Форум » Большой зал » «Год, какого еще не бывало», AspenInTheSunlight, пер., PG13, СС/ГП/ДМ gen, глава 37 от 01/02 » Ответить
«Год, какого еще не бывало», AspenInTheSunlight, пер., PG13, СС/ГП/ДМ gen, глава 37 от 01/02
Мерри: Автор: Aspen In The Sunlight Оригинал: здесь yahoo-group: http://groups.yahoo.com/group/ayearlikenoneother/ Перевод: Ira66 и Мерри Бета переводчика: Altea Разрешение на перевод: получено Рейтинг: PG-13 (авторский) Герои: ГП, СС, ДМ Жанр: драма, джен Отказ: HARRY POTTER, characters, names, and all related indicia are trademarks of J.K.Rowling & Warner Bros. © 2007. Аннотация: В начале шестого курса Гарри неожиданно получает письмо из дома, которое переворачивает всю его жизнь... Предупреждения: AU, начиная с 6 курса Гарри. Жестокость, ангст, пытки, смерть персонажа (не главных героев). Комментарии: 1) Главы 1-9 переводили Comma & Мерри, 10-18 – Мерри; с 19 – Ira66 и Мерри. 2) Строго говоря, некоторые главы следовало бы отмечать как R (см. список предупреждений). Перед такими главами будет стоять отдельное предупреждение. Разрешение на архивирование: убедительная просьба НЕ размещать данный текст на других Интернет-ресурсах, не получив предварительно разрешение от переводчиков. Начало: главы 1-35 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: в главах 25-26 содержится описание пыток!
Ответов - 25
Нинель: Мерри,продолжения когда будет,уже больше месяца прошло ?
Нинель: Мерри, ну когда же продолжение?
zloi gall: Терпение Нинель,только терпение...
Нинель: Мерри, когда же продолжение?
marinca: Господа, а 31 главу где-то можно почитать?
Lisa Greek: Мне очень нравится это фик. Жаль, что так долго нет продолжения. :( Его совсем забросили, я так понимаю? Кто-нибудь в курсе? marinca на Сказках поищите.
precissely: Не забросили.
Мерри: ВСЕМ Нечеловеческое спасибо, что вы еще с нами. Мы сейчас доделываем 33 главу, скоро выложим! marinca 31 и 32 главу я сегодня выложила на "Сказки".
Нинель: Ура скоро продолжения
Lorane: Дорогая Мерри, для меня оставлять комментарии - это своего рода героизм, давно собираюсь поблагорить вас за этот перевод, а сегодня решилась :) Я прочитала начало перевода на Сказках довольно давно и быстро побежала читать оригинал. Сейчас же с удовольствим перечитываю фик в Вашем переводе. Большое спасибо за замечательно выбранный фик и отличный перевод. Как и за остальные Ваши работы :) Вдохновения Вам и всего самого наилучшего в наступающем новом году!
Мерри: Lorane Благодарю! Вас тоже с наступающим - и всего-всего-всего самого наилучшего! ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ! Мы с Ирой от всей души поздравляем вас с наступающим Новым годом и желаем удачи и счастья! В качестве маленького подарка - долгожданная новая глава!
Мерри: Глава 33. Слизеринец Больничное крыло было не самым веселым местом на земле. Гарри знал об этом с первого курса, хоть раньше ему и не приходилось задерживаться тут так надолго. Да и на одиночество жаловаться не приходилось – в самом начале, по крайней мере. Одноклассники появлялись постоянно, заскакивали между уроками. И не только гриффиндорцы – приходили студенты со всех факультетов, кроме Слизерина. Точнее, даже из Слизерина, если считать Драко Малфоя. Но стоило ли его считать – это другой вопрос. Новообретенная тяга к обществу Гарри, похоже, пропала после выходки с письмом, так что последние два дня Малфой в больничном крыле не показывался. Впрочем, не он один. Нет, Рон и Гермиона по-прежнему заскакивали по три раза на дню, а вот больше никто и носа не казал – даже гриффиндорцы. Теперь Гарри навещали только учителя. Причем Макгонагалл приходила всего раз, что совсем не радовало. Ведь Снейп, который, в отличие от нее, не был его деканом, появлялся как часы – несмотря на довольно плотное расписание. Они обсуждали магию, частенько ужинали вместе, а всякий раз, когда пора было накладывать мазь, зельевар обрабатывал Гарри спину, позволяя самостоятельно позаботиться о прочем. И плюс к тому поговорил с Помфри, убедив ее не впадать в панику, едва Гарри пытался выбраться из постели. Теперь можно было свободно вздохнуть, получив возможность самому ходить в туалет. Проверить, что именно написал Драко, до сих пор не вышло. Читать Гарри все еще не мог – убедился в этом, заглядывая в учебники, – а воспользоваться говорящим пером было нельзя, потому что его ни на минутку не оставляли одного! Правда, можно было взять письмо в туалет, но он не так уж рвался его перечитывать. Если совсем уж честно, то вовсе не хотел его читать – ну, или слушать, – ведь там действительно была куча гадостей... но с другой стороны, Драко полезно было узнать, что он натворил, и поэтому незачем было так уж переживать. И все же выбросить слова Снейпа из головы не получалось. Дать таким образом волю своему гневу – сущее гриффиндорство, а вот трезвого расчета в этом не было ни на грош. А вдруг Драко и впрямь хотел перейти на их сторону, но презрение Гарри положило конец этому желанию и толкнуло слизеринца назад в лагерь Волдеморта? Да ну, вот еще глупости! Не собирался Драко никуда переходить. Быть того не может. Настоящей причины у него не было, а банальные объяснения – «меня тошнит от омерзительной жестокости моего отца и от того, что он с тобой сделал» – ничего не значили, ровным счетом ничего. Драко, которого Гарри знал все это время, и глазом не моргнул бы, если бы Мальчика-Который-Выжил запытали до смерти, так что это ни разу не причина. Значит, вывод один: Снейп ошибается. У Драко есть какой-то туз в рукаве, некий замысел, жестокий, совершенно дьявольский – и возвращенная палочка занимает в этом плане не последнее место. Гарри даже вздохнул. Черт, дернуло же Снейпа уверовать в эдакую глупость – Драко, дескать, не так уж плох! Хотя с другой стороны, чего ж удивляться Снейпову упрямству. Невесело, должно быть, понимать, что ты единственный хороший слизеринец за всю историю этого факультета. Нет, Драко просто нельзя было доверять; в этом Гарри был совершенно убежден. И еще в том, что в Хогвартсе творится что-то непонятное. С чего вдруг куда-то подевались толпящиеся вокруг приятели? Почему, несмотря на это, рядом все время кто-то есть? Раньше он часами оставался один... по крайней мере, ему так казалось. Но теперь в палате постоянно присутствовал кто-то из взрослых. Постоянно. И не один, как правило. Причем все они крутились рядом с его кроватью. Словно... ждали чего-то. Гарри это чертовски надоело. Да и больничное крыло надоело не меньше. – Когда я смогу ходить на уроки? – заявил он однажды. Похоже, даже вопрос «Когда я смогу навестить Волдеморта?» не вызвал бы большего шока. В комнате воцарилась тишина, абсолютная тишина – а ведь в тот момент Рон рассказывал Гермионе анекдот, профессор Снейп обсуждал с директором какое-то латинское заклинание, а мадам Помфри дурачилась с зачарованным пером. Она, правда, утверждала, что хочет проверить его полезность для больничного крыла, но Гарри подозревал, что ей просто нравилось слышать, как трещало перо, когда она снова и снова заставляла его читать колдомедицинские тексты. – Ну что? – переспросил Гарри через секунду-другую мертвого молчания. – Я сейчас вижу шесть часов подряд. Правда, пока не очень четко... – в данную минуту эти слова были явным преуменьшением, – ...но слушать-то я могу. Так что я хочу вернуться на занятия. И снова тишина. Наконец Гарри раздраженно воскликнул: – Гермиона, хоть ты скажи! Ты что, хочешь, чтобы я еще больше отстал?! Сильно прищурившись, он разглядел, что его подруга как-то понурилась. – Нет конечно. И никто не хочет, Гарри, – тихо произнесла она. – Но... э-э... по-моему, ты не совсем представляешь, что произошло, пока ты тут лежал. – Может быть, мистеру Уизли и мисс Грейнджер стоило бы уйти отсюда? – негромко предложил директор. – Это почему это? – перебил Рон. – Мы уже знаем, что вы собираетесь рассказать Гарри. Все об этом знают! А ведь обидно в очередной раз выяснить, что все вокруг знают о тебе больше, чем ты сам, подумалось Гарри. – А почему же я об этом не знаю? – ядовито вопросил он. – Мы не хотели тебя беспокоить. Тебе нужно сначала полностью восстановиться... – тактично начала Гермиона. Рон фыркнул в полный голос: – Ну да, конечно! Гарри спать не сможет, узнав о том, что Драко Малфой оказался по уши в дерьме! – Это стресс, – прошипела Гермиона, – потому что у Малфоя те же проблемы, что и у Гарри! А Гарри вовсе не нужен дополнительный стресс, Рон! Забыл, что случилось вчера? С соком? Гарри нахмурился. Гермиона опять принимает все чересчур всерьез. Ну заорал он, ну пролил сок на кровать, когда Рон передал ему стакан, – и что с того? Это просто от неожиданности, только и всего. Рон коснулся его руки, когда он не был к этому готов, и... – До чего ж приятно, когда друзья считают тебя психом, которому не стоит рассказывать, что происходит вокруг! – неожиданно взвился Гарри. – То есть, помимо того что Деннис и Колин встречались с одной и той же девушкой, не подозревая об этом, произошло еще кое-что? И вы мне ничего не сказали! Рон кашлянул и пробормотал: – Директор сказал нам, что так будет лучше... – Так директор всегда старается держать меня не в курсе. Вот уж новость, блин! – Гриффиндорцы, вон отсюда! – неожиданно потребовал Снейп, нависая над Роном и Гермионой. Те едва успели попрощаться, прежде чем преподаватель буквально вытолкал их из комнаты. Гарри услышал, как захлопывается дверь, потом, к своему немалому удивлению, – заглушающее заклятье. – Вопреки идиотской уверенности мистера Уизли, – съязвил Снейп, возвращаясь, – далеко не все знают о том, что мы должны тебе поведать. Гарри вздохнул и уперся руками, усаживаясь на постели. Потом похлопал ладонью по тумбочке, на ощупь нашел стакан с водой и отхлебнул глоток. Хорошо еще, что удалось не поддаться искушению и не швырнуть стакан на пол. Он устал от тайн, хоть и знал, что сам не без греха. Правда, он, вернувшись в Хогвартс и придя в себя, рассказал друзьям и про тетку, и про операцию, и даже признался, что боится игл... Зато почти ничего не рассказывал о Самайне и ни словом не обмолвился о Девоне. Или о том, что Снейп его вовсе не ненавидит. Или – что зельевар ему по-настоящему нужен. Друзья бы просто его не поняли... хотя Гермиона, может, и поняла бы. Она, в отличие от Рона, не столь слепо ненавидела слизеринского декана. Зато при всяком удобном случае строила из себя психотерапевта, так что Гарри вовсе не хотелось вдаваться в подробности в духе «стресс и как я с ним справляюсь». Гермиона, скорее всего, согласилась бы с мадам Помфри: дескать, то, что Гарри не только готов терпеть прикосновения Снейпа, но и рад им, – вопиющая глупость. А уж Рон точно сорвался бы с катушек, услышав в одном предложении слова «прикосновения» и «Снейп». Но друзья уже ушли, так что нужно было взять себя в руки. Успокоиться. – Ладно, – процедил он, убедившись, что способен говорить вежливым тоном. Вежливость, конечно, весьма относительная, но и на том спасибо. – И что я должен узнать? – Несколько вещей, – негромко ответил директор, присаживаясь на край постели. Гарри, не сумев справиться с собой, быстро подобрал под себя ноги. Дамблдор только головой покачал, но ничего не сказал. – Прежде всего – как раз это и известно твоим друзьям, – начал он, поглаживая бороду, – весь Слизерин, за исключением одного-единственного человека, объединился против тебя. Они поклялись тебя убить. Снейп отвернулся и уставился в окно. – Только потому, что я снова ушел живым от Волдеморта? – фыркнул Гарри. – Давно пора было привыкнуть, нет? Такое ведь чуть не каждый год случается! – Да, но на этот раз случилось еще кое-что. Ты не просто ушел живым – ты, если можно так выразиться, увел за собой одного из них. Отныне он верен тебе, а не тому, кого поддерживают их семьи. Учитывая же, что он единственный сын наиболее значимого сторонника Волдеморта... короче говоря, слизеринцы сочли эту ситуацию крайне оскорбительной для себя. – Вы про Малфоя, – понял Гарри. – Но... весь Слизерин? Он что, всем рассказал о том, что якобы сменил сторону, так, что ли? – Отчего же «якобы»? – укорил его директор. – И да, он всем рассказал. – Вы что, это в список условий ему поставили? – возмутился Гарри. – Не совсем. Мы потребовали, чтобы мистер Малфой переговорил со слизеринцами, которые еще не определились, с кем они, и убедил их, что верность Волдеморту не лучшее решение. Кроме того, Драко должен был недвусмысленно заявить о том, что отныне поддерживает тебя. Новых интриг мы терпеть не собирались. К несчастью, мистер Малфой объединил эти требования в одно... – Глупец, – резко произнес Снейп. – Да, – просто согласился Дамблдор. – Во всеуслышание объявлять о своих намерениях, точно какой-нибудь гриффиндорец... – Северус, достаточно. – Да что он сделал? – спросил Гарри. Снейп, подобно черной туче, навис над кроватью. – После нашей беседы он явился в больничной крыло и до отбоя сидел у твоей постели. Твое состояние глубоко потрясло его. И потому, уйдя из палаты, Драко направился прямиком в слизеринские подземелья и начал ходить из комнаты в комнату, возглашая в полный голос, что Волдеморт слаб и требует слабости от своих слуг и последователей! – Так вот что вы имели в виду, когда говорили о его импульсивности! – Разумеется! Я не ждал от глупого ребенка такой прямолинейности! Глупый ребенок. Это было даже хуже, чем слышать, как Драко называет зельевара по имени. Скорее для того, чтобы отвлечься, чем по какой-либо иной причине, Гарри спросил: – А как ему удалось пробраться в спальни девчонок? Разве они не защищены, как у нас в Гриффиндорской башне? – Насколько я знаю, он воспользовался метлой, – рявкнул Снейп. – И самое главное, до этого маленького спектакля мы сумели не дать Люциусу забрать его домой, где его тут же убили бы. Но, едва узнав о таком приступе идиотизма, Люциус объявил слизеринцам через преданных ему студентов, что назначает награду за голову сына – пять тысяч галеонов. Гарри сглотнул. Пять тысяч галеонов – это же огромная сумма. Но мысль о том, что отец был способен поступить так с сыном, потрясла его намного больше. – И что, были попытки? – А ты как думаешь? – разъярился Снейп. – Это же слизеринцы! Ну ладно, значит, у Малфоя и правда неприятности. Не то чтобы Гарри так уж это трогало. И, кроме того... – Но как это связано с тем, что мне нельзя ходить на занятия? Не пойму, – рассудительно заметил он. Снейп только руками всплеснул. Директор кивнул умиротворяюще и заявил: – Гарри, мы даже мистеру Малфою не позволяем их посещать. А опасность, грозящая ему, куда меньше – он в состоянии пользоваться магией, не говоря уже о том, что цена твоей жизни... много выше. – И ненавидят меня куда сильнее, – признал Гарри. Потом нахмурился: – Но ведь Малфой ходит на зельеварение, разве не так? – Нет, не ходит. Помнишь, как я застал его тут – когда он читал тебе вслух? В тот день произошел... неприятный инцидент. «Северус меня отпустил», – припомнил Гарри. Даже тогда слова Малфоя прозвучали крайне фальшиво – уж слишком небрежно, однако Гарри был настолько взбешен присутствием слизеринца, что пропустил фальшь мимо ушей. Но теперь до него дошло: когда это Снейп отпускал своих студентов с урока? Разве что по уж очень веской причине – котел расплавил, например, или облился с ног до головы чем-то едким. И уж конечно, никого никогда не отпустили бы только для того, чтобы навестить заболевшего одноклассника. – Неприятный инцидент? – переспросил Гарри. Снейп вздохнул и нахмурился. – Я знал, что беспокойство в Слизерине нарастает. Кстати, это еще одна причина, по которой я велел Драко помогать мне с зельями, – решил, что если он во время урока будет рядом со мной, на него никто не посмеет покуситься. Но в тот день перед уроком кто-то из студентов воспользовался заклятием Serpensortia и потом натравил на Драко гадюку. «Ну, это только справедливо», – подумал Гарри, припомнив, как Малфой использовал это самое заклятье против него. И тут же вспомнил, что Снейп, даже ненавидя его в то время, помог избавиться от змеи. Так что ради студента из своего дома он должен был сделать как минимум то же самое. – Но вы же применили Еvanesco, правда? – Драко и сам способен о себе позаботиться. – Снейп провел рукой по волосам. – Проблема заключается в том, что не увенчавшаяся успехом попытка вполне способна спровоцировать новые – причем более серьезные. Таким образом, дальнейшее присутствие Драко на занятиях может стать опасным. – А находиться в слизеринской гостиной не опасно для него? – Уж скорее опасность грозит тем, кто попробует бросить ему вызов, – фыркнул Снейп. – Но, тем не менее, мы решили, что ему следует жить... отдельно, скажем так. – А кто именно натравил на него змею? – Ответа не последовало. – Да ладно вам! Вам всего-то и нужно было проверить палочки. Ну, наложить Priori Incantatem. – Кое у кого в Хогвартсе – возможно даже, у достаточного количества людей – есть более одной палочки, – объяснил Дамблдор. – А вышеупомянутая палочка была, без сомнения, уничтожена сразу по завершении заклинания, – добавил Снейп. – Мы начали перлюстрировать доставляемую в замок почту, – добавил он, поморщившись. – Уподобившись Амбридж, боюсь. Хотя у Люциуса, вероятнее всего, есть и иные способы передать палочки своим пособникам. – А разве не палочка выбирает волшебника и все такое? – Олливандер любит преувеличивать. Хорошо, однако, что он продал тебе именно ту палочку, которую продал, – вздохнул Дамблдор. – Ну так можно сывороткой правды напоить, – уперся Гарри. – У профессора Снейпа есть запас, я же помню. – Зелье, которое я дал Амбридж, было поддельным, Поттер! Гарри вздохнул. Даже тогда Снейп, на свой собственный лад, был на его стороне. Но лучше было его сейчас не благодарить. – Ну да. Но у вас ведь и настоящее есть, разве не так? Снейп ядовито рассмеялся. – О, блестяще, Поттер. Следовательно, мы должны напоить изрядное количество студентов зельем правды? Нарушив закон? Да Хогвартс закроют через пять минут после того, как первая же сова вылетит отсюда с письмом! – Ладно! – завопил Гарри. – Я просто пытаюсь помочь вам выяснить, кто все это устроил, чтобы мне можно было вернуться на уроки! – У тебя проблемы не только со зрением, но и со слухом? – взвился Снейп. – Мы не допустили к занятиям Драко Малфоя, хотя он способен и видеть, и защитить себя магией. А ты сейчас беспомощнее котенка! – Гриффиндорцы за мной присмотрят, – выдавил Гарри сквозь зубы. – И я не беспомощен, профессор. У меня есть эта стихийная магия. А если кто ко мне полезет – то сам же и помрет, вот и все! Снейп цветасто выругался – по крайней мере, Гарри так показалось. Сказать наверняка было трудно, учитывая, что зельевар говорил на латыни или другом похожем языке. – Да можешь ты хоть раз послушаться, Поттер?! – процедил он, снова переходя на английский. – Нам бы не хотелось, чтобы кто-нибудь из хогвартских студентов, как ты выражаешься, помер – даже слизеринцы, которые, в твоих представлениях, никакой ценности не имеют. Более того, если ты окажешься в ситуации, при которой твоя стихийная магия вырвется на волю, то можешь погубить друзей заодно с врагами! И сам тоже можешь погибнуть – если твоя магия сомнет стены, крыша попросту рухнет тебе на голову! В том и состоит сущность темных сил – они абсолютно неконтролируемы. – Но я же должен как-то продолжать учиться! – воскликнул Гарри. – Мы работаем над этим, – заверил его Дамблдор. – А почему вы не можете их просто исключить? – Исключить весь Дом Слизерин, – хмыкнул Снейп. – Полагаю, ты имеешь очень слабое представление о том, какую бурю это вызовет. Чистокровные семьи завалят Попечительский совет вопиллерами, министерские чиновники займут наиболее выгодную для них позицию... – Да, не самая мудрая мысль, – признал Гарри. – Есть и другая проблема, – грустно сообщил директор. – Довольно неприятная. Мы перехватили несколько волшебных посланий, из которых ясно, что кто-то планирует нападение на больничное крыло. – А, так вот почему здесь постоянно кто-то торчит, – пробормотал Гарри. – И вот куда пропали все приходившие ко мне одноклассники – кроме двоих моих друзей. Зуб дам, что в коридоре установлены заклятья, не пропускающие никого, кроме Рона и Гермионы. Директор кивнул в знак согласия и продолжил: – Мы не смогли выяснить, отправлены ли эти послания слизеринцами или кем-то извне, но, в любом случае, постарались оградить тебя всеми возможными и наиболее действенными способами. Гарри крепко зажмурился, вспоминая, как дом, который он ненавидел, рушится в пыль. – Ну, хорошо еще, что вы больше не можете отослать меня на Тисовую! А что до нового места, огражденного магией, то... тетя Петуния умерла, а значит, не осталось никого, в ком текла бы та же кровь, что и в жилах моей мамы... ой, нет! Вы ведь хотите использовать для этой цели Дадли, так? – Поскольку в его жилах точно течет кровь его матери, эту связь можно использовать, – пробормотал директор. – Значит, мне придется оставить Хогвартс и жить вместе с Дадли? – ахнул Гарри. – Просто чудненько! Я против мисс Фигг ничего не имею, вот только она сквиб, знаете ли, так что едва ли мне удастся продолжить занятия с ее помощью! – Поттер! – гаркнул Снейп. – Может, оставишь, наконец, в покое навязчивую идею касательно уроков и позволишь нам с директором объяснить тебе все? – Дождавшись кивка Гарри, он продолжил: – Мы вовсе не хотим, чтобы ты бросил заниматься, – не более, чем хочешь этого ты. Не говоря уже о том, что мы не можем посылать кого-то из старой компании на ежедневное дежурство. У каждого из нас есть масса важных дел, и тратить время, присматривая за ребенком... – По-моему, вы собирались объяснять! – перебил его Гарри. – Мы планируем защитить твои комнаты здесь, в Хогвартсе. В их пределах тебе ничто не будет грозить – как не грозило, пока ты оставался внутри дома на Тисовой улице. – Ничто не грозило? – насмешливо повторил Гарри. – Волдеморт, по крайней мере, – пояснил Дамблдор. Гарри окончательно вышел из себя. – Вы знали! Вы знали, каково мне там было! Вы всегда это знали – еще когда послали мне первое письмо, адресованное в чулан под лестницей! Или вы понятия не имели, что это были за люди? Как они обращались со мной год за годом? Меня никогда не хотели! Меня никогда не любили! А теперь у вас хватает наглости сидеть тут и разыгрывать из себя любящего дедушку? Да на самом деле вы просто надоедливый старый дурак! – Гарри! – ахнул Снейп. – Немедленно извинись перед директором! Но Гарри вовсе не собирался каяться. Он глянул прямо в расплывающееся лицо Дамблдора и отчетливо произнес: – Мне очень жаль, что вы надоедливый старый дурак. – Все в порядке, Северус, – просипел директор, с трудом поднимаясь на ноги. – Я делал то, что должно, но именно Гарри пришлось страдать в результате моих действий. Я и не жду, что он поймет. – Будь Гарри понаивнее, он решил бы, что слышит слезы в голосе Дамблдора. Но это, наверное, была очередная уловка – вроде леденцов, которые старик постоянно предлагал всем. – Остальное объясни сам, если тебя это не затруднит... – он умолк и тяжело направился к выходу. Снейп проследил, как директор уходит, потом шагнул к двери, чтобы обновить заглушающие заклятья. Когда он вернулся к постели, вид его говорил сам за себя: гнев, разочарование, нетерпение и ярость. Странно, до чего ясно можно было прочесть эти чувства, несмотря на то что Гарри довольно нечетко видел его лицо... Когда зельевар заговорил, голос его звучал негромко, холодно и размеренно: – Жертвенная магия, в которую обратилась любовь твоей матери к тебе, способна распространяться на многие вещи. К несчастью, единственный человек, в чьих жилах течет та же кровь, – твой кузен, который прожил почти всю свою жизнь в доме, пропитанном одним конкретным видом защитной магии. И потому его кровь с высокой вероятностью способна воспроизвести такую же магию. Гарри не очень понял все сказанное, хоть от него и не укрылось, как Снейп выделил слово «любовь». Он ошибся, утверждая, что его никогда не любили; родители любили его достаточно, чтобы погибнуть, защищая его. Нет на свете любви сильнее – Гарри это понимал. Но осознание не слишком помогало – он потерял родителей до того, как успел почувствовать, каково это – быть любимым, или что-то запомнить. – Я не понимаю, профессор, – тихонько признался он. – Что ж, давай я объясню самыми простыми словами, – прорычал Снейп. – Твой кузен не в состоянии защитить весь замок. Он может защитить лишь твои личные комнаты. – Так пусть наложит защиту на Гриффиндорскую башню, – кивнул Гарри. – Там мне ничего не будет угрожать, хотя до сих пор не знаю, как получится с уроками... – А кого, по-твоему, башня считает своим владельцем, а, Поттер? Гарри нахмурился. – Ну... не знаю. Там столько человек живет... – Тогда поговорим о твоей спальне, – спокойно продолжил Снейп. Спокойствие, впрочем, было относительным и немногим отличалось от рычания минуту назад. – И кого же считает владельцем ваша спальня? – Ну, нас там много... – И хотя вы по-прежнему делите одну комнату, сама комната каждый год новая, не правда ли? Как и в Слизерине, – надавил Снейп. – Не говоря уже о том, что состав жителей башни ежегодно изменяется. А теперь поразмысли об этом. Разве комната, в которой ты спал в этом году, сможет с уверенностью назвать своего владельца? – Не сможет, наверное... – Значит, ее нельзя считать твоим личным местом жительства и, соответственно, наложить на нее защитные заклятья, – отрывисто произнес Снейп. – Дадли Дурсль не сможет защитить ни Гриффиндорскую башню, ни даже твою спальне в башне. А для того, чтобы уберечься от жаждущих твоей крови студентов – не говоря уже о Темном Лорде и Люциусе Малфое, небезосновательно обвиняющем тебя в предательстве сына, – тебе необходимо жить там, где заклятья смогут однозначно определить границы жилья, долгое время занимаемого одним хозяином. Было во взгляде Снейпа нечто такое, отчего у Гарри мурашки по коже побежали. Даже сильнее, чем обычно. – Длительное время? – переспросил он. – Что значит длительное? Двадцать лет, что ли? – Я вижу, ты уже сообразил, что к чему, – холодно заявил зельевар. – Ты будешь жить в моих комнатах, пока не минует самая серьезная опасность. Тогда мы сможем подумать о другом месте жительства для тебя. – И директор на это согласился? – Это была его идея, Поттер, – кислым тоном сообщил Снейп. – Так что можешь приберечь свои возражения до лучших времен. Сам прекрасно знаешь, что если ему что-то взбрело в голову, это ничем не выбьешь. Но Гарри вовсе не собирался приберегать свои возражения. Конечно, они с профессором в последнее время неплохо ладили; и тот даже зашел настолько далеко, что признал, что не ненавидит гриффиндорца лютой ненавистью, но это вовсе не значило, что Гарри был готов променять замечательную Гриффиндорскую башню на какие-то катакомбы глубоко под землей! – Да это просто смешно! – заявил он. – Уверен, что Дурсли не жили в том доме двадцать лет до моего появления. – А я уверен, что они могли отчетливо обозначить нечто, находящееся в их собственности, – ехидно заметил Снейп. – Тут самое главное – убедить заклятье. Твой кузен не сможет защитить некое место, не получив согласия владельца. Мой уголок в подземельях не находится официально в моей собственности, но я живу там столько лет, что с полным правом называю его своим. Так что заклятье вполне может сработать. – Слушайте, и вы, и Дамблдор замечательно разбираетесь в магии. Уверен, вы сможете что-то сделать с заклятьем, чтобы оно сработало и в башне... – Но заклятье не заменит человека, умеющего противостоять Темным Искусствам, не сможет защитить тебя от направленного в тебя проклятья! И не отпугнет врагов, как мои комнаты! Слизеринцы дважды подумают, прежде чем решатся напасть на тебя там! – Да неужели? – спросил Гарри. – Не обижайтесь, но вас они точно хотят убить ничуть не меньше. В смысле, они же должны знать, что именно вы помогли мне спастись в Самайн. Так что ваша маска злодея разлетелась на мелкие кусочки. – Да, – вкрадчиво согласился Снейп, – но ты упускаешь две вещи. Во-первых, я их декан – а это значит, что я могу добиться их исключения из школы, если захочу. Пробраться в мои комнаты – это куда серьезнее, чем выпустить змею на моем уроке. Стены моих апартаментов буквально нашпигованы всяческими охранными заклятьями, способными захватить любого чужака, и студентам об этом хорошо известно. – А во-вторых? – поторопил его Гарри. Снейп наградил его тяжелым взглядом. – Я достаточно знаком с Темными Искусствами, к которым они так настойчиво стремятся, и я вполне способен убить того, кто меня спровоцирует. Так что исключение из Хогвартса для них – самое меньшее из зол. Поверь, ни один из них не осмелится напасть на студента, живущего под моей крышей. – Зачем же тогда нам Дадли? Если одного вашего присутствия достаточно? – Мое присутствие не остановит Темного Лорда или Люциуса Малфоя. Против первого из них могут не сработать меры, принимаемые мной, но под защитой жертвы крови ты будешь в полной безопасности. Вспомни, сам Темный Лорд не смог причинить тебе вреда на Тисовой улице. Он даже не смог приблизиться к зданию, пока твоя тетка не умерла и заклятья не пали. – Можно сделать порт-ключ, который перенесет меня в ваши комнаты при первом признаке опасности, – предложил Гарри, уже впадая в отчаяние. – А что, если опасность будет исходить от тебя? Где бы тебе хотелось оказаться в случае, если тебе приснится очередной кошмар и твоя магия снова выйдет из-под контроля? В башне, где она может принести вред другим гриффиндорцам? Или со мной? В прошлый раз только мне удалось тебя успокоить. – Только потому, что между нами тогда пробежала черная кошка, и я из-за этого дергался! Снейп покачал головой: – Нет, тут нечто большее. Я уже имел дело с твоими темными силами – когда ты впустил меня в свое сознание на первом уроке окклюменции. Они знают меня. И обдумай-ка вот еще что: ты ведь не способен вытерпеть ничьи прикосновения, кроме моих. Тебе так хочется обременить этим знанием всех своих друзей? Гарри не нашелся с ответом. Нет, конечно, ему вовсе не хотелось выплеснуть в башне магию или шокировать всех друзей своим отвращением к любому прикосновению. И все-таки, жить у Снейпа в подземельях? Да еще и в слизеринских подземельях?! Снейп, заметив, что Гарри колеблется, резко произнес: – Коль скоро ты интересуешься занятиями, значит, по-видимому, чувствуешь себя удовлетворительно и можешь далее выздоравливать вне больничного крыла. Так что я попрошу домовиков немедленно собрать твои вещи и... – Но я не хочу жить с вами! – перебил его Гарри и тут же опешил от раздражения в голосе учителя: – Да, ты весьма недвусмысленно заявил о своих чувствах! Я тоже не в восторге от этой затеи, но учитывая, что речь идет о твоей жизни, Поттер, у меня хватило благоразумия согласиться! Искренне не понимаю, что заставляет тебя так упорствовать. Или ты боишься, что я подсыплю тебе яду во время обеда? Гарри хотел было спросить, почему ему придется есть в подземельях: они что, и Большой зал считают небезопасным для него? Но тут же отвлекся на другой, более серьезный вопрос: отчего Снейп вообще упомянул яд? «Искренне не понимаю, что заставляет тебя так упорствовать...» – Тут ничего личного, профессор, – пробормотал он, внезапно сообразив, как прозвучали его слова. – Ну, то есть... вы столько для меня сделали в последнее время – на операции были, окклюменцией занимались, сказали, что мой отец в конце концов вырос в хорошего человека... потом снова спасли мне жизнь, а потом был Девон, и та ночь, когда я разбил окна, а вы снова обнимали меня... не думайте, что не ценю... и все эти зелья... Я все хотел сказать вам спасибо... – Мерлин упаси, – протянул Снейп. – Да хватит вам выделываться, – огорченно воскликнул Гарри. – И знаете что? Вы мне нравитесь, несмотря на сарказм и все прочее. Дышите глубже, профессор... В общем, не нужно тут говорить про яд. Это просто глупо. Снейп прищурился. Похоже, его гнев прошел – по крайней мере, Гарри так показалось, хотя картинка вокруг расплывалась все сильнее. Но он уже привык, это просто значило, что действие эликсира заканчивается. – Почему же ты тогда возражаешь? – У меня друзья в Гриффиндоре, – объяснил Гарри. Странно, что такое вообще требовалось объяснять – это же яснее ясного, разве не так? Правда, может быть, не для человека вроде Снейпа, у которого, похоже, друзей сейчас не было. Может, их у него вообще никогда не было, и он просто не способен был понять, что чувствует Гарри. – Я еле успел вернулся сюда после целого месяца кошмара, мы, считай, и не пообщались с ними толком. А теперь выходит, мне и на уроки с ними вместе не ходить. Когда я буду с ними видеться, если переберусь к вам? – Гарри... – что ж, это было всяко лучше равнодушного обращения «Поттер», снова взятого Снейпом на вооружение, – есть вещи поважнее друзей. Гарри замотал головой. – Да нет же! Вот в этом-то вы и неправы. Или просто не понимаете – из-за того, что вы слизеринец, точно не знаю. Нет ничего важнее друзей. Ну какой смысл сражаться с Волдемортом, если после победы у меня не останется никого? Если я сейчас ради победы откажусь от всех, кто мне дорог, то мне и побеждать будет незачем. Снейп ничего не сказал, только пристально разглядывал его. Судя по всему, он что-то обдумывал, хоть и трудно было сказать наверняка, что именно. – Я ведь гриффиндорец, вы же знаете, – продолжил Гарри. – Что бы там ни говорила Шляпа на первом распределении, что бы вы ни считали наиболее для меня подходящим, я оказался в Гриффиндоре, и пять лет не прошли для меня даром. Знаете, что было труднее всего летом? Не работа по дому и не то, что мне время от времени перепадали оплеухи, – а то, что на меня всем было плевать. А после учебного года я уже знал, как это – когда к тебе относятся иначе. Труднее всего летом было то, что рядом не было друзей. Знаете, почему я не прочел то письмо, пока вы меня не заставили? Все это время Снейп, казалось, слушал внимательно. Кроме того, он был, без сомнения, одним из умнейших людей, с которыми Гарри довелось встречаться, поэтому его неожиданный вопрос поставил гриффиндорца в тупик: – Что-что? – Ну... – Гарри запнулся, подбирая слова. – Я никогда не получал писем. Только из Хогвартса, ну, и от моих друзей. Иногда мне вообще казалось, что без этих писем я просто свихнусь... – Ты сильнее этого. – Может быть, но мне так казалось. А потом пришло это письмо от Дурслей. Я знал, что там куча оскорблений и гадостей... и что если вскрою, то увижу их собственными глазами. А я не хотел их видеть, потому что потом меня начало бы тошнить от самой мысли о письмах. Это испоганило бы единственную вещь, которая скрашивала мне летние каникулы, понимаете? – закончил он с надеждой. – Нет, – коротко ответил Снейп. – То, что ты говоришь, совершенно нелогично. – Ну и что, все равно правда, – чуть улыбнулся Гарри. – Не все же рождаются хладнокровными и рассудительными зельеварами. Нет, в самом деле, профессор, мне нужны мои друзья. – Ладно уж, – вздохнул учитель. Но воспрянувшая было надежда сразу увяла после его следующих слов: – Твои скудоумные гриффиндорские друзья смогут встречаться с тобой у меня. – Да я вовсе не это имел в виду... В голосе Снейпа зазвучала сталь, и это значило, что с препирательствами пора заканчивать. Вообще-то, Гарри был тронут и впечатлен, хоть и не смог бы сказать об этом в полный голос. То, что Снейп согласился впустить в собственный дом Гермиону, Рона и, может быть, даже Невилла... это говорило само за себя, вызывая особое, медово-тягучее, теплое чувство – словно съел полную тарелку пухлых оладушек или что-нибудь такое же. – Еще какие-нибудь препятствия? – процедил Снейп, выплевывая каждое слово. «О Мерлин, – подумал Гарри, – только не это. Я все-таки его обидел...» Странно все же складывается жизнь. Скажи кто-нибудь Гарри года назад, что он будет переживать от того, что обидел Снейпа – всерьез переживать... да он бы лопнул со смеху. – Есть пара вопросов, – вздохнул он. – Только попытайтесь не съезжать с катушек. – Я не съезжаю... – Да-да, – прервал его Гарри, с трудом удержавшись, чтобы не добавить: как же, как же. – Просто... вы мне велели не зацикливаться на уроках, но как же с ними быть? – Я об этом позабочусь, – довольно беззаботно ответствовал Снейп. – В смысле, сами будете меня учить? Ну... без обид, конечно, но вы что, так хорошо разбираетесь во всех предметах? То есть, я знаю, конечно, что в защите и зельеварении вы ас... ну, в чарах еще, наверное, они же вроде как связаны, но... – Может, тебе еще предъявить результаты моих ТРИТОНов? – протянул Снейп. – А также мои рекомендации и резюме? Не будь идиотом! Что ж, может, он и вправду сглупил. – Ну а днем? Вы же преподаете. И что мне делать, пока вас нет, – слоняться по подземельям? – Это время ты сможешь потратить на занятия. Разве не возможность нагнать одноклассников тревожит тебя сильнее всего? Без всяких игр в подрывного дурака и леденцов, превращающих тебя в носорога, ты за неделю пройдешь материал, на который при прочих условиях потратил бы месяц. – Э-э... вы, наверное, не знаете, сколько времени мне придется у вас оставаться, так? – Нет, наверное, не знаю, – усмехнулся Снейп. – Увидим, за сколько времени Драко Малфой сможет выполнить возложенное на него поручение и перетянуть слизеринцев на твою сторону. Точнее, на нашу сторону. Мне приходится осваивать совершенно новый способ выражения мыслей, можешь себе представить? Ну да неважно. Но я предполагаю, что ты вполне сможешь находиться в Гриффиндорской башне без всякой опасности для себя и окружающих, как только твои силы полностью восстановятся. Ну, и смею надеяться, останутся на том же уровне после того, как ты отправишь Темного Лорда на тот свет. – Волдеморта, – неожиданно поправил Гарри. – Скажите «Волдеморт». – Не будь смешным... – Да попробуйте! Скажите «Волдеморт». Вы же сами даете ему силу тем, что не произносите его имя. Я понимаю, пока вы шпионили и все такое, вам нужно было отличаться от Дамблдора. И от меня, кстати, тоже, раз уж об этом речь зашла. Но теперь-то все закончилось. – Я в свое время пытался заставить тебя называть его «Темным Лордом» – без особого успеха, – напомнил Снейп. – Ну же, у вас все получится... – Гарри, нем
precissely: Мерри, спасибо))) – Когда я смогу ходить на уроки? – заявил он однажды. Похоже, даже вопрос «Когда я смогу навестить Волдеморта?» не вызвал бы большего шока Классный момент))) Плюс, мне еще очень нравится, когда Снейп предлагает Гарри жить у него))) Так, не знаю, трогательно))) Когда Северус "обижается" )))
Lisa Greek: Спасибо за продолжение. Очень вкусно! Надеюсь, следующей главы не придется еще полгода ждать?
ilenora: слушайте, а там Дадли часом никаким скрытым волшебником не окажется?
Maya: Мерри и Ira66 Спасибо вам огромное за замечательный перевод этого чудесного, но сложного фика! Не выдержав в какой то момент тягот ожидания я прочитала его в оригинале и всю дорогу ужасалась: как же перевести ту или иную фразу... Но вы замечательно справляетесь! Читать ваш перевод - одно удовольствие! Спасибо! С Новым годом!
Maya: ilenora не, не окажется :)
Мерри: precissely Снейп же человек, чего бы ему не обижаться Он и так старается из последних сил не поддаваться своим обидам. Lisa Greek Мы тоже надеемся )) Maya Ой, это страшное дело. Кое-что приходится подолгу придумывать, там столько головоломок. Но потому и интересно переводить.
precissely: Мерри Ага))) Но за этик таааак интересно наблюдать)
Мерри: Глава 34. Цвета Домов – Что-о?! – взвился Гарри. – С чего это Драко должен смущаться? Снейп резким взмахом руки прервал его: – Мы больше не в защищенном заклятьями помещении. Держись ко мне поближе, пока не доберемся до места. Сейчас все студенты должны быть на занятиях, но не исключено, что где-то за углом нас караулит какая-нибудь особо предприимчивая личность. – Я-то думал, вы достаточно запугали своих слизеринцев и им в голову не придет на вас напасть, – съязвил Гарри. До него постепенно начало доходить, почему Снейп упомянул Драко, и это привело его в ярость. – К несчастью, – парировал Снейп, – не все идиоты при распределении попадают в Гриффиндор. Гарри уже готов был вспылить, но пришлось заткнуться и плестись за Снейпом. Путь в подземелья оказался куда труднее, чем он думал. В больничном крыле тоже хватало предметов, на которые можно сослепу налететь, но там хоть пол был ровный. А теперь временами коридор начинал уходить вниз, а то и вовсе попадались лестницы – и не у всех были перила. В лучшем случае это дезориентировало, в худшем же – попросту пугало. Так что, как он ни злился, пришлось кое-где хвататься за руку учителя – или рисковать грохнуться в качестве альтернативы. Оставалось лишь признать: хорошо, что именно Снейп провожал его в подземелья. Иначе Гарри точно упал бы, поскольку его бзик насчет чужих прикосновений никуда не делся. Комнаты Снейпа находились на самом нижнем уровне замка – даже ниже слизеринского общежития, куда Гарри однажды пробрался под чужой личиной. Темноту в унылых коридорах разгонял лишь Lumos Снейпа. Пробормотав заклятье, зельевар отдал свою палочку Гарри – сам он явно мог идти и без света. Держать в руках чужую палочку было довольно любопытно. Она, в отличие от Гарриной, не заставляла сердце трепетать от восторга, но все же пробуждала магию, вызывая желание выплеснуть ее наружу. Вход в жилище Снейпа не сторожили ни статуя, ни портрет – по крайней мере, Гарри ничего подобного не увидел. Дверь сливалась с окружающим камнем и – самое любопытное! – паролем зельевар, в отличие от других преподавателей, тоже не пользовался. Ну, в том, что его учителю свойственна некоторая паранойя, Гарри убедился еще раньше. Но, поскольку сейчас от этих мер зависела его жизнь, возражать особо не стоило. Вместо того чтобы произносить пароль, Снейп просто прижал к стене ладонь. Потом, забрав у Гарри свою палочку, постучал ею по пальцам, отбив какой-то быстрый ритм. Разглядеть его действия получилось лишь потому, что палочка все еще светилась. Однако ничего не произошло. Гарри уже открыл было рот, и тут профессор сказал вполголоса: – Я просто предупредил, что теперь здесь появится еще один жилец. Потом крепко взял Гарри за руку, прижал к нижнему камню его ладонь и постучал палочкой по растопыренным пальцам – трудно было сказать, в той же последовательности или нет. И разжал хватку, пояснив: – Теперь дверь тебя знает. Прижми-ка снова руку к тому же камню. Гарри повиновался, и стена немедленно исчезла, уступив место деревянной двери – та распахнулась, открывая вход в ярко освещенные комнаты. Снейп шагнул было через порог, но Гарри придержал его за рукав, спросив: – А мне что, не нужно пользоваться палочкой, чтобы войти? – Нет, хотя нам с Драко нужно. Как только это станет возможно, я перенастрою дверь, чтобы она требовала и твоей магии. И нетерпеливо втянул Гарри внутрь. Вход тут же закрылся сам по себе. Изнутри дверь выглядела самой обычной, вполне подходящей для подземелий: тяжелые доски, скрепленные толстыми железными скобами. – Ну а теперь объясните насчет Драко, – процедил Гарри. – Валяйте. – Он у тебя за спиной, – только и ответил Снейп. – Как ты, без сомнения, и сам уже догадался, в настоящее время он тоже живет здесь. Драко, не мог бы ты показать Гарри, где что находится? Сколько мне помнится, меня в лаборатории дожидается зелье, требующее внимания. И с этими словами направился к выходу – причем не к той двери, через которую они вошли. Гарри проводил его ошалелым взглядом, потом резко обернулся на послышавшийся короткий смешок. Там, как и сказал зельевар, стоял Драко – светло-серая тень у темной стены. – Нет там ничего, – заметил слизеринец, выпрямившись и шагнув к Гарри. – Чего нет? – Нет там никакого зелья. У него сейчас ничего не варится – я же там был, так что знал бы. Это просто тонкий намек, что Северус не желает нас то и дело разнимать. – А что он имел в виду, когда сказал: ты, мол, тоже тут живешь? – спросил Гарри, предусмотрительно попятившись. Драко то ли нахмурился, то ли улыбнулся криво – сказать точнее было трудно, уж больно нечетко Гарри видел лицо слизеринца. – Именно то, что сказал. Они с директором переселили меня сюда еще до того, как Панси наколдовала эту змею, но с тех пор мне вообще отсюда нос высунуть не дают. – Панси, – медленно повторил Гарри. – Да. – Я так понял, они не знают, кто наложил Serpensortia. – Официально – не знают, это верно, – коротко хмыкнул Драко, – но я знаю. Я видел ее взгляд, Поттер. Гарри понял, что имеет в виду собеседник – именно такими взглядами Малфой обычно награждал его. И прищурился, пытаясь понять, не таков ли сейчас взгляд слизеринца. Сказать наверняка было сложно. – Так что случилось с Паркинсон? – спросил он наконец. Драко сунул руки в карманы и нахмурился. – Прошла лечение в Сент-Мунго и вернулась в школу. – Она что, ранена была? На этот раз губы слизеринца точно растянулись в улыбке: – О да. А ты что думал, я спущу кому-нибудь покушение на убийство? Правда, стоило это дорого – меня вышибли с единственного урока, который дозволяли посещать. Можно подумать, мне нужен Северус, чтобы защитить себя. – Если ты так считаешь, – заметил Гарри, – чего ж не вернулся жить в слизеринское общежитие? – Да Северус побоялся, что в этом случае я останусь единственным живым слизеринцем. Так что, показать тебе комнаты? Ничего особенного, разумеется, но все же дом родной. Последние слова прозвучали довольно ехидно. Было не очень понятно, пытается ли Драко проехаться насчет жилья зельевара или снова намекает на то, что лишен наследства и не может вернуться в собственный дом. – Ну... да, покажи, конечно, – согласился Гарри, все еще гадая, как вести себя в сложившейся ситуации. В обычных обстоятельствах он бы нагрубил Малфою безо всякого стеснения, но возможное присутствие Снейпа поблизости смягчило этот порыв. Меньше всего сейчас хотелось выслушивать очередную лекцию на тему «нужно быть вежливым с Малфоем», да еще прямо в присутствии слизеринца. – Хорошо, – довольно легко согласился Драко. – Кстати, как у тебя сейчас со зрением? Не хочу, чтобы ты споткнулся и сломал себе шею. Представляешь, какой скандал тогда закатит Северус? – Он рассмеялся. Гарри, однако, это смешным не показалось. – Ничего, справлюсь, – довольно сухо заметил он. – Показывай. – Хорошо, – снова произнес Драко, осторожно обходя Гарри – так, чтобы даже случайно его не задеть. Это уже было интереснее. «Должно быть, Снейп предупредил его, что меня в дрожь кидает от любого прикосновения», – решил Гарри. – Итак, если бы ты все видел, то и сам мог бы понять, что это... – Салон, – прервал Гарри напыщенную тираду, указывая на размытые очертания предметов, по форме напоминавших диваны и кресла. Он не ждал, что комната в апартаментах Снейпа будет такой уютной. И что окажется такой большой. – Ой, я тебя умоляю, – протянул Драко, скрестив руки на груди. Жест вышел изящным, даже несмотря на то что Гарри не очень четко его видел. – Салон. Ты хоть понимаешь, насколько по-маггловски это звучит? – Меня вырастили магглы, – процедил Гарри сквозь зубы. – Да-да, и у тебя, без сомнения, есть друзья-магглы – ну хоть кто-то из них, – выдохнул Драко. – Но это не должно тебе помешать называть вещи в магическом мире подходящими наименованиями, не правда ли? Но возвращаясь к теме – когда меня столь грубо перебили, я пытался сказать, что это гостиная, иногда называемая залой. В наши дни данное слово считается несколько устаревшим, но я слыхал, как Северус при случае употребляет его. Гарри снова стиснул зубы; то, что Драко постоянно говорил «Северус», начинало утомлять. – Ты мне комнаты показывать будешь или уроки по культуре речи давать? Драко в ответ на эту подколку только рассмеялся. – Неужели тебе не хватило сонетов? Потом я догадался, разумеется, что ты просто не способен оценить все оттенки, и ритм, и метафоры. Твое собственное сочинение было невероятно грубо и примитивно. Ты еще не получил ответ от кузена, не так ли? – Неужели Северус не предупредил тебя? – с неописуемым удовлетворением протянул в ответ Гарри. – Какое упущение с его стороны! Дадли приезжает сюда, чтобы пожить с нами некоторое время. Это замечание немедленно стерло с лица Драко ухмылку. – Ты шутишь! Гарри только улыбнулся во весь рот. – Ты полагаешь? Можешь спросить у Северуса. – Ты собираешься так к нему обращаться? Сомневаюсь, что он это одобрит, – съязвил Драко. – Ты-то знаешь его не так давно, хотя – рискну предположить по твоему поведению на уроках – считаешь, что ненавидишь его уже целую вечность. Гарри все еще улыбался, хотя у него уже щеки болели. Если честно, то болело все – но он вовсе не собирался показывать это перед человеком, которому не доверяет. – Ну разумеется, ты же тут безвылазно торчишь, откуда тебе знать? – повторил он фразу Малфоя, сказанную в больничном крыле. – Я вовсе не ненавижу его. Он ждал, что Драко в ответ взбесится, но тот только плечами повел: – Что ж, стало быть, ты поумнел. Это что-то значит. Ненависть между союзниками – вещь не слишком разумная, не так ли? – и вытащил палочку. Гарри дернулся, но Драко просто направился к двери, ведущей в коридор, небрежно зажав палочку в руке и опустив ее вниз. – Так что, продолжим? В конце коридора по обе стороны располагались две двери. Драко, взмахнув палочкой, открыл обе и принялся объяснять, сопровождая слова жестами: – Так, это кабинет Северуса. Как видишь, он не запирает комнату и не особо возражает, чтобы я приходил сюда, когда он тут, но я точно знаю: стоит мне переступить порог в его отсутствие – и меня ждет весьма неприятная и довольно мучительная смерть. Полагаю, к тебе это тоже относится. – Драко повернулся и махнул рукой в сторону второй двери: – А это его спальня. Сюда нам вообще заходить нельзя. И там же – ванная, встроенная в стену с помощью магического увеличения пространства. Слизеринские легенды утверждают, что она просто отпад, но точно никто не знает, ведь никто своими глазами не видел, – Драко ухмыльнулся. – И, кроме того, Северус не слишком похож на человека, способного тратить время на долгие ванны, разве нет? По-моему, трудновато представить. Гарри и без того еле-еле терпел это многословие, но то, как Драко без проблем переходил от враждебности к небрежной болтовне, раздражало куда сильнее. – Значит, кабинет, спальня и гостиная, – процедил он. – Ясно. Идем дальше, или ты собираешься сделать еще пару замечаний по поводу банных привычек профессора? Драко направился назад, в гостиную. – Кухни здесь нет – у магов, слава Мерлину, хватает интересных занятий и помимо готовки, – зато есть камин, через который можно передавать домовикам заказы. Кстати... если хочешь совета, не заказывай ничего с соусом беарнез. Они просто не представляют, как его готовить. Правда, голландский соус у них получается неплохо... – Ты долго тренировался быть такой напыщенной сволочью, или это врожденное? – осведомился Гарри. – Если речь идет о моих аристократических манерах и умении себя вести, – спокойно парировал Драко, – то это дар. М-м... о чем я? Ах, да. – Он обогнул камин и указал рукой на вместительный альков, где помещался большой круглый стол, окруженный четырьмя деревянными стульями с высокими прямыми спинками. – Вот тут мы трижды в день наслаждаемся вкусной едой и интересной застольной беседой. – Потом сделал шажок влево и махнул в сторону двери, расположенной чуть в стороне от алькова, правда, открывать ее не стал. – А вот тут Северусова личная лаборатория. Там еще есть пара шкафов, в которых совершенно потрясающие ингредиенты. Очень интересные. Он не возражает, чтобы я туда заглядывал, но у меня же весьма выраженный талант к приготовлению зелий, в чем ты, без сомнения, мог и сам убедиться. – А для чего профессор оборудовал здесь лабораторию? Драко оглядел его с явным подозрением: – Слушай, я знаю, что ты гриффиндорец, но нельзя же быть настолько наивным! – Когда Гарри не ответил, слизеринец пожал плечами и продолжил: – Он притворялся фанатичным Упивающимся Смертью. И что другие Упивающиеся могли требовать от соратника-зельевара, а? Он должен был варить для них всякого рода мерзости – и уж конечно, не мог позволить детям их увидеть. – А тебе позволил, выходит? – поддел Гарри. – Нет, слова «гриффиндорец» и «имбецил» точно синонимы, – съязвил Драко. – Нет конечно! У Северуса есть мозги, Поттер! Он же знал, для чего меня растили, – а значит, едва ли позволил бы мне наблюдать за тем, как он портит яды, сваренные для Темного Лорда! Я, знаешь ли, неплохо разбираюсь в зельеварении. И – в отличие от гада, которому Северус якобы служил! – понял бы, отчего эти зелья каждый раз дают совсем не тот эффект, которому полагалось быть. – Откуда же ты знаешь, что он вообще что-то варил? – съехидничал Гарри. – Да просто подслушал, как отец об этом говорил. – Драко неожиданно поперхнулся и отрывисто произнес: – Прости, Поттер, я не собирался упоминать о нем. Больше этого не повторится. Ну... так что у нас дальше? Да вроде и все, за исключением нашей комнаты. – Нашей комнаты, – без выражения повторил Гарри, все еще выбитый из колеи услышанным извинением. – Разумеется, – из голоса Драко уже исчезла всякая неловкость. – Сколько, по-твоему, Северус мог выделить нам личного пространства? Разумеется, некоторое время это была моя комната, а посему можно считать, что и я забочусь о твоем благополучии. Гарри совершенно не понравилась идея делить комнату с Драко, но еще меньше ему хотелось доставлять неудобства Снейпу. – Профессору пришлось тут что-то менять? – Разумеется, – снова повторил Драко. – Вряд ли Северус мог предложить мне – ну, или, допустим, тебе – спать на диване, Поттер. В любом случае, моя... то есть наша – придется привыкать! – комната раньше была личной библиотекой Северуса, но он перенес все книги в свой кабинет. Вместить их было непросто, но он чуть не час колдовал, расширяя пространство, так что теперь все в порядке. И заодно передвинул немного кладовую и устроил ванную комнату – чтобы я мог мыться, не докучая ему. В любом случае... – Драко вернулся в гостиную и указал на дверь справа от того места, где он стоял, прислонившись, когда Гарри только пришел сюда с зельеваром. – Voila. В небольшом помещении едва помещались две кровати, стоящие друг напротив друга, старинный гардероб красного дерева и два студенческих сундука. Через открытую дверь можно было разглядеть смутные очертания маленькой, но функциональной ванной. – Жалкое, конечно, зрелище, – пожаловался Драко. – Ей-ей, я видывал чуланы побольше этой комнаты. Гарри бросил на него резкий взгляд, гадая, не издевка ли это своего рода, но Драко, судя по всему, просто болтал без всякой задней мысли. – А теперь я еще должен делить ее с кем-то. Не будь последнего, комната была бы просто замечательной, подумалось Гарри. – А которая из кроватей твоя? Драко вздохнул и пробормотал: – О, мне безразлично. Выбирай ты, Поттер. – Нет уж, я предпочитаю ту, на которой ты не спал. Так которая? – Сегодня утром Северус предупредил, что приведет тебя, и я трансфигурировал свою удобнейшую двуспальную кровать в две одинаковых, – небрежно объявил Драко. – Трансфигурировал... – Гарри оборвал себя. Пускай Малфой хорошо разбирается в трансфигурации – да и в других предметах тоже – и что? Все равно с Гермионой ему не сравниться! Это уже чего-то стоит. – Ну да. Как тебе цвет, нравится? – тон был весьма ядовитым. Впрочем, только так слизеринец и мог говорить. А цвет... покрывала были, как и следовало ожидать, серебристо-зеленые. И прикроватные коврики тоже. И занавеси у наполовину опущенных пологов. Но Гарри решил, что требовать перекрасить его часть комнаты в гриффиндорские цвета – слишком по-детски. Он вообще не очень понимал, что именно Драко старается доказать. – Да, все замечательно, – сказал он и плюхнулся на ближайшую кровать. Стоило чуть расслабиться – и комната начала кружиться. Только тогда Гарри понял, насколько устал. – Тебя ждет карьера дизайнера. – Аврора, – поправил Драко. – Ну да, конечно! Драко Малфой – аврор, – ухмыльнулся Гарри. – Можно подумать, они когда-нибудь будут тебе доверять. – Поттер, – с неожиданной серьезностью произнес Драко, – настанет день, и даже ты поверишь мне от всей души. – Да я и сейчас верю! – заорал Гарри. – Верю, что ты сбежишь домой, как только узнаешь что-нибудь, что хозяин и господин твоего отца может счесть полезным! – Ты совсем сдурел? – вспылил Драко. – Я не могу вернуться домой! – Так и я тоже не могу – что, не так? – огрызнулся Гарри. – Твой отец приказал разрушить мой дом до основания! – Не дури, Поттер! – не остался в долгу Драко. – Твой дом – Хогвартс. А в том месте к тебе относились хуже, чем к дерьму! Слухи, знаешь ли, ходят. – Упивающиеся их распространяют, ты хочешь сказать! – Ну да, конечно! А то я ничего не понял из твоего оригинального письма! Да тебе плевать на твоего кузена, иначе ты вряд ли решился бы писать ему пакости вроде «Всякий раз, до последнего дня жизни, ты, увидев бифштекс, будешь думать об отце». И чего ты хотел добиться этим – истерику у него вызвать? Ты, конечно, герой всех времен и все такое, но это, по-моему, просто мерзость! Гарри сглотнул и сделал неловкий жест рукой, который, по-видимому, каким-то образом выдал его, поскольку Драко неожиданно отвесил поклон и протянул: – О, премного благодарен. Мне следовало еще тогда догадаться, что ты и в мыслях не имел отправить это письмо. Польщен, что ты затратил столько усилий, лишь бы меня оскорбить. И шагнул вперед. Гарри хмуро подумал, что скажет Снейп, если его комнаты окажутся разрушены стихийной магией, но тут слизеринец остановился – может, прочел что-то в его глазах; Гарри не был уверен. – Знаешь, ты выглядишь совершенно измотанным, – сказал Малфой, на сей раз вежливо и совершенно спокойно. – Мне нужно позаниматься, так что я тебя оставлю. Северус вот-вот уходит, у него урок, но если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать. Ага, как же. Но Гарри так устал, что не сказал этого вслух. Расстегнув мантию, он бросил ее на пол, а сам лег на бок и подсунул подушку под щеку. И равнодушно наблюдал, как Драко, покачав головой, произнес заклинание, чтобы повесить мантию на спинку кровати, а затем вышел, прикрыв за собой дверь – неплотно, правда. Но Гарри уже было все равно. Он закрыл глаза и погрузился в сон. Звук хлопнувшей двери вырвал его из дремоты. Гарри, потянувшись, приоткрыл глаза, чтобы проверить, не вернулся ли Драко, но мир, увы, снова был «не совсем темным» – печально знакомое ощущение. Секунду спустя он сообразил: это Снейп вернулся. Голоса слизеринцев доносились из-за стены. С облегчением поняв, что Драко не может наблюдать за ним сейчас, пока он слеп, Гарри сел на постели и пригладил волосы. – А где Гарри? – донесся до него звучный голос Снейпа. – Спит, – ответил Драко. – А-а, – отозвался профессор. Послышался скрежет, будто кто-то волок по полу тяжелый стул. Скорее всего, собеседники находились в обеденном алькове. Гарри в очередной раз подивился, насколько острым стал его слух. Интересно, вернется ли он к норме, когда зрение окончательно восстановится? Пару минут до него доносились только негромкие звуки: звяканье чашки о блюдце и тому подобное. Потом Драко произнес: – Поттер явно удивился, услышав, что я отправил Панси в Сент-Мунго. Последовала пауза. Не дождавшись ответа, он продолжил: – Почему ты ему не рассказал? – Я счел, что осознание того, насколько опасно сейчас находиться в твоем обществе, едва ли поспособствует улучшению его настроения. – Но она пыталась убить меня, Северус. Прямо у тебя под носом. Неужели это ничего не значит? Не меня нужно было наказывать! Что-то громко захлопнули – книгу, должно быть. – Нам нечего предъявить, кроме твоих бездоказательных подозрений. – Это точно она, – глухо, словно сквозь зубы, ответил Драко. – Панси знает, что я ненавижу змей. Слизеринец, который ненавидит змей? Гарри едва не рассмеялся в голос, но решил не показывать, что уже проснулся. Совесть тихонько ворчала, что подслушивать дурно, что он сейчас уподобляется Малфою, но прагматизм взял верх. Как, скажите, он выяснит, что именно замышляет Драко, если не станет пользоваться всеми представившимися преимуществами? – Тогда почему же ты напустил змею на Поттера во время той дуэли? Раз ты их настолько ненавидишь? – в голосе Снейпа звучало искреннее любопытство. – Так я решил, что если я их настолько ненавижу, то гриффиндорец должен бы ненавидеть их в десять раз больше. Но нет, – Драко язвительно усмехнулся, – он у нас, оказывается, змееуст и змеи его ничуть не беспокоят! – Да, это затмило эффект твоей великолепной Serpensortia, – пробормотал Снейп. Замечание явно взбесило Драко. – Хочешь сказать, что заклятье не было великолепным? – взвился он. – Посмотрел бы я на другого второкурсника – да что там, хоть бы и на четверокурсника! – способного наколдовать такое! Но никто даже и не заметил – куда там, после того как Поттер решил поболтать со змеей и на долгие месяцы стал притчей во языцех во всем Хогвартсе! – Гм, – только и ответил Снейп. – В любом случае, это была Панси, – вернулся к предыдущей теме Драко. – Я понимаю, моих подозрений недостаточно, чтобы быть уверенным, но несколько капель сыворотки правды – и все прояснится! – Применение сыворотки правды незаконно. – В случае со мной это тебя не остановило, – съязвил Драко. – Твоя история была куда более неправдоподобна, – твердо ответил Снейп. – Все, достаточно о мисс Паркинсон. Но для Драко этого явно было недостаточно. – Нельзя было разрешать ей возвращаться и снова тут крутиться! Теперь мне куда сложнее влиять на слизеринцев. – Кстати, как продвигаются дела? – поменял тему Снейп. – Знаешь ли, Северус, дела шли бы намного лучше, позволь ты мне поговорить с кем-то. – Пока обстановка еще настолько накалена – нет. Я устал от этого спора, Драко. Пока ты будешь им писать. У тебя есть еще письма, которые я мог бы передать? – Три. Наступило молчание. Гарри подумал, что Снейп, наверное, читает, желая знать, что именно Драко написал однокурсникам. Когда же беседа возобновилась, то приняла странный оборот, и Гарри никак не мог понять ее смысла. – Ты сказал ему? – задал вопрос Снейп. Драко, по-видимому, понял, о чем его спрашивают. – Нет, – коротко ответил он. – Мне не кажется, что он это оценит. По-моему, ты – уже достаточное напоминание. Вот, почитай тут. Через секунду Снейп заметил: – Эта работа не предназначалась для тебя, Драко. – Я обогнал программу на неделю как минимум, – протянул Драко. – И что мне было делать, по-твоему, ногти полировать? Гм, кстати, они выглядят несколько запущенными. Limare. Вот, так лучше. – Я знаю, ты не настолько глуп, чтобы заходить в мой кабинет, – хмуро заметил Снейп. – Каким же образом к тебе попала эта книга? – Я призвал ее чарами с твоего стола, – беззаботно ответил Драко. – Не люблю, когда мне лгут, Драко. – Ой, ну хорошо. Вчера вечером ты забыл ее в гостиной. Неудивительно, что я поинтересовался, чем ты зачитываешься последние несколько дней. – Он продолжил с легкой дрожью в голосе: – Представь мое изумление, когда я обнаружил, что это маггловская книга. Написанная магглами и для магглов. – Что не помешало тебе прочесть ее, – рявкнул Снейп. – Нет, – долгая пауза. – Ты правда говорил Поттеру, что в числе предков любого магического семейства есть магглы? Без исключения? – Да, – отозвался преподаватель. На этот раз голос Драко звучал куда слабее. – Ой. Это... какая гадость. Мне попросту нехорошо. Ты не обидишься, если я спрошу, уверен ли ты? – Я был на твоем месте, – сухо произнес Снейп. – И знаю, как это воспринимается. Ты это переживешь – если, конечно, предпочитаешь знать правду, а не верить в устраивающую тебя ложь. В любом случае, я могу заключить, что вы с Гарри успели пообщаться сегодня? – У нас была премилая ссора – ты ее, без сомнения, слышал перед тем, как уйти, – только и сказал Драко. – Хорошо, что ты не стал вмешиваться. Не хотелось бы, чтобы Поттер считал меня настолько опасным, что тебе приходится его спасать, вырывая из моих когтей. – Если ты рассердишь Гарри настолько, что он потеряет самоконтроль, спасать потребуется тебя. – Да уж, его стихийная магия – это действительно что-то, – пробормотал Драко. – Разбудить его к ужину? – Пока не нужно. Ты действительно обогнал программу почти на неделю? – По всем предметам, кроме астрономии. Там у меня было несколько вопросов, я отправил профессору сову и жду ответа. – Хорошо, – одобрил Снейп. – Тебе нужно и дальше оставаться на том же уровне. Но сейчас, когда ты начнешь заниматься с Гарри, это будет сложнее. Драко вздохнул. – Лучше бы тебе и в самом деле попросить Грейнджер или еще кого. Ну как можно учить человека, который все время ждет, что я вот-вот запущу в него проклятьем? – А ты еще спрашивал, отчего я не рассказал ему про Панси, – усмехнулся Снейп. – Ты же и сам видел, – заупрямился Драко. – Он лежал там как мешок и позволял мне распинаться о зельях – а сам даже не слушал! Кроме того, у него еще и трудности с колдовством. Если не считать вспышек стихийной магии, то он просто не пытается что-либо делать, когда я поблизости. Я сам видел в больничном крыле, Северус! У него явно руки чесались попробовать палочку, но он и не прикоснулся к ней, пока я был рядом. – Я верю в твою способность убеждать, – протянул Снейп. – Ясно, – простонал Драко. – Иными словами, это означает: «Не просри все так же, как со слизеринцами в тот вечер». – Что за выражения! – одернул его Снейп. – Но по сути верно. Ты мог бы влиять на Слизерин изнутри вместо того, чтобы недвусмысленно противопоставлять себя однокурсникам – настолько явно, что даже полукровки и магглорожденные побоялись принять твою сторону. У Гарри отвисла челюсть. Что? Полукровки и магглорожденные в Слизерине? В Слизерине? В СЛИЗЕРИНЕ?! – А кому я, по-твоему, пишу? – ядовито осведомился Драко. Драко пишет письма полукровкам и магглорожденным в СЛИЗЕРИНЕ?! Гарри показалось, что голова сейчас просто лопнет от шока. И это было еще до того, как Снейп ответил: – Я знаю, кому ты пишешь, глупый ты ребенок. Придерживайся стратегии, которую мы обсуждали. А теперь дай мне почитать. После этого наступило длительное молчание. Гарри снова потянулся, встал и поплелся в ванную. Привести себя в порядок вслепую было трудновато, но он справился – тренировка в больничном крыле помогла. Затем, понимая, что откладывать до бесконечности не получится, вернулся к двери и широко распахнул ее. – О, Гарри, – Снейп сразу заметил его. – Как ты себя чувствуешь? – Отлично, – солгал Гарри. – Только мне снова нужен эликсир. – Тогда займемся твоими глазами, – ответствовал Снейп, направляясь к нему. – Драко, позаботься об ужине. Преподаватель взял его за руку, отвел назад в комнату, усадил на кровать и притронулся пальцами к лицу. – Готов? – Да. Гарри, стиснув зубы, раскрыл глаза пошире и вспомнил о Девоне, о том, как Снейп раздвигал ему веки. Это помогло. Прикосновения к глазам вызывали то же чувство, что и после Самайна, но воспоминания о заботе и утешении помогали преодолеть страх. Потому что это тоже было заботой. Правда, принимать ее было... трудновато. Он сморгнул: – Уже лучше. И увидел, что Снейп довольно сурово на него смотрит. – Надеюсь, вы поладили с мистером Малфоем? – Да, вроде того, – пробормотал Гарри. Можно было пожаловаться на кое-что из сказанного Драко, но не хотелось прослыть плаксой и ябедой. Драко тоже мог выставить ему счет – и прежде всего письмо. Едва ли Снейпу это понравилось бы. Однако, опять же, были вещи, которые нравились Гарри ничуть не больше. – Это непорядочно просто – не предупредить меня, что Малфой тут, – пробормотал он. Снейп положил руку ему на плечо, слегка сжал. – Зато ты услышал, как я говорю «Волдеморт», что, безусловно, стоило любых жертв. А теперь к делам более насущным. Драко предупредил тебя, что я не разрешаю заходить в свой кабинет? – Да. И в вашу спальню тоже, я понял. А как насчет лаборатории? – Туда можешь заходить, если понадобится, но не вари ничего в одиночку. – Профессор умолк на секунду, потом произнес: «Lumos» и внимательно осмотрел Гаррины глаза. – Цвет ярче и насыщеннее, чем должен быть, а царапины почти пропали. Ты не обращал внимания, есть улучшения – помимо того, что эликсир действует более длительный промежуток времени? Гарри пожал плечами. – Теперь я вижу куда яснее. В общем, все как вы говорили. Просто заживление потребует еще немного времени. – Ясно. И еще: я понимаю, что после столь долгого пребывания в больничном крыле ты привык к иному режиму, но мы с Драко собираемся ужинать. Ты себя достаточно прилично чувствуешь, чтобы присоединиться к нам? – Я не инвалид, профессор, – объявил Гарри, поднимаясь. Как и следовало ожидать, едва Драко Малфою поручили позаботиться об ужине, трапеза превратилась в оскорбление. Они уселись за стол, Снейп заклинанием Comiere дал знак домовикам, что можно подавать, – и что появилось? Две чудесных фарфоровых тарелки, полных красиво уложенной, явно изысканной еды, и одна простенькая тарелочка с гамбургером и картошкой фри. Драко расхохотался и потянулся за вином. Благодаря этому Гарри заметил, что к гамбургеру ему подали сок. Правда, апельсиновый – что уже было интересно. – Драко! – рявкнул Снейп. – Когда я просил тебя позаботиться о меню, то и помыслить не мог... не будешь ли ты любезен объяснить, почему нам двоим подали жареную баранину по-королевски с картофелем дюшес, тогда как Гарри – только эту... отвратительно выглядящую субстанцию? Слизеринец хохотал так, что даже не мог отхлебнуть свое вино. И ответить у него, конечно, не получалось. – Да разве непонятно, профессор? – процедил Гарри. – Это он нарочно. Папочка рассказал ему про мое несчастное детство, вот Драко и решил помочь мне почувствовать себя дома. Хотя тут он промахнулся, похоже. Я должен был бы просто ждать, пока вы закончите, а потом доесть объедки – если бы что-то осталось. Правда, для полного сходства готовить бы пришлось мне! И запнулся, заметив, что Снейп глядит на него с явственным ужасом. Тем временем Драко перестал смеяться. – Мерлин великий, – протянул он, – ты действительно настолько тщеславен, Поттер? Весь мир крутится вокруг тебя, и даже сервировка должна непременно принимать в расчет твои вкусы? – слизеринец едва не рассмеялся снова, но вместо этого сделал еще глоток вина. – Тогда объясни, как это так получилось! – заорал Гарри. Снейп поднял руку, призывая к тишине. – Ты попросил их подать что-нибудь по вкусу каждому, не так ли? – Да, конечно, – пропыхтел Драко, смерив Гарри сердитым взглядом. – Я же не виноват, что у тебя столь плебейские предпочтения. – Что?! Драко покрутил бокал в руке, отхлебнул еще вина и продолжил: – Понимаешь, Поттер, ты получил это на ужин только потому, что хотел. И я тут вовсе ни при чем. – Тогда почему вам с профессором подали одно и то же? – съязвил Гарри – Раз уж каждый получает то, что хочет? – Хм. Может, все дело в том, как я сформулировал свою просьбу. Я сказал: «Пришлите что-нибудь, что придется нам с Северусом по вкусу. Кстати, Гарри Поттер тоже будет ужинать тут. Пришлите ему то, что он любит». Гарри никак не мог перестать сверлить его взглядом, хотя уже и начал чувствовать себя несколько глупо. – Вот как. – И самое смешное, – Драко снова хихикнул, – ты оскорбился, что тебе подали именно то, чего ты хотел. Ну знаешь, Поттер! – Он чуть откинулся на стуле и с любопытством спросил: – А почему тыквенный сок такой яркий? – Это апельсиновый сок, Малфой, – коротко ответил Гарри. – Не думал, что домовики о нем слышали, в Большом Зале его никогда не подавали. Но как ты получил вино? Студентам его не дают. Драко пожал плечами: – Северус знает, что я люблю есть как подобает цивилизованному человеку. Гарри не слишком любил вино и вообще-то не хотел его пить, но особые привилегии Драко ему не понравились. Так что он обратился к Снейпу: – А можно мне тоже вина? – О да, конечно, выдержанное мерло замечательно пойдет к этому... что это, нечто вроде странного маггловского бутерброда? – фыркнул Драко. – Получишь вино, когда закончишь принимать зелья, – объявил Снейп. – Мешать алкоголь с эликсиром может оказаться пагубно для твоего здоровья. – Кроме того, – вставил Драко с усмешкой, – давать тебе такое вино – это зря переводить продукт. Ты попросту не прочувствуешь его вкуса, Поттер. – Заткнись, Малфой! – А ну тихо! – взревел Снейп. – Я не желаю, чтобы все трапезы были испорчены вашими абсурдными пререканиями! – Я не просился тут жить! – воскликнул Драко. – Да, и я тоже! – огрызнулся Гарри. – Тем не менее, вы оба здесь, и я не позволю превращать мой дом в поле битвы, ясно? Я думал, что вы достаточно зрелые люди и способны в интересах общего блага оставить свои разногласия в стороне. «Конечно, именно так Снейп вел себя с Сириусом», – с горечью подумал Гарри. – Какого общего блага? – спросил он вслух. – Я говорил вам, профессор, – это все какой-нибудь трюк, чтобы застать нас врасплох или что-нибудь еще. – Ты неблагодарная скотина! – прорычал Драко. – Нужно было сломать твою палочку, а тебе принести обломки! – Ну конечно, он просто ангел во плоти, – ухмыльнулся Гарри, глядя на Снейпа. Профессор, однако, не смеялся. – Придется нам установить некоторые простейшие правила, – объявил он холодно и решительно. – Гарри, можешь думать что тебе угодно, но прекрати высмеивать лояльность Драко в его присутствии. Драко, ты не будешь поминать Гарри его палочку или прохаживаться по поводу его магии или зрения. Это ясно? – Да, – пробормотал Драко. – Ага, ладно, – пробурчал Гарри. – И вы будете называть друг друга по именам, – спокойно продолжил Снейп. – Что? Ну нет. Я не стану, – проворчал Гарри. – Это что ж получается, Малфой – мой друг, что ли? – Я лично считаю, что «Поттер» ему подходит больше, – парировал Драко. Снейп смерил сердитым взглядом обоих и прошипел: – Десять баллов с Гриффиндора; десять баллов со Слизерина. – Ты не можешь снять баллы со Слизерина! – воскликнул Драко. – Ты никогда не снимаешь баллы со Слизерина! Это... это же... это не по-слизерински с твоей стороны! – И, тем не менее, я это сделал, – объявил Снейп, вынимая палочку и взмахивая ею. – Мое требование уже принято. Думаю, перепроверив кое-что, я без труда зачарую свои комнаты так, чтобы баллы автоматически снимались всякий раз, когда один из вас поступает вопреки моим пожеланиям. – Не делай этого! – воскликнул Драко. – Думаю, что смогу называть его Гарри. Впрочем, это имя он произнес весьма ядовито. – Гарри, а ты? – поторопил Снейп. Гарри, понимая, что не может уступить Малфою, пожал плечами. – Ладно, пу
Мерри: Глава 35. Взаимообратная магия – Ладно, пока что хватит, – неожиданно объявил Драко на следующее утро, потянувшись и закрыв книгу, по которой Гарри занимался. – Если столько времени подряд слушать одну теорию, мозги завянут. – Да тебе просто надоело слушать нежный голосок Гермионы, – съязвил Гарри, помахав зачарованным пером. – Вообще-то я бы хотел выяснить, что из услышанного ты запомнил. – Драко забрал книгу, но открывать не стал. Водя пальцами туда-сюда по обложке, он принялся задавать вопросы: – Объясни, почему не нужно ограничивать область применения, прежде чем использовать Alegrarus. Гарри закатил глаза. – Потому что выбор человека в качестве объекта для наложения чар не позволит заклинанию выйти за пределы намерений мага. – Хорошо, – решительно одобрил Драко. – А теперь назови три заклинания, для которых необходимо задавать область действия заранее. Гарри на мгновение задумался. – М-м... Fulminare, Hummos pacta и Tempestadus. – Можно еще было назвать Loviosa или Helare, ну или вообще упомянуть погодные заклинания как отдельный класс, – добавил Драко. – Итак, почему на первом курсе нас не учат ограничивать область применения для Incendio и Wingardium Leviosa? – Потому что на этой стадии обучения мы всегда фокусируемся на объекте. – Хм, ты действительно прилично понимаешь текст на слух, – заметил Драко. – Я бы не поверил. – Вот! Я так и знал, что надолго твоей учтивости не хватит! – Да-а, ты и в самом деле все принимаешь на свой счет, – протянул Драко. – Я, между прочим, имел в виду, что не смог бы прослушать столько текста подряд и запомнить столько информации. И из-за этого терпеть не могу лекции. Мне легче учиться, читая. Гарри слегка покраснел, но тут же забыл об этом, потому что Драко продолжил: – А теперь напиши двенадцатидюймовое эссе о недостатках использования стен в качестве границ области применения заклятий. – Может, ты со мной и занимаешься, но ты не учитель, – заметил Гарри. – С чего это ты даешь мне домашние задания? – Я же говорю, вечно ты все принимаешь на свой счет! Нам всем велели написать такое эссе по четвертой главе. Что ты думаешь, Флитвик не задал бы тебе его? Ладно, неважно. Северус принес специально для тебя планы уроков по всем предметам, и эта тема тут указана. Гляди! – Драко швырнул ему через стол свиток пергамента. – Очень смешно. Ты же знаешь, что я не могу это прочесть! – насупился Гарри. – И как я вообще могу писать эссе? – Ты мог бы хоть попробовать, По... Гарри, – усмехнулся Драко. – Так, возьми чистый лист и перо. Я знаю, что тебе пока трудно сфокусировать взгляд, и нет, я и не думаю издеваться, но, может, выйдет что-нибудь хотя бы разборчивое. Гарри задумался на мгновение, потом прищурился изо всех сил, стараясь сосредоточиться, и вывел первое предложение. – Ну, как? Драко вздохнул. – Пожалуй, насчет разборчивости я погорячился. Еще хуже, чем твои обычные каракули. Вероятно, следует одолжить тебе мое зачарованное перо. Придется только потом объяснять учителям, почему все твои работы написаны моим замечательным почерком. Через минуту он вернулся и протянул Гарри длинное бронзового цвета перо и чистый лист пергамента. – Просто установи перо прямо над листом, отпусти и диктуй что хочешь. В чернильницу окунать не нужно, оно само справится. Гарри сделал все, как велел Драко, но едва он отпустил перо, как оно упало на пергамент. – А теперь что? Драко задумался ненадолго, прежде чем ответить: – Полагаю, оно реагирует на... э-э... твое состояние... – Можешь так и говорить – «на отсутствие магии», Драко! – вспылил Гарри. – Я в курсе, что происходит, спасибо. – Хорошо. Дай-ка я попробую. – Он установил перо в нужное положение, отпустил (перо осталось стоять) и произнес: – Ну, теперь диктуй. Перо медленно двинулось по пергаменту, выводя слова «Ну, теперь диктуй». – Finite! – воскликнул Драко, хватая перо таким жестом, будто хотел задушить. Спустя еще мгновение он подобрал со стола свою палочку и стукнул по перу несколько раз, тихо шепча что-то на латыни. Гарри уловил всего несколько слов: «ты», «он», «не я», «говорить» и что-то еще, что подозрительно напоминало английское «а то хуже будет». – Ладно, – наконец объявил Драко. – Активировать его у тебя не получится, потому что для этого все-таки нужна магия, но после того, как я прикоснусь им к пергаменту, оно должно слушаться тебя. Так и случилось, и Гарри несколько растерялся. Гермионино говорящее перо его здорово впечатлило, но какая это была мелочь по сравнению с пером, которое писало под диктовку! Можно было бы подумать, что его купил Малфою отец – как раз подходящая игрушка для избалованного богатого мальчика, который учится далеко от дома, – если бы Драко не подправил сейчас заклинания буквально на лету. Так что было очевидно – чары на пере его собственные и он может изменять их по своему вкусу после буквально минутного размышления. У Драко настоящий талант интуитивно чувствовать магию, сказал Снейп; теперь было понятно, что зельевар имел в виду. – Спасибо, – пробормотал Гарри, и слизеринец рассмеялся. – Скажи теперь: «Сотри "спасибо"», – посоветовал Драко, указав на движущееся перо. – Когда что-то нужно зачеркнуть, скажи: «Сотри». Если тебе вдруг понадобится зачем-то слово «сотри» в тексте, скомандуй: «Сотри нуль». При условии, конечно, что ты не использовал только что само слово «нуль». Да, а чтобы остановить перо, нужно Finite, так что помаши мне, когда понадобится. Если ты просто попробуешь его взять, оно начнет писать по твоей руке. – Сотри «спасибо», – произнес Гарри, кивком показав, что все понял, и начал рассуждать вслух о применении чар и стенах в качестве ограничителей. Драко наблюдал за ним некоторое время, приподнимая бровь, когда Гарри умолкал в раздумьях, но в конце концов открыл свой учебник по зельеварению и принялся изучать какой-то рецепт. Время от времени слизеринец закрывал книгу и писал по памяти список ингредиентов и инструкции, пока не убедился, что выучил все наизусть. – Теперь я пойду это варить, – сообщил он наконец, поднимаясь. Гарри кивнул и продолжил диктовать свое эссе. * * * Незадолго до ужина Драко неожиданно оторвался от чтения и произнес: – Кажется, прибыл твой фан-клуб. Интересно, как слизеринец об этом узнал? – Это Грейнджер и Уизли, – пробурчал Драко и захлопнул книгу. – Ну, чего ты ждешь? Иди открывай. Но Гарри не мог открыть дверь – ручки-то на ней не было. Да и во всех комнатах Снейпа – то же самое: для простейших вещей требовалась магия. Гарри не очень-то нравилось, что он вынужден постоянно просить Драко о том да о сем, но, конечно, могло бы быть и хуже. По крайней мере, в ванной и туалете все реагировало на прикосновение и можно было безо всяких заклинаний включить воду или смыть за собой. Но вот входная дверь... – Ты же знаешь, что я не могу ее открыть, – сказал Гарри. – Ну? – Ох, ну ладно, – неохотно согласился Драко и поднял палочку. – Стой! Откуда ты знаешь, кто там? Драко указал на декоративный свиток на стене у двери. Гарри и раньше видел его, хотя смог только смутно различить замысловатый орнамент по краю пергамента. Он решил тогда, что в центре, вероятно, должен быть какой-то сложный рисунок, где линии так тонки, что ему пока не удается их разобрать. Однако теперь, подойдя поближе, он ясно увидел, что там написаны имена. Крупными буквами – даже он хорошо видел их – было начертано: «Гермиона Грейнджер, Рональд Уизли». – Я слышал, что бывают зачарованные зеркала, которые показывают, кто стоит снаружи, – заметил Драко. – Но этот пергамент куда лучше. Предполагается, что он сообщает о подлинной сущности того, кто за дверью, и его не обманешь Полиморфным зельем. Наверное, решил Гарри, это и была одна из тех мер безопасности, о которых говорил Снейп. И было утешительно знать, что снаружи точно не двое каких-нибудь слизеринцев, притворяющихся его друзьями. – Ладно, впусти их. Вместо того чтобы просто взмахнуть палочкой, вальяжно развалившийся на диване Драко быстро поднялся и шагнул к двери, наградив Гарри хитрой улыбочкой. – Драко, – предупреждающим тоном произнес Гарри. – Что? – с невинным видом отозвался тот. – Я умею вести себя при гостях. Смотри и учись. Драко произнес: «Abrire», ловко ухватился за край открывающейся двери и широко распахнул ее. – Рон, Гермиона! – воскликнул он, демонстрируя идеальные белые зубы в ослепительной улыбке. – Как мило с вашей стороны заглянуть в наш уголок подземелий. Пожалуйста, заходите! Приподняв бровь, Гермиона вошла внутрь и огляделась. Рон, в отличие от нее, не смолчал. – Рон! Гермиона! – с отвращением передразнил он. – О, мы здесь все обращаемся друг к другу по именам, – вежливо объяснил Драко, закрывая дверь очередным заклинанием. – Северус настоял. – Северус?! – поперхнулся Рон, обернувшись к Гарри. – Мне так жаль, что у нас нет домового эльфа, чтобы поухаживать за вами, – продолжал Драко, провожая гриффиндорцев в комнату. – Хотя, учитывая давнюю и глубокую привязанность Гермионы к меньшим формам жизни, это, вероятно, к лучшему. Плохо, когда гостям не по себе, верно? Кстати, позвольте взять ваши плащи. У Северуса в комнатах всегда довольно тепло, а мне бы не хотелось, чтобы вам было неудобно. – Не обращайте на него внимания, – сердито сказал Гарри. – Он не видит разницы между учтивостью и глумливостью. Давайте, садитесь. – Да, садитесь, пожалуйста, – даже не запнувшись, подхватил Драко, пряча палочку в карман столь показным жестом, что никто не смог бы этого не заметить. – Вы не хотите освежиться? Для аперитива рановато, но я буду необычайно рад предложить вам что-нибудь полегче. Возможно, чаю? Рон, в твоей семье, мне кажется, любят выпить; может быть, ты не откажешься от сливочного пива? – Он улыбнулся еще шире, поворачиваясь к Гарри: – Впрочем, я могу просто заказать что-нибудь каждому по вкусу. Это будет здорово, правда? – Ничего не нужно, спасибо, – заявила Гермиона, с чопорным видом уселась на кушетку и скрестила ноги. – Мы бы хотели поговорить с Гарри, – она в упор посмотрела на Драко с явным намеком. – Это значит: мотай отсюда! – перевел Рон, плюхнувшись на диван. Драко, казалось, поколебался мгновение, но потом просто отозвался ровным тоном: – Гарри, я вас оставлю, хорошо? Кивнув сам себе, он снова криво улыбнулся и произнес: – Было необычайно приятно видеть вас обоих. Пожалуйста, заходите еще, не откладывайте визита. А теперь прошу меня извинить. Он ушел в спальню и мягко закрыл за собой дверь. – Он зовет тебя Гарри! – возмутился Рон. – Да меня от всего этого разговора в дрожь бросило, – заметила Гермиона и жестом предложила говорить вполголоса. – Наложи заглушающие чары, – посоветовал Гарри, усаживаясь в кресло. – Но все равно следите за тем, что говорите. С Драко станется заранее наложить контрзаклятье на гостиную, стоит мне отвернуться. – Драко?! – Рон, тебе не надоело? – упрекнула его Гермиона и взмахнула палочкой. Гарри заметил, как она ограничила сферу действия заклинания так, чтобы под него попали только они трое. – И вообще, Гриффиндор теряет десять баллов всякий раз, как я зову его по фамилии, – прибавил Гарри. – Какая гадость! Это все Снейп, – проворчал Рон. – Он небось для того и притащил тебя сюда, чтобы снимать баллы направо и налево. Сколько мы уже потеряли? – Только десять, – сухо ответил Гарри. – Но он и со Слизерина десять снял. Сильно сомневаюсь, что причины, по которым он пустил меня в свой дом, имеют какое-то отношение к Домам, Рон. Глаза Рона чуть не вылезли из орбит. – Снейп снял баллы со Слизерина?! – Ага, чтобы заставить Драко звать меня по имени. Так что не донимай меня больше на эту тему, ладно? Ребята, знаете, я так рад, что вы пришли. Интересно, а как вам объяснили, что я теперь буду жить тут? – Макгонагалл пришла и призвала твои вещи и сундук, – сказала Гермиона. – Потом велела домовым эльфам все унести, но ничего не объяснила. – Она просто встала посреди гостиной, – раздраженно прибавил Рон, – и объявила эдак высокомерно: «По причинам воистину непостижимым мистер Поттер отныне и до неопределенных времен будет проживать в личных комнатах профессора Снейпа. На уроки он ходить не будет. Если пожелаете навестить его, я провожу вас в подземелья». – Она с вами сюда пришла? – спросил Гарри. – Свиток о ней не предупреждал. – Да, она велела нам остановиться в определенном месте и ждать. Снаружи кажется, что это обычная стена, но мы простояли пару минут, а потом появилась дверь, и Малфой ее открыл, – объяснила Гермиона. – Что, с нас теперь еще десять баллов сняли, когда она его Малфоем назвала? – поинтересовался Рон. – Или вообще двадцать, из-за меня тоже? – Не думаю, что правила Снейпа распространяются на вас, – пробормотал Гарри. Рон кивнул. Гермиона меж тем махнула рукой в сторону закрытой двери и спросила: – А что значили все эти преувеличенные любезности? – По-моему, это вроде показательных выступлений, – ответил Гарри, и его слегка передернуло. – Мой кузен скоро должен меня навестить, и Драко обещал быть вежливым. Меня жутко беспокоит вся эта затея. – Твой кузен, – с явственным сомнением произнес Рон, – навестит тебя. Эй, это тот самый кузен, который любил на тебе сидеть, когда ты был маленьким? А потом решил, что колотить тебя будет намного веселее? – Угу, но мы теперь куда лучше ладим, – сообщил Гарри и наскоро пересказал последние события. Но в подробности вдаваться не стал: никак не получалось отделаться от мысли, что Драко может подслушивать. – И вообще, у меня больше никого из родственников не осталось, – закончил он свой рассказ. О защитных чарах он решил вовсе не упоминать. Если Снейп еще не поделился с Малфоем их планами, то сам он уж точно этого делать не станет. Гермиону тоже мучили сомнения, но совсем другого рода. – Я не думала, что магглы могут попасть в замок. – Снейп ищет решение этой проблемы, а больше я ничего не знаю. Рон нахмурился. – Как ты думаешь, что Макгонагалл имела в виду, когда сказала про «воистину непостижимые причины»? Это было очень странно. – Рон, это же очевидно. – Объясняя, Гермиона собирала волосы в хвостик. – Гарри гриффиндорец, она декан Дома. Если ему нужна дополнительная защита от мерзких слизеринцев, то это ей следовало взять Гарри к себе. Она наверняка предлагала это Дамблдору, но тот категорически отказался. – Угу, и предпочел Снейпа, – буркнул Рон. – Фу. Ты, конечно, храбрый, Гарри, но честное слово... и Снейп, и Драко сразу? Как ты их терпишь?! – Снейп совсем не так уж плох, – не мог не возразить Гарри. – И очень любезно с его стороны пустить меня жить в единственное место, где слизеринцы не осмелятся напасть. – Да, это так, – согласилась Гермиона, предупреждающе покосившись на Рона. – Хотя меня весьма заботит, насколько полезно для тебя постоянно находиться с тем самым человеком, который... – Который в очередной раз спас мне жизнь, – договорил Гарри и смерил ее сердитым взглядом: мол, попробуй, возрази! – Потому что именно это он и сделал. – Ладно, я понимаю, что ты так думаешь, – вздохнула Гермиона. – Но как ты собираешься догнать программу и сдавать ТРИТОНы, если ты здесь сидишь? – Э-э... – Гарри вдруг почувствовал себя очень неловко. – Со мной Драко занимается. Гермиона забыла про свой хвостик. – И что, все нормально? Гарри ужасно смутился, но лгать друзьям не хотел, а посему пришлось признать: – Ну, мы только сегодня утром начали, но вообще, по-моему, все хорошо. Он много знает и мне помогает... Рон фыркнул. – Да он небось все тебе не так объясняет, чтобы ты провалился. – Рон, я занимаюсь по тем же учебникам, что и ты, – протянул Гарри. – Почему Гермиона не может тебе помогать? – возразил Рон. – У нее оценки куда лучше, чем у Малфоя. – Может, потому что Гермионе нужно ходить на уроки, а мы с Драко все равно сидим тут вдвоем? Тогда уж лучше извлечь из этого пользу. Рон схватился за голову. – Все, я знаю, куда идет дело. Ты скоро скажешь, что Драко совсем не так уж плох, – передразнил он. – Нет, Драко как раз так плох, – заверил его Гарри. – Я просто пока не могу вычислить, зачем он притворяется, что предал Волдеморта, и какая ему от этого выгода. Из спальни, которую он делил с Драко, донесся громкий бряк. – По крайней мере, теперь мы знаем ответ на вопрос, подслушивает он или нет, – Гарри намеренно повысил голос. – Полагаю, он не в курсе, что учтивость обычно исключает подслушивание. – Странно, что он себя выдал, а? – удивленно произнесла Гермиона, по-прежнему вполголоса. Гарри рассмеялся. – Я из надежных источников знаю: он чуть что – слетает с катушек. – С чего слетает? – поразился Рон. – Это маггловское выражение, – ответил Гарри, и они с Гермионой рассмеялись. – В смысле, он плохо умеет держать себя в руках. Для него это типично. – Ты, по-твоему, в курсе, что типично для Малфоя, а что нет? Беспокойно это как-то, – заметил Рон. – Угу, – согласился Гарри. – И предупреждаю, дальше наверняка будет только хуже. Мы ж тут живем вместе. – Бедный ты, бедный, – посочувствовала Гермиона и потянулась, чтобы взять его за руки, однако на полдороге передумала. – Э-э, Гарри... тебе становится лучше? – Я каждый день вижу все лучше, но зрение все равно через какое-то время пропадает. – Нет, я имела в виду, ты теперь... меньше нервничаешь? – Нет, разве что больше, когда тут постоянно Драко шныряет, – ответил Гарри, ожидая нового грохота. Однако в спальне все было тихо. – Но со Снейпом я чувствую себя куда спокойнее, так что в итоге все неплохо. – Со Снейпом тебе спокойно! – простонал Рон. – Да. – Гарри порылся в кармане и извлек то самое письмо для Дадли. Опасаясь, что Драко стащит его и покажет Снейпу, он держал письмо при себе почти постоянно. – Пожалуйста, Гермиона, прочитай это вслух, но как можно тише, ладно? Она выполнила его просьбу. Написано было все в точности, до самого последнего оскорбления. – Ого! – выдохнул Рон, когда Гермиона кончила читать. – Беру свои слова назад, Гарри. Ничего себе письмо! – Угу, – ответил Гарри. Почему-то теперь он совсем не так гордился своей выдумкой, как раньше. Гермиона косилась на него с явным любопытством, и он понимал, что она узнала почерк, хоть и ничего не сказала. – Я все-таки не могу его отослать, уж слишком это расстроит Дадли. В общем, я надеялся, что кто-нибудь из вас сможет его испепелить. – О. У тебя по-прежнему нелады со старой палочкой, – покивал Рон. – Сочувствую. Давай я сделаю. – Он взял письмо, положил в камин и поджег заклятием. Гермиона нахмурилась. – Я только сейчас поняла, как тебе тут трудно без магии. Раньше я как-то не задумывалась, потому что нас обоих воспитали магглы и мы оба без труда могли бы воспользоваться спичками. Но у профессора Снейпа они вряд ли есть. – Ни спичек, ни зажигалок, – согласился Гарри. – Да, это и правда нелегко. Сегодня утром оказалось, что я даже еду из кухни заказать не могу, если кто-то еще не бросит в огонь дымолетный порошок. Камин активировать у меня не выйдет, но если какой-нибудь волшебник установит связь заранее, то домовики меня слышат. – Гарри! Ты и есть волшебник! – Ну, мы над этим работаем, – только и сказал Гарри. Рон подошел к ним, отряхивая руки от пепла. – Знаете, вы, может, подумаете, что это странно, но... хотите, я попрошу Снейпа, чтобы вы остались тут с нами поужинать? Он наверняка согласится. Конечно, сначала попытается вас отпугнуть, но с этим ничего не поделаешь. – Ой, нет, спасибо, – быстро отказался Рон. – А он скоро вернется? Потому что, ты уж прости, но я совсем не горю желанием его видеть. Он мне сегодня опять дал взыскание с Филчем! – Нам в самом деле пора, – прибавила Гермиона чуть более дипломатично. – Ничего, Гарри? Мы скоро придем еще. Гарри проводил их до двери, но, конечно, даже не смог ее открыть. Гермиона перепробовала три заклинания, прежде чем нашла нужное. Друзья ушли, и Гарри плюхнулся на диван, растянувшись во весь рост. Им овладело нехорошее предчувствие, что их представление о «скоро» будет сильно отличаться от его собственного. – Уже ушли? – выходя в гостиную, язвительно поинтересовался Драко, будто прочел мысли Гарри. – Заткнись, – отозвался он и повернулся на бок, спиной к Драко. * * * Дни быстро потекли по заведенному порядку. Утром они завтракали со Снейпом, потом занимались весь день, прерываясь только на обед – обычно одни. Потом они ужинали – как правило, снова с профессором, хотя и не всегда. По вечерам Снейп обычно проверял студенческие работы и слушал, как Драко экзаменует Гарри по всему, что они проходили днем. Иногда зельевар вмешивался, задавая Драко вопросы касательно уроков либо переписки с другими слизеринцами. Гарри лишь отчасти понимал эти разговоры. Он помнил, что Драко велели оставить всякие интриги, но письма, которые тот писал своим однокурсникам, ни на что другое не походили. Снейп, тем не менее, одобрял происходящее. Все это было за пределами понимания. Уж слишком по-слизерински. Гарри постепенно нагонял программу по всем предметам – по крайней мере, в том, что касалось теории. Однако попытки применить магию не приводили ни к чему, кроме раздражения. Драко, похоже, представлял себе эти уроки примерно в том же духе, что и Ремус. – Давай-ка ты сегодня займешься практикой, – предложил он спустя несколько дней исключительно теоретических занятий. – Может, попробуешь начать с Lumos? Это не должно вызвать перенапряжение... м-м... в общем, не должно. Пробовать при Драко не хотелось – не хотелось даже палочку в руки брать, но было ясно, что без тренировки магия вряд ли вернется. Кроме того, они все утро занимались трансфигурацией, и Гарри был готов на что угодно, лишь бы отвлечься от изучения протоплазматических свойств. Даже на дело совершенно безнадежное. Он выудил палочку из кармана и, небрежно держа, пробормотал: «Lumos». Ничего. Как и следовало ожидать. Гарри к этому уже привык. Драко нахмурился. – Знаешь ли, Гарри, не только для Непростительных важно желание колдующего. Ты не стараешься совсем. Ты хотел зажечь свет или нет? – Нет, – признался Гарри. – А зачем? Тут у Снейпа везде довольно светло для подземелий. – Понятно, – протянул Драко, сам вытащил палочку и описал широкую дугу по периметру комнаты, повторяя Finite и еще несколько заклятий. Одна за другой стены гасли, и в конце концов оба остались в непроглядной темноте. Когда эликсир переставал действовать, и то было светлей, так что теперь Гарри стало очень неуютно от этого всепоглощающего мрака. – Не смешно, – буркнул он. – Зажги свет! – А и не должно быть смешно. Сам зажги! Гарри вздохнул. – Lumos. Видишь? Без толку! – Ты же все равно не хочешь, – прозвучал голос Драко где-то рядом, ближе, чем раньше. Гарри не сдержал дрожь. Драко Малфой с палочкой в руках подкрадывается к нему во тьме... совсем не то положение, в котором гриффиндорцу хотелось оказаться. – Ты сосредоточен на своем гневе, потому что я оставил тебя в темноте, вместо того чтобы направить волю в нужное русло и изменить ситуацию. – Отойди от меня! – прошипел Гарри и попытался ударить вслепую. Но попадать было не по кому. – Откровенно говоря, мне приходило в голову попробовать напугать тебя так, чтобы ты захотел зажечь свет, – протянул Драко откуда-то со стороны дивана. – Но я слышал, что ты устроил в больничном крыле. В общем, я, пожалуй, лучше подожду, пока темнота надоест тебе настолько, что ты все-таки пожелаешь от нее избавиться. В неосвещенной комнате воцарилась тишина, которую нарушало только прерывистое дыхание самого Гарри. Прошло целых пять минут, прежде чем он успокоился окончательно и попытался снова: «Lumos». Без толку. И снова, и снова, и снова, пока он не закричал в голос, надеясь заставить палочку повиноваться. Без толку. В какой-то момент Драко подошел к нему сзади и сказал тихо: – Не паникуй. Я не собираюсь нападать. Переложи палочку в левую руку и возьми мою, хорошо? Просто попробовать. Но от палочки слизеринца было ничуть не больше толку, чем от старой палочки Сириуса. – Ладно, – наконец сказал Драко, забрал палочку и произнес Lumos сам. – Этот способ явно не поможет тебе добраться до своей магии. Он еще несколько раз повторил заклинание, и комнату вновь залил яркий свет. Измотанный Гарри плюхнулся в кресло и наградил Драко гневным взглядом. – Ну что, понравилось? – Да, а то как же. Обожаю сидеть в полной темноте и скучать до потери пульса, слушая заклинания, которые не работают, – лениво отозвался Драко. Он стоял, опираясь о круглый стол, за которым они обычно ели, и каждое слово его так и сочилось издевкой. – Нет, любоваться, как у меня ничего не выходит, – выплюнул Гарри. – Это тебе нравится. – Если б я хотел полюбоваться, оставил бы свет, – тем же скучающим тоном ответил Драко. – Довольно странно, что я его погасил, тебе не кажется? – Ха! Очень смешно. – Невероятно, – процедил Драко. Раздражение в его голосе начало пересиливать издевку. – Я прямо умираю со смеху, разве не видно? Нет ничего смешнее, чем доверить тебе свою жизнь, когда ты и Lumos не можешь применить! Я теперь рискую вместе с тобой, между прочим, так что мне вряд ли забавно видеть, как ты не можешь управиться с заклинаниями, которые Темный Лорд освоил шестьдесят лет назад! – Десять баллов со Слизерина! – выкрикнул Гарри. – Тебе запретили высмеивать мои проблемы с магией! – Я высмеиваю твой идиотизм! – разозлился Драко. – Тебе нужно вернуть контроль над своей магией, и мне вовсе не нравится наблюдать, как у тебя ничего не выходит. Но знаешь, что мне пришло в голову? Все куда проще, чем кажется. Ты не вернешь свои способности, пока не захочешь, чтобы они вернулись. – Ты рехнулся? Конечно, я этого хочу! – Нет, не хочешь. Ты сейчас в точности как Лонгботтом. У него есть все, что нужно выдающемуся волшебнику, включая происхождение, но он слишком боится этим воспользоваться. Неудивительно, если учесть, что сталось с его родителями... – Ты знаешь про... – Из сплетен Упивающихся, – признал Драко и начал расхаживать туда-сюда, как раз на границе поля зрения Гарри. – Невилл ненавидит Волдеморта! Он был бы счастлив отомстить за своих родителей! – Отчасти это действительно так, не сомневаюсь. Но отчасти... он знает, что только сильные, уверенные в себе маги осмеливались бросать вызов Темного Лорду. Его родители, твои родители, ты сам... Он не хочет умереть, не хочет, чтобы его запытали до безумия, поэтому решил не быть сильным, уверенным магом. И, судя по всему, ты принял такое же решение. Гарри выпрямился. – Неправда! Я стараюсь как могу! Уже не первую неделю! Ты просто ничего не понимаешь! Драко криво усмехнулся. – Я не осуждаю тебя, Гарри. Я знаю, что тебя тошнит от всего этого дерьма. Сумасшедший, который пытается заманить тебя в ловушку, оказывается таким идиотом, что даже убить тебя не может! И тебе удается сбежать, и все начинается сначала... Да я б тоже захотел все бросить! – То есть ты думаешь, что Волдеморту надо было меня убить! – Я сказал совсем другое! – заявил Драко и стиснул кулаки. Он перестал ходить туда-сюда, подтащил стул поближе и сел напротив Гарри, напряженный и скованный. – Я думаю, что если он несколько часов тыкал в тебя иголками, когда мог бы просто отрезать голову, то он просто глуп! – Драко выпрямился и покачал головой. – Но дело не в этом, а вот в чем. Если ты хочешь вернуть свою магию, тебе нужно избавиться от совершенно неуместного желания не принимать участия в войне. – У меня нет желания не принимать участия в войне, – огрызнулся Гарри. – То, что ты делаешь, называется отрицанием, – объявил Драко. – Отрицанием? – запротестовал Гарри. – Да откуда ты набрался такой фигни?! – Из книги Северуса по маггловской психологии. Выходки Драко редко обескураживали Гарри до такой степени, но теперь ему только и оставалось, что тупо спросить: – Чего? – Ты меня прекрасно слышал. «Подростковая травма: путь к выздоровлению», вот как она называется. Северус оставил ее недавно на виду, и я прочитал все от корки до корки. Гарри резко втянул воздух сквозь зубы. Снейп раздобыл маггловскую книгу о том, как помочь подросткам, пережившим психологическую травму? Вот, значит, что без спросу взял Драко и рассердил Снейпа. Вот чем зачитывался зельевар! Никто прежде не утруждал себя так ради Гарри... у него сразу потеплело на душе. Впрочем, это не означало, что Драко можно совать нос в чужие травмы, сколько влезет! – Ты один денечек почитал книжку и теперь считаешь себя экспертом, так, что ли? – фыркнул Гарри. Драко махнул рукой в сторону стола, где они все эти дни занимались. – Ты же знаешь: я довольно неплохо запоминаю и анализирую прочитанное. А теперь слушай, потому что я во всем разобрался. Согласной этой книге, для тебя сейчас совершенно нормально отстраняться от всего, что может вызывать повторную травму. В твоем случае речь идет о магии. Ты не хочешь встречаться с Темным Лордом, ни при каких обстоятельствах, и поэтому не позволяешь себе справиться с простейшим заклинанием. Решительность в серых глазах Драко озадачивала: слизеринец, очевидно, верил в то, что говорил, хотя и явно ошибался. – Ты все понял неправильно, – возразил Гарри. – Я потерял контроль над магией еще до того, как Волдеморт приказал похитить меня и пытать. Это не реакция на какую-то там травму. – Разве твои проблемы начались не после того, как ты перенес травму, подвергнув себя мукам маггловской медицины? – Это была просто операция, Мал... – Гарри осекся и начал заново: – Мне сделали одну штуку с костным мозгом, а потом оказалось, что это была очень, очень плохая идея. Короче говоря, все причины моих бед чисто физические, а не психологические, ясно тебе? – Ты боялся игл, и тебе пришлось иметь дело с иглой, – возразил Драко. – Причем с очень большой. Я думаю, это и была травма. А то, что сделал мой... то, что случилось потом, только ухудшило дело. – Ну да, конечно, такая мелочь. Все у тебя одно к одному, – разозлился Гарри. Что он, трус – бежать от схватки?! – И от палочки моей толку никакого. Ну и что? Что это, преимущество, что ли? Волдеморт так и так сделает все, чтобы настигнуть меня и убить. Зачем мне облегчать ему жизнь? – Как твой шрам в последнее время? – неожиданно спросил Драко. Никак. Настолько никак, что я даже забыл о нем, вдруг сообразил Гарри. – Все тихо-гладко, да? Тебе не кажется, что это странно? Темный Лорд наконец-то захватил тебя и собирался поджарить как следует, я так понял, а ты взял да исчез у него из-под носа. По-твоему, он не должен быть в ярости, что ты сбежал? У тебя шрам должен бы пылать днем и ночью, но нет. Темный Лорд знает, что ты лишен магии, и теперь ему нет до тебя дела. А ты подсознательно понимаешь это и потому решил укрыться от него в выдуманном мире, где тебе не вернуть магию, сколько бы ты ни старался! – В этом нет никакого смысла, – заметил Гарри. – Он же видел, как я выплеснул стихийную магию. Он бы должен считать меня еще опаснее, если у меня столько силы. – А откуда ему знать, что они твои? Может, он думает, что это директор прорвался сквозь его щиты. Спорим, он уверен, что Северус приложил к этому руку, как-то ослабив щиты изнутри. – В таком случае, если уж речь зашла о Северусе, тебе не кажется странным, что его метка тоже не болит? Он помог мне спастись, и я уверен, что Волдеморт хочет убить его за это, так что уж наверняка вызывал бы, просто чтобы помучить. Но не вызывает же! Так что, может быть, мой взрыв стихийной магии как-то повредил Волдеморту, и тот просто не может до нас дотянуться. Ни до меня, ни до профессора. – Милая теория. Одно только «но»: метка у Северуса еще как болит. – Значит, он очень умело это скрывает! – Именно. Но не спрашивай, как ему это удается. Это личное дело, и если бы он хотел, чтобы ты знал, то сказал бы тебе сам. – А ты знаешь, да? – Я помогал ему с этим, – ровным тоном пояснил Драко. – Но я не стану тебе больше ничего говорить и настоятельно советую не спрашивать его. Поверь, ничего хорошего из этого не выйдет. Я просто имел в виду, что силы Темного Лорда все те же. И я думаю, что в книге все верно. Ты не поправишься, пока сам не захочешь. – Эта книга – сплошная чушь! – взорвался Гарри. – Ты же сам говоришь, что это маггловская психология. Но я-то не маггл! – Но тебя вырастили магглы, как ты сам мне напомнил. Я уверен, что их склонности повлияли и на тебя. Больше того, я это точно знаю. А у тебя классический случай отрицания. Гарри всплеснул руками. – Автор книги просто ошибается! И все! – Ну, он ошибается по крайней мере в одном, – признал Драко. – Тебе полагается отпихивать от себя Северуса обеими руками, потому что он, хоть и помог тебе, все равно напоминает о перенесенной травме. – Вот видишь? Книга ко мне неприменима. Она только для магглов. – Не исключено, – пробормотал Драко, постукивая пальцем по щеке. – Или же твоя новообретенная привязанность к Северусу может быть случаем гиперкомпенсации. – Да перестань использовать слова, которых даже не понимаешь! – рявкнул Гарри, немало обеспокоенный подобным описанием собственных переживаний. Привязанность? Он как-то не думал о происходящем в таких терминах. Больше того, он вообще старался об этом не думать. Он просто теперь признавал, что Снейп хороший человек – и в его глазах, и вообще. – Гиперкомпенсация, – безо всякого труда начал цитировать Драко, – есть приложение усилий сверх необходимого для компенсации психологической неполноценности. А также чрезмерная невротическая тяга к одобрению, вызванная неуверенностью в себе. Гарри сердито уставился на него. – Я не отрицал, что ты в состоянии вызубрить наизусть что угодно. Но определение – это тебе не список указаний, которые можно просто взять да выучить. Скажи честно, ты хоть смутно понимаешь, что сейчас сказал? – Честно? – передразнил Драко. – Нет. Мне надо перечитать книгу еще раз, но с того дня Северус внимательно следит, чтобы не оставлять ее здесь. – Мог бы и догадаться: значит, он не хочет, чтобы ты меня так препарировал. – Думаешь? А почему он тогда оставил ее в тот день? Ты хоть немножко представляешь себе, что Северус за человек? Он просчитывает все до последней мелочи. И не делает ошибок просто по неосторожности. – Думаешь? – передразнил его Гарри. – Да он облился зельем однажды, потому что беспокоился обо мне! – Потому что твои вопли напугали нас обоих до усрачки, ты хочешь сказать! – Ты не спал в ту ночь? – Думаешь, в Слизерине хоть один человек мог спать после того, как твой дикий вой донесся сюда по каминной сети?! – Впрочем, Драко почти сразу поправился: – Нет, тебя, наверное, только мы двое и слышали, но все равно... – Его передернуло. – Послушай, Гарри. Один только факт, что тебя мучают кошмары такой силы, означает, что у тебя... есть некоторые проблемы. – Я не чокнутый! – А никто этого и не говорит! – воскликнул Драко. – Может, тебе надо самому эту книгу прочитать. Или послушать. Попроси Северуса. – Может, и попрошу, – огрызнулся Гарри, хотя вовсе не собирался ничего говорить Снейпу. Он даже не хотел признавать, что знает о книге. И вообще ему от всей этой истории стало не по себе. Хотя с чего бы? Это ведь просто значило, что Снейп о нем всерьез заботится, неважно, говорит об этом вслух или нет. Это ведь хорошо, когда у тебя есть такой человек? Сириус и Ремус, конечно, заботились о Гарри, но у них была на то совершенно особая причина: его отец, а вовсе не он сам. О Снейпе такого уж точно не скажешь! Кроме того, даже когда Сириус был жив, они с Гарри редко виделись. А вот Снейп был всегда рядом и, несмотря на уроки и прочие обязанности, собирался выделять Гарри вр
Мерри: – Заклятие будет намного эффективней, если привязать его к чему-то куда более личному. Да, конечно – зельевар имел в виду кольцо. Гарри вытащил его из-под рубашки и протянул Снейпу на ладони. – А я... вы мне потом его вернете? В смысле, его не надо растворять в каком-нибудь там зелье? Снейп засмеялся и убрал руку. – Дадли придется носить его по дороге сюда и здесь тоже, но потом – да, Гарри, ты получишь кольцо назад. – А, ну ладно... Гарри собрался было снять цепочку с кольцом с шеи, но Снейп сказал: – Оставь пока у себя. Нам с Драко понадобится время, чтобы выверить заклинания. Я думаю, к завтрашнему вечеру мы будем готовы применить его. Драко слегка застонал. – Столько усилий, и все для того, чтобы пригласить маггла на чай. – Не только на чай, – не удержался Гарри, убирая кольцо назад под рубашку. Приятно было чувствовать, как оно касается кожи. – Дадли здесь останется на несколько дней. – Дней? – переспросил Драко. – То есть и ночей тоже. Ты понимаешь, да? Где он будет спать, хотел бы я знать! Северус, ты, конечно, не позволишь мне делить с тобой постель в это время? Снейп смерил его долгим мрачным взглядом. – Нет, полагаю, что нет. – Я не храплю... – попытался подольститься Драко. – А вот и храпишь, – вставил Гарри. – А ты вообще во сне разговариваешь! – огрызнулся Драко. – Что, не веришь? Прошлой ночью ты что-то болтал о том, как Грейнджер превратилась в кошку. Только не говори, что она еще и анимаг! Она у нас не только аппарировать умеет, да? – издевался он. – А в Визжащей Хижине правда водятся оборотни? Очень странно. – Мисс Грейнджер умеет аппарировать? – озабоченно спросил Снейп. – Нет, и она не незарегистрированный анимаг, – проворчал Гарри, недовольный открытием, что говорит во сне. Придется, наверное, снова начать пить зелье Сна-Без-Снов. Хотел бы он знать, что он еще такого наговорил, о чем Малфой упоминать не стал. – Это просто сны. Они ничего такого не значат. – В последнее время твои сны значат очень много, – настаивал Снейп. – Мне давно ничего вещего не снилось. – Что ты у нас, вторая Трелони? – подколол его Драко. – Как вы думаете, почему эти сны прекратились? – не унимался Гарри. Сначала он почувствовал облегчение, поэтому не думал о них, но теперь ему пришло в голову, что это довольно странно. – Возможно, ты просто уже знаешь все, что тебе нужно на данный момент. Драко покосился на них, потом скрипнул зубами. – Восхитительно. Ты это всерьез! Мало тебе, что ли, талантов?! Говорить со змеями, побеждать дементоров, сбрасывать Империус, точно надоевшее одеяло? Теперь ты у нас еще и провидец? Ты хоть понимаешь, насколько все это бесит?! Ну, чего ты ждешь? Давай, расскажи нам, что таит в себе будущее! Гарри не собирался отвечать, но это было и не обязательно – таким устрашающим взглядом смерил Драко Снейп. Драко отвернулся, мурлыча что-то под нос. Зельевар призвал пергамент, перо и чернила, нетерпеливо пробормотал какие-то заклинания, чтобы убрать со стола все лишнее, и начал рисовать большой овал с десятиконечной звездой в центре. Когда Снейп принялся подписывать у каждого луча звезды какие-то фразы на латыни, Драко позабыл про сны и стал обсуждать с ним заклинания. Гарри решил не мешать им. Он устроился на диване и начал слушать, как перо Гермионы читает ему теорию трансфигурации. TBC
Мерри: Глава 36. Маггловский экспресс – Га-а-рри-и! – звонко позвал Драко. – Полагаю, к тебе пришли. На пергаменте у двери появилась надпись: Рональд Уизли, Гермиона Грейнджер, Невилл Лонгботтом. – Наконец-то, – пробурчал Гарри. Друзья постоянно навещали его в больничном крыле, и он оказался совершенно не готов к тому, что едва окажется на слизеринской территории, они поведут себя так, будто он исчез с лица земли. – Драко, ты не мог бы?.. – Конечно, – беззаботно отозвался Драко. – Позволь мне. Abrire. Гарри уже приготовился было к повторению давешних показных любезностей, но Драко, открыв дверь, сказал только: – Привет. Заходите. Рон и Гермиона сразу устроились в гостиной, там же, где и прошлый раз, но Невилл так и остался у двери. Настороженно оглядываясь вокруг, он спросил: – А профессор Снейп... его сейчас нету? Не успел Гарри открыть рот, как Драко спокойно ответил: – Нет, его нет. Заходи, Лонгботтом, и садись. – А как же «Рон, Гермиона! Как мило с вашей стороны заглянуть к нам»? – съехидничал Рон. – Северус заметил, что с моей стороны разумнее не лгать вам в лицо, – парировал Драко. Его слова могли бы быть издевкой, не произнеси он их абсолютно ровно. – И я думаю, что обращаться друг к другу по имени обязаны только мы с Гарри. Северус не желает жить в зоне боевых действий. Мы с Гарри не очень-то ладим, но Северус хочет, чтобы мы хотя бы попробовали. Невилл уже успел сесть, и Гарри тоже, так что Драко теперь стоял у них над душой – в прямом смысле. Чувствуя себя неловко и помня замечание Северуса («Драко, в отличие от тебя, не может принимать гостей»), Гарри пробормотал: – Э-э, Драко... – Ладно, хорошо, – оборвал его слизеринец, развернувшись на каблуке, – не буду путаться под ногами. Гарри закусил губу: говорить то, что он собирался, было стыдно, особенно при Роне, но еще стыднее – не говорить. – Нет, я хотел спросить, не присоединишься ли ты к нам, – отважился сказать он. Драко замер на полушаге, потом повернулся. На лице его появилось странное выражение - не то насмешливое, не то пораженное, не то лукавое, а может и все вместе; одна бровь взлетела вверх едва не до волос. Гарри был готов услышать в ответ саркастическое: «Я и не знал, что тебе не все равно, Гарри...», но Драко сказал просто: «Конечно», и плюхнулся в кресло. – Гарри, – предостерегла Гермиона, – а если мы... э-э... захотим поговорить о внутренних делах Гриффиндора?.. Рон, как ни странно, возражать не стал. Хотя не очень-то вежливо было повернуться к Гермионе и прокомментировать: – Да он нас в любом случае услышит. А так мы хоть не забудем, что он слушает. Драко смотрел на них с таким видом, будто просчитывал что-то, но не произнес ни слова. – Ну и что вас так долго не было? – Гарри решил сменить тему. – Не думал, что придется вас целую неделю ждать. Вообще-то он не хотел их так уж упрекать... а может, и хотел. Столько дней безуспешно ждать, когда же друзья о нем вспомнят, было совсем невесело. Несколько раз он чуть не написал им, но все же сдержался: ведь настоящих друзей нет нужды уговаривать. К тому же он пользовался зачарованным пером, а значит, не мог сообщить ничего по-настоящему личного. Хватит и того, что Драко, возможно, слышал его письма Ремусу. Гарри надиктовал их, пока Драко мылся в душе, но полагаться на это не следовало: тот был изворотлив донельзя. Одно слово – слизеринец. – А, это все Макгонагалл виновата, – раздраженно сказал Рон. – Помнишь, она обещала, что всегда сможет сюда проводить? Ну вот, на следующий день мы ее попросили, а она: «У мистера Поттера есть куда более серьезные дела, чем прием гостей»... а на другой день: «Полагаю, профессор Снейп предпочел бы, чтобы в его комнатах не паслись постоянно орды гриффиндорцев». А потом: «Мистер Уизли, у вас уже готово эссе по трансфигурации? Без всякого сомнения, вы могли бы уделить этому важному делу куда больше времени...» А потом – честное слово, Гарри! – стоило нам спросить, и она тут же назначила собрание старост, только чтоб мы не ходили! Да, это, безусловно, многое объясняло, хотя и не все. – Могли бы прийти и без нее, – заметил Гарри. – Мы три раза пытались! – воскликнул Невилл. – Гермиона была уверена, что знает дорогу. Ты не представляешь, сколько раз мы останавливались и пялились на стену! А толку чуть! Гарри припомнил, как они со Снейпом пришли сюда: странно, все было куда проще. – Коридоры здесь постоянно перемещаются, – вставил Драко. – Когда поживешь здесь подольше, к этому привыкаешь. – Это многое объясняет, – пробормотала Гермиона. – Вовсе нет, – возразил Гарри. – Почему вы не написали? – Мы думали: а вдруг наши письма прочитает он? – скривился Рон, ткнув большим пальцем в сторону Драко. – Неважно, Макгонагалл соизволила нас сегодня проводить, так что мы пришли. – Как вы думаете, какая муха ее укусила? – поинтересовался Гарри, но у его друзей не было ответа. – Право слово, я думал, Грейнджер у нас умная, – усмехнулся Драко. – Это же очевидно. Северус велел держать вас подальше отсюда. – Снейп не стал бы этого делать, – возразил Гарри, в некотором роде расстроенный самим этим предположением. – Он же говорил, что ко мне могут приходить друзья. – Я знаю, – согласился Драко. – Но он хочет, чтобы мы поладили, ты же знаешь. И потому не желает, чтобы они тут каждый день болтались. – Он повернулся к Гермионе: – Странно, что ты не воспользовалась простейшим указующим заклятием. – Ее палочка только завертелась, да и все, – признался Невилл. – А, в таком случае, Северус и это предусмотрел, – Драко пожал плечами. – Не знаю, чем еще можно помочь. Извини. А теперь прошу прощения, но меня ждет важная переписка. Он изящно поднялся и отправился в спальню, с легким щелчком закрыв за собой дверь. Гермиона наклонилась к Гарри и сказала тихо: – Это было еще страшнее, чем прошлый раз. Рон заржал. – Да он небось заранее знал, что указующее заклятье не поможет. Быть не может, чтоб он честно пытался помочь. Он же не хочет, чтобы мы сюда приходили. – Я думаю, что он честно пытался помочь, – вставил Гарри. – Мне, я имею в виду. Он мне много помогал всю неделю. – Я так и знал, – простонал Рон. – Я же говорил, что так и будет! «Драко совсем не так уж плох», вот что ты хотел сказать! – Я только говорю, что он мог вести себя в сто раз хуже, – бесстрастно возразил Гарри. – Невилл, тебе нехорошо? Что не так? – Я думаю, нам пора, Гарри, – выдавил тот. – С-снейп, н-наверно, скоро вернется... – Даже не думай, – возмутился Гарри. – Если мои друзья целыми днями не заходят меня навестить, то могли бы хоть посидеть подольше. До после ужина уж точно. Я серьезно! Вы все остаетесь. Гермиона кашлянула. – Э, Гарри, мне кажется, ты все-таки должен спросить профессора Снейпа. В общем-то, она права, подумал Гарри, но все равно более или менее уверенно ответил: – Нет. Я тут живу, а он уже говорил, что я могу приглашать сюда друзей. И вас приглашаю я, а не он. А вы согласны, верно? Невилл содрогнулся. – Нет, правда, Гарри, лучше спроси разрешения. Снейп в последнее время немного... э-э... – Совсем охренел, – подхватил Рон. – Каждую неделю мне взыскания назначает, скотина. – Что ты такого делаешь, что он дает тебе взыскания? – спросил Гарри. – Ну знаешь! – воскликнул Рон. – Вы с ним, может, теперь и друзья, но неужели ты забыл, каково сидеть у него на уроках! Стоит только посмотреть не так или дохнуть громко, гадом буду... – Будьте любезны, воздержитесь от подобного поведения в моем доме, мистер Уизли, – раздался мрачный язвительный голос. Снейп вошел, закрыл за собой дверь и окинул взглядом всю компанию. – Здравствуйте, мисс Грейнджер, мистер Лонгботтом. – Затем обратился к Гарри, еще более мрачно: – Жаль, что Драко не смог к вам присоединиться. – А он посидел с нами немного, – заверил его Гарри. – Гм. – Мои друзья хотят остаться у нас на ужин, – продолжал Гарри, прекрасно понимая, что сильно преувеличивает. Но ему было все равно. – Они только говорят, что надо спросить у вас. Вы же не против, да? – Не могу вообразить себе ничего более великолепного, чем твои друзья на ужин, – протянул Снейп и прошествовал в свои покои. Полы мантии взметнулись за его спиной. – Ну вот, видите? – улыбнулся Гарри. – Да он сказал, что был бы рад нами поужинать! – воскликнула Гермиона. – Я знаю, – засмеялся Гарри. – Но не мог же он просто взять и согласиться! Вы же гриффиндорцы. – И ты тоже, – вставил Рон. – Я знаю, – отозвался Гарри, закатив глаза. – Слушайте, знаете, что можно придумать на ужин? Оказывается, домовики могут взять и приготовить то, что вам хочется, и им даже говорить не надо. Ужасно забавно. Не знаю, почему нам не разрешают индивидуальные заказы в Большом зале. Гермиона нахмурилась – мысль о том, что на домовиков взвалили лишнюю работу, наверняка пришлась ей не по душе. Но когда потом пришел Драко заказывать ужин, Гермиона попросила «что-нибудь по вкусу», как и все остальные. Ей подали лазанью – очередное маггловское блюдо, о котором, по-видимому, Драко никогда раньше не слышал. Как ни странно, он не сказал на сей счет ни единого грубого слова и молча занялся своим омаром под винным соусом. Снейп вел себя как... как Снейп. Ужин в обществе пятерых подростков вряд ли мог доставить ему удовольствие. Чтобы все поместились за столом, он заставил Невилла превратить два мягких кресла в высокие деревянные стулья с прямыми спинками и с издевкой назвал результаты «едва-едва приемлемыми», хотя на самом деле получилось вполне прилично. Потом он взялся гонять Гермиону по программе зельеварения за седьмой курс, после чего заключил, что ей еще многому предстоит научиться. Рону он пообещал взыскания до тех пор, пока тот не уяснит, что класс не место для игры в гляделки и что поскольку гриффиндорцы в любом случае не являются василисками, то можно перестать тренироваться. Наконец, совершенно не обращая внимания на гостей, он повернулся к Гарри и Драко и принялся, как обычно, подробно спрашивать их по всем предметам, которыми они занимались днем. Много позже, уже лежа под одеялом и почти засыпая, Гарри подумал, что надо бы что-нибудь сказать. Ведь на следующий день должен был приехать Дадли, и Гарри совсем не хотелось, чтобы Драко опять взялся язвить и насмешничать. Дадли уж точно не сможет за себя постоять – да просто ничего не поймет. – Ты сегодня нормально разговаривал с моими друзьями, – признал Гарри, разглядывая шевелящиеся тени на потолке. – Что-что? – отозвался Драко, высунувшись из ванной. Волосы у него были мокрые. – Я не расслышал. – Все ты расслышал. Драко негромко засмеялся, восторженно и лукаво. – Да? Ну, наверное. Не знаю, почему ты удивляешься. Я же говорил, что умею быть учтивым. – Уметь и быть – разные вещи, – пробормотал Гарри. Драко погасил свет в ванной и забрался в свою постель. – Ты даже поговорил с Роном про квиддич. – Жаль, он решил, что я пытаюсь разнюхать тайны вашей гриффиндорской стратегии, – протянул Драко и добавил: – А знаешь, если бы он не насторожился, может, я и узнал бы что-нибудь полезное. Гарри тихо засмеялся. – Ты тоже скучаешь? Я только сегодня вечером сообразил, что ты, как и я, теперь не можешь играть. – Когда Северус с тобой закончит, будешь видеть еще лучше, чем раньше, – пробормотал Драко, и в его интонациях мелькнула горечь. – Но никакой эликсир не вернет меня в сборную Слизерина. Так что не жалуйся мне про квиддич, Поттер. Ты-то вернешься в команду. – Не зови меня по фамилии, – отозвался Гарри. – Что, побежишь к Северусу жаловаться? – поддел его Драко. – Нет. – Гарри зевнул, дотянулся до флакона с зельем Сна-Без-Снов и привычно отпил глоток. – Спокойной ночи. Он уже почти спал, когда Драко наконец ответил: – Угу. Спокойной ночи. * * * Пергамент у двери сообщил о прибытии гостей на следующий день, за пару часов до обеда: «Альбус Дамблдор со своим питомцем». Драко аж поперхнулся от смеха. – Гарри... Кажется, взаимообратная магия может все-таки не все. Погляди. Гарри было, мягко говоря, не смешно. – С питомцем?! – воскликнул он. – Вот же хамство! – Ну, я тут точно ни при чем! – ответил Драко, смеясь. – Просто свиток не опознает никого, кроме магов. Ну что, я открою? Дверь распахнулась, и за ней обнаружился директор, в очень скромной – по его меркам – мантии. Но наибольшее впечатление произвело даже не это: кроме него, в коридоре стоял Дадли, тоже в мантии. В ученической мантии с гербом Дома Хаффлпафф. Он осунулся еще сильнее, чем раньше, и явно нервничал. Впрочем, не он один. Гарри только что не ерзал от беспокойства, как на этот раз поведет себя Драко. Как обычный студент? Как чистокровный сноб-аристократ? Или опять изобразит язвительную пародию на учтивость? Дамблдор, однако, не дал Драко времени решать, по крайней мере, в первые минуты. Едва открылась дверь, директор вошел без приглашения и заявил: – Ну, вот мы и на месте. Гарри тебе, конечно же, представлять не нужно, а это Драко Малфой. С профессором Снейпом, я думаю, ты познакомишься позже. Это его комнаты, но он оказал любезность и согласился их разделить с теми, кто в этом нуждался. – Э-э, здрасьте, – произнес Дадли, настороженно косясь на Драко. И неудивительно. Драко, даже особенно не стараясь, выглядел как мальчик из богатого привилегированного семейства. Гарри обычно просто напоминал себе, что не только у Драко есть набитый золотом сейф в «Гринготтсе», но у Дадли не было такого преимущества. – Здравствуй, – ровно ответил Драко. Он не улыбнулся, но и не усмехался язвительно. Это уже чего-то стоило. Дадли протянул руку, и Драко уставился на нее, будто не был уверен, что в принципе готов прикоснуться к магглу. Но поскольку и директор, и Гарри выжидающе глядели на него, он это сделал. – Ну, – сказал Гарри, обрадовавшись, что Драко после этого не вытер руку о рубашку или что-нибудь еще, – директор, Дадли, садитесь, пожалуйста. Дадли сел на диван, и тот прогнулся под его весом. Драко слегка вздрогнул, а директор меж тем покачал головой. – У меня, увы, есть другие дела, – объяснил он, глядя на Гарри поверх очков. – Наверняка у тебя найдется, о чем поговорить с кузеном. – А, ну да, – согласился Гарри, провожая его до двери. Но расстояние, увы, было невелико, и он так и не успел подобрать подходящие слова для того, что хотел сказать. – Э-э, директор? –Да, Гарри? – Альбус остановился, держась одной рукой за открытую дверь. – Я наговорил вам много гадостей и хочу извиниться, – прошептал Гарри. – Просто... – он покосился на Дадли, сознавая, что сейчас не очень-то подходящее время говорить об этом. – Тяжело знать, что вы понимали... некоторые вещи и ничего не сделали. Альбус медленно помотал головой, и его длинная борода закачалась. – Гарри, лучше всего я понимал одно: в этом доме ты жив. И хотел, чтобы ты и оставался в живых. Я не знал, что еще могу сделать. – Я понимаю, – вздохнул Гарри. – Ну, спасибо, что встретили Дадли в Хогсмиде. Директор мягко улыбнулся. – Всегда пожалуйста. Уходя, он заклинанием запер за собой дверь. * * * Развернувшись, Гарри увидел, что Драко тоже успел сесть – в кресло. С лица слизеринца не сходило выражение, которое Гарри уже хорошо научился узнавать: нарочитая бесстрастность. Мол, я ни за что не покажу, что думаю на самом деле, когда меня заставляют составлять компанию магглу. «Может, оно и к лучшему», – подумал Гарри и тоже сел. – Я очень рад тебя видеть, Дадли, – начал он, чувствуя себя невероятно неловко, и не только потому, что Драко сидел и наблюдал, как повернется дело. Просто у них с Дадли сроду не было ничего общего, пара телефонных разговоров, да и все – на близость никак не тянет. Но делать было нечего, и он отважно ринулся головой в омут: – Может, снимешь мантию? Мы с Драко обычно не одеваемся тут как на парад, в отличие от профессора Снейпа. Дадли встал, снял мантию – и Гарри не сдержался, в шоке уставился на кузена. – Ого! С ума сойти, Дадли. Ты так похудел! Это здорово. Драко издал какое-то потрясенное не то гыканье, не то фырканье, которое почти сразу перешло в приступ притворного кашля. – Извини, – выдавил он в ответ на сердитый взгляд Гарри. Не было никаких сомнений, почему он смеется: даже прилично похудев, Дадли все равно был очень и очень толстым. По-видимому, Драко никак не мог представить себе гостя еще круглее, чем сейчас. – Пожалуй, я хочу пить, – сказал он, стараясь сгладить свой промах. – Чего ты хочешь... Дадли? Дадли покраснел – то ли его смутило замечание Гарри, то ли он понял, что означали все гримасы Драко. Скорее всего, первое: Дадли никогда особенно не улавливал тонких оскорблений, поскольку его родители в выражениях обычно не стеснялись. – Диетическую колу, – тихо ответил он. Драко вопросительно посмотрел на Гарри. – Э-э, я не уверен, что она тут есть, – признал Гарри. – Домовые эль... в общем, здешние слуги могут подать почти что угодно, если оно натуральное, но про маггловские продукты почти ничего не знают. – А, ну ладно, – отозвался Дадли и задумался. – Тогда воды с лаймом. – А тебе, Гарри? – уточнил Драко. – И мне того же, наверное. По правде сказать, Гарри хотел сливочного пива, но решил, что пить его будет не очень-то вежливо, раз Дадли выбрал воду. Драко поднялся, подошел к камину и потянулся к миске с дымолетным порошком, но Гарри его остановил. – Погоди. – Он повернулся к Дадли: – Мы тут все время пользуемся магией. Это ничего? Тот помотал головой. – Мы с миссис Фигг говорили об этом. Ты знаешь, что она выросла в семье м-магов, но сама без м-магии? Потом еще этот мистер Люпин, добрый такой, который приходил с тобой в больницу, он со мной тоже говорил. И еще Марша. В общем... было бы хорошо поближе узнать, как ты живешь, Гарри. Так что все нормально. – Ты уверен? – уточнил Гарри. – Тут много всякого такого, что тебе покажется странным. – Мерлин милостивый! – не выдержал Драко. – Что мне тут, весь день стоять, роняя порошок Северусу на ковер? Он же сказал, что все нормально! И потом, спустился же он как-то сюда в подземелья! Как ты думаешь, сколько призраков попалось ему по дороге? – Призраков? – ахнул Дадли и в испуге вытаращил глаза. – Ну спасибо, Драко, – протянул Гарри. – Да, у нас тут есть призраки, но они совсем не опасны. – Если не считать опасности умереть со скуки, когда они без конца рассказывают одно и то же, – насмешливо вставил Драко. Без дальнейших препирательств он бросил в камин горсть дымолетного порошка и вызвал кухню. Когда в пламени показалась голова домового эльфа и спросила, чего они хотят, Дадли подался назад и вжался в диванные подушки. – Два стакана воды с лаймом и сливочное пиво, – велел Драко. – Безо льда. Не прошло и десяти секунд, как на низком столике между ними возник мозаичный деревянный поднос с треугольничками из черного дерева. Дадли со свистом втянул воздух сквозь зубы и помотал головой, когда Гарри протянул ему стакан. – Не. Что-то мне расхотелось пить. – Дадли, это просто вода. Она тебе ничего не сделает. – Гарри, дай ему время привыкнуть, а? – предложил Драко, и теперь в его голосе была легкая издевка. Впрочем, к Дадли он обратился опять ровно: – Ты же долго ехал сюда на поезде? Как тебе экспресс? – Да, и как ты попал на платформу? – полюбопытствовал Гарри. – Меня провел мистер Люпин, – ответил Дадли и слегка содрогнулся. – Я стоял на обычной платформе, на Кингс-Кроссе, и он меня взял за руку и велел закрыть глаза – кстати, ты замечал, какой у него мягкий, успокаивающий голос? А потом сказал, что больно не будет, но мне может стать нехорошо, а потом я вроде как почувствовал, что таю... А потом я открыл глаза и оказался уже на другой платформе. – Я тоже не люблю аппарировать, – посочувствовал Гарри. – Меня всегда мутит. – Мистер Люпин, говоришь? – задумчиво произнес Драко. – Ты сказал, что он приходил с Гарри в больницу? – Да, но знаешь, он мне тогда не показался таким добрым. – Да, могу себе представить, – отозвался Драко, глядя прямо на Гарри. – Он, должно быть, тогда был совсем другой. Я бы даже сказал, сам собой не был. Гарри пожал плечами: ясное дело, Драко просто не мог не догадаться, в чем дело. – Ну, так значит, мистер Люпин проводил тебя на поезд, но сам не поехал? – спросил он. – Он сказал, что не может, – ответил Дадли. – Сказал, пришло время его ежемесячной отлучки, отменить ее он не может и, мол, ты поймешь. Поскольку Дадли так и не взял у него воду, Гарри поставил его стакан на стол, взял наконец свой и начал пить. – Ну так что, расскажешь нам о поезде? – снова вставил Драко. – Да вы ж на нем оба ездили, – заметил Дадли, посмотрев сперва на одного, потом на второго собеседника. – Гарри, я... я хотел тебя кое-что спросить. – Его большие глаза наполнились слезами. – Э-э... только это трудно. Я знаю, тебе нелегко у нас пришлось и ты, понятно, на все это очень обижен, но к-когда... когда м-маму хоронили, ты пришел. Я думал, что на папины п-похороны ты тоже придешь. Не ради него, а ради меня. Гарри стиснул руки. Краем глаза он заметил, что где-то на середине речи Дадли Драко тихо вышел из комнаты, оставив их наедине беседовать о семейных делах. – Прости. Я бы пришел, но я... я не мог. Тихий вызов в глазах Дадли заставил Гарри понять, что этих объяснений недостаточно. – Это сложно, – начал он. – Понимаешь, злые волшебники, которые разрушили твой дом... Дадли поперхнулся. – Прости, – торопливо сказал Гарри. – Я даже не знаю... может, тебе не рассказывать? То, что со мной было, очень сильно связано с тем, что случилось с тобой. Может, лучше больше про это не думать? – Да, – признал Дадли и тут же поправился: – Нет, неправда. Просто легче. Марша бы сказала, что лучше встретить лицом к лицу то, чего боишься. Так что... рассказывай. Очевидно, забыв, откуда на столике взялась вода, Дадли взял свой стакан и принялся пить маленькими глоточками. Гарри не стал рассказывать все – только то, что мог бы, по его мнению, понять человек вроде Дадли. Мол, злой волшебник, который хотел убить его, Гарри, еще в младенчестве, решил попытаться снова. Гарри был ранен, даже слеп, и провел без сознания неделю, но теперь ему уже намного лучше. Профессор Снейп спас и выходил его, и теперь Гарри приходится жить у своего учителя, потому что злой волшебник не собирался останавливаться на достигнутом. Так что Гарри по-прежнему грозит опасность, но как раз с этим Дадли может помочь, если согласится участвовать в защитном ритуале. – Да, мистер Люпин об этом тоже говорил, – вспомнил Дадли. Потом недоуменно заметил: – Я думал, что мои вещи должны быть уже тут. Я вроде много не брал... У меня много и нету теперь, только то, что мне миссис Фигг купила. – А я-то думал, что ты переедешь к тете Мардж, – ответил Гарри, поморщившись. – Марша решила, что лучше не стоит, если я хочу лучше ладить с тобой. Гм, подумал Гарри, миссис Фигг, похоже, пересказала психоаналитику Дадли инцидент с раздутой теткой. Даже если тете Мардж стерли память об этом происшествии, все равно было ясней ясного, что к магам она относилась ничуть не лучше, чем ее брат. – Ну, тебе уже семнадцать, так что ты, наверное, можешь поступать как захочешь. Можешь вообще найти работу и все такое, да? Ты не думал, чем хочешь заниматься? – Понятия не имею, – сознался Дадли. – Ну, у тебя есть время подумать. – Да? – Дадли допил воду и принялся посасывать дольку лайма. Гарри был невероятно благодарен судьбе, что Драко ушел. Слизеринец наверняка бы сначала подавился, будто от тошноты, а потом устроил еще один притворный приступ кашля. Дадли между тем продолжил: – Не могу же я всю жизнь жить у миссис Фигг. – Не можешь, но ты что-нибудь придумаешь, – утешил его Гарри. – Ну, наверное. Э-э... ты не знаешь, скоро принесут мои вещи? Ваш директор велел оставить их на платформе и сказал, что их сразу доставят. – Я думаю, они уже в спальне. Домовики – ну, это создания вроде того, которое ты видел в камине, – не носят ничего, а просто берут и мгновенно перемещают с места на место. – А, как напитки, да? – пробормотал Дадли, кивая. Казалось, он чуть-чуть расслабился наконец. – Ясно. Может, пойдем проверим? А то мистер Люпин просил передать тебе кое-что и велел проверить, чтобы ты сразу получил. Дверь была закрыта, так что Гарри постучал, и Драко тут же откликнулся: – Войдите. Слизеринец сидел на своей кровати и читал учебник по трансфигурации за 7 курс. Едва он закрыл книгу, как та превратилась в небольшой камень. Дадли, забыв о собственных пожитках, уставился на него, и Драко пожал плечами. – Какой-то идиот решил заставить студентов практиковаться всякий раз, когда понадобится открыть учебник, – объяснил он с показным неудовольствием. – Ты... ты можешь превратить ее обратно? – ахнул Дадли. – Конечно, – охотно ответил Драко. – Смотри. Libris veni. Взмах по спирали, легкое прикосновение палочкой – и на месте камня снова была книга. – Ого! – в голосе Дадли теперь звучало куда меньше страха и куда больше восхищения. Видимо, он и в самом деле привыкал к волшебству. – Ты что, можешь все? – Конечно, – бесстрастность Драко уступила место смешку, намеку на улыбку. Еще бы! Уж что любил Драко Малфой, так это выставляться, а более впечатлительную публику, чем Дадли, трудно было представить. – Ну, в разумных пределах. – Вот, смотри, твои вещи, – вставил Гарри, выразительно взглянув на Драко. – Дадли, ты, наверное, устраивайся, доставай, что нужно. Ляжешь на моей кровати. Я буду спать на диване. – Нет, – вмешался Драко, – так не пойдет. Я уверен, у вас найдется масса семейных тем для беседы. О чем еще разговаривать по ночам? Так или иначе, а мы с Северусом решили, что на диване лягу я. – Это когда это вы с Северусом решили? – спросил Гарри, нахмурившись. – Ты не представляешь, о чем может зайти речь, когда мы работаем над зельем-другим, – вывернулся Драко. – И ты правда ничего не имеешь против? Чтобы Драко Малфой – и спал на диване? Что тебе за это пообещали, хотел бы я знать! – Диваном-то он недолго останется, – едко отозвался Драко. – Дадли заодно посмотрит кое на что поинтереснее, чем превращение книги в камень и обратно, если захочет. И никто мне ничего не обещал, Поттер! Полагаю, тебе и в голову не могло прийти, что я хоть иногда в состоянии быть предупредительным по отношению к другому человеку! Ну конечно, я на это не способен, я же слизеринец! – Дом Слизерин не имеет к этому никакого отношения, – огрызнулся Гарри. – Мы оба знаем слизеринца, который мне нравится, не забывай! – Забудешь тут, когда у тебя чувства изо всех щелей лезут! Образцовый гриффиндорец! – А кто такой Северус? – вмешался Дадли. Гарри глубоко вдохнул. – Это профессора Снейпа так зовут. Дадли нахмурился. – Если Драко зовет его по имени, то почему ты не зовешь? – Ну... потому что он мой учитель, – объяснил Гарри. – Не знаю... как-то это фамильярно. Неподобающе. – Он и мой учитель тоже, – усмехнулся Драко. – Но кроме того, он мой друг. – А тебе он разве не друг? – спросил Дадли. – Ой, он... может, ты поймешь, когда его увидишь, – раздраженно пробормотал Гарри. – Не могу я представить, как можно обращаться к нему по имени. – А мне это нисколько не трудно, – парировал Драко, задрав нос. – Заткнись, Малфой. – Я думал, вы двое друзья, – озадаченно сказал Дадли. Драко расхохотался, что невесть почему задело Гарри еще больше. – У нас сложные отношения, – сухо сказал Гарри и, когда Драко просто зашелся от смеха, окончательно потерял терпение. – Это его отец пытался меня убить! И ослепил меня, и из-за этого я провалялся столько времени в больнице, – выплюнул он. – А Драко так похож на отца, что, уж простите, никакой радости общение с ним у меня не вызывает! Дадли между тем вытащил из спортивной нейлоновой сумки какую-то коробку. Неуверенно держа ее в руках, он произнес дрогнувшим голосом: – Мой отец тоже никогда хорошо с тобой не обращался. Я... я не думал, что ты такой, Гарри. Что судишь людей по их родителям. – А я и не сужу! – Разумеется нет, – скривился Драко. – Ну извини! – заорал Гарри. – Подумаешь, я не поверил, что ты захочешь спать на диване! Согласиться на такое добровольно? Уж прости, но не больно на тебя похоже! Или это Снейп настоял? – Поттер, ты понятия не имеешь, что на меня похоже, а что нет, – мрачно заявил Драко. – Потому что не желаешь дать себе труд выяснить. И, к твоему сведению, Северус ни на чем не настаивал. Мы поговорили и пришли к выводу, что это наилучшее решение. – Ну да, конечно, тебя очень заботит, чтобы я мог без помех поговорить со своим двоюродным братом, – протянул Гарри. – Нас заботит, что ты неделю спать не будешь, если твой кузен окажется вынужден оставаться со мной наедине, скотина ты этакая! – взорвался Драко, порозовев от гнева. – Северус знает, что ты мне не доверяешь! И он заботился о тебе – как обычно, заметь! Может, ты все-таки попробуешь с благодарностью ответить на оказанную любезность? Если, конечно, у тебя есть хоть какое-то представление об учтивости! – Может, на диване просто лягу я? – робко предложил Дадли. – Ха! – фыркнул Драко. – Маггл вон и то учтивее, чем ты! – Не смей о нем говорить в таком тоне, – процедил Гарри. Драко воздел руки к потолку. – Вот, держи, – Дадли сунул Гарри коробку, очевидно, стараясь отвлечь внимание обоих от быстро разгорающейся ссоры. Их пальцы соприкоснулись, Гарри вздрогнул и отдернулся. – Прости, – пробормотал он. – Ты тут ни при чем. Я почти не переношу прикосновений, после того как... после того, что случилось несколько недель назад. Это было ужасно. – Он постарался выпрямиться и заговорил тверже: – Значит, это от Ремуса? Э, от мистера Люпина? – Он быстро содрал бумажную обертку: посылка оказалась деревянной коробочкой с дырками. Гарри заглянул внутрь: – Ой, это Сэл! К коробочке была приколота записка. Гарри поспешно оторвал ее и распечатал, машинально отвернувшись к стене, чтобы прочесть без помех. Дорогой Гарри! Спасибо тебе за письма. Я окончательно поправился и как раз вовремя – очередное полнолуние на носу. Надеюсь скоро увидеть тебя. Я писал Северусу несколько раз и получал в ответ одно и то же: «Нет» или «Позже». Думал, не обратиться ли к Альбусу напрямую, но, учитывая, где ты теперь живешь, решил, что это всерьез рассердит Северуса. Я был очень рад видеть, что вы наконец-то поладили, и не хочу снова вас поссорить. Твоя змейка, похоже, совсем поправилась после приключения с каминной сетью. Ты не объяснишь ей, что стоит подыскать другое теплое место для отдыха? Мне, увы, не удалось донести до нее эту мысль и пришлось несколько раз вынимать ее из камина. Я не был уверен, что аппарация не повредит ей, поэтому решился погрузить ее в транс. Разбудит ее обычное пробуждающее заклятье; я уверен, Северус легко применит его по твоей просьбе, если у тебя по-прежнему проблемы с палочкой. Я снова напишу Северусу, может быть, он позволит тебя навестить. Не сердись на него из-за меня, Гарри. Он хороший человек – и, кстати, по-прежнему варит для меня Волчье зелье. Я знаю, что он поступает так, как считает наилучшим для тебя, и уважаю его за это, хоть и не согласен с его аргументами на сей счет. Так или иначе, Гарри, мне очень жаль, что тебе пришлось столько перенести из-за меня. Из твоих писем очевидно, что ты меня не винишь, и хотя я очень ценю это, сам я считаю себя ответственным за случившееся. Северус прав, что осуждает меня. Всего тебе самого лучшего, надеюсь скоро увидеть тебя. Ремус Люпин Гарри сморгнул, потом снял крышку с коробки и достал Сэл. Она была меньше, чем он помнил, и совсем вялая. Гарри осторожно погладил ее по голове пальцем, но змейка даже не пошевелилась. Вздохнув, он развернулся, собираясь попросить Драко применить Ennervate. После ссоры просить слизеринца о чем-либо было крайне неприятно, но Гарри так беспокоился о Сэл, что решился и на это. Вялая обездвиженная змея слишком напоминала о том, что случилось в туннеле. А ведь тогда Сэл, еле способная двигаться, все-таки выбралась наверх и сумела предупредить Ремуса, что с Гарри стряслась беда. Он понимал, что в большом долгу перед своей питомицей, хотя вряд ли был способен как-то отдать этот долг, и не мог успокоиться, пока не узнает, все ли с ней в порядке. Однако Драко не было в комнате – только Дадли. – Ай! – завопил Дадли и отскочил на добрый ярд, а то и два. – Мама! Драко тут же ворвался в спальню и огляделся, оценивая ситуацию: – Что случилось? А, вижу. Действительно, «мама». Откуда у тебя змея? – Ремус прислал, – объяснил Гарри и только потом вспомнил о том, что когда-то подслушал: Драко боялся змей. Но это же просто Сэл, подумал он, она же никому ничего не сделает. – Это моя змея. Ее зовут Сэл. – Домашняя змея, – простонал Драко. – В моей комнате... – Она просто милая маленькая змейка, – настаивал Гарри. – Ремус усыпил ее, чтобы она легче перенесла дорогу. Извини, что я тебя об этом прошу, но, пожалуйста, примени Ennervate. Дадли к этой минуте уже просто вжался в стену. – Ennervate? – ахнул он. – Это еще что? – Заклинание, которое ее разбудит, – объяснил Гарри. Драко скрестил руки на груди. Гарри вдруг сообразил, что он с места не сдвинулся с тех пор, как увидел змею. С безопасного расстояния в несколько футов слизеринец объявил: – Если тебе так уж надо держать тут змею, пусть она будет обездвижена. – Драко, – предостерегающе сказал Гарри. – Гарри, – передразнил его Драко. – Какая часть слова «нет» тебе непонятна? По-моему, это очень простое слово. – Ну послушай, – принялся уговаривать Гарри. – Сэл ничего тебе не сделает. Чего ты боишься... – Я, – ледяным тоном оборвал его Драко, – ничего не боюсь. Я просто терпеть не могу змей. – Ты же слизеринец! – Спасибо, что напомнил. Однако подозреваю, ты вряд ли хотел бы пустить сюда льва, так что твой аргумент к делу не относится. Гарри понимал, что спорить бессмысленно: в конце концов, можно дождаться Снейпа и попросить его. Но к тому времени он уже отчаянно хотел, чтобы Сэл поскорее ожила и зашевелилась. Настолько отчаянно, что сказал: – Драко. Ты говорил, что если я тебя о чем-то попрошу, ты сделаешь... – Разве я не делаю? – спокойно вставил Драко. – Свет. Заказы на кухне. А кто прервал беседу директора с Северусом, когда тебе приспичило с ним поговорить? А мое перо? А кто призывает всякую мелочь, которая тебе только... – Ладно, ты и в самом деле мне помогаешь, – признал Гарри. – Ты это хотел услышать? Драко медленно и расчетливо улыбнулся. – Так, так... ты действительно очень хочешь оживить свою змею. Я, как ты верно заметил, слизеринец, так что, пожалуй, подумаю, за что я соглашусь это сделать. Хм... а, знаю. Как насчет «Драко, извини, пожалуйста, что я тебе нагрубил»? – Да ты шутишь! – ахнул Гарри, не зная, сердиться или смеяться. – Я шучу? – Драко поднял руку и с безразличным видом принялся разглядывать ногти. – Снейп все равно потом оживит ее, если я попрошу. – Да, я знаю, – ответил Драко. – Северус знает, что я думаю о змеях, но, без всякого сомнения, снова поставит твои интересы выше моих. И почему нет? Ты у нас герой, который всех спасет! Мог бы, между прочим, хоть раз признать, что ты, чтоб тебе провалиться, не идеален. Но нет, ты будешь демонстрировать свое превосходство и дождешься Северуса... – Драко, извини, пожалуйста, что я тебе нагрубил, – вздохнул Гарри. – И ты меня извини, – к его удивлению, ответил Драко. Потом вытащил палочку, прошептал заклинание и отпрянул, когда Сэл пошевелилась. – Привет, – прошептал Гарри, подняв повыше ладонь и поглаживая пальцем голову и спинку змеи. – Ты меня помнишь? Я по тебе соскучился. У Дадли отвисла челюсть. – Ч-что... что он делает? – Это змееяз, – сообщил Драко, с
Lorane: Мерри
Мерри: Глава 37. Три волшебника и маггл Гарри вместе с Сэл – та обвилась вокруг его шеи – сидел и смотрел, как Драко демонстрирует Дадли разные магические трюки. Дадли был совершенно заворожен и уже явно боялся колдовства куда меньше, чем раньше. Впрочем, Драко пока что и не показывал ничего особенно опасного. Дело началось с левитации перьев и быстро дошло до танцующих на столе Всевкусных драже. Теперь Драко развлекался, выясняя, сколько пар конфет удастся закружить в вальсе одновременно. Он даже дал себе труд предупредить Дадли, что драже всевкусные в самом буквальном смысле слова и темно-коричневая конфета может оказаться не шоколадом, а грязью или еще чем похуже. Дадли в ответ просто помотал головой и сказал, что сладкое ему все равно нельзя. – А ты, Гарри? – спросил он наконец, когда Драко позволил драже упасть на стол. Гарри краем глаза заметил, что одна зеленая конфетка, кажется, даже запыхалась, и чуть не рассмеялся. – Я? – Ну, какие фокусы ты умеешь делать? – Магия – это не просто дурацкие фокусы, Дадли, – вздохнул Гарри. – Помнишь дементоров? Для меня это вопрос выживания. – Он имеет в виду, – Драко слегка усмехнулся, между фразами кидая в рот драже, – что он трус. Он умеет делать какие угодно дурацкие фокусы, но признать это – значит согласиться, что придется делать и что-нибудь посерьезнее. Конечно, куда проще сидеть тут и прятаться за спиной у Северуса... – Прекрати говорить такое о Гарри! – воскликнул Дадли, вскакивая на ноги. – Он не трус, слышишь?! Что ты, не знаешь, что иногда самое храброе – это ничего не делать?! Гарри мог сто раз меня проклясть, я это заслужил, но у него хватило мужества сдержаться, чтоб его не исключили из школы! А потом, чтоб защитить меня от этих... демонов, или как их там, он колдовал, и его чуть не исключили! И это было храбро! – Я не думал, что ты знаешь о моих неприятностях из-за всей этой истории, – пробормотал Гарри, слегка ошарашенный таким яростным выступлением в его защиту. – Мне миссис Фигг говорила. Когда я сказал, что ты меня, наверное, все-таки н-не... не л-любишь, потому что не пришел, когда папа умер, и даже не позвонил. Но она сказала, что тебя из-за меня чуть из школы не выгнали! А я-то знал, что ты каждый год только и думал о том, как бы поскорее уехать в свою школу! – выкрикнул Дадли, вытирая глаза. Хлюпнув носом, он снова набросился на Драко, даже шагнул вперед и ткнул слизеринца толстым пальцем в грудь: – Так что не смей называть Гарри трусом! Просто не смей! Он не трус!!! Гарри в ужасе вскочил, оттащил Дадли от Драко и встал между ними. – Только не проклинай его! – заорал он. Одно движение брови Драко, пожалуй, значило больше, чем целая гримаса у других людей. – Проклясть твоего кузена? – фыркнул слизеринец. – Когда только от него зависит, удастся ли наложить на это место нормальную защиту? Ты или совсем дурак, если ждешь от меня такого, или правда думаешь, что я порождение зла. В последнем случае, обрати внимание, это означает, что ты считаешь дураком и Северуса, раз он мне доверяет. А уж если ты считаешь его дураком, то и сам безусловно дурак! – Не называй Гарри дураком! – крикнул Дадли. Гарри в ту же минуту взорвался: – Чего ты добиваешься, Драко! Или ты нарочно пытаешься спровоцировать Дадли?! – Я пытаюсь спровоцировать тебя, дубина! – огрызнулся Драко и оттолкнул его. – Для чего, по-твоему, Северус оскорбляет своих студентов? Чтобы дать им шанс его опровергнуть! От толчка Гарри споткнулся, потом выпрямился и сердито уставился на слизеринца. – Думаешь, если ты обозвал меня трусом, да еще перед Дадли, я вдруг возьму и пойму, что могу колдовать?! – Я думал, что стоило попробовать, – скривился Драко. – Ну, по крайней мере, мы знаем, почему директор распределил твоего кузена в Хаффлпафф. Воплощенная преданность. Но если б он не бросился тебя защищать, ты бы, может, уже успел меня проклясть! – Будто ты дал бы себя вот так взять и проклясть! – А вот и дал бы! – крикнул Драко, не отступая ни на шаг. – Что, серьезно? – сморгнул Гарри. Казалось, весь мир встал с ног на голову. Черное и белое, война и мир, враги и друзья поменялись местами... – Думаю, я уж как-нибудь стерпел бы какое-нибудь ватноножное проклятье, если тебе это помогло бы вернуть уверенность в себе, – заявил Драко, и, похоже, совершенно искренне. – К тому же вряд ли ты бы оставил меня долго мучиться, да еще на глазах у своего кузена. Но Гарри... – он вздохнул. – Ты даже и не вспомнил о магии. Просто прыгнул и встал между нами. Чисто маггловская реакция. – А ты меня пихнул, – парировал Гарри. – Это, по-твоему, что за реакция? – Весьма сдержанная, – ответил Драко. – Я не стану тебя проклинать, даже если буду в бешенстве. Но то, что ты даже не принимаешь магию в расчет... очень тревожный знак. Ты должен был инстинктивно схватиться за палочку. – Все случилось так быстро... – А твоя змея? – вопросил Драко, покосившись на шею Гарри, вокруг которой до сих пор обвивалась Сэл, и покачал головой. – Тебе до зарезу нужно было пробуждающее заклятье, но разве тебе пришло в голову хотя бы попытаться применить его самому? – Я заранее знал, что не получится, – пробормотал Гарри. – Пока ты будешь «заранее знать», ничего и не получится, Гарри, – настаивал Драко. – Волшебная сила по-прежнему в тебе. Она только и хочет, что вырваться наружу, отсюда и вся эта дикая магия, я думаю. А ты ее подавляешь. – Хватит меня анализировать, – велел Гарри, но без особенного пыла. Он очень устал. Устал бороться со своей магией, с Драко, даже со Снейпом. Все от него чего-то хотели и чего-то ждали, а Гарри иногда просто хотелось, чтобы его оставили в покое. Но это было, конечно, невозможно. До тех пор, пока Волдеморт не будет повержен, по возможности – окончательно и бесповоротно. А пока Гарри не мог ничего изменить, нравилось ему это или нет. – Попроси у Северуса ту книгу, Гарри, – сказал Драко, а потом повернулся к Дадли: – Все в порядке? Ты не злишься? Я не всерьез наговорил все это Гарри. Видишь ли, он недавно был болен, и у него из-за этого проблемы с магией. Я подумал, что если вывести его из себя, это поможет. Дадли скривил пухлые губы. – Не очень-то это хорошо. – А я знаю, – признал Драко. – Садись, я все объясню. Видишь ли, Гарри у нас гриффиндорец, а ты почетный хаффлпаффец. Потом расскажу подробнее. Но я, – и голос его зазвенел от гордости, – я слизеринец... [align:center]* * *[/align] Узнав, что Гарри не ходит на уроки и поэтому Драко должен с ним заниматься, чтобы тот не отстал, Дадли сразу объявил, что не будет им мешать. – Может быть, Гарри, – сказал он, разглядывая волшебную колоду карт, – если ты догонишь своих одноклассников, то способность колдовать к тебе вернется. Так что занимайся, а я тут посижу. Гарри мог бы возразить – мол, между нудной сухой теорией и настоящим колдовством есть существенная разница. Но не хотел услышать от Драко что-нибудь про «избегание» или «отрицание». В который раз. Так что он пошел и устроился вместе с Драко за обеденным столом, и они принялись подробно разбирать материал о драконах, который Хагрид задал шестому курсу. Время от времени Гарри поглядывал на Дадли. Тот, похоже, пытался играть в пасьянс, но непослушные карты явно раздражали его. Одна из «картинок» – не разглядеть было которая, хотя Гарри видел уже намного лучше, – все прыгала и бегала кругами, жалуясь, что ей не нравятся соседи. – Гарри! – одернул его Драко. Гарри снова сосредоточился на особенностях спаривания норвежской хвостороги и постепенно перестал слышать карты, которые к тому времени начали бурно препираться. Однако он снова отвлекся, когда Дадли вдруг вскрикнул. Решив, что его укусила одна из карт – они иногда вытворяли такое, если упорно класть их туда, где им не нравилось, – Гарри обернулся. И увидел, как Снейп скользящей походкой входит в комнату, а Дадли в ужасе вжимается в край дивана, вытаращив глаза и дрожа всеми своими телесами. – Дадли, – спокойно произнес Гарри, подошел к нему и опустился на одно колено. – Дадли, все в порядке. Это просто профессор Снейп. Он здесь живет. – О... о... – от страха Дадли не мог выговорить ни слова. Гарри стиснул зубы буквально до боли и каким-то чудом сумел положить руку на трясущееся плечо Дадли. Мягко сжал, помня, насколько такой же жест Снейпа успокаивал его самого. – Ш-ш-ш, все хорошо. Он мне помог, Дадли. Он спас меня от злых волшебников, когда они хотели меня убить. Дадли с трудом показал трясущейся рукой и взвизгнул: – Он в-вампир! Драко расхохотался, но тут же умолк, когда Снейп оборвал его резким жестом. Не сказав ни слова, зельевар прошел мимо перепуганного гостя и направился к себе в спальню. – Ну конечно никакой он не вампир, Дадли, – сказал Гарри. Учитывая, как тот был перепуган, казалось естественным обнять его и погладить по спине. Но, что бы там Гарри ни казалось, сделать это оказалось ужасно трудно. Словно кучу иголок опять повтыкали в него со всех сторон, но он не убрал рук, успокаивая двоюродного брата, и постепенно неприятные ощущения немного отступили. – Он спокойно ходит при дневном свете, мы видели. И ест нормальную еду. И... э-э... – Неужели вы не в состоянии вспомнить хотя бы три признака обыкновенного вампира, мистер Поттер? – протянул Снейп у него за спиной. – Полагаю, следующим логичным звеном в доказательстве было бы: «Он не реагирует на распятие». – А, ну да, распятие, – пробормотал Гарри, отодвинувшись от кузена. И увидел в руке Снейпа распятие – большое, серебряное, изящной работы. Гарри взял его и передал Дадли. Тот, по-прежнему тараща глаза, выставил крест перед собой, словно в надежде отпугнуть Снейпа. Зельевар стоял неподвижно и глядел на него, не мигая. Чуть погодя Дадли протянул крест обратно Гарри. Не переставая ужасно трястись, он выговорил: – Г-гарри с-сказал, что тут есть п-призраки... Снейп сощурился. – Тебе не кажется, Гарри, что некоторых вещей упоминать не стоит?! Можно было бы возразить, что о призраках заговорил Драко, а не он, но уж слишком это оказалось бы мелочно. – А потом в огне появилось такое жуткое существо, все зеленое и морщинистое, – продолжал Дадли, так крутя руками, словно думал, что в чем-то виноват. – И... и... и я не слышал, как вы вошли, а потом поднял голову, а там вы стояли с таким г-г-г... – Грозным видом? – вопросил Снейп. Глаза его сардонически поблескивали, и можно было спорить: таким описанием он доволен. Ну, если не считать теории, что он вампир. – Боюсь, студенты нередко так считают. Но вам нечего опасаться. Заверяю вас, вампиры в Хогвартсе не водятся. – П-п-простите. – Не за что извиняться. Вполне понятная ошибка, – сообщил Снейп трясущемуся гостю. Потом медленно шагнул вперед и протянул руку: – Меня зовут Северус Снейп. Дадли, явно сильно смущенный, встал с дивана и пожал руку зельевара. – Дадли Дурсль, – пробормотал он. – Мы очень рады вашему приезду, мистер Дурсль, – мягко ответил Снейп, всем своим видом напоминая Гарри о том, как Хагрид обычно обращался с перепуганными животными. Дадли, однако, явно был не в силах это оценить и тут же разрыдался. Не зная, что еще предпринять, Гарри снова обнял кузена. Тот, всхлипывая, выговорил: – Мистер Дурсль – это мой п-папа! – Ш-ш, Дадли, – прошептал Гарри. – Он ничего такого не имел в виду. Дадли завозил кулаками по лицу, словно пытаясь стереть все следы своего горя. «Дурак я», – пробормотал он. – Ничего подобного, – сказал Гарри. Оглянувшись, он сообразил, что Снейп и Драко ушли. Наверное, в лабораторию. Тогда он потянул Дадли за собой: – Пойдем, умоешься. А потом я тебя представлю еще раз, ладно? – Как я мог подумать, что он вампир! – задохнулся Дадли. – Какой же я дурак! – Ничего подобного! – повторил Гарри. – Слушай, у нас когда-то был учитель-оборотень, а еще тут до сих пор преподает один призрак... так что вовсе ты не дурак. – Он намочил салфетку для лица и протянул Дадли. – Это очень, очень странное место. К тому же тебе столько лет рассказывали, что магия ужасная вещь. Понятное дело, что тебе не по себе! И вообще, Снейп тебя напугал. Я бы и сам на твоем месте подумал, что он вампир! – Одевается как Дракула, – пробормотал Дадли. – Жуть просто. И лицо у него страшное. Особенно глаза. Так и кажется – сейчас сглазит. – Да, а представь, каково это, когда напутаешь что-нибудь в классе и он начинает орать, – пошутил Гарри. – Те еще ощущения. Но я тебе правду сказал. Он спас меня от злого волшебника, который хотел меня убить. И вообще не один раз спасал мне жизнь. Он не сделает тебе ничего плохого, Дадли. Но Дадли все равно был слишком напуган, чтобы решиться на разговор со Снейпом. И тогда Гарри сделал единственное, что пришло ему в голову: рассказал кузену одну историю. Про доброго профессора Люпина, с которым Дадли был, конечно, уже знаком, про боггарта в шкафу и профессора Снейпа в старушечьей одежде. Правда, о том, что Люпин и есть вышеупомянутый учитель-оборотень, Гарри говорить не стал. И к концу рассказа Дадли трясся уже не от страха, а от смеха. [align:center]* * *[/align] Накануне, когда компания гриффиндорцев осталась ужинать, Снейп был в полной мере самим собой – иными словами, нисколько не утруждал себя попытками быть любезнее обычного. Впрочем, он, вероятно, счел, что студенты вполне в состоянии иметь с ним дело и так, безо всяких скидок. В каком-то смысле он, пожалуй, сделал им этим своеобразный комплимент, подумал Гарри. Однако зельевар явно не собирался аналогичным образом вести себя с Дадли: в его словах не было ни намека на привычные завуалированные оскорбления или мрачный сарказм. Скорее всего, раз Дадли через миг после встречи решил, что Снейп – вампир, да еще и разрыдался, как настоящий хаффлпаффец, зельевар пришел к выводу, что Дадли Дурсль не в силах переносить стресс. И, возможно, был прав, хотя вечер вышел странный. Удивительно было видеть, как Снейп терпеливо и мягко разговаривает с заикающимся гостем-магглом. Видно было, что Драко все это невероятно забавляет. Но и он оказался готов подыграть и обращался с Дадли, словно с ребенком много младше себя, хотя на самом деле тот был на год старше. Причем безо всякой снисходительности – он вел себя подчеркнуто доброжелательно и просто. Если ему и было противно сидеть за одним столом с магглом, он никак этого не показывал. Когда Гарри доел, Сэл выскользнула из кармана его рубашки и обвилась вокруг руки чуть ниже плеча. Тут уж Драко не сдержал гримасы отвращения. Он даже тарелку отодвинул, забыв о безупречных манерах, и судорожно и шумно сглотнул. Гарри усмехнулся и попросил Сэл сползти вниз по руке к кисти, чтобы поиграть с ней, как привык еще в особняке на площади Гриммо. Змея принялась скользить туда-сюда между его пальцами, обвиваясь вокруг них. Это было приятное, хотя и слегка знобящее ощущение. Драко скривился и отвернулся. – Гарри, – упрекнул его Снейп, покачав головой. – Зато теперь у Драко и Дадли есть, о чем поговорить, – возразил Гарри. – Они одинаково относятся к змеям. Драко резко взглянул на него, словно подозревал в этих словах какой-то скрытый смысл. Очень по-слизерински: во всем искать подвох. Но, к удивлению Гарри, Драко, похоже, не только подумал, что это намек, но и решил к нему прислушаться. Он повернулся к Дадли – тот с опаской косился на змею, но продолжал доедать свою солидную порцию салата. – Скажи, Дадли, – любезно начал Драко, – а почему тебе не нравится маленькая питомица Гарри? Ой-ой-ой... Не хватало только, чтобы Дадли вывалил кучу разнообразных сведений о Гарри Поттере! – Э-э... Дадли вряд ли будет приятно об этом говорить, – поспешно вставил Гарри. – Да ничего, – отмахнулся Дадли. – Ты же знаешь, Гарри, что я давно тебя простил. Нет, Гарри ничего подобного не знал, но сейчас ему было не до того. Однако не успел он сообразить, каким образом вывернуться, как Дадли принялся рассказывать. – Когда-то давно я думал, что змеи – это очень круто. Пока Гарри не натравил на меня огромную змеюку. – Да-а? – заинтересованно протянул Драко. – Правда? Расскажи. – Был мой день рожденья, и мы поехали в зоопарк. И Гарри там спустил на меня огромного удава, и тот чуть не откусил мне ногу... – Да он только зубами клацнул, когда мимо полз, и все! – запротестовал Гарри. – Пирс всегда клялся, что видел, как ты с этим удавом разговаривал. Значит, это правда? Это поэтому он на меня напал? – Гарри, – протянул Драко, – я, право, удивлен. Как нехорошо с твоей стороны. – Гарри сделал так, что стекло в террариуме исчезло, и удав сбежал, – поведал Дадли, содрогнувшись. Потом ткнул вилкой в редиску почти сердитым жестом. – Его в тот раз заперли в чулане аж до лета. – Заперли в чулане, – повторил Драко, смерив Гарри оценивающим взглядом. – Ну да, – продолжал болтать Дадли. – Я тогда думал, что он получил по заслугам. Что так ему и надо, потому как из-за него в доме случались всякие странные вещи, хоть он и знал, что папа с мамой не выносят колдовство. Представляешь, один раз из нашей машины мотор пропал? – Неожиданно вспомнив подробности этого инцидента, Дадли виновато посмотрел на Гарри: – Мне теперь очень стыдно, что я даже и не думал притащить тебе какой-нибудь еды, когда тебя запирали на несколько дней. Ты, наверное, сидел там жутко голодный... Гарри почувствовал, что заливается краской. – Да ну, ничего, – пробормотал он. – Это все дело прошлое. Драко поставил медный кубок с медом на стол. Похоже, он пытался сообразить, что теперь сказать. И, кажется, даже жалел о том, что начал расспрашивать Дадли. Наконец он спросил: – Гарри, если ты мог заставить исчезнуть часть машины, то почему не мог сотворить еду у себя в... э-э... в чулане? Либо он очень уж умело притворялся, либо Люциус Малфой все-таки рассказал сыну далеко не все из того, что выпытал у дяди Вернона, подумал Гарри. – Случайная магия не зря так называется, – заметил он. – И вообще, я не знал тогда, что это моих рук дело. Я же говорил тебе – я даже не знал тогда, что я волшебник! Снейп удивленно поднял брови. – Когда ты успел Драко столько рассказать? – А, это было в письме для Дадли, – рассеянно пробормотал Драко. – Я не получал никакого письма, – возразил Дадли, а Гарри в смятении воскликнул: – Драко! Драко медленно улыбнулся. В одно душераздирающее мгновение Гарри с ужасом сообразил, что тот вполне в состоянии восстановить сожженное письмо, например с помощью Reconstitutio. Драко знал многие весьма сложные заклинания, благодаря интенсивным дополнительным занятиям каждое лето. «Уж конечно, сыну Люциуса Малфоя все обеспечено по высшему разряду», – подумал Гарри, когда Драко однажды об этом упомянул. Вышло, однако, что Драко улыбнулся вовсе не потому, что собирался извлечь и предъявить письмо. Нет, он просто, будучи слизеринцем, просчитывал, как лучше повести себя в сложившейся ситуации. – Ах, да, Гарри написал тебе письмо, – протянул Драко. – Точнее, тогда он был совсем слеп и поэтому продиктовал его мне. И я собирался отослать его, но потом оказалось, что я писал исчезающими чернилами! Гарри ужасно рассердился. Даже удивительно, что он не натравил какого-нибудь удава на меня. А потом... потому ему опять стало хуже, и как-то не было времени писать снова, а когда он поправился, мы уже знали, что ты вот-вот приедешь в гости... Приходилось признать: вранье было неуклюжее и явное. Хотя мысль о том, что лжец из Драко никудышный, Гарри не слишком нравилась. Да, он и сам сказал как-то в больничном крыле, что Драко врать не умеет, но тогда это были пустые слова. Теперь же было похоже, что так оно и есть, и из этого напрашивались такие выводы, о которых Гарри даже думать не хотел. Нисколечко. – А что было в письме? – спросил Дадли. Челюсти его слегка дрожали. – Что я тебе очень, очень сочувствую из-за твоего папы, – пробормотал Гарри. – Ясно, – промямлил Дадли и несколько раз сморгнул. Похоже, он старался отвлечься и подумать о чем-нибудь еще, так что повернулся к Драко и поинтересовался: – Ну, а почему тебе тоже не нравится Сэл? Честно говоря, Гарри не думал, что тот ответит. Ну, в крайнем случае, отмахнется как-нибудь вроде: «Просто не нравится, и все» или «Она противных гриффиндорских цветов, вот почему». Но Драко сказал тихо: – Один мой родственник тоже натравил на меня змею. Я не мог выучить заклинание, которое их вызывает. Мне было тогда, кажется, лет девять или десять, и мой домашний учитель на меня пожаловался. Мне пришлось стоять под обездвиживающим заклятьем, пока по мне ползала кобра. Знаешь, как говорят: близкое знакомство порождает презрение. В общем, после этого я освоил то заклинание. Драко встал. Руки у него слегка тряслись. – Прошу прощения, мне придется вас оставить. У меня дела. Он ушел в спальню и закрыл за собой дверь; чуть погодя оттуда донеслись звуки льющейся в душе воды. Наконец Снейп нарушил молчание. – Возможно, тебе не следовало так его дразнить. Гарри кивнул, чувствуя себя здорово виноватым, и быстро убрал Сэл в карман. – Не только у сирот бывает нелегкое детство, – продолжил его учитель. – Да, да, я понял, – ответил Гарри. – Понял ли? Люциус не однажды наказывал его таким образом. – Да, Люциус обожает бить по больному месту, – пробормотал Гарри, вспоминая иглы. Малфой-старший был отвратительным человеком. Он готов был использовать любую твою слабость, повернуть ее против тебя... и не щадил даже собственного сына. Странно, Гарри ведь всегда считал Драко избалованным... И отчасти был прав, но теперь понимал: это не значит, что у того все безоблачно. – Можно, мы не будем о Люциусе? – Разумеется. – Снейп поднялся и привычно сообщил: – Если понадоблюсь, зайдешь ко мне в кабинет. Дадли повернулся, глядя ему вслед. – Да, он и в самом деле вовсе не похож на вампира. Хотя выглядит, конечно... Гарри кивнул и вздохнул, чувствуя, как Сэл шевелится в кармане. Ну откуда ему было знать, что у Драко есть настолько серьезные причины бояться змей? Дадли доел свой салат, пока Гарри молча сидел и размышлял. Через несколько минут он пошел в спальню. Вода в душе продолжала литься, но он и так не очень-то был готов сейчас разговаривать с Драко. Гарри достал деревянный ящичек, в котором Ремус прислал Сэл, и положил змею туда. Затем унес ящик в гостиную и поставил на стол в углу, где он бы меньше попадался на глаза. [align:center]* * *[/align] К вечеру Драко вроде бы взял себя в руки. Он снова выставлялся перед Дадли, на этот раз – показывал, как трансфигурировать диван в кровать. Восхищенный Дадли жадно ловил каждое слово, отчего движения Драко и заклинания, которыми он пользовался, становились все вычурнее. – Теперь, если нам нужен балдахин, – говорил он, – сначала нужно превратить это дерево во что-нибудь более прочное. – Дуб? – предложил Дадли, охая и ахая по мере того, как темная древесина приобретала более светлый золотистый оттенок. Видя, что они, скорее всего, еще долго будут заняты, Гарри решил, что это удобный случай поговорить со Снейпом наедине. Хотя тот почти каждый вечер обыденным тоном повторял свое приглашение, Гарри ни разу им не воспользовался. Несколько раз ему хотелось это сделать, но сама мысль, что он зайдет и увидит Снейпа за преподавательским столом... бр-р-р! Словно зельевар опять станет его учителем. То есть, конечно, Снейп так и так был его учителем, но все же – не только. Гарри даже слов не мог подобрать, чтобы обозначить их отношения, – или, может быть, намеренно не искал. Даже думать об этом не хотелось – таким уязвимым он себя чувствовал, боясь, что от пристального внимания ощущения исчезнут. Но сегодня ему настолько нужно было поговорить, что он поборол это чувство. Гарри остановился у открытой двери кабинета и заглянул внутрь. Снейп склонился над пергаментами, чиркая пером и оставляя замечания красными чернилами по мере чтения. Зельевар не замечал его, и Гарри осторожно протянул руку и постучал костяшками пальцев по двери. – Заходи, Гарри, – позвал Снейп и рукой махнул в сторону двух стульев, стоявших перед столом. – Похоже, твой кузен начинает привыкать. Он явно чувствует себя лучше, чем можно было предположить. Гарри кивнул. – Мне теперь кажется, что на самом деле он не так уж боится волшебства. Его к этому приучили, но страх исходит не от него, если так можно сказать. – Весьма вероятно, – согласился Снейп. Повисла тишина, которую нарушало только потрескивание дров в горящем камине, чье пламя согревало кабинет. Наконец Снейп снова заговорил. – Ты хотел чего-то конкретного? – Нет... да... – Гарри окончательно сдался, уперся головой в ладони и потер виски. – Можно мне зелье от головной боли? – Да, конечно, – сказал Снейп, открыл ящик стола и извлек оттуда маленький флакон. – Выпей все. Гарри осушил его, потом полюбопытствовал: – У вас и тут в кабинете зелья? Вы с ними не расстаетесь, что ли? – Стараюсь, – совершенно серьезно ответил Снейп, а потом позволил себе легкую усмешку, которая смягчила его черты: – Я часто проверяю здесь студенческие работы. Так что приходится держать под рукой как минимум зелье от головной боли и антисплинный бальзам. – Что, так плохо? – спросил Гарри. – Сам посуди, – Снейп протянул ему лежавшее сверху в стопке эссе какой-то второкурсницы. Гарри не стал вчитываться; ему было все равно, что Холли Хорнбраун пишет о дрожжевых спорах. Интересовали его заметки Снейпа. «Что это, эссе или размышление о хлебе и кексах? – писал его учитель. А еще: – Если вы голодны, сделайте перерыв, прогуляйтесь в Большой зал и лишь затем беритесь за домашнее задание!» – Драко говорит, вы оскорбляете студентов, чтобы заставить их лучше заниматься, – заметил Гарри и поднял голову. – Это правда? Снейп отложил перо, оперся обеими руками о стол и посмотрел Гарри в глаза. – Да некоторой степени. Не могу сказать, что много размышлял об этом, но я еще в начале своей преподавательской карьеры заметил, что умело высказанное оскорбление нередко оказывает благотворный эффект. – Но вы же не оскорбляете слизеринцев, – возразил Гарри. – Вы что, не хотите, чтобы они занимались так же хорошо, как все остальные? Взгляд Снейпа стал заметно тверже. – Безусловно, я не оскорбляю их публично. Существует такая вещь, как верность Дому. Кроме того, слизеринцы негативно реагируют, если их стыдить. Может быть, тебе следует учесть это, имея дело с Драко. Гарри не ответил, и зельевар многозначительно зашуршал свитками. – Итак, если ты хотел лишь избавиться от головной боли и покритиковать мою манеру преподавания, с этим мы разобрались. Так что, если не возражаешь... – У меня не болела голова, – перебил Гарри. – Ну, не настолько, чтобы просить помощи. И я не хотел вас критиковать. – Да? – Снейп уставился на него. – Да. Я просто... я не знаю. Я хотел поговорить с вами. Снейп явно ждал продолжения, но Гарри не знал, что сказать. И, пожалуй, не знал даже, почему пришел сюда. Он знал только, что ему нужно было поговорить – ни о чем конкретно, просто так. Раздираемый противоречивыми желаниями и впечатлениями, соображал он сейчас плохо. – Для человека, который хочет поговорить, ты очень много молчишь, – наконец заметил Снейп. Гарри устало кивнул и встал, собираясь уходить, однако Снейп жестом предложил ему снова сесть, а потом мягко спросил: – Я тебя чем-нибудь расстроил? Гарри, разглядывавший свои руки, поднял голову. – Нет, просто... хотя, может быть, и да. Вы правда сказали профессору Макгонагалл, чтобы она не приводила сюда моих друзей слишком часто? – Это казалось разумной мерой, учитывая, как они прежде нередко провоцировали Драко. – Это он их провоцирует! – Кажется, не Драко пытался проклясть другого студента и накормить его слизняками, – тихо возразил Снейп, слегка постукивая пальцами по столу. – Он обзывал Гермиону грязнокровкой! – Он хоть раз с Самайна произносил это слово? – Не при мне, – неохотно признал Гарри. – Но дело не только в моих друзьях из Гриффиндора. Вы и Ремуса ко мне не пускаете. – Его придушить мало за то, что он с тобой сделал, – ледяным тоном заявил Снейп. – Нет, не его, а Люциуса Малфоя! – огрызнулся Гарри. – А вместо этого вы все так устроили, что мне приходится любезничать с его сыном! Снейп резко поднялся, и, повинуясь взмаху его палочки, дверь кабинета захлопнулась. – Теперь можно говорить открыто, – объявил он. – Опять не задумываешься, что уместно, а что нет, Гарри? Драко в двух шагах отсюда! Гарри скривился. – Вот почему я теперь не могу с вами поговорить! – выкрикнул он, вскакивая со стула. – Все всегда сводится к тому, что почувствует Драко! – Не говори глупостей, – резко сказал Снейп. – Я знаю его всю его жизнь. И как никто понимаю, насколько велико сейчас давление на него. Но меня волнует не только он. – Так я и поверил, – пробурчал Гарри. Снейп покачал головой. – Гарри, ребячество тебя не красит. Я забочусь о вас обоих. Гарри снова плюхнулся на стул и уставился на учителя широко распахнутыми глазами. Вздохнув, Снейп обошел стол кругом и сел на второй стул напротив Гарри, придвинувшись так близко, что они почти касались коленями. – Гарри, не говори, что ты не понимал этого раньше. Неужели ты думаешь, что я часто приглашаю гриффиндорцев жить со мной? – Нет, но обстоятельства вас вынудили, – пробормотал Гарри. – И чувство долга, учитывая все, что обо мне наболтала Трелони. – Да, пророчество делает твою роль значительной, – ровным тоном согласился Снейп. – Но не из-за него ты важен для меня. Я не о долге думал, когда предложил тебе свой дом. – Правда? Гарри знал, что напрашиваться на такие откровения нехорошо, но его словно изодрали изнутри – так ему нужно было услышать больше. – Я рад тебе помочь, – продолжил Снейп, склонив голову набок и разглядывая его. – Ты, кажется, расстроен тем, что я это признаю. Снова повисло молчание. Гарри опять повесил голову и потер виски, хотя благодаря великолепному зелью боль давным-давно исчезла без следа. Снейп глубоко вдохнул, потом осторожно взял Гарри за руки и заставил отнять их от лица. – Гарри, говори же. Я ведь так и не знаю, почему ты сегодня пришел ко мне. Ты доверял мне в Самайн – неужели не можешь довериться теперь? В чем дело? – Да не знаю я, – простонал Гарри и зажмурился. – Я просто... я хотел видеть вас, и так чтобы Драко не слушал каждое слово. – Я тоже этого хотел, – ответил Снейп. – И теперь у нас есть такая возможность. Что тебя беспокоит? Гарри только плечами пожал. – В таком случае, я скажу, что начинает беспокоить меня, – объявил Снейп, сжал чуть-чуть его руки, а потом отпустил совсем. – То, как ты... расстроился, едва я сказал, что забочусь о тебе. И Гарри сообразил, что опять, как и тогда, когда не сразу согласился жить здесь, рискует сильно обидеть Снейпа. А он вовсе не хотел этого, хотя сам толком не понимал, что именно чувствует. – Я не расстроился, – попытался объяснить он, взволнованно кусая губы. – Я просто... не верю, что ли. Ой, нет, не вам, – торопливо добавил он. – Я не доверяю взрослым вообще, вот что я имел в виду. То есть, тем, кто предположительно должен обо мне заботиться. Потому что... ну, слишком часто оказывается, что это неправда. – К твоим родственникам это, безусловно, относится, – с отвращением сказал Снейп. Потом продолжил задумчиво: – Но Гарри... Блэк любил тебя всей душой, все те годы, которые провел в Азкабане, и потом тоже, до самой своей смерти. – Он редко был рядом, – вздохнул Гарри. – Я не виню его, но это все равно так. А с Ремусом все было в каком-то смысле еще хуже. Он же не скрывался и не прятался, не был в бегах. Я думал, что он по-настоящему обо мне заботится, всерьез, не потому что я какой-нибудь там многообещающий студент или сын его лучшего друга. Я думал, он заботится обо мне. Но за целый год, с самого начала этого кошмарного турнира, я от него и весточки не получил. Глаза Снейпа стали еще темнее обычного. – Люпин по-настоящему заботится о тебе, невзирая на идиотскую выходку с мороженым. Гарри чувствовал, что эти слова дорого дались зельевару. – Я знаю. Но на него нельзя положиться так, как... – Он отвернулся и закончил иначе, чем собирался: – Как мне хотелось бы. – У тебя никогда не было взрослого, на которого можно было бы положиться, – тихо сказал Снейп. – Или, по крайней мере, ты думаешь, что не было. Директор, знаешь ли, тоже очень о тебе заботится. В прошлом году у него были причины вести себя... – В этом все и дело! – неожиданно взорвался Гарри. – На все всегда есть причины! Или ты всего-навсего маленький урод, которого никто любить не станет, или твой крестный сидит в Азкабане, или есть дела Ордена, которые важнее, или у тебя внутри затаился Волдеморт, который может кому-нибудь повредить! И все это значит только одно – я на горьком опыте понял, что ни на кого нельзя положиться! Хотя он и не высказал остатки вслух, обоим было очевидно, о чем он подумал. Даже на вас. Гарри махнул рукой, желая миновать опасный поворот беседы. – Неважно. Наверное, я просто так привык полагаться только на себя, что мне не по себе, когда вы все решаете. И... ну, я знаю, что вам не нравится, как я отношусь к Драко, и... и иногда думаю, что рано или поздно у вас лопнет терпение и вы решите, что с вас хватит. Я не говорю, что вы меня выгоните отсюда в Гриффиндорскую башню, раз это небезопасно, но... послушайте, я вовсе не натравливал на Дадли того удава. И я не знал, что видеть Сэл Драко настолько неприятно. Понимая, что говорит уже совсем бессвязно, он умолк. – Ты, кажется, пребываешь в заблуждении, что я едва сношу твое присутствие и жажду от него избавиться, – негромко сказал Снейп. – Возможно, я создал у тебя такое впечатление, сказав, что на твоем переезде сюда настоял Альбус. Однако в действительности это была моя идея. Он отстаивал ее лишь перед Минервой, которая наши планы не одобрила. – А чем она недовольна? – был вынужден спросить Гарри. – Если не считать опасений, что вы с Драко поубиваете друг друга в первый же день, – начал объяснять Снейп, – а также ее ошибочной уверенности в том, что я по-прежнему не отличаю тебя от Джеймса, ее крайне оскорбило предположение, что Дом Гриффиндор не всегда может позаботиться о своих. Я сказал ей, что Шляпа хотела отправить тебя в Слизерин, – добавил он небрежно. Гарри рассмеялся. – Ой, нет. Наверное, вот почему она так высокомерно вела себя с Роном и Гермионой. – Однако тут ему в голову пришла еще одна мысль, и улыбаться он перестал. – Вы не думаете, что она сказала об этом моим друзьям? Снейп прищурился. – Ты этого стыдишься? – Нет. Я просто думаю, что они не поймут. – Гарри потряс головой, чтобы собраться с мыслями, и вернулся к предыдущей теме разговора: – Я не знаю, о чем я хотел поговорить, когда пришел. Просто хотел поговорить с вами, и все. Но мне теперь пришло в голову... я не подумал раньше, но, даже хотя тут Драко и вообще, мне тут у вас... ну, не так уж плохо, хотя, честно говоря, уже иногда очень хочется выбраться отсюда хоть ненадолго. Вы не можете придумать что-нибудь, чтобы я мог погулять иногда? Хотя это тоже не то, о чем я хотел поговорить. Я просто хотел сказать, что я очень благодарен вам за все. – Опять твой бзик насчет благодарения людей, – задумчиво произнес Снейп. Непохоже было, чтобы он оскорбился, хотя все равно напомнил Гарри: – Я не нуждаюсь в том, чтобы меня благодарили, и не желаю этого. – Я знаю, но вы так ко мне относитесь и так заботитесь обо мне... – Каким образом? Не запираю тебя в чулане и иногда кормлю? – тихо прорычал Снейп, хотя его гнев явно относился не к Гарри. – О чем только думал Альбус, оставив тебя там расти! – Ну, в семье волшебников могло быть не лучше, – Гарри попытался замять тему. – Взять Драко – вон как его отец наказывал. Снейп смерил его резким взглядом, словно ожидал сарказма, но, не найдя его, успокоился. – В некотором смысле, – сообщил он, – Драко было даже хуже, чем тебе. Твои родственн
полная версия страницы