Форум » Большой зал » "Мистер Т.Р.", джен, миди, PG-13, закончен » Ответить
"Мистер Т.Р.", джен, миди, PG-13, закончен
Изумрудная Змея: Название: Мистер Т.Р. Автор: Изумрудная Змея Бета: algine, Altea Категория: джен Жанр: общий Герои: ТРЛ, СС, НТ, ГП Рейтинг: PG-13 Дисклеймер: Дж.К. Роулинг разрешила, но права все равно у нее. Саммари: Его неясное происхождение. Его странное наследство. Его причудливое образование. Его скандальная жизнь. Его счастливая участь.
Изумрудная Змея: Свет мой, зеркальце У порога класса Мэри ощутимо толкнула ее в бок. Тонкс удивленно к ней обернулась – что это еще за фокусы? Мэри выразительно постучала себя пальцем по голове и показала на дверь. Тонкс охнула, выхватила из кармана зеркальце и испуганно в него заглянула. Так и есть: волосы у нее были ярко-розового цвета. Под ее укоризненным взглядом отражение медленно нехотя поменяло цвет волос на обычный, мышиный. Тонкс вздохнула. Почему профессор Снейп так прицепился к цвету ее волос, было решительно непонятно. Всем остальным учителям было все равно. Профессор МакГоннагал, правда, иногда морщилась, когда прическа Тонкс приобретала совсем экстремальный оттенок, но ни слова не говорила. Снейп же, входя в класс, первым делом косился на нее, и если Тонкс забывала перед его уроком принять «приличный вид», то получала по мозгам по полной программе. И за отсутствие вкуса (кто бы говорил!), и за манеру привлекать к себе внимание, и за неумение контролировать свои способности метаморфа… Список претензий был велик и разнообразен, но обличительная речь всегда завершалась одним и тем же мощным аккордом: «Десять баллов с Хаффлпаффа!». Черт возьми, это было несправедливо! Какая разница, какого цвета у нее волосы? Она же не зелья ими мешает, в конце концов? Вот Чарли Уизли от природы рыжий, как морковка, ему же Снейп не велит перекраситься в серый, чтобы не привлекать к себе внимания? Тонкс сердито открыла учебник. Было бы не так обидно, если бы ее изводил, к примеру, профессор Биннз – в конце концов, история магии вылетала из ее левого уха, только попав в правое, ни на секунду не задерживаясь в мозгу. Но Зелья она знала и знала хорошо. А это, между прочим, был в каком-то смысле подвиг – хорошо знать Зелья. Она ни разу не взорвала свой котел, она всегда поднимала руку, какой бы вопрос Снейп ни задал, и была в своем совершенстве практически одинока. И что она получала взамен? Ворчание по поводу цвета волос и десять баллов с Хаффлпаффа. Возмутительно! Тонкс пожала плечами и начала читать инструкцию к приготовлению Глотка Покоя. Снейп время от времени посматривал на нее, словно ища, к чему бы придраться. Вот кому бы не помешал Глоток Покоя! В присутствии Снейпа Тонкс всегда чувствовала себя так, словно ей за шиворот насыпали хлебных крошек. Мэри была в него влюблена, но у Мэри был очень странный взгляд на жизнь: она, к примеру, считала, что Билл Уизли с седьмого курса «задается». Тонкс украдкой покосилась на Снейпа, не увидела ничего интересного и добавила в свое зелье сироп чемерицы. Он учился вместе с дядей Сириусом, про которого мама говорила, что он несчастный. Дома хранилась колдография – выпуск 1978 года. На ней дядя Сириус улыбался в первом ряду, а Снейп стоял где-то сбоку и хмурился. Иногда, когда мама не видела, Тонкс вынимала эту колдографию из альбома и внимательно рассматривала. Слева от дяди Сириуса стоял тот самый Джеймс Поттер, а справа – незнакомый симпатичный парень с очень милой улыбкой. Жалко, что старый – старше Тонкс на тринадцать лет! Почти в два раза! Она все собиралась спросить у мамы, как его зовут, но мама, когда смотрела на дядю Сириуса, сразу начинала плакать, так что симпатичный парень так и остался безымянным. - Сейчас над вашим зельем должен появиться легкий серебристый пар, – объявил Снейп. - То-о-нкс, - жалобно простонала Мэри. Из ее котла валил темно-серый дым. На клочке пергамента, который она прикрывала локтем, был нарисован профиль с устрашающим орлиным носом, окруженный рамкой из сердечек. - Что «Тонкс»? Что я сделаю, его же по минутам помешивать надо! Ты чемерицу добавила? Мэри сдавленно пискнула. - Можно узнать причину столь оживленной дискуссии? – вкрадчиво спросил Снейп. Тонкс обреченно покосилась на свой котел. Над поверхностью зелья стелился легкий серебристый пар, но кого это волновало? Во всяком случае, не Снейпа. И не полтора миллиарда китайцев. Десять баллов с Хаффлпаффа – и будьте здоровы.
Изумрудная Змея: - Везет тебе, - завистливо сказала Мэри по дороге из подземелий. Тонкс остановилась и замотала головой от изумления. С ума можно сойти от этой Мэри! - Чем это мне так уж повезло? - Ты Зелья знаешь, - печально объяснила Мэри. – Я никогда в жизни не сдам СОВ на отлично. Даже если сто лет учить буду, все равно не сдам. Вот, пожалуйста. Совершенно сумасшедшая девчонка. - А тебе оно нужно – сдать на отлично? Ты что, хочешь целителем стать? - Ой нет, - испугалась Мэри, - я крови боюсь. Помнишь, я в прошлом году палец порезала? Еще бы не помнить. Спектакль был выдающийся. - А тогда зачем? Мэри закатила глаза. - ОН берет к себе на шестой курс только тех, у кого «отлично». Больная на всю голову. Снейп уже от ее томных взглядов на стенку лезет. - Он же старый, - попыталась вразумить подругу Тонкс. – И вредный. И он был в Пожирателях, его даже хотели в тюрьму посадить. - Ты… ты… ты просто бесчувственная! – задохнулась Мэри. – Он такой… такой… А ты еще маленькая и ничего не понимаешь! Иди играй в свой квиддич! - И пойду, - оторопело проворчала Тонкс. - Вот и иди! Вот и поговорили. «Он такой, такой…» Какой, спрашивается? Злой и некрасивый. Тонкс один раз для прикола сделала себе такой нос и чуть не заплакала, а человек всю жизнь так ходит. Может, Мэри его просто жалеет? Она всех жалеет, даже жуков и лягушек. Зато она красивая, все так говорят. Тонкс достала зеркальце и попыталась стать похожей на Мэри. Ничего не вышло. Волосы себе можно сотворить любые, и нос, и скулы, но вот такие синие глаза фиг сделаешь, а самое главное – это выражение лица. Как будто ты знаешь, что по тебе сохнет половина мальчишек с курса, и тебе на это ровным счетом наплевать, потому что ты влюблена в мерзкого старого профессора. Тонкс сделала себе острые ушки, свиной пятачок, хихикнула, перекрасила волосы в розовый цвет, вернула себе свое обычное лицо и убрала зеркало в карман. Хорошо, наверное, быть красивой, только скучно. В квиддич, к примеру, не поиграешь – испугаешься, что лицо будет потное и волосы растрепанные. Глупо быть девчонкой. Вот Билл Уизли – самый красивый мальчик в Хогвартсе и совсем не боится, что у него волосы растреплются. Интересно, кто будет капитаном команды в следующем году, когда Билли закончит школу? Она задумчиво брела по коридорам, время от времени пиная мячик, который трансфигурировала из зеркала. «Пас налево», - бормотала она себе под нос, - Барнс обходит МакКлэйра, пас направо, выходит один на один с вратарем…» Футбол она любила не меньше квиддича, и в ее спальне рядом висели плакаты «Пушек Педдл» и «Ливерпуля». За углом кто-то стоял и разговаривал. «…хоронить себя заживо в двадцать восемь лет…» - услышала она голос Спраут и попыталась затормозить, но споткнулась о мячик и влетела головой прямо в живот Снейпу. - Вы с ума сошли?! – возмущенно спросила Спраут. Снейп ничего сказать не мог, потому что пытался заново начать дышать, но было видно, что первыми его словами будут «Сто баллов с Хаффлпаффа!» Спраут, очевидно, это тоже было заметно, потому что она поспешно сказала: - Десять баллов с Хаффлпаффа! И в следующий раз смотрите, куда идете! Я вас не задерживаю. Тонкс втянула голову в плечи, от всей души жалея, что не выучилась анимагии – она бы сейчас с большим удовольствием превратилась в маленькую мышку. Или в муху. Она пробормотала: «Звинить, профес» и, врубив третью скорость, помчалась по коридору дальше, взбрыкивая на ходу от усилия двигаться церемонным шагом, подобающим воспитанной леди. Все, Снейп сожрет ее заживо, косточки выплюнет, истолчет и кинет в какое-нибудь зелье! Это ж надо так вляпаться в начале учебного года! Мерлин милостивый, хоть бы ему на голову свалилось что-нибудь тяжелое и у него память отшибло! Мольбы Тонкс, очевидно, не были услышаны Мерлином, потому что после тренировки по квиддичу она снова наткнулась на Снейпа в коридоре. - Почему вы все время бегаете? – спросил он брезгливо. – За вами что, гонятся? - Извините, - жалостным тоном пробормотала Тонкс. – Я больше не буду. - Хотелось бы верить. У вас в этом году экзамены, вам надо думать о них, а не о… всяких глупостях. Вы уже решили, какую профессию выберете после окончания школы? - Я буду аврором. – Тонкс сама испугалась своих слов. То, что она непременно будет аврором, было решено еще два года назад – классная профессия, мужская! - но до сих пор она не говорила об этом никому, даже маме. Снейп поморщился, как от кислого. - Это очень рискованно. Тем более для женщины… девушки… молодой… неважно. Я надеюсь, к седьмому курсу вы поумнеете. Он достал из кармана мячик Тонкс и протянул ей. - В следующий раз будьте аккуратнее. - Хорошо, - пискнула она. Снейп повернулся к ней спиной и пошел по коридору. продолжение следует
valley: Изумрудная Змея Очень понравилось. Снейп, такой милый.) И зря Тонкс не спросила маму как зовут Люпина, как раз отвлекла бы от плаканья.)
весенний чебурашка: Изумрудная Змея, мне так понравилось. спасибо! жду продолжения...
Altea: Изумрудная Змея Такое классическое начало для Снейджера, на его фоне очень радует, что Тонкс и джен. И Тонкс-сорванец понравилась.
Alasar: Прелестно просто.))) Очень понравилось.)
Изумрудная Змея: valley Он у меня, кажется, всегда милый. Сравнительно . Altea После такой похвалы мне даже страшно продолжение выкладывать . Хотя в основном - это джен, да. весенний чебурашка Alasar Спасибо!
Изумрудная Змея: Мистер Рочестер По подземельям кто-то шел. Судя по звукам, очень осторожный слон. Он крался на цыпочках, время от времени врезался в стену с воплем: «Твою мать!!!», оглушительно топал, затем снова начинал красться. Когда слон подошел поближе, Снейп внес поправку: это была, скорее, слониха. Он не удивился. Седьмой курс праздновал выпускной, поэтому стада пьяных слонов были вполне ожидаемы. Заинтересовало его разве что место выпаса – слизеринцы так рано в подземелья не спускались, а прочие факультеты и в бессознательном состоянии старались держаться от Мастера Зелий подальше. В дверь заколотили. После третьего удара женский голос сказал: «Уй, блин!», и после паузы звук ударов переместился ниже к полу: теперь девушка, очевидно, стучала ногой. Снейп вздохнул, отложил книгу и поднялся: он узнал этот голос. Хаффлпаффцы – упорный народ, она может до утра долбить. На пороге стояла пошатывающаяся Тонкс. При виде Снейпа она сделала шаг назад, затем глупо захихикала и попыталась рухнуть ему в объятья. Снейпу удалось уклониться, но Тонкс просочилась в его кабинет. - А почему вы сидите внизу? – спросила она счастливым голосом. - У нас так ве-се-ло… Ой. Можно, я сяду? - Что весело, это я вижу, - саркастически заметил Снейп, глядя, как Тонкс ловит кресло. Наконец она уселась, глубоко вздохнула и посмотрела на него с пугающей решимостью. - Профессор, а вам какие волосы нравятся? - Что?! - Черные, как ночь? Рыжие, как пламя? Золотые, как солнце? Синие, как небо? Упс, это уже лишнее, да? Тонкс от усердия (и чуть-чуть от выпитого огневиски) сделала свои волосы синими не как небо, а как неоновая реклама. От этого ее серые глаза стали отсвечивать голубым. Щеки у нее были ярко-розовые, а малиновую помаду она, к счастью, съела два часа назад вместе с десятком пирожных. Когда она начала расстегивать мантию, выяснилось, что на ней надета ядрено-розовая блузка. - Что вы делаете? – изумленно спросил Снейп. - Раздеваюсь, - объяснила Тонкс. – Зараза тебя возьми! – это замечание относилось к отлетевшей пуговице. - Зачем?! - Потому что это этично. Снейп быстро вспомнил все, что знал об этике. Он подозревал, что его представления об этом учении несколько расходятся с общепринятыми, но никогда не думал, что настолько. - Этично?! - Ну да. Я теперь официально не учусь в Хогвартсе. И могу вам отдаться. Вы читали «Джейн Эйр»? - Да, - автоматически ответил Снейп, который обычно никогда не признавался в знакомстве с маггловской литературой. (К слову, круг чтения Снейпа сформировал в 1908 году некий проповедник по имени Джозайя Уоркинс, который собрал высоконравственную библиотеку для своей юной дочери. Когда проповедника арестовали по некрасивому обвинению в растлении малолетних, его уже не столь юная дочь продала книги коммерсанту Роджеру Снейпу, вышла замуж и до самой смерти читала только модные журналы. Для характеристики библиотеки, которую сорок лет спустя Северус Снейп прочел от корки до корки, достаточно сказать, что там не было ни одной книги, написанной позже 1891 года, единственными авторами-мужчинами были Диккенс и Троллоп, а единственным автором-иностранцем – Жорж Санд). - Сентиментальная муть, - безапелляционно заявила Тонкс. – Но вы похожи на мистера Рочестера. Надеюсь, у вас нет сумасшедшей жены на чердаке? А я похожа на Джейн Эйр. Местами. Снейп решил вмешаться, пока дело не дошло до демонстрации этих мест. - Мисс Тонкс, мне кажется, что вам нужно пойти спать. - Что, так сразу? – удивилась Тонкс. – Ну ладно. И она нетвердой, но целенаправленной походкой направилась в спальню Снейпа. - Куда?! – задушенным шепотом воскликнул тот. – Хаффлпаффская спальня этажом выше! - Туда нельзя, - проявила здравомыслие Тонкс, - там девочки могут увидеть. И она скрылась за дверью. Снейп молча стоял примерно минуту, затем принял какое-то решение, сел в кресло и начал прислушиваться. Из-за двери послышался шорох одежды, невнятные ругательства, глухой удар, внятные ругательства, шелест постельного белья, сопение и, приблизительно через полчаса, ровное дыхание спящей девушки. Тогда он встал и осторожно зашел в спальню. Тонкс заснула, обнимая подушку, как плюшевого медвежонка. Рот у нее был полуоткрыт, как у простуженного ребенка. Заслышав шаги, она пробормотала: «Мам, мне жарко!», брыкнула ногой и сбросила с себя одеяло. Снейп поспешно отвернулся. При этом его взгляд упал на кружевной бюстгальтер, валявшийся на ковре. Он вздохнул, покачал головой, двумя пальцами поднял этот легкомысленный предмет одежды и переложил на стул возле кровати. Затем решительно обернулся к Тонкс и аккуратно накрыл ее одеялом. Она улыбнулась во сне. Снейп поспешно вышел из комнаты. Со времени смерти Лили Эванс у Снейпа было три романа, все три – не длиннее летних каникул. Спустя год после того, как он начал работать в Хогвартсе, Флора Забини решила, что юный преподаватель развлечет ее в перерыве между мужьями. Этот роман мог плохо кончиться для него, потому что Флора принадлежала к разряду паучих «черная вдова», оставляющих на своем жизненном пути выеденные оболочки мужчин. Однако сердце профессора было покрыто панцирем, который оказался Флоре не по зубам. В целом, это был довольно приятный опыт, после которого Снейп окончательно оставил мысль о самоубийстве. Два года спустя Нарцисса познакомила его с министерской служащей по имени Джессика Эджкомб. На этот раз ничего хорошего не вышло: Джессика недавно развелась с мужем, и они со Снейпом в течение двух месяцев обменивались плохим настроением, пока не вогнали друг друга в депрессию окончательно. Наконец недавно добросердечная Помона Спраут выкопала откуда-то забытую однокурсницу Снейпа. Это была очень милая молодая женщина, но Снейп постоянно забывал, как ее зовут. После того как он уехал на конференцию в Гётеборг и забыл ответить на два ее письма, отношения сами собой сошли на нет. Кроме того, его один раз пытались женить, но невесте было восемь лет, и Снейп отказался, сославшись на свои принципы. Надо заметить, что впоследствии, когда Миллисента Буллстрод пошла в Хогвартс, Снейп неоднократно добрым словом поминал свои принципы. Он никогда не думал о том, чтобы завести роман с ученицей. Для него все девушки младше восемнадцати лет сливались в одно крикливое, бестолковое и разноцветное стадо, из которого он выделял только самых раздражающих представительниц, и то лишь затем, чтобы снять баллы с их факультета. Юные девицы вызывали у него не больше вожделения, чем грязные пробирки. Что же до духовного общения, интеллектуальной общности и прочих признаков Настоящей Любви, то их ждать от студенток было так же бессмысленно, как от Гигантского Кальмара. Именно поэтому ощущения, которые он сейчас испытывал, вызвали у него такую оторопь. Во-первых, ему хотелось потрогать Тонкс, что, учитывая его нелюбовь к прикосновениям, было сравнимо с желанием станцевать нагишом в Большом Зале. Во-вторых, ему хотелось ее… Гм. Причем желание подобной интенсивности у него в последний раз вызывала Розмерта (тогда еще не мадам), в те незапамятные времена, когда он был студентом-пятикурсником. В-третьих, ему хотелось на нее смотреть. В-четвертых, он отчетливо понимал, что сами желания, а в особенности – их очередность, являются вопиющим нарушением порядка, свидетельством тяжелого нервного расстройства, событием, о котором немедленно нужно доложить Дамблдору, а также – чем-то, о чем директору лучше не знать. Придя к такому выводу, он решил, что сейчас займется составлением учебных планов на будущий год, а утром морально уничтожит глупую девчонку, которая доставила ему столько переживаний. Составление учебных планов – это дело важное, нужное и полезное. Но только не тогда, когда оно начинается в томлении страсти, а заканчивается сном в сидячем положении. Сны, которые этой ночью видел профессор Снейп, были наполнены взрывающимися котлами, учениками с собачьими головами и разгневанными директорами Хогвартса, в количестве пятнадцати человек. Он проснулся с болью в затылке, шее и спине. По отношению к Тонкс у него не осталось других желаний, кроме как придушить проклятую девчонку. Проклятая девчонка спала сном невинного младенца. Снейп грозно на нее посмотрел – она и ухом не повела. Он топнул ногой – она повернулась на левый бок. Он взял с тумбочки «Историю применения драконьей крови», передумал, двумя пальцами поднял валяющуюся на коврике туфлю и уронил на пол. Тонкс что-то пробормотала, махнула рукой и продолжила спать. Снейп покачал головой, левитировал кресло и с грохотом опустил его на пол. Тонкс подскочила, увидела рядом с собой мужчину и с визгом подхватила упавшее одеяло. Снейп почувствовал, что краснеет. - Доброе утро, мисс Тонкс, - сказал он самым язвительным тоном, на который был способен. Тонкс захлопала ресницами, обвела взглядом помещение и неожиданно заливисто расхохоталась. - Ой, не могу! Мистер… мистер Рочестер! Ой, мамочки мои! Вот ду-у-ура-то! Голубые… голубые как небо! – Она поднесла к глазам прядь волос и принялась хохотать с удвоенной силой. Снейп стоял рядом и беспомощно хватал ртом воздух. Он никогда не видел, чтобы смущение, раскаяние, самоуничижение и желание провалиться сквозь землю – то, что обязана была испытывать Тонкс, – выражались таким образом. Отхохотавшись, девушка смущенно подтянула одеяло повыше. - Отвернитесь, пожалуйста, я оденусь. Снейп автоматически отвернулся и в ту же секунду осознал, что занял стратегически невыгодную позицию. Для того чтобы с оскорбленным видом выйти из спальни, ему нужно было повернуться лицом к голой девушке, а этого ему не позволяли правила приличия и инстинкт самосохранения. Поэтому он молча стоял, уставившись в стену, и наливался злобой. За спиной у него раздавался шорох одежды и сдавленное хихиканье. Время от времени что-то падало на пол. - Можете повернуться, - наконец разрешила Тонкс. К этому моменту Снейп от злости окончательно потерял дар речи. Он повернулся, скрестил руки на груди и попытался выразить все свое негодование взглядом. Тонкс лучезарно улыбнулась в ответ. - Спасибо за ночлег. Я, наверное, пойду. Скажу девчонкам, что спала в оранжерее. И, профессор… Я, конечно, вчера здорово перебрала, но мое предложение остается в силе. Честное слово! продолжение следует
valley: Что ж он бедненький такую хрень читал? Вот откуда, оказывается, все проблемы. Змейша, ты монстр сатиры.
Анна (Ежиха): Мне кажется, или тут глумятся над Снейпом??
Nazarova Varvara: Изумрудная Змея так славно, очаровательно серьезно и очаровательно смешно одновременно
Lorane: Очень!
Пелегрин:
Оле-Лукойе: Совершенно очаровательный фик. Умный, легкий и достоверный одновременно. Замечательные персонажи - все.
Altea: Изумрудная Змея Прелесть какая! Совершенно очаровательная девушка, любого до белого каления доведет.
Изумрудная Змея: valley Там дальше будет все серьезно :). Ну, местами, во всяком случае. Такого винегрета я еще не писала. Анна (Ежиха) Тебе кажется. Nazarova Varvara Lorane Пелегрин Оле-Лукойе Altea Спасибо!
Ева: Ооо, как это великолепно, спасибо большое!! Круг чтения Снейпа убил наповал! Маленький тапочек: Изумрудная Змея пишет: Я никогда в жизни ни сдам СОВ на отлично Там, вроде, все-таки "не" должно быть:)
Изумрудная Змея: Ева Спасибо, поправила.
Изумрудная Змея: Nothing compares to you - Вустерский соус. - Гадость, наверное? Мне ни разу такое не попадалось. А это? - Перечная мята. - А у меня сливочная помадка. Попробуй вот эту, желтенькую. - Миндаль. Поправка – миндальный ликер. - Хорошо, что не скипидар. - И такое бывает? - Ну тебя, зануда! Когда Тонкс в первый раз, лежа на его подушке, протянула ему горсть Всевкусных Орешков и сказала: «Попробуй!», - потрясение Снейпа было сравнимо с тем, которое за неделю до того испытала сама Тонкс в той же постели. Ему прежде никогда не доводилось есть сладости лежа. Впрочем, за последние два месяца с ним произошло много нового и интересного. Он привел девушку к себе домой. Перед этим он устроил генеральную уборку. (Затем Тонкс убралась еще раз, но Снейп, во-первых, этого не видел, во-вторых, не заметил разницы). Он постоянно находил по всему дому разнообразные футболки: с желтокожими уродцами, бритоголовой девушкой, надписью «Ливерпуль» и номером на спине, словами «Я на этой земле с коротким визитом» (последнюю Снейп из суеверия выкинул). Он слушал популярную музыку, чего с ним не случалось с конца семидесятых. У него на кухне что-то готовил посторонний человек. На зеркале в ванной он три раза обнаруживал надписи, сделанные губной помадой. Один раз это были слова «Я тебя люблю». - Как жаль, что ты болеешь за «Манчестер», - невнятно сказала Тонкс, ероша ему волосы. – Я бы взяла тебя посмотреть, как мерсисайдцы представляют новичков. - Я не болею за «Манчестер», сколько можно тебе повторять. Меня мало привлекает игра, в которой одиннадцать игроков гоняются за одним-единственным мячом, и при этом никто из них не летает. Такой примитивизм меня удручает. Я болею за… - «Сорок Сассекса», - подхватила Тонкс. – И за сборную Франции, потому что ты презираешь дешевый патриотизм. Кстати, напомни мне, как выглядит дорогой патриотизм? - Точно так же, как и дешевый, но из министерской ложи. Разве что крику меньше и пивом не так пахнет. Тонкс сладко потянулась. - С ума сойти, я влюбилась в человека, который не болеет за «Ливерпуль». Папа меня проклянет и выкинет на улицу в одной рубашке. Снейп представил себе это зрелище, глубоко вздохнул и небрежно сказал: - Это мой самый главный недостаток. Слово «влюбилась» он пропустил мимо ушей. Он твердо знал, что Тонкс его не любила. В его постели она оказалась благодаря сочетанию разбуженных гормонов, авантюрного склада характера и цепи непредвиденных случайностей, и глуп тот, кто требует от женщины большего. О своих чувствах он предпочитал не думать. В любом случае, это не имело никакого значения. Тонкс проглотила последнюю конфету, облизнулась и вылезла из-под одеяла. Снейп поспешно отвел глаза. Невинность и бесстыдство сочетались в ней ровно в такой пропорции, чтобы постоянно заставлять его терять самообладание. Она начала одеваться, напевая. Застегивая бюстгальтер, она сообщила, что прошло семь часов и пятнадцать дней. Разыскивая джинсы, поведала, что уходит из дома каждый вечер и спит весь день. Натягивая майку, похвасталась, что может ужинать в модном ресторане. И, обернувшись к Снейпу, призналась, что ничто не сравнится с ним. Ничто. В начале второго куплета она повернулась к зеркалу и начала себя рассматривать. Ее пение превратилось в задумчивое мычание, но Снейп слышал эту песню столько раз, что выучил слова наизусть. Тонкс жаловалась, что ничто не остановит ее одиноких слез, что она пошла к доктору, а тот оказался дураком, а сама улыбалась своему отражению в зеркале. Несколько раз она с досадой провела рукой по своим темно-каштановым волосам – Снейп четко дал ей понять, что никакой другой оттенок его не устраивает. В ту секунду, когда она собиралась во второй раз сообщить, что ничто не сравнится с профессором зелий С. Снейпом, в окно постучала сова. Снейп побледнел, вскочил, набросил халат и бросился к окну. В его мире совы приносили только дурные вести, причем такие, о которых нужно было узнать как можно раньше. Однако министерская сова, которую он впустил в комнату, проигнорировала его. Письмо было адресовано Тонкс. Через секунду комнату огласил восторженный визг. - Что ты вопишь? – раздраженно спросил Снейп. – Соседи подумают, что я тебя режу. А у меня такие соседи, что они могут прийти помочь. С ножами. Тонкс толкнула его на кровать, не переставая визжать. - Вот теперь я почти наверняка опоздала, - сказала она, отдышавшись. – Блин, блин, блин! Я такая счастливая! Снейп молча потянулся за письмом. «Уважаемая мисс Тонкс! Ваше заявление от 01.08.1991 было рассмотрено Авроратом. Сообщаем Вам, что Ваша квалификация по диплому признана достаточной для сдачи экзаменов. Ваше досье было проверено, судимости отсутствуют. Вам надлежит явиться в Аврорат 28.08.1991 в десять утра для прохождения экзамена по физической подготовке. При себе иметь палочку, медицинское свидетельство (форма 5М), обувь без каблука и данное письмо. С уважением, Гавейн Робардс, глава учебного центра». Тонкс лихорадочно застегивала джинсы. - Дай сюда, я опаздываю. Снейп молча разорвал письмо пополам. Затем еще раз. Затем Тонкс очнулась и вскрикнула. - Что ты делаешь? Ты с ума сошел? - Никуда ты не пойдешь, - сказал он сквозь зубы. – Я тебе не позволю. Это самоубийство, они не имеют никакого права набирать женщин после того, что было в первую войну. Я не понимаю, как тебе в голову пришла такая идиотская мысль. - Reparo, - тихо сказала Тонкс, и разорванные клочья письма соединились у нее в руках. Ее волосы медленно приняли ярко-красный оттенок. - Я сказал, что я тебе запрещаю! Дай сюда, дура! - Сам дурак, - ответила она, прищурившись, и аппарировала. Снейп встал, оделся и начал бродить по комнате, задумчиво давя в кулаке Всевкусные орешки. Мята, клубника, вишня, миндаль… продолжение следует
Изумрудная Змея: Sinead O'Connor - Nothing compares to you
Анна (Ежиха): чую, скоро начнется печаль
Изумрудная Змея: Анна (Ежиха) Начнется. Но не переживай, он длинный. Как начнется, так и закончится.
Мюмла: Э-э-эх, нельзя так с Тонкс, неудивительно, что шевелюра у неё покраснела. У них традиция уже семейная - "Я от бабушки ушел, я от дедушки ушет". От тебя, Снейп, и подавно уйдёт...
Изумрудная Змея: Мюмла А что поделаешь? Вот такой он male chauvinist pig.
Изумрудная Змея: Шалтай-Болтай «Все меняется к худшему», - думал Снейп. Хогсмид, который когда-то казался вожделенным городом грез, Парижем, Лас-Вегасом и Голкондой, превратился в жалкую деревушку, которой нечем было похвастаться, кроме кондитерских и магазинов игрушек. Розмерта, некогда воплощение земной любви, стала слишком аппетитной, чтобы вызывать настоящий голод. Он сухо кивнул ей, поднялся на второй этаж «Трех метел», постучал в дверь и вошел в комнату к той, что сильнее всего изменилась к худшему. - Добрый день, - сказал он сухо. Тонкс медленно подняла на него взгляд и кивнула. – Ты плохо выглядишь. Заболела? Она помотала головой. - Я себя чувствую, как Шалтай-Болтай. Это глупое имя показалось Снейпу смутно знакомым. Оно было как-то связано с далекими временами, когда промышленный кризис еще не превратил сбережения его родителей в прах, а их брак – в пепел. - Шалтай-Болтай сидел на стене, - проговорил он медленно. – Шалтай-Болтай… свалился во сне. Тонкс кивнула. - Именно так. И вся королевская конница, и вся королевская рать не могут собрать меня обратно на части. - Похоже на то, - согласился Снейп, глядя на ее осунувшееся лицо и серые волосы. – Символом любви должен быть не голый розовый ребенок с крыльями, а дементор. Это чувство высасывает радость. - Что ты понимаешь? – сердито ответила Тонкс. – Ты никогда никого не любил. - Где уж мне, - вздохнул Снейп, усаживаясь в кресло. – Но ты ведь вызвала меня не за тем, чтобы сообщить мне эту потрясающую новость, верно? Так что же случилось? Что-то в Министерстве? Тонкс поморщилась. - В Министерстве все полны сдержанного оптимизма. Мы не можем не признать, что стоим перед реальной угрозой, но мы уверены, что сможем с ней справиться. Конец цитаты. Я уже говорила, что ненавижу сдержанный оптимизм? - Когда-то тебе больше нравился безудержный. Очевидно, это время прошло. - Свинья, - безо всякого выражения сказала Тонкс. – Холодная бездушная свинья. Снейп крепко взялся за подлокотники кресла. - Не буду спорить. Но мне хотелось бы понять, почему из всех теплых душевных людей, которые тебя окружают, ты выбрала именно меня, чтобы плакать мне в жилетку? Что, все остальные уже залиты твоими слезами по плечи? - Скотина ты все-таки. Да, они добрые душевные люди, и им меня очень жалко, и они мне сочувствуют… Только я больше слышать их не могу. «Бедняжка Тонкс», «голубушка Тонкс», «соберись, держи себя в руках», «у каждого облака есть серебряная подкладка», «жизнь – как зебра, после черной полосы всегда идет белая…» - А потом – большая задница, - продолжил Снейп. Тонкс неожиданно фыркнула. - Перл про зебру, как я понимаю, принадлежит Молли Уизли? Да, вся королевская конница и вся королевская рать не сравнятся с этой женщиной в упорстве. И в бестактности. Не понимаю, что случилось у тебя с мозгами, что ты отправилась рыдать у нее на плече. Что ты надеялась от нее получить, кроме набора банальностей? Тонкс опустила голову. - Когда тебе плохо… по-настоящему плохо… то хочется, чтобы тебя пожалели. На это Снейпу было нечего ответить, поэтому он начал разглядывать комнату. Розовые обои, украшенные порхающими колибри. Портрет Сесилии Уорбек на одной стене, плакат сборной Англии по квиддичу – на другой. Кровать, намного более потрепанная, чем вся остальная мебель. Легкий, но навязчивый запах гелиотропа. - Что именно тебе от меня нужно? Тонкс обхватила колени руками. - Ты можешь узнать у Рема, почему он так со мной? Не просить его ни о чем, не стыдить его, а просто спросить – почему? Снейп сплел пальцы рук и хрустнул суставами. - Это я тебе и так могу сказать. Ремус Люпин – так называемый благородный человек. Любой его поступок направлен на благо ближнего. Он никогда не заботится о себе, только о других, и если что-то, необходимое другому, доставляет неудобства или страдания ему самому – тем хуже для него. - Вот поэтому я его и люблю, - резко сказала Тонкс. - И поэтому он будет действовать для твоего блага, пока ты не взвоешь от тоски. И после этого – тоже. Наплевать, как сильно ты страдаешь, главное, чтобы ты была счастлива. Только не проси меня растолковать тебе этот парадокс. Я-то, как ты знаешь, совсем не благородный человек. Тонкс уставилась на носки своих туфель. - То есть, ты думаешь, что мне не на что надеяться? - Почему – не на что? Можешь надеяться на то, что лет через десять тебе станет легче. Помимо всего прочего, это оправданная надежда. Я бы даже назвал ее реалистичной. Тонкс неожиданно рассмеялась. - Хорошенькая перспективка, ничего не скажешь. Да уж, умеешь ты утешить. Ладно, мистер Реалист, последний вопрос, и я ухожу. Скажи, я могу понравиться мужчине? Сейчас, такая, как я есть? Снейп внимательно осмотрел ее серые волосы, осунувшееся лицо и похудевшие руки. - Ты никогда не была красавицей, поэтому я бы не сказал, что твоя внешность сильно пострадала. Без этого клоунского цвета волос ты выглядишь, может быть, менее ярко, но более… вменяемо. С телом, я надеюсь, у тебя не произошло никаких непоправимых изменений. Хотя в мантии этого все равно не разглядишь. Думаю, если бы ты опять начала носить твои малоприличные бесполые штаны, то у тебя было бы несколько больше шансов привлечь внимание. - Мне казалось, тебя бесят мои джинсы, - задумчиво сказала Тонкс. - Несомненно. Я всегда находил неестественным стремление носить одежду не своего пола. Однако если ты задашься целью подчеркнуть достоинства своей фигуры, особенно сзади, то джинсы подойдут тебе больше, чем мантия. Я ответил на твой последний вопрос? Тонкс прикусила губу. - На предпоследний. Снейп почувствовал, как воздух стал густым и вязким. - Я тебя слушаю, - выговорил он с трудом. - Я тебе нравлюсь? Все еще нравлюсь? Ты мог бы… со мной… - Что ж, это можно обсудить. И время перестало существовать. Это было самым лучшим в Тонкс: не ее болтовня, не умение смеяться и смешить, не горячая кожа, а то, что она умела останавливать время. Рядом с ней не выдерживали ни прошлое, ни будущее – одно только настоящее. Здесь и сейчас. До той минуты, когда Тонкс ахнула, вцепилась ему в плечи и крикнула: «Рем!». После этого время возобновило свое течение. «Если она достанет Всевкусные орешки, я ее убью, - отрешенно подумал Снейп. – Задушу. Интересно, что Альбус станет делать, когда меня отправят в Азкабан?» - Этот последний аккорд был, пожалуй, лишним, - сухо сказал он вслух. - Извини, - пробормотала Тонкс в подушку. Снейп встал с продавленной кровати и начал одеваться. - Ты могла бы меня предупредить, что собираешься воображать своего оборотня. Я бы даже мог тебе подыграть: укусить тебя за плечо, повыть… Тонкс резко обернулась к нему. - А вот этот последний аккорд точно был лишним, Северус. - Кто знает, Нимфадора, кто знает? В дверь, которую он аккуратно закрыл за собой, глухо ударилась подушка. продолжение следует
valley: Изумрудная Змея
Altea: Изумрудная Змея Эх, вот чего обычно не хватает пейрингу СС/ГГ (как и РЛ/НТ в каноне, имхо) - немного юмора и цинизма. Офф: "малоприличные" пишется в одно слово.
Изумрудная Змея: valley Altea Спасибо, поправила.
Бран: Роскошно! Вот никогда я этот пейринг не понимала... а поди ж ты!
Изумрудная Змея: Бран Этот пейринг - совершенно безнадежное мероприятие. Но если смириться с этой мыслью, то все остальное очень легко складывается.
полная версия страницы