Форум » Большой зал » "Что обещаем мы", автор Deeble, перевод, СС\ГГ, R, макси (гл. 12 - 20 от 02.12.09) (продолжение) » Ответить
"Что обещаем мы", автор Deeble, перевод, СС\ГГ, R, макси (гл. 12 - 20 от 02.12.09) (продолжение)
Shae: Название: Что обещаем мы Оригинальное название: What E'er Therein Is Promised Автор: Deeble (профиль автора) Переводчик: Shae (shaeanseo@gmail.com) Разрешение на перевод: получено Бета: Талина Рейтинг: R Пейринг: СС\ГГ Жанр: drama Дисклеймер: Автор говорит: "Не мое, увы". Переводчик лишь пожимает плечами: ему-то уж точно ничего принадлежать не может. Аннотация: В поисках знаний Гермиона подписывает договор с профессором Снейпом - и получает больше, чем рассчитывала. Предупреждение: non-con Комментарии: В тексте есть предупреждение «нон-кон», но это не традиционный нон-кон, потому что я его не люблю. Мне кажется важным указать на это потому, что тех, кому он нравится, история может оставить равнодушными. И я не одобряю поведения Снейпа здесь. Текст написан с точки зрения Гермионы специально. Меня вдохновили “Chaos is Come Again” (автор – theatresm), “Love's Labours, Paradise Lost” (автор Veresna Ussep). Я благодарю Eris Anglachel, Moaning Myrtle, the Worksnapers, а так же мою мать, любительницу фанфиков, и моего мужа, который фанфики терпеть не может. Они оба заверили меня, что эта история совсем не достойна порицания. Название истории – цитата из «Фауста» Гёте, вложенная в уста Мефистофеля и обращенная к Фаусту, и полностью она звучит так: «Что обещаем мы, ты можешь получить» (перевод Н. Холодковского). Размещение в архивах: Пожалуйста, свяжитесь с переводчиком. Предыдущие одиннадцать глав можно прочитать здесь: http://fanfiction.borda.ru/?1-0-0-00009665-000-0-0-1249654608
Ответов - 63, стр:
1 2 3 All
Aktis: Shae И вновь, и вновь, и вновь - наслаждение как от шоколадной конфеты - и вкусно, и сладко, но так мало, что рука невольно тянется к коробке: дабы проверить, не припасена ли там еще одна сладкая штукенция. Ожидаю вскорости новую главу. Спасибо за труд. ) UPD. Ой. Неожиданно. Так и надо или я испортила нечто?
Shae: Aktis Ожидайте Не могу обещать вам "в скорости", но надеюсь, она появится все же рано, а не поздно ))) По секрету могу вам сказать, что глава ожидается весьма интересная PS: Честно говоря, сама ничего не понимаю! Давайте попробуем разобраться
Alasar: Shae, тема просто переполнилась, началась новая. Не переживай.
Aktis: Shae Ну где же, где же, где же? Заинтриговали - и вот, ни слуху, ни духу. Я вся в ожиданиях. :)
Shae: Alasar да, уже разробралась, спасибо )) Для меня любой форум - Terra incognita абсолютнейшая ))) Aktis Глава у беты. Думаю, будет выложена не позже, чем своевременно Думаю, к выходным или на выходных. Еще чуть-чуть подождите, еще самую маленькую капельку
Alasar: Shae, это пока.))
Shae: Глава 12 Чары Связующие чары у Гермионы получались, но весьма и весьма посредственно. Это была изматывающая работа с самого первого слова — Coagmento. К концу первой недели девушка могла связывать уже шесть заклинаний сразу, с трудом произнося в конце необходимое Conficio, чтобы завершить серию заклятий. — Не нужен мне шоколад, мне нужен сон, — тяжело выдыхала она, падая в удобное кресло, которое Пенелопа наколдовала в углу класса чар специально для своей новой ученицы. — Расценивай это как силовую нагрузку, — посоветовала преподаватель. — Чем больше будешь тренироваться, тем легче будет потом получаться. И она была права. Через месяц ежедневной практики (каждое утро, в одиннадцать ноль-ноль, у кабинета чар) Гермиона могла связывать уже две дюжины заклинаний одновременно. К концу двух месяцев, когда студенты на переменах нежились на солнышке у озера вместо того, чтобы жаться к переносным очагам в коридорах, Гермиона связывала воедино почти семьдесят чар. Достигнув такого результата, девушка решила применить полученные навыки в лаборатории — уже без помощи Пенелопы, которая уверила ее с довольно нервным смешком: «Ты справишься, не волнуйся. Мое присутствие вовсе не обязательно». Гермиона решила начать с перечного зелья, во-первых, надеясь, что если повезло с этим зельем один раз, то повезет и второй, а во-вторых, выбирая меньшее из зол. Удерживая все в руках, девушка установила один котел на столе, разложив вокруг дюжину ингредиентов. Значительную часть вечера Гермиона потратила на подбор подходящих чар, а порядок их использования записала на пергаменте. «Неудивительно, что никому не хотелось заниматься этим раньше», — раздраженно подумала она, вымарывая одно заклинание левитации, чтобы вставить другое, которое не выплескивало бы содержимое из бутылочек до того, как они прибудут по назначению. В результате у девушки получилось пятьдесят одно заклинание. Пятьдесят одно заклинание для простейшего зелья. Покачав головой, Гермиона вытащила внушительных размеров шоколадку и придвинула к себе удобный стул. Когда с губ девушки наконец слетело Conficio, Гермиона совсем запыхалась. Она беспокоилась, что не сможет сосредоточиться и наблюдать за готовящимся зельем. Однако проблема эта решилась сама собой, когда Гермиона увидела, что ее чары работают, действительно работают! Магия заставила острый нож самостоятельно нарезать ингредиенты кубиками и ломтиками. Сине-зеленый огонь вспыхнул под котлом, лизнув железо. Десять глаз жуков вылетели из бутылочки и, кружась, сами собой улеглись на стол. И вся эта подготовительная работа заняла времени в десять раз меньше, чем если бы Гермиона делала все это вручную. Но вдруг что-то нарушило этот гипнотизирующий танец компонентов и инструментов для зелий, и все враз закончилось — так быстро, что Гермиона даже не успела вытащить палочку. Флакон с анисовым маслом пролетал над столом в тот же миг, что и сжиженный настой эхинацеи. Флаконы эффектно столкнулись над котлом, и осколки стекла посыпались прямо в пузырящееся зелье. Из котла угрожающе повалил густой черный дым. И прежде, чем Гермиона успела вскочить со стула, чтобы сделать хоть что-нибудь, десять глаз жуков, повинуясь заклинанию, отправились прямиком туда же. Естественно, котел взорвался. Взрыв не был похож на проделки близнецов Уизли, как, впрочем, и на ошибки Невилла, но менее досадным это его не сделало. — Finite Incantatem, — сказала Гермиона, рассматривая серую жижу, разлившуюся по столу. — Надо было оставить немного времени… Ну вот, черт побери, теперь я действительно ученик чародея! — Так-так… Вызвала без знанья духов к нам во двор, да забыла, как им дать отпор! — прислонившегося к дверному косяку Снейпа картина случившегося в лаборатории то ли забавляла, то ли раздражала — сказать было сложно. — Как очаровательно, — добавил он, заметив выражение ужаса на лице Гермионы. — Вы хотели бы, чтобы я объяснила, что произошло, до или после того, как вы сделаете мне выговор? — бессильно спросила девушка, взмахом палочки убирая месиво со стола. — О, без сомнения, до. Чем больше вы меня вооружите, тем лучше. Гермиона снова опустилась на стул и, давая себе время подумать над тем, что рассказать, а что оставить при себе, принялась смахивать ниточки с робы. — Я провожу эксперимент: хочу узнать, можно ли пользоваться чарами, чтобы ускорить процесс приготовления зелий, особенно, если нужно сварить много котлов одного зелья, — сказала она, оторвавшись от созерцания подола рабочей одежды, но по-прежнему избегая смотреть профессору в глаза. Он скрестил руки на груди, но ни одного движения не сделал, чтобы перебить Гермиону, и поэтому девушка быстро продолжила: — Только подумайте, сколько времени можно сэкономить на летних каникулах! Многие зелья нужно готовить котлами, перечное — всего лишь одно из них. И у вас будет время сделать что-нибудь полезное… — Вы имеете в виду, — сказал Снейп — его голос был обманчиво мягок и холоден, — что я трачу свое время впустую? — Нет, — воскликнула Гермиона в смятении. — Я вовсе не это хотела сказать. Конечно, ваша работа полезна. Но с вашим опытом, знаниями, вы могли бы проводить исследования или изобретать новые зелья… — Мне хорошо известно, что я мог бы делать, — резко ответил он. Понимая, что они вступают на скользкий путь, Гермиона снова попыталась, на этот раз мягче: — Не отказывайтесь от возможностей, которые открываются перед вами, профессор. Стоит хотя бы попробовать. — Ни один уважающий себя мастер зелий не станет возиться с чарами, — ответил Снейп. Прошествовав мимо Гермионы, он устроился за столом, отгородившись от девушки. — И все эти мастера зелий — упрямые консерваторы. — Мисс Грейнджер… — Ну пожалуйста, — попросила Гермиона, разворачивая стул так, чтобы на этот раз смотреть Снейпу в глаза. — Пожалуйста. Не нужно помогать мне, просто не запрещайте продолжать исследования. Я заменю все, что разобью, и я уже определила, что пошло не так… Он вяло усмехнулся. — Для меня это очень важно, — сказала она, исчерпав все разумные доводы. Последовала короткая пауза. Гермиона хмуро уставилась в котел, мысленно добавляя в свои планы на будущее несколько лет работы в качестве консервативного мастера зелий сразу после окончания ученичества и до того времени, когда она наконец сможет продавать зелья магглам. — Ну что ж, хорошо, — вдруг резко и грубо сказал Снейп. — Но ты можешь предпринимать попытки связывать чары только под моим присмотром. — Конечно, — ответила Гермиона, вскакивая со стула. — Спасибо, спасибо большое… Он нетерпеливо махнул рукой. — Да, да, я само великодушие. Так, расскажи-ка мне, где ты научилась связыванию чар? Полагаю, после Хогвартса ты не была ученицей у специалиста по чарам, а то Минерва обязательно упоминала бы об этом при каждом удобном и неудобном случае. — Мне помогла Пенелопа. Я брала у нее ежедневные уроки с апреля. Мы тренировались после ланча. Теперь он уже откровенно усмехался. — Неудивительно, что ты испортила простейшее зелье. Эта девушка просто ходячая катастрофа. — Это моя ошибка, а не ее, и она вовсе не катастрофа, она очень хорошо разбирается в чарах, — парировала Гермиона. — Может быть, она слишком мягка со студентами… — Твоя манера преуменьшать просто поражает меня. — …но ты с ними чертовски суров, поэтому едва ли можешь судить ее, — закончила Гермиона, возмущенно топнув ногой. — Неужели это так? — спросил он шелковым голосом, вставая, чтобы воспользоваться шестидюймовой разницей в росте в свою пользу. Это было предупреждение, но Гермиона очертя голову полезла в бутылку. — Да, это так, и ты это знаешь! Да если вас двоих соединить в одно целое, получился бы образцовый учитель! — У меня нет желания соединяться с… мисс Клируотер, — сказал он, и на его губах заиграла самодовольная ухмылка. — Что? О, нет… Я устала, да к тому же вся в мерзком вареве. — Ну, думаю, немного перечного зелья справится с первой проблемой, — сказал он, вынимая тонкий фиал из металлической подставки на столе. — Благодаря твоим стараниям, от него теперь и послевкусие будет приятным. К тому же я являюсь счастливым обладателем ванной, которая вполне может вместить двоих. Бросив дымолетный порошок в огонь, Гермиона со стоном добавила к списку его промахов: «Ссоры его заводят. Меняет тему разговора, когда мне удается его обставить». *** Он уже был в воде, когда Гермиона вернулась их своих комнат в махровом халате вместо своего обычного костюма. — С твоей стороны необычайно доверчиво было полагать, что я все-таки приду. — Ты доказала, что заслуживаешь доверия. Его глаза были закрыты, волосы отброшены назад. Одна рука перевешивалась через бортик ванны, и пальцы сжимали бокал, до краев наполненный чем-то темным и густым. Он выглядел ужасно развратно. — Ну? — сказал он, открыв один глаз. — Ты так и будешь весь день стоять и смотреть? — Невыносимый человек, — пробормотала Гермиона, развязывая пояс и перекидывая халат через спинку стула. Он одобрительно хмыкнул. — Мы слишком часто делаем это в темноте. — Мы слишком часто делаем это. Точка, — выплюнула Гермиона, позволяя ему помочь ей забраться в ванну. — Твои возражения приняты к сведению. — Но не более того. — Ты отлично знала, во что ввязываешься с этим договором, — выдохнул он ей в шею. — Да, этот договор лучше, чем первоначальный, спасибо, — ответила Гермиона и вздрогнула, ощутив разницу между теплой водой и прохладным даже для июня воздухом. — Но по сравнению со старым договором что угодно было бы лучше. — Сделай мне приятное, — прошептал он ей на ухо, — и позволь резюмировать: я ужасный человек. Я использую тебя, и если бы я стоил свой палочки, я бы предал наш договор огню, как и его предшественника, и позволил бы тебе удалиться в твои комнаты невредимой, — он замолчал и отпил из бокала. — Я признаю все, мисс Грейнджер, но останусь непреклонен. — Я знаю, — со вздохом сказала она. Он подал Гермионе бокал и фыркнул, когда она с подозрением принюхалась к содержимому. Другой рукой Снейп обнял девушку за талию, прижимая к себе спиной, — Гермиону пронзила дрожь. — Никакого яда, — сказал он, сделав еще глоток, — и к тому же самые лучшие токсины не имеют запаха, что, как мне кажется, из моих занятий вынес даже такой неуч как Лонгботтом. — Что это? — «Пино нуар». Когда он снова протянул ей бокал, Гермиона пожала плечами и отпила. — Терпкое! — от неожиданности у нее перехватило дыхание. — Таким и должно быть. Вытащив из воды мягкую махровую мочалку, он ловко отжал ее одной рукой и принялся водить ею за ушами Гермионы. Он продолжил в том же духе, потом спустился вниз по шее и по спине девушки, а затем скользнул тканью по внутренней стороне ее бедер. Чтобы сделать этот момент не таким интимным, Гермиона с удовольствием отпила еще глоток вина. — На этот раз не так плохо? — спросил Снейп. Его, видимо, позабавило, что девушка сделала и третий глоток. — К чему угодно можно привыкнуть… — И или к кому угодно. — Да, — сказала Гермиона, хмыкнув. — Думаю, я привыкла к тебе. — А я — к тебе, — сказал он, прижавшись губами к ее волосам, — такой милый и в то же время ужасный, — заставив Гермиону затаить дыхание. Вместо того чтобы продолжать орудовать мочалкой, Снейп поймал правую руку девушки и стал двигать ею так, что пальцы Гермионы коснулись ее сосков, напряженных от холода, ее живота, ее… «Ох…» — Сударыня, будь вечны наши жизни, — пробормотал Снейп у нее над ухом, выводя ее рукой маленькие круги, — кто бы стыдливость предал укоризне? «Хотя бы не «Фауст», и за это спасибо… ох!» Он продолжал нашептывать строки, возбуждая девушку ее же пальцами и своим голосом. Потом он отпустил бокал — тот с пугающим звоном разбился — и руку Гермионы, чтобы сжать ее бедра. — Да, насладимся радостями всеми, — сказал он и вошел в нее, — как хищники, проглотим наше время одним куском! Уж лучше так, чем ждать, как будет гнить оно и протухать. Всю силу, юность, пыл неудержимый сплетем в один клубок нерасторжимый и продеремся, в ярости борьбы, через железные врата судьбы. И пусть мы солнце в небе не стреножим — зато… пустить его… галопом… сможем! Стихотворение закончилось вовремя: он запыхался и совсем обезумел, и было совершенно непостижимо, как он умудрялся в такой момент помнить слова. — Я хочу, чтобы ты закричала, — прошипел он. — Нет, — воскликнула она в попытке сохранить достоинство, приближаясь к краю. — Нееееееет! — Да, — сказал он, и его голос был полон триумфа и еще чего-то, что нельзя было распознать. И прошла целая минута, прежде чем Гермиона смогла собраться с мыслями. Она в истоме лежала в остывающей ванной, чувствуя, как бьется у щеки его сердце, и думала, что было высокомерно полагать, что через три года она покинет его целой и невредимой. Впрочем, такие вещи влияют на обоих. ______________ Примечания: 1. Coagmento и Conficio — «связывать, соединять» и «заканчивать, завершать» на латыни. 2. «Ученик чародея» — это не только диснеевская короткометражка. Эта известная история о том, как очищающее заклинание сработало не так основана на — в самом деле — балладе Гете. И слова Снейпа: «Так-так… Вызвала без знанья духов к нам во двор, да забыла, как им дать отпор!» —измененная цитата из этой баллады». (В данном случае пришлось немного переработать перевод Б. Пастернака — прим. перев) 3. «Сударыня, будь вечны наши жизни…» (Had we but world enough, and time…) Гермиона права: стихотворение, которое цитирует профессор в конце этой главы, принадлежит не Гете, а Эндрю Марвеллу (1621-1678) и называется “To His Coy Mistress” («К стыдливой возлюбленной»). Стихотворение кажется мне исключительно слизеринским. (Отрывки даны здесь в прекрасном переводе Г.М. Кружкова — прим. перев.)
Aktis: Shae И опять совсем мало. )) Сцена в ванной хороша. ) Жду следующего обновления.
Shae: Aktis Что делать - главы прискорбно малы! )) Надеюсь, и следующее обновление оправдает ваши ожидания
DashAngel: Из природного любопытства я дочитала оригинал до конца, но всё равно с нетерпением жду вашего перевода, потому что очень здорово у вас получается!
Shae: DashAngel Спасибо большое! Справедливости ради должна сказать, что без огромной помощи беты (и ее всецело положительного влияния на переводчика))) перевод таким удачным не был бы. (А все-таки не стоило мне давать ссылку на оригинал... )))
Shae: Глава 13 Эксперименты — Ну же, профессор, это уникальная возможность попробовать что-то новое. После последнего учебного дня весеннего семестра Снейп был выжат как лимон. Рухнув на стул с низкой спинкой, стоящий в гостиной, он раздраженно ответил: — Я сказал — нет. Помолчи, женщина, ты меня с ума сведешь. Гермиона нахмурилась, в задумчивости откусила заусенец, а затем попробовала зайти с другой стороны: — Просто представь, как ты повеселишься, выводя меня из себя, если ничего не получится. — Хммм… — сказал он и, расстегнув сюртук, приподнял уголки губ. — Нет. — Да ну что в этом плохого? — До тех пор, пока я не буду уверен, что твое маленькое хобби не скажется отрицательно на конечном продукте, я отказываюсь заполнять хранилище больничного крыла зачарованными зельями. — Я проверю их… — Прежде всего тебе придется заразить себя всеми заболеваниями, от которых зелья должны вылечивать, а я этого не позволю, — ответил он, закрыв глаза и потирая переносицу. Гермиона знала, что попытки Снейпа защитить ее не должны ее трогать — «Он печется о тех средствах, что вложил в зелья, и не забывай об этом, Грейнджер», — но было сложно понять ход мыслей, а тем более, чувств другого человека. — Почему бы тебе не выпить зелье от головной боли? — спросила она, перегнувшись через спинку его стула. — У меня болит не голова, а эта чертова шея, — проворчал он. — И не надо советовать принять общее болеутоляющее: оно на меня уже не действует. — Почему?… Ой. Слишком уж часто он оказывался в больничном крыле. — Хорошо, — сказала она. — А как насчет этого? Когда Гермиона подошла к нему сзади и положила руки на его шею, он издал удивленный вздох, за которым тут же последовал одобрительный стон. Девушка просунула пальцы между воротом сюртука и рубашкой и слегка помассировала позвоночник Снейпа, стараясь расслабить напряженные мышцы под тканью. Через минуту она вытащила руки и большими пальцами потерла место под волосами. — Иди сюда, — наконец сказал он, потянувшись за спину, и схватил Гермиону за руку. Как только девушка обошла стул, он притянул ее ближе, заставив встать между коленей. — Когда мы закончим с пополнением запасов больничного крыла, мы займемся твоим… проектом и посвятим ему остаток лета. — Идет, — ответила девушка, удивившись, что действие, которое она вовсе не собиралась как-то оборачивать в свою пользу, в конце концов, сработало ей на руку. — И хотя времени это займет больше, есть все-таки способ проверить эффективность зелий, не прибегая к тестам на людях, — продолжил он. — Такой способ подойдет для зелий, которые не понадобятся сразу по осени. Снейп опять помолчал, а затем решительно добавил: — Я не хочу, чтобы ты пострадала. «Стоило об этом раньше подумать», — раздраженно подумала Гермиона, но так и не смогла сказать этих слов вслух. *** На этот раз они пополнили запасы лекарств за пять недель, а не за семь. «Хорошо», — только и заметил Снейп, но сказал он это с таким одобрением, что даже то, что тем же вечером он снова воспользовался телом Гермионы, не смогло испортить девушке хорошего настроения. Она оправдывала это очевидным: наконец-то настало время поэкспериментировать с наложением заклятий на зелья. Однако первый день скорее разочаровал ее, чем принес реальные плоды. Гермиона разложила на столе компоненты для перечного зелья и установила котел — так же, как и при последней попытке, той самой, которая закончилась взрывом, — и медленно наложила заклинания, свободной рукой ведя по списку, чтобы точно ничего не пропустить. Когда чары обрушили свое действие на растительные и животные компоненты, Снейп велел Гермионе встать позади него и установил магический щит, «чтобы уберечь нас от чрезвычайно опасных происшествий, если что-то все-таки пойдет не так, как должно», — сказано так, чтобы не сглазить. И все действительно шло так, как нужно. — Вот так вот, — сказала Гермиона, показав Снейпу язык. Но когда девушка наконец сунула нос в котел с зельем, оказалось, что что-то действительно пошло не так. Правильно сваренное перечное зелье должно быть насыщенного шоколадно-коричневого цвета. Это же варево получилось цвета грязи и напоминало светлую, иссушенную неплодородную почву. — Черт побери, — сказала Гермиона, сердце ее сжалось. — Хмммм, — сказал Снейп, умудряясь наклониться и над девушкой, и над котлом одновременно. — Очевидно, мастера чар не лишат меня куска хлеба. Вот так вот, — добавил он и, повернувшись к Гермионе, ухмыльнулся. — Пора уже вырасти, — парировала та, совершенно игнорируя тот факт, что сама она сказала Снейпу то же всего минуту назад, и оттолкнула его локтем от стола. — Я попробую еще раз — сейчас же. Но результат был тот же. — Ну почему? — простонала Гермиона, отбросив волосы, которые то и дело падали на глаза, с большей силой, чем следовало бы. Снейп вырвал у нее из рук список заклинаний и внимательно просмотрел его, нахмурившись. — Ты используешь Disseco для нарезания корней? — Это очень хорошее заклинание для подобных случаев, — сказала Гермиона, защищаясь. Когда Снейп не ответил, Гермиона поняла, что, возможно, тому просто требовалось подтверждение. «Не очень-то сильны в размахивании палочкой, профессор? Так-так». Как было бы замечательно сказать это вслух! Но сейчас было неподходящее время для ссоры, поэтому Гермиона попридержала язык и вместо этого сердито посмотрела на перечное зелье. — Ну? — наконец спросила девушка, когда Снейп вернул ей список. — Никаких очевидных неточностей я не вижу, — признал он. — По-видимому, нельзя работать над зельями опосредованно. Гермиона фыркнула, не желая сдаваться без боя. И она не сдавалась. Остаток того дня и весь следующий девушка провела, накладывая все заклинания отдельно, чтобы наблюдать за зельем после каждого шага. С подготовкой ингредиентов было все в порядке, огонь под котлом выглядел совершенно естественно — все было так, как должно было быть, кроме результата. — Разве ты не должен парить от счастья? — огрызнулась Гермиона, когда в девятый раз одно за другим накладывала заклинания, пытаясь понять, в чем же дело. Он сузил глаза и уже открыл рот — без сомнения, чтобы ответить замечанием столь же критическим, но Гермиона подняла руку в попытке остановить его. — Извини, просто вырвалось. Я знаю, что ты пытаешься помочь. «Хотя тебе бы и хотелось, чтобы у меня ничего не вышло, ты, зараза». — Это… проблема, над которой стоит поломать голову, — сказал он, и это было самое лестное определение, которым он за все время наградил проект. Грустно вздохнув, Гермиона упала на ближайший к столу стул. — Это проблема, которая сведет меня с ума. Ну какая разница, готовим ли мы это зелье вручную или при помощи заклинаний? Это не имеет значения. — Может быть, — сказал он, разглядывая что-то за плечом девушки, — разница как раз в том, что это зелье не приготовлено вручную. Она быстро закрыла глаза ладонью и перебила его: — Да, да, вы не одобряете заклинания, вы уже не раз об этом говорили, профессор. — Именно так. Но ты меня не поняла. Снейп отвел ее руку от лица. — По нашим венам течет сила, мисс Грейнджер, — сказал он мягко, проводя большим пальцем по пульсирующей жилке в основании ладони. — Министерству нравится относить нас к обладателям магии, а не магическим существам, но в наших жилах все же течет магия. Гермиона облизала пересохшие губы и спросила: — Ты хочешь сказать — заклинания вторичны? Он пожал плечами. — Может быть. Что-то изначальное, заложенное природой, есть в самом прикосновении волшебника, что-то… — Или волшебницы. Он наклонил голову и слегка поджал губы. — … что наполняет зелье магическими свойствами, которыми не наполнят его чары. — Иными словами: «Я же тебе говорил»? — сказала она, силясь улыбнуться, но улыбнуться без гримасы не получилось. — Мне, в самом деле, так нравится оказываться правым, — ответил Снейп. *** Надо отдать Снейпу должное: он действительно пытался (в своей грубоватой манере) развеселить тем вечером Гермиону. Он не требовал «причитающегося ему», но предложил отправиться на кухни, а не ужинать в Большом зале. — Куда мы идем? — спросила девушка, когда они прошли комнаты Снейпа; две зачарованные корзинки с дымящейся едой следовали за ними, словно привязанные. — Немного терпения, — сказал Снейп, — и ты увидишь. Ожидание давалось с трудом, потому что куда бы он ни вел ее, было это довольно далеко. Через семь лестничных пролетов, ведущих вверх, Гермиона уже гадала, не собирается ли он устроить пикник на одной из башен, как вдруг заметила гобелен, на котором Балбес Барнабас пытается научить троллей делать пируэт. — Ты ведь знаешь, как работает выручай-комната? — спросил Снейп. Ему не удалось сдержать обвиняющей нотки в голосе. — Это была хорошая идея, — ответила Гермиона, бросив на Снейпа неодобрительный взгляд. — Кто-то ведь тогда должен был учить нас защите от темных искусств. Он сложил на груди руки. — Если бы кто-то не хранил список участников под заголовком «Армия Дамблдора». Ну конечно, чего еще ожидать от Поттера. — На самом деле, — призналась Гермиона почти шепотом, — это была моя ошибка. И пока он, лишившись дара речи, смотрел на нее, девушка продолжала: — Я хотела, чтобы все подписались, чтобы мы знали, если кто-то нас заложит: я наложила очень сильное проклятие на пергамент. Ну, ты, наверное, помнишь Мариетту Эджкомб… Выразительная ухмылка свидетельствовала о том, что он помнил. — … а название «Армия Дамблдора» было просто шуткой. — Опасной шуткой, — запальчиво сказал Снейп, ухмылка тем временем испарилась. — Этот список — совершенно не характерная для вас глупость, мисс Грейнджер. Урок семьдесят девятый: воздаяние хорошо, но уж лучше заранее открыть людям, какие ужасы их ждут, вздумай они предать оказанное доверие. — Этот урок ты выучил у Волдеморта, — пробормотала Гермиона. — Ужасно, но эффективно. — Но тебя это не коснулось, — сказала она, немного расслабившись, и широко улыбнулась ему. — Кажется, мы уже никогда не поедим — по крайней мере, не в этом столетии, — проворчал он. — Что ты задумал? — Выбирай, куда мы попадем, когда зайдем в комнату. Но предупреждаю: если там хоть что-нибудь будет алым и золотым, я тебя прокляну. — Спасибо за наглядную демонстрацию урока семьдесят девятого, — ответила она, решив за его язвительностью увидеть шутку и не пинать по лодыжке. Сосредоточившись и поняв, что у нее нет совершенно никакой мысли о том, куда бы она хотела попасть, Гермиона, в конце концов, стала ходить туда-сюда вдоль пустой стены за гобеленом, и в голове была только одна мысль: «Пусть это будет что-нибудь, что порадует меня». Снейп потянул хорошо отполированную дверь и вошел следом за Гермионой. — Любопытно, — сказал он. — Я не знал, что в комнате могут появляться водоемы. Это была Темза. Точнее, это была набережная в Ричмонде-на-Темзе. Они стояли на дорожке у реки, а рядом, в тени раскидистого дуба, было расстелено большое одеяло. — Здесь я выросла, — сказала Гермиона, почувствовав, как волна тепла поднялась в груди, стоило только ей увидеть знакомое место, полное сладких детских воспоминаний. — Как… хорошо, — сказал Снейп уклончиво, сел на одеяло сам и поставил на него корзинки со всем содержимым. Здесь и было хорошо; даже Снейп немного погодя начал получать удовольствие от прогулки. Когда они покончили с тушеной говядиной и с помощью мягкого хлеба разделались с остатками соуса, он освободился от сюртука, закрыл глаза и растянулся на одеяле. Гермиона скинула туфли и, сняв чулки, погрузила ноги в воду. Девушка смотрела на реку, круто поворачивавшую где-то вдалеке, и гадала, сколько можно пройти по берегу до того, как наткнешься на стену? А может быть, стены и нет. В конце концов, это ведь волшебство… — Это место тебя умиротворило? — спросил вдруг Снейп из своего укрытия в тени дуба. — Да, так и есть. — Она помолчала, а потом добавила: — Спасибо. — Тебе очень повезло, что ты вспоминаешь свое детство с нежностью. Ей нестерпимо захотелось спросить Снейпа о его детстве, но она была уверена, что оно вовсе не было идиллическим, к тому же, в их беседе было уместно все, кроме ее любопытства. — Я знаю, — вместо этого согласилась она, решив не будить лиха. Однако Снейп удивил ее, продолжив разговор в прежнем русле: — Ты уже бывала здесь? — Не совсем здесь… Я имею в виду, не в комнате, а в настоящем месте. Мои родители любят гулять, особенно осенью, когда листья начинают желтеть. Если мы на той самой набережной, где мы бывали, то вон там сады Кью — вон там, за поворотом. Если бы ты только видел растения, что растут в тех садах! Ты бы глазам своим не поверил! — Думаю, поверил бы. Она рассмеялась. — Ну ладно, я не могла поверить своим глазам, когда увидела эти небывалые растения. Но это было еще до того, как я узнала об удивительном мире, скрытом от магглов. — Если я правильно помню щебет Минервы, тебя посещала она? — Да. Она сказала, что обычно к каждому предполагаемому магглорожденному ученику в своем списке она приходит дважды — они с Дамблдором брали на себя по половине всех магглорожденных… Ах да, ты, наверное, и так знаешь… Он махнул рукой — скорее ободряюще, чем нетерпеливо. — Как бы то ни было, как только она объяснила, что такое Хогвартс, я тут же захотела немедленно начать заниматься и уговорила маму взять меня в Косой переулок… Ты что, смеешься надо мной? — Мисс Грейнджер, это уже слишком. — Ты бы тоже был взволнован, если бы вдруг обнаружил, что волшебство не выдумки, и что ты можешь отправиться в замок, чтобы изучать магию, — с досадой сказала она. — Надеюсь, ты не с таким пренебрежением относишься к детям, когда доставляешь письма магглорожденным. Постой-ка. Когда же ты нашел время посетить всех прошлым летом? — Я и не посещал — ни в прошлом году, ни раньше. Минерва говорит, что больничного крыла с меня достаточно, но ставлю десять галлеонов: она боится, что я распугаю потенциальных студентов. Вместо меня она посылает несносную мисс Клируотер. — Профессора Клируотер, — сказала Гермиона язвительно. — В самом деле, выказывай хоть немного уважения. Она не знала, что показалось ей более странным: то, что она поправляла его, как, бывало, поправляла Гарри или Рона, или то, что он просто закатил глаза. _____________ Примечания: 1. Кью — Королевские ботанические сады Кью (The Kew: Royal Botanic Gardens, Kew). 2. Нет, Гермиона не бросит экспериментировать над зельями. За кого вы ее принимаете?
Aktis: Спасибо за продолжение! Оно вышло весьма недурственным; я вновь в ожидании.
Shae: Глава 14 Настойчивость и зелья — Я думал, что мы решили: ты бросишь эту пустую затею, — сказал в среду Снейп в лаборатории, когда гармония, навеянная прогулкой к Темзе, выветрилась. — Это ты решил, — ответила Гермиона, водружая на стол чистый котел. — Сперва я хочу опробовать в действии твою теорию и посмотреть, можно ли какую-нибудь часть зелья приготовить с помощью заклинаний. Он вздохнул чересчур громко и устроился на ближайшем стуле за замусоленным изданием «Зелий для разнообразных практических и непрактических целей». — Смею надеяться, взрывов больше не будет? — спросил он с издевкой. — Укройся щитом, если тебе так хочется, — пробормотала она и была польщена, когда он не сделал этого. Разработка плана на новом пергаменте заняла у девушки пять минут. Но Гермиона понимала: чтобы воплотить план, потребуется работать, по крайней мере, до конца недели. Ей придется сначала сварить зелье, применив к нему только одно заклятие, потом сварить еще одно зелье — и применить к нему уже два заклятия и так далее, до конца. Или до тех пор, пока перечное зелье не превратится во что-то другое. Среди всех чар, которые Гермиона накладывала на зелья, выделялись чары, определявшие время добавления ингредиента, и девушка посчитала, что, если первое из них наложено правильно, то и остальные будут верны. Но ей все равно нужно было сварить сорок четыре образца, и чем меньше чар она будет использовать, тем больше времени займет приготовление данного конкретного зелья. Она была рада, но все-таки не надеялась на блестящий результат в конце, когда первое из зелий стало шоколадно-коричневым. В четверг вечером, когда уже двадцать пять составов превратились в превосходное перечное зелье, Гермиону буквально унесли из лаборатории на обед. («Ты и так слишком тощая, — прошипел Снейп ей на ухо, прежде чем взвалил девушку на плечо и протащил треть пути до Большого зала, прежде чем Гермиона все-таки убедила его поставить ее на ноги.) К середине пятницы рекорд все еще не был побит, а Гермиона все равно ликовала. Когда Снейп перестал притворяться, что читает, и стал наблюдать за ее работой, она сказала себе: «К черту мои планы», — и пропустила проверку всех этапов, кроме последнего. Гермиона с таким нетерпеливым предвкушением ждала результата, что, прежде чем накладывать заклинание на зелье, она наложила заклинание на себя. Спустя почти полтора часа, когда последний компонент отправился в варево, Гермиона подошла к котлу, схватила палочку для перемешивания и несколько раз помешала пузырящееся зелье против часовой стрелки. Гермиона скрестила пальцы и стала ждать. «Шоколадное!» — Это ничего не значит до тех пор, пока мы не будем уверены точно, что твои заклинания никак не повлияли на перечное зелье, — сказал Снейп, так низко наклонившись над котлом, что его выдающийся нос почти касался лекарства. — Ну, профессор… — Вспомните урок первый, пожалуйста. — Эээ… Ты невыносимый ублюдок? Снейп выглядел слегка задетым, что показалось Гермионе странным: ведь он столько раз называл себя так. — Нет, — сказал он, выпрямившись и скрестив на груди руки. — Ничего не принимайте на веру. Завтра начнем проверку эффективности. *** Это заняло целую неделю — длинную, изматывающую неделю, полную оскорблений. Снейп подверг образец стольким проверкам, что Гермиона гадала: признает ли он когда-нибудь, что зелья, которые она сварила, были действительно перечными. — Ну и что дальше? — замерзнув и проголодавшись, наконец спросила она в пятницу. — Может быть, попросить Трелони проверить ауру зелья? — Профессора Трелони, — ответил Снейп, усмехаясь, и вытянул еще один флакон с зельем Гермионы из металлической подставки на рабочем столе. — Да брось ты. Тебе она не нравится даже больше, чем мне. — Просто тебе не пришлось провести с ней столько времени, — сказал он. — Ты спрашивала, что дальше. Вот это. Откупорив флакон, Снейп выпил зелье одним глотком. — Профессор! — потрясенно вскрикнула Гермиона. Разумеется, она всем сердцем верила, что ее зелье не причинило бы никому вреда, хотела поскорее покончить с проверкой, а не валять дурака с оборудованием в лаборатории. Вот только девушка думала, что последнему тесту зелье подвергнет она сама. Снейп стоял очень спокойно, глаза его были закрыты. Гермиона поняла, что только в мечтах она желала Снейпу страшных мучений. В действительности же она вовсе не хотела причинить ему вред. «Конечно же, потому, что, если я отравлю Снейпа, это будет значить, что я никогда не стану мастером зелий…» — Если ты ничего не скажешь прямо сейчас, я иду за мадам Помфри, — пригрозила она. — Мои поздравления, мисс Грейнджер. — Снейп открыл глаза — они по-прежнему были темными и холодными, как и обычно. — Кажется, вы выделили ту часть зелья, которой необходимо прикосновение волшебника. Радостная улыбка Гермионы померкла, когда девушка вспомнила, что она по-прежнему ученица Снейпа. Это не было препятствием для ее карьерных планов, но раздражало сильно. — Ну, полагаю, это вы сделали, если смотреть с технической точки зрения. Моя интеллектуальная собственность — ваша, и все такое прочее. — Я отказываюсь от этого права, — спокойно сказал он, очищая флакон заклинанием и убирая его. — Что? Почему? — Потому что мастера зелий презирают использование чар в зельеварении. Поэтому это открытие совершенно лишено всякого смысла, — пренебрежительно ответил он, и Гермиона поймала бы его на слове, если бы он не сказал: — К тому же, я и так достаточно получил с тебя. «Может быть, для него еще не все потеряно», - подумала Гермиона, и весь вечер эта мысль не покидала ее — ровно до тех пор, пока он не продемонстрировал, что по-прежнему желает пользоваться другим своим правом по договору. *** Недавнее открытие Гермионы означало, что ее планы на жизнь после ученичества не изменятся. Девушка была совершенно уверена, что ей удастся наладить массовое производство, даже если ей придется вручную помешивать все зелья — она просто добавит к связке заклинаний чары стазиса, а потом будет снимать их, когда потребуется ее вмешательство в процесс приготовления. И пока она зарылась в лаборатории, формируя связки заклинаний для других зелий, пролетело лето. И когда Гермиона вдруг напомнила Снейпу, что через неделю приедут ученики, он снова начал раздражаться по пустякам. Жаль, в самом деле: временами с ним было по-настоящему приятно работать. С другой стороны, начало года означало, что Снейп будет слишком измотан, и все, на что он будет способен в постели в первую учебную неделю — только спать. *** В субботу утром Гермионе удалось вытолкать Снейпа из замка, и они отправились за традиционными перед новым семестром покупками: ингредиентами для зелий — на тридцать часов раньше, чем обычно. — Нет, так не будет лучше абсолютно, — ворчал он, специально наступая на несколько ягод, рассыпавшихся по дорожке. — Я делаю это только для того, чтобы ты наконец замолчала. — Глупо откладывать неприятное на потом, профессор. Предвкушая это, вы изведетесь. Однако, посмотрев на выражение его лица, она решила отложить лекцию до лучших времен. *** — Я лучше поем у себя, спасибо, — сказал он девять часов спустя, пребывая все в том же раздражении. На этот раз у него в руках была корзина с едой вместо емкостей с высушенными и замаринованными компонентами для зелий. — Да ладно тебе, — сказала Гермиона, ухватив его под локоть, чтобы он не остановился у двери. — Мне понравилось, понравится и тебе. «А кроме того, я умираю — хочу увидеть, что, по мнению Снейпа, является славным местечком». Пройдя семь лестничных пролетов, они остановились возле Балбеса Барнабаса, а мастер зелий принялся вышагивать вдоль пустой стены. Он так резко разворачивался на каблуках, что его мантия развевалась за спиной, как будто в коридоре ни с того ни с сего стало по-осеннему ветрено. Наконец они прошли внутрь и оказались в замке — это был явно не Хогвартс, если только «славное местечко», по мнению Снейпа, не было Хогвартсом в руинах. (Впрочем, весьма вероятно, что профессор мечтал именно об этом — за день до приезда студентов.) — Пойдем наружу, — предложил Снейп, и вслед за ним Гермиона вышла на холм, покрытый травой. Руины, пострадавшие от непогоды, возвышались над ними, а внизу волны бились о скалы. Было пусто и, несомненно, красиво. — Замок Данстенбург в Нортумберленде, — сказал Снейп, отвечая на ее невысказанный вопрос и ставя корзинку с едой на одеяло, о котором так кстати позаботилась выручай-комната. — Ты был здесь? — спросила она и добавила: — Зачем? — когда Снейп саркастично кивнул. — Наш безгранично мудрый директор настоял на том, чтобы тринадцать лет назад я на две недели ушел в отпуск. Сделав в уме нехитрые вычисления, Гермиона спросила с усмешкой: — Чтобы ты чуть-чуть успокоился, прежде чем в школу приехал Гарри? — Меня ничто не могло бы успокоить, — ответил он резко. — Когда Поттер приобрел шрам — будь он трижды проклят, — он просто отложил неизбежное, а я был вынужден годами обучать неблагодарных бездельников, ожидая возвращения Волдеморта. — Ты хотел сам убить Волдеморта, — медленно произнесла Гермиона. — Сам, и поэтому так и не смог простить Гарри за то, что он почти сумел сделать это, еще будучи ребенком. Он сердито откусил кусок сэндвича с яйцом и долго жевал его, прежде чем проглотить. — Если бы я только мог сделать это — неважно когда, но особенно в тот раз, когда Поттер был еще младенцем, — возможно, моя жизнь удачно сложилась бы и за пределами Хогвартса, — пробормотал он. — Поверь мне, Гарри с радостью переложил бы это задание на твои плечи. Она разобрала слова «наглец» и «стремился к славе» в его ответе, но, так как Снейп говорил с набитым ртом, остальное понять не удалось. — Ведь было предсказание, — напомнила девушка. — И последствия совсем не вязались с тем, чего хотел бы Гарри… — Гермиона замолчала, а затем ее озарило, и она добавила: — И с тем, что мог сделать ты. Снейп вряд ли успокоился, однако ужин он прикончил без жалоб. Он также вполне самостоятельно прикончил и бутылку вина — это говорило о том, что он был в отвратительном настроении, потому что обычно он отказывался пить под тем предлогом, что ему нельзя пьянеть. Некоторое время Гермиона тихо сидела подле него, наблюдая за гипнотизирующими морскими волнами, но потом она все-таки не смогла сдержать любопытства. — Профессор… Почему вы присоединились к Волдеморту? Он посмотрел на нее краем глаза. Гермиона по-прежнему могла видеть его профиль. — Я тебе уже говорил. Я жаждал его знаний, я хотел от жизни большего и я хотел отомстить. — Кому? — Всем. Некоторое время Гермиона обдумывала этот довольно грустный кусочек информации. — Тогда почему ты оставил его? — спросила она. — Месть теряет свою сладость, когда понимаешь, что оказался во власти сумасшедшего. — Ты чувствовал себя еще более бессильным, чем раньше, — тут же «перевела» Гермиона — как неосмотрительно… Он замер. На фоне невыносимо голубого неба черты его бледного лица заострились. Однако оскорблений не последовало, и это подтолкнуло Гермиону сказать: — Не бери в голову. Не имеет значения, почему ты перешел на другую сторону. Когда Снейп наконец ответил, его голос был наполнен такой убийственной иронией, что за ее ядом Гермиона не сразу поняла смысл сказанного. — Я также обнаружил, что мне не доставляет никакого удовольствия мучить тех, кто совершил непростительное — женился без оглядки на чистоту крови или хотя бы предполагает, что чистка рядов вовсе не обязательна для членов магического сообщества. «Ох». Гермиона не сдержалась, и вопрос вырвался сам собой: — Ты кого-нибудь сильно ранил? Он посмотрел на нее так, что слов не потребовалось. — Ты пытал кого-нибудь? — Да. — Коротко. Горько. — Ты убивал? — Да. — Ты насилова… — Нет, — выдавил он. — Но ты сказал, что по опыту знаешь и что Imperius не кажется тебе хоть сколько-нибудь эротичным. — Потому что однажды за этим занятием я видел Мальсибера, — пробормотал он. Гермионе очень хотелось указать ему, что если он и не насиловал никого раньше, то то, что он делает сейчас, едва ли сильно от насилия отличается. Она уже открыла рот, чтобы сказать это. И в этот момент Снейп поднял на нее глаза, совершенно лишенные какого бы то ни было выражения, очевидно, ожидая следующего неловкого вопроса. «Он не обязан отвечать. Да я поверить не могу, что он отвечает!» — подумала Гермиона и поняла, что просто… не может. «Он, наверное, пьян. Я не стану пользоваться его состоянием — так, как он воспользовался моим». — Ну? — сурово спросил Снейп, отвлекая девушку от сбивавших с толку мыслей. — Конечно же, у тебя есть еще вопросы. Давайте же, мисс Грейнджер, продолжим мою исповедь: за всю мою жизнь у меня накопилось полно грехов. «Не стоит все-таки продолжать. Не настолько он пьян, чтобы разорвать договор». Гермиона пододвинулась ближе к Снейпу, неловко похлопала его по руке и сказала: — Ну, не только грехи, хорошие поступки тоже есть. — Да, разумеется. Пожиратель-перебежчик. Я убил и замучил куда больше людей, когда перешел на сторону Дамблдора, чем раньше. Удивительно, как остальные Пожиратели не соблазнились этими возможностями и не переметнулись на сторону Альбуса. — Перестань, — велела Гермиона, устав от его излияний вины и боли. — Конечно же, тебе приходилось делать для Ордена вещи куда как страшнее — это и так понятно. Сколько ты продержался, прежде чем стал шпионом? — Два года, три месяца и четырнадцать дней, — он ответил так быстро, что Гермиона поняла: он подсчитал раньше. — А потом? Этот вопрос, очевидно, потребовал больших размышлений. — Тринадцать месяцев перед первым падением Волдеморта… И четыре года после его второго пришествия. — Ну, вот и хорошо. — Правда? Уверен, мои жертвы почувствовали разницу. — Да ну ради Бога… — начала Гермиона и чуть было не обняла его, но сдержалась. — Ты должен себя простить. — Почему ты думаешь… — начал он язвительно, но потом, очевидно, понял, что нет смысла притворяться. — Я не могу, — просто сказал он. — Я очень благодарна тебе за то, что ты был нашим шпионом. Я прощаю тебя за то, что ты делал до того, как стал им, и за то, что ты делал после. — Так нельзя. Ты ведь не пострадала. «Зато я страдаю сейчас», — подумала девушка. Снейп был пьян и угрюм, и Гермиона решила не продолжать этого разговора. Потому что правда заключалась в том, что когда они заключили договор, Снейп предал ее доверие, и этого она никогда не сможет ему простить. *** К тому времени, когда пришло время ложиться спать, Снейп уже не выглядел таким безрадостным. Гермиона (у которой была куча времени поразмыслить над необъяснимостью его обращения с ней, когда в нем наконец заговорила совесть) решила, что сейчас ему вполне можно задать еще один вопрос, который волновал ее с тех пор, как только она увидела его Темную метку на третьем курсе. — А что насчет антимаггловской философии Волдеморта? — А что насчет нее? — Ты… ты принимал ее? До этого он стоял к ней спиной и расстегивал сюртук. Теперь же Снейп повернулся и с интересом взглянул на нее. — Почему тебе так важно об этом знать? — Потому что… Ну в самом деле! Потому что я магглорожденная, на случай, если кто-то забыл. — Хммм… Помню, ты говорила, что тебе неважно, что я о тебе думаю. «Ну да». Неверно истолковав ее удрученный вид, он добавил: — Может быть, я когда-то и разделял… — он замолчал, очевидно взвешивая то, что собирался сказать, — глупые домыслы о магглорожденных, но никогда не ненавидел вас как группу людей… Не больше, чем я ненавидел чистокровных и полукровок. Имей в виду, я все еще считаю, что существует явная угроза скрытому миру, который впускает людей, принадлежащих к тем, от которого существование этого мира и скрывается. У нее не было времени подумать над его предположением, что ей все равно, что он о ней думает, или почувствовать облегчение оттого, что он не был ярым сторонником прав чистокровных волшебников. Его последние слова возмутили девушку. — А что ты предлагаешь? — спросила она, садясь на кровати и хмуро глядя на него, пока он расстегивал пуговицы на рубашке. — Бросить таких, как я, на произвол судьбы? — Нет. Здесь нет простого решения. С опозданием вспомнив, каким было ее изначальное намерение, Гермиона со вздохом перестала обдумывать дальнейшие аргументы. — Извини. Я не хотела углубляться в несчастливое прошлое или дискутировать с тобой о магической политике. Я хотела как-то утешить тебя. — Ты и утешишь, — сказал он с намеком, прикасаясь к пуговицам Гермионы. «Ну, ты же знала, к чему идет: последний день недели, а четвертого раза еще не было… Да, принципы прежде всего». Она состроила гримасу полного отвращения. — Черт тебя побери. — Так и будет, — согласился он. *** Первогодки выглядели еще более испуганными, чем помнила Гермиона по своему первому визиту в Хогвартс, но, вероятно, только из-за того, что теперь обязанности МакГонагалл исполнял Снейп. Сидя на стуле, несколько ребятишек сжались от страха, когда Снейп подошел к ним с Сортировочной шляпой. Она наблюдала за разнообразными гримасами раздражения на его лице, гадая, что выводило его из себя больше: эта работа или страх детей. Странно, но она чувствовала себя рядом с ним… нет, не комфортно, но весьма близко к этому определению, хотя ей теперь и было известно гораздо больше неприятных вещей о нем, чем кому-либо другому. Более того, она испытала кое-что из этого на себе. У нее теперь все легче и легче получалось отделять дурное в нем от хорошего, ненавидеть первое и восхищаться последним. Она просто делила Снейпа на части и раскладывала по полочкам, поняла девушка. Отдавала ему больше, чем ему причиталось по договору. Но теперь Гермиона была гораздо более счастлива, чем в то же время год назад, и девушка устала волноваться о том, что ее чувства к Снейпу будут смешанными, когда договор истечет. «Я возрадуюсь свободе и быстро смотаю удочки из Хогвартса — до того, как он сделает со мной еще что-нибудь, — разумно сказала себе Гермиона. — То, что я время от времени думаю, что он может быть милым, не значит, что я буду скучать по этому кретину». — Гермиона, в каких облаках ты витаешь? — мягко спросила Пенелопа, помахав рукой перед носом девушки, когда Снейп снял шляпу с Брайана Цакера. — Ты еще с нами? — Ой, прости. Ты что-то говорила? — Просто интересовалась, удалось ли тебе поколдовать над зельями. — А, да, конечно! Это сработало как… Ну, как заклинания, — ответила Гермиона, чем вызвала у профессора стон. — Что я могу сделать для тебя взамен? Ты столько свободного времени посвятила мне. Пенелопа снова взмахнула рукой, на этот раз пренебрежительно. — Я же говорила: здорово попробовать что-то посерьезнее школьной программы. —Мисс Клируотер, — неодобрительный голос раздался прямо за спинами девушек, — я еще не видел ваших поурочных планов на семестр. Буду ждать их завтра к вечеру у себя в кабинете. — Д-да, профессор. Простите, сэр. Снейп сузил глаза и прошел к своему месту в центре стола рядом с МакГонагалл, подальше от всяких учениц и молодых специалистов. — Поурочные планы? — прошептала Гермиона. — На весь семестр? — Он больше никого не заставляет делать это, — ответила Пенелопа с горечью, злобно глянув на профессора, когда тот отвернулся. — Ну, возможно, дело в постоянно меняющихся преподавателях Защиты от темных искусств, но я здесь работаю уже пять лет. — Скажи ему, чтоб отвалил. Молодая женщина выглядела шокированно. — Ты шутишь, наверное. Ты-то точно знаешь, какой он. — Да, — сказала Гермиона, начиная понимать, как сможет отплатить преподавательнице чар, — уж я-то знаю. *** От природы Гермиона была нетерпелива, но все-таки ей достало разумения подождать до середины сентября, прежде чем приняться за План помощи Пенелопе. — По моему мнению, — сказала она, когда, удовлетворенный, Снейп лег рядом с ней, — ты кое-что мне должен. Он язвительно поднял бровь: — Да что ты? — Да-да. Я две недели не напоминала тебе, что ты беззастенчиво пользуешься моим положением. — За что преогромное тебе спасибо, — саркастично сказал он. — Чего, ради Мерлина, ты хочешь? — Веди себя прилично по отношению к Пенелопе Клируотер. — Для этого ты была не достаточно сговорчивой, — фыркнул он в ответ. — Она очень хороший человек, и ты не помрешь от страшных мук, если будешь обращаться с ней так, как она заслуживает. Но если ты откажешься, то еще пожалеешь об этом. Снейп молниеносно подмял под себя Гермиону и оседлал ее бедра. — Не поддаюсь на угрозы, мисс Грейнджер. — На какие угрозы? — невинно спросила она. — Я просто претворяю в жизнь урок семьдесят девятый и заблаговременно предупреждаю о возможных ужасных последствиях. — Вот как? — тихо спросил он. — Урок восемьдесят четвертый: не пытайся перехитрить слизеринца. Как ты помнишь, в договоре указано, что четыре ночи в неделю ты должна делить со мной постель. Не четыре раза – четыре ночи. Только попробуй испортить мою и так не слишком счастливую жизнь, и я найду способ возместить ущерб. — Да ну ладно тебе… Ты зрелый мужчина… — Мне сорок четыре, а это вовсе не зрелый возраст для мага. К тому же перечного зелья теперь предостаточно, на случай если меня истощат занятия. — Хорошо, хорошо, — сказала Гермиона, сердясь на него, а еще больше на себя — за то, что ее, казалось, беспроигрышная партия потерпела фиаско. — Давай не будем снова возвращаться к агрессии. Я зарою топор войны. Мне бы просто хотелось, — добавила она со вздохом, — чтобы ты вел себя справедливо по отношению к ней, потому что она этого действительно заслуживает. С непонятным звуком он откатился на свою половину кровати и повернулся к ней спиной. — Меня по-прежнему сбивает с толку то, чего ты от меня ожидаешь. Несколько минут Гермиона мрачно думала о безнравственном — или все-таки аморальном? — поведении отдельно взятого мастера зелий, озадаченная автоматической реакцией Снейпа на ее предложение. Львиная доля их предыдущих взаимоотношений решалась с помощью сделок. Именно он и никто иной говорил, что ничто не дается бесплатно. Так почему в этот вечер все должно было быть иначе? Медленно Гермиона сложила вместе все кусочки мозаики и сама удивилась ответу, хотя, по некотором размышлении, он и казался очевидным. Снейп уже привык к подобию дружбы, где закон «око за око», «зуб за зуб» действует не всегда. Гермиона этого не ожидала — да и кто ожидал бы этого от Снейпа? Но, прокрутив в памяти все события вечера, девушка подумала, что могла бы просто попросить его вместо того, чтобы сразу же торговаться, а затем принуждать. Она прикусила изнутри губу, стараясь сдержаться и не начать обвинять себя. Едва ли он вправе жаловаться на принуждение. Снейп не заслуживает ее дружбы. Он не заслуживает того, чтобы она о нем думала. Он ничего от нее не заслуживает. «Но ты же не хочешь стать такой, как он…» «Ох, да ради Бога…» Гермиона переместилась на другой край кровати и положила голову на подушку Снейпа, достаточно далеко, чтобы не соприкасаться с ним, но в то же время достаточно близко, чтобы подчеркнуть важность жеста. — Чего тебе опять нужно? — язвительно спросил он. — Чистой совести, — ответила она. — Спокойной ночи, профессор. ____________ Примечания: 1. Замок Данстенбург в Нортумберленде (Dunstanburgh Castle in Northumberland) — самый большой замок, расположенный на севере Англии недалеко от границ с Шотландией. Фотографии этого великолепного замка можно посмотреть далее по этой ссылке: http://www.flickr.com/search/?q=Dunstanburgh%2Ccastle&m=tags (прим. перев.) 2. «Потому что однажды за этим занятием я видел Мальсибера» — Мальсибер (Mulciber), специалист Волдеморта по непростительным проклятиям.
Shae: Aktis, Надеюсь, еще одна глава вас опять порадует )) Большое спасибо, что по-прежнему читаете и комментируете
Fairy: очень вкусные главы жду продолжения
Aktis: Shae Спасибо. )) Я не ошиблась в ожиданиях: отличное продолжение. Надеюсь, следующий кусок будет такой же замечательный. )
Shae: Fairy, Aktis, Большое спасибо! )) Ох, надеюсь, главы не будут заставлять себя ждать слишком уж долго
Shae: Глава 15 Неопределенность Гермиона обнаружила, что ровно в одиннадцать снова заходит в кабинет Пенелопы, хотя больше не нуждалась в помощи с чарами. Эти посещения напоминали девушке, что в мире по-прежнему живут нормальные люди, которые не пытаются манипулировать ею или убедить, что она увлечена самим манипулятором. Из-за непрошеного совета, который дала девушке МакГонагалл почти год назад, Гермиона избегала директора всегда, когда это было возможно — и таким образом проводила с мастером зелий времени больше, чем требуется, хотя и не придавала значения всей иронии этой ситуации. Тех, с кем она могла бы общаться в Хогвартсе, было так мало: Хагрид, милый Хагрид, умер. Мадам Пинс, постоянно кривившая рот в неодобрительной гримасе, вовсе не так сильно любила книги, как надеялась Гермиона. А остальные преподаватели, вероятно, уволились: все они были старше Снейпа, по крайней мере, на целое поколение. Но Пенелопа прекрасно подходила для общения. Чуть старше, чуть более опытная и совершенно одинокая в Хогвартсе, так же, как и единственная ученица Снейпа. — У них тут своя компания, — поведала как-то Пенелопа, пожав плечами. Девушки гуляли по территории Хогвартса, присматривая за студентами, которые наслаждались последними теплыми лучами солнца в первое воскресенье октября. — Они и не думают обидеть — просто пришли работать сюда, наверное, еще до моего рождения. Я не вписываюсь в компанию. — Но тебе не обязательно здесь оставаться, — заметила Гермиона, эгоистично надеясь, что Пенелопа все же задержится хотя бы еще на один учебный год. — Конечно, я знаю, — весело ответила Пенелопа. — Мне просто нравится преподавание — и особенно момент, когда лица студентов вдруг озаряются пониманием. «Неудивительно, что профессор Снейп так суров с ней — он ее просто не понимает», — размышляла Гермиона на обратном пути к подземельям. *** — Телик. Определенно, телик. — Правда? — улыбнулась Гермиона и положила ноги на стол Пенелопы. — А мне больше всего не хватает Интернета. — Да, и еще музыки! — ответила профессор чар с тоской. — Настоящей музыки, а не этой белиберды, которую играют по Волшебной волновой сети. — А разве нельзя заколдовать плеер так, чтобы он работал и в Хогвартсе? — Я перепробовала все, что только могла, но в замке слишком высока концентрация магии. Она только портит маггловскую электронику. В Хогсмиде радио у меня работало отлично, но оно заглохло, как только я принесла его сюда. — Забавно, мне тоже пришлось несладко поначалу. — Правда? — удивилась Пенелопа. — Я думала, у тебя с самого начала все было отлично. — На занятиях — да. Но я никому не нравилась и все время чувствовала себя так, как будто мне постоянно надо доказывать, что я достойна учиться здесь. Наверное, поэтому меня никто и не любил. — Нелегко быть новеньким, — сказала Пенелопа с тем пониманием, какого Гермиона никогда не слышала ни от Рона, ни от Гарри, и снова взмахом палочки наполнила чаем чашку Гермионы. *** — Как у тебя это получается? — спросила Пенелопа как-то в середине ноября. В голосе девушки явно слышалось недовольство и раздражение. — Как ты умудрилась провести со Снейпом столько времени и не получить нервный срыв? Едва удержавшись, чтобы не сказать: «с профессором Снейпом», Гермиона ответила, как будто защищая его: — Он в чем-то даже лучше, чем я ожидала. Лицо профессора чар выражало крайнюю степень скепсиса. — И в чем же? — Он… Ну… Он довольно забавный, — ответила Гермиона, понизив голос, и чувствуя себя так, будто рассказывает Пенелопе о смертном грехе. — Да, у него действительно жестокое чувство юмора, но мне с ним весело. В какой-то момент я перестала принимать все его шуточки на свой счет и стала относиться к разговорам с ним как к словесным баталиям. — Ты храбрее меня. — Просто защищайся и увидишь, что все будет иначе, — подбодрила девушку Гермиона, поставив пустую чашку на блюдце. — Не могу, — ответила Пенелопа с испуганным видом. Она склонилась над партой и прошептала: — Он меня пугает. Всегда пугал. А когда я узнала, что он был Пожирателем, легче не стало. — Он с тобой что-нибудь сделал? — осторожно спросила Гермиона, пытаясь проверить ужасающую мысль, которая только что пришла ей в голову. — Я имею в виду, кроме того, что он постоянно грубит и заставляет беспрекословно подчиняться? — Нет, но только представь, сколько отвратительных вещей он делал на службе у Волдеморта! Не понимаю, как только Минерва позволила ему остаться и учить детей — нам всем было бы лучше, если бы она его уволила. — Но… Но ему же было бы очень трудно найти другую работу… — Ничего, это было бы только на пользу, — сказала Пенелопа со злостью, и ее милое личико стало вдруг отталкивающим. — Он заслуживает того, чтобы его отправили в Азкабан, а он там так и не был. Гермиона поняла, что эти слова ее вдруг без видимой причины рассердили, по крайней мере, отчасти. Девушка чувствовала себя немного виноватой: ведь она заподозрила Снейпа в том, что он и Пенелопу обманом заставил подписать договор. «Если даже я время от времени вижу в нем что-то хорошее, то никто не в праве обвинять его», — подумала девушка и резко встала. — Тебе известно, что он отработал свое служение Волдеморту? — холодно спросила она. — Он был верен Волдеморту всего два года, — «два года, три месяца и две недели», — эхом отдались в голове Гермионы слова Снейпа, — и до сих пор расплачивается за это. Ненавидь его за то, что он мерзавец, но не смей судить за те два года, не учитывая времени, которое он посвятил тому, чтобы исправить свои ошибки. Дверь кабинета захлопнулась за Гермионой с громким стуком. — Гермиона! — крикнула Пенелопа секундой позже, и ее голос эхом разнесся по коридору. — Гермиона! И хотя настало время ланча, Гермиона заперлась в кабинете Снейпа и не выходила весь остаток дня. «Пусть он оскорбляет ее столько, сколько влезет — мне все равно». *** — Да что случилось-то, мисс Грейнджер? — тем же вечером резко спросил Снейп, когда получил то, что причиталось ему по договору. — Кроме очевидного? — парировала она, сердито на него глянув. Он поджал губы и склонился над ней. — С утра ты была в отличном настроении, а с тех пор, как я вернулся с занятий, все время дуешься как мышь на крупу. Сомневаюсь, что дело во мне. Последовала пауза. — Скажи мне, что тебя беспокоит, — церемонно сказал он, — и я сделаю все возможное, чтобы исправить текущее положение. Снейп никогда раньше не демонстрировал своего к ней отношения, и сейчас Гермиона так удивилась, что даже и не вспомнила о договоре. Вместо этого девушка просто спросила: — Почему? Спрятавшись за завесой иссиня-черных волос, из-за которой виднелся только кончик носа, Снейп пробормотал: — С тобой гораздо приятнее… находиться рядом, когда ты не накручиваешь себя до предела. — Профессор, — мягко ответила Гермиона, переведя его слова на английский язык, — вы вполне можете сказать, что вам нравится видеть меня счастливой. Это очень… — она набрала в грудь воздуха, — очень трогательно. Его фырканье вышло каким-то вялым. На секунду закатив глаза, Гермиона придвинулась ближе и уселась на Снейпа так, что он был вынужден смотреть на нее. — Ты же знаешь, что я никому не собираюсь рассказывать об этом, так чего ты боишься? Репутации бессердечного идиота ничто не повредит. — Поскольку я действительно бессердечен, — напряженно ответил он, — я был бы тебе чрезвычайно благодарен, если бы ты не приписывала мне тех чувств, которых я не испытываю. Гермиона отпрянула. Она готова была ответить чем-то столь же обидным или, по крайней мере, влепить ему пощечину. — Хорошо, — выплюнула она. — Просто… отлично. Снейп молниеносным движением руки схватил девушку и не позволил ей отодвинуться. — Наверное, я действительно предпочитаю видеть тебя счастливой, — медленно сказал он, как будто думая вслух. — Это едва ли удивительно: мне от этого столько же пользы, сколько и тебе. Гермиона смотрела на него широко открытыми глазами. Кажется, она начинала понимать. Не удостоив комментарием ни одно его якобы разумное объяснение, она позволила Снейпу помочь надеть ей ночную рубашку. И только когда он уснул, обнимая Гермиону за талию, она смогла все обдумать. Может быть, она притягивает факты за уши, но если — если! — она читает между строк правильно, то Снейп, в лучших традициях Слизерина, сам себя загнал в угол. Возможно, он очень плавно перешел от физической близости к эмоциональной и не мог признаться в этом — в особенности самому себе. Потому что даже он должен понимать, что потерял все шансы на любовь в тот самый миг, когда протянул Гермионе договор. *** В какой-то момент, когда Гермиона глубокой ночью обдумывала, вызывает ли она у Снейпа какие-нибудь чувства, кроме раздражения и влечения, ей в голову пришла ужасная мысль. Второй договор, который она подписала, так же, как и его предшественник, указывал, что срок ученичества «устанавливается согласно обычаю». Разумеется, «согласно обычаю» — это три года. Разумеется, Гермиона не настаивала на указании точной даты истечения договора. «О, Боже, я опять это сделала». Что если когда-то договоры «согласно обычаю» действовали семь лет? Или семнадцать? Если он так отчаянно хочет удержать ее, до чего он может дойти? О, было так приятно верить, что пронзенный стрелой Купидона, Снейп широким жестом влюбленного разорвет договор. Но это Снейп, а Снейп в любви, или что он там под нею подразумевает, едва ли будет менее эгоистичным, едва ли перестанет манипулировать Гермионой. А она за много месяцев подготовила основу для этих чувств: проводила с ним слишком много времени, обращалась с ним как с другом и при этом еще беспокоилась, как бы не полюбить его самой. «Дура». Гермиона содрогнулась так сильно, что Снейп дернулся и почти проснулся. — Засыпай, — пробормотал он, правой рукой крепче обнимая Гермиону за талию. — Тебе просто приснился кошмар. «Это точно». *** Следующим утром Гермиона проснулась с твердым намерением как следует приглядеться к Снейпу, чтобы понять, что точно скрывается за его словами. Но он, встав с постели с головной болью, запретил разговаривать с ним перед занятиями. — Как ты собираешься вести уроки? — спросила девушка, не в силах промолчать. — Как обычно, только лучше, — огрызнулся он, распахивая дверь. — Теперь убирайся. «Хмм… Он любит меня... Он меня любит?.. Нет». И хотя этот добрый знак немного улучшил ее настроение, Гермиона все-таки осталась недовольной тем, что была отлучена от его гостиной и места, где она обычно завтракала, и, обиженно посмотрев на Снейпа, выбежала в коридор. Она не хотела завтракать в Большом зале, потому что теперь избегала двух волшебниц, одна из которых сидела рядом с ней. С тяжелым вздохом девушка направилась на кухни, проходя мимо заспанных слизеринцев, торопившихся в противоположную сторону. Еще ночью ей пришло в голову, что МакГонагалл, вторая ведьма, которую Гермиона не хотела видеть, могла бы стать запасным выходом для девушки, если ситуация станет совсем уж отвратительной. «Более отвратительной, чем сейчас», — поправила себя Гермиона. Конечно, именно это она и имела в виду. Впрочем, это довольно отчаянный шаг: если Гермиона прибегнет к помощи директора, мастерскую степень она так и не получит. Если о том, что сопутствует ученичеству, узнает МакГонагалл, она наверняка настоит на том, чтобы Снейп разорвал договор. Однако у Снейпа нет обязательства хлопотать о мастерской степени для начинающего зельевара — такого, каким все еще была Гермиона. Девушка не могла себе представить, что он сделает это, даже если его относительно дружеские отношения с директором будут разрушены. А козырная карта — угроза все рассказать МакГонагалл — вполне может выйти боком самой Гермионе. Каждый раз, когда девушка думает, что полностью владеет ситуацией… «Не пытайся перехитрить слизеринца». Но ничто из этого в данный момент значения не имело: ждать и наблюдать было, очевидно, единственным правильным решением. Возможно, он и не собирается удерживать ее больше трех лет, поэтому ей не следует поднимать этот вопрос, хотя бы для того, чтобы не подавать ему такой идеи. — Ты будешь очень возражать, если я поем здесь? — спросила девушка у Добби, который немедля бросился к проходу, закрытому портретом, когда из него появилась Гермиона. Домашний эльф, облаченный в темно-бордовую хламиду, смутно напомнившую Гермионе вязанные миссис Уизли вещи, одарил Гермиону диким взглядом. — Мисс Гарри Поттера может завтракать, где она захотит, — ответил он с — что это? — неужели с неодобрением? — Хмм… Добби, — сказала Гермиона, а эльф тем временем суетливо провожал ее к столу, на котором в этот момент ничего не готовили, — я все-таки не совсем мисс Гарри Поттера. Мы просто друзья. Да, и надеюсь, ты понимаешь: я вовсе не жду, чтобы меня усаживали с почестями. — Вы друзья? — спросил домовик с подозрением. — Да, только друзья. Казалось, при этих словах Добби повеселел и широко улыбнулся, поставив на стол тарелку с яичницей и сосисками. — Добби рад, что вы не обманываешь Гарри Поттера, мисс. Добби вы всегда нравилась. — Что-что? — с трудом выдавила Гермиона. — Обманываю? — Дриппи говорит, что вы мисс профессора Снейпа, мисс, — пояснил тот, понизив голос. — Нет, нет, я его ученица, — торопливо ответила девушка. Добби протянул руку и похлопал Гермиону по плечу. — Мисс не надо волноваться. Домовые эльфы никому не рассказывают, что мисс спит в комнатах профессора Снейпа. Мы очень хорошо охраняет секреты. Очень тихо Гермиона прошептала: «О, нет», — прежде чем до нее дошло, что на сохранении тайны вокруг их отношений настаивала вовсе не она. — Добби надеется, вы счастлива, мисс, — услужливо продолжил домовик. — Иногда профессор Снейп бывает злым волшебником. Если профессор Снейп злой с мисс, мисс должна говорить Добби, и Добби поможет. «Это ли не неожиданный поворот к лучшему! Свободный фронт в защиту Грейнджер». В голове Гермионы немедленно возникла картинка: орда домовых эльфов осаждает подземелья и принуждает профессора уничтожить договор. «Постойте-ка». «Почему бы и нет?» Едва ли домовые эльфы посмеют напасть на преподавателя, но Добби был исключением из этого правила. Добби разделяет ее мнение о порабощении. А Снейп не может прогнать эльфа, потому что не захочет, чтобы стали известны причины изгнания. «Если у Добби действительно получится застать Снейпа врасплох, я даже смогу заставить профессора подписать рекомендацию на получение мастерской степени, — вдруг подумала она. — Я смогу уйти немедленно. Уже сегодня вечером я буду дома и никогда больше не увижу Снейпа — раздетым или одетым». — Мисс нужна помощь? — спросил Добби, врываясь в мечты Гермионы. Его большие, навыкате глаза смотрели с тревогой. Она открыла рот, чтобы сказать: «Да», — и вдруг вспомнила, как на втором курсе он застал Люциуса Малфоя врасплох так неожиданно, что волшебник с легкостью мог бы случайно сломать себе шею. Услышав об этом позже от Гарри, она и Рон решили, что это было бы замечательно. Однако в отношении Снейпа эта идея казалась не такой уж замечательной. — Мисс? — снова спросил домовик. — Нет, — ответила на его вопрос Гермиона, проклиная себя за то, что так легко сдалась. — Но спасибо тебе. Ты хороший друг, я этого не забуду. — Добби помнит, что вы пытаешься сделала для домовых эльфов, — прошептал он. — Добби хранит все шапочки, которые вы связала. После завтрака Гермиона решила не говорить Снейпу, что сотня или около того созданий были прекрасно осведомлены об их… отношениях, другого слова не подобрать. Домовые эльфы станут хорошими союзниками, если он попытается удержать ее. При условии, что она заставит себя обратиться к эльфам за помощью. Этот ее пунктик (все-таки ей не хотелось утруждать эльфов просьбами) было не так-то легко обойти. Она какое-то время обдумывала это обстоятельство, пока не решила, что оно ничего не говорит о ее чувствах к Снейпу. Принудить Снейпа разорвать договор и написать рекомендательное письмо, чтобы Гермиона могла немедленно стать мастером зелий, едва ли получится. Снейп вообще может аннулировать «рекомендации» под тем предлогом, что они не были даны добровольно. К тому же, если Добби и выстоял в схватке с одним Пожирателем смерти, не факт, что и со вторым у него получится. Не говоря уже о том, что у эльфа будут огромные проблемы, если он сильно ранит преподавателя. «К тому же я порядочный человек. И мне не нравится ставить других людей в зависимость от сильных, разъяренных магических существ». «Кроме Амбридж». «Но это не считается. Снейп не Амбридж». Гермиона с таким раздражением набросилась на яичницу, что прикусила язык. «Еще одно разумное объяснение происходящего. Якобы разумное».
Aktis: Здорово. Но почему же всегда такими маленькими кусочечками? )
DashAngel: Ох и домовики Везде свой нос сунут, да еще и укорять будут, мол, неверная! Shae
Shae: Aktis Спасибо Aktis пишет: Но почему же всегда такими маленькими кусочечками? - чтобы привыкание было сильнее!! (Когда я перевожу, эти кусочки вовсе не кажутся мне маленькими, но стоит их выложить, и я тут же понимаю - да, снова вышла еще одна гомеопатическая доза ))) DashAngel Домовики - те еще блюстители морали! ))) Спасибо
Alasar: Вааах, ну еще, еще, еще!
Shae: Alasar Если я буду продолжать вынужденно молчать еще, как минимум, дня три-четыре, твое "еще, еще, еще" вполне может осуществиться ))) Думаю, обновление будет довольно скоро Спасибо
Alasar: Shae,
Shae: Глава 16 Каникулы вне замка Добби принес сандвич, на который Гермиона наложила заклинание стазиса и унесла с собой в комнаты Снейпа. Теперь она могла перекусить за проверкой эссе и, таким образом, ни с кем не общаться. Может быть, это и было неверно, однако Гермиона была так подавлена, что решила сделать что-нибудь, что могло бы хоть чуть-чуть поднять ей настроение. Ближе к вечеру, когда все свитки студентов были проверены, Гермиона отважилась отправиться в лабораторию. Девушка внимательно наблюдала за ранними стадиями приготовления зелья от головной боли и усердно гнала от себя мысли о профессоре, который научил ее зельеварению, или о другом профессоре, которая научила ее связывать чары. Гермиона так сосредоточилась на том, чтобы ни в коем случае не думать о них, что чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда в лабораторию зашла профессор чар. — Привет, — нерешительно сказала Пенелопа, стараясь не смотреть на подругу. — Ужасно рискуешь сейчас, да? — спросила Гермиона. Ее голос дрожал от раздражения, но она призвала на помощь чувство собственного достоинства и использовала в качестве самозащиты. — От большого страшного профессора нас отделяет всего-то одна маленькая комнатка. — Вообще-то я пришла извиниться, но если ты и правда предпочитаешь разорвать нашу дружбу из-за волшебника, которого мы обе считаем мерзавцем, — что ж, твоя воля. Гермиона вздохнула и села. Гнев ее улетучился. — Сама не знаю, почему так взбеленилась вчера, — ответила она, отбрасывая со лба волосы. — Большинство людей с тобой согласятся. — Нет, ты была права. С моей стороны это так мелко: желать Снейпу всяческих мучений потому, что он был мелочен со мной. Послушай, давай условимся никогда о нем не говорить? — Идет, — согласилась Гермиона, чувствуя, что уже давно живет от сделки к сделке. — Ты из тех редких друзей, которых не хочется терять — раз уж ты рискнула прийти сюда. — Я больше нигде не могла тебя найти, — ответила Пенелопа, разведя в растерянности руки. — Я ищу тебя со вчерашнего дня, но ты не спускалась в Большой зал, и тебя не было в твоих комнатах. — Я ела на кухнях. И мне нравится проверять работы студентов… в других частях замка. Для… разнообразия. — При условии, что проверка закончена в срок, — сказал бархатный голос, — мне все равно, где вы их проверяете. Хоть в Тимбукту. Снейп стоял у двери, что вела в чулан с ингредиентами для зелий, а из чулана — в класс. Гермиона, отвечая на молчаливый взгляд Пенелопы — просьбу о помощи, — бодро сказала: — Здравствуйте, профессор. Пенелопа помогла мне с одной заковыристой связкой заклинаний. Теперь гораздо лучше работает. — Ну, хорошо, — сказала Пенелопа, отступая. — Хорошо. Рада помочь. Нуу… Я лучше пойду… на обед, — она запнулась, тут же поняв, что обед не накроют еще, по меньшей мере, полчаса, но быстро продолжила: — До свидания, Гермиона… Профессор Снейп. — Всего доброго, профессор Клируотер, — ответил Снейп почти вежливо, склоняя голову перед темноволосой ведьмой, застав ту врасплох. Однако Пенелопа быстро справилась с собой и без дальнейших слов вылетела из лаборатории. Гермиону слова Снейпа не столько застигли врасплох, сколько ужаснули. «Он любит меня! Вот дерьмо!» — Какого черта ты это сделал? — спросила она, вскочив со стула и против воли срываясь на визг. Он нахмурился и скрестил на груди руки. — Что, прости? — Зачем ты ведешь себя прилично? Перестань! — Мисс Грейнджер, вы совершенно… — Я месяцами просила тебя обращаться с ней хоть с капелькой уважения, а сейчас ты наконец решил внять просьбам? Почему? Почему? Почему? — Успокойся, — рявкнул он, оттесняя девушку назад к стулу. — Я всегда считал, что ты вздорная девица, но эта сцена просто возмутительна. «Ох». «Да пустяки, чего уж там…» — Я не могу вести себя нормально в сложившихся обстоятельствах. Эта ситуация настолько оскорбительна, что я вынуждена предугадывать твои поступки, — пробормотала она. Адреналин моментально выветрился, и девушка почувствовала, что ей становится не по себе. — Тебе никогда не разглядеть меня настоящую, мои мысли и чувства за теми оборонительными сооружениями, которые мне пришлось возвести. Впрочем, для тебя это и к лучшему: тебе же нужно только мое тело. Снейп моргнул. — К лучшему, конечно, — сказал он. Лицо его осталось непроницаемым. *** Гермиона съела полную тарелку колкэннона в относительно спокойном расположении духа, поклявшись себе не делать никаких выводов, и остаток ужина провела, беседуя с Пенелопой о чарах и трансфигурации. К тому времени, как Гермиона встала из-за стола, чтобы идти в подземелья, Снейп покинул Большой зал, и девушка была удивлена, не обнаружив его в комнатах. По четвергам не было собраний, а приступать к патрулированию коридоров ему нужно было гораздо позже. По его расписанию Гермиона могла бы заводить часы. Думать об этом было забавно. А еще забавнее думать о том, как на это отреагировал бы Гарри: когда они еще учились, Снейп, казалось, был повсюду. «Вероятно, он наблюдает за взысканием и забыл мне об этом сказать», — подумала Гермиона и призвала последний выпуск еженедельника по зельям. Тремя часами позже Снейп ворвался в комнату, поднял Гермиону с удобного места перед камином и без слов уволок в спальню для выполнения обязательств по договору. — Где ты был? — спросила Гермиона после. — Не твоего ума дело, — последовал ответ, обильно сдобренный ядом. *** Снейп отсутствовал и следующим вечером, почти до десяти. А явившись в вихре мантии, снова уложил Гермиону в постель. В субботу он, как всегда, материализовался в лаборатории, чтобы наблюдать за приготовлением зелий. Однако он пресек все попытки Гермионы завязать разговор и исчез в неизвестном направлении, как только девушка собралась уже прибраться. Тем вечером Снейп появился в одиннадцать, заклинанием избавился от одежды, натянул ночную сорочку и потушил свет прежде, чем Гермиона успела сказать хоть слово. На следующей неделе он вел себя так же. И через неделю. И через две недели. — Ты избегаешь меня, — сказала Гермиона однажды, отчаянно желая, чтобы ее слова не звучали так, будто она сильно задета. «Ты же не хочешь, чтобы он любил тебя, ты, слюнтяйка». — Ты меня утомляешь, — парировал Снейп, скатываясь с Гермионы. — Отлично, — ответила она, едва сдерживаясь, чтобы не накричать на него за такое поведение. В конце концов, так даже лучше по сравнению с тем, что было раньше. — Тогда ты не будешь возражать, если каникулы я проведу не в Хогвартсе. — У тебя три дня. — И четыре ночи, таким образом, остаются вам, профессор. Как исключительно великодушно. — Не нравится, как видно? — спросил Снейп с сарказмом. — Как тут стыдливо не плеваться вам! «Черт побери. А я-то думала, «Фаустом» он сыт по горло». *** В декабре Гермиона поняла, что перемена в поведении Снейпа заставляла ее чувствовать себя проституткой. Это было неприятное открытие. «А как ты себя раньше чувствовала, идиотка? — со злостью спрашивала себя Гермиона. — Это было насилием тогда, это насилие и сейчас, только обставлено все несколько иначе». Вот только… Разумеется, после полутора лет подобных отношений ей бы возненавидеть его еще больше. Снейп вызывал целую гамму эмоций: отчаяние, смущение, гнев (сочувствие, любопытство, нежность, о Господи). Но сил ненавидеть Снейпа у Гермионы больше не было. А может быть, она просто не хотела ненавидеть его. «Дура». Ну, может быть. Но в какой-то мере Гермиона действительно смирилась с тем, что он и не думал, что насилует ее — нет, Снейп и в самом деле полагал, что, поставив подпись под договором, Гермиона согласилась на подобные отношения. — Мисс Грейнджер, мы заключили сделку, — сказал он однажды, незадолго до этих дней молчания. — Так почему вы думаете, что справедливо отговорить меня взять то, что вы обещали дать мне, в то время как вы сами ожидаете, что я по-прежнему буду исполнять то, что обещал вам? Разумеется, его слова спровоцировали ссору, но теперь, когда у Гермионы было предостаточно времени размышлять без каких бы то ни было помех, ей вдруг пришло в голову, что именно по этой причине она не тряслась от отвращения, когда Снейп вдруг оказывался рядом, и ее не тошнило от его прикосновений. Если бы он знал, что совершает насилие, и все равно продолжал бы, ситуация развивалась бы иначе, не так ли? Если бы он получал удовольствие от страха и боли, разве не пришлось бы Гермионе почувствовать и то, и другое? Девушка со вздохом потерла переносицу. Она знала, что не давала согласия. «И дело не в том, что я пытаюсь выставить себя жертвой. Снейп мог бы легко предложить мне четкий выбор, но он этого не сделал. Его мысли по этому поводу не должны приниматься в расчет». «И как бы он это ни называл, все по-прежнему сводится к силе». Гермиона гадала, имеет ли сила отношение к тому, что теперь она почти не видела Снейпа. *** За неделю до Рождества Гермиона разложила подарки, заказанные совиной почтой, на роскошном ковре Снейпа и часть вечера провела за заворачиванием. Снова в одиночестве — теперь это было обычным явлением. Раньше Гермиона думала, что придется посылать их совой, но теперь предвкушала момент, когда подарит их лично: заскочит к Гарри, потом в Нору, и наконец домой. Подарков было немного, и это наводило тоску. Свертки даже не придется уменьшать, чтобы взять с собой. Гермиона знала, что близких не меряют линейкой, но все-таки подарки напомнили девушке о том, что кого-то в этом мире больше нет. Бабушки и дедушки уже умерли: Грейнджеры поздно решили обзавестись потомством. Дядюшек и тетушек тоже не было. Из друзей – только Гарри и Рон, хотя Гермиона была в хороших отношениях со всеми Уизли (кроме Придурка Перси). Может быть, ей стоило купить что-нибудь и для Пенелопы? «Ну, времени осталось не так много…» Отправившись к себе в комнаты через камин, Гермиона нашла кипу каталогов для заказа совиной почтой и вернулась в тепло гостиной Снейпа, чтобы просмотреть их. Книги по чарам Пенелопе, наверное, понравились бы, но казались уж слишком простым решением. Подарить что-нибудь зачарованное? Это может быть воспринято как оскорбление. Что-то из одежды? Возможно, но небезопасно, учитывая то, что Гермиона и понятия не имела о том, что сейчас в моде. Под глянцевым каталогом товаров от мадам Малкин лежал довольно тонкий справочник «Звуки музыки», который Гермиона уже хотела бросить в стопку непригодившихся каталогов. Но один из заголовков на обложке заставил девушку остановиться. — «Чертовы сестрички» поют по-маггловски? Детали были на одиннадцатой странице: «Наши отважные создательницы хитов берутся за то, чего еще не касалась рука волшебника! Вслушайтесь в эти странные мелодии магглов, переделанные так, как только маги-музыканты могут! От «Биг Бэнд» («Гней и его гномы») до «Биттлз». Стоит услышать, чтобы убедиться!» «Без сомнения». «Это, пожалуй, ближе всего к настоящей музыке из того, что Пенелопа только могла услышать, — предположила девушка. — А если это и ужасно, то, скорее всего, ужасно забавно», — ухмыльнулась Гермиона, принимаясь заполнять форму заказа. Запечатав форму, Гермиона встала, собираясь пойти в совятню, и замерла, увидев одну из роб Снейпа, переброшенную через стул у его рабочего стола. Где он был? Почти за месяц такого обращения Гермиона так и не смогла этого узнать, как не смогла узнать и того, чем он занимался в те часы, которые проводил вне своих комнат и класса. Она искала его — конечно, искала, она ведь была любопытной всезнайкой, — но Снейпа не было ни в классе, ни в лаборатории, ни в гостиной Слизерина (не то, чтобы она действительно думала найти его именно там, однако первокурсника все же спросила). В Хогвартсе полно мест, где можно спрятаться, если захотеть, но причины прятаться для Снейпа Гермиона не видела. Хотя бы потому, что он в любой момент мог вышвырнуть ее из своих комнат, если бы ему захотелось побыть в одиночестве. «Может быть, он покидает замок, чтобы встретиться с какой-нибудь знойной ведьмочкой, которая не прочь провести с ним время». Гермиона фыркнула. Если так, то почему он возвращается и с такой лихорадочной решимостью укладывает ее в постель? Чем бы он там ни занимался, Гермиона хотела бы, чтобы он прекратил. В последние несколько дней он возвращался с яростным, почти отчаянным видом, и это внушало Гермионе беспокойство. А если уж совсем начистоту — она скучала по его компании. Не по нему самому. Но по разговорам, по его присутствию, если только он не упражнялся в остроумии. Теперь же, когда вместе они проводили совсем мало времени, он говорил едва ли пару слов. Но хотя бы не цитировал «Фауста». «Ему действительно стоит почитать что-то еще», — нахмурившись, подумала Гермиона. «Можно купить ему что-нибудь». Она посмотрела на стопку каталогов — из середины выглядывал кончик маггловских «Диковин и разных разностей». «Ну в самом деле, я же не собираюсь покупать ему подарок к Рождеству!» Десять минут спустя, когда Гермиона пролистала каталог почти до половины, она увидела сборник избранных произведений Шекспира в твердой обложке, и с мыслью, что Шекспир в данном случае все же предпочтительнее «Фауста», заполнила форму и вложила в конверт четыре галлеона. «Это не подарок, — защищаясь, подумала девушка, наблюдая за двумя совами: одна из них полетела в Косой переулок, а вторая — в хорошо спрятанный офис где-то в Лондоне. — Это ему хороший пендель под зад». *** Так или иначе, Гермиона перестала волноваться о том, что дата истечения договора не указана точно, когда, к ее удовлетворению, Снейп доказал, что вовсе не любит ее. Однако девушке вдруг пришло в голову, что можно воспользоваться неприятием Снейпа ее компании и наконец перестать думать об этом совсем. «Он вовсе не собирается держать меня при себе больше трех лет, — сказала она себе, когда Снейп перебрался на свою сторону кровати, повернувшись к Гермионе спиной. — И не надо бояться, что ты подашь ему хорошую идею. Ну же, Грейнджер!» — Когда истекает договор? — спросила Гермиона тоном, который, она надеялась, был вполне беззаботным. — Что? — не оборачиваясь, раздраженно спросил Снейп. — Когда точно заканчивается мое ученичество? Секунду он молчал. — Десятого июня две тысячи шестого года. — Мне бы хотелось, чтобы это было зафиксировано письменно. На этот раз он все-таки повернулся. — Какое прискорбное отсутствие доверия. — Ты сам научил меня не доверять тебе. — Да, — ответил Снейп. — Именно так. Он призвал сперва перо, а затем договор — последний вылетел из гардероба, — и внизу пергамента нацарапал слова: «Дополнение: настоящий договор действителен до истечения трех лет». — Нет, я хочу, чтобы была указана дата, — твердо сказала Гермиона, поджав губы. Снейп подрисовал точке хвостик и продолжил: «до 10 июня 2006 года». — Что-нибудь еще? — спросил он с фальшивой любезностью, когда они оба поставили свои подписи под новой строкой. Зардевшись от успеха, Гермиона произнесла: — Да. Меньше секса. — Спокойной ночи, мисс Грейнджер. *** В канун Рождества, проснувшись так рано, что Снейп еще не успел исчезнуть из комнат, Гермиона тихо наблюдала за тем, как он одевается, вручную застегивая огромное количество нелепых пуговиц на сюртуке почти в полной темноте. — Если бы ты зажег пару свечей, было бы проще, — прокомментировала она. Застигнутый врасплох, Снейп резко обернулся. — Спи. — Я уезжаю сегодня, — сказала она, не обратив внимания на его язвительный приказ. — Вернешься в понедельник. — Я знаю, — Гермиона помолчала, прежде чем с явным раздражением добавить: — Будет еще одно следящее заклинание? Чтобы ты был точно уверен, что твоя своенравная наложница не избежит когтей своего господина? — Нет, — коротко ответил он и набросил робу. — Я не знаю, что происходит, — сказала Гермиона, выбираясь из постели, — но мне бы хотелось, чтобы ты мне рассказал. Раньше ты мне больше нравился. «О, Боже!» «Ну… Это ведь правда». Не поднимая головы, Снейп глянул сначала на Гермиону, а потом на пряжку, которую как раз застегивал. — Счастливого Рождества, профессор, — добавила девушка и быстро, очень быстро обняла его. Снейп был совершенно неподвижен. Когда Гермиона отстранилась, он пронзил ее взглядом, но так ничего и не сказал. — Ну ладно, — вздохнула Гермиона. — Тогда до понедельника, — и отступила в ванную. *** Через два часа, припрятав подарок для Пенелопы у нее в кабинете, а «пендель» для Снейпа — у него, Гермиона быстро шла к воротам Хогвартса, чтобы дисаппарировать. Шел снег, для Шотландии немного рано, но в самый раз для территории замка, на которую наложил чары прежний директор, любитель снежного Рождества. Коттедж Гарри оказался предсказуемо пустым, поэтому Гермиона тут же отправилась в Нору, где и нашла его, а так же почти всех Уизли и дюжину гостей. Все увлеченно играли в квиддич. Гермиона поставила сумку на землю — в Оттери Сент Кэтчпоул снега еще не было — и помахала им. — Все, стоп игре! — закричала Джинни, завидев подругу. — Гермиона здесь. Эй, ты! — добавила рыжая, когда Джордж воспользовался тем, что Джинни отвлеклась, и запустил в сестру бладжером. — Пойдем в дом! — проорал Фред и подхватил Гермиону на свою метлу. — Поставь меня на землю немедленно! — завопила Гермиона, схватившись за метлу и неодобрительно глянув на Фреда через плечо. — Я серьезно! Я сожгу твой подарок — аааааа! Последний возглас был вызван тем, что Фред сделал «бочку». Но все-таки ему достало ума надежно удержать Гермиону от падения, обхватив ее за талию. — Как дела со Снейпом? — спросил он с намеком. — Изумительно. У нас с ним умопомрачительный секс четыре раза в неделю. — Молодцом! — ответил рыжий со смехом, когда они приземлились. — Я всегда знал, что где-то внутри у тебя запрятано отличное чувство юмора. — Мерлин тебя забери, Фред, она ненавидит сюрпризы, — сказал Рон, мягко толкая брата в плечо, пока Гарри помогал Гермионе спуститься с метлы. — Кто за сидром? Среди игроков, которых Гермиона не узнала раньше, оказалась не только шестилетняя дочка Билла, Прюит, но много других: Ханна Эббот (подружка Рона), Луна Лавгуд (подружка Гарри) Ле Джордан (приятель Джинни), Анджелина Джонсон (подружка Фреда) и девушка из Германии, которую Джордж представил как свою невесту. «Все по парам, — подумала Гермиона со вздохом, — кроме меня». Выпив сидра и быстро обменявшись подарками, Гермиона присоединилась к их позднему завтраку и вертела в руках вилку, наблюдая за тем, как остальные с аппетитом уплетают еду. Рон перестал жевать, чтобы прошептать что-то на ухо Ханне, и та захихикала. Ли, видимо, ущипнул Джинни: та взвизгнула, поджала губы и глянула на Ли с неодобрением. Анджелина зачаровала еду, и та летела прямо Фреду в рот — Фреду это показалось ужасно забавным. Гермиона упрекнула себя за то, что завидует. Было чудом, что вся семья Уизли с трудом, но спаслась от Волдеморта почти без потерь, если только не считать того, что Чарли потерял руку, а Фред, наоборот, приобрел щегольский шрам через правую щеку. Все они заслуживали своего счастья. Гермиона на секунду задумалась, выразил бы недовольство Снейп, если бы она сошлась с кем-нибудь. «Насчет исключительных прав в договоре нет ни слова…» «…но ведь и я не встретила никого, кто бы мне понравился». Наверное, Рон был ей ближе всех, но давным-давно Гермиона поняла, что им лучше остаться друзьями: их различия послужат скорее поводом для раздражения. Столько молодых людей, с которыми она встречалась, раздражали ее, и Гермиона подозревала, что это чувство взаимно. «Просто прекрасно». — Ну, мне пора, — сказала Гермиона, поднимаясь. — Как? Уже? — спросил Гарри с полным ртом. — Меня ждут родители, — ответила она, попытавшись улыбнуться. Улыбка превратилась в широкую ухмылку, когда Гарри и Рон поднялись со своих мест и дружно обняли подругу. — Счастливого Рождества, — сказали они, и Гермиона подумала, что, возможно, так и будет. ____________ Примечание: Колкэннон (callcannon) — ирландское национальное блюдо из тушеного картофеля и капусты, часто ассоциируется с Хэллоуином. (Но нет причины для того, чтобы эльфы не подавали его в середине ноября.)
Aktis: Shae Эх! Скорее бы уже что-нибудь появилось. ) А то прочла - и все. Перевод хороший, спасибо, что стараетесь.
Shae: Aktis Бета вычитывает следующую главу, так что - со дня на день. Выложу сразу, как только глава будет готова ко встрече с читателями ))) Спасибо за ваше постоянство!
DashAngel: Со дня на день? Чудесно!
lady Gremlin: — Как дела со Снейпом? — спросил он с намеком. — Изумительно. У нас с ним умопомрачительный секс четыре раза в неделю Убилась тапком. Спасибо за замечательный перевод. Никогда бы не догадалась, что это это перевод, что тоже радует. Читается на одном дыхании. Присоединяюсь к армии, ожидающей русскоязычного продолжения. Интересно, указывал ли кто-нибудь автору на маленький огрех, что у нее в первое описанное первое сентября Хагрид должен перевозить первоклашек через озеро в дурную погоду, а во второе первое сентября Хагрид уже умер. Скончался он, получается во время описанное в фике, но этого никто толком не заметил. Бедный добрый Хагрид.
Shae: Глава 17 Перемена В понедельник утром, объевшаяся сладостями и пирожками до следующего Рождества Гермиона аппарировала в Хогвартс — и на три фута провалилась в снег. Ругая вздорного директора и вытряхивая снег из носков, она вытащила палочку и наложила заклинание: снег стал медленно подтаивать, образуя дорожку, так что теперь можно было почти без ущерба добраться до замка. Пенелопа, как раз выходившая из Большого зала в тот миг, когда Гермиона закрывала массивные входные двери, стремглав подбежала к подруге и схватила ее за руку. — Ты должна это послушать, — сказала она, заговорщически улыбаясь. — Что?.. — Как «Чертовы сестрички» поют по-маггловски, конечно! Словами это не передать. — Неужели так плохо? — спросила Гермиона, улыбаясь в ответ. — Ты только послушай, — настаивала Пенелопа, увлекая Гермиону к лестнице. Комнаты преподавателя чар находились рядом с башней Рейвенкло, поэтому крюк они заложили приличный. К тому моменту, как они все же дошли, Гермиона замерзла в промокшей одежде, и ей пришлось наложить чары, чтобы хоть немного согреться. Но оно того стоило. Она смеялась над “It Don't Mean a Thing (if it Ain't Got That Swing)” и не могла остановиться. — Волынки! — выдохнула она наконец. — Ну чем они там думали? Из оставшихся песен половина ее так же насмешила. Но несколько композиций получились совсем даже неплохими, а “All You Need is Love” вышла на удивление хорошо. — Это отличный подарок, — сказала Пенелопа по истечении получаса, взмахнув палочкой и закрыв волшебную музыкальную шкатулку. — Спасибо. Извини, что не припасла ничего для тебя. — Пусть это будет задержавшейся благодарностью за твою помощь в прошлом году, — ответила Гермиона и отправилась в подземелья со своими подарками. Оставив свертки у себя в комнатах, она переместилась через камин к Снейпу и удивилась, увидев его там. Он сидел в кресле без книги или журнала, и создавалось впечатление, что он поджидал Гермиону. — А разве тебе не надо сейчас быть в каком-нибудь загадочном месте? — спросила она. — Нет, — ответил он, подняв бровь. Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но только чихнула. — Сядь, — велел Снейп. Сам же он поднялся и исчез в камине. — Никуда ему не надо, конечно, — пробормотала Гермиона, чувствуя, что ее снова охватывает дрожь. Но Снейп вернулся минутой позже с флаконом перечного зелья в руке, который он поднес к ее губам и держал так до тех пор, пока Гермиона не открыла рот и не выпила лекарство. — Надеюсь, ты хорошо отметила праздник, — сказал он, и если эти слова не прозвучали совсем уж заботливо, они были ближе всего к его обычному тону. — Да, — ответила она, совсем сбитая с толку. — А ты? — А как ты думаешь? — спросил он с усмешкой. — Думаю, что у тебя было совершенно жалкое Рождество, и это целиком и полностью твоя заслуга, мизантроп ты этакий. — Моя дорогая леди Насмешница, — мягко ответил он, — от празднования мне пришлось много раз отвлекаться. Гермиона моргнула. Это что, цитата из… — Например, на проверку эссе, — добавил Снейп. Если это был отвлекающий маневр, то он сработал. — В самом деле, — сказала Гермиона, нахмурившись, — ты же знаешь, что я сама собиралась этим заняться, а студенты не вернутся до следующего понедельника. И вовсе не обязательно было… — Я подумал, что мы сможем использовать время более… плодотворно. — Снейп дал этому туманному предложению повисеть в воздухе, прежде чем добавил: — Лаборатория ждет. — Спасибо, профессор, — тихо ответила Гермиона и проследовала за Снейпом в камин, гадая, посещал ли его дух Рождества, пока сама Гермиона гостила у родителей. Ведь не может быть, чтобы ее подарок так повлиял на него, даже если он и намекал, что все-таки прочитал книгу. Гермиона свято верила в силу книг, но это было бы просто смешно. *** Он так и не рассказал, где провел месяц до Рождества. «Урок восемьдесят шестой: надоедливые вопросы ни к чему не приведут». Однако теперь эту привычку он оставил. Гермиона сама была удивлена, как рада была находиться в его компании. Только сейчас девушка поняла, какой одинокой она была, пусть и проводила больше времени с Пенелопой, заполняя эту пустоту. Странно это: она больше времени проводила в одиночестве в Алхимической лаборатории Гельвеция и не ощущала своего одиночества. Но тогда она знала, что в любой момент может повидаться с родителями или с ребятами, стоит только захотеть. Возможно, разница была именно в этом. И еще одно изменение, которое возвращало их к прежним отношениям: Снейп теперь интересовался ее изысканиями о зельях. Она предполагала, что это всегда было ему интересно, однако раньше он настойчиво отказывался показывать это, и теперь Гермиона не понимала, почему его отношение переменилось. Но когда она снова принялась за улучшение вкуса зелий методом проб и ошибок, которое давным-давно забросила ради умения связывать чары, Гермиона поняла, что советы Снейпа были неоценимы. Саркастичны, но неоценимы. — Мисс Грейнджер, я очень сомневаюсь, что с помощью корицы вы получите требуемую реакцию. Разумеется, при условии, что в вас не проснулась скрытая любовь к взрывам, — сказал он в январе, склонившись над котлом с зельем для улучшения памяти. — Может быть, вы все же передумаете, мисс Грейнджер? — резко сказал он в феврале, когда Гермиона уже почти опустила щепотку мяты в другое зелье. — Если только вы не вознамерились наградить нас обоих головной болью. — В интересах того, чтобы пообедать в разумное время, могу я предложить экстракт апельсина, мисс Грейнджер? — сказал он в марте. — Ты все время меня так называешь, — сказала она наконец, гадая, не кажется ли ей, что он привязался к ее фамилии и званию больше, чем раньше. — Ты спишь со мной почти два года. Так почему бы тебе не оставить уже формальности и не обращаться ко мне просто «Гермиона»? — Может быть, потому, что мне этого не предлагали, — ответил Снейп, и уголок его рта немного поднялся кверху. «Как будто раньше это его останавливало…» — Разрешаю звать меня по имени, — сказала девушка и добавила с вызовом: — А мне будет дарована ответная милость? — Да… Гермиона. Может быть, из-за того, что он сразу согласился, чем озадачил девушку, а может быть, из-за того, как он произнес ее имя — Гермиона не была уверена, — однако она вдруг обнаружила, что совершенно не может сосредоточиться на зельях. *** Это происходило так постепенно, исподволь, что сперва Гермиона ничего и не заметила. Но к Пасхе стало очевидно, что он регулярно пропускал выполнение своего долга. Если поначалу секс у них был по три раза в неделю только иногда, то потом это вошло в привычку. Разумеется, Гермиона не собиралась жаловаться, но когда однажды он воспользовался своим правом по договору только два раза за всю неделю, она не смогла не сдержать вопроса об очевидном. — Вдумавшись, мы найдем немало такого, что на первый взгляд кажется добродетелью, а в действительности пагубно, и наоборот: выглядит как порок, а на деле оборачивается благополучием и безопасностью, — уклончиво ответил он, и Гермиона сдалась, решив, что выспрашивать что-то — пустая трата времени. Может быть, он думал, что она обнаружит, что ей не хватает его прикосновений, если он откажется от близости. «А может быть, он просто дурак». *** Первый день летних каникул закончился. Гермиона выучила прошлогодний урок на «отлично» и, подготовившись к долгому спору, выдала первый залп. — Северус, я бы хотела наложить связывающие чары на зелья для больничного крыла. — Очень хорошо. — Все твои возражения должны уже… Прости, что ты сказал? Он усмехнулся, явно наслаждаясь ее недоумением. — Можешь начать прямо сейчас. — Почему ты так легко соглашаешься? — с подозрением спросила она. — Что ты скрываешь? — Ничего, — ответил он, и его усмешка превратилась в широкую улыбку чеширского кота. — Если б я знал, что вежливость возымеет такой эффект, давно бы начал вести себя прилично. *** Следующим утром Гермиона была в лаборатории уже без четверти семь. Прежде всего она принялась чистить и устанавливать двадцать котлов из запасов Хогвартса — котлы студентов, оставленные на лето в школе. — Готова ли ученица чародея приступить? — спросил Снейп, подняв палочку. — Постой… Тебе лучше знать, что может произойти в случае … эээ… самой непредвиденной ситуации. Те пять котлов в углу — для зелья от головной боли, эти четыре — паста для лечения ожогов, а остальные — первые одиннадцать зелий по списку в алфавитном порядке. Ну, за исключением, пасты для лечения ожогов… Если все получится, у нас будут готовы составы с А по З и еще немного зелий на букву И… Ох, — добавила она, заламывая руки, — может быть, это не самая удачная идея: ведь столько всего много для начала… — А доводить себя до истерики — это самое лучшее начало, — сказал он с сарказмом, чем немного успокоил Гермиону. — Ладно, — сказала она, глубоко вздохнув. — Ну, ладно. Coagmento! Она наложила связку чар на зелье от головной боли, а затем на один из котлов с пастой от ожогов, сделала перерыв и съела шоколаду. И в том же духе продолжила с остальными котлами: накладывала чары и отдыхала, и снова накладывала чары. Спустя час, когда она в изнеможении упала на стул, Снейп установил вокруг них защитное заклинание и в тишине наблюдал за зачарованными инструментами и за работой. Гермиона была рада, что он с ней, потому что… просто не могла … держать глаза… открытыми… Кажется, в следующий же миг он потряс ее за плечо. — Так-так, — сказал он. — Спим на работе? — Ммммм… Тебе обязательно нужно отметить это в отчете о моем учени-и-ичестве, — сказала Гермиона, зевая. — Который час? — Девять, — ответил он, и она, вскрикнув, подпрыгнула на стуле. — О, нет! Нужно же помешивать! — Я об этом позаботился. — И? — нетерпеливо спросила она. — И, — сказал он, делая небольшую паузу, — грубо говоря, через два часа у тебя будет, очевидно, успешно завершено приготовление четверти всего списка зелий для больничного крыла. С радостным криком она подбежала к котлу с пастой от ожогов. «Замечательно». Зелье от головной боли. «Замечательно». «Все — замечательно». — Ох, — восхищенно сказала она, — это самый счастливый день в моей жизни. Он насмешливо поднял бровь. — Да ладно. — Ну хорошо, хорошо. Самый счастливый после падения Волдеморта. Я сыграла там такую маленькую роль, а здесь заслуга полностью моя. Ну, не совсем моя, конечно… — Полностью твоя, Гермиона, — сказал он. ____________ Примечания: 1. «Моя дорогая леди Насмешница» (My dear Lady Disdain) — цитата из «Много шума из ничего». Почитываем Шекспира в перерывах между проверкой эссе, а, профессор? 2. «Вдумавшись, мы найдем немало такого, что на первый взгляд кажется добродетелью» — Цитата из «Государя» Макиавелли.
Shae: DashAngel Этот день настал сегодня Приятного чтения ))) lady Gremlin Спасибо большое за отзыв ))) Неужели с Хагридом приключилась именно такая истоия?... Ужасно, ужасно... :) Спасибо, попробуем как-нибудь решить этот вопрос с неожиданной смертью бедняги лесничего ))
Aktis: Shae Обожемой, но ведь маааало. )) Спасибо. Читаю, ожидаю, вся в нетерпении. )
Shae: Aktis Да, выкладка в этот раз получилась совсем уж микросопическая... Но следующая глава будет больше, обещаю! ))) Спасибо большое
Хельдис: Тоже с нетерпением жду!
Вуди Вудпикер: спасибо!
DashAngel: Shae Я счастлива!
Shae: Хельдис, Надеюсь, продолжение будет рано, а не поздно... Вуди Вудпикер И вам! DashAngel Замечательно!
Вуди Вудпикер: ну долго расписывать "какой это интересный фанфик" вам - довольно-таки бессмысленно, так как иначе вы не взялись бы переводить) Так что просто спасибо) Читается легко и не чувствуется, что текст английский, в отличие от большинства переводов )))
Shae: Вуди Вудпикер Да, у фика огромное количество достоинств, вы правы Мне, конечно, известно о них, но было бы интересно, что кажется интересным вам Спасибо
Shae: Глава 18. Профессор Грейнджер Массовое изготовление зелий было действительно большим достижением. Опытному мастеру зелий понадобилось бы больше двух недель, чтобы приготовить вручную то, с чем чары Гермионы управились за два часа. Если бы можно было использовать больше котлов, она смогла бы сварить все зелья по списку в тот же день. Но поскольку некоторым зельям нужно было простоять ночь, чтобы загустеть, слоняться по лаборатории не было смысла. И поэтому они отправились в комнаты Северуса — да, было, в самом деле, странно называть его как-то иначе, чем «Снейп», но Гермиона не собиралась позволять ему называть себя по имени, не пользуясь его именем в ответ. — И что мы теперь будем делать все оставшееся лето? — спросил он. — У меня никогда не было столько свободного времени. Слова прозвучали саркастично, но Гермиона знала, что это правда. — Тебе решать, — с легкостью ответила она, стараясь не допустить ни малейшего оттенка жалости в голосе. — Ты же мастер зелий. — Думаю, моей ученице нужно научиться варить Волчьелычье зелье, — усмехнулся Снейп, без сомнения, подумав о том оборотне, которого знал лично. — Нет-нет, мы почти два года занимались только моими проектами. Ты тоже должен что-то получить от нашей совместной работы. — Я и получаю, — сказал он с полуулыбкой. — И ты знаешь, как я к этому отношусь, — парировала Гермиона. — Поэтому пусть это будет символом благодарности за то, что в последнее время ты так мало пользуешься моим положением. *** В пятницу вечером самое быстрое завершение пополнения запасов больничного крыла они отмечали пикником у озера — по неожиданному предложению Северуса. — Нас может увидеть Минерва, — заметила Гермиона, — а ты же знаешь, что тебе этого не хочется. — Едва ли я вижу в этом какую-то проблему… Если только ты вдруг не станешь приставать ко мне с глупостями. Через полчаса, наполненных недовольным фырканьем, они устроились в теньке и уплетали пирожки с мясом, которыми их снабдил Добби (подмигнув при этом). — Ты уже решил, что будем делать все оставшееся лето? — спросила Гермиона, когда последняя крошка была съедена. — Нет, — проворчал Снейп, педантично подворачивая рукава рубашки в подтверждение необычайно жаркого лета. Гермиона прислонилась спиной к удобному стволу дерева и неодобрительно посмотрела на Северуса. — Тогда поторопись! Не стоит терять драгоценное время. — Да, профессор. — Разве нет совсем ничего, над чем тебе бы хотелось поработать? — его непокорность застигла ее врасплох. — Ты как-то говорил, что тебе понадобились несколько лет, чтобы завершить работу над Укрепляющим эликсиром, а все потому, что у тебя было мало свободного времени. Разве тебя не расстраивает то, что ты всю жизнь мечешься, как белка в колесе, изредка прерываясь на исследования? В его ответе была отчетливо слышна болезненная горечь: — Думаю, просто глупо позволять себе подобные удовольствия и приобретать к ним вкус со временем. — Да? Тогда почему ты втянул меня в этот трехлетний договор, если ты так не любишь временные удовольствия? — более презрительно Гермиона, наверное, и не смогла бы ответить; впрочем, она была этому только рада. — Возможно, это тоже было… глупо. — Ха! Он признал это! Первый шаг к тому, чтобы поступить наконец правильно и освободить меня от контракта. Ты знаешь, я не собираюсь… — Гермиона, — резко ответил он. Но от того, чтобы все-таки закончить предложение, Гермиону удержали, скорее, его глаза, чем голос. *** — Ты знаешь, а ведь столько свободного времени у тебя может быть каждое лето, Северус. Он что-то пробормотал, уткнувшись в книгу по зельеварению, глубже устраиваясь в кресле. — Что, прости? — Я сказал, что мои неисчислимые таланты не распространяются на связывание чар. — Пенелопа могла бы поучить тебя… — Нет, — выплюнул он. — Ну, тогда, может быть, я… — Нет, — повторил он, но уже менее яростно. — Я вовсе… не склонен к этому. — Полный профан в чарах, хочешь сказать? — поддразнила его Гермиона. — Серьезно? Может быть, проверим эту теорию на дуэли? Или то, что я столько времени находился подле Волдеморта, ничего не стоит? — Конечно, у тебя хорошо получаются оборонительные чары и проклятия, — сказала Гермиона успокаивающе, похлопав Северуса по руке и получив в ответ неодобрительный взгляд. — Но в них главное — сила и цель, а большинство других чар требуют более точных движений. Как насчет того, чтобы немного попрактиковаться? Он поднес свою внушительных размеров книгу к глазам, — то ли для того, чтобы дать Гермионе недвусмысленный ответ, то ли для того, чтобы отгородиться от полного надежды взгляда своей ученицы, — Гермиона не могла сказать. — Ну ладно тебе, дай мне помочь… — Нет-нет-нет, — ответил он приглушенно. *** — Нет-нет-нет! На втором слоге заклинания нужно взмахнуть палочкой под углом в сорок пять градусов. Но это была отличная попытка, Северус. — Мерлинова борода! Женщина, не надо меня опекать! — заорал он. После часа занятий чарами он был в таком же плохом настроении, как во времена Темного Лорда. — Disseco! На этот раз нож взлетел со стола и накинулся на корни, принимаясь рубить их вместо того, чтобы нарезать узкими ломтиками. — Черт побери! — Ну, это было не очень плохо, правда, просто ты вложил в заклинание слишком много силы. Давай, я покажу еще раз… Северус обернулся к ней — на его лице было совершенно дикое выражение. — Я не знаю, как ты втянула меня в это, ты, деспотичная хабалка, но если ты еще хоть слово скажешь, я за свои действия не отвечаю! Гермиона уставилась на него с открытым ртом, а затем развернулась на каблуках и выбежала из комнаты. «Я не дам этому лжецу, этому лицемеру возможности увидеть, как я плачу». Она услышала еще одно ругательство и приглушенный взрыв, прежде чем дверь, ведущая в ее комнаты, захлопнулась за ее спиной. *** — Пожалуйста, впусти меня. Его голос был отчетливо слышен через дверь, хотя он больше и не кричал. — Зачем? — спросила она язвительно. Девушка вышагивала по другую сторону двери уже полчаса. — Вдруг понял, что тебе понадобилась деспотичная хабалка? — Гермиона… — Держу пари, у тебя прекрасно получаются отпирающие чары, так чего же ты ждешь? — Мне бы хотелось получить твое разрешение. — Да что ты? Как бы мне хотелось, чтобы ты был таким скрупулезным два года назад. — Гермиона… — Уходи! Пауза, которая последовала за этими словами, была такой длинной, что Гермиона уже решила, что Снейп и правда ушел. Но его голос снова прорвался через преграду: — То, что я сказал, было… грубо… и неприемлемо. Твои уроки напомнили мне о кое-каких неприятных событиях, и было… — еще одна, особенно длинная пауза, — неверно… с моей стороны срываться на тебе. Это было неожиданно, но Гермиона была все еще слишком уязвлена, чтобы смягчиться. — Ты меня слышишь? — спросил он. — Проклятье! Открой дверь! — Ты и правда думаешь, что можешь получить все, чего бы тебе ни захотелось, — парировала она, снова задетая его словами. — Меня так тошнит от твоих слов, что я сейчас закричу. Послышался глухой стук, как будто по двери ударили чем-то тяжелым, гораздо тяжелее кулака. Неужели лбом? — Гермиона, — сказал он наконец. — Я… После многозначительной паузы Гермиона начала с новой силой: — Что — ты? Ты — мелочный придурок? Беспечный подонок? Сальноволосый ублюдок? — Прости меня, — натянуто сказал он, и Гермиона услышала, как его удаляющиеся шаги эхом отражаются от стен коридора. «Ох». Некоторое время она раздумывала, а не удариться ли и ей головой о дверь. Но потом широким шагом направилась в свою спальню и переместилась через камин в комнаты Снейпа как раз в тот момент, когда Северус входил. — Я принимаю твои извинения, — сказала она и протянула ему руку, — но только при условии, что ты примешь мои — за то, что обзывала тебя такими же гадкими словами. — Я слыхал и похуже, — ответил он. *** Он уговорил ее отправиться в ванную вместе — «просто полежим, ничего больше». Как только Гермиона погрузилась в горячую воду, а напряжение и обида стали потихоньку отступать, ей пришлось признать, что идея эта была вовсе не плоха. Северус сдержал слово и не распускал руки. В тишине они с Гермионой расположились в длинной ванне лицом друг к другу. — Неплохо бы немного подогреть воду, — проворчал он через четверть часа. Гермиона открыла глаза и со вздохом сказала: — Мне наложить чары? Пару секунд он смотрел на нее, сузив глаза, как будто ожидая — чего? Уничижительного замечания по поводу его умений? Ничего, однако, не последовало, и, покачав головой, он наклонился над бортиком ванны, чтобы поднять с пола палочку. Наблюдая, как Северус накладывает заклинание, Гермиона подавила желание сказать: «Очень хорошо», — однако с любопытством справиться было не так-то легко. — Что за неприятные воспоминания я у тебя вызвала? Можешь не говорить, — быстро добавила она, когда Северус поджал губы. — Конечно, могу, — грубовато ответил он. — Но ты скажешь, — с улыбкой сказала Гермиона, увидев за его ответом согласие. Он прикрыл глаза и скользнул глубже в воду. — Занятия чарами меня исключительно… разочаровывали, — сказал он после минутного молчания, и Гермионе достало здравого смысла не вставлять никаких замечаний, когда он снова ненадолго замолчал. — Блэку и Поттеру предмет давался хорошо, и они довольно часто — и публично при этом — напоминали о том, у меня дело с чарами обстояло совсем наоборот. То, что я был способным в проклятиях, для них имело мало значения, потому что они всегда превосходили числом. — Нельзя все уметь одинаково хорошо, — мягко сказала Гермиона, вспоминая урок, который стал для нее горькой пилюлей. — Мне Трелони сказала, что мое внутреннее око совершенно безнадежно. Он фыркнул. — В любом случае, я знаю, что у тебя получится, — продолжала она. — Обычные заклинания не так уж сильно отличаются от дуэльных чар. Можно мне снова потренировать тебя? Я… Я постараюсь быть менее властной. — Вот еще! — резко ответил он. — Тебя можно выносить и такой, какая ты есть. — Мне Минерва сказала. Ну, что я властная, я имею в виду. — Пусть на себя посмотрит. Гермиона беззаботно рассмеялась. — И почему мне раньше это не приходило в голову? *** Они вернулись к занятиям в понедельник и начали с нагрузок поменьше. Гермиона не знала, почему была настроена так решительно. Возможно, дело было в том, что она хоть в чем-то была лучше Северуса — и маскировала свое детское превосходство альтруизмом. Однако ей действительно нравилась идея научить его массовому изготовлению зелий, чтобы, когда она уйдет, ему не пришлось бы все лето напролет заниматься дурацкой работой. Гермиону приводили в уныние мысли о том, как он изо дня в день вручную готовит простейшие зелья. И она понимала, почему Северус предпочел проглотить гордость и опыт: за коротким периодом неудач ему виделось долгое время приобретений. Она была права относительно того, как он произносил заклинания: как только он начал держать себя в руках, уже через неделю у него стали получаться ключевые заклинания для зельеварения. — Почему в школе не было так просто? — пробормотал он, наблюдая, как из фиала в котел вылились три капли экстракта эхинацеи. — Наверное, все дело в том, что я прекрасный учитель. Северус презрительно фыркнул. — А может быть, сказались тридцать лет практики. — Хмпфф… Неблагодарный. — Никто никогда не ценит своих учителей, — сказал он, подняв бровь и палочку. *** После этого они перешли к связыванию чар, несмотря на символическое ворчание Северуса. Для Гермионы же это был урок об использовании магической силы. — Ну ладно, — сказала она первым утром, завершив объяснять теорию. — Почему бы тебе не начать с трех заклинаний? Когда он произнес нараспев «Conficio», чтобы завершить связку заклинаний, ему не нужно было перевести дух, присесть — ему не нужно было даже откусить шоколада. — О, — ошарашенно воскликнула она. — Это очень… Ну… — Думаю, слово, которое ты ищешь и не находишь, — с усмешкой, черт его дери, — «впечатляюще». — Десять баллов со Слизерина за реплику без очереди, — мрачно ответила Гермиона. — Моя дорогая леди Насмешница, — парировал он, склонившись в ироничном поклоне, — теперь мы квиты. Вы только что продемонстрировали, что способный ученик вам тоже не по нраву. — Квиты? Ах ты, зараза! Ты оскорблял меня семь лет подряд, и едва ли теперь мы квиты. — Продолжим работать или продолжим спорить? — Ну хорошо. Посмотрим, как у тебя получится связать десять заклинаний. И у него получилось. До стула он дошел, шатаясь, но у него получилось. — Чтобы научиться связывать десять чар, мне понадобилось полторы недели, — тихо сказала Гермиона. Ее уже изрядно потрепанное самодовольство теперь было стерто в порошок. — Наверное… мне… не следовало… этого… делать, — выдохнул он. Его кожа стала бледно-серой. — О нет, — закричала Гермиона и подбежала к нему, отвлекаясь от своих комплексов. — Ты выглядишь ужасно. Тебя надо отвести в больничное крыло, пойдем… — Нет, — ответил он, прикрывая глаза. — Со мной… все в порядке. — Прости меня! Это я во всем виновата. Я и не думала, что у тебя получится — и теперь ты пострадал. — Гермиона, — сухо проронил он, приоткрыв один глаз. — Вспомни, пожалуйста… Я воевал… в двух войнах. — Да. Прости. — Дурочка, — сказал он. Слово это хоть и было сказано сдавленным тоном, однако прозвучало ласково. Гермиона наколдовала еще один стул и сидела рядом с Северусом до тех пор, пока он не почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы отправиться к себе в комнаты, где Гермиона и уговорила его прилечь. — Останусь-ка я с тобой, — и, когда он возразил, добавила: — Так тебе будет сподручней меня отчитывать. — Как бы ни любил я возлагать вину на других, — ответил он, позволяя Гермионе обложить себя подушками, — в этом случае я отлично знал, что захожу слишком далеко. Гермиона вздохнула; к ней возвращалось неверие в собственные силы. — И все-таки у тебя получилось, а у меня долго не выходило связывать так много заклинаний. А я, вроде бы, лучше тебя в чарах. — Наложение отдельных заклинаний требует отличного контроля, который у тебя, безусловно, есть и который для меня всегда был слишком труден — движения совершенно иные. Не такие, какие необходимы для зельеварения. Но основное требование для связывания чар, если я правильно понимаю, это… — Сила, — сказала Гермиона. — Грубая сила. — И да, и нет, — ответил он, повернувшись к девушке, чтобы уколоть взглядом. — Тебе нужно привыкнуть отдавать силу в больших количествах. То, что у меня изначально получается связывать много заклинаний сразу, ничего не говорит о твоих способностях. Это говорит о том, что один из нас был упивающимся, а другая — нет. — Ты намекаешь… Это значит, что связывание чар близко к черной магии? Он закатил глаза. — Я намекаю на то, что у упивающегося было гораздо больше возможностей проверить себя на прочность, — он потянул за пружинку ее волос, — чем у раздражающей студентки, для которой в расписании Хогвартса не было совершенно ничего невозможного, никакого вызова ее способностям. Это было просто чудо. Он заставил ее чувствовать себя… Лучше. «И он в последнее время постоянно этим занимается, так ведь?» Гермиона отбросила необъяснимую мысль и скорчила ему рожицу. — Забавно, но ты всегда казался мне настоящим вызовом. — Хммм. — Северус притянул Гермиону на кровать и положил голову девушки себе на грудь, прижавшись к ее макушке подбородком. — Тебе и в самом деле стоит придумать, как отблагодарить меня за то, что твое образование вовсе не было пустой тратой времени. *** К середине лета они занимались сексом уже не чаще одного раза в неделю. Гермиона гадала, не начал ли Северус уставать от нее. Или то, что она почти в течение двух лет ругала его, наконец возымело действие? «…или все это - какой-то хитрый план, о котором ты ничего не знаешь». Своим правом в последнюю субботу июля он и в самом деле воспользовался хитро. — Не хочешь вина? — спросил он, и на этот раз в вино было действительно что-то добавлено, в отличие от того, первого бокала, столько месяцев назад. Большой глоток, который сделала Гермиона, заставил каждое ее нервное окончание петь, а дыхание сбиться только оттого, что Северус провел одним пальцем по ее груди. — Что это было? Ты… ты… — Ничего опасного, — наклонился, чтобы провести языком по основанию челюсти Гермионы, и фыркнул от удовольствия, когда ее бедра дернулись вверх, как будто повинуясь невидимой нити. — Да как ты смеешь давать мне возбуждающее зелье!— закричала она, ненавидя себя за желание, возникшее против ее воли. — Я оскорблен тем, что ты считаешь, будто я опущусь до подобных мер, Гермиона, — медленно продвигая руку к тому месту, которого, как отчаянно надеялась Гермиона, он коснется — нет, не коснется — все-таки коснулся. — Это просто усилитель ощущений. Последовала короткая пауза, во время которой Северус сосредоточился на том, что делал, а Гермиона — на том, чтобы не застонать. — Конечно, — сказал он вдруг, — если тебе не нравится эффект, я могу… прекратить. Он поднял бровь. Гермиона сердито посмотрела в ответ, не доверяя языку отпустить колкий комментарий. — Ну так как? Остановиться? — спросил он, не прекращая ее ласкать, но теперь касаясь ее кожи только кончиками пальцев. — Нет, — ответила она немного сердито. — Ты это хотел, — «Ох, да, здесь», — у-услышать? — Да, — просто ответил он и отпил глоток вина. Когда он вошел в нее, они оба задохнулись. Его жаркий рот исследовал ее шею. От прикосновений его пальцев по ее животу побежали мурашки. Он поднял ее руки себе на плечи, а она была слишком поглощена неожиданными ощущениями, вызванными прикосновениями к нему, чтобы вспомнить, что никогда не прикасается к нему во время секса. — Тебе можно получать от этого удовольствие, — пробормотал он, когда она снова отвернулась, скривившись и зажмурив глаза. — Я камень, — прошептала она, скорее себе, чем ему. «Только не стони, только не стони…» — О прекрасный мрамор, когда б я мог услышать твой укор и радостно воскликнуть: Гермиона! — ответил он, пробравшись рукой между их телами, вызывая униженный стон. — А все-таки она, клянусь вам, дышит. Вы надо мною можете смеяться, но я хочу ее поцеловать. Едва он произнес эти слова, как глаза Гермионы распахнулись — неужели он и правда?… Но он прижался губами не к ее губам, а к чувствительному месту на шее рядом с основанием челюсти. — О, теплая, — прошептал он ей на ухо, но она не была теплой, она вся кипела, горела, и, разумеется, зелье совершенно поработило ее разум, потому что она подняла бедра ему навстречу. И больше Гермиона не могла думать. — Пусть это волшебство, — выдохнул он, пока ее чувства возвращались в норму. — Ему я верю, как самой природе. — Это было совершенно противоестественно, — сказала она, вырываясь из его объятий. — Не знаю, что уж ты пытаешься доказать, но это ничего не подтверждает. Он выглядел невозмутимо. Уголок его рта пополз вверх — самодовольно или нет, Гермиона не смогла определить. — Припоминаю, что это зелье мы все-таки разбирали на твоем седьмом курсе. Не говори, что забыла его свойства. Она открыла рот, чтобы дать ему отпор, но внезапно поняла, что он имел в виду, и резко захлопнула его, чувствуя себя униженной и сердитой. — И? — Как следует из названия, это зелье усиливает ощущения, но не может их создать, — пробормотала она. Ее память все еще хранила все определения из учебников. — Хммм, — уклончиво ответил он, закладывая руки за голову. — Северус Снейп, ты конченый ублюдок! Неужели ты правда думаешь, что это что-то меняет? Неужели ты не видишь злой иронии? Ты принуждаешь меня признать, что заставляешь мое тело отвечать на то, что ты же и заставил меня делать. — Я никогда не принуждал… — Принуждал, — разозлилась она. — Неужели тебе действительно совсем неважно то, что я чувствую? Он с шумом втянул воздух. Последовала короткая пауза. — Моя дорогая леди Насмешница, — сказал он наконец, взяв ее за подбородок, — я всегда старался доставить тебе удовольствие. Ты не можешь, положа руку на сердце, сказать, что тебе это было неприятно. — Ты прав, — ответила она сурово, — но ничего, кроме острого негодования по этому поводу, я не чувствую. Ей показалось, что на его бледном лице на мгновение появилось выражение раскаяния, но исчезло так быстро, что Гермиона не была уверена, не привиделось ли ей. ____________ Примечания: «О прекрасный мрамор, когда б я мог услышать твой укор и радостно воскликнуть: Гермиона!» — Снейп цитирует отрывок из «Зимней сказки» Шекспира. Гермиона там — тезка мисс Грейнджер — королева, которую муж несправедливо обвиняет в измене. Ее сторонники подделали ее смерть. Позже, когда король понял свою ошибку и раскаялся в своих деяниях, ему представили «статую» его жены — которая неожиданно вернулась к жизни. (Отрывок дан в переводе В. Левика — прим. перев.)
Aktis: Отлично! )) Спасибо большое за перевод. Теперь опять жду. )
Shae: Aktis Спасибо))) Надеюсь, новой главы не придется ждать долго
imarina : браво!!!!!!!!!
Shae: imarina Рада стараться )))
Shae: Глава 19 В лесу К концу июля Северус связывал воедино уже больше шестидесяти заклинаний. У него получилось это сделать в два раза быстрее, чем у Гермионы, и она поняла, что в душе не может простить его за то, что он обставил ее. Разумеется, то, что Северус почти приблизился к своему потолку, немного утешало. — Думаю, — прохрипел он первого августа, откинувшись на спинку стула, — что мне следует удовлетвориться шестьюдесятью четырьмя… Что тебя так насмешило? — Я связываю шестьдесят семь, — самодовольно ответила она, оперевшись о лабораторный стол. Он ничего не сказал, однако выражение его лица говорило само за себя. — Ну, и что теперь? — спросила Гермиона, когда его дыхание пришло в норму. — Впереди еще целый месяц каникул, а у меня нет настроения прямо сейчас возвращаться к созданию связок чар для зелий. — Не самое захватывающее занятие? — спросил он нарочито медленно. — Мне нравится. И все-таки это довольно утомительно психически. — А как насчет занятия, утомительного физически? Гермиона сузила глаза и нахмурилась, мыслями вернувшись к последнему разу, когда Снейп осуществил свое право по договору. — Если ты считаешь, что остаток лета я проведу с тобой в постели… — Вот так так! Ну и грязные у тебя мыслишки! — сказал он, подняв бровь. — Я всего лишь имел в виду сбор компонентов для зелий. *** Естественно, Гермиона согласилась. В основном, потому, что Северус сказал, что большинство ингредиентов, которые он обычно покупает, можно получить даром, если есть время слоняться по Запретному лесу. Это звучало любопытно, а, кроме того, было еще и потенциально полезно для того, чем Гермиона наметила заняться после окончания ученичества. Поэтому на следующий день, после завтрака, они взяли ланч, который Гермиона уменьшила так, чтобы он помещался в кармане, и отправились в туманное утро с корзинкой в каждой руке. Северус вытащил из робы два флакона и один протянул Гермионе. — Защитный эликсир, — объяснил он. — И прежде чем ты начнешь жаловаться на неприятный побочный эффект, позволь заметить, что это не тот же самый эликсир, который использовали в Битве за Хогсмид. Сыпи не будет. — Тогда почему… — Этот не такой сильнодействующий, вот почему. Он только и защищает что от колючек и укусов насекомых. «Хммм… Интересно, получится ли паковать его в жестяные флаконы? Если да, тогда я смогу продавать это зелье как репеллент». Гермиона быстро выпила эликсир и скривилась от кислого вкуса, разлившегося во рту. — Гарри и Рон говорили, что у них сыпь две недели не сходила, — прокомментировала она, рассматривая руку, когда они вошли в лес. — Я бы и не знала об этом: ведь я эту штуку не глотала, — добавила она с горечью. — У тебя было важное задание. Кто-то должен был следить за запасами для больничного крыла, а я не мог этим заниматься. Гермиона нахмурилась: — Но я хотела сражаться! Хотела встать плечом к плечу рядом с Гарри. После того, как меня семь лет называли грязнокровкой — а ведь я знала, что именно из-за философии Волдеморта и было распространено это оскорбление, — разве не готова я была сражаться?! — Без сомнения, — ответил он, и мягкость в его голосе могла быть и нежностью, и угрозой, но скорее все-таки угрозой.— А желала ли ты убивать? Была ли готова к всплеску адреналина при виде врагов, падающих к твоим ногам? Он резко остановился и схватил ее за подбородок, чтобы лучше видеть пораженное выражение ее лица. — Будь благодарна за то, что тебя не заставили лицом к лицу встретиться с твоими самыми страшными кошмарами на этом проклятом поле боя. — Я вовсе не это имела в виду, — прошептала она. — Я не хотела убивать, я хотела только сделать все возможное, чтобы Волдеморт не выиграл. Северус отпустил ее. — Ты сделала все возможное, Гермиона. Повисла короткая пауза. — А сейчас ты поможешь мне найти белладонну. И пока они аккуратно пробирались через заросли куманики, Гермиона вспомнила все случаи, когда он читал ей лекции и решила, что эта была самой славной. *** Между уже готовым ингредиентом для зелий в бутылочке и свежим ингредиентом, который еще необходимо снять с куста, существует огромная разница. К тому же надо знать, где искать этот куст. За оставшиеся дни шедших на убыль летних каникул Северус научил Гермиону находить дикий чеснок, собирать крылатку, не повреждая при этом крошечных плодов, рассказал, почему лабазник порос быльем (и в прямом и в переносном смыслах) и почему льнянку можно собирать только при свете полной луны. — Неужели знать это действительно необходимо? — проворчала Гермиона. После часа разглядывания неопределенного вида растений в полутьме сумерек Запретного леса ее глаза начали слезиться. — Ни один мой ученик не достигнет уровня мастера, если не станет свидетелем этого прелюбопытнейшего магического явления. — А у тебя были и другие ученики? — спросила Гермиона, удивляясь, как это она не спросила об этом раньше. — Строго говоря, нет. — Почему? — Не выношу дураков. — За двадцать лет преподавания ты просто не мог не встретить кого-то, кто не был бы болваном — не считая меня, разумеется, — добавила Гермиона, дерзко ухмыльнувшись. — Увы, — сухо ответил он, — только дурак захочет стать моим учеником. — Туше. Какое-то время они сидели молча, не сводя глаз с льнянки, блеклая темно-зеленая тень служила им отличной маскировкой. — А знаешь, ты ведь был прав, — сказала Гермиона наконец. — Ты даешь мне просто прекрасное образование, и я очень тебе благодарна, даже несмотря на то, что ты вынудил меня делить с тобой постель. За это я никогда не смогу тебя простить. — Никогда? — спросил Северус, переведя взгляд с поросли льнянки на Гермиону. — Но как? — Вот в чем вопрос! — ответил Северус, и Гермиона задумалась на секунду, хотел ли он что-то сказать этими словами, прежде чем он продолжил: — Что благороднее: сносить ли гром и стрелы мастера зельеваренья или… Гермиона рассмеялась, услышав монолог Гамлета в редакции Северуса. — Тебе понравилась книга? Она впервые в разговоре с ним упомянула свой не-подарок, сделанный почти восемь месяцев назад. Гермиона не знала, почему не спрашивала его об этом раньше. Просто это было… как будто… неправильно… То, что она купила ему подарок. Своему угнетателю. Гермиона даже и предположить не могла, что стоит ей преподнести Снейпу подарок, как с ним станет проще общаться — даже проще, чем до того, как он открыл свои истинные намерения относительно нее. Но разве это имеет значение? То, что он сделал, было уже достойно порицания. Если она и испытывала облегчение оттого, что в последние две недели он не склонял ее к близости, то не собиралась доверять ему из-за этого. Он никогда не делал ничего просто так, не ради выгоды. Эта мысль расстроила ее, хотя Гермиона и не смогла бы сказать почему. — Понравилась, — тихо ответил он после продолжительной паузы. Его лицо было едва различимо в темноте, скрывавшей все остальное. — Спасибо. Непонятно по какой причине проглотив язык, Гермиона снова повернулась к льнянке и мрачно уставилась на поляну, потирая колени. Тело затекло из-за того, что она все это время сидела скрестив ноги. Какой смысл было приходить сюда задолго до полуночи? Северус как будто прочел ее мысли — хотя было очевидно, что он этого не делал, потому что не смотрел ей в глаза — и сказал: — Полагаю, что потом ты со мной согласишься: зрелище стоит того, чтобы подождать. Невозможно описать, что произойдет, когда первый луч луны проберется сквозь кроны деревьев. Ожидание тут обязательно. — Льнянка обладает волшебными свойствами, только пока ее касается свет луны? — Нет. Эффект держится еще пару минут — и после, если успеешь собрать ее в нужный момент. — То есть надо просто выбрать правильный момент, — подытожила Гермиона, слегка передвинувшись, чтобы вытянуть ноги. — Да, — ответил Северус, глаза его были полузакрыты. И снова у Гермионы было странное чувство, что они говорят не об одном и том же. Гермиона уже открыла рот, чтобы спросить, что он на самом деле хочет этим сказать, но это был дурацкий вопрос, и вместо этого она сосредоточилась на льнянке. Кажется, лужайка стала не такой зеленой… — Эээ… Северус? — Начинается, — сказал он, быстро поднимаясь и подавая руку Гермионе. — Приготовься. Сейчас ты будешь сражена наповал. Он вовсе не был нарочито поэтичным. В течение тридцати секунд цвет растений изменился и из зеленого стал серебряным, и листья засверкали, как маленькие звезды. Поляна осветилась так ярко, что Гермионе пришлось несколько раз моргнуть, чтобы глаза привыкли к свету. — Это… это прекрасно, — сказала она, затаив дух. Девушка стояла и, не отводя взгляд, смотрела на это чудо, пока вдруг не вспомнила, что они пришли сюда по делу. — Ой, нет, я же только время теряю… — В моих запасах столько льнянки, что мне лет на пять хватит, — ответил Северус, удерживая ее за руку. — Я просто хотел, чтобы ты это увидела. — Ох, — тихо сказала Гермиона. — А как насчет того, что надо использовать каждую подворачивающуюся возможность? От таинственного света бледная кожа Снейпа разрумянилась. — Есть много способов воспользоваться подвернувшейся возможностью… Например, в образовательных целях. Наблюдая за тем, как растения снова гаснут во мраке, Гермиона с подозрением гадала: «Чему он пытается научить меня?» *** — Благодаря нашей экспедиции тебе придется запастись всего несколькими ингредиентами, — сказала Гермиона Северусу за день до возвращения студентов в Хогвартс перед началом нового учебного года. — Я схожу в Хогсмил сама, если ты предпочитаешь хандрить в замке. — Нет, — угрюмо ответил он. — Ни к чему страдать в одиночку. Во всяком случае, так мне говорили. Гермиона сдержала усмешку, подумав, что в одном только предложении он обобщил всю свою учительскую философию. — Все понятно: ты и мне намерен испортить настроение? Он уничижительно посмотрел на нее и поднялся из кресла, чтобы принести мантию. Когда они вышли из замка, Северус протянул девушке руку, и этот жест поставил Гермиону в тупик. С одной стороны, ей не следовало принимать от него какие бы то ни было проявления учтивости. С другой стороны, Гермионе хотелось развеселить Северуса. (И, возвращаясь к первой стороне: следует ли ей хотеть развеселить его?) «Ой, да ладно, это всего лишь рука!» Взяв его под локоть, Гермиона мысленно представила себе календарь и подсчитала, что до конца ее ученичества остается около сорока недель — и до истечения договора тоже, если только обойдется без слизеринских уловок, то есть… «Если… он не попытается удержать меня и вынудить заключить новую сделку — в обмен на рекомендации». При этой мысли Гермиона почувствовала угрызения совести. Северус был таким ужасно… милым, по-другому не скажешь, и такое поведение расчетливого человека, каким является Снейп, выглядит довольно настораживающе. Например, почему, черт побери, он не спал с ней уже целый месяц? Может быть, она необдуманно дает заманить себя в ловушку? Гермиона потрясла головой, чтобы отогнать эту раздражающую мысль. Сорок недель. Сорок недель. Этого времени должно хватить на то, чтобы подобрать связки чар и чтобы закончить исследования, направленные на улучшение вкуса большинства зелий, которые она может выпустить на маггловский рынок. Изучать маггловские фармацевтические законы, находясь в Хогвартсе, было довольно затруднительно, но, конечно же, есть книги… Может быть, «Диковины и разные разности» сделают специальный заказ, а может быть, и родители не будут возражать, если… — Мне бы очень хотелось отложить начало учебного года на как можно больший срок, однако не вижу, как нежелание заходит в магазин может этому поспособствовать, — сказал Северус, и Гермиона вдруг поняла, что они стоят перед магазином «Припасы для зелий А.Р. Джиггера», и Северус держит дверь открытой. — Извини. Ворон считаю. — Да ну? — язвительно ответил он и вслед за Гермионой переступил через порог. Пожилая продавщица при звуке голосов высунула голову из-за рабочего стола и, весело махнув посетителям рукой, направилась им навстречу. Она была совершенно архетипической ведьмой: именно такими их и представляют магглы: непослушные седые волосы торчат в разные стороны и кажется, будто они хотят сбежать с ее головы, но все не выходит; разноцветные глаза: один голубой, другой — зеленый; впечатляющая бородавка на кончике носа и кудахтающий смех. Гермионе она понравилась еще на шестом курсе — с первого взгляда. «Интересно, сильно ли ее бизнес завязан на Хогвартсе? — виновато подумала Гермиона. — Да, нужно было раньше об этом подумать — до того, как мы собрали почти все ингредиенты бесплатно». — Здрасьте, профессор Снейп, здрасьте, мисс Грейнджер, — сказала ведьма, потирая морщинистые руки. — Чего надо-то? — Все как обычно, миссис Джиггер, — ответил Северус. Когда изумленная Гермиона повернулась к нему, Северус лишь слегка качнул головой и одними губами сказал: «Потом». — Отлично, отлично! — сказала миссис Джиггер, уже ковыляя к одной из множества полок, что поднимались на добрых пятнадцать метров в высоту. Наставив палочку, она начала выкрикивать одно за другим призывающие заклинания: — Accio аконит! Accio асфодель! Accio желчь броненосца! Accio сушеные фиги! Accio чернобыльник! Бутылочки и флаконы парили и опускались прямо в приготовленные для них корзины, со звоном стукаясь, но так как они были специально зачарованы, то ни одна емкость не разбилась. К тому времени, как ведьма призвала яйца пеплозмея, у Гермионы уже порядком заболела шея от наблюдения за полетом ингредиентов. Северус выглядел в высшей степени незаинтересованно. «Да, думаю, в отличие от чистокровных, я никогда не привыкну воспринимать волшебство как само собой разумеющееся. И в то же время, чистокровному магу не пришла бы в голову идея поставить изготовление зелий на поток». Сунув руку в карман мантии, Северус вытащил мешочек, туго набитый монетами, который миссис Джиггер приняла с хриплым смешком. — Это у меня любимое время года, да, — хитро заявила она, явно пытаясь поддразнить мастера зелий, однако он одарил ее лишь мрачным взглядом. Когда она положила мешочек в железную коробку, Снейп язвительно спросил: — Неужели вы пропустите ежегодный подсчет галлеонов? — Ну, раз уж вы и за двадцать пять годков меня обмануть не сподобились, я решила вам доверять. А кроме того, — добавила ведьма, и с ее уст сорвался хриплый смешок, когда она передавала ему две первые корзины с бутылочками, — я знаю, где вы, дружочек, живете, и знаю много расчудесных проклятий. — Вы, мадам, просто гарпия. Миссис Джиггер отдала Гермионе две последние корзины и громким шепотом сказала: — Вы-то его, наверно, по шерстке гладите: сроду, с первого его курса не видала его в таком хорошем настроении. — Полагаю, в этом году у вас нет зелий на продажу? — спросил волшебник, игнорируя ее намеки. — А для чего б они вам? — Ни для чего. Мне просто интересно, не начали ли вы заготовку, однако ожидать от вас прямого ответа — верх глупости. — Ну дак вы ж знаете: мне ж не справиться еще и с зельеварением, как бы мне б ни хотелось, — проворчала она. — Да и времени-то нет. — Но миссис Джиггер, — смущенно встряла Гермиона, — а как же… эээ… мистер Джиггер? — Он, окаянный, думает, что раз написал пару книжек, теперь может всю жизнь и в ус не дуть. — Если мне встретится подходящий мастер зелий, заинтересованный в том, чтобы работать по договору, я порекомендую его, — сказал Северус, переводя взгляд с продавщицы на Гермиону. — Или ее. «Ой. Ой-ой-ой». — Хорошего дня, миссис Джиггер, — сказал он. — Не давайте студентам подпортить ваше настроение, профессор, — ответила ведьма, подмигнув. — Что ты имеешь в виду?.. — начала Гермиона, как только дверь за ними закрылась. — Большинство этих ингредиентов хранится годами, — понизив голос, ответил Северус на первый вопрос, о котором Гермиона и забыла в свете более важных дел. — В конце концов, и они будут использованы. Хогвартс выделяет деньги на эти покупки, а я не хочу давать Минерве повод думать, что я так и буду слоняться по Запретному лесу каждое лето, чтобы сэкономить галлеоны. Гермиона широко улыбнулась ему, временно забыв о том, о чем хотела спросить. — А еще тебе нравится миссис Джиггер. — Нет, не нравится, — как будто обиженно фыркнул он, и после короткой паузы добавил: — Однако я очень признателен ей за то, что она… — как это? — никогда не ставила под сомнение мою лояльность. — Мне она тоже нравится, — просто сказала Гермиона. — Знаешь, — ответил Северус, меняя тему, — мне кажется, вот тот домик пустует с тех самых пор, как я начал работать в Хогвартсе. Мне всегда думалось, что он станет отличным домом для зельевара: там огромный погреб. — Северус, хватит ходить вокруг да около. Ты что, предлагаешь мне следующим летом устроить в Хогсмиде лавку и готовить зелья для миссис Джиггер? — Нет, — нахмурился он. — Так на жизнь не заработаешь. Я тебе предлагаю следующим летом устроить в Хогсмиде лавку и продавать зелья для стольких аптекарей, для скольких сможешь. Включая миссис Джиггер. Гермиона облегченно выдохнула. Ясно, что он действительно собирался рекомендовать ее к присуждению степени мастера зелий в июне. Она решительно не хотела думать о том, что скрывается за его намерением сделать все, чтобы она не ушла слишком далеко. ____________ Примечания: 1. Миссис Джиггер — мое изобретение, но ее муж упомянут в каноне, если можно так выразиться. Арсений Джиггер — автор учебника «Колдовские зелья и снадобья». 2. «Вот в чем вопрос!» — Снейп цитирует Шекспира, знаменитый монолог Гамлета. (Здесь отрывок монолога дан в переводе А. Кронеберга — прим. перев.)
Элена: Ах, какая прелесть! И как быстро она кончилась Только на один глоток. Всё-таки заходить на форум раз в полгода и читать всё целиком - куда больше радости. А так, по капле - сплошной мазохизм! :)) Shae Большое спасибо вам за перевод. Как-то после шестой книжки хорошие фики почти сошли на нет (а уж Снейджеры!), и так приятно увидеть, что кому-то ещё интересно, кто-то пишет и переводит :) Ещё раз спасибо!
Вуди Вудпикер: Shae пишет: наклонился, чтобы провести языком по основанию челюсти Гермионы Может, шеи? Звучит пугающе)) спасибо
Shae: Элена К сожалению, сейчас ничего кроме гомеопатических доз (но зато относительно регулярно) я вам предложить не могу. Но перевод движется к завершению, а значит, не долго осталось мучиться Большое спасибо за ваш отзыв! ))) Вуди Вудпикер Понимаю причину возникновения вашего... анатомического предложения И все же "основание шеи" находится ведь в несколько ином месте... Мы еще подумаем об этом. Большое спасибо ))
Вуди Вудпикер: Нет, в смысле "провел языком по шее" То есть я предлагаю подобрать синоним или не указывать так точно. А то основание челюсти - скорее из анатомии, чем из эротики)) Ну это чисто ощущение как читателя, но в глаза бросилось
Shae: Вуди Вудпикер А, вот, что вы имеете в виду! Что ж, это действительно звучит менее анатомично, но все-таки мы еще подумаем об этом (признаться, до сих пор времени на это не было ). Спасибо. Ощущения, которые возникают при чтении текста, очень важны.
Aktis: Shae Спасибо за перевод. Поскорей бы еще хоть немного ))
Shae: Aktis Следующая глава уже у беты, послеследующая переведена на четыре пятых :) Надеюсь, что обновление не заставит себя ждать слишком уж долго))) Спасибо
Элена: Shae Следующая глава уже у беты, послеследующая переведена на четыре пятых Ух, как хорошо! Ждем, ждем, ждем!! :)
Shae: Элена Но ожидание может быть долгим. Поэтому вы ждите, обязательно ждите, но сильно расстраивайтесь, если продолжения все нет и нет: оно будет, мы работаем над этим. Но мы не можем заниматься переводом все свободное время. Спасибо за ваше терпение
Элена: Shae Ой, что вы! Вам спасибо за перевод! А ждать мы привыкшие. Если бы вы знали, чего и сколько тут нам приходилось ждать :))))
Вуди Вудпикер: Да, на самом деле ваш проект относится скорее к "невероятно быстрым")
lady Gremlin: Спасибо вам, Shae, и вашей бете за качественный и ИМХО часто обновляемый перевод. Хорошее и подождать не грех. Но желательно не очень долго.
Shae: Элена Вы меня успокоили: не хочется выкладывать сырую главу))) Я вообще поражаюсь мужеству тех, кто начинает читать незаконченные или недопереведенные фики. Это ж сколько терпения нужно! Я не перестаю восхищаться читателями Вуди Вудпикер Правда?! Надо же! А я думала, мы безнадежно отстаем и нарушаем приличия ))) (Уж я точно нарушила свои планы по переводу, перевожу медленнее, чем рассчитывала, но тут уж внешние обстоятельства вмешались. Это обидно, но ничего не поделаешь...) Спасибо, что успокоили меня )) lady Gremlin Спасибо! Мы очень стараемся, чтобы глава появилась как можно скорее)) Я надеюсь, что это будет на этой неделе. Возможно, в выходные. Но точно ничего общать не могу...
imarina : жду... преданна как никогда...
Shae: imarina :) Спасибо!
Shae: Глава 20 Сюрпризы Пока шляпа распределяла детей под мрачным взглядом Снейпа, Гермиона и Пенелопа вполголоса делали ставки на то, кто из первогодок на какой факультет попадет. — Ха! Я же тебе говорила: этот сорванец — настоящий гриффиндорец, — прошептала Гермиона преподавательнице чар, наблюдая, как высокий мальчик с улыбкой от уха до уха (немного смущенной из-за присутствия мастера зелий) вприпрыжку побежал к своим новым соученикам. — По-моему, он тот еще хитрец, — возразила Пенелопа. — Что за предвзятое отношение, профессор? Хитрецами могут быть не только слизеринцы. — Кстати о предвзятых слизеринцах, о которых мы… договаривались не говорить, — произнесла Пенелопа, понижая голос. — В этом году он не заставил меня показывать ему мои планы. — Правда? — занервничала Гермиона, гадая, что скрывается за этой резкой переменой. «Все, что ни происходит, конечно же, имеет отношение к тебе. Пора бы уже вырасти, Гермиона». — Правда, — ответила Пенелопа и продолжила, только подтверждая правоту внутреннего голоса Гермионы: — Я последовала твоему совету и дала ему отпор, выдвинула целый список причин, по которым не обязана больше заниматься лишней бумажной работой, предоставила ему средний бал моих семикурсников по ТРИТОНам и все такое. — Молодчина. Я рада, что это сработало. — Он не так уж плох, как я про него думала, — ответила преподаватель чар и пожала плечами. — А может быть, не такой плохой, каким был раньше. *** На следующий день, после обеда, Гермиона встретила Северуса чаем, посчитав, что немного побаловать его после первого дня занятий будет нелишним. — Поразительно, — сказал он, принимая чашку, и с мрачным видом тяжело опустился в кресло, — как я еще не задушил ни одного студента. — Что они сделали на этот раз? — спросила Гермиона, присев на подлокотник и посмотрев на профессора с сочувствием. — Один из первокурсников опустил в котел свою палочку. — В котел с зельем?! Северус кивнул, закрыв глаза. — Зачем? — Очевидно, этот малолетний кретин решил проигнорировать мою вступительную лекцию и опробовать только что выученное заклинание подогревания на зелье против фурункулов. — О, нет! — Гермиона живо представила себе результат. — Кто-нибудь пострадал? — Удивительно, но всего пара ожогов. Я как раз проходил между соседними рядами и сумел вовремя блокировать большинство искр. Полезнейшая вещь — огнеупорные робы. — Все, что тебе нужно, — хорошая расслабляющая ванна, — сказала Гермиона, вставая и протягивая ему руку. — Послушай, я даже воды тебе наберу. Он в ожидании поднял бровь. — Ну хорошо, и я с тобой. Ты ведь этого хочешь? — Сейчас и этого довольно, — ответил Северус, принимая ее руку. *** В этот раз Северус уговорил ее лечь на его сторону. В какой-то степени было гораздо удобнее опереться на него, а не на твердый фаянс, хотя вскоре его страсть со всей очевидностью уже прижималась к ее ягодицам. Гермиона замерла, приготовившись к тому, что Снейп захочет воспользоваться своим правом. «Он уже месяц ничего не требовал, поэтому это всего лишь вопрос времени», — напомнила себе Гермиона, прикрывая глаза. Но одна минута превратилась в пять, а затем и в десять. Северус не двигался с места. Девушка прекрасно чувствовала, как он прижимается к ней — какого черта он все это затеял? — Гермиона, — сказал Северус, слегка переместившись, и Гермиона вздрогнула. — Позволишь мне вымыть твои волосы? — Что? — Девушка была совершенно застигнута врасплох. — Зачем? — Потому что я бедный несчастный профессор, чьим капризам надо потакать. — Ты никогда не перестанешь мною манипулировать, да? — Насколько мне известно, — сухо ответил он, — еще никого мне не удавалось заставить просто спать со мной… Ну так как? — Вперед. Мне самой это занятие не очень-то нравится… Перегнувшись через край ванны, Северус схватил палочку и призвал шампунь из углового шкафчика и металлическую чашечку, в которой Гермиона держала расческу. Положив расческу на бортик ванны, он опустил чашечку в воду, а затем опрокинул над волосами Гермионы и делал это снова и снова, пока не намочил их как следует. Потом стал тщательно втирать шампунь, начиная от корней волос и заканчивая кончиками. Раньше для Гермионы никто этого не делал, если не считать юных лет. На этот раз ощущения были совершенно иными: она чувствовала его пальцы в своей непослушной гриве. Это расслабляло и, в то же время, совсем наоборот. Когда он повторял эту процедуру с кондиционером, она вдруг почувствовала необыкновенный подъем: помыть ему голову, чтобы его волосы хотя бы раз были чистыми. Весьма вероятно, он никогда не пользовался шампунем. — Теперь твоя очередь, — сказала Гермиона, неуклюже устраиваясь позади него. Она умудрилась плеснуть ему водой в глаза, и он раздраженно глянул на нее поверх плеча, прежде чем скользнуть глубже в ванну, чтобы Гермионе был сподручней. — Очень приятно, — мягко сказал он, когда она стала массировать его голову. «О, Боже… Неужели он и на этот раз обвел меня вокруг пальца?» — Смотри, не привыкни, — предупредила она. — Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу к этому привыкнуть. — Потому что никогда не моешь голову? — поддразнила она, ополаскивая его волосы с намерением повторить процедуру. — Не стоит верить всему, что говорят в Гриффиндорской башне. Да будет тебе известно, что я мыл голову только сегодня утром. — Ох. Ну тогда… — Мои волосы всегда были и навсегда останутся прилизанными и неважно, что я делаю. Так же как твои всегда будут делать то, что нравится им. Держу пари, это один из прелестных побочных эффектов крови волшебников. — Больше мороки, чем они того заслуживают, — пробормотала Гермиона, зная, что ее-то волосы теперь только вероломно увеличились в объеме во влажной и жаркой ванной. Со смешком он выбрался из ванной — вода пошла волнами — и, твердо стоя на кафеле, запустил руки в ее шевелюру у висков. — Мне они нравятся, — тихо сказал он и, призвав полотенце, исчез в спальне за захлопнувшейся дверью. Еще минуту Гермиона лежала в ванне, чувствуя, что вода вдруг стала холодить тело, а дыхание сбилось — и в этом едва ли можно был обвинить влажный воздух. Гермиона была исключительно раздражена тем, что Северус может так волновать ее. *** Три недели спустя, проснувшись, как обычно, в темноте подземелий, Гермиона вспомнила, что было девятнадцатое сентября, и, следовательно, был двадцать шестой день ее рождения. С лишенным энтузиазма ворчанием она скользнула обратно к теплому Северусу — по утрам было чертовски холодно — и снова заснула. Когда она проснулась во второй раз, он уже встал и ушел, и Гермиона потащилась на кухни, чтобы съесть поздний завтрак, жалея себя из-за того, что рядом не было никого, кто стал бы суетиться из-за ее дня рождения. Это здорово получалось у ее родителей, мальчики тоже неплохо справлялись, пока все они были студентами — ну, начиная со второго курса. Но так как Гермиона не хотела упоминать о приближающемся дне рождения при Пенелопе и выглядеть так, словно она ожидает подарков, ни одной душе не было известно, что сегодня она официально становилась на год старше. И все же Добби встретил ее с широкой улыбкой и тарелкой яичницы, а когда Гермиона выбралась из-за картины с фруктами обратно в коридор, там ее уже ждала Хедвиг, чуть ли не прищелкивая когтями от нетерпения. — Прости меня, — сказала девушка фамилиару Гарри, и сова недовольно ухнула, прежде чем далась Гермионе в руки, чтобы девушка отнесла ее в комнаты Северуса. — Я проспала и не думала, что мне могут что-то прислать раньше ужина. Угостив Хедвиг печеньем из жестяной банки, стоявшей на столике в гостиной, Гермиона развернула и сняла коричневую бумагу с маленькой посылки, которую принесла сова, и внутри обнаружила пять крошечных коробочек и записку, в которой говорилось: «Увеличь меня». Почувствовав себя Алисой в Стране Чудес, Гермиона последовала инструкции и приступила к разворачиванию теперь уже подарков в их изначальном размере. Гарри купил ей часы, такие же, как те, что стояли в гостиной у семейства Уизли. Часовые стрелки были подписаны именами «Гермиона», «Гарри», «Рон», «мама», «папа», а еще одна стрелка была продуманно оставлена пустой, она, без сомнения, предназначалась для кого-то особенного в жизни Гермионы. Должно быть, это была дорогая модель, потому что, кроме обычных делений («дома», «на работе», «в смертельной опасности»), она включала еще и другие деления, которые обозначали расположение духа. Все, кем Гермиона дорожила, были, к ее радости, в хорошем настроении. Девушка засмеялась, заметив, что стрелка «Гермиона» движется от деления «сердита» к делению «довольна». От Рона она получила первое издание «Истории Хогвартса», к которому прилагалась ехидная записка о том, что пора бы уже прочитать эту книгу. Миссис Уизли связала для Гермионы красивый красный с золотым свитер, которым Гермиона полюбовалась, прежде чем снова убрать в коробку, зная, что никогда не наденет его перед Северусом, если только стрелка на часах не будет показывать «в ярости». Две последние коробки были от родителей. Одна из них была полна маггловскими штучками, которые Гермиона любила и не могла легко достать — в особенности, жвачкой, приятной на вкус, и ничем больше, — а вторая была полна книг. Книги о маггловской фармацевтике. Гермиона потерла руки в предвкушении, неосознанно копируя миссис Джиггер, быстро нацарапала благодарственные письма и прикрепила их к лапке Хедвиг, чтобы та доставила их обратно в Англию, а затем через камин отнесла подарки к себе в комнаты, чтобы прочесть книги без опасения быть застигнутой врасплох мастерами зелий с их щекотливыми вопросами. *** Если не считать небольшого перерыва после ланча и немного проверки эссе, Гермиона читала до обеда. Поэтому она с неохотой направилась к Большому залу, влекомая морем студентов, двигавшихся в том же направлении. — Мисс Грейнджер, — позвал голос, который не называл ее этим именем уже многие месяцы. — Следуйте за мной, пожалуйста. Северус, без труда пересекший море, ждал ее с обычным недовольным видом. Гермиона почти приблизилась к нему, когда он повернулся — его мантия взметнулась — и зашагал в противоположном направлении. — Какого черта ты делаешь? — прошипела Гермиона. Ей пришлось бежать, чтобы догнать его. — Погоди, — пробормотал он, его губы сложились в едва заметную усмешку. — Чертовы студенты повсюду. Они вышли из замка, пересекли территорию — «не сейчас, нетерпеливая ты ведьма», — остановились за воротами, и Северус окинул Гермиону критическим взглядом. — Стой спокойно, — велел он и трансфигурировал ее мантию в алое платье. — Северус… — Commuto synthesi, — сказал он, трансфигурировав свою одежду в нечто, очень близкое к маггловскому костюму. — Северус… Он мягко обхватил ее за талию, и в следующую секунду они уже исчезли. — Где мы? — спросила Гермиона, не топнув ногой только потому, что узенькая аллея, на которой они находилась, вся была покрыта лужами. — Ради… — В Лондоне, — ответил он, высвободившись. — Мы в Лондоне. — Имеет смысл спросить зачем? Последовала короткая пауза, в течение которой он через плечо оглядывал соседнюю улицу, к счастью, сейчас без единого прохожего. — Гермиона Грейнджер, — мрачно сказал он, повернувшись к девушке, — не окажете ли вы мне честь отужинать со мной сегодня вечером? Это было сказано так невыразительно, в конце предложения не было никакого вопросительного подъема, однако содержание было таким ошеломляющим, что Гермиона удивленно вытаращила на Северуса глаза. — Что? — Не заставляй меня говорить это снова, — пробормотал он. — Ты приглашаешь меня… на свидание? Он не ответил, но ему и не нужно было. Кислая мина на лице выдавала его с головой. — Почему? — Потому что у тебя день рождения. И еще потому, что однажды ты сказала, что мне следовало это сделать. — Ох, — сказала Гермиона, чувствуя, как у нее слегка закружилась голова, и на ум пришел самый простой вопрос: — Как ты узнал, что у меня день рождения? — Одним из немногих преимуществ в должности заместителя директора, — сухо ответил он, — является возможность заглянуть в личные дела любого студента, настоящего или бывшего, без разрешения. Гермиона опустила глаза и посмотрела на платье, в которое он облачил ее и которое так ей льстило. Девушка попыталась привести в порядок мысли, а когда подняла голову, увидела, что он внимательно смотрит на нее. — Ну так что? — очень тихо спросил он. — Идем? «Нет! — кричал ее внутренний голос. — Ты знаешь, это плохая идея, и если у тебя есть хоть немного здравого смысла, ты немедленно аппарируешь обратно в Хогвартс. Нет, нет, нет, нет, нет…» — Да, — ответила она. Какой-то ее части все же хотелось увидеть, куда точно он планировал пригласить ее. Какая-то ее часть хотела, чтобы вокруг нее в ее день рождения суетились, и совершенно не беспокоилась относительно того, кто именно будет суетиться. А часть ее просто не осмеливалась оставить его висеть на тонкой веточке, по которой он пришел сюда, зная, что будь его воля, он даже и не полез бы на дерево. *** Ей не нужно было долго ждать, чтобы удовлетворить любопытство. Аллея выходила на проспект, а проспект был связан с Джермин-стрит, а оттуда было рукой подать до ресторана, который выглядел слишком дорого для любого профессора и неважно, был ли он магом. Приглушенный низкий свет, льняные скатерти, красное дерево. Официант с видом типичного джентльмена, слуги джентльмена, проводил их в уединенный уголок и испарился, оставив меню, в котором значилось вино по сто девяносто девять фунтов за бутылку. — Северус, — зашипела Гермиона, — это слишком дорогое, да к тому же еще и маггловское место, и ты не можешь… — Я уже поменял немного галлеонов, — ответил он, подняв бровь, — и мне известно, во сколько обходится подобный истеблишмент. Послушай, ты собираешься спорить весь вечер или все-таки снизойдешь до того, чтобы немного успокоиться и насладиться отдыхом от Хогвартса? — Может быть, мне нравится спорить? — Это я заметил, — усмехнулся Северус, раскрыв свое меню. — Удивительно, моя дорогая леди Насмешница, но я не нахожу этот изъян вашего характера утомляющим. — Может быть, тебе нравится спорить? — Может быть. — И его улыбка превратилась во что-то похожее на настоящую улыбку. Их закуски были скорее искусством, чем едой, да и фарфора было больше, чем кушаний по двадцать пять фунтов за каждое, но Гермиона приглушила внутренний голос, твердивший, что у Северуса и так едва ли есть сбережения и, тем более, ему не следует тратить их так. «Ничто, — напомнила она себе, — не уравняет чаши весов между нами». И она сердито откусила кусок шотландского омара. Все-таки это было невозможно вкусно. — Полагаю, это вполне… приемлемо, — сказал он преувеличенно неуверенно, подкрепив свои слова большим глотком Шардоне. — Это все, — ответила Гермиона и развела руки, — очень мило. Но я все равно не понимаю, почему ты завлек меня сюда. Он скрестил пальцы (жест, подцепленный у учеников, всегда ассоциировался у Гермионы с неминуемым обманом) и сказал: — Сюрприз — вот традиционный способ отпраздновать день рождения. — Северус… — А еще я подумал, что ты едва ли откажешься, если будешь уже здесь, — пробормотал он. — Твои попытки управлять мною работают до этого момента, но не далее. Он бросил на нее короткий ничего не выражающий взгляд, и как раз в этот момент подали главное блюдо. *** — Кстати, платье великолепное, — через некоторое время сказала Гермиона. — Я и не думала, что твои таланты включают и трансфигурацию одежды. — Определенное… снаряжение было временами необходимо, пока был жив Волдеморт, а у меня не всегда была возможность приносить его из своих комнат. — Ох, — вздохнула она, проводя пальцем по бархатному рукаву. Гермиона поняла, что абсолютно не может представить, что вместо костюма могла быть мантия и маска. «И разве это не метафора, не образ волшебника?» Когда Гермиона подняла глаза, Северус сердито разглядывал свое крем-брюле, поэтому лучшее, что могла сделать Гермиона, — это переменить тему. — Признаю, я удивлена, что из всех цветов ты выбрал красный. Я бы ожидала черного с серебром. — Тебе подходит красный. Не думаешь же ты, что я хотел бы переделать тебя по своему образцу? — А как же те уроки о мышлении по-слизерински? — поддразнила она. — Они довольно давно прекратились, если ты помнишь. По правде сказать, она и не заметила этого, однако быстро поняла, что он прав. — Каким был последний? — поинтересовалась она вслух. — Восемьдесят девятый, — ответил он. — Всегда смотри в корень. Ее осенило: это был один из тех случаев, когда ей достало сообразительности осознать, что она чего-то не понимает, но смекалки не хватило для того, чтобы разобраться, чего именно. Напрашивался вывод, что на месте Северуса Снейпа любой человек показал бы таким образом, что влюблен в нее. Но факт оставался фактом: это Северус Снейп. Гермиона уже рассматривала эту гипотезу о настоящем чувстве и отвергла ее. А если это только очередная шпионская стратегия? Он должен понимать, что она обречена на провал. Так о чем же он думал, когда сопроводил ее в ресторан, где обедают одни богачи? … и почти два месяца они просто спали в одной кровати, и ничего больше… … и он сказал ей, что она нравится ему такой, какая есть… «О, боже мой». Это была такая тонкая попытка заманить ее в ловушку, что она и не заметила. — Северус, — сурово сказала она, — ты пытаешься заставить меня… — она почти сказала «влюбиться в тебя», но сдержалась и вместо этого произнесла: — остаться с тобой после истечения договора? Он моргнул, его лицо ничего не выражало. — Нет. — Ты… Ты пытаешься убедить меня остаться с тобой? — Отличная демонстрация урока второго. — Ответь мне, — прошептала она. — А что, если так? — Не сработает. — Тогда хорошо, — лениво сказал он, поворачиваясь чтобы подать официанту знак принести счет, — что это не так. Она гадала, стоит ли ей спросить «Что — не так?», но решила, что даже он не может быть таким лицемерным. *** — Северус? Его ворчание вместо ответа заглушили ее волосы и подушка. — Спасибо. Это был чудесный подарок на день рождения, хотя транспорт и оставлял желать лучшего. Он промямлил что-то, чего она не разобрала и что, возможно, вовсе не было связным предложением. Его тяжелая рука лежала на ее бедре, он почти спал. — Ты можешь быть непредсказуемо внимательным, — сказала она скорее себе, чем Северусу: он был уже явно не здесь. — Я уверена, это все только манипулирование, но я… Я вижу, что ты правда стараешься сделать все, чтобы мне было хорошо с тобой, и я очень это ценю. Слушая его дыхание, которое становилось медленным и ровным, Гермиона поняла, что слышала этот звук и засыпала под него рядом с Северусом вот уже почти каждый вечер на протяжении двух лет. «Осталось двести шестьдесят три ночи, — подумала она после нехитрых подсчетов. — Тогда, тогда — прочь из его кровати и из его жизни навсегда». Она сможет делать все, что угодно. Отправиться куда угодно. Заниматься сексом — или не заниматься — с кем угодно. В ее жизни станет меньше поводов для расстройства и ссор, она будет размерянной и не такой трудной. Не такой интересной. «Мне нравятся вызовы. Я люблю трудности». Гермиона прикрыла веки и постаралась сосредоточиться на чем-нибудь еще. Затем она открыла глаза и невидяще уставилась на стену. — Как бы я хотела, чтобы ты никогда не принуждал меня, — через какое-то время пробормотала она. — Я хочу сказать, мне хотелось этого с самого начала, но теперь я могу только гадать, как бы все могло сложиться, если бы мы с самого начала не… Она замолчала, почувствовав отвращение к самой себе. — Я правда не могу остаться с тобой. ___________ Примечания: 1. Commuto synthesi — заклинание, придуманное автором. Состоит из двух слов: «commuto» (менять, изменять; превращать — лат.) и «synthesi» (synthesis — набор, комплект посуды, одежды и т. п. — лат.) (прим. перев.) 2. «Официант с видом типичного джентльмена, слуги джентльмена…» — баллы вашему факультету, если вы узнали отсылку к П. Г. Вудхаузу.
imarina : Shae пишет: — Я правда не могу остаться с тобой. ПОЧЕМУ!!!!!!!???????????????????? волнующая и долгожданная глава! сколько там еще осталось?? и когда ждать следующий шедевр перевода?
полная версия страницы