчаливая и суровая фрау Штольц, критически взглянула на него, посветила в глаза заклинанием Lumos, померила пульс и велела лежать в постели. Потом домовой эльф принес ему какое-то горькое зелье, которое Геллерт бы сроду не выпил, если бы не совершенно невыносимая боль. Но лекарство почти не помогло. Оставшись один в спальне, Гриндевальд надеялся почитать, но сил не было и на это. Даже думать было больно. Словом, лишенный всех удовольствий и общения, Геллерт чувствовал себя дурно и физически, и морально. Еще не наступило время третьего урока, как дверь спальни мальчиков открылась. На пороге стоял герр Мюллер. Увидев Геллерта, он улыбнулся, причем довольно гадко. - Я не сомневался, что это ты устроил представление на Острове. - Не понимаю, о чем вы. - Прекрасно понимаешь, Гриндевальд. Впрочем, можешь не напрягаться, я не ругать тебя пришел, хотя то, что ты вчера сделал, тянет на очень крупные неприятности с законом. На слове «очень» Мюллер сделал акцент. Геллерт решил ничего не отвечать и не поддаваться на провокацию. - Вот за что тебя действительно стоит наказать, так это за чудовищное обращение с бесценными томами. Клянусь Локки, я не видел Корактора, сохранившегося лучше, чем тот, что ты позорно бросил на Острове. - Герр Мюллер, я действительно не понимаю вас. - Перестань валять дурака, Гриндевальд. – В голосе рыжего «инквизитора» звенел металл. – Давай начистоту. Или мы сейчас с тобой разговариваем откровенно, или ты сегодня же вылетаешь из Думрштранга за абсолютно дурацкое применение устаревших некромантских техник. Вылетаешь шумно и с позором. И никакого тебе Рунического общества, никакого тебе светлого завтра, да и родитель твой может не вынести такого позора. - Очень нужно мне это ваше Руническое общество… - А вот это правильно, - Мюллер неожиданно улыбнулся, - впрочем, давай не будет отвлекаться от темы. А тема, как ты помнишь - твой громкий вылет из Думрштранга. Геллерт сглотнул, пытаясь соображать быстро, хотя каждая мысль в его больной голове отдавалась набатом. - А что взамен за откровенность? Помимо угроз. - О… прекрасный подход к делу, Гриндевальд, - Мюллер вновь заговорил дружелюбным тоном, который, однако, угрозы не скрывал. Геллерт молчал и ждал настоящего ответа. Мюллер его прекрасно понял. - Я знаю, что ты сейчас ощущаешь. Тебе крупно повезло, что Totentanz тебя не увлек. Голова будет болеть еще долго, если не принять меры. Впрочем, я вообще удивляюсь факту твоего выживания, учитывая уровень твоей подкованности в некромантии. Геллерт сжал зубы, ему было совсем не по душе выслушивать отповеди этого библиотекаря. - Вы не ответили на вопрос. - Здесь я диктую условия, герр Гриндевальд. Ты серьезно подставился, твоя репутация, да и твоя жизнь сейчас в моих руках. И нам предстоит еще много увлекательных моментов общения. Чтобы мы смогли разговаривать более продуктивно, выпей это - полегчает. Мюллер протянул Геллерту флакон какого-то зелья. - Я должен это выпить? - Можешь и не пить. Я не собираюсь навязывать тебе свое милосердие. Геллерт приподнялся на кровати, но зелье пить не стал. - Что ж, как хочешь. Я не буду у тебя выяснять, какого черта ты полез на Остров ночью и вызвал там Пляску смерти. Все мы имеем право на личные тайны. Однако это маленькое происшествие послужит началом нашей дружбы. Я чувствую в тебе большую силу, которая без верного направления пропадает даром и причиняет неприятности. Это недопустимо. Мюллер помолчал, словно собираясь с мыслями. - Что ты знаешь о Дурмштранге, Геллерт? - Странный вопрос, герр Мюллер. - Отнюдь. Ты знаешь, какая репутация у школы? - Знаю. Считается, что здесь преподают темную магию. Но это вранье. - Ты уверен? – Мюллер улыбнулся. Довольно противно, надо сказать. - По крайней мере, мне, за пять лет, не преподали ни одного урока по-настоящему сильной темной магии. - Разумеется. Чтобы получить такие знания, нужно себя проявить. - Это как? – проявил заинтересованность Геллерт. - Ну, например, устроить массовый вызов мертвецов на Острове, - Мюллер засмеялся. – Впрочем, этот способ довольно-таки экзотический. В основном способных учеников мы находим в дуэльных клубах. - Кто это мы? Руническое общество? Как-то на руниста вы не похожи… - После того, что ты вчера натворил, тебя туда не возьмут. - Это еще почему? - Ну, как говорят балаганные предсказатели, «твоя аура отмечена смертью», - Мюллер снова засмеялся, - Руническое общество довольно консервативно в этих вопросах. - Вы имеете в виду некромантию? - Не только. По большому счету это они первыми начали разделять магию на темную и светлую, правильную и неправильную, разрешенную и запрещенную. Мы же считаем, что магия едина, и любой ее вид можно использовать для достижения всеобщего блага. - Кто это мы? - Хороший вопрос. Но на него я смогу ответить только после твоей клятвы. Вернее, Непреложного обета. - А вам не кажется, что таких расплывчатых намеков маловато для того, чтобы давать вам какие бы то ни было обеты? Мюллер опять рассмеялся. И надо сказать, смеялся он также противно, как и улыбался. Рот косился набок, обнажая острые белые зубы, при этом глаза были злые, как у змеи. - Я и не ожидал другого ответа от тебя, Гриндевальд. Даю тебе день на размышление. А пищей ему должны послужить такие имена как Клаус фон Барнхельм, Грета фон Фрицхаус, м… ну, из близких примеров – Курт Таненбаум. Думаю, этого будет достаточно для тебя. - А с чего я должен верить вам? Вы только что появились в школе и уже… - Конкретные люди не имеют никакого значения, важно то, что их объединяет. Люди приходят и уходят, а высокие идеи и великие дела остаются. На этих словах Мюллер встал и, не прощаясь, вышел из спальни. *** Геллерт понял, что ему надо все хорошенько обдумать. Но с больной головой это делать весьма обременительно. Поэтому он все-таки решил выпить зелье, предложенное Мюллером. Пахло оно полынью и вербеной, на вкус было горьким. Но помогло практически сразу. - Спасибо, что не отравили, герр Мюллер, – усмехнулся Геллерт. Он задумался над словами библиотекаря. Очевидно, что тот предложил ему вступить в некое тайное общество. И трех членов его Мюллер назвал. Забавный набор, надо сказать. Курт Таненбаум учился на последнем курсе и был очень заметной личностью. Из него просто лилась стихийная магия. На первых курсах Курт часто устраивал самовозгорания вещей в своей спальне просто потому, что ему не хотелось идти на уроки. Делал он это неосознанно. Потом на средних курсах он частенько нападал на своих однокашников, устраивал драки прямо на переменах. Несколько раз его чуть было не выгоняли из школы. Но каждый раз почему-то оставляли. И теперь Геллерт понял, что это не просто так. Вообще Гриндевальд считал Таненбаума придурком, не способным к осмысленным действиям. Тот был рабом своих эмоций, стоило ему лишь слегка разозлиться, как вокруг начинала летать мебель, и загорались шторы. Но было в Курте то, что вызывало в Геллерте зависть. Таненбаум был сильным боевым магом. Половину невербальных заклинаний, которые он использовал, Геллерт не мог идентифицировать. Побороть Курта Таненбаума на дуэли было одной из целей Геллерта на этот год до того, как он открыл для себя Дары Смерти. Узнав о них, Гриндевальд полностью отключился от школьной жизни и даже не ходил на первый в этом учебном году дуэльный клуб. И это несмотря на то, что драться на магических дуэлях Геллерт любил. Он всегда оказывался первым на своем курсе, оставляя позади большинство конкурентов. Но вот с Таненбаумом ему сразиться пока не доводилось, если не считать нескольких коротких стычек в коридорах на младших курсах. До участия в Главном Дуэльном турнире на кубок школы допускались только ученики старших курсов, и в этом году Геллерт уже мог в нем участвовать. Но он чувствовал, что не готов к настоящей дуэли с Таненбаумом. Изучая горы литературы по боевой магии, совершенствуя традиционные заклинания, он так и не достиг того уровня мастерства, чтобы с уверенностью в победе встать против Курта. А проигрывать ему Геллерт не собирался. Но, если Мюллер говорит правду, тогда все становится достаточно прозрачно. И победы Курта в дуэлях, и то, что из школы его так и не выгнали. Ведь решение об отчислении принимает попечительский совет, в котором помимо вездесущих рунистов наверняка сидят члены того же тайного общества. Победы на школьных турнирах теперь тоже вполне объяснимы. Ведь использование сильных темных заклинаний против стандартного волшебства делает твою победу неизбежной. Предложение Мюллера начинало нравиться Геллерту все больше. Но прежде надо было разобраться с двумя оставшимися именами. Само их сочетание было экзотическим. Грета фон Фрицхаус была заместителем министра магии Германии, вторым человеком в государстве. В свое время это назначение вызвало массу споров, но они как-то быстро утихли, когда фрау Грета подмяла под себя Аврорат. А вот названный Мюллером Клаус фон Барнхельм был преступником №1 в Центральной и Восточной Европе. Никто не знал его местонахождения, зато все знали, что ему принадлежит значительная часть контрабандного бизнеса на вышеозначенной территории. В свое время он занимал крупный пост в Министерстве, совершая там под шумок фантастические махинации, потом устроил государственный мятеж, который был с трудом подавлен. После этого бежал, и теперь его ищут по всему миру. Но до сих пор не поймали. И, если учесть, что начальником немецкого Аврората теперь является член того же тайного общества, можно с уверенностью сказать, Клауса фон Барнхельма не поймают никогда. «Значит, все более-менее заметные люди в этой части Европы, уже состоят в этом обществе», - подумал Геллерт, - «И только я почему-то до сих пор не там». Все эти размышления вдруг навели Геллерта на мысль об отце. Странное его напутствие удивительно хорошо вписывалось в открывшуюся Гриндевальду схему. Только вступать в Руническое общество с их бесконечными собраниями, переливанием из пустого в порожнее ему не слишком хотелось. И вообще, идти по стопам отца с его параноидальным образом жизни, в планы Геллерта как-то не входило. «Доверяй своим инстинктам», - сказал Отто перед его отбытием в Думрштранг. Что ж, инстинкт говорил Геллерту, что принять предложение Мюллера выгоднее, чем игнорировать его. Хотя интуиция подсказывала, что отец будет этим крайне недоволен. То, что придется выбирать между двух взаимоисключающих возможностей, Геллерт понял сразу. Однако перед разговором с «библиотекарем» Геллерт решил сплавать на Остров и посмотреть, что там осталось после его неудачных опытов. Под заклинанием невидимости он вышел из замка и пошел к причалу. По дороге Гриндевальд вспомнил, что в прошлый раз видел на болотах манящие его огоньки. Геллерт стал вглядываться вдаль, но не увидел ничего. Геллерт еще утром, вспоминая события прошлой ночи, догадался, что вчера на этом месте он получил приглашение от Рунического общества. О таком своеобразном способе вербовки адептов Геллерт что-то читал, да и туманные намеки отца наводили на те же выводы. Очевидно, что Мюллер оказался прав, рунистом Геллерту теперь не стать. Он постоял немного, словно прощаясь с чем-то, а потом пошел к причалу, не оглядываясь. Лодка была там, а не на каменном погосте посреди озера, где ее оставили они с Винсом. Приплыв на Остров, Геллерт не обнаружил ничего, что хоть как-то напоминало его вчерашние экзерсисы. Все могилы были в порядке, ни книг, ни свеч не было, вообще никаких следов их с Винсом вчерашнего пребывания здесь. - А ты недоверчив, Гриндевальд. Геллерт резко обернулся и увидел рыжего Мюллера прямо за своей спиной. - Как видишь, я прекрасно справился с упокоением этого кладбища. - Вы теперь следите за мной? - Я так понимаю, ты созрел до ответа. - Созрел. - Тогда приходи сегодня в полночь сюда же. - Но я не сказал, какое решение принял. - Ты что-нибудь слышал об легилименции? Геллерт мысленно щелкнул себя по лбу. Надо же было так глупо попасться. - Не стоит огорчаться, я научу тебя этому нехитрому приему. Мюллер улыбнулся и просто растаял в воздухе. «Интересно, очень интересно, - подумал Геллерт, - аппарация тут невозможна, а он исчезает. Я тоже так хочу». Решение было принято, и в полночь Геллерт уже стоял рядом с черным камнем посреди кладбища и произносил клятвенную речь. Вокруг стояло двенадцать учеников в черных мантиях. Геллерт дал Непреложный обет хранить тайны общества герру Мюллеру, а скреплял клятву Курт Таненбаум. И лишь Геллерт произнес последнее «клянусь», все маги круга приблизились к нему и стали жать ему руку. Многих из них он ожидал здесь увидеть, в основном это были заядлые дуэлянты, нарушители дисциплины и лучшие ученики. Такой вот пестрый состав. Были тут и те, на кого сроду не подумаешь, например, Линда Герцигова, серая мышь с его курса, которая была известна лишь тем, что происходила из семьи потомственных отравителей. Геллерт чувствовал некоторое разочарование, хотя ожидал от посвящения многого. С другой стороны глупо было надеяться, что после его принятия в члены общества, ему тут же откроются секреты темной магии. Чтобы как-то отогнать от себя неприятные эмоции он стал размышлять о Дарах Смерти. Впрочем, информации у него по-прежнему не было, и с этим надо было что-то делать. Геллерт теперь мысленно разрывался между мечтами о Дарах Смерти и желанием добиться самого высокого статуса в тайном обществе, ведь быть рядовым адептом совсем не входило в его планы. В этот момент он окончательно понял, что и та и другая цели не противоречат друг другу, но и не являются мечтой его жизни. Все это лишь ступени к главному – власти, полной и всеобъемлющей. На следующий день после рунической практики к нему подошла Линда Герцигова и протянула записку. «Старый сад, восемь», - прочитал Геллерт. - У тебя новая поклонница, Гриндевальд? – засмеялся Ганс Эйсмарх. - Завидуешь? – парировал Геллерт. Эйсмарх лишь заржал - Линда была совсем не красавицей. После посвящения школа как будто стала выглядеть как-то иначе. Геллерт стал видеть надписи на стенах, картины и даже целые комнаты, которых раньше не замечал. Придя первый раз в Старый сад после церемонии, Гриндевальд увидел там павильон, который доселе был магически скрыт от его глаз. А проходя по знакомым коридорам замка, он нашел несколько ранее скрытых от него дверей. Таким образом, Дурмштранг состоял как бы из двух школ: видимой всем и известной лишь избранным. С этого дня помимо основных предметов Геллерт стал ходить на встречи с Темным братством, так оно называлось. Причем, на них присутствовало каждый раз разное количество учеников. Мюллер сам выбирал, кого позвать на занятие. Уроки боевой магии проходили на замке, а темные чары и изготовление опасных зелий изучались в магически укрытом павильоне Старого сада. Эта часть владений Дурмштранга была давно заброшена, заросла чертополохом. Ученики редко сюда ходили даже на свидания. Говорили, что здесь появляется призрак Меченого - основателя Дурмштранга, и тем, кто его увидит, суждено рано умереть. Геллерт в подобную чушь не верил.
Дурмштранг: 5. Спустя несколько дней после инцидента на кладбище в Дурмштранге поползли слухи о какой-то нечисти, напавшей на нового преподавателя чар в лесу за озером. Уроки чар временно вел другой учитель, что еще больше подогрело интерес к произошедшему. Впрочем, сами учителя хранили молчание. В тот же вечер Геллерт получил записку от Мюллера с приказом явиться к северным воротам после отбоя. То, что это как-то связанно с лесными приключениями нового школьного учителя, Геллерт понял сразу. - Пойдешь со мной, – коротко сказал Мюллер. - Кладбище снова зашевелилось? - Не надо меня недооценивать, я могу и разозлиться, - нелюбезно ответил Мюллер, протягивая ему метлу. Они сели на метлы и полетели через озеро, луна отражалась в его холодных водах, дул сильный ветер, и Геллерт порадовался, что предусмотрительно тепло оделся. Уже в полночь они приземлились где-то на опушке леса. Геллерт тут не бывал раньше, поскольку магический щит, защищавший школу, не позволял ученикам выходить так далеко за пределы Дурмштранга. - Почему барьер выпустил меня наружу? - На нас он не действует, - коротко ответил Мюллер и дал знак идти за ним, - Советую быть осторожным и смотреть по сторонам. Мы тут не на экскурсии. - Может, тогда объясните, зачем мы сюда пришли? - Вчера ночью напали на преподавателя чар, предположительно вампиры. Бедняга так напуган, что практически ничего не может внятно рассказать. Надо разобраться со всем этим. - А зачем он сюда забрался ночью? - Я уже давно перестал искать логику в идиотских поступках окружающих. - То есть мы, предположительно, идем охотиться на вампиров? - Если не получится договориться миром, то да. Иди за мной след в след, здесь есть топкие места. Геллерт пошел вслед за Мюллером. Даже если не брать в расчет присутствие здесь нечисти, место было весьма мрачным. Лес с густым подлеском на первый взгляд был абсолютно непроходимым, но «библиотекарь» шел через него, словно давно его знал. Невербальными заклятьями он расчищал себе путь, а Геллерт шел следом за ним, освещая себе дорогу волшебной палочкой. Мюллер же, по всей вероятности, видел в темноте, как кошка. Когда они проходили мимо крупных деревьев, Геллерт слышал предупреждающий стук лукотрусов. Они вышли на другую поляну, в неверном свете луны Геллерт увидел древнее капище, а чуть поодаль виднелся курган явно искусственного происхождения. - Почему мы сюда пришли, а не прилетели? - С воздуха это место невидно. Это очень древняя магия. Не спрашивай, почему она так работает. Посредине капища они остановились. - Стой здесь, мне надо осмотреться, - тихо сказал Мюллер, направляясь к кургану. Спустя пару минут Геллерт оказался в полном одиночестве. Он погасил заклинание Lumos и стал осматриваться в свете полной луны. Капище было очень старое. Камни, наполовину вросшие в землю, окружали его ровным кругом. Геллерт подошел к одному из них, чтобы увидеть, сохранились ли на нем какие-либо надписи. Тут он почувствовал чье-то присутствие, резко повернулся и увидел прямо рядом с собой незнакомца. Не раздумывая, он оттолкнул его первым пришедшим ему в голову боевым заклинанием – Everta Statum. Тот отлетел в сторону, но почти сразу же опять оказался возле него. Геллерт ударил снова, на этот раз Relassio, полыхнула фиолетовая вспышка. Нападающего обожгло, он зарычал, но потом вновь бросился на Гриндевальда. Противник, несомненно, был вампиром и двигался с пугающей скоростью. Новые заклятия, которыми Гриндевальд отбрасывал его от себя, только злили вампира, не нанося заметного вреда. По правде говоря, большая часть из них просто не попадала в него. Геллерт кинул сильнейшее темномагическое заклятие, недавно выученное от Мюллера, полетел алый всполох, противник загорелся, заорал и стал кататься по земле, чтобы потушить горящую одежду. Но не успел Геллерт опомниться, как на поляну вышло еще несколько вампиров, они стали окружать его, мерзко щерясь. Их было четверо, все они выглядели голодными и потрепанными. Геллерт понял, что с таким количеством врагов он вряд ли справится, поскольку те все равно окажутся быстрее. «Где же Мюллер?» - мелькнула мысль. Его охватывал неподдельный страх. - Не приближайтесь! – сказал Геллерт, как можно более спокойнее. – Иначе вас постигнет участь вашего приятеля. - Он, наверное, был не слишком вежлив, раз ты так его отделал? Он, вероятно, заслужил? – елейным голосом спросил один вампир прямо у Геллерта над ухом, тот развернулся и бросил в него огненное заклятие, но не попал, тот так же молниеносно исчез из поля видимости. Геллерт стал оглядываться, пытаясь найти место, где его спина будет хоть чем-то прикрыта. Вампиры засмеялись и стали окружать его. Геллерт решил действовать наверняка, он прицелился и пустил заклинание Avada Kedavra в ближайшего к нему вампира. Оно попало в цель, потому что тот в это время смотрел в сторону кургана, наверное, увидел там Мюллера. Вампир дернулся, подался назад, вытаращил глаза, а потом медленно осел на землю. Геллерт понял, что остальных он так не подловит, поэтому решил отпугнуть нечисть заклинанием, вызывающим солнечный свет. Заклинание Lumos Solem заставило вампиров отойти от него подальше. Геллерт переводил луч света с одного противника на другого, это вынуждало их отступить. Они смотрели на него голодными глазами, но новых попыток приблизиться не предпринимали. Тот вампир, что должен был быть убит смертельным заклятием, вовсе не собирался по-настоящему умирать. Avada Kedavra подействовала на него как оглушающее заклятие, он стоял на коленях и тупо смотрел в пространство перед собой. Вдруг рядом с ними, просто из ниоткуда, появился Мюллер. Он деловито посмотрел на пораженного смертельным проклятием вампира, потом повернулся и остановил горение второго пострадавшего от чар Геллерта. Обожженный вампир кое-как поднялся с земли, выплевывая какие-то проклятия на литовском, и, с особой злостью глядя на Геллерта, приблизился к своим. - О, а вот и наш Мюллер или тебя сейчас как-то по-другому зовут? – сказал высокий вампир с грязно-белыми спутанными волосами. - Ты прекрасно знаешь мое имя, Вольфганг, - Мюллер спокойно подошел к вампирской компании. - Может, объясните, что вы тут делаете? - Голодаем, Ганс, голодаем. Вот, думали, что ты нам поесть принес. - Не смешно, - отрезал Мюллер. – Было очень глупо с вашей стороны прийти сюда. - Министерство объявило на нас охоту, а здесь нас никто не найдет, тут территория, подвластная Дурмштрангу, - ответил обожженный вампир. - Именно по этой причине вас и не должно здесь быть. Мюллер спокойно повернулся спиной к вампирам и пошел в центр капища, зажег заклинанием потухший костер, находящийся там. Потом наколдовал несколько низких стульев и сел на один из них. - Холодно сегодня… Геллерт, иди сюда, - Мюллер махнул рукой. Геллерт подошел и сел рядом с ним. При виде спокойствия Мюллера он и сам расслабился. Теперь он не чувствовал страха, скорее испытывал любопытство от этой встречи, раньше никогда не общался с вампирами, а теперь понимал, что может с ними справиться. Те молча расселись вокруг костра. «Они чего-то ждут от Мюллера», - подумал Геллерт. Сам он чувствовал одновременно досаду на своего учителя, оставившего его одного против пятерых кровососов, но и гордость за то, что смог самостоятельно справиться с этой теплой компанией. - Мы, вроде, здесь никому не мешаем, правда, еды маловато, - осторожно начал вампир, которого Мюллер назвал Вольфгангом. Он казался старше остальных, его неестественно белое лицо было покрыто сеткой мелких морщин, а вокруг глаз залегли глубокие тени. В этих вампирах не было никакого приписываемого этим созданиям шика, их никак нельзя было назвать привлекательными. Они был одеты в потрепанную одежду и выглядели неважно. Геллерт слышал, что многих людей вампиры очаровывают настолько, что те готовы расстаться со всей своей кровью, чтобы только быть рядом с ними, но сейчас он испытывал к этим тварям лишь презрение. Они были просто жалки. Мюллер начал говорить не сразу. - Зачем вы напали на волшебника? - Есть хотелось, - тихо ответил Вольфганг. - Настолько, что вы даже наплевали на Закон, который велит вам питаться только магглами? - Магглов тут просто не наблюдается, так что у нас не оставалось особого выбора, - сказал другой вампир. - И потом, ваше Министерство только и может, что ограничивать наш рацион. С какой стати мы должны ему подчиняться? - И что случилось на этот раз?- устало спросил Мюллер, вороша угли в костре кривой палкой. - Новый закон. Теперь мы обязаны регистрироваться и отчитываться за каждого обращенного. Мы на перепись не пришли, ну и… как видишь, - сказал Вольфганг, также глядя в огонь. - А что вам мешает переехать туда, где этого закона нет? Германия, Австрия и Скандинавия - еще не весь мир. - И что мы так и будет бегать? - А сейчас вы не в бегах? Вам было лень дойти до Министерства, а теперь кто-то виноват, что у вас на хвосте сидят авроры? Добились, чего хотели?– ехидно пропел Мюллер, наконец, оторвав взгляд от огня. - А ты добился? – подал голос вампир, которого Геллерт недавно обжег. – Помнится, три года назад ты так заливал про то, что совсем скоро для всех темных все резко поменяется, если мы только будем все заодно. И что? Ты добился лишь того, что в той заварушке несколько наших посадили, а некоторых мы вообще не досчитались. - Остынь, Никас, - перебил его Вольфганг. - На самом деле, Никас прав, - медленно сказал Мюллер. – Ничего мы тогда не добились. И я даже знаю, почему. И тут он посмотрел на Геллерта, словно бы и он тоже был в курсе каких-то старых дел библиотекаря с вампирами. - Во всем виноваты оборотни! – вставил слово доселе молчавший вампир с крупными чертами лица и темными волосами. - Во всем виноваты волшебники! – просипел вампир, которого Геллерт поразил смертельным заклятием. Он только что дошел до костра, и взгляд его до сих пор был слегка расфокусирован, а движения скованными. Остальные вампиры ничего не ответили на это, но по их лицам Геллерт понял, что те согласны с ним. Вся эта странная беседа забавляла Гриндевальда и приятно щекотала ему нервы. Когда еще он вот так запросто сидел на старом капище в компании пятерых кровососов и библиотекаря с замашками наемного убийцы? - Во всем виновата обычная глупость, свойственная всем, - медленно произнес Мюллер. – Но это не повод делать правильные выводы и учиться на своих ошибках. Если бы тогда все выступили согласовано, все было бы иначе. А теперь мы пожинаем плоды наших ошибок. Оборотней начали регистрировать сразу после того мятежа, за вас взялись только сейчас. И я уверен, Министерства магии стран Европы и дальше будут закручивать гайки… - Он всегда так занудно читает лекции? – с улыбкой обратился к Геллерту самый молодой из сидящих здесь вампиров. Геллерт посмотрел на Мюллера, улыбнулся, и в этот момент он что-то почувствовал, резко дернулся, над его ухом пролетело какое-то заклятие, а вампир упал и завыл. Геллерт сначала ничего не понял, вскочил и выхватил палочку. Мюллер уже стоял с вытянутой перед собой волшебной палочкой. Геллерт почувствовал что-то теплое на своей шее, он инстинктивно поднес туда руку, уже в этот момент, понимая, что его укусили. Вампиры тоже вскочили с мест, и отошли подальше. Укусивший Геллерта вампир валялся на земле и продолжал выть. - Шутки шутить вздумали? Нервишки шалят? – прошипел Мюллер, - Мы вас всех сейчас успокоим, и на это раз навсегда. - Жизнь не удалась, но на смерть я еще уповаю, - криво улыбнувшись, сказал Вольфганг. Он выглядел самым спокойным. – Можешь и успокоить, а дальше что? - Одной проблемой станет меньше, - так же спокойно ответил Мюллер. - Зачем ты его привел? – выкрикнул Никас, вот уж у кого явно сдавали нервы от голода. - Уж не для того, чтобы тебя, мразь, кормить! – выкрикнул Геллерт. - А для чего же тогда?! Геллерт не стал отвечать, бросая в него невербальное проклятие. Вспышка алого света полыхнула в темноте, Никас зарычал, бросился прочь, но споткнулся о древний валун капища, растянулся рядом с ним и завыл. - Геллерт, это не вежливо, - криво улыбаясь, сказал Мюллер. - А кусаться вежливо? - Кусаться тоже очень не вежливо. Поэтому наш маленький Стефан еще долго будет валяться на земле и выть от боли. Или не будет выть. Мюллер послал невербальное заклинание Silencio в молодого вампира, то сразу затих, но при этом продолжал открывать рот в немых стенаниях. Его кожа от предыдущего заклинания Мюллера была обварена, словно кипятком. Никаса же Мюллер расколдовал. - Вам здесь не место, - сказал он твердым голосом, - Поэтому завтра вас тут быть не должно. До ближайшего кладбища к северу несколько миль, советую остаток ночи провести там. - И что дальше? Куда мы пойдем? – спросил Вольфганг. - Отсюда на юг до Будапешта доберетесь за несколько ночей. Там найдете Золтана Надя, он аптекарь на улице Ваци. На первых порах он за вами присмотрит. И держитесь подальше от дорог и больших городов. Вольфганг сделал шаг в сторону Мюллера, Геллерт напрягся и готов был пусть в него проклятие. - Спасибо, Ганс, - тихо сказал он. - Пошли, Геллерт, - Мюллер положил руку на плечо Гриндевальда, направляя его в сторону места, где они оставили метлы. - Не оборачивайся., - тихо сказал он, когда они почти вышли с капища. - С вампирами надо вести себя как можно более спокойно. Геллерт был взбудоражен после этой встречи, мысли путались, но самые важные для него вопросы он все-таки задал. - Почему Avada Kedavra не подействовала? Я сделал что-то не так? - Да, ты выбрал не то заклинание и не ту жертву. - Почему? - У вампиров нет души, как ты помнишь… - Точно! – Геллерт чуть не ударил себя по лбу от досады на свою глупость. Смертельное заклятие выбивает душу из тела, но тем, у кого нет человеческой души Avada Kedavra была не страшна. - Впредь настойчиво рекомендую не разбрасываться непростительными столь вольно. - Они меня вынудили. - Практически все, кто сидит в тюрьмах за применение непростительных заклинаний, говорят то же самое. Геллерт на время замолчал, раздумывая над словами Мюллера. - А почему мы просто не убили тех вампиров? - Нельзя рубить сук, на котором сидишь. К тому же, чем больше недовольных вокруг, тем быстрее мы добьемся наших целей. - Вот кстати, интересный вопрос, а чего МЫ добиваемся? - Думаю, ты и сам уже знаешь. - Тогда может, расскажете, кто нам противостоит? - Расскажу. Нам противостоит инертность волшебников, их слабость и неверие в собственные силы. Если говорить о менее абстрактных вещах, наши враги – это те, кто выступает за сохранение традиции тайного существования волшебников в мире магглов. Именно благодаря таким трусам, стоящим у власти, волшебники вынуждены вести образ жизни прокаженных, запертых в резервациях. Идиоты, продолжающие поддерживать Статут секретности, как средство поддержания баланса сил, на самом деле заставляют волшебников прятаться и бояться магглов, вместо того, чтобы управлять ими, как скотом, которым они, в сущности, и являются. В основном эти вырожденцы окопались в Руническом обществе. Геллерт слушал Мюллера, и каждое слово было словно его собственной мыслью. - А они в курсе нашего существования? - Да, но они слишком слабы и связаны всякими условностями, чтобы открыто нам противостоять. Им проще закрывать глаза и делать вид, что нас не существует. Геллерту хотелось задать еще несколько вопросов, но они уже дошли до поляны, где оставили метлы. Обратная дорога через озеро была неприятной, Геллерта клонило в сон, а ветер стал заметно холоднее. Когда они приземлились у замка, пошел снег. - Ты молодец, Геллерт, отлично держался, - сказал Мюллер, прощаясь. - Вы всех адептов так проверяете? - Только тех, на кого у меня особые планы.
Дурмштранг: 6. Только через несколько недель после происшествия на кладбище Геллерт наконец нашел время поговорить с Винсом. Было неприятно, что Нуар был свидетелем его неудачи на кладбище. Тот тоже как-то отстранился от Гриндевальда и частенько пропадал где-то вечерами. С памятного вечера между ними словно легла тень. В одно из воскресений Гриндевальд нашел старого приятеля в общей комнате, где он колдовал над очередным амулетом. Но Геллерт обратил внимание не на эту очередную поделку, а на серебряную брошь, приколотую к мантии Винса. - О, я гляжу, ты вступил в Руническое общество. - Как видишь. - А меня не пригласили, - сказал Гриндевальд, делая трагическое лицо. - Я думаю, ты просто решил не принимать приглашения. - Возможно, - рассмеялся Геллерт. – Но вот честно, что ты нашел в этой компании демагогов? - Там интересно. - Правда? Там хоть магии учат? - Неважно. - Ой, теперь у Винса Нуара появились секреты? Ну-ну, уже вижу в тебе будущего руниста, не способного к нормальному разговору даже с родней и друзьями. - Матери будет приятно, когда она узнает, что я там. Отчим считает меня бездарем, так пусть утрется. Повисло неловкое молчание. Геллерт как-то не умел говорить о личном, да и интереса к этим темам не испытывал, а Винс опять погрузился в возню со своей поделкой. - Я давно хотел тебя поблагодарить за спасение, Винсент, - начал Геллерт. Приятель не ответил и лишь отложил в сторону свою поделку. - С другой стороны, когда тебе еще придется пережить такое? Сидишь все пилишь, строгаешь, красишь, даже вышиваешь. Неужели ты всю жизнь собираешься расписывать эту бижутерию? - Собираюсь, - серьезно и совсем без обиды ответил Нуар. - А вот у меня другие планы на жизнь, - Геллерт улыбнулся и придвинулся поближе к Винсу. - Это я уже понял. И отговаривать тебя, вижу, бесполезно. - Именно. У меня грандиозные жизненные цели, старина. И я совершенно не понимаю, как можно свое время тратить на что-то менее глобальное, чем захват мира. - Это шутка такая? - Вовсе нет, - ответил Геллерт и рассмеялся. - И что, в рамках планов по захвату мира ты теперь собираешься допрашивать скелет Локсия? - Мне не нравится твой сарказм. - А мне не нравятся твои методы. Впрочем, это твоя жизнь, и советовать тебе – не моя задача, - миролюбиво заключил Винс. - То есть, ты со мной, конечно, больше на кладбища ни ногой? - Конечно, нет. Твоя латынь и греческий ужасны, слушать второй раз не хочется. Они засмеялись, но не так весело, как это было в давние времена, когда Геллерт еще не бредил Дарами Смерти и не состоял ни в каких тайных обществах. *** Всю осень и начало декабря у Геллерта не было ни часа свободного времени. Мюллер настаивал на том, чтобы все участники братства посещали основные занятия не менее прилежно, чем его собственные. Следил он за этим строго, чем часто раздражал Геллерта, который норовил уйти с астрономии или истории магии, чтобы, наконец, поискать нужную информацию в библиотеке и заняться разработкой планов по поиску Даров Смерти. Да и с Винсом хотелось поболтать, поскольку члены братства были интересными собеседниками, но расслабляться в их компании и заводить с ними дружбу Гриндевальду не хотелось. На тренировочных занятиях в Темном Братстве он даже стал одерживать победы над теми, кто занимался уже не первый год. Хотя Мюллер так и не выставил его ни разу против чемпиона Таненбаума. Причем Геллерт был уверен, что делает он это сознательно. Некромантию Мюллер тоже преподавал, однако на занятия звал далеко не всех. В числе тех, кого туда не приглашали, был и Геллерт. И это его взбесило не на шутку. Мюллер это быстро понял. - Зайди ко мне в библиотеку после обеда, - шепнул он Геллерту после занятий боевой магией. И когда тот пришел, Мюллер посадил его напротив себя и сказал: - Тебе серьезно надо заниматься окклюменцией. Причем немедленно. Не стоит рассчитывать, что те, кто не с нами, не умеют читать мысли. - А зачем вы читаете мои мысли? - Пока они будут для меня открытой книгой, я буду их читать без стеснения. И на будущее советую тебе делать то же самое с другими людьми. - Приму ваш совет к сведению. - Ну и отлично, - сказал Мюллер, улыбнувшись. – Я думаю, пришла пора откровенного разговора. Даю тебе возможность высказать свои претензии. - Зачем же высказывать, вы же прекрасно их читаете у меня в голове? – съязвил Геллерт. - Хорошо. Объясняю, почему я не буду учить тебя некромантии. - Да, хотелось бы знать. - Ты очень сильный маг, Геллерт. Потенциально, очень сильный. И поэтому я не хочу, чтобы ты угробил себя совершенно напрасно. - Насчет пользы судить мне. Но если вы обучите меня искусству некромантии, у меня будет меньше шансов угробить себя. - Увы, но тебе просто нельзя заниматься этим магическим искусством после того, как ты вызвал Пляску смерти. Следующий твой поход к мертвым станет для тебя последним. Поэтому никаких спиритических сеансов, инфери и прочей некромантии. Говорю абсолютно серьезно. Если не веришь, почитай Мюнхенскую тетрадь или того же Альхазреда, коль он тебе так мил. Геллерт быстро пытался сообразить, читал ли он о чем-либо подобном или нет. Но прежде чем окончательно понял, что Мюллер его не обманывает, тот перевел тему разговора. - Ты готов сегодня вечером заняться окклюменцией? - Я что-то не то подумал? Мюллер улыбнулся и потер виски. - Ну, твои мысли вертятся вокруг довольно интересных вещей. Если говорить о поиске Даров Смерти… Тут библиотекарь сделал паузу, посмотрел Геллерту в глаза и, удостоверившись, что догадка была верной, продолжил. - Дары Смерти ищут многие поколения магов. Некоторые даже находят. Вроде как. Лично я знал трех чародеев, утверждавших, что у них есть Старшая палочка. Двух из них я победил, и теперь у меня две «легендарные Бузинные палочки» – одна из ольхи с волосом единорога, другая из дуба с драконьей жилой. Прими мой совет – оставь в покое Дары Смерти и займись более важными вещами. - Что значит более важными? - Геллерт, ты должен понять, что в волшебном мире маг не может ничего добиться, если будет один. Ты считаешь себя слишком умным для Курта Таненбаума, слишком красивым парнем для Герциговы, слишком чистокровным немцем для Зденека… А ведь они теперь все твоя семья. Ты хочешь добиться власти над людьми, но при этом даже не смог завести ни одного стоящего друга в школе. Геллерт молчал, чувствую досаду непонятно на кого, на себя или на Мюллера. - Запомни, Геллерт, одиночки ничего не решают. Мюллер откинулся назад в кресле и всем своим видом показал, что разговор окончен. Геллерт уже дошел до двери, когда услышал прямо у себя в голове голос Мюллера: «И советую не доходить до финала в Дуэльном клубе в этом году, пока ты не будешь окончательно уверен, что твои эмоции и разум находятся под контролем, а не открыты другим». - Мне не нравится, что вы так нагло лезете ко мне в голову. - Это будет твоим дополнительным стимулом для занятий окклюменцией. Геллерт вышел от него с тяжелым сердцем. А потом начались уроки окклюменции, которые окончательно сожрали у Геллерта все свободное время.
Дурмштранг: 7. В декабре начался Большой дуэльный турнир, и половина учеников старших классов к нему серьезно готовилась. Геллерт не был исключением, всерьез рассчитывая на победу, все свободное время практиковался в боевой магии или совершенствовал известные заклинания. Предупреждение Мюллера он проигнорировал, а тот наблюдал за его рвением со снисходительной улыбкой. К середине турнира Геллерт был уже в первой пятерке. На турнире дрались только невербальными заклинаниями, а их могли использовать далеко не все ученики. Посмотреть на дуэли приходило не меньше народу, чем на квиддичные турниры. Причем, если на последние ходили в основном ученики помладше, то на турнир по волшебным дуэлям собирался весь цвет старших классов и педагогический состав. Здесь присутствовал и Мюллер, правда сидел он почти на галерке, как и положено скромному библиотекарю. Гриндевальд недоумевал, почему такой сильный волшебник выбрал себе эту невзрачную должность, тогда как прежний куратор Темного братства в Дурмштранге был преподавателем чар. В день, когда должно было решиться, кто будет в финале, Геллерт чувствовал, что находится всего лишь в шаге от победы над Таненбаумом и обладания кубком школы. Не успел он занять свое место, как арбитр поединков объявил результаты сегодняшней жеребьевки. Геллерту предстояло драться первым, и соперники ему досталась Ника Вольски – второй номер турнирной таблицы, семикурсница, умница-красавица и племянница директора Дурмштранга. На нее засматривались многие парни, но она, казалось, интересовалась только учебой и дуэлями. Они встали друг напротив друга. На мантии соперницы Геллерт увидел рунический знак. Лицо Ники застыло, как у греческой статуи. Геллерт подумал, что будь у Ники Самофракийской голова, она бы выглядела именно так. Потом он быстро отогнал эти мысли и сконцентрировался на поединке. Прозвучал сигнал на старт, и через мгновение Геллерт бросил в Нику пробный файер-болл. Она, совершено уверенно и не меняя выражения лица, отзеркалила его в Геллерта, причем настолько мастерски и быстро, что тот едва увернулся. Потом Ника перехватила инициативу, и несколько минут он вынужден был просто отбрасывать ее заклятья или уворачиваться от тех, которые он не смог парировать. Несмотря на то, что он так хорошо продвинулся в боевой магии, Геллерт не мог идентифицировать большинство заклинаний, которыми его осыпала Ника. Хотя по характеру их действий он понял, что они связаны с рунной практикой. Огненные вспышки, несущиеся на него одна за другой, были похожи на визуализированные руны Соулу и Хагалаз. Но если на уроках они лишь слегка искрили и напоминали призрачные фантомы, то здесь они были настоящим оружием. В конце концов, Геллерт решил взять инициативу в бою, он пустил в Нику усовершенствованное заклинание Confundo, а потом почти мгновенно бросил сильнейшее заклинание, поражающее противника разрядом молнии. Confundo попало в цель, но молния почему-то отскочила от Ники и с удвоенной силой полетела в Геллерта. Тот пытался его блокировать, ибо увернуться уже было невозможно, но заклятие сшибло его с ног, прошло через тело разрядом тока, и он потерял сознание. Очнулся Гриндевальд в лазарете, рядом сидела Линда Герцигова и преданно смотрела на него. Ее присутствие его совсем не обрадовало, в мгновение вспомнив о своем поражении, Гринельвальд, чувствовал досаду и обиду на все человечество. - О, ты очнулся! Слава Локки! Линда выпучила свои огромные водянистые глаза и расплылась в улыбке. Она была совсем бесцветной, словно выцветший карандашный рисунок. Даже правильные черты лица не делали ее красивой. - Что ты здесь делаешь? Тебя Мюллер послал? - Не стоит болтать об этом, - тихо сказала Линда. – Но вообще, я сама пришла. Эта тварь тебя здорово отделала, но она за это поплатится. Курт ее разнесет в финале. А если не разнесет, я ее отравлю. - Не надо меня утешать. - Я и не утешаю. Тут тебе письмо пришло, пока ты спал. - Письмо? Давай сюда. Геллерт дотронулся до своего живота, потом до плеча, и понял, что он весь превратился в большой синяк. Болело все, руки были, словно затекшие, слушались плохо и выглядели ужасно. Он с трудом развернул протянутый Линдой конверт, на котором узнал убористый почерк своего отца. В письме была только одна фраза: «Я разочарован». «Этого сейчас и не хватало», - подумал Геллерт. - Я вылетел из отборочного тура? - Да. - Слушай, уходи отсюда, а? Я хочу побыть один. - Ладно. Но если что, обращайся. Линда вышла из больничной палаты, а Геллерт впервые в жизни по-настоящему захандрил. По сути это было его первое громкое поражение, все в жизни Геллерту до сих пор давалось легко, а тут за две минуты какая-то девчонка разделала его под орех, и, буквально сразу, это отцовское послание. Тут еще пришло осознание, что почти полгода горения идеей Даров Смерти не принесли ровным счетом никакого результата. Ну, кроме того, что теперь ему вообще противопоказаны любые некромантские опыты. Школьная медсестра его навестила лишь раз, дала выпить какое-то зелье, а потом удалилась, даже не спросив, как он себя чувствует. А чувствовал себя Гриндевальд плохо, и оттого вдруг захотелось какого-то простого дружеского участия. Геллерт даже пожалел, что прогнал Линду, а потом вспомнил про Винса, и ему очень захотелось его увидеть. Но вместо них пришел Мюллер. Геллерт уже спал, когда почувствовал ледяное прикосновение его руки к своему лбу. Он попытался вскочить и чуть не закричал от боли во всем теле, которое по-прежнему очень страдало после неудачной дуэли. - А ведь я тебя предупреждал. Геллерт не ответил и попытался подняться на подушке повыше. - Лежи, не дергайся. Судя по всему, отлеживаться придется не меньше недели. - То есть на этот раз ваших волшебных настоек я не заслужил? – насмешливо спросил Геллерт. - Совершенно верно. Я не лечу тех, кто не принимает мои советы. - И вы пришли мне об этом сказать в три часа ночи? - Да, я пришел поглумиться, - сказал Мюллер, криво улыбаясь. - Опять мои мысли читаете. - Для этого не надо заглядывать в твой разум, все легко читается у тебя на лице. Я буду уверен, что ты полностью овладел окллюменцией только тогда, когда научишься управлять своей чересчур богатой мимикой. Геллерту захотелось врезать Мюллеру по лицу, а тот посмотрел на него почти с нежностью и рассмеялся. - А знаешь, Геллерт, я ведь давно искал такого, как ты. - Надеюсь, это не то, о чем я подумал? - Какие-то странные у тебя мысли для будущего властителя мира. Хотя в твоем возрасте это, наверное, нормально. Мюллер больше не улыбался, он, словно задумался о чем-то и отвернулся к окну. А Геллерт не знал, что сказать. - На самом деле я пришел к тебе по делу, - сказал библиотекарь. - Вот как? - Да. - И что за дело? - Ты должен сделать так, чтобы Таненбаум стал чемпионом школы по волшебным дуэлям. - Что?! - Поменьше эмоций, у тебя вроде неплохой слух, Гриндевальд, - ответил Мюллер и повернулся к нему лицом. - По-моему, Курту моя помощь не требуется. И потом я не хочу, чтобы он был чемпионом. - Это не тебе решать. - А кому решать? Тебе?! Да кто ты вообще такой, почти безымянный герр Мюллер? И кто ты такой, чтобы мне указывать? Мне, Гриндельваду, волшебнику в седьмом поколении! – в бешенстве почти проорал Геллерт. - Значит, я правильно выбрал тебе задание, раз ты даже отбросил вежливую форму обращения. А теперь послушай меня внимательно, Гриндевальд. Ты должен научиться отбрасывать личное и правильно расставлять приоритеты. Кроме того, коль скоро у тебя такие далеко идущие планы, надо разбивать свои цели на глобальные и ближайшие. Сейчас важно, чтобы чемпионом школы стала не Вольски, а Таненбаум. - Тогда почему не я? - Станешь в следующем году, если будешь себя правильно вести. - Оставь свой педагогический тон, Мюллер, мне надоело, что ты разговариваешь со мной, как с ребенком! Или мне только кажется, или ты чего-то не договариваешь? - А что ты хочешь услышать? - Все. - Все - слишком объемное понятие. Поэтому скажу главное. Дурмштранг – это всего лишь начало, если ты будешь прислушиваться к моим советам, ты быстро добьешься своих целей. - Мои цели, как помнится, не вызывали у тебя энтузиазма. - Дары Смерти – да. Но ведь это не глобальная цель. Ты стремишься к власти, и ты ее добьешься. С моей помощью. - Я не верю тебе. Ты хочешь меня использовать в своих грязных играх. - Люди всегда используют друг друга. Это нормально. - А если я откажусь? Что ты сделаешь? Отравишь меня, как бывшего библиотекаря? Ведь это сделал ты? - Геллерт испытывающе посмотрел на Мюллера, но у того ни один мускул на лице не дрогнул. - Ковальски не хотел освобождать это место по доброй воле. Однако ты должен запомнить, физическое устранение как метод нужно рассматривать в самом крайнем случае. Но иногда для осуществления своих целей приходится применять и его. Впрочем, что-то подсказывает мне, что мы с тобой договоримся без применения крайних мер. Мюллер ненадолго замолчал, а потом также спокойно продолжил. - Я скажу тебе одну простую вещь: теперь у тебя нет выбора. Ты либо делаешь то, что от тебя требуется, либо просто убираешься из этой части Европы с изрядно подкорректированной памятью. И даже в твой родной Козельбрух тебе ход заказан. Я тут прочитал трогательное послание твоего отца, пока ты спал. Геллерт был в тихом бешенстве, но не знал, что ответить. Мюллер наступал и выигрывал. - Думаю, ты давно догадался, что Дурмштранг – это лишь малая арена для больших игр. В этом раунде наше братство должно победить, с твоей помощью или без нее. - И что для судеб Европы так важно, чтобы победил тролль Таненбаум, а не эта греческая статуя? - Твое чувство юмора похвально, однако, мне печально сознавать, что я переоценил твой ум. - А я переоценил твое магическое искусство! Что это за темная магия, которая не способна справиться с какой-то девчонкой? Мюллер резко вытащил палочку из рукава и наложил на Геллерта заклинание немоты. Тот выхватил свою палочку, но Мюллер был быстрее и просто разоружил его ленивым движением своей волшебной палочки. - Еще движение и Petrificus Totalus тебе обеспечен, - в тоне Мюллер чувствовалась злость и усталость. - Теперь нам будет удобно разговаривать. Ибо выслушивать истерики избалованных золотых мальчиков мне как-то надоело. Я честно предупреждал, что тебе пока не следует лезть в чемпионы, но ты меня не послушал. Высшая боевая магия требует не только блестящих природных способностей, но и длительной практики применения. Тогда она становится по-настоящему сильной. Вольски серьезно тренируется третий год, ее отец – глава Рунического общества. Делай выводы. Ты можешь стать сильнейшим чародеем, если будешь упорно трудиться. Но, как я понимаю, терпение не входит в список твоих добродетелей. Я готов списать это на молодость - единственный недостаток, который со временем точно проходит. Но это все лирика. А теперь к сути. До последнего поединка Дуэльного клуба два дня. За это время ты должен придумать и осуществить план, способный обеспечить нашу победу в финале. А пока спокойной ночи. Мюллер развернулся и вышел из комнаты. Геллерту оставалось только кое-как доползти, превозмогая боль во всем теле, до своей волшебной палочки и расколдовать себя.
Дурмштранг: 8. Геллерт понял, что его загнали в тупик. Не смотря на то, что Кубком школы он обладать никогда особенно не грезил, мысль, что кто-то его обошел, уязвляла самолюбие. Не для того он так налегал на боевую магию, чтобы сейчас позволить Таненбауму выйти в чемпионы. И не просто позволить, но и поспособствовать этому. Ведь у Геллерта в этом случае не будет никакого шанса взять реванш – Курт в этом году уже заканчивал обучение. С другой стороны, провалить задание тоже нельзя, тогда чемпионом станет Вольски, по сути - одержавший над ним победу идеологический враг. Требовалось найти способ отомстить этой девчонке, но при этом не облегчать жизнь этому троллю Таненбауму. И тут в голову Геллерта пришла гениальная мысль, по-другому он ее назвать просто не мог. «Все вы у меня еще попляшете!» - мысленно сказал себе Геллерт. На следующее утро к нему в палату явилась Линда Герцигова. - Я знаю, что Мюллер отказался тебя лечить, но это не значит, что это не могу сделать я. Она достала из сумки три флакона с зельями. - Как-то сомнительно это звучит от потомственной отравительницы. Линда одарила его тяжелым взглядом. - Мы своих не травим. Вечером Геллерт уже чувствовал себя более-менее сносно. Но идти на занятия ему не хотелось. Гриндевальд направился в Старый сад, но пошел не прямой дорогой, а длинной, вдоль старой крепостной стены. «Вот если бы у меня была Старшая палочка, - думал он, - все бы пошло совсем по-другому. Никто бы не смог встать у меня на пути: ни Вольски, ни Таненбаум… ни Мюллер… вообще никто.» Он остановился перед старинной каменной кладкой, достал волшебную палочку. С ее конца вырвался синий всполох и на стене стал появляться знак Даров Смерти. «Мюллер учил расставлять приоритеты и выбирать ближайшие цели. Что ж, пусть эти стены помнят о моих» - подумал Геллерт, глядя на знак. *** На следующий день Геллерт подошел к Линде после уроков. Она явно смутилась, и Гриндевальд утвердился в мысли, что он ей очень нравится. - Ты можешь оказать мне услугу? - Конечно. - Мне нужно добыть мантию, в которой завтра будет выступать на дуэли Вольски. - Может, лучше я ее опою сильным зельем? Она даже ничего не поймет. - Летальный исход пока не входит в мои планы. - И в мои тоже. У тебя старомодные взгляды на зельеварение, - Линда улыбнулась. - Нет, зелье тут не подойдет. - Что ты собираешься делать? - Ты и вправду думаешь, что я тебе все расскажу? Линда посмотрела Геллерту в глаза, но тот уже достаточно владел приемами окклюменции, чтобы ничем себя не выдать. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - медленно произнесла Линда, отводя глаза. - Мне приятно, что ты обо мне беспокоишься, - Геллерт дотронулся до ее лица и убрал прядку светлых волос со щеки. - Но, право, не стоит. Линда густо покраснела, а Гриндевальд подошел к ней еще ближе и тихо сказал ей на ушко: «Румянец тебе очень идет». Уже через несколько часов он сидел в заброшенной классной комнате, словно специально созданной для опасных экспериментов. Усовершенствованное заклинание Colloportus на дверях, и теперь никто даже не подойдет к этой двери, забыв, зачем сюда пришел. Корактор, однажды подведший его на кладбище, сегодня должен был послужить ему верой и правдой, но уже совсем на другом поприще. Урок того, что книгам нельзя верить слепо, Гриндевальд усвоил хорошо. Над составлением новой формулы пришлось потрудиться, книга предлагала вариант воровства жизненных сил, но такой примитив Геллерта никак не устраивал. Через два часа в этой комнате уже рождалось новое заклинание. Довольная улыбка не сходила с лица Гриндевальда, он предчувствовал фантастическое веселье. Две мантии лежали на полу, одну из них принесла Линда, вторую Геллерт взял сам. За окнами уже светало, когда Гриндевальд закончил свой магический эксперимент. Спать совсем не хотелось, напротив, он испытывал возбуждение от ожидания предстоящего действа. Линда уже ждала его у спальни девочек, она заметно нервничала. - Я боялась, что ты опоздаешь. Даже перестраховалась и опоила всех сонным зельем. - Это было совершенно напрасно, я успел. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь? - Ты уже задавала мне этот вопрос. *** На финал Дуэльного клуба собралась вся школа. Геллерт сидел в третьем ряду и не мог сдержать улыбки. - Что-то ты слишком довольный для проигравшего, Гриндевальд? – услышал он за спиной голос профессора Одинсона. - Я просто предвкушаю победу сильнейшего, мастер, - ответил Геллерт и лучезарно улыбнулся. - Ну-ну, - сквозь зубы сказал преподаватель и прошел мимо. Со времени вступления Геллерта в Братство его некогда прекрасные отношения с мастером Рунического искусства предсказуемо испортились. Впрочем, на успехах Гриндевальда в учебе это никак не отразилось. На площадку Дуэльного клуба вышли Таненбаум и Вольски. Геллерт весь подался вперед, потом опомнился и сел прямо, стараясь не выдавать больше своего предвкушения. Арбитр объявил начало поединка. Противники разошлись по разным сторонам, поклонились. Первый удар нанес Курт, с его палочки вырвался огненный всполох и одновременно он вскрикнул и сильно побледнел. Ника отразила заклинание, затем последовала вспышка, проклятие понеслось в сторону Курта, а сама девушка будто поскользнулась и едва не упала. Курт еле увернулся, он послал свое новое проклятие в противницу, та его снова отзеркалила, но это, казалось, отняло у нее последние силы. Она была бледна так же, как Таненбаум. Геллерт, видя это, не мог сдержать смех. С трибун засвистели, так как никто не понимал, почему дуэль ведется так вяло. Последовала еще серия магических ударов, вспышки проклятий были все ярче, а противники все слабее. Вольски едва стояла на ногах. Курт был в бешенстве, вокруг него все просто искрило от магии, при этом сам он выглядел ужасно, в лице не было ни кровинки, вокруг глаз залегли тени. Он ударил заклинанием, вызывающим разряд молнии, она пробила защиту Вольски, та упала на колени, при этом разряд отскочил от нее и направился с удвоенной силой в Курта. Тот свалился, как подкошенный, а проклятие, которое по всем законам магии должно уже перестать действовать, вдруг заискрило с новой силой и натянулось струной между противниками, все более накаляясь. Курт заорал от боли, а Геллерт уже не мог сдерживаться, он смеялся и ликовал. Арбитр крикнул об остановке боя, когда оба противника уже были на полу, на арену выбежал преподаватель рун Одинсон и попытался убрать повисшее над дуэлянтами магическое проклятие. Но своим волшебством он словно добавил силы этой молнии, и она еще раз ударила в противников. Ника взвыла и дернула ворот мантии, словно ей не хватало воздуха. Ткань треснула и полыхнула синим магическим пламенем, при этом повисшие между дуэлянтами разряды молнии стали слабее. Одинсон подбежал к девушке и помог ей снять мантию, и одновременно все прекратилось, проклятие исчезло, оставив после себя лишь запах озона, как после сильной грозы. Геллерт почувствовал у себя на плече чью-то руку, он обернулся, перед ним стоял Директор школы. Но смотрел он не на Гриндевальда, а на Мюллера, который встал со своего места и словно бы невербально общался с Директором.
Дурмштранг: 9. О существовании в Дурмштранге карцера Геллерт узнал еще на первом курсе, когда впервые попался на драке в коридоре. Правда, преподаватель истории магии тогда лишь пригрозил ему заточением в карцере. Уже когда Геллерт стал старше, пару раз его сюда сажали часов на пять. Это была совершенно обычная комната с кроватью и всем необходимым, на тюремную камеру она была похожа, разве что цветом стен. Они были темно-серыми, впрочем, как и большинство вещей здесь. Несмотря на то, что ничего на первый взгляд страшного в этом школьном карцере не было, наказание в виде заключения здесь считалось очень серьезным. И дело тут не только в позоре и изоляции, дело в особой магии, которая была наложена на эти стены. Здесь просто витал дух тоски и раскаяния. Геллерт думал, что посади сюда невинного ребенка, и тот будет раскаиваться из-за какой-нибудь сломанной игрушечной метлы. Впрочем, сейчас Геллерт чувствовал скорее досаду на то, что так глупо попался. Все-таки Мюллер был прав насчет того, что ему надо научиться прятать свои эмоции. Спустя несколько часов после сидения на подоконнике, Геллерт уже начал понимать, что вся его затея с наложением темно-магических чар на мантии противников была просто ребяческой попыткой отомстить. Месть, поданная в виде интересного магического опыта, который оказался весьма удачным и дал именно те результаты, которые Геллерт и ожидал увидеть. Дуэлянты действительно с каждым использованным в бою заклинанием отдавали не только магическую, но и жизненную энергию, при этом их проклятие частично отражалось от противника и возвращалось к ним самим. Конечно, Гриндевальд ожидал чего-то более зрелищного, чем короткая стычка, закончившаяся практически ничьей, но с другой стороны, оба его главных соперника получили по заслугам, и никто не стал настоящим чемпионом. И это было, безусловно, приятно. Вот только платить за эту приятность придется слишком дорого, и это Геллерт понял сразу. Из-за дани своему честолюбию он может лишиться всего – не только планов на блестящее будущее, но и жизни как таковой. Гриндевальд вспомнил лицо Мюллера и понял, что убить его - тому ничего не стоит. Убить молча, исподтишка, не дав никакого шанса на ответный удар. Геллерт просидел в карцере больше суток, за это время домовые эльфы несколько раз приносили ему еду. Кроме них никто не навестил его. Геллерт уже был рад кому и чему угодно. Даже допрос с пристрастием расстроил бы его меньше, чем сидение в этой серой комнате, высасывающей из него всю радость и оставляющей в душе незнакомое доселе чувство тоски. Геллерт был готов ко всему, даже к вылету из школы, дисциплинарному расследованию, любому суровому наказанию лишь бы выйти отсюда. На следующее утро дверь комнаты открылась, и на пороге появился Мюллер. Его серая мантия практически сливалась с цветом стен, и только рыжие волосы стали единственным ярким пятном всей окружающей обстановки. Геллерт был рад увидеть даже его, хотя ничего приятного услышать не ожидал. Оказалось, что переносить относительное одиночество в родном доме и полную изоляцию в замкнутом пространстве – это абсолютно разные вещи. - Меня выгнали из школы? – спросил Геллерт, видя, что Мюллер просто молча смотрит на него. - Удивительная прозорливость, - язвительно ответил Мюллер. - Надеюсь, ты получил удовольствие от того, что сделал, потому что иначе все это выглядит совсем уж глупо. - Жаль, что мой маленький эксперимент никто не оценил. - Оценил. Но, должен сказать, первой реакцией на него было желание тебя убить. - И поэтому ты пришел только через сутки? - Я бы мог прийти и через трое суток, но в ходе прений в директорском кабинете было решено, не выносить этот инцидент за пределы Дурмштранга. - То есть, шумно вылететь из школы у меня не получилось? – улыбнулся Геллерт. - Твоя любовь к театральным эффектам тебя уже подвела, Гриндевальд. Не стоит превращать комедию в фарс. - Я сильно подвел Братство? - Очень подвел. - И что меня за это ждет? - Я надеялся, что тебя здесь настигнет раскаяние. - И это все? – Геллерт рассмеялся. - Ты ждал, что я буду мучить тебя с помощью Crucio? - Мюллера смех Геллерта заметно разозлил. - Это абсолютно бесполезное занятие, которое не настраивает на сотрудничество. - О, так Братство готово дать мне второй шанс? - Если ты еще не понял, Братство – это тебе не клуб по интересам, оттуда если и выгоняют, то прямиком на кладбище. Строго говоря, своей выходкой нас ты не выдал, и при этом Курт все-таки был признан чемпионом, поскольку продержался на ногах дольше соперницы. Но ты был в шаге от того, чтобы расстаться с жизнью или рассудком. - Рассудком? - Полное стирание памяти – и ты до конца дней будешь развлекать персонал больницы святой Женевьевы. Геллерт понял, что от подобной участи его отделяло действительно совсем немного. Он не сомневался, что Мюллер бы это сделал, не задумываясь, будь у него на то основания. - Почему Директор вас терпит здесь? Он все про вас знает, ведь так? - А зачем людям нужны гробовщики? Каждый играет свою роль. Не бывает дня без ночи. Мы всегда были в Дурмштранге, мы его часть. Ни один пресветлый рунист не пойдет успокаивать беспокойное кладбище, для него некромантия – ругательное слово. И никто, кроме нас не найдет общего языка с вампирами, и по-настоящему противостоять им тоже получается только у нас. Не будь меня здесь, твои опыты на Острове имели бы весьма печальные последствия. Если завтра на школу нападет армия инфери, вампиров или оборотней, только у нас хватит сил и знаний защитить от них Дурмштранг. Но теперь пришла пора защитить не только школу, но весь магический мир от той расплодившейся гнили, мешающей волшебникам взять власть в свои руки. - То есть, мы практически санитары леса? - Все верно. Кто-то должен взять на себя эту миссию. Ради всеобщего блага! И кто, если не мы? Мюллер посмотрел Геллерту прямо в глаза, но тот спокойно встретил его взгляд. - Кроме нас некому. И мы зашли уже слишком далеко, чтобы отступать. Ради всеобщего блага, - ответил он, будучи уверенным, что этот ответ Мюллеру понравится. - Я полагал, что ты готов к тому, чтобы стать нашим знаменем. В тебе есть сила, воля, неустрашимость – все, что нужно, чтобы стать лидером нового магического общества. Я достаточно хорошо читаю в душах и обладаю даром истинного прорицания. Я вижу твое будущее, ты станешь великим. - А почему не вы? - Я? – Мюллер засмеялся, - Рыжий полукровка с ужасным акцентом и темным прошлым? Нет, нашим лидером должен быть ты. Геллерт молчал, размышляя над словами Мюллера. - Но я ошибся. Ты пока не готов к реализации наших целей, не избавился от мелких страстей и фантазий молодости, - Мюллер грустно улыбнулся. - Поэтому я тебе приготовил подарок. - Звучит пугающе, - Геллерт тоже позволил себе улыбку. - Уверен, что ты обрадуешься. Я уже обмолвился однажды, что увлечение Дарами Смерти не прошло мимо меня. Мюллер протянул Геллерту потрепанную кожаную папку, которую держал в руках с самого начала разговора. - Тут все, что я когда-то отыскал на эту тему. Кстати, кое-кто тоже передал тебе подарок, - сказал Мюллер, криво улыбаясь. - Кто? Вместо ответа Мюллер протянул ему рунический талисман, Геллерт узнал его, это была та самая поделка, над которой работал Винс в момент их последнего разговора. Краем глаза он заметил презрение на лице своего собеседника, и ему захотелось сразу спрятать подарок подальше. Он решил сохранить талисман Винса, что бы там не думал по этому поводу Мюллер. - Тебе пора, через этот камин ты отправишься домой, - сказал Мюллер. - А как же борьба за всеобщее благо? - Вернемся к этому вопросу, когда будешь уверен, что у тебя больше не осталось никаких других желаний. - Думаю, это произойдет весьма скоро. - Я в этом не сомневаюсь. Конец.
ВедЪма: Геллерт - тот еще монстр!))) А вообще, понравилось.
Дурмштранг: ВедЪма Спасибо!
Тигеррр: Продолжения, пожалуйста, продолжения!.. Какой Гриндевальд
zanuda: Сюжет интересный, характер Гриндельвальда хорош (брр!), другие тоже, но написано, ИМХО, неважно. Несколько затянуто, и вообще, чего-то не хватает. Стиль местами хромает, пунктуация хромает систематически. + «приемник». 10 8
yana: Повествование интересное, но оборвано как то странно, ИМХО, хочется крикнуть:"Проду! Проду!" 9 7 на АБ с 11.10.08
Дурмштранг: Тигеррр Спасибо)) Насчет проды я подумаю. zanuda спасибо за отзыв и за оценки. Учту ваши замечания. yana Спасибо за оценки. История кажется незаконченной, поскольку история Гриндевальда в этом фике только началась
Гуамоколатокинт: Весь фик меня упорно пытались убедить, что этот странный невнятный мальчик и есть будущий опаснейший великий маг своего времени. Не убедили. Вот школа хороша, это правда. (Впрочем, я уже писала о том, что согласно видению этих Стартов, Дурмштранг - моя любимая и родная школа). Вообще в фике очень много и очень обо всем, что сбивает с толку. А вместо героя - дырка. ИМХО. Жаль. Честно, жаль. 7 7
Levian N.: Много написано, хорошо написано, автор замечательно поработал над задумкой, но от исполнения осталось впечатление некоторой... двумерности. Возможно, впрочем, это моя проблема восприятия=) 10 6
бурная вода: Очень странный Геллерт. Сумасбродный маньяк, не умеющий видеть дальше сегодняшнего дня. И это он оказался равен по уму и знаниям Альбусу? Обсуждал с ним тактику и стратегию завоевания мира. Не верю. И совершенно не понятна линия с отцом. Вот от беседы не создалось впечатления, что отец хочет Геллерта в Руническом обществе, казалось наоборот, Геллерт попал именно туда, куда хотел отец. Но тогда совершенно непонтно письмо. Еще более непонятно, почему Геллерту нельзя домой - разве "разочарован"="выгнан из дома"? Поясните, автор.
vlad: Довольно слабо 8/5
Дурмштранг: vlad Гуамоколатокинт Levian N. спасибо за оценки и за мнение бурная вода Геллерт не попал туда, куда хотел его отец. Он попал в противоположный лагерь. У Геллерта с отцом в этом фике не слишком теплые чувства. А Мюллер просто пытается играть на этом, частично блефует, чтобы добиться желаемого. Геллерт здесь для меня - подросток с большими амбициями и без тормозов, он руководствуется лишь своим сиюминутным "хочу". Он разрывается между своими желаниями, поэтому и событий в фике много, и происходят они как-то сумбурно и обходятся почти без рефлексии. Единственное, что его пугает, это собственная смерть. Другие люди для него - лишь часть реквизита. Он ни перед чем не остановится, чтобы добиться желаемого, а это ключевое качество любого тирана. Что же касается мирового господства и прочих приятных вещей, то мне кажется, что Гриндельвальд никогда бы не добился этого, не будь людей, его в этом поддерживающих. Вполне возможно, что он стал лишь знаменем тех, кто уже давно хотел что-то кардинально поменять в волшебном мире. За Волдемортом многие шли по убеждению, Гриндельвальд тоже выражал чьи-то интересы, иначе бы не зашел столь далеко. Даже будь он хоть трижды харизматиком.
Alix: А мне понравилось. Маньяки тоже были детьми. 10 10
lemurik: 10/9
Дурмштранг: Alix lemurik Большое спасибо за высокие оценки!
Лис: 10 9
Дурмштранг: Лис спасибо за высокие оценки
ikarushka: Дурмштранг пишет: после торжественной линейки в главном зале Вернули в пионерское детство, спасибо В целом - ниасилил. Посему без оценог.
xenya : 9/7
Дурмштранг: ikarushka xenya спасибо за оценки
Tay: А мне понравилось. Обстоятельно так. По-дурмштранговски. 9 7
dakiny: Читать было интересно. И правда, хочется продолжения. 9 8
полная версия страницы