Форум » Большой зал » "Я остаюсь", автор Marisa Delore, мини, джен, ГП, ДМ » Ответить
"Я остаюсь", автор Marisa Delore, мини, джен, ГП, ДМ
Marisa Delore: Название: "Я остаюсь" Автор: Marisa Delore Бета: Ирина Рейтинг: PG-13 Тип: джен Герои: ГП, ДМ Жанр: Общий Дисклеймер: Герои Роулинг, сюжеты мои. Аннотация: Можно считать 37 главой седьмой книги. Мой взгляд на то, что могло бы произойти после победы и до момента "девятнадцать лет спустя". Почему Драко Малфой остался в Англии? Потому что жизнь - это череда выборов, и страшно ведь не упасть, а не подняться. Отношение к критике: если по делу, то приемлимо. Размещение в архивах: свяжитесь предварительно со мной, без разрешения делать не рекомендуется.
Ответов - 2
Marisa Delore: Я остаюсь Гарри Поттер отворил дверь в бар «Три метлы» и приветливо улыбнулся мадам Розмерте, которая тут же отвлеклась от беседы со своей подругой и направилась в его сторону. «Все-таки титул победителя Волдеморта дает некоторые преимущества», - самодовольно отметил юноша, глядя на официантку, враз позабывшую про остальных посетителей, - Как, например, обслуживание вне очереди». - Что вы будете, мистер Поттер? – заискивающе проворковала она. Еще бы: Гарри Поттер в ее заведении. После его визита количество посетителей значительно возрастет, в этом можно было не сомневаться. - Сливочное пиво, - коротко бросил он. Официантка торопливо удалилась, а Гарри оглянулся вокруг в поисках подходящего столика, буквально ощущая на себе любопытные взгляды посетителей, мгновенно оставивших все свои дела и разговоры. Юноша только вздохнул, отмечая тишину, установившуюся в пабе. Пора бы и привыкнуть уже, вот только желание придушить волшебников из-за того, что они пялятся на него, как на рождественскую елку, никуда не исчезло. Гарри раздраженно отвел глаза. Слава Мерлину, хоть репортеров «Ежедневного пророка» сегодня не было. Ему уже порядком надоело слышать бесконечные вопросы, вроде: «Что вы чувствовали, мистер Поттер, когда умер Тот-Кого-Нельзя-Называть? Очевидцы утверждают, что Темного Лорда убило его же заклинание, так ли это? Как вы объясните тот факт, что волшебная палочка отказалась слушаться Сами-Знаете-Кого? Каковы ваши планы на будущее, мистер Поттер?» Юный волшебник устал отмахиваться от журналистов, еле сдерживая жгучее желание наложить на них такое простое и нужное «Silencio», и намекать, что о планах на будущее он точно не собирается оповещать всю магическую Британию. Потому что сам Гарри еще не отошел от произошедшего за последнее время. Контраст был слишком резок. Всего лишь несколько дней назад была война, ожидание, поиск хоркруксов – а уже сегодня: счастливые лица уцелевших волшебников, громкие тосты «За победу!», спонтанные похороны погибших… Он же выполнил свое предназначение, освободил мир от Волдеморта, какого черта им еще надо? Пусть найдут другую кандидатуру, чье лицо будет смотреть с первой полосы «Ежедневного пророка»! «Слава – это еще не все, не так ли, мистер Поттер?» Гарри едва приметно усмехнулся фразе, так кстати всплывшей в памяти. Нет, Снейп точно знал, о чем говорил: слава – это еще и постоянная головная боль. Он уже направился было к неприметному столику в самом углу бара, когда взгляд, рассеянно блуждавший по заведению, зацепился за светлые платиновые волосы. Приглядевшись, Гарри не без удивления узнал Драко Малфоя, который, судя по всему, банально пытался напиться. Юноша заметил на столе уже опорожненную наполовину бутылку огневиски. Не совсем понимая, что делает, Гарри решительно направился к столику у окна и с невозмутимым видом уселся напротив Малфоя. Компания из слизеринца, конечно же, никакая, но это все же лучше, чем сидеть одному или ждать, пока к нему за столик подсядет какая-нибудь молоденькая накрашенная девица и будет в совершенно ненавязчивой манере пытаться флиртовать с героем магического мира, вдохновенно рисуя в уме воздушные замки, кучу денег и роскошные вечерние платья. Драко поднял глаза от пустого стакана и удивленно выдохнул: - Поттер? - Ждал кого-то другого? – усмехнулся гриффиндорец, демонстративно не обращая внимания на раздраженный взгляд собеседника. - Я вообще никого не ждал, и уж тем более – тебя, Поттер, - процедил слизеринец. Гарри, проигнорировав выпад, спокойно поинтересовался: - И каков повод? - О чем ты? – недоуменно переспросил Драко, наливая себе еще виски. Если предстоит терпеть Поттера энное количество времени, это точно не помешает. - О том, Малфой. Какого черта ты напиваешься? - Я не обязан перед тобой отчитываться, - огрызнулся слизеринец, с наслаждением глотая обжигающий напиток. Еще немного – и Драко перейдет ту грань, когда его что-то будет волновать. Ведь именно за этим он сюда и пришел. - Знаю, потому и спрашиваю, - невозмутимо парировал Гарри. Малфой поперхнулся и отставил стакан в сторону, рискуя пролить оставшуюся жидкость на полированный столик. - Не наглей, Поттер. То, что я выпил, не означает, что я тут же поведаю тебе мои проблемы. И не надейся. «Вот идиот, - подумал гриффиндорец, глядя на презрительную усмешку Малфоя, - Очень надо. Слизеринцы всегда предполагают сначала худший из вариантов и лишь потом – рациональный?» - Ваше сливочное пиво, мистер Поттер, - мадам Розмерта удивленно посмотрела на собеседника Гарри, а потом неопределенно передернула плечами: у героев свои странности. Их за это не осуждают. Юноша кивнул официантке, послав благодарную улыбку, затем внимательно посмотрел на Малфоя: - Предпочитаешь мучиться в одиночестве? Достойное занятие. Главное, очень жизненное. - Да что ты вообще знаешь о жизни? – против воли, Драко втягивался в сомнительный диалог, хотя тема беседы ему определенно не нравилась. - Может, то, что ее у меня никогда не было? – с вопросительной интонацией предположил Поттер, задумчиво повертев стакан в руках. Потом он поднял его на уровень глаз и через толстое переливающееся стекло посмотрел на слизеринца. Драко усмехнулся этому движению и недобро прищурился: - Тебя не учили, что отвечать вопросом на вопрос – невежливо? - Некому было, - всего лишь три года назад Гарри, не задумываясь, разбил бы Малфою нос, даже не стал бы размениваться на проклятия. Детство на Тисовой улице не способствовало выработке магических рефлексов, а вот маггловских… Его бы зацепило одно лишь только упоминание о покойных родителях. Три проклятых года. Он просто повзрослел. Они все повзрослели. На войне и не бывает иначе. Поневоле отбрасываются в сторону сантименты, переживания, боль, горечь. Остаются лишь расчет, жажда мести и упорство, которые ведут тебя к конечной цели. - А ты изменился, Поттер, - недоуменно отозвался слизеринец, косясь на Гарри и совершенно не узнавая его. Неужели это тот же самый мальчик, который не мог пропустить мимо ушей шпильки про родителей и кидался на него чуть ли не с кулаками, забывая о магии? Гриффиндорец, убивающийся по Блэку и грозящийся отомстить, пряча свою боль за простыми словами? Первокурсник, робко входящий в Большой зал, ожидающий подвоха, томящийся неопределенностью? - Все изменились, Малфой, - медленно проронил Гарри. Потом он заинтересованно посмотрел на собеседника и как бы мимоходом отметил, - Я всегда знал, что ты способен на подлость, но то, что ты едва не сделал два года назад, меня, мягко говоря, поразило. Я, конечно же, далеко не Дамблдор, обладающий безграничной верой в хорошее. Но между твоим поведением в течение пяти лет и шестым курсом - огромная пропасть, глупо не признавать это. Шуточки, язвительные комментарии, унизительные фразы – это одно. Никогда не думал, что ты способен на убийство Дамблдора. Лицо слизеринца перекосилось при звуке фамилии покойного директора. Он вздрогнул и поднял голову, глядя на невозмутимого Поттера. Воспоминания, тяжелые, болезненные, вдруг нахлынули со всей силой, не спрашивая разрешения. Дамблдор его тогда почти сломал. Драко был готов отбросить палочку в сторону и молить о пощаде. Всего какие-то пять минут изменили привычные взгляды на жизнь, Малфой начал верить, что возможен другой, более легкий вариант, что не придется использовать Непростительное проклятие, он ведь не хотел этого. Но для слизеринца семья всегда была дороже, чем директор - магглолюбец, пусть даже и величайший Светлый маг столетия. И вот Дамблдор предлагает ему и Нарциссе свою защиту. Шок. Недоверие. Спокойный взгляд голубых глаз директора, подтверждающий: все сказанное – не ложь и не уловка. Все будет именно так, если ты сделаешь правильный выбор. Но выбор сделали за него. Драко не смог – а Снейп хладнокровно покончил с Дамблдором. Мосты к другой жизни, слабые, непрочные, едва выстроенные воображением, были окончательно сожжены. Вот оно, то, что всегда отличало крестного от Малфоя. Северус не задумывался – он просто действовал, не пытаясь искать альтернативу. А у Драко тогда совершенно не вовремя проснулась совесть, слабые ростки которой не смог вытравить из души даже Люциус Малфой. Он просто тряпка и бесхребетный избалованный подросток. В чем-то отец, оказывается, был прав. Люциус всю жизнь твердил, что его сын – слабак, и на семнадцатом году жизни Драко окончательно в этом убедился. - Я так и не смог убить твоего любимого директора! – раздраженно бросил слизеринец, заставляя себя буквально выдавливать слова из пересохшего горла. Если он скажет это прямо сейчас, гриффиндорец обязательно отстанет. - Так что я – просто ничтожество, Поттер. Видишь? Я сам признал это, пусть и потому, что порядочно выпил, а ты воспользовался ситуацией, кстати, совершенно по-слизерински. Можешь сплясать канкан, только катись отсюда к чертовой матери и не мешай мне! - Не мешать напиваться? – тирада, насквозь пропитанная ядом, не произвела на Гарри совершенно никакого впечатления. Он осторожно попытался понять, в чем причина столь нетипичного для слизеринца поведения. Что бы там сам Малфой не говорил, слабым он не был никогда. Пусть Драко отчаянно цеплялся за навязанные принципы или верил в шаткие теории о презрении к магглорожденным, но слизеринец всегда был уверенным в себе мальчишкой. Он так долго и тщательно создавал свой образ, что Гарри было даже неловко видеть Малфоя таким. Отчаявшимся. Сломленным. Без его вечно насмешливого и презрительного вида... - Именно, - довольно протянул Драко и потянулся к бутылке, чтобы налить себе еще один стакан, но Гарри оказался быстрее. Все-таки именно его готовили к решающей битве, да и потом, квиддич дал о себе знать. Хоть что-то полезное в жизни от этого спорта – молниеносная реакция. Юноша отрывисто произнес: «Evanesco», и початая бутылка исчезла, а ладонь слизеринца схватила лишь пустоту. - Проклятье, Поттер, - выругался Малфой, гневно сверкая глазами. - Это был, черт возьми, мой виски! - Выпьешь еще - вообще соображать не будешь… - А может, мне оно и надо, - приглушенно пробормотал Драко, скривившись оттого, что наливать было больше нечего. Он раздраженно отодвинул теперь уже ненужный стакан на самый край стола. - Что именно надо? Забыть? – Гарри, наконец, нашел ту причину, которая заставила слизеринца пытаться найти спасение в бутылке. Волшебник невольно посочувствовал Малфою, отметив, что не забудет удивиться этому ощущению потом. Гриффиндорец знал, что такое безнадежность, желание исчезнуть, раствориться в толпе прохожих, убежать от реальности, славы, предназначения... Знал, как жить, постоянно оглядываясь на совершенные действия, произнесенные фразы, узнавать из газет оригинальные трактовки событий, происходящих с ним. Он все это знал слишком хорошо. - Отвали, Поттер, - прервал его размышления голос слизеринца. Драко явно не был настроен на беседу, и это подсказало Гарри, что он угадал верно: неудавшийся Пожиратель Смерти мечтает забыться сегодня, а завтра и вовсе сбежать из Англии, - Тебе что, заняться больше нечем, кроме как пытаться меня достать? Если это и есть твоя высокая гриффиндорская цель, считай, что ты своего добился. - Все сказал? А теперь, хорек, послушай меня, - спокойно начал Гарри, следя за реакцией собеседника. Позорная кличка неприятно резанула слух, и даже, несмотря на порядком затуманенный алкоголем мозг, Малфой слышал все то, что говорил ему Поттер: - Мне, видишь ли, совершенно наплевать на то, насколько убого ты сейчас выглядишь. Но вот то, что ты сам себе роешь могилу – это просто глупо. Не перебивай меня, - поспешно добавил юноша, проигнорировав явное предупреждение во взгляде и возмущенно открытый рот слизеринца. - Ты хочешь забыть жизнь? Весьма глупо. Жизнь – это просто дуэль со смертью, как писал один маггловский классик, и если ты уклоняешься от борьбы только лишь потому, что проигрываешь, то поступаешь недостойно, прежде всего, по отношению к себе. Неужели тебе совершенно наплевать на все? Ты готов все бросить и не видеть больше знакомых лиц? Про отца твоего я промолчу, но мать? Не скажу, что она мне когда-либо нравилась, но именно Нарциссу Темный Лорд попросил проверить, жив ли я. И знаешь что? Она солгала! Твоя мать не побоялась соврать! И все из-за того, что на единственный, слышишь, единственный вопрос, который она задала, я ответил: «Да». Знаешь, черт возьми, что это был за вопрос, Малфой? Жив ли ты, придурок слизеринский! Глаза Драко потрясенно распахнулись: он этого не знал. Малфой недоверчиво уставился на Поттера. Тот коротко кивнул, словно в подтверждение только что произнесенных слов. Нарцисса всегда была безукоризненной матерью, холодно вежливой с сыном, покорной с мужем. Неудивительно: ведь того требовали традиции и приличия. Но лишь теперь Драко понял, что она была готова на все ради единственного сына. На ложь. На предательство. На любую возможность сохранить ему жизнь. Поразительно, но на обычную правду глаза ему открыл именно Поттер, который продолжал вещать, не повышая тона, но распаляясь все больше: - И куда же, скажи, ты собрался бежать? Прочь из Англии, хоть к черту на кулички? Ты же не сможешь приспособиться, Малфой. Здесь, в Британии, твоя фамилия хоть что-то значит, и отец обеспечит тебя благополучное и безбедное существование, а там? Что тебя ждет там? Да ни черта! Гарри отхлебнул сливочного пива, а потом медленно выдохнул, пораженный внезапной догадкой: - Или ты просто хочешь прожить тихую незаметную жизнь, а, Малфой? Чтобы никто не помнил, не говорил, не напоминал о том, что ты – сын Пожирателя Смерти, да и сам едва не стал приспешником Волдеморта? Об этом ты мечтаешь? - Поттер, оставь свои дурацкие домыслы, я ни о чем подобном не мечтаю, - но затравленный взгляд слизеринца и внезапная бледность сказали Поттеру все гораздо лучше слов. Если бы он не знал Малфоя так хорошо, то и едва ощутимая паника в голосе, ставшем чуть ниже, и своеобразная мимика остались бы незамеченными. Малфой нервничал. Выходит, он угадал верно. Теперь оставалось только посильнее надавить и сыграть на гордости этого аристократического идиота, самолично поставившего крест на собственной судьбе. - Лжешь, - прищурившись, хмыкнул гриффиндорец, - Я знаю, о чем говорю, Малфой. - Ни черта ты не знаешь, - зло огрызнулся Драко, с завистью поглядывая на стакан Поттера. Ему решительно не нравился этот разговор, но ведь и уйти уже нельзя. Уходить, не решив все дела и оставив недомолвки, к которым потом можно вернуться, недостойно Малфоев. Так ему говорили на протяжении всей жизни. - Да ну, - не удивился яростному возражению Гарри. - Ты хочешь спокойной жизни, но ее нигде не будет. О твоих делах и неудавшейся карьере Пожирателя Смерти поговорят и забудут. Ты не сделал ничего, за что можно получить срок в Азкабане. Порицание общества стерпишь – оно не вечно, может даже и привыкнешь. А вот затеряться в толпе и исчезнуть, как ты хочешь – это далеко не выход. - Поттер раздает советы, сенсация века, - издевательски выплюнул Малфой, наклоняя голову так, чтобы видеть лицо своего школьного врага. - Ты снизошел до недостойных, Поттер? Пытаешься всем угодить, везде помочь? Только некоторым не нужна твоя помощь! – последние слова Драко почти прокричал. От его хваленого самообладания уже итак не осталось почти ничего. Слизеринца неимоверно раздражало то, что какой-то Поттер намеренно выводил его из себя, указывая на прорехи и недостатки в таком, казалось бы, идеальном решении, которое он принял. - Да ты просто трус, Малфой, - ухмыльнувшись, рассмеялся Гарри, зная, что вот такая фраза слизеринца точно зацепит. Его гордость просто не потерпит подобного обращения. Гарри оказался прав. Это определение Драко окончательно добило. Он с трудом сдержался, чтобы не набить морду гриффиндорцу прямо здесь, в пабе, при свидетелях. Щека Малфоя дернулась, выдавая пока еще контролируемое бешенство, пальцы судорожно сжались в кулаки, а гневный взгляд должен был убить гриффиндорца на месте, но тот лишь покачал головой, а на его лице застыла легкая усмешка: «Я так и знал». Слизеринец резко подался вперед и яростно прошипел Поттеру прямо в лицо: - Не смей называть меня трусом! Против воли, у Гарри в голове пронеслись воспоминания той, казалось бы, далекой ночи на Астрономической башне. Картина была настолько знакомой, что захотелось тут же встать и уйти, только бы не было ощущения дежа вю, не мелькало мысли – в этот раз все должно быть иначе! Ведь сменились лишь действующие лица – суть осталась прежней. Вот он, безоружный, но ослепленный всепоглощающей ненавистью, бросает в лицо профессору Зельеварения: «Убей меня так же, как убил его, трус…» Сколько презрения и злобы он вкладывает в это последнее слово, чтобы зацепить, задеть за живое, пробить чертов самоконтроль убийцы Дамблдора! И Снейп, обычно невозмутимый и сдержанный, взвизгивает так, словно ему причиняют невыносимую физическую боль, пытают Круциатусом несколько часов, режут на части… Он орет, пытаясь перекрыть вопль Клыка, треск горящей хижины и грохот рушащейся кровли: «Не смей называть меня трусом!» Северус Снейп мог действовать лишь тайно, но он действовал, плевал на ненависть и страх, недоверие и презрение. У него была цель, и даже когда отняли, казалось бы, почти все, он продолжал борьбу, не сдаваясь, тайно разрушая изнутри планы Темного Лорда… «Не смей называть меня трусом!» Тогда, на поляне перед Хогвартсом, это были всего лишь отчаянные слова. Снейп не мог открыться, сказать, что он не предавал, что выполнял лишь приказ, жестокую просьбу умирающего человека… Поэтому он просто сбежал, и такой поступок в глазах окружающих был не более, чем трусливой попыткой спасти собственную шкуру. «Не смей называть меня трусом!» Этот дикий нечеловеческий крик все звенел в ушах, сменяясь отчаянной фразой, которую только что выпалил Малфой. И Гарри очнулся. Прошлое надо оставить в прошлом. Снейпу он уже ничем не сможет помочь, но вот слизеринцу… - Так докажи это. Докажи, что ты не трус, Малфой, - лениво бросил Гарри и решительно встал из-за стола, игнорируя руку Драко, которая потянулась к палочке во внутреннем кармане мантии. - Докажи, не словами, а поступками, что не бежишь от жизни, от себя, от мнения общества. Иначе ты так и останешься трусом. И тебя пнет этим определением каждый, кому не лень. Ты не сможешь заткнуть рот всем, Малфой. Знаешь, сколько таких людей на свете? Тех, кто готов назвать тебя бесхребетной тряпкой, ничтожеством, неудачником, подонком? И гонором и криками тут не поможешь, можешь не стараться вкладывать в слова праведный гнев: тебя не услышат. Либо ты будешь прятаться, скрываться от молвы, либо переступишь через свою гордость и поймешь, как должен поступить. Жизнь - это череда выборов, Малфой, и страшно ведь не упасть, а не подняться. Гарри, не оглядываясь, вышел из паба, хотя совершенно точно знал, что пара серых глаз провожает его пристальным тяжелым взглядом. Драко еще долго смотрел на закрывшуюся дверь, а потом коротко рассмеялся, поняв, что именно только что сделал его самый злейший недруг. Человек, которого он ненавидел с первого дня учебы в школе. Человек, всегда стоящий на пути и мешающий быть лидером. Человек, так и оставшийся врагом, потому что ненависть из его сердца никуда не исчезла. Зато появилось другое чувство: в этом пабе был не просто Поттер. Из «Трех метел» только что вышел его самый близкий враг, который каким-то неведомым образом смог заставить страх уйти и не просто вернуть, а многократно усилить желание бороться. На губах Малфоя против воли заиграла незлобная улыбка: «Поттер, сволочь ты гриффиндорская, умеешь же добиваться своего! Я остаюсь».
Юся: Мне понравилось!
полная версия страницы