Форум » Архив "Весёлые старты" 2010 9-12, внеконкурс » ВС 10: Полюби меня вновь, ГГ/РУ, КМ, PG, мини, романс » Ответить

ВС 10: Полюби меня вновь, ГГ/РУ, КМ, PG, мини, романс

Команда гудшипа: Название: Полюби меня вновь Тема: «Dum spiro, spero – пока дышу – надеюсь». Автор: Melancholy Бета: Команда Гудшипа Пейринг/Персонажи: Рон Уизли/Гермиона Грейнджер, Кормак МакЛагген/Гермиона Грейнджер Жанр: romance Рейтинг: PG Размер: мини Саммари: "В медицинской литературе описано немало случаев амнезии после заклинательных повреждений. Чаще всего подобные потери памяти связаны с применением заклинаний Забвения, и лишь изредка виной таких нарушений становится сложная ментальная модификация, по типу Легилименции. Нами в больнице Святого Мунго был зарегистрирован случай развития амнезии у молодой женщины после применения сложного специального проклятия, для лечения которого были опробованы ритуалы зороастризма" Медицинский вестник магической Британии. 2004 год, том 48, №11 Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат Дж. К. Роулинг, а Рон и Гермиона – друг другу. Мы только получаем удовольствие. Комментарий: фанфик написан на «Веселые старты – 3/Веселые Старты 2010» на «Зеленом форуме»

Ответов - 33, стр: 1 2 All

Команда гудшипа: Он каждое утро целует мои руки. У него веснушки на носу. Когда он наклоняется, чтобы коснуться губами моей ладони, я внимательно пересчитываю их. Семь. У него семь веснушек на носу и еще россыпь на щеках — их я не считаю. Мне кажется, это оттого, что на улице зима: он любит солнце, а солнце должно любить его. Я далеко не уверена, но, полагаю, именно в этом все дело. — Я — Рон, — тревожно, словно я могла позабыть со вчера, говорит он. — Помнишь, Гермиона? Я послушно киваю: он приходит каждый день, он каждый день называет свое имя. И каждый день спрашивает, помню ли я. У меня холодные руки после его поцелуев. Кончики пальцев немеют. — Я хочу уйти, — отвечаю я. — Мне нужно уйти. Меня ждут, и с твоей стороны… Рон. С твоей стороны невежливо держать меня здесь. — Это не я, — произносит он устало. И трогает край одеяла. — Это колдомедики. Знаешь, кто это такие? Конечно, я знаю. Конечно. Я, пусть и магглорожденная, но волшебница. Я знаю, что я в Мунго, знаю, кто лечит меня, знаю, что на меня наложили проклятие — так они говорят. Я только не знаю, почему рядом нет Кормака. И с какой стати Рон, который просто-имя, ежедневно торчит в моей палате. А Кэти, медиведьма, смеется, что он не только днем: ночью он сидит в коридоре и смотрит на мою дверь. Она вздыхает: это такая любовь, — и улыбается мечтательно. А о любви Рона я вообще ничего не знаю. — Поговорим? — предлагает Рон. — Я принес апельсины. Они круглые и рыжие, один падает в мои ладони, сложенные лодочкой. Я грею их и опускаю голову, чтобы Рон не заметил моей радости: люблю апельсины. — Ладно, — отвечаю я неохотно. — Поговорим. О чем? — Как дела? — торопливо, используя выторгованное разрешение, спрашивает Рон. — Ничего не болит? Ты… ты не помнишь меня, да? Все еще? Последнее он выдавливает из себя: выталкивает с воздухом, что секундой раньше судорожно втянул. — Нет, — хмурюсь я. — С какой стати я должна, мистер Уизли? Я облизываю губы, на мои пальцы брызжет апельсиновый сок. — Я люблю Кормака, — спокойно говорю. — А он — меня. Мы скоро поженимся. Рон вздрагивает, ежится, уменьшаясь на глазах, и мне становится очень неудобно. — Извини, — улыбаюсь я нервно. — Это личное. Было. Рон встает, странно дернувшись, будто хочет поцеловать меня. Потом отшатывается и выходит вон. В палате витает праздничный запах. Пожалуй, на нашей с Кормаком свадьбе будут апельсины. *~*~* Рон садится рядом и взмахом палочки опускает поднос с едой на мои колени. — Твой любимый суп, — чуть срывающимся голосом говорит он. — Будешь есть? Я думаю о том, что если Кормак сейчас зайдет, будет неудобно. Поэтому упираюсь ладонью в плечо Рона, хотя в его близости нет ничего, что бы тревожило меня. Наоборот, это почти приятно, но у меня есть Кормак. Пусть он и не приходит. Рон вздыхает, клацнув зубами, и пересаживается на стул. Я зачерпываю ложку супа и отправляю ее в рот. — Почему Кормака нет? — спрашиваю я. — Почему он не навещает меня? Почему ты, а не он? Рон закрывает глаза, вдыхает-выдыхает и нарочито спокойно — напряжение можно потрогать — говорит: — Потому что тебя прокляли. Кормак — он не твой жених. Я — твой жених. Я улыбаюсь: сдержанно, уголком губ. Плохо обижать людей, даже если они так врут. — Гермиона. Я не поднимаю на него глаз, отламываю от хлеба кусочек и крошу его на серую пластиковую поверхность подноса. — Я люблю тебя. Кормак тоже. Уверена. — Он — нет. — С чего ты взял? — хмуро говорю я. — Откуда ты знаешь? Ты — не он. Ты мне не нужен. То есть… — мне самой неприятно от того, что я говорю, поэтому исправляюсь: — То есть, ты хороший, думаю. Ты заботишься обо мне, Гарри и Джинни тоже, но… Но я не понимаю, почему вы это делаете? И почему Кормак не приходит? Рон сжимает и разжимает кулаки. На запястье у него синяк — так, небольшой, словно кто-то держал его за руку, а он вырывался. Мне почему-то становится тревожно. — Это все проклятие, — бормочет он. — Ты придешь в себя и все поймешь. Врачи, которые проводят со мной сеансы восстановления, говорят: частичная амнезия. Они говорят: избирательная потеря памяти. Они говорят: ты не помнишь то, что тебе приказали забыть. Ты не сама, нет. Кто-то удалил частички твоей памяти, стер картинки, мысли, ощущения. Я думаю, они в чем-то подозревают Кормака. Во всяком случае, когда я впервые спросила о нем, у… у Рона было такое лицо, что мне показалось: убьет. Но он только крепко сжал в своей ладони мою и впервые ее поцеловал, осторожно тронув губами. *~*~* Я помню Хогвартс. Я знаю, что училась там. Помню классы, профессора Флитвика, сто двадцать баллов за тест. Помню профессора МакГонагалл, помню свитки, свои сочинения, помню Гриффиндор. Но не помню ни Гарри, ни Рона, ни Джинни — а они говорят, что мы дружили. Они говорят про свидания, на которых мы были с Роном, — но я помню только свидания с Кормаком. Места те же, беседы, улыбки — все то же, но на месте Рона — Кормак. То есть, Рон так говорит. А я говорю, что это они пытаются занять место Кормака. Думаю, они специально не пускают его ко мне. Иначе он пришел бы. Я ношу его кольцо. Рон обмолвился, что это он мне его подарил, а не Кормак, но я в это не верю. Я как раз катаю по ладони золотой ободок, когда Рон заходит в палату и садится на свой — уже — стул. — Как дела? — привычно спрашивает он, погладив меня по руке. Пальцы касаются моих, обхватывают, заставляя сжать кольцо в руках, и он мягко целует ладонь. — Нормально, — напряженно отвечаю я. — Послушай. Ты сказал, что ты мой друг. Рон, замерев, кивает. — Тогда помоги, — прошу я. — Друзья должны помогать друг другу. Помоги. — Как? — растерянно разводит он руками. — Тут лучшие колдомедики, они снимут… — Нет никакого проклятия, — раздраженно отзываюсь я. — Я все помню! Он открывает было рот, чтобы возразить, но я кидаю на него гневный взгляд и продолжаю: — И не спорь. Я знаю: вы лжете. Может, война не закончилась, и это просто очередной способ… — Что ты помнишь о войне? — неожиданно жадно интересуется Рон. — Хоть что-нибудь? Я вздыхаю и закрываю глаза, комкая в пальцах простыню. Затем неуверенно начинаю — неуверенно, потому что мне каждый день задают подобные вопросы и мои ответы всех... удивляют. Я вижу это на их лицах — смесь страха, непонимания, жалости. — Помню, что была на четвертом курсе, когда Сам-Знаешь-Кто возродился, — произношу я медленно. — Потом... помню, как что-то случилось в Министерстве, годом позже. — Нахмурившись, я отчаянно пытаюсь сопоставить части картинки в одно целое, но ничего не выходит. Виски ноют, и я сдаюсь: каждый раз словно наталкиваешься на стену. — Шестой курс был ужасным, — поежившись, добавляю я. — Всем было так страшно, верно? И Кормак... — я смотрю на Рона в ожидании поддержки, но он молчит, внимательно изучая мое лицо. — Кормак влюбился в Лаванду Браун, верно? То есть, он встречался с ней, а я... Рон вскакивает на ноги — стул с грохотом отлетает к стене — и выходит из палаты, захлопнув за собой дверь. Я откидываюсь на подушки и натягиваю одеяло на голову, мучительно размышляя над тем, с какой стати все, что я помню, — такое... туманное, зыбкое, как будто... ненастоящее. Рон в тот день больше не приходит. И на следующий день, и потом — тоже. ¬*~*~* Он возвращается три дня спустя, с целой кипой книг в кожаном переплете. Уронив их на кровать рядом со мной, Рон садится на стул и открывает первый том. С любопытством потянувшись к нему, я обнаруживаю, что книги — это фотоальбомы, и каждая страница — колдография, на которой... На которой всегда мы: я, Рон, Гарри, Джинни, родители Рона, навестившие меня пару раз, его братья... Много кто. Но я всегда стою рядом с Роном. Я улыбаюсь, смеюсь, где-то плачу, чем-то недовольна, но неизменно одно: Рон всегда со мной. — Что это? — спрашиваю я недоверчиво. — Ты... как ты это сделал? Это какая-то магия, или?.. Рон качает головой и сухо отвечает: — Это — твои настоящие воспоминания. Я хотел принести их раньше, но колдомедики сказали, что это может плохо сказаться на тебе — шок или как это называется? Но сейчас... — он качает головой и, вдруг подавшись вперед и схватив меня за руку, торопливо говорит: — Я не могу отдать тебя ему так просто, просто сдаться. Ты выбрала меня. И я намерен доказать тебе, что это было правильное решение. Я не подведу тебя, не позволю ему так играть с тобой. С нами. И я верю… — он умолкает на мгновение и поправляется: — Я надеюсь, что ты снова будешь собой. И буду надеяться, пока дышу. Я кусаю губу. Рон смотрит на меня так, что внутри все переворачивается: взгляд нежный и хлесткий одновременно. Как будто он никак не может смириться с тем, что я — не его. А потом он отпускает мою ладонь и неожиданно целует меня в щеку. Поцелуй выходит торопливым — что-то во мне говорит, что даже чересчур — и слегка неловким, но меня затапливают ощущения. Я вдруг понимаю, что скучаю — вернее, какая-то моя часть скучает. Отчаянно, до дрожи, до слез. Я моргаю, чтобы не заплакать, и Рон чуть хрипло просит: — Давай посмотрим их? Ну, пожалуйста. Это же ничего не изменит, если я лгу. Я думаю, что он не врет. Уверенность в том, что он никогда и ни за что не стал бы говорить мне неправду, все возрастает, и я начинаю думать, что, возможно, он сам верит в то, что рассказывает мне. Не хочется — почему-то даже мысль об этом причиняет боль мне — пусть даже ненароком обидеть Рона. Поэтому я киваю и пересаживаюсь поближе к нему. — Итак, — говорит он голосом, в котором вскользь проскальзывают счастливые нотки, и указывает на первую движущуюся картинку. — Это мы в Хогсмиде, нас снимал Колин Криви. Помнишь его? Что-то пробормотав, я продолжаю рассматривать нас: Рона, себя и Гарри. Нам лет... четырнадцать или чуть больше, и рука Рона лежит на моем плече, Гарри машет, улыбаясь, а я, смеясь, стряхиваю с мальчишек снежинки. — Мы купили Всекислые леденцы, — тихо говорит Рон. — Ну, знаешь, такие, которые сначала чуть ли не горькие, и только потом — вкус ягод каких-нибудь. Знаешь? Только тебе попалось что-то стоящее, и мы тебе страшно завидовали. Я ничего этого не помнила. Ни-че-го. Но Рон был совсем близко, обнимал меня, и я никак не могла забыть, каким был его поцелуй, и подумала, что… В общем, что, наверное, такое могло быть. Я могла быть такой, Рон мог быть таким. Беда была в другом: сколько бы я ни пыталась сосредоточиться, на месте Рона был кое-кто другой. Кормак. Это он обнимал меня за плечи, это с него я смахивала снежинки, это в его шарф я была закутана по уши. Рон с надеждой смотрит на меня и, когда я в ответ лишь пожимаю плечами, выглядит разочарованным. — Ладно, — тем не менее, произносит он, переворачивая страницу, — а это позже, кажется… Шестой курс, перед матчем со Слизерином. Одна из тех колдографий, где я выгляжу так, словно меня сейчас вывернет. Он смеется и протягивает мне карточку. На ней позеленевший Рон, взволнованная я, и Гарри, с тревогой изучающий собственные ботинки. — Он сделал вид, что добавил мне в сок зелье удачи, — продолжает Рон, и я недоуменно хмурюсь: — Это же запрещено! — Ты тогда сказала то же самое, — фыркает он. — А потом оказалось, что он этого не делал, и я на самом деле неплохо играю. Правда, мы с тобой из-за этого поссорились. Ну, я думал, что в меня не веришь, и все такое. Глупо, да? Этого воспоминания у меня вообще нет. Как бы я ни мучила себя, я помню только матч, просто еще один матч. Хотя волнение, которое я тогда испытывала, явно говорит об обратном. Но по-прежнему — ничего. — Если и так, — осторожно начинаю я, — то что же… что насчет нашего первого свидания? — Первый послевоенный год, — быстро и уверенно, как всегда отвечала на уроках я, говорит Рон. — Это было осенью, и я пригласил тебя в кино, потому что в конспектах Перси по маггловедению было написано, что это одно из любимых развлечений не-волшебников. Конечно, я понятия не имел, где это кино и что это вообще такое, а еще я не обменял галлеоны на ваши… фунты, верно? Поэтому мы сидели в парке под дождем и снимали водоотталкивающие заклинания всякий раз, когда кто-то проходил мимо нас. Я вздрагиваю еще тогда, когда он только начинает перечислять. Потому что это все было с Кормаком. *~*~* Очередное заклинание, наложенное колдомедиком, кажется, наконец, срабатывает. Рона еще нет, когда я неожиданно начинаю думать о «Норе». Рон пару раз упоминал ее, но я никогда не думала об этом доме так, как будто он и мой тоже. На ум почему-то все время приходит Рождество. И свитера. И теплые, вкусные пироги. А потом… Я удивленно распахиваю глаза, когда понимаю, о чем думаю. Наша с Роном комната. Она очень маленькая, но светлая, и сколько бы я ни пыталась привести ее в порядок, там все равно вечно царил хаос. Рон лежит на узкой кровати — понятия не имею, как мы туда помещались вдвоем — и листает квиддитчный журнал. Потом, когда я что-то говорю ему — слов не разобрать, все смазано, как будто смотришь фильм на испорченной пленке — он поднимается и, улыбнувшись, обнимает меня. И сразу — тепло, уютно, безопасно. Мне становится не по себе: я помнила эту комнату и раньше, но — она никогда не была моей и Рона, а принадлежала мне и Кормаку. Это он обнимал меня, не Рон. Поэтому, когда Рон заходит в палату, я встречаю его на ногах и сразу усаживаю к себе на постель. Устроившись рядом и сжав его руку в своей, торопливо и отрывисто спрашиваю: — Где мы жили до того, как я попала сюда? — В старой квартире Джорджа и Фреда, — удивленно отвечает он, а затем сжимает пальцы, до боли вдавливая их в кожу. — Ты что-то?.. — Нет, — разочарованно вздыхаю я. — Видимо, нет. Постой, а до того? — В «Норе», — пожимает он плечами. — В моей комнате, сразу после того, как решили съехаться: перевозили вещи и все такое. Я нервно вырываюсь и, поднявшись, начинаю ходить из одного угла в другой. — Гермиона! — зовет меня встревожено Рон. — Гермиона, да что происходит? Остановившись на миг, я нелепо взмахиваю руками и произношу: — Кажется, это я помню. Рон улыбается с таким облегчением, смотрит на меня с такой гордостью, что я невольно начинаю чувствовать себя правильно. Ровно до того момента, как в мыслях появляется другая картинка: я отпираю замок, чей-то смутно знакомый голос говорит мне, что Живоглот удрал из корзинки и теперь бегает по лестничной площадке, а потом, когда мы переступаем порог, оказывается, что в прихожей стою я и Кормак. *~*~* Каждый день меня заставляют принять несколько зелий, состав которых я выпытала еще в самом начале. Ничего необычного: тонизирующее, успокоительное и еще два-три других, которых должны помочь снять проклятие. С недавних пор флаконы приносит Рон. Он же и выливает нужную дозу на ложку и подносит ее к моему рту. А еще теперь он целует меня в щеку, обнимает за плечи, и я иногда отвечаю на его прикосновения. Я бы не делала этого, если бы все не казалось таким знакомым. И всякий раз мы рассматриваем колдографии. — Святочный Бал, — с кислой миной говорит Рон, указывая на меня, кружащуюся в танце с высоким темноволосым парнем. — Знакомься, Виктор Крам, и ты была с ним на этом самом Балу. Я так ревновал, — он смеется, запуская пятерню в шевелюру, и неожиданно серьезно заканчивает: — Оказывается, не к тому, к кому надо было. Сегодняшнее зелье — изумрудное и пахнет мятой. Напоив меня им, Рон вдруг, помявшись секунду, дотрагивается большим пальцем до краешка моих губ и смущенно поясняет: — Там… ну, капля осталась, и я… Это очень приятно. Я не двигаюсь, замерев, пока он не кладет ладонь на мою щеку, поглаживая, а затем, когда он пытается убрать руку, почему-то обхватываю пальцами его запястье, вынуждая остановиться. Рон недоуменно смотрит на меня, и я тихо прошу: — Расскажи про нас. Еще что-нибудь. Он улыбается, но выходит не слишком-то радостно. Помедлив секунду, он переводит взгляд на мои пальцы и выдыхает: — Хочешь про помолвку? Кивнув, я тоже изучающе смотрю на тонкое золотое кольцо и говорю: — Это было весной, верно? — Ты знаешь? — недоверчиво переспрашивает Рон, и мне очень не хочется говорить ему, что да. Потому что для меня та весна связана только с Кормаком. И больше ни с кем. И я помню, как он надевал мне на палец это кольцо, никто другой. Рон, кажется, все понимает. Во всяком случае, взгляд у него становится очень воинственный и, подавшись ко мне, он встряхивает меня за плечи и быстро говорит: — Это был я. Я и ты, и больше никого. Было еще очень холодно, и мама с Джинни все спорили насчет твоей мантии: замерзнешь ты или нет? Я мерзла, потому что ветер пробирался под тонкую ткань. Он трепал мои волосы, заботливо уложенные еще утром, и приходилось вечно поправлять прическу. Но это — совсем не важно. Важно, как на меня смотрели. Смотрел. Он. Как он говорил, что любит меня, как он говорил, что вечно будет со мной, каким смущенным и радостным он казался. Мое сердце грохотало так, что я, по идее, не должна была ничего слышать, и я и не слышала: никого, кроме него. У него нет лица, и, может, это не так уж и плохо. Мне почему-то нравится думать, что это и вправду был Рон. *~*~* Кормак приходит в пятницу. Этот день особенный, и я выделяю его среди прочих, потому что по пятницам ко мне наведываются все. Правда, все: Молли, Артур, Джордж, Гарри, Джинни, иногда даже Луна. Рон, конечно, всегда тут. Но сегодня приходит еще и Кормак. Когда я просыпаюсь, он сидит в изголовье и с ужасом смотрит на меня. Увидев, что я открыла глаза, он сразу начинает лепетать: — Я не знал, Гермиона, прости, я не знал! Это не я, клянусь, я даже не думал, потому что… Во мне ничего не ломается, ничего не трещит, ничему не больно. Я не рада, что Кормак здесь, мне все равно. Мне хочется, чтобы пришел Рон. Я отстраненно думаю, что будь сейчас на месте Кормака он, мне было бы раз в сто хуже. Кормак наклоняется ко мне и возбужденно продолжает: — Меня даже в стране не было, я только прочитал в «Пророке» — и сразу сюда. Гермиона, обещаю, у меня никогда и мысли не было, что… — он внезапно замолкает и, взъерошив собственные волосы, ухмыляется: — Хотя, может, оно и к лучшему. Уизел тебя не достоин. А вот сейчас — очень и очень неприятно. — Убирайся, — неожиданно даже для себя говорю я. — МакЛагген, убирайся и не приходи сюда больше. — Что?.. — непонимающе кривится тот. — Грейнджер, да что с тобой?.. — Ты не слышал? Приподнявшись на локтях, я смотрю на Рона, замершего на пороге. А тот глядит только на Кормака и с такой злостью, что страшно даже мне. — Не слышал? — повторяет он. — Она сказала, чтобы ты убрался. Помочь? Я благодарно улыбаюсь. Когда Рон, выпроводив Кормака, подходит ближе, собираясь сесть на свой стул, я хватаю его за ладонь и заставляю занять место рядом со мной, на кровати. — Все хорошо? — недоверчиво осведомляется Рон, потому что я закидываю его руки себе на плечи и прислоняюсь к груди. — Гермиона? Я молча качаю головой, даже не двигаясь. Все — удивительно хорошо. Рон надежный, близкий, понятный. Любимый. Моргнув, я пытаюсь осмыслить то, о чем думаю уже на протяжении нескольких дней, и до меня вдруг доходит, что правда любимый. И больше никого. Но мне отчаянно хочется вернуть себе наши с ним моменты. Очень хочется. *~*~* Я еще сплю, когда на следующий день в мою палату врываются Гарри с Роном. Оба просто светятся от счастья и, не дожидаясь, пока я выпрямлюсь и хоть чуть-чуть проснусь, начинают хором что-то кричать. — Подождите! — машу я руками. — Что-что? Гарри, наконец, останавливается, чтобы перевести дыхание, и Рон бросается ко мне и, плюхнувшись на колени около моей постели, торопливо заявляет: — Его нашли! Представляешь, мы его нашли! Того, кто наложил на тебя проклятие! Я мгновенно стряхиваю с себя остатки сна и бормочу: — Да, но я все еще… Постойте, кто это был? Теперь со мной все будет в порядке? Рон, ну не молчи! Рон умудряется все-таки встрять в поток моих вопросов и быстро отвечает: — Кто-то из Пожирателей, нам не объяснили толком в аврорате. Но через пару часов ты уже будешь в порядке! И как-то само собой выходит, что я обхватываю его шею руками и прижимаюсь губами к его губам. Рон медлит секунду, но затем отвечает на поцелуй, и Гарри смеется так громко, что к нам заглядывает медиведьма Кэти, чтобы сказать, что мы перебудим всех больных, но, увидев нас такими, и сама начинает смеяться. Мне кажется, это был лучший момент в моей жизни. *~*~* — Ты не захотела разговаривать с Кормаком. Рон сидит в своем излюбленном кресле и листает книгу, которую я подсунула ему еще до проклятия. Словом, можно было уже прочитать и даже перечитать. Недовольно посмотрев на него, я говорю: — Рональд Уизли, учитывая, что ты мог бы почерпнуть хоть какие-то знания из этой книги, совсем неудивительно, что ты так и не прочитал ее. Я бы подумала, что тебя кем-то подменили, если бы ты это сделал за… три недели, верно? Рон весело смеется и бросает книгу на журнальный столик. — Ну, так? — смотрит он на меня. — Почему ты не бросилась к нему на шею или что там принято делать в таких случаях? Я откидываюсь на спинку кресла и бурчу: — Потому что я не люблю его. И я это понимала, какими бы странными ни были мои воспоминания. — А кого ты любишь? — осторожно спрашивает он, искоса глядя на меня, и я невольно покрываюсь румянцем. — Мобедов*, — поспешно говорю я, стараясь, чтобы смущение не проскользнуло в голос. — Если бы не их ритуалы, я бы до конца жизни думала, что стать миссис МакЛагген — моя самая большая мечта. Рон смотрит на меня чуть виновато: — Если бы я знал, что моя работа в аврорате принесет нам столько бед… Никогда бы не подумал, что мне так захотят отомстить. С этим надо кончать, правда. — Ты ни в чем не виноват! — возражаю я. — Ну кому могло прийти в голову, что на нас так отыграются? И к тому же, Гарри сказал: этот парень свихнулся из-за того, что его отец отправился в Азкабан, так что… — И какое сложное заклинание! — бурчит Рон себе под нос. — Подумать только, заменить любимого человека на самого нелюбимого! Мне повезло, что ты ненавидишь Кормака больше, чем Малфоя. Фыркнув, я открываю книгу, которую он оставил на столике, и принимаюсь просматривать страницы. На каждой — множество пометок, сделанных почерком Рона. Его я узнаю везде. — К вопросу о том, кого я люблю, — тихо произношу я, как бы между прочим, — повтори-ка про себя, что ты сказал о проклятии, и больше не спрашивай меня о таком. Теперь краснеет Рон. *священнослужитель в зороастризме.

Alix: 10 10

Карина Кларк: 10/10


Команда гудшипа: Alix Карина Кларк Спасибо большое за такие высокие оценки!

кыся: 10\10

xenya : 10/10

rose_rose: Тема зороастризма осталась нераскрытой. 10/10

Команда гудшипа: кыся xenya rose_rose Спасибо за такие высокие оценки! rose_rose rose_rose пишет: Тема зороастризма осталась нераскрытой. Слишком долго вдаваться в подробности, но надеюсь, что когда-нибудь смогу это сделать)) Еще раз спасибо!

yana: 10 9

Карта: 1. 10 2. 10 Очень понравилось!

Команда гудшипа: yana Спасибо за оценки Карта Мы очень рады! Спасибо за такие высокие оценки!

tanushka-claire: Очень трогательно, чёрт 10/10

Rassda: 10/9

Леди Малфой: 7/4

Команда гудшипа: tanushka-claire Rassda Леди Малфой Спасибо за оценки!

Puding: Я верю в эту пару, им не страшны никакие заклятия! Очень понравилось))) 10/9

Команда гудшипа: Puding Мы тоже так считаем, потому что мама Ро на нашей стороне Спасибо за оценки, автору очень приятно!

Visi@nary: Под впечатлением... 10/10

Команда гудшипа: Visi@nary Спасибо большое! Автор очень рад, что фик тронул

reader: 10/10

Команда гудшипа: reader Спасибо огромное! Автор очень польщен

Мерри: Отлично. 10 и 10

Ginger: 10/10 очень хорошо. И ничего лишнего))

Свет-зеркальце: Написано хорошо, но не понравилось совсем.(( Потому что не верится в этот фик вообще. Будто это не Рон с Гермионой, а персонажи ориджа (и, кстати, очень даже неплохого), чья история к Поттериане не имеет никакого отношения. 10/4

Команда гудшипа: Мерри Спасибо огромное! Ginger О, спасибо! Очень приятно, что удалось без лишнего! Свет-зеркальце Каждый видит историю по-своему, точно так же героев. Не совпало с вашим видением - жаль, и только) Спасибо за время, потраченное на фик, и оценки.

Eva999: Очень понравился процесс излечения Гермионы. Но в то, что Гермиона ненавидит Кормака больше, чем Малфоя, я поверить не в состоянии ((( 8 8

Джекки: Такого Рона Гермиона, действительно, может предпочесть и искренно любить. Пометки на полях дорого стоят! )) 10 10

Ural Lynx: Очень тёплый фик 9/9

drop: 8 8

Seras-chan: Симпатично, хотя как-то глубины не хватило, что ли. Тема Кормака, проклятия и зороастризма не раскрыта ) Но очень тепло. Рон прекрасный ) 8 8



полная версия страницы