ВС 10: "Hemeralopia", СС/ЛМ, PG-13, миди

Форум » Архив "Весёлые старты" 2010 9-12, внеконкурс » ВС 10: "Hemeralopia", СС/ЛМ, PG-13, миди » Ответить

ВС 10: "Hemeralopia", СС/ЛМ, PG-13, миди

SevLuc X.O.: ВС-10. Авторский фик 4, тема: Dum spiro, spero – «Пока дышу – надеюсь» Название: Hemeralopia* Автор: L.Berkley Бета: Морга, Fidelia Герои: Люциус Малфой, Северус Снейп Рейтинг: PG-13 Жанр: драма Саммари: немногословные семейные сцены, прерываемые многословными размышлениями героя. Дисклеймер: никакой собственности мы не имеем: не владеем даже собой. Примечание: смерть персонажа. Примечание-2: Автор благодарит приглашенную бету Морга за доброту, терпение и труд. Предупреждение: AU,OOC ______________________________________ *Hemeralopia – куриная слепота

Ответов - 40, стр: 1 2 All

SevLuc X.O.: Для М. *** Стареющий мальчик? Они все говорят: стареющий мальчик! Элементарная зависть! Чистой воды выкристаллизованная зависть неудачников. Ничего более. Их бесит, что в шестьдесят его приятное округлое лицо не напоминает смятый обрывок вчерашней газеты. Да, пухлые щеки, да, двойной подбородок – но что такого? Он выглядит солидно. Холеный джентльмен средних лет с отменным здоровьем, с поваром и счетом в банке. «Они» в воображении мистера Драко Малфоя реагировали на эту пылкую внутреннюю тираду, завистливо скрипя зубами и зеленея на глазах. Все они. Враги, изобретенные им самим для того, чтобы прекратить, наконец, заниматься бессмысленным самокопанием и забыть о том, что догнать и перегнать отца так и не вышло. Он завязал галстук и цепко, придирчиво сощурился, изучая свое отражение. Неважно, что он не напоминает изящного хищника с манерами короля, неважно, что дорогой серый костюм в серебристую полоску заметно тесноват в талии и несколько более свободен в плечах, чем хотелось бы. Зато у мистера Д.М. трое детей, прекрасная супруга, превосходный дом и повар-кореец, какого сейчас с руками оторвут в любом приличном английском доме… Он вздрогнул и опустил руки, обреченно вздохнув. Дурная, пошлая привычка вечно сравнивать себя с отцом, доводящая если не до истерики, то уж до несварения точно. – Куда ты собрался, дорогой? У миссис Д. М. голос начисто лишен двух естественных интонаций человеческой речи: вопросительной и просящей. Она постоянно утверждает. И «куда ты собрался?» звучит, как «сегодня ты никуда не идешь». – К отцу. Он умирает. – Какая жалость. Ты уверен, что это не опасно? – «Не смей принести в дом заразу». – Уверен. Не волнуйся, дорогая, всё будет хорошо. У второй по счету миссис Драко Малфой со свекром не сложилось как-то сразу и страстно. И это была не ненависть, и даже не неприязнь, просто эти два человека в одной вселенной могли существовать только при условии, что никогда не сойдутся в замкнутом пространстве. Поэтому, несмотря на то, что дорогая Ирэн родила единственную в истории семейства дочь, обожаемую дедом и бабкой мисс Гекату, Люциус Малфой невестку не видел со дня свадьбы сына. – Но Гекки ты с собой не возьмешь? – Утверждение. – Нет, дорогая, ее уже одели, и я собираюсь отправиться с ней. Отец очень просил. – Я против. Это может быть опасно для ее здоровья. Неизвестно, чем болен твой отец. – Он не болен. Он умирает, – в конце концов, мужчины в семействе Малфой умели, если требовалось, повышать голос. – Какая разница? Но по упрямому, злому взгляду мужа миссис Д.М. поняла, что на сей раз ее стареющий мальчик встал в позу, и давить на него бесполезно. Однако еще не вечер… И расплачиваться за эти пафосные ужимки ему придется долго и мучительно. – Мне всё равно, – предупредила она гневную тираду мужа , – поступай, как знаешь. И, развернувшись, покинула комнату. «Потом…», – обреченно и тоскливо подумал Драко. – «Потом… Всё потом, сейчас надо разобраться с текущими проблемами…» Но ощущение чудовищной, гнетущей вины, возникнув, никуда не исчезло, прочно закрепившись где-то в районе поджелудочной. *** В родовом гнезде было тихо и солнечно. Пахло яблоками и какой-то сладкой выпечкой. Появившийся перед гостями эльф просиял, влюблено глядя на пятилетнюю девочку в зеленом кисейном платьице, и что-то залепетал было, но… – Милый, как хорошо, что ты появился! – голос у мамы был совсем молодой, в лучах умирающего октябрьского солнца она и сама казалась юной девушкой. С простенькой домашней прической, в белом хлопковом платье, аккуратная миниатюрная Нарцисса Малфой выглядела ослепительно. Она подхватила на руки внучку, любовно поцеловала сына в щеку и окинула его внимательным, быстрым взглядом. – Папа… Как он? – Сипловато и слегка нерешительно спросил Драко, инстинктивно втянув живот. – Пьет коньяк и как всегда читает ужасную Эльжбетту Свитхарт, – отмахнулась мама, чуть поморщившись. – Невероятно! Эта невозможная извращенка всё пишет и пишет. С ума сойти можно! – Но… Он сможет со мной поговорить? – Конечно! Он в летней гостиной, иди скорей. Но, пожалуйста, запрети ему цитировать – он и тебя с ума сведет! И ни слова о самом страшном. Ни жеста, ни морщинки в уголках лучистых голубых глаз. Словно отец и вправду просто пьет коньяк и читает порнографические бульварные романы. Но Драко отлично знал мать. – Привет, привет. Будешь коньяк или до пяти ни-ни? Сядь, – отец разве что похудел заметно, а в остальном трагедии ничто не предвещало. – Ты читал? Он покрутил перед носом Драко цветастой обложкой, на которой крупный загорелый мужчина в набедренной повязке из шкуры леопарда то ли обнимал, то ли пытался придушить блондинку с большим красным ртом. Картинка периодически оживала, так что зрелище было не для слабонервных. Драко покачал головой и озабоченно глянул на отца: – Как ты? Что происходит?

SevLuc X.O.: – Ты привел Гекки? – суховато и властно. – Да, она с мамой, там… – он махнул рукой в неопределенном направлении. – Но… – Сядь и выпей, наконец, – Люциус отложил роман, и в упор посмотрел на сына. – Вот так. Ты спрашивал, что происходит? Колдомедики уверяют, что у меня в запасе есть пара дней, но я думаю, что они просто наивные оптимисты. Так что, полагаю, счет пошел на часы. И не требуй объяснений. Слава Богу и Мерлину, я буду, возможно, единственным, до сегодняшнего момента, Малфоем, который умер не в адовых корчах, потому что съел что-то не то за ужином. – Но что это? – Это старость, Драко. Я умираю от старости. – Но тебе нет и ста, пап! – Это верно, но… – Малфой пожал плечами и достал из платинового хьюмидора** сигару, – кто-то, кто распоряжается всей этой бухгалтерией, решил, что я свои сто пятьдесят отжил с опережением графика. Так что не проси у меня объяснений, малыш, я не в курсе. Однако, прими это как факт, будь любезен, и налей себе еще. Поговорим о завещании. Драко сам не знал, что испытывает. С одной стороны, отец был серьезен, так что прозвучавшее слово «смерть» располагало к унынию и приличествующей случаю помеси тоски и заботы, а с другой стороны, патриарх семейства вел себя так, словно ничего особенного не происходит, и можно просто расслабиться и слушать о том, о сем… – Папа, а может… Может, всё еще наладится? Может, позвать других врачей? – Ой, ну прекрати, – поморщился Люциус, закурив, – ты как старая наседка! Милый мой, просто поверь мне, и всё будет правильно. Итак: завещание. Все занудные детали про деньги тебе зачитает сэр Гилберт. Потом… А сейчас пара важных мелочей лично от меня. Во-первых, проследи, пожалуйста, чтобы жениха себе Гекки искала сама, когда созреет. Пообещай мне, что никаких сословных браков, венчаний в положенное время и прочей ерунды не будет. Пусть сама определяется. – Но… – Никаких «но», я знаю твою благоверную, она ход к центру земли носом пророет, но всё устроит, так, как нравится ей. А я не хочу, чтобы девочка с фамилией Малфой была связана с каким-нибудь вырожденцем, от которого ее начнет тошнить с первого взгляда. Это ясно? Драко лишь кивнул, понимая, что требование отца невыполнимо в корне, поскольку Ирэн уже заговаривала о том, что партию Гекате следует подбирать сейчас, как все приличные семьи делают. – Отлично. И второе: ты должен раз в год, 2 мая, посещать могилу Северуса Снейпа, проверять, всё ли в порядке, и оставлять там бутылку коньяка из моих запасов. Можешь прихватывать цветы, но это вовсе не обязательно, я никогда этого не делал. Словом, прочее – на твой вкус. С этим ясно? – Малфой внимательно поглядел на сына: в выцветших, почти прозрачных глазах, не было ни намека на привычную ленивую иронию. Серьезен, совершенно серьезен! Драко едва скрыл изумление. Закашлялся, деликатно прикрыв рот. – Да, я тебя понял, папа, но… – Это очень странно, да? – Да. Очень. Ты… Ты действительно каждый год туда ходил? – Действительно. А теперь будешь ходить ты. – Да, но... Я не понимаю… – он не нашелся, как выразить гамму эмоций, которые буйствовали в голове. – Я не понимаю… Он же сто лет назад умер… – Какая разница? Ну, хорошо, тебе непонятно, зачем я это делал? Ладно… Объясню. В конце концов, разок, перед смертью, я могу себе позволить какое-нибудь шокирующее признание? – Отец снова пожал плечами, но так и не усмехнулся – ожидаемо, фирменно и иронично. Ничего похожего. Люциус Малфой продолжал оставаться убийственно, почти кошмарно серьезным. – Дело в том, Драко, что я любил этого человека. В первый момент мистер Д.М. растерялся. Слово «любовь» в исполнении отца звучало слегка неестественно. Да не слегка, а откровенно дико! Если иметь в виду человека, о котором шла речь. Пиджак вдруг стал как-то невыносимо тесен, и Драко медленно расстегнул пуговицы, пытаясь сообразить, как поддержать диалог, чтоб не показаться идиотом и не обидеть отца. – Это давняя история, – наконец-то Люциус улыбнулся, не без скрытого удовольствия наблюдая за смутившимся сыном. – Боюсь, она началась до твоего рождения. – Ты любил Снейпа… в каком смысле? – наконец созрел шестидесятилетний солидный джентльмен, нервно пригладив волосы. – Как… что? Кого? Нет, нельзя было сказать, что всё, что за долю секунды возникло в расстроенном мозгу Драко, было запретной темой. Или чем-то непристойным. Нет, но дома никто никогда о таком не говорил… И не думал! А если даже и думал, то, всяко, не применительно к отцу… – Бедный мой мальчик, – вздохнул Люциус и налил сыну еще коньяку. – Нет, мужеложцем я не был, если тебя это беспокоит, хотя разные слухи ходили, но успокою тебя – ничего подобного. – Меня не беспокоит… – проговорил мистер Д. М. тихо и залпом выпил свой коньяк, – просто я немного удивлен. Причем здесь Снейп? У тебя ничего общего с ним не было. По крайней мере, я так думаю… Ничего настолько общего, чтоб… – …Разглагольствовать про любовь? – поддержал его отец, кивая. – Я понял тебя. Тем не менее, дело обстоит именно так. – И даже после того, как он умер? – осторожно спросил Драко, немного побаиваясь ответа, но успокаивая себя тем, что папа, вполне возможно, не совсем в себе… Как не жутко это звучит, но умирающий человек может ведь потерять связь с реальностью… Сознание – вещь хрупкая. Однако мысль о старческом маразме Люциуса Малфоя оказалась гораздо хуже предыдущей, и мистер Драко едва заметно тряхнул головой, чтоб больше о таком и не помышлять. – А я долго не верил в то, что Северус умер, – совершенно спокойно ответил отец, отвлекаясь от физиономии сына и разглядывая теперь изрядно облысевшую сирень за окном. – Слишком простенько. Пошло и притянуто за уши… Но потом я понял, что от того, как умирает человек, суть происходящего не меняется. Ответ на твой вопрос – да. – Не понимаю. Он, конечно, был неплохой человек, только очень странный и… – Драко прочистил горло, чтобы голос перестал звучать жалко, и на выдохе решился, – совсем не красивый. – У нас с тобой всегда были разные вкусы, дорогой, – пожал плечами задумавшийся о чем-то Малфой-старший, – но Северус и вправду не блистал в этом плане. Никогда, – он на долю секунды замолчал, прикрывая глаза. – Неважно…

SevLuc X.O.: *** ….Неважно. Но действительно, когда это началось? Я ведь редко забываю даты. Числа – мой профиль, мои друзья-любимцы. А тогда… Была поздняя весна или раннее лето. С грозами и серым небом по утрам. Когда просыпаешься и думаешь – ну дорогуша, кто там у нас за погоду отвечает, сделай сегодня, наконец, первый настоящий летний день… А сверху раскаты глумливого хохота и плевки. Вероятней всего тогда. И с первого взгляда нам стало ясно, что кто-то один непременно умрет в муках. И скоро. И это должен был быть он, потому что сопляку, едва окончившему школу, ни за что не устоять против меня. С другой стороны, его преимуществом было то, что я, зажатый в рамках модного тогда и честно пестуемого мной высокомерия, никак не мог в открытую раздавить этого приблудного выскочку. Ну смешно ведь: сиятельный любимчик Лорда, успешный, красивый, богатый, умный, в конце концов, и вдруг пачкается о какую-то нищую малолетку без роду и племени… Я никак не мог себе этого позволить, но очень хотел. До зубовного скрежета. Просто… Просто он, появляясь, немедленно вызывал желание его пнуть, особенно после того, как Лорд начал запираться с ним в комнате и часами о чем-то шушукаться. У меня, естественно, тут же нашлись соратники-собутыльники, которых точно так же раздражал новоявленный немытый фаворит. Я не пойму, отчего дело все-таки не кончилось кровавой бойней, потому что Белла начинала зеленеть при одном упоминании его имени… Но, предположительно, всех поодиночке успокоил наш, в те времена еще вполне рассудительный, господин. Меня же он вызвал на ковер и изрек: – Я хочу, чтобы вы стали друзьями, милый Люциус. Прямо сейчас, – голос у него тогда был волшебный. Ласковый, низкий, бархатный. – Сию минуту. И никаких больше сплетен и склок. Это приказ. И мы стояли друг против друга, сцепившись взглядами. Он и я. Я надменно улыбался. Он, упрямо поджав губы, зло щурился. Настоящие друзья. Холодная война, начавшаяся в тот день, продолжалась бы бесконечно, но я всегда был любопытен и падок на эксперименты. Поэтому решив форсировать события, однажды, ближе к октябрю, я позвал моего друга Северуса Снейпа в кабачок. Он хоть и ожидал от меня какой-то запредельной подлости, согласился сразу. Никогда не был трусом, на моей памяти. Вечеринка вышла унылой, поскольку единственным моим развлечением были глумливые шуточки с оскорбительным подтекстом, а его – испепеляющие взгляды исподлобья и гробовое молчание. Словом, полный провал и гадкое чувство стыда и отвращения. Следующая наша дружеская пирушка состоялась только через год. Практически всё время мы вели себя как пара магнитов, которые, вдобавок, друг друга вообще не слышат и не видят. У меня блестяще получалось изображать полное равнодушие, благо практики в сотни раз больше, чем у противника. Так что я знал, что за мной ведется суровое, неусыпное наблюдение, а Снейп… Черт его знает. Я часто ловил на себе его мрачный, не по-юношески сосредоточенный взгляд. Он изучал меня с таким остервенением, что, подозреваю, появись у него возможность – вивисекции мне было бы не избежать. Я скрупулезно изучал его в ответ. Не помню, чтобы я хоть на кого-то обращал столько же внимания, сколько досталось в те памятные двенадцать месяцев Северусу Снейпу. Словом, когда мы по-дружески сошлись всё в том же кабачке, у нас уже были темы для содержательной застольной беседы. – Я знаю, что ты связался с Дамблдором и его компанией. – Я знаю, что ты пытался удалить метку. – Пожалуй, я угощу тебя лучшим в мире коньяком. – Попробуй. Так он впервые посетил поместье Малфоев. В те времена дом стоял пустым. Я предпочитал жить в Лондоне, мама давным-давно, задолго до скоропостижной кончины отца, обосновалась в окрестностях Руана. В общем, не запустение, но тишь да гладь… – Большой дом, – без интереса разглядывая роскошную обстановку, сообщил мой новый лучший друг, – но слишком много вещей. Я честно попытался произвести впечатление на простого парня из бедных кварталов, но быстро оставил эту затею. Он вызывающе и абсолютно бессовестно скучал. Однако мой коньяк и моя библиотека в конечном счете сделали свое дело. Снейп размяк. В злых, настороженных маленьких глазенках заблестел искренний интерес. – Договоримся? – спросил я безо всяких прелюдий. – Может быть, – он безо всякого выражения на физиономии пожал сутулыми, худыми плечами и понюхал свой бокал. – Хороший напиток. Приемлемый. Мы не то чтобы договорились, просто вышло так, что через короткое время прошел слушок, будто бы Снейп шпионит в пользу Лорда в стане врага, поэтому мы все должны его подвиг уважать – и так далее, и так далее… Вполне возможно, именно тогда я и испытал первый приступ этого странного, нелогичного и вовсе не свойственного моему роду чувства – я влюбился. – Почему ты не донес про метку? Снейп уже по-хозяйски устроился в библиотеке поместья и даже иногда властно шикал на суетливых эльфов. – Какая выгода? – попивая мой коньяк, он разглядывал гравюры в какой-то здоровенной, старой как мир, книге. – Думаешь, у тебя получится меня шантажировать? – хоть эта ситуация меня напрягала, но и крайне развлекала в то же время. – Ты ведь не жадный, Малфой,– он уставился мне прямо в глаза и вдруг показался мне похожим на надменного маленького паука. – Деньги ты не ценишь, потому что у тебя их много. Сам говорил. Вполне можно использовать ситуацию для того, чтобы вы все прекратили втихаря называть меня нищебродом… – он чуть помолчал, потерев кончик длинного, крючковатого носа, и четко, громко и внятно заявил: – Короче, я хочу твой коньяк и твои книги. Я не мог перестать смеяться минуты три кряду. Теперь трудно вспомнить, как случилось, что я забросил свое лондонское жилье, столичных подружек и все те приятные мелочи, за которые я цеплялся, воображая, что это и есть свобода, и вернулся в родовое гнездо. Всё произошло плавно и практически незаметно. И во всем был виноват Снейп с его пристрастием к моему коньяку и моим книгам. Сперва он появлялся пару раз в неделю, без предупреждения и прочих светских условностей. Возможно, это начало бы меня раздражать, если б я хоть как-то ощущал его присутствие в доме, однако Снейп сидел тихо, общаться не стремился и, кажется, вообще считал меня чем-то вроде местного привидения. «О, Боже! Оно разговаривает?!» Наглец. Но его поведение было настолько естественным и искренним, что я никак не мог найти повод взбеситься так, чтобы не выглядеть глупо и смешно. А потом привык. Особенно после того, как частота его посещений в неделю увеличилась до пяти дней из семи. Тоже очень плавно и ненавязчиво. В результате, по неизвестной причине, и я стал домоседом. Присутствие Снейпа почему-то удерживало меня в стенах поместья, несмотря на то, что Лондон отчаянно ныл и скучал. Мне понравилось разбирать дедовы бумаги, изучая его манеру вести финансовые операции, своеобразную, надо сказать. Оказывается, старый деспот умел быть медоточивым душкой, если того требовал счет в Гринготтс. Кто бы мог подумать… Мы со Снейпом сидели в разных углах библиотеки, шуршали страницами, попивали коньяк, изредка курили и молчали. И так дни напролет. В конце концов, я сообщил ему, что эльфы приготовили для него спальню, чтоб не мотался туда-сюда. – Фу, – поморщился Снейп, обозревая очаровательную, в нежно-бежевых тонах, комнату, – девичий будуар. Ты за кого меня принимаешь, Малфой? Чудесный венецианский касса-панка*** он обозвал бабьим хламом, старинный шотландский пейзаж на стене – пестрой мазней аутиста, словом, все прелестные, безумно дорогие и редкие вещицы, которые кропотливо собирали многие поколения Малфоев, оказались внезапно свалкой пылесборников. Всё это было смешно до колик. Особенно то, чем стала изящная спальня, после того, как я разрешил ему всё устроить по-своему.

SevLuc X.O.: – А почему ты не хочешь спать на полу? – изумился я, старательно сдерживая глумливую усмешку. – Я не идиот, Малфой, – сообщил мне Северус серьезно, – и не нищеброд, как тебе кажется. Но от этого балдахина несет старьем и пылью. Спать невозможно. Я велел снять. Я никого похожего на Снейпа не встречал ни до, ни после. Это было захватывающе и веселило меня до такой степени, что я однажды поймал себя на мысли, что в оставшиеся два дня недели, когда Снейп где-то шлялся по своим делам, в доме становится ощутимо уныло и пусто. Именно он познакомил меня со странной способностью людей нуждаться в ком-либо. Наш господин тоже возжелал проводить собрания Упивающихся в моем поместье и периодически в старом доме становилось не до скуки. Меня такой расклад устраивал со всех сторон. Я стал опять нужен организации. Поскольку я оказался никчемным боевиком (ну не было у меня таланта уничтожать магглов или хотя бы планировать операции по очищению мира от этой грязи), вопрос уважения со стороны безжалостных и ловких соратников-убийц стоял остро. Одними деньгами уже не удавалось купить себе авторитет. А тут подвернулась возможность умаслить всех сразу и без особых потерь. Словом, я сделался владельцем настоящей конспиративной квартиры, если можно так назвать мой огромный особняк с садом и прилегающими охотничьими угодьями. Снейп продолжал шпионить, а я продолжал изумляться тому, как ловко он всех обманывает. Не знаю, как остальные, а я ему не верил ни на грош. – Ты предатель, дорогой. – Ты тоже, – ел он удивительно аккуратно и медленно, словно воспитывался в приличной семье, а не в каком-то хлеву. – Ошибки молодости, с кем не бывает? – на ужин подали перепелок, вполне съедобных. Хотя я давно собирался сменить повара. – Твое вступление в наши ряды, ты имеешь в виду? – Не передергивай. Это был глупый порыв. Я имею в виду историю с меткой. А вот ты – настоящий предатель. Но, конечно, очень талантливый. Я в восторге до сих пор. – Спасибо. – Но ты всё будешь отрицать? Он не отрицал и никогда не подтверждал. Но мне это было и не нужно. Я отлично знал, что он предатель. Я тоже. Нас это роднило. И посиделки в библиотеке. И отсутствие страха быть пойманным на лжи. И возможность молчать часами. Я не помню точно, в какой момент он перестал казаться мне уродливым. Точно так же я не помню, когда именно заметил, что он своеобразно красив. Как бывают красивы непривычные для человеческого глаза явления и существа, с банальной точки зрения совершенно безобразные. Я мог долго разглядывать его физиономию, находя в ней уйму привлекательных черт. Крючковатый, крупный нос оказался орлиным, с тонкой изящной переносицей. Нездоровый цвет лица – благородной бледностью ученого. Тощая, сутулая, совершенно нескладная фигура воспринималась мной как нечто чарующе-оригинальное, за чем можно с удовольствием наблюдать часами. Словом, игры измененного сознания зашли так далеко, что стали непреложной истиной. Он мне взаимностью не отвечал, разве что изредка косо на меня зыркал и спрашивал сухо: – Что не так у меня с лицом? Когда-то давно я, как любой ребенок, воспитанный в чрезмерной строгости, или, честно говоря, в атмосфере законченного деспотизма, решил, что просто обязан попробовать всё. Особенно всё запрещенное. После смерти деда, которая стала одним из главных праздников в моей жизни, я принялся изо всех сил претворять свое решение в жизнь. И, не смотря на то, что часть невозможных для истинного джентльмена поступков мне так и не удалась, я всё еще надеялся попробовать хотя бы половину из намеченного. По крайней мере, до женитьбы. Например, я собирался все-таки познакомиться с содомией. Несмотря на тошнотворные пристрастия моего отца, которые начисто отбили у меня охоту к экспериментам такого рода. Особенно с ангелоподобными эфебами. Я, конечно, до последнего откладывал эту часть «осуществления полной свободы», потому что сама мысль о любой непосредственной близости с мужчиной была мне предельно отвратительна. Но продолжал считать содомию чем-то вроде личного Рубикона. И тут я подумал, что Снейп, который был абсолютным отрицанием всего, что я презирал, – отличная кандидатура для разрушения любых границ. Никаких нежных губок, влажных сияющих глазок, юной свежей красоты и прочей дряни, которая так нравилась моему покойному папаше. К тому же, я действительно ощущал по отношению к нему нечто вроде пылкой влюбленности. Конечно, ничего физиологического в этом чувстве не было, но какая,, к черту, разница? – Послушай, а почему бы нам с тобой не завести интрижку? – я отлично знал, что мое врожденное умение красиво говорить и изящно соблазнять здесь не сработает. – В смысле? – он оторвался от своих пыльных фолиантов и рассеянно уставился на меня. – Ты привлекательный, я безумно привлекательный, – ухмыльнулся я, с удовольствием наблюдая за тем, как меняется выражение его лица, – тра-ля-ля… Почему бы нам не попробовать секс? Ты мне нравишься. И даже очень. Что думаешь? И тут он покраснел. Краешки губ нервно задергались, в глазах заметались какие-то жутковатые черти. Выглядело это убийственно. – Ты нажрался, Малфой, – после продолжительной странной паузы сухо констатировал Снейп и опять уткнулся в свою книгу. А я, почему-то абсолютно счастливый, еще минут пять наблюдал за тем, как медленно исчезает с его щек изумительно яркий румянец. Только один раз между нами случилось нечто, что я совершенно не мог объяснить себе ни тогда, ни сейчас. Через пару дней после моего провального выступления в роли соблазнителя мы столкнулись со Снейпом в дверях библиотеки, и, как это иногда бывает, несколько секунд растерянно примерялись, как бы разойтись, чтобы не задеть друг друга. Легкая потеря ориентации в пространстве привела к тому, что пару мгновений мы стояли практически вплотную. Я смотрел на него, он уставился мне прямо в глаза, и вдруг мне показалось, что сейчас произойдет что-то страшное и сладкое. Что-то совершенно невозможное между нами, но на долю секунды абсолютно необходимое и правильное. Я судорожно выдохнул, он странно передернул плечами и замер. Что-то внезапно изменилось в его лице, сделав его беззащитным, взволнованным и совсем чужим. А потом всё резко прекратилось. Снейп скривил рот и отступил в сторону, пропуская меня. – У меня дела. Не жди меня. Я не ждал, естественно. Не ждал ровно трое суток и два с половиной часа. Точно вспомнить момент, когда всё это началось, я не могу, но я отлично знаю, когда всё закончилось. Летом 79-го я, решив, что моя воображаемая свобода состоялась, хотя я не попробовал и половину тех мерзостей, которые были запланированы, сделал официальное предложение маленькой Нарциссе из семьи Блэк. Девочке, с которой мы были помолвлены с момента, когда она еще пачкала пеленки и ни словечка толком произнести не могла. Я сообщил об этом Снейпу несколько позже, чем того требовали наши дружеские отношения. Сам не знаю, почему. Мы по обыкновению заседали в библиотеке. Я копался в ценных бумагах, он – в запрещенном рукописном издании книги «Заль» 1340-го года. Это была уникальная штука, купленная моим прапрадедом по случаю у какого-то психопата в Каире. Пожизненное для всех, кто просто прикасался, гарантировано. Очень милая книжка. – Я женюсь, – сказал я, как всегда, без прелюдий, – в июле. Ты приглашен. Будешь моим шафером. Договорились? – Нет, – он оторвался от перевода и привычно, в упор, уставился мне в глаза. – Почему? – я так растерялся от этого резкого и безоговорочного «нет», что даже не успел оскорбиться. – Не хочу, – отрезал Снейп, захлопнул книгу и зачем-то встал. Это его «не хочу» исключило всякие попытки добиться объяснений. Я понял, что на очередное мое «почему?» он ответит «потому что не хочу». И всё. Просто и без затей.

SevLuc X.O.: Ему были безразличны чужие обиды, оскорбленные дружеские чувства, досада и даже странная, абсолютно незнакомая мне до этого момента боль где-то слева. В груди. Все эти глупости совершенно не вписывались в картину мира Северуса Снейпа. – То есть, ты и на свадьбу не явишься? – несмотря на то, что это звучало жалко, убого и унизительно, я всё равно задал вопрос. Из чистого упрямства. Чтобы сгустить мрак изнутри до полной непроницаемости. – Нет, – в его тихом голосе слышалось чуть ли не презрение, – спасибо, но я пас. 17 мая 1979 года в 3 часа 45 минут по Гринвичу он швырнул в камин горсть пороха и, сухо попрощавшись, ушел. *** Я в те времена был безоговорочно уверен, что у него нет души. А у меня она как раз, не ко времени, обнаружилась. Ощущения были не из приятных. И главное – никакой логики. Снейп появлялся в поместье исправно, но только во время собраний. А потом, мягко и ненавязчиво, мой дом перестал быть местом сходок. Господин посчитал его небезопасным. Мы ведь занимались войной, а не светскими раутами. Словом, я опять остался почти не у дел. Если не считать изрядных финансовых вливаний. И всё это меня устраивало бы, не будь Лорд так убежден, что не только я сам с потрохами должен принадлежать организации, но и моя супруга вполне уже готова принять метку. Эта новость застала меня врасплох. Я довольно мерзко струсил и начал хаотично метаться, пытаясь выкрутиться. Отвратительные времена… «Да-да-да, завтра… Еще немного надо подождать… Конечно, конечно, но не сию секунду…» Снейп наблюдал за мной. Ненавязчиво. Но я отлично знал его методы, так что уверен – наблюдение было прицельным и пристальным. В свои двадцать он за какие-то жалкие полгода начал напоминать старика со злыми, цепкими глазами и противной уверенностью в том, что он всё обо всех знает. В состоянии, близком к истерике, я поймал себя на том, что боюсь его. Но по-прежнему ничего не происходило. А вопрос метки для моей малышки, каким-то чудом зависнув в пустоте, отошел на дальний план. И это была точно не моя заслуга. Тупое выражение безоговорочной преданности в те времена прилипло к моей физиономии как вторая кожа. Наступал какой-то темный кошмарный хаос. Если пару лет назад мои соратнички еще планировали, кого и зачем они ликвидируют, то теперь убийства происходили ежедневно и беспорядочно. И я вообще перестал понимать, в чем наша цель. Бессмертие и власть? Меньше народа, больше кислорода? В любом случае, мне было не до того. Я по сию пору не знаю, как умудрился удержаться на той гнилой проволоке, по которой я тогда бегал, разрываясь между страхом за семью и страхом перед делом, в которое я уже ни на йоту не верил, но вляпался по самые уши. Возможно, ангелы-хранители действительно существуют. Мой, я уверен, расстарался тогда не на шутку. Всё кончилось невероятно и нелепо. Пророчество, о котором все шушкались чуть ли не с самого начала, внезапно оказалось далеко не бредом психопатки, и наш господин действительно сгинул по вине годовалого младенца. Это был полный провал. Я снова старательно и вдохновенно унижался, но теперь перед изученной вдоль и поперек публикой. Снейп выкрутился, как всегда – изящно и с блеском. Он появился в моем кабинете в начале декабря, и я не узнал его. – Империо? – сказал он, стряхнув угольную пыль с рукава плаща. – Интересная версия. Человек, который стоял напротив, был абсолютно чужим. – Я тебе аплодирую, Северус, – ответил я и привычно улыбнулся. На его худой, землисто-серой физиономии ничего в ответ не появилось. – Надо выпить. Я не сразу сообразил, что с ним, поскольку был искренне убежден, что ни души, ни нервов у этого мальчика-старика нет. Но я просто забыл за пару лет отчуждения, что он невероятен и уникален. – Я всё рассчитал… Я ведь всё рассчитал правильно, Малфой, – коньяк на него не действовал, но, видимо, корка на жерле вулкана, который он носил в себе, трещала основательно, – я всё сделал правильно, но… Почему?! Он говорил и говорил, иногда сбивчиво, почти беззвучно, так что мне приходилось подаваться вперед, чтобы не упустить детали этой нелепой, нелогичной, совершенно невозможной истории. Именно в ту ночь, я понял, что есть люди, которых понять невозможно, даже если в клочья изодрать мозг. Снейп был именно таким. – Что за бред! – я, в конце концов, не выдержал . – Она же грязнокровка, к тому же этот ее Поттер порядочная дрянь. Опомнись, Северус! – Как я вас всех ненавижу, – просипел он, уставившись на меня в упор. – Особенно тебя, Малфой. Глаза у него были черные, яркие, на сером, бескровном лице, и бесконечная, жуткая смена выражений делала их более чем живыми. И я осознал свою ошибку. Душа у Снейпа была. Скажу больше, этот человек оказался способным на самое идиотское, ужасное и бесполезное чувство на свете. На любовь без ответа, без надежды, без будущего и даже без прошлого. Кошмарная болезнь. По себе знаю. Нельзя сказать, что внезапная коньячная откровенность вернула его мне, но великая китайская стена, которую Снейп соорудил вокруг себя, изрядно раскрошилась. Он никогда больше не говорил со мной так, но и никогда больше не исчезал из моей жизни пугающе бесповоротно. – Ты же хотел дочь, Люциус, – естественно, он не стал и прикасаться к моему сыну, но придирчиво его изучил, склонившись над кроваткой и изрядно напугав Драко. – Еще не вечер, – меня забавляла его брезгливая осторожность, – я не собираюсь останавливаться на достигнутом. – Ты неудачник, Малфой. Девкой этот человечек был бы краше. Язва. Я до сих пор не могу понять, как это случилось со мной. С кем угодно другим – да! Даже со Снейпом, который был чокнутым с рождения. Но не со мной. В конце концов, даже мысль о том, что нас могли, сложись всё иначе, связывать интимные отношения, перестала быть для меня чем-то из ряда вон. Если бы он любил меня… Но всё сложилось так, как сложилось. Я быстро сообразил, что сопротивление бесполезно, и просто принял свою безответную любовь как данность, смирился с ней. И она ушла на глубину, затаившись где-то в грязи и тине, на самом дне моего существа, перестав болеть и ныть. Мы все просто продолжались, как могли. Он спрятал свою боль, я свою. У нас было много других, куда менее бессмысленных, занятий. И все-таки я солгал сейчас. Я опять струсил… Сказал, что поверил, в конце концов, будто он умер. Может из жалости к моему бедному Драко, может из обычного для меня малодушия… Какая, к черту, разница? Уже можно побыть честным хотя бы с самим собой. Времени для жеманства нет совсем. Если я выбрался из того кошмара, который мы все устроили, то Снейп просто обязан был выйти сухим из воды. У него всегда виртуозно получалось выкручиваться. Я думаю, он где-то есть… Не знаю, много ли смысла в этой безумной идее, смысл тут не важен. Надежде вообще никакая логика не нужна. Так что… Я уверен – он где-то точно есть. И, надеюсь, там ему хорошо. А еще я, кажется, знаю имя моего личного ангела-хранителя… Если уж мне с моим цинизмом и отвращением к бредням насчет доброго, сурового, милосердного, карающего Бога, великого Мерлина и священного бла-бла-бла, пришлось в кого-то поверить, то я поверил в правильную силу… Хоть где-то не промахнулся. Молодец.

SevLuc X.O.: *** Молчание изрядно затянулось. Коньяк уже выветрился, слегка затекла спина, да и в животе порядочно урчало. Поел ведь только утром. И то ничего дельного. В принципе, уже давно должны были звать обедать, но, видимо, мама крепко занялась Гекки. А это у них радостно и надолго… Драко переменил позу, закинув теперь левую ногу на правую, и тихонько откашлялся. Отец, очевидно, уснул, и будить его было как-то неудобно что ли… И стыдно. Всё же, как ни уютно и светло смотрелась летняя гостиная, как ни расчудесно было опять оказаться дома, где всё по-старому, слово «смерть» никуда отсюда не делось. – Ты всё понял по поводу завещания, дорогой? – Малфой внезапно открыл глаза и выпрямился в своем кресле. – Вот и отлично. Кстати… Ты читал это? Перед носом слегка ошалевшего Драко появилась диковатая цветастая картинка. Смуглый мужчина отчаянно стиснул блондинку и жадно присосался к ее шее. – Нет… – Представь себе, – оживился отец, с самым интригующим видом, – на семьдесят второй странице выясняется, что герою нечем любить героиню. Так и написано… Нечем! Послушай… Он азартно зашуршал страницами. – Пап, а может потом? – Драко понял, что дело может обернуться культурным шоком, и попробовал аккуратненько избежать чтения вслух. – Ну потом, так потом, – внезапно легко согласился Люциус и кинул книжку на ковер, – позови Гекки, я хочу с ней пошептаться. Драко смотрел на то, как мама, улыбаясь, ловко управляется с шитьем, и думал, что никогда не постигнет отцовского умения находить себе идеальных женщин. Геката прибежала минут через десять и чуть обиженно, но с достоинством, сообщила полушепотом, что дедушка спит. Мама отложила пяльцы и поднялась. Драко, только взглянув на нее, поджал побледневшие губы и задержал дыхание. – Гекки, милая, поиграй, пожалуйста, здесь, – сказала Нарцисса спокойно, – а мы с папой сейчас вернемся. «Я не хочу» – подумал Драко. – « Я не хочу. Я боюсь…» И пошел следом, чувствуя, как позорно прилипает к спине мокрый от пота шелк. *** Всё произошло без особого блеска. Посреди процесса зарядил дождь, и хоть присутствующие немедленно и схватились за палочки, добрая половина лилий вымокла и была забрызгана землей. Однако кипенно-белые цветы всё равно смотрелись торжественно и роскошно. Слов прозвучало мало, слез не было пролито вообще. Гости отметили, что, в отличие от всех прочих, новый глава фамилии держится небезупречно, слишком часто жестикулирует и прочищает горло. Но скорбный и величественный лик вдовы, конечно, компенсировал легкое недоумение, вызванное нервозностью молодого Малфоя. Решили, что он переживает из-за болезни супруги, которая слегла ровнехонько в день похорон, и простили ему всё, в том числе и отвратительно сидящий костюм. Словом, с одной стороны было о чем посудачить, а с другой – целая тысяча белых лилий, лаконичный траурный панегирик и превосходные поминки с шестью переменами блюд, которые искупали все недочеты. Гости благосклонно решили, что церемония удалась, и разошлись, вполне довольные собой и хозяевами. А ледяной октябрьский дождь всё шел и шел, превращая землю в жидкую грязь. Но, несмотря на это природное безобразие, целая тысяча чудесных лилий, которые почти скрыли скромное временное надгробие, выглядела великолепно еще очень долго. Немного странно, правда, смотрелась среди них не пойми откуда появившаяся бутылка коньяка времен Гийома Десятого****, старая как мир и потому цены не имеющая. ______________________________ ** хьюмидор (хумидор) – ящик, шкатулка или комната в которой поддерживается определенная влажность и температура, нужная для хранения сигар. *** касса-панка – изобретение эпохи итальянского Ренессанса (XV-XVI вв.), скамья-сундук или просто скамья со спинкой и подлокотниками, предшественница канапе. **** Гийом Десятый – Гийом X, герцог Гиенский, граф Пуату, основатель виноградников Винобль Де Пуату с которых началась история коньяка.

Alix: 10 10

кыся: выходит зря Малфой 40 бутылок потратил 10\9

xenya : 9/8

yana: 10 10

SevLuc X.O.: Alix xenya yana Спасибо за высокие оценки) кыся Спасибо за оценки. Ящик коньяка мелочь на фоне вселенской безответной любви))

дракон7: великолепно... а коньяк добил окончательно!

solli: ужасно грустно, прям убицца охота. Даже не знаю как оценивать. Но написано здОрово. Без юста, без любования Снейпом, но как-то так жизненно, вообще. Про несколько поколений людей, которые не заметили, что жизнь прошла мимо.

Карта: Великолепный фик, до последней буковки. 1. 10 2. 10

donna_Isadora: Потрясающий фик!

Лис: 9 6

Toma: Замечательный фик! И мой личный кинк с долгой неразделенной любовью 10/10

SevLuc X.O.: дракон7 donna_Isadora Нам очень и очень льстит ваше внимание, господа!) solli Вы - мечта любого автора. Читатель, который все понял ТАК.) Жаль что оценки не родились и огромное спасибо за отзыв и понимание. Карта Спасибо за высокие оценки и ободрение автора)) Лис Спасибо за оценки. Toma Рады , что угодили)) Автор, правда, пока кропал этот фик, думал, что неразделенность чувств живет только в голове Л.М. а на самом деле... Но для нас в любом случае важнее восприятие читателя. Спасибо большое за высокие оценки!

Веточка_Сирени: 10/8

Puding: Как жаль, что эти двое в своё время так и не договорились! Ведь любили оба, мне показалось, это видно из текста (и из названия). Вот в таком случае — всё очень печально, гораздо хуже неразделённой любви((( Практически, мой сквик: про людей, которые не смогли пробиться друг к другу из-за зашоренности, из-за недоверия... Драко повеселил)) Неужели он смог бы так растолстеть и обзавестись вторым подбородком? 10/9

Леди Малфой: 10/10

Mileanna: это жизненно. И, наверное, это главное 10/10

amallie: Последняя фраза просто отменна! 10/10

SevLuc X.O.: Веточка_Сирени Спасибо за оценки. Puding Вы очень точно все подметили. Спасибо. А Драко в этой истории - любимец автора. И это, конечно же, только вольная фантазия по поводу того, как исходный персонаж мог измениться за лето за долгую жизнь.) Леди Малфой Благодарю за высокие оценки) Mileanna Спасибо. Это именно тот комплимент, которого я ждал) Toma Ол ю нид из лав, как говорится. Огромное спасибо за оценки и понимание) amallie )) Спасибо.

Marisa Delore: Не надо лишних слов, читатель, подари рафаэлло поставь оценки. Если честно, этих слов у меня банально нет. Читатель в восхищении, выражаемом пока что только в балловом эквиваленте: 10/10

SevLuc X.O.: Marisa Delore Автор очень доволен, что читателю хорошо. Спасибо за оценку! ))))

solli: SevLuc X.O. пишет: Автор, правда, пока кропал этот фик, думал, что неразделенность чувств живет только в голове Л.М. а на самом деле... Да, и это здОрово сделано!) Я тут подуспокоилась, поэтому оценки=)) 10 8

Fidelia: Блин, это название настолько подходит этому фику, что у меня просто мурашки по коже! Сорри, я не заметила тайной любви Снейпа к Люцу, т.е., мне действительно кажется, что Северус Малфоя не любил. Но автору лучше знать))). Спасибо за фик .

Eva999: 8 8

мышь-медуница: Несколько раз отматывала вверх до шапки, чтобы убедиться, что фик авторский - у меня он почему-то упорно читался как перевод. Впечатление неоднозначное, героев не очень узнала, но... в общем, скорее понравилось... Хотя, конечно, грустная история, но светлого мне почему-то там увиделось больше)) 9\9

полная версия страницы