Форум » Архив "Весёлые старты" 2010 9-12, внеконкурс » ВС 10: "…одной цепью", Рон Уизли, Драко Малфой, Уолден МакНейр, NC-17, ангст/драма » Ответить

ВС 10: "…одной цепью", Рон Уизли, Драко Малфой, Уолден МакНейр, NC-17, ангст/драма

Ласковые Хорьки: ВС-10. Авторский фик № 6, тема: Dum spiro, spero – «Пока дышу – надеюсь» Название: «…одной цепью» Автор: SeverInnka Бета: aguamarina Герои: Рон Уизли, Драко Малфой, Уолден МакНейр; слэш Рейтинг: NC-17 Жанр: Ангст, драма Саммари: «Чем бы ни закончилась война, их личный бой уже выигран» Примечания: ООС, АУ и прочее безобразие Дисклаймер: От всего отказываемся, потому что все равно не поделим

Ответов - 26

Ласковые Хорьки: Холодный камень под ногами – мертвый. Ни шороха, ни звуков, словно из окружающего мира высосали все, кроме воздуха, да и тот воняет так, что лучше бы и его не осталось. В голове Драко крутятся только две мысли: почему порт-ключ забросил его в Азкабан и где его семья. Последнее, что он помнит: как упал от чьего-то заклятия, и как родители сквозь толпу сражавшихся спешили к нему на помощь. Потом он протянул руку за палочкой, выскользнувшей при падении, и за что-то зацепился. Его рвануло за живот, словно крюком, все завертелось, а потом он упал лицом в эту зловонную жижу, непонятно где. Место похоже на полуподвал и наталкивает на мысли о тюрьме: обшарпанностью стен, дождевой водой, льющейся с подоконника на пол. Под рукой что-то шевелится, склизкое, влажно-холодное, и Драко вдруг понимает, что это могут быть черви. Он отдергивает руку, держа ее на весу, не зная, обо что вытереть, крутит головой, ища хоть какую-нибудь тряпку, но вокруг зыбкая темнота, и его охватывает паника. К счастью, молния сверкает где-то совсем близко, и Драко наконец видит, что он и вправду в подвале – в каморке, одна стена которой забрана толстыми железными прутьями, сквозь которые видно уходящий вдаль коридор. Факел поодаль едва тлеет, отбрасывая тени на стены. Еще одна вспышка за окном – и Малфой замечает что-то, сваленное грудой в углу. Подойдя ближе, он видит ботинок, торчащий из-под мантии, и бледнеющую в полутьме руку. Драко делает шаг назад, но отступать некуда. Даже если это труп, ему все равно придется делить с ним эти четыре стены неизвестно сколько дней и ночей, пока его участь не решится. Пнув ботинком похожую на человека груду, Малфой слышит приглушенный стон. Одним махом он сдергивает драную ткань, и долгожданная вспышка молнии, последовавшая за раскатом грома, ставит все точки над «i». – Уизли? – Драко не верит своим глазам: вероятность, что компанию ему составил Рон Уизли, еще более ничтожна, чем если бы тут оказался сам Снейп. Хотя кандидатура последнего пришлась бы как нельзя кстати в такой безвыходной, во всех смыслах этого слова, ситуации. Уизли стонет и тянется рукой куда-то за спину, затем ощупывает затылок и, подняв наконец голову выше, чтоб увидеть собеседника, хрипло спрашивает: – Где мы, Малфой… Малфой? – Похоже, осознание того, с кем он находится в одном помещении, приводит Рона в чувство получше пинка слизеринца. – Знал бы, не трогал бы тебя, подыхай так, – зло шипит в ответ Драко, только теперь понимая, отчего так больно дышать. Ребро под рубашкой отдает острой болью при каждом слове. – Где мы? – повторяет Рон, снова ощупывая рассеченный затылок, и прижимает к ране ладонь, стараясь остановить кровь. Комната качается перед глазами, будто они попали в шторм, а льющаяся за окном вода захлестывает через подоконник и стекает на пол тонкими струйками, словно вокруг действительно бушует море… Драко хватается рукой за стену и стремительно оседает вниз, обдирая о камень кожу на ладони, судорожно ловя губами воздух, отчего боль раскаленным гвоздем ввинчивается под ребра, вспышками отключая сознание. – Эй… ты чего? – Уизли не успевает подхватить его. Драко снова оказывается на полу, заваливается на бок и стонет сквозь стиснутые зубы: – Отвали… Уизел… Шипя, как рассерженная змея, Драко обхватывает себя рукой со стороны сломанных ребер и обороняется от прикосновений Рона, пытающегося осмотреть его бок. – Да прекрати ты. Мы на маггловедении проходили… как их там – «Уроки первой помощи без применения магии», – Рон с усилием отодвигает руку Малфоя в сторону и пробует диагностировать повреждения. – Оценка? – все так же, сквозь зубы, выдавливает Драко. – Чего? – Рон вытаскивает малфоевскую рубашку из брюк, и ему наконец удается ощупать опухший участок. Кожа там горячая, и Малфой дергается, когда Рон нажимает чуть сильнее. – По предмету… тупица-а-а… – Малфой задыхается и яростно сжимает руку Уизли, отводя ее в сторону, не позволяя больше прикасаться к себе. Рон хочет что-то возразить, но оба замирают. Кто-то идет по коридору тяжелой поступью. – Как вы меня достали… сучьи отродья. – Красный луч рассекает воздух, будто разрезая его пополам: на тот, что позади пришедшего, и тот, откуда сыплются искры на преграду из железа и родовой магии. Слышится крысиный писк и хруст костей под ботинком – мелких, точно не человеческих, что немного бодрит заключенных. Что-то в облике мужчины, как и в его манере выражаться, кажется Драко весьма знакомым. Он внутренне настораживается – если память его не подводит, то этот человек никак не должен быть ему тюремщиком, скорее, союзником… – Так вот ты каков… мой улов. – Несколько заклинаний, одно за другим, проходят сквозь решетку, Петрификус Тоталус сбивает с ног и младшего Малфоя, и Уизли. Войдя, МакНейр склоняется сначала к Драко и, схватив огромной лапищей челюсть, сжимает, будто проверяя лошадь перед покупкой – целы ли зубы. – Вот твой папаша обрадуется, когда узнает, где его драгоценный наследничек, – МакНейр ухмыляется и размашисто бьет Драко по лицу кулаком с зажатой в нем палочкой. – Родовое достояние - мордашка, что у девки. Чем тут гордиться? – Приподняв пленника за рубаху, он трясет его, словно это ярмарочный ослик, из которого вот-вот посыплются сладости и пара монет. Драко, подобно тряпичной кукле, виснет в мощном захвате, не в силах пошевелиться под заклятием. МакНейр какое-то время смотрит на калейдоскоп чувств, отражающийся в глазах мальчишки, и улыбается ему настолько недобро, что Малфой перестает дышать. Он и прежде видел такие взгляды в свою сторону, он знает, что может последовать за ними… только тогда, в той жизни, у него была семья, были те, кто защитил бы его любой ценой, а здесь Драко – один на один с неизвестностью и упирающимся ему в бедро членом взрослого Пожирателя Смерти, и он ничего не сможет с этим сделать, ничего... Следом за Драко, отброшенным в сторону, как ненужная вещь, летит еще один пленник. МакНейр не уделил им должного внимания – или, возможно, он уже определился с первой жертвой. – Вот что, зелень непуганная, мне от вас много не надо, но возьму с каждого по полной, – МакНейр играет палочкой, будто перебирает варианты: чего именно он хочет сейчас – выдвинуть требования или сначала удовлетворить кое-какие свои потребности? Драко первым отходит от действия заклятия. Глядя в глаза МакНейра, он шипит, не обращая внимания на разбитую губу: – Ты пожалеешь, Уолден… Ты пожалеешь, что коснулся меня… сына Люциуса Малфоя. МакНейр косо усмехается в ответ, непринужденно наклоняет голову и ровным тоном произносит: – Круцио. Открыв глаза, Рон не сразу понимает, что происходит. Рядом корчится, будто в агонии, Малфой, а за прутьями решетки, с видом тонкого ценителя смакуя чужую боль, приправленную хриплой бранью в его адрес, стоит Уолден МакНейр и с нескрываемым наслаждением облизывает пересохшие губы, будто подобные развлечения привычны ему и никогда не надоедают. Хотя – а что Рональд Уизли, пригревшийся среди мамочкиных забот и хлопот, знает о настоящей жизни настоящих Пожирателей Смерти? Мог ли он подумать, что однажды будет безумно хотеть только одного – чтоб его заклятый школьный враг прекратил навлекать на себя беду? Ведь то, что делают с Малфоем сейчас – нельзя, невозможно вынести человеку… Рон на грани того, чтобы зажать уши, закрыть глаза, когда МакНейр наконец произносит нехотя: – Фините Инкантатем. – Что вам нужно от меня… от нас? – Рон бросает взгляд в сторону молчащего Драко, не решаясь приблизиться, и спрашивает еще раз: – Что вам нужно? МакНейр трясется от хохота, рывком вскакивает на ноги и, левитацией подтащив Уизли к решетке, вжимает его лицом в прутья. Тонкая перегородка носа хрустит, когда лицо впечатывается в металл, зубы скрежещут от боли, когда плечо неудачно входит в зазор между прутьями. – Вот так-то лучше, – МакНейр всем телом вжимается в него, давит на вывихнутое плечо. Крик Рона разрывает повисшую тишину, Драко в углу дергается, как от хлесткой пощечины. – Лично ты – мне не интересен, хотя… – Он бесцеремонно сдергивает с пленника брюки и опускает взгляд вниз: – Хотя ты не так уж и безнадежен, – он смеется Рону в лицо и по-звериному проходится языком там, где кровь нитями тянется по щекам, подбородку, шее. – Попроси… и, возможно, я захочу тебя первым. Рона мелко трясет. Он кричит, кричит, будто его разрывает изнутри, будто сам режет себя Сектумсемпрой, только бы не достаться этому, только бы не… …Когда-то, давным-давно, до войны. Бал в честь пятнадцатилетия наследника Малфоев. Шумные поздравления и сдержанные рукопожатия от соратников Люциуса. В зале собрались почти все одногруппники Драко и Ближний круг Лорда. Танцы, танцы... В первом вальсе с именинником кружится его мать – Нарцисса, и это выглядит как некое таинство, особый обряд чистокровного семейства. Старший Малфой с кем-то перешептывается, продолжая аплодировать вальсирующим; Драко высматривает в толпе Забини, пытаясь понять, куда тот подевался, а главное, с кем, но вместо этого натыкается на совершенно затравленный взгляд Теодора Нотта. Нетрудно проследить, куда он смотрит, и перехватить ухмылку… Уолдена МакНейра. «Этого не может быть», – помнится, лишь раз подумал Драко и тут же потерял из виду и Нотта, и МакНейра. Но любопытство не давало покоя. Драко знал, что его не кинутся искать, если он ненадолго исчезнет, нужно только попозже снова появиться на приеме, чтобы не было слухов, и чтобы отец не поджимал губы, когда будет смотреть на него за ужином через весь стол. Драко не любит его разочаровывать. Запутанные ходы, двойные ниши и тайные двери-гобелены, все это так привычно, знакомо, что почти на ощупь можно найти нужный вход, лаз и попасть, куда тебе нужно. Старый кабинет, через камин которого Драко обычно попадает в свою комнату и в зал, смежный с бальным, никогда больше никем не использовался, наверное, с самого построения Мэнора. Сейчас здесь кто-то был, и не один. Голоса показались очень знакомыми. Драко прикрыл за собой картину, служившую запасной дверью, и прислушался: – Я не хочу. Я больше… – Ты больше - что? – издевательский смех. Человек явно знает, что сказать, на что надавить. – Расскажешь отцу, что сосешь у его старинного друга, или растреплешь друзьям, кому ты подставляешь свой зад? – слышится шлепок - будто пощечина, потом скрип и тихое поскуливание. – Не надо… прошу вас. Я больше не хочу… не хочу, – отчаянный речитатив, взахлеб, переходящий в стон и снова в крик. – Силенцио. Мне не нужны свидетели, да и ты… Это продолжалось недолго, но, вместе со страхом в глазах Нотта во время вальса, расставили все по местам. Тео был в западне; и в такой же западне оказался Драко, запертый между нишей и картиной, вынужденный слушать и ждать…. ждать, когда все это кончится. – Обливиэйт, – снова скрип половиц. – Я от тебя устал… – Хлопок двери, как хлопок аппарации, и тишина. – Оставь его… Уолден… – Малфоя раскачивает из стороны в сторону, но он словно держится за что-то невидимое, что скручивает пальцы болью, но не дает упасть. Отшвырнув Рона и наградив его каким-то заклятием вдогонку, тюремщик переключается на второго пленника. – Вы смотрите! А стойкость к Непростительным у вас по наследству предается? – МакНейр вскидывает бровь – тоже своего рода усмешка, издевка, намекающая, что ничего нет и больше не будет так, как привык Малфой. На этот раз Драко хорошенько ударяют об стену и снова ставят на ноги. – А теперь скажу я, – в мгновение ока лицо Уолдена меняется. Наверное, вот таким он шел в рейды, пряча оскал под маской, пряча ярость, пряча часть себя. – Не думал, что мне так повезет, что кто-то схватит порт-ключи убитых, и уж тем более – что это будете именно вы… В очередной раз убеждаюсь – случайностей не бывает. Мешок, набитый галлеонами… – Его палочка указывает на Малфоя. – …И моя полная амнистия. – Улыбка, от которой Рон перестает чувствовать дикую боль в плече и стыд, накативший, когда его разглядывал мужчина. – …поиграю, пока не надоест – или пока ваши семьи не примут мои требования. Запечатывая их клетку латынью, МакНейр неспешно снимает с обоих заклятия, присаживается на корточки по ту сторону решетки и шепотом наводит еще какие-то чары. Какие именно, они поймут позже, когда тот уйдет, а пленники попытаются на время забыть о вражде факультетов, о принадлежности семей к разным сторонам конфликта и о том, что промелькнуло в голове у каждого, когда их осматривали, словно кусок мяса, который нужно повыгоднее продать или как следует распробовать. МакНейр больше ничего не объясняет, разворачивается и так же не спеша, прихрамывая, доходит до конца коридора, захлопывая за собой стальную дверь. Какое-то время они молчат. Рон медленно одной рукой натягивает штаны и, прикусив ладонь, старается не шевелить вывихнутым плечом. За стенами их темницы все еще бушует ураган, как нельзя лучше маскируя его редкие всхлипы и стоны. – Давай помогу, – Драко подходит к нему и, схватившись за локоть, дергает руку на себя и в сторону, вверх… Раскат грома почти заглушает крик Рона. Почти… Уизли обвисает на руках Малфоя. – Слабак… еще маггловедение проходил, – констатирует тот, стягивая с себя разодранную рубашку и фиксируя руку Уизли так, чтобы походило на то, что ему в свое время показал Снейп. Он не задается вопросом, какого черта его понесло помогать Уизли – Уизли! – какого черта он стаскивает со всей камеры ошметки тряпок под рыжую голову… но этот мальчишка, понятный, как бронзовый кнат, безобиден в сравнении с МакНейром, когда-то трепавшим Драко по голове и улыбавшимся Люциусу Малфою. Игры кончились, думает Драко, игры кончились, все школьные межфакультетские разборки остались позади, на кону сейчас не какой-то глупый кубок по квиддичу или баллы для факультетов, а собственная бесценная жизнь. Драко до слез жалко себя… и Уизли тоже. Он шмыгает носом, вытирает лицо, оставляя серые разводы на щеках, и думает, что один он здесь бы просто рехнулся. – Проснулся, неженка? – Драко сидит рядом с Уизли с таким видом, будто перед ним только что возникло приведение, сообщив пренеприятнейшую весть. – Как…что… – Рон плохо соображает. Его расфокусированные зрачки то расширяются, то сужаются в щелочку. – Рука болит… – Пальцами пошевелить можешь? – не дожидаясь ответа, Малфой встает, отходит в сторону, пятится, глядя в пол, и беспрестанно бормочет «нет…нет-нет-нет». Рон делает усилие и тоже приподнимается, чувствуя, как боль ядовитым эликсиром растекается под кожей, в венах, в распухшем плече, разъедает тело, пульсирует. – Что с тобой? – встревоженно спрашивает он, следя за Малфоем. – Мы попали… – Ты только сейчас это понял? Драко ухмыляется и присаживается на корточки, почти как МакНейр. – Ты точно в порядке? – Рон прищуривается, вслушиваясь в голос сокамерника, чтобы уловить интонации: – Ты не спятил, а? – Дурак ты, – Драко резко дергает за что-то в воздухе, у самой щиколотки, и Уизли снова падает на пол, по счастью, на здоровую руку. – Мать твою, Малфой! Малфой по-прежнему сидит на корточках и только через несколько долгих секунд поднимает глаза… Рон сжимается под его взглядом. Это куда страшнее, чем смотреть в черные, как смоль, зрачки МакНейра, на его раздувающиеся ноздри и стараться не дышать смрадом из его рта. Во взгляде Драко все – и ненависть, и боль; желание жить и отчаянье, сочащееся изо всех щелей; какое-то странное понимание реального положения дел и обреченность от этого понимания. – Мы связаны, Уизел, – Драко с размаху бьет ладонью по грязному полу, разбрызгивая грязную жижу. – Драккл подери… мы связаны, понимаешь? – Ну чего разорался? – Рон дергает ногой и правда чувствует небольшое натяжение. – Можно подумать, мы бы сбежали по одному… – Вряд ли, конечно. Только теперь это уже не важно… – Драко оседает на пол и, дернув невидимую веревку еще раз, обреченно роняет руки. – И что нам делать? – сокамерник нерешительно подползает ближе, пытаясь нащупать магические путы. Малфой не поворачивается к нему, он вообще будто ничего не слышит, он где-то далеко, и это снова настораживает Уизли. Он словно заранее знает – ничего хорошего от такого молчания не жди. – Интересно, как там снаружи, кто… кто взял верх? – Рон кусает губы, но все-таки пытается, как ему кажется, завязать разговор. – Ты бы лучше заботился о том, кто и как возьмет тебя здесь, чем кто и кого поимел там, – Драко встает на ноги и, держась за раненый бок, ходит по крошечной камере взад-вперед, насколько позволяют невидимые путы, что-то бормочет, а потом вдруг резко дергает ногой: – Поднимайся. Надо думать, как отсюда выбираться, – Драко протягивает Уизли ладонь, совсем как много лет назад. Только тогда он предлагал свою дружбу другому гриффиндорцу. Но в таких условиях и этот сгодится. – А поподробнее? – Всему свое время… Рон думает ровно минуту, вглядываясь в лицо Малфоя, которое сейчас, в грязных разводах и с содранной кожей на щеке, выглядит не таким противным, как когда-то в школе. Такому Малфою, может быть, и стоит ненадолго поверить. Тем более что выбор невелик. Вдвоем – это пусть и призрачная, но надежда. Вдвоем – будто в два раза легче. Да и не привык Рон действовать в одиночку. Он вспоминает, что где-то там – Гарри, Гермиона и другие… и пожимает ладонь Малфою, надеясь, что не совершает большой ошибки. Утро встречает их ледяным дыханием из окна под потолком и свободно гуляющими между стен сквозняками. Вцепившись в чужое тепло закоченевшими пальцами, они спят, плотно прижавшись друг к другу. В полусне Драко пытается не обращать внимания на тяжесть лежащей на нем руки Рона, а Уизли старается не думать, в чью шею утыкается замерзшим носом. …Они прошептались до утра, как настоящие заговорщики, понимая друг друга уже с одного кивка, с полуслова… Им отчаянно хочется жить, они не желают сдаваться сейчас, когда так близко, всего в нескольких футах – свобода, пахнущая дохлыми дождевыми червями и росой на сочной траве. Непременно на сочной, непременно босыми ногами по ней и лицом к небу, ловя губами капли, ловя губы… Рон просыпается, как от пощечины, будто не сон видел сейчас, будто недопоцелуй с Малфоем случился наяву, только явь эта какая-то нереальная, всего лишь похожая на правду. В висках бьется пульс, и боль от вправленного вчера плеча вдруг разливается по телу плавленым свинцом, словно его впрыснули под кожу; пальцы деревенеют, губы дрожат, а ком в горле не дает прорваться крику. Малфой не спит, но тоже молчит. Он боится признаться себе, сколь многим стали для него эти несколько часов разговора… нормального разговора и странных снов, разделенных с бывшим неприятелем, как говорил отец – «позором магических семей». Знал бы Люциус, что сейчас его сын делит тепло, делит постель с тем, кто раньше был достоин одного лишь презрения… – Малфой, ты там живой? – сонно хрипит Рон, но не отодвигается. – Боишься проснуться рядом с трупом? – все еще не открывая глаз и тоже не двигаясь с места, отвечает Драко и старается не думать о том, что больше всего ему бы хотелось бы вовсе не просыпаться; или чтобы это все оказалось злой шуткой, не более. – Нет, то есть, – шумно выдыхает Уизли с досадой, – я не думал о том, что ты труп… просто лежим тут, как… Малфой прыскает и договаривает за него: – …как парочка педрил, а? Рон молчит, растерявшись и тщетно нащупывая тему для разговора; наконец находит нечто, достаточно далекое, как ему кажется, от этой неловкой ситуации. Он старается дышать ровно, словно такое мирное общение для них давно привычно, и наконец открывает рот: – Малфой… давно хотел спросить - а правда, что Финеаса Блэка выжгли с родового древа за то, что он… ну, ты понял, о чем я… – осознав, что тема далеко не лучшая, он мнется, запинается и ерзает носом по шее Малфоя, отчего тот невольно задерживает дыхание. – …гей? – Драко через силу поворачивается к Рону лицом, придерживая ребра рукой, сцепляя зубы от боли и шипя сквозь них: – Ты бы… лучше у родни поинтересовался. – Ты это на что намекаешь? – Рон старается изобразить праведный гнев, но с его веснушками и растрепанными рыжими вихрами выходит забавно. Малфой фыркает и с ухмылкой добавляет: – Да на то, что наш общий предок отличался экстравагантностью во вкусах, причем выставлять это напоказ тоже не стеснялся, – Драко не прячет улыбку; он даже на мгновение забывает, где они, на какой дряни лежат и что в любую минуту может появиться их тюремщик… – А… почему его так… или в семье Блэков не было гомосексуалистов? – Если бы Рон мог, то именно сейчас залился бы краской до самых пяток; мешают синюшная от холода кожа и необъяснимое чувство внутреннего спокойствия, что настораживает куда больше. – Скорее, не за то, что он им был, а за то, с кем он был… – И с кем же? – любопытство берет верх, на несколько мгновений отстраняя их от реальности, будто этот пустячный разговор куда важнее всего, что они успели наговорить за ночь, распланировав каждый шаг, каждый взгляд… – Вот выберемся отсюда, спросишь у матери своей… она же Прюэтт? – Малфой снова ухмыляется и, ничего больше не рассказывая, поднимается на ноги, всматриваясь туда, где вчера с лязгом захлопнулась дверь. – Вставай, быстро! – Драко не смотрит в сторону Рона, лишь добела сжимает кулаки. – Вставай же, – хрипит он, будто уже готов впиться в горло тому, кто неспешно шествует по коридору, неся что-то в руках. МакНейр швыряет через прутья куски хлеба и, ухмыляясь, осматривает свою добычу. – Мертвыми вы мне нахер не нужны, – он присаживается на корточки, разглядывая Рона, и прикуривает «козью ножку», плохо свернутую, рассыпающуюся табачной стружкой. – Жрите, сученыши. Нам еще невесть сколько здесь сидеть, пока там, наверху, все не решится.

Ласковые Хорьки: Хлеб с пола не подбирает ни Рон, ни тем более Драко. Есть хочется еще со вчерашнего вечера, но унижение… Унижение сейчас объединяет получше кровной клятвы, покрепче принадлежности к факультету. Не сговариваясь, они отвечают почти хором: – Пошел ты… Драко отшвыривает носком ботинка заплесневевшую краюху хлеба и зло ухмыляется. – Отбросами сам будешь питаться… до конца своих дней. МакНейр вскакивает на ноги, и Круцио стирает ухмылку с лица Малфоя. – Прекрати! – Рон бросается было к Малфою, но МакНейр славится не только щедростью на заклинания, но и легкостью, с которой их разбрасывает. – Круцио! Круцио! – Неспешно закуривая новую сигарету, он облизывается, как сытый зверь, слушая крики пленников. Понемногу приходя в себя, они не сразу замечают, что снова вжались друг в друга, словно инстинктивно найдя в сумраке боли и безысходности то, что может удержать, то, за что скрюченные судорогой пальцы могут уцепиться, как за последнюю соломинку, когда не находишь спасения, когда мир разлетается на щепки, рассыпаясь в пыль, в грязь, в труху… Подняв глаза, они видят перед собой нечто, повергающее Рона в шок. Драко сильно сжимает его ладонь, одергивая, давая несколько секунд, чтобы все части плана выстроились одна за другой, как вершины в горной гряде, как ступени лестницы. МакНейр стоит посреди их клетки-темницы, широко расставив ноги, и дрочит. Его палочка наготове, а левая рука быстро скользит по багровому, со вздувшимися венами стволу. Драко сглатывает и почти до хруста сжимает чужие пальцы. Рон кусает себя за щеку изнутри, будто еще раз убеждаясь, что не спит, что происходящее так же реально, как липкие пальцы Малфоя, как его взгляд, неведомо как удерживающий находящегося на грани срыва Уизли. «Не отпускай. Не отпускай… пожалуйста», – молит ответный взгляд Рона, но их прерывают. Нетрудно было догадаться, что рано или поздно это произойдет. – Будете стоять столбами или?.. – Уолден переступает через сдернутые штаны и указывает палочкой на Уизли. Малфой разжимает пальцы, и Рон на несколько секунд теряется. Камера кружится, наполняется запахами – гниль, грязь, плесень. Тошнотворный ком подступает к горлу; но Рон представляет, что сделает с ними МакНейр, если их план не удастся, напоминает себе, что он гриффиндорец, бесстрашный, ничего не боящийся, способный на все ради… Неважно, ради кого, он просто сделает это, сделает, вот и все, это совсем несложно, надо просто отвлечь, надо… Он обходит МакНейра сбоку, опускается на колени и едва успевает открыть рот, как жесткая ладонь сгребает волосы на затылке, толкает к вздымающемуся члену. Кислый привкус немытого тела; в висках стучит кровь и желание сомкнуть зубы растет быстрее, чем он понимает, что его намерение уже заранее раскусили. В ту же секунду его дергают за волосы назад, а потом резко вперед, вниз, насаживая… Рон давится и едва справляется с позывами рвоты и слезами, предательски выступающими на глазах, ползущими по грязным щекам, по веснушкам. – Соси… соси, рыжая сука, – МакНейр толкается все чаще, сильнее, не давая перевести дух, набрать воздуха в легкие, чтоб не было так дурно, так тошнотворно мерзко жить при каждом его толчке. – А двоих потянешь? – МакНейр вскидывает изумленный взгляд, услышав это. Пока он был занят ртом Уизли, не глядя нацелив палочку на второго подростка, он упустил момент, когда Драко стянул с себя все и раскинулся на грязном полу во всей красе, опираясь на скользящие по мокрым камням локти, призывно раздвинув колени, раскрываясь, выгибаясь дугой, лаская свой член. – Ах ты… шлюха, – МакНейр на мгновение теряется. Он не сводит глаз с Драко, приподнимающего зад, проходящегося пальцами по члену вниз, к мошонке, еще ниже; с Драко, стонущего утробно «Уол-ли-и-и», проталкивающего в себя сразу два пальца. Малфой поднимает шальной взгляд: – Будешь стоять столбом или?.. – он смеется, как псих, слетевший с катушек, и трахает, трахает себя пальцами. МакНейр забывает об Уизли, отбрасывает его, как грязную ветошь. Он наваливается на Малфоя, вжимает худое тело в пол, толкается в него членом, кусает сосок, теряя голову… – Ублюдок, – слышится за спиной МакНейра, когда Драко, сжав зубы, чувствует, как проталкивается внутрь почти насухую твердый член; он подтягивает колени к плечам, а затем совершает странное движение ступней вокруг головы МакНейра; и невидимая нить стискивает тому горло, а палочка уже выхвачена из руки. – …сволочь, тварь, мерзость! – Рон кричит и тянет ногу к полу, упираясь всем телом, захлестывая магическую нить на шее врага, вцепившись в лодыжку Драко – тянет что есть силы, что есть храбрости. – Сдохни, тварь, сдохни! – Булькающие хрипы затихают, большое тело бьется в конвульсиях. У Рона градом катятся слезы, и он все тянет, тянет вниз ногу. – Он… уже мертв, – Драко тяжело дышит, придавленный вот уж воистину мертвой тяжестью, но прикладывает пальцы к сонной артерии на шее МакНейра. – Рон, он мертв. Им нужно время. Всем нужно время, когда на твоих глазах погибает человек, когда случается что-то, к чему не готовила тебя жизнь. Что было на уме у судьбы, когда она писала историю для каждого из волшебников ли, магглов ли? Намеренно ли скрестились линии жизни этих двоих над мертвым телом третьего? Но это сейчас неважно. И времени у них нет. – Драко… – Нелепо, безумно было бы сейчас вернуться к привычным прозвищам, ужимкам и комедии под названием «ты не с моего факультета»: – Я не могу разжать пальцы. – Рон тихо всхлипывает, чувствуя стыд за слезы, за то, что его так заклинило, и боится посмотреть вниз, на тело. – Рон, – Малфой не говорит, а выдыхает звуки, стараясь делать это ровно и медленно; каждое слово раскаленной магмой стекает от переломанных ребер вниз, туда, где МакНейр успел оставить свой след, который уже не смыть, не вытравить ничем. – Рон… посмотри на меня! – Он старается, он правда старается не закричать. Крик рождается не от злости, не от того, что он скоро потеряет сознание, не от того, что нечем дышать, а от дикой боли, вцепившейся в него, когда он увидел лицо Уизли, стоящего на коленях перед МакНейром. Запахи отвращения и смерти витают в камере, но смерти – больше, и это невольно вытягивает губы Драко в улыбку – жесткую, с запекшейся в трещинах по углам кровью: как пергамент с осыпавшейся краской, выцветшей на ветру и ярком солнце… Уизли через силу смотрит на него и понемногу ослабляет хватку; его пальцы дрожат. Драко вытягивает ногу из его захвата, ужом выползает из-под тела МакНейра, пятится, пока лопатки не упираются в холодный камень. – Рон! Рон, он мертв! Ты видишь – путы исчезли! Он мертв! Уизли сползает на пол. Осознание того, что они только что своими руками убили человека, догонит его позже. Сейчас МакНейр – не волшебник с меткой Лорда на руке, сейчас это их личный враг – и они его победили. Они променяли его жизнь на сотню других, думает каждый, ведь поверить словам МакНейра о том, что они останутся в живых, что их семьи будут в безопасности, было сродни вере Луны Лавгуд в существование мозгошмыгов. Да и то ее теория выглядит куда правдоподобней, чем существование чести и совести у того, кого они только что... Выбраться непросто – наоборот, все как будто на порядок усложняется. После смерти наступает освобождение? Возможно; но только для того, кто почил и больше не вернется в этот мир, не посягнет даже мысленно на чью-то свободу. А для тех, кто остался, реальностью становится чужое родовое гнездо и треск магии, будто пытающейся погрести под шатающимися сводами замка убийц его владельца, которому эта магия служила верой и правдой, защитой и силой. – Ты палочку нашел? – коротко бросает Драко, натягивая на себя вывалянную в грязи одежду, ежеминутно проверяя пульс на шее МакНейра. – Да. Только, – Рон крутит в пальцах чужую деревяшку, бывшую проводником силы своего хозяина, – я помню, как Олливандер говорил… – … что палочка выбирает хозяина, а не наоборот? Он всем это впаривает, – согнувшись пополам от боли, Драко едва понимает, что делать дальше. Добравшись до тяжелой глухой двери, за которой свобода, ни тот, ни другой не в силах обернуться на клетку, недолгое время служившую им тюрьмой. Там как будто остаются их призраки – так и не сумевшие выбраться на свободу. – Ты сможешь идти? – Уизли с лязгом захлопывает дверь, гулкое эхо разносится по коридору и ведущей наверх крутой винтовой лестнице. – У нас есть другие… варианты? – рвано выдохнув еле разборчивую фразу, Малфой вцепляется в Рона чуть повыше локтя и до самого верха больше не произносит ни слова. Первый глоток свежего воздуха. Вокруг лес и лес. Защита спала с замка, они без труда преодолели коридоры, тупики и повороты. Замок мертв, каждый его камень, каждый кусок стены, кажется, разлагается вместе с хозяином. Отовсюду несет гнилью и грязью. Хотя здесь и в лучшие времена не благоухало: МакНейр давно не держал эльфов. Необходимости в чистоте и порядке уже не было, а развлекаться в подвалах с магглами прекрасно получалось и без слуг. Держась рядом, они проходят через двор, безмолвно отвечая друг другу на немые вопросы; боль будто передается из плеча в плечо. Короткий путь от подвала до главных ворот пройден. И длинный путь от ненависти к доверию, кажется, тоже... – Мы должны попробовать, – у ворот Малфой оседает на землю, пихает палочку в руку Рона. Сил уже не остается, искать зелья в замке – опасно, кто знает, что еще таится в мрачных стенах. Так рисковать, когда они близки к спасению – верх глупости. Небо по-осеннему серое, словно разведенная тушь, с подтеками по кромке, по той грани, где его касаются высокие макушки деревьев, где небо и желтые ветви, схожие с лисьими хвостами, сливаются в одну краску, в одну полоску цвета перемешанной радуги. Кажется, что именно там лежит их путь домой… – Драко… Я, ты же знаешь… Ну, может, ты, – Рон протягивает палочку обратно Малфою. Тот поднимает голову, шумно выдыхает и делает усилие, чтоб не застонать, когда поднимается на ноги. Не отрывая глаз от Уизли, он накрывает его ладонь своей, переплетает их пальцы вокруг древка. – Я знаю, что ты неплохой волшебник, – Драко сжимает ладонь крепче. – Не для того, чтоб расщепиться при аппарации, мы через это прошли, – с нажимом говорит Драко, передавая Рону Уизли свою уверенность, которой и у самого-то осталось немного. – Драко… – Забери нас отсюда, Рон, – прерывает Малфой, и Уизли едва успевает подхватить его. Не то гриффиндорская дурость, не то еще что-то толкает Рона под руку, и он, зажмурившись, притягивает Драко к себе, утыкается носом в его макушку и шепчет, как заклинание: «Прошу… прошу, Мерлин, помоги нам…» И впервые выполняет совместную аппарацию, надеясь, что все получится. Что все будет хорошо. Хруст под спиной и тихий стон в шею, давящая на грудь тяжесть и то, чего Рон боялся больше не услышать, когда их рассеивало магией – стук чужого сердца. А еще он боится, что теперь, после всего, нельзя будет смотреть в глаза Драко так, как смотрел там, нельзя будет прикасаться, спать рядом, смеяться вместе. Странное чувство; еще несколькими сутками ранее он и представить не мог ничего подобного. Но сейчас Рону кажется, что он может почувствовать себя живым только рядом с Драко. Ему хочется потрогать губами его губы – на этот раз не во сне, ощутить их вкус, со всей пережитой грязью, страхом и болью. Возможно, это шок, думает Рон, но не хочет этому сопротивляться. – Я же говорил, – неожиданно Драко приподнимает голову, и Рон лишь теперь, как удар под дых, осознает, как он только что рисковал. Но ведь получилось, дракклы все побери, получилось! И не время сдерживать себя. Пожалеть об этом он может и после. У них теперь есть «после» - и только это имеет значение. У поцелуя вкус свободы – пьянящей, сладкой, как зимняя вишня, как солод и мед. Мир крошится в пыль, а потом сплавляется вновь – стеклом, хрустящим под спиной Рона, расколотыми камнями под рукой Драко, и чей-то крик вырывает обоих назад, в реальность, словно рядом пролетело Бомбардо. – Надо идти, – облизывая губы, все еще не веря в произошедшее, Рон прислушивается, пытаясь определить, откуда доносятся голоса. – Тебе нужен колдомедик. – Его пальцы не выпускают худых плеч; тяжесть Драко уже кажется привычной, как и его тепло, тонкие руки, острые косточки бедер. – Да… – Малфой отводит взгляд как раз в тот момент, когда над ними вспыхивают снопы искр – яркие, разноцветные, сливающиеся в цветы и драконов над неспящим Лондоном. – Победа? Значит… – Рон помогает Драко подняться на ноги. Ни тот, ни другой не замечают, что их пальцы все еще сплетены вокруг палочки бывшего Пожирателя. – Это еще ничего не значит, – Малфой, как завороженный, смотрит на фейерверк, на то, как хвост дракона бьет по серебряному шару, и из него выползают серебряные змеи. – Но… не может же быть, чтобы… – Уизли осторожно раздвигает ногой осколки, машинально ведя Малфоя за собой, по расчищенному. – Мы же были так близко… – Dum spiro, spero, – тихо, будто сам себе, шепчет Драко. – Что? – Рон оглядывается в поисках хоть одной живой души. – Пока дышу – надеюсь, – чуть громче отвечает Малфой. Что-то привлекает его внимание. Они останавливаются. Впереди стоит пробитый насквозь и чудом не рухнувший многоэтажный дом. Сквозь зияющую дыру виднеются чьи-то силуэты. Шум голосов сковывает их движения, как тогда, в подвале, когда мышцы наливались свинцом и мысли вертелись вокруг одного – выжить, защитить… – Надеяться?.. – Дышать, – Драко первым делает шаг за линию разлома и тянет за собой Рона, зная, что тот только что тоже переступил последнюю черту – рубеж, за которым есть только они двое. Чем бы ни закончилась война, их личный бой уже выигран. Остальное неважно, остальное потеряло всякий смысл полчаса назад, и теперь надо учиться существовать в новом мире, где есть «Драко» и «Рон». – Надежда – это роскошь, Рон, – и в первый раз Малфой оборачивается, чтобы улыбнуться Уизли – по-настоящему, и протягивает открытую ладонь, мысленно отвечая на его слегка напуганный взгляд: «Доверься мне…»

кыся: оченно надо эпилог. и начало. в смысле, что как то не хватает начала и конца. а так - очень. 10\9


Ласковые Хорьки: кыся Возможно вы правы.)) По-другому, к сожалению не увиделось автору. Спасибо за оценку

xenya : 10/9

yana: Здорово! 10 10

Ласковые Хорьки: xenya Спасибо yana И вам спасибо.

Карта: 1. 9 2. 9

Ласковые Хорьки: Карта Спасибо

Лис: 10 6

Puding: Понравилось, спасибо! Здорово парни c заклинанием придумали, молодцы. И я так обрадовалась, когда они спаслись! 10/9

Ласковые Хорьки: Лис Спасибо, что прочли. :) Puding Автор очень рад. Puding пишет: Здорово парни c заклинанием придумали, молодцы. И я так обрадовалась, когда они спаслись! Вместе, они смогут все. Дальше их ждет особый поворот в жизни, но опять таки - если будут держаться особняком - все старания напрасны, а если пойдут до конца... )) Спасибо за оценку!

Sirenale: очень понравилось, напряженно и жутко, стремительный сюжет. Мальчики хороши... 10/8

Ласковые Хорьки: Sirenale Спасибо. Sirenale пишет: стремительный сюжет. Затягивать не имело смысла, да и события в таком ключе, не могут долго тянуться. Автор рад и от команды - спасибо за оценку.

Леди Малфой: 8/3

Toma: 10/ 7

Ласковые Хорьки: Леди Малфой *автор аж засмущалсО* Целую ручки, я польщен. Команда, так вообще - не оправится от радости... нивжисть. ))) Toma И вам, спасибо, что прочли.

Mary1712: Браво, автор Меня очень впечатлил фик. Во первых я поверила в пейринг. Во вторых в ситуацию. А в третьих просто очень хорошо написано. Спасибо 10/10

Ласковые Хорьки: Mary1712 Спасибо за теплые слова. Автор и очень рад, что Вам понравилось.

Mileanna: так написать ангст сложно. В смысле, даже если ты не любитель NC-17, текст очень..очень...психологичный. Автор, вы умеете чувствовать людей 10/10

Ласковые Хорьки: Mileanna Автору очень и очень приятно слышать, что Вам понравилось. Спасибо!

Eva999: 8 6

drop: 10 10

Rendomski: У кого Волдеморт, у кого Финеас. Финеас тут – Финеас там... Чтение фика доставило немалое удовольствие, но, увы, качество фика отношение к этому удовольствию имело весьма косвенное. Классическая история, как герои (на месте которых могли бы быть с таким же успехом и Снейп и Гарри) попадают в одну камеру и приходят к взаимопониманию. Слишком много безобоснуйных «представьте, что». И «острые косточки бедер» - автор, герои несколько дней в камере или полгода в Аушвице провели? 6/4

Fidelia: почти на ощупь можно найти нужный вход, лаз и попасть, куда тебе нужно. Видимо, правку не убрали, и должен быть либо "ход", либо "лаз", иначе слово "попасть" кажется существительным))). Запечатывая их клетку латынью Это как? и прикуривает «козью ножку», плохо свернутую, рассыпающуюся табачной стружкой Хосспади, это что - катакомбы Аджимушкая? – Да. Только, – Рон крутит в пальцах чужую деревяшку, бывшую проводником силы своего хозяина, – я помню, как Олливандер говорил… – … что палочка выбирает хозяина, а не наоборот? Он всем это впаривает, – согнувшись пополам от боли, Драко едва понимает, что делать дальше. А разве не Рон пользовался чужой старой палочкой первые 2 года учёбы? Фик в духе старой доброй разухабистой манямбы пятилетней давности. Клетка на двоих, изнасилование злобным тюремщиком, побег в светлое будущее... 8/6

Ласковые Хорьки: Eva999 :) drop Спасибо! Rendomski и Вам спасибо, что прочли. Fidelia Интересно было прочесть подробный разбор. Спасибо, что уделили время. ))



полная версия страницы