Форум » Большой зал » "Не покидай...", гет, макси, драма, СС/ГГ, перевод (окончание 11-ой главы от 10.02.09) » Ответить
"Не покидай...", гет, макси, драма, СС/ГГ, перевод (окончание 11-ой главы от 10.02.09)
Lady Nym&Carolina: Автор: Michmak Переводчик: Caroline и Lady Nym Бета: Нари Гамма: viola Рейтинг: PG-13 Пейринг: СС/ГГ Жанр: Drama Диклаймер: Герои принадлежат г-же Роулинг и автору фанфика. Саммари: Иногда людей сближает не жизнь и даже не смерть. «Она здесь уже больше года, и он навещает ее каждый день в одно и то же время, не важно что на дворе – солнце или дождь. По нему можно проверять часы». Оригинальное название: "Heart With No Companion" Ссылка на оригинал: http://www.fanfiction.net/s/2056132/1/ Разрешение на перевод и на смену названия: получено Комментарии: шестая книга не учтена. Присутствуют элементы художественного пересказа. Ссылка на начало: http://www.snapetales.com/index.php?fic_id=1322 Разрешение от предыдущего переводчика (viola) получено.
Ответов - 105, стр:
1 2 3 4 All
Lady Nym&Carolina: Глава 6. Гермиона Гермиона Грейнджер потихоньку сходила с ума. Она чувствовала это, но ничего не могла поделать. Девушка изо всех сил пыталась удержать ускользавший рассудок, сохранить память и знания в этом кошмаре, но делать это становилось все труднее. Иногда она спрашивала себя – а стоит ли вообще стараться? Не легче ли перестать бороться и позволить себе стать сумасшедшей? Разве так не будет проще? За последние три недели Северуса она видела всего один раз. Один! Свои ежедневные визиты, помогавшие ей сохранять рассудок, он прекратил неожиданно и безо всяких объяснений. Первую неделю она боялась, что Снейп погиб. Медсестра Нетти Помфри прочитала ей о взрыве на уроке Зелий, но больше ничего не добавила. Когда он не появился и на второй неделе, Гермиона начала паниковать. Невыносима была даже мысль, что она потеряла его навсегда. Он был ее якорем, единственным, кто удерживал ее в реальном мире, не давая сойти с ума и навсегда затеряться в лабиринтах безумия. Она жила от одного его посещения до другого, дни проводила в ожидании его и потихоньку мечтала, чтобы он вновь коснулся ее волос. Он был постоянен, как солнце или луна. Он был так нужен ей… Она убеждала себя, что Северус вернется, как только сможет, но сама себе не верила. Без него дни сливались в единую серую тягучую массу, и ничего не разбивало их монотонного течения. Пытаясь бежать от тоски, овладевшей душой в отсутствие Северуса, Гермиона начала бродить по комнатам, созданным ее воображением. Она строила их все то время, что находилась в коме, пытаясь найти место, где могла бы не чувствовать себя несчастной и одинокой. Гермиона дорожила ими и в то же время ужасно боялась, что это – ловушка, часть проклятья, наложенного Малфоем, – свой собственный мир, мир одиночества. В первые месяцы неподвижности, когда она не могла видеть больше, чем могли охватить ее неподвижные глаза, Гермиона могла только мечтать о чем-нибудь, вспоминать прошлое или восстанавливать в памяти последний разговор со Снейпом. Потом она старалась не слишком увлекаться воображаемым миром и предпочитала проводить время в раздумьях и воспоминаниях. К счастью, Снейп всегда давал ее уму пищу для размышлений. Он не давал ее разуму впасть в оцепенение, но, что не менее важно, он не давал ее телу забыть, что такое простые дружеские прикосновения. Иногда он гладил Гермиону по голове, пару раз похлопал по плечу, но чаще всего она вспоминала невероятное ощущение его пальцев, перебирающих ее волосы. Она, конечно, не видела свою новую шевелюру, но слышала восхищенные реплики мадам Помфри и некоторых здешних медсестер, поэтому догадывалась, что кудри выглядят очень даже неплохо и, скорее всего, гораздо лучше, чем до стрижки. Первые попытки бежать от скуки привели к тому, что Гермиона стала создавать в уме всякие образы. Она представляла себе доску, на которой писала мелом то, что хотела бы сказать Снейпу по поводу статей, которые он читал ей накануне. Записав свои мысли, пусть даже только в воображении, она могла убрать доску как бы в другую комнату, и ей становилось значительно легче. Когда Гермиона снова представляла себе эту доску, то находила ее пустой. Разумом она понимала, что надпись не может там сохраниться, но опять упрямо писала, а потом изо всех сил старалась запечатлеть в памяти каждое слово. Она делала это снова и снова, пока надпись не стала сохраняться на доске. И через некоторое время девушка уже могла стирать, исправлять и дополнять то, что записывала раньше. Естественно Гермионин пытливый ум не мог остановиться на достигнутом, и она стала выяснять, что еще можно сделать с помощью одного только разума. Используя доску в качестве опорной точки или точки отсчета девушка с большим трудом, много раз разочаровываясь и начиная все сначала, создала в своем воображении целую классную комнату. Она вложила в нее много сил, рисуя фрагмент за фрагментом, но только потом, взглянув на уже полностью готовое помещение, поняла, как похоже оно на класс Зелий. Нельзя сказать, чтобы это была точная копия – высокие окна, всего четыре парты вместо двенадцати, два больших стула по обе стороны громоздкого снейповского стола, ну и огромная доска – вот, пожалуй, основные отличия творения Гермионы от оригинала. В создание класса Зелий, его класса, она вложила больше всего труда. Дальше дело пошло легче, словно, усвоив первый урок, разум осознал свои возможности. Играючи, как будто складывая огромный паззл, Гермиона создала школьную библиотеку, гриффиндорскую гостиную, свою старую спальню, Большой зал, правда, в несколько уменьшенном варианте, зато с таким же чудесным потолком, и даже прекрасный сад вокруг Хогвартса, которого на самом деле не существовало и который был полностью плодом ее воображения. Прекрасно освещенные каменные коридоры соединяли все эти помещения так, что девушка могла свободно передвигаться между ними. Со временем она начала чувствовать себя в этом странном доме очень комфортно. Он стал для нее тихой гаванью. В отсутствие Снейпа Гермиона проводила там почти все время. Особенно она любила класс Зелий, его класс… Это было первое ее творение и одновременно место, где она могла себя чувствовать словно рядом с ним. Комната надежд и мечтаний. Но когда Снейп прекратил свои визиты, Гермиона уже не могла возвращаться в этот класс со спокойным сердцем. Без Северуса не было надежды, остались только тоска и печаль. Иногда она впадала в отчаяние. Ведь как ни кричи, надрывая связки, никто, никто ее не услышит. Никто. Даже он. Неужели он никогда не вернется? В кабинете Зелий Гермиона больше не сидела. Когда Снейп перестал приходить, эта комната начала вызывать у нее чувство тоскливого одиночества. Теперь все время она в основном делила между гриффиндорской гостиной и своей спальней, обещая себе, что вернется в кабинет Зелий только после того, как снова появится Северус. А еще она стала просто лежать на кровати, ни о чем не думая. Если не концентрироваться на мыслях, можно почувствовать свой пульс, частоту дыхания… Сколько ее молодое здоровое тело сможет прожить вот так, словно растение? Ведь запас сил у него немалый, может пройти еще очень много времени, прежде чем оно все-таки уступит смерти. Гермиона не знала, что ее пугало больше – смерть или такая жизнь. Пожалуй… все-таки такая жизнь… Иногда единственное, что удерживало ее от безмолвных слез, было проигрывание в памяти визитов Снейпа, его рассказов и остроумных замечаний. Если и этого не хватало, Гермиона возвращалась к тем временам, когда она была живой и могла по-настоящему беседовать с ним, хотя на самом деле все разговоры сводились к едким, а иногда и оскорбительным высказываниям Мастера Зелий, доводившим впечатлительную девушку до слез. В те времена Гермиона его терпеть не могла. Жестокий и раздражительный, неприятный как внешне, так и по характеру – кому он мог понравиться! Как бы ей хотелось и сейчас думать о нем так же, это было бы намного легче. Но на память приходило и другое… Как он спасал ее жизнь и жизни ее друзей, охранял их и защищал от опасностей, которым они сами себя подвергали. Взгляд его черных глаз, в которых она видела только жесткую насмешку и лишь теперь поняла, какой в них светится ум и какое одиночество… И пьянящее ощущение его рук в ее волосах, когда он нежно пропускал длинные, только что выращенные пряди сквозь пальцы… И мягкое, насмешливое сожаление в его голосе, когда он первый раз появился в ее палате: – Мисс Грейнджер, и все-таки вы самая глупая и невыносимая девчонка, какую я когда-либо встречал.
Lady Nym&Carolina: К концу первой недели одиночества в созданном Гермионой мире вдруг появился человек – высокий, с желтовато-бледной кожей, тонкими губами, постоянно кривящимися в ехидной усмешке, и длинными черными волосами, падающими на лицо и закрывающими все, кроме большого носа. – Вы еще живы, – спросила его девушка, – или умерли? Конечно, воображаемый Снейп ее проигнорировал. Но Гермиона и без его ответа решила для себя, что он не может быть мертв, просто он почему-то, по каким-то важным причинам, временно не может ее навещать. Ведь поверить в его смерть означало признать свое поражение. Если его не станет, никто больше не поможет ей сохранить здравый рассудок. И никто больше не позаботится о ней… – Есть еще Гарри, – попыталась она убедить себя, – он тебя любит, ты ему нужна. Впрочем, Гермиона понимала, что сама себя обманывает. Конечно, Гарри заботился о ней, но его привязанность оказалась недостаточно сильной, чтобы удержать его возле превратившейся в растение подруги. Если бы он ее действительно любил, он приходил бы гораздо чаще. – Но и Снейпу ты не нужна, – сказал ей внутренний голос. – Нужна! – Он просто чувствует себя виноватым. – Я ему нужна! Он обо мне заботится. Он меня навещает. – Неправда. – Правда! – Ну и где он тогда? – Он болен. – Он мертв. – Неправда! – А какая разница? – Большая! Я о нем беспокоюсь. – Ты просто дурочка. Ты его совсем не знаешь. – Знаю! Мы нужны друг другу. Мы поможем друг другу. – Да ты его никогда больше не увидишь. Все кончено! Теперь ты всегда будешь одна. Гермиона пыталась игнорировать этот проклятый голос, она сбегала от него по запутанным коридорам воображаемого дома. Иногда ей удавалось заглушить его, но избавиться полностью не получалось никогда. – Никто не заботится о тебе, никто, никто… – Он обещал! – Он забыл о своем обещании. Иногда голос звучал тихо и словно бы всхлипывал. В таких случаях она кричала ему: – Заткнись! Заткнись и проваливай, не то я от тебя с ума сойду. – О, до этого уже немного осталось, – усмехался в ответ голос, и в нем звучали уже вполне снейповские нотки. А через неделю он вернулся. Гермиона как раз заканчивала мыться. Нетти что-то бормотала о ее волосах, старательно их промывая. Именно эти прикосновения к голове потревожили девушку в ее воображаемой библиотеке в воображаемом Хогвартсе. Она как раз доваривала зелье, а поскольку следить за ним было почти не нужно, то одновременно, чтобы расслабиться, читала статью, найденную в старой подшивке «Ведьминского еженедельника»: «Десять признаков того, что вы сошли с ума». Она поглядывала на кипящий котел и старалась не думать о неприятностях, ждущих ее в том случае, если зайдет мадам Пинс. Кончиком розового пера делала пометки на пергаменте, параллельно комментируя статью. «Слышите голоса – тоже мне новость… Пятьдесят помешиваний по часовой стрелке и не забыть блох гиппогрифа… Разговариваете с покойниками – ну да. Хотя не уверена, что этот признак можно засчитывать. Я ведь и раньше разговаривала с Почти Безголовым Ником, а разве я в то время была сумасшедшей?.. Влюбляетесь в неподходящих мужчин, которые только лгут вам и играют с вашим сердцем…» Дверной хлопок заставил ее вздрогнуть и уронить котел. Вязкое зелье разлилось по разложенным бумагам. Блохи гиппогрифа поскакали по столу, выкрикивая тоненькими голосами: «Пятьдесят баллов с Гриффиндора, пятьдесят баллов с Гриффиндора!» Проклятье! Гермиона нахмурилась, сосредотачиваясь на том, чтобы впервые за несколько дней полностью вернуться в палату. Перед глазами проявились знакомые белые стены и… кое-что неожиданное. Он. Он смотрел на нее, как на призрак. Руки Нетти продолжали перебирать ее волосы. Снейп еще несколько долгих секунд смотрел на Гермиону не отрываясь, а потом вдруг нахмурился и резко отвернулся. В душе Гермиона просто кричала от радости – он был в порядке! Он вернулся! Она забыла о зелье, о своих размышлениях, ей хотелось только, чтобы Нетти поскорее ушла. Ну пусть она наконец уйдет! Гермиона чуть не взвыла, когда на нее стали натягивать ночную рубашку – ведь та загородила ей Снейпа. Ах, как она наслаждалась сарказмом в его голосе, когда он сказал, что может дышать, и когда потребовал, чтобы его оставили в покое. И когда он, как прежде, подошел к изголовью и посмотрел на нее долгим взглядом перед тем, как сесть на свое обычное место, девушка почувствовала, что ее сердце буквально переполняет счастье. Он вернулся!
Lady Nym&Carolina: Гермионе хотелось, чтобы он что-нибудь произнес, например, рассказал ей, где он был и что с ним случилось. Но голос, который она так мечтала услышать, молчал. Боковым зрением она видела, что Снейп смотрит на нее, но не произносит ни слова. Она начала упрашивать его: – Дотроньтесь до меня! Поговорите со мной! Пообещайте, что никогда меня больше не оставите! – но слова эти звучали только в ее воображении. Через несколько минут Гермиона с изумлением поняла, что его низко склоненная голова уткнулась в ее матрас. Он уснул! Девушка чувствовала, как прижатое им одеяло сильнее натянулось на ее теле. Несколько прядей его длинных волос касались ее руки, щекоча кожу и заставляя вибрировать каждый осязательный нерв. Она ощущала его горячее дыхание, обжигающее ее бедро через тонкую ткань ночнушки… Гермионе безумно хотелось протянуть руки и зарыться пальцами в черные длинные волосы, провести ладонями по его голове, лицу. Она хотела услышать биение его сердца и убедиться, что он действительно не призрак, что он на самом деле жив. Чего бы она только ни отдала за то, чтобы повернуться, прижать его голову к груди, вдохнуть его дыхание… От него пахло зельями и, кажется, сандалом – этот запах струился по ее телу, делая его более чувствительным, чем когда бы то ни было. Гермиона чувствовала, что ее кожа пылает. Она никогда, никогда не ощущала себя более живой, чем в эти минуты. Она повторяла его имя раз за разом, почти крича: «Северус… Северус!» И услышала, как он нежно, почти благоговейно прошептал сквозь сон: – Гермиона… А потом все закончилось. Вернулась Нетти с чашкой чая, Северус проснулся и сразу отодвинулся. Гермиона не знала, что случилось, и не понимала, что же будет теперь. Все, что она поняла, – это что Снейп ушел, даже не взглянув в ее сторону, и сказал, что больше никогда не вернется. Сначала она не верила. Да и как она могла в такое поверить? Она убедила себя, что неправильно поняла его слова, что это была просто резкая фраза, типичная для его ужасного характера. Не мог же такое на полном серьезе сказать человек, который единственный не бросил ее в беде, человек, которого она узнала за этот год с совершенно неожиданной стороны. Но он не возвращался, и Гермиона совсем пала духом. Теперь она знала, что Снейп жив и здоров, он просто не хочет ее видеть. Он бросил ее, но она не понимала – почему. Вскоре Гермиона перестала считать дни. Нетти, как и прежде, разговаривала с ней каждый день, но девушка ее не слушала. Ей теперь было не важно, что будет дальше. Все, что ее хоть немного интересовало, – это ее воображаемые комнаты и… воспоминания, какими бы сладостно-болезненными они ни были. Она заставила себя вернуться к реальности лишь однажды, когда неожиданно зашел Гарри. Вот только… она не почуствовала никакой радости. Как бы сильно она ни любила Гарри, а она его действительно любила, все же это был не Снейп. Гермиона уже начала потихоньку возвращаться в свой выдуманный Хогвартс, когда вдруг услышала, что Гарри сказал что-то о «сальноволосом мерзавце». Она тут же очнулась и начала лихорадочно припоминать, о чем он вообще говорил. Кажется, Гарри виделся с Дамблдором, припомнила Гермиона его слова. До него дошли слухи, что Снейп ежедневно посещает больницу святого Мунго, и он зашел к директору, чтобы узнать, зачем профессор туда ходит. Гермионе стало ясно, что несмотря на то, что война уже закончилась, а так называемый «сальноволосый мерзавец» вообще спас Гарри жизнь, отношение молодого волшебника к Снейпу можно было назвать в лучшем случае двойственным. – Я знаю, что не имел права, Гермиона, – пробормотал он, – но я ничего не мог с собой поделать. Это его вина, что ты теперь здесь. Это он виноват, что я тебя потерял. Погибни он, и никто не горевал бы по нему так, как по тебе. Так, как я тоскую по тебе… Гермионе хотелось сесть и стукнуть его, чтобы он хоть немного повзрослел, но пришлось удовольствоваться безмолвным рычанием. Северус всем пожертвовал ради торжества их дела. Он обрек себя на одиночество, заставил людей смотреть на себя, как на зло, и все ради того, чтобы никто не догадался о той смертельно опасной игре, которую он вел. Гермиона не тешила себя иллюзиями и прекрасно понимала, какие страшные вещи он видел, да и творил, будучи Упивающимся Смертью и двойным агентом. Он не был приятным человеком, но он был настоящим человеком. А за то время, что он ее навещал, она успела понять, что он был еще и хорошим человеком. Под резкостью он скрывал боль от одиночества, и только Гермиона знала о его слабости. Девушка была уверена, что, догадывайся Снейп о том, что она все видит и слышит, он вел бы себя более осмотрительно. Судя по рассказам мадам Помфри, он всегда был очень сдержанным человеком, а уж после прошлой войны вообще закрылся ото всех. Но Гермиона уже видела его доброту, слышала, как он осуждал свои поступки, знала о его огромной преданности Дамблдору. Она знала его, знала настоящего Северуса Снейпа, а не тот фасад, который он демонстрировал людям. Он был сильно израненным жизнью человеком, чье доверие и дружбу теперь очень сложно завоевать. Мир был жесток к нему, и уже не раз он буквально собирал свою разбитую душу по частям, медленно и кропотливо. Но при этом он умудрился остаться цельной личностью с огромным внутренним благородством. Гермиона восхищалась им так сильно, что не смогла бы даже выразить это словами. В общем, когда Гарри ушел, она даже испытала облегчение. Не к ней он приходил. Он приходил для того, чтобы успокоить собственную совесть этим посещением забытой подруги. Его привели в больницу вина и стыд за то, что Снейп, которого он терпеть не мог, оказался единственным, кто навещал Гермиону ежедневно. Гарри раздражало, что Снейп делал то, на что у него самого не хватило силы духа. А теперь он не нашел ничего лучше, чем сказать ей: – Я хотел бы навещать тебя чаще, но это же совершенно бесполезно. Ты больше не Гермиона, ты всего лишь оболочка той девушки, которую я знал. Гермиона хотела возмутиться, но вдруг поняла, что это правда. Без визитов Северуса она медленно, но верно теряла связь с действительностью. Еще немного, и она действительно станет всего лишь оболочкой прежней Гермионы, телом без души…
Lady Nym&Carolina: Вскоре после короткого визита Гарри она нашла новую комнату. Большую, полную картин. Через несколько мгновений девушка застыла в растерянности. – О, Гермиона! – Рон смотрел на нее с картины, играя в волшебные шахматы и ухмыляясь. – Как ты думаешь, Гарри всегда будет проигрывать мне в эту игру? Она постаралась не закричать во весь голос. Потом долго вытаскивала его из картины и наконец крепко обняла. – Почему ты плачешь? Чувствуешь себя плохо из-за Гарри, да? – Я скучала по тебе, Рон, я так сильно скучала! – Почему? Я всегда здесь. – Ты умер, Рон. – Я знаю, – он подмигнул ей, – но это не так плохо, видишь? Я и тут как-то раз обыграл Гарри. Пошли, сыграешь со мной в шахматы. Эй, если сейчас я мертвый, ты думаешь, что можно обращаться со мной, как с Безголовым Ником? Гермиона быстро отпрянула от него. Она не могла этого выносить. – Гермиона, милая, почему ты не можешь навещать меня чаще? – проворчала её мама с соседнего изображения. Её руки были по локоть в мыле, так как она мыла блюдо в раковине. – Твой папа и я скучаем! – Мам, я тоже скучаю по вас! – прокричала она. – Почему вы меня бросили? – Увольте меня от ваших истерик, надоедливая девчонка! Неужели не заметно, что я пытаюсь игнорировать вас? – Профессор Снейп пристально смотрел на неё с другой картины. – Почему вы отравляете мою жизнь подобно чуме? – Вы больше не навещаете меня. – Разве я должен получать от этих визитов удовольствие? – последовал холодный ответ. – Наши разговоры были ничем иным, как запоздавшими попытки вернуть вас. – Вы сказали, что спасете меня! – Я слишком занят попытками спасти самого себя, мисс Грейнджер, – прошипел портрет. – А сейчас оставьте меня одного. Гермиона решила не заходить больше в эту комнату. Она начала прогуливаться. – Все кончено, Гермиона, – сказала она себе, как только прошла через пустой холл. – Первый признак помешательства – слышать голоса. «Он не вернется обратно, ты знаешь это». «И я этого боюсь». Голоса шептали резко, потом умирали и исчезали в вакууме, заставляя Гермиону чувствовать себя ещё более одинокой и покинутой, чем раньше. Стены рушились вокруг неё, и там, где она прошла, в пыли оставались отпечатки ее ног. Она спотыкалась снова и снова, но продолжала поиски другого пути. Она знала, что он был здесь, но везде, куда ни повернись, не было ничего, кроме дороги к смерти. Гермиона не понимала, куда несли её заплетающиеся ноги, но вот она набрела на черную, словно ночь, дверь в конце холла. В открывшейся комнате пахло гнилью и затхлостью, густой зеленый мох рос на каменных стенах. Деревянные парты, стоящие там, были покрыты влажной плесенью. Книги лежали наполовину открытыми, выцветшие страницы были в зеленоватом грибке. Как ни странно, Гермиона хорошо знала это место. Она пробралась мимо валяющихся камней и мусора и вошла в класс Зелий. Она подошла к креслу позади стола – его спинка была похожа на простой частокол. Два шкафа оказались единственным в комнате, что было нетронуто гниением. Она скучала по нему. Она даже не могла вспомнить, как звучал его голос. Все, что она слышала, – это её крики и звуки, отражающиеся в пустоте и тишине. Гермионе захотелось умереть. Конец шестой главы.
Pixie: Lady Nym&Carolina Большое спасибо, что продолжаете перевод этого замечательного трогательного фика! С большим удовольствием прочитала А вы планируете переводить оба финала? ;)
viola: Pixie Этот вопрос по-прежнему обсуждается:)
Pixie: viola О, даже так! А можно все же оба? Это пожелание от читателя :)
Lady Nym&Carolina: Pixie пишет: Большое спасибо, что продолжаете перевод этого замечательного трогательного фика! И вам спасибо! О, даже так! А можно все же оба? Это пожелание от читателя :) Такой вариант рассматривается :) Пожелание будем иметь в виду.
эла: Я, кажется, читала только один финал, очень-очень печальный. А есть другой? Хочу его...
Lady Nym&Carolina: эла пишет: Я, кажется, читала только один финал, очень-очень печальный. А есть другой? Хочу его... Под другим финалом имеется в виду финал без эпилога.
Талина: Меня устроит любой вариант. Просто не буду эпилог читать.
Lady Nym&Carolina: Талина пишет: Меня устроит любой вариант. Просто не буду эпилог читать. Хороший подход :) Я думаю, раз есть желающие прочесть эпилог, мы его обязательно переведём.
Lady Nym&Carolina: Не надо было туда возвращаться. Не так уж ему и нужно было её проведать, вовсе нет. Да и грудь ныла. Аппарирование из Хогсмида в Св. Мунго и обратно чуть не прикончило его. Он нахмурился, сидя в темноте в своем кабинете. Может, грудь болела и из-за только что опрокинутой стопки Старого Огдена, но он думал иначе. Если быть предельно честным, то вообще-то ему не верилось даже в то, что боль осталась из-за недолеченных легких. Казалось, сердце просто вырвали из груди. Больше он туда не пойдёт. Он снова глотнул и содрогнулся, ощущая, как огневиски прочертило огненную дорожку в горле. Сколько ещё придётся выпить, чтобы забыть о ней? Развратник. Все его иллюзии о том, кем он был на самом деле, разлетелись в клочья из-за девочки, которая никогда не поймёт, что она с ним сотворила. Это была кошмарная неделя. Он помнил, как вышел из больничного крыла на следующее утро после взрыва, чувствуя, будто табун диких гиппогрифов проскакал по груди. Поппи была в своём репертуаре: кудахтала над ним, как над ребёнком. Он не выносил, чтобы им командовали, особенно старые любопытные болтушки, вообразившие, что могут звать его по имени и немилосердно над ним подшучивать. Влив ему в глотку очередную порцию вчерашнего мерзкого пойла, она улыбнулась: − Нетти по камину спросила утром, как ты. Я сказала, что ты в порядке, милый, но в ближайшее время не появишься у Гермионы. Она просила передать, чтобы ты не беспокоился − мисс Грейнжер будет в том же состоянии, как и когда ты её видел в последний раз. Он изо всех сил старался не обращать на неё внимания, так как, несмотря на все его надежды, попытки испепелить её взглядами провалились. После принудительного утреннего сна, в котором ему привиделась очередная тревожная вариация на тему умирающей у него на руках Гермионы, зашёл Альбус, принеся копию «Ежедневного пророка». Желтая газетенка, преувеличивая в своей обычной манере, умудрилась одновременно превознести его на одной странице и обвинить на другой. Пока одна статья привлекала внимание к тому, как быстро он действовал, спасая жизнь Денису Криви, другая умудрилась невзначай намекнуть, что он специально устроил взрыв, чтобы немножко развлечься теперь, когда его работа двойным шпионом закончилась. Дамблдор был им недоволен, да Северус особо и не возражал. Если бы он был внимателен и поменьше думал о собственных проблемах на уроке, ничего бы не произошло. К счастью, Криви выжил, несмотря на рассеянность Северуса. Он содрогнулся от одной только мысли, сколько объяснительных пришлось бы писать, если бы этот болван и правда погиб. Поппи расхохоталась, когда он заявил об этом Альбусу. − Ну-ну, Северус, уж с нами-то не надо. Уж мы-то знаем, как ты любишь своих учеников. Снейп подумал, что предпочёл бы длительные раунды «круцио», чем терпеть и дальше её дурацкие замечания и намеки. На следующее утро Поппи позволила ему наконец покинуть больничное крыло, предварительно наказав питаться в своей комнате и держаться подальше от дымящихся котлов. Она также невзначай добавила, что он может навестить мистера Криви, если захочет. Когда Снейп, безучастно взглянув на неё, поинтересовался, с чего бы это ему вдруг могло взбрести в голову проведать идиотского ребенка, который чуть было его не убил, она только улыбнулась в ответ: − Ты навещаешь Гермиону. Но он не навещал Гермиону − по крайней мере, до конца недели. Уж если на то пошло, он просто физически не мог этого сделать. Грудь болела от малейшего вздоха, и даже сама мысль об аппарировании без саморасщепления, честно говоря, ужасала. Кроме того, не хотелось создавать сплетен для Хогварской мельницы слухов. У него не было абсолютно никаких причин посещать Гермиону, поэтому он не будет её посещать. Но избавиться от неё в снах он не мог. Тот первый сон в больничном крыле, казалось, проложил русло для нескончаемого потока. Стоило только ему закрыть глаза, и он тут же попадал в плен сновидений о Гермионе. Сначала сны были о том, как она умирает − то на полу в его классе, то на поле боя, безвольно повисшая на его руках. Но по прошествии нескольких дней сны трансформировались в нечто совершенно иное. И как бы жестоко это ни звучало, он предпочёл бы сны о её смерти этим видениям, которые никогда бы не могли воплотиться в жизнь. В одном из снов он был в своих комнатах, дневной свет мягко проникал сквозь окна. Но сон вдруг резко изменился, день превратился в ночь, и ощущение чужого присутствия в комнате промелькнуло в голове. Он повернулся к гостиной и с удивлением обнаружил, что кто-то сидит в его любимом кресле напротив камина с раскрытой книгой в бледных руках. Даже не видя лица, он уже знал, кто это, знание пришло само собой откуда-то изнутри. Волосы ореолом рдели вокруг её головы, она сидела и улыбалась ему, окутанная теплой золотистой аурой от огня. − Никаких взрывающихся котлов сегодня? Это хорошо, − сказала она, и голос у неё был чем-то средним между детским звонким дискантом и глубоким женским тембром. Позже, вспоминая, он даже не мог точно сказать, был ли это вообще её голос, − прошло столько времени с тех пор, как он его слышал. В другом сне он шёл, удаляясь от школы ясным осенним днём, его шаги были куда менее широкими, чем обычно, и рядом шёл кто-то ещё. Тонкая рука лежала в сгибе его локтя так, будто ничего не могло быть естественней, и они с Гермионой обсуждали возможности улучшения зелья для оборотней. Поднялся ветер, закружив вокруг них листья и холодный воздух, и он галантно предложил свой шарф, чтобы прикрыть её горло. Сон ускользнул вместе со странной, шаловливой улыбкой на её губах, с которой она перекрасила зеленые и серебряные полоски на шарфе в золотые и красные цвета Гриффиндора. Эти и многие другие картины посещали его в ночных сновидениях, воспоминания о них преследовали его так настойчиво, что он был рад отсутствию школьных занятий на этой неделе, поскольку боялся, что эти мысли отвлекали бы его даже сильнее, чем прежние размышления. Каждое утро встречало его светом и определенностью, заставляя почувствовать себя опустошенным и одиноким. Никогда она не улыбнётся ему на пути в Хогсмид, не наденет его шарф, не будет сжимать его руку в таком доверительном молчании. Она по-прежнему была в больнице, и произошло это по его вине. TBC...
Pixie: Lady Nym&Carolina Спасибо за этот кусочек! :) Скорей бы он вернулся! *закрываю рот руками, чтобы не спойлерить*
Lady Nym&Carolina: Pixie пишет: Спасибо за этот кусочек! :) Скорей бы он вернулся! *закрываю рот руками, чтобы не спойлерить* Ага, вот почему никто фик не читает: все и так уже знают, что будет дальше
Pixie: Lady Nym&Carolina Читают, я думаю :) Просто сейчас лето, на форуме тихо. А на снейджеры в последнее время вообще мало комментов :(
Lady Nym&Carolina: Pixie пишет: Читают, я думаю :) Просто сейчас лето, на форуме тихо. А на снейджеры в последнее время вообще мало комментов :( Видимо, это 7-ая книга так повлияла на любовь к снейджерам ;)
Pixie: Lady Nym&Carolina И зря :( Для меня снейджер - канон, а не РУ/ГГ! А вообще вы правы, я и по своему фику вижу - за последние полгода читателей почти нет :( Сорри за офф :) А продолжение часто будет?
Lady Nym&Carolina: Pixie пишет: И зря :( Точно, зря! Для меня снейджер - канон, а не РУ/ГГ! Я как-то могу отделить мысленно канон от фика, и относиться нормально и к канону, и к фикам. Главное, чтобы фики были хорошо написаны :) А вообще вы правы, я и по своему фику вижу - за последние полгода читателей почти нет :( Пошла искать ваш фик :) А продолжение часто будет? Мы попытаемся выкладываться каждую неделю, хоть и маленькими кусочками :)
эла: Pixie пишет: за последние полгода читателей почти нет :( Остались самые стойкие Талина , и то правда! Я тоже эпилог читать не буду
Pixie: эла Да не бойтесь вы эпилога! :) Только читать его лучше до части с хорошим финалом ;) Lady Nym&Carolina В смысле персонажей и жанров я тоже на канон и неканон не делю, но я шиппер пары СС/ГГ. В последнее время читаю только снейджеры да северитусы. Наш фик с соавтором "Тени рождаются в полдень", лежит пока на 1-ой странице. Если будет интересно, посмотрите :) И насчет продолжения вы обнадежили! :) Все-таки мой английский не позволяет почувствовать всю прелесть фика до конца.
Lady Nym&Carolina: После четырёх ночей, полных снов, и почти недели вдали от неё он снова отправился в Св. Мунго. Окончательное решение вновь навестить её было принято сразу после обеда. Ему было просто необходимо убедиться собственными глазами, что она всё ещё там и не превратилась в преследующее его привидение. В начале недели он поклялся, что не пойдёт к ней снова, пока не будет уверен, что нашёл лекарство. Он клялся, что никогда больше не позволит себе отвлекаться на мысли о ней, − достаточно и того, что он уже чуть не потерял ученика, не говоря уже о том, что он совершенно не хотел давать коллегам повод вновь заинтересоваться их отношениями с Гермионой. И лучше всего для этого было прекратить посещения и выкинуть её из головы. Проблема была в том, что он не мог. В промежутках между снами и теми моментами, когда он думал о ней в течение дня, она всегда витала рядом с его мыслями. Проходил день за днём, и он обнаружил, что скучает по ней − по тем часам, которые он провёл бы, посещая её, − что он томится по тому умиротворению, которым наслаждался, просто сидя с ней рядом. Он пытался убедить себя, что это не так; пытался не придавать никакого значения тем моментам, что провёл с ней, рассказывая обо всех забавных или хоть сколько-нибудь значимых событиях своих будней. Раз за разом отвергал он мысль о том, что Поппи была права − что он в самом деле стал неравнодушен к девочке. Потому что если бы это было так, то сколь жалок бы он был? Мужчина, чьей единственной привязанностью была девочка в два раза его младше, девочка, которая никогда не сможет с ним заговорить, или улыбнуться, или даже осознать его присутствие. Он так ушёл в свои мысли, что, войдя в палату, не сразу заметил, что Нетти Помфри тоже была здесь. Она смывала с волос Гермионы пену от шампуня. Прикованная к постели девочка была прикрыта лишь простынёй, края которой были плотно заправлены под её руки по краям от груди. Ему было видно легкое биение жилки в маленькой впадине у ключицы, и он долго стоял, застыв на месте, прежде чем смог отвести взгляд. Медико-ведьма быстро завершила водные процедуры с Гермионой, надоедая ему своей пустой болтовнёй, пока он резко не попросил её уйти. Только когда женщина поспешно убралась из комнаты, слегка покраснев от его обидного замечания, он позволил себе снова повернуться к Гермионе. Её волосы всё ещё были слегка влажными, хоть он и слышал, как Нетти пробормотала высушивающее заклинание. Девочку переодели в ночную рубашку, практичную и простую, но руки по-прежнему оставались открытыми. Нерешительно стоя в ногах кровати, Северус посмотрел на Гермиону и вздохнул. Он был рад вернуться. То чувство опустошенности, что преследовало его всю неделю, казалось, испарялось от одного только взгляда на неё. Подойдя к ней сбоку, он опустился в кресло возле кровати, после чего снова посмотрел на лицо Гермионы. Её кожа выглядела почти такой же бледной, как его собственная, и была полупрозрачной на скулах. Руки были тонкими, длинными, но всё еще с хорошо развитыми мышцами. Он подумал, что Нетти Помфри, наверное, проделывала с ними физические упражнения, чтобы мускулы не атрофировались, и признал, что она неплохо поработала. Он посмотрел на лежавшие на простынях кисти рук, отмечая, какие они маленькие. Пальцы были худыми, и он вдруг вспомнил так явственно, как будто это действительно когда-то произошло, а не приснилось ему во сне, ощущение того, как эти пальцы лежат в сгибе его локтя. Первый раз за неделю он почувствовал себя расслабленным и опустился в кресло рядом с ней с едва слышным вздохом. Он опёрся подбородком о руку, и очень скоро его плечи начали опускаться, а веки с каждой секундой становились всё тяжелей и тяжелей до тех пор, пока − и это произошло довольно быстро − он не погрузился в сон. Он был в своих комнатах, но они как-то изменились. Определенно, казалось, что стало меньше свободного места, возможно, из-за дополнительного платяного шкафа у стены напротив и высоких стопок книг с обеих сторон от кровати. Он ничего не понимал, и тут из-за спины послышался шум. Гермиона появилась в дверях его ванной комнаты. Её лицо светилось, мокрая копна волос была закручена в большое полотенце. Она позаимствовала его халат − серебряного цвета, со змеёй, вышитой на кармане. Пояс был слабо завязан на талии, выставляя соблазнительно много обнаженного тела на обозрение. − Почему ты надела его? − спросил он, увидев её. Казалось таким естественным, что она тут стоит. Как будто халат всегда принадлежал ей, и комнаты были её, а не его. − Ох, Северус, − она снова говорила тем самым голосом, в котором интонации женщины и ребёнка смешались вместе так, что трогали его до глубины души. − Мне нравится бархат, я чувствую себя в нем, как кошка. Большая часть его хотела сбежать дальше в этот сон, утонуть в нём, принять его как реальность, и в то же время рациональная его часть − хоть и ставшая неразличимо малой в этот момент − наблюдала за происходящим в ужасном замешательстве. − Ты выглядишь, как утонувшая львица, − услышал он собственные слова, ноги сами несли его к ней. − А ты, как пантера, готовая к броску, − улыбнулась она в ответ. − Но сначала не расчешешь ли мне волосы, пока они не высохли и не запутались? Она отбросила полотенце, встряхнув свободно распущенными волосами, и протянула ему щётку для волос. − Люблю, когда ты расчесываешь мне волосы. Это так расслабляет. Он взял широкую щётку в руки и какое-то мгновение пристально её рассматривал, забыв, зачем взял. Потом поднял глаза и обнаружил, что они находятся перед туалетным столиком. Гермиона сидела на стуле спиной к нему. − Ну, поторопись, − поддразнила его она, и ему была видна её улыбка, отразившаяся в зеркале. Окружавшая их тишина нарушалась лишь мягким шорохом скользящей по волосам щетки и их дыханием. Гермиона сидела, небрежно положив руки на столик, её голова была откинута назад, и, наклоняясь вслед движениям щётки, почти касалась его груди. Он видел, как бьётся жилка у её ключицы, и размышлял, каково бы это было − почувствовать это трепетное движение − прикоснуться языком к пульсирующей точке, обнять губами ключицу и поцеловать её. Движения его рук вдоль её волос замедлились. Щётка со стуком упала на пол. Он наклонился вперед, почувствовал, как его голова сама по себе опустилась ей на плечо, и прошептал её имя: − Гермиона… − Северус… − Профессор Снейп… Профессор Снейп? С вами всё в порядке? В то же мгновение Снейп проснулся. Грудные мышцы жалобно застонали, протестуя против слишком резкого движения, которым он выпрямился в кресле, рывком поднимая голову с кровати Гермионы. Он уснул рядом с ней, согнувшись в странной, полускрюченной позе. Он чувствовал, что на щеке слегка отпечаталась складка от простыни, и побледнел от смущения, когда к нему стремительно вернулись воспоминания о том, что приснилось. Нетти Помфри слегка озабоченно разглядывала его, стоя в ногах кровати. − Вы так бледны, профессор Снейп, Поппи знает, что вы здесь? Держу пари, что не знает. Осмелюсь сказать… судя по вашему виду, вам не помешали бы несколько часов крепкого сна. Снейп пристально посмотрел на неё, чувствуя, как медленно заливается дурацкой краской от шеи до волос. Лицо пылало жаром, сравнимым лишь с охватившей его внутренней яростью. Он не помнил точно, что ответил Нетти, но знал, что это было что-то неприятное. Когда она остановила его, рвущегося к выходу, чтобы спросить, когда он вернется, то пришлось вцепиться в дверной косяк, чтобы не упасть, такая боль горела в груди. − Никогда, − прорычал он, пытаясь сдержать неожиданное желание закричать в мучении. Ему нельзя было видеть Гермиону… нет, мисс Грейнджер… больше никогда. TBC...
Lady Nym&Carolina: эла пишет: Талина , и то правда! Я тоже эпилог читать не буду Эпилог не так чтобы очень-очень страшен, просто это не хэппи-энд в обычном понимании. Pixie пишет: Наш фик с соавтором "Тени рождаются в полдень", лежит пока на 1-ой странице. Если будет интересно, посмотрите :) Нашла (то есть нашла я - Lady Nym, Caroline сейчас в отъезде и не имеет доступа к интернету), отпишусь в теме лично :) И насчет продолжения вы обнадежили! :) Все-таки мой английский не позволяет почувствовать всю прелесть фика до конца. Мы надеемся, что вдвоём потянем такие темпы :)
Pixie: Lady Nym&Carolina Ура! :) То есть не ура, что Снейп ушел, но фрагмент очень милый :)
Lady Nym&Carolina: Pixie пишет: Ура! :) То есть не ура, что Снейп ушел, но фрагмент очень милый :) Спасибо :)
Талина: Pixie, Pixie пишет: Да не бойтесь вы эпилога! :) Только читать его лучше до части с хорошим финалом ;) Я так поняла, что хороший финал в последней главе, когда она якобы *закрыла руками рот*, а в эпилог вообще лезть не надо. (Хотя мне уже рассказали, какую бяку сделала автор. Хотя при желании и Это можно рассматривать как ХЭ. Главное, что вместе, как говорится. А уж каким образом...)
Lady Nym&Carolina: Талина пишет: Я так поняла, что хороший финал в последней главе Проблема в том, что эта глава так слащаво написана, аж сахар на зубах скрипит, намного слабей всего остального фика. Так что чтение "без эпилога" тоже приносит определённое разочарование. А эпилог написан очень хорошо, на уровне всего фика. Автор явно не хотела писать хэппи-энд
Pixie: Талина Сейчас мы как наспойлерим :))) Мне просто принцип "вместе, неважно где и как" не очень нравится почему-то. А ХЭ слишком предсказуемый. Lady Nym&Carolina А вы сами считаете эпилог ХЭ? ;)
Lady Nym&Carolina: Lady Nym&Carolina А вы сами считаете эпилог ХЭ? ;) Нуууу.... Сложный вопрос Скажем так, наверное, когда я только прочла, то показалось не ХЭ. Но потом я сама себя переубедила, что это такой "специфический ХЭ" :) Методом самовнушения (опять пишу от себя лично - Lady Nym).
Pixie: Lady Nym&Carolina Lady Nym&Carolina пишет: Скажем так, наверное, когда я только прочла, то показалось не ХЭ. Но потом я сама себя переубедила, что это такой "специфический ХЭ" :) Методом самовнушения И как бы так себе это внушить? Разве что если считать ХЭ, то, что все живы
полная версия страницы