Форум » Большой зал » Самозванец (Барти Крауч и слизеринцы, джен, юмор, макси) (продолжение) » Ответить

Самозванец (Барти Крауч и слизеринцы, джен, юмор, макси) (продолжение)

Плакса Миртл: Автор: Плакса Миртл judgelinch@rambler.ru Бета: Helen Рейтинг: РG Размер: макси Направленность: джен Пэйринг: Барти Крауч-мл., Люциус, Снейп, Дамблдор, мародеры, Нарцисса Жанр: приключения/юмор Статус: закончен Саммари: Войнушка мародеров со слизеринцами на фоне уроков магии. AU. UST. Сиквел – «Чернокнижники» Отказ: Хогвартс придумала Дж. К. Роулинг, а у меня – понеслась душа в рай!.. Завелась, понеслась, полетела! Раззудись, плечо, размахнись, рука! Примечание: Отзывы шлите на мыло, для того оно и написано.

Ответов - 3

Плакса Миртл: Часть 12. В первый день после каникул Дамблдор перед завтраком испортил всем аппетит. Он поднялся и возгласил: – Прошу минуту внимания! Студенты, все вы читали в газетах, что оборотень Фенрир Грейбек сбежал из психбольницы св. Мунго. Он направился в Шотландию, уже загрыз человека. Теперь у него есть волшебная палочка. Он вооружен и очень опасен. Как известно, Фенрир предпочитает легкую добычу – детей. В связи с чем велика вероятность, что Фенрир аппарирует в Хогсмит и будет искать себе легкую добычу в районе Хогвартса. А наше министерство магии, заботясь о вашей безопасности, выделило школе охрану. К нам прислали четверых дементоров. Они будут стоять с севера, юга, востока и запада от школы и охранять Хогвартс. Отныне студентам запрещается выходить из школы. Прогулки в Хогсмит запрещаются. Пока Грейбека не поймают. Сигнус Блэк пришел на урок и объявил: – В прошлом году всех вас директор Дамблдор научил создавать патронуса. Ввиду теперешней обстановки это умение вам может очень пригодиться. Сами понимаете, почему запрещено покидать здание школы – отнюдь не из-за Фенрира. Это в Лондоне он, когда бродячие собаки кончились, на людей кидался, а здесь – сельская местность, у людей свиньи, коровы, куры, гуси. Нет, выходить вам нельзя НЕ из-за Фенрира. Из-за дементоров. Защитнички, охраннички! Это от них людей охранять надо... А вот сейчас мы с вами и повторим, не разучились ли вы выпускать патронуса. Лили Эванс подняла руку: – Профессор! А правда, что дементором поцелованные лежат, не говорят, не ходят, тупо смотрят перед собой, и так много-много лет... Пока родственники не перестанут их кормить. – Кто тебе такую глупость сказал? – Эстелла. – Встань, Эстелла. (Гриффиндорка поднялась.) Ты грязнокровка? – Да, сэр. – Это ты слышала про магляцких коматозников. У тебя в голове каша, путаешь магляцкие реалии с нашими. И таким некомпетентным студентам я скажу: смерть есть вылет души из тела. Куда она после вылета девается – этим вопросом занимается религия, а не магия. Здесь ясно: душа пошла на пищу дементору, а без нее тело функционировать не может. Эстелла густо покраснела и рухнула за парту. Лили продолжала донимать Сигнуса: – А что значит – «поцелованный дементором хуже, чем мертв», сэр? – Хуже, чем мертв – это значит, что у него будет неподвижный портрет. Как маглы рисуют. Ты не поговоришь с его душой на спиритическом сеансе. – А ваши зомби вам не говорили, куда девается душа? – Эванс! Зомби отвечают на конкретные вопросы. «Кто тебя убил». «Куда ты перед смертью денежки спрятал». Что я тебе точно скажу – после смерти человек теряет склонность философствовать. * * * Зеленая гостиная с девизом «Чистая кровь» гудела от возмущенных голосов. – А где курить? Нельзя выходить из школы, в туалете нельзя, в общаге нельзя под страхом выселения! Сами преподы не курят, а студенты для них не люди! – возмущалась Скитер. – Папа курит. – сообщила Белла. – У твоего папы свой кабинет. – Вокруг школы дементоры шатаются, а Рита дальше сигареты не видит! – От чего нас охраняют? От всякого здравого смысла! Твой отец прав, эти охраннички опаснее Фенрира! Барти раскручивал голубые четки на хлипкой нитке и бросал в воздух. Нитка рвалась, а задачей Барти было – успеть собрать бусины магией, чтоб они не разлетелись по углам, а слетелись в подставленную ладонь. Сложным было то, что Барти пытался собрать бусины без палочки, стихийной магией. У него еще ни разу не получилось притянуть к себе все бусины. Пара-тройка приземлялась в руку, а остальные разлетались, и тогда приходилось доставать палочку и подзывать их традиционно – на Акцио. Одна бусина в полете угодила Снейпу в бровь. Он с отвращением произнес: – Тебе не надоело? – Я тренируюсь. – Зачем? – На случай, если у меня в бою выбъют палочку, расщепят или сломают. – Или руки оторвут. – подсказал Снейп. – Руки ТЕБЕ ученички оторвут, если будешь много двоек ставить. – Таких агрессивных идиотов, как ты, много не бывает. – Чему ты радуешься! Учителишкой! Преподавать зельеварение тупорылым малолеткам! Ах да, я забыл, что ты грязнокровка, а твой отец – магляцкий водопроводчик! Для тебя даже такая работа кажется престижной, это ж не ремонтировать маглам унитазы. – Ты доиграешься, Крауч, что тебя приговорят к Malleus Maleficarum. [18] Лишат тебя магической силы, сам пойдешь маглам унитазы ремонтировать. Барти схватил Снейпа за волосы и пригнул к столу. – Ы-ы-ы, пусти! – хрипел Снейп. – Барти, отпусти. – распорядился Слагхорн. – Северус, а ты сам виноват – спровоцировал, ибо оdium ex offensa vitabis neminem lacessendo. [19] К манжете и ладони Барти прилипли длинные черные волосы. Он аккуратно завернул трофеи в бумажку. – Наигрался? – пробубнил Регул Блэк. – Верни мои четки. – Получив голубые четки, он намотал их на пальцы и поинтересовался: – Кстати, ты каким мракоборцем будешь? Специалистом по нечисти, модификатором памяти, модификатором реальности, штурмовиком? – Штурмовиком. Как мой отец. – Барти облизнул верхнюю губу. – А что? – Брат просил у тебя узнать про академию и вступительные экзамены, для Джеймса – он думает в Мракоборскую академию поступать. А Сириус не хочет с Джеймсом расставаться. Тоже подумывает в Мракадемию... Барти стало смешно. – Они вступительные провалят... Что они умеют, кроме как превращаться в зверей? – Они в Антиоборотневый отдел хотят. – Мало ли что они хотят. – Мама против. Говорит, не должен мой сын быть мракоборцем поганым... Сорри! – А если даже и не провалят вступительные, их отчислят. Там не только боевой магии учат. Вставать в пять утра, зимой в шесть, морщинисто заправил постель – двадцать пять отжиманий, идешь не в ногу – десять приседаний... Отжимания, приседания, подтягивания на турнике, бег, ползанье по земле с препятствиями – каждый день в любую погоду. Всё на скорость. Плюс плавание, плюс бокс, плюс каратэ. Если кадета увидят с пивом, пусть даже за территорией академии, сразу вылетит с большим «у-ухом». – Я передам Сириусу. Уверен, он передумает... – А ты-то как там будешь учиться?! – поразился Рабастан. – Я потому и попросился у Шляпы в Слизерин – в детстве по наиву думал, если поступлю в Слизерин, меня не возьмут в мракоборцы. Потом понял, что темномагический колледж – это так, название одно, а учат все одно и то же. – Паскудно, когда работу за тебя родители выбирают. – прочувствованно сказал Рабастан. – А твой папаша – всю жизнь коллекционировал боггартов, а сейчас распродает! Тоже будешь людям боггартов продавать. – сказал Регул. После уроков волосы Снейпа немедленно и пригодились. Оборотное зелье у Барти было. Он сварил его на каникулах, в перерыве между чтением Конан Дойля и Эдгара По. Барти кинул волоски в стакан с панацеей – и фыркнул, подумав, что и Дамблдору за клевету отомстит, и Снейпа лишит работы. Подойду к директору и прокляну какой-нибудь детской порчей. «Подавитесь слизняками, директор». И пусть потом весь день отплевывается. Барти уже и аргумент придумал: «Вы меня не защищаете от мародеров. Они меня оскорбляют, обижают, а вы им даже слова поперек не скажете. Еще и заставляете меня варить Волчьелычное зелье и носить его моему заклятому врагу – Люпину». После такого Дамблдор точно не оставит Снейпа работать в Хогвартсе. Пусть катит в маглятник слесарить. Но в этот день все мешали Барти осуществить задуманное. В коридоре общежития подошла очкастая Рита Скитер и заказала зелье Дальнозоркости. – Я наизусть не помню рецепт, – сказал Барти. – Поинтересуйся в библиотеке. – У меня нет с собой пропуска в Запретную секцию. А обратно в общагу за ним лень тащиться. В другой раз, ОК? – У меня с собой. Только не в Запретную секцию, в общую. Пришлось тащиться со Скитер в библиотеку, рыться в энциклопедиях. – Принесешь мне ингредиенты, – распорядился Барти. – Трава нечуй-ветер, корень вороньего глаза... – ОК. Пошлю сову с заказом в ведьмоптеку. – Но не заказывай цветы асфоделей, собранных на рассвете перед первым звоном колоколов, в фазе луны растущей. – Почему их нельзя заказать в ведьмоптеке? – Потому что везде мошенники и саботажники! Как ты можешь быть уверена, что тебе продадут правильно собранные асфодели? Их даже срезать нужно, держа нож под определенным углом. Если существуют определенные рекомендации – где и когда нужно собирать травы, ни на кого не полагайся, всё сама. – Какой ты, Снейп, педантичный. – Я – светоч разума и кладбище эрудиции! – И недоверчивый. – А как же! А тебе, Рита, ничего – что после окончания действия этого зелья наступает побочный эффект в виде трехдневной полуслепоты? Будет зрение еще хуже, чем есть. Будешь ходить, натыкаясь на стены. – Где это написано? – Вот! Третья сноска мелким шрифтом. – Этого еще не хватало. Почему наша классическая магия ничего не может сделать против близорукости? Только очки нацепить, как маглушка бездарная, – сказала Скитер, протирая очки платком. – Так не надо зелье? В очках походишь, – сказал Барти. Рита согласилась с аргументом и понесла сдавать библиотекарше энциклопедию, а Лжеснейп отправился к Дамблдору. Скрюченный позвоночник Снейпа пригибал Барти к полу. У зельевара был легкий насморк, передавшийся и Барти. Он шмыгнул носом, а платка в кармане не было – Барти поплелся в туалет сморкаться в руку. Уши заложило, а глаза заслезились. – Ага! Грязнокровка! Соплями щас захлебнешься! Эй, Сопливус! – завопили Поттер, Блэк, Петигрю и Люпин, переходя на галоп. – Мобиликорпусь его в нужник! – взывал Люпин. – Бить будем! – Я тя щас харечкой в унитаз окуну! – угрожал Сириус Блэк. – Ступефай! – защитился Барти. Сириус упал, сбив с ног и Питера. Барти со всех ног понесся наутек, ему попался на глаза гобелен «Суд Париса» – Барти знал, что там потайной ход. Он открыл ход заклинанием. Тут и мародеры подоспели. Барти прыгнул в темноту. Люпин с гиканьем устремился вслед. – Стоп!!! Все отошли от хода! Директор запретил выходить из замка! Коллопортус! Кирпичи в стене со стуком сдвинулись. Сигнус заблокировал потайной ход. Барти стоял в темноте, прижимаясь спиной к холодному камню, и прислушивался к собственному дыханию и биению сердца. Заглушенный каменной стеной голос Сигнуса пробубнил: – Как вы узнали про потайной ход? – Мистер Дамблдор дал мне карту, там всё написано. – ответил Люпин. – Зачем? – Чтоб я в полнолуние выходил из школы. – Сегодня полнолуние? – Нет, сэр. – Тебе Волчьелычное зелье дают? – Да, сэр. – Вот и уймись, Люпин! Двести баллов с Гриффиндора, – попрощался профессор Блэк и отбыл. Поттер постучал по камню, крикнул: – Эй, Снейп! Ты там, Снейп? – Грязнокровку замуровали! – промяукал Сириус. – Снейп, ты там сгниешь! – зловеще пообещал Петигрю. И мародеры с хихиканьем удалились. Барти оставалось только идти по прямой. Он зажег Люмос и побрел вперед. Как только мародеры скрылись, из-за колонны выскочил Малфой. Он не видел исчезновения Снейпа, зато оказался свидетелем перебранки мародеров с Сигнусом – решил не ввязываться и спрятался. Там Снейп, – подумал Люциус, глядя на кирпичную стену, – он же задохнется, надо его вытаскивать. Он прижался ухом к холодному камню, прислушался. Постучал по стенке и по звуку решил, что внутри полость. – Dissendium, – и Люциусу открылся узкий потайной ход. Малфой наклонился, заглянул. Снейпа там не было. Если ходом пользуется Люпин, – значит, путь не завален и выводит куда-то в окрестности Хогвартса. Наверно, Северус побрел искать выход. Жаль, что Люциус узнал про этот потайной ход слишком поздно, когда осталось доучиваться всего полгода. Но ход еще успеет пригодиться – ведь студентов официально не выпускают из замка. Послышались шаги, стук каблуков, голоса. Воображая себя спелеологом, Люциус полез в ход. Дементоры сидели на ступеньках Хога и играли в карты на человека. Дементор Дельта проиграл и рыскал по окрестностям школы, по хозпостройкам в поисках человека. Альфа, Бета и Гамма наблюдали издалека. Подземный ход выпустил Барти у подножия башни предсказаний, и ему навстречу выплыл дементор. Барти взглянул в черную пустоту под капюшоном и не смог оторвать глаз. Он не мог убежать, закричать, упасть навзничь. Барти застыл истуканом, дрожа от страха. Дементор наклонился над Барти и потянул из него душу. Проваливаясь в бездну небытия, Барти вдруг увидел в посеревшем мире серые зыбкие тени – души деревьев и камней, и из этого мира к нему придвинулось иссохшее, молочно-белое, со скелетно очерченными ноздрями, старческое лицо – застывшая печать мертвых чувств. Ледяные серые глаза с черными зрачками-омутами высасывали из Бартиного тела остатки жизни. Белые волосы дементора развевались, как кнуты вьюги, исполосовав воздух гранями преломляющейся реальности, проваливающейся в никуда. Барти видел, но ему это было все равно. Себя он уже не чувствовал, не помнил, не знал. – Экспекто Патронум! Получи, фашист, гранату! Краем угасающего сознания Барти вдруг ощутил яркую вспышку – не увидел, а именно ощутил. Внезапно он почувствовал собственное тело – холодное, разрывающееся от льдистой боли, но осязаемое. К Барти вернулось нормальное зрение – небо было серым и нестерпимо резало глаза слепящим светом, а под капюшоном дементора вместо старческого лица зияла черная дыра, и дементор летел, отброшенный серебристой, полупрозрачной, сотканной из оглушительно яркого света гарпией. – Снейпуля! Снейпуля, ты жив? Снейп, не лежи камнем, посмотри на меня! Люциус рухнул на колени возле бездыханного тела, приподнял отяжелевшую голову. Барти моргнул. Кто-то, непонятно кто, и неважно, кто, суетился вокруг него, поднял его в воздух заклинанием, помобиликорпусил куда-то, его встретила какая-то женщина, его куда-то положили. Барти не помнил, кто эти люди и как называются окружающие предметы. – Ему надо отлежаться, – говорила Памфри, – Энервейтом не поможешь. – А Снейп оклемается? Он будет ходить, говорить? – Будет. Видишь, моргает. – Снейп, Снейпуля, ты со мной? Барти застонал. – Он пришел в себя! – Люциус ликовал. – Снейп, узнаешь меня? Свет резал глаза. Барти балансировал на тонкой грани между спасительной, мутной, безмолвной чернотой, где нет мыслей и чувств, и ярким, разноцветным, скользким, полным боли днем. Чернота отодвигалась, таяла, теснимая красками и болью, и Барти было нестерпимо жаль, что его снова засасывает яркий водоворот. Хотелось вглубь, во мрак. Но под светом, льющимся из окна, мрак совсем растаял, сжался до двух крошечных точек в глазах наклонившегося над ним Люциуса. Малфой. Он отнял у него покой, парение в мягкой, безболезненно растворяющей черной глубине. Он схватил его за шиворот и швырнул в серную кислоту красок и страданий. Сверкает, как павлин, а кудахчет над ним, как курица. – У...хо...ди. Мне... плохо. – Снейп, почему?! Снейп? Я Снейп? Разве меня так зовут? Ах, все равно. Есть только тяжесть, боль и покалывание в заиндевевших пальцах. – Он еще не соображает. Хорошо – заговорил. Тебе лучше уйти, Малфой. А это еще что за фигура в несносно ярком платье и дурацком головном уборе? Где-то он ее уже видел. Неважно. Так больно и плохо. Люциус задержался в дверях, бросив на друга жалостливый взгляд. Памфри (Барти вспомнил – Памфри, медсестра) залила ему в глотку что-то горячее. Он закашлялся и уронил голову на подушку. Перед глазами поплыли пятна. Люциус влетел в гостиную: – Люди! Профессор Слагхорн! На Снейпа напал дементор! Я создал патронуса... Он в медпункте лежит, как коматозник, я так и не понял – он узнал меня или нет! Все загомонили хором, требуя объяснить подробнее, а Нарцисса незаметно выскользнула за дверь и поскакала смотреть на потерпевшего. – Снейп, мне сказали – на тебя дементор напал! – Дааа... Нарцисса подошла поближе и ужаснулась: – Снейп, у тебя ногти синие! И губы... – Мне холодно. – Северуса била крупная дрожь. – У меня в голове мутится. Положи мне на лоб свою руку. Чувствуешь, какой я холодный? Это жизнь уходит... – Жизнь не уйдет, Снейп, дементора прогнали! – Ты бы не могла меня обнять? Согреть меня своим теплом. – Точно у тебя, Снейп, в голове мутится. Снейп смотрел на нее пустыми, широко открытыми, блестящими глазами. – У меня совсем нет сил. Я не могу до тебя дотянуться. – Так молчи, Снейп, если нет сил. В медпункт ввалилось полкласса во главе со старостой. – Снейп, как ты себя чувствуешь? – солировал Люциус. – Уйдите все. – еле слышно прошелестел Снейп. – Скажи, пусть все уйдут. Я хочу видеть только тебя. – Все на выход, ему ОЧЕНЬ ПЛОХО! – скомандовала Нарцисса. Слизеринцы попятились и закрыли дверь. – Свет. Глазам больно. – Закрой. – Закрою – умру. – Я смотрю, ты умирать не собираешься. Болтаешь, как здоровый. Но в глазах Снейпа было столько боли, что Цисс тут же пожалела о сказанном. – Лежи и молчи. – Да. Только не уходи.

Плакса Миртл: После вторичного изгнания из медпункта Люциус печально зашел в свою комнату – а Снейп варит. – СНЕЙП???!!! – Я уже 18 лет Снейп, – сварливо отозвался зельевар, мусоля длинную грязную прядь. – Подай зеленую банку. Там написано – «Плакун-трава», для слепых. – Пошли в медпункт! – отмер Люциус. – Зачем? – Надо. Я хочу тебе кое-что показать. Пошли! – Люциус потащил его за руку. – Малфой, ты сдурел? Мое зелье! Я варю! Оно же выкипит! Люциус загнал Снейпа в медпункт. Снейп огляделся. На кровати страдал его двойник, рядом сидела растроганная Нарцисса. – Ну и что? – Вот! – Чем ты хотел меня удивить? У нас тут всего один оборотным зельем злоупотребляет. – И кто из вас самозванец? – с интересом спросила Нарцисса. – М? – она подтолкнула страдальца. – Тогда я пойду? Пока, Барти, выздоравливай. Лжеснейп застонал. – Перестань притворяться. – сказала Нарцисса. И ушла. Барти не притворялся. Дамблдор гневно вразумлял дементора: – Дельта, тебе английским языком объясняли – не подходи к ученикам. Получил патронуса? – Как вам объяснить... Не сдержался! Парень был особенно вкусный. Вам, смертным, этого не понять. Он был порочный, с особенной гнильцой. – Я обращусь в министерство и потребую увезти вас отсюда! – Обращайтесь, директор. Мы же не сами в ваш Хогвартс попросились. Мы – в служебной командировке. – Иди, Дельта... Опасно оставлять здесь дементоров. И в первую очередь для Северуса. Ты же знаешь, Гораций, что если дементор попробовал человека, но ему не дали завершить начатое – он будет преследовать свою жертву. – Может и ночью в спальню забраться, – предположил Слагхорн. – Альбус, может, пойдем сотрем Снейпу память? – Ты думаешь, Снейп будет жаловаться в министерство на собственных работодателей? – Надо, надо подстраховаться. У нас могут быть проблемы из-за инцидента со Снейпом. – Малфой уже на всю школу разорался, какой он герой – победил дементора. Снейп забудет – Люциус ему напомнит. – Сотрем и Люциусу, если надо будет. Директор и декан Слизерина поспешили в медпункт, подметая пол мантиями. – Северус, Люциус нам сказал, какое несчастье с тобой случилось. Счастливый ты человек, Северус, что у тебя есть такой друг, и что он рядом оказался. Мы сделали дементору Дельте строгое внушение. Тебе, Северус, ничто не угрожает. – Дамблдор медоточиво заговаривал зубы потерпевшему, пока Слагхорн подкрадывался к изголовью кровати с палочкой наизготовку. – Но ты, Северус, сам виноват в случившемся. Только ты и никто иной. Зачем ты проигнорировал мой запрет и вышел из замка? – Я болею, мне плохо, а вы меня еще и ругаете! – заныл Барти. – У меня всё болит... – Волосы болят? – вкрадчиво спросил Дамблдор. – Боляаа...АААА!!! Слагхорн и Дамблдор уже видели зрелище трансформации. Но невозможно привыкнуть к зрелищу чудовищной боли – наблюдать, как человека крючит, корежит, черты лица видоизменяются, кожа вспухает и перенатягивается... – Тебе не надоело? – возмутился Слагхорн. – Жаль, что дементор тебя до смерти не зацеловал! – огорчился Дамблдор. Вернувшись в зелененькую гостиную, Барти сразу направился к Нарциссе. Она спросила: – Зачем ты превратился в Снейпа? – Я смотрю, Снейпа ты пожалела. Как только узнала, что это я – сразу ретировалась. – Ты плохой актер. – Мое сознание помутилось. Я забыл, что я в чужом теле. Я не мог играть роль. Вел себя, как обычно. – Зачем ты вышел из школы? Там же дементоры! Если бы не Люциус, ты бы сейчас со мной не разговаривал! Иди к Малфою, скажи ему спасибо и извинись за то, что ты с ним дрался. Он тебе жизнь спас! – Не за что мне его благодарить! Он помогал не мне, а Снейпу. Если б я выглядел, как я, он бы пальцем не пошевелил. – Нет! Он бы не стал смотреть, как дементор тебя убивает. Он чище и выше всех твоих мелочных обид. Он не завистливый, в отличие от тебя. Нашел кому завидовать, в грязнокровку превратился! – Мне нужно было. – позеленел Барти. – У тебя нет личной жизни. И ты подсматриваешь за другими, хочешь прожить чужую. – Это ты виновата, что у меня нет личной жизни! Я тебя люблю, а ты мне не разрешаешь любить тебя! – Я хотела сказать, что у тебя нет своей жизни. Собственной. – Разреши мне. Как в песне поется: «Моей огромной любви хватит нам двоим с головою!» – Ты не умеешь любить. Барти открыл рот, чтоб запротестовать, но Нарцисса сделала жест – молчи, мол, я не всё сказала. – Ты не умеешь благодарить, не умеешь прощать, терпеть, а душа у тебя такая, что даже дементор подавился! – Ну пойду извинюсь перед твоим двоюродным братцем. – проскрипел Барти. – Может, тебе легче станет. – Сходи, сходи. Может, мягче станешь. – передразнила Нарцисса. – Малфой – он спокойный и незлобивый, не то что ты. – Что ты твердишь мне про лохматого Малфоя! – Барти захлебнулся словами и решил высказать наболевшее на чужом языке: – Je le sais, je vois souvent, que tu fais а lui les yeux doux! [20] – Ты еще и ревнивый. Ты очень неприятный. – Ты не знаешь, что такое «неприятный»! И я умею терпеть и прощать! Я прощаю, когда ты оскорбляешь меня мне в лицо! – фальцетом закричал Барти. К горлу подкатил комок, в глазах щипало. – Зачем я выжил? Я тебе не нужен! Тебе меня не жалко! Я ненавижу твоего обожаемого кузена! Если бы он не вылез со своим патронусом, ты бы меня сейчас не оскорбляла! – Если ты выжил, значит, ты еще для чего-то нужен. – глубокомысленно изрекла Нарцисса. – Никому я не нужен, – прогнусавил Барти, часто-часто моргая. – Ну ты пойди поплачь, я там не знаю, водички выпей. Успокойся. От такого предложения у Барти выкипели все невыплаканные слезы, в глазах потемнело от ярости, в ушах зазвенело. «Водички выпей!» Нога за ногу, как слепой, натыкаясь на прохожих и на мебель, он побрел прочь. Приплелся в свою спальню, плюхнулся на кровать и зарыдал. Опять поссорились! Как жить дальше? Барти чувствовал, что его жизнь пуста, и он заполнял эту пустоту безнадежными страданиями. Что же еще делать, о чем же еще думать? Если попробовать вытеснить из сознания, вырвать с корнем свою любовь, приносящую ему только отчаяние, и вести себя как раньше, – а чем он раньше занимался? Из квиддичной команды его выгнали, а про рефераты по предсказаниям, истории магии и нежитеведению не будешь всё время с интересом думать. Зареванный, красноглазый, с опухшим лицом, Барти приковылял на ужин. Как всегда, сел на самом краю длинного стола. – Снейп, ну как ты – выздоровел, уже нормально себя чувствуешь? – заботливо спросила Рита. Люциус поманил ее пальцем. Она наклонилась. – Это был Барти! Видишь последствия – что он ревел? Он превратился в Снейпа. На него напали мародеры, и он спрятался от них в потайной ход. – громким шепотом рассказал Люциус. – Вместе с моей внешностью он взял на себя и мои проблемы. – хмыкнул Снейп. – Я подумал, что там каменный мешок и Снейп может задохнуться. Полез его вытаскивать. – Эй! Грязнокровка! Мы слышали, к тебе дементор полез целоваться! Что ж он из тебя душу не выел! У-у-у! Дементор, дементор! Ха-ха-ха! Мимо шествовали мародеры. – Вспомнил гов... – мрачно начал Снейп. – Может, сказать кузену Сириусу, что это был Барти? Чтоб не дразнили тебя дементором. – Тогда мародеры тебе ноги переломают! Крауча спасал! Молчи уж в тряпочку, никто тебе за Крауча спасибо не скажет. – Я считаю, что их надо вернуть в Азкабан. Я слышал, что они если кого-то поцелуют, но их отгонят – они потом к тому человеку возвращаются, – сказал Люциус. – Барти – он лихой и придурковатый, но смерти ему я не желаю. Часть 13. На пасхальных каникулах Белла прогулялась в маглятник и приобрела наряд для выпускного. Нарцисса высмотрела у нее под кроватью коробку. – Белла, покажи платье. – На выпускном увидишь. – проронила сестра, загадочно усмехаясь. – Если я буду добрая и тебя приглашу. А тебе ж пить еще рано, тебя не приглашу! – И Белла склонилась над гладильной доской, разглаживая бесчисленные складки форменной плиссированной юбки. – Ну и ладно, подумаешь! Все равно оно из магляцкого сэконд хэнда, на следующий год на свой выпускной его оденет Андромеда, а через время – и я. Если оно не заразное! Ты помнишь, что тебе мама сказала о покупках из магляцкого сэконд хэнда? Хорошую вещь, чистую, не рваную, сдают в сэконд хэнд только псориазники, спидоносцы, сифилитики, прокаженные... – Я щас тебе уши утюгом прижигать буду, чтоб не вякала! Когда старших сестер не было, Нарцисса вытянула коробку из-под кровати, набросила на плечи, не надевая, длинное красное платье и посмотрелась в зеркало. Платье показалось ей старомодным. И вдруг – на руках, на шее, на груди заалели пятна, покрываясь корками и источая гной. Нарцисса взвизгнула, сорвала с себя это платье, сбросила одеяние в коробку, и вдруг из кармана засочился какой-то пар, поднимаясь вверх и уплотняясь. Нарси отскочила. Платье тряпочкой лежало в коробке, а посреди комнаты материализовался врач в белом халате и с фонендоскопом на шее. Врач зловеще взмахнул скальпелем и ускакал в коридор. Нарцисса выскочила следом и, прицелившись во врача, крикнула заклинание: «Ридикулус!» – но боггарт увернулся и метнулся под ноги нарисовавшемуся из-за поворота старосте Малфою. При виде Люциуса боггарт превратился в пустой кошелек. Малфой цепко схватил кошель, который панически затрепыхался, вырываясь из руки и клацая пастью-застежкой. – Кузен, отдай боггарта! – Кого припугнуть хочешь? – ухмыльнулся Малфой, борясь с сопротивляющимся кошельком. – Это не я. Белла его привезла. – Ты мне его подаришь? – сахарно улыбнулся Малфой. – А как же Белла? – Пусть аппарирует в Лестранг-холл, у папаши Рудольфа их много. Пятна у Нарциссы исчезли. Это боггарт, сидевший в кармане платья, создал ей иллюзию. Так Белла защитила свой наряд от любопытных (и злокозненных – могут и порвать, испачкать, разрезать) сестер. Люциус прибыл в спальню с пустым кошельком. При виде Снейпа кошель выпрыгнул у него из рук. Снейп поднял глаза от тетради... Посреди комнаты на когтистых лапах стояла чудовищная гидра. Шипастое тело венчали четыре головы: Поттера, Блэка, Петигрю и Люпина на длинных шеях. Они хором произнесли: – Привет, грязнокровка. Из ртов высунулись длиннющие языки с шипами на концах и потянулись впрыскивать яд в шею Северуса. – Вот это боггарт, – отмер Люциус. – Если тут устроить конкурс красоты боггартов, твой займет первое место, Снейп. – Убери, – прохрипел Северус, с размаху плюхаясь на кровать. – Ридикулус, – велел Люциус, и боггарт сдулся, преобразившись в лягушку, и прыгнул в подставленную обувную коробку. – Зачем ты его приволок? – с отвращением спросил Снейп. – Подарю мародерам.

Плакса Миртл: Сигнус изловил жаждущих пива мародерчиков при попытке воспользоваться потайным ходом. – Расцелуй вас всех дементор! Вы куда, бутылки сдавать??? А староста Эванс стоит на шухере! Обнаглели алкаши и грязнокровка! Эванеско бутылки! – Профессор Блэк, они ж денег стоят! – Кто там вякает? Грязнокровка Эванс вякает? А ну дыхни... Всё понятно! Вчера уже в Хогсмит бегали, а сегодня остатки довылакали и – бутылки сдавать и за опохмелом! Эванс, в туалет за ведрами воды! Будете мыть лестницу. Эванс, вернулась? Отнеси тряпки обратно. Вы будете мыть СОБСТВЕННЫМИ ВОЛОСАМИ! Сириус и Лили преклонили колени, окунули шевелюры в ведро и покорно завозили волосами по ступенькам, касаясь пола лбами и носами. Сигнус обернулся к Джеймсу и Питеру, которые не могли драить лестницу, ибо им было нечем. – Так, у нас тут двое стриженых? Помогу лысым! У Поттера и Петигрю отросли волосы до пояса. – Стоп! Рост волос прекратился. – На колени! Волосами лестницу мойте! Что ж она такая стерильная, – Сигнус закурил и стряхнул пепел. – А где оборотень? Люпин бы тут у меня не волосами тер, а языком своим поганым вылизывал! – Люпину плохо, – сообщил Поттер. – А, с перепоя? Тут на лестнице появился Дамблдор и возопил: – Сигнус демонит! – Агглюцио, – прошептал Сигнус. Сигарета вылетела из его пальцев и приклеилась к губе Поттера. – Джеймс, ты куришь? – поразился Дамблдор. – С утра поддатые и в потайной ход в Хогсмит лезли, за опохмелом. – сообщил Блэк. – Сигнус, но не волосами же! А Джеймсу и Питеру ты отрастил? – Волосами, Альбус, чтоб не пьянствовали. – Сигнус, ты предвзято относишься к этим четверым студентам! Сначала ты бросил их на кладбище, не умеющих аппарировать... – Сразу научились! Снейп и Малфой шествовали с Волчьелычным зельем в направлении общежития Гриффиндора и, посторонившись, пронаблюдали, как Дамблдор препирался с Блэком. Видя, что сейчас сердобольный директор освободит скрюченных гриффиндорцев от дисциплинарного взыскания, они быстро прошмыгнули по лестнице и спросили: – Эванс, какой пароль? – Вам зачем? – пробубнила Лили в пол. – Волчьелычное зелье несем! – Пароль – «Гиппогриф в шляпе». Слизеринцы явились к Люпину. Вервольф лежал на кровати и мучался абстиненцией. На стене были пришпилены деньрожденные открытки, подписанные Сириусу Блэку. – Поставь туда, не буду щас Волчьелычное пить, тошнит меня. Пока оборотень отвернулся заварить себе сладкого чаю, Люциус незаметно приоткрыл шкаф и вытряхнул из коробки боггарта. Захлопнув дверцу плечом, Люциус встретил обернувшегося Люпина невозмутимым взглядом, сжимая пустую коробку. – А что там? – Думоотвод. У Дамблдора одолжили. Слизеринцы ретировались. Вскоре, выжимая волосы и отряхивая пыль с мантий, Сириус, Джеймс и Питер прибыли в спальню. Гневно поведав Люпину о дисциплинарном взыскании, Джеймс потянулся к шкафу – переодеться, но застыл и прислушался. – Кто сидит в шкафу? – Там только мои вещи, – удивился Люпин. – Скелет??? – предположил Петигрю. – Сигнус подсунул??? – Что ты вякнул про Сигнуса, алкоголик несовершеннолетний? – раздалось от двери. – Простите, профессор, но у нас кто-то живет в шкафу! – Моль и старые пальто. – отмахнулся Люпин. – В шкафу? С пьяных глаз вам приглючилось? – поморщился профессор Блэк. Но тут сам услышал возню. – Сейчас откроем да посмотрим... – сказал Сириус. – Сумасшедший домовой эльф-фетишист! – догадался Петигрю. Сигнусу надоело: – В шкафу? Авада Кедавра! Все, теперь уже там точно никто не живет. Шокированные радикальностью мер мародеры воззрились на профессора Блэка. Поттер осторожненько отворил шкаф, и оттуда выпрыгнул Регул Блэк с Кубком школы по квиддичу. – Регул, ты сдурел? Что ты делаешь в моей комнате? – поразился Сириус. – Пацаны, я ему пароль не говорил! – Регул, как ты сюда пробрался? – спросил Люпин, подходя к слизеринскому ловцу. При виде оборотня Регул превратился в луну в облаках. – Ридикулус! – размахнулся Сигнус. Боггарт сжался до размеров воздушного шарика и с шипением полетел на выход. Взмахнув мантией, профессор Блэк зашагал на выход. Мародеры высунулись из комнаты, надеясь подсмотреть, во что у него превратится боггарт, но некромант миновал коридор, не встретившись с описывающим круги воздушным шариком. Поттер выскочил в коридор, прыгнул, поймал боггарта, внес в спальню и упал с ним на кровать, прижимая трепыхающийся шарик к груди. – Зачем тебе боггарт? – спросил Сириус. – Сигнусу подсуну. Давай коробку! – Коробки нет, вот бутылка пустая под кровать закатилась! – Давай в бутылку! Будет джинн! – Не, вы видали? – бухтел Петигрю. – «Авада Кедавра!» А если б туда кто-нибудь по приколу спрятался? – Это Люциус и Снейп принесли боггарта. – сказал Люпин. – Сюда только они заходили. Я не заметил, как они его туда засунули... Но больше некому. – Припугнуть нас решили? – фыркнул Сириус. – Хорошими намерениями дорога сами знаете куда вымощена... Мне уже щас интересно, какой у дяди боггарт! * * * Перед квиддичным матчем на кубок школы Барти зашел в комнатку с буквой М и обнаружил там Регула Блэка. Барти подкрался сзади к ловцу и спросил: – Морально готов к матчу? – Чего ты от меня хочешь? – огрызнулся Регул. – Сомнус Стернере! – Барти молниеносным движением палочки «зашил» Регулу веки. Ловец осел на пол по стеночке. Барти помобиликорпусил бездыханное тело в кабинку, усадил на унитаз и запер там, сжимая в кулаке несколько черных кудрявых волос. Он бросил волоски во флякончик с оборотным зельем и проглотил, мысленно произнеся тост: «За Пьера Де Кубертена. О, спорт, ты – мир, ты – наш кумир!» Он отправился в спальню Регула, взял его одежду и метлу, и вместе с Регуловыми соседями по комнате Трэверсом и Уилксом двинул в квиддичную раздевалку. Перед вылетом на поле Барти запихал флякончик в карман штанов – игра могла затянуться не на один час. Пока все гонялись за квофлом и лупили друг друга бладжерами, Барти висел с краю поля и высматривал снитч. Напротив болтался в атмосфере рейвенкловский ловец – негр Твейн. Барти вскоре заскучал и показал конкуренту язык. Твейн не реагировал. Барти корчил рожи, помахивая средним пальцем. Твейн отвернулся. Барти гаркнул: – Черного кобеля не отмоешь добела! Твейн покрутил пальцем у виска. Барти запел песню: Жаль, я родился слишком поздно, А то вступил бы в куклуксклан. Я говорю это серьезно Ублюдкам африканских стран. Горжусь: я – стопроцентный янки! Но черножопых кругом – тьма! Все ниггеры и негритянки – Вонючие куски дерьма! – Мы прослушали расистскую песню в исполнении Регула Блэка. – донесся с комментаторской скамейки голос Скитер. – Слизеринский соловей использует психологическую атаку на конкурента. А квофлом завладевает нападающий Рейвенкло... Пока Барти разорялся, Твейн заметил крылатый мяч и, сверкая белками глаз на черном лице, метнулся за снитчем. Барти развернул метлу и начал догонять Твейна. Негр толкнул его в бок. Пока Барти выровнялся, Твейн ухнул вниз за снитчем. Барти с воплем: «Грязный ниггер!» пнул его по голове. В этот миг у Барти задергалась кожа. Ощущая приближение трансформации, он потянулся в карман за панацеей, и в ту же секунду Твейн схватил его за ногу и тряханул, сорвав с Барти ботинок, а поскольку самозванец держался за метлу одной рукой, то и не удержал равновесие и сверзился. Барти трепыхался в воздухе, на невидимом щите барьерного заклинания, краем глаза замечая парящего негра со снитчем в поднятой руке. Рейвенкло выиграло с разгромным счетом 240:20. Глотнув оборотного зелья и поймав свою метлу, Барти спрыгнул на землю. Твейн описал круг почета и приземлился, к нему устремились его болельщики и соратники по команде. Пока они тискали Твейна, Барти ретировался. Следом в раздевалку прибыли Уилкс и Ликок и покрутили пальцами у висков. – Регул, ты с Луны свалился? – вежливо спросил вратарь Хьюитт. – Какого бэна ты там концертировал? – спросил Флинт. – А потому что я очень хорошо пою! Голосисто. – откликнулся Барти, стягивая зубами перчатки-митенки. – Тебе медведь на ухо наступил! – сказал Уилкс. – А может, мне группу собрать? А? Надо раскрутить Дамблдора на инструменты. Осталось только найти музыкантов, – юродствовал Барти. – Регул, ты свихнулся с ума! Какая группа! Мы из-за тебя проиграли! – напомнил Грэхем. – Ниггеру проиграли, обидно. – согласился Барти. – Ну и что, что он негр? – сказал Трэверс. Барти вынырнул из воротника свежей рубахи и отозвался: – Я расист! – Ну и дурак. Лично я негров люблю. А негритянок еще больше! Они такие же люди, как мы, просто с другим цветом кожи. – сказал Ликок. – Они уроды, смотреть противно. – гнул свое Барти. – Такой негр тебя на расплюнуть обыграл. – сказал Хьюитт. – Чего вы вшестером на меня орете??? Сами всего два квофла забили! А ты, Хьюитт, не ломай из себя самого умного! Девять голов пропустил! Это вы шестеро протормозили! А меня ниггер толкнул и схватил снитч! Я один не могу спасти вашу бездарную игру! И – Не – Надо – Делать – Из – Меня – Идиота!!! С этим воплем Барти выскочил из раздевалки, забыв метлу, и ускакал в Хог. Когда самозванец вступил в слизеринский подвал, Белла крикнула: – Подходи, Регул, не стесняйся! – Слышали, как ты пел! – присоединилась Рита Скитер. – Мы посмеялись! – Кто песню сочинял? Барти изрек: – В поезде написал! Когда ехал в Хогвартс-экспрессе с цветными рейвенкловцами... – Жалко, конечно, что он тебя толкнул. Прям из-под носа снитч выхватил! – Рита, не сыпь мне соль на рану! И без тебя наорала родная команда... Белла вытащила из-под воротника золотую цепочку со скрипичным ключом: – Смотрите, что мне Рудольф подарил!!! Рита фыркнула: – Так я тебе и поверила... Сама купила! – Нет! Это подарок! Лжерегул облизнул губу. Не будешь же говорить Скитер, что Белла нацепила Нарциссину цепочку. Барти прогулялся в туалет, принял свой лупоглазо-конопатый облик, прислушался – в соседней кабинке храпел Регул. Барти расколдовал его. Блэк пробудился, выскочил из туалета и понесся за метлой. Прибыв в свою комнатку, он выслушал поток упреков от Трэверса, Джагсона и Уилкса. Регул только глазами хлопал: – Как, уже матч был?! Уже??? Не гоните! – Это ты, Регул, не гони беса! – А почему я ничего не помню??? – Он не помнит! – всплеснул руками Джагсон. – Регул, это уже не смешно! – Пацаны, вы прикалываетесь, да??? – Не придуривайся, Регул! В этот миг к ним постучался староста: – Регул, тебя Дамблдор вызывает. – Люциус, скажи, сколько времени? – взвыл Регул. Малфой взглянул на свои золотые часы и сообщил: – Без двадцати пять. – Пять??? Но... Ты сейчас смеяться будешь, но они говорят, что уже был квиддич! Сейчас же должно быть утро! А я не помню, понимаете, не помню! – Что ты не помнишь? Сначала ты голосил песню про ниггеров, а Твейн сшиб тебя с метлы и поймал снитч. – Вы что, сговорились? – панически возопил Регул. – Ему память стерли! – ахнул Люциус. На шум из своей комнаты выглянул Снейп и изрек: – Всего три галеона – и я посмотрю твою память, правда ли ты ничего не помнишь. Регул проследовал в берлогу зельевара. Снейп заглянул ему в мозги и констатировал: – Провал в памяти. Темнота и тишина. Точно память стерли. Давай еще три галеона, я тебе солью свое воспоминание. Регул безропотно уплатил, обогатив аpre au gain [21] Снейпа шестью монетками, а свой мозг – отчаянием: «Боже мой! Неужели я это делал!» – А кто ему стер? – спросил Люциус. Снейп пожал плечами: – Для того и стирают. Люциус отвел его к Дамблдору. У директора сидел Твейн, попивая чаек и заедая мармеладками. – Извинись перед Джоном! – рявкнул Дамблдор. – Если он захочет тебя простить! – Дико извиняюсь! – Не паясничай! Джон Твейн тебя ничем не обидел! А ты его оскорблял за его цвет кожи, как ты мог при всем честном народе показать твою узколобость, Регул! Какая разница, какой он расы! А ты – наглый, развязный хам! Ни стыда, ни совести! За твое возмутительное поведение я назначаю тебе двухнедельную отработку. Ты должен сorrigendo mori proprii studere. [22] Будешь чистить ему ботинки. Купишь обувной крем и будешь чистить. В большом зале, утром перед завтраком и вечером перед ужином. Чтоб все видели. И так – две недели! Регул упал в обморок. * * * Выпускные экзамены ЖАБА отличались от обычных, завершавших каждый учебный год, и даже от СОВ – тем, что обычно студенты сдавали теорию, практическими были только экзамены по трансфигурации и заклинаниям. А вот 12 экзаменов уровня ЖАБА – сплошная практика. Экзамен по нежитеведению превратился в настоящую охоту. Хагрид потребовал подковать кентавров. Подковы прислал регистрационный отдел – они были заклятые на усмирение агрессии, с магическими «маячками» для контроля за перемещением нежити. Сами кентавры наотрез отказывались от таких подарочков, и студенты должны были подковать их насильно. Для этого пришлось гоняться за стадом по всему лесу. Кентавры отстреливались дротиками, и Хагрид наколдовал охранный купол, отражавший дротики и расщеплявший их на лету. Каждый должен был изолировать одного кентавра, сглазить Петрификусом Тоталусом и прикреплять подковы к копытам с помощью магии. Барти воочию убедился, что заклятие на усмирение агрессии и правда работает. Обзаведясь подковами и освободившись от обездвиживающего сглаза, кентавр заковылял в Запретный лес, вялый и присмиревший. После охоты у Памфри прибавилось пациентов: один хафлпафец свалился в яму, вырытую предусмотрительными кентаврами, один рейвенкловец получил по лбу копытом, его одноклассник, улепетывая, упал и сломал ногу, Эйвери был ранен в плечо дротиком, а еще двое хафлпафцев потерялись в лесу. Хагрид их нашел и вывел только через три часа. Они сидели на дереве и божились, что гигантский арахноид пытался запутать их в паутину, а они отстреливались заклинаниями. В результате кентавров подковали только Макнейр, Снейп и Крауч. Остальные не смогли изловить резвую и агрессивную нежить. Еще Гойл прицепил пойманному им кентавру одну подковку, но обездвиживающий сглаз преждевременно иссяк, и охромевший кентавр сбежал. Вторым экзаменом была трансфигурация. Барти вытянул билет – «Превратить сумку в крокодила» и наблюдал, как Питер Петигрю превращает чайник в бронзовую статуэтку кота. Как Питер ни старался, но трансфигурировать ее в живого кота не смог. – Профессор Макгонагалл, – ныл Петигрю, – не могу кота... Моя анимагическая форма подсознательно мешает, я же крыс... Какой-то психологический барьер, не могу... Может, в другое животное попробовать? – В билете у тебя написано: «Чайник в живого кота». Слабо, Петигрю. Увы! Ты у меня хорошист, считай – несчастливый билет тебе попался. Крауч, ты готов? – Да, профессор. Барти указал на лениво гревшегося на парте карликового крокодильчика, сжимавшего в зубах учебник трансфигурации. – Простите, профессор, от привычки носить книги я его ещё не отучил... Крокодильчик, дожевав страничку, потянулся к Минерве, подставляя чешуйчатую шею. – Это он хочет, чтоб вы его погладили. Макгонагалл убрала руки за спину. – А он у тебя вырастет? – поинтересовался Малфой, безуспешно колдуя над цветочным горшком (в билете было написано – «Цветочный горшок в жабу»). – Будет хорошо кушать – вырастет. Мягкая чешуя, совсем нежная – ребенок еще! – сказал Барти, почесывая рептилию под подбородком. – Малфой, общаться будете после экзамена. Работай, Малфой. – Не получается, профессор... – Пробуй. Пытайся. Уже полчаса тут стоишь... – Не могу. – Поставлю я тебе «Тролля» по трансфигурации. Стыдно, Люциус, очень стыдно! Крауч, почему я все еще вижу крокодила? Барти превратил рептилию в сумку, положил туда учебник – а на дне сумки остались зубы, портфель попытался откусить ему руку. Барти повезло, что Макгонагалл в этот момент отвернулась на вопль Гойла, укушенного кастрюлей, которую он пытался трансфигурировать в мопса. Барти облизал окровавленные пальцы, повторил заклинание, проверил здоровой рукой – зубы в сумке исчезли. Он предъявил Минерве сумку. – Со второго раза, я всё заметила. Но ты исправился, так что по сравнению с Гойлом, Малфоем и Петигрю – сделаю тебе поблажку, натяну тебе оценку. Барти выдохнул. Прытко Пишущее Перо вывело в ведомости «превосходно». * * * Направляясь на экзамен по предсказаниям, Барти встретил в коридоре Сигнуса Блэка и Дамблдора. Сигнус зачем-то присвоил снитч и, жестикулируя им, вещал: – По-моему, человек может чему-то научиться, только выживая в экстремальной ситуации. – Я не сторонник жестких методов борьбы за жизнь в экстремальных условиях. Если бы экзаменатором был я, я бы погружал их в иллюзию и смотрел бы, как они в своих видениях сражаются с нечистью или с врагами. – А дементоров вокруг школы ты самых настоящих поставил, не иллюзорных, гуманный Альбус. – Мне их министерство навязало, это было не мое распоряжение. – Крокодиловы слезы! У тебя нет детей, Альбус, чего чужих детей жалеть? – А ты своих детей, Сигнус, тоже дома заставляешь мыть пол собственными волосами? Барти было интересно, кого профессор Блэк подверг такому наказанию, но сейчас нужно было спешить на экзамен. Миссис Фэйтловер выглянула из кабинета и распорядилась оставить все сумки в коридоре под надзором Филча. Первыми зашли Барти, Руквуд и трое рейвенкловцев. Барти вытянул билет – «Гадание на решете». Миссис Фэйтловер написала записку, сложила самолетиком и выпустила в коридор. Обратившись к Барти, старая гадалка сказала: – У тебя украли какую-то вещь. Твоя задача – с помощью решета определить, кто что взял и куда спрятал. Твоя Сила сама повернет решето. Твое дело – отключить дедукцию, не размышлять, не подсказывать собственной интуиции. Барти взял решето, сверху решета привязал ножницы, концы ножниц поставил на своих средних пальцах. И запричитал: – Белый украл? Черный украл? Рыжий украл? Седой украл? Светло-русый украл? Темно-русый украл? Решето упало... – Давай заново. – Белый украл? Черный украл? О, решето повернулось, значит, черный украл! Высокий украл? Низкий украл? Толстый украл? Худой украл? Перечислением признаков внешности, предметов и возможных тайников Барти вышел на такой результат: украл черный, высокий, худой, а похитил он расческу и упрятал в цветочный горшок. – Попробуй вытянуть расческу с помощью Акцио. Проверим, правильно ли твоя Сила определила предмет и местонахождение. Дверь распахнулась, и расческа выскочила из цветочного горшка на подоконнике в коридоре. – А вор? Барти прикоснулся палкой к расческе и произнес: «Ревелио!» – Снейп. – Снейп, зайди! – крикнула гадалка. – Покажи записку. «Снейп, возьми у Крауча из сумки расческу и положи в цветочный горшок. Профессор Фэйтловер» – Иди, Крауч. «Превосходно». А ты, Снейп, раз зашел – тяни билет! * * * Последний экзамен – защита от темной магии. Профессор Блэк насыпал в череп лепреконских монет – все бронзовые, одна черная. Студенты тянули жребий. Кто вытянет черную монету с черепом – тому и идти. Вытянул Барти. Профессор Блэк вручил ему стеклянный шарик. – Учти, портал односторонний. Разбей шарик – окажешься на кладбище. Второй портал, который вернет тебя в Хог, ты должен отвоевать у зомби. Победишь зомби, вернешься – поставлю «превосходно». – Как выглядит портал? – Один из крестов. Найди его! Сигнус нацепил себе на лоб Глаз Циклопа на черной повязке. Второй такой глаз он встроил в снитч и пустил летать над кладбищем. Так он мог наблюдать из класса за происходящим на погосте. А студенты изнывали за партами в неведении и ожидании. Барти разбил шарик, перенесся на кладбище. Навстречу выскочил негр-зомби, с червяком в глазу, в остатках фрака, с болтающимся на шее, как удавка, галстуком. – Левикорпус! Зомби взвился в воздух и смачно плюхнулся на крест, и повис. Крест пропорол его насквозь. Зомби свалился на землю. У него отвалились рука и нога. Из дыры в боку свешивались кишки. Барти стал хвататься за все кресты подряд, но зомби поднялся и резво попрыгал на одной ноге, подметая пыль кишками. Оторванная рука побежала пальцами по земле и схватила Барти за ногу. Он упал. Сверху на него прыгнул зомби и схватил за голову, пытаясь шею свернуть. Но одной рукой не получалось. Барти впился ногтями в мертвую руку, сорвав лоскут темной кожи, но ведь зомби не чувствуют боли. Оторванная рука прыгала рядом и выдергивала у Барти из пальцев волшебную палочку. Оторванная нога пнула его в лоб. Зомби навалился, вжимая Барти лбом в почву. Кладбищенская земля набилась ему в рот. Барти удалось вытянуть из-под живота волшебную палочку, вырывая ее из скользких, черных от земли и мертвой крови пальцев оторванной руки. Борясь за жизнь, он собрал все силы в сгусток энергии и невербально произнес заклинание трансфигурации. Через пару минут на земле лежал черный кирпич, придавив шевелящую пальцами оторванную руку. Барти стошнило. Он поднялся, цепляясь за могилу, весь в земле и кровище, обвел мутным взглядом ощетинившийся крестами погост. Оторванная нога подскочила к Барти и пнула его в бедро. – Эванеско! Похоже, Сигнус защитил своего зомби от такого примитивного сглаза. Оставшуюся от зомби ногу пришлось превратить в кусок проволоки. Теперь нужно было найти крест-портал. Барти накинул на территорию погоста магический купол, закрепив его по линии кладбищенской ограды, и произнес «Ревелио Портус», сканируя на местонахождение портала. Крест в самом дальнем углу кладбища засветился. Барти побрел, шатаясь, натыкаясь на надгробия, обнял крест-портал и через пару секунд свалился в классе, у ног Сигнуса. Блэк зааплодировал. Барти поднялся на четвереньки и мутно взглянул на некроманта снизу вверх. Все расступились, никто руки не подал. Барти встал на ноги, тяжело дыша и облизывая губы. На зубах хрустел песок. Сигнус принялся его критиковать: – Не сразу сориентировались. Стратегия у вас отсутствовала. Вы разбрасывались. Пробовали все заклинания по очереди – какое подействует. С одним зомби вы справились, но если б я выставил против вас троих зомби – вы бы моментально растратили все силы, и они бы разорвали вас голыми руками. Впрочем, я вижу, что вы еще не истощены и сможете сегодня колдовать. Зато вы сделали выводы из вашего боя, когда искали портал – я уж подозревал, что вы станете бегать между могил, хватаясь за все кресты по очереди... Поставлю вам «превосходно», потому что вы пошли первым. Идите отскоблитесь, Крауч. Барти уковылял. – Второй зомби поднялся. – хмыкнул Блэк. – У меня пол-кладбища зомбей, они просто в могилках ждут. Как студент дойдет до портала, дезинтегрируется – следующий зомбик вылезает. Тяните жребий! Сириус Блэк. Репаро! – Шарик-портал склеился. – Держи. Сириус исчез. – Так, а это еще что такое? – ахнул Сигнус, приняв сигнал циклопьего глаза. – Сириус увидел зомби и аппарировал в неизвестном направлении. Домой к мамочке сбежал, что ли? «Тролль» Сириусу Блэку. Жребий! Мистер Малфой, я вас обрадую. Зомби будет женщина. Посмотрим, договоритесь ли вы с мертвой так же удачно, как с живой. Ха! Люциус при виде трупной старухи направил на себя палочку: «Левикорпус!» – и взлетел на дерево. Он сидел на ветке, а зомби трясла дерево. Сигнус схватил портал, перенесся на кладбище. – Малфой, слезайте! – Нееет! – вопил Люциус с дерева. Сигнус сломал ветку заклинанием. Люциус упал. – Уберите ее! – вопил Люциус, вцепившись в Сигнуса руками и ногами. Зомби остановилась, не смея атаковать своего некроманта. – Не будете экзамен сдавать? – Заберите меня отсюда! Сигнус отвел Люциуса к кресту-порталу, и оба возвернулись в класс. – Отвратительно, Малфой. Вон из класса. Тянем жребий. Мистер Петигрю, вам портал... Питер при виде резвой покойницы быстренько превратился в крысу и бегал от нее по кладбищу от креста к кресту. Когда посреди класса свалилась крыса, Сигнус возмутился: – Ах, надо было блокировку поставить – чтоб только люди порталом пользовались! Теперь крысы кладбищенские в Хог попрут! Ава... – Профессор!!! Он анимаг!!! – завизжал Поттер. – Уф! Не столько зомби испугался, сколько вас! Чуть не заавадили, профессор! – попенял Сигнусу Питер, принимая человеческий облик. Сигнус щелкнул зубами. Мозг Питера резанула мысль, что некромант видел через Глаз Циклопа, что это не простая крыса, а студент. Но Авады не пожалел. Блэк рявкнул: – «Слабо», Петигрю! Иди! Тянем жребий! Мисс Доннертер, берите портал... * * * – Двоим студентам в этом году мы вручаем красные дипломы. 12 СОВ, 12 ЖАБ. Оба отличника – студенты колледжа Слизерин, поаплодируем! Мистер Крауч вскоре пополнит ряды кадетов доблестной Мракоборской академии, а мистер Снейп останется у нас – работать лаборантом на кафедре зельеварения. На Барти и Северуса повесили золотые медали. Оба краснодипломника удалились за слизеринский стол, выслушивая нескончаемый поток банальностей, возглашаемых Дамблдором на каждом выпускном вечере. Мародеры сидели стайкой и шептались: – Мы с «Троллями» по защите в Мракадемию не поступим, можно и не пытаться. Моя мама будет довольна. – сказал Сириус. – А у меня с собой та самая бутылочка! – прошептал Люпин. – Заныкай! – велел Поттер. – Преподы подумают – там вино! – Подождем, когда закончится торжественная часть и обед и начнутся танцы! Когда Сигнус мимо пройдет – тогда выпускай боггарта! – прошептал Петигрю. Алкоголь на выпускном был строжайше запрещен. Преподы, конечно, тяпнули винца, а студенты запивали сладости соком. Если б не дементоры, охранявшие входы и выходы в школу, выпускники бы сбегали в Хогсмит за напитками покрепче. В Большом зале сидели не только выпускники, но и приглашенные ими друзья или родственники помладше. Белла не звала Нарциссу, но ее пригласил Барти. Он сидел рядом, касаясь под столом ее бедра коленкой, и все время старался передать ей что-нибудь из еды, как бы невзначай прикасаясь к ней. Нарцисса нацепила цепочку, кулончик-скрипичный ключ болтался в декольте ее самого нарядного платьица – белого сарафана с розовыми розами. Для улиц города – сарафан смотрелся празднично. Для выпускного бала – плебейски. Особенно контрастировал с Барти, который был во фраке. Когда невидимые эльфы убрали со столов и грянула музыка (из магнитофона – Дамблдор не стал приглашать музыкантов в осажденный дементорами Хог), Барти сорвался с места и повел свою даму танцевать. Нарцисса теоретически знала, что Луна светится не своим светом, а отраженным солнечным. Теперь она сама чувствовала себя Луной. Барти излучал либидо, а она отражала его, заражаясь. – Я буду после пар аппарировать из академии в Хогсмит. Тебе в третьем классе уже разрешат туда ходить. Там и встречаться будем. – говорил Барти, обнимая ее за талию взмокревшими руками и стараясь не отдавить ей ноги. У Сигнуса был тоже последний день – Дамблдор не стал продлевать с ним контракт. После выпускного мистер Блэк может катить в свой склеп вместе с дочками. Сигнус поменял дислокацию, решив присесть за слизеринский стол, вблизи которого топтались Нарцисса и Барти. Мародеры синхронно поднялись, делая вид, что идут танцевать. Эванс кинула на Поттера возмущенный взгляд – почему он ее не пригласил? – Эй, Люпин! – прикрикнул некромант. – У тебя в кармане бутылка? А ну ставь на стол! Оборотень выдернул пробку. Из бутылки выскочил воздушный шарик, описал в воздухе дугу и, подлетев к Барти, начал раздуваться, раздуваться... – А-а-а! Дементор, дементор! – дружно завопили мародеры, симулируя ужас. – Демеееентор!!! – подхватили все. Танцующие бросились на выход, не разбирая дороги и сшибая друг друга с ног. На полу образовалась куча мала. Дамблдор, Макгонагалл, Флитвик и Снейп синхронно выпустили патронусов. – Он вернулся! Попробовал человека и пришел доедать! – прохрипел Малфой. Барти не побледнел, а посерел. Он стоял истуканом и трясся от страха. Дементор наклонился над Барти и заглянул черной пустотой ему в лицо, накрыв Бартину голову капюшоном. Бессмысленные глаза закатились, и Барти грохнулся на пол в обморок. Шум и музыку перекрыл спокойный, но зычный голос Сигнуса: – Ридикулус! Дементор растаял. Дамблдор, Макгонагалл, Флитвик и Снейп погасили патронусов. Студенты переспрашивали друг у друга: «Всего лишь боггарт?» Только Барти валялся на полу. Сигнус подошел, потрогал бездыханное тело ботинком. – Не ожидал, что придется Крауча реанимировать. И этот человек охотился за кентаврами и дрался с зомби, а при виде боггарта – хлоп в обморок! – Это была «последняя капля» для него, после всех испытаний, которым его подвергли. – сказала Нарцисса. – Все остальные сдавали те же экзамены, – не согласился Сигнус. – Побрызгай на него минералкой! Барти разлепил ресницы. – Это был боггарт, вставай. Садись. Выпей воды, слабак, – процедил некромант. У Барти всё плыло перед глазами, он даже не осознал, что его обозвали слабаком и надлежит возмутиться. Он свалился на лавку, потирая шишку на затылке. Профессор Блэк поднялся, окинул взором Большой зал. Мародеры под шумок пытались смыться, а Филч нудел: «Вчетвером в туалет? Не пущу. По очереди пойдете...» Сигнус фыркнул. Из его палочки вылетели четыре хлыста, настигли мародеров и обвились у каждого вокруг лодыжки. Первым упал Люпин, потом и те трое потеряли равновесие и поехали по полу – Сириус на спине, остальные на животах, влекомые хлыстами. Близстоящие студенты отскакивали, а Сигнус сматывал нити, подтягивая к себе мародеров. – Прощальный сюрприз от четверых буйных студентов Гриффиндора? – процедил профессор Блэк. – О чем вы, сэр? – спросил Поттер с пола. – Пустите, мне веревка ногу раскровянила... – проблеял Люпин. – Мы уже не студенты, мы уже... – вякнул Петигрю. – Пока вы еще в Хогвартсе – вы студенты, и я имею право назначить вам дисциплинарное взыскание! Как ты «вовремя» подоспел, Альбус, – через плечо бросил некромант приблизившемуся Дамблдору. – Это Люпин сотоварищи выпустили боггарта. – Сигнус, но боггарт – это же безобидное привидение, он только напугать может! – Твои любимчики испортили выпускной! – Ах, мальчики пошутили! Правда, мальчики? Развяжи их, Сигнус. Безобидная шутка, никто не пострадал, зачем же взыскание, Сигнус? Не порти детям радость последнего школьного праздника... Сверкая глазами и мечтая утопить мародеров в озере, Блэк втянул хлысты в палочку. КОНЕЦ Примечания: [1] Cвобода, равенство и братство (фр.) [2] Разделяй и властвуй (лат.) [3] Говённо! (фр.) [4] Я сделал всё, что мог; кто может – пусть сделает лучше (лат.) [5] Враги рода человеческого (лат.) [6] Плохо пахнет! (лат.) Я задыхаюсь! (фр.) [7] Кому выгодно? (лат.) [8] Девушка выбрала меня (лат.) [9] Что и требовалось доказать (лат.) [10] И как открывается эта дверь? (фр.) [11] Глас народа – глас божий (лат.) [12] Не так ли? (нем.) [13] Cделанное ею (фр.) [14] Все смотрели на него и показывали на него пальцем (нем.) [15] Я думаю, следовательно, я существую (фр.) [16] Тафомания – от гр. «тафос» (могила) [17] На закате (фр.) [18] Молот ведьм (лат.) – гражданская казнь. Ритуал, лишающий мага силы. [19] Никого не задевая, ты избежишь ненависти, возникшей от обиды (лат.) [20] Я знаю, я часто вижу, как ты строишь ему глазки (фр.) [21] Жадный до наживы (фр.) [22] Стремиться исправить собственный характер (лат.)




полная версия страницы