Форум » Библиотека-4 » Дневник Тома Реддла. Герои: Реддл и компания, рейтинг G. Заключение от 18.07.2007 » Ответить
Дневник Тома Реддла. Герои: Реддл и компания, рейтинг G. Заключение от 18.07.2007
Yukito: Название:Школьные годы-2. Дневник Тома Реддла Автор: Yukito Бета: нет Рейтинг: G Герои: Жанр: дневниковые записи, возможно AU, приключения Дисклеймер: отказываюсь от всего и вся. Аннотация: первый ранний дневник Тома. Путешествие во времени. Комментарии: нет Начало: http://fanfiction.fastbb.ru/index.pl?1-2-80-00000104-000-0-0-1132490976 Отношение к критике: дерзайте Размещение в архивах: было бы что размещать
Yukito: Предыдущий пост, судя по всему, был удалён из-за того, что читательская публика не реагировала. Но я аффтар не гордый, поэтому возобновляю попытку. ***************************************************** 13. Это было очень рискованно со стороны Реддла. Я хочу сказать, что он по природе своей самонадеян и не слушает добрых советов. Незавидную участь выбрали его нынешние приспешники – Пожиратели смерти: ведь если что-то в планах Тома пойдёт не так, всю вину он свалит на них и искренне будет считать вчерашних "друзей" своими врагами. Конечно, потолок и стены не выдержали заклятия. На какое-то время я потерял сознание, а когда пришёл в себя, то вместо древнего дольмена увидел гору обломков и каменной крошки в глубоком овраге. Мои лёгкие вдыхали сырой, прохладный воздух, на востоке показался светлый краешек солнца. Я не сразу понял, что мы каким-то образом выбрались из могильника. Рядом никого не было, зато лежали два чёрных, туго набитых мешка, по-видимому, наспех сделанных из ученической мантии. – Э-эй, Поттер! Голос шёл из оврага. Нашарив рядом с собой очки, я подполз к краю: внизу, ловко прыгая с камня на камень, двигалась человеческая фигурка с чем-то вроде неряшливого баула за спиной. Том сноровисто карабкался по стене оврага, цепляясь за обнажившиеся корни деревьев; через несколько минут он, пыхтя и отплевываясь, швырнул на землю свой мешок и вылез сам. Можно было подумать, что пребывание в могильнике пошло Брауну на пользу: его лицо сияло от удовольствия, на обычно бледном лице проступил здоровый румянец, а на коже я не заметил следов от ушибов. – Что это? – поинтересовался я. – Наш с тобой приз за хорошо выполненную работу, – весело проговорил слизеринец. – Теперь даже твои внуки будут обеспечены до конца жизни – если ты, конечно, не проиграешь их состояния на квиддичных ставках. Сощурившись, он посмотрел в сторону провала: – Хм, там можно ещё много чего найти, но я беспокоился за тебя, – Том обернулся. – Как себя чувствуешь? – Неплохо. А как мы здесь очутились? Вместо ответа Браун, улыбаясь чуть менее солнечно, пару секунд пристально рассматривал меня. – Ты хорошо меня слышишь? – А? – Я спрашиваю, – четко проговорил Том, – хорошо ли ты меня слышишь? – Более-менее. То есть, – поправился я, – хуже, чем обычно. – А видишь – хуже? Тошнит? Голова кружится? Пошатывает? Голова у меня сразу закружилась от напора его вопросов. – Ну…да. – Поражение вестибулярных рецепторов, признаки болезни Меньера, нистагм, ухудшение зрения. Итого: опасность опухолевого заболевания мозга, но, скорее всего, простая контузия. Прекрасно. Я почувствовал, что начинаю злиться. В ушах сразу прибавилось шума. – Что же здесь прекрасного? – Контузия для профессионального ловца – дело обычное. То есть, ты в своем нормальном состоянии, Поттер, – судя по звукам, Браун связывал мешки покрепче. Я хотел было ответить, как полагается, но в основании черепа вдруг страшно заломило, а перед глазами поплыли чёрные точки. Через некоторое время сознание ненадолго прояснилось, и сквозь обморочную пелену я обнаружил, что Том продолжает неторопливо и монотонно говорить, а я плыву в воздухе в нескольких футах над землёй. Сбоку, как выводок чудовищно разжиревших селезней, цепочкой летели чёрные мешки. –…честно говоря, я не ожидал такого выброса магической энергии, какой продемонстрировал этот гриффиндорец. Могу предположить, что Джеймс Поттер обладает запасом волшебной силы, по качеству вполне сопоставимой с моей – и однако же, он не в состоянии ею воспользоваться без посторонней помощи. Проще говоря, есть сейф, но нет ключа к замку. Моё вмешательство можно уподобить неожиданному нападению взломщика: без сомнения, мы оба упокоились бы в могильнике, если бы Поттер не оказался настолько хорош в качестве медиума. Опираясь на древнее заклинание Щита и Меча, а также на явное сходство наших с партнёром психометрических характеристик, я… Снова тьма, тьма без конца. Голос глохнет, тает, и я лечу вниз, как брошенный кем-то в бездонный колодец камень.
Yukito: –…магические двойники. Это внушает определенную тревогу: последний случай двойничества в области преобразующей силы зафиксирован в девятом веке. Один из носителей, назовём его "А", принадлежал к древнему роду, другой – скажем, "Б" – был полукровкой (не стоит забывать, однако, что магическая одаренность вполне безразлична к происхождению). А-носитель был убит Б-носителем при обстоятельствах, не исключавших злого умысла. История сложных взаимоотношений А и Б несколько напоминает известный сюжет с отцами-основателями Хогвартса, что даёт отдельным исследователям повод считать Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина магическими коррелятами. На мой взгляд, версия не выдерживает критики… Летящий во тьме ровный голос Тома перекрывает сумятица чужих вскриков. Они частыми вспышками белых искр прожигают мой мозг. – Мадам Помфри! Мадам Помфри! Скорее! – Джейми, старик, ты как? – Сириус… – Томас Браун, что это значит? – дрожащий от ярости голос Макгонагалл. Уже трансфигурация? С трудом поднимаю руку – или это мне только кажется? – Я…сам…всё – сам… 14. Джеймс Поттер продолжает В нашем школьном медицинском отсеке обычно лежали по два-три человека одновременно: Хогвартс – не та школа, где ученики только и делают, что пишут сочинения и читают хором по учебнику. Кровати отделены одна от другой плотными занавесками, если же для процедур нужна ещё большая интимность, мадам Помфри ставит ширму и накладывает Заглушающее заклинание. Первый день я не знал своих соседей, но на второй ширму убрали, и мы здорово повеселились с Шоном Конахью из Пуффендуя и Дэннисом Типпом, когтевранцем. Конахью оказался в ведении мадам Помфри из-за небрежного обращения с Головастыми Плескунами, которых легко принять за обычных головастиков-переростков. Вот только от последних Плескуны отличаются акульими челюстями: три ряда острейших зубов плюс повышенная агрессивность в брачный период. В общем, Шону нужно было отрастить новые сухожилия и заодно восстановить пострадавшую мускульную ткань. Типп застрял в отсеке не по своей вине: оказалось, что на сдвоенном уроке с Когтевраном Слизерин затеял соревнование по плевкам, и какой-то слизеринец плюнул в Дэнниса ядом африканской полосатой гадюки. Узнать, кто додумался использовать запрещённый приём, не удалось. Но украшенный шикарным, в ярко-жёлтую с чёрным полоску, узором, – похожий на сумасшедшую зебру и на стоп-сигнал одновременно – Типп считал, что это точно сделал Сопливус Снейп. В комнате был ещё один бокс, тщательно укрытый от посторонних глаз высокой перегородкой и защищенный несколькими заклятьями. Мадам Помфри часто исчезала в боксе, с озабоченным видом таская туда целые охапки лекарственных средств. Мы понятия не имели, кому это предназначалось. На второй день моей отлежки пришёл Дамблдор. Он передал подарки от факультетов, поболтал с нами о погоде, квиддиче, видах на лето и исчез за перегородкой. Подслушивать было бесполезно, с директором не сработали бы даже изобретённые Ремусом в прошлом году Ушные капли. Действовали они по обычному принципу: две капли в любое ухо – и пожалуйста, слышно, как мухи в соседней аудитории чешут лапками. У люпиновых капель был один большой недостаток: ученик, использовавший их, рисковал остаться вовсе без ушей. Дамблдор пробыл в боксе почти час, затем вышел и попрощался. Перед уходом он сказал мадам Помфри с прежним своим ласково-доброжелательным видом: – Я думаю, перегородку пора убрать, Поппи. Ничего страшного не случится. Мадам Помфри, в эти дни, казалось, удвоившая свои усилия, дрожащим голосом возразила: Но сэр! Можем ли мы позволить… – В некоторых случаях наука бессильна, – произнёс директор. – Даже если колдомедицина научится излечивать болезни разума, она не сможет исцелить пораженную душу. Это не её сфера, Поппи. Когда директор ушёл, и мадам Помфри, вытирая фартуком покрасневшие уголки глаз, отвернулась, Дэннис и Шон уставились на меня. Я пожал плечами: откуда мне было знать, что имел в виду Дамблдор? Утром следующего дня в комнате появился четвёртый. – Хэлло, – дружески приветствовал меня Браун. Он сидел на соседней кровати, одетый в белую с бледно-зелёными полосками пижаму, и вовсе не был похож на больного. Я приподнялся и осмотрелся: в отсеке никого, кроме нас, не было. – Ищешь тех вчерашних парней? Их срочно выписали ночью. Кажется, здешние медики считают меня страшно заразным. Ты – исключение, так как уже продемонстрировал потрясающий иммунитет, – он подмигнул. – Хэлло, – холодно ответил я. – А что случилось? Разве ты не в полном порядке? Я-то думал, что Том Браун, как кошка, всегда приземляется на все четыре лапы.
Yukito: Реддл скроил печальную мину. – Горе мне! Кажется, я рассердил гриффиндорского идола. Судьба моя будет ужасной, если только не…подожди, – он вдруг наклонился и с энтузиазмом принялся шарить в шкафчике возле кровати. Я не хотел показать заинтересованности, но всё же спросил: – Что там? – Тут приносили подходящую штуку… – Том с победным восклицанием вынул крошечный пузырёк. К тёмному флакону был неумело прикреплён белый маггловский распылитель. Нажимая на кнопку, Реддл с озабоченным видом начал щедро разбрызгивать в воздухе какую-то ароматную жидкость. Как только я вдохнул эссенции, на меня напал неудержимый чих: – ААП-ЧХИ!! Рехнулся?! Прекрати, чёрт возьми! – но Том продолжал нажимать на кнопку, пока пузырёк не опустел, а я, не видя от слёз почти ничего, не швырнул в него подушкой. Распылитель с лёгким щелчком вернулся на место. – Что это было? – задыхаясь, спросил я. – Фимиам, – невозмутимо произнёс мой сосед. - ? – Ароматическое вещество для ублажения разгневанных богов, Поттер. Радикальное средство, зато сейчас идол должен благосклонно воспринимать всё, что я скажу или сделаю. – Ты уже достаточно сделал… Что произошло в могильнике? Ты ведь использовал меня, да? – моя злость действительно куда-то улетучилась, и я мог разговаривать с Брауном, не испытывая сильного желания стукнуть кого-нибудь. – Использовал, – согласился Том. Он улёгся на свою койку и вытянул ноги. – Но если бы я не сделал бы этого, в Хогвартсе объявили бы новый траур…в Большом зале повесили бы гриффиндорский флаг, и все ученики жрали бы яичницу, вспоминая, каким хорошим ловцом был покойный Джеймс Поттер. Я тоже лёг. Потолок над нами был высоким, и мне вдруг вспомнились прозрачно-голубое весеннее небо, ветер и крики трибун во время матча за кубок Хогвартса. - Браун? - Что тебе, Божественный? - Прекращай паясничать. Что за гадость была в том пузырьке? Том покачал в воздухе рукой, растопырив тонкие бледные пальцы. Казалось, он рассматривал свою кисть на свет. – Не имею ни малейшего представления. Смесь дал мне Дамблдор, чтобы я использовал её, как только почувствую приближение припадка…ну, ты знаешь. Я оторвал от подушки голову: - Придурок, это же было твоё лекарство! Том холодно возразил: – То, что Дамблдор и остальные называют болезнью, я таковой не считаю. Поэтому и лекарства мне без надобности. Я взбил подушку кулаком поудобнее: - Поговорим серьёзно. - Угу. - Ты играешь в квиддич? Тяжелый вздох. – Ну конечно. Серьёзный разговор для Поттера – это трепотня вокруг квиддича. А суперсерьёзно он будет распространяться о… - Сказал же, хватит! – Жаль, что фимиам кончился. – Думаю, тебе нужно увлечься чем-то. Извини, конечно, это не моё дело. Но через неделю состоится соревнование между Гриффиндором и Когтевраном, а перед матчем я могу потренировать тебя на метле. – Ценю твою заботу, – произнёс Браун. – Спасибо за предложение, но от тренировок я вынужден отказаться. – Почему? – я не терял надежды переубедить его. – Видишь ли, в вашем Хогвартсе у меня неожиданно наклюнулась возможность по-настоящему увлекательных отношений. Новость была подобна разорвавшейся бомбе. Из моей головы мигом вылетели слова Дамблдора. - Ты будешь с кем-то встречаться? – Конечно, Поттер, мы оба – джентльмены и не станем трепать имя девушки. – Нет… – к тому времени мой опыт по части сердечных дел был крайне скуден. – Но ты всё равно придёшь на матч? – О да, – фыркнул Том. – К тому же, она там будет. Всё время соревнования я буду показывать ей на тебя, идёт? - Если её это устроит, – фыркнул, в свою очередь, я. Догадаться, кого имел в виду Том, было несложно. На следующий день его пришла навестить Лили Эванс, самая весёлая, смелая и умная девчонка в Гриффиндоре. Я вспомнил, что на прошлой неделе они вместе готовили проект по зельеварению, а на заклинаниях всегда садились рядом. От этого воспоминания почему-то защемило сердце.
Yukito: Во время короткого перерыва для посетителей мою кровать окружила шумная квиддичная команда, сквозь эту толпу невозможно было понять, о чем говорят Эванс и Браун. Когда Энди Дублин (загонщик) и Кейт Соммерс (охотник) начали ругаться из-за последней тренировки, в просвете между их мантиями я увидел, как Том рисует в воздухе палочкой замысловатую фигуру, а Лили внимательно наблюдает за его движениями. Ба-бах – все обернулись к Брауну – и тут же стайка персикового цвета птичек, кружась, взлетела к потолку внезапно опустевшей комнаты. Каждая птичка имела человеческое лицо и смеялась музыкальным смехом; две птички с личиками Энди и Кейт дружно щебетали вместе. Я повернулся к Брауну: - Что ты сделал? Смеясь, Том пояснил: - Просто показал Эванс пример множественной трансфигурации. Он сказал ей: - Теперь и ты сможешь сделать так же, когда захочешь. – Вряд ли получится, – Лили покачала головой. Она силилась скрыть улыбку, но её глаза весело блестели. – А ты уверен, что им не больно? - О, им очень приятно. Это ведь райские птицы. Всё-таки, верни им нормальный вид, – попросила Эванс. Бах – и квиддичные игроки с несколько обалдевшим, как после сна, видом снова толпятся у моей койки. Когда вернулась Помфри и выставила посетителей за дверь, я обратился к Тому: – У меня тоже есть к тебе просьба. Когда захочешь выпендриться перед своей девчонкой, не делай этого за счет моих друзей, ладно? – Лучше сделать это за счет Сопливуса, так, Поттер? *********************************************** Буду рад узнать мнение поттероведов
Anastasiya: О, какая штука! Общественность в моём лице жаждет продолжения)
Yukito: Anastasiya Спасибо! Эта штука ползёт ещё с прошлого года ;) Аффтар дал клятву дописАть, так что продолжение будет.
Anastasiya: Спасибо! Эта штука ползёт ещё с прошлого года ;) Да-да, начало я тоже прочитала:)
Yukito: Тогда вот подоспевшее продолжение ************************************************* 15. …С того случая Реддла везде можно было видеть в компании с Эванс. Только глухой не услышал бы разговоров о горячей гриффиндорской парочке, тем более, что ни Том, ни Лили ничего не скрывали. Наоборот, можно было подумать, что для них это вполне естественно – быть вместе. – Даже слишком естественно, – задумчиво проговорил однажды поздним вечером Люпин. Мы с Сириусом и Ремусом готовили задание по защите от тёмных сил. Все разошлись по дортуарам, в гриффиндорской гостиной остались два-три ученика, сонно читавших в неярком свете камина. Один из них, потянувшись, захлопнул учебник и поплёлся по лестнице наверх. С невольной завистью проводив его взглядом, я спросил: – Что ты имеешь в виду? – Конечно, то, что Лили и наш крутой новичок здорово поладили, – Сириус опередил Рема. Растрепав пятернёй гриву иссиня-черных волос, Блэк отодвинул наполовину исписанный пергамент подальше от себя и широко, по-собачьи зевнул. – А тебя, Джейми, это совсем не беспокоит? – Нет, – сдержанно ответил я, уставившись в своё неоконченное сочинение. – Если Эванс поможет Брауну приспособиться к Хогвартсу, я буду только рад. – Эй-эй! – возмущенно приподнявшись над столом, Сириус помахал испачканной в чернилах рукой перед моими глазами. – Очнись, у тебя уводят девочку, а ты разыгрываешь хорошего парня! Давно пора показать этому самовлюбленному магглу, где мандрагоры зимуют! – Оставь его в покое, – лаконично высказался Ремус, перелистывая учебник. – Кого оставить – нашего зазнайку Томми или слюнтяя-Поттера, для которого значок старосты в последнее время стал слишком много значить? – уже готовый к хорошей перепалке, Блэк повернулся к Люпину. – И того, и другого, – невозмутимо ответил Рем, скосив на него золотисто-серые глаза. – Отношения с Эванс – личное дело Джеймса, так? А Браун пока ничего плохого не натворил. – Заткнитесь оба, – вставая, сказал я. – Ты, Сириус, зря намекаешь на мою трусость. У меня с Эванс ничего не было, а навязываться, если она этого не хочет, я не стану. Вообще, спать пора – на часах, наверное, уже за двенадцать. Блэк изумленно приоткрыл рот. – Ты готов сдаться вот так просто? Постой, – он с озабоченным видом принялся щупать мой лоб. – Может, тебя проклял кто-нибудь, а мы и не заметили? Я отвел его руку и спиной к нему в полном молчании начал складывать в стопку учебники. – Ладно, как хочешь, – наконец холодно проговорил Сириус. – Люпин, захватишь моё барахло? А то мне что-то лень сегодня. Всем спокойной ночи, – и я услышал звук удаляющихся шагов. В камине тихо потрескивали дрова. Ремус глубоко вздохнул и потёр виски: – С ним всегда так, верно? Я с выражением процитировал: – Благородный Сириус Блэк из благороднейшего и древнейшего семейства Блэков. А как он отозвался о Брауне, ты заметил? "Самовлюбленный маггл"! – я швырнул перо в раскрытую сумку. – Ну, вы оба принадлежите к чистокровным семьям, – осторожно ответил Рем. – Просто от некоторых привычек не так-то легко избавиться… да и злится Сириус на Брауна не потому, что он – маггл. – Почему же ещё? – сердито возразил я. – Больше ведь причин нет? Люпин покачал головой. – Ну ты даёшь… Конечно, есть. Во-первых, до появления Тома самыми сильными волшебниками на четвёртом курсе считались ты и он сам. – А как насчет тебя? – перебил я Люпина. – Я – другое дело, – со слабой улыбкой ответил он. – Не стоит даже спрашивать. Кстати, Том ведь уже догадался, что я за птица? Прозрачные глаза Ремуса проницательно взглянули на меня. Люпин всегда был самым умным из нас, да и говорил он сейчас так, будто знал ответ заранее, поэтому мне оставалось только кивнуть. – Но точно ему вряд ли что известно, – предупредил я, словно оправдываясь. – Да? Временами Том смотрит на меня, как на редкое животное – знаешь, мелькает в глазах такой узкоспециальный научный интерес, – Рем не без горечи усмехнулся. – Но это мелочи. Должен сказать, он держит себя безупречно – для человека, знающего, что вынужден жить бок о бок с оборотнем.
Yukito: Я положил руку ему на худое плечо: – Хочешь, я поговорю с Брауном? Объясню… – Нет, спасибо, Джеймс. Лучше я продолжу объяснять тебе, за что Сириус невзлюбил Тома. Во-вторых, опять-таки до его появления Блэк был самым популярным парнем в школе. – Этот жестокий удар великолепный Сири как-нибудь переживёт, – я пренебрежительно хмыкнул. – Переживёт, – согласился Люпин. Он сидел, прислонившись к спинке стула и заложив руки за голову. – А вот третья причина… Честно говоря, я и сам не слишком её понимаю. – Ты меня заинтриговал, – я тоже заложил руки за голову и начал потихоньку раскачиваться на стуле. Дерево подо мной едва слышно поскрипывало. – Третья причина в том состоит, что Сириус с первого курса считал себя твоим лучшим другом, от которого ты не станешь держать никаких важных тайн. А с момента… – прости, это уже нечто вроде надоевшей присказки – появления Тома Брауна ты постоянно следишь за новичком, меньше тренируешься, по ночам исчезаешь и возвращаешься без сознания, зато с деньгами; ничего не рассказываешь и даже, – похоже на то – уступаешь Брауну Эванс… Странно, да? – Извини, не понимаю. Что странного? – я пожал плечами. Слова Люпина вызывали у меня раздражение. – Ты не рассказал нам о твоём ночном приключении потому, что Том предпочитает об этом молчать? Когда было нужно, Люпин умел задавать вопросы в лоб, и уклониться от них было практически невозможно. – Да, черт возьми. – Тебе не кажется, что Том Браун – очень странный парень? Никто его не знает, никто ничего не слышал о его семье. Некоторые учителя никогда не спрашивают его на своих уроках, только поспешно добавляют баллы Гриффиндору. Почему? Кровавый барон кланяется Брауну в коридорах, Пивз его избегает, Безголовый Ник отмалчивается – а чего может бояться привидение? – Не знал про Кровавого барона и Ника… – глядя в огонь, с расстановкой произнёс я. Рем снова заговорил: – Пойми правильно, Джеймс. Том, кажется, неплохой… но он не заводит с кем-то отношения просто так, для удовольствия. Когда его слушаешь, постоянно чудится большая разница между тем, что он говорит и тем, что он думает на самом деле. – Прости, но всё это как-то преувеличенно, – я зевнул. Люпин ответил вопросом: – Тогда что ты знаешь о нём? Кроме того, что Браун учился в Хогвартсе лет двадцать-тридцать назад в Слизерине? Прекратив зевать, я уставился на Рема. – Подожди, а откуда…? Люпин пожал плечами: – Об этом можно догадаться по его поведению и речи. Даже почерк у него старомодный, сейчас так не пишут. Вчера они со Снейпом поспорили насчёт изображения какого-то слизеринского декана, так что Слизерин Том Браун знает как свои пять пальцев. – Поспорили со Снейпом? Так вот почему Блэк… – Снейп бегает за Брауном как собачонка, они постоянно видятся в библиотеке. Северус благодаря Тому даже получил доступ в Запретную секцию. Моя голова пошла кругом. Что происходит? – Но там литература для старшекурсников, для подготовки к ЖАБА. Как Браун мог повлиять на смотрительницу? Люпин с сожалением взглянул на меня: – Ты недооцениваешь своего нового друга, Джейми. Он просто передал ей записку от Дамблдора. – Но ведь Дамблдор… – я замолчал. – Что? – Люпин наклонился ко мне. Я не мог передать Рему слова директора, хоть и был в растерянности от этих известий. Они касались Брауна, и мне казалось нечестным обсуждать их, строить какие-то догадки за его спиной. Сначала я должен был поговорить с Томом. – Кто всё это разузнал? – медленно спросил я. – Так подробно, в деталях… – Наш Питер, конечно, – ответил Рем. – Вынюхивать – его специальность. Похоже на Петтигрю. – Думаю, Том бы сейчас сказал: "В случае с Питером это не специальность, а настоящее призвание", – злобно пробормотал я себе под нос. Внутри у меня всё кипело и переворачивалось, но злился я вовсе не на Брауна.
Yukito: – Прости, что? – удивился Люпин, посмотрев на меня как-то сбоку. – Ничего, – едва сдерживаясь, ответил я. – Наверное, Лили Эванс опасно встречаться с Брауном? Раз он скрытный, бывший слизеринец, водится с Сопливусом и так далее? – Может быть, и опасно, – глядя в сторону, отрывисто обронил Люпин. – Хочу только добавить, что Сириус, Питер и я можем оказаться правыми. Том слишком хорошо умеет вертеть людьми и дурачить их. – А по-моему, вы все просто завидуете. И с каких это пор мнение жополиза Петтигрю стало самым правильным? – я поднялся, держа набитую книгами сумку, и широкими шагами пошёл к лестнице. – Спокойной ночи, Джеймс, – голос Люпина был негромким. Не оборачиваясь и поколебавшись секунду, я сквозь зубы ответил: – Спокойной ночи. В тёмном дортуаре, устраиваясь в постели, я так рванул к себе полог, что чуть не сорвал его с петель. Очки погнулись, прежде чем я вспомнил о них и снял с носа. В сонной тишине спальни я один мучался от тяжелого чувства гнева на чужую несправедливость. Руки сами собой сжимались в кулаки, перед глазами вставали одна за другой картинки: тонкие бледные пальцы на серой стене дольмена, красивое лицо; живые, насмешливые глаза и обаятельная уверенность в каждом жесте. Браун был одержим духом приключений, он постоянно искал их, ходил по лезвию ножа, спорил с судьбой, – так я думал. Как можно ненавидеть или осуждать Тома? Зудеть за спиной, перешептываться, завидовать? Даже сейчас я отчётливо помню своё состояние после разговора с Люпином, и поэтому хорошо понимаю тех, кто когда-либо был увлечен личностью Волдеморта. Я хотел поддержать Реддла, более того – я был готов последовать за ним куда угодно. Отношения между мной и Реддлом наверняка нельзя было назвать дружескими: для дружбы необходимы доверие и взаимопонимание. Но Том умел с лёгкостью проникать в сердца людей, привязывать их к себе так сильно, что любой намёк на оскорбление в его адрес жгучей болью отзывался в душе и заставлял ненавидеть самых близких друзей за их "чёрствость" и "ограниченность". И всё же, я вспоминаю короткий месяц моего близкого общения с Тёмным лордом как самое тревожное, странное, – счастливое время. ***********************************************
Anastasiya: Ням. я был готов последовать за ним куда угодно Том умел с лёгкостью проникать в сердца людей, привязывать их к себе так сильно, что любой намёк на оскорбление в его адрес жгучей болью отзывался в душе и заставлял ненавидеть самых близких друзей за их "чёрствость" и "ограниченность". Да-да, таким и должен быть будущий Тёмный Лорд.)
Azura: Наконец-то я дождалась продолжения! Милый добрый Томми что-то замышляет с Лили? Насторожила фраза, что у них все слишком естественно.
Yukito: Anastasiya Думаю, Реддл должен быть невероятно одаренным человеком...то есть, лидер плюс бездна обаяния. Рад, что мы с вами совпадаем во мнениях Azura Спасибо! Замышляет, какой же Волдеморт без постоянных интриг и таинственных вылазок?
Yukito: А вот и продолжение **************************************** 16. Продолжает Том Реддл Как уже было сказано выше, свой месяц в Хогвартсе я считал небольшим творческим отпуском. Лили Эванс появилась на безоблачном горизонте моих каникул внезапно, как и подобает фее из сказки о Трёх волшебных апельсинах. Помнится, герой сказки путешествовал, и какая-то дряхлая старуха в благодарность за помощь – он поднёс ей вязанку дров, – вручила ему три плода, увязанных в платок. Когда герой попал в беду, из среднего апельсина выскочила крошечная золотоволосая девушка и подсказала незадачливому парню, что делать… Эту сказку я прочитал ещё в приюте: нелепица, но она мне понравилась. Вот так Лили стала Апельсиновой феей. Правда, в нашем случае волосы у волшебницы были рыжие, а не золотистые, зато по характеру Эванс была настоящей цитрусовой гриффиндоркой. И с начала нашего знакомства она гордо предупредила: "Если ты будешь, как дружки Поттера, задирать нос и постоянно издеваться над Снейпом, я и знаться с тобой не захочу". – По правде сказать, только вчера я отправил Северусу коробку шоколадных лягушек с красивой надписью "Люблю и надеюсь". – Что? – нахмурившись, фея отбросила на спину копну рыжих кудрей. – Что ты хочешь этим сказать? – Эванс, я никого не собираюсь унижать. Меня самого возмущают подобные порядки. Позор, что в такой школе, как Хогвартс, ученикам позволено отыгрываться на слабых. Лили и я во время этого разговора нарезали корни лотоса для Отнимающего память зелья. – Конечно, – девушка сверкнула зелёными, как свежая весенняя трава, глазами. – А Поттер этим постоянно занимается, прикрываясь своим званием помощника старосты и успехами в квиддиче! Я обратил внимание, что за две минуты нашего разговора она успела упомянуть фамилию "Поттер" дважды. Интересно… – Но если ты не такой, то всё в порядке, – наконец тепло улыбнулась Лили и сразу стала гораздо симпатичнее. Я заверил, что вовсе "не такой", и мы договорились завершить Отнимающее память зелье вместе. В маггловской среде "ведьмами" принято называть вредоносных, сварливых женщин с злобным характером. В этом смысле Лили Эванс была скорее волшебницей, но вооруженной взрывоопасным темпераментом и весьма твёрдыми жизненными принципами. Думаю, Аластору она бы понравилась.
Yukito: Здешняя расцветающая весна оказала действие и на меня. Когда Эванс не злилась на кого-то, с ней можно было неплохо провести время. Она была любознательна и остроумна, хорошо разбиралась в заклинаниях и маггловской литературе. То, что Эванс была из магглов, я узнал буквально на следующий день. На Защите от тёмных сил учеников разбили на пары для отработки заклятья Огненного шара. Это атакующий приём, который помогает вывести противника из строя на долгий срок – если, конечно, применять его в полную силу. Ученикам было позволено только слегка пугать друг друга почти безопасными огненными вспышками. Но всё равно, рядом с тренирующимися стояли два учителя с палочками наготове, чтобы успеть залить пожар в случае опасности. Против Эванс поставили крупного слизеринского парня, медлительного и самоуверенного. Разумеется, Лили моментально с ним справилась, умудрившись поджечь его одежду в области ягодиц, пока тупица делал вид, что собирается запалить ей волосы. Мы со Снейпом тренировались чуть в отдалении. Снейп осторожничал, делал обманные движения палочкой, обходя меня то с левого, то с правого фланга, и я имел возможность краем глаза следить за Эванс. Как только задница слизеринского буйвола загорелась, парень завопил во всё горло – больше от страха, чем от боли, – а ближайший учитель подскочил и залил его пятую точку ледяной водой из палочки. Тренирующиеся со смехом обступили Нотта и Эванс, обсуждая победу Лили. В этот момент, воспользовавшись суматохой, Снейп коварно напал на меня, но, разумеется, просчитался. Его палочка взлетела к потолку зала, почти наполовину сожжённая моим заклятьем. Оставив Сопливуса стонать над потерями, я протиснулся к Лили. Там сложилась в полном смысле слова огнеопасная ситуация. Неизвестно откуда вынырнувший разъяренный Поттер и мокрый Нотт держали друг друга под прицелом; Нотт бешено орал на побледневшую Эванс что-то вроде "Вам всем скоро крышка, поганые грязнокровки! Тёмный лорд сделает из вас драконий навоз!" и так далее. Признаться, я не понял, о каком-таком Тёмном лорде вещает его заслюнявленный вонючий рот. – Прекратить немедленно! – рявкнула вездесущая Макгонагалл, продираясь сквозь толпу к дуэлянтам. – Палочки убрать! Вы слышите, Поттер? – Пусть сначала уберёт палочку этот ублюдок, – отчетливо проговорил Джеймс. – Или я его самого сейчас превращу в навоз.
Yukito: Ни Нотт, ни Поттер не сводили друг с друга горящего взгляда. Кончик палочки Нотта подрагивал, но он явно не собирался сдаваться. И в эту же секунду Эванс вдруг подняла руку: – Экспеллиармус! – рука слизеринца дёрнулась вверх, палочка отлетела к противоположной стене. – Ах ты! – Нотт ринулся к Эванс, но Поттер преградил дорогу, ткнув палочку ему в широченную грудь. Толпа дружно ахнула. – Поттер, не смейте! – снова закричала Макгонагалл. Она никак не могла добраться до противников – думаю, ей помешали Блэк и Петтигрю, как бы случайно застрявшие у неё на пути. – Профессор совершенно права, Поттер, – произнёс я, подходя ближе к воинственной парочке. Сотня глаз моментально уставилась на нас, Джеймс повернулся ко мне, не убирая палочки от Нотта: – Что? Ты же слышал, что он… – Неважно, – я осторожно отвёл руку Джеймса подальше. – Нападать с палочкой на невооруженного врага – это против правил. Поттер явно лишился дара речи, а слизеринец зло сплюнул нам под ноги. – Отвали, Браун, за кого ты себя принимаешь?! – Сириус Блэк крикнул, пытаясь удержать рвущуюся в бой Макгонагалл. Не обращая внимания на этот возглас, я продолжил: – Видишь ли, Поттер, если Нотт так ненавидит магглов, то по-маггловски он и должен получить… ты позволишь? Я стоял очень близко от Нотта: мой кулак преодолел расстояние до его носа в тысячную долю секунды. Хрясь – и толстомордый слизеринец упал на колени с раздробленной – я искренне на это надеялся – переносицей. В абсолютной тишине Нотт тихо завыл, схватившись обеими руками за лицо. Мне нельзя выпускать свою ненависть наружу: одно движение, и её невозможно будет сдержать. Почти автоматически я дважды с размаху пнул парня под дых, а когда окровавленный слизеринец мешком рухнул на пол, я поставил на него ногу в школьном ботинке. – Том, – я ощутил прикосновение Лили. Она тянула меня подальше от лежащего Нотта. – Том, пойдём отсюда. Я посмотрел на неё: она была ещё бледнее, чем раньше. Ученики вокруг перешептывались, отводя глаза в сторону. Поттер-и-компания растерянно молчали. – Всем продолжить тренировку! – дрожащим голосом приказала Макгонагалл. – Эванс, Браун, Нотт, Блэк и Петтигрю – следуйте за мной. …Когда через час мы вышли из кабинета гриффиндорского декана, Лили быстро увела меня за школу. – И часто у тебя так бывает? – Мы сидели на мягкой траве. Лили говорила тихо, глядя на плывущие в высоком небе белоснежные паруса облаков. – То есть? – я вынул из кармана вишневую тянучку и протянул ей. – Часто ты хочешь убить людей? – Лили взяла конфету, но не стала её есть, а спрятала в карман. – Не говори чепухи, – фыркнул я, покусывая губы, и лёг на землю. – Я не хотел убить Нотта. – Да? А мне – и всем тоже – показалось, что хотел. И мог убить, если бы в руках у тебя оказалась палочка. Ничего не хочешь объяснить? Я продолжал рассматривать облака. Некоторое время Эванс не говорила ни слова, рассеянно перебирая пальцами влажную траву рядом с собой. – Ну, как знаешь, – вздохнула она. – Только слизеринцы будут ненавидеть тебя ещё больше. – Меня это не беспокоит, Апельсиновая фея. Лили изумленно посмотрела на меня: – Что? Какая фея? Я рассмеялся: – Апельсиновая, Эванс. Мне кажется, ты похожа на героиню одной сказки. Там волшебница выпрыгивала из апельсина и помогала герою. Лили с сомнением покачала головой: – Не знаю, понравится ли мне быть Апельсиновой феей…и вряд ли я сумею тебе помочь, если ты будешь так набрасываться на людей. Теперь в Хогвартсе магглов будут считать кровожадными чудовищами. Ты только играешь им на руку, понимаешь? – Им? – я небрежно сорвал травинку и сунул её в рот. – При чем здесь Тёмный лорд? Нахмурившись, Эванс наклонилась (пышный рыжий локон скользнул вниз) и осторожно вынула травинку из моих губ: – Родители почти всех поголовно слизеринцев – Пожиратели смерти, забыл? Они истребляют магглорожденных, ненавидят их. Ужасно жить в мире, где идёт война. Ты тоже так считаешь, Том? Честно говоря, больших неудобств по этому поводу я не испытывал. – У меня нет родных, поэтому… Она вдруг сжала руки и с раскаянием вскрикнула: – Ой, прости меня, пожалуйста! Я такая бестактная. Ведь Макгонагалл намекнула, что твои родители… – Лили посмотрела подозрительно заблестевшими глазами. Я протянул ей платок, про себя проклиная Дамблдора и Макгонагалл заодно на тысячу ладов. Шмыгнув носом, Лили отвернулась. – Теперь понятно, почему ты так разозлился на Нотта. Хотела бы и я быть такой смелой, как ты. Я временами очень боюсь за своих отца и мать… Вдруг до них доберутся? Я промолчал.
жужа: сЛУЧАЙНО ОТКРЫЛА - ТАК ПОНРАВИЛОСЬ,ЧТО ПОЛЕЗЛА ИСКАТЬ НАЧАЛО(ОБНАРУЖИВ НЕПОНЯТНОСТИ).НАЧАЛО ПОНРАВИЛОСЬ НЕ МЕНЬШЕ.ВЕРЮ В ВАС,АВТОР.НАВОДИТ НА МНОЖЕСТВО МЫСЛЕЙ,ХОРОШО ЧИТАЕТСЯ,ЖИВОЙ ЯЗЫК.ВСЕ-ТАКИ ХОТЬ КАКОЕ-ТО РАСХОЖДЕНИЕ С КАНОНОМ ДОЛЖНО БЫТЬ,А?ИНАЧЕ НЕ ТАК ИНТЕРЕСНО.ТОЛЬКО РАДИ ОБЪЯСНЕНИЯ "НЕВЫНОСИМОСТИ" ГРИФФОВ?
Yukito: жужа Спасибо! Вы вдохновляете на продолжение, рад, что интересно Расхождение с каноном - имеет право быть, хотя я стараюсь от "правды жизни" не уходить слишком далеко
Yukito: 17. Может показаться странным, что я так много места уделяю описанию своих отношений с Лили Эванс, однако дальше станет ясно, насколько она, сама того не подозревая, оказалась полезной. Тем временем другая таинственная фигура хогвартской шахматной партии, Джеймс Поттер, всячески портил мои гриффиндорские каникулы. Ночью после того случая с Эванс на ЗОТС, меня разбудил шум с соседней кровати. Раз проснувшись, я долго не могу расслабиться: естественно, что глухая возня на поттеровской койке вывела меня из терпения. Я раздвинул полог, нашарил на полу тапочки, оделся – то есть накинул поверх пижамы красный шерстяной халат с эмблемой Льва – и беззвучно вышел из дортуара. В гостиной было тихо и пусто, только в кресле у погасшего камина крепким сном спал домашний оборотень по кличке Люпин. Подняв светящуюся палочку повыше, я некоторое время наблюдал за спящим, дивясь тому, как едва заметно, но всё же ощутимо проглядывают признаки волчьего племени в мягких чертах почти человеческого лица. На месте Дамблдора я убил бы Люпина не задумываясь, – хотя, возможно, в идее приручения этих тварей есть рациональное зерно. Благополучно миновав оборотня, я вышел в освещённый факелами коридор. Здесь было прохладнее, я поёжился, кутаясь в своё тонкое одеяние. В безлюдных коридорах Хогвартса ночью можно сделать много интересных открытий, если не лениться и почаще совершать моцион в неурочное время. Но в этот раз мне не везло: пробродив целый час по этажам и глухим закоулкам, я успел только перепугать стайку домовых эльфов в невообразимых лохмотьях, обменяться вежливым поклоном с Кровавым бароном и нацарапать от нечего делать знак Ножного проклятья на ступеньке у Обеденного зала – просто так, по въевшейся слизеринской привычке. Решив, наконец, приятно отдохнуть с чашкой кофе, я направился к Выручай-комнате. Это тайное убежище не раз помогало мне в трудных ситуациях. Отсиживаться там было удобно, потому что (как известно) Выручай-комната умеет подстраиваться под своих посетителей, всякий раз принимая удобный для них вид. Меня комната обычно встречала почти маггловским комфортом: ковёр с густым ворсом, книжные шкафы, забитые редкими изданиями и разными магическими приспособлениями, холодное оружие на стенах, кресла вокруг столика и, разумеется, неплохая закуска. На этот раз, однако, я был обманут в своих ожиданиях. Когда отворилась дверь, я вступил в странное, погруженное в глубокую тьму помещение. Здесь было очень холодно, под ногами чувствовался цементный пол без всякого покрытия, а невидимые стены отражали эхо моих осторожных шагов. Я зажёг палочку, но её свет почему-то оказался слишком слабым, чтобы разогнать здешнюю темноту. Нащупав рукой стену, я двинулся вдоль неё. Время от времени мои пальцы путались в мерзкой паутине, легко рвавшейся и бессильно падавшей вниз целыми пластами. Я силился вспомнить, где мне уже приходилось попадать в такую затхлую атмосферу, и вдруг остановился, как вкопанный: ну конечно! Где-то здесь должны были спрятать Зеркало Желаний Человеческих Сердец. Я оторвался от стены и шагнул прямо в центр зала. Через добрый десяток шагов я смог поймать отражение огонька своей палочки на запыленной поверхности Зеркала. Мои пальцы скользнули по бронзовой раме; в глубине заколдованного стекла медленно возник образ высокого, бледного молодого человека в чёрной мантии. Толстые ядовитые змеи, разевая алые пасти и сплетаясь в клубки страшной плоти, кишели у него под ногами, а за спиной человека призрачно светились безглазые белые маски. Этого волшебника я видел последние два года всякий раз, когда заглядывал в Зеркало Еиналеж. Незнакомец протянул облитую перчаткой руку мне навстречу: как зачарованный, я мог часами стоять перед этим, самым притягательным и загадочным для меня существом. Неожиданно мужчина улыбнулся и жестом посоветовал мне обернуться: я посмотрел назад и понял, что кто-то снаружи пытается проникнуть в Выручай-комнату.
Yukito: 18. Слегка захмелев от встречи с незнакомцем из Зеркала, я беспечно распахнул дверь Выручай-комнаты, нисколько не беспокоясь о том, как воспримет её вид новый посетитель. Но волшебство не подвело: как только Снейп сунул в проём свой любопытный крючковатый нос, комната приобрела обычную комфортабельность. Это словечко "комфорт"! Как я его люблю, и как правы магглы, проматывающие свои жизни в погоне за наилучшим устройством быта. Скромное обаяние приличного счета в Гринготтсе, домашний уют на грани далеко не всем доступной роскоши... Что поделать, при всей своей бунтарской настроенности я буржуазен до мозга костей. – Так и знал, что ты здесь прячешься, – прошептал Северус, тёмными глазами без блеска настороженно зыркая по углам комнаты. Сопливус остался верен своим странным вкусам: для полночной прогулки по Хогвартсу он вырядился в какую-то дурацкую длиннополую хламиду мышиного оттенка. В руках слизеринец держал небольшой свёрток. Вместо ответа я прошёл к столику. Устроившись в кресле и вытянув ноги, я неторопливо налил кофе в чашку и отпил, глядя в украшенный затейливой лепниной высокий потолок. Молчание тянулось, кофе по-турецки был прекрасен, а Снейп торчал, как истукан, на пороге комнаты, тщетно ожидая приглашения. Войти ему, очевидно, не позволяло превратно понятое чувство собственного достоинства. – Итак, – прошипел Снейп. – Может быть, я помешал? Тебя больше не интересуют результаты моих исследований? На секунду я отвернулся, чтобы скрыть улыбку. – Проходи и будь как дома, милый Северус, – я радушно пригласил его к столу. – Кофе? – Не разыгрывай из себя хозяина, – злобно огрызнулся мой невоспитанный гость. – Я сам могу устроиться, как захочу. Снейп проковылял поближе к кофейнику и нарочито грубо плюхнулся в кресло, предварительно отодвинув его подальше от меня. Я бережно наполнил вторую чашку и без лишнего слова палочкой отправил её Сопливусу. Тот немедленно окунул в неё нос. Впрочем, он не забывал по-птичьи коситься в мою сторону одним глазом, будто ждал внезапного нападения. – Что? – сипло пробормотал Снейп, выныривая из кофе. Капли тёмной жидкости испачкали его рот, костлявые пальцы, слишком крепко сжимавшие чашку, мелко подрагивали. Он не без вызова приподнял острый подбородок. – Что ты так на меня уставился? Я ответил очень мягко: – Впервые вижу человека, способного в одиночку устроить целое шоу на пороге Выручай-комнаты. А потом повторить его над таким прозаическим предметом, как обычный кофейник. Поздравляю, считай, ты сорвал мои аплодисменты. – Хватит надо мной смеяться, – пробормотал Сопливус. Он покраснел, вцепился свободной рукой в край стола и принялся в смятении чувств месить по полу ногами. – Смеяться? – я осуждающе покачал головой. – Ну что ты. Дурные манеры – это не смешно, а, скорее, грустно. Опомнившись, Снейп скривился: – О каких манерах говорит гриффиндорец, на днях ударивший чистокровного волшебника по лицу? – Так это всё-таки было лицо? – озабоченно уточнил я. – Больше похоже на раздувшуюся слепую кишку. Мерзкую рожу, не обезображенную интеллектом, так легко принять за прочие части тела… Короче говоря, мне жаль, что в нашей небольшой стычке Нотт пострадал. Ещё кофе? Снейп угрюмо принял предложенную чашку. – Ты сломал мою палочку, – проворчал он между глотками. – Из-за этого эксперимент затянулся на несколько лишних часов… – Не беспокойся, – прервал я его. – На оплате это не отразится. Как успехи? – Ты же не хочешь рассказать всё, как есть, – немедленно окрысился Северус. – В таких условиях трудно работать! Я выдержал долгую паузу, снова обратившись к изучению потолка. – Хорошо! – брызгая слюной, зачастил слизеринец. – Я испытал все средства, какие только сумел достать. Порошок из когтей дракона, зубы василиска, прОклятое семя, пуповину не родившегося младенца, свежую человеческую кровь. Ничего не помогает, никаких следов реакции. – Заклинания? – В Запретной секции не нашлось ничего подходящего, – Снейп перевёл дыхание. Он облизал губы и снова опасливо покосился на меня. – Хочешь знать моё мнение? – Нет, не хочу. – Я сидел, закрыв глаза и полностью расслабившись. – Если всё так, как ты говоришь, это значит только одно: объекту нужна жертва. Судя по звукам, Сопливус-таки захлебнулся в слюнях. – Жертвоприношение?! – взвизгнул он. – Нужно кого-то убить? Я с невольной досадой посмотрел на него: Снейп побледнел до нездоровой желтизны. – А что случилось? – Как может такой, как ты, учиться в Гриффиндоре? Если Дамблдор догадается, он… – Директору вовсе не обязательно знать о нашем с тобой маленьком секрете.
Yukito: Нужно было поскорее успокоить этого жалкого труса. Я поманил Снейпа к себе; он нерешительно подошёл, и я положил руки ему на плечи. – Хочешь, помогу тебе справиться с Поттером-и-компанией? Научу, как использовать свои сильные стороны и оставаться в выигрыше? Не бойся, – смеясь, я слегка тряхнул его. Снейп был лёгкий, как пушинка. – Это бесплатно, в качестве довеска к сегодняшнему заработку. – Зачем тебе тратить на меня время? – слизеринец смотрел недоверчиво и исподлобья. Конечно, не из соображений благотворительности, Северус. Его подозрительность поистине не знала отдыха. Фокус заключается в том, что мнительные люди легче всего поддаются обману. – Ты мне нравишься своим исключительным талантом и умением видеть то, чего не замечают другие – люди в основном ограниченные, запертые в узком мирке собственной бездарности. И вот тогда Сопливус меня удивил по-настоящему. – Видеть то, чего другие не замечают? – вскинувшись, он с неожиданной силой вцепился руками-граблями в мой красный гриффиндорский халат. – Значит, то, о чем я думаю, – правда? Ты и есть Томас Нарволо Реддл? ********************************************
Cath: А я так долго этот пост искала, спрашивала, ГДЕ и пр.,пр., пр.... Иду читать и влюбляться в автора, а также Тома- заново :))
Yukito: Cath Рад, что вам нравится Это приятная неожиданность, спасибо! Продолжение обязательно будет, и в скором времени
Мадлен: Yukito А сколько глав планирутся еше. Длинный фик будет? Спасибо за фик. Том бесподобен.
Anastasiya: Чем дальше, тем интереснее)
Yukito: Мадлен Спасибо ;) Трудно сказать, сколько. Я планировал три-четыре главы, но всё меняется по ходу написания. Лезут приключения ^_^ Anastasiya :) :)
Yukito: 19. Джеймс Поттер продолжает В Дневнике снова пропуск: вместо пересказа объяснения со Снейпом – густая шёрстка аккуратно вырезанных страниц. Скорее всего, Снейп строил свои догадки насчет Тома на тех же фактах странного поведения учителей и школьных призраков, что и Люпин. Но, в отличие от Люпина, Сопливус знал гораздо больше о жизни бывшего слизеринца Реддла, и это также помогло ему сделать правильные выводы. Думаю, Том не пытался солгать Снейпу, а последний не решился открыть Реддлу всю ужасную правду о Волдеморте. Зная скрытность Северуса Снейпа и его раннее стремление заручиться поддержкой Пожирателей смерти, я предполагаю, что он хотел применить по отношению к Тому излюбленную слизеринскую тактику шантажа. Конечно, Реддл оказался честолюбивому Сопливусу не по зубам. "Браун" убедил Снейпа, что выгоднее подчиниться, чем пытаться соперничать с более сильным волшебником. У Реддла наверняка сложилось определённое мнение о будущем, хотя внешне это никак не выразилось: Том по-прежнему везде показывался в обществе Эванс, ходил с ней по субботам в Хогсмид и развлекался, придумывая для Лили всевозможные волшебные фокусы. Гриффиндорцы привыкли, что с третьего ряда (там обычно сидели Том и Лили) с радостным шипением взлетали то яркие фейерверки в виде трёхголового дракона, то пылающие сердца, утыканные оперёнными стрелами, то дразнящиеся длинными красными языками карикатуры на игроков в квиддич. Том великолепно умел рисовать шаржи, и его перо в мгновение ока могло рассмешить любого. Меня оно не щадило: не счесть, сколько очкастых физиономий с волосами дыбом глупо таращилось на нас с парт и оконных стёкол. Сириус, зауважавший Брауна после расправы над Ноттом, пригласил Тома посидеть в "Луне и яичнице" с нашей компанией; буквально спустя несколько минут он получил портрет. Блэк был изображен в наряде жениха верхом на гигантском флоббер-черве, в обнимку с Сопливусом в нелепой фате и кружевной юбке. Под рисунком было нацарапано: "Just married". Пока рисунок добрался до Сириуса, класс от сдавленного хохота лег вповалку на партах. Именно поэтому, когда в "Зонко" мы наткнулись среди прочих учеников на Брауна под ручку с Эванс, Петтигрю предложил припугнуть Тома байками о привидениях Визжащей хижины. Блэк вызвался заманить Брауна, при условии, что остальные – и Люпин в том числе – будут караулить рядом с парочкой боггартов наготове. Но я сказал, что Блэку Том не поверит, и сам взялся выполнить нашу задумку. Конечно, я просто хотел задать Брауну несколько вопросов. – А я-то считал, что ты от него без ума, – Сириус не преминул меня поддеть. – Но лучше поздно, чем никогда, Джейми. Представляете, какую рожу скорчит наш зазнайка перед здоровенным Акромантулом или Венгерской Хвосторогой! – мы шагали по узким улочкам Хогсмида к пабу, с жаром обсуждая план проделки. – Да он тут же под себя наделает, – захихикал Питер, вприпрыжку едва поспевая за остальными на своих коротких ножках. – Можно подумать, ты не наделал бы, – заметил я, мрачно усмехаясь. Веселье Питера имело свойство меня бесить. – Рем, ты как? Люпин поморщился: – Учитывая, что эти слухи пошли по моей вине… я не в восторге от вашей идеи. Но согласен, что Брауна пора поставить на место. – Наш человек! – Блэк восторженно стукнул его по спине. – Скорее, "ваш" оборотень, – отшутился Ремус. …В "Луне и яичнице", как обычно на выходных, было полно народу. В преддверии сражения за Кубок Хогвартса школьники набирали флажки и эмблемы факультетов, а после удачных покупок толпами отправлялись в пабы, где весело болтали и хвастались за сливочным пивом. Мы заняли только что освободившийся стол, заказали пива и принялись высматривать объект предстоящего розыгрыша. "Вражеская" дислокация была такова: Браун и Эванс тихо сидели в укромном углу, романтически потягивая какой-то розовый напиток из соломинок. Соломинки, по-американски украшенные разноцветными зонтиками, торчали из одного большого бокала. Блэк немедленно ткнул меня локтем ("смотри, что сейчас будет") и, солнечно разулыбавшись, махнул Брауну рукой: мол, ждём вас – помираем от нетерпения. Через три минуты усиленной жестикуляции Сириуса и Питера половина бара уставилась на наш стол с живейшим интересом, но Лили и Том, казалось, пребывали в другом измерении. Выдохшись, Блэк угрюмо позволил мне отправиться на вылазку к неприятелю.
Yukito: – Что за цирк вы устроили? – этим вопросом, полным любопытства, встретил меня Том. – Привет, Эванс, привет, Браун, – проговорил я, запыхавшись и поправляя на переносице сбившиеся очки. – Мы хотели пригласить вас к нашему столу. Ну как, идём? Лили выразительно фыркнула и вздёрнула подбородок: – Если бы Поттер обращал внимание на кого-то, кроме себя и Блэка, то давно бы заметил, что нас вполне устраивает это место. Правда, Том? – Правда, Эванс. И вообще, Поттер – вонючка. Если он хотя бы раз в неделю отдавал в стирку свои носки, то, возможно, не оказался бы настолько конченным человеком. Это был неожиданный выпад. Я вытаращился на Брауна, а Лили немедленно покрылась густой краской до самых корней великолепных рыжих волос: – Я не говорила, что Поттер… – Вонючка? Мы живём в одной комнате, и уж поверь мне: хуже запаха я сроду не обонял. Мои рецепторы приказали долго жить, оставив завещание на стенках слизистой. Оно начинается примерно так… – Том задумчиво прищурился. – "В здравом уме и твёрдой памяти…" Лили в растерянности посмотрела на него и вдруг вскочила, перевернув бокал с шипучим напитком. Соломинки вывалились на стол, один полосатый зонтик отломился и полетел под ноги, на пол. – Думаешь, это смешно? – задыхаясь, проговорила Лили. – Да, – без малейшей заминки ответил Браун. – Я думаю, ты смешна, Эванс. А ещё, ты не очень хорошо умеешь врать. Я едва успел посторониться: схватив сумку, Лили бурей пролетела мимо меня и выскочила вон из паба. Том невозмутимо поднял руку и заказал пива: – Будешь?.. Девушка, на двоих, пожалуйста. Джеймс, не мнись, как бедный родственник, сядь. Хостесса принесла две бутылочки с яркими этикетками, и мы их откупорили. В пабе стоял дым до потолка. Я посмотрел в сторону своего стола: компания потихоньку пробиралась к выходу. Наверняка пошли за боггартами, подумалось мне. – Что тут между вами произошло? – я глотнул пива, стараясь смыть неприятное ощущение от воспоминания о плане Петтигрю. – Ровно ничего особенного, – фыркнул Том. Почему-то он казался веселее, чем во время нашей последней с ним встречи. – Небольшая стычка двух голубков. Наш брак переживает трудную стадию: решаем, завести ли ещё одного крикливого мальчишку в придачу к тем пятерым, что остались дома с собакой. Понимаешь, налоги сейчас такие высокие… – Сколько откровений сразу, – буркнул я. Мне было не по себе, учитывая, в каком состоянии ушла Лили. – Сбрасываю стресс, Поттер. Если ты не заметил, я только что расстался с любимой девушкой. – Разве так разговаривают с любимыми? Если да, ты открыл нечто новое. – Ладно-ладно, – Том снисходительно пожал плечами. – Я не любил Эванс, признаю. Я исподлобья взглянул на него. Не знаю почему, но это признание меня разозлило. – Тогда что, черт возьми, тебе от неё было нужно? Реддл поставил пустую бутылку в сторону и двумя пальцами поднял не замеченный хостессой оранжевый зонтик. Рассеянно сминая мишуру в комок, Том произнёс: – Наверное, это мой способ попрощаться с нормальной жизнью. Лили как нельзя лучше подходит для такой цели. – Ничего не понимаю, – взъерошив себе волосы на затылке, проговорил я. – Вот и славно, Поттер. Незачем что-то понимать, – откликнулся Браун. – Выпьем? – Давай, – согласился я, надеясь, что дальше он разговорится. – Девушка, ещё двенадцать бутылок и нормальную закуску! …часа через три на тёмной узкой улочке перед пабом "Луна и яичница" можно увидеть двух хогвартских школьников. Один из них, пьяный в зюзю, стоит на коленях перед канавой и время от времени приличными порциями отправляет туда содержимое своего желудка. При этом, едва ворочая языком, он не перестаёт уговаривать своего товарища: – То – ик –ом!…п-поеха-ли в По-ууу-уо-ттер-хаус! Ччёрт, щас ппройдёт... это фсё устрицы… – Да нет, Джейми, это не устрицы, – второй школьник озабоченно придерживает первого за плечи, чтобы он не скатился в канаву. – Ты просто надрался, дружище.
Yukito: – А т-тыыы? Нне на…на…над-рался? – Помилуй Бог, я пьян в стельку. Только я не пытаюсь свалить своё состояние на устрицы, или на пикули, или на суп из черепахи. – Там был супп? – Ну да. А чем ещё ты мог облить хозяина этой мерзкой забегаловки, когда он попросил нас удалиться? Тут сидевший мордой вниз в канаву яростно пытается встать. Когда ему это не удаётся, он порывается отползти по-пластунски назад, в паб. Второй с трудом его успокаивает: – Стой! Что ты задумал? – Нужжно в-вернуться…из-ви-ни-ться за ссу…ссуууп! – Не дури, Поттер, – второй школьник, собравшись с силами, поднимает первого, обхватив его сзади под мышками. – Пойдём-ка, поищем спокойное место. Держи свои очки. – П-поеха-ли в Пуу-уо-ттер-хаус! – Ха-ха, не слишком подходящие обстоятельства для первого визита, а? Они медленно бредут, поддерживая друг друга, по ночной улице. Из подворотен на них блестят белками глаз какие-то голодные зверюги, под ногами хлюпает весенняя грязь. Первый поднимает тяжёлую, словно свинцовую голову (странно – остальное тело, чудится ему, совсем потеряло вес и, возможно, давно улетело в космические пространства). Сквозь треснувшие стёкла он видит неестественно яркие, огромные звёзды. – З-зачем ты ска…ска-зал Эванс…? – Что сказал? – Что она…сме-шная. Она краси-ва…я…иык. – Она и есть смешная, – второй останавливается. Видимо, у него затекло плечо, нужна передышка. – На самом деле ей нравится другой парень. Эванс надеется, что он когда-нибудь сам догадается; ну, а я сказал, что это глупо. –Па-а-ачему?! – Try, try, try to separate them – i-i-it`s an illu-u-usion! – совсем трезвым голосом поёт парень. – Просто ей попался редкий осёл. Уфф, извини, Поттер, осточертело. Я не смогу тащить тебя до самого Хогвартса, а с метлы мы свалимся. Яркая зелёная вспышка, и недавно потерявший своё тело школьник чувствует, что оно к нему стремительно возвращается – вместе с ужасающей головной болью, сухостью во рту и ломотой в каждой мышце. Этот жуткий коктейль оказывает такое сильное действие, что Джеймс Поттер – теперь он точно помнит своё имя, – падает на землю и долго-долго сидит, схватившись руками за волосы. Я поднимаю голову и осматриваюсь: вокруг ни живой души, лишь в стороне тепло светят окна Хогсмида. Мы на обочине старой дороги, напротив на камне сидит Том и жадно курит белую палочку, время от времени стряхивая пепел на землю. Морщась от едкого запаха, я спрашиваю: – Что это за штука? – Ещё одно маггловское развлечение, Поттер. В волшебном мире привыкли к трубкам, а вот сигареты ещё в новинку… Тёмные глаза Брауна пристально смотрят на меня. Конечно, он не скажет, кто нравится Лили, – да и хочу ли я это знать? Том бросает окурок на землю и втаптывает его в грязь. – Что будем делать? Возвращаться в Хогвартс сейчас – значит, искать себе неприятностей. В моей голове идёт бешеная работа, это причиняет ещё большую боль. Все наличные деньги остались в пабе. Скорее всего, в Визжащей хижине уже никого нет: парни не стали бы ждать так долго. Значит, можно воспользоваться случаем и переночевать там. Ход к Дракучей Иве нельзя открывать, это тайна Люпина, поэтому придётся остаться в Хогсмиде до утра. – Мы переночуем в Визжащей хижине, – говорю я вслух. – Да? – без интереса произносит Том и встаёт. – Тогда пошли. ********************************************* Обновление
Yukito: 21. В хижине наверху Том немедленно занял кресло с разорванной обивкой и крепко уснул, укутавшись мантией. На растопку большого камина я потратил от силы минут тридцать, по ходу разломав на дрова два стула: зато жаркий огонь скоро прогнал из спальной комнаты промозглую сырость. Сняв пыльные покрывала с кровати, я попробовал разбудить своего спутника. Растолкать отключившегося Брауна было нелегко, а за несанкционированное применение магии Том меня бы проклял, – поэтому я просто взвалил его на спину и перенёс на скрипучую постель. Устроив Брауна как можно удобнее, я лёг рядом. Уже через некоторое время до меня стали доноситься обрывки слов, прерывистый шёпот. Я привык, что Браун говорил во сне, ведь в дортуаре моя кровать стояла ближе всех к его постели. В его ночном бреду иногда звучали незнакомые имена. На этот раз Том бормотал что-то совсем неразборчивое. Его дыхание было неровным, веки беспокойно подрагивали, губы дёргались. – Кэм…ужасные ленты, – через некоторое время выдохнул спящий. – В три часа, у розария. – Где? – осторожно, вполголоса спросил я. – У какого розария? Я не собирался выпытывать у спящего его секреты. Просто Реддл спал слишком беспокойно, и, кроме того, на территории Хогвартса не было цветника. Между бровей Тома появилась глубокая складка, но он ничего не ответил. Я повторил вопрос. Реддл, раздувая ноздри, словно преодолевая внутренне сопротивление, произнёс: – В три часа. Не говори…никому. Сказав это, Том повернулся на другой бок и затих. Я не стал долго думать над странными словами своего одноклассника; скоро мы оба погрузились в глубокий сон. Проснулся я внезапно, как от толчка, и сразу же понял, что мой сосед уже не спит. В слабом свете я различил застывший профиль Тома, напряженно прислушивавшегося к чему-то, происходившему за окном, довольно далеко от нас. Не успел я ничего сказать, как Браун поднял палец к губам: – Тс-с…слышишь? – Ничего особенного, – зевнул я. – Пьяные. Нализались и шумят почем зря, спи давай. – Не похоже на пьяных, – задумчиво прошептал Том. – И с каких это пор по Хогсмиду в третьем часу шатается так много народу? – Много? – я оторвал от подушки голову. Браун соскочил с кровати и подошёл к окну, наполовину забитому досками. Чуть-чуть замешкавшись, я присоединился к нему. – Встань так, чтобы тебя нельзя было увидеть с улицы! – прошипел слизеринец. – Здесь же доски, чего ты боишься? Вместо ответа Том схватил меня за плечо и оттащил подальше от окна. И все равно, то, что я на мгновение увидел в свете луны, заставило меня похолодеть от страха. Шум нарастал. К многочисленным голосам, диким крикам и смеху прибавился треск от заклинаний. Пригнувшись, Том внимательно смотрел через щель на улицу. Зеленоватые отблески на секунду–другую отражались на его лице и гасли. – Кто эти люди? – пробормотал он. – Трудно рассмотреть наверняка, но, кажется, у них на лицах маски… Ого, загорелся магазин сладостей! – Эти люди – Пожиратели смерти. Мы с тобой здорово влипли, – я старался говорить как можно спокойнее. Том оглянулся, оторвавшись от щелки, и тут же снова вернулся к наблюдению. – В самом деле? Так это они и есть? – я с изумлением увидел, что Том посмеивается. – Скотина на свободе, без надсмотрщика…инстинкты толпы – штука во всех отношениях полезная, верно? – Ты не понимаешь? – резко сказал я. – Пожиратели смерти прислуживают Тёмному лорду, они безжалостные убийцы. Нужно бежать! Я решил пожертвовать люпиновой тайной, в такой ситуации мы имели полное право воспользоваться подземным лазом. – И что вы все так носитесь с этим Тёмным лордом… Опа! – в возбуждении Том прищелкнул пальцами. – Ещё два дома загорелись! Пылают как факелы! Смотри, Джейми, как красиво! – Ты рехнулся? Уходим! – разозлившись, я схватил Брауна и силой попытался оторвать его от окна. Завязалась драка, слизеринец не глядя заехал мне локтём по лбу. – Ну и как мы отсюда убежим? – спросил Том, будто о чем-то сейчас неважном. Мысленно он был на улице, с обезумевшей толпой. – Нужно спуститься вниз… – начал я. Но Браун, хмыкнув, вдруг закрыл мне рот и жестом предложил заглянуть в щель между досками. Два человека в мантиях и белых масках входили в Визжащую хижину. **************************************************** Пока всё
полная версия страницы